Серебряный ветер

      Тёплые капли июльского дождя неспешно барабанили по ребристой крыше беседки. Зелёный чай с неизменным лимоном окрашивал в неповторимые цвета лучи заходящего солнца, россыпью падавшие на стол через грани стакана. Рыжая закатная радуга восходила от реки и мчалась куда-то за лес. За тот самый лес, в котором шестьдесят лет назад не осталось ни одного не потревоженного камня, не обшаренного куста и не разворошённой кроны. Лес, ставший гордостью и проклятьем близ лежащего города.
      Двое мальчишек, сидевших в беседке, увлечённо рассматривали пожелтевшую фотографию в простой деревянной рамке, о чём-то перешёптываясь, хихикая и поглядывая на старика, неспешно потягивавшего свой чай. Детей, умеющих пользоваться компьютером, подрисовывать чужим лицам треугольные носы и обезьяньи уши, а свои мордашки лепить к фигурам мифических атлантов и нынешних олимпийских чемпионов едва ли удивит белый конь с серебряной гривой. Как не удивлял этот снимок и маститых специалистов по фотомонтажу двадцать пять лет тому назад. А вот человек, в полной уверенности рассказывающий о том, что этот снимок подлинный удивит многих, но если это старик семидесяти одного года, то скорее просто рассмешит.
      – Деда, а деда, – заговорил со стариком один из ребят, – а это правда настоящая фотография?
      Старик поставил на стол стакан и повернулся к ребятам. Мальчишки с трудом сдерживали смех и ждали. Дед протянул к ним руку. Ребята подошли к деду, отдали ему фотографию и сели рядом на стулья за столом. Старик бережно протёр стекло салфеткой и стал пристально разглядывать давно изученную до мелочей фотографию, дожидаясь, когда ребята успокоятся.
      Одна из первых цветных фотографий ещё плохо передавала цвета, была чуть размытой. Снимок был нечётким. Но даже на этом неумелом детском снимке можно было чётко разглядеть серебро гривы белого коня, стоящего посреди городской улицы, замерших прохожих с раскрытыми глазами и ртами, и милиционера в будке, спешно набирающего номер на телефоне.
      – Рамку пора бы заменить, – вздохнув сказал старик, – Ну что ж, ребята, слушайте, раз интересно, но только при одном условии. Либо вы его принимаете, либо я ничего рассказывать не стану.
      – Каком условии? Никому не рассказывать эту историю? – улыбаясь во весь рот спросил другой мальчишка.
      – Нет, Денис, эту историю пол города знает, но почти никто не верит в неё. А условие простое, не смеяться. Постарайтесь не смеяться хотя бы пока я не закончу рассказ. Согласны?
      Мальчишки переглянулись и стали чуть серьёзней.
      – Извини деда, мы больше не будем смеяться, расскажи пожалуйста про лошадь.
      – Конь, Лёша, это конь, а не лошадь. Вы будете смеяться, как и все, кому я про него рассказывал, но постарайтесь этого не делать во время рассказа. Потом посмеётесь над тем, как старый дурак рассказывал вам сказки и настаивал на том, что всё это правда. Договорились?
      Мальчишки вовсе перестали улыбаться и молчали.
      – Ладно, я не сержусь, за шестьдесят лет ни к такому привыкнешь. Слушайте.
      Это случилось в мой день рождения. Мне тогда исполнилось одиннадцать лет, столько, сколько и вам сейчас. Но тогда не было у нас ни компьютеров, ни телефонов с фотоаппаратами. Да и цветные фотографии то были ещё редкостью. Мой отец работал в газете фотографом. Дома у нас всяких объективов, штативов и прочей фототехники была тьма, но трогать мне ничего не разрешали. Маленький мол ещё. Хотя отец и научил меня пользоваться его фотоаппаратом, и даже позволил сделать пару снимков. Вот и была у меня мечта – свой собственный фотоаппарат. Его то мне и подарили на тот день рождения. Пошли мы вместе с родителями в магазин и купили этот аппарат. Правда пришлось ещё долго уговаривать родителей, чтобы в него тут же зарядили цветную фотоплёнку, а не чёрно-белую. Отец вручил мне подарок и велел подождать на улице. Радостный, я стоял возле магазина и разглядывал в окуляр всё вокруг, подстраивая фокус, то так, то эдак вертел в руках свой подарок. Я не сразу заметил, что люди вокруг больше не улыбаются в объектив в ответ на радостную улыбку мальчишки с фотоаппаратом, а смотрят куда-то в сторону от меня. Что машины на дороге встали, а водители, раскрыв рты, стоят рядом с открытыми дверьми своих автомобилей. Наконец я тоже посмотрел в ту сторону, куда глазели все вокруг, и чуть не выронил фотоаппарат.
      На перекрёстке стоял белый конь. Просто стоял, непонятно откуда взявшись, и смотрел на изумлённых людей, а ветер с чуть слышным звоном играл в его серебряной гриве. Все вокруг замерли. Стало тихо, будто наступила ночь. Я вспомнил, что у меня в руках фотоаппарат, навёл его и спешно нажал на спуск. В этой тишине он довольно громко щёлкнул затвором. Конь дёрнулся и пристально взглянул на меня. Я попятился, держа аппарат перед собой и нажимая спуск снова и снова, забыв о том, что нужно опять взвести затвор. Конь рванул ко мне, пригнулся и выбил мордой аппарат у меня из рук. Я очутился под его головой и крепко схватил его за шею. Конь мотнул головой и одним движением закинул меня к себе на спину. Что было сил я вцепился в его шею и зажмурил глаза. И тут тишина вокруг сменилась шумом ветра. Весь дрожа от страха, я мчался через город на коне с серебряной гривой. Мне пришлось собрать всю смелость в кулак чтобы просто открыть глаза. Мы уже были довольно далеко от магазина, где всё началось, я даже ещё не знал того района города. Озираясь по сторонам я чуть ослабил хватку. На бегу, конь повернул голову и посмотрел на меня одним глазом. И я понял его. Без единого слова я понял всё. Не может сказочный конь долго быть в городе среди людей. Ему нельзя было находиться в городе. Ему нужно было срочно выбираться из города, и он просил меня помочь ему в этом. Он сменил бег шагом и смотрел мне в глаза. Едва не плача я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, где мы находимся и куда бежать. За спиной возвышалась ещё строящаяся телебашня, значит мой дом был правее от неё. По дороге мимо нашего дома можно было выехать за город к реке, за которой был лес. Я часто ездил по ней на велосипеде купаться и довольно хорошо знал речку, где у неё мелкие места, а где глубокие, где холодные родники, а где тёплые заводи. А за спиной уже раздавались сирены милицейских машин. Бежать назад было уже нельзя. "Стой, Ветер, не туда!" –  закричал я. Конь замер. "Налево! Бежим туда, а то нас скоро догонят! Скорее!!!" – вскричал я срывающимся голосом. Конь, словно ветер, рванул в переулок, сметая на пути какие-то урны и почтовые ящики. На наше счастье машин там было не много. Мы мчались по этой узенькой улице, а дома вокруг становились выше. Я то и дело терял из виду телебашню, по которой можно было хоть немножко ориентироваться в незнакомом для меня районе города. Чувствуя мою неуверенность, конь сбавлял бег. А сирены за спиной становились всё громче. Мы не успевали убежать, нужно было срочно прятаться. "Туда, Ветер, во дворы! Нам надо запутать след, " – указал я на довольно широкий проём между домов. Он резко повернул, и я чуть было не слетел с его спины. Конь остановился и бережно подтолкнул меня себе на спину головой, дождался когда я усядусь покрепче. "Спасибо, миленький, бежим, бежим дворами, " – прошептал я и взглянул в ту сторону, откуда доносились сирены. По дороге к нам мчались две какие-то низенькие машины с мигалками, не похожие на те, которые я обычно видел у милиции. Мчались они едва ли не вдвое быстрее нашего с конём бега по этой улочке. "Скорее во двор! Будем петлять дворами, так они нас не догонят, вперёд!" Конь фыркнул и вбежал во дворик.
      Крепко держась за серебряные пряди его гривы, я подсказывал Ветру, куда бежать. Мы мчались мимо скамеек, беседок и детских горок, сквозь кусты и через клумбы, распугивая прохожих. Пусть бежали мы не так быстро, но машины не могли ехать прямо за нами, сирены затихли где-то за спиной. Мы оторвались, но сбились с пути. Я снова не знал, куда нам бежать, а дома вокруг были достаточно высокими чтобы скрыть пик телебашни. Ветер шёл уже шагом, было видно, что он довольно сильно устал. Проезжая мимо очередной арки я разглядел деревянные домики за ней. "Туда, в арку, там должна быть вода, тебе надо попить", – сказал я коню, надеясь, что возле деревянных домов будет колонка с водой. Удача нам не изменила. Как раз в ту минуту на колонке была пожилая женщина, набирала воду в вёдра. Одно ведро она держала в руке, другое стояло под струёй воды. Мы медленно подошли к ней ближе. "Здравствуйте", – вежливо сказал я. Бабушка выронила ведро из рук и остолбенела. Ведро встало на дно, вода немного расплескалась, но не вылилась вся. Конь сделал шаг и, фыркая, стал пить из ведра. "Можно Ветер попьёт немножко?" – спросил я. Бабушка кивнула и стала гладить коня по гриве. "Пей, хороший, пей. Его Ветер зовут?" – спросила она у меня. И только теперь я понял, что уже не раз называл коня Ветром. "Да", – ответил я, – "Его зовут Серебряный Ветер" Бабушка отошла назад: "Красивое имя. И конь тоже красивый очень" С детской площадки к нам подбежали ребята, гонявшие мяч, с восторгом разглядывали коня. Ветер, напившись, поднял голову и посмотрел на меня. Я вспомнил о погоне. У нас нет времени долго отдыхать. Я хотел было спросить бабушку, как нам лучше выехать из города, но она, прижав руки к губам смотрела куда-то в сторону. Раздался звук, чем-то напоминающий щелчок затвора фотоаппарата. Я обернулся. За нами стоял милиционер и целился в нас из пистолета. Это был ещё совсем молодой парень. Было видно, что он в смятении и не знает, что делать дальше. "А ну… А ну слезай, парень! Покатался и будет с тебя!" Бабушка встала между ним и нами. "Ты чего, сынок? Опусти оружие то. В дитя же целишься, не в бандита!" Губы милиционера дрогнули. Ребята, прибежавшие посмотреть на коня, встали рядом с бабушкой. "Да вы что?!" – закричал милиционер, – "Я же… Я же должен задержать… Задержать их обоих! Наверное…" Самый младший из ребят вышел вперёд: "Дяденька милиционер, отпустите лошадку, пожалуйста!" Милиционер посмотрел на меня и медленно опустил пистолет. "Он же умрёт в неволе! Нельзя чудо сажать в клетку. Нельзя посадить на привязь ветер", – сказал я уже плача, – "Ну пожалуйста, отпустите нас, нам надо торопиться!" Милиционер швырнул пистолет в сторону: "Блин!!! Говорили мне, не для меня эта работа! Бегите через арку, через два двора выбежите на дорогу, дальше сами решайте, куда вам надо. Торопись, парень! Сюда уже едут! Быстрее!!!" Сказал он, указывая на арку на другой стороне двора. "Ребята, помогите въезд закидать вон теми ящиками", – крикнул милиционер мальчишкам. Ветер, не дожидаясь моего ответа, рванул в арку.
      Мы промчались через два двора и выбежали на широкую улицу с оживлённым движением. Я снова увидел телебашню. Она была чуть ближе и левее, значит мы двигались в верном направлении и до выезда из города уже не так далеко. Со дворов раздался вой сирен. "Налево! Лети, Ветер!!!" – закричал я во весь голос. Конь рванул по дороге. Я обхватил его за шею чтобы удержаться и оглянулся. Почти тут же на улицу выехала та самая низкая милицейская машина. На капоте у неё лежали обломки деревянных ящиков. Водитель решил не объезжать наспех возведённое заграждение, а просто сбить его. Они были уже совсем рядом. "Быстрее, Ветер, быстрее! Беги изо всех сил!!!" Конь опустил голову и помчался так быстро, что обгонял ехавшие по дороге машины. Я с большим трудом удерживался у него на спине. Впереди раздался вой сирены ещё одной машины, такой же приземистой. Машина встала поперёк дороги. "Прыгай! Прыгай через неё! Иначе не уйдём!" – закричал я, не слыша от ветра в ушах своего голоса. Конь ещё больше ускорил бег. Вставший перед машиной милиционер присел на колено и схватился за кобуру, но не успел достать оружие. Серебряный Ветер взмыл над машиной, в прыжке сбил ей мигалки и устремился дальше. Другая машина, ехавшая за нами, обогнула препятствие прямо по тротуару и поехала за нами. Я посмотрел вперёд и начал узнавать местность. Слева было здание института, где училась мама, справа парк, где мы с ней гуляли, а сразу за парком была дорога, проходившая мимо нашего дома и выводившая за город. "Остановись или буду стрелять!!!" – раздался голос из громкоговорителя преследовавшей нас машины. Они были уже совсем близко! "Вправо!!!" – крикнул я. Ветер рванул к тротуару и перепрыгнул невысокий забор, ограждавший парк. Мы поскакали через парк вдоль дороги, выводившей из города. Я чувствовал, что он снова слабеет от этой бешеной скачки. "Ещё немножечко, миленький, ещё чуть-чуть! – шептал я ему, – Беги вдоль забора, а как сможешь, прыгай через забор на дорогу, через парк из города не уехать" Пробежав немного по парку Ветер снова опустил голову и устремился к забору. Сбив какие-то афиши, прицепленные к верхушке забора, мы снова вернулись на дорогу, а сзади раздался голос из громкоговорителя не отстававшей от нас машины: "Последнее предупреждение, остановись или буду стрелять!". Только теперь я заметил, на сколько тяжелее бежит Ветер. Машина довольно быстро приближалась к нам не смотря на то, что конь бежал изо всех сил. Я уткнулся лицом в его серебряную гриву и заплакал. "Беги, пожалуйста, беги быстрее!" – рыдал я, понимая, что нам уже не оторваться. За спиной раздались два хлопка. Резкая боль обожгла мне ногу. Я закричал от боли. Ветер обернулся на меня, сбавляя бег. "Нет!!! Не смей сдаваться! Беги изо всех сил! Беги вперёд!" – вскричал я, плача от боли и отчаяния. Алое пятно медленно растекалось по моей правой ноге. "Да ты с ума сошёл, в ребёнка стрелять!!!" – раздался другой голос из громкоговорителя. Милицейская машина резко свернула и скрылась за поворотом. Всё… Путь был свободен. Зажимая одной рукой рану на ноге, а другой держась за серебряную гриву, я ещё раз оглянулся. "Беги, Ветер, теперь уже недалеко. Мы успели" – говорил я в пол голоса, глядя как отдаляется от нас город.
      До реки мы доскакали уже без преследования. Возле самой воды я наконец отпустил гриву Ветра. В руке осталось несколько серебряных прядей. Я сунул их в карман и обхватил коня за шею: "Помоги мне слезть" Конь аккуратно опустил меня на землю. Я закатил штанину и осмотрел рану. Это была просто царапина, кровь уже не текла и было почти не больно. Конь опустил морду, разглядывая рану. "Это ничего. Вот когда я спускаясь с горки на велосипеде упал, вот там были раны. А тут так, царапинка маленькая", – говорил я с конём, промывая рану тёплой речной водой. Конь вскинул голову и посмотрел в сторону города. Я уже тоже слышал вой сирены, но ещё очень далеко. "Тебе пора. Беги прямо через реку, здесь совсем мелко", – сказал я ему. Конь опустил голову и я обнял его за шею ещё раз. "Прощай. И постарайся больше не забегать в города, а то вон видишь какое у нас с тобой приключение вышло. Беги в лес, там тебя не догонят. Никто тебя не будет изучать под микроскопами. Мы спасли тайну твоего чуда. Пусть все помнят тебя как сказочного коня с серебряной гривой. Прощай, друг!" Я отпустил его, и он поскакал через воду, поднимая тучи брызг.
      Милицейская машина показалась только тогда, когда Ветер уже скрылся за деревьями. Вместе с милицией подъехала и "скорая". Врач немедленно подбежал ко мне, разложил аптечку и стал обрабатывать рану. Милиционер с большим числом звёздочек на погонах и сигаретой в зубах подошёл к нам. "Убежал конь?" – спросил он у меня. Я покивал, морщась от йода на царапине. "Эх, такой экземпляр упустили! Срочно передать в штаб! Экземпляр упущен, требуется прочесать лес… Да только толку теперь его прочёсывать" – сказал он кому-то, бросил сигарету в реку, махнул на нас с врачом и ушел в свою машину.
      
      Дед поставил фотографию на стол и взял стакан с чаем, залпом допил его. Денис и Лёша молча сидели рядом.
      – Ну надо же, ни разу не засмеялись. Молодцы!
      – Деда, так это что, правда? – в пол голоса спросил Лёша.
      – Не знаю, ребята. Лес тогда прочесали весь вдоль и поперёк, но никого и ничего необычного не нашли. Фотоаппарат мой тогда разбился. Его отец подобрал. Я сказал, что пусть и такой будет, но зато мой. Как оказалось, плёнка уцелела. Мы её только через пол года проявили и эту фотографию напечатали. Как вставили её вот в эту рамку, так с тех пор ни разу не вынимали. Рамка уже совсем старая, надо поменять будет. Отец ещё несколько фотографий напечатал с того снимка, хотел в газету отнести, но фотографии и плёнку у нас забрали в милиции, хорошо хоть рамку мама спрятать успела. Сказали что про коня рассказывать никому нельзя, а как не рассказывать, когда пол города меня с Ветром видели. Сказали, что грива у него была седая, а не серебряная. И это они говорили мне, когда я почти пол дня на нём верхом провёл. Высмеивали меня потом за рассказ этот. С ума мол я сошёл. Где это видано, чтобы у коня серебряная грива была…
      – А как же пряди из гривы Серебряного Ветра? Ты же говоришь, что в карман их положил! Куда они делись?
      – То-то и оно, что делись. Всё обыскали, что можно было, но ничего не нашли. Вот и думай теперь, толи была у него серебряная грива, толи мерещилось всем. Столько лет прошло, что я и сам уже не помню, правда эта история или моя детская выдумка. Шрама на ноге же не осталось. А фотография всё же не очень чёткая.
      – Мальчики, хватит к дедушке приставать! Ужинать пора, – позвала ребят их мама.
      – Ой! Ужинать пора! – бойко заявил Денис и спрыгнул со стула, опираясь на стол, от чего тот сильно качнулся, и рамка с фотографией упала на пол и раскололась. Мальчишки вздрогнули.
      – Ну вот и пришла пора рамку менять значит. Ничего, стекло не разбилось, значит фотография цела осталась.
      – Деда, извини…
      – Да сказал же, ничего страшного. Бегите уже, вас мама ждёт.
      И ребята убежали. А старик подошёл к разбитой рамке, поднял её, аккуратно вынул стекло и фотографию и тихонько спрятал в карман хранившиеся под ней серебряные пряди.