Глава 2 романа Оглянись на Лилит В. Лазаря

/публикуется с разрешения автора/


    На своей «вольво» Инга неслась по автостраде, легко обгоняя попутные машины, и размышляла о том, как лучше устроить вечер, чтобы все время быть в центре внимания гостей. Еще накануне она накупила всякой всячины, и оба холодильника ломились от закусок. В баре, радуя глаз, стояла дюжина бутылок. Она считала, что подготовилась как следует, и до прихода гостей ей осталось заняться только сервировкой.
    Катька Сысоева обязательно заявится в новом платье, которое отец привез  из Парижа. А этот косолапый Кацман опять будет разглагольствовать о бизнесе, в котором ни фига не понимает, и, опустив руку, гладить под столом ее колени. Как бы эта стерва меня не переплюнула? В прошлый раз Дима Доморацкий пытался с нею флиртовать.
     Собственно, ради Димки она и затеяла всю игру. В последний раз они встретились в «Золотом дукате» и уже после обеда, обжигая друг друга взглядами, купались на Минском море. Он наговорил ей кучу комплиментов, в машине прижимал к себе и целовал ей грудь, но ничего за этим не последовало. Она, конечно, разожглась и была не против, но в первый раз он стушевался. И вот сегодня, пригласив его на вечеринку, она надеялась, что Димка устоять не сможет… Сысоева задрала нос после того, как ее отец возглавил биржу.
     В школе она была замарашкой. Инга вспомнила, как та выпрашивала у нее к выпускному вечеру сережки с топазами, и, прибавляя газу, тщеславно улыбнулась. Подать себя она умеет, но ей придется потесниться, сворачивая на проспект Франциска Скорины, подумала она.
    Инга припарковала машину у подъезда старинного дома с лепными украшениями, вихрем взлетела по ступенькам, набрала код замка и, захлопнув за собой дверь, кинулась в гостиную расставлять закуски. Когда все было готово, она включила музыку и не торопясь стала надраивать зеркала и вазы.
    Вскоре в прихожей зазвенел звонок.
   Кацман с Сысоевой, вручив цветы, прошли в гостиную. Инга не ошиблась: Катя была во французском платье. Наполовину открытая грудь и глубокий вырез на плечах удачно гармонировали с высокой прической и длинными овальными подвесками. Мягкая шелковистая кожа, слегка тронутая загаром, дышала свежестью. «Наверное, с самого утра чистила перышки, умащалась и завивалась на щипцах», — усмехнулась Инга. Сысоева была красивой, однако общее впечатление портили узловатые колени и чересчур худые бедра. Короткое, в обтяжку, платье еще больше подчеркивало эти недостатки. Инга поняла, что выглядит гораздо ослепительнее и как бы подруга  ни пыжилась, перещеголять ее не сможет.
    Катя, мельком взглянув на Ингу, отметила ее обновку, красиво облегавшую фигуру, и настроение у нее испортилось. Леня Кацман ей изрядно надоел, и она уже планировала подыскать ему замену. «Таких штанов  я раньше у Филоновой не видела. Надо же… Вырядилась, точно для поступления в кордебалет. Эти бедра, этот зад, затянутый в ламе, могут свести с ума кого угодно. Голову дам на отсечение — Димка Доморацкий упадет к ее ногам. Еще и этот придурок Ленька вылупил глаза, будто перед ним прима-балерина из Большого. Если по пути домой он ко мне полезет, закачу такой скандал, что небо с овчинку покажется», — ревниво думала она.
    Инга крутилась на кухне — раскладывала по фужерам кусочки льда. Внезапно раздался еще один звонок. «Димка!» — встрепенулась Инга. Виляя бедрами, она побежала открывать.
— Привет, красавица! — Димка чмокнул ее в щеку. — Твое бунгало не так-то просто отыскать. Это тебе. — Он протянул цветы. Инга, блестя глазами, спрятала лицо в букете свежих роз.
— Прелесть! — просияла она, вдыхая нежный аромат.
— Леня с Катей уже здесь?
— Да. Проходи… — суетилась девушка. Димка потоптался, снял пиджак и прошел в гостиную.
Кацман с Сысоевой поднялись навстречу.
— Салют совковым бизнесменам! — Димка протянул руку.
— Привет совковым шоуменам! — в тон ему ответил Ленька.
— Я слышала, что ты с шефом развлекался в Каннах? — щебетала Катя, пристально глядя ему в глаза.
— Довелось… — пригладив волосы, ответил Димка.
— С ума сойти! — пискнула Сысоева. — Что же ты стоишь? Давай рассказывай! — Она теребила его за рукав.
— Все, ребята… Прошу к столу, — скомандовала Инга.
    Леня с Катей устроились возле окна. Инга мигом передвинула стул, чтобы Димка не сел на углу рядом с Сысоевой, метнулась к бару и стала доставать бутылки.
— Ну, подружка, ты даешь… До нитки обобрала «Рафаэлу» и подчистую вымела «Испанский уголок», — дивясь обилию закусок и спиртного, подтрунивал над нею Ленька.
— Димка, не томи! — верещала Сысоева, хлопая ресницами.
— В Каннах было как в сказке… — начал Димка. — Мы, простые поденщики проката, целых две недели веселились наравне со звездами. Шеф, хоть про него и говорят, что он мошенник, все устроил в лучшем виде: лихие тройки в сопровождении гусар, обеды в шикарных ресторанах, варьете, ночные клубы, где можно все, что нам в Союзе и не снилось, и многое другое. От роскоши и блеска с непривычки шла кругом голова… Правда, смотрели на нас, как на медведей в цирке. Но это — мелочь.
— Оно и понятно: вы вели себя будто цыгане, у которых появились лишние деньги, — усмехнулся Ленька. — Газеты писали, что это был кураж шута, который выставляется, потешая публику. Не пройдет и года, как бизнес ваш прикроют. Потому что фильмы вы воруете, тайком пуская их в прокат.
— Пусть даже так, — горячился Димка. — Пусть на чужом пиру похмелье. Но по нашим меркам — это честно заработанные деньги. Что думают и говорят о моем шефе — мне на это наплевать. Для меня это человек, достойный уважения. Было бы таких побольше — и этот  коммунизм рассеялся бы как дым. — Димка лихо опрокинул целый фужер токая. — Если ты преуспеваешь — никто не станет спрашивать: откуда деньги? Все будут изучать твой опыт и проситься в компаньоны. А чистоплюи, вроде тебя, могут прогореть… Хотя если хорошенько тряхнуть твой дрянной кооператив, то даже идиоту будет ясно: кожа, из которой ты клепаешь обувь, содрана с бродячих кошек и собак. — Он гадливо сморщился. — А это — ой как не гуманно…
— Никогда я не был живодером! — взвился Ленька. — Нам поставляют заводскую кожу.
— Подкуп должностных лиц карается законом, — усмехнулся Димка. — И очень строго…
— Не ссорьтесь, ребята, — развела их Инга. — Димка прав: на фоне всеобщей расхваталовки с рук сойдут и не такие пустяковые дела. Кого теперь волнует: откуда деньги? Главное, чтобы их было побольше. В этом весь вопрос.

* * *

    Ленька с отцом открыли свой кооператив на деньги, занятые у Филонова. Старый Кацман чуть не ползал перед ним на коленях, обещая вернуть все до копейки. Поговаривали, что для пошива обуви им поставляет кожу городская служба по отлову брошенных животных. Конечно, никто толком этого не знал: слухи есть слухи, но друзья, собравшись, частенько поддевали этим Леньку. Тот кипятился, доказывая обратное, но ребята, стараясь его позлить, никак не унимались.
     Дела у Кацманов шли неплохо, и в последнее время Ленька даже прикупил «тойоту». При встрече с Филоновым старик рассыпался в благодарностях, заверял его в подлинном уважении и дружбе, как бы невзначай расспрашивал о дочери, видимо, в душе мечтая породниться. Но у молодых были свои взгляды на этот счет, и Ленька, пока без особого успеха, увивался за Катей.
    Сысоевы тоже поднимались. Биржа, которую возглавлял отец Кати, торговала электроникой, поставляла всякий залежалый товар кооперативам. Обращались к их услугам и государственные предприятия. Уставшие от грабежа министерств, они искали более выгодных партнеров. Биржа стала обрастать филиалами по всей республике. Из двухкомнатной квартиры Сысоевы переселились в уютный особняк, купили на аукционе дорогую мебель, обзавелись двумя автомобилями и с выходом закона о приватизации уже всерьез мечтали прибрать к рукам какой-нибудь заводик.

                * * *

— Ребята, давайте устроим танцы, — предложила Инга. Она поставила «Фристайл».
    Гости зашумели, стали отодвигать стулья. Жалобные модуляции популярного Казаченко эхом отдавались в сознании, побуждая захмелевшую компашку выплеснуть свои эмоции в безудержных, откровенно чувственных телодвижениях. Ленька попытался пригласить Сысоеву, но та отказала ему и, выйдя на середину комнаты, стала трястись и извиваться в одиночку. Димка пригласил Ингу. Сначала они кружились, потом, осознавая, что танцующая врозь пара будет им мешать, пошли медленнее. Димка тяжело сопел: Инга тесно прижималась грудью. Они сбились с ритма и едва не столкнулись с Катей.
— Представь, что мы в Эдеме… — отдаляясь на безопасное расстояние, прошептал ей Димка.
— Представила… — улыбнулась Инга.
— Ты бы позволила мне откусить хотя бы маленький кусочек от запрещенного плода?
— Все зависит от того, с какою силою тебя терзает змей…
— Этот проклятый змей не дает мне покоя.
— Тогда позволила бы… На пляже я была слегка разочарована, — призналась Инга.
— Мы сегодня наверстаем… — пообещал ей Димка.
    «Вечер, кажется, удался. Сысоева от зависти кусает локти. Плевать! Главное, чтобы Димка оценил меня. Но как себя вести? Вряд ли ему понравится какая-нибудь сентиментальная тихоня или безжизненная рохля. Там, где нужно побольше безрассудства, открытого кокетства и огня, эти дуры делают упор на интеллект, хотя большинство мужчин вполне устраивает его отсутствие. Конечно, опускаться до вульгарности девиц, что взмахивают ножками в его новом кабаре, выдавая это за стриптиз, было бы глупо. Должно быть чувство меры.
    А вдруг он трахает кого-нибудь из этих тварей? Вряд ли… Дима настоящий коммерсант и опускаться до их уровня не станет. У моего папаши девиц табун. Однако он выбрал для себя Сабину. К Димке он относится с почтением. Когда коммунистам дали под зад коленом и та же участь ожидала комсомол — Димка, в то время секретарь райкома, сориентировался одним из первых. Прежде чем его успели турнуть из кабинета, прихватил особнячок и захудаленький спортклуб в одночасье стал видеосалоном.
     Ссужая деньгами, отец только слегка надоумил, как поставить дело. Дальше он выкручивался сам. Через пару месяцев открыл ночное кабаре. Когда он впервые появился в нашем доме и стал заигрывать со мной, старик, в своей любви ко мне такой ревнивый, на все смотрел сквозь пальцы. Сколько  раз, под аккомпанемент дождя или любуясь закатом, мы флиртовали на террасе. Вездесущий Касьян, обычно следующий тенью, даже на пушечный выстрел не смел к нам подходить. Стоило папаше только намекнуть — и он бы преследовал нас всюду. Было немало фривольных сцен: я болтала о всякой чепухе, взапуски кокетничала, но старик, проходя мимо, лишь посмеивался. Значит, он ему доверяет».
    Она то отстранялась и поправляла волосы, чтобы блузон побольше разлетался и открывалась грудь, то прижималась бедрами и близко наклоняла голову, запуская локоны в его открытый воротник, чтобы Димка мог целовать ей шею, что он и делал поминутно.   «Мерцание глаз, пурпур губ, нежная улыбка, ямочки на щеках… Вокруг нее как будто бы сияет солнце! Такой обворожительной и милой девушки я, пожалуй, еще не встречал». Очарованный своей партнершей, он погружался в сладкий, таинственный мираж.
     Налитая грудь с коричневыми припухлостями возле выпирающих сосков, плоский живот с очаровательной ложбинкой, выступающий из складок золотистой ламе красивый бугорок Венеры, — все это было настолько притягательным, что парень постепенно стал терять рассудок.   Спрятав руки под блузоном, он бережно коснулся полусфер, огибая их, провел ладонями по бедрам, потом настолько осмелел, что даже попытался расстегнуть ей пояс… Продев пуговки обратно, она стрельнула взглядом в сторону Сысоевой, давая той понять, что им с Ленькой пора уже сматываться.
    Убедившись, что ей ловить здесь абсолютно нечего, Катя, скрывая обиду, стала подталкивать своего кавалера к выходу. Ленька озадаченно сопротивлялся, бормотал что-то насчет продолжения танцев, но Сысоевой все-таки удалось выставить его на лестницу. «Пролетела словно башмак над Парижем», — довольно усмехнулась Инга.
Едва за ними закрылась дверь, запустив блузон подальше в угол, она снова расстегнула пояс — золотистая ламе, словно вода, сбежала по коленям. Препроводив ее в том же направлении, с озорством глянула на Димку. Потом, вздрагивая ягодицами, спустила трусики. Дитя роскоши и праздного досуга, она вела себя достаточно раскованно.
— О-о-о! Ты прекрасна, как богиня! — потрясенный, воскликнул Димка.
    Сознавая силу своих чар, она позволила оглядеть себя со всех сторон.
— Теперь можешь смело забираться в сад… Когда мы танцевали, твой малыш все время упирался мне в живот. Раздевайся… — видя, что он все еще одет, приказала Инга. — Страсть как хочется взглянуть, подержать его в руке…
— Не такой уж он малыш… — выпутываясь из одежд, возражал ей Димка. — Сейчас ты в этом убедишься, — улыбнулся он.
— Не обижайся, я для красного словца, — пояснила Инга. — Но, судя по тому, что я увидела, опыта с девчонками — кот наплакал.
— Почему ты так решила? — хмелея от ее прикосновений, удивился он.
— Твой бананчик впечатляет, но он еще не вылупился из кожуры…
— Неужели это плохо? — стушевался Димка.
— Что ты! Это класс! — неподдельно восхищалась Инга. — Ведь ты берег его. Берег для меня одной… Когда на море ты вдруг остановился, я подумала, что ты трахаешься со стриптизершами.
— Этот товар не для меня. Что хорошо для бизнеса — вовсе не годится для личного употребления.
— Ты и меня будешь употреблять? — ужаснулась Инга.
— Я оговорился. Более красивой девушки я и не встречал. — Димка жадно потянулся к ее соскам.
— Смотри у меня, потребитель… — блеснув глазами, пригрозила Инга. — Я буду ревновать. — Поглаживая пульсирующий пенис, ловко оттянула кожицу и с минуту любовалась острием, что трепетало в пальцах, напоминая ей сердечко, потом опустилась на колени, нежно провела ладонью по всей его длине, пощекотала язычком.
— О, милая… Я… Я никогда не думал…
— Что не думал, дорогой? — отрываясь, ворковала Инга.
— Что это бывает наяву… Что это так прекрасно… — бормотал он, трепеща и вздрагивая.
Выразительно раздвинув лоно, Инга откинулась назад.
— Ты просто прелесть. Просто прелесть… — повторял он в забытьи.