Убить Женщину

«Не убий!»

1
Родион вышел из дома, застегнул рюкзак почти на ходу, и быстрыми шагами пошел в институт. Каждый раз  он мыслил по привычке: «И чему меня там учат? – начал он сам с собой – не знаю, наверно многое из того, что мне говорят, я и на следующий день не вспомню. Но есть же что-то, что можно вспомнить как-то независимо от состояния памяти. Это нечто важное, скорее всего вечное, то, что запоминает сердце, а не ум. Порой такое воспоминание можно пронести через всю жизнь. Только память сердца - живая память, и те, у кого есть само сердце, те помнят много хорошего  и душевного. Но сердце же есть у всех. Чем тут удивишь? Дело в том, что сердца совершенно разные. И чувствуют и живут по-разному. Но от чего это зависит? От воспитания? От природы? От генетического наследия? Черт его разберет.  Ну, уж никак не от культуры.      
    Культура (конечно, не этническая, не кровная) -  это поверхностное, наносное, это не связано с сердцем, это этикет мыслей и души. Но нельзя же так думать, наверное?  Я сам человек культурный. Но есть одно важное и страшное свойство культуры, цивилизованности – это способность давить Зверя в человеке.  Зверь есть внутри каждого из нас и задавить его может либо Вера, либо культура, а если ничего из этого нет, то Зверь живет в человеке, жрет его душу, держит его на привязи и не дает ему воспрянуть. А культура впрочем, Зверя тоже не давит, она его приручает и сажает в клетку, обманывает его и потом оправдывает. Так вот и получается умный злодей с оправданным Зверем. Но вот если зло совершается от чистого  Зверя, то это зло стихийно, неосмысленно и наивно. Например, в пьяной драке один сожитель кроит голову другому. Ну, какая уж тут культура? А если зло окультуренное, то оно страшное, потому что осознает себя злом и упивается этим. Нет, культура совсем не панацея. Это маска. Тут 50 на 50 – или Зверя в клетку сажает, подавляет его, или  надевает на него маску и отпускает прогуляться вместе  с интеллектом. И Зверь уже облагорожен. Он вымыт, надушен, на нем надет блестящий ошейник, и когти наточены по последней моде. Но от Зверя все же можно избавиться. Спасает от него только Вера, но она должна быть настолько сильной, настолько крепкой, чтобы Зверь испугался ее и покинул душу.  Чтобы Вера сказала Зверю: «Изиде!» И он бы изошел! »
«Да…чего это я так размыслился. Прям философию развел. Философия с рюкзаком. А вот я и пришел». Перед ним предстало серое здание института, полураспахнутые двери незатейливо встретили Родиона. Он поднялся на нужный этаж, все это происходило машинально, уже не было в этих действиях никакой тайны, никакого замирания сердца.
- Смотрите, Наш юноша бледный со взором горящим! – сказала подмигивающая староста.  – Ты чего, болел?
-  Болел, да видно вылечился. Вот поучиться пришел.
-  Ну молодец. Сегодня у нас Наполеон. Готов?
– Лучше всех.
– Ну тогда и тяни руку.
– Не буду. Спросят – отвечу. А не спросят – тем лучше.
- Странно.  Надо себя проявлять. А ты тухнешь.
- Я понял, это сейчас мода такая, себя проявлять. Из каждого занюханного угла слышу: «Прояви себя! Покажи, на что ты способен!» Зазывалы! Если так все время себя проявлять, то издохнуть недолго. Показуха на убой.
 - А ты как будто часто себя проявляешь?
 - Ну, уж не часто. По вторникам. А сегодня у нас что? Понедельник. Вот
    завтра и проявлю себя.
 - Странный ты какой-то, Родион, crazy.
 - Очень хорошо. Странный – это значит на всех остальных не похожий. А               
    это мне льстит.
 - Вот как! – крикнула одна из тех девочек, которых волнует все, что не
    волнует других – Ты, значит, нас за серость считаешь? Ты может и сам
   Наполеон?
 - Нет. Я – говно. А Вы, мисс – Наполеон. Всего доброго!
   И тут Родион собрал все свои недавно выложенные тетрадки и вышел из аудитории. Он спустился вниз, очутился за оградой Университета и лишь тогда подумал: «И стоило вообще приезжать, только время потратил. Поеду домой. Или нет. Сейчас Олегу позвоню, может, он чего нарисует.
  - Здорово, мудрец! Как дела? Я уже отучился. Какие планы?  Ну, сейчас приеду! Жди дорогого гостя».
    Родион по пути завернул в книжный, купил давно мечтавшегося Бахтина и несколько повеселел.  Вообще, надо сказать, Родион был меланхолик, но все его очень любили, правда, иной раз не было понятно почему. У него была особая харизма, особый взгляд на события и неповторимые размышления. Его самые близкие друзья – Олег и Денис уже поняли, что беспокоить его своими звонками не надо, что можно тем самым отвлечь его от чего-то важного, и тогда он вполне может обругать звонившего и повесить трубку. Лучше было б подождать, когда он сам «расшевелится»  и позвонит своим горячо, но в меру любимым друзьям. Если соблюдать все правила общения с Родионом, то он будет выглядеть как вполне любезный, веселый и приятный молодой человек.
     Родиону был 21 год, и, пожалуй, можно сказать, что он уже оформился в плане характера и взглядов на жизнь. Но только был один пункт, который серьезно волновал самого Родиона: он пока не мог понять своего отношения к вере. Верил он или нет? Рано или поздно каждый человек должен задать себе этот вопрос, иначе самоопределение невозможно. С одной стороны, ему очень хотелось верить в Бога, а с другой – он почему-то не мог позволить себе поверить просто так, без дополнительных «фактов», но в том-то и заключается  сама вера – в полном отречении от фактов, в способности души к искренней вере в Господа, не требующей никакого подтверждения. Родион давно хотел разобраться в этом, периодически посещал монастыри, ездил по церквям, всегда очень хотел поговорить со священниками, но отчего-то стеснялся.
     Вообще Родион был человек не очень-то добрый, но и нельзя сказать, чтоб он был злым. Впрочем, как и большинство живущих и мыслящих на земле. Он нес в себе некоторую «недоброту», так свойственную нашим современникам. Наш Мир сильно изменился, им манипулируют умельцы, разветвляя наше сознание, и разветвляя понятия о добре и зле. И эта вновь полученная «Недоброта» граничит с равнодушием – а это самое страшное свойство души. Ибо равнодушному все равно, что происходит с Человеком, он теряет сочувствие и постепенно гибнет от паразитирующего внутри него довольного Зверя.  Родион же хотел столкнуться со своим, личным Зверем, но никак не мог вызвать его из глубины души. Он хотел узнать, сможет ли он побороть его сам. Без веры. Он хотел понять, быть может, пойдя ложным путем, силен ли этот Зверь, на что он способен? Но Зверь пока не высовывался, он сидел, будто затаясь,  и, казалось, ждал своего часа, лишь изредка сверкая зеркальными глазами из сумрака души.
    - Привет, дружище! – оторвано произнес Олег, увидев на пороге Родиона.            
    – Уже 2 недели тебя не слышно. Чего делал?
    -  Да, жил потихоньку, ел и пил. Здорово, бро.
    - Заходи!
  Родион неторопливо зашел, но проходя в комнату, вдруг остановился; он увидел черные женские туфли в коридоре, очень интересные туфли, каких не носят обывательницы. Тупоносые интеллигентские и какие-то творческие туфли. Он, казалось, замер от неожиданности, хотя представлял, что у Олега вполне может быть девушка, и она может быть сею секунду здесь. Но Родион как-то не сообразил сразу, потом стал проходить в комнату, как вдруг ощутил, что какая-то небольшая тень прошмыгнула мимо него, стараясь не коснуться его спины, и растворилась почти мгновенно, как будто рассыпалась. Он обернулся и увидел, что туфель на месте нет. Он слегка похолодел, однако крик Олега вывел его из ступора.
 - Ей, старина, ты чего там застрял? Пивка хочешь?
 - Ах, да…я иду.
  Родион почему-то не захотел спрашивать Олега об этой тени. Он наполовину понимал, что это воображение, поэтому постыдился обнаруживать свои галлюцинации перед другом.
 - Ну, что новенького? – начал Родион.
 - Да, вот у нас опять тусовка начала собираться. Новый всплеск. У Дена родители уехали на полгода в Германию. Теперь у него жируем. Каждые выходные. Пока все отлично. Весело. Творческая атмосфера. Песни поем, пьем, разговариваем.
 - И много вас там?
 - Ну, когда как. Пока только открытие сезона. Всего две недели радости. Пока были: Илюха, Перец, Я, Вовка, Гот. Из женского пола: Светка, Ленка, Ольга, Лерка, и еще одна Женщина. Светка  про тебя спрашивала. Как вы расстались, она все время о тебе как бы невзначай спросит.
    Да, несмотря на всю меланхоличность и некоторую замкнутость Родиона у него периодически заводились девушки, как мыши или тараканы. Поживут-поживут, потом разбегаются. Чаще Родион первый рвал связи. Он не выбирал себе девушку, они сами брали его, как товар с полки, но товар дорогой и значимый. Но, несмотря на это, он вскоре становился их хозяином и уже сам диктовал условия своей эксплуатации. Выдавал на себя паспорт с правилами хранения и обожания. Девушки от него млели, считали его загадочным принцем и потрясающим интеллектуалом. А он никого из них не любил в целом. В каждой его интересовала какая-то черта  внешности или характера. Вот, у Кати ему нравились руки и любовь к театру, у Вики – вежливость и аккуратненький носик, у Яны – стиль и умение подать себя, а у скучающий ныне Светы ему нравилась  ее способность все замечать и аккуратненькая фигурка.  Нет, он ни разу не любил. Он, бывало, восхищался, но в основном считал себя почему-то  выше женщин и как-то дистанцировался от них. За что его все дружно обожали и называли «холодный принц».
     Не сказать, что Родион был красив. Но его глубокие, хотя и  небольшие голубые глаза, русые и точно соломенные волосы, и даже горбинка на носу  сводили с ума  даже самых записных эмансипэ.
   Родион любил секс, он имел к нему особый талант: быть нежным и чувственным всегда. И  девочки попадались на эту удочку и считали, что его  нежность – это демонстрация того, как он влюблен и очарован именно ей, этой девочкой, а не  еще десятком таких же. Родион всегда был верен, но отношения его не длились очень уж долго.  Самые длительные из них – полгода. Остальные – и того меньше. Он как бы исследовал  женщин, экспериментировал, уступая их глупым капризам и возвышаясь над ними, становился хозяином их дум.
  - Вот Светка – продолжал Олег – правда не очень-то веселится. Как будто чувствует что-то.
  - А кто еще с вами? Какая Женщина?
  - Это, брат, я тебе так сразу не скажу, какая Женщина. Это особенная, своеобразная Женщина. Ее надо видеть и слышать. Вот приходи в пятницу к Дену и увидишь.
  - Ладно. Посмотрю на вашу особенную кралю. Но вряд ли увижу что-то невероятное.
Родион был не прав. И Олег знал это.
 Неделя прошла не страшно, без особых эксцессов. Разве что Родион выкинул телевизор и помог другу Илье избавиться от подобного. Телевизор  в наше время и в нашей стране превратился в совершенно ненужный аппарат. Ну, вот зачем здравомыслящему человеку впускать в свое сознание или бредовую псевдоинформацию, или дегенеративные теле-шоу, или, в большинстве своем целенаправленное зомбирование, воздействие на ум и сердце, выщелушивание из недр души всего, что есть дорогого и святого только лишь для превращения себя в часть так называемого «быдла». Печально, но неизбежно. Родион не хотел становиться орудием для неизвестных, темных, непонятно чьих целей. Поэтому он выбросил телевизор. С балкона.

2

  Вот, наконец, настала такая нужная пятница. Родион, забежав в супермаркет, приобрел бутылку «Богородской», энергично  положил ее в рюкзак и пошел к Дену. Дорогой он думал о Бахтине, о том, что великого удалось сказать этому странному человеку, о том, что разум часто не находит понимания, хотя формально может быть признан.
   - Здорово, милок!
   - Привет, Ден.
   - Заходи, коль не шутишь.
   - Совсем не шучу. Ой, как у вас тут накурено. Топор можно вешать…
   - Да, Родя, можно – крикнул Илюха – только петлички нет!
   - Поздравляю. Очень смешно. – Уныло протянул Родион.
   Он как-то немного не заметил, что девочки с момента его прихода заметно оживились, поворачивали быстрее свои шейки, перебирали пальчиками и доставали блошиную вещичку, которая есть у каждой – это пронырливое маленькое зеркальце. Тут внезапно дверь туалета распахнулась и оттуда, под звук сливного бачка выпорхнула Женщина. Она ничего не сказала, только приподняла удивленную бровь и подобно тени промелькнула на кухню.
  - Родион…- представился герой.
  Ответа не последовало.
  Родя прошел на кухню. Он почему-то сразу же посмотрел на Женщину. Это был невольный порыв, и он даже немного устыдился его. Родион сел в угол и стал наблюдать за Женщиной. Ему показалась, что она как-то немного возвышается над окружающим их курятником. Она была спокойна, видно, что полностью уверена в себе и как-то по-своему невесома. Она была прекрасна и все, как ни странно,  это знали. Родион выхватил взглядом Илью. Он не сводил глаз с Женщины, казалось, он начинает бредить ею. И такая разительная перемена случилась с ним буквально за три дня. Он вглядывался в нее и ловил каждое движение, прислушивался к каждому шороху ее одежды, изредка поднося сигарету ко рту. Родиону показалось это забавным. Он наедине подтрунивал над  другом, дав волю своей природной язвительности. Хотя и сам подмечал за собой какой-то внутренний непокой.   
       Света вся извивалась, глядя на Родиона, она замечала наступавшие перемены и предчувствовала новые.  А он все сидел в углу и размышлял. «Ну кто она такая? Чем особенна? Есть ли в ней изюминка?»
    Тут Женщина взглянула на Родиона, и он как-то быстро понял, что изюминка конечно есть, да еще какая. «Есть в ней и что-то демоническое. А что? Взгляд, улыбка Джоконды, руки богини мрака? Какая у нее красивая фигура. Какое умное лицо. Какие алмазные глаза». Да. Этот острый, непредсказуемый алмазный взгляд как-то приковывал к себе, не отпускал и ворожил всуе.
   Илья прикуривал ей сигарету, Денис наливал стопочку. Она смеялась и была неотразима. Казалось, здесь ее место и здесь ее время. Вообщем, пьянка проходила хорошо и правильно. Была королева, были и пажи. Был и палач. Но об этом позже.
   В субботу Родион тоже пришел, хотя и не желал того. Но пришел. Так как не мог не прийти. Женщина уже сидела на коленках у Ильи, а он был похож на свежепоглаженного кота, укравшего вкусную колбасу. Все разговаривали об интересных вещах, как-то суетились. Девочки прихорашивались. Женщина млела.
    Вдруг произошло то, что очень смутило Родиона. Илья начал страстно целовать Женщину. Она обвила его нехудую шею, нежно гладила его вьющиеся светлые волосы и упивалась поцелуем. Родион занервничал. Он скрестил руки на животе, сгорбился в своем углу, и судорожно прикурил. А Женщина все упивалась и хотела упиваться еще долго-долго. Все, конечно, ожидали интриги от сегодняшнего вечера, но все так просто и бесхитростно разрешилось, что стало как-то обидно. Почему Илья? Да, он симпатичный. Обаятельный. Номер два после Родиона, ведь все так считали.             
    «И почему он? Чем он лучше? Чем чудесней? Мои поцелуи тоже сладкие. А она сейчас похожа на кошку. Как ей хорошо. Просто прекрасно. Светка торжествует. Вот сейчас подсядет ко мне. Ну, точно. А эта кошка! Это Женщина? Она несказанно хороша, но что она творит? И так спокойно, как будто все в порядке вещей. Как будто не видит никакого подвоха. Да она бросит его. Нет, даже не бросит, а забросит. Как надоевшую игрушку. Остается только ждать. Вот может, через неделю….»
   Всю неделю Родион плохо спал.
    В пятницу он будто с цепи сорвался. Побежал в супермаркет, а потом к Дену. Но все уже было также. Илья целовал ее еще более страстно, более нежно. Он носил ее на руках и наслаждался жизнью. И тут-то Родион почувствовал, что у него опускаются руки. «И что я думал? Я лучше? Почему я лучше? Это подсознательное тщеславие сыграло со мной злую шутку. Вот она даже не сняла свои интеллигентские туфли. Сидит и пьет пиво. И божественно улыбается. Какая Женщина. А какая Женщина? Какая она? Страстная. Но почему-то от нее веет холодом. Что это за алмазная страсть? Кристальная, белая страсть. Мне уже не хочется смотреть. Но я буду. Мне разве больно? Не должно быть. Это плотоядное произведение искусства. Может ли такой человек Верить?» Тут Родион разгорячено выкрикнул: «Женщина, а веришь ли ты  в Бога?»
 - Верю. А вот ты-то вроде и не совсем... – прозвенел алмазный голос.
 Родион побледнел.
  На следующих выходных Родиона не было в гостях. «И какого ж я спрашивал ее? Какое мне дело, верит она или нет! Я идиот! Я попался! Она меня съела. С потрохами проглотила. Колдунья. Бесовская тварь. Верит она! Да я докажу, что и я верую».
     Тогда Родион не знал, что совсем не нужно доказывать кому-то свою веру. На неделе Родион поехал в один из своих любимых монастырей. Он долго стоял в храме, но наконец подошел к священнику.
 - Отче, как мне поверить в Господа?
 - Не спрашивай, сын мой, здесь нет способов. Лишь твое сердце подскажет тебе, что ты веруешь. И никто другой. И знай, что Господь тебя не оставит. 
    Родион отстоял коленопреклоненную. Он долго молчал перед иконами. Но не мог молиться, ибо не верил до конца.
   Он так хотел поверить. Это было одно из самых искренних его желаний, но не мог, и мучался от этого страшно. Он ходил в институт, что-то отвечал, но мысленно был не там, а где-то в монастыре. Он видел себя спрашивающим у всей братии: «Как поверить мне?» И не находил ответа.
  Скоро пустота окружила его, он начал метаться в надежде на что-то, мучился и готов был взвыть, но ничего не менялось. Он ходил точно пьяный, сознание его было  спутанным, мысли плавились, как асфальт в жару, солнце обжигало его, а дождь пробирал до костей.
  И тогда он начал буянить. От безысходности. Ходил в кабаки и напивался до неузнаваемости. Родион долго сидел за стойкой, делал бессмысленные движения, он был расслаблен и напряжен до предела. Однажды он услышал разговор, потом еще один, еще и еще. Потом он как-то по-своему полюбил слушать эти  кабацкие разговоры, пожалуй,  даже  реплики  неизвестных людей.
  -  Ты думаешь это модно? – говорил первый женский голос.
  - Да. Сейчас все смотрят эту передачу. Там такие симпатичные сноубордисты. У них такие прикиды!  Ха-ха-ха!
Следующая парочка говорила тише, но Родион мог расслышать.
  - Ну вот. А ему как врезал! А потом говорю: «давай мобилу, лох» Он вроде сдрейфил. Достал ее из кармана и трясущимися ручонками протянул мне. Мол, на,  - только не бей! Я заржал и говорю: «Да на хрен мне твоя мобила! Иди домой, лошара!»
 - Ну ты добряк, Мишган, я б не отдал.
 - Ну ничо. Мы свое возьмем. А этот, правда, какой-то жалкий был. Надо ж проявлять состраданье! Ха-ха-ха!
У входа в кабак тоже говорили:
 - Эй, мужчина, не проходите мимо. Совсем не дорого! Зато посмотрите,  какое тело!
 - Алка, да ты отстань от него, вот лучше посмотри, двое пьяненьких таких идут, вроде ничего, приличные. Лови давай.
   Дальше было еще удивительней. Родион стал драться на улице с людьми. Совершенно чужими. Он часто  не замечал физической боли, потому что была боль иной природы, намного сильней ее.
    Но однажды, возвращаясь пьяным домой, он услышал знакомый смех. Он весь съежился, принялся кутаться в пальто, как будто его обдало пронзительным ветром, он закрывал глаза и снова в судороге открывал их. Он мыслил себе: «О! Эта туфелька! Каблучок! Она здесь! Чудовище. Она царапает асфальт. Идет мне навстречу… Нет! Показалось! Нет. Правда».
   Ему мерещилось, что женский каблучок с грохотом кроит асфальт, ему мерещился дождь и страшная ночь. Ему был Непокой.
    Однажды Родион брел домой и что-то бормотал себе под нос, как вдруг почувствовал, что его внутренний Зверь закопошился, потом затих и внезапно, в страшную минуту издал страшный рев. Его глаза на секунду закатились. Он упал на колени. Шел дождь. Родион не замечал этого, он не замечал, что стоит на коленях в луже, что весь мокрый.  Он не видел людей вокруг себя, не чувствовал ни голода, ни жажды, ни усталости. Он стоял долго. Ему хотелось выть. В такт Зверю. Но тут его рука поднялась. Три пальца слились в один. «Во имя Отца. И Сына. И Святого Духа. Аминь.» Он осенил себя крестным знамением. То, что он так жаждал -  произошло. И в ту же секунду новый человек крикнул посреди дороги, стоя на коленях: «Господи! В тебя верую!».
Но так ли это было?

3

  Дальше ему ничего не хотелось доказывать. Дальше был покой. Он лежал дома с температурой. Он уже не помнил внезапного рева его Зверя. Он помнил только, как лег в постель.
   Во вторник к Родиону пришел Олег.
 - Ну, брат ты накуролесил!
 - Что? Не ожидали?
 - Зато хоть успокоился. А то на тебя был страх глянуть в последнее время. Весь осунулся, глаза бегают! Ужас! Зверь какой-то.
  - Да, Зверь…-  хмыкнул Родион.
  - Поправляешься? Вроде просветлел?
  - А как там Илюха?
 - А что это ты о нем беспокоишься? Все у него прекрасно.
 - Она его еще не бросила?
 - Нет. А почему бы?
 - Не знаю. Мне надо поспать. Зайди завтра.
  Но завтра произошло нечто важное. Родиона немного обдало холодом, когда позвонили в дверь. Он, казалось, чувствовал нежную туфельку тихим грохотом обрывающую ступеньки. Он чувствовал, как ветер, застрявший у нее в волосах, играет ими, и как нежная рука держится за облезлые перила. Родион открыл дверь. Вдруг квартира сама всосала эту Женщину. Она хотела ее внутри себя, она, казалось, насквозь пропылала болезнью Родиона и ждала виновную.
 - Как ты? – началось.
 - Я вполне.
 - Извини, может, я была не права, может, ты и в самом деле веришь?
 - Нет. Ты была права. И благодаря тебе я поверил – как-то сорвалось с губ Родиона. Он ведь совсем не хотел этого говорить…
 - Правда?
 - Да. Это правда. – тяжеловесно сказал Родион.
 - Ну, слава Богу.
     И она ушла. «Но зачем она приходила? Что, хотела посмеяться надо мной? Хотела подтвердить свою проницательность. Поиздеваться? Не выйдет. Я не позволю так себя сломать. Еще поборемся! У меня силы теперь много».
     В пятницу он пришел к Дену. Женщина опять целовалась с Ильей, все возились, как-то никто ни на кого не обращал внимания. Родион посидел часок, и собрался уже было уходить, как к нему подошел Илья.
- Эй, старик, ты не ревнуешь?
-Что за бред! Ответил Родион. – Конечно ревную. – он сам не понял, зачем это сказал. Ведь явно не хотел.
- И я к тебе ревную.
-Да, ты что, с ума сошел! Она же от тебя не отлипает!
  -Это со стороны так кажется. А я думаю, она о тебе грезит. Да, сначала все было прекрасно, но после твоего выкрика о вере, в смысле, верит ли она, все и началось. Она стала о тебе думать. И спросила даже.
  -Да, откуда ты знаешь, что она обо мне думает?
  -Я как-то чувствую. Ведь, когда влюбляешься сильно, то начинаешь чувствовать человека, все за ним подмечать, кажется, что ты проникаешь в его мысли, при этом оставаясь абсолютно слепым!
  -Ну, так спроси у нее!
  -Не могу. Боюсь правды.
   -Знаешь. – Начал Родион. – Лучше знать, чем догадываться.
   -Но тогда я ее потеряю!
«А я обрету – подумал Родион».
   В субботу Ильи не было. Зато его место занял Денис. Теперь он жадно целовал Женщину! А Родиону пришлось сложить свои крылья. Да. Он еще вчера по пути домой размечтался о ней! Он уже представлял ее рядом, уже был готов простить ей все, начать сладкую жизнь с любимой. Да, с любимой. Он был счастлив всю ночь. Один. Он радовался обретенной Вере и Женщине, он думал: «Вот теперь все наладиться! Вот теперь я буду счастлив! Я нашел в себе силы, Спасибо Господи!» Мысли были сладкими и не давали спать, он хотел сорваться с утра к Дену, объясниться с ней, но позвонила сестра, надо было с ней поговорить, потом заехать к бабушке! И все на чудесном подъеме. Все делал Родион на радостях! И вот уже в 7 часов, он у Дена… И тут…
Страшное горе охватило Родиона. Как будто он потерял близкого человека. Но негодование в одну секунду сменилось гневом. Он не помнил себя от отвращения к самому себе и к ней! Он сейчас ненавидел ее, в одно мгновенье убивая любовь.
- Мразь! – крикнул Родион и выбежал на улицу. Там он начал дышать. Ему казалось, что в квартире у Дена он чуть не задохнулся. Он расстегнул куртку, вдохнул глубоко и растерялся. Вдруг он услышал стук каблуков по лестнице. Его вновь обдало жаром, рассудок его зашатался, как пьяный на мостовой, и от этого отдаленного стука он бросился бежать прочь!
«Нет! Мне не выиграть у нее. Не победить! Господи, а ты - то зачем так жесток? Что же вы со мной оба делаете! Бог мой оставил меня, когда я обрел его, как и  это произведение дьявола! О! Как я теперь ненавижу! Я буду ненавидеть за всю прошлую жизнь. Я испытаю такое чувство, которое сожрет меня, ее и весь свет. И Бога! »  … Зверь открыл глаза.
  Дальше было хуже. В воскресенье, насмерть пьяный Родион снова пришел к Дену. Он хотел придти. Не мог усидеть дома, когда такое твориться в душе!
  Она сидела одна. Денис почти плакал. Родион почти ничего не понимал. Сел на табурет, прикурил. И вдруг  начал с ней говорить.
- Ну, как мы себя чувствуем? – начал, извиваясь пьяной змеей, Родион.
- Замечательно. – Звенели алмазы слов.
- Да, а где Илюшечка-то? Повесился? Или отравился? А Денисик? А, вот он, голубчик, подыхает!
- Нет. Мразь – ты.
- Да я убью тебя! – Крикнул Родион.
- Давай! Интеллигент в тюрьме.
- Да меня оправдают! Ведь крыс можно убивать!
- Можно. Да опасно. – Она была спокойна.
-  Ты тварь.
- Все мы твари. Божьи.
-Нет, ты тварь не божья, тебя Сатана сотворил. И тебя же сожрет. – кричал Родион.
- Сожрет тебя. Кто от Бога отказывается, того Сатана на кол сажает – засмеялась она!
Родиону стало дурно, от ее слов. Откуда она могла знать, что было в его душе? Какое она чудовище! Или…мы чувствуем, кого любим…Вспомнилось ему. Он невольно усмехнулся.
- А в чем ты меня обвиняешь? – Продолжила Женщина.
- В том, что ты бездушная. Издеваешься надо всеми, кто тебя любит.
- И над тобой?
- Да. – Это «да» прозвучало из уст Родиона как приговор самому себе.
- Да вы сами все отдадите за то, чтоб я вас поцеловала! Я же делаю вас счастливыми.
-А потом самыми несчастными.
- Счастье дорогого стоит. И не золотых червонцев!
- Да. Тридцать Серебренников. А я, что, был счастливым с тобой?
-Скоро будешь.
У Родиона закружилась голова. Он как-то смутно осмотрел комнату и заметил, что других девочек в ней не было. «Вытравила. Всех. Как крыс. Ха-ха-ха! Джоконда!» Он сел за стол. Друзья играли на гитарах. ..Позвонил Илья и сказал, что не хочет больше жить. Ден вихрем помчался к нему.
- Илюха! Брат! – Закричал Денис на лестничной клетке.
-Не ори, соседей разбудешь. – Илья открыл дверь.
-Что с тобой?
-Да вот…побриться собрался…
Денис увидел в руках у Ильи остро наточенный нож.
-Ножом?
-Ага.
-Ты это брось! Ты нам всем нужен!
-Только Ей не нужен.
-Мы с тобой уедем в Питер и поживем там недельки две. А ее я и на порог не пущу!
-Ты не сможешь ее не пустить. Она как посмотрит на тебя своими глазищами, ты ей и последнее отдашь.
И тут Илья поднес нож к своему горлу.
В это время Родион сидел на диване. Тут она сама подошла к нему. Он посмотрел на эту Женщину со всем негодованием. Он не мог понять, ненавидит ее или любит? А может, все вместе сплелось в нем? Родион взял ее за руку. Она была влажная и холодная. Он притянул Женщину к себе. Она совсем не сопротивлялась. Они вышли на балкон. Морозный вечер опьянил Родиона, у него закружилась голова… Все вокруг завертелось, завихрилось в бешеном темпе…и он поцеловал ее! В эти злые, красивые губы. Он целовал ее запоем, без устали и без чувства времени. Ее поцелуи были настолько сладкими, что хотелось сойти с ума! Это неописуемое блаженство все длилось и длилось.  И, казалось, что никто не может остановить их. Потом они очутились у него дома. Родион нежно прикоснулся к ее плечам, потом начал целовать их. Он хотел снять с нее всю одежду мгновенно, чтобы дорваться до ее идеального тела. Она сама сняла с себя все. И оказалась прекрасна. Родион уже не контролировал себя, он забыл обо всем на свете. Он был с ней. Это был не секс, это был Лучший секс с Лучшей Женщиной.
А Денис вырвал нож из рук Ильи, сам порезался. Они постояли молча и стали собираться в Питер.
Утром все предстало иначе. Денис с Ильей, как ни странно, выехали в тот же день. Родион проснулся один.
«Что это было? Я попал в рай? Где она? Я попал в ад?» Он вскочил, осмотрелся, позвонил ей…Она сказала, что едет в Питер…
Родиона рвало на части. Тут его Зверь в полной мере дал о себе знать! Его шерсть поднялась дыбом, глаза налились кровью, и голос Божий утих. Зверь выскочил из подъезда, помчался на вокзал, позвонил сестре Дена, чтобы узнать, где они, и выехал в город тумана. Зверь все время возился на месте… Он считал деньги, проверял, не забыл ли чего, топор, например. Зверь пил чай с водкой. Он не спал ночь. Глаза его горели углем, когти скребли стол. В голове его слышался только стук каблучков по лестнице, по асфальту, по грязи, по трупам, по крестам…Он стиснул зубы и направился на улицу Пестеля, в квартиру, где они остановились. Он позвонил в дверь. Из соседней квартиры вышел мальчик, он держал в руках небольшую икону, рядом стоял его  маленький брат. Он объяснял брату: «Креститься – это очень хорошо! У каждого должно быть крещение. Это надо запомнить».
-Это надо запомнить…- бормотал Зверь.
-Дяденька, а вы к кому?
-Я к соседям. К жильцам из Москвы.
-А они гулять пошли. Дяденька, а что с вами? Вам плохо? У вас глаза горят!
Тут из квартиры вылетела полусумасшедшая женщина в рубахе и с литровой, почти пустой банкой в руке. Она остановилась на секунду. Потом плеснула в Родиона водой. Святой водой. «Пошел прочь, Сатана! Родион стоял, как огорошенный. Где это он? Что тут делает? Но вдруг все понял. Он упал на колени перед женщиной и закрыл глаза. Та перекрестила его  и сказала: «С Богом». Что же это было? Экзорцизм без рукоположения? Юродивая изгнала Зверя. Какое странное событие…Какой ужас! И это в нашем двадцать первом веке! Родион зашел в первую попавшуюся церковь. Он простоял там очень долго без мысли и без движения. Вдруг услышал, что что-то звякнуло об пол. Он посмотрел вниз. Это был топор.




4


Он отошел от топора, пнул его ногой. Вдруг топор исчез. Как будто его и не было… «Какие-то чудеса» - подумал Родион. Вдруг он услышал голоса. Он посмотрел направо и увидел Илью и Дениса. Он радостно подскочил к ним и спросил: где она?
- Дома.
-Да… Я ведь не позвонил в дверь…
- А ты как тут?
-Да, вот, соскучился. – Родион улыбался. Он уже ничего не боялся. Никаких вестей, никаких поступков, потому что знал, что уже ничего плохого не совершит. Никого не убьет…
-Илюха, как ты?
-Нормально. Все как рукой сняло, ходили вчера на Федечко все вместе.        Очень неплохой концерт. Водку пили.
-Неудивительно.
-Ага.
-А ты с чего решил приехать? – спросил Ден.
-А что, не ждали.
-Нет, но мы, если честно пожалели, что не взяли тебя с собой.
-А она с кем из вас?
-Она? Она же сама Любовь. С кем ей вздумается, с тем и будет! Пока ни с кем.
«Ой, я дурак! Я же хотел убить то, что убить нельзя! Я же хотел убить саму Любовь… Это нелепица какая-то. Ее же нельзя убить. Топором-то… Да Ничем!»
Они все втроем вернулись в квартиру. Женщина спала. Никто не стал будить ее. Только достали бутылку «Богородской» и три стакана…