Сфинкс по имени Муся. Глава 6

МАМКИ И НЯНЬКИ

Есть, есть на свете такая порода людей, которая называется «сумасшедшие кошатники».

Никогда я к ним не относилась, хотя и признавала за этими человеческими особями право на существование. Ну, как можно часами говорить о своем животном? Причем сразу после «здравствуй»….  Живет рядом с тобой кошка, она в некоторых своих проявлениях очень забавное существо, но иметь единственную тему для разговора при любой погоде? Не понимаю.

Во время Мусиной беременности все мои друзья и подруги после первого «привет» по телефону, сразу спрашивали:

- Как Муся?

А я сидела на даче и подробно отчитывалась, как у нас там в животе все развивается. Утро в колхозе начиналось так же:

- Как сегодня Муся?

На днях в одной заумной передаче про кошек, в которой кошки были объявлены чуть ли не параллельной цивилизацией, заброшенной на Землю для наблюдения за людьми, была выдвинута и еще одна, не менее маразматическая версия. С точки зрения авторов фильма, любовь к кошкам – это инфекция. Якобы любая кошачья особь выделяет особые биологические вещества, они проникают в человеческий организм – и шандец! Погладил кошку, подцепил инфекцию и любовь гарантирована. И сразу вспомнился мне Сергей Александрович Есенин со своим сакраментальным:


Я не знал, что любовь зараза,
Я не знал, что любовь – чума.


Бактериологическая любовь, едреныть! Такое – бывает?

Но от клана «сумасшедших кошатников» есть и безусловная польза. Они широко и глубоко эрудированны во всем, что касается интересующего их вопроса. Среди моих знакомых не могло не оказаться такой барышни.

- Есть у нас в городе одна частная ветеринарная клиника, которая тебе подойдет, - сказала она. – Во-первых, она работает до полуночи. А во-вторых, ее владельцы сами заводчики сфинксов.

-  Канадских или донских? - уточнила я.

- Не знаю, сфинксов – и все, - ответила моя приятельница, у которой обычный пушистик, и всякие там кошачьи извраты ее не интересуют.

Я радостно записала телефон клиники и сочла свою миссию выполненной. Причем – с первого телефонного звонка! Но прошло всего минут сорок, и мою первоначальную радость погребли под собой СОМНЕНИЯ! Побороть их в одиночку я не смогла. Позвонила Ирке.

- Отлично! – так же обрадовалась она, узнав о клинике.

- Подожди торжествовать. Владельцы клиники они же заводчики сфинксов – это палка о двух концах….

- О каких концах речь? – вежливо поинтересовалась подруга.

- Сфинксов в городе мало. Стоят они дорого. А мы имеем великолепный во всех отношениях экземпляр….

- Ага! Подпорченный сейчас наглушняк помойными котами, - нежно констатировала Ирка.

- Речь не о котах, фиг бы с ними! Ну, родит сейчас Муся бастардов, не вопрос. Пробный шар, первый блин, подумаешь делов-то! Но сама по себе она же великолепна! Она же забеременела, она же – производитель. Понимаешь?

- Нет! – честно сказала Ирка.

- А там ветеринары – заводчики сфинксов. И мы им с Мусей – конкуренты! Мы же в хирургии и кошачьей гинекологии ни хера не рубим. А вдруг они ей там что-нибудь отрежут, завяжут, нарочно искалечат и погубят нашу кошку, чтобы убрать нас с этого рынка? Мы же им не докажем, что Муся у нас – не для производства, а из любви?

- Е-п-р-с-т! – сказала Ирка. – А вот об этом-то я и не подумала.

- Но ведь такое возможно? – спросила я.

- Да у нас теперь все возможно, - ответила она.

В течение дня я обсудила этот вопрос с Наташкой, Тамарой, Юлей, Ниной, еще одной Иркой, двумя Олями, двумя Ленами и двумя Олегами, с Кирой из-за рубежа, с которой мы общаемся на «Прозе.ру» и еще некоторыми сочувствующими. До сих пор мучает меня совесть: может, зря огульно записала я  владельцев клиники во «врачей-вредителей»? Но никогда не слышала я про ветеринарную клятву Гиппократа…. И потом: Муся, все-таки, кошка. Наша, донская, то есть, русская.

Приговор консилиума друзей и родственников был однозначен. Русская? Значит, должна родить и в поле.

А Муся становилась все тяжелей, и ей самой тоже становилось – тяжелей. Она даже перестала спать со мной под одеялом, а предпочитала подушку на стуле рядом с кроватью.

Ей там было просторнее и не жарко. Дело-то шло к концу июля. И еще она очень боялась оставаться одна. Или это я боялась оставить ее одну?

В один прекрасный день моя паранойя достигла апогея. Надо было съездить в город на рынок. Ну, не все и не всегда можно доверить мужчине. Да и мужчина тоже иногда капризульничает. Утром такого дня я пошла на поклон к соседке Тамаре.

- Посидишь с Мусей пару часов, пока мы в город съездим? Борщечка холодного похлебаешь, кофе попьешь, телек посмотришь? А то вдруг у Муси роды начнутся? Я же изведусь вся!

Тамара согласилась и пришла к нам.

Вечерком, отварив свежеподкопанной молодой картошечки, мы обсуждали очередные вести с полей, среди которых Тамара, закатываясь звонким смехом, сообщила:

- А я сегодня Мусиной нянькой два часа работала!

А время шло. И часики тикали. И я была точно уверена: когда все стрясется, Муся непременно подаст мне какой-нибудь знак, а не тихо родит под одеялом. Так все и произошло….

(Продолжение следует)