Я против!

Сказочная новогодняя прозрачность превращала в стихи прозу, пока снег хрустел под подошвами желтых ботинок. Однако идиллия рушилась, не выдерживая криков горящей души. "Я против! Слышите, вы, я против!", - визжало что-то запертое внутри. Мне говорили, что я самонадеянный молокосос, который ничего не знает о жизни. "Честь? Правда? Да просто подумай логически о какой правде может быть тут речь? Забудь!", - отвечали мне спокойным тоном, не лишенным доли скепсиса. "Или ты у нас такой весь чистый и безгрешный что ли? Хаха, не смеши, лучше подрасти и наберись мозгов!", - парировали они все мои рвущие воздух громкие фразы. Разум, кажется, был с ними согласен, но что-то более сильное, сплевывая кровью, кричало:"Вы - продажные шлюхи, последние суки, вы все, я против! Я ненавижу каждого из вас, ненавижу ту кучу дерьма, в которой вы потопили жизнь, которой вы закидали наши души! Я против, мрази! Слышите ПРОТИВ! Против...". Я бил им морду за их ложь, плевал им в их чистенькие лица, пока меня скручивали и запирали в дурдоме... Загнивающие от собственной продажности суки делали на мне деньги, пописывая свои статейки и снимая видеорепортажи. Они разделили жизнь на две части, а я, с какого-то черта, оказался посередине, с клокочущей ненавистью осознавая, что это мне не простят. Выставить меня дураком, сумасшедшим, вылить на меня ведро с дерьмом, чтобы я казался таким же как все, осмеять меня в вечернем камеди шоу, где толпа проституток, подогретых дорогим коньяком готовы смеяться надо всем.
Я знал, я прекрасно понимал, что меня не поймет никто, что все, что я говорю, кажется жуткой банальностью. То одни, то другие предлагали мне пойти за ними, обещая поддержку, предлагали вонючие деньги, говоря о высших целях и о благе, а еще о свободе. Но все мое существо тошнило от сводок утренних новостей и я забрызгал блевотиной дешевые листовки, предлагающие мне свою правду! Люди спрашивали:"Что ты хочешь? Кто тебе платит?", советовали, ругали, делали вид, что понимают. А я задыхался, но где-то находил силы рваться дальше, дальше ломать кордоны лжи, осознавая бесполезность всего предприятия.
Как вшивой бешеной собаке мне кидали подачки в виде дешевых развлечений и нелепых праздников, но я больше не мог плыть ни по течению, ни против него, я сворачивал в сторону и, вгрызаясь в рыхлую почву, рыл новое русло.
Смех. Только смех я слышал вокруг, но все равно шел. Огонь заперли в кирпичной коробке, пламя затушили пошлыми насмешками, а я все рвался к непонятной цели. Мой путь к ней постепенно превратился в бегство. Бегство от цветных экранов и неоновых вывесок, мещанских радостей и аристократичных наслаждений. И чем дальше, тем меньше людей я встречал, в конце концов оставшись совсем один. Одиночество и задушило меня, подарив мне пустоту, в которой я просто сгорел в пламени своего же огня.