Прогулки по городам и весям. Ярославль

Ярославль – город, где на тело моего бывшего студента Леши Суходоева, сошедшее за пивом, покусился голубь. Их и сейчас здесь много – немых глашатаев тленности бытия.

О Ярославле можно рассказать многое: описать незыблемость Успенского собора – цитадели духовных сил православия, восхититься красотой взметнувшейся к небесам церкви Ильи Пророка, поразиться очарованию могучей Волги – ещё не раскисшей, не обрюзгшей, как в низовьях, удивиться загадочному чумообразному сооружению с тысячерублёвой банкноты. Но интерес представляет и беглая прогулка по этому вечному городу, ограниченная рамками одного квартала. Итак…

Перед деловитыми командировочными, привыкшими тщетно скрывать свою растерянность, и праздно шатающимися гостями города гостеприимно распахивает свои двери Ярославль.
Сразу же от привокзальной площади, которую следует пересечь, ощущая на своем позвоночнике твёрдый пристальный взгляд промышленника и мецената Мамонтова, за домом культуры железнодорожников начинается улица имени писателя Чехова. Именно на ней, буквально в ста метрах от железнодорожного вокзала, располагается городское кладбище Ярославля. Не то, чтобы жители этого славного города предлагали вам немедленно по прибытии успокоиться на этой древней земле, скорее они сразу указывают вам на суетность всего происходящего и бренность всего вскоре вами увиденного.
Местные воротилы ритуального бизнеса ненавязчивы, и если вы захотите, то вполне можете отказаться от гробиков, склепиков, саркофагиков и продолжить своё триумфальное шествие по тысячелетнему городу. Но камень будет брошен, и ещё долго вам предстоит барахтаться в его расходящихся кругах.
Улица Чехова по позитивности ощущений не относится к числу ярославских достопримечательностей. Из эндемичных артефактов, помимо погоста, стоит упомянуть шифер, крошашийся на мостовой, пролежавший на крышах с полвека и под ногами – не менее того, да молодых испившихся женщин, фланирующих по тротуарам в поисках зажигалок. Из всех благ цивилизации именно этим предметам обихода здешние аборигенки отдают явное предпочтение. Именно их им (гримаса судьбы!) и не хватает.
После такого обилия впечатлений, свалившихся на вас за пятиминутную прогулку по улице великого таганрожца – совсем кстати – взору открывается здание кардиологического центра с громадным баннером, призывающим проверить своё сердце. Большинство молодых и суеверных путешественников при этом инстинктивно шарахаются от него вправо, на улицу Угличскую и попадают прямо к радушно подмигивающей вывеске магазина «Парное мясо».
Улица Угличская подкупает не только историчностью названия, но и патриархальностью рекламных ходов. На стене оружейной лавки кистью неизвестного сюрреалиста тщательно выписана мускулистая рука, спускающаяся с неба сквозь облака и крепко сжимающая винтовочный затвор в своих божественно цепких пальцах. Высший промысел и неизбывная благодать чётко определяются во всём и дальше по ходу вашего променада.
Сначала вы попадаете на площадь без видимого обозначения, где располагается кафе с говорящим вампирским названием «До рассвета». Видимо само собой разумеется, что веселиться здесь принято исключительно от заката. А коль на дворе полдень, то разумные гости города сворачивают на проспект имени тоаврища Ленина, по-заячьи петляющего несмотря на свой прямолинейный статус. Следует подвергнуть осмыслению вывеску тамошней цирюльни. Парикмахерская называется «Улыбка», а значит, мастера расчёсочно-ножничного дела, дремлющие в ней в ожидании зазевавшихся посетителей, собственно стричь могут и не уметь, но улыбаться – просто обязаны. А может, дело в уже знакомой ярославской традиции – напоминать нам о близости потусторонних сил. В самом деле, само наше существование – всего лишь улыбка Творца.
Далее вы следуете мимо банкоматов, уверяющих крупными буквами в выдаче наличных в течение 24-х часов, кафе, утверждающего «Мы открыты» несмотря на забитые гвоздями двери, и всякий на животном уровне начинает осознавать христианский постулат: «Вера не нуждается в доказательствах». Очень быстро, как бы икнув, проспект Ленина переходит в улицу гипотетической Свободы, к которой сам вождь мирового пролетариата так никого и не привёл, да право слово, и не старался.
Чтобы вернуться к вокзалу вы должны пройти мимо офиса «Ярославской торговой компании», неизвестно почему, но, по всей видимости, в силу сложнейших маркетинговых изысканий предлагающей народонаселению единственный вид капиталистической продукции – пряжу. Ещё пятьдесят метров отделяют вас от вокзала, они пролегают по-над заведением «Северный ветер», вывески на котором явно полемизируют друг с другом. Первая утверждает, что это «бар», вторая – что «столовая», третья настаивает на «закусочной». Скорее всего, большинство столующихся там коренных посетителей всё-таки хоть иногда чем-то закусывают.
Вы переходите дорогу, с облегчением ступая на вокзальные крытые метры. Многое умиляет: охранники, равнодушно плюющие на писк металлоискателей, хлорка, щедрой рукой набитая в писсуары, продавцы сувениров, честно округляющие глаза в ответ на вопрос – какие достопримечательности Ярославля изображены на продаваемых ими товарах.

Приходит время со всем прощаться, всему когда-то приходится говорить последнее «прости» (в Ярославле это понимаешь быстро и навсегда), и вот уже я сажусь в вагон с крикливой надписью по стене «Сыктывкар». Конечно, такие мелочи, как путь следования, не имеют ровным счётом никакого значения, ты всё равно окажешься там, куда стремился, если твой пункт назначения носит такое небесное название как Архангельск.

Максим Разин
21.12.2011.