Одна встреча

Концертный зал оказался самым провинциальным, людей практически не было, и я очень надеялась удрать из этого места как можно быстрее. Оглянувшись на оператора, я поняла, что это бесполезно, он не торопился и в течение десяти минут потеряно осматривал местность. Я упала в ближайшее зеленое кресло, перекинула ногу на ногу и постаралась вспомнить о терпении. Попутно я старалась рассмотреть героя рассказа и человека, ради которого мы и приехали. Он одиноко сидел в углу, и я раздумывала, подойти к нему сейчас или понаблюдать за ним. Дождавшись вечно исчезающего оператора, я подошла к герою, представилась и попросила у него интервью. Тысячу раз так делала: берешь интервью вначале всех мероприятий, снимаешь минут так 15-20 и уезжаешь себе с миром. Но тут оператор закопался в проводах, фоне, настройке звука, так закопался, что пришлось хорошенько вспомнить о терпении. Взять интервью до выступления героя у нас не получилось, и я стиснула зубы, проглотив тихо сказанное "кретин" в адрес оператора. Второй обычный вариант - выдернуть с концерта нужного человека для интервью, а затем уехать, не мог прокатить, потому что весь концерт был представлен выступлением одного человека...
Я не могла понять, сколько ему лет. Выглядел он лет на сорок, но его биография оказывалась пространнее этого возраста. 1979-1989 - первая афганская война, участвовал наш герой в шести военных конфликтах, в том числе и в первой афганской. Сорока быть ему не могло...Я внимательно всматривалась в его лицо. Он был очень красив. Густые белокурые волосы, спускавшиеся до лопаток, и насыщенно-голубые глаза с нехарактерным для славянского типа разрезом. В разрезе глаз было что-то восточное, хитрое. Я слушала его рассказ и старалась поместить этого человека в привычный для него круг вещей: белый или черный священнослужитель? Если белый, значит, женат, значит, у него есть дети - это очень интересный ход. Ну а если монах, то все вопросы решены. Человек, большую часть жизни проведший на войне, - может ли потом пить чай на кухне с женой и детьми?.. Я улыбаюсь и спрашиваю знакомого священника, как представить нашего героя. Иеромонах Сергий. Его мирского имени он не знал.
Рассказ о. Сергия был весьма любопытен. Бывший стоматолог ушёл на войну, потом ещё на одну, и ещё, и ещё... Дважды попадал в плен, сам брал в плен людей, убивал, когда не было другого выхода, дослужился до подполковника. Но карьера военного заканчивается быстро, и его тоже закончилась. Он понял, что идти некуда, что мечтает отдать свою жизнь за другого человека, но воевать больше ему никто не позволит - отвоевался. Уехал в монастырь, где на какое-то время остался, а после решил стать полковым священником.
Из того, что он рассказывал ребятам из школ, больше всего запомнились фотографии, которые достались ему в наследство от американского солдата. На них были пленные. Закопанные в землю по шею и с правой свободной рукой, чтобы могли писать. Написать требовалось отречение от Бога...Да, и свои фотоработы наш герой продемонстрировал. Горы, небо, цветы, травы, паутинка, рысь, детеныши рыси...Мог бы стать фотографом.

Интервью мне пришлось ждать долго. Оказалось, что о.Сергий очень любит делиться пережитым со слушателями. Настал и мой черед выслушать. После интервью мы пошли в кафе, и у меня сильно тряслась правая рука, невозможно было держать непослушную ложку. Микрофон - вещь тяжелая, особенно, когда держишь его в вытянутой руке в одной позе двадцать минут, но об этом, наверное, никто не подумал, и сам о.Сергий внимательно смотрел на мою руку. За обедом разговор продолжился. Мне запомнились две истории.

История первая. О православном мусульманине.

- Больше всего духи ненавидят православных, - отвечал на какую-то мою очередную реплику о.Сергий, - а ненавидят потому, что знают, что они смерти не боятся и угрожать им бесполезно. Поймают православного в плен, а что с ним делать - не знают, пытать-то толка нет, а на свою сторону не перетянешь, вот и приходится таких сразу убивать. Бывает, что и духи в православие переходят. Попал к нам в плен один дух, а они, духи, - народ трусливый, как в плен попадут, сразу весь героизм уходит куда-то, и они всё, что угодно сделают, по земле будут кататься и ныть: "Не убивайте, не убивайте". Вот этот дух заинтересовался нашей верой, пристал к нам: "Возьмите меня с собой в храм". Он нам надоел, мы его с собой взяли. Начал он молиться по-нашему, в храм ходил, потом мы его отпустили, но с опаской: думали мстить будет за плен, своих приведет, но он долго не появлялся. Потом возник в одном монастыре и поселился там. Ходит на службы, молится. Как-то не приходит на службу, настоятель давай его искать: куда делся, почему не пришел. Подумал сначала, что у себя по-своему молится, заходит к нему в келью и видит: точно у себя в келье, только лежит лицом уткнувшись в пол, и из дыры в спине кровь льется. Свои все-таки выследили, не потерпели измены.

История вторая. О плене у духов.

- А как вы из плена освободились? - спрашиваю батюшку. Мы сидим напротив, а по бокам расположены пышащий желанием уехать подальше оператор (он свой шанс уехать упустил, и я лишний раз посмеиваюсь, глядя на его выпирающие нервы) и чрезмерно любопытный водитель.
- Убежал! - отвечает о.Сергий так, будто я совсем дурочка. - Как все из плена освобождаются? Убегают!
- Ну и как убежали-то? - кладу в рот что-то съедобное и готовлю уши для рассказа.
- Бежал один, больше недели, по горам, потом дошел до своих. Потом об этом плене фильм снимали американцы, явно им кто-то рассказал все, потому что больно точно. А один раз меня казаки освободили. И я с казаками тоже в плен приезжал один.
Духи деньги за убитых получают. За офицеров побольше, за солдат поменьше, больше всего за полковых священников. Чтобы доказать, что такого-то они убили, духи уши у убитых отрезают и носят на себе потом, как ожерелье. Вот в одном плену была такая история. Духи убили одного русского, стали от него куски отрезать и в яму бросать, а потом один предатель из русских говорит пленному: "Скинь его в эту яму, он же все равно мертвый". Пленный подходит к этой яме, заглядывает в нее и видит на дне жирных огромных крыс. До него доходит, что крысы откормлены на человеческом мясе, и он прыгает в эту яму на прямые ноги. А яма глубокая, и вы знаете, наверное, что если прыгнуть на прямые ноги с высоты, наступает мгновенная смерть, потому что удар приходится на позвоночник, позвоночник ломается, человек, конечно, умирает.
Через некоторое время приезжаем в это место мы с казаками. Тут один дух спешно начинает затаптывать в землю ожерелье с ушами, вроде он хороший и никого не убивал. Мы своих выводим, и я вижу, как дух стоит с предателем из русских у ямы с крысами и смотрит на меня. А я бы сам его в ту яму сбросил, если бы дух за меня это не сделал...Я посмотрел на них, отвернулся и пошел дальше. Дух все понял и столкнул предателя в яму.

Он еще много чего говорил, и я понимала степень его желания быть среди людей. О.Сергий рассказывал о бесполезности бронежилетов, о неопытности современных офицеров, о частых убийствах полковых священников, о странностях мужчин и парней, которые спокойно смотрят на бесчинства в транспорте, не защищают женщин и страну. Меня совершенно умилило его рассуждение о непригодности некоторых парней к жизни:
- Вот приходят в армию, служить не хотят, ничего не умеют, я у них спрашиваю: "Вы вообще за девчонку когда-нибудь дрались во дворе?" Стоят смотрят на меня. Я повторяю вопрос, ну не понимаю я таких парней, как можно дожить до их возраста и ни разу не подраться за девчонку во дворе. Я у них тогда спрашиваю: "А вы вообще-то любили кого-нибудь?"...

Мне симпатичен этот правильный человек, такой странный и не понятный для современного мира, будто он пришел из другой эпохи...и он так много говорит, будто не разговаривал с людьми месяцев несколько. Я выдыхаю, когда вижу звонок знакомого батюшки и произношу:
- Нас срочно ждет о.С.
Мы собираемся и подвозим о.Сергия до указанного места. Но о.С. на месте не оказывается. Созвонившись с ним, я понимаю, что он не придет.
- А у о.Сергия есть ключи, пусть располагается! - отвечает о.С.
Несколько минут мне кажется, что мы никогда не уедем из этого города.
- А почему срочно тогда? - обиженно спрашивает о.Сергий. - Наверное, вы что-то перепутали.

Он извиняется, что не помнит точно даты: "У меня две контузии было, извините".
И сейчас он едет на лечение в Москву, где будет месяц или больше лежать в больнице.
Я выхожу из машины и останавливаю завязавшийся разговор о политике водителя и батюшки-военного. Знаю, сколько могут продолжаться разговоры о политике...а толку-то что о ней говорить? Сейчас они поговорят, и завтра танки выйдут на Красную площадь всех вредоносцев из страны выгонять. Я отправляю смс водителю, в котором поясняю ситуацию: ох и заждались же нас! Он выходит с батюшкой и, виновато улыбаясь, исчезает с ним за дисками с документальными фильмами из боевых точек. Через два с половиной часа я успешно копирую в свой компьютер эти фильмы, но так и не добираюсь до их просмотра. Как-то неловко смотреть кино на работе...
Скорее всего, я никогда больше не увижу о.Сергия. Может, прочитаю еще о нем что-то в Интернете или натолкнусь на его прекрасные фотографии - работы, сделанные на войне, среди смерти и насилия...может, увижу еще эту рыжую рысь на солнечной поляне, ее котят, играющих друг с другом, и снежный шпиль горы, усеянной десятками черных точечек.
- Вы видите черные точки? Это козы. Больше фотоаппарат не может увеличить изображение, - пожимает плечами красивый человек не имеющий определенного возраста...
Что с ним будет дальше...