Дрова

Я объезжал заставы с проверкой. Мой бронированный конь плавно вписывался в эти бесчисленные повороты горной дороги, где с одной стороны скалы, а с другой – бездна.  Рыжий пулемётчик сидел рядом со мной на броне, и лишь механик-водитель медленно варился в жарком чреве бэтээра. При спуске по надоевшему серпантину мы вдруг увидели ещё одну заставу, этакую крепостёнку со стенами и башенками, прилепившуюся на обочине, точно ласточкино гнездо.
Издалека я увидел и услышал, что с заставы по горам работает миномёт. Разрывов в горах не видно, значит, обстреливают обратный склон. «Наверно, духи долбанули по заставе», – подумал я. Короткий рык: «К пулемёту!» сдул пулемётчика с брони, и тут же хобот ствола КПВТ развернулся в сторону злополучного хребта. Я и сам спрыгнул внутрь на командирское место, перехватив поудобнее автомат.
Подъехав вплотную к заставе, мы неожиданно попали в курортную зону: два бойца, имея на себе только ботинки, трусы и каски, методично опускали в ствол миномёта мины и, нагнувшись, отходили. А тот выплёвывал и выплёвывал смертоносные подарки. Рядом ещё два солдата, в такой же пляжной форме, стирали хэбчики. Что-то тут не так! С трудом дооравшись до стрелков (они, оказывается, ещё и уши заткнули лоскутами бинтов), подзываю одного из них, спрашиваю:
– Вы куда шмаляете?
– А у нас сегодня баня.
Я потряс головой. Нет, с моей головой пока проблем не было. Потом пристально посмотрел бойцу в лицо: вроде зрачки нормальные.
– Причём тут баня? Вас обстреляли?
– Нет.
– Зачем стреляете?
– Баню топить надо.
Смотрю на деревянные ящики из-под мин и медленно начинаю понимать, что значит «русская баня» в горно-пустынной местности, где дров не найти и днём с огнём. Впрочем, с миномётным огнём, оказывается, можно.