Трудно быть волшебником

- Хочешь, я подарю тебе все звезды с неба?
- А что, у тебя денег совсем нет?
-------------------------------------------------

   Преподавателю полагалось рисовать на доске кубы со вписанными сферами, пересекаемые плоскостями. Или что-то еще более сложное. Он поворачивался к нам спиной и долго стучал мелом по зеленой доске. Иногда он оглядывался и следил, чтобы мы перерисовывали эти сферы и кубы в свои тетради. Закончив рисунок, он отряхивал руки, подходил к окну и смотрел, как за темными стеклами падает снег.

   Мы все звали его Казаном. Иногда - «Плешивым Казаном». Это от слова «Казанова» - великого распутника прошлого. Казан был высок, его черные волосы были редки, он тщательно их зачесывал набок, прикрывая лысину.

   - Вы знаете, что на свете самое главное? - вдруг спрашивает Казан, не отрывая взгляда от кружащихся за окном снежинок.
   - Любовь? - робко предлагает Наташка, первая красавица нашей группы. Она поправляет свои густые кудри и оглядывается на нас.
   - Правильно! - говорит Казан

Он отрывается от окна и начинает разглядывать Наташку. Она сначала выпрямляет спину и одергивает свитер, чтобы показать свою полную высокую грудь, но потом смущается, ссутуливает плечи и склоняется над тетрадкой.
- Правильно! - повторяет Казан. - А знаете ли вы, кто заслуживает любви?
- Пламенные революционеры? - спрашивают с заднего ряда.
- Квартира-дача-машина! - уверенно говорит Генка, у которого никогда и рубля на столовую не было.
- Передовики труда - стакановцы, гагановцы и буденовцы!

   Это Любка. У нее, наверное, даже лифчики с чулками заграничные. Она выделяется среди нас, как белая лебедь среди серых уток. Она не так красива, как Наташка, но ярко и со вкусом одевается, едка на язык, неприступна, как звезда экрана, и от этого все мы вздыхаем по ней, а не по простоватой Наташке с ее грудью, огромными голубыми глазами и копной рыжих волос.
   Любка небольшого роста, с короткой стрижкой, маленьким носиком и пухлыми губами в перламутровой помаде. Она говорит медленно, растягивая слова, ее серые с поволокой глаза сверлят собеседника, который теряется, начинает запинаться и потом долго мучается, что не сумел сострить ей в ответ. Он уже дома придумывает достойные слова, полночи думает о Любке и потихоньку начинает в нее влюбляться.

   - Нет! - Казан прерывает поток моих мыслей. - Любви достойны только волшебники!
   - Точно! - говорит Любка. - Мне таких нужно два. Одного для учебы, другого для личной жизни!
   - Если бы мне волшебник шубу подарил, то я бы его полюбила!

   Это Нина. Она живет в общежитии на стипендию. Раз в месяц она получает большие посылки из дома с фруктами, салом и какими-то свертками. Голос у Нины тихий, ласковый. С ней дружат все и никто одновременно. Все знают, что Нина хорошая, но не знают о чем с ней говорить.

   - Про волшебников подробнее!
   Это наши парни. Они все хотят любви и приготовились слушать, как надо стать волшебником. Это интереснее, чем аксогональные проекции и прочая ересь.

   - Быть волшебником - это угадывать и выполнять желания женщины! - говорит Казан. - Она еще сама не знает чего хочет, а ты уже это достал и принес на блюдечке.

   - Аааа...- протягивает Генка. - А если денег нет на то, что она хочет?
   - Тогда выбирай для своего волшебства женщину поскромнее! - советует Любка. - Внуши ей, что она хочет мороженого и вперед!

   - Девушка правильно говорит! - Казан не в состоянии запомнить наши имена и называет всех юношами и девушками. - Одни способны жар-птицу из-за синего моря привезти, а другие могут купить курочку на рынке и женщина будет счастлива.

   - Я согласна на курочку! - говорит Нина. - Любовь за курочку не обещаю, но супчик сварю! Ген, ты мне курочку купишь?
   - Нет! - Генка решителен. - Я должен был угадать про курочку, а ты тут сама напрашиваешься.
   - Очень мне нужно напрашиваться! - обижается Нина и сжимает ладонями покрасневшие щеки.

   - Так! - говорит Казан. - Отдохнули?  Пора за дело. Теперь рассмотрим...


   Прошло несколько лет. Однажды вечером я ехал в электричке и увидел Любку. Она сидела около окна и безучастно смотрела на мелькающие за стеклами фонари. Я знал, что Генка все эти годы пытался ухаживать за Любкой, но она неизменно была язвительной и неприступной. Ее основная жизнь протекала в компаниях «золотых» мальчиков, у которых были машины и настоящие американские джинсы. Они возили Любку на закрытые курорты, водили ее на просмотры новых фильмов, где собирались избранные, и играли с ней в теннис на зимних теплых кортах, куда тоже могли попасть только избранные. Любка даже побывала замужем, но недолго. Деталей я не знал, да особо этим и не интересовался.

   - Ты откуда? - спрашиваю я Любку, присаживаясь на свободное с ней место.
Любка поворачивается ко мне и улыбается. Она искренне рада видеть меня. Я замечаю, что ее дубленка уже не раз побывала в чистке, под глазами надулись синие мешочки, ее любимая перламутровая помада заменена на какую-то темную. Но в глазах блестят искорки, она не отрываясь смотрит на меня.
   - Я от Генки, он опять пьяный. Я его уложила спать и уехала.
   - Так вы все-таки вместе?
   Любка молчит и начинает рассматривать свой маникюр. Потом она вздыхает и говорит:
   - Он когда выпьет, то всегда мне звонит. Жалкий такой. Когда я одна, то иногда к нему приезжаю. С ним просто, ему много не надо. Погладишь его, он улыбнется и уснет. И мне легче становится, как будто больного друга навестила. Он ведь так и не женился, все меня ждал, сейчас кому он такой нужен?
   - Да, волшебника из него не получилось, - говорю я. - Помнишь Казана?
   - Помню, - говорит Любка. - Казан был прав, мы любим только волшебников.
   - Так Генка стал волшебником?:
   - Ну, да! Когда я к нему приезжаю, то знаю, что кроме портвейна и чая у него ничего нет. И мне хочется только портвейна и чаю с вареньем. Я выйду на улицу и мне хочется кофе. А у него хочется чаю. Сложно это...  У нас, у девушек, всегда все сложно!

   Электричка приехала на Ярославский вокзал. Мы стоим в метро около эскалаторов, Любке надо на Кольцевую линию, мне на Радиальную. Я смотрю на морщинки в уголках Любкиных глаз. Она устала и не скрывает это.   
   - А Генка настоящий, много лучше других - медленно говорит она. - Только чудес он может делать маловато. Ты меня понимаешь?

   Я киваю, целую ее и иду к своему эскалатору. Взявшись за блестящий поручень, я оборачиваюсь и вижу, что Любка машет мне рукой. Я тоже машу ей рукой. Она поворачивается, и ее заслоняет вдруг нахлынувшая толпа.

   Больше Любку я никогда не видел. А Генка так и не женился.