Вариации на тему Ч. 5. До свиданья..?

Стихотворение "До свиданья, друг мой, до свиданья...". впервые было опубликовано в "Красной газете" веч. вып., Ленинрад, 1925, 29 дек., № 314 (в статье Георгия Устинова "Сергей Есенин и его смерть");
в газете "Вечерняя Москва", 1925, 30 дек., № 297 под заголовком: "Предсмертное стихотворение Есенина".

Странности начинаются сразу – передо мной четвертый том собрания сочинений Сергея Есенина, выпущенный государственным издательством в 1927 году. Здесь необходимо сделать небольшое отступление.
Три тома собрания вышли 1926 году. Первый том - в январе. Выхода именно этого собрания сочинений так ждал поэт в конце декабря 1925 года. И… не дождался. Четвертый том вышел без авторского участия и правок самого поэта.

Из предисловия к данному изданию:

«Отказываясь от расположения материала по цикловым кругам, примененного поэтом в первых трех томах, мы помещаем материал в четвертом томе, придерживаясь хронологического порядка. Отсутствие в нашем распоряжении рукописей вынуждает нас считать время публикации временем написания стихотворений. При будущей проверке по рукописям, тут, всего вероятнее, будут внесены исправления. Мы располагаем материал в хронологической последовательности напечатания его. Даты написания под стихотворением мы помещаем в случаях, исключающих малейшие сомнения в точности.
Варианты и примечания, алфавитный указатель и составление четвертого тома принадлежат И.В.Евдокимову.
Москва, 27 июня 1926г.»

«Даты написания под стихотворением мы помещаем в случаях, исключающих малейшие сомнения в точности.» - вот главное, на что нужно обратить внимание.

Сборник состоит из стихов и прозы. Стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» публикуется последним перед прозаическими произведениями поэта. Под публикацией стоит дата – 27 декабря. Видимо, это и есть тот, «исключительный случай», когда дата написания стихотворения не вызывает ни малейшего сомнения. При этом, на автографе нет ни даты, ни, обычной для поэта, подписи – Сергей Есенин – просто две заглавные буквы – «С» и «Е».

Как же выглядит стихотворение в данном, первом, издании, за исключением публикаций его в газетах?

До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки и слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Во втором четверостишие первая строчка – до свиданья, друг мой, без руки И слова – все слова в одну строчку. В таком виде стихотворение будет печататься вплоть до 1960х годов. В последствии, эта строчка изменится, и будет выглядеть так:

«До свиданья, друг мой, без руки, БЕЗ слова».

Однако, если посмотреть публикацию этого стихотворения в сборнике «Есенин. Жизнь. Личность. Творчество», под редакцией Е.Ф.Никитиной, выпущенное издательством «Работник просвещения», Москва, 1926г., то в нем стихотворение опубликовано в следующем виде:

До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди,
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой,
Без руки и слова.
Не грусти и не печаль бровей,
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей
27/XII 1925

В этой публикации строчку разбивают на две.
Поэта нет – какая разница, в каком варианте печатать стихотворение?

На самом деле, восьмистрочников у Есенина не так уж и много. Поэт отказался от них ещё в 1919 году.
Насколько я знаю, Есенин очень часто в своих стихотворениях использовал местоимение «я».
В этом – оно отсутствует. И ещё одно – «До свиданья» уже использовалось Есениным в другом стихотворении:

В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог.

У меня в руках довольно силы,
В волосах есть золото и медь.
Голос пери нежный и красивый,
У меня в руках довольно силы,
Но дверей не смог я отпереть.

Ни к чему в любви моей отвага.
И зачем? Кому мне песни петь? -
Если стала неревнивой Шага,
Коль дверей не смог я отпереть,
Ни к чему в любви моей отвага.

Мне пора обратно ехать в Русь.
Персия! Тебя ли покидаю?
Навсегда ль с тобою расстаюсь
Из любви к родимому мне краю?
Мне пора обратно ехать в Русь.

До свиданья, пери, до свиданья,
Пусть не смог я двери отпереть,
Ты дала красивое страданье,
Про тебя на родине мне петь.
До свиданья, пери, до свиданья.

1925
(опубликовано 3 апреля 1925 года в газете «Бакинский рабочий»)

Стал бы Есенин повторяться? Каково это для поэта?
Все же, Есенин употребляет чаще другое слово – «прощай». А тут…

Но... оставим филологам возможность разобраться в стилистических особенностях стихотворения, а мы рассмотрим некоторые документы – отчеты по двум экспертизам, проведенных комиссией по выяснению обстоятельств смерти Есенина, касающихся непосредственно этого стихотворения.

Начальнику экспертно-криминалистического центра МВД России,
доктору химических наук Карлину Игорю Петровичу.


Глубокоуважаемый Игорь Петрович!

Ещё в декабре 1991 года сотрудниками вашего центра в Институте русской литературы(Ленинград) была проведена экспертиза стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…», с целью выяснения, написано ли оно кровью или какими-либо чернилами.
Согласно договоренности, убедительно просим Вас, предоставить копию данного заключения комиссии Есенинского комитета Союза писателей по выяснению обстоятельств смерти С.А.Есенина.

Председатель Есенинского комитета Союза писателей,
руководитель научной группы по подготовке С.А. Есенина
Ю.Л. Прокушев.
09.06.1992г.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)

Ответ Карлина:

По просьбе редакции журнала «Химия и жизнь» и Союза писателей начальником отдела ЭКЦ МВД России кандидатом медицинских наук Сте(неразборчиво)вой Т.В. было проведено исследование подлинного рукописного экземпляра стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…» С.Есенина.
Требовалось установить, написан ли этот текст кровью.

В архиве Института русской литературы им. А.С.Пушкина, с бумаги, на которой написано стихотворение, была изъята корочка красителя в области буквы «и» во втором слове «свиданья». Корочка изъята из помарки и не нарушила ни текст письма, ни внешний вид.

Предварительная проба с гемо(неразборчиво)фаном, проведенная с крупицей вещества непосредственно в архиве, дала положительный результат. Микроспектральным методом, проведенным в лаборатории, установлено, что стихотворение написано кровью.

Начальник ЭКЦ МВД России,
Доктор химических наук (подпись) И.П. Карлин.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)


Ещё одно письмо, для подтверждения того, что экспертиза на принадлежность крови (с написанного стихотворения «До свиданья…») не проводилась.

Директору научно-исследовательского института судебной медицины министерства здравоохранения Российской Федерации члену-корреспонденту АМН, профессору А.П.Громову.

Глубокоуважаемый Александр Петрович!

<…>

В ходе работы Есенинского комитета возник вопрос:
Обладает ли судебно-медицинская наука возможностью установить – написано ли предсмертное стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» кровью самого поэта? Имеется результат клинического анализа крови Есенина. Если такая возможность допустима и реальна, то просим провести судебно-медицинскую экспертизу стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…», на предмет подтверждения авторства поэта, если такой возможности нет, то – поставить нас об этом в известность.

С глубоким выражением
Председатель Есенинского комитета Союза писателей,
ведущий научный сотрудник ИМЛИ им. Горького,
лауреат Гос. Премии России,
Ю.Л. Прокушев.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)


Обратите внимание на постановку вопроса! Нужно было провести экспертизу на принадлежность крови Есенину. Ответа товарища Громова в материалах комиссии по выяснению обстоятельств смерти С.А.Есенина не обнаружено. Значит ли это, что товарищ Громов не знал, что ответить на данное письмо?


Директору всероссийского института судебных экспертиз министерства юстиции Российской Федерации кандидату юридических наук Каледину Александру Ивановичу

Уважаемый Александр Иванович,

Дирекция Института мировой литературы РАН и Есенинский комитет Союза писателей убедительно просят Вас в руководимом Вами Институте провести почерковедческую экспертизу стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…», подтверждающую авторство С.А.Есенина. Автографы этого стихотворения, а также других произведений поэта, написанных в то же время, хранятся в рукописном отделе ИМЛИ, где с ними можно ознакомиться в удобное для сотрудников Вашего института время. Заранее благодарим.

Директор ИМЛИ им. Горького
Член-корреспондент РАН Ф.Ф. Кузнецов
Председатель Есенинского
Комитета Союза писателей Ю.Л. Прокушев

2 марта 1992г.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)


Из ответа-заключения специалиста Ю.Н. Погибко:

3 апреля 1992г. Во Всероссийский НИИСЭ МЮ РФ из Института мировой литературы им. Горького при письме от 2 марта 1992 г. Директора Института, члена-корреспондента РАИ Ф.Ф. Кузнецова и Председателя Есенинского Комитета Союза Писателей Ю.Л. Прокушева для проведения почерковедческого исследования поступила фотокопия текста стихотворения от имени С.Есенина, начинающегося и, соответственно, заканчивающегося словами: «До свиданья, друг мой, до свиданья…», «… но и жить конечно не новей С.Е.» Дата отсутствует.

На разрешение специалиста поставлен следующий вопрос:
Исполнено ли указанное стихотворение Еесниным Сергеем Александровичем или иным лицом?

В качестве сравнительного материала использованы свободные образцов подлинного почерка Есенина Сергея Александровича, относящиеся к 1924-1925г.г., в виде рукописей стихов на 5 листах, каждый из которых, соответственно, начинается и заканчивается следующими словами:

1. «Чего же мне Ещё теперь придумать…», «…и на ноге Внучонка я качала.»;
2. «Но ты детей по свету растерял…», «… о малых лет ходил ты за сохою.»;
3. «теперь сплошная грусть…», «… В письме ответном Сер. Есенин»;
4. «…Цветы мои! Не всякий мог…», «… Делимое в предвечной мгле.»;
5. «Любовь моя! Прости, прости…», «… умеют ползать и ходить.»

(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)


Так, вот, собственно из этого и состояло почерковедческое исследование! Текст стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…» был представлен к исследованию в виде ФОТОКОПИИ!!!
Понимаете?! Исследование проводилось не по АВТОГРАФУ текста, а по ФОТОКОПИИ! Как можно проводить почерковедческое исследование по копии? Это возможно только в нашей стране.

В качестве доказательства приведу несколько строк из самого исследования:

"Исследованию подлежат 12 рукописных строк текста стихотворения от имени Есенина С.А., которое начинается словами: «До свиданья, друг мой, до свиданья…», и заканчивается словами: «… но и жить конечно не новей С.Е.»

Текст данного стихотворения представлен в виде фотокопии. Поэтому оказалось невозможным судить о материалах письма: виде подложки, её размерах, качествах; виде пишущего прибора, цвета красителя, а также о реальном масштабе письменных знаков."

А вот и вывод:

1.Рукописный текст стихотворения от имени С.А.Есенина, начинающегося словами: «До свиданья, друг мой, до свиданья…», и заканчивающегося словами «… но и жить конечно не новей С.Е.» - выполнен самим Есениным Сергеем Александровичем.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)

На основе ряда различий и несовпадений в написании букв, наклоне и прочем и прочем, этот же специалист сделал и второй вывод:

2. Этот текст исполнен Есениным Сергеем Александровичем под влиянием необычных внутренних и внешних факторов, «сбивающих» привычный процесс письма и носящих временный характер. В числе таких факторов наиболее вероятными являются необычное психофизиологическое состояние С.А.Есенина(волнение, алкогольное опьянение и др.) и использование им пишущего прибора и красителя, обладающих плохими расписывающими свойствами.
(Смерть Есенина. Материалы комиссии всероссийсикого писательского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта. Москва, ИМЛИ РАН, 2003г.)


О, как! И это все – исключительно по фотокопии!! Просто уникумы у нас в стране, а не специалисты.
Рассматривались стихотворения 1924 года – не письма, написанные Есениным в декабре 1925 года – если уж они говорят о каком-то особенном состоянии, в котором находился Есенин, когда писал «До свиданья…», то ближе к его этому состоянию – письма, последние письма, написанные Есениным.

И напоследок, мне бы хотелось привести фрагмент беседы с Николаем Николаевичем Брауном, его отец один из первых пришел в номер гостиницы «Англетер» 28 декабря 1925 года, но он не поставил своей подписи под сфабрикованным актом Горбова, просто отказался.

Из интервью с Н.Н.Брауном:

- Как Вы думаете, почему Есенин оказался не столь близок Михаилу Фроману, чтобы присутствовать у него дома в ночь на 28 декабря, но столь близок, чтобы сам Фроман оказался чуть ли не первым в номере после его смерти? Кучка писателей-друзей собирается на вечеринке, обсуждает Сергея Есенина, шутит и «травит байки». Тем временем, поэт, якобы, находится в полном одиночестве в гостинице. И наутро все «друзья», как один, оказываются в номере и, как самые близкие люди есенинского окружения, подписывают акт, дают показания и далее пишут воспоминания. Не странно ли это?

- Здесь все дело в том, что Эрлих был очень дружен с Фроманом. Поэтому именно Фроману он передал так называемую «предсмертную записку». С ней получается странная вещь: многие люди упоминают о ней одновременно друг с другом как о виденном факте. Мне, например, известно, что одна дама, современница событий, описывала в своем дневнике, как ей показали «предсмертные стихи» Есенина, привезенные, будто бы, в Пушкинский Дом декабрьским утром из гостиницы «Англетер». В дневниковой записи эмоционально передано, как она смотрела на них и видела, что «кровь была ещё красной». Эти воспоминания сейчас готовятся к печати. Здесь для нас важно, что человек писал «для себя», без рисовки и тенденциозных натяжек. И если она видела стихи, где есть ещё «красная кровь», то это совершенно абсурдно. Мы все знаем, как выглядит высохшая кровь, тем более, как это может выглядеть на «блокнотном» листе. Ведь Эрлих утверждает в «Праве на песнь», что листок с уже готовым текстом был вырван Есениным из блокнота специально для него. Листок был сложен вчетверо и положен в присутствии Устиновой ему в карман пиджака. При этом, Есенин сказал Вольфу: «Тебе». Устинова понадобилась в этом описании, мне думается, исключительно как свидетель. Для правдоподобия. И, хотя «Эрлих» в переводе на русский означает «честный», весь эпизод с запиской в гостинице, где не было чернил, с ночным уходом и утренним возвращением Эрлиха выглядит неубедительно, доверия не вызывает.
Такое мемуарное «свидетельство» можно в расчет не брать, ведь в это время Есенин был, выражаясь языком спецслужб, накрыт «шапкой-невидимкой», то есть, скрыт от посторонних глаз.
Ещё один парадокс. Как записка может присутствовать в Пушкинском Доме в то время, как её публикует Устинов в «Красной газете»? И при этом, учитывая тот факт, что она изначально была отдана Фроману лично Вольфом Эрлихом?.. Невольно напрашивается вывод, что записка, видимо, была не в единственном экземпляре. По крайней мере, та, которая, по словам Иды Наппельбаум, «не один год хранилась» в их семье, больше не должна была нигде фигурировать. В 1930 году она была передана литератором Горбачевым в Пушкинский Дом (Институт Русской Литературы) в тогдашнем Ленинграде, где с тех пор и хранится.
В начале 1970-х в ответ на мою просьбу в письме к отцу описать эту записку, которую он видел в 1973 году в Пушкинском Доме, он пишет буквально следующее: «Оригинал текста стихотворения написан на слабой, какой-то газетной бумаге, на куске её». Естественный вопрос: какую цену имеет мистификация Эрлиха с листком из блокнота?
Записка, в любом случае, должна была быть приобщена к материалам следственного дела. Так же, как и изъятый у Есенина револьвер. Но этого не произошло, а «дело» вскоре – 20 января 1926 года – было закрыто. Закрыто и до сегодняшнего дня, поскольку было переведено в разряд документов особо засекреченных, то есть, представляющих особую опасность для гласного рассмотрения. Такая категория дел хранится, как правило, в вакуумной упаковке.»
(беседу вела С.Лучкина.
Сергей Есенин. Не умру я, мой друг, никогда. Саратов, Ай Пи Эр Медиа, 2011)


Почему же главная экспертиза – экспертиза на принадлежность крови Есенину – не была проведена? На этот вопрос нет ответа, как и на многие другие. Ещё бы! Если бы такую экспертизу провели, вся страна и весь мир узнали бы, что кровь-то совсем не Есенина. А потом… потом пришлось бы проводить эксгумацию. А вот это уже было бы слишком для тех, кто так старательно уже более 85 лет замалчивает о настоящих, не инсценированных событиях ночи 27 декабря 1925 года в питерском «скромно-барском» отеле «Англетер».


P.S.

Пять веков ходила легенда о «бесхитростном поэте» Франсуа Вийоне, пьянице и преступнике, который писал, как ему Господь Бог на душу положит.
Недавно Тристан Тцара сделал открытие: заключительные строки баллад Вийона – шифрованные, в них поэт рассказывает правду о своих любовных горестях и о своих преступлениях. Нужно воистину великое мастерство, чтобы строки, где каждая пятая или седьмая буква – шифр, показались естественными, чтобы никто не догадался о трудностях шифровальщика…
(Илья Эринбург)

***
продолжение http://www.proza.ru/2011/12/27/1510