Глава 22 романа Преуспеть на Тверской В. Лазаря

/ с разрешения автора/




  Читая надписи на указателях, Клара шла по аэровокзалу.
  Она поднялась в зал прибытия. Пассажиры, прилетевшие из Лондона, проходили таможенный контроль.
  Пыхтя, протиснулись два колоритных господина в широкополых шляпах, проковыляла раздобревшая матрона в наглухо застегнутом плаще, а следом она увидела подругу.
  Сабина, вздернув подбородок, пикировалась с молодым инспектором таможни, сидевшим за барьером. По казенному суровый, с непроницаемым лицом, он методично рылся в чемоданчике. Сабина, хмурясь, подавала какие-то бумаги. Он пробегал по ним глазами, снова рылся в ворохе вещей — и процедура повторялась.
  Наконец формальности были улажены и пассажирка, подхватив свой кейс, бодро зашагала к турникету.
  Не переставая делать знаки, Клара мельтешила впереди встречающих. Горская увидела ее, заулыбалась, и через несколько секунд они обнялись.
— Что ты сделала с собой?
— Ты о внешности? — Сабина усмехнулась.
— О ней… — В ушах подруги Клара насчитала семь колец, в ноздре сидела брошь, а пышная прическа, которую она носила год назад, превратилась в жалкие сосульки, дыбом стоявшие на темени. — Не зря тебя мурыжил этот парень. Он думал, что ты везешь марихуану. Форменное чучело, — отступив на шаг назад, добавила она.
— А тебя — в этой повязке и очках — легко принять за террористку, — парировала Горская. — И не сама придумала — слямзила у Джона By. Этот  антураж, — она покрутила кольца, — я не собираюсь  носить перед своими… Мурыжили меня из-за картин. Я показывала справки, что они мои. Кстати, картины  надо получить в багажном отделении.
— Так ты не врала про выставку?
— С чего бы это?
— Я думала, что ты там загуляла. С твоими деньгами...
— В Англии не купишь степень. Это не Россия, — с вызовом сказала Горская.
— На фиг она тебе нужна? — Клара покрутила пальцем у виска. — На твоем месте я бы не сушила так мозги.
  Сабина резко повернула голову:
— Ты же держишься за «керосинку»? Так и я. «Держусь за Кембридж». А мои картины — это «песнь души». Так написал один журналист из «Таймс», когда я выставлялась в Лондоне.
— А отец не помогает тебе петь, дергая за нужные веревочки?
— Нет, — поджала губы Сабина. — Я кое-что продала в студии на Пиккадили. И теперь к нему не обращаюсь. Клянчить деньги на мелкие расходы — это совковая привычка.
— А вечеринки, о которых ты мне говорила?
— Это на природе или в кафе. В доме на Лафайет-сквер я никого не принимаю. И сама бываю там не часто. Дворецкий получил от папы строгие инструкции. Келья в Кембридже ничем не отличается от комнаты в общаге. Разница лишь в том, что я живу одна.
— А где ты тискаешься с Марком?
— В машине. Где ж еще? В наш корпус просто так не попадешь. Это тебе не «керосинка», где все живут единой стаей. Парень в женском корпусе — ЧП.
— Этот Марк богат?
— Я бы не сказала. Платить за обучение ему непросто. И тачка у него не очень, видавший виды «ягуар». В Кембридже богатых мало. Если брать по нашим меркам…
— Ты не пыталась заарканить одного из них? —  наседала Клара.
— Я выбираю тех, кто нравится.
— Ты трахаешься с ними?
— Задаешь наивные вопросы, — уклончиво ответила Сабина.
— Кажись, за тобой приехали. — Клара показала в сторону дверей.
  Два парня могучего телосложения, зыркая по сторонам, быстро продвигались к багажному отсеку, у которого они стояли. Чуть отстав, шла респектабельная дама.
— Верно… мама. — Сабина двинулась навстречу.
       *  *  *

  Приезд Сабины отмечали в «Зеленой черепахе» — нашумевшем женском клубе. Мужчин не пропускали в зал. Это обстоятельство вполне устраивало девушек. Они давно не собирались вчетвером.
— Я думала, что журналисты врут, — сказала Светка Суховей, водя глазами по месиву из тел возле эстрады.
— Про что? — Сабина отпила из бокала.
— Про озабоченных девчонок, что мастурбируют у сцены.
— Это еще цветочки, — с улыбкой подхватила Клара. — Когда выйдут Джим и Томми — русские мулаты, в ход пойдут зонты и баклажаны. О бананах я уже не говорю…
— Странно видеть эти вещи здесь, в Москве, — закуривая сигарету, сказала Горская.
— Что ж тут странного? — усмехнулась Злата. — Когда это приходит с опозданием — появляется дикое желание все одним махом наверстать. Такое раньше запрещалось.
— А вот и первые энтузиастки. — Клара показала на столик в середине зала. Две широкобедрые девицы подхватились с мест и, визжа, рванулись к сцене. Одна из них сжимала в кулаке сине-фиолетовый предмет, пребывая в сильной экзальтации.
  На сцену вышли Джим и Томми — два битюга, которым впору стучать по наковальне, — так рельефно выступали и перекатывались мышцы на их лоснящихся телах. Джим встал спиной, вращая бедрами и напрягая торс, а Томми, пританцовывая и конвульсивно дергаясь, постепенно двигался на край эстрады к зрителям.
  Зал взорвался криками, зааплодировал. Хлопали даже солидные матроны, ранее не проявлявшие большого интереса к событиям на сцене. Энтузиастки, сгрудившись на пятачке, срывали с себя предметы туалета и, улюлюкая, кидали их кумирам. Особенно ретивые — разоблачались полностью. В общей эйфории, охватившей зал, было что-то первобытное.
— Может, сбегаем за баклажанами? — пошутила Клара.
— Лучше за бананами, — съязвила Злата. — Мы хрупкого сложения.
— Я была в женском клубе в Лондоне, но «любительницы баклажанов» мне не попадались, — смеясь, поведала Сабина. — Девчонки могут танцевать на сцене, войдя в раж, прижаться к стриптизеру, проверить, что хранится в плавках. И всё. Они прекрасно знают, что можно, а чего нельзя. А тут такая вакханалия…
  Выгибаясь и вибрируя телами, Джим и Томми, приблизились к толпе, собравшейся у сцены. Дамочки орали, бились в экстазе восхищения.
— Не хочу смотреть на эту гадость… — Светка, сидевшая лицом к эстраде, брезгливо отвернулась.
— Какая деликатная… — едко усмехнулась Клара. — Давно ли ты шныряла по Лубянке и ловила офицеров. Тебя ведь не коробило, когда они просили сыграть им «соло на трубе»? И точно так же «билась» в «Ангелах», когда было шестнадцать.
  Светка Суховей, сузив глаза, молчала. Среди ровесниц, живших в Газетном переулке, она считалась самой отвязной, и рисоваться ей не стоило.
— Девчонки, что куролесят здесь, — продолжала Клара, — немного эксцентричные — и только. Ты бы посмотрела на выверты «порезанных».
— Ты еще танцуешь в «Третьем измерении»? — спросила Сабина.
— На прошлой неделе меня вышибли оттуда, — понурив голову, сказала Клара.
— И куда теперь — в шоу лесбиянок?
— Не знаю. Надо походить по клубам.
— Завязывай ты с этим, — вмешалась Злата. — У нас в агентстве есть вакансии.
— Если приглянешься Ходакову… — ввернула Светка, усмехаясь.
— Недавно две девушки сбежали от него в «Элит», и ему нужна замена, — продолжала Злата. — Пользуйся моментом. В другой раз такой случай не представится. У нас всегда комплект.
— Какие у него требования? — У Клары застучало сердце.
— Броская внешность, и чтобы не крутили носом, если речь зайдет о частном поручении.
— Надо подумать... — наученная опытом, осторожно отвечала Клара. — Поручения бывают разные, — добавила она.
— Думай. Но недолго. Через пару лет шансов у тебя не будет.
— Почему?
— Нас будут считать старухами, — взглянув, сказала Злата. —  Слышала про Линду?
  Клара пожала плечами.
— Ее задвинула Ирина Бондаренко. Русская. А та была в десятке лучших. Перестарки, вроде Клаудии и Линды, уже сдают позиции. Их вытесняют субтильные нимфетки. В модельный бизнес нужно приходить как можно раньше. Имей это в виду.
— И помни, — с важностью сказала Суховей, — тебе всегда будут дышать в затылок. На кастинг жмут малявы, которые еще играют в куклы.
  Девчонки дружно рассмеялись.
      *  *  *

  Ходаков протер очки и, щурясь, водрузил на переносицу:
— Знаете, милейшая, как называется мое агентство?
— «Строгий стиль», — сказала Клара.
— Именно, малышка. Строгий. А ты сюда явилась на котурнах. И сверху у тебя бог знает что.
— Питоновый байчок. Последний писк. Только что из Лондона, — бойко парировала Клара. Понимая, что дело, по сути, безнадежное, она старалась держаться независимо.
— Мне субретки не нужны, — нахмурился директор.
— Я субретка? — возмутилась девушка. — Да что вы понимаете в таких вещах! Вы давно и безнадежно потеряли нюх на новизну. Вы старый напыщенный индюк! — в сердцах добавила она.
— Спасибо за лестные слова, — съязвил хозяин кабинета, впрочем, нисколько не обидясь. Когда он был директором театра пантомимы, ему доводилось слышать от актеров более сильные сравнения. — Предположим, ты поступила к нам, научилась дефилировать, — миролюбиво продолжал он. — А как быть с тем, что называется «почуять атмосферу»? Вот узел всех проблем.
— Другими словами, я должна «ходить на цырлах». Так? — Клара сверлила его взглядом.
— Не без этого, малышка, — усмехнулся Ходаков. — Показы моды иногда сопровождаются… — Он не закончил фразу.
— Поручениями деликатного характера, — завершила Клара.
— Вот-вот. Все дело в них. Мы не посылаем девушек куда попало, но в «межсезонье» в агентстве возникают творческие паузы. И тогда их надо заполнять… иначе не сведешь концы с концами. Ты как на это смотришь? — Ходаков поправил на переносице очки.
— С пониманием, — сказала Клара.
  Отыскав конверт с ее фамилией, директор вынул фотографии. Он перебрал их, никак не комментируя, и кинул в ящик.
  Сожалея, что была резка вначале, Клара, вжавшись в кресло, ждала решения.
— Агентство, взрастившее модель, вправе рассчитывать на элементарную лояльность. Иначе говоря, нужно держать язык за зубами. Как будет с этим, дорогая? — Ходаков приподнял брови.
— О том, что происходит здесь, я не намерена трезвонить.
— Считай, что кастинг ты прошла, — директор агентства улыбнулся. — Можешь оформляться…  Я позвоню Полине. Она всем ведает по этой части, — добавил он, протягивая руку.
— Спасибо. Я уже не надеялась. — Она тепло улыбнулась ему.
  В приемную она влетела как на крыльях. Шутка ли — модель!
— Ну, как? — вскочила Злата. Она ждала подругу в холле.
— Меня приняли, — сообщила Клара. — Вначале я наговорила лишнего, но после взяла себя в руки, и все разрешилось хорошо.
— Поздравляю… Теперь ты в стаде голенастых. — Они обнялись.
— Ты говорила Ходакову обо мне?
— Сказала, что ты окончила балетный колледж и здорово танцуешь. Что можно доверять тебе. Остальное он увидел сам.
— Спасибо. Я твоя должница.
— Пустяк. Дерзай! — Злата чмокнула ее в щеку. — Вечером поедем в «Пирамиду». Слегка кутнем по случаю… А сейчас я уезжаю. За мной приехал Сашка. — Она повернулась и быстро побежала к выходу.
  Изучая таблички на дверях, Клара пошла по коридору. У съемочной ее остановила Светка Суховей.
— Все в порядке?
— Да. — Клара вся светилась.
— Я рада за тебя, — сказала Светка. — Но ты не обольщайся. Тут далеко не рай… За все нужно платить. И коллективчик еще тот… На вечеринках девчонки бьются за магнатов также яростно как наши спецназовцы в Чечне. Имей это в виду. Я давно пытаюсь охмурить кого-нибудь из шишек, но пока в пролете. На показах не зевай. Могут туфли подменить, могут угостить слабительным… Каждая из нас стремится вырваться вперед. Стоящей работы кот наплакал — отсюда и эксцессы. Поторчать на распродаже шуб или помелькать в автосалоне — уже считается удачей. Моим лучшим достижением был разворот в журнале «ОМ». Остальное — мелочи. На лучшие заказы посылают Удальцову. Она тут на особом положении. Ходаков и Сашка Князев — закадычные друзья.
— Что общего у них? — полюбопытствовала Клара.
— Много общего, — со значением произнесла подруга. — Я скажу, но ты помалкивай об этом.
— Само собой.
— Сашка Князев финансирует агентство и, соответственно, определяет всю погоду в нем. Вечеринки, конкурсы, показы — все через него. Ходаков — директор номинальный. Он смотрит Сашке в рот.
— Говорят, Злата и Сашка уже помолвлены. Свадьба скоро будет?
— Все к этому идет, — Светка выдержала паузу. — Вначале Розалия Петровна встретила его в штыки. Бандит, мол. Не ровня ей. А теперь заметно присмирела. И даже рада, что Злата с ним.
— Невероятно, при ее-то спеси. Она все время нажимала, чтобы Злата вышла за Дениса. Скорее всего, там тишь да гладь при буре.
— И тем не менее. Злата — расторопная девчонка. Дни и ночи пропадает на Большой Полянке. Всем распоряжается как законная жена. У Сашки миллионы… Когда она подъехала в «феррари» и поманила меня пальчиком как бедную служанку, мне было слегка не по себе. Не в том, конечно, смысле, что я завидую. Пускай. Но она могла бы обойтись поделикатней. Мы же однокурсницы. Дружим с детства…  Злата мне не говорит всего, но думаю, что Сашка делает заходы, чтобы выкупить агентство. Может получиться так, что мы будем работать на нее. Сечешь?
— Поживем — увидим, — прервала ее Клара. — Где мне найти Полину?
— Пойдем. Я провожу тебя.
       *  *  *

  Полина — смуглая брюнетка лет тридцати — говорила с высокой девушкой в коротком черном платье. Разговор шел на повышенных тонах. Обе горячились, раз за разом подкрепляли фразы выразительными жестами.
— Я больше не пойду в «Эллен».
— Как это? У нас с ними контракт, не забывай…
  Речь, видно, шла о фирме, производящей корсетные изделия.
— Не пойду и все, — девушка стояла на своем. — В комнате, где мы переодеваемся, у них видеокамера. Я в прошлый раз заметила. Фотки явно попадут в журнал. Кроме того, Блинов — эта грязная свинья — пытался изнасиловать меня. Я им не шлюха, — разрыдалась девушка.
  Полина, не на шутку рассердившись, схватила сотовый телефон и, сбиваясь, стала теребить по кнопкам, набирая номер.
— Алло? Блинов? Что ты задумал, негодяй? — Пауза. — Решил немного подхалтурить? Ты же ославил девушек, мерзавец. Им не нужна подобная реклама. Убери оттуда камеру, и чтобы через час был здесь со снимками. Иначе я вызову спецназ, и мы изымем силой. — Полина отключила связь. — Не убивайся, детка. Мы с ними разрываем договор.
  Видя, что возникла пауза, Светка подалась вперед:
— Это Клара Полуян. Она была у директора, и ее сегодня взяли на работу.
— Знаю. Ходаков предупредил меня. Садись сюда, красавица. — Она выдвинула кресло. — А ты, Светлана, погуляй пока. В полдень в бутике «Л’Эскаль» будет распродажа. Им надо показать коллекции. Поедете туда с Кристиной. А к шести вас ждут в «Голодной утке».
  Светка Суховей и девчонка, изливавшая обиду, удалились.
— Раздевайся. Я их специально отослала.
— Как? Прямо сейчас?
— А зачем тянуть? Я смотрела фотографии. Но ты в купальнике. А мне нелишне будет ознакомиться и с состоянием того, что в нем, прежде чем тебя куда-то посылать. И дать тебе рекомендации. Всех тонкостей ты можешь и не знать…
  Под ее стрекот Клара потихонечку разоблачилась.
  Полина встала рядом.
— Итак, лицо. Что мы имеем? Губки, зубки хороши. Глаза — блестящие. Носик даже лучше, чем у Кристины Алигер. А вот для кожи, милая, я бы сделала глубокий пилинг. Три раза сбегаешь в салон «Лаура» на Кузнецкий мост. Родинки над грудью — лучше их убрать. Держи талончик в «Эдельвейс». Подмышки ты содержишь в образцовом состоянии. Об остальном не мне судить…  Но очень кстати будет контурная стрижка у Зизи… Ну все, красавица, беги! — Полина управлялась с подопечными как конюх с лошадьми.

                / продолжение/