Наперекосяк из дневников писателя. хроника новогод

«Живем, пока мышь головы не отъела»
(Народная поговорка)

Наверное, закон кармы все-таки есть. Конечно, не в том смысле, как он поэтически сформулирован в законах Ману или Дхаммападе, тем более что бессмертной души, по по-следним научным данным, не существует. Просто в жизни отдельного человека и социума крупные и мелкие события сцеплены друг с другом, подобно колесикам в будильнике или стоячим костяшкам домино на чемпионате по их опрокидыванию и одно неизбежно или, по крайней мере, с большой долей вероятности приводит к другому. В итоге вся судьба оказы-вается следствием сложного сплетения семейного воспитания, собственных больших ошибок и малых упущений, влияния среды, воли вышестоящего начальства и множества других факторов, вплоть до температуры воздуха.
Сложно сказать точно, когда появились истоки описываемых ниже событий. Может, в конце 2004 г., когда я перешел на работу в Центр контроля и познакомился со своими под-чиненными, а может, еще раньше, когда в 33 года понял про себя, что я гуманитарий и, по большому счету, бездельник и с наукой завязал окончательно.
В общем, первый раз Тенев вполне официально прогулял работу при мне где-то в се-редине октября 2006 г. Был он в тот момент, надо думать, в очередном запое после команди-ровки. Такой уж у него сложился образ жизни: две недели пьет в командировке, потом неде-лю отходит, еле передвигая ноги и потея бледным лицом с аккуратно подстриженными уси-ками. Проку от него в это время не было никакого, он все норовил отпроситься в поликлинику, ссылаясь на боли в сердце и других органах. Больничный при этом, что харак-терно, не брал, дабы не привлекать лишнего внимания начальства.
Показания, надо сказать, имелись. В 2001 г. в возрасте 50 лет он перенес инфаркт, в 2005 у него появилась еще грыжа межпозвоночного диска. В начале 2006 г. он пережил эпо-пею с изготовлением зубопротезного моста, месяц ходил, шамкая. Сорок тысяч ему тогда возместили как отработавшему более 20 лет в газовой промышленности.
Где-то через неделю после окончания запоя в нем неожиданно просыпалась энергия, идеи по улучшению работы участка фонтанировали, как вода из сорванного крана. Он, правда, предполагал, что их реализация является исключительно моей прерогативой.
Интересно, что в начале 2006 г. он в доверительной беседе с глазу на глаз солидно го-ворил, что с прошлым покончено навсегда и теперь он дисциплину нарушать не будет. Жизнь показала, что все это брехня, а на лице его виднелось постоянное желание смыться домой пораньше под разными предлогами, например, что он не ходит на обед.
А в октябре после прогула я и написал на него первую докладную. Разозлило напле-вательское отношение ко мне, непосредственному руководителю. Ведь как человек сенти-ментальный, я, конечно, отпустил бы его, предупреди он заранее. Однако Тенев через мою голову на следующий день поговорил с начальником Центра, чьим заместителем я работал, тот его отпустил и теперь уже фактически двухдневный прогул остался втуне. Когда я по-требовал написать объяснительную, Тенев спокойно сказал: «Не буду, зачем же след остав-лять?»
Позже я пытался было на него за это наехать, что он тоже спокойно отразил: «А про-гула-то не было, в табеле рабочие дни стоят». Конечно, такое отношение нервировало, одна-ко мудрые люди в свое время мне советовали: «Не связывайся с алкашом, себе же дороже станет, жди, пусть он сам подставится.»
Правда, начальник Центра сказал тогда, глядя прямо в глаза Теневу: «Как я понял, ваша проблема в том, что вы пьете водку просто так, бесцельно. Если бы вы пили ее по делу, для заключения договора, я бы это понял. А вы пьете ее совершенно зря.»
Тенев при этом и ухом не повел, сидя с бесстрастным лицом старого индейского вож-дя. За все время разноса не проронил ни слова. Да, опыта общения с начальством ему было не занимать. Как и выдержки. Ведь он, что интересно, на общих застольях, которые иногда случались, включая свое пятидесятипятилетие, алкоголя не пил.
Тут надо сделать некоторое отступление. Лет пять назад работал в Центре некто Сат-кин, сын замминистра. Специалистом был не ахти каким, но нрава веселого и даже стихи писал. Про него рассказывали, что когда раньше два подразделения Центра сидели недалеко друг от друга в районе Лубянки, Саткин, когда звонил своему приятелю, хохлу, то говорил стихами: «Анатоль Степаныч Кут, приходите, вам нальют». А того два раза просить не надо, через 20 минут уже появлялся, причем обязательно со своей закуской. Пожрать любил. Одно время, в 50 лет, вообще весил 140 кг. Врачи тогда ему сказали, что если не похудеет, то ско-ро лапти кверху. Так этот Кут и есть стал меньше и на работу из своих Новых Черемушек стал пешком ходить. Похудел за полгода на 45 кг. Правда, потом у него сахарный диабет прорезался, от которого он и скончался в 2005 г., 66-ти лет от роду, прожив на пенсии 2,5 года.
А Саткину на пенсии отрезали в результате тромбофлембита и сахарного диабета од-ну ногу и он помер аккурат через 70 дней после 2 января 2007 г.
Покойный Тенев еще рассказал, что прежний начальник Центра поручал ему в основ-ном разные неприятные задания – съездить разобраться с несчастным случаем на производ-стве или доставить в Москву тело погибшего при неясных обстоятельствах в служебной ко-мандировке на глухом вологодском полустанке инженера технадзора.
И вот, подошел как-то Тенев (который, по собственному его утверждению, неспра-ведливости не терпел) к Саткину и спросил, отчего это ему поручают все дела неприятные, а тому – наоборот: сходить, скажем, поздравить какую-нибудь мострансгазовскую шишку с юбилеем или сводить в ресторан нужного человека.
И сказал ему на это Саткин так:
- Это, брат, оттого, что я – зам начальника по общим вопросам, а ты- по общим отве-там.
Говорю об этом потому, что аура Тенева начала, видимо, распространяться и на меня, ибо новый, уже четвертый за два года, начальник Центра тоже поручал мне всякие хлопот-ные и неблагодарные дела вроде организации празднования Дня газовика, выпуска реклам-ного буклета или председательства в комиссии по встрече Нового Года и 8 марта. Разумеет-ся, помимо основных обязанностей и безо всякого вознаграждения.
Так вот, решил я как-то проверить Тенева в командировке, без уведомления. Ехал мимо, позвонил, договорился о встрече на объекте. По голосу понял, что он нетрезв. Приехал на местоё- нет его. Звоню, а он мобильный отключил. Спросил потом, в чем дело.
- Плохо мне неожиданно стало, - говорит, - поехал в Москву за лекарством.
Следующий  раз Тенев неожиданно всплыл перед начальником в середине декабря 2006 г. Как-то так получалось, что сторожить наш офис ночью приходилось самим, сторожей катастрофически не хватало. Дошла очередь и до моего участка, сотрудников которого в тот момент оставалось только двое: 65-летний язвенник – начальник участка и Тенев, его зам. На мое предложение подежурить оба отказались. Проинформировал об этом начальника Центра.
- Дай-ка я сам с Теневым поговорю, - сказал тот, мужик крутой, как овраги Воронеж-ской области, его исторической родины.
Поговорили они по телефону, после чего начальник бросил мрачно:
- Да, не ожидал я от Тенева такой борзоты. Еще один прогул и увольняем на хрен.
Случай подвернулся 29 декабря, аккурат в пятницу, когда в нашем Центре в кои веки собрались организованно отмечать Новый Год. Все, кто мог двигаться, пришли, а Тенева нет.
Звонит мне с мобильного в 13-30 того же дня пьяный, начинает валять ваньку:
- Михаил Александрович, куда мне идти?
- Сюда и идите, на проспект Вернадского.
Он что-то  пробухтел и дал отбой. Я ему звонил потом раза два на мобильный, но он трубку не снимал.
Накатал я тогда быстренько опять докладную: «Мол, довожу до вашего сведения и т.п. и т.д.»
- Я от своих слов не отказываюсь, - сказал начальник Центра, принимая ее у меня.
В тот день вообще все шло нехорошо. Я только накануне вернулся из совершенно не-нужной командировки, устал как собака и не выспался. Новый Год собрались отмечать в на-шей комнате, причем взяли и мой стол, который потом залили шампанским и закидали мусором. Речь я двинул скомканную, банальную и без юмора, чего не люблю.
Домой в тот день я по слякоти еле дотащился, хотя почти не пил. Морозов и снега не было с ноября и чернота на улицах давила психологически. Но все-таки успел перед уходом восстановить статус-кво своего рабочего стола.
Вдобавок в 17-00 позвонил на мобильный Тенев, совсем пьяный и проблеял:
- Михаил Александрович, может вы докладную заберете, может простите меня?
Издевался! Интересно, как он, сука, все так быстро разузнал? Наверное тетки с рабо-ты оповестили.
А утром, в субботу, 30-го сел на телефон и стал искать автосервисы, надо было кое-что сделать по машине. Многие уже не работали, или работали до двух, или просто неохота им было ничего делать. Знакомая картина. Я так накололся ровно год назад, когда на Ниве-Шевроле в новогоднее утро обломилась трубка, по которой масло поступало в двигатель и я еле-еле нашел мужика, который 1-го января приехал, привез эту трубку, и все починил. На всю Москву работал тогда лишь один автомагазин.
В итоге в полдень я оказался в автомастерской на Ярославске. Часа через два слесарь, сделавший все, кроме схода-развала колес, мне и говорит:
- Садись, езжай в другой бокс.
Завожусь, сдаю задом и вдруг чувствую, что тормоза не держат и несет меня прямо на припаркованный у бензоколонки, что в 10 метрах от сервиса, новый «Опель».  В эти секунды я, позабыв про ручник, стал лихорадочно крутить баранку и, объехав «Опель», зарулил в бордюр АЗС, чтобы уткнуться в него задом. Но вместо этого со всего маху залетел на него и сел на брюхо, аккурат между двух раздаточных колонок. Задние и передние колеса грустно повисли по обе стороны бордюра, мотор заглох, с аккумулятора соскочили клеммы. А задним бампером долбанул «Оку» развозчика пиццы в правую дверь и крыло. Парень внутри так и остался сидеть. Из сервиса высыпали работяги, мастера. Вылез, иду к ним.
Они говорят хором: - Тебе ж сказали – тормоза прокачать прежде надо.
Я ору: - Ни хрена мне никто ничего не говорил. Вы что мне машину без тормозов от-дали?
Мой слесарь, ранее на все мои вопросы ссылавшийся на мастера, стоит рядом спо-койно, молчит. Позвонил я ментам, страховщику, жду, что дальше будет. Тут тетка из здания АЗС вылезла:
- Съезжай с бордюра, ты мне клиентов распугиваешь.
Обрисовал я ей вкратце ситуацию. А клиенты ездят вокруг, удивляются, приспосаб-ливаются, вопросы задают. Некоторые от греха сразу уезжают.
Через час приехали два гаишника, весело сфотографировали все на мобильный, поцо-кали языками. Был с ними почему-то и директор автосервиса. Мои объяснения насчет отка-завших тормозов и ремонта выслушали вполуха. Права, правда, отнимать не стали. Подпи-сал я протокол и выдали мне повестку явиться 12-го января на разбор на ул. Вешних вод. Страховой агент так и не появился, руководил по телефону.
Позвонил я одной своей знакомой, закаленной в борьбе с сервисами и страховщика-ми, посоветоваться, как быть. Судиться, она сказала, с автосервисом бесполезно, потратишь время и ничего не докажешь. Веди себя с ними скромно, но твердо и с достоинством. В ито-ге, после отъезда ментов, сняли меня слесаря с бордюра, поменяли колеса, сделали сход-развал, оглядели днище на предмет повреждений. Ни глушитель, ни электрика вроде не по-страдали, только антикор соскоблился местами с ланжеронов. Но все равно, обошлась мне поездка в кругленькую сумму. Покрышки порвались и пришлось покупать новые за 6 тысяч комплект. До дому добрался хоть в темноте, но без происшествий.
Там уже сидела в гостях единственная подруга моей жены с 13-летним сыном, судя по ее рассказам, истероидным психопатом. Тот, надо отдать должное, крепился, держался молодцом и рассуждал о жизни довольно здраво. Только собрался я их на машине до Медведково подбросить, как смотрю – сигнализация не выключается, надо думать, от удара при аварии. Невозможно ехать: сирена воет, огни мигают. Проводил их в итоге до автобуса и пошел сирену снял. Так почти месяц ездил, мигая. Из сервиса электрик, что ее ставил, уволился, а новый после праздников так и не вышел – болел.
Зародили эти события в моей душе смутную тревогу и решил погадать 31-го утром, что дни грядущие мне готовят. Тем более, что предстояла поездка в дом отдыха с третьего по десятое января. А так как существующим системам вроде рун или карт Таро я не доверяю, кофе, чтобы на гуще гадать, не пью, то и разработал свой способ на основе обычных играль-ных карт. Итак, выпало мне следующее: какая-то организация, мелкая неприятность, группа враждебных чужаков, симпатичная девушка, какая-то очень хорошая неожиданность, враж-дебные посторонние мужчины.
Смурное настроение это не улучшило. Видать, наша искусственная елка и впрямь бы-ла дешевой китайской подделкой: выглядела, как настоящая, а радости от нее – никакой.
Полез в тот же день разбираться в шкаф и случайно наткнулся на дневник пятилетней давности. Подумал, может извлеку какие-нибудь уроки истории. Стал читать.
«3 января 2002 г. Год начался не очень бодро: много ел, мало спал, три дня просидел дома. Решил хоть раз выйти на лыжах. Купил путевку в дом отдыха «Связист» под Звениго-родом на себя с женой. Надеюсь, что на природе сойдет на меня вдохновение и допишу на-конец программную вещь фантастическую повесть «Возвращение», в которой раздам всем сестрам по серьгам!
5 января. Вся территория «Связиста» завалена какими-то циклопическими бревнами. Кормят для 20 $ в день посредственно. Аккумулятор с машины снял, чтобы не разрядился. Несмотря на мороз -20 °С хожу на лыжах. В остальное время сижу в номере с ободранными обоями, который не ремонтировали лет 15 и дуюсь в нарды с приятелем. Телевизора нет и это один из немногочисленных плюсов, от новостей тошнит. Как послушаешь, возникает чувство, что живьем медленно закапывают в землю. Да, в первую ночь отдыха охранники чуть не прибили за 50 рублей отдыхающего на дискотеке.
7 января. Рождество. Дочка заболела. У корпуса топчутся грязные сантехники в ват-никах со страшными лицами. Проблемы с отоплением, пускают новый котел. Из кранов по этому случаю льется особенно ржавая вода. Слава богу, вскоре благополучно уехали оттуда.
8 января. Вчера, чтобы заснуть, выпил на ночь пустырника. Сегодня еле поднялся. На работе пришлось выпить настойку аралии, чтобы начать соображать. Позвонили из «Слабого звена». Не прошло и полгода с посылки по факсу моей заявки, а уже откликнулись. Редактор Лена за 7 минут задала мне 30 вопросов на разные темы и, видимо, осталась довольна эрудицией. Сказала приехать через неделю на бывший завод башенных кранов недалеко от Останкино. Появился шанс подзаработать своей памятью.
9 января. Утром ел финики и вдруг во рту что-то хрустнуло. В итоге выплюнул кусо-чек зуба. Сначала подумал, что эти финики уже кто-то до меня ел, но, ощупав языком верх-нюю челюсть, понял, что развалился зуб на штифте. Не простоял и двух месяцев. Когда с трудом дозвонился в стоматологию, оказалось, что запись только по понедельникам на неде-лю вперед. От безысходности в обед жевал штифтом. Погода отвратная: то – 20 °С, то около нуля. Порвались последние зимние сапоги, что служили чуть не шесть лет. Смотрю в мага-зинах новые, но дешевле 1500 рублей нет.
10 января. Дал объявление о продаже школьных электромеханических часов, формой и размерами напоминающих детский гробик. Написал солидно: «Середины прошлого века». Они ведь еще застали период культа личности. Надо скорее продать, жена грозится выбро-сить, весь антиквариат считая никчемным старьем.
12 января. Отнес сломавшиеся наручные часы в мастерскую. После ремонта стали от-ставать на 3 часа. Написал жалобу в отдел защиты потребителей. Мастер обиделся и ремон-тировать больше не стал. Хорошо, хоть деньги вернул.
13 января. Поехал на Черкизовский рынок искать зимние сапоги. Какая-то восточная клоака на теле столицы нашей родины, города-героя Москвы. Сторговался на 900 рублей в афганской лавочке у девки-продавщицы с искореженным двусторонним флюсом лицом, бо-лее похожим на морду хомяка. Образ органично дополняла грязноватая шуба из искусствен-ного меха. Выходя из лабиринтов, услышал в спину грубый смех продавщицы из предыду-щей лавочки: «Гляди-ка, клеенку купил!» Дома обнаружил, что они действительно сшиты из искусственной кожи. Чтобы сдать их обратно и вернуть деньги, крыл матом афганца, еле говорящего по-русски, полчаса. Домой поехал в кроссовках, в которых играл в теннис.
14 января. Купил в магазине за 950 рублей еще одни сапоги. Оказались с полым каб-луком. Деньги вернули через две недели, после товароведческой экспертизы и ругани. В итоге купил в Сокольниках за 680 рублей словацкие зимние ботинки из натуральной кожи, с тяжелым каблуком.
24 января. Позвонил одногруппнику, спохватившись, что не поздравил во-время с Новым Годом. Подошла мама, сказала, что он умер. Позже выяснилось, что от запоя, а ведь был кандидатом физмат наук. Сик транзит глория мунди!
28 января. Приехали с кранами ремонтники теплотрассы и переставили мой пенал. Через неделю, когда все откопали, заварили трубу и засыпали, пришлось выкладывать 300 рублей за постановку пенала на место, слегка выровненное бульдозером.
30 января. Участвовал в «Слабом звене», четыре часа как дурак у тумбочки простоял, до финала дошел и по-дурацки проиграл одному тихоне. Обидно до соплей и страшно выма-тывает. За всей маетой ни строчки толком за месяц не написал. Действует угнетающе». 
На этом нервы мои не выдержали и я закрыл дневник. Вижу, что действительно, ис-тория повторяется, причем один раз- в виде трагедии, а другой – в виде фарса. То ли я такой невезучий, то ли это моя родина летит в пропасть, увлекая и меня за собой. Остается только гадать.
В конце концов, встретив с женой и дочкой Новый год, отправился я в 1 час ночи в гости под Подольск, на дачу к знакомым. Уже в трех км от дома тормозит меня милиция, проверяет все документы:
-  Что это, говорят, у вас аварийные огни мигают?
- Так Новый Год же,- отвечаю, - иллюминация.
На место добрался полтретьего. Гости все были здоровые мужики, связанные с хозяй-кой по работе, невесело жравшие, пившие в три горла и дымившие, как паровозы. Было скучновато, петард не жгли, хозяйку на санках за джипом, как планировалось первоначально, не катали. Протусовался я там часа два, нагадал хозяйке и гостям какую-то дрянь в новом году и уснул  на раскладушке в кухне, ногами к камину, головой к помойному ведру.
Вообще, я заметил, что перемена обстановки редко идет мне на пользу. Как говорит-ся, улетели гуси за море, и прилетели тоже не лебеди. Помню, в молодости нет нет, да и  ох-ватывало чувство, особенно после хорошего фильма или телепередачи, что где-то в нашей стране существует красивая жизнь в красивом чистом месте, где живут хорошие красивые интересные люди, занимающиеся необыкновенными, интересными делами. Сейчас искусст-во на меня уже так не действует. Только иногда в Центре Москвы проскользнет что-то по-добное при виде нарядной публики и блестящих иномарок. Но приглядишься к публике повнимательней, прислушаешься – и уши вянут и глаза слезятся. Все те же засранцы, что и везде, и несут все ту же чушь, что и всегда, и мысли все только о бабках, телках, да кайфе разного рода.
В итоге домой вернулся 1-го после обеда. А там уже родители жены сидят, пришли с визитом. Выпил я немного шампанского и повез их в Медведково на мигающей машине.
Тормозит меня на обратном пути на Осташковском шоссе молодой гаишник. Все про-верил, дыхните, говорит, в ладонь. Дыхнул. Тут же провел меня в павильончик к старшему по званию. Тот тоже в ладонь дыхнуть попросил, что я и сделал. Покрутил он головой и дос-тал приборчик с пачку сигарет, сбоку дисплей, трубочка выступает. Дышите, говорит, в тру-бочку. Что делать, дыхнул. А нули на дисплее как были, так и остались. Смотрит на меня изумленно:
- У вас ничего из внутренних органов не болит?
- Как же, - говорю, - не болит, когда еще в 2000г. жировой гепатоз диагностирован!
- Берегите себя, - говорит на прощанье, отдавая документы и глядя с жалостью, - чем-то у вас изо рта жутким тянет, как из могилы.
Долго я думал над его словами, но кроме сырно-ананасно- рыбного салата, коего съел в гостях чуть не полную миску, грешить было не на что.
Второго я выспался и решил перед поездкой в чувство прийти, в баню сходить. Толь-ко от дома на 100 м отошел, звонит мобильный. Смотрю на определитель – Тенев. Подношу к уху – звонит его жена, взволнованно говорит, что он буквально час назад скончался, просит приехать. Отнес банные вещи домой, и на машине поехал к нему в Отрадное. Лежал он там на кровати в дальней комнате большой квартиры весь бледный, с поднятой и согнутой в локте правой рукой.
Накануне, как рассказала вдова, он ночью все бродил по дому, но врача так и не вы-звал, а днем прилег поспать и не проснулся. Жена его обнаружила случайно, ранее не хотела беспокоить.
В квартире я застал молодого врача скорой помощи, констатировавшего смерть. Через час приехал милиционер, посмотрел медкарту. А по телефону уже звонил похоронный агент. Кто-то его навел- то ли врач, то ли диспетчер скорой. Вдова не плакала, только была растеряна. По квартире бестолково ходил сын лет 30-ти, у которого после избиения в армии случился отек мозга и с тех пор он мало что соображал. Приехал старший брат, мужик немногословный и  толковый. Вдова звонила всем, чьи телефоны нашла.
Атмосферу немного разряжал породистый котенок, с которым я поиграл. Хозяйке вы-разил соболезнования, доложился начальнику, который немедленно назначил меня ответст-венным от Центра за похороны.
Вскоре появился похоронный агент, небольшого роста мужик лет сорока со скорб-ным видом. Выливалось все тысяч в 10-12, включая доставку автобусом из морга. Я посове-товал вдове собрать все справки, чеки и финансовые документы, чтобы компенсировали на работе, попрощался и уехал.
3-го января, загрузив машину четырьмя громадными и тремя среднего размера сум-ками, а также тремя парами лыж, мы стартовали в Звенигород. Обедали мы уже в до боли знакомой столовой дома отдыха «Лесные поляны». За год ничего хорошего не прибавилось ни на территории, ни в корпусах, только котельную газифицировали. Снежного покрова для лыж или санок не было и тут. Периодически накрапывал дождь. Сырого свежего воздуха, правда, имелось в избытке. Номер нам отвели плохонький, темный, правда, широкое окно выходило прямо в хвойный лес. Дочка все температурила, никак не могла выздороветь окончательно от затянувшейся простуды.
А потом позвонил начальник участка, хорошо знавший покойного, и сказал, что Тенева забирают из морга 5-го в 9-30. Я приехал домой вечером 4-го, предварительно искупавшись в бассейне дома отдыха и поужинав. По пути, правда, менты на патрульной машине слупили с меня 500 руб. за езду задом по автомагистрали, когда я выруливал на АЗС, которую сгоряча в темноте проскочил. Заснул часа в 2 ночи, смотрел телевизор. В морг опоздал на сорок минут, т.к. искал, где купить цветы. Правда, тело выкатили тоже поздно, отпевания не было, гвоздики мы с коллегой в гроб положили и на Николо- Архангельское кладбище приехали в 11-00. Там погода немного разгулялась: выглянуло солнце, заголубело небо, подул холодный неприятный ветер. Мерзли на улице больше часа, пока автобус с гробом подали к залу. От работы была женщина из профкома с мужем-священником в штатском и бодрый пенсионер – мой предшественник на должности.
Женщина говорила: - Он несколько раз пытался кодироваться, но не помогло. В итоге стал пить еще больше. А ведь Тенева потрясла смерть Харина, его закадычного друга, умер-шего год назад от цирроза печени в 58 лет. Ему даже плохо на его похоронах стало. Но пить не бросил, хотя после первого инфаркта бросил курить. Опасно предаваться двум порокам одновременно.
-Видимо, беда алкоголиков в том, что они никак не могут дать трезвую объективную оценку состояния своего здоровья. В итоге ходят по лезвию бритвы, играя со смертью, пока она их не подкосит, - подумал я, а вслух сказал: - Сколько раз предлагал ему съездить в сана-торий, благо работа оплачивает, а он все кухоньку на садовом участке в 120 км от Москвы пристраивал. Кому она теперь, эта кухонька, нужна?
Отпевания так и не было. В зале крематория я сказал небольшую речь, в которой че-стно признал, что замену покойному трудно будет найти (специалист на его зарплату не пойдет).
Дочь Тенева, щуплая, маленькая некрасивая девушка лет 22 в бейсболке и тяжелых ботинках, рыдала. Ее утешала тоже некрасивая полная девушка с короткой стрижкой, на го-лову выше, в солдатских брюках неизвестной армии, одетая без всяких намеков на гламур. Плакали и некоторые другие женщины. Сын стоял безучастно, лишь вытягивал шею, стара-ясь что-то разглядеть.
Среди толпы угрюмых родственников запомнилось почему-то неестественно красное, в больших прыщах, лицо одного мужчины лет 50-ти, который, сопровождаемый женою, остолбенело глядел на все происходящее мутным взглядом, не раскрывая рта. Что виделось ему в тот момент? Может, близкий аналогичный конец?
Мать покойного - 90-летнюю старушку, на кладбище из морга не привезли, берегли, Тенев был в семье младшим.
Работница кладбища, распоряжавшаяся на церемонии, в просторном зале, одна стена которого была забрана оконными дюралевыми переплетами в виде крестов, после моей речи сказала: - А теперь можете подойти и прикоснуться к покойному.
Подошел и я. Рука Тенева была холодной, что чувствовалось даже сквозь пиджак, в котором я наблюдал его регулярно последние два года.
Скажу более, в этом пиджаке я видел его лет шесть назад, когда он пьяный пришел в кассу за деньгами. Под этим пиджаком тогда ничего, кроме галстука, не было. Дело было ранней осенью и он, конечно, не простудился бы. Но касса находилась в опасной близости от кабинета гендиректора. Мне было любопытно, испытает ли тот при виде Тенева культур-ный шок, но тут вмешался мой старший коллега, сейчас, к сожалению, уже года три как умерший от рака желудка в возрасте 71 года, и вывел его от греха на улицу.
Вообще, интересно отметить одно обстоятельство. Из мужиков в нашей организации до ведомственной газпромовской пенсии доживает меньше трети. А те, что доживают, ста-раются на пенсию не выходить, работают, пока не помрут. Но даже если их все-таки выпих-нут на пенсию, живут на ней редко кто больше трех лет. А ведь никаких вредных производ-ственных факторов, кроме частых командировок и регулярных разносов, у нас нет. В оче-редной раз посрамлена Библия, утверждающая, что век человеческий от бога – 70 лет.
Однако вернемся к гробу, который закрыли, перекатили на возвышение, с которого он плавно опустился куда-то вниз. Я думаю, в подвале здания был тоннель, по которому тела отправляли в газифицированный крематорий, старая кирпичная труба которого слабо дымила метрах в 100 от зала.
Вспомнились похороны Орлова, начальника отдела снабжения, умершего дней за де-сять до Тенева. Там в больничный морг приехало с работы человек 50, включая гендиректо-ра, который сказал речь. Он все-таки был начальником отдела управления материально-техническими ресурсами и автотранспорта. Сам Орлов умер аккурат через десять дней после того, как  широко отметил свой 50-летний юбилей, тоже от сердечной болезни. Хоронили его на Ваганьковском кладбище, к могиле я шел мимо мемориала братьев Квантришвили и других известных личностей. Тенева же просто кремировали.
На поминки я подвез коллегу-начальника участка, посидел там в Отрадном минут 45 и ушел потихоньку, не прощаясь. Столы ломились и народу собралось много.
В дом отдыха вернулся в темноте. После ужина от усталости сразу лег в постель с больным горлом. Градусник показал 38,2 °С. Ночью почти не спал и метался в поту. И до конца пребывания глотал я лекарства, полоскал горло и старался без нужды из корпуса не выходить. Помогло. Дочка бегала рядом с температурой 37,5 °С. Праздники были испор-чены окончательно и бесповоротно.
Не особо развеселила и экскурсия по наиболее заброшенной части дома отдыха, где еще стояли одноэтажные деревянные корпуса конца 50-х, с шиферными крышами, без окон и полов, с развалинами небольших каменных сортиров, остатками фонтана, густо засыпанными опавшей листвой и хвоей. Сохранился даже двухметровый бетонный Ленин с обломанной левой ладонью.
6-го днем ездили в Саввино- Сторожевский монастырь, где набрали святой воды, а жена привычно понаставила свечек за здравие, которые, по идее, должны сорок дней дейст-вовать. Заехали и в уютную избу-музей Танеева в тупиковой деревушке Дютьково с боль-шим, но скрытым пока потенциалом. Больше всего дочке понравились в этом музее две кош-ки: лохматая, все время чихавшая, и другая, глазастая, короткошерстная, затейливого рас-краса.
Интересно, что сам Танеев умер, простудившись на похоронах Скрябина. Простуда эта дала осложнение на сердце и композитор в две недели прибрался.
А 10-го, только я вышел на работу, бухгалтерия заставила меня внести в кассу 600 рублей. Это был последний привет от Тенева, который на эти, выданные мне под расписку деньги, месяц назад сделал три новых ключа для работы, а кассовый чек, без которого бух-галтерия авансовый отчет не приняла, взять не удосужился.
В конторе все уже о Теневе знали. Свежая пенсионерка, зашедшая передать новой секретарше свой опыт, сказала мне: - Жаль, уходили человека на работе.
Я удивленно воззрился на нее: - Так кто ж в этом виноват?
- Начальство, кто же еще? Оно всегда виновато! – походя ответила она мне с улыбкой и пошла по своим делам легкой не по годам походкой.
Анализируя все эти грустные события, вижу сейчас, что гадание, как ни странно, сбылось почти полностью, за исключением симпатичной незнакомки и чего-то очень хорошего, с чем мне в своих скитаниях встретиться так и не довелось.
И вот вечером по дороге домой в вонючем, гомонящем вагоне электрички на меня глянули с опухшего квадратного лица отраженные в темном стекле за надписью «Не прислоняться» глубоко запавшие усталые глаза и в голове вдруг всплыла пронзительная, кристально ясная  мысль:
- А ведь до пенсии еще целых 15 лет, 7 месяцев и 19 дней.