Диагноз гетманомания

Последние события в России подтолкнули меня к размещению на Проза.ру статьи, опубликованной мною в еженедельнике "2000" в 2009 году. Считаю, что некоторые её положения актуальны и для России.


В том, что Украина больна, сегодня уже не сомневается никто. Государство, 17 лет назад получившее в наследство довольно развитые промышленность и сельское хозяйство, обладающее запасами природных ресурсов и выгодным географическим положением, населенное народом, умеющим работать и созидать, вдруг оказалось на грани экономического краха, банкротства и раскола.
Эксперты и политики, журналисты и бизнесмены, националисты и патриоты ставят свои диагнозы и рекомендуют различные способы оздоровления страны. Одни обвиняют мировой экономический кризис и предлагают просто его переждать. Другие традиционно главным источником всех бед считают Россию с ее «имперскими амбициями». Третьи усматривают причину в некомпетентности и коррумпированности руководства державы.
Однако во всем этом банальном многоголосье почти не слышны робкие призывы к сократовской рефлексии, к поиску глубинных внутренних причин и к отказу от самообмана. К сожалению, осталась незамеченной фраза известного украинского политика-миротворца о том, что сегодня мы еще не способны быть государствообразующей нацией.
А в этом, возможно, и заключена горькая для нас истина. Ведь построить государство — значит не только отгородиться забором, сочинить гимн и создать армию. Прежде всего нужно глубоко прочувствовать необходимость сделать это. Все остальное — лишь внешние проявления этой необходимости. Можно долго спорить о ее наличии или отсутствии в сознании украинцев, но очевидно то, что независимость пришла к нам неожиданно, как снег на голову. Она была нам просто подарена судьбой, а мы растерялись от столь дорогого подарка. Она явилась для нас испытанием, экзаменом на прочность, к которому мы не были готовы. Она символизировала для нас свободу, которую мы не совсем правильно поняли.
Так или иначе, но, на мой взгляд, именно эта неготовность и извращенная трактовка свободы обострила симптомы нашей хронической национальной болезни, о которой нет ни строчки в медицинских энциклопедиях. Поэтому назовем ее условно гетманоманией или гетманоголизмом.
Эта болезнь возникает на поздней стадии развития рабского сознания в тот момент, когда в голову забитого и бесправного слуги впервые приходит крамольная мысль о том, как хорошо быть хозяином. Вкусно и сытно есть, сладко и долго спать, весело и беззаботно развлекаться. Такое примитивно однобокое восприятие жизни господина рождало смутные мечты и волнующий трепет в рабской душе, что и способствовало формированию того далекого чувства, которое лежит в основе современной гетманомании.
Если быть честным, то следует признать, что тайное или явное желание стать пускай не гетманом, то хотя бы маленьким начальничком присутствует в душах подавляющего большинства украинцев. Сия наша национальная особенность подмечена давно и оформилась в грубоватом, но точном афоризме «хохол без лычек, как справка без печати».
Причем главным в стремлении к булаве является не столько желание руководить, сколько, во-первых, гордо осознавать свой статус, во-вторых, получать от этого соответствующие привилегии.
Казалось бы, что плохого в этих безобидных и вполне оправданных человеческих иллюзиях — быть выше и жить лучше? Однако то обстоятельство, что хотение побывать на Олимпе присутствует у большей части населения, породило три крайне негативных момента.
Первый можно определить как «геть-движение», направленное на постоянную смену власти под лозунгом «Геть!» Это движение имманентно нашему народу, так как, участвуя в нем, он опосредованно прикасается к булаве. Неслучайно слова «гетман» и «геть» созвучны. Чтобы стать гетманом, нужно организовать «геть-движение» и сместить предшественника. Мечтать о булаве вовсе не означает быть честолюбивым и тщеславным. Для обычного человека достаточно лишь причастности к движению, позволяющей хоть на миг ощутить себя сильным.
Гетманами же становятся единицы. Увы, не всегда самые умные и достойные. Ибо стремление к обладанию булавой оказывается, как правило, в отчаянном противоречии с призванием, а значит — с собственной судьбой. Не сумев преодолеть рабское желание стать господином, они избирают путь неосуществления своей судьбы. Не понимая этого, в погоне за счастьем делают себя несчастными и жалкими. А мы со стороны все отчетливее видим, как гориновский герцог (по призванию портной) актуализируется и осовременивается, превращаясь в гетмана (по призванию пчеловода и любителя этнического творчества). Это второй негативный момент гетманоголизма — непрофессионализм как следствие отсутствия призвания.
И, наконец, третий момент — безответственность, основанная на родственном снисхождении и великодушном легком прощении. Мы внутренне готовы прощать гетманам-неудачникам их лживость, беспомощность и неспособность, предательство, жестокость и мягкотелость, потому что смутно узнаем в них собственные очертания. Мы способны простить им крушение прошлых надежд, потому что в нас созрели новые иллюзии. Мы можем простить их потому, что они вернутся к нам, а их место займут наши вновь сотворенные кумиры. Нам приятно прощать, потому что мы прощаем гетмана, а одновременно прощаем и себя за то, что когда-то избрали его.
Есть и другая причина равнодушия и безответственности нашего гетманства. Оно, к сожалению, изначально не было и не смогло стать элитарным. Дух монархизма, призванный облагородить его содержание беспокойством и тревогой, не тронул его. Оторвавшись от сохи либо выйдя из городских трущоб, наши гетманы не смогли преодолеть рабскую психологию. Видя во власти цель, а не средство, они никогда не отождествляли булаву с крестом. Поэтому в их глазах мы видим все что угодно, только не боль и вселенскую печаль. Хотя, возможно, в этом и нет их вины.
Можно ли считать виноватыми в собственной нереализации алкоголиков и наркоманов? Нужно ли их презирать за неспособность сопротивляться убийственной зависимости?
Даже не задумываясь над ответом на эти вопросы, можно с уверенностью сказать, что созерцание как наркоманов и алкоголиков, так и гетманов, беззастенчиво рвущихся к власти, вызывает отвращение и протест. Конечно, только в том случае, если наблюдающие сами не являются ни наркоманами, ни алкоголиками, ни властолюбцами.
Поэтому борьба с украинской гетманоманией — дело почти безнадежное. Свержение одного приводит к восхождению другого. Его сменяет третий, и так до бесконечности. Совершенствуются формы прихода, расцветает демократия, а суть остается прежней. Растет очередь за вожделенной властью, усиливая нетерпение тех, кто впереди, и недовольство тех, кто позади. Зреет очередной конфликт в борьбе за булаву. И мы готовы участвовать в нем, свергая и прощая одних, воцаряя других, мечтая о третьих. И всех мы любим и ненавидим, хвалим и ругаем.

Но главное, мы их понимаем, потому что они — это мы.
Валерий ХОРОШУН
Данная статья вышла в выпуске №10 (452) 6 - 12 марта 2009 г.