Беслан забыть нельзя и страшно вспоминать

Ровно пять лет назад, в последние августовские дни, я болтался по Чечне, изнывая от жары и пыли. Вода в Грозном стоила пять рублей ведро и к вечеру она обязательно загнивала.
Грязный и потный, я ездил в одиночку по ваххабистским селам – искал родственников шахидок, подорвавших самолеты, летевшие из Москвы в Ростов и Волгоград. Искал и находил.
Таксисты со старого грозненского рынка ездить в горы со мной не хотели – боялись и ломили европейские цены. При этом я маялся страшно, потому что в Москве меня ждал новорожденный сын, которому 1 сентября 2004 года исполнилось ровно десять дней от роду. Я его даже не видел толком.
В День знаний я должен был наконец-то уехать домой и уже считал в уме: “два часа до Хасавьюрта, два до Махачкалы, два до Москвы… Пробка на МКАДе…”. Но зазвонил телефон. Звонили из штаба республиканского ОМОНа – “в Осетии захватили школу, все серьезно, уже есть жертвы”.
На часах было 9 часов 45 минут. Тогда я даже не мог себе представить, что совсем скоро вся остальная моя жизнь поделится на две части – то, что было “до” Беслана, и то, что было уже “после”.
Время побежало назад, куда-то в пропасть. Два часа, и я уже стою на Черменском кругу, на границе Северной Осетии и Ингушетии. Граница перекрыта, но ее можно обойти по полю. Можно просто орать и прорваться “на крике”, размахивая редакционным удостоверением.

Грядущая беда была уже осязаемой, и люди в форме и с оружием, непонятно зачем перекрывшие эту иллюзорную границу, пытались своей бессмысленной суетой спастись от бездействия. Пытались скрыть боль и растерянность. Никто не знал - что нужно сделать и как? Никто не знал главного – за что? И самое страшное, что этого никто не знает до сих пор.
Спустя несколько лет, когда утихли страсти и заткнулись умники, “комнатные расследователи” и “интернет-правозащитники”, я внезапно посмотрел на бесланскую трагедию с другой стороны, увидел странные связи...
На каждом отрезке жизни человечества есть свой Беслан, только у него другое название, другой вид и другие обстоятельства – Козельск, Хатынь, Орадур, Норд-ост – тысячи их, этих трагедий. Для каждого времени и для каждого народа – своя. И избежать повторения, практически невозможно. Не помогут посты на дорогах, поисковые овчарки, точечные бомбежки лагерей террористов и агенты спецслужб. Просто случившееся - вне компетенции “компетентных органов”.
Беслан был выходом инфернального Зла, накопившегося среди людей. Лютое Зло переполнило мир, вырвалось наружу, получило в жертву невинных, безгрешных и беззащитных, насытилось и ушло. Надолго или нет – зависит только от нас. И кто конкретно был орудием этого зла, не так уж и важно. Но, кто был виновен – понятно.
В годовщину бесланской трагедии, я услышал от одного из осетинских стариков страшную фразу – “Это Бог наказал нас, за то, что мы споили Россию бесланским спиртом”. У человека, сказавшего эти слова, в школе погибла внучка, он имел право говорить ТАКОЕ, хотя и страшно упростил причины произошедшей трагедии.
А с другой стороны границы, в Ингушетии, решили что Беслан – плата осетинам за давнюю вражду. А в Чечне посчитали это наказанием за косвенную помощь осетин в бомбардировках и зачистках. А на Западе, как обычно, во всем обвинили русских. А в России – ближневосточных экстремистов-ваххабитов и спецслужбы неведомых стран.
Страстям человеческим, как и грехам, нет числа. И некого винить, кроме нас самих.

фото Дмитрий Стешин&Александр Коц