Царь из Чугуево

                Царь из Чугуево.
       Хвалиться не буду, но кличут меня теперь в Чугуево-то, не иначе как – Царь. А всё с чего – то пошло? Да с того самого,… ну когда пояс Пресвятой Богородицы в Россею привозили!
       Сижу я значится как – то вечером и по старой привычки пялюсь в стопотопный «ящик» - Горизонт, а в ём значитcя показывают очередь из уймища страждущего люда и двигаются те люди  прямки к поясу Богородицы, а на всех лицах одна печать : пощупать пояс и пропитаться благодатию божией. Я, грешным делом, увиденному - то поначалу и не поверил, за что и хочу принести православной церкви свои извинения! А подумалось мне в тот миг : « белочку» я вспоймал! Промежду прочим вспоймал, на ровном месте и на старости лет, и что - допился старый пень и, всё такое…
Но, взяв себя в мозолистые руки и разогнав (ими же) папиросный дым перед  розовым экраном вновь увидел толпу из страждущего и возжелавшего люда… И возрадовался я: раненько ещё, значится, зверьку – то шаловливому в гости к моей персоне!? Смотрю дальше и начинаю понимать, что это святое действо происходит в Москве перед главной церквой Христа нашего спасителя. Дай Бог ему здоровья! Слышу:  диктор козьим голоском дребезжит, что привезли его ( пояс – то) из греческого монастыря что на горе Афон, и что – привезти – то его привезли, но в скорости увезут в обрат на туже гору, а  кто не успеет к нему прикоснуться, то так и не почувствует облегчений в своих душах и мышцах. Вот народ и ринулся к святыне!
         В то самое время, по – Москве, заходит ко мне Машка – соседка. Ну как соседка? Если от моего жилища через дорогу правым галсом 45 град. черту провести ( я срочную… на подлодке служил ), то аккурат в её калитку - то и упрёшься. Она – то постоянно ко мне заныривает: то за спичками, то за солью… Да знаю я, зачем она ко мне ныряет, но она мне не нравится!? Поэтому я, когда она приходит, дурака –то и валяю.
        Так вот - ступает она на порог и сходу басит:
 - Здорово, Ирод старый!
 Я, значится молчу и в её сторону перископ не поворачиваю.
Она маненько пошмыгала «башмаком» и за своё:
- Здорово говорю, Ирод! Чё, брехню смотришь, про пояс –то!
Делать нечего, медленно повертаюсь в её сторону и говорю с неохотою:
- Здорово живёшь, дева Мария! Ты, прости меня дурака, что смотрю про пояс у тебя не спросившись!
- А чё это я, девой Марией – то стала?! А?
- Да то -та и стала! Богородицу так же звали.
- А я – то причём…?
- Да всё – то притом! Потому что я Ирод! Ты хош знаешь кем –то он был, Ирод тот? Ой, прости! Оно же по всему видать, что знаешь!  Раз ты тока его и поминаешь! Наверно это родитель твой, аль дед?! А я что, на него больно машу? Ишь ты! Вишь, как тебя переклинило – то, на Ирода! – эх! Видали б вы тогда её мурло!
Мария замешкалась и опять – двадцать пять:
- Дык, тыж, он и есть, Ирод кудлатый!
- А брехня с чего –то? С чего пояс - то в непраде?
- Брехня и есть! Откуда ему взяться с небе – то!
- С каких таких небес! Маша, ты о притолоку с утра долбанулась!.. Али как!
- Да с таких…! Бог – то чай на небесах обитает!
- Бог – то на небесах, да вот богородица среди людей обитала! Угораздило её!
-Как так!
-А вот так!..  Вот скажи мне: где сейчас твой Тарас?
-В Глухово, у свояка.
- Тады, чё ты тут ошиваишься! Ведь по твоей теореме о Боге: где Бог там и Богородица? Если твой благоверный Тарас изволит в Глухово глушить самогон, то ты где – то рядом должна носки вязать? А ты тут за солью, аль за спичками ходишь!? Тёмная ты, прямки как закопченный чугунок!
    Провёл я тогда с ней лик. без : кто оно что есть и с чем его есть! Что мол был такой иудейский царь - Ирод, а во времена его руководства родился Иисус, а родила его дева Мария от святага духа и без всяких там мужиков и сопутсвующих, греховных инструментов. Ибо! Где мужик и баба – там и до греха недалече. Всё, значится рядом.
      Эх! Чтой - то, после моих лекций сотворилось с глазами Марии!
Глянул я в её буркалы и стал наращивать…: что мол ты, Маша, глаза выпучила, от грешных открыток мозгу распёрло?
Мария, побуравила меня ещё маленько взглядом и ушла не попрощамшись.
      
      Что она в Чугуево – то, после нашей беседы, «плела»? Того я, врать не буду, не ведаю, но стали  меня царём дразнить. Да ну их всех, к чертям кашачьим! Пусть называют!