Соловьиная роща

               


      Многим ли городским жителям доводилось в жизни слышать соловья? Да еще в самом городе? – Вряд ли. А мне, помню, как-то с этим повезло….
      С той поры прошло уже, почти что, сорок лет. Мы с моей молодой женой и маленькой дочкой тогда только что перебрались жить в район питерской новостройки со странным названием Веселый поселок. До того нам несколько лет приходилось ютиться, где придется. В основном, снимая  комнаты в коммуналках. А теперь у нас здесь появилась своя квартира. Кооперативная.
    И, хотя добираться сюда из города приходилось ой как не просто, а в  единственный автобус, идущий к нам с площади Александра Невского, садились с боем, радости нашей не было предела.
      Район этот на картах города 1926 года обозначался, как место, не пригодное для жилищной застройки. Многие годы здесь располагались городские свалки. Но потом, видимо, требования, предъявляемые к имеющимся в наличии землям, изменились, и сюда устремились строители со своей техникой. С каждым годом они отвоевывали всё новые территории под жилища для ленинградцев. Заболоченные участки начали засыпать землей и осушать, а потом взялись и за свалки. Да так взялись, что через тридцать с лишним лет прежние места было уже не узнать. Теперь там всё застроено многоэтажными корпусами, а пустующих территорий практически не осталось. Но тогда через дорогу от нашего дома располагалось  заболоченное мелколесье, а меж чахлых елочек и березок можно было кое-где встретить кустики брусники, клюквы, а, то и морошки. Само-собой, обитали тут и разные птички. 
      Как-то раз мы, то есть, моя юная жена, я и дочка, собрались погулять. Дело было вечером. На дворе стоял июнь месяц. Белые ночи. Тишина…. А гулять-то где? Почти везде – непролазная грязь, оставленная строителями. Только кое-где, вокруг недавно отстроенных домов, были проложены асфальтовые дорожки. Вот по ним, в основном, и прогуливались.
      И вдруг где-то совсем невдалеке мы услышали характерное пощелкивание. Это какой-то шальной соловей начал заводить свою песню.  Но где ему здесь было разгуляться? Мы пошли на звуки трелей.  В промежутках между бетонными коробками домов, выстроенных здесь, виднелся небольшой участок, где ещё росли деревья.   Каким-то чудом тут сохранился кусочек рощицы, от которой осталось одна рябина, штук пять-шесть черемух, несколько осин, и пара сосенок. Почему-то строители их не тронули. Здесь, в густой листве черемух, усыпанных кистями цветов,  прятался, распевая свои песни, этот маленький бунтарь. Он как бы давал понять людям, что не хочет сдаваться.  Не взирая на надвигающуюся со всех сторон людскую «цивилизацию», которая не оставляла от его привычного мира камня на камне, он пел. Пел для всех. А мы стояли, обнявшись, и, как завороженные, слушали его. В вечерней тишине его рулады разносились далеко вокруг, оживляя бездушные пространства новостроек. Так мы простояли, наверное, около часа. Дочка наша давно спала у меня на руках, а мы всё никак не могли покинуть это место. 
     С тех пор дочка моя выросла и сама стала мамой. В доме, где когда-то жили мы, теперь живет моя, ставшая уже совсем взрослой, внучка.  По-прежнему, среди чахлых кустиков и деревьев, здесь несет свои мутные воды маленькая речка, под названием Оккервиль, а в ней барахтаются не очень-то прихотливые дикие утки. Вот  только не стало той частицы дикой природы, соловьиной рощицы, что была прежде. На её месте давно стоит универсам. И соловья, что так долго не сдавался, борясь за своё существование здесь, тоже давно не стало. Остались лишь люди, люди и многочисленные дома, где они живут. Ведь там, где поселяется современный человек, обычно не остается места для поэзии.
     Я постарел, и уже несколько лет предпочитаю летом жить подальше от города, в деревенском доме. Там до сих пор я могу в весенние теплые ночи слушать соловьиные песни. Могу получать радость от общения с природой. А вот многие, как и внучка моя, вряд ли могут этим наслаждаться, живя в городе. И, прогуливаясь здесь вечером со своим любимым человеком, не будут долго стоять с ним, обнявшись, внимая трелям соловья. Разве что приедут для этого ко мне в деревню....
     Мы часто слышим, что человек бездумно истребляет среду обитания, в которой живет.  Много об этом говорим, но ничего так и не предпринимаем, чтобы как-то изменить создавшееся положение. Просто привыкли к тому, что так было и так будет. А ведь наше безразличие не только убивает природу, частью которой мы являемся. Мы еще обкрадываем самих себя. И воруем мы не только своё здоровье. Самое страшное, что обкрадываем себя ещё и духовно. Очень печально человечеству будет жить на земле, когда на ней уже не останется ни соловья, ни соловьиной рощи. Ведь нам, порой, так не хватает в жизни чего-то прекрасного....