Однажды Гаг и Дим собрались на дракона

 
   Двухнедельный изнурительный переход наконец подошел к концу. Благородные лауры лорд Дим и герцог Гаг наконец стояли у обиталища существа, многие месяцы терроризировавшего окрестные нивы и пажити, да что там, заставлявшего беспокоится даже крупных феодалов! Пещера дракона, наконец, была найдена.

   Уже свыше трех месяцев местные племена голосили о чудовище, в сверкании молний низвергнутом из трещины в расколовшихся небесах прямиком в тёмные глубины горного озера. Якобы, наутро явились в деревню насмерть перепуганные рыбаки. И пребывая вроде как не в себе, провозгласили: чудовище, дескать, намерено объявить местность в пределах своего перелёта собственным владением, и готово принять ото всех вассальную присягу. О происходившем далее известно немногое: горцы, кроме одного племени, покинули свои деревни, и поныне перебивались милостыней у обитателей равнины, браконьерствуя в лесах, и между делом взывая к сеньорам о водворении справедливости. Местные же сеньоры водворять справедливость не спешили- и имели к тому самые веские основания...

   Злобный горротец, знаменитый охотник на зябликов и владелец одного из ближайших замков по ту сторону границы, отправился в горы предаться любимой забаве. Слухи он счел не достойными внимания бреднями перепуганных горцев, а дракона- новой породой Zyablikus Pererostus. Уже более четырёх недель, не было о нём ни слуху - ни духу.

   -Видать, не помогла супротив чудовища ни травля верхом, да и княпплер у горротца оказался... коротковат. Ха-ха!- герцог Гаг весело, по молодому, усмехнулся своим мыслям.
Король Стахор Горротский, на все вопросы о пропавшем царедворце тоже лишь благостно улыбался, тайком совершая пальцами жест усмирения покойных.

   Между тем, племя, не оставившее родного крова, продолжало регулярно слать к базарным дням возы с товаром для мены и продажи. Возницы не выглядели не опоенными, ни одурманенными, более того, спокойно проверяли на зуб серебряные монеты и закусывали крепкие напитки салом и чесноком. Но налоги платить категорически отказывались, ссылаясь на новое подданство.

   -А не откажет ли нам в поединке премерзкое чудовище, сославшись на отсутствие у нас лошадей?- круглые глаза Дима тревожно бегали по отвесному склону.
-Не вижу причин, по которой благородные лауры не могли проиграть своих лошадей... Толстое лицо Гага презрительно скривилось при воспоминании о местном, отнюдь не пастеризованном, пиве...

   Лошадей, в том числе запасных и даже обозных мулов, благородные лауры проиграли в азартные игры, мастерами коих изобиловало провинциальное питейное заведение.
Оставшиеся пять дней пути милорды пытались проделать верхом на глорхе. Громадная змей своим ходом добирался на родину. Из родных пределов извлекла его воля Сварога, повелевшего прибыть на службу: «дабы участвовать в усмирении бунта...» Обязанности глорха сводились к выслеживанию и пожиранию бунтарей.

   Контакт был налажен удивительно быстро, что характерно без всякого знания змеиного языка. Бочка пива, выкаченная из придорожной корчмы, и благородные лауры, сидя в обнимку с гигантской змеёй распевали одну песню- на неведомом обоим змеином языке. Глорх же, от возлияния уклонился, сославшись на расстройство пищеварения, постигшее его на королевской службе.

   Одной бочки для посвящения глорха в братство драконоборческого ордена оказалось недостаточно, посему пришлось еще дважды возвращаться в корчму. После первой бочки путь до корчмы отыскивали по компасу... Корчмарь любезно согласился принять оплату доспехами.
Однако, змеюка, сыгравшая такую громадную роль при употреблении пива, к службе извозной оказалась малопригодна. Уже на второй день форсированного марша, глорх угнетённый грузом теперь уже не столь многочисленного оружия, а равно и весом двух благородных лауров, натёр мозоли на брюхе подобно распоследнему новобранцу. И далее следовать отказался, намекая, что своя чешуя ближе к телу.

   Длителен был путь и многочисленны были препятствия, ожидавшие отчаянных смельчаков... Последний день путешествия и вовсе мог вселить ужас в кого угодно. Голые, обрывистые скалы были прорезаны лабиринтом ущелий. Тут и там почти отвесные стены были покрыты копотью, а в иных местах и оплавлены жаром дыхания чудовища.
На неведомую глубину уходила пещера в несокрушимую твердь горы.

   -Наконец-то!- тяжко, ох тяжко, давалось обильному телом герцогу Гагу движение.

   Дим отвлёкся от внимательного рассматривания оплавленного камня и задумчиво произнёс:

   -А не будем ли мы слишком самонадеянны, устремляясь прямиком в
логово?

   -Ерунда!- отдышка перебивала лязгающий траками голос Гага.- Во времена моей службы в войсках Её Императорского Величества я и не таких «чудовищ» меньше чем за полстражи ломал...

   -Вы, благородный герцог Гаг, помниться мне, будучи при дворе Императрицы, уже бросали вызов чудовищу, обещая сокрушить оное не позже месяца фиона...

   -Не вижу причин, по которым благородному дворянину моего звания не перенести битву, пусть даже и на полгода...- ответствовал герцог несколько раздраженно.

   -Выходи биться, зябло позорное!!!

   Этот, а равно и другие, не менее славные и грозные боевые кличи сотрясали стены пещеры и даже вызывали мелкие осыпи. Чудище обвинялось в трусости, невежестве, и отсутствии мужской силы. Герои осторожно, с двух сторон, приближались к входу в глубины драконьего логова. Отточенные клинки блистали на солнце.

   Однако уже давно зоркие глаза наблюдали за происходящим. Громадная голова возносилась над обрывистым гребнем скалы, без малого на полсотню уардов.

   -Биться так биться,- как всегда, обстоятельно, обдумывал план сражения дракон.- Но зачем в попу-то орать?

   9 октабра 2005 г.