Намозгники

 Прекрасный эльф  Эливин резво бежал по узенькой лесной тропинке. Позади пылали недавно захваченные эльфами города и деревни, а впереди ждало еще немало сражений. Но ничего не боялся отважный эльф, ведь до сих пор ему удавалось избегать даже маленьких ранений, что уж говорить о смерти. А эти слабаки-враги даже о магии не ведали ни сном ни духом и стоило лишь Эливину запустить хотя бы простенький Метеоритный Дождь, как вражеская армия быстро превращалась в море кровавых лепешек. Дойдя до ручья, Эливин опустил в воду пальцы и тут же почувствовал приятный прилив маны. Но вдруг его голова с бешеной силой закружилась, перед глазами все замерцало и, прямо внутри головы, прогудел ужасно знакомый, ужасно занудный голос. «Том прекращай играть! Выходи!». «Сейчас, сейчас – тихо и жалобно прошептал Эливин» Ему здесь нравилось и так не хотелось ни куда уходить! Эльф еще глубже, уже по локоть окунул свои руки в прохладную, зеркально чистую воду ручья. «Том – никак не унимался голос – Имей совесть! Я абсолютно серьезно говорю, завтра выкину намозгники!» Тут все тело эльфа пронзило невидимыми иголками, голова ужасно заболела и Эливин потерял сознание.
   Когда он очнулся, никакой тропинки уже и в помине не было, ручей бесследно растворился, а эльф сидел на большом уютном диване возле компьютера и тоскливо рассматривал в зеркале свое ужасно прыщавое лицо мальчишки-подростка и свои безобразно круглые и, увы, отнюдь не эльфийские уши. Теперь это уже был вовсе не Эливин, а всего лишь Том, самый что ни на есть обычный мальчишка XXII века. Дальше все шло по обычной уже до того уже знакомой Тому схеме. Долгая ругань, тысяча нравоучений и все та же мамина угроза – выкинуть намозгники. Честно говоря, мальчик уже давно перестал верить этим угрозам. Ведь все это продолжалось уже больше года, а намозгники все еще целые и невредимые как ни в чем не бывало мирно лежали возле компьютера, а еще чаще -  на голове у Тома.
   Наверно теперь Мифа(мама Тома) невероятно жалела, что 2 года назад сама же подарила их сыну. Этого дня Том наверно не забудет  уже никогда в жизни. Это был его 15-ый День Рождения, день, когда мальчик впервые в жизни почувствовал себя по-настоящему сильным и почти всемогущим. Утром этого дня, впрочем как и каждый День Рождения, Том первый прибежал к родителям в комнату, чтобы побыстрее получить подарки. И Мифа, широко улыбаясь, протянула ему намозгники. Радости мальчика не было предела. Он тут же побежал к своему ноутбуку, молниеносно подключил намозгники, натянул их на голову, запустил свою любимую игру и нажал на красную кнопочку между намозгниками. Его голова  слегка закружилась и вот он уже был вовсе не Том, а прекрасный, отважный и сильный эльф, ему беспрекословно подчинялась целая армия, только он один был способен овладеть магией, и ни один, даже самый сильный и коварный враг, не мог его даже ранить, не то, что убить. Он слышал звуки и чувствовал запахи, он бегал по полям и лесам, переплывал моря. Все вокруг  казалось таким реальным и ощутимым, что мальчик все чаще и чаще начинал забывать, что это всего лишь игра, и тем сложнее и обиднее становилось возвращаться к обычной жизни, к своему нескладному и до того ненавистному телу обычного мальчишки-подростка. 2 года назад – это действительно была не более чем игра, в которую мальчик играл примерно по часу каждый день. Теперь же – это стало его жизнью. Он жил в этой игре, а в не игры его как такового просто не было. Лишь изредка он вновь становился самим собой – простым мальчишкой Томом, и то только благодаря Мифе, которая просто брала и выдергивала  из сети намозгники.
  Наивная оптимистка Мифа думала, что он все-таки в основном занимается, а Том все чаще и чаще врал матери, порой сам себя ненавидя за эту ложь. Хотя зачем была нужна вся эта учеба мальчик совершенно не понимал.  Времена, когда еще надо было зарабатывать себе на жизнь оставались теперь в далеком прошлом,  всю монотонную работу за людей делало множество железных роботов, у всех было все необходимое и каждый занимался лишь тем, чем хотел. Но все же несмотря на все это многих все равно заставляли учиться, мало того даже Том еще застал те времена, когда несчастных детей каждый день поганой метлой выгоняли в школу. Правда, два года назад последняя из школ торжественно закрылась и весь мир полностью перешел на единый стандарт компьютерного обучения. Может конечно кто-нибудь и растроился из-за этого, но точно не Том. Школу мальчик всю жизнь ужасно не любил и его там очень не любили. Среди ребят всегда ценилась сила, он же был слаб, слаб во всех смыслах этого слова. Его внешность и то говорила сама за себя: и его фигура - жертвы немецкого концлагеря, и  бледность – жертвы сильно изголодавшегося вампира, и жутко прыщавое лицо, кривые зубы и большие круглые, как у Чебурашки, уши. Над ним можно было очень смешно потешаться и такой возможности ребята никогда и не упускали. Чего только стоило испортить какую-нибудь его картину( Том очень любил и умел рисовать), пока кто-нибудь из ребят придержит мальчику руки, а потом очень долго смеяться, как этот нескладеха-Том будет плакать, словно обиженная маленькая девочка. Сидел Том один на последней парте и с нетерпением ждал конца занятий, а с ним и конца издевательств. В классе с ним никто не дружил.
  И вот теперь, когда школа наконец-то осталась в прошлом Том уже целый год, как не выходил на улицу и общался только с родителями да и то очень редко. Все его время поглотила игра.
  Однажды утром, когда Том, как и обычно, делал вид, что занимается, а сам был весь игре. В комнату вошла Мифа. «Том, Том – позвала она сына, – Быстро выходи! Ты что забыл что папа сегодня улетает?!» Ответа не последовало. Мифа вздохнула, быстро выдернула из сети намозгники и мальчик вновь вернулся в свое тело. Он был словно обижен на Мифу, что та так бессовестно вырвала его из любимой игры. «Скорее одевайся! – нетерпеливо закричала Мифа, -  Едем провожать папу!» Но Том и не собирался одеваться, он сидел, уставившись в монитор  компьютера каким-то бесконечно пустым взглядом. «Том,- раздраженно повторила Мифа ,-  Ты что не слышишь! Одевайся скорее! Хоть попрощайся с папой! Он как ни как летит в экспедицию на Марс. Мы с ним 15 лет не будем видеться!» Она еще раз бросила взгляд на сына, прямо из его глаз на нее смотрела бесконечная пустота, огромная черная дыра. «Мама, у меня очень много дел, я ничего не успеваю – машинально соврал Том. На самом деле, он был уверен, что Мифа начнет ругаться. Но женщина молчала, и все смотрела и смотрела на сына  с  небывалой тоской, материнской нежностью и немножко с жалостью. Так ничего больше и не сказав, Мифа вышла из комнаты. А довольный  и удивленный Том тут же открыл игру. Весь этот день он провел в игре, а Мифа больше не заходила, не отрывала мальчика, не ругалась, как будто вообще забыла о нем.
 Следующим утром, проснувшись, Том, как и обычно, сразу же побежал к компьютеру, как тут перед его глазами открылась жуткая картина (может многим она показалось бы, что ничего особенного, но для Тома страшнее не возможно было и представить) – намозгников на месте не было. Все еще не желая верить своим глазам, мальчик со всей силы ущипнул себя за руку, чтобы убедиться, что это не ночной кошмар. Но намозгники так и не появились, видимо он таки не спал. Том заглянул под стол, под кровать,  даже в шкаф, но намозгников как будто след простыл. Вскоре он обнаружил, что кроме того еще и все игры с компьютера и даже сами диски с играми, тоже куда-то пропали. А на рабочем столе появилась новый World-овский документ – «Записка». Открыв его, мальчик прочитал:
«Сынок, надеюсь ты простишь меня, но  намозгники я вчера утопила в реке. Решила, так будет лучше для нас обоих.  Игры тоже можешь не искать -  я их все удалила. Не жди меня сегодня. До полуночи буду у друзей. Твоя любящая мама.»
  Том не смог дочитать и расплакался, впревые за последний год. Казалось, словно весь мир перевернулся вверх – тормашками. Это был почти впрямом смысле Конец Света. Эльф Эливин  неожиданно исчез и исчез навсегда, а вместо него остался лишь одинокий, нескладный, прыщавый мальчишка Том. Он впервые подумал «А кто я на самом деле есть в этом мире?». И печально сам себе ответил: «Да никто!».
  Том вышел на улицу и пошел куда глаза глядят. Была осень, под ногами тихо шуршали листья, моросил легкий дождик. В опустевшем парке на скамейке сидели парень с девушкой  и нежно обнимали друг друга. Длинные кудрявые волосы девушки от ветра разлетались в разные стороны, ее тонкие руки нежно обнимали широкие плечи парня. И было в ней что-то особенно прелестное. Нет, до красавицы ей было далеко. Но  в ее глазах читалось что-то необыкновенное и таинственное. Что-то понятное только тем, кто любит.