Глава 3. Cтаршие классы. Школа 48. Спорт

На фото моя однокласница Аля.

 Лет в пятнадцать я увлёкся сочинением стихов. Стихи у меня получались корявые и плохо рифмованные. Читая их, мама смеялась и говорила, что стихи у меня заунывные, как песни бабушки Тани (Татьяны Алексеевны) о женской крестьянской доле. Лишь однажды ей  понравилось моё четверостишие: «Голубеют  небосклоны. \\ Это мчится с юга к нам \\ С молодым задорным звоном \\ Шаловливая  весна.» 

 В 1948 году газета «Орский рабочий» опубликовала два или три моих стишка в три - четыре четверостишия каждое. Стихи были, мягко говоря, слабенькие. Но за них мне выплатили гонорар! Это были первые официально заработанные мной деньги. И я очень годился таким заработком. Их хватило, чтобы сделать хороший подарок маме. (Я купил флакон духов в красивом футляре и красную коробочку пудры. И то, и другое было любимой мамой марки «Красная Москва»).
   
  В те годы я увлекался также и спортом, и чтением всего, что попадало в руки, и опереттой и, конечно – девочками. Учился довольно успешно по всем предметам, не  прикладывая при этом особых усилий. С большим интересом занимался в школе литературой и историей.

 Интерес к этим предметам был вызван, наверное, и памятью о погибшем отце, и тем, что в моём распоряжении оказались его учебные пособия по литературе и истории. В частности, я с интересом читал тогда оставшийся от отца пятитомник российской истории Ключевского. 

  Летом 1941- го года, то есть незадолго до его ухода в армию, отец подарил мне красиво изданный маленький томик стихов Маяковского. Конечно, тогда мне, девятилетнему, эти стихи не были интересны. Но со временем оказалось, что этот подарок был как бы подсказкой отца. И очень скоро Маяковский стал одним из самых любимых моих поэтов.

 В числе любимых оказались и такие разные поэты, как Есенин и Симонов. Конечно, нужно иметь в виду, что в сороковые и пятидесятые годы в СССР издавались книги очень небольшой «обоймы» поэтов и писателей. И поэтому моё поколение в юношеском возрасте не имело, по крайней мере - в провинции, большой свободы в выборе своих литературных пристрастий.
   
 В десятом классе, по совету отчима и с его помощью, я стал несколько серьёзней  заниматься физикой, чтобы иметь возможность поступить на физфак университета.(Отчим к тому времени из завгаров завода «Прокат» вернулся к преподаванию физики в школе).

 В школе № 48 работали в те годы хорошие преподаватели: математики (Елизавета Марковна), литературы (Александр Григорьевич Назаров), немецкого языка (Иван Петрович Тевс), физики (Вера Васильевна), истории (Давид Моисеевич Молочников).

 Последний был очень молод, видимо, совсем недавно окончил институт, хорошо знал и любил свой предмет. Несмотря на свою молодость, легко, без напряжения и крика, поддерживал дисциплину на уроках. Он был очень артистичен.

 Заметив, что некоторые ученики занимаются посторонними делами, разговаривают друг с другом или просто невнимательно слушают его, он вдруг, указывая пальцем на провинившегося, очень вежливо говорил: «вот Вы…». Делал паузу и, указывая на второго виновника, продолжал: «и Вы…». Ещё одна пауза, ещё один указующий жест: «и, пожалуй, Вы тоже…» Пауза. «За дверь!»

 Некоторое время литературу нам преподавала девица по имени Евдокия Васильевна, только что окончившая Оренбургский пединститут. И на первом же своём уроке она доложила нам, ученикам 10 – го класса, что вообще-то она всегда мечтала стать врачом и сдавала вступительные экзамены в мединститут, но не прошла по конкурсу. А в пединституте был недобор и она без проблем поступила в «пед». Понятно, что отношение учащихся к ней было соответствующее.
       
 В девятом и десятом классах я был чемпионом школы по шахматам. Много времени проводил в шахматной секции при клубе Никелькомбината. Там в маленькой комнате тесно, один к другому, стояло пять – шесть шахматных столиков. Лицо партнёра обычно было видно слегка в дымке. А вот лица игроков за соседними столиками уже не всегда можно было разглядеть - так нещадно курили и игроки, и многочисленные болельщики.

 В турнире на первенство района (город состоял из трёх районов) я и парень из нашей школы разделили третье - четвёртое места. Окрылённые таким успехом мы стали участвовать в городском турнире. И уверенно заняли в нём последнее и предпоследнее места. Больше я в турнирах не играл.

 Много раз участвовал в лыжных гонках на 10 км. Высоких результатов не показывал. Прежде всего явно не хватало характера полностью «выложиться» на дистанции. Кроме того, не было хорошего снаряжения, собственных лыж. Бегал на лыжах из школьного кабинета физкультуры, с полужёсткими креплениями. Не было нормальной одежды лыжника. Бегал в обычных продуваемых спереди брюках.

 На дистанции, проходившей по нашим округлым, без единого деревца, «горам», при морозе около двадцати градусов и встречном ветре очень скоро начинаешь думать не о спортивном результате, а о том, как бы совсем не отморозить некоторое весьма важное и очень уязвимое место…

 Но однажды в гонке на 18 км, в которой я и бежал – то первый (и единственный) раз в жизни, совершенно неожиданно «занял» довольно высокое место. Дело было в марте. Морозы отступили. Температура неожиданно поднялась до 0 градусов. Лыжи перестали скользить. Скорость упала. Гонка длилась чуть ли не вдвое больше предполагаемого срока.

 Обслуживающий персонал устал ждать её завершения. Когда я прошёл второй круг (дистанция состояла из трёх кругов: 10; 5; 3 километра), а контролёр указал мне направление не на третий круг, а к финишу, я не стал возражать. Для дистанции 18 км и тех погодных условий результат получился вполне приличный. Ну а по результату в одной из гонок на 10 км мне был оформлен честный третий разряд.

 Несколько раз участвовал в соревнованиях по бегу на 1000 метров. В одном из таких соревнований был победителем с результатом, который несколько лет был рекордом школы и района.

 Весной 1949 года начал заниматься боксом в спортзале Дома культуры Никелькомбината у тренера Авдалова. До отъезда из Орска выиграл на ринге несколько боёв, получил третий спортивный разряд. Увлечение боксом осталось на многие годы.

 Я понял, что бокс - это отдельный мир особых очень острых ощущений и переживаний. И обнаружил, что в бою на ринге - и не важно, тренировочный это бой или официальный - полностью исчезает ощущение боли от ударов. Пропущенный удар воспринимаешь с досадой, но только как очко в пользу противника.

 Так уже в студенческие годы на одной из тренировок, отрабатывая какое-то движение, не обратил внимания на то, что, при этом раз за пазом получаю довольно жёсткие удары по носу (буквально!). И только через пару дней, когда сошла опухоль, обнаружил, что мой нос свёрнут на бок.