Повторение пройденного

               
Автобиографические записки.

Родился я 18 марта 1939 года в селе Казинка Липецкого района Воронежской области в семье крестьян Андрея Поликарповича и Дарьи Ивановны. До меня родилось 5 братьев и сестёр, но в живых остались трое: я и две сестры -Катя и Саня. После меня родились Иван и Лида, но не выжили. До мая 1949 года с нами жила бабушка Поля, мамина мать.
    
Матери в год моего рождения было уже 36 лет, отцу – 37, бабушке – 62, Кате – 13, Сане – 7 лет. В таком составе семья жила в доме, построенным из красного кирпича и пристроенным к нему каменным амбаром. В доме стояла русская печь, где в зимнее время мы отогревались, приходя с улицы. Больше всего место на русской печи принадлежало бабушке. Лечились от простуды на печи и родители.
   
К русской печи были приделаны деревянные полати, где тоже приходилось спать, если вдруг наведывались гости. Помню хорошо, как из трещин в стенах печи выглядывали и выползали ночью тараканы и клопы, водилось которых тогда в огромном количестве. С этим кусачим войском вела постоянную борьбу бабушка.
   
В избе, около загнеток, стоял деревянный чулан, служащий перегородкой: в чулане на скамейках располагалась кухонная утварь, а на загнетке обычно стояли чугуны со щами, тыквой и картошкой. В праздники бабушка пекла блины или блинцы из пшённой муки, приготовляемой самым распространённым тогда способом. Пшено насыпалось в ступу, примерно одна третья часть ведра. Затем толкачом (деревянное орудие с вырезанным местом в середине для обхвата ладонью) так взбивалось, что получалась мука желтоватого цвета. Муку просевали сначала в решете, потом в сите, после чего замешивалось тесто. Если пройти перед праздником по селу, то во многих домах можно было услышать глухие удары толкачей.
   
В чулане, под загнеткой, имелось горизонтальное углубление для хранения
ухватов для чугунов и сковород (жители называли первые рогачами, вторые – чаплями). Там же находилась и кочерга.
   
Справа, вверху, имелись небольшие печурки для хранения коробок со спичками. С другой стороны, пониже, были печурки объёмнее: в них сушили валенки, лапти, онучи и другую обувь.
   
С улицы человек сначала попадал в сени с земляным полом. Справа стояла дверь в амбар, слева – в избу. В сенях зимой обычно находилась корова и куры. Родившийся в холодное время телёнок переносился в избу. Его отпаивали сначала в чулане, затем переводили в избу. С наступлением тепла всех животных определяли в сарай во дворе.
   
В избе, кроме русской печи и чулана, стоял обеденный стол под образами с коником (широкая скамья, закреплённая у входной двери не только для сидения, но и для ночлега). Обычно на конике спали ходившие тогда по деревням и сёлам странники. «Святой угол» имелся в каждом доме. Под образами полагалось сидеть за трапезой только хозяину семейства.
   
В углу напротив стояла родительская деревянная кровать с занавеской. В праздничные дни кровать нарядно убиралась: взбивались подушки и укладывались торцом на самотканой попоне или дерюге (такие одеяла ткали из полосок старой одежды и овечьей шерсти). Почти до пола свисали кружевные подузорники. Из избы на улицу смотрели два окна (или три, если изба представляла собой пятистенок) и одно окно во двор, куда из сеней выходила тоже дверь.
   
Дом, как и большинство всех сельских, был покрыт ржаной соломой. Сельский кровельщик Семён Курилов мастерски укладывал солому, так что даже в самые продолжительные дожди вода не протекала. Такие крыши лежали на домах по несколько десятилетий, пока солома теряла свою надёжность. При моей жизни в Казинке (а я прожил там 28 лет) всего один раз менялась кровля, т. е. солома на крыше. Старую солому тёмного цвета сбрасывали на топку в русской печи, а на её место укладывалась другая, новая.
   
Во дворе стоял каменный сарай, тоже крытый соломой, где в тёплое время содержалась вся домашняя живность, а в другой половине хранилась солома для приготовления резки и подстилки корове. Небольшая часть сарая  предназначалась для хозяйственных принадлежностей: лопат, вил, граблей, тяпок, кос и др.

Сразу за сараем располагался огород (50 соток), спускавшийся к берегу Матыры.Раньше за сараем был сад, от которого я запомнил только черёмуху, остальные плодовые деревья были вырублены. На огороде сажали картошку и свёклу, капусту и огурцы, помидоры и лук, чеснок и тыкву. Главную и самую большую часть огорода занимали картошки. Небольшие площади отводились под просо или рожь. Так что для семьи на зиму продуктов хватало. Засолка огурцов, помидоров и капусты считалась первостепенным делом.

Село Казинка, каким оно мне запомнилось с детских лет, располагалось вдоль левого берега Матыры и тянулось улицей в два ряда на протяжении пяти километров с востока на запад. Много было и других ответвлений, которые по-народному назывались так: Хутор, Пятилетка, Сикаловка, Свирькин порядок, Выгон, Плант, Манеж, Глинные ямы, Московка и др.
   
Перед Великой Отечественной войной в Казинке проживало более 6 тысяч человек, распределённых по пяти колхозам: «Третий решающий», «Новый путь», «Пятилетка в 4 года», «Путь Ленина», «Великан».Участок, где проживала наша семья, относился к колхозу «Третий решающий» во главе с председателем Алексеем Осиповичем Голышовым.

В Казинке дети учились двух начальных школах и одной семилетней. Работала больница с амбулаторией. К услугам казинцев функционировали аптека, клуб, библиотека, пекарня, три магазина, мельница, чайная. В пристройке к клубу размещался сельский совет. Райцентр, город Липецк, находился в 20 км, а областной центр Воронеж – в 200 км, ст. Казинка –  в 7 км, ст. Грязи – в 12 км от села.
   
С севера, через Матыру, располагалось село Ярлуково, с востока – село Каменка, с юга, за лесом, находились села Фащёвка и Двуречки, а на юго-востоке село Таволжанка, с запада, за Матырой, светился огнями Свободный Сокол. Вот в таком окружении находится и теперь  родная Казинка.         

Архивные документы помогают воссоздать некоторые факты исторического значения. Согласно Свидетельству о рождении моей бабушки Пелагеи Фаветовны, фамилия моей родословной начиналась с семьи Мордовкиных – Фавета Дмитриевича и Дарьи Варфоломеевны. После замужества бабушка Пелагея стала Гуровой – такую фамилию носил её муж Иван Семёнович.

Детей у Гуровых родилось 9 человек, но многие умерли в голодные 1922- 23 годы, когда приехали в Чечню. Там отощавшие люди набросились на фрукты и овощи, но вместо спасения обрели на чужбине смерть.
    
Мать моя Дарья Ивановна родилась третьей по счёту. Ей удалось выжить. Она прожила 90 лет 6 месяцев и 9 дней. Мать её, т. е. моя бабушка Пелагея, прожила 72 года. Она много горя и нужды перенесла за эти нелёгкие годы. Даты жизни отражены в Свидетельствах: родилась 7 октября 1877 г., а умерла 14 мая 1949 г.               
Последние два года бабушка страдала, как тогда говорили, от удушья: её мучил кашель, сопровождавшийся обильным выделением мокроты. Если раньше я любил лежать в зимнее время на русской печи с бабушкой и слушать её иногда интересные, иногда страшные рассказы, то теперь она всегда, днём и ночью проводила время на печи одна, изредка спускаясь по неотложным делам во двор. В апреле-мае 1949 г. бабушке стало совсем плохо. Май того года выдался тёплым, поэтому бабушка попросила, чтобы  постель её положили на пол в избе. А умерла она от рака желудка.

Отец мой Андрей Поликрпович до женитьбы жил на территории Сельской сотни, где функционировал колхоз «Великан». Это была многодетная семья, рано оставшаяся без матери. Моему деду Поликарпу Дермидонтовичу пришлось самому устраивать дальнейшую судьбу пятерых сыновей – Ильи, Ивана, Петра, Андрея, Якова - и одной дочери Арины. Он сумел всех поставить на ноги и определить, т. е. женить и отдать замуж. В результате после женитьбы Илья обосновался на Свободном Соколе, Иван – на ст. Казинка, Пётр – в Липецке на спитзаводе, мой отец стал, как тогда говорили, примаком, т. е. вошёл в дом жены (вошёл во двор), Яков остался в родительском доме, Арина вышла замуж и стала жить на известковом заводе в Липецке.
   
В 1925 году мои родители поженились. Это произошло в праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Летом следующего года, 31 июля, родилась дочка, которую назвали Катя.

Всем моим дядьям повезло: они дожили до глубокой старости и отошли в мир иной. В возрасте 80 лет умерла и тётя Арина. Только мой отец умер рано и навеки остался молодым: в возрасте 41 года его сразила вражеская пуля на полях под Ленинградом.
    
По материнской линии мне известно меньше,  хотя с матерью я прожил 54 года. Она рассказывала, что у неё было много братьев и сестёр,  но все они умерли от разных болезней. Её отец, Иван Семёнович Гуров, в молодости остался без одной руки,  поэтому по хозяйству не мог   выполнять многих видов работы. До глубокой старости по материнской линии дожил брат её отца Матвей Семёнович Гуров,  живший на Сырском руднике и работавший шахтёром. В середине 50-х годов прошлого века мне довелось побывать у него в гостях и ночевать. У Матвея Семёновича было два сына и дочь. Сам он замечательно играл на русской рояльной гармошке, в чём я лично убедился.
   
У бабушки Поли было три сестры,  которые часто бывали у нас, а  она наведывалась к ним. От сестёр бабушки идёт большая родословная. Правда, старшее поколение давно покинуло земной мир, а молодых родственников я уже не знаю: оно разбросано по разным городам и сёлам. Но некоторых знаю, особенно Милёхиных,  по-уличному. К сожалению, родословная моей семьи совершенно не изучена, поэтому мне трудно судить о том, какими были мои предки.   
               
Иногда мать мне говорила: "Мы тебя поймали в ручье". Это означало, что родился я  весной, когда дружно журчали ручьи.  Спустя годы я понял, о каком именно ручье шла речь. Дело в том, что напротив нашего дома был переулок, по которому весной с поля шумным потоком вода спускалась на улицу села и устремлялась в проложенное много лет назад русло  между нашим и соседским домом. Иногда случалось, что вода, не успевая схлынуть в ручей, оказывалась в сенях нашего дома и даже в доме. Каждую весну по диагонали через наш огород и три соседских бежал говорливый ручей,  унося плодородный слой земли в реку Матыра. В результате многолетних весенних вод образовалась оврагообразная впадина на огородах... После вешних вод  устанавливалась тёплая погода, и ручей просыхал. Мы, босоногие ребятишки, находили на дне ручья различные металлические предметы местного кузнечного производства: гвозди для ковки лошадей, болты, гайки, шайбы и т.д. Но попадались и предметы исторического значения, чему мы не придавали внимания. Если бы вернуть  время да собрать те вещицы... Наверное, они бы многое рассказали о наших местах.

Отец мой здоровьем не отличался:  он страдал от язвы желудка. Это отрицательно сказывалось на положении нашей семьи. Выручило то обстоятельство. что в детстве ему посчастливилось закончить местную начальную школу. По тем временам такой человек считался весьма грамотным. Вот почему ему удалось поступить на известковый завод в Большой Студёнке учётчиком и в течение пяти лет поработать. На выходной он приезжал домой,  привозил гостинцы. Однажды он привёз сыр и сказал:
- Вот вам городской гостинец.

Мать впервые увидела ноздреватый желтоватого цвета кусок сыра. внешне похожего на свинину. и принялась за приготовление обеда. Решив. что его готовят так же. как и свиное сало на сковороде. она нарезала ломтиками и разложила. Однако сыр почему-то не шипел на сковороде. а лишь поджаривался. Увидев эту картину, отец засмеялся:
- Ты что делаешь. Дарья?
- Как - что? Не видишь, жарю.
- Сыр не жарят и не варят. Его едят. Он уже готов к употреблению.
Пришлось быстрее убрать сковороду с тагана. Кусочки сыра стали есть поджаренными.      
В другой раз отец принёс мешок говяжьих и свиных костей. Сказать. что это были кости было бы неправильно: на них имелась мякоть. Когда вывалил отец половину мешка на стол, бабушка всплеснула руками:
-  Господи Боже мой! Что этими дровами делать? Тащил ты их  много вёрст.   
-  3-э-э, бабуля,- не согласился стоявший рядом и пришедший вместе с отцом сосед Пётр Иванович Путилин.- Ты погоди корить. Вот навари щей, покушай,  тогда скажешь, что это такое.      
               
И правда,  когда на стол поставили большую деревянную посудину с горячими щами, как избу заполнил приятньтй мясной запах. Подставляя под деревянную ложку ломоть   ржаного хлеба, чады и домочадцы осторожно,  но споро хлебали наваристые щи. Закончив трапезу,  бабушка помолилась на образа и сказала:
- Вот так дрова! Таких дров почаще бы приносили...

С образованием в Казинке колхозов отец сразу подал заявление и стал кладовщиком колхоза "3-й решающий". Работа соответствовала его уровню образования и состоянию здоровья. Однако язва желудка всё чаще напоминала о себе. Иногда отца в тяжёлом состоянии привозили на повозке домой. Отлежавшись несколько дней, он снова возвращался на работу. Но однажды председатель колхоза А. О. Голышов сказал ему:

- Вот что, Андрей Поликарпович. хоть и хороший ты мне друг и грамотный кладовщик. но в этой должности мы держать больше не можем. Ты и сам понимаешь: тут нужен строгий учёт. а это возможно. когда кладовыми заведует один человек. При твоём состоянии можно угодить и под статью. Согласен? 
   
Отец всё хорошо понимал, поэтому принял упрёк председателя не как месть, а как дружеский совет и попросил дать ему работу попроще. Председатель предложил ему быть сторожем на току в поле. Но и оттуда не раз отца привозили на повозке замертво. Требовалось хирургическое вмешательство, но об этом не было даже и речи....3имой отец подшивал сельчанам валенки, плёл женщинам и мужикам для следующей жатвы лапти: во время уборочной страды лапти считались незаменимой обувью. Они хорошо пропускали воздух, в результате чего ноги не потели и хорошо от стерни.               

МОЯ МАТЬ. ДАРЬЯ ИВАНОВНА ходила на разные работы. В колхозе тогда было много лошадей, коров, свиней, овец и кур.  Животноводы считались штатными работниками. В поле сеяли озимые и яровые культуры, сажали арбузы и дыни, огурцы и помидоры, лук и чеснок, капусту и свёклу. Сеяли даже коноплю для приготовления верёвок и вожжей. Всё это требовалось в хозяйстве, где насчитывалось 467 человек : из них трудоспособных около сотни людей разного возраста.

Весной мать работала на колхозном огороде. где высаживалась рассада. Летом огород обрабатывался, т. е. пропалывался тяпками и вручную. Потом начиналась уборка огурцов, помидора. Во время жатвы мать вместе с мужиками косила рожь косой с крюком. Скирдование снопов без матери редко когда обходилось. Во время войны и после она долгое время в жатву назначалась поваром: она умела готовить щи и пшенную кашу. что редко кому из других "поваров" удавалось. Но однажды  Степан Михайлович Путилин сказал ей:
- Ишь, пристроилась около колхозного котла. Небось, за крюком бы походила.

Это крепко обидело мать, но она Стёпке ничего не сказала. Она заявила вечером председателю, что больше кашеваром быть не желает:
- Пусть Дарья Ивановна будет поваром, - стали уговаривать мужики председателя. Мать не соглашалась: она ждала. когда Стёпан Михайлович извинится перед ней. Тот гордо молчал. Однако когда и третья повариха напортачила. не вытерпел:   
- Ты уж прости меня. дурака. Дарья Ивана. Не подумал я тогда. Оказывается. непросто быть  кашеваром. И вы, мужики. простите меня: всем   я доставил горе…
- Да, такого повара ещё у нас не было. как Дарья.- поддержал её и бригадир Левон Федотович Попов.- Так что всем миром просим тебя: принимай полевую столовую...

Мать не могла идти против всех, и снова суетилась около костра.
Приготовить    обед на полсотню мужиков - тоже искусство. Вот поэтому. когда мать вдруг прихватил радикулит, мужикам долго пришлось привыкать к другому повару – тоже Дарье по отчеству Степановны.
                * * *

В первый класс я пошёл в 1946 году. Первой учительницей Казинской начальной школы № 2  стала Мария Егоровна Тормышова, которую мы все уважали и боялись. В классе насчитывалось более сорока человек.      
               
Ученики по возрасту отличались друг от друга: если мне было тогда 7 лет, то моему соседу Мите Ляпину – 13. Как видите, разница в 6 лет. Причиной тому являлся семейный недостаток. Приходилось по несколько раз или оставаться на повторный год обучения, так как с началом зимних холодов некоторые школьники прекращали учебу. Не во что было одеться.

БОРИСА НИКОЛАЕВИЧА ЦВЕТАЕВА мы, каинские пацаны, знаем как заядлого рыболова, который в свободное от работы время плавал на красивой лодке-байдарке по реке Матыре. От лёгких взмахов двух весел лодка плавно и уверенно двигалась к селу Каменное, где на большой глубине водилась крупная рыба. Иногда вместе с Борисом Николаевичем в лодке сидел его брат Владимир Николаевич, тоже учитель. На рыбалку они отправлялись чаще всего вечером, чтобы до восхода солнца подцепить рыбу покрупнее.
Удилища у Цветаевых были длинные, с прочной леской и крупными крючками. В качестве насадки они использовали пескарей, плотву, вьюнов... Об этом мы слышали от взрослых.

Цветаевы выуживали крупную рыбу: щук, лещей, судаков, сазанов. Чтобы подтянусь такую рыбину, нужна хорошая сноровка, особое рыбацкое чутье. Главное — надо вовремя подвести садок под бесновавшуюся, скажем, щуку и доставить в лодку.

Борис Николаевич все эти процедуры проделывал ловко и умело. Без рыбы домой возвращался в исключительных случаях, разве что в самые бесклёвые дни.
Другим человеком мы увидели Бориса Николаевича на уроках русского языка и литературы, когда перешли в 5-й класс. Я хорошо помню 1 сентября 1950 года, когда на первый урок пришел бравый человек в военной форме. Хорошо выглаженная офицерская гимнастерка, перепоясанная темно-коричневым ремнем, галифе, заправленные в до блеска начищенные хромовые сапоги, густая шевелюра, чернобровый, с красивыми чертами лица — таким запомнился мне Борис Николаевич Цветаев.

Поскрипывая сапогами, учитель прошел к учительскому столу, положил журнал, книги и тетрадь, поприветствовал нас, поздравил с началом учебного года и добавил:
— Я ваш классный руководитель — Борис Николаевич Цветаев. Все запомнили? Теперь представьтесь и вы.

Он стал читать фамилии по журналу — мы вставали и говорили "Я".
Борис Николаевич интересно и доходчиво объяснял новый материал, прекрасно читал художественные тексты. Стихи декламировал наизусть. Мы внимательно слушали, дома заучивали отрывки и старались затем выразительно воспроизводить, подражая своему учителю.
    
Борис Николаевич объяснял, что такое выразительное чтение, на примере показывая и богатство родного языка.Помню, как в 6-м классе объясняя, что такое деепричастный оборот, Борис Николаевич произносил предложение "Пятак упал к ногам, звеня и подпрыгивая" и жестами показывал падающий пятак, который одновременно с падением звенел и подпрыгивал. Интонационные паузы учителя настолько былиубедительными и доходчивыми, что, записывая предложения с деепричастными оборотами, мы легко определяли, где поставить запятую.
А как умело, даже артистично, анализировал Борис Николаевич художественные тексты. Мы восхищались богатырскими подвигами казаков Запорожской Сечи. Переживали расставание Герасима с собачкой Муму. Девчонки даже плакали....
Еще одна характерная черта Бориса Николаевича — он никогда не повышал голоса на ребенка: учителю достаточно было посмотреть на шалуна, как тот сразу унимался.

Потом Борис Николаевич проявил себя с другой стороны, о чем мы никогда и не думали: в грязинской "районке" стали печататься стихи за подписью "Борис Цветаев". Правда, газету тогда редко кто выписывал, поэтому мы переписывали стихи в свои тетради и заучивали.

Писал Борис Николаевич о родной природе, о войне, принесшей много горя. Стихи Цветаева напевные, так и просятся на музыку, легко запоминаются. Читаешь их и кажется, что они адресованы тебе. Как сейчас помню время сенокоса на ярлуковском лугу, где с утра пораньше засверкали литые косы мужиков. А через день-другой в газете появилось об этом стихотворение: "За Матырою-рекой».
Прошли годы. Я тоже стал учителем литературы. Не раз встречались мы с Б.Н. Цветаевым уже как коллеги, но я всегда считал и считаю себя его учеником и отношусь к нему с глубоким уважением. Всегда жду стихи своего учителя в газетах. Прочитаю стихотворение — и словно побываю в родной Казинке, откуда уехал 40 лет назад.

После этих задушевных стихов хочется уединиться и вспомнить детство. Прав Борис Николаевич: лучше и дороже родного села на земле нет.
Иные стихи я считаю упреком всем, в том числе и мне, покинувшим малую родину.
 
На курсах в институте усовершенствования учителей Борис Николаевич по просьбе коллег читал свои "свежие" стихи. По его отношению к поэзии чувствовалось, что творческий потенциал его ещё не иссяк, что Цветаев как поэт полон новых замыслов.

Стихи Б.Н. Цветаева последних лет — произведения зрелые, насыщенные глубокими философскими раздумьями о судьбах страны, о конкретном человеке. А повесть "Юность, меченная свинцом" я читал еще в 1976 году в рукописном виде.
И сборники стихов, и эта повесть — итог творческой деятельности Бориса Цветаева. Но точку ставить еще рано, творческая жизнь продолжается. Не-редко в "Добром вечере" публикуются статьи и стихи Б.Н. Цветаева о природе, о рыбалке.

ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ КОСЁНКОВ преподавал военное дело, обучая нас стрельбе из малокалиберной винтовки. Через некоторое время эту учебную дисциплину отменили, и Иван Алексеевич стал учителем физвоспитания. Осенью и весной в хорошую погоду занятия проводились на улице, зимой в школьном длинном коридоре.

ИВАН ПЕТРОВИЧ ТОРМЫШОВ – учитель физики и математики. Высокого роста с подслеповатыми глазами, он постоянно носил очки. Этот учитель отличался феноменальной памятью, за что в школе в шутку его называли ходячей энциклопедией. Иван Петрович знал всех жителей села, поэтому безошибочно определял способности приходящих из двух начальных школ учащихся. Он учитель трёх поколений, так как у него учились родители и бабушки с дедушками тогдашних школьников. Иван Петрович – настоящий сельский интеллигент. Он никогда не позволял себе унижать слабых учащихся, не оскорблял нарушителей дисциплины. Если кто-то баловался на уроке, он серьёзно угрожал:
бывавший в фашистском плену. Там научился разговорной немецкой речи и по возвращении домой после прохождения курсов стал учителем.
ПЁТР ГЕРАСИМОВИЧ КРУТСКИХ – второй директор Казинской средней школы, учитель русского языка и литературы. Как директор Пётр Герасимович отличался
требовательностью как к учащимся, так и к педагогам. Он запрещал девушкам и юношам старших классов ходить в клуб для просмотра к/ф и на танцы. С этой целью организовал дежурство учителей по графику в клубе. На общешкольных линейках виновников вызывал на середину в коридоре перед строем и прорабатывал так, что краснели даже самые отъявленные «уличники».  Не знаю, правильно ли было это с педагогической точки зрении, но постоянно посещать клуб старшеклассники опасались.

Вечера проходили интересно: нас учили танцевать, петь, играть роли в несложных сценках. В старших классах все парни имели девчонок и вечерами встречались. Встречался и я. Однако было очень неудобно появляться в той же одежде, в которой приходил на занятия. Словом, застыдился я и решил пойти работать в колхоз. Шла как раз уборка картошки. Приезжает однажды в поле председатель сельского совета Митрофан Тихонович Путилин (однофамилец) и спрашивает:
- Николай, а ты почему не в школе?
   
Пришлось объяснить, что пришла пора самому зарабатывать на одежду, обувь и продукты. Мать больная, сестра – тоже. Так что выход один – прекратить учёбу и начать трудиться.
- Вот что, - подумав, сказал председатель, - приезжай после работы в совет, разговор есть.
   
Я приехал к назначенному времени. Митрофан Тихонович предложил мне поступить в ФЗО на Сырский рудник, где готовили рабочих для подземных и наземных специальностей. При прохождении медкомиссии было обнаружено слабое зрение правого глаза, и в приёме на подземные работе мне было отказано. Строительным специальностям учиться не захотел и вернулся домой. Через некоторое время поступил в другое училище.

                * * *

Вспоминаю теперь 50-е годы прошлого века и удивляюсь, как выдерживали казинцы, работая в Липецке на заводах и фабриках. Я имею в виду не сам процесс труда, а трудный путь на работу и обратно домой.
Представьте себе путь длиной в 8 км от дома до ж/д разъезда, где рабочий поезд Грязи – Тракторная останавливался на три минуты, чтобы рабочие разместились в вагонах. Это не просто 8 км пути. Это настоящая мука. В зимние морозы, кромешную круговерть метели люди шли вереницей след в след. Не дай Бог идти одному: обязательно собьёшься с пути и заблудишься. Бывало и такое: человек исчезал бесследно и обнаруживался только весной, когда растает снег. Не лучше бывало и в сильные туманы, когда люди даже группами блудили по полю, кружась почти на одном месте.
 
Приезжали мы на место работы, уже изрядно наработавшись, но этого начальники не знали.Смену выдерживали с трудом даже самые выносливые. А работали мы на тракторном заводе в три смены. В первую смену ходило к разъезду и обратно много людей, а во вторую и третью – человек по 6-7.
    
Поработал я токарем-станочником три месяца и уволился. Меня поставили после окончания ФЗО на обработку головки блока двигателя, весом в 245 кг. Разумеется, для подъёма этой детали использовался электроподъёмник. Всего на отделении стояло 13 расточных станков с множеством различных свёрл. Чтобы работали одновременно все станки, надо было всю смену крутиться как белка в колесе. Я измотался совершенно за три длинных месяца. Попросился перевести на токарные работы полегче – получил отказ. Пришлось с этой работой и с заводом вообще расстаться. Мой организм просто не успевал отдыхать за время сна дома. А с третьей смены мы приходили домой в 12 часов дня. Какой сон днём?
Попробовал поработать плотником в ВРД ( вагоноремонтное депо) ст. Казинка, но туда тоже надо было добираться с помощью рабочего поезда. Уволившись, поступил в ЖКО тракторного завода, где работа была односменной – в день. Дали мне общежитие. Там научился кровельному и жестяному делу. Через год перевёлся в стройцех тракторного завода.

На новом месте работы я мог бы трудиться до пенсионного возраста, но был призван в армию. Из армии поддерживал связь с цехом, меня обещали после окончания службы снова принять на работу. И я в этом был уверен. Но на последнем году службы всё изменилось.
      
СЛУЖБА В АРМИИ. На втором году службы мне вменили в обязанность проведение еженедельных политинформаций с личным составом своего взвода. На семинарские занятия  ездил вместе с офицерами. Среди пропагандистов гарнизона я был единственным сержантом. Один из офицеров поинтересовался, какое у меня образование. Узнав, что я не получил и среднего образования, удивился и настоятельно посоветовал поступить в 10 класс заочно-вечерней школы. И я послушался доброго совета. В июне последнего года службы сдал экзамены за курс средней школы и отослал документы в Липецкий пединститут, который впоследствии и окончил.

В январе 1961 года сестра Шура вышла замуж за жителя ст. Грязи-Орловские Илью Петровича Сафонова. Я в то время второй год служил в армии. Когда получил письмо и узнал об этом, был несказанно рад.
Родственники по линии отца помогли справить скромную свадьбу. Тогдашний фотограф-любитель запечатлел один из эпизодов события.
А я продолжал службу в полковой школе в г. Кстово, на берегу Волги.

Катя вышла замуж в 1950 году и жила около 10 лет со свёкром и свекровью в многодетной семье. В 1951 г. родился сын Толя, в последующие годы Женя, Вова, Саша и Людмила. По причине многодетности новой семье пришлось построить свой дом, но уже не в Кондуши, а в Ковкинице – на берегу Свири.
Неоценимую помощь семье оказывала бездетная тётя мужа: с её участием росли и воспитывались дети Кати и Николая. Муж был лесником, но по хозяйству мог делать многое.
В феврале Николай получил смертельную травму во время погрузки брёвен. В возрасте 51 года он ушёл из жизни. Кате пришлось одной содержать детей. Она работала ветврачом на животноводческой ферме колхоза.
Впоследствии все дети получили сначала среднее, а потом среднее специальное и высшее образование

22 НОЯБРЯ 1960 года из Грязинского военкомата мне прислали повестку для отправки в армию. Прибыть на сборный пункт предписывалось 29 ноября. А 1 декабря мы уже были в полковой школе недалеко от г. Кстово.
Состав 2-го взвода 8-й роты. Я второй справа.    Ровно год нас обучали военному делу и строительным специальностями. О том времени осталось несколько фотографий. Я тогда играл на гитаре.               

Мы старались разнообразнее проводить свободное время: играли на гитаре, читали книги, ходили на берег Волги любоваться проплывающими катерами и пароходами, проводили спортивные конкурсы, участвовали в других мероприятиях.
Но основное время мы занимались в учебных кабинетах, на стрельбище и на полигонах. Теоретическая подготовка закреплялась практическими занятиями. У каждого курсанта имелось оружие – карабин СКС (самострельный карабин Симонова). Был и у меня. Этот карабин не раз помогал мне побывать в увольнении в г. Кстово   Кроме всего, мне часто приходилось выполнять хозяйственные работы в казарме. До армии я работал кровельщиком-жестянщиком, поэтому приобретённые навыки теперь пригодились Мои товарищи топали на плацу, отрабатывая строевой шаг, а я рядом с казармой клепал из жести мусорные урны для казармы, лотки в умывальник для стока воды. Старшина роты И. В. Колонюк, ветеран войны, уважал меня. На память подарил своё фото с надписью на обратной стороне: «Одному из лучших воспитанников 8-й роты».
    
Шло время. Незаметно пролетел год учёбы. После выпускных экзаменов нас распределили по военным округам и отправили к месту основной службы.

                * * *

Примерно за год до начала Великой Отечественной войны отца пригласили работать продавцом небольшого магазина, разместившегося в одной половине дома бабки хохлихи. На конторских счётах отец научился считать и легко справлялся с обязанностями продавца, своевременно составляя отчёты. Так вот в этом магазине произошёл с отцом довольно редкий случай.

Я уже писал, что всё наше село было условно разбито на отдельные участки. Недалеко от начальной школы,. на  Хуторе,. жил странный человек по имени Кузьма. обладавший способностями гипнотизёра. Этого человека у нас боялись. Никто не хотел иметь с ним дело. 45-летний вдовец Кузьма носил прозвище - Колдун. Говаривали, что из-за своих колдовских манипуляций Кузьма отправил на тот свет троих жён. Бывало. разрежет на глазах у жены свою грудь. вытащит сердце, трепещущее в руках. и давай прокалывать его насквозь ножом. Женщинам становилось дурно. После нескольких подобных психологических операций ни одна из троих не выдержала.

Рассказывали также. что он даже цыганок водил за нос. Однажды зашли они к нему. Давай, мол, погадаем. Положи нам денежек, позолоти ладонь – всю правду раскроем: что было. что есть, что будет.  Погадали. И потребовали плату за свой труд. А Кузьма напустил в избу воды и говорит цыганкам. показывая на середину избы:
- Да вон утки плавают. видите ? Так вот  вам и плата. Ловите уток. рубите им головы и в мешок кладите. Вот вам и топор.
Цыганки задрали подолы - и давай рубить уткам головы. Всех переловили. всех в мешки поклали и, довольные, ушли. Идут по улице с поднятыми подолами, о чём-то меж собой тараторят на цыганском языке, смеются. А наши сельские бабы, глядя на них, со смеху покатываются.

Спустя некоторое время, цыганки пришли в себя. Опустили подолы. смотрят на свою добычу и ничего понять не могут. Несли вроде бы уток, а в руках  оказались голенища от сапожек. Но возвращаться к Кузьме испугались...
Иногда Кузьма приходил к начальной школе. Вот где потеха была!
Соберёт вокруг себя ребятню и предложит:
- Ну что, мазурики, поиграем?            
- Поиграем!  Поиграем! - соглашаются   пацаны.
- Только, чур, не хныкать. Ага - предупреждает "колдун".
   
И тут на виду у всех появляется огромный котёл с кипящей смолой и полыхающим под ним костром.  Кузьма срывает со всех шапки и кидает их в котёл. Начинаются крик, шум. толкотня. Учителя бегут на помощь своим ученикам. Кузьма и с них срывает головные уборы - и в котёл. в котом бушует кипящая смола.

Вдруг всё исчезает: нет ни Кузьмы, ни котла, ни костра. Только куча шапок на земле Все бросаются к этой куче. стремясь быстрее схватить свою шапку. Начиналась потасовка...

Однажды Кузьма зашел в лавку. где мой отец заканчивал рабочий день. Дело было после бойкой торговли мукой. Выручка была солидной.
- Андрей, дай-ка мне пачку табаку.- попросил Кузьма. Отец отпустил товар После ухода покупателя он заглянул в ящик с деньгами. Там было пусто. У отца подкосились ноги. Он обхватил! голову руками и чуть не зарыдал.
- Вот и тюрьма! – единственное, что пришло ему в голову.
Дома мать спросила, не заходил ли в магазин Кузьма. Отец тёр пальцами виски и никак не мог вспомнить. Наконец в голове прояснилось.
- Точно, он! Кузьма... Он  был последним покупателем...
Отец тут же помчался к "колдуну". Тот клялся-божился, что ничего не брал. кроме пачки табака. Отец - на колени, стал умолять Кузьму сжалиться над ним.
- Ладно, - наконец смилостивился Кузьма. - Детей твоих жалко, растяпа! Открыл ящик и всю дневную выручку выложил, - и бросил на стол свёрток.
Через год после этого случая Кузьмы не стало: его прирезал сельский пьяница за отказ  пойти в магазин за водкой для опохмелки. Отец сразу после того злополучного происшествия из магазина ушёл. Его снова приняли кладовщиком в колхоз, и он работал до осени 1941 г.

                * * *

С началом войны с фашистской Германией отца не раз вызывали по повестке в военкомат, где каждый раз был признан негодным к строевой службе. А в сентябре вдруг признали здоровым и годным к фронтовой жизни.
- Ну куда он годен с такой язвой? - пытался защитить отца один из врачей.-Он и до фронта не доедет...
- У нас план, понимаешь - план! - возразил военком,- а план должен выполняться...
   
И отцу вручили повестку, в которой говорилось, чтобы через три дня прибыл с вещами, И он ушёл на фронт. До марта 1943 г. письма от него приходили регулярно. Он находился под Ленинградом, оказавшемся в длительной блокаде. Потом, как говаривала бабушка, от отца не было ни слуху ни духу.
- Ну куда он годен с такой язвой? - пытался защитить отца один из врачей,- Он и до фронта не доедет...
- У нас план. понимаешь – план! - возразил военком,- а план должен выполняться...

Мать продолжала трудиться в колхозе, на бабушку возлагались все домашние обязанности. У нас в хозяйстве имелась корова Зорька. телёнок от неё. десятка два кур. С утра до обеда, с обеда до вечера бабушка, не разгибая спины. копалась в огороде. Правда, ей помогали уже повзрослевшие сёстры Катя и Саня. если их не брала с собой мать на колхозные работы. В мои обязанности входило кормление кур, которым я посыпал просо вперемешку с варёными картошками, и приносил с луга свеженарванную траву Зорьке для вечерней дойки.
   
Каждый день мы, сельские мальчишки, с нетерпением ждали почтальона с сумкой. Почту разносил мужичок маленького, даже карликового роста. Кузьма Никитович Курилов. Во время и после войны газет выписывали мало. так что почтальон легко справлялся с работой.

Ждали мы почтальона потому, что почти у всех нас на фронте находились отцы или старшие братья. Кому-то иногда выпадало счастье дождаться долгожданного треугольника с штемпелем "Полевая почта". Мы гурьбой бежали за своим товарищем к его дому, чтобы услышать. о чём пишет его отец в письме.
    
Нам такие письма уже не приходили. поэтому я всякий раз сжимался в комок и, понурив голову. возвращался домой. жаловался сначала бабушке. потом матери. А во всём винил почтальона, который почему-то не хотел нам приносить письма. Я решил его эа это наказать

Набрал в карманы каменьев и стал ждать виновника. Когда почтальон появился. ребятишки побежали ему навстречу. Поравнявшись со мной. Кузьма. как всегда. развёл руками. что означало, что письма нам нет. Во мне закипела ярость.
- Ага. Петьке ест, а мне нет, да?  Ну, получай за это.
    
Я выпустил в почтальона весь боекомплект и убежал домой, спрятавшись за стеной русской лени. Мать в то время как раз шла домой на обед с прополки колхозного огорода и всё узнала от "потерпевшего".
- Видишь. Дарья  Иванна. что натворил твой сорванец.- жаловался Кузьма.- На голове вот шишку пристроил и по колену камнем угодил. Идти не могу...
    
Мать пришла домой и решила всыпать мне за бандитские проделки. Но была в избе и бабушка, которая за меня заступилась. Трёпки в этот раз я избежал, но  осадок в душе остался на всю жизнь, о чем и теперь вспоминаю с сожалением. Хуже закончилось тем, что мать  вдруг  зарыдала.      
               
Она вспомнила, как осенью 43-го ей выделил колхозный бригадир старую кобылу и занарядил на Балашовский лесхоз за брёвнами. Коллективно женщины загрузили дровни брёвнами. Мать всеми силами просила бригадира не закатывать на её     повозку второе бревно, так как лошадь очень слаба. Но её не послушали: как и всем, загрузили второе бревно. Старая кобыла, тяжело дыша, упиралась во все лопатки. Мать молилась, прося Всевышнего помочь. Не доезжая с полкилометра до конного двора,  кобыла вдруг повалилась набок и упала замертво. Что было после! Понаехали разные представители из колхоза, из района. составили протокол. заставили в нём расписаться. Словом. матери грозила статья 58,означавшая заключение виновницы под стражу....Пришлось расстаться с коровой. чтобы удовлетворить безразмерный аппетит местных начальников. Они ходили к нам до тех пор. пока не пропили все деньги. полученные от продажи нашей кормилицы. А ведь кобылу-то тогда списали по возрасту…
   
Запомнился мне и День победы - 9 мая 1945 года. Веселились те семьи. которые дождались родных с фронта. А моя мать металась в истерике. Катя и Саня шмыгали носами. бабушка отхаживала свою дочь. Только я всё ещё не понимал всей серьёзности положения и лепетал:
- Ну чего вы голосите ?  Приходят же у других отцы, и наш вернётся...

Это ещё больше подливало масла в огонь.. Разбередил душу матери окончательно тот факт. что в феврале 45-го Катю посадили в тюрьму за прогул по уважительной причине. Она тогда работала на военном заводе № 16 (теперь это пос.Дачный), где многие гражданские лица готовили для фронта гранаты и патроны для миномётов. Всё это потом заколачивалось в специальные ящики и отправлялось по назначению. От технического масла кожа на руках сначала покраснела. потом загноилась. Работать дальше было опасно. Однако Катю   и других девушек от работы не освобождали. Катя решила не рисковать и показала свои болячки сельскому врачу. Тот выписал нужную мазь и посоветовал дней 10 на работу не выходить.

Однажды морозным февральским днём к нам в избу вошёл незнакомый мужчина в штатском и представился, что он с военного завода. Выяснив причину неявки Кати на работу, он посоветовал ей одеться и поехать с ним.  Катя набросила на плечи пуховый платок и вышла.  Все подумали, что ей понадобилось ненадолго выйти во двор. Однако её не дождались.: она по глупости решила спрятаться у подруги на Московке (так у нас называли небольшую улицу). Через некоторое время её забрали. До суда ей пришлось две недели погостить в следственном изоляторе Липецкой тюрьмы.
    
Две недели не просыхали слёзы у матери. Наконец бабушка пошла к одному умному человеку за советом
- А в больницу-то к врачу твоя внучка обращалась ? - спросил старый учитель.
- Как же, была она у врача.- ответила бабушка.- И мази ей врач выписал.
- Это уже меняет весь исход дела,- казал П. И.Чулков.- Теперь надо сходить к врачу и попросить   его написать справку о временной нетрудоспособности. Эту справку надо как можно быстрее представить в суд, пока он не вынес решения.

На другой день мать. завернув в белый клочок материала кусок свежевзбитого коровьего масла. оправилась к врачу на дом. А уже через два дня Катя была дома: справка врача и совет учителя сыграли решающую роль в судьбе моей сестры.
      
Отгремела Великая Отечественная война. Как ни трудно было без главных кормильцев, сельские семьи продолжали бороться за своё выживание. 0сенью 45-го мать решила провести своё расследование и пошла сначала к местному учителю И.П.Спесивцеву. Тот сказал, что вместе они ехали только до Москвы. а затем их распределили по разным направлениям: отца отправили под Ленинград. Спесивцева - под Смоленск. Больше отца учитель не видел. Он посоветовал найти товарища из Балашовского лесничества, с которым отец ехал в одном товарном вагоне. Нашла этого человека. Стала расспрашивать о своём муже.

- Как, а разве Андрей не дома ? - удивился лесник.- Его легко ранило в левое плечо, я помню этот момент хорошо. Андрей на своих двоих,  как говорится, пошёл в лазарет на перевязку.
    
Всё: дальнейшая судьба отца неизвестна. Возможно, его сразила вражеская пуля, а может он наткнулся на мину...Да мало ли каких случаев не бывало на фронте. Словом. потерялся красноармеец Путилин. как потерялись тысячи и миллионы ему подобных. Вскоре из военкомата пришло извещение. в котором говорилось, что отец пропал без вести. Всей семьёй мы плакали тогда...
    
А жить надо было. Катя залечила свои раны и думала о дальнейшей судьбе. Сестре было тогда уже 19 лет. Как говорят, девушка на выданье. А замуж выходить было не за кого: её женихи не вернулись с войны. Посоветовавшись с грамотными людьми, мать решила, во что бы то ни стало дать специальное образование старшей дочери. С сентября 45 по август 48-го Катя училась в Плехановском зооветеринарном техникуме. Учёба ей давалась легко, хуже обстояло дело с питанием и одеждой. Мать с бабушкой принимали все меры,  чтобы Катя выдержала трудности. Наступили выпускные экзамены. Сдала их Катя без единой "тройки". Она попросила комиссию по распределению молодых специалистов направить её в Ленинградскую область. Просьба была удовлетворена.


                * * *

И вот Катя в Ленинграде. Вокзал заполнен пассажирами. До отхода поезда Ленинград-Мурманск оставалось меньше часа. Туда-сюда по перрону сновали незнакомые люди, среди которых немало встречалось и военных. Катя внимательно всматривалась в их лица. И вдруг, словно током пронзило её тело: знакомое лицо!

Подошла ближе – точно, отец! Катя, выронив из рук чемоданчик. бросилась к нему. Шагах в пяти резко остановилась. Присмотрелась: и рост, и черты лица. и манера держать левую руку в кармане - всё говорило о том. что это её отец. Она робко подошла почти вплотную и собралась броситься к нему на грудь, но… холодные серые глаза мужчины остановили её.
«У папы были глаза. как и у меня, карие. а эти серые. Значит, я ошиблась», - рассуждала про себя Катя. Еле передвигая ноги, девушка вернулась за чемоданом, который ей навстречу несла женщина средних лет.
- Вам плохо ?- спросила она.- Может, врача позвать ?
- Нет, спасибо, - глухо ответила Катя. - Уже всё прошло...
    
Катя шла по многолюдному перрону и вспоминала, как провожала отца на фронт. Ей тогда шёл 16-й год. Помнит Катя, как почтальон принёс повестку, как мама с бабушкой собирали необходимы вещи в дорогу. как на колхозной повозке везли новобранцев до грязинского райвоенкомата.Помнит.как шла рядом с матерью следом за повозкой, как отец вдруг спрыгнул с телеги взял её за руку и успокаивал;
- Не горюй, Катюша. долго война не продлится. Разобьём фашистов и
начнём новую жизнь.
   
А потом была огромная толпа людей у военкомата, затем на перроне вокзала. Сквозь шум-гам, плач раздавались голоса командиров, проводивших перекличку новобранцев. Не обращая внимания на предупреждения военных. жёны подходили близко к строю и давали последние наказы мужьям. Неожиданно раздалась команда:
- По ваго-о-нам !
    
Катя. крепко ухватившись за руку матери. двигалась вместе с толпой провожавших.Люди больно толкались локтями. наступали на ноги. Этого Катя старалась не замечать. Больнее было видеть залитое слезами лицо матери.
    
Наконец пронзительный свисток паровоза заглушил гул толпы. Новобранцы стояли у раскрытых дверей и махали руками. Состав тихо стал удаляться, а вскоре исчез за поворотом. Люди начали расходиться по домам. Только Катя с матерью всё ещё стояли посреди опустевшего перрона. Мать уже не плакала, но и ничего не говорила. Подошёл дежурный милиционер:
- Поезд пошёл на Москву. Теперь идите домой, ждите письма. Не волнуйтесь: ваш муж и отец там не один, так что вместе им будет легче.
      
И правда. вскоре пришло письмо с дороги. потом из-под Ленинграда.
Не знаю, как бы сложилась судьба нашей семьи, если бы не бабушка Поля. Видимо, жизнь научила её выходить из любых ситуаций, даже самых трудных. На её долю выпали эпидемии и голодные годы. Она со своей семьёй в 1923 г. уехала в Чечню, чтобы спастись от голода. Вернулись не в полном составе: двоих своих детей пришлось похоронить в чужой земле. Пережила бабушка революция 17-го года, гражданскую послереволюционную войну. так что вторую мировую она встретила и провела спокойно.


                * * *


Я ХОРОШО ПОМНЮ СВОЮ БАБУШКУ. С первых тёплых весенних дней и до последних осенних ноги бабушки не знали никакой обувки.  Постепенно привыкая к земле, подошвы ног грубели и становились, словно кожаные подмётки. Внешне неприметная. худенькая. слегка сутуловатая. бабушка отличалась внутренней энергией, легко преодолевая 10-15 километровый путь с ношей на плечах. Она не любила привычных тропинок. дорог. так как они, .по её мнению, всегда длиннее. Бабушка ходила "напрямую" и часто! сокращала путь и время чуть ли не наполовину. Проворная старушка надеялась на свои подошвы, которые не боялись ни стерни, ни твёрдой земли, ни грязи.
      
Много десятков, а может. и сотен километров прошагали ноги бабушки. Рукам тоже доставалось не меньше: жилистые, загоревшие и загрубевшие от работы. они не боялись ни жгучей крапивы. ни колючего татарника. ни студёной родниковой воды.
    
Я помню бабушку Пелагею 6-7-летним мальчишкой. Вижу. как она обеими руками рвёт луговую или полевую траву. потом плотно укладывает в кучу и крепко перетягивает верёвкой. Казалось. такая ноша (вязанка) и дюжему мужику не под силу. но бабушка по-детски умело подсаживалась под эту вязанку и ловко поднималась. приговаривая:       
- Вот так, вот и пойдём помаленьку.
 
Мы шли домой. Вернее, шел я, а рядом со мной плыла по воздуху перевязанная верёвкой куча травы. Боже мой, сколько таких вязанок перенесла бабушка с поля! И откуда только силы брались?  В 47-м голодном году всю крапиву поели, потом за лебеду принялись. Люди стали пухнуть, умирать. Много и молодых, и пожилых похоронили.
    
Был бы неполным портрет бабушки. если не сказать о её сияющих глазах. отзывчивой душе и огромной любви к людям и природе. В нашем доме часто останавливались странники – люди, обиженные судьбой,  но наделённые огромной добротой и честностью. Я не помню случая,  чтобы бабушкины руки не преподнесли этим людям хоть какое-то угощение...
    
Все лекарственные травы знала бабушка и запасалась ими на весь год. А как остро чувствовала она окружающую природу! Знала. что и когда надо сорвать. как при готовить их на зиму. Она на расстоянии видела. слышала и чувствовала самые трудноразличимые запахи и звук! '.'не казалось это чудом.
- Слышь,  унучик.- остановившись и подставив к уху ладонь. шепчет бабушка.- Слышишь. как ручеёк-то сердится?

Я ничего не слышал  кроме щебетания птиц. Когда же подходили к ручью. то действительно он сердито журчал. извиваясь узкой лентой от родника. огороженного плетёной из прутьев круглой изгородкой.
- Злой,,, видно. человек побывал тут, - делает вывод бабушка. исследовав обстановку.- Так и есть: вишь, кто-то нарочно наступил и обвалил землю. Вот они. следы-то. Ай-яй-яй...
    
Вода действительно была мутноватой. а ручей точно журчал сердито. Бабушка в такие минуты становилась ворчливой. сердитой. но не на долго. Отложив лукошко в сторону, она принималась за ремонт родникового колодца. Сделав всё, как следует. вымыла руки. вытерла их о 6а? тук. прислушалась и улыбнулась.
- Ишь ты, повеселел ручеек-то. По-другому заговорил, - сказала она.    
Через минуту-другую мутнота в ручье исчезла, и прозрачная вода снова засеребрилась на солнце. - Испей-ка ключевой водицы. унучик.- певучим голосом говорит бабушка. черпая пригоршней ледяную влагу.
   
Она молча становилась на колени и наклонялась над родником. Набрал в рот воды - и зубы заломило. а горло словно кипятком обожгло.
    
До  сих пор не могу понять. как удавалось бабушке на расстоянии многое предугадывать               
- Ай-яй-яй,- вдруг всплеснула она руками,- и тут недобрый человек побывал.
Она. как обычно в таких случаях. берет мою руку выше кисти и вместе со мной спешит к месту происшествия. Подходим ближе: действительно, кто-то сломал бабушка хмурится. ворчит себе под нос. а глаза её наполняются слезами, и такая невыразимая тоска в них видится,  что я еле сдерживаюсь, чтобы не зарыдать. Бабушка всегда носила с собой самоделковый складной нож, подвязанный на гашнике юбки. Он ей всегда требовался. Вот и теперь бабушка принимается "лечить" яблоню. Срезала ветку чуть ниже сломанного места, подошла к сосне, отковырнула кусок смолы и замазала ею срез яблони.
Идём дальше. Нечаянно заглянул в лукошко - оно полно всякой всячины : там и грибы разные, и трава с каким-то пьянящим запахом, и яблоки, и орехи... Это лукошко даже зимой пахло лесом.

Дома бабушка сортировала эти дары поля и леса. На моих глазах появлялись причудливые гирлянды растений, развешанных на гладкой от времени ореховый шест.
- Зачем всё это?
- спрашивал я, не понимая того, что делает бабушка.
- Нужно всё это, унучик, - отвечала бабушка. - От разных хворей эти травки.
 
Бабушка по очереди показывала пучки трав и кратко знакомила меня с целебными их свойствами...3имой, действительно, эти травы поднимали на ноги занемогших от простуды сестёр и мать. Я тоже пил настои трав, когда вдруг заболит гордо. Тогда ведь к врачам обращались редко, всё больше лечились народными средствами. Словом, бабушка у нас была главной добытчицей: она в основном одна заготавливала на зиму корове траву. От проданной Зорьки во время войны у нас остался от неё телёнок. Через два года тёлочка обгулялась и принесла   тоже телёнка. Новую корову тоже назвали Зорькой, в память о её матери. Молока Зорька давало много, причём, молоко очень хорошее. Бабушка в маслобойне сбивала масло, которое сдавали в счёт налога, а часть продавали на базаре для хозяй -ственных нужд. И огород содержала она. Правда, мы ей помогали.
В характере бабушки можно выделить и такие черты, которые как-то не сочетались с другими. Например, суеверие.

В первые послевоенные годы партия и правительство объявили одну из важнейших идеологических задач: в кратчайшие сроки радиофицировать все населённые пункты, чтобы каждый человек мог слышать голос Москвы, знал о главных экономических и политических направлениях государства и принимал активное участие по претворению их в жизнь.


                * * *


И вот по сёлам и деревням пошли уполномоченные по идеологической работе с целью разъяснения важности этого важного мероприятия, то есть радиофикации каждого дома. Это теперь сельчан ничем не удивишь, а тогда любое, неведомое ранее, благо цивилизации воспринималось в глухих деревнях не всегда адекватно. Особенно трудно было с пожилыми людьми.               

Когда в селе узнали, что хозяева каждого дома обязаны выкопать траншею в ширину усадьбы и глубиной не менее метра, многие запротестовали. Тогда им предложили другой вариант. В центре села установили телеграфный столб, на котором укрепили репродуктор с мощным усилителем. Уже на следующее утро люди услышали мелодию гимна и, побросав свои дела, бросились к сельскому совету. Стояли, задрав головы и разинув рты, старики. Крестились старушки. Выскочившие спозаранку вездесущие мальчишки, прыгали от восторга. А когда закончился гимн, раздался приятный женский голос диктора: «Говорит Москва. Московское время шесть часов пять минут. Передаём сообщение ТАСС..."

Услышав человеческую речь. звучавшую отчётливо. но ни весть откуда. старушки стали пятиться от "сатанинского столба", в котором. скорее всего. прятался не кто иной. как самый настоящий чёрт.
- Нет и нет,- во всеуслышание заявила бабка Капитониха,- ни в коем случае радио в дом не пущу! Только через мой труп.
- Правду, правду говоришь, Капитонна.- поддержали её другие, старушки.- В домах наших и так нищеты хоть отбавляй, а тут ещё нечистую силу впустить.- Чёрта в тарелке заставляют нас на стену повесить. прости Господи. меня грешную.

Однако во многих домах радио люди решили провести, чтобы послушать последние известия, насладиться приятной музыкой. Часто у колодца они расхваливали достижение науки.
- Здорово теперь стало, - говорил кузнец Иван Таболин - мужчина. в молодости остудивший холодным молоком горло и ставший хрипуном.-понимаете, через каждые полчаса время сказывают! А то и чаще. Это - раз. Мы теперь в курсе всех событий: знаем, что, где и когда произошло. Это- два. А какие песни распевают. просто заслушаешься. Это - три. А вы. олухи царя небесного, темнота беспросветная. боитесь чего-то. Кого вы послушали? Столетнюю Капитониху?' Да она из ума давно вышла...

Такие убедительные доводы кузнеца действовали на сознание людей сильнее. чем убежде- ния агитаторов. Плюс ко всему. кузнец Иван слыл на селе умным человеком. с кем в трудные минуты многие советовались. как лучше поступить. Часто его советы многим помогали. Вот и теперь люди задумались. А через некоторое время почти во всех доках звучал голос Москвы, и  никто чёрта больше не вспоминал. Только в нашей избе было тихо и спокойно. Радио мы провели через год после смерти бабушки, т.е.в 1950 году.


                * * *
               
Хорошо нам было с бабушкой. Но однажды в начале мая 1949 г. она заболела и слегла. Через несколько дней бабушки не стало. Я учился тогда в третьем классе. Во время урока в дверь класса постучали. Вернувшись. учительница тихо на ухо сказала мне, чтобы я собрал свои вещи и пошёл домой.

До моего сознания не сразу дошло, что бабушки больше у меня нет. Ведь она меня выпестовала, с ней я проводил большую часть своего детства.72 года прожила бабушка Поля и ни разу не болела. А если когда вдруг прихватывал какой-то недуг, лечила себя сама. Умерла она, как мне кажется, от непосильного труда: она отдала все силы, всю доброту и нежность своей души нам, своим внукам. Она старалась помочь своей дочери, а нашей матери...
Когда гроб с её телом стали опускать в могилу, я так разрыдался, что пришлось меня увести подальше от места захоронения. Наверное, в тот момент до моего сознания дошла вся серьёзность происшедшего. Я понял, что теперь всё в моей жизни будет по-другому.

И точно: со дня похорон началась новая полоса жизни нашей семьи.
Катя жила далеко от нас, Саня окончила семилетку и стала работать в колхозе вместе с матерью. Я оставался дома один, предоставленный самому себе. Особенно летом. На меня возлагались все домашние дела, разумеется, посильные. Бывало, ребятишки идут на речку и долго плавают в Матыре. Я всегда уходил домой. Надо было следить за тем, чтобы куры не расковыряли посаженные в огороде огурцы, помидоры и другие овощные культуры. Надо было следить за привязанным на лугу телёнком, чтобы не запутался. В мои обязанности входило перед обедом и к вечеру привезти на тачке нарванную при прополке полевых культур матерью траву. расстелить её для просушки и периодически переворачивать уже подсыхающую на солнце траву вчерашнюю. А вечером втроём садились ужинать. Каким бы вкусным ни был он, чувствовалась какая-то "прореха" в семейном уюте: не было рядом Кати и бабушки. Но время - лучший лекарь. Постепенно привыкли к своему положению н старались жить. Я учился в школе, меня мать и сестра жалели, старались скрасить моё полусиротское состояние. Зима проходила скучно и долго тянулась. Зато летом мы, пацаны, резвились так, чтобы запастись энергией на всю зиму. Играли в футбол. ловили плетёной из хвороста корзиной рыбу в куге, всегда были свидетелями богатых уловов местной рыболовной артели, возглавлял которую бывший председатель колхоза "3-й решающий" А.О. Голышов. Рыбу тогда ловили неводом. Однажды случилось вот что.


                * * *


Я, девятилетний веснушчатый мальчик, бежал во весь дух, не обращая внимания на июньское пекло. По щекам катились тёплые струйки пота, рубашка прилипла к телу, штанишки сползали с пояса. Под босые ноги попадали колючки острого лугового татарники. А я бежал домой, чтобы застать пришедшую на обеденный перерыв мать и сестру Саню. Я мысленно представлял, как обрадуются они, увидев сюрприз в картузе. Глаза мои светились счастьем. Я чувствовал себя на седьмом небе.
- Мама, вы уже пообедали? - открывая из сеней дверь в избу, спросил я.
- Пообедали, - невнятно проворчала мать. - А вот где тебя носит?  Ведь время обеда...   

Мать убирала со стола посуду и не обращала внимания на меня.
- Вот, посмотри! - я раскрыл старый отцовский картуз.- Видишь, лини и окупи...
- Неужто сам наловил? – посмотрев, удивилась мама. - Какие крупные.
- Нет, не сам. Голышов дал. Держи, говорит, картуз. Мы, говорит, с твоим отцом товарищами были... Они (речь идёт об артели рыболовов) только что невод вытащили. Рыбы в нём много-много. Отнеси, говорит Голышов. и ещё приходи...
Мать сразу как-то обмякла и опустилась на лавку за столом. Как всегда, когда речь  заходила о её муже, а моём отце, она зашмыгала носом, упёрлась локтями в чистый досчатый стол и обеими ладонями закрыла лицо.               
- Ну чего ты, мама? – сказал я. - Жарить будем или уху сварим?
Спина матери сначала часто затряслась, спотом реже. А вслед за этим раздался громкий плач. Ещё через минуту раздались причитания о своём погибшем муже, о нелёгкой вдовьей участи, о сиротах детях. Жутко стало в доме. Такое случается не впервые. Чем далее, тем хуже: плач перешёл в истерику.      
               
Сестра Саня в это время была во дворе, а я стоял, беспомощно опустив голову, и не знал что делать. Когда бабушка была жива, она быстро успокаивала свою дочь. Достанет, бывало, из погреба "святую воду", наберёт полный рот и трижды брызнет на лицо и голову. Потом прочитает молитву - и всё проходит. А сейчас нет ни бабушки рядом, ни сестры.

Я понимал, что снова разбередил больное сердце матери. А все потому, что Голышов - с детства хромой, потому и оказался для фронта непригодным. А вот отца моего отправили, хотя страдал от язвы желудка. Наверное, всё дело в том, что хромоту всякому видно даже невооружённым глазом. Язва желудка-  скрытая болезнь.

Все здоровые мужики сражались с фашистами, только инвалиды
остались дома, в том числе и Алексей Осипович Голышов. рослый и крепкий мужик. несмотря на свой физический недостаток  Его-то семья и все родственники жили припеваючи, не знали ни холода. ни голода, ни за что не переживали. Всё это как-то сразу вспомнилось матери. Вспомнила и  то, как в 43-ем за павшую старую кобылу этот самый Голышов был за одно с другими собутыльниками и чуть не от-прзвил мать за решётку, а семью не пустили по миру.

Я попытался ещё раз успокоить маму, но тщетно. Тогда я не выдержал и тоже заревел. Ту пришла сестра Саня и, поняв суть происшедшего, юркнула эа дверь в сени. Через три минуты она уже стояла около мамы и. держа перед собой махотку со "святой водой», вдруг брызнула в лицо матери, как это делала бабушка. Затем прочитала молитву.

Наконец мать успокоилась. Она вытерла полотенцем лицо и встала. Я смотрел на неё во все глаза, боясь нового приступа истерии. Руки мамы дрожали, лицо стало бледным, она часто дышала. Сестра подала в кружке молока. С трупом оно было выпито. Через несколько минут на щеках появился румянец, руки успокоились. Вздохнув, мать принялась приводить себя в поря-пок. Она допила молоко н пошла на работу. Сестра, дав мне последние наставления, побежала догонять мать.

А вечером мы втроём с аппетитом ели пожаренную мамой рыбу. Теперь мама благодарила Голышева. хвалила меня за вкусный ужин. Об отце в тот вечер больше не вспоминала.    
               

                * * *


Шло время. Катя вышла на чужбине замуж и обзавелась своей семьёй. Саня поступила работать на торфболото  Гряэинского райтопа в местечко "Хомут". Мать во время пожара в 195! году сорвала позвоночник и страдала от поясницы. Я во время летних каникул стал тоже помогать. В первое трудовое лето мы вдвоём с Лёшкой Долговым (Цыганом,  по прозвищу)  пасли на дугу колхозных лошадей.

Табун колхозных лошадей пасли тогда в две смены: ночью - два старика, а днём мы – I2- летние подростки. В табун пускали разных лошадей: и рабочих, и жерёбых, к тех, что ожеребились. и старых - больных. Всего в табуне ходило ночью чуть более 60 лошадей, не считая жеребят. Ночью пасти лучше  тем, что рабочие лошади (а их насчитывалось большинство) усердно щипали траву, восстанавливая утраченные за день силы, отдыхали от жары и  назойливых кусачих оводов.

Каждая лошадь (все они имели клички) отличалась от других повадкой .манерой бега. Одни с ходу брали в галоп. другие выделялись замечательной рысью. Третьи – в основном старые и больные – плелись, как мы говорили, "трюшком".
   
По поведению лошади можно было определить и характер седока. Смелого спокойно подпускала к себе даже самая норовистая. а перед трусишкой – поджимала к шее уши, резко выбрасывала вперёд голову и делала в его сторону угрожающий прыжок. Мальчишка срывался с места и без оглядки бежал прочь, сверкая пятками.
Вечером дед 'Тихон (Клоп), пересчитав пригнанных с конного двора ребятишками лошадей, говорил:
- Так, шестьдесят три головы. А вам, мелюзга, пора на отдых тоже. Матери, небось, ждут. Старики, проводив на, начинают осматривать
своих подопечных. Однажды нам довелось наблюдать, как старики придирчиво осматривали лошадей: проверяли у каждой холку, спину, ноги.
   
А на рассвете – новая проверка. Не дай Бог, чтобы какая-то лошадь с травмой была отдана на работу. В те годы живое тягло берегли по-хозяйски.               
   
На пастбище лошадей обязательно стреножили, т.е.связывали передние ноги верёвочными или металлическими путами. чтобы животные не могли далеко уйти. Это лошадям не нравилось, отчего каждая проявляла свой норов. Одни резко дёргали головой, стараясь при этом схватить "обидчика" зубами. К таким лошадям относилась старая Лисюка и её дочери. Однажды она так тяпнула конюха деда Егора за плечо, что он целый месяц не мог рукой пошевелить. А всё потому, как говорили мужики, что дед Егор незадолго до этого случая огрел её в стойле конюшни вдоль спины засовом за то, что она нечаянно наступила ему на ногу.
   
Другие лошади, стараясь избежать стреноженья, резко поднимали то одну, то другую ноги. Тут требовалась особая осторожность, иначе в считанные секунды можно было остаться без нескольких зубов. Даже опытному конюху деду Тихону как-то раз досталось в лоб коленом. Тот и ойкнуть не успел, как оказался лежащим на спине..
    
С вечера нас не уложить. А рано утром так не хотелось вставать! Ещё бы полчасика подремать. Ну, хотя бы минут пять. Но настойчивый материнский голос твердил своё:
- Вставай, вставай! Сам напросился в пастухи, а теперь тянешься. Что скажет бригадир,  если опоздаешь на работу ?
      
Чуть ли не с закрытыми глазами встаю и иду во двор - и головой в кадушку с холодной водой. Сон как рукой снимает. Наскоро подкрепившись кружкой молока с хлебом, бегу к Лёшке.
Навстречу из избы его мать Прасковья Васильевна – чёрная, как цыганка.
- Никак не разбужу, - ворчит она.- Шляетесь до полуночи…  Иди, может, тебя послушается.

Захожу в избу и вижу смехотворную картину. Поперёк кровати, свернувшись калачиком, лежит мой приятель. Он пытался встать, о чём свидетельствует просунутая в один рукав рубахи правая рука. Голову просунуть из рубахи не успел: сон свалил друга.
   
Пощекотав приятеля под мышками, ничего не добиваюсь.
- Так, не хочешь вставать, соня,- говорю я.- В таком случае сейчас примешь холодный душ. С ног до головы обдам тебя водой.
   
Я направляюсь в чулан, как можно громче стучу кружкой о ведро. Оглядываюсь - Алёшка мигом вскакивает и быстро одевается..
   
И вот мы на росистом лугу. Закатав повыше штанишки, босыми ногами сбиваем прохладные шарики росы. Подходим к шалашу.
- Сегодня оставлены девять лошадей, - говорит дед Михаил.- Смотрите за ними лучше. Вот мазь в банке к обеду смажете раны. Да остерегайтесь Лунца...
      
Ночные пастухи уходят, а мы приступаем к своим обязанностям. Наконец всех рабочих лошадей угоняют на конный двор.  Мы обходим свои "владения", пересчитываем лошадей.  Вот и наш самый опасный мерин Лунец.  Мы давно знаем этого капризного "бойца" с белой звездой на лбу и   чёрным номером на боку. К Лунцу близко не подходи: нервный до невозможности, он мог тяпнуть зубами или лягнуть задними ногами. На лугу почему-то мерину не нравилось пастись, и он всегда уходил то на пары, то на посевы. Отогнать его оттуда стоило немалых усилий и хитростей.

Закончив обход и осмотр вверенного нам хозяйства, мы расположились у камышового шалаша и принялись за ремонт уздечек и пут, время от времени поднимаясь, чтобы посмотреть, всё ли в порядке.      
               
- Вот те раз, - сказал вдруг Лёшка.- Бисюта распуталась. Кик бы она жеребёнка не увела в посевы.

Бисюта - старая гнедая кобыла. смирная и послушная. Ей хоть под брюхо заползи, хоть у самого хвоста встань - не тронет. Но потоптать посевы да вдобавок с жеребёнком она может. Мы подошли к Бисюте. Кобыла поняла свою оплошность, остановилась и виновато опустила голову. Я присел сбоку передних ног. чтобы завязать ремешок на путах. а друг мой в это время выдирал из гривы кобылы вцепившиеся намертво толстым жгутом репьи. Жеребенок тыкался носом в вымя матери. Вдруг он высвободил из-под брюха голову, я Лёшка в этот момент повернулся и задел его. Жеребенок с испугу резко выбросил задние ноги и тут же отбежал. Лёшка ойкнул и, согнувшись, ухватился  за живот и упал. Пришлось долго кататься по траве и беспрерывно стонать. Я вспомнил, как бабушка лечила мне ушибы. Нарвав широких лопухов, я наложил их на живот. Боль долго не проходила. Наконец он приподнялся и невнятно произнёс:
- Кажись, прошло.

Я снял с живота лопухи: под ними ярко выделялись два красных пятака - отпечатки копытцев жеребёнка. До полудня пострадавший пролежал у шалаша, наотрез отказавшись от обеда и от предложения уйти домой.
С этого дня мы стали осторожнее в обращении с жеребятами.


                * * *


На следующее лето агроном колхоза предложил нам, школьникам, отлавливать сусликов в поле, которых в начале 50-х годов прошлого века, водилось очень много.

Суслики - степные грызуны. Живут они в глубоких норах. часто с запасными выходами. В поле их можно определить по свисту. Стоя на задних лапах, суслики издают сильный писк, похожий на свист. Причём свистят зверьки поочерёдно: то справа, то слева, то сзади, то спереди. Присмотришься внимательно - увидишь любопытную головку, то и дело поворачивающуюся  в разные стороны. Свист - это своего рода "язык" сусликов, с помощью которого они передают друг другу необходимую информацию.

Нас 12-13-летних подростков, пригласила на время летних каникул на отлов грызунов  агроном Наталия Попова. Перед выездом в поло она подробно рассказывала об этих вредителях, рассказав о том, сколько зерна на зиму заготавливают суслики в норах. Получалась солидная сумма. И мы принялись за спасение  урожая.

Первый день агрономша провела с нами весь день, по ходу дела давая необходимые советы.
- Слышите? - говорила она.- Суслик свистнул слева. Но не торопитесь искать его. Подождите. Смотрите внимательно в ту сторону. Если и после второго свистка не обнаружите, ждите третьего. Он   обязательно поднимется столбиком.
- Вон суслик!    Я вижу !  - вскрикнул Иван Большаков. самый старший  из нас. - Что делать
- Теперь, ребята, - говорит агроном, - надо взять тряпки и бежать, не спускал глаз со зверька. Кто заметит, в каком мосте он исчезнет, - там и ищите норку и затыкайте тряпкой. Но все за одним сусликом не бегайте. Каждый должен найти "своего".3атем водовоз должен подъехать с бочкой воды поближе. Наливайте по ведру воды и поочерёдно заливайте  в норы. Лучше работать в паре: один воду льет, второй держит наготове ладонь ребром около норы. Как только суслик высунет голову, чтобы спастись бегством. хватайте его за шею и ударяйте о землю. Готовую "продукцию" складывайте в ящики на другую подводу. Всё ясно?
Тогда - за дело.

Наталия Петровна попросила Ивана лить воду в нору, сама присела на корточки. Вот что-то забулькало и зафыркало в норе, потом показалась мокрая мордочка зверька. Суслик, было, дёрнулся, чтобы выскочить из норы. как цепкие   пальцы агронома перехватили его шею.
- Теперь всем понятно, как отлавливать ? II вот еще что: не забывайте брать у бригадира мыло и чистые лоскуты материала для рук. После работы мыть руки - правило для всех обязательное...

Мы разбежались в разные стороны. Я был в паре с Сашкой Ляпиным, пацаном на редкость рыжим и веснушчатым. Обычно он первым замечал зверька, бежал во весь дух и затыкал тряпкой нору. Я спешил к этому месту с и выливал в нору воду. Иногда хватало полведра, чтобы выпугнуть суслика, но случалось нередко выливать и два, и три ведра.
- Наверное, в запасной выход удрал, -делал вывод Сашка, и мы шли к следующей норе.

Однако как только мы отходили шагов на 10-15,суслик, весь мокрый, пускался наутёк. Зверёк перехитрил нас. Но это было в первые дни, после мы хорошо изучили повадки сусликов. Когда лилась вода, опытный суслик упирался спиной и ногами в стены норы, пропуская воду вниз. В таких случаях можно вылить в нору сколько угодно ведер, но зверька не дождаться. Мы, наконец, поняли замысел зверька и решили его перехитрить. Сашка, засучив  рукав рубахи, засовывал в нору руку и вытаскивал суслика. Однако такой приём был не безопасным: суслик царапался и даже кусался. Полученные раны мы научились обрабатывать сами: у нас имелся и флакончик с йодом и бинт.

За день мы столько делали коротких перебежек. что если бы их соединить в одну прямую, получилось точно не менее 100 км.
За два месяца только мы с Сашкой отловили около шести тысяч зверьков.
- Это   сколько же зерна мы сберегли - вслух размышлял Сашка. когда однажды мы возвращались домой.
- Арифметика простая, - ответил Иван.- Если каждый суслик заготовил бы на зиму только по одному кг, получилось   ни много ни мало. а 6. тонн!
- Вот это да!- вскрикнули мы с Сашкой. - Это сколько буханок можно испечь
- Наверное, всему селу до нового урожая хватит.- подытожил Иван Большаков.

Свою добычу мы отвозили местному "шкуродёру" (так его называли сельчане) Ивана Егоровича. Он принимал у нас "товар", выплачивая по 50 копеек за каждую тушку. Иногда у нас выходило по 5 рублей на человека, мы радовались таксону заработку. Сам же Иван Егорович как нам стало известно позднее, сбывал шкурки по весьма хорошей цене. А сусличье мясо тоже пускал в дело: скармливал его гусям, которых у него водилось множество. Словом, нам доставались за труд гроши да трудодень в колхозе, а "шкуродёр" обогащался. Но это нас тогда огорчало. Главное, мы приносили немалую пользу колхозу, а значит, и всему государству.

В заключение к этому сусличьему процессу хочется добавить следующее, уже с позиции нынешнего времени. В послевоенные годы суслики в наших краях водились в невиданном изобилии. И действительно приносили большой урон урожаю зерновых. Поэтому сокращение их поголовья тогда было оправдано. В настоящее время суслики в наших краях - большая редкость. Сказались массовая распашка земель, применение минеральных удобрений, пестицидов. И всё же изредка можно увидеть где-нибудь на лужке или меже свистящий столбик. Если и дальше так пойдет дело, то сусликов придётся заносить в Красную книгу.
               
                ***********

В первые послевоенные годы и в начале пятидесятых годах считалось почётным, если подросток работает летом в колхозе. В 15 лет ребят принимали в тракторную бригаду прицепщиками.  Мы, пацаны помоложе, завидовали старшим товарищам, когда видели их за рулём ХТЗ. Завидовали и тому, что плугочисты, чумазые от пыли и мазута, гордо проходили мимо нас. Мы спешили расти, чтобы в ближайшее лето тоже стать прицепщиками. Но пока нам доверяли другие дела. На третье лето нам поручили вывоз навоза с конного двора в поле.

Представьте себе обоз в 10 повозок, движущийся с коричневатым перегноем. В поле мы научились ловко сваливать набок телегу с навозом, затем так же ловко ставить опорожнённую на колёса и галопом мчаться за очередной порцией. С нами работали ещё двое мужиков, назначенных бригадиром, наверное, для того, чтобы присматривать за нами. Мужики работали спокойно и делали за день по 10-12 рейсов, а мы -  по 25-30.

Работали летом в колхозе и девчонки. Их посылали с женщинами на прополку, а   во время жатвы подносить "свясла"  (так называли колхозницы свитые из размоченной в воде соломенных жгутов, которыми связывались снопы), подносили снопы для укладки их в копна. Работали девчонки и на току во время молотьбы: они занимались сортировкой зерна как вручную с помощью деревянных лопат, так и на примитивных машинах. Мы, пацаны,,  во время молотьбы верхом на лошадях отвозили от молотильного барабана увязанные женщинами огромные "вязки" или в ригу, или к месту складирования соломы



                * * *


Уже третьи летние каникулы Иван Ляпин, ученик 7 класса, работает в колхозе. В это лето его назначили водовозом, обеспечивать колхозников, работавших на току. В такое горячее время Иван по несколько раз за день подъезжал к колодцу на подводе с деревянной бочкой и наполнял её холодной водой. Ребятишки поменьше старались помочь старшему товарищу, чтобы тот прокатил их. Иногда "хорошим труженикам" разрешал ехать с ним в поле, куда тоже доставлял воду. Всегда всё обходилось благополучно. А вот на этот раз... Произошло это у колодца на территории бывшего колхоза "3-й решающий".

Представьте себе колхозный колодец, размеры которого резко отличаются от обычного колодца с воротом. Во-первых, на вал ворота была намотана цепь с вёдрами-бадьями на обоих концах. Когда доставалось одно ведро - второе опускалось.
    
Во-вторых, на одной стороне ворота был закреплена отшлифованная ладонями металлическая рукоятка, на втором - колесо от конских граблей. Обычно воду доставал из колодца не один человек, а несколько, большая часть которых работала у колеса, перебирая спицы. Таким образом, бадью достать было легче и быстрее.

Вот и на этот раз так. Бочка наполовину была уже заполнена, когда нагрянувшие пацаны, вырывая друг у друга ведро, стали помогать Ивану. Кто крутил колодезный ворот, кто подавал ведро, кто принимал его и выливал воду в бочку, а кто-то кормил старую умную кобылу свежесорванной травой.

Наконец бочка наполнена. Иван прикрыл отверстие бочки крышкой, взялся за вожжи, оглядел сидящих ребятишек сзади бочки и только хотел дать команду Звёздочке, как сзади раздался короткий девчоночий визг. Все разом оглянулись. Из глубины колодца донесся глухой всплеск воды.
- Любаша Мордовкина упала в колодец! - крикнул белобрысый девятилетний Сашок.- Надо её быштрей шпашать!

Мальчик, подпрыгнув, сорвался с места и помчался на ток, где работала мать девочки. Через несколько минут прибежали люди. Сразу нашли толстую веревку, размотали  цепь на вороте, привязали верёвку к середине толстой палки.
- Иван, седлай быстрее! - скомандовал бригадир Тихон Терентьевич.
Иван вмиг   подчинился приказу и, крепко взявшись за верёвку, поплыл в холодную темень колодца. Он слышал, как барахталась девчонка внизу. Слышал и доносившийся голос её матери:
- Люба, дочка, держись! - Сейчас мы тебе поможем!
Из колодца глухим эхом отзывались отклики. А Любаша отчаянно боролась за свою жизнь Она жалобно скулила, повторяя одно и то же:
- Мама, мамочка...
Иван, погрузившись по пояс в воду, одной рукой подхватил девочку, прижал её к своей груди и крикнул:
-  Тащите!
Он уговаривал испуганную и продрогшую за несколько коротких минут спортсменку.

- Всё, все. Не бойся. Все, Любаша, будет хорошо.
Ты только крепче держись за меня. Сейчас нас вытащат.
Люба затряслась ещё сильнее, словно в лихорадке. Скорее всего, от страха. Когда они показались, их обоих крепко подхватили мужики и опустили на землю.
- Ах, ты моя морячка ненаглядная, - сквозь слёзы бормотала мать, а потом так завыла, точно её ужалила пчела или укусила злая собака. Видимо, женщина представила себе, как её плоть и кровь оказалась в глубоком колодце и чуть не погибла. Прижимая дочь к груди, она быстро побежала домой, забыв поблагодарить спасителей.
С тех пор Люба Мордовкина стала морячкой. Сейчас нашей героине более 60 лет, но гордое морское имя за ней сохранилось...


                * * *


... Шло время. Я перешёл в 6-й класс. Теперь на летних каникулах мне поручили подвозить воду к тракторам, работавшим в поле. По 30 бочек в день приходилось наливать из родникового колодца. Работа осложнялась тем, что как такового  оборудованного подхода к роднику не было. Приходилось по скользким ступеням по много раз опускаться и подниматься наверх. Через месяц меня назначили подвозить к тракторам горючее: керосин, солярку, разные масла. Эта работа трудностей не составляла: за день я привозил всего три-четыре бочки. Хуже было тем, что одежда через несколько дней стала сальной. Радовало то, что я находился всегда в тракторной бригаде, обедал вместе с трактористами и числился в их бригаде. Главное, меня уже выбрал в свои помощники один из лучших трактористов, работавший тогда на КДП-35.Это был Николай Лавров.
 
Два лета подряд (1955 и 1956 гг) я работал прицепщиком с Лавровым. Всем хорош пропашной трактор, только  при пахоте на поворотах часто соскакивала то одна, то другая гусеница. Не предназначен КДП-35 для пахоты. Он пропашной. Тут и норма выработки перевыполнялась, и гусеницы не соскакивали.
На ДТ-54 прицепщиком приняли моего товарища Виктора Попова. Однажды мы пахали ночью. Вот что произошло с моим другом.

В послевоенные годы мы с другом Витькой Поповым работали плугочистами, т.е. помощниками трактористов. Зарплата у нас была намного ниже, чем у трактористов, а нагрузка - не меньше: мы не только прицепляли и отцепляли разный инвентарь, но и подменяли трактористов за рычагами в самое трудное время - ночью (зябь пахали круглые сутки посменно).

Витька работал в паре с Иваном Петровичем (по прозвищу "Чека") на ДТ-54,я - с трактористом Лавровым. на КДП. Витькина загонка плавно опускалась к реке Матыра, а у меня кончалась обрывом. Тут не зевай - недолго и до беды.
Шёл пятый час утра. Мы устали до изнеможения. Все сильнее одолевала дремота, а сменщиков, т.е. наших трактористов, почему-то не было. Под утро сон крепчает не только у молодых, но и у взрослых.

Неожиданно поле начало заволакиваться густым туманом. Я еду в обратную от реки сторону. Света фар на Витькином тракторе почему-то не видно.Делаё0 круг, останавливаюсь. В тумане ничего не видно. Заглушил двигатель. Прислушался. Ничего не слышно. Тут что-то не так, думаю я.
Спотыкаясь, бегу к спящему на ворохе соломы Лаврову. С трудом растолкал его и говорю:
- ДТ пропал!
- А? Кто упал? Что ты мелешь? - спросонок забормотал Лавров.

Наконец до него дошло, о чём я говорил. Вместе бросились к Ивану Петровичу. Тот вовсю храпел с присвистыванием (поэтому трактористы отдыхали всегда порознь друг от друга).Подняли. Разъяснили. Все трое бежим по борозде. Земля прилипает к подошвам  сапог. Часто  падаем  и  снова  бежим.  Подбегаем к реке. Видим, у берега что-то чернеет. Ну, конечно. Витькин трактор. В воде! Двигатель заглох. Иван Петрович вскочил на торчащую из воды гусеницу, рванул на себя дверь кабины.
- Витька! - не своим голосом гаркнул он. - Ты что же, подлец, натворил?!

Витьку пришлось вытаскивать из кабины. Лишь после того, как Лавров плеснул ему в лицо водой, парень встрепенулся. Поняв, в чём дело, он так перепугался, что не мог вымолвить даже слова. Кое-как успокоили, отвели подальше от воды.
- Да-а-а, - после недолгого молчания выдавил из себя тракторист, - в рубашке ты, парень, родился.  Смотри...   
Обойдя углубившийся в земляной вал по самую раму плуг, он пояснил:      
- Если бы движок не заглох, кормить бы  тебе раков, герой. Обернувшись к Лаврову, Иван  Петрович сказал:       
- Ну, ладно, все знают, что я - отпетый соня. А ты-то почему дрыхнул, а

- Что теперь судить-рядить?- махнул рукой Лавров.- Хорош, что так обошлось. Давай-ка следы заметать: бригадир вот-вот появится...
- Река следов не оставляет,- ответил Лавров.
После этого случая Витька ушёл с работы и поступил на Новолипецкий завод. Но случай этот долго вспоминали трактористы.


                * * *


Пахота зяби продолжалась: спешили с севом озимых. Трактористы старались бережно эксплуатировать стальных коней, однако они, уже выработавшие свои сроки, всё же ломались. Ремонтировали их недалеко от правления колхоза, где уже много лет была обоснована стоянка. Она располагалась в конце огорода Андрея Флусова, во дворе которого водилось много  кур. Однажды произошла довольно занимательная история.

Однажды в обеденный перерыв, сердито размахивая руками, к трактористам, которые завершали обеденную трапезу, подошла известная своим скандальным характером жена Андрея Флусова Пелагея. Тракторный отряд располагался за её огородом, в стороне от колхозного двора. Мехмастерских тогда в колхозах ещё не было, за исключением кузницы. В отряде имелось всё необходимое для текущего ремонта тракторов. Здесь же, на "таборе", находилась примитивная кухня во главе с поварихой Ольгой, давно овдовевшей женщиной. Стояла в отряде и передвижная будка с нарами для отдыха. Словом, отряд для механизаторов был вторым домом.

Пелагея остановилась, сурово осмотрела грязных от мазута и пыли мужиков и грозно отчеканила:
- Вы что же это, Кузьма Денищ, делаете? Вы почему своевольничаете? К воровскому ремеслу руки приспособили
- Как - что? Обедаем, Пелагея, как видишь, поднимаясь с колен и вытирая ладонью рот, ответил Кузьма.
- Ты мне зубы не заговаривай, бесстыдник! - женщина багровела от
возмущения
- Да за что ты стыдишь-то меня - возмутился тракторист
- Ты  тут  старший, с  тебя  и  спрос. Значит, на  курятину  потянуло, да?
  Мало вам  казенного  харча, так давай   чужих кур  ловить, да?

Пелагея уже не говорила, а кричала, поливая механизаторов отборной бранью. Мужики,  ни чего не понимая, переглядывались и пожимали плечами.

Четыре дня подряд приходила Пелагея и всякий раз ругала мужиков, обвиняя их в краже её кур. А вечером обо всём докладывала мужу.
- Сегодня уже пятой не досчиталась,-  вздохнув, сказала она в пятницу.
- Ты вот что, Поля, садясь за стол ужинать, посоветовал Андрей, -завтра попробуй не выпускать кур из сарая. Посмотрим, что будет.

Андрей Платонович, мужик богатырского телосложения, пользовался у сельчан авторитетом. К нему и женщины-вдовы и мужчины, как говорится, в трудные минуты ходили за умом. Старики тоже уважали его за справедливость и смекалку. Вот и теперь он решил всё обмозговать, прежде чем принять какое--то решение.
В субботу Андрей пришёл с работы часа в три пополудни, отпросившись у начальства по семейным обстоятельствам. Работал он на железной дороге бригадиром-ремнтником.
- Сегодня еще одной курицы нет, - чуть не плача заявила Пелагея мужу.
- Неужто и в сарай мужики залезли? - вслух подумал Андрей. - Пойду к
председателю.               
Председатель внимательно выслушал друга детства, покачал головой и с упрёком сказал:
- Это, Андрей, на тебя не похоже. Баба наплела тебе чушь несусветную. а ты и поверил. Тут что-то другое... Разобраться следует.
Председатель колхоза "Пятилетка" Иван Тихонович напряг все силы. чтобы переубедить обиженного Андрея и помочь ему.
- Да не могут трактористы этого сделать. потому что некогда им - это раз. Не голодные они - это два. А уж зажарить. как изволил ты выразиться курицу на костре - вообще выдумка. Так что давай вместе искать причину. Мне ведь неприятна тоже эта история с кражей кур.

На следующее утро Андрей вышел во двор. чтобы выпустить кур. и увидел юркнувшего в дырку под сараем рыжеватого небольшого зверька, ростом с кошку, только подлиннее. Андрей смекнул. в чём дело. Не раздумывая, он схватил попавшийся под руку камень и затолкал его ногой в дыру. Но поймать зверька оказалось делом непростым.

Через некоторое время Андрей Платонович и Иван Тихонович, довольные благоп
5лучным исходом дела, миролюбиво улыбаясь. пожимали друг другу руки.
- Ты уж прости меня, Иван,- виновато сказал Андрей. И вор пойман, и куры нашлись, правда, без голов. Вот стервец. затащил их в самый тёмный угол и завалил навозом.
- Я-то что - перебил его председатель.- У мужиков прощения просила.
На следующий день Пелагея со слезами на глазах умоляла трактористов простить  её. С тех пор куры свободно разгуливали по двору и около дома. Кражи прекратились.


                * * *


В жизни каждого человека бывают случаи, за которые стыд пробирает всю оставшуюся жизнь. Случилось нечто подобное и с Тихоном Михайловичем Путилиным.
- Было лет тридцать назад, - поведал старик. - На колхозной ферме
шёл тогда самый ответственный период: переводили коров из летнего лагеря в стойла. Ответственный потому, что коровы с непривычки не
хотели есть грубые корма. Молоко-то у коровы, известное дело, на язык А тут бурёнки ещё не отвыкли от подножного корма. Мы, скотники, и обязаны были помочь им, сда- бривая солому патокой...

Сбавлять надои считалось недопустимым, поэтому председатель Иван Тихонович держал состояние животноводческой фермы под особым контролем.
В то октябрьское утро двое скотников не вышли на работу, хотя вечером председатель "занарядил" на скотный двор шестерых надёжных мужиков.
- Не вышли, значит, причина уважительная есть, - сказал Иван Тихонович и дал указание бригадиру немедленно найти замену и разобраться с прогульщиками.
Бригадир Тихон Терентьевич выбежал из здания правления колхоза и рванул на Сером в сторону,  где жил Тихон Михайлович. Мил он в полутора километрах, но на быстром жеребце быстро можно доскакать. Подъехал к дому - замок на двери. У другого дома - такая же картина.
- Замену нам с Петром нашли, конечно, - виновато улыбнулся Тихон Михайлович. - Только ни бригадир, ни председатель не могли понять, почему такие добросовестные работники, трезвенники оказались прогульщиками.

Часу в шестом вечера со стороны райцентра показался автобус Грязи-Липецк. Председатель притормозил автомашину, высунул голову из кабины и стал ждать, когда освободится путь. Из автобуса выходили пассажиры. Смотрит Иван Тихонович и своим глазам не верит: вместе с другими вышли двое мужчин с мешками, из которых торчали верхушки саженцев. Один из них нагнулся, чтобы поправить свою ношу. А когда мужики взвалили мешки на спины и хотели было направиться по тропинке. председатель даже подпрыгнул на сиденье: "Да это же скотники пропавшие!"- чуть не воскликнул он. Тихон Михайлович взглянул налево и остановился, увидев председателя.
- С покупкой вас, - иронически поздравил тот самовольщиков.
- Спасибочки, - машинально ответил скотник и часто заморгал ресницами, чувствуя вину и недобрый исход дела.
- Та-а-ак, - угрожающе протянул Иван Тихонович. - Куда же  это вы ездили, если не секрет

- Не секрет, председатель, не секрет, - затараторил Пётр. - В Мичуринск. Вот за саженцами...
- Ага,  в Мичуринск мотнулись за саженцами, а коровы пусть подыхают, так ?
- Бес попутал, Иван Тихонович, - теперь заговорил Тихон Михайлович и стал оправдываться, - Соседи, поди, все уже давно съездили и сады себе посадили. Мы с Петром только и остались. Все некогда нам. Вот, значит, и надумали сегодня...
- Садики заложить - перебил председатель. - Что ж, дело хорошее. Но знаете ли вы, дорогие мои садоводы, что сегодня в колхозе из-за вашего разгильдяйства погибло 40 коров

- Сорок? - ахнули скотники. - Да как же это случилось-то?
- Неужто отравились чем

Председатель молча сверлил мужиков взглядом.
- Сорок коров, - словно эхо, повторил Тихон и хлопнул ладонями по бедрам, забыв   про саженцы, которые в тот же момент упали к его ногам. - Что же теперь будет

- Не знаю...Под суд пойдёте, - спокойно проговорил председатель. - По вашей вине животные погибли. Надеюсь, вы это понимаете

Иван Тихонович ещё долго стыдил нерадивых работников.
- Я-то вас считал надёжными людьми,  в пример всегда ставил, а вы такую подлость устроили. Да гюдойди вы ко мне и скажи, так, мол, и так - отгул требуется на хозяйственные дела неотложные. Разве бы я отказал? А если бы узнал, что саженцы вам нужны, свою бы машину дал…  А вы, как мальчишки, тайком... Как мне-то после этого людям в глаза глядеть. скажите

Председатель сел в кабину и, сердито газанув, уехал. Мужики ещё несколько минут стояли молча,  не решаясь, что делать с саженцами.
- Яблони мы, конечно, посадили, - заканчивает старик, - но в душе такой осадок остался, что как вспомню, так не по себе становится. -. Как мы могли такое отмочить. ума теперь не приложу Внукам и правнукам заказываю, чтобы так никогда не поступали.    
                ***               

Разные случаи с людьми происходили только на территории нашего колхоза: одни из них грустные, другие трагические, третьи смешные. Все они надолго остались в моей памяти.

Сенокос – короткая, но важная для крестьян пора. Днем жара стоит нестерпимая. Но бывает и так, что внезапно наплывут чёрные мохнатые тучи, рванёт ветер, засверкает фиолетовым цветом молния, загремит сначала раскатистый, затем оглушительный гром. Еще мгновение - и с неба обрушивается проливной дождь. Иногда случалось с крупным градом. В такие минуты кажется, что от посевов ни в поле, ни в огороде дома ничего не останется. Женщины, скрестив руки, шепчут молитвы, девчонки-подростки, укрывшись под телегой, трясутся от страха.
Вдруг всё стихает, вспыхивает солнце. В такие минуты воздух становится свежим, дышится легко. А ещё через несколько минут продолжат бесконечные песни жаворонки.
- Слава тебе, Господи, - произносит одна из самых верующих женщин.  -Кажется, пронесло...

Не проходит и часа, как луг снова оживает. Под палящими лучами солнца от скошенной травы обильно поднимается пар, дышится легко. - Теперь можно и передохнуть.И вот сено высохло. Теперь обязательно на ночь его надо перевезти на сеновал, где оно будет уложено в скирды. Люди,  вооружившись граблями и вилами, проворно переворачивают душистое сено, предназначенное для колхозного скота.

В это горячее время сельчане стремятся заготовить сена или полевой травы и для своего скота. В такие ночи в селе стоит пьянящий запах полевых и луговых цветов и трав. Даже не хочется уходить домой. Казинцы имели обычай в такие ночи спать под окном у дома на сухой траве. У кого-то имелись сеновалы во дворе.

В это самое время сельчане "охотились" за телегами, которых почему-то в колхозе всег-да не хватало. С поля мужики приезжали поздно, иногда за полночь, Редко кому удавлюсь захватить освободившуюся до темна повозку, чтобы привезти сено. В основном это делалось ночью, при луне.
      
Лошадь уже дожидалась у двора, заранее пригнанной заботливой хозяйкой. Как только появляется освободившаяся телега на конном дворе, её сразу же подхватывали за оглобли проворные руки к катили к дому.

Так случилось и в эту летнюю ночь. Фильм в клубе давно закончился, танцплощадка тоже  опустела. Молодежь возвращалась домой. Впереди всех шагал Ванятка-токарь. Токарем он действительно работал на тракторном заводе, а вот почему Ванятка, а не Иван, было известно ему одному.

Иван - сын Тихона Михайловича Путилина –  известного в колхозе кузнеца, а затем скотника животноводческой фермы - был парнем особенным, почему-то сторонился девок и с ровесниками дружбы не водил. Словом, не от мира сего был человек. Ходили слухи, что он серьёзно верил в Бога, посещал по праздникам церковь, не пил спиртного, не курил. В школе не был ни октябренком, ни пионером, ни комсомольцем. И это-то в советские времена... А ещё верил в нечистую силу, колдунов, но не баялся их, надеясь на молитвы.
Иван рассказывал, что самому вё раз приходилось иметь дело с колдунами. И даже уверял, что в их селе, в частности, на территории бывшего колхоза "3-й решающий", живёт самая настоящая колдунья, которая как-то пыталась его напугать. Эта ведьма, по его словам, то поросёнком перебежит дорогу, то курицей прокудахчет, то длинной цепью проползёт около него. Но ни разу до Ивана не дотронулась: молитвы, которые он читал, не допускали ведьму.  Ивану верили и не верили, но внимательно и даже с некоторым душевным трепетом выслушивали его истории.

Шагая в гордом одиночестве, Ванятка-токарь вдруг услышал  откуда-то со стороны тележный скрип. Повернул  в ту сторону голову - и в этот самый момент раздалось громкое лошадиное ржание. Иван остановился: что такое

Лошади нет, а телега едет... Кто же ржал?  Как ни старался  разглядеть, так ничего и не понял. А телега быстро приближается по переулку. Ивану почудилось,  что в оглоблях кто-то по-человечески кашлянул. Такого Иван ещё не только не встречал, ио и не слыхивал. Мороз по коже пробежал, ноги подкосились. А телега уже совсем близко. "Колдунья!"- решил Иван и дал такого стрекоча, что и самой быстрой лошади за ним было не угнаться. И молитвы почему-то из головы все вылетели.

А телега под уклон набрала скорость, застучала, затрещала ещё сильнее. Иван бежал, не оглядываясь. Ему казалось, что вот-вот лошадиные копыта затопчут его...

Не помнит, как оказался у дома своей крёстной Анны Николаевны Плотниковой. Тяжело дыша, Иван забарабанил в оконную раму. Резкий стук разбудил женщину.
- Кто там
- Крёстная, открой скорей !  Колдунья !

На другой день вся окрестность хохотала над  ночным происшествием. Еще бы: колхозного счетовода приняли за колдуна ! Это он тащил за оглобли телегу и насмерть перепугал парня.

Иван же после того позорного для себя случая долго боялся показываться на людях. Над ним смеялись к потешались. Ничего не оставалось, как поселиться в городском рабочем общежитии, где о нём никто ничего не знал. ... Запомнился случай, произошедший и с моим ровесником Лёшкой Козадёровым.

                **************

Лёнька Козадеров, 12-летний краснощёкий подросток, не в меру  самоуверенный,  всегда выделялся среди товарищей. Если у кого-то из них появится какая-то новая вещь, то через день - другой   точно  такая же  появляется и у него. Как  это  ему удавалось, мы долгое время понять не могли. И деньги у него всегда водились такие, что тягаться с ним  никто не
решался
- Лёшь,- обратился к нему однажды Петька Прянец.- Митька-то Скворец дутыши купил...
- А не врёшь? - пытается понять Лёшка: не разыгрывают ли его.- И для меня это трудности не составляет. Вот увидишь.

Первые морозцы уже схватили воду в камышах. Но мы ждали настоящего мороза, когда Матыра выдохнет последний пар, зазвенит, засверкает первым прозрачным льдом. Вот тогда до свидания домашние задания. Прибежав из школы и наскоро подкрепившись, мы гурьбой отправляемся на реку. и до самого вечера, забыв обо всём на свете, катаемся, делая расписные узоры коньками на льду.

И вот ударил мороз. Река покрылась прочным около камышей льдом. Дальше, к середине реки, как всегда, лёд ещё не окреп. Однако ребятня об этом иногда забывала: некоторые смельчаки удалялись от берега. Правда, всё обходилось благополучно. А вот воскресным  ноябрьским днём произошло непредвиденное.
Ещё задолго до обеда дверь в нашу избу открылась. и в дверях показался Лёшка Козадеров. В руках он держал перевязанные ремешками новёхонькие коньки.
- Во - гляди! - торопливо сказал Ленька. – Новяк.               
    
Я с завистью разглядываю  "снегурки".
- Пойдём обкатку сделаем, - предложил сразу Лёнька.

И вот мы на льду. Вокруг ещё ни души: в выходные ребятишки зимой обычно отсыпаются. Лёнька, сдёрнув с рук чёрные шерстяные варежки, торопливо стал привязывать коньки к валенкам. Тогда ботинков с коньками в сельской местности еще не было.

Лёнька довольно кряхтел, натягивая ремешки. На упавшую с головы шапку не обратил даже внимания. Я следил за его ловкими движениями и дрожал ог холодного ветра. Однако любопытство и желание тоже прокатиться на новеньких "снегурках" взяли верх, и я терпеливо дожидался момента обкатки коньков.
- Порядок.- выпрямляясь и надевая шапку и варежки, сказал приятель.

Потоптавшись ка месте и убедившись, что привязаны коньки надёжно, Лёнька уверенно пошел по склеившейся и сверкающей на солнце луговой траве. Я предложил ему свою трость. Так, на всякий случай. Взрослые парни обычно ездят с тростью. Особенно. когда происходят сражения между казинцами и ярлуковцами. Лёшка не отказался. Разбежавшись, он плавно покатился по зеркальной глади реки. Взмах правой ногой, взмах левой. Правой, левой. Правой, левой. Скорость быстро набирается. Из-под ног рассыпаются искрящиеся льдинки.

Отмахав метров 300-400, Лёнька описывает широкую дугу, чтобы вернуться. Теперь он оказался далеко от берега. Во избежание несчастного случая я обеими руками машу, подавая знак приближения к берегу. Ленька на меня, видимо, в тот момент не смотрел. Он изо всех сил отталкивался коньками ото льда, чтобы преодолеть силу ветра. Вот он поравнялся со мной. Хотел , было завернуть к берегу, как лёд под ним затрещал жалобным треском  и стал, как люлька, прогибаться. Сначала спасала хорошая скорость, а когда он поехал тише и стал приближаться к берегу, от крутого поворота вдруг юркнул под лёд. Я сжался в комок от ужаса.
   
В считанные секунда из воды вынырнула голова Леньки. Он пытался вырваться из ледяного оцепенения, но лед отламывался.
- Не бросай трость, Лёха!- крикнул я, ничем больше не имея возможности помочь ему. Ступи я  без коньков на лёд подальше от камышей,  мог тут же оказать   в воде. Тогда бы пришлось кому-то вытаскивать нас двоих. А кто это мог сделать, если вокруг ни души.
-  Тростью, тростью упирайся в лёд! - даю нужные советы попавшему в беду товарищу.- Не бойся, ты выберешься. Только подальше от себя втыкай в лёд трость!

Видимо, эти советы отрезвили Лёньку, он дружнее стал работать тростью. Воткнет её в лёд - и потихоньку вползает на него. Только задумает сделает второй упор, как лёд обламывается, и  Лёнька снова оказывается по горло в воде. Уже метров 10 льда искромсал, но выбраться никак не удавалось. Одежда набухла, тяжёлые валенки сбросить не получалось: они крепко притянуты ремешками. Правда, в том месте было уже не очень глубокого. Лёнька чувствовал ногами дно. Однако парнишка уже слабел - силы покидали его тело. Делать нечего, пришлось ползти ему на помощь.
-  Леня, не останавливайся! Работай тростью, работай дружнее! Я иду к тебе на помощь...

У меня на штанах вместо ремня была подвязана конопляная веревочка длиной в полтора метра. Подползаю ближе. Бросаю один конец к Леньке. Тот оказался уже без варежек и сумел поймать
- Одной рукой держись за верёвку, другой упирайся в лёд, - даю команду другу.- Только спокойнее... Попробуй, не достаешь ли дна?

Лешка, оттолкнулся от дна и уперся тростью в лёд. Удалось повалиться на лед. Я натянул веревку на себя, но и сам стал ползти к товарищу.Лёшка ещё раз воткнул трость и ещё раз оттолкнулся. Я быстро откатился в сторону, давая дорогу Лёньке.Через несколько минут, шурша ледяной одеждой. Лёнька добежал
до  моего дома. Вошли в избу
-  Господи Исуусе Христе, - всплеснула руками мама, увидев нас.- Что случилось-то

- С-с-сне-не-не-г-гурки  п-подвел-ли, - стуча зубами, пробормотал.  Лёнька.
До самого вечера мы сидели на русской печке. Мама  подавала нам чай, заваренный малиной. Лёнька через силу пил, пока не вспотел. Когда стемнело, мы слезли с печи. Ленька надел высушенные штаны и рубаху. Пиджак и валенки пришлось ему дать свои... Как ни странно, но Лёнька не заболел.  и на другой день как ни в чем ни бывало пришёл в школу.
   
Если в этом случае обошлось испугом, то в других историях люди погибали. Читайте дальше.
               
                **************

Случилась это в середине пятидесятых годов прошлого века. Казинцы заваливали старые колодцы с прогнившими от времени деревянными срубами и устраивали новые, с железобетонными кольцами. Обычно объединялись по 10-12 дворов и в складчину закупали все необходимые стройматериалы, нанимали мастера колодезных дел.

По совету такого мастера определяли и место очередного колодца. Работа выполнялась престо: в бочкообразную опалубку-форму засыпалась щебенка, закладывалась  арматура и заливался раствор. Затем деревянными шестами утрамбовывали. Таким образом процедуры повторялись до тех пор, пока метровой высоты опалубка-форма полностью не наполнялась. Через три дня опалубка удалялась.  Кольцо зеленоватого цвета, издававшего специфический запах, стаяло готовым к употреблению. Его в течение дня несколько раз поливали водой, чтобы окончательно "созрело". Приготовив таким образом 5-6 колец, принимались к главной работе - рытью колодца. Мы, ещё тогда босоногие ребятишки, до хрипоты спорили, как будут мужики передвигать тяжелые кольца на нужное место.

Оказалось, что это очень простое дело. С помощью досок и деревянных ваг кольцо легко передвигалось. Когда же "колодезник", как называли маши родители мастера, углублял кольцо на уровень с поверхностью земли, двигали второе кольцо и устанавливали на первое, нижнее кольцо.
Сначала мастер выбрасывал землю лопатой с короткой ручкой сам, а по мере углубления к ведру привязывали верёвку, с помощью которой опускали и поднимали его. Потом установили ворот.
-   Не хватит 18 колец, - сказал мастер за ужином. - Придётся ещё пару штук залить.

И точно: на 19-ом кольце земля повлажнела. Последнее, 20-е по счёту кольцо, мастер врывал уже в холодную родниковую воду. Ковырнул посильнее в самой середине кольца - и вода хлынула как из фонтана. Даже до конца вычистить остатки илистой земли было невозможно. Мастер дал команду поднимать его.
- Похоже, попали на хорошее место: родник хлещет, как из крана,- сказал мастер Игнат и попросил стакан водки. Для согрева.

Вечером мужики собрались «обмыть» колодец. Выпили. Закусили. Потолковали. Решили послушать: булькает родник или уже перестал. Обычно из нового колодца воду для питья полагалось брать не ранее, как через неделю; "газы" должны выйти, говорили мужики.
- Не слышно что-то, - сказал Андрей Косёнков.- Ну-ка, ребята, опустите меня.
Андрей с фонарём в руке стал опускаться. Ворот держали четверо мужиков: мало ли что может случиться.
- Ну, что там, Андрей? -  раздавались голоса сверху.
- Пока ничего не вижу и не слышу, - глухо отзывался Андрей. -
Спускайте ещё. Через несколько секунд верёвка вдруг ослабела, и тут же раздался всплеск воды.             
- Андрей упал!- крикнул Савелий Фурсов.- Вытаскивай быстрей верёвку!
Савелий, было, оседлал скалу и хотел помочь попавшему в беду товарищу, но мастер Игнат остановил его
- Погоди, Савка, не спеши. Тут что-то не так.

Однако Савелий настоял на своём, и его стали также с фонарём опускать в колодец. Через некоторое время всё повторилась: послышался тяжёлый всплеск воды. К колодцу кинулся Егор, но в него накрепко вцепились жена и дети. 3аголосили так, что жутко стало. Около колодца быстро собралась толпа людей.

На следующий день из Липецка прибыли водолазы. Утопленников достали. Взяли воду на анализ и уехали. Водой пользоваться категорически запретили. Через три дня, когда утопленников похоронили, приехавший из областного центра специалист заявил, что мужики погибли от ядовитого газа, скорее всего, метана. Этот газ не горит, потому и погасли фонари. Попадание метана в организм человека вызывает мгновенную потерю сознания.
Разумеется, если бы это произошло на поверхности земли, спасти мужиков было можно.

На вопрос, откуда взялся этот газ и можно ли пить из этого колодца
воду, специалист ответил:
- Причин образования метана много. В данном случае подходит один варрант. Возможно, где-то поблизости давно был колодец, который завалили. Попавшие отходы разлагались и образовали процесс выделения метана... Пока воду для питья из колодца брать нельзя. Надо вычерпывать...

                *******************


Сколько людей на свете, столько и разных характеров. Недаром в народе говорится: "Всяк по-своему с ума сходит". Для кого-то поступиться нормами морали - позор великий, для другого - это норма поведения. Так, например, произошло с моими односельчанами.

Григорий Михайлович Голышов решил продать корову. Не потому, что
дышная, а по семейным обстоятельствам. Долго шёл он к такому итогу, не одну бессонную ночь провел: так жалко была расставаться со своей кормилицей, верой и правдой прослужившей ему 10 долгих лет. А какое молоко даёт Зорька: жирное, вкусное, душистое. Постоит трехлитровая банка сутки в погребе - чуть ли не треть наполняется сливками. От покупателей отбоя нет. Иные даже сами цену набавляют, чтобы быть постоянными покупателями молока замечательной коровы Григория.

А какая Зорька умница. Не было случая, чтобы мимо дома когда прошла или, не дай Бог, в чужой огород ступила. И в стаде она ведёт себя важно: даже самые бодливые коровы уступают ей место с лучшими травяными делянками. Однако же и не жадная Зорька: сколько положено поест и отходит б сторону, давая возможность насытиться и другим бурёнкам.
Во время дойки Зорька стоит себе, сено жуёт или свежую траву и не шелохнется.

А закончит хозяйка Наталия своё дело. Зорька лизнёт её в щеку, в знак благодарности. будто.Любит Зорька, чтобы с ней разговаривали. Потому супруги - Григорий и Наталья - находят для такой беседы самые ласковые, самые нежные слова: "кормилица'', "умница", "барыня"...

Утром, когда ещё над лугами и полями стоит сизая дымка тумана. сельчане провожают своих бурёнок в стадо. Зорьку даже неопытному человеку без труда можно выделить из десятка других коров: крупная с белой звездой на лбу и толстыми с изгибом рогами. Пастухи всегда -отмечают чистоплотность Зорьки. упрекая отдельных нерадивых хозяек.провожающих своих кормилиц с грязными боками и взъерошенной шерстью.

Но сложилось в жизни Григория так, что с коровой приходится расстаться. Супруга Наталья тяжело заболела и вскоре отошла в мир иной. Тоскливо стало в доме, тяжело в душе. Но всё-таки ещё год хозяин корову держал. И доил не хуже покойной Натальи. и кормил. и убирал в хлеву. всегда нежно разговаривая с Зорькой. А она вдруг перестанет жевать. повернет в его сторону голову. уставится своими большими глазами - такая жуть охватывает, хоть рыдай. Зорька тоже переживала горе. хоть и бессловесная скотина. Григорий, физически ещё крепкий старик. не мог далее видеть тоскливые глаза кормилицы. Вот и решил продать её. В хорошие руки, разумеется.

Прошло время. Григорий придумал план продажи коровы. В каждом селе есть так называемые "вестоноши", которые собирают новости по дамам, а затем об этом направо и налево судачат. С ним-то дед Григорий и завёл дружбу. Поговорит о житье-бытье и как бы ненароком намекнёт, что мог бы корову продать, если найдётся добрый хозяин, понимающий толк в животных.
И ненапрасно старался старик. Дня через три один за другим стали заявляться покупатели Дед Григорий опытным взглядом и хитрым вопросом определял, кто есть кто, в конце концов давая от ворот поворот. Но один мужик, по мнению Григория, внушал доверие. Сторговались. Выпили "магарыч". В завершение всего покупатель сам предложил в качестве залога треть стоимости коровы. пообещав через две недели принести остальную сумму и забрать Зорьку.
   
А покупатели всё шли и шли, прослышав о доброй корове. Всем им дед Григорий  отвечал, что корова продана.Прошло две недели, а покупатель почему-то за коровой не явился. Прибыл он только через месяц, но с другой целью.
- Ты прости меня. Григорий Михайлович, - сказал Семён Петрович, - за опоздание.
- Лучше поздно, чем никогда, -  перебил его Григорий.
- Видишь ли,- продолжил Семён, - сложилось так, что корову твою покупать я передумал.
- Что ж, вольному воля, - ответил Григорий.- Тогда больше нам разговаривать не о   чём.
- Это так, - согласился Семён, -  но я хочу получить свой залог...
- Значит, ты хочешь деньги свои вернуть, так?- издевательски переспросил Григорий.- А кто тебе сказал, что так можно сделать

Семён хотел сказать что-то, но хозяин схватил его крепкой рукой за шиворот   и поволок к двери, приговаривая:
- Ты знаешь. как это называется! - прошипел Григорий? - Это хуже подлости. Ты отбил у меня всех покупателей. А теперь требуешь залог.  Ничего не получишь, слышишь? И уходи отсюда...
   
Семен, услышав "вот тебе Бог, а вот порог", ушёл не солоно хлебавши...
И осталась корова во дворе Григория.
- Знать не судьба продать тебя, Зорька, - сказал хозяин, - будем доживать век вместе.
Немало запомнилось историй и криминального характера, герои которых оказывались в невероятно трудных ситуациях.

                **************


Алексей Козадеров, по кличке «Тулуп», по натуре был юмористом. Его каламбуры могли рассмешить даже самого серьезного человека. Но иногда больно задевали, как говорится, за живое того человека, в чей адрес отпускаются. Все смеются, кроме обиженного. Потом, правда, они мирятся, и обида вскоре забывается. А вот однажды шутка обернулась для Алексея трагедией.

Сентябрьским тёплым вечером Алексей с приятелем Витей Комоликовым возвращался из клуба. Было уже за полночь, так как после кинофильма парни ещё потолкались на танцплощадке.

Сквозь редкие облака тускло пробивалась луна. От реки веяло прохладой. Приятели в хорошем настроении шли, весело переговариваясь между собой. Неожиданно они услышали приглушённые голоса и звук поцелуя. Присмотревшись, заметили пару влюблённых, сидевших на скамье под окном дома. Парни остановились. Алексей тут же пустил в адрес парочки свою, прямо скажем, неуместную шутку:
-  Ну и как, получается

Мгновение - и парень, вскочив со скамьи, в два прыжка сказался с ними рядом. Это был Виталий  Попов, известный своими хулиганскими поступками.
- Кто это сказал?- спросил он
- Ну, допустим, я, - ответил Алексей. - Что же и пошутить нельзя

Лешка не успел договорить фразу, как Виталик резким ударом в бок оборвал его на полуслове. Алексей упал. Витька потянул друга за руку, которая безвольна упала. Чиркнув спичкой, он увидел, как около друга на глазах появлялась лужа крови.... Медэксперты дали заключение: смерть наступила мгновенно от прямого попадания ножом.

                ************************


Оперативно-розыскная группа с собакой прибыла на место происшествия. как только в милицию поступил сигнал о краже. Несмотря на прошедший ночью дождь. овчарка взяла след. ведущий от МТФ колхоза "Россия" в село. Собака не ошиблась: в одном из домов участка бывшего   колхоза "3-й решающий» с утра пораньше явно собирались что-то праздновать. Запах жареной печёнки разносился вокруг. так что опытной овчарке по кличке Сигма не стоило труда привести розыскную группу в нужное место.

Старший группы лейтенант Дергунов резко рванул дверь. и четверо оперативников оказались в полумраке сеней. За второй дверью они увидели хозяйку, хлопотавшую у плиты. на которой стояла большая сковорода.
От неожиданности женщина охнула и резко спустила руки.
- Не ждали ? А где же ваш муженёк7 - поинтересовался Дергунов.
- А его нет...Ушёл он, - испуганно ответила она. - За самогоном пошёл...
- Ну тогда мы его подождем. уважаемая , как вас по имени - отчеству

- Антонина Петровка. - подсказала хозяйка.
- У вас. Антонина Петровна. видно. праздник какой намечается

- Да нет, - отвечает женщина, - просто друзья должны к нему подойти.
- Ага. друзья. Вот и мы тоже. Вы не против ?
Не найдя что ответить. Антонина устало опустилась на стул у окна за столом. Она знала, что примерно так и должно было закончиться очередное "дело" её супруга. лишь недавно освободившегося из мест не столь отдаленных. Но помешать ему с дружками не смогла.

А дело было так. Её Николай приглядел на животноводческой ферме приличного "бычка", этак центнеров на шесть-семь весом. Прикинул. сколько он может стоить да как надолго хватит мяса в доме. Прикинул. что "дельце" выгодное и решил задуманное сделать в самое ближайшее время. как только найдутся помощники.. Жена совсем запилила. так как муж сидит на её шее. на работу не спешит устраиваться. И вот помощники в лице двух собутыльников нашлись. Ими оказались Петька Прянец и Николай Чакан. Дождавшись глухой тёмной полночи. троица отъявленных воров отправилась на задание.

Всё прошло гладко. Туша была "своим ходом" доставлена во двор Николая.  Быка не без труда завалили. освежевали и определили на время в кадушки в погребе. Дружки запросили магарыч. Приказав жене жарить печенку. супруг вместе с ними вышел из дома. Уверенные в том. что их ни за что не найдут (ведь ночью шёл дождь), мужики. весело переговариваясь. возвращались с тремя бутылками самогона в карманах. Взяли его за приличный кусок говядины.

Ничего не подозревая, подельники вошли в дом. Не дав им опомниться. оперативники заломили преступникам руки. Щёлкнули наручни. Теперь можно и поговорить, что называется,  по душам. Отпираться в содеянном не было смысла: на плите дымилась сковорода с горячей печенкой. Мясо в кадушках найти не составляло труда. так как Сигма часто поворачивала морду в сторону погреба. Вскоре оно было доставлено наружу и разложено на разостланную клеёнку.
Николай по прозвищу Никита считал. Что операция" была проведена безукоризненно, теперь не мог понять. где допустил прокол.
- А ты у собачки   спроси. - посоветовал Дергунов. - Наша Сигма запах жареного мяса за  версту чует. версту чует. Да и кто чуть свет скотину режет, печенку в пять часов готовит? Так на твой дом и вышли... Ну, хватит разговаривать, собирайтесь...

Конец этой истории закономерный: Николай как вор –рецидивист, получил самый большой срок. Чуть меньше дали его подельникам, так и не успевшим распить желанный магарыч.
                *********************
Утоптанная тропинка, изгибаясь, вела к окраинным домам. Тускло светила луна, перемигивались звёзды. Николай, обутый в валенки, шёл быстро и беззвучно. Шапку-ушанку во   избежание обморожения подвязал  под подбородком. Тёплые вязаные варежки почти не грели, поэтому Николай поочерёдно держал их в карманах ватных брюк.

Нужный дом Николай приметил еще с осени. А приглянулся этот дом тем, что вокруг него копошилось много всякой  домашней птицы.

Чуть в стороне Николай заметил "козлы" - приспособление для распиловки дров. Приставив их к стене, легко оказался на крыше. В считанные минуты прокопал дыру и спрыгнул в сарай. В темноте ничего невозможно было разглядеть. Чиркнув спичкой, осмотрелся. К его удивлению,  в сарае на насестях сидели нахохлившиеся куры. Гусей, индеек и уток хозяин, видимо, успел определить. Ничего не оставалось, как приняться за кур. Вор наошупь стал хватать их с насестей, скручивать головы и бросать в мешок. Вскоре мешок наполнился. Можно уходить.

В это время во двор по нужде зашёл поздно вернувшийся из клуба сын хозяина этого дома. Услышав подозрительную возню в сарае, он постучал в переднее окно с улицы. Вышла открыть дверь мать. Сын шепотом рассказал об услышанном во дворе.
- Пусть отец   оденется  и поскорее  выйдет. У нас во дворе кто-то"работает".
Отец не заставил себя долго ждать. Вдвоём с сыном, вооружившись
вилами и лопатой, они подошли к сараю

Прислушались: никаких признаков присутствия  постороннего человека. Отец, недовольно махнув рукой, хотел было упрекнуть сына, что тот напрасно поднял его с постели. Но тут в сарае послышался звук, похожий на сдерживаемый кашель. Сын тронул отца за плечо и показал на крышу сарая, где при свете луны отчётливо чернела дыра. Кузьма Иванович вскинул наперевес вилы и строго крикнул:
-  А ну – вылезай!
   
В сарае воцарилась мёртвая тишина. Хозяин дома повторил команду. Вскоре послышался шорох: это из дыры выбирался вор. Сначала показалась голова в шапке, потом и сам вор. Но вместо того, чтобы  сдаться и попросить прощения, он стал бросать в них металлические прутья, припасённые заранее и засунутые за голенища валенок. Кузьма Иванович, четверть века отмахавший кувалдой в колхозной кузнице, мужик ещё крепкий, взревел:
-  Ах ты, сволочь! Ну, держись.
   
Кузнец хотел, было, вонзить вилы  в непрошеного гостя, но тот успел юркнуть вниз. Опять наступила тишина. К какому приёму готовился вор, знал только он. Отец с сыном стояли по бокам теперь уже открытой ими двери сарая. В руках держали один вилы, другой лопату. Минут десять стояли, а вор всё думал, как ему вырваться из сарая и убежать. Наконец Кузьма Иванович крикнул:
-  Вых-х-оди по-хорошему! Иначе плохо тебе будет…
   
О чём думал в этот момент Николай, трудно сказать. Возможно, вспомнил нары в камере, работу на лесоповале или неудачный побег, из-за чего пришлось мотать лишний срок. А может, перед его мысленным взором стояли пообещавшиеся в гости друзья, ждавшие обильного угощения. Отец и сын думали только об одном – поймать вора и наказать.
    
Неожиданно Николай выскочил из сарая. Он рассчитывал на внезапность своих действий. Чуть промедлил бы кто из двоих у двери – вора бы и след пропал. Только ошибся опытный вор: Кузьма Иванович успел подставить ногу – и вор упал. Сын не растерялся и огрел лежащего на снегу по спине лопатой. Плашмя, конечно.
    
Неудачная «операция» Николая закончилась тем, что его изрядно поколотили, выволокли на улицу и привязали верёвкой к телеграфному столбу. Вскоре Николай заорал: в суматохе он забыл опустить уши шапки. И варежки потерял. А мороз не дремал.
    
На крики пленника никто не появлялся: село мирно спало. Но уже близился рассвет. В некоторых домах стали зажигаться огни, открываться двери и появляться люди. Наконец к столбу подошли женщины и хотели помочь мученику.
-   Да что же это творится, Бабоньки? – завопила одна из них. – Нешто можно заживо человека морозить?
   
Женщины все разом загалдели, как  умеют только женщины. Но подбежал успевший согреться Кузьма Иванович и стал отгонять женщин.
-  Он, негодяй, у меня всех кур порешил!  Пусть погреется…
-  Нет, Кузьма, так не пойдёт, - ещё больше завопили бабы. – Коли он виноват, пусть суд разбирается.
-  Ишь, умник нашёлся – самосуд устроил!
-  Да знаешь ли ты, что за такое бывает?
   
Женщины оттолкнули мужика и развязали верёвку. Николай еле держался на ногах. Его занесли в дом к Кузьме Ивановичу и стали растирать снегом руки, ноги и уши. Кто-то догадался принести гусиного сала, чем смазали обмороженные места. Через некоторое время они вздулись и покраснели.
   
Николай лежал без движения. Взгляд его был жалким: в нём сквозили страх и ненависть. И обречённость. Ещё бы: он хорошо понимал, в какую ситуацию попал.
   
Рассвело. Приехал участковый милиционер. Опросив свидетелей, он составил протокол. Когда все, кому было необходимо, расписались, милиционер сказал:
-  Самосуд – тоже преступление. За это придётся отвечать по всей строгости.
…  Кузьма Иванович еле выкрутился из этой ситуации, отделавшись крупным штрафом. А Николай долго лежал в больнице и выписался с укороченными пальцами рук. Возбуждать уголовное дело не стали: он и без того  строго наказан. Правда, сам Николай считал, что легко отделался.

                *****************

Бывают люди, комичные от природы. С ними обязательно случаются необычные происшествия. Когда они сами с серьезным видом рассказывают об этом, слушающие надрывают от смеха животы. Таким был и мой друг Николай Плотников.
Круглая, как средней величины арбуз, голова с короткой черной стрижкой, глобусом вертелась на его плечах. Черные, как смородинки, зрачки бегали без устали в его глазах, схватывая на лету все происходящее вокруг. Словом, одна только внешность моего друга вызывала улыбку. А то, что Колька говорил или делал, — сплошная смехо-терапия. Особенно на уроках, где от его невинных вопросов или ответов класс буквально взрывался.

Если бы написать обо всех "чудачествах" моего друга, получилась бы толстая книга. Он так навсегда и остался безвредным коми-ком, большим ребенком.
Вот что случилось однажды под Новый год.

На улице метелило. В этот вечер гостей не ждал ни Колька, ни я. Мы уже несколько раз наведывались друг к другу, провожая старый год. До наступления нового оставалось меньше часа. Почти дождались. Но Колька решил еще раз заскочить ко мне, в последний раз пропустить рюмочку в уходящем году.
Он вышел на улицу. В лицо ударило снежной пылью. Обутый в валенки, Колька пошел смело. Что бояться? Ведь идти-то всего 15-20 шагов: дома наши рядом.
И дошел бы Колька, и пропустили бы мы еще по стопке. Потом встретили бы Новый год. Если бы... не коварный случай.

В избу ко мнё Колька ввалился смертельно пере- пуганным и на чем свет ругающим кого-то. Лицо его было в крови, ладони тоже. Шапки на голове не оказалось. Весь в снегу.
— Дай ружье! — орал он не своим голосом. — Я их... Ружье! Ружье!
— Погоди, — спокойно, но твердо сказал я. — Сначала умойся. Ты же не видишь, на кого похож.

Но Колька рвался куда-то, размахивая руками, ругался. Прибежали его родные — жена, мать, бабушка.
— Колюшка, детка, — запричитала бабушка, — кто же тебя так?
— Они спрятались за сараем, — прохрипел Колька. — Я их убью! Пустите меня...

Я поставил на табуретку тазик с водой. Немного успокоили раненого. Обмыли.
Наконец Колька пришел в себя.
Я вышел на улицу посмотреть, не видать ли хулиганов, напавших на друга. Прошелся по Колькиным следам, еще не заметенным снегом. И тут я понял, что с ним произошло...

Два дня в селе только и было разговора о том, что какие-то хулиганы ни за что ни про что избили женатого человека. Соседи сочувствовали потерпевшему, советовали заявить в милицию, проучить бандитов, чтоб другим неповадно было. Мой друг всем  рассказывал новые подробности нападения.
— Эй, ты, комик, — говорю ему, — ты же все выдумал. Никто тебя не бил.
  Колика завертелся, стал возражать:
— А кто же меня разукрасил?    
— Кто? Да дубовый столб на меже!         
— Верно! — сдался мой друг. — А как ты догадался?
  Я рассказал. Дело в том, что наши огороды разделяла узкая межа. И летом, и зимой мы ходили друг к другу напрямик, через огород. Осенью Колька поставил столбы под будущую ограду — доняли соседские козы. И когда шел ко мне в последний раз, в снежной круговерти столб не заметил и хорошенько с ним "поцеловался".
— Зачем ты всю эту комедию с нападением затеял?
— Зачем-зачем? Хотелось выглядеть... хоть и побитым, но героем.  Слышь, - уходя, умоляюще произнес мой друг, — ты вот что: об этом никому, ага?
— Ладно, — заверил я, - чего уж теперь..

                *********


Не мешает рассказать о том, с какими ребятами я дружил, с кем из девчонок встречался. Нас одногодков, было несколько человек. В хороших отношениях я считался с Сашей Ляпиным и Иваном Землянухиным. С Виктором Комоликовым (прозвище Хрен) и Иваном Ляпиным (прозвище Лапый) отношения были сложные.               

На улицу вечерами ходили мы на конец села участка «3-ий решающий», где всегда бывало весело: там почему-то много было девчонок одного роста. Не случайно их прозвали «инкубатором».
Почти все мы нашли вскоре себе пары. Мне сначала приглянулась Зина Козадёрова (прозвище «Мазничиха») – девчонка небольшого роста, шустрая, с острым носиком, тонкими губками и карими глазами.
    
Помню, как неловко я себя чувствовал, когда оставался с ней наедине – все слова куда-то девались, а язык немел. Мне становилось не по себе, и я искал причины, чтобы поскорее уйти. А когда шёл домой, хотелось вернуться. Я ещё не понимал тогда, почему именно эту девчонку выбрал. Вроде бы она нравилась мне, но настоящих дружеских отношений у нас так и не сложилось. Мне почему-то казалось, что её мысли были  о другом парне (что и подтвердилось позднее). Когда я увидел её с другим парнем, а он жил в другом месте, то сразу решить порвать с ней отношения. В тот же вечер я уже был с другой девчонкой без устали говорил с ней. С первого вечера почувствовал огромную разницу в отношении ко мне. Эта девчонка, а речь идёт о моей супруге, разговаривала просто, без ожидания, когда я заговорю я. А среди подруг она считалась недотрогой.
      
А Зина, которая, как мне казалось, не дорожила мной, сильно переживала своё поражение. Однажды октябрьским вечером мы шли с Любой в клуб. Вдруг на велосипедах нас догоняют закадычные подруги – Зина и Валя Мордовкина. Зина не выдержала и спела частушку:
                Ой,подружка моя
                В коротенькой юбочке!
                Любила а теперь ты
                Люби мои облюбочки
               
Разумеется, этим Зина хоть как-то хотела сохранить своё достоинство. Но она могла бы этого не делать: мы расстались «без долгов». Через год она вышла замуж, а меня призвали в армию. О первой любви следующий рассказ.   
                ********************


Этого серьёзного разговора и этой встречи Надя ждала много лет. Ей необходимо было узнать правду и только правду, почему Михаил не стал с ней встречаться. Не раз и не два она терялась в догадках, задавала один и тот же вопрос и не могла найти утешительного ответа. Никаких причин для разлада она не находила и винила во всём свою соперницу Анку, которая отбила у неё любимого человека.
Михаил знал, почему так сделал, но объяснить ей не решился ни сразу, ни после. Он считал, что ещё не пришло время, чтобы рассказать Наде правду. Тогда она была уверена, что он любит её и только её, что принадлежать кому-то ещё никак не может. Да и Михаил не скрывал своих чувств, прямо признавался, что любит «очень-очень», что готов хоть сейчас на ней жениться....
- Нет, Миша, - отдышавшись от его горячих поцелуев, однажды сказала Надя. -  Вот отслужишься в армии, вернёшься, тогда и поженимся. Хорошо?

Надя убеждала любимого, что будет ждать его, будет отвечать на его письма. Она ещё и ещё раз говорила, что это самый наивыгоднейший вариант.
- Подумаешь - три года. Разве это много? В общем, ты и сам понимаешь, что и тебе и мне будет лучше. Я упрямая: сказала - дождусь, значит дождусь.

Михаил слушал и любовался своей ненаглядной, краше которой для него в мире не было. Он любил её всегда и в любой одежде. Но больше всего Михаилу нравилась она в платье с голубыми горошками. И рисунок платья, и выделяемая талия с мягкими ягодицами, и упругие груди, и русые волосы, заплетённые в красивую длинную косу и голубые глаза, и короткий красивый нос, и еле заметно раздвоенный подбородок - всё это вместе и в отдельности сводило с ума Михаила. Ему нравилась её плавная походка: когда она шла, все мышцы её тела играли и переваливались. Образ Нади для него стал святым, затмившим всех других красивых девушек. Ему нравилось и то, что Надя умела вовремя сказать нужное слово или смолчать, если вдруг он вспылит... .

Теперь всё это в прошлом и любит он уже другую девушку. А Надя, как вспомнит его горячие поцелуи и крепкие объятья, так вздрогнет по-девичьи ревностно. Не одну бессонную ночь провалялась она в постели, подушка не просыхала от слёз. Всё искала она ответ на загадочный поступок Михаила, но так и не находила. Утром поднималась, как ни в чём не бывало, наскоро завтракала и спешила на телятник, где стала работать с начала лета. С матерью ей казалось работать птичницей скучно, а на телятнике молодой и весёлый коллектив.

Мать Нади, уже немолодая женщина, Евдокия Захаровна, стала замечать, что дочь, вернувшись вечером с работы, никуда не спешит, перестала даже следить за своим внешним видом.
- Что с тобой, доченька? Не заболела ли ты? - присаживаясь рядышком с дочерью, спрашивала мать.
- Нет, мама, я вполне здорова, - отвечала Надя. - Не беспокойся.
Раньше обычного ложилась она. Даже подруги не могли её уговорить пойти на «матаню».
- Вот мерзавец, - вспылила однажды самая проворная из подруг Лида Мелова, - извел вконец девку: Я б ему за это глаза повыцарапала...
- И главное, как ни в чём не бывало, ходит с Анкой и ухмыляется, рыжий кобель, - поддержала подругу Маша Ивлева.

Но этот на редкость рыжий парень не заслуживал такой резкой критики. Наоборот, сельчане отзывались о Михаиле как о добром человеке, всегда готовом оказать помощь ближнему. Он отличался от других парней честностью и прямотой. За трудолюбие и хорошую работу Михаилу в прошлом году дали новенький ДТ-54. В колхозе его ценили и поощряли. А то, как поступил Михаил с Надей, вопрос серьёзный, не требующий разглашения. Он тоже переживал за неё, но по-другому поступить не мог: так уж случилось. Анка давно к нему не равнодушна. Эта скромная девушка с карими глазами и симпатичной родинкой на левой щеке тоже нравилась Михаилу. Но парни почему-то обходили её стороной: то ли потому, что она считала себя недотрогой, толи потому, что была дочерью колхозного председателя. Ей уже было 19 лет, т.е. она считалась в полном смысле совершеннолетней. Наде недавно отмечали 17-летие, а Михаилу перевалило за второй десяток. Его ровесники скоро вернутся из армии, а ему всё дают в военкомате отсрочки, т.к. у матери один. Не вообще один, у него есть ещё старшие сёстры, но они живут в разных городах. Михаил поехал в военкомат, чтобы окончательно решить свой вопрос. Услышав ответ, что отсрочка по закону может продолжаться до 27 лет, Михаил ужаснулся: это ему ждать ещё семь лет. А если он женится, его сразу же призовут в армию. На такое он, Михаил, не согласен.
- Лучше призывайте сейчас, - сказал он военкому.
- А как же мать? — перебил тот. - Ведь она останется одна.
- Зато я у неё не один. Пусть и сёстры подумают, - ответил Михаил. Я хочу служить в армии.

Михаилу тут же вручили повестку. Через неделю он должен быть уже в воинской части, точнее в учебном полку по подготовке младшего комсостава. Через неделю к нему пришли друзья и подруги на вечер по случаю проводов в армию. Не было только Нади. Она в этот вечер рёвом ревела дома. Мать даже старушку Лизавету привела, чтобы отчитать «болящую».

Поставив на стол кувшин с водой, она стала призывать всех святых помочь в беде девушке. Лизавета тихо нашептывала молитву, зевая широко открытым беззубым ртом. А когда закончила своё врачевание, позвала Надю подойти поближе и стала сбрызгивать водой лицо и голову, приговаривая:
- Дурной дух, сгинь! Дай покой невинной красной девице...
      
Старушка ещё что-то пошептала, погладила рукой голову Нади, поплевала трижды через левое плечо и сказала:
- Вот и всё, дитя моё, теперь ложись и спи.

Обладала ли баба Лиза действительно какой-то магической силой или нет, но Надя уснула до утра. А встала совсем здоровой, повеселевшей и жизнерадостной.
- Слава тебе, Господи, - прошептала мать, - кажись, обошлось всё по-хорошему. Михаила в это утро друзья провожали до грязинского военкомата на рейсовом автобусе. А в 21 час призывников отправили с пассажирским поездом - на Москву.
Теперь Наде стало легче: Михаила рядом нет, не будет по вечерам под ручку ходить мимо её дома и тревожить её сердце.

А в декабре ей предложил своё «серьёзное дело» Лёшка - Цыганок. Так его звали потому, что он был похож на цыгана. И мать его - тоже копия цыганки. Надя ничего определённого не сказала, решила повременить, подумать. А когда узнала от почтальонки Насти, что Михаил каждый день пишет письма Ане, то решила предложение Мишки Цыганка принять, т.е. выйти за него замуж.
-   Надь,  ты что - рехнулась? - смеялись подруги. - За такого непромытого всегда успеешь выйти...  Подожди, дурёха.
А мать рассудила по-своему, чисто по-женски:
- Один от тебя отвернулся, от другого теперь ты нос воротишь. Гляди, а то опоздаешь...
 
Слушала, слушала нравоучения подруг Надя и сказала твёрдо:
- С лица воду не пьют. А вот у вас что, у всех принцы, да?

Наступило время, сыграли свадьбу, и стала Надя жить в другой семье.
Один за другим родились сын и дочка, оба  настоящие цыганята.
А Михаил? Отслужив в армии, через три месяца тоже женился на Анке. Вскоре у них тоже бегали около дома мальчик и девочка. Михаил любил играть с ними, за что те любили отца...

Жизнь шла своим чередом. Всё бы ничего, да при встрече с Михаилом у Нади сжималось сердце, ноги переставали двигаться. Она, опустив глаза, скорее спешила уйти прочь. Михаил решил, что настало время, чтобы рассказать Наде, почему он расстался с ней. Однажды при встрече он загородил грудью дорогу и сказал:
- Да не спеши ты, Надя, и пожалуйста выслушай....
- Что тебе ещё от меня надо? - через силу прошептала она, закрыв ладонями лицо. Михаил заметил, как из-под них потекли по щекам девушки слёзы. И Михаил рассказал.
- Помнишь наш разговор, когда я предложил тебе выйти за меня замуж, а ты убеждала меня подождать, когда я отслужусь в армии?
Надя в знак утвердительного ответа покачала головой.
- Так вот, - продолжил Михаил, - об этом я поделился своими планами с матерью. И ты знаешь, что она мне поведала? Ты не поверишь, как не мог сразу поверить и я. Она сказала мне, что мы с тобой - брат и сестра... .
   
Надя резко оторвала ладони от лица, уставилась широко открытыми глазами в лицо Михаила и несколько минут стояла как вкопанная. Михаилу показалось даже, что она перестала дышать. Потом вдруг спросила:
- Мы с тобой - брат и сестра? Как это?
- Всё очень просто: матери у нас разные, а вот отец - один. Он работал в колхозе кладовщиком, твоя мать всегда ухаживала за курами. Так вот у них случилось так, что ты появилась на свет,..

Надя стала вспоминать, что ей говорила покойная мать, когда ещё Михаил был её любимым человеком. Вспомнила, как не лестно отзывалась она о Михаиле, предлагала встречаться с другим парнем....
- Вот оно что, - как бы про себя проговорила Надя, потом вдруг резко повернула голову в его сторону и спросила:
- А почему же ты сразу мне не сказал? Почему? Ты знаешь, как я страдала? Как мне было совестно от подруг.... Разве я хуже их?
- Нет, Надя, нет сестра моя, ты ничуть не хуже их, а лучше. А не сказал я сразу потому, что ты бы стала терзать свою мать.
- Ты бы не смогла тогда поверить мне. Теперь твоя мать покойница, царствие ей небесное, а о покойниках да ещё, о родной матери плохо не говорят.
- Если мне и теперь ты не веришь, спроси свою родную тётю. Она подтвердит.
Михаил посоветовал Наде рассказать об этом мужу, а он в свою очередь расскажет жене, чтобы расставить все точки над «и». И они смогут встречаться смело, как брат и сестра. Надя согласилась выполнить просьбу брата. Уткнувшись в грудь Михаила, ставшего ещё более родным и близким. Она всхлипнула несколько раз, потом оторвалась от него, вытерла платком заплаканное лицо и пошла твёрдой и уверенной походкой.
Михаил стоял до тех пор, пока она не скрылась за поворотом дороги, где стояла разросшаяся ветла, в вётлах которой щебетали птицы, наслаждаясь солнечным июньским днём.
- До встречи, сестра, - тихо проговорил Михаил и тоже пошел к своему дому.

                *************************


В 40-50 годы часто случались пожары в селе. Причиной считались соломенные крыши домов и неосторожность сельчан в обращении с огнём. Как пожар, так около десятка домов долгое время оставались без крыш. Однажды ночью к нам постучали в окно. Мама вышла и вскоре вернулась в избу. Она спокойно сказала:
-   Дети, вставайте, одевайтесь и выходите на улицу. Поповы и Таболины горят. Ветер дует в нашу сторону.
   
Мы быстро оказались свидетелями страшного пожарища. От порывов ветра пламя вспыхивало так ярко, как бывает при сильных молниях. Искры снопами летели к нам.
-    Залезай на крышу, сынок! – приказала мама, - я подам тебе мокрый пиджак. В случае чего – набрасывай пиджаком горящее место.
   
Не знаю, куда делся страх. Не помню, как я забрался по лестнице на соломенную крышу. Помню одно: надо мной и мимо меня летели крупные горящие пучки соломы. Мама и сестра стояли внизу и громко читали молитвы. По этой причине или чисто случайно, но на нашу крышу не упал ни один горящий пук соломы.
    
Когда загорелся соседский дом, мама с соседом Тихоном Таболиным решили вытащить из амбара закром с зерном. И вытащили. Только потом матери пришлось надолго быть прикованной к постели.
   
Зимой дома наши заметало снегом так, что некоторых приходилось освобождать из заточения соседям. А весной так разливались лога, что практически никакого хода не было. Чтобы добраться до места работа, приходилось преодолевать несколько логов. Часто ноги промокали, поэтому сельчане прихватывали с собой запасные шерстяные носки.
   
Летом бывали грозовые дожди, когда кругом сверкало и гремело, словно рвались артиллерийские снаряды.

                ******************


Случилось это летом 1959 года. После знойного июльского дня к вечеру подул юго-западный ветер. Небо в считанные минуты заволокло тёмными низкими тучами. Зашумели деревья. На дороге поднялась пыль. Потом раздались глухие раскаты грома. Засверкали молнии. Гроза приближалась к селу. Фиолетовые вспышки освещали окрестности. Дождь внезапно хлынул, как из ведра.
   
Я в то время ехал с работы домой с рейсовым автобусом. Наблюдая за происходящим, я беспокоился за маму: она очень боялась грозы. Мама почему-то думала, что от грозы может загореться дом. Дрожа от страха, мама прижалась в простенке между окнами, прося Всевышнего спасти и сохранить её и дом. Но небесное сражение Добра и Зла продолжалось с ещё большей силой.    Не успела мама закончить очередную молитву, как вдруг ярко вспыхнуло в окне. В тот же миг так грохнуло, что мама закрыла глаза. Уши словно кто заткнул ватой. Когда очнулась, то не поверила своим глазам: по периметру избы летал огненный шарик, рассыпая искры. Загорелись шторы на окнах и полотенце на образах « в святом углу».
   
Чем бы всё закончилось, если бы огненный шарик размером с куриное яйцо не угодил в притолоку. Дверь распахнулась – и этот шарик утонул в земляном полу сеней. Мама, преодолев страх, принялась срывать горящие шторы и полотенце, чтобы затушить их.
   
В избе запахло гарью и печной сажей. Погасив последние искры, мама решила закрыть дверь, но она почему-то стала просторной. Зажигать керосиновую лампу побоялась: а вдруг огонь притянет молнию…
   
До моего прихода мама не находила себе места. Сестра моя в это время находилась в местной больнице. Когда я вошёл в избу, то увидел испуганную маму: её трясло, как в лихорадке. Гроза стихла. Я зажёг лампу. Вот теперь стало понятно, почему вдруг попросторнела избяная дверь: с правой притолоки была срезана, словно бритвой, ровная рейка, которая лежала в сенях около ямки.
   
Уже позже стало ясно, что всё могло быть куда страшнее. Спасло то, что шаровая молния угодила в трубу и, разворотив дымоход около задвижки, оказалась в избе. А если бы она попала в соломенную крышу, пожара бы не миновать.

                ***************


На самом берегу Волги, в  двух км от районного города Кстово Горьковской области, располагалась полковая школа по подготовке  младшего комсостава для строительных частей.      
   
В один из июньских солнечных дней 1-й взвод 1-й. роты согласно расписанию занимался на плацу строевой подготовкой. Двухчасовое занятие подходило к концу, и командир взвода, бравый лейтенант, недавно окончивший военное училище, решил подвести итоги занятия. Он построил взвод в три шеренги.  В это самое время со стороны главной аллеи военного городка раздался требовательный голос:      
-   Лейтенант, Ко мне!               

Молодой офицер, оглянувшись и увидев заместителя командира части подполковника Пронина, бегом помчался к старшему командиру.   
               
-   Видите вон там, в углу стадиона, лебёдку? - сверля глазами лейтенанта, спросил  полковник. -  Немедленно убрать её! Она должна находиться на территории строительных машин. О6 исполнении доложить.   
   
Козырнув и ответив  «Есть!»,  повернулся через левое плечо и помчался к взводу. Полковник, довольный тем, что первый из офицеров части заметил непорядок на стадионе, важно зашагал к штабу полка.

Лейтенант Белов отдал приказ командиру первого отделения сержанту Лаврову выполнять только что полученный приказ подполковника. Сержант по команде "Отделение, за мной бегом марш!" направился в угол стадиона, где уже долгое время стаяла ручная лебёдка "Пионер".
   
Лебедка эта предназначалась для подъёма тяжестей путем вращения рукоятки несколькими курсантами. С места на место лебёдка перемешалась как прицепной инвентарь на колесах трактором или автомобилем.
   
Лейтенант Белов анализ занятия проводил с двумя отделениями, стоящими в двухшереножном  строю. То, что происходило за его спиной, он не смог увидеть. Он лишь услышал голос одного из курсантов, нарушившего уставной порядок:                -   Товарищ лейтенант, они попали под напряжение!
 
Курсант Бродов даже самовольно вышел на шаг из строя, показывая рукой на середину провисших над стадионом высоковольтных проводов. Лейтенант даже побагровел от подобной дерзости курсанта. Однако, повернув голову, увидел жуткую картину. Около лебёдки лежало всё отделение во главе с его заместителем - командиром отделения сержантом Лавровым.
   
Молниеносно дошло до сознания молодого офицера: курсанты погибли. Что есть сил бросился на помощь Два отделения взвода – за ним. Лейтенант прыгнул к первому лежавшему курсанту, чтобы оттащить его в безопасную зону – и тут же повалился. Спасать лейтенанта кинулся сержант Тушев – командир 2-го отделения взвода., но курсанты вцепились в него и не пустили. Сержант пригрозил всех наказать за нарушение устава. Один из курсантов осмелился разъяснить ему смертельную опасность.
-  Товарищ сержант, лебёдка под высоким напряжением. Надо срочно вырубить рубильник. Я знаю, как это сделать. Разрешите выполнять?
   
НЕ дождавшись ответа, курсант Яковлев помчался к трансформаторной будке. Выворотив торчащую из-под забора железяку, курсант одним ударом сбил навесной замок и выключил рубильник. Приварившаяся к проводам лебёдка с треском отсоединилась. Но было уже поздно для тех, кто лежал около лебёдки. 12 молодых безжизненных тел лежали без признаков жизни.
   
На третий день погибших ребят похоронили в братской могиле г. Горького. Военный трибунал признал виновным в гибели курсантов и офицера начальника штаба полка подполковника и приговорил к 5 годам лишения свободы.
Вина его заключалась в том, что он нарушил воинские уставы, не проинструктировав молодого лейтенанта, как безопаснее можно было выполнить приказ. Лебёдку следовало перемещать по стадиону не через центральную часть, а ближе к опорным столбам, где провода меньше всего провисали. Но подполковник почему-то этого не сделал, поэтому не проинструктировал курсантов и молодой лейтенант.

Так по вине одного, причём уже опытного человека, 12 семей лишились своих сыновей и братьев.
… Теоретическая часть военной и специальной подготовки в полковой школе к концу 1-го полугодия была пройдена. Оставалась ещё половина – уже практическая часть. Вот тогда произошло незабываемое событие.

                ************************


Трудно понять, с чего и как начинается дружба  взрослого с детьми. Видимо,  с доверия младшего по отношению к старшему.

Курсант Дилин даже и не подозревал, что шестилетний Сережа может так привязаться к нему. Вот уже полгода Дмитрий служит в армии. За это время он сильно изменился. Исчезли сутуловатость, угловатость, походка стала уверенной и ровной, взгляд прямым и внимательным. Вместо густой белокурой шевелюры голову украшает короткая стрижка. Военная форма рядовому Дилину очень к лицу.
А вот стоит Дмитрию улыбнуться, как голубые глаза его буквально сияют, излучая свет и доброту. Еще в деревне к нему тянулись мальчишки, намного младше его. Митька, как они называли своего старшего друга, никому из них не отказал в просьбе и никого не обидел. А умел он многое: велик починить, лук со стрелами смастерить и много чего другого. Потому-то мальчишки всей гурьбой провожали Митьку в армию целых три километра до автобусной остановки

А теперь вот Дмитрий — курсант полковой школы по подготовке младшего комсостава. Служит на берегу Волги.
    
"Какая красота здесь, — рассказывает он в письмах на родину.— У нас в части тополя растут со стволами, не поверите, в три обхвата. А какие пароходы плавают по Волге! Катера "Ракета" и "Стрела" и правда, будто летят над водой, а не плывут..."

Полгода занятий прошли незаметно. Теперь курсанты закрепляют полученные знания на новокстовских стройках. Почему не на военных объектах? В полковой школе готовят командиров взводов для военно-стро-ительных отрядов. Вот почему знакомят курсантов с разными строительными специальностями. И не просто знакомят, а обучают штукатурному, малярному, столярному делу.
Учебным планом на производственную практику отведено времени столько же,

сколько и на теоретическую подготовку, то есть, полгода. Много кровавых мозолей на ладонях набьют за это время курсанты...
   
На стройках трудятся в основном женщины. Курсанту Дилину выпала честь стажироваться у профессионала высокого разряда штукатура-маляра Анны Цветковой (как потом выяснилось, матери Сережи). Долго, может три, а может и четыре дня наблюдал Дмитрий за работой своей наставницы, пытаясь уловить саму суть "шлепков" раствора. Анна на пятый день не выдержала:
— Ну и сколько ты еще намерен глазеть на меня? Так никогда ничему не научишься. Бери-ка мастерок и начинай работать.
И Дмитрий взялся за дело. Набрызгал небольшое "окно" водой на стене, навалил горку раствора, зачерпнул кельмой и - шлеп! А раствор со стены тут же отвалился. Еще шлепок, еще и еще — и все впустую.
— Не получается? - улыбнулась Анна. - Не огорчайся, солдат, поможем. Навыки нужны.

И Анна начинает объяснять, как нужно набрасывать на стену раствор, чтобы он впивался в кирпичи.
— Мама, дай и мне попробовать, - попросил вертевшийся тут же Сережа.
Через пять минут мальчика было не узнать: лицо, рубашка и брюки были так забрызганы раствором, что пришлось его срочно раздеть, чтобы привести одежду в божеский вид.

Дмитрий тем временем трудился, обливаясь потом. Анна одобрила его работу.
А еще через полмесяца Дмитрий сказал:
— Знаешь, Аня, а ведь можно работать намного производительнее...
— Если вкалывать по две смены, - съязвила Анна, не дав ему договорить 
Спорить с женщиной не в характере Дмитрия. Он решил доказать свою идею на деле. Вместо кельмы принес черпак, сделанный из алюминиевого ковша. Приклепал к нему ручку из дюралевой трубки, обмотал ее изолентой - и орудие труда готово.

Анна лишь покосилась на "изобретение" своего подопечного и, пряча улыбку, принялась за работу. А Дмитрий к обеду забросал такую площадь, какую могли бы оштукатурить четверо самых расторопных мастеров. А потом гладко выровнял, словно отшлифовал.

Успех Дилина заметил Сережа и обрадовался ему больше всех.
Потом приезжали корреспонденты из районной и областной газет, беседовали с Анной и Дмитрием, фотографировали. И когда Сережа увидел на газетной странице фотографию матери с Дмитрием, он окончательно полюбил солдата. Теперь мальчик сопровождал взвод, в котором служил курсант Дилин, до самого КПП. Утром ждал там же с нетерпением и весь день находился рядом, стараясь хоть чем-то помочь Дмитрию. А тот в свою очередь рассказывал много смешных историй, а еще говорил о волшебной силе солдатской каши.
— А можно и мне попробовать этой каши? — спросил Сережа. — Я тоже хочу быть сильным.
— Еще покушаешь, дружище. Не успеешь оглянуться, как ты — солдат. А пока  к нам в казарму тебе нельзя. Дисциплина, сам понимаешь.

Старшина Колонюк ведет роту в столовую. Чеканя шаг, солдаты идут с песней:
Сережа появился в столовой в тот момент, когда дежурный начал разливать борщ. Мальчик мигом очутился возле Дмитрия. Нашли миску, налили и ему борща. Потом самое главное — солдатская каша. Попили чай.
— А теперь, — на ухо сказал Дмитрий Сереже, — марш домой и чтобы юркнул мимо КПП, как мышка. Иначе поймают и посадят на  "губу".
Сережа нырнул в лазейку забора и был таков. Дома, прижавшись к матери, мальчик спросил:
— Митя похож на моего папу?
    
Анна знала, что рано или поздно сын об этом спросит. Она напряжённо размышляла, что ответить. Наконец сообщила:
- Очень похож, Серёженька.
- Я так и знал!  Я так и знал! – спрыгнув на пол, радостно закричал  мальчик.
   
Приходил Сережа к казарме еще два раза. А незадолго до отправки курсантов (было это уже в декабре) Дилина вызвали на КПП.
— Здравствуй, Дима, — улыбаясь, протянула ему руку Анна.
Подпрыгнув, Сережа обнял и поцеловал друга в щёку.

Дмитрия Дилина направили к месту основной службы в Архангельскую область. С Анной они все это время поддерживали переписку. Сережа, уже научившийся писать, в конце каждого листа, написанного матерью, добавлял: "Я жду тебя, приезжай скорей...".

Получив краткосрочный отпуск, Дмитрий приехал к ним на три дня. Анна почувствовала себя самой счастливой на свете. Однако в ответ на предложение Дмитрия поехать к его родителям в Липецк, сказала:
— Нет, Дима, не могу я так. Я уже однажды ошиблась, поспешив. Во второй раз не хочу. Пусть все идет своим чередом. Ты пока служи, а мы с Сережей будем тебя ждать.
Подумав, Дмитрий согласился с Анной и на родину поехал один.

                ***************************


В архангельской тайге, где сейчас находится Плисецкий космодром, мне довелось проходить срочную службу. В свободные часы (в праздничные и выходные дни) вместо увольнения мы прогуливались по лесу: зимой — на лыжах, в остальное время года — пешим ходом.

Тайга по-своему интересна всегда. Зимой можно любоваться пушистыми белочками, прыгающими с ветки на ветку, зайцами-беляками, не пуганными охотниками и подпускающими человека на близкое расстояние.
В кабинете командира роты долгое время в клетке с домиком и деревянным колесом жила белка.

Однажды в казарму пришел 5-летний сынишка командира Павлик и, увидев белку, вращающую колесо, не восхитился, а громко, сквозь слезы, закричал:
— Зачем  белку мучаете? Видите, как она на улицу просится?
Пришлось со зверьком распрощаться. Отец мальчика, ка вынес клетку из казармы и открыл дверцу. Белка стремглав помчалась в тайгу.
Летом в лесу уйма грибов. В небольших озерах рыбы — хоть руками лови, а на полянках у озерков, обилие разных ягод.

Окружающую нас природу мы познавали с помощью офицера нашей роты Баринова, непревзойденного знатока таежных грибов. Нам, не  разбирающимся в них, он советовал:               
— Сразу рвать все попадающиеся на глаза грибы - равносильно тому, что косить траву. А гриб грибу — рознь: один пойдет на пользу, а другой может на тот свет отправить.

Постепенно мы, солдаты срочной службы из безлесных районов, научились различать 4-5 видов грибов, которыми наполняли вещмешки. Часть добычи относили в солдатскую столовую, где (с разрешения врача) повара готовили из грибов замечательные блюда. Остальные лейтенант брал себе, сушил, запасаясь на целый год.

Один поход за грибами запомнился особенно. Это  было в конце августа. Увлекшись интересным занятием, мы удалились друг от друга. В воздухе витал запах пихт и лиственниц, дышалось необыкновенно легко. Набив вещмешок грибами, я хотел взвалить его на спину, но тут мое внимание неожиданно привлекло что-то темное, круглое, висевшее на ветках кустарника невысоко от земли. Подхожу ближе: футбольный мяч?  Не веря своим глазам, обхожу куст: мяч — и баста! Откуда он в глухой тайге? "А-а, была не была", -  решил  я.  И -  бац! -  мяч ногой.

Боже мой! Что в тот же миг началось. Что-то зажужжало, зашипело, зашуршало. Это что-то больно кольнуло в щеку, в руки. Только теперь я сообразил, что потревожил шмелиное гнездо.

Хорошо, что, уходя по грибы, мы надевали куртки с капюшоном. Я, мгновенно сориентировавшись, присел и плотно укрылся капюшоном. "Противник" еще долго и яростно атаковал непрошеного гостя.
В казарму я пришел с изрядно "поправившимися" лицом и руками.
                *****************


На третьем году службы  по совету  заместитетеля командира роты  старшего лейтенанта Баринова  я  подал заявление в 10-й класс вечерней школы посёлка Мирный. Трижды в неделю к 19 часам я приходил на занятия. Посёлок находился трёх км от нашей войсковой части.  Учёба принесла мне много неприятностей по службе.
   
Дело в том, что при частой отлучке из расположения части я вынужден был вместо себя оставлять своего заместителя. Если в строевых частях вопрос с повышением образования решался просто, то в ВСО, кроме офицеров и сержантского состава, остальные военнослужащие именовались не иначе как стройбатовцами.  Они совершенно не занимались военной подготовкой. Их основное занятие – работа на военных объектах.
   
Каждый взвод состоял из трёх строительных бригад во главе с бригадиром. В моём втором взводе бригады занимались интеллигентными работами. Личный состав взвода отличался хорошими специалистами, которые до призыва в армию успели на гражданке получить определённые навыки. Самой интеллигентной  считалась бригада смешанного типа, куда входили электрики, электро- и газосварщики, арматурщики, плотники, сантехники и др.
 
Бригадир первой бригады считался по Уставу заместителем командира взвода. Таковым у меня был татарин по национальности  Насиб Магафуров. Его, человека надёжного и хорошо  разбирающегося в изготовлении железобетонных конструкций, в бригаде и во взводе уважали.  Вот его-то я и оставлял вместо себя, уходя в школу. С возложенными на него обязанностями Магафуров добросовестно справлялся.
   
Однако это не нравилось командиру роты капитану Озерову.Не нравилось и то, что я был назначен политуправлением гарнизона быть пропагандистом и проводить по понедельникам двухчасовые занятия со своим взводом. Ежемесячно я обязан был посещать семинарские занятия в политотделе. Среди многочисленного младшего и старшего офицерского состава из сержантов присутствовал только я один.. Мы слушали лекции о международном положении, методические советы по проведению политзанятий. с личным  составом. Так же. как и у офицеров, у меня часто на занятиях бывали проверяющие из политотдела гарнизона. Не хочу преувеличивать. но скажу одно:: при подведении итоговых занятий в числе лучших пропагандистов не раз упоминаясь и моя фамилия. Почему-то это не нравилось капитану Озеровуу. Чтобы как-то сломать меня психологически, он стал придираться к каждой мелочи. Три раза за  год объявлял мне по трое суток ареста с содержанием на гарнизонной гауптвахте .Однако» мир не без добрых людей. На гауптвахте  оказался заместителем начальника знакомый ефрейтор Исыльбаев, казах по национальности. .Он расспросил, за что меня преследует командир роты, Я объяснил причину.
- Не хочет он, чтобы я получил среднее образование и поступил в институт.- сказал я.- Вот и придирается, можно сказать, ни к чему.
- Вен оно что.- удивился Исыльбаев.- Так вот, пойдешь сейчас назад и скажешь, что на гауптвахте мест для приёма арестантов нет.
- Но он не поверит,- возразил я, - он приедет проверить.
- Пусть приезжает.- заявил ефрейтор Исыльбаев.- Я ему подскажу некоторые пункты устава. Он не имеет права 0тправлять арестованного на гауптвахту одного.

Капитан Озеров сразу же вместе со  мной приехал на гауптвахту. но вернулся ни с чем. Вылезая из машины у штаба част, он сказал:
- Всё  равно я тебя посажу.

Однако трижды ретивому капитану не повезло Так я и не покушал почем фунт лиха: гауптвахту миновал благодаря доброму человеку, понявшему самодурств! капитана. Однако этим не закончиось.31 мая 1963 года он направил меня в командировку с молодыми  военнослужащими для получения специальности электросварщик. Как ни упрашивал я. капитан Озеров только зллорадстввал: пришёл момент рассчитаться со мной. А завтра,  т. е. – е 1-го июня первый экзамен на аттестат зрелости – сочинение .Что ж, подумал я,. дуракам закон не писан.

И только после отбоя в казарму пришёл заместитель командира роты ст. л-т Баринов и позвал в кабинет для беседы. Оказывается, его направляют вместе с личным составом за старшего.
- Не переживай,сержант.всё будет в порядке.- улыбаясь. сказал он
- Как же не переживать, если год учёбы прошел впустую,.- сказал я.
- Ещё раз повторяю::всё будет в порядке. Экзамены ты будешь сдавать, И сдашь хорошо..

Из той части, куда нас прикомандировали, рано утрам солдат-шофёр ездил в посёлок Мирный за командиром части, а вечером отвозил домой. Вот с этим шофёром я и ездил на экзамены. И хотя на консультации являться возможности я не имел, (я готовился к экзаменам у себя в части), все экзамены,.за исключением немецкого языка,.я сдал на "хорошо" и "отлично".
      
После выпускного вечера я показал ст. л-ту Баринову свой Аттестат зрелости.
- С такими оценками по гуманитарным дисциплинам тебе надо поступать или на факультет журналистики, или на литературный факультет пединститута, - сказал он. – Тем более сочинения ты пишешь хорошо. Творческая жилка в тебе имеется.
    
Для того, чтобы получить отпуск для сдачи вступительных экзаменов, добрый Баринов посоветовал сдать экстерном экзамены по программе подготовительных курсов. Я так и поступил. И мне здорово повезло: председатель экзаменационной комиссии, посмотрев оценки в Аттестате зрелости, сказал:
- Экзамены за курс средней школы сержант недавно успешно сдал. Какой смысл экзаменовать его ещё раз?  Предлагаю выдать ему справку с оценками, имеющимися в Аттестате зрелости.
Возражений не последовало.
    
Затем отослал необходимые документы в Липецкий пединститут, и стал ждать вызова,
И вот он пришёл. Я прибыл к командиру части за разрешением ехать в институт..Откуда ни возьмись, вваливается в кабинет командира части капитан Озеров и заявляет, что есть установка отпускать для поступления в вузы только тех.кто уже имел среднее образование и в армии на последнем году службы посещал подготовительные курсы. А я учился в 11-м  классе вечерней школы  и получил не справку об окончании  подготовительных курсов. а аттестат зрелости  о среднем  образовании.
- Вот если бы ты экстерном сдал экзамены газдготовительных курсов. тогда дело совсем другое, - сказал майор Беленко - командир нашей войсковой части.
- А я экзамены подготовительных курсов сдал экстерном…
    
Командир части на миг задумался. Потом сказал:
- Ну, хорошо. Я сейчас пошлю своего секретаря Софью Павловну в политотдел, чтобы там на вашем вызове поставили печать с подписью ответственного лица, подтверждающую сдачу экзаменов экстерном.
   
Полчаса показались мне вечностью. Наконец приехала Софья Павловна. На мой вопрос: «Чем порадуете?»,  она ответила: «Всё хорошо». Офицер, курировавший образовательную часть в гарнизоне, по словам Софьи Павловны, даже не стал копаться в бумагах и поставил печать и подпись на моём вызове.
Наконец я дождался дня отправки в Липецк. Об этом следующий рассказ

Сержант Липин дослуживал последние дни и с нетерпением ждал вызова на вступительные экзамены в институт. Наконец, 21 августа почтальон принес доглоданную бумагу.
— Мы даем отпуск обычно 25 августа, — твердо заявил командир части майор Беленко. — Через три дня - пожалуйста, а пока - служи.

Огорченный таким ответом, Липин с потухшими глазами возвращался в казарму — ему не удастся прибыть в институт к началу подготовительных занятий.
А вечером в казарму пришел заместитель начальника штаба полка капитан Озеров, земляк сержанта (он был родом из  Задонского района).
— Я договорился, чтобы тебе в виде исключения пораньше предоставили краткосрочный отпуск для сдачи экзаменов. Но, как говорится, услуга за услугу: поедешь завтра не один, а с моими детьми. Я дам телеграмму, и в Ельце вас встретят. Идет?

Липин ликовал от счастья. Но его восторг значительно поубавился уже на следующий день, когда они стали грузиться в машину. Капитан вместе  сыновьями поручил своему подчиненному четыре увесистых чемодана с вещами и столько же сумок, набитых морской рыбой.

Окончательно испортила настроение отпускника встреча на дороге с похоронной процессией, когда до вокзала оставалось не более трех километров. Словом, неудачи стали преследовать путешественников сразу.
Уже в вагоне поезда выяснилось, что при посадке капитан в спешке забыл отдать сержанту билеты.
— Рассудим так, — сказал контролер, — если отец этих ребят — во- енный, то, обнаружив билеты в кармане, он поспешит их сдать в кассу. Об этом передадут по телефону на какую-то из станций, по пути следования поезда, где вам выдадут другие проездные документы. Но вам, молодой человек, придется на каждой станции бегать в билетную кассу...

Уже после трех хороших пробежек, когда с головы за воротник гимнастерки потекли ручейки пота, а ноги дрожали от напряжения, Липин пожалел, что согласился на условие капитана.

Наконец, билеты лежали у него в кармане. Этой ночью в поезде солдат спал, как убитый. Его разбудил репродуктор: "Поезд Мурманск-Москва приближается к столице нашей Родины". Время, проведенное в вагоне, казалось кошмарным сном.               
Вот и Москва. Пассажиры зашевелились. Липин тоже приготовил поклажу к выносу из вагона. Напрасно он переживал: мир не без добрых людей. Ему помогли вынести вещи на перрон. Такие же солдаты, как он, донесли чемоданы с сумками до Казанского вокзала.

При компостировании билетов вышла еще одна неувязочка: билет Липина, купленный до Грязей, был закомпостирован, дети же ехали до
Ельца — им нужно было отправляться с Павелецкого вокзала. Сержант схватился за голову. Перебрав все варианты, остановился на одном: ехать на Павелецкий вокзал и купить там один взрослый билет до Ельца. Передать родственникам детей и уже тогда отправляться домой.
После небольших мытарств трое пассажиров с большой поклажей сидели в вагоне, и поезд уносил их в сторону Ельца. Там их уже ждали. Бабушка расцеловала каждого из внуков, приняла из рук сержанта весь багаж и ни за что не хотела отпускать его сразу.
— Ночуете у нас, отдохните. А завтра уедете.
— С удовольствием, но в другой раз, — улыбнувшись и посматривая на часы, ответил Липин. — Мне завтра на занятия в институт. Так что извините.
— Ну что ж, спасибо, что детей привезли. Хлопотно, наверно, было? — посочувствовала бабушка.
— Да нет, что вы — никаких забот! — бодро ответил солдат.
Вступительные экзамены Олег Липин сдал хорошо и был зачислен студентом педагогического института на литературный факультет. Но самый трудный экзамен, по его собственному признанию, он сдал в пути от воинской части до дома.
                ***************


Разные учителя пытались с ним работать в индивидуальном порядке. Когда педагог был рядом, кое-что получалось, дома — результат плачевный. Сочинения Иван писал длинные н интересные по содержанию. Но как писал! Его почему-то не устраивали ни простые, ни сложные предложения. Он отдавал предпочтение предложениям с причастными и деепричастными оборотами, вводными предложениями.
— Иван, ну зачем ты пишешь безразмерные предложенная? — старался вразумить его учитель. — Пиши проще — тебе же лучше.

Иван получил аттестат о среднем образовании с одной "тройкой" — по русскому языку. Теперь он решил осуществить давно задуманную мечту — поступить в Мичуринский СХИ. Последним экзаменом было сочинение, на котором с треском провалился и получил «двойку.               
   
Осенью ушел служить в армию, а уволившись, снова подал документы в тот же институт. И опять неудача. А тут еще начались нелады со здоровьем. Ивану отняли почку. Работать физически врачи категорически запретили. И он снова упорно штудировал учебники.
-  Да брось ты эту затею с институтом, - отговаривали его товарищи. -  Поступай туда, где нет экзаменов.
- Все равно поступлю! — стоял на своем Иван.
— Молодой человек, - обратилась к нему председатель экзаменационной комиссии, - теперь вы окончательно убедились в своих возможностях? Не лучше лн вам было получить какую-нибудь рабочую специальность?    
И рассказал тогда Иван о том, что он дано мечтает стать агрономом, как долго и настойчиво готовился к экзаменам, упомянул и о своей проблеме с русским языком... Первую сессию Иван Землянухин сдал на "отлично". И стал студентом с правом проживания в общежитии и полученная стипендии.

Институт закончил тоже с отличием. При распределении на работу его направили в Ярославскую область, в должности  агронома  отделения одного из совхозов. Через год он стал главным агрономом, а еще через два назначен директором хозяйства. Совхоз "Муромский" под началом И. Землянухина занимал в области ,одно из первых мест но всем показателям.
                **************

Несколько дней подряд ходили мы с внучкой Таней на огород, где росли помидоры.
- Абаки, абаки, - дотрагиваясь до зеленых плодов, радуется девочка.
- Нет, внучка, - поправляю я, - это не яблоки, а помидоры. помидоры.
- Подон, - повторяет по-своему Таня.
Я беру внучку на руки и подхожу к яблоне. Вот это яблоки, — говорю ей и срываю одно.
Зубов у Тани полон ротик. она надкусывает яблоко и, сморщившись, бросает его.
- Кислое, — говорю я, — потому что не созрело. Вот покраснеет,  тогда будет вкусным. И помидор зеленый тоже противный. Нужно, чтобы покраснел.
 
Правда, один помидорчик уже зарумянился, но я его не показываю до поры до времени. И вот он стал совсем красным, ярко выделяется на фоне зеленой ботвы. Приходим с внучкой на огород и останавливаемся на том самом месте, где висит помидорчик.
- Ну-ка, Танечка, — говорю ей, — посмотри хорошенько, нет ли тут спелого помидора.
Внучка смотрела-смотрела и вдруг радостно закричала:
- Дидо, дидо! Подон! Огок!
Помидор и огонек слились у ребенка в одно понятие.
- Ах, помидорчик-огонёчек, - радостно говорю я, - вон, ты где спрятался.

Подходим ближе к кусту. Таня срывает красный плод, нюхает его, радуется, но откусить боится: а вдруг он такой же кислый, как  яблоко.

Дома, помыв помидорчик, я разрезал его на две части и, слегка подсолив, дал внучке. Таня осторожно откусила - вкусно! И съела.

                ********************
Однажды июльским утром, когда солнце поднялось довольно высоко и в огороде не стало росы, пошли мы с внучкой Таней посмотреть вчерашний огурчик.
Огуречные плети, закрепившись своими усами, спирально вились вокруг вертикально натянутых веревочек. Цветов на плетях — уйма, поэтому проворные пчелки деловито гудели над ними, собирая пыльцу и нектар.

Мы подошли к заветному месту и остановились в надежде увидеть подросший за ночь огурчик. Внучка смотрела-смотрела и беспомощно развела руками.
-  Куда же девался огурчик? - спросил я. - Неужели птички склевали?
-  Э-э-э, э-э-э, - произнесла внучка и снова развела руками.

Тане чуть меньше двух лет, говорить только учится, и поэтому придется мне перевести ее лепет. А понимать надо примерно так: "Что же это такое? Вчера огурчик висел, а сегодня его нет. Куда он исчез? Кто без нас мог его сорвать?".

Таня смотрит на меня так, словно я волшебник, и  смогу сделать так, что огурчик вдруг явится на свое место. Пришлось попробовать.
- Огуречник, огуречник! - магически произнес я, поднимая руки кверху. - Ты напился за ночь сытной росы, ты подрос. Мы пришли к тебе в гости, покажись!

Хлопаю ладонями, дую на 1шх трижды и незаметно для внучки отвожу в сторону большой зеленый лист. И огурец появляется.
-  Агука! Агука! - закричала Таня, хлопая ладошками.

Довольный удачным фокусом, я улыбаюсь, беру внучку на руки. Девочка тянет свои нежные руки к зеленому огурцу, но, коснувшись грубоватой поверхности плетей, тут же отдергивает их. Она не заплакала, а снова радостно воскликнула:
-  Деда, Агука! Агука!

Мы вместе срываем сочный душистый огурец, идем домой, разрезаем его вдоль, слегка подсаливаем и с аппетитом едим.

                ******************
Нынешний октябрь выдался на редкость погожим, солнечным  теплым, до 14 градусов. Потому-то многие деревья и не расстаются с нарядной разноцветной одеждой. А вот тополя вдоль улицы уже приготовились к зиме, стоят, топорщась голыми ветками. Только два из них все еще в сплошной листве.
      
Как тут не остановиться и не задуматься: отчего такое в природе?
А вот любимая Витькина березка, ^Надо же, какой у нее красивый ствол! Бёлый-белый, а местами поперечные черточки и точки, словно древние загадочные письмена. Тонкие ветки свисают до самой земли. Чуть дунет ветерок - они нежно колышутся, словно шепчутся. Смотришь — очередной золотой листок плавно пикирует к подножию дерева.

Витька очарован. Через мелодичный шелест березового листопада, словно прерывая волшебную сказку, до него до-> носится школьный звонок. Пора, пора...
      
Мальчик ускоряет шаг. Но на урок он все же опоздал. Сел за парту и затих. О чем шла речь, он не слышал. И когда учительница спросила его, что нового почерпнул он для себя на сегодняшнем уроке, мальчик ответить не смог. И, конечно, получил "двойку".
А узнал Витька нынче немало, потому что незабываемый урок ему преподнесла природа

                **************
После выпускных экзаменов мы разъехались по местам работы. Вова Комаров и Вова Грещных уехали в Берёзовскую школу-интернат Данковского района. Юра Кочетов – в Чаплыгинскую школу-интернат, Витя Скиперских – в школу тракторного завода. Мне выдали приказ о назначении директором Березнеговатской 8-летней школы Добринского района. Там я работал в течение 5 лет. Сохранилось фото.

Занятия проводились в две смены, т. к. в школе имелось 4 классных комнаты, а классов-комплектов – 8. Лидером коллектива всегда была Ольга Семёновна Овчарова. О ней следующий рассказ

                **************


Говорят, жизнь на удачи скупа и, наоборот, щедра на поражения. А может, хорошее реже запоминается, чем плохое?
Если спросить об этом Ольгу Семеновну Овчарову, она ответит примерно так
- Радость и горе — явления преходящие. Главное, что всегда поддерживало мои душевные и физические силы, это чувство нежности людям, детям.
А нот что думает о педагоге с 43-летним стажем нынешний директор Березнеговатской средней школы В. В. Никульшина:
— Никогда не переставала удивляться ее необыкновенному трудолюбию. Нелегкую ношу несла на своих хрупких плечах эта женщина, выполняя порой работу и за себя (когда она была завучем), и за директора, и за пионервожатого и даже... за завхоза. Под ёе попечительством было все: и проверка тетрадей, и работа методобъединений, и проведение пионерских сборов, родительских собраний:.. Везде Ольга Семеновна успевала, не претендуя на второй выходной, так называемый методический день.

Можно было подумать, что при такой загруженности личный быт учительницы был запущен. Отнюдь! В доме - чистота и уют,  приусадебный участок ухоженный. Всюду цветы.                - Я на свою судьбу не обижаюсь, — не без гордости говорит Ольга Семеновна.
И выходит, что в ее жизни хорошего было гораздо больше, чем плохого. Об этом свидетельствуют и многочисленные письма со словами благодарности от бывших учеников, и отзывы тех, кто в школу пришел ей на смену. Одна из воспитанниц Овчаровой, ныне тоже учительница, Валентина Битинева утверждает:
— Ольга Семеновна — педагог с большой буквы. Я до сих пор помню ее уроки. На них всегда было интересно. Она привила нам вкус к немецкому языку, который тогда преподавала, и мы с увлечением учили его. По ее инициативе завели переписку со сверстниками из Германии. Это нас очень увлекло...

А вообще в Ольге Семеновне мне нравилось все: и ее обаяние, и спокойный, уважительный по отношению к ученикам и коллегам тон общения...
Другая бывшая воспитанница Овчаровой, тоже учительница, В. В. Рягузова вспоминает:
— Класс у нас был большой — 32 человека. Все разные:  и спокойные, и шумные. Но когда в класс входила эта невысокая худенькая женщина, становилось тихо, Ее не боялись — ее любили и уважали.
   
К сказанному Битиневой и Рягузовой я, проработавший с Овчаровой в Березнеговатке пять лет, мог бы отметить еще одну черту Ольги Семеновны — ее необыкновенное мужество смелость,  даже отчаянность, когда речь касалась ее учеников. Наверное, этому ее научила сама жизнь.В 14-тетнем возрасте она осталась без отца, фактически на попечении старшего брата. Как бы ни было трудно, упорно тянулась к знаниям. Окончила десятилетку, поступила в педагогическое училище. И одновременно начала учительствовать.

Все складывалось удачно. Но однажды произошло непредвиденное. Директор школы вызвал ее и поставил невыполнимое, казалось бы, условие:
— Если не представишь документ об окончании училища, будешь уволена.
Молодая чительница, ёще совсем девчонка, в слезы. Брат утешил ее, как умел, и твёрдо заявил:
— Езжай в Усмань.

В училище внимательно выслушали студентку-заочницу и предложили сдать экзамены досрочно, экстерном. Так она и сделала. А с 1 сентября, не помня обиды, с еще большим увлечением включилась в работу.

Ольга Семеновна не делила; своих учеников на способных и тупых, никогда не выделяла "любимчиков". Наоборот, чисто по-матерински опекала трудных и слабых. В ее классе практически не было хронически неуспевающих, что не раз подтверждалось инспекторскими проверками

Что помогало учительнице в этом? То, что она никогда не стояла на месте, не довольствовалась достигнутым.

Поняв, что знаний, полученных в училище, недостаточно, поступила на заочное отделение факультета иностранных языков, успешно окончила его. Старалась перенять опыт педагогов-новаторов области и страны.
Шли годы. Когда-то Овчарова училась у своих старших коллег, а теперь Многие стали учиться у нее. На одной из районных учительских конференций ока выступила с докладом. Совету роно доклад понравился. Это еще больше подняло авторитет учительницы. Через какое-то время заведующий роно предложил:
— Вот что, Ольга Семеновна, пишите заявление. Назначим вас директором школы.
- Да вы что? — удивилась и даже испугалась Овчарова. — Какой из меня начальник?
— Я уверен: вы справитесь...
    
Восемь лет возглавляла Овчарова педколлектив. И хозяйственник, и методист, и воспитатель из нее получился хороший. Школа под ее началом преобразилась.
И пусть Ольга Семеновна не заслужила высоких наград, её вклад в народное образование района высок. Об этом говорили ее бывшие ученики и коллеги, отмечая 80-летие замечательного человека и педагога.
               
                *******************
В 70-е годы большинство школ, особенно 8-летних, находилось на печном отоплении. Это означало, что в каждой классной комнате стояла печка, которую топила школьная техничка. В Березнеговатской 8-летке было 5 печек. Рано утром, часов 5, уборщица затапливала их. Дымоходы печек давно не прочищались, поэтому в школе по утрам были раскрыты двери. Дым при розжиге сначала не шёл в трубы. Только когда разгорятся дрова, а затем и уголь, тяга становилась нормальной. К 8 часам утра помещения школы проветривались, но запах оставался.
   
Однажды в июле 1970 года школу посетил бывший председатель Добринского райисполкома Сальников.
- Как, разве у вас всё ещё печное отопление? – недовольно спросил он, словно посторонний человек.- Немедленно сломать печки. Мы поставим котельную во дворе, а в помещении установим отопительную систему. Всё понятно?
    
Я обрадовался и пошёл с такими известиями к председателю сельского совета Ф. П. Посадневу. Рассказал суть дела.
- Ну и что вы намерены делать? – спросил он, лукаво прищуривая глаза. – Будете ломать печи?
- Вот за этим я и пришёл, чтобы посоветоваться, ответил я.
   
Фёдор Петрович – человек уже не молодой и опытный – разъяснил, что делать этого нельзя.
- Во-первых, кончается июль, - сказал он. – Август пролетит быстро, и начнётся учебный год. Неизвестно, каким будет сентябрь, не говоря о дальнейших месяцах. Печки сломаете и что дальше?
    
В самом деле, чтобы построить котельную, нужно время. А чтобы всё выполнить, нужна смета, проект, стройматериалы. Непонятно, зачем надо было Сальникову говорить об этом и вводить людей в заблуждение. Что характерно, он больше на эту тему со мной не говорил. Печки в школе стояли до 1986 года, когда было построено новое 2-этажное здание.