На двоих

   Ольга  устало откинула светлую прядь с лица. Заказала такси  в аэропорт   на 4.30.  Третий раз за месяц. Потёрла глаза и решила сделать  макияж: всё-таки новый город,  незнакомые люди, встречают по одёжке, провожают  по…и «бла-бла-бла» - привычно усмехнулась стервозная , смышлёная горгулья у ней в голове . Сердце вдруг совершенно неприлично ухнуло. Перед глазами медленно медленно проплыло тёмно-синее пятно, и Оля заинтересованно проводила его глазами: «Куда?». Вспомнились деловитые мамины слова, когда в последний раз она совершенно неприлично завалилась в обморок у неё в прихожей: «Это от того, что ты мяса не жрёшь. Я тебе как врач говорю. Трава тока  мозг разжижает. Эх, Госпидя, чума на оба твои дома.»
«Б…, куда ни плюнь все врачи и психологи.»- устало шоркнулось на краю сознания и Ольга провалилась  в короткий сон.
 Игорь: 4.30.  Из подъезда вышла женщина. Светлое, кремовое  пальто, светлые волосы, бледное едва тронутое косметикой лицо. Привычно катила за ручку залепленный выездными нашлёпками небольшой чемодан. Её взгляд  скользнул по его лицу, на секунду дёрнулся и тут же  отрешённо перетёк на машину. Он узнал её сразу. Молча помог уложить багаж, молча сел за руль,  чувствуя как кровь, резко, толчками бьётся   в лицо, как челюсти сжались так, что не разомкнёшь. И не дышится, совсем не дышится.
- В аэропорт- ровно проговорила женщина и такси мягко тронулось с места, подминая колёсами рыхлый снег, отмеряя первые метры дороги.
«Не узнала! Не узнала? Не…не может быть!!! Не узнала? »- отстукивало в голове. Игорь посмотрел  в зеркало заднего  вида. Взгляды встретились и  её глаза спокойно ушли в сторону, равнодушно разорвав момент.
 Он вспомнил родинку у неё на горле, Сочи, холодное осеннее море. Её вечно растрёпанную сумку с выпадающими бумажками и ключами. Как она внезапно становилась серьёзной, как забывала перчатки, шарфы, пакеты. Вспомнил горячий глинтвейн в крохотном кафе, с которым сочеталось что угодно, только не слово глинтвейн. И самое главное он вспомнил: «На двоих…» 
Её вибрирующий, голос с хрипотцой, когда она впервые произнесла это « На двоих», заказывая номер в почасовом отельчике на Орджоникидзе. Потом было много этих и других «На двоих»: огромная прозрачная виноградина, лохматое одеяло, коньяк в бокале, его любимая рубашка…и целых 2 недели. Ни до ни после он  ни в ком  больше не встречал такой бесстыдной, страстной способности отдаваться  удовольствию, дикой детской требовательности в получении желаемого сразу же здесь и сейчас. Требовательности, не понимающей слова нет, цепляющей за самую Сердцевину, заставлявшую его чувствовать полностью, каждой клеткой, проживать каждую минуту как единственную.
На 8-й день на смотровой площадке он шутливо, маскируя напряжение, спросил: «А давай и жизнь на двоих? »
«Жизнь?»- ровно произнесла она. «Жизнь…О, смотри ,  дендрарий  видно.»   
Он вполне ожиданно разозлился. Замкнулся, молчал до вечера, а потом затолкал  скребущихся на душе чёрных кошек в привычный уголок на самом донышке интуиции.
  Два года и девять месяцев он ни на минуту не мог забыть. Эта женщина, как сумасшедствие, каждую секунду присутствовала в нём, в его дыхании, мыслях, нелепой надежде на чудо. Почти три года, прошли как в тюрьме «без права переписки». Он пил, разваливал бизнес, терял друзей... платил не понятно за какие грехи. И всё равно продолжал ждать, словно ребёнок: глупо, безнадёжно, вопреки всему,
 Машина приехала в аэропот. Игорь снова взглянул в зеркало. Она пристально смотрела прямо на него. Глаза её,  побелевшие, расстроенные тяжело всматривались в него бесконечные несколько секунд. Улыбнулась.Протянула две сотенных бумажки. Ему показалось, что  голову поместили в  колокол, уши заложило, ладони стали мокрыми.  Он растерянно моргнул, не в состоянии сказать или сделать хоть что-либо.
- Спасибо. Хорошей смены- и всё, только снег расчертили новые, недолгие следы.
…
 На утро  сменщик нашёл на заднем сиденье забытый пакет с книжкой Фельденкрайза  и старой медицинской картой на имя Рауш Ольги Андреевны. На одном из истрёпанных листков  латинскими буквами три года назад был поставлен  диагноз: «Leikoz».