Конь-камень

Иван Туркин
КОНЬ-КАМЕНЬ
Роман
Санкт-Петербург
2010
kon-kam@mail.ru
© И.П. Туркин, 2010
Конь-камень
3
Предисловие
Снились ли Вам когда-нибудь сны?
Простите, некорректный вопрос. Конечно снились.
Всем людям снятся сны, даже тем, кто говорит, что их
не видят. Они видят, просто не запоминают.
Немного перефразирую свой вопрос.
Снись ли Вам когда-нибудь вещие, чудесные сны?
Яркие, запоминающиеся, не похожие на другие. После
которых просыпаешься и понимаешь, что твоя жизнь
изменилась или вот-вот изменится в ближайшем буду-
щем. Пускай не кардинально, а лишь на малую толику,
но несомненно изменится.
Снились?
Нет?
А мне приснился.
И эта книга, которую вы сейчас держите в руках –
пересказ этого сна. Сна о незабываемом месте – острове
Коневец. Сна о чуде, которое может произойти с лю-
бым человеком.
Конечно, обычно сны не рождаются на пустом месте,
и мой не исключение…
Можно сказать, что все началось в далеком уже 2003
году. Давно минули лихие девяностые и «миллениум»,
«эпоха» Ельцина в России сменилась «эпохой» Путина,
«вторая чеченская» перешла в состояние тлеющего
конфликта, затихали страсти по «Норд-Осту». Ваш же
покорный слуга, будучи тогда еще сравнительно моло-
дым парнем, наслышанным о «новых русских» и иже с
ними, занялся скупкой-продажей металла в особо
крупных размерах.
Иван Туркин
4
«ДЕНЬГИ - МЕТАЛЛ - ДЕНЬГИ» - ЭТО звучало поч-
ти каждый день. Мы с партнерами переколесили всю
Ленобласть в поисках выгодных «месторождений», тор-
говали и черным, и цветным ломом, выдумывали фее-
рические комбинации. И все больше становились «на-
стоящими пацанами». Жажда наживы заставляла обма-
нывать и воровать. Бизнес превращался в общество ху-
лиганов. За два года кипучей работы и идущих нога в
ногу с ней «бухла», сигарет и легких наркотиков я до-
шел до последней грани самообмана, алчности и без-
рассудства. В моих жилах кипела кровь «пацана», но
никак не мужа, не отца только что родившейся малют-
ки-дочери. Мне казалось, что всё делаю правильно, так
и надо. Я думал только о деньгах и не замечал близких
и родных.
Конечно, нет дыма без огня, и, как утверждают пси-
хологи, корни наших взрослых проблем сокрыты в дет-
стве. Возможно, они правы.
С восьми лет судьба дала мне возможность самостоя-
тельного заработка денег. Только что появившиеся шо-
коладки «сникерс», «марс», «твикс» и другая «экзотика»
появились в моей коробке у входа в магазин города
Талнах.
Талнах – это крайний север, куда добраться можно
только самолётом или ледоколом через Баренцево море
на Дудинку. Туда я попал по причине работы и про-
фессии моих родителей, которые были направлены в
этот регион бывшего Советского Союза геодезистами.
Таким вот образом романтическая жизнь с массой
приключений настигла меня с самого детства. Геодезия
шла успешно, торговля тоже. Я с семьёй переезжал до-
вольно часто, мы были настоящими кочевниками. Из
Конь-камень
5
микрорайона в микрорайон в Талнахе, затем Москва и
наконец Санкт-Петербург.
УРА! ДОМ! РОДИНА! Родился я в Ленинграде, по-
этому возвращение было настоящим счастьем. Сме-
нивший восемь школ за время «ссылки» на крайнем се-
вере, после девятого класса, уже в Питере, я поступил в
техникум, а позже в институт на юрфак. Однако, учеба
не складывалась, на первом месте стоял бизнес, кото-
рый за два года постепенно перешел черту, отделяв-
шую его от бандитизма.
В 2005 году после очередного вывоза хорошей пар-
тии железа, я с компаньоном попросту не вернулся к
своему поставщику и не отдал причитавшихся ему де-
нег. Мы его «кинули», радостно погуляли и забыли. Ка-
залось всё отлично, по-пацански, ан нет! Именно тогда
сквозь марево разгульно-бесшабашной жизни меня по-
сетили первые мысли о смерти и несвободе, что гораздо
хуже. Как можно жить «несвободным»? Тогда подрост-
ковая глупость и затуманенный алчностью разум впол-
не могли привести меня за грань. И если бы не чудо,
так бы оно и случилось...
Где угодно можно было искать металл, но не на ост-
рове Коневец, находящемся в шести километрах от бе-
рега на неспокойном Ладожском озере и в четырёх-
пяти часах езды от порта в Санкт-Петербурге. Сейчас
мне кажется абсурдным забраться в такую даль за желе-
зом, которого там почти нет. Зачем? Тогда я не пони-
мал. Думал, опять приключения, металл и деньги.
Подружившись с монахами тамошнего мужского
монастыря, я разработал безумный, сложный план вы-
воза с острова металла, оставшегося в виде раскурочен-
ных железных конструкций бывшей военной части. Ра-
бота была проделана титаническая, но... По Божьему
Иван Туркин
6
велению или по указу Божьей Матери за три месяца на
святой земле не было заработано почти ни рубля. Про-
сто это оказалось не выгодно. Расход поедал Доход.
Интересно, что отсутствие прибыли стало видно мне
практически с самого начала, однако никаких сомне-
ний по сему поводу не возникло. Вышние силы избави-
ли от желания хапнуть в этом святом месте, и работа
шла для души. Просто-напросто производилась очист-
ка острова от мусора, мы были уборщиками. И я нашёл
для себя самое лучшее место на земле – КОНЬ-
КАМЕНЬ.
Часовня на камне тогда, как и по сей день, излучала
огромную мощь и силу чистой энергии, доброты, ис-
кренности и божественного присутствия. Я зашел
внутрь и открылся душой и сердцем, стоя на коленях
перед иконой Божьей матери. А далее моя жизнь изме-
нилась в лучшую сторону...
Мой металл, собранный на острове Коневец, пере-
плавился в чудо, мудрость и счастье. Ровно через год я
вернулся к тому самому обманутому директору. Боль-
шое удивление на его лице добавляло мне сил и поло-
жительных эмоций. Все деньги были возвращены с ис-
кренними извинениями. Камень, нет – огромный ва-
лун, гора, упали с плеч и рассыпались в прах. Я чувст-
вовал себя свободным и чистым, как горный воздух, как
хрустальная вода лесном роднике. После мы сработа-
лись ещё на партию металла. Были отданы все нужные
деньги. Все пошло в гору, теперь уже без «пацанских»
выходок. Семейная жизнь наладилась, я перешёл на ле-
гальный бизнес и...
В 2007 году я увидел сон... как явь... будто фильм за-
крытыми глазами посмотрел от начала до конца... кра-
сочный и чёткий, завораживающий, как ни один самый
Конь-камень
7
современный кинотеатр. Сон о Конь-камне, о чуде,
происходящем вкруг него в современном времени и в
далеком прошлом. Увидел, как народ стоит и ждёт сво-
ей очереди, чтобы попасть в часовню, у порога которой
высечена в граните фраза...
Зайти можешь только один...
Пробыть сколько угодно...
Просить от сердца и открытой души, что пожела-
ешь...
И я вспомнил, как первый раз в 2005 году вошёл в ча-
совню на Конь-камне, и как все во мне перевернулось
от предощущения чуда. Легкая божественная длань
коснулась моего чела. И через пять лет появилась книга
«Конь-камень».
Описываемые в романе события явились мне во сне.
Большая, современная, часть их, на самом деле не про-
исходила, однако… на Коневец ежегодно приходит
множество паломников, в основном они едут просто
посмотреть на древнюю православную святыню, но не-
которые хранят в своем сердце и другие мотивы. Какие
именно, известно лишь Богу, а потому существует ве-
роятность, что есть на свете такой парень, которому
Конь-камень начал являться в видениях. Почему нет?
Ведь изменил же он чудесным божественным образом
мою жизнь, которая катилась под откос.
Это книга о чуде, о вере, о том, чего так не хватает
человеку в наш просвещенный, материалистический
век. Ему, как ни странно, не хватает свободы, свободы
души, которая бьется, словно птица о прутья железной
клетки, о безволие, распущенность и бескультурье со-
временного общества. А мы просто боимся измениться,
боимся выделиться, все более погрязая в водовороте
Иван Туркин
8
пороков и страстей. Нам кажется, что жить с ними на-
много интереснее, нежели постараться отринуть. Нам
кажется, что вера, которая несомненно завладеет в этом
случае душой и сердцем, наложит на нас некие путы,
сделает несвободными в выборе и жизненных устрем-
лениях. Однако это не так, ибо настоящая вера лишь
открывает перед тобой новые возможности, придает
сил, делает по-настоящему свободным. И я пытаюсь
докричаться до разума других людей, показать им, что
есть на этой земле истинно святые места, способные из-
менить их жизнь. Нужно лишь прийти к ним, покло-
ниться, открыть свою душу и пожелать этого измене-
ния всем сердцем, и чудо произойдет...
В книге описывается много исторических подробно-
стей. Те из них, что так или иначе отражены в каких-
либо документах – хрониках, житиях и так далее – со-
хранены полностью, остальное выдумано автором. Все-
таки, «Конь-камень» не является полностью историче-
ским романом, поэтому я прошу прощения перед бу-
дущим читателем, ежели вольно или невольно введу
его в некоторое заблуждение. Мы не знаем достоверно,
что и как происходило в прошлом, но, читая историю
нашей земли, проникаешься духом той веры, что вла-
дела сердцами наших предков. Его я постарался пере-
дать в романе. Иные скептики могут увидеть излишнее,
по их мнению, засилье христианских обрядов, молитв и
чудесных явлений, описываемых как в прошлом, так и в
наши дни. Но чудо и вера не подвластны критике,
нельзя говорить об их художественной ценности, раз-
бирать по буквицам и расставлять по полкам, их можно
лишь принять или не принять. Ведь когда-нибудь они
войдут и в твою жизнь.
Конь-камень
9
В рождении этой книги принимали участие и мно-
гие другие люди. Я благодарю свою семью, свою горячо
любимую супругу за веру в меня и неоценимую под-
держку, своих дочерей, крещеных на острове Коневец,
за то счастье, что они несут в мою жизнь, свою маму, а
также Шахвердову Ольгу Сергеевну. Я благодарю Евге-
ния Константиновича Кирса и отца Александра, ны-
нешнего настоятеля Коневского монастыря, можно ска-
зать, что он является моим духовным наставником - без
его советов было очень легко поддаться искусу и уйти с
православной линии в книге в области совершенно
фантастические. Также благодарю отца Диодора, отца
Святослава, отца Гедеона, отца Антония, отца Вархиила
и всю братию Коневского монастыря. Благодарю моего
друга и редактора Александра Эжбера, принявшего на
себя труд по исправлению, корректировке, историче-
скому и религиозному уточнению событий и подроб-
ностей романа, а также его супругу, хранившую покой
и очаг мужа во время его долгой и кропотливой работы.
Конь-камень изменил мою жизнь. Так пусть же час-
тичка этого изменения коснется и Вас. И даже если вы
не верующий или не православный, не бойтесь, возь-
мите эту книгу в руки и прочитайте. Она несомненно
захватит ваше воображение и заставит окунуться в
фантастику современности и быль прошлого, которые,
сходясь вместе в нашем разуме, дают видение яви бу-
дущего.
Конь-камень
10
Глава перваz. Видениz
Конь... камень... остров...
Пальцы лихорадочно пляшут на клавиатуре ноутбу-
ка, вбивая слова в строку запроса поисковой системы.
Что еще?
...смерть... кровь...
Нет... Не просто кровь – море крови, ржание агони-
зирующей лошади, ее расширенные черные глубокие
глаза – так близко, что ты вот-вот проникнешь в мысли
несчастного создания - алая пена, падающая на розова-
то-серый гранит...
Не надо, не сейчас! Не думать, не видеть! Только за-
прос...
...обряд... жертва...
Что еще? Что еще!?
Все, наверное, хватит.
Дрожащий указательный палец давит на клавишу
ввода, страница поисковика исчезает на секунду за-
грузки – надо перейти на более быстрый тариф интер-
нетной «безлимитки». Бутылка холодного темного пива
– к губам, глаза закрыть – долгий глоток горьковато-
терпкой жидкости. Пока экран обновляет информа-
цию, веки смежены, бутылку на стол, пальцы к сигарете
– ощутить подушечками гладкий картон фильтра,
нервно затянуться... Все!
Что тут у нас?
...Конь, дом Сварога, славянская и русская языческая
мифология... предсказывает смерть своему хозяину...
русский средневековый свадебный обряд Коня...
Нет, не то. Дальше.
Глава перваz. Видениz
11
...человеческие жертвоприношения у народов мира...
в реальности на минойском Крите приносили жертвы
богам стихий...
Какой на фиг Крит! Здесь Россия... Русь! Дальше.
...Славянская религия...
Интересно.
...Они считают, что один только бог, творец молний,
является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву
быков и совершают другие священные обряды...
Быки, а где лошади?
...Кроме того, при нём был конь, совершенно белый,
у которого выдернуть волос из гривы или хвоста почи-
талось нечестием. Только верховный жрец мог его кор-
мить и на нём ездить, чтобы обыкновенная узда не уни-
зила божественного животного. Верили, что на этом
коне Святовит ведёт войну против врагов своего святи-
лища...
Белый конь – это интересно. Но все равно не то!
Дальше!
Взгляд лихорадочно мечется по экрану, перескаки-
вает с ссылки на ссылку. Палец на «тач-паде» - вниз...
дальше...
...о чудесах Ефремовской земли...
...Говорят, в древности Конь-камень был алтарем, ме-
стом, где приносили жертвы богам. И мелкие камни во-
круг валуна якобы разложены в определенном порядке
как неотъемлемая часть языческого обряда...
Интересно, фотография на сайте есть? Открыть
ссылку. Что здесь? Поле, огромный корявый валун, во-
круг валуны поменьше, в углу карта. Конь-камень –
Тульский Стоунхендж. Интересно... только острова не
хватает. Ладно, почитаем.
Конь-камень
12
...огромный валун, по форме напоминающий лоша-
диную голову... в языческие времена люди прогневали
богов, веселясь в неположенное время. Боги решили
наказать пляшущих на холме жителей и превратили их
в камень
...Конь-камень - это жеребец, окаменевший от горя,
когда его всадник погиб в неравном бою...
...был алтарем, местом, где приносили жертвы богам.
И мелкие камни вокруг валуна якобы разложены в оп-
ределенном порядке как неотъемлемая часть языческо-
го обряда...
...след вмешательства внеземных цивилизаций... сис-
тема должна подавать сигналы инопланетным кораб-
лям...
Бред полный!
...обладает чудесными целебными свойствами, если
мужчина заберется на камень, постоит на нем несколь-
ко минут, потом еще минут пять посидит, свесив ноги, -
будет ему такая мужская сила, что не в сказке сказать!...
Вообще ерунда какая-то! Закрыть!
Снова страница поисковика. Глотнуть пива, при-
крыть глаза, затянуться почти прогоревшей сигаретой,
открыть глаза...
Нет, только не это!
Экран ноутбука покрывается широкой рябью, туск-
неет и вместе со всем окружающим рушится в тяжелую
густую липкую тьму.
Красивый сильный жеребец вороной масти взвился
на дыбы и истошно заржал, призывая всех своих лоша-
диных богов на помощь. Шкура его маслянисто блесте-
ла от пота на августовском солнце, бока заходились в
нервном дыхании. Все лето он был вожаком, чувствовал
Глава перваz. Видениz
13
приволье и покорность стада. Самки стлались под него,
самцы, искусанные его зубами и побитые его копытами,
сторонились и гнули шеи. Как вдруг...
Молодецкий посвист резанул воздух. Конь оскалил
пасть и рванул по песчаной косе прочь от леса. Больше
некуда – только к воде, вплавь. Внезапно глаза его рас-
ширились, так что стали видны белки. Шея, захлестну-
тая двумя волосяными арканами, вздулась, запульсиро-
вала мощными венами. Жеребец чуть не опрокинулся
на спину, но устоял, загарцевал на месте.
Двое юнцов, понукаемые бородатыми крепкими му-
жичками, сидящими на мощных послушных лошадках,
метнулись под брюхо вороному, перехвалили передние
ноги кожаными ремешками. Один из них не успел ук-
лониться, и жеребец вцепился зубами ему в голое пле-
чо, вырвал кусок плоти. Парень истошно завопил и по-
катился по песку, оставляя на нем алые пятна. Его по-
дельник стянул путы, увернулся от задних копыт, вы-
скочил на безопасное место и осклабил щербатый рот
на старших. Те натянули арканы, разом вдарили пят-
ками под ребра своих коняг и потащили упирающегося
жеребца к лесу.
Людские лица, конские морды, вода, песок, алые
пятна и небо завертелись, переплелись, взорвались ра-
дужными искрами, и сквозь бешеный хоровод медлен-
но проступил огромный валун розового гранита. Сразу
несколько человек бросили стреноженного вороного к
камню. Он хотел вырваться, но, парализованный ужа-
сом, лишь отчаянно захрипел и попытался взбрыкнуть
спутанными задними ногами. Насевшие мужички не
дали ему этого сделать. С улюлюканьем и бранью они
перехватили коня под грудь и круп толстыми веревка-
ми, кинули их через вершину камня. Путы натянулись,
Конь-камень
14
и вороной оторвался от земли, перестал ржать и в не-
мом удивлении обвел взглядом искривленные радост-
ным бешенством лица окруживших его людей. Один из
них, с перехваченными берестяной плетенкой седыми
волосами, шагнул к жеребцу, вогнал пальцы левой руки
ему в ноздри, задрал голову, а правой, сжимавший
страшный черный нож, коротким отточенным движе-
нием перерезал шею.
Тугая темная струя плеснула на шершавый порис-
тый гранит. Вороной затрепыхался в предчувствии аго-
нии. Мужики загоготали, засвистели. Путы вновь натя-
нулись, поднимая коня выше на камень. Из толпы вы-
толкнули молодого парня с перевязанным кровавым
тряпьем плечом. Седовласый вложил ему в руки нож и
показал на плещущую кровью, хрипящую, извиваю-
щуюся тушу на морщинистом боку валуна.
- Делай, что должен!
Мальчишка неуверенно шагнул к жеребцу, руки его
дрожали. Он беспомощно оглянулся на переставших
галдеть мужиков, но наткнулся лишь на их холодные,
отрешенные взоры.
Так надо.
Юнец судорожно вдохнул – зубы заломило, рот на-
полнился железистым привкусом конской крови. Он
крепко перехватил рукоять ножа, истошно заорал и по-
лоснул по вздымающемуся конскому брюху. Острое
лезвие прошло шкуру словно тонкую ткань, как коса
кладет по росе мягкие луговые травы. На брюхе раз-
верзлась огромная рана, и из нее прямо на мальчишку
вывалились сине-фиолетовые, остро пахнущие внут-
ренности...
Глава перваz. Видениz
15
Андрей очнулся на полу на спине в неестественной
вывернутой позе – как лягушка во время препарации.
Все тело ломило, будто он не менее суток тягал штангу
или вспахивал целину. Липкий холодный пот тек по
вискам и между пальцев. Парень застонал и перевер-
нулся на живот. Резко нахлынувшая слабость заставила
отказаться от попытки встать, в глазах потемнело, в го-
лове застучали молоточки. Ничего, так всегда бывает,
скоро пройдет. Главное, вновь не потерять сознание.
Андрей усилием воли заставил себя сконцентрировать-
ся, в его воображении возникла нелепая картинка: ка-
кое-то лохматое корявое существо вырывается из-под
земли, разрывает могучий курган, выбирается на воз-
дух и ревет в небо. Этакий «восставший из ада». Вос-
ставший восставшим, но, тем не менее, с момента, как
Андрей нашел этот образ, он всегда помогал ему пре-
одолеть последствия видений. Был и еще один образ,
более светлый и чистый, но его парень старался не вы-
зывать без особой нужды – боялся он этого образа. По-
скольку тот мог заставить видение как отступить, так и
нахлынуть с новой силой.
Через пару минут зомби-медитации тяжесть прошла,
и Андрей смог сесть и осмотреться.
Последствия «прихода» и падения на пол оказались
не столь плачевны. Ноутбук остался на столе, хотя мог
и рухнуть, находясь в опасной близости от края. Стул
валялся у стены, посередине комнаты рядом со столом
чернела лужа пролитого пива с айсбергами осколков
бутылки в ней.
Ерунда – уберем.
Андрей со стоном поднялся на колени.
Вот дерьмо! Словно немощный старик! Господи! Как
же надоели эти приходы!
Конь-камень
16
Он подполз к дверному косяку, ухватился за него,
подтянулся и встал на ноги. Перевел дух и побрел в
ванную.
В ванной парень первым делом осмотрел себя в зер-
кало. Над верхней губой красовался небольшой сгусток
крови – видимо ударился во время падения – саднит
сильно, но нос кажется не сломан. Больше видимых по-
вреждений нет, кроме пары ссадин на локтях. Да левое
колено тянет тупой болью – видимо, там будет неболь-
шой синяк. Ничего страшного, сегодняшнее «жертво-
приношение» обошлось без особых «жертв».
Андрей внутренне усмехнулся мрачному каламбуру,
стянул с себя липкую от пота футболку, открыл до
упора холодный кран и сунул голову под воду – еще
одно максимально действенное средство, чтобы прийти
в себя. Струя ударила в затылок – в мозгу как будто
разбилось огромное зеркало и с серебряным звоном
ссыпалось в иное пространство. Дух перехватило так,
что было не вздохнуть. Холодные струи растеклись по
затылку, охватили жгучими клещами всю голову. Воло-
сы намокли. Но не сразу. Сначала макушка, затем струи
медленно, продираясмь сквозь густые волосы, прони-
кают ниже, будоража кожу, заставляя ее съеживаться и
покрываться мурашками, и наконец – лоб. Сначала од-
на струйка находит себе дорогу сквозь густую челку,
потом вторая, третья... и вот целый водопад бежит вниз,
омывая лицо. Кочет продолжал держать голову под
струей до тех пор, пока виски и макушку не заломило
от холода, а мозги, казалось, не съежились до размеров
крупного чернослива После этого стало легче. Андрей
еще некоторое время поплескался под холодной водой,
отдуваясь и фыркая – она уже не была столь ледяна,
наступило привыкание. Затем нащупал позади себя по-
Глава перваz. Видениz
17
лотенце и осторожно промокнул им мокрые шею, лицо
и волосы. Теперь, пожалуй, можно принять легкий до-
пинг...
Андрей поплелся на кухню. Автоматически – руки
сами собой совершали привычные движения – запра-
вил кофеварку, поставил чашку под ароматную струю,
открыл холодильник, достал с полочки на дверце пакет
со сливками... Все также бездумно – мозг после видений
приходил в себя гораздо позже телесной оболочки –
дождался, пока кофеварка просигналит, что напиток
полностью готов, плеснул в чашку сливок, затем достал
из пачки на столе сигарету, прикурил от зажигалки,
лежащей здесь же, взгромодился на высокий барный
стул, выпустил в потолок струю дыма и сделал глоток
кофе. И от этого глотка, который мягким комочком
прокатился, казалось, по всем телу, дошел до самых пя-
ток, а потом скакнул вверх, в голову, мысли наконец-то
потекли в привычном, быстром и немного лихорадоч-
ном ритме...
За любовь к барным стульям друзья прозвали Анд-
рея «кочетом», тем более, что слово это было созвучно
фамилии хозяина. Именно кочет – гордый, красивый
повелитель птичника, каким и был сам Андрей. Не пе-
тух – ни в коем случае! Слово «петух» в современном
мире слишком сильно замарано всяческими двусмыс-
ленностями. Так что тот, кто рисковал назвать Андрея
«петухом» неизменно получал «в бубен» со словами:
«Моя фамилия Кочетов! Запомни!».
Любовь к высоким стульям была не столько увлече-
нием этими предметами мебели, сколько потребностью
возвышаться над окружающим миром. Андрею нрави-
лось быть над всеми. Он не стремился к властному до-
минированию, быть боссом и так далее, но тем не ме-
Конь-камень
18
нее, любил смотреть на других сверху вниз. Обладая и
без того немаленьким ростом, он всегда выбирал воз-
вышенности: если в поезде – то верхняя полка, в кино
или в театре – максимально удобное верхнее место, в
кафе или баре – высокий стул у стойки, а не низкий ди-
ванчик чилаута. И никакие соображения престижа,
гламура или комфорта не могли отвратить его от этой
привычки. Просто там, на высоте, помимо удовлетво-
рения своего эгоизма в доминировании, ему легче ду-
малось. Кто-то любит размышлять лежа, кто-то – сидя,
некоторые – прохаживаясь туда-сюда, а Андрей любил
думать, усевшись максимально высоко...
Затяжка, глоток кофе, еще затяжка... Пепел свободно
падает на плитку пола...
А пальцы-то дрожат.
Еще не отошел от «прихода»?
Страшно?
Страшно.
Еще как страшно!
Видения настолько реальны и ощутимы, что иногда
в голову лезут фантастические мысли о потусторонних
мирах, расщеплении сознания и прочих паранормаль-
ных, психических и мистических вещах.
Но особенно страшно не само сознание видения, не
его жуткие картины, запахи и осязания, страшно – не
вернуться. Не просто не вернуться из этого мрачного
мира, остаться там и наблюдать эти убийства постоян-
но, а умереть вместе с несчастным конем. Поскольку
Андрей до сих пор не понял, кто он – убийца или жерт-
ва.
Кочет вновь поднес чашку с кофе к губам...
Глава перваz. Видениz
19
Видения начались около трех недель назад. Была ка-
кая-то вечеринка, в каком-то клубе. Название его бла-
гополучно выветрилось из памяти – Андрей никогда не
обращал внимания на то, какие слова украшают фасад
заведения, где он отдыхает, ведь все они по сути похожи
друг на друга как близнецы. Была полугламурная ту-
совка, несколько его друзей, с десяток подруг – с каж-
дой из них Андрей переспал в свое время – какая-то
программа, модное ныне стендап-шоу и классический
стриптиз. Что они праздновали – сейчас уже абсолютно
не важно. Важно то, что именно там, на клубной вече-
ринке, и начались его «видения».
- Эй, Кочет, можно подсесть к тебе на насест?
Молоденькая девчонка – дай бог, девятнадцать – по-
дошла к Андрею. Невысокая, фигуристая, платье все в
разрезах, шпильки, броский макияж, накладные ресни-
цы – что навесы летнего кафе, прическа растрепана –
утанцевалась зайка.
Андрей чуть приподнял левую бровь – очередная
«рыбка» сама плыла в сети, да еще и столь недвусмыс-
ленно. Во дает – «насест»!
- Валяй!
Маринка, так, кажется, звали непрошенную нару-
шительницу уединения, поставила на стойку бокал с
каким-то полосатым напитком, вишенкой и соломин-
кой, накинула на спинку соседнего стула лямку своей
миниатюрной сумочки и вскарабкалась на него, проде-
монстрировав при этом свои стройные ноги «от и до», а
также грудь в практически интимных ракурсах выреза
глубокого декольте.
Андрей считал себя весьма искушенным знатоком
женской красоты и думал, что удивить его достаточно
Конь-камень
20
сложно. Однако девчонке это удалось. Она сексуально
уселась на высоковатом для нее стуле, закинула ногу на
ногу – ну прям Шерон Стоун – пригубила свой кок-
тейль и одарила Кочета таким взглядом, что он даже на
мгновение опешил. Зазыва и эротики в этом взгляде
было столько, что хватило бы на целый полк или фут-
больный стадион. Но не это смутило Андрея. Помимо
желания там присутствовали превосходство и легкая
усмешка.
«Забавно! Что же надо этой цыпочке?» - парень по-
тянулся к сигаретам, открыл пачку и обнаружил, что та
пуста. Официанта поблизости не оказалось, и Кочет
понял, что придется немного потерпеть с никотиновым
насыщением. Но тут на выручку пришла подсевшая
рядом девушка. Она защебетала что-то невнятное вроде
«сейчас-сейчас, у меня тут были, если, конечно, ты та-
кие куришь» через слово прибавляя к своей речи эпи-
теты «милый», «солнышко», «пупсик» и прочие розова-
то-слюнявого толка, достала из сумочки свои сигареты,
вынула одну из пачки, сама сунула ее Андрею в рот и
даже поднесла зажигалку.
Подвох Кочет почувствовал на второй затяжке.
- А папа с мамой знают, что их доченька курит ТА-
КИЕ сигареты? – наклонился он к девушке. Та не пре-
минула воспользоваться обстоятельством – разверну-
лась так, что ее грудь чуть не выскочила из декольте.
- Не беспокойся, милый. Папа с мамой уже давно не
интересуются привычками дочери. А ты кури, кури...
Как тебе травка? – съехидничала Маринка.
Андрей сделал еще затяг, уже с задержкой, обернул-
ся, заметил насмешливые взгляды своих приятелей –
подстроили, значит, сволочи – выдохнул сладковатый
Глава перваz. Видениz
21
дым... И тут произошло то, что Кочет не сможет забыть,
наверное, никогда.
В один момент все вокруг резко затуманилось. «Бы-
страя трава, однако!» - подумал Андрей. Он повернулся
к Маринке, и обомлел, такого не ожидал увидеть ни
под какой дурью. Девушка рядом сним сидела абсо-
лютно обнаженная. Платье, сумочка, даже пачка сига-
рет, которую секунду назад она крутила в пальцах,
пропали, словно их и не было вовсе, волосы двумя чер-
ными водопадами свободно падали на плечи и опуска-
лись на грудь, ничего не скрывая, наоборот – подчер-
кивая, оттеняя перламутровость кожи. Вместо стула под
Маринкой оказался здоровенный валун, который пря-
мо на глазах начал расти, издавая жуткие скрежещущие
звуки. За пару секунд он заполнил собой весь зал клуба,
в котором уже не было ни души, кроме Андрея и де-
вушки на вершине камня. Скрежет перерос в настоя-
щий гром. Гранитная глыба приблизилась, грозя разда-
вить Кочета, он вскочил ногами на стул и перекатился
через барную стойку.
Внезапно камень остановился и воздух клуба засто-
нал от наполнившей его невыносимой тишины. Ма-
ринка ловко, по-звериному, спрыгнула с валуна прямо
перед заствшим за стойкой Андреем – как не разби-
лась? – и взяла с полки бара невесть откуда взявшийся
большой черный нож. Девушка повела плечами, так
что заколыхались груди, поставила одну ногу на невы-
сокий холодильник под стойкой, раскрыла бедра и
одарила Кочета невероятно сексуальным взглядом. Рез-
ко нахлынувшее желание заставило его позабыть обо
всем на свете. Где он? Что это – сон или явь? Не важно,
лишь бы обладать женщиной, которая сейчас стоит пе-
ред ним. Схватить, обнять, пригубить, взять... Андрей
Конь-камень
22
сделал шаг вперед, и тут Маринка, улыбнувшись тор-
жествующей улыбкой, полоснула себя ножом по шее.
Струя крови плеснула прямо в лицо Кочету. Он за-
жмурился и начал судорожно вытирать ладонями лип-
кую теплую жидкость. Почему-то она никак не хотела
убираться, было такое ощущение, будто это была кровь
не девушки, а самого Андрея и сочится она откуда-то со
лба.
Первое, что он увидел, когда наконец смог открыть
глаза, были его собственные руки, все перепачканные
красным. Андрей принялся крутиться, разыскивая по-
лотенца или салфетки, не нашел, сунул ладони под
кран барной раковины, повернул вентиль, но вода по-
чему-то не пошла.
«Господи, да что это такое! А где Марина-то?»
Кочет перевел взгляд туда, где должна была лежать
мертвая или умирающая девушка, и в ужасе отшатнул-
ся. На полу перед камнем лежала полусгнившая – кое-
где уже проглядывал остов – лошадиная туша.
Такого кошмара Андрей не испытывал за всю свою
жизнь до этого. Дальше он метался в тумане по пустым
комнатам и залам клуба, пытаясь найти выход, но по-
стоянно возвращался к камню и трупу перед ним. Он
барабанил в окна, но проходящие мимо люди не обра-
щали на него ни малейшего внимания. Он даже попы-
тался включить пожарную сигнализацию. Разбил стек-
ло, за которым находилась кнопка тревоги, но та вместе
с самой коробкой растеклась по стене алой кляксой.
Бред, бред, бред! Такого не бывает даже во сне. По
крайней мере, на памяти Андрея подобного не случа-
лось. Все вокруг было ярко, реалистично. Все осязалось,
пахло, а если закрыть глаза, то ощущения оставались –
такого не может быть ни в каком сне. Тогда что это?
Глава перваz. Видениz
23
Андрей сел на стул, облокотился на стойку, а вернее
на то, что от нее осталось – непонятно каким образом
выросший посреди зала валун развалил практически
всю обстановку клуба. Кочет продолжал думать, что
просто спит, что, возможно, в траву был подмешан ЛСД
или иной другой галлюциноген, и он сейчас просто ло-
вит глюки, но в глубине души чувствовал, что здесь
присутствует какая-то мистика. Во сне или во время
наркотического «прихода» всегда была, если ты еще со-
хранил человеческий облик, некоторая нереальность
происходящего и своеобразная раздвоенность – ты по-
нимал, что на самом деле происходит. А здесь, здесь все
на месте, все как-то и реально, и абстрактно одновре-
менно...
Абстрактно? Что ж, если абстрактно, и его тело сей-
час продолжает пребывать на барном стуле клуба в ре-
альном срезе пространстве-времени, в котором нет ва-
луна посреди раскуроченного зала, на соседнем стуле
сидит живая Маринка, а на танцполе властвует «драм-
н-бэйс», то, чтобы вернуться туда, стоит попробовать
нечто совершенно безрассудное.
И он, не думая, что делает, встал, механически пере-
двинул стул и полез на камень. Вскарабкавшись на
вершину, Андрей разогнулся во весь рост, замер на
мгновение, резко выдохнул, сделал короткий, букваль-
но в два шага, разбег и нырнул вниз.... Он успел уви-
деть стремительно приближающийся паркет танцпола,
ощутить кончиками вытянутых пальцев его деревянное
касание, мозг бесстрастно констатировал – «Это конец!»
- и сознание угасло...
- Эй, Кочет! Чего ты отвернулся-то? Неприлично, в
конце концов! Вернись на насест.
Конь-камень
24
Сексапильная, но весьма недалекая Маринка, пред-
ложившая Андрею сигарету, а затем в видении соблаз-
нявшая его прелестями обнаженного тела, сначала
очень удивилась и даже обиделась, когда предмет ее
обольщения после вопроса о маме с папой вдруг отвер-
нулся и завалился на стойку. Она прождала несколько
минут, когда же «этот козел» соблаговолит с ней хотя
бы заговорить, потом задвинула свою гордость подаль-
ше и первой подала голос.
- Кочет, ну ты и нахал!
Она легонько толкнула парня в плечо и дико завиз-
жала, когда он медленно повалился на пол с высокого
барного стула – широко раскрытые глаза закатились,
белки в клубном свете блестят голубым неоном, губы
почернели и перекошены жутким оскалом, вены на шее
вздулись, пальцы судорожно сжимают недокуренную
сигарету...
- Андрюха... Кочетов... О, очнулся! Я же говорил, что
холодная вода – лучшее средство.
Андрей открыл глаза и обнаружил себя сидящим на
полу туалета в луже под раковиной, а сверху на него –
на волосы, на лицо, за шиворот, на рубашку - лился на-
стоящий водопад. Потом как будто огромные стальные
клещи вцепились в его плечи, вздернули вверх, и сквозь
застящие глаза струи, текущие со лба, проступило чье-
то встревоженное лицо. Кочет несколько раз моргнул,
дернул головой – капли полетели в разные стороны –
сфокусировал взгляд и узнал держащего его человека.
Твердый подбородок, нос чуть на бок, глубоко поса-
женные глаза, вечно сдвинутые брови, постоянная не-
бритость на щеках, короткая стрижка, мощные муску-
лы, почти разрывающие стильную белую рубашку...
Глава перваz. Видениz
25
- Гаря, мать твою, поставь меня на землю.
- Ты в порядке?
- Да, кажется, да...
- Уверен?
- Уверен, уверен...
Сильные руки отпустили Андрея. Он чуть не упал от
слабости, но успел ухватиться за умывальник сзади.
Еще мутным взглядом осмотрел себя. Жалкое зрелище:
стильный пиджак смят, сорочка и джинсы мокрые на-
сквозь – Игорь постарался.
- Фак, Игореха, на хрена было меня всего поливать?
- Прости, переборщил. Что они тебе подсунули?
- Не знаю, траву какую-то.
- Вот уроды!
Игорь развернулся к столпившимся в туалете людям,
среди которых Андрей заметил несколько своих так на-
зываемых приятелей, подославших к нему Маринку,
схватил за грудки первого попавшегося, несколько раз
хорошенько встряхнул и отбросил в сторону словно
куклу.
- Вы что ему подсунули! – взревел он и схватил сле-
дующего. Остальные попятились к выходу – на лице
Игоря было написано недвусмысленное желание по-
вышибать мозги всем в пределах досягаемости.
- Гаря, Гаря, Гаря... – Андрей, видя, что ситуация на-
чинает принимать нехороший оборот, сделал усилие,
оторвался от раковины и навалился на здоровенную
спину приятеля. Игорь, спортсмен и каскадер, в обыч-
ной жизни абсолютно мирный и незлобивый человек,
за друга мог не то, что клуб разнести, а положить пару
рот спецназа в полной боевой экипировке. Прецеденты
уже бывали. Потом приходилось долго объясняться с
Конь-камень
26
различным милицейским начальством и задабривать
его весьма немалым рублем.
- Ну, пошутили, ребята, чего такого? Со мной же все
в порядке. Не надо никому морду бить. Пойдем лучше
по кофейку дернем.
Игорь отпустил трепыхающегося в его руках парня,
тот моментально растворился в дверном проходе, по-
вернулся к Андрею и обнял его за плечи.
- Кофейку, так кофейку...
Они пили кофе, сидя на огромном кожаном диване.
Кочет изменил своей привычке – сил хватило лишь на
то, чтобы доковылять до чилаута, сама мысль о барном
стуле вызывала слабость и головокружение. Игорь разо-
гнал обосновавшихся до них посетителей, одному особо
ретивому аккуратно присунул поддых, и теперь они
наслаждались древним индейским напитком в относи-
тельном уединении.
- А потом я залез на камень, сиганул с него рыбкой и
потерял сознание.
- Не понял. Ты же и так был без сознания. Валялся на
полу, подергивался и пузыри пускал. Будто с передоза.
- Это я там, во сне потерял сознание, а здесь наоборот
очнулся.
- Нехило тебя приходнуло. – Игорь озабоченно, как-
то по-отечески, посмотрел на Андрея - Давай-ка завязы-
вай со всякой дурью.
- Да я и не собирался курить, откуда было знать, что
эта стерва мне «особенную» сигарету подсунет!
- Маринка-то?
- Ну да.
- Вот шалава мелкая!
Глава перваz. Видениz
27
- Да уж не мелкая. Во сне она вела себя вполне по-
взрослому. И перед моим «приходом» намеки делала
весьма прозрачные. Где она сама, кстати? С нее тысяча
и одна ночь извинений в самых зажигательных позах!
- У-у-у! – Игорь отхлебнул кофе, поставил чашку на
стол, откинулся на спинку дивана и широко улыбнул-
ся.
- Узнаю нашего Кочета – великого повелителя ку-
рятника! Ты, как истинный джентльмен, никогда не
дашь девушке уйти просто так.
Андрей допил кофе, поставил чашку на стеклянный
столик, осмотрел себя, обменялся с Игорем парой мно-
гозначительных взглядов, затем хлопнул ладонями по
коленям и резко встал.
- Ладно, Гаря, пойду я немного потусуюсь по этому
заведению. Дай пять. Сегодня не звони – буду сильно
занят.
Игорь, с явным удовольствием наблюдавший за ме-
таморфозами друга, протянул руку.
- Давай, Маринке привет, и передай, что если выки-
нет еще раз подобное сегодняшнему, я ее заставлю зуб-
ной щеткой драить Дворцовую площадь.
- А причем здесь Маринка? – состроил невинную
мину Андрей – Я же говорю: пойду потусуюсь, а потом
по делам...
- Ну ты даешь! – рассмеялся Игорь – Тебе надо к нам
на студию, на роли донжуанов пробоваться – тебе
Джонни Депп в подметки не годится.
Андрей улыбнулся на замечание друга, салютнул
двумя пальцами у виска и уверенной походкой напра-
вился вглубь клуба...
Конь-камень
28
...Кочет допил кофе, все еще дрожащей рукой поста-
вил чашку на стол, расплющил очередную сигарету в
пепельнице. Хреново, парень. С каждым разом отход-
няк все дольше и дольше. А что дальше будет?
Этим вопросом Андрей задавался постоянно. Что
дальше? А ответ на него очень прост и очевиден: даль-
ше конец тебе, Кочет, как в моральном, так и в физиче-
ском плане – если только ты не разберешься в своих ви-
дениях и не избавишься от них. Посмотри на себя...
А чего смотреть? За три недели из стройного красав-
ца, стильного мачо, «истинного джентльмена» и «анг-
лийского лорда», как его иногда называли приятели,
делая при этом небольшую оговорку – современного
джентльмена и лорда – он превратился в дерганое при-
видение. Щеки ввалились, под глазами черные круги от
постоянного недосыпания, движения и походка беспо-
койные и импульсивные. Он начал вздрагивать от ма-
лейшего шороха, перестал понимать реалии окружаю-
щего мира, поскольку все мысли Андрея постоянно,
ежесекундно были направлены на поиск ответа на во-
прос... ЧТО С НИМ?..
Второй «приход» накрыл Кочета во время секса.
Причем со все той же Маринкой. Буквально на утро по-
сле приключения в клубе...
Андрей нашел девушку, сидящей у бара. Постоял
немного в толпе, подождал, пока она заметит его, и
только тогда приблизился. Медленно, уверенно, ощу-
пывая чуть восхищенным взглядом всю ее – лицо, воло-
сы, шею, плечи, руки, грудь, талию, ноги – мысленно
раздевая и лаская.
У красотки аж дыхание перехватило – так на нее еще
никто не смотрел. Она чуть было не метнулась на-
Глава перваz. Видениz
29
встречу парню, но сдержалась и лишь еще более сексу-
ально выгнулась на высоком стуле.
Андрей подошел к ней близко-близко. Коснулся
бедрами ее колен, внимательно рассматривая ее лицо,
провел пальцами по плечу. Затем обернулся к бармену
и знаком попросил приблизиться, шепнул что-то на ухо
и сунул ему в ладонь купюру. Тот кивнул, молниеносно
достал стакан, плеснул в него виски, насыпал лед, по-
ставил на стойку и куда-то убежал.
Кочет обернулся к девушке, присел на соседний
стул, элегантно, ни слова ни говоря, вложил ей в ладонь
ее собственный бокал, в котором красовался очередной
экзотический коктейль, взял свой виски...
Марина вдруг изумленно поняла, что их руки сами
собой переплелись. Они выпили на брудершафт, разъ-
яли бокалы, Андрей приблизил к ней свое лицо для
поцелуя, легко коснулся губами ее губ, и в этот момент
ритмичная танцевальная клубная музыка, сменилась
лирической композицией. Девушка в изумлении ши-
роко раскрыла глаза.
- Потанцуем?
Андрей поставил свой и Маринкин бокалы на стой-
ку, обнял красотку за талию и повел на танцпол...
- Да-да-да-да! – в очередной раз заголосила девушка,
запрокидывая голову назад, впилась ногтями в потные
плечи Кочета – на них и на спине уже осталось доволь-
но отметин страсти – и сильнее прижалась бедрами к
стремительно двигающемуся мужчине.
Обворожительная брюнетка превзошла все ожида-
ния Андрея, навеянные «приходом». После танца они
поехали к нему домой. Раздеваться начали еще в лифте.
Благо, снимать особо было нечего – на дворе стоял теп-
Конь-камень
30
лый июнь – в квартиру оба ввалились практически го-
лые. Маринка отлепилась от губ Андрея, отбросила в
один угол прихожей сумочку и смятое платье, в другой
- босоножки и с визгом бросилась искать спальню. Ко-
чет захлопнул дверь, его пиджак, рубашка и туфли ос-
тались на пороге, а сам он побежал вслед за девушкой,
пытаясь на ходу стянуть с себя джинсы, влетел в спаль-
ню и остановился...
Маринка стояла посреди комнаты - одна нога на по-
лу, другая на кровати, бедра раскрыты, вся фигура со-
чится желанием - и Андрея поразило то, насколько они
похожи, эти две девушки, во сне и в реалии – до самых
мельчайших подробностей, от формы тела, позы и жес-
та, до того, как лежат волосы и как призывно блестят
глаза. Единственным отличием было то, что живая Ма-
ринка держала в руке не тяжелый черный нож, а ко-
лечко презерватива. Андрей встряхнул головой, прого-
няя секундное замешательство, сорвал с себя последние
детали одежды и ринулся на девушку.
А дальше последовал небольшой секс-марафон, на
последнем витке которого случилось то, чего Кочет ни-
как не ожидал...
Девушка еще сильнее впилась ему в спину, перестала
извиваться, выгнулась, протяжно застонала, затем рас-
слабилась и свободно откинулась на кровать. Андрей,
чувствуя, что и у него вот-вот наступит освобождение,
начал двигаться быстрее, закрыл глаза. На высшем пике
наслаждения он вдруг осознал, что что-то происходит –
то ли они с Маринкой перекатились на кровати и по-
менялись местами, то ли это мир провернулся вокруг
них. Андрей открыл глаза, и прямо ему в лицо вдруг
выметнулась оскаленная лошадиная пасть и ударила
тугая струя алой горячей крови. Кочет заметался, пыта-
Глава перваz. Видениz
31
ясь увернуться, но кровь все хлестала из перерезанной
артерии, заливая парню все тело, лицо, волосы. Он су-
дорожно дергался, захлебываясь тягучей солоноватой
жидкостью, но некая сила сковала его по рукам и ногам,
не выпускала из-под алого фонтана. Наконец кровь
пошла толчками, которые становились все слабее и сла-
бее и стихли совсем. На мгновение перед взором Анд-
рея пронеслись остекленевшие глаза несчастного соз-
дания, а вслед за ними начался настоящий хоровод
разномастных конских морд – вороных, чалых, була-
ных, мышастых, рыжих, серых, гнедых – все с перере-
занной глоткой. Кочета замутило от запаха крови. Все
вокруг запульсировало невероятными радужными пу-
зырями, в которых стали проступать расплывчатые
картины. В них виделся то огромный камень, то неяс-
ные черные тени, то какой-то остров с высоты птичьего
полета, то перекошенные бородатые мужичьи лица и
лошади, лошади, лошади...
Андрей внезапно очень ясно осознал, что если ниче-
го не произойдет, то так и останется здесь, в этом тош-
нотворном хороводе, скованный по рукам и ногам, на-
вечно. Теперь нет камня, с которого можно сигануть
вниз. Что же делать?! Он задергался сильнее, стараясь
высвободиться из липкого тумана, но тело не слуша-
лось его, лишь конвульсивно подергивалось. В отчая-
нии Андрей закричал. И его крик, отразившись от не-
ведомых стен этого бредового мира, многократно уси-
ленным эхом обрушился ему на голову. В глазах потем-
нело, уши, виски и затылок взорвались резкой болью,
которая внезапно придала Кочету сил. Он почувство-
вал, что руки начинают постепенно освобождаться.
Андрей зарычал, эхо, давящее на барабанные пере-
понки усилилось, из носа и ушей потекло что-то теплое,
Конь-камень
32
радужные картинки завертелись перед глазами еще бы-
стрее, а в мозгу, внутри него, вдруг заворочался некто
бесформенный и черный. Он как бы перехватил управ-
ление телом. И вот одна рука, а за ней и другая, начали
двигаться. Невероятным усилием Андрей оторвал их
полностью, воздел над головой и со всех сил ударил по
вспухшему перед ним очередному пузырю. Тот разле-
телся с оглушительным звоном, плеснул в лицо веером
хрустальных брызг, которые острыми иголками впи-
лись в кожу и глаза. Парень закричал от невыносимой
острой боли – казалось, лицо раздирают на мелкие час-
ти – и очнулся...
Еще не открывая глаз, Кочет ощутил влагу на своем
лице и груди, а также присутствие некоего очень раз-
гневанного существа над ним. Подняв веки, после не-
долгой борьбы с головокружением и затуманенностью
во взоре он обнаружил стоящую возле кровати голую
Маринку со сверкающей кастрюлей «Цептер» в руках.
Андрей попытался что-то сказать, раскрыл рот, но в
этот миг девушка, видимо, уже не в первый раз, вы-
плеснула ему на голову несколько литров холодной во-
ды.
- Да хватит уже! – Андрей заворочался, потянул на
себя простыню, чтобы вытереть мокрое лицо.
- О, очнулся, скотина! – Маринка в гневе швырнула в
угол кастрюлю, та с грохотом залетела под шкаф.
- Я тут его пожалела, трахаться приперлась к нему,
как дура! Думала, может действительно виновата – от-
раву парню подсунула, надо искупить, что ли. Он, мачо
хренов, танцы устроил, романтику, раздевание в лиф-
те...
Девушка в ярости принялась метаться по комнате,
собирая свои вещи. Не нашла ничего, кроме трусиков,
Глава перваz. Видениz
33
натянула их, выбежала в коридор. Спустя несколько
секунд блаженного для Андрея затишья она вернулась,
держа в руках платье и сумочку, и продолжила.
- А ты, оказывается припадочный! Мог бы сразу ска-
зать, ни за что бы с тобой не поехала. Подонок, я чуть
от страха не умерла, когда ты на меня повалился! Глаза
закатил, пузыри пускает!.. Блин, еще и платье помято...
Маринка, скривив губки, принялась оглаживать себя
по бедрам, пытаясь распрямить непослушную ткань.
- Чего уставился? Радуйся вообще, что я тебя водой в
чувство привела, а то бы валялся тут...
Андрей приподнялся на кровати, поднял глаза на
девушку и... Видимо, нечто такое было в его взгляде,
что она мгновенно замолчала.
- Спасибо. – глухим глубоким голосом произнес он.
- За что? – удивилась Маринка.
- За мое возвращение.
Кочет медленно поднялся с мокрой кровати, поднял
с пола джинсы, достал из кармана несколько смятых
купюр, протянул их девушке.
- Возьми... тебе на такси и... прости. Я правда не по-
нимаю, что со мной происходит... Раньше такого не бы-
ло... и тут не в тебе дело. Поезжай, мне надо побыть
одному.
Марина не стала возражать – так подействовал на нее
взгляд Андрея – молча взяла деньги, забрала сумочку,
развернулась и ушла. Через минуту из прихожей до-
несся звук захлопываемой двери...
...Сейчас, спустя почти месяц, воспоминания о каж-
дом приступе остались ярки и отчетливы, как будто
они произошли буквально минуту назад, а ты только-
Конь-камень
34
только очнулся, начал отходить и осознавать произо-
шедшее...
Конь-камень
35
Глава втораz. Катастрофа
После случая с Маринкой нескольких дней ничего
не происходило, и Андрей обрадовался, решив, что
жизнь вернулась в свое привычное русло. Он, хоть и
внутренне не хотел этого, списал произошедшие с ним
«приходы» на девушку. Как известно: один раз – слу-
чайность, два раза – совпадение, три раза – закономер-
ность. Третьего раза еще не было, но совпадение – тоже
весомый аргумент. Все бабы ведьмы, а ему, видимо, в
лице фигуристой брюнетки в тот день досталась осо-
бенно сильная колдунья, вот крыша и поехала. Помимо
всего прочего, работа, как обычно, заставила забыть обо
всем на свете. Тем более, если ты работаешь таможен-
ным брокером в весьма преуспевающей логистической
компании.
Для Кочета его клиенты делились на три категории:
«хитро-мудрые мужички», которые уже все сами выню-
хали, почти все знают и готовы сделать за тебя твою
часть сделки с таможенными органами, «зажравшиеся
снобы», которые считают брокера низшим существом,
этаким придатком компьютера, и «просто нормальные
парни». Иметь дело с первыми было скучно и невыгод-
но, поскольку они обычно везли небольшие партии, со
вторыми – тошно, но иногда весьма прибыльно, с по-
следними – просто нормально.
В этот день на двоих «нормальных парней» при-
шлось пять «мужичков» и один, но очень зажравшийся,
«сноб».
Самый крупный клиент заявился как обычно – в са-
мый разгар рабочего дня. Побеседовал с шефом и после
Конь-камень
36
получил распределение к Андрею. Он вышел из каби-
нета, огромный, как в высоту, так и в ширину, абсо-
лютно лысый, с тяжелым взглядом голливудского ма-
фиози, и сразу, даже не взглянув по сторонам, напра-
вился к рабочему столу Кочета. Одет он был вполне по-
добающе: костюм, лакированные туфли, белая сорочка,
под которой виден излюбленный аксессуар бандитов
девяностых – толстенная «цепуха». Андрей долго при-
сматривался, пытаясь понять из какого материала сде-
лано сие увесистое чудо ювелирного искусства, пока
хозяин сам не ответил на его невысказанный вопрос.
- Чего смотришь? Платина это.
Потом положил на стол увесистую папку с докумен-
тами и будто паровым молотом сдавил своей огромной
ладонью протянутую для рукопожатия ладонь парня.
- Аркадий Васильевич. – представился он
«Платина... некислый мужик, однако!» - ухмыльнул-
ся внутренне Андрей – «Да и груз у него тоже нема-
ленький, но подозрительный...»
К Аркадию Васильевичу, или Мафиози, как его про
себя окрестил Кочет, пришли из Прибалтики несколько
фур с какими-то подшипниками, деталями станков,
магнитами, металлическими лентами, пружинами, пи-
лами, фрезами и прочим разнообразным инструмен-
том на очень большую сумму. Андрей уже внутренне
потирал руки, представляя свою премию по этой сдел-
ке. Тем более не плохо было бы зацепить клиента – сей-
час он пришел к ним впервые, но наверняка повезет
еще что-нибудь. Смущали в этом деле два момента:
Прибалтика, в отношении которой действовало не-
гласное правило периодического выборочного досмот-
ра, так называемый пятый риск, и наличие нескольких
договоров, довольно путаных, в которых, в добавок,
Глава втораz. Катастрофа
37
разнились условия поставки. А Мафиози явно дал по-
нять о своем желании, чтобы товар прошел без прово-
лочек. Но, надо сказать, во всем шел навстречу. Не-
сколько деклараций? Пожалуйста. К каждой прило-
жить копии всех документов и свидетельств? Нет про-
блем! «Алло, Лизонька, срочно, в темпе, откопируй и
передай Максиму, пусть привезет. Через полчаса? Нет,
через двадцать минут». И Максим, шофер-курьер фир-
мы Мафиози, мчится и успевает секунда в секунду.
Сейчас этот властный и, наверное, довольно влия-
тельный человек-гора сидел на небольшом стуле рядом
с Кочетом, подперев мощным кулаком не менее мощ-
ный подбородок, и с грустным видом наблюдал, как
«его брокер» колдует над электронной версией одной
из деклараций.
- Собачья работа! – ни с того, ни с сего проворчал
Мафиози.
- Простите, не понял? – оторвался от экрана монито-
ра Андрей и перевел изумленный взгляд на клиента.
- Собачья работа, - повторил тот, - все, что вы делаете
– это мелкая шавочья возня. Ты вот сейчас стучишь по
клавиатуре компьютера, забиваешь в него всяческие
электронные данные и думаешь при этом, что ты царь
и бог, и тебе подвластен весь мир...
Он вздохнул, и на лице его – крупном, бульдожьем –
проскользнуло выражение страшной, неутолимой пе-
чали и боли. На секунду Андрей даже остановил дви-
жение пальцев по клавишам – настолько неестественен,
чуден и поразителен был этот взгляд.
- ...а ведь это далеко не так. Но человечество забывает
об этом, забывает все больше с каждым днем, с каждой
секундой. Все эти мобильные телефоны, навороченные
автомобили, навигаторы и прочая хрень – с ними мы
Конь-камень
38
становимся сильнее и неуязвимее, как нам кажется. А
это не так. Это все возня и игры младенцев в песочнице.
Отними у нас сейчас наши игрушки, и мы просто сдох-
нем, как собаки. Поскольку, кроме как управлять всей
этой сверхумной техникой, мы ни на что не способны –
большинство даже не может разобраться, как она уст-
роена. А значит, мы ее рабы. Собаки.
Он помолчал немного, потом продолжил.
- Волков не осталось. Все вымирают потихоньку. Од-
ни псы.
- А вы волк? – осторожно спросил Андрей.
- Нет. – поджал губы Мафиози – Я тоже пес. Просто
очень крупный, вожак стаи, но все же пес. Я тоже не мо-
гу обойтись без современных примочек и га-аджетов.
Он забавно растянул последнее слово, сделав силь-
ное ударение на первый слог, словно стараясь показать
максимальное свое отношение к этому понятию. «Еще
один чудак!» - подумал Кочет – «Когда же они переве-
дутся? Или просто перестанут ходить на мой пост».
- И что же нам делать? Я имею в виду - человечеству?
- Вспомнить Бога!
«Понятно.» - Андрей внутренне скривился от омер-
зения – «Еще один сектант или фанатик».
В прошлом месяце какие-то евангелисты проводили
несколько паллетов своей литературы, и возня с ними
доставила Кочету массу сомнительных удовольствий -
гроши по деньгам, массированный промыв мозгов и
несколько дешевых книг на плохом русском языке.
Однако Мафиози оказался далеко не так прост и
наивен, как сначала подумал о нем Андрей. Он убрал
руку из-под подбородка и откинулся на спинку стула,
так что несчастный предмет интерьера жалобно за-
скрипел под ним, и продолжил:
Глава втораz. Катастрофа
39
- Ты не думай, я не какой-нибудь сектант или фана-
тик и не собираюсь обращать тебя в свою веру. Вера,
она у каждого человека индивидуальная. И Бог у каж-
дого свой, к какой бы религии он не относился. Будь то
христианство, буддизм, ислам или иная другая – все
равно. И вот этого внутреннего Бога мы предаем и за-
бываем уже как два столетия – с того момента как сэр
Исаак Ньютон провозгласил начало научно-
технического прогресса. Но он мог это сделать – он был
настоящим волком, и у него был Бог.
«Сэр Исаак Ньютон! Ни фига себе!» - Кочет изум-
ленно вскинул брови и невольно посмотрел на Мафио-
зи. Глаза его – голубые, бездонные и невероятно пе-
чальные – пронзили парня насквозь, словно лучи рент-
геновского аппарата.
- Ты не думай, малыш, что я тут тебе лапшу на уши
вешаю. Я правда читал труды Ньютона, Лейбница и
многих-многих других философов, как материалистов,
так и других школ, и понимаю о чем говорю. Да и жиз-
ненный опыт позволяет мне это. Человечество катится к
своему закату. Не материальному – нет. Очень скоро
ему грозит духовная гибель. Она, конечно, не имеет
ничего общего с классическим апокалипсисом, но, ду-
маю, это все равно будет страшно.
Он замолчал и на минуту погрузился в себя, при-
крыв глаза.
Андрей тоже перестал печатать – звук щелкающих
клавиш вдруг стал омерзителен до тошноты.
Мафиози внезапно открыл глаза и резко встал.
- Ладно, малыш, забудь. Не пристало в столь раннем
возрасте забивать себе голову всякой сверхъествествен-
ной чушью – надо просто жить и наслаждаться жизнью.
Конь-камень
40
Кочет хотел возразить, что он уже отнюдь не «ма-
лыш» и способен сам сообразить, что для него лучше и
как ему поступать. Но тяжелая ладонь легла ему на
плечо, пригвождая к стулу. Мафиози нагнулся к парню,
приблизил свое бульдожье лицо к его уху.
- Не надо, ничего не говори. Просто сделай сейчас
так, чтобы мой груз прошел без сучка и задоринки. Хо-
рошо? А я пока пойду, подышу свежим воздухом.
Андрей молча кивнул.
Он вылизал все: декларации, полный пакет справок
и документов, нашел оптимальные позиции товарной
номенклатуры даже кое-где поправил контракт, с раз-
решения заказчика, разумеется. Осталась незначитель-
ная деталь – успеть положить пухлую папку на стол
декларанту и прокурировать ее поход по всем инстан-
циям до получения разрешения на выпуск груза с по-
ста.
По недавним нововведениям городских властей все
таможенные посты, исключая портовый, были вынесе-
ны за черту города. С одной стороны хорошо – свежий
воздух, большее пространство и все дела, с другой сто-
роны – без машины до места работы никак не добрать-
ся. Их офис находился чуть в стороне от здания тамож-
ни в небольшом двухэтажном модульном сооружении.
За ним была крохотная стоянка, где Андрей ставил свое
авто - «Субару Аутбэк» 2007 года выпуска. Может быть,
не очень престижную, но зато быструю и надежную.
Кочет вышел из офиса, держа под мышкой папку с
бумагами на груз Мафиози. Дико хотелось курить. Еще
бы: три часа никотинового голодания в жестких усло-
виях непрерывной работы мозга. Сигареты на рабочем
месте закончились, время позднее – кафе на посту уже
Глава втораz. Катастрофа
41
закрыто, зато есть пачка «Давидофф» в машине. Пара
минут погоды не сделают.
Андрей завернул за угол, вышел на стоянку, нажал
на кнопку брелка сигнализации, открыл дверь, сел на
водительское сиденье, папку бросил на соседнее место.
Из бардачка достал сигареты, щелкнул колесиком
«Зиппо», с наслаждением затянулся, откинулся назад и
вдруг упал на спину...
И оказался под брюхом лошади, которая пронеслась
над ним, едва не наступив задними копытами на лицо.
Кочет откатился в сторону, вскочил. Перед ним мельк-
нула голая загорелая спина молодого парня в холщо-
вых штанах, подпоясанных веревкой. Он бросился пря-
мо под ноги коню и ловко перехватил их кожаным ре-
мешком. Жеребец дико заржал, взбрыкнул неспутан-
ными ногами и завалился на бок.
Дальнейшее все происходило как в клипе: кадр – ко-
ня окружили несколько крепких бородатых мужиков,
кадр – они тащат несчастное создание по песку в сто-
рону леса, кадр – на поляне возвышается огромный ва-
лун розового гранита, кадр – мужики с помощью вере-
вок и жердин затаскивают коня на вершину камня,
кадр – над поверженной животиной вырастает корена-
стая фигура седовласого бородача с тяжелым черным
ножом в руке, кадр – крупным планом пульсирующая
артерия на шее лошади и приближающее к ней лез-
вие...
И Андрей заходится от ужаса, потому что нож пере-
резает не конскую, а его, Кочета, шею. Из раны плещет
кровь, заливает грудь, руки, течет по животу, в пах. Ан-
дрей пытается остановить ее, но безуспешно – рана
Конь-камень
42
слишком велика. Мир начинает угасать, силы уходят,
руки опускаются, скользя по окровавленной шее...
Нет, только не это! Не умирать! Нельзя! Есть еще ре-
альный мир, в котором лежит сейчас настоящее живое
тело Андрея Кочетова.
А сил все меньше. Вот уже руки упали вниз, и ты сам
валишься на колени...
Вот уже глаза против твоей воли пытаются закрыться
– отгородить твое сознание от восприятия мироздания.
Вот уже весь ты, словно гигантская тряпичная кукла,
падаешь на пропитанный кровью песок.
Нет! Это все нереально, иллюзорно, это лишь мои
сны, видения. Здесь меня невозможно убить!
Вот уже ты начинаешь чувствовать, как холодеют
конечности, и озноб начинает бить тебя в предсмерт-
ной агонии.
Нет. Восстать, ожить. Разорвать небытие этого сна...
Андрей почувствовал, как внутри него зародился
крохотный огонек тепла. Но вот он начал расти, ши-
риться, заполнять собой безжизненную оболочку. В
мозгу вновь зашевелился некто темный и страшный,
заворочался, ломая все вокруг. Постепенно осыпаются
склоны древнего кургана, из которого рвется наружу
темный. Последний удар, и кулак уже выходит из-под
земли. И вместе с этим мир видения внезапно погружа-
ется во тьму...
Кочет очнулся в своем автомобиле в той же самой
позе, в которой застал его приступ, только рука с сига-
ретой упала на сиденье, и теперь на светлой обивке
красовалась аккуратная круглая дырочка, и салон на-
полнился едким запахом паленой кожи.
Он потел виски, похлестал себя по щекам, стараясь
поскорее прийти в чувство. Холодные пальцы ощутили
Глава втораz. Катастрофа
43
под собой липкую влагу густого пота. Андрей, застонав,
потянулся к бардачку, достал из него упаковку бумаж-
ных платков, резко разорвал ее – и белые гигантские
снежинки ссыпались на колени фантасмагорическим
сугробом. Он захватил в горсть пару платков и нервно
отер лицо и шею. Отдышался, достал из кармана мо-
бильник, взглянул на дисплей и остолбенел.
Пять пропущенных звонков.
Три эсэмэс.
Ровно два часа, проведенные в беспамятстве!
Он опоздал на пост, не отдал документы, и груз Ма-
фиози не выйдет сегодня никаким чудом. А это означа-
ет, что, как минимум, Андрей лишается премиальных
по этой сделке.
Кочет, словно ошпаренный, выскочил из машины и
бросился к терминалу, моля о том, чтобы судьба повер-
нулась к нему лицом. Отчасти так и произошло. Не все
декларанты еще разошлись, и Андрею удалось всунуть
документы. Но, конечно, из-за позднего времени про-
смотреть их не смогли и груз оставили на терминале,
тем более, что он пришел только днем и вполне может
подождать до утра.
Мафиози рвал и метал, грозился закатать Андрея в
асфальт или еще хуже – списать на него неустойки за
просрочку доставки. Кочету удалось отбояриться, со-
славшись на бюрократические проволочки, большое
количество документов и прочее, прочее.
А утром следующего дня начальник таможенного
поста, прибыв на работу, по обыкновению отправил на
досмотр первую в очереди машину. Ей оказалась одна
из фур Аркадия Васильевича.
Открыв тент, таможенники под бдительным при-
смотром начальника поста, вскрыли несколько коро-
Конь-камень
44
бок. Что-то начальнику в них не приглянулось, и он
подписал приказ о полном досмотре всего груза.
После процедуры оказалось, что количество товара
каждого наименования минимум в два раза больше за-
явленного в декларациях.
Груз был арестован.
Когда Андрей подъехал к зданию их офиса, первый,
кого он увидел, был разъяренный Мафиози. Он заме-
тил Кочета и широкой размашистой походкой напра-
вился к нему.
И также размашисто зарядил ему мощный крюк, ко-
гда тот выходил из машины.
Очухался Андрей сам через пару минут безо всяких
видений. Сильно болела правая скула – удар был очень
профессиональный и сильный. Кочет поднялся с пыль-
ного асфальта и наткнулся на пылающий взгляд голу-
бых глаз Аркадия Васильевича.
- Ты сегодня же увольняешься и исчезаешь, понял? И
не дай бог, наши пути еще раз пересекутся – разорву.
Огромная рука вновь приблизилась к Андрею, схва-
тила за шею и почти оторвала от земли.
- Ты все понял?
Кочет прохрипел в ответ нечто вроде «да», и был
опущен на землю.
Он не стал дожидаться шефа и забирать документы,
а попросту сел обратно в машину, завел двигатель и по-
ехал домой. Все текущие дела у его были закрыты, кро-
ме одного – груза Мафиози, но тот ясно дал понять, что
больше не хочет общаться с парнем, и ему теперь явно
назначат другого менеджера. Как потом узнал Андрей,
Аркадий Васильевич поднял на уши всех, кого только
возможно, чуть ли не сцепился с самим начальником
Глава втораz. Катастрофа
45
поста. Однако груз так и остался под арестом. Его по-
пытались отправить назад, но продавец таинственным
образом исчез. Так Кочет нажил себе врага и потерял
работу.
- Едрить твою налево, ну чего за фигня-то?
Андрей приехал домой, откупорил бутылку коньяку
и уселся на свой любимый барный стул.
- Мать моя женщина! Это полный бред! Как мне с
этой хренью бороться, а? – вопросил он коньячный бо-
кал. Тот не ответил – его хозяин пока не дошел до нуж-
ной степени опьянения, чтобы воспринимать глас «зе-
леного змия» – а лишь маслянисто блеснул янтарной
жидкостью.
- Не нравится мне все это!
Следующий день не задался, наверное, еще больше,
чем предыдущий...
Приняв с утра контрастный душ и пару таблеток
«алка-зельтцера», уныло поковыряв вилкой в яичнице,
Андрей позвонил Игорю и сообщил, что «до пятницы
он совершенно свободен». Приятель, знающий беше-
ный график работы Кочета, очень удивился и предло-
жил приехать за город к нему на съемки – развеяться и
поглазеть на работу киношников, а заодно в перерыве
рассказать, что же случилось. Кочет решил, что в его
ситуации это будет оптимальным выходом.
Андрей переоделся в легкие джинсы и футболку,
прихватил с собой плавки и полотенце – съемки у Гари
проходили где-то в лесах рядом с заливом, можно будет
искупаться. Настроение стремительно улучшалось. То,
что нет работы - не беда, сейчас лето, пора отпусков,
Конь-камень
46
денежных накоплений на ближайшие пару-тройку ме-
сяцев хватит с лихвой. А ближе к осени можно будет
найти себе новое «место присутствия», или, вполне ве-
роятно, когда утихнет история с Мафиози, восстано-
виться на прежнем.
Будний день, одиннадцать утра. Только-только на-
чинает иссякать поток машин, едущих в город. Андрей
довольно удачно проскочил центр, въехал на Петро-
градку, немного притормозил на Каменноостровском
проспекте – в районе площади Льва Толстого затор,
большой или малый, есть практически в любое время
суток и года. Дальше проще: Крестовский остров, не-
много попетлять в районе Черной речки и на прямую –
на Приморское шоссе.
До Сестрорецка от города Андрей долетел минут за
десять. Гаишники уже свернули посты, да и сама трасса
была практически пуста. Но после развилки на Зелено-
горск пришлось сбавить темп – хорошая дорога закон-
чилась. И хотя «Субару» считается более чем надежной
и безопасной машиной, Андрей предпочитал особо не
рисковать – не больше ста двадцати по виляющей двух-
полоске.
Кочет любил Приморское шоссе. Как за его опреде-
ленную экстремальность, так и за клубную гламур-
ность. Особенно ночью, когда побережье до Репино и
дальше превращается в одну сплошную «тусу». Едешь –
вокруг лес, огни, музыка – никакой Казантип не нужен.
Днем очарование немного пропадало, зато возникало
желание поддать газку и пролететь со свистом мимо
купающихся и загорающих. Особенно классны места,
где шоссе непосредственно примыкает к пляжу. Конеч-
Глава втораz. Катастрофа
47
но, Финский Залив не Средиземное море, но и нем есть
своя красота – суровая такая, северная.
Андрей чуть ослабил давление на педаль газа, желая
снизить скорость. Во-первых, впереди вырисовывался
довольно-таки крутой поворот, а во-вторых – весьма
красивый вид: дорога идет над небольшим обрывом,
внизу в полутора метрах узкая полоска песка, несколько
сосен, а дальше залив с торчащими в нем спинами ог-
ромных валунов.
Валунов...
Андрей нахмурился – неприятное воспоминание
всплыло в памяти: кровь... кони... камень...
И в этот момент правая нога его на педали газа про-
валилась в пол, руль сам собою крутанулся налево, и
мощный «Субару», чуть не протаранив идущую по
встречке «десятку», пробил ограждение и вылетел с об-
рыва прямо на ближайший прибрежный валун.
Кочет оцепенел и не смог сделать ни одного движе-
ния, лишь мысленно перекрестился. Время внезапно
замедлилось. Он услышал, как взревел двигатель и за-
верещали стираемые при ускорении покрышки, загре-
мело сминаемое ограждение, увидел, как выгибается
крышка капота, а в лобовое стекло, оставляя на нем сет-
ку трещин, ударяется огромный крепежный болт. Но за
дою секунды до того, как сила инерции бросила его на
руль, парень каким-то шестым чувством осознал, что
надо делать – резко подобрал ноги и сгруппировался,
вцепившись в подлокотники...
Страшный удар чуть не переломил автомобиль по-
полам. Кресло подпрыгнуло, почти впечатав Андрея в
потолок, ремень впился в грудную клетку, чуть не раз-
рывая ее пополам, подушки безопасности обхватили со
Конь-камень
48
всех сторон, пытаясь спасти, а может быть задушить, и
он провалился в «видение»
На сей раз не было никаких коней, крови, мужиков,
камня и прочей мистики. Теперь он оказался в неболь-
шой деревянной часовне. В углу висит икона с изобра-
женной на ней Богоматерью, под ней маленькая жестя-
ная лампадка, а у стены стоит прекрасный рисунок бе-
лого коня. Свежие краски поблескивают в неясном
мерцающем свете. Андрей обернулся, но в часовне
кроме него никого не было. Удивленный, он поднялся с
колен, открыл дверь и шагнул в яркий солнечный свет.
Очнулся Кочет от звука надрывающегося где-то не-
подалеку мобильника. Смяв подушки, он дрожащей
рукой нащупал телефон, поднес к уху.
- Да, Гаря, привет. Нет, старик, ничего такого не
произошло. Ну, просто я слегка разбился... Не знаю, на-
деюсь, что не сильно ушибся, пока не понял. По край-
ней мере, ничего не болит... Да нет, можешь не приез-
жать, я сам прекрасно справлюсь. Ладно, тебя ведь все
равно не остановишь. Едь по шоссе... от вас – километ-
ров двадцать, будь внимателен на поворотах... на одном
из них меня и найдешь... Да нет, со мной действительно
все в порядке. Не торопись. Я пока ментов вызову, ава-
рийку. Нет, никто не пострадал, все нормально, скорая
не нужна.
Андрей прервал разговор, положил телефон в кар-
ман. Отстегнув ремень безопасности, он повернулся на
кресле, уперся спиной в соседнее и ногами выбил
дверь. Медленно и осторожно выглянул из машины, а
затем быстро спрыгнул на землю. «Субару» лежал
практически у самой воды, облепив днищем огромный
Глава втораz. Катастрофа
49
камень. Картер пробит, кардану, осям, да и всем стой-
кам – хана, салон вспух горбом, морда смята, двигатель
исходит паром и каким-то странным оранжевым ды-
мом.
Кочет обернулся.
Прямо над его головой торчали раскуроченные же-
лезяки шоссейного ограждения.
Как это произошло?
Андрей несколько раз обошел вокруг валуна, ощу-
пал свой раскуроченный автомобиль. В душе его была
пустота, в голове – ни одной мысли, кроме...
Как это произошло?
и...
Я жив!
Через несколько минут Кочета затрясло. Ноги захо-
дили ходуном так, что стало невозможно стоять. Пор-
ция адреналина, выплеснутая в кровь во время самой
аварии разошлась по клеткам организма и перестала
действовать.
- Пипец! – Андрей запустил ладони в волосы, сел на
песок и зарыдал...
«Субару» перехватили стальными тросами и сняли с
камня при помощи двадцатитонного крана, стрела ко-
торого смогла высунуться на нужное расстояние с шос-
се. Приехавшие гаишники и эмчээсовцы удивленно че-
сали в затылках. Мало того, что машина пробила за-
граждение, что само по себе весьма затруднительно –
пятимиллиметровая сталь была не то что, смята, а пря-
мо разорвана в месте удара, болты крепления повыле-
тали, здоровенный швеллер-столбик вывернут с корнем
- так еще и пролетела порядка трех метров до камня. На
данном участке дороги разогнаться до скорости, на ко-
Конь-камень
50
торой можно совершить подобный маневр, практиче-
ски не реально. А то, что водитель при всем этом остал-
ся жив и никак не пострадал – Андрея осмотрели и не
нашли на его теле ни одной свежей царапины – вообще
чудо.
Майор ДПС – пухлый коренастый мужчина лет пя-
тидесяти с лихими, прямо-таки кавалерийскими, усами
и большой залысиной надо лбом – подошел к сидяще-
му на обочине Кочету. Потоптался секунду на месте,
потом присел рядом.
- Слушай, ты уж извини, что мы тебя сразу так от-
прессовали. Сам понимаешь – не каждый день у нас
здесь «Субару» бордюры пробивают. Вот и подумали,
что пьяный или наркоман.
Просидев с полчаса внизу на песке и скурив полпач-
ки сигарет, Андрей вылез на шоссе и был тут же схва-
чен проезжавшим мимо патрулем и немного «помят» за
сопротивление «органам». Но зла на сотрудников доб-
лестной ГИБДД он не держал. Потому как сам вовремя
не сообразил, кто его вытаскивает на дорогу, и даже
сгоряча засветил в глаз напарнику майора.
- Я тебе выписал небольшой штраф. Вот, возьми кви-
танцию. В принципе, конечно, должен права забрать,
но тебе сейчас и так не сладко будет. Впредь будь осто-
рожен, не гоняй сильно... – майор внимательно загля-
нул в потухшие глаза Андрея - и сходи к врачу. Это мой
тебе совет. Я ни на что не намекаю – просто сходи, для
самого себя, для своей же безопасности.
Кочет поднял взгляд на майора. Хороший он все –
таки мужик, хоть и «гаишник».
- Хорошо, схожу.
Глава втораz. Катастрофа
51
- Ты не грусти сильно, лучше порадуйся, что жив ос-
тался. Считай, сегодня у тебя второй день рождения.
Люди и из меньших аварий не выбирались.
Остатки «Субару» уже погрузили на эвакуатор, ко-
гда из-за поворота со стороны Приморска вылетел весь
вымазанный грязью и пылью видавший виды «Гранд-
Чероки» и резко затормозил у обочины. Когда же спус-
тя мгновение водительская дверь распахнулась и из нее
показался сам хозяин колоритного авто, Кочет не удер-
жался и захохотал в голос, а сотрудники милиции не-
вольно потянулись за дубинками и табельными писто-
летами.
Игорь был похож на американского «командос»,
только что вышедшего из «бури в пустыне». Защитная
форма вся в песке и грязи, порвана в нескольких местах,
разгрузочный жилет, увешанный метательными ножа-
ми и гранатами, прострелен на груди, в дырах видна
бурая засохшая кровь, на лице нанесен «боевой маки-
яж», а полчерепа украшает огромная рваная рана, с ко-
торой любой нормальный человек не то, что идти,
ползти навряд ли бы смог.
Андрей, заметив нервную реакцию милиционеров,
поспешил их успокоить:
- Э-гей, мужики, все нормально! Это мой друг, Игорь
Стаховский - актер и каскадер. Вы не обращайте вни-
мания на его экипировку – он прямо со съемок.
- Со съемок, - недоверчиво пробасил майор – Пожа-
луй. А то с таким ранением люди не ходят.
- В натуре, Гаря, ты бы хоть разгримировался. Зачем
народ-то пугать.
Конь-камень
52
Вокруг них уже стала собираться небольшая толпа
прохожих и отдыхающих, все с любопытством рассмат-
ривали живописную фигуру Игоря.
- Так я забыл совсем, как сцена закончилась – сразу в
машину прыгнул и к тебе, к вам...
- Мать-перемать! – заулыбался майор – Лейтенант,
тащи фотоаппарат. Не каждый день живого каскадера в
та-а-аком гриме встретишь!
Тут уже все захохотали, даже сам Игорь, понявший
нелепость своего невольного маскарада, а Андрей по-
чувствовал, что внутри него что-то отпустило, рассла-
било, и понял - на сегодняшний день приключения
окончены.
Закончив обниматься и фотографироваться с гаиш-
никами, Игорь подошел к Кочету, который разговари-
вал с водителем эвакуатора.
- Так, мужики, короче, я обо всем договорился!
Игорь обнял Андрея за плечи.
- Ты сейчас едешь со мной и там заливаешься до кра-
ев халявым киношным коньяком. А ты... – обернулся он
к водителю – едешь вслед за теми господами. Видишь
усатого майора, в «пятнаху» садится? Вот он покажет
тебе, куда «субарика» сгрузить. Пускай постоит недель-
ку под бдительным оком зеленогорской милиции.
Приколись, Андрюха, они, оказывается, все фильмы с
моим участием смотрели, киноманы в погонах. Вот сво-
ей окровавленной мордой за стоянку твоего авто и рас-
платился...
Он уже развернулся и повел Кочета к своему джипу.
- Эй, а как же... – промямлил им в спины эвакуатор-
щик.
Глава втораz. Катастрофа
53
- Что? – Игорь обернулся на голос и нахмурил брови.
От этого рана на голове зашевелилась, а лицо, укра-
шенное боевым макияжем, приняло особо демониче-
ское выражение, так что водитель невольно поежился.
- Ах, да! Денег тебе дать?
- Ну да, было бы неплохо...
Игорь полез во внутренний карман жилета и извлек
толстенную пачку тысячных купюр, отсчитал несколь-
ко штук и протянул водителю.
- Держи, думаю, хватит. Пойдем, Андрюха.
Когда они отошли на несколько шагов, Кочет спро-
сил приятеля:
- Надеюсь, купюры не бутафорские?
- Нет, что ты.
- А откуда такая котлета невмененная?
- Это я, старик, у нашего администратора настрелял.
Подумал, вдруг тебя спасать не только кулаками, но и
деньгами придется.
Они сели в машину, Игорь завел мотор, помахал че-
рез окно гаишникам, показал рукой, какой маневр он
сейчас совершит и лихо развернулся через сплошную
полосу разметки.
Майор с лейтенантом аж рты раскрыли от подобной
наглости, потом усатый здоровяк усмехнулся и махнул
рукой – дескать, актер, что с него возьмешь – это Кочет
наблюдал уже в зеркале заднего вида.
- Так, Андрюха, сейчас приедем, я к тебе приставлю
Юлю, того самого администратора – очень милая де-
вушка, потусуешься с ней. Ты особо не горюй – тачку
новую купишь, да и еще не одну. Главное - жив остался,
что само по себе чудо. Таких аварий без трупов я еще не
видел. Так что празднуй второе рождение. Я, к сожале-
нию, к тебе присоединюсь только утром. У нас ночные
Конь-камень
54
съемки. Пригласил бы тебя посмотреть или даже по-
участвовать, но боюсь, что ты там что-нибудь сломаешь
или куда-нибудь упадешь...
- Да, Гаря, умеешь ты утешить.
- Я – нет, а вот Юлька – умеет. – подмигнул он Анд-
рею – Как там Марина?
- Знаешь, старик, долгий у нас с тобой разговор бу-
дет, так что давай отложим его до утра. Попрыгаешь из
окон, помочишь злодеев, поимеешь сотню-другую
блондинок, а потом я тебе за кофе расскажу такое, что
вся твоя киношная жизнь покажется детскими стишка-
ми типа Агнии Барто по сравнению с бессмертными
произведениями Овидия.
- Да, Кочет, любишь ты загнуть фразу. – крякнул
Игорь, а затем ехидно глянул на Андрея – А Овидий,
это тот, который Публий Назон? Сексуально невоздер-
жанный римлянин?
- Ого, да ты знаток древнеримской поэзии? Не знал.
- Нет, дружище. Я просто в школе на спор выучил
почти всего «Евгения Онегина». Как там написано:
...была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный...
Да, Пушкин, мелкий сукин сын, по части любви был
большой знаток.
- Ну ты, Гаря, даешь! – Андрей искренне восхитился
другом – Мы с тобой знакомы уже чертову уйму лет, а я
впервые от тебя стихи слышу.
- Радуйся, что ты моих картин не видел – вообще бы
дар речи потерял.
- Ты чего - рисуешь?
Глава втораz. Катастрофа
55
- Ага, еще вышиваю по холсту, леплю горшки, зани-
маюсь макраме и мастерски владею коклюшками! Ты,
Кочет, видимо, все-таки сильно ударился во время ава-
рии! Какие рисунки? Я актер, далеко не самый крутой,
каскадер, из неплохих, и боксер, весьма приличный. А в
остальном – просто хороший парень Гаря Стаховский.
- Ладно, не кипятись. У меня действительно мысли
путаются. Да еще от аварии отойти не могу до конца –
до сих пор потряхивает. Трындец какой-то!
- С тобой, парень, сегодня чудо случилось. Чудо с
большой буквы. Причем странное, двоякое – доброе и
злое одновременно. Злое в том, что ты в эту аварию по-
пал, а доброе – что ты в ней выжил. Слушай, а как это
произошло-то? Ты же водитель прекрасный, да и тачка
у тебя... была... отличная.
Игорь ехал не быстро, понимая, что Андрею сейчас
не до скорости. Джип шел плавно, мимо проплывал со-
сняк, подсвеченный ярким июньским солнцем. Пахло
разогретым асфальтом, хвоей и морем. В воздухе, да и
во всей природе царило блаженное умиротворение.
- Да, Гаря, была тачка... Не знаю, что там произошло,
не понимаю. Меня как парализовало вдруг, руки-ноги
ватные стали, я их чувствовать перестал. Они сами по
себе действовать начали, будто кто-то за ниточки дер-
гал.
- А скорость какая была?
- Там поворот, я сбавил. Ну, не больше девяноста
шел там, точно...
- А куда смотрел, что видел? Радио играло? Музыка
какая-нибудь?
- Радио? Что-то играло, но тихо так, я даже почти не
слышал. А почему ты спрашиваешь?
Конь-камень
56
- Ты, Андрюха, не обижайся и сразу не отвергай мою
теорию. Я думаю, что тебя зомбировали. Перед поворо-
том тебе дали ключ, который врубил программу само-
уничтожения.
- Да ну, бред. Кому я нужен? Какая программа?
- А может, ты киллер-суперпрофи. Только все убий-
ства совершаешь под зомбированием, когда в тебе вто-
рая личность просыпается. Но ты ресурс выработал, все
задания выполнил, пришла пора тебя ликвидировать.
- Ерунда!
- Ерунда?
Игорь врезал по тормозам, прижался к обочине, раз-
вернулся на сиденье и приблизил к Кочету свое страш-
ное, загримированное лицо.
- Невозможно твоим «Субару» пробить ограждение,
понимаешь ты, никак нельзя. Я каскадер, поверь мне.
Чтобы такое сотворить, надо машину до скорости звука
разогнать, если не больше. «Аутбэк» хорошая тачка, но
ее мощностей не хватит. Кроме того, там недавно доро-
гу ремонтировали, все ограждения поменяли, новые
поставили. Я знаю, сам видел, как их ставили – мы уже
месяц по этой трассе туда-сюда мотаемся. Понимаешь –
НОВЫЕ! Их «Камазом» хрен протаранишь! Скорее все-
го, место заранее подготовили, железо подпилили, бол-
ты подрезали! Вспоминай давай, что было, что ты ви-
дел, слышал!
- Камни.
- Что камни? – опешил Игорь.
- На камни я посмотрел, что из воды торчат в зали-
ве...
- Ну и?
Глава втораz. Катастрофа
57
- И вспомнил о том валуне, с которого я прыгал во
сне с Маринкой, тогда в клубе. Помнишь? Вот, после
этого меня и отрубило.
Игорь вернулся на свое сиденье, шумно сквозь зубы
выдохнул.
- Видишь, уже что-то. Похоже на ключ, о котором я
говорил. Ты камень увидел, у тебя в мозгу тумблер пе-
рещелкнулся, шарики за ролики заскочили – вот ты
машину и направил в запрограммированное место.
- Нет, Игореха, «анриал» это все. Откуда эти таинст-
венные программисты могли знать, что я к тебе поеду,
и именно этим путем? Это раз. А во-вторых, у меня еще
были видения.
- Да ладно! Чего ж ты молчал?
- Молчал... вот сейчас и ехал к тебе поговорить.
- Блин, понятно, прости...
Игорь потянулся к рулю и коробке передач, джип
тронулся от обочины.
- Давай, как договорились – я отснимусь, ты малехо
отдохнешь, расслабишься, а там уже и поговорим об-
стоятельно.
- Хорошо. Сейчас одно могу только сказать. Мне ка-
жется, ты прав насчет чуда. Это было действительно
чудо или, по крайней мере, нечто мистическое.
Конь-камень
58
Глава третьz. Юля
Лагерь киношников кипел вовсю. Несколько трейле-
ров, пара огромных палаток и с десяток маленьких,
операторские краны, тележки, рельсы, чуть в стороне –
целый автопарк, включая, помимо разнообразных лег-
ковых машин и автобуса, даже трактор. Люди сновали
туда-сюда. Монтировщики готовили декорацию, кото-
рая темными деревянными развалинами проступала
среди всей этой неразберихи. Осветители устанавлива-
ли прожекторы и отражатели для ночной съемки. Ак-
терская братия дурачилась – играли в футбол на берегу
залива. Где-то неподалеку, судя по запаху, жарили
шашлыки – куда же без них.
Андрей вышел из машины, потянулся и заулыбался.
Атмосфера этого места была самая что ни на есть раз-
вязная – именно то, что сейчас нужно, чтобы рассла-
биться после пережитого, как после аварии, так и после
предшествующих ей событий.
- Гаря, ты, помнится, упоминал море халявого конья-
ка. Прошу прямо сейчас начерпать мне из него не-
большое ведерко.
- О, узнаю Кочета – все неприятности нипочем. Пой-
дем, будет тебе коньяк.
Игорь подошел к одной из палаток, откинул полог.
- Заходи, располагайся. Здесь я обитаю.
Андрей заглянул внутрь.
- Ого, кажется, насчет моря коньяку ты был прав.
В тамбуре стояла целая коробка, наполненная бу-
тылками с коричнево-янтарной жидкостью. Андрей
извлек одну и принялся разглядывать этикетку, когда
Глава третьz. Юля
59
снаружи послышались чьи-то легкие шаги и раздался
тонкий мелодичный голос.
- Игорь, ну наконец-то ты приехал! Тебя уже все за-
ждались. Все в порядке?
- Юленька, милая, все хорошо. Я жив-здоров.
- А твой друг? Кажется это его ноги торчат из палат-
ки.
- Солнышко, ты как всегда права. Андрюха, Кочетов,
вылезай давай.
Палатка внезапно затряслась, а мгновение спустя
Андрей был вытянут из нее на свет божий прямо за
свои ни в чем не повинные конечности.
- Блин, Гаря, какого...
Кочет потерял дар речи.
Перед ним стояла прекрасное белокурое создание,
лесная нимфа, принцесса из волшебных сказок.
Андрей представлял себе администратора, о которой
говорил Игорь, этакой серой мышкой, в очках, с воло-
сами, собранными в куцый хвостик, невысокого рос-
точка, в одежде типа «унисекс». Почему-то с большими
часами на руках и папкой подмышкой. На поверку
Юля оказалась роскошной стройной длинноногой за-
горелой блондинкой с восхитительными глазами цвета
морской волны. Чуть вьющиеся ее волосы отливали ме-
дью и были перехвачены надо лбом тонким белым об-
ручем. Одета девушка была в спортивные шортики, об-
легающую футболку и сандалии, на поясе висела не-
большая сумка. В руках вместо папки она держала
большую кружку, в которой, судя по запаху, был кофе.
- Вот, возьмите. – Юля протянула Андрею кружку –
Вы, наверное, голодный. Обед уже прошел, но я попро-
сила наших сделать вам бутербродов. Как вы себя чув-
ствуете? Все в порядке? Игорь говорил, что вы попали в
Конь-камень
60
аварию. У нас есть здесь врач, он может вас осмотреть,
если надо.
Андрей поднялся с земля, взял протянутую ему
кружку и не знал, что сказать, лишь во все глаза смот-
рел на девушку. На помощь пришел Игорь.
- Ну, что, Кочет, я же говорил, что она прелесть!
Юленька, мы сейчас с Андреем подойдем, поедим бу-
тербродов. Я тоже проголодался, изнервничался весь –
сил нет. Вот, забери пока деньги, а то они мне карман
жгут.
Игорь вынул из жилета пачку купюр, протянул Юле,
которая тут же убрала их в поясную сумку.
- Ладно, мальчики, я побегу, дела, еще увидимся. –
девушка развернулась и пошла в сторону трейлеров.
Игорь пихнул Кочета локтем в бок.
- Ну как?
- Супер! И она просто администратор? Не актриса?
- Ну да.
- Почему?
- Не знаю, нравится ей, видимо, возится с процессом,
а не прыгать перед камерой.
- Странно.
- Э-э-э, старик, вижу, она тебе пригянулась. Ты учти,
Юля – любимица всей студии. Если обидишь, пинать
будут долго и упорно, даже я не спасу.
- А у нее кто-нибудь...
- По моим данным – никого. Так что, шанс у тебя
есть, но помни, что я сказал! Ладно, закидывай вещи в
палатку и пойдем есть.
Выпив кофе с бутербродами в огромном палаточном
ангаре, который служил съемочной группе столовой и
залом заседаний одновременно, они вернулись обрат-
но. Опрокинули по стопке коньяку за новое рождение
Глава третьz. Юля
61
Кочета, и Игорь убежал по делам, а Андрей завалился
спать. Уснул он практически мгновенно, как младенец
– настолько вымотал его прошедший день. Ни прихо-
дов, ни сновидений не было. Он просто закрыл глаза и
открыл их уже через несколько часов от близких вы-
стрелов и разрывов.
Высунувшись из палатки, Андрей подумал, что по-
пал в зону боевых действий. Неподалеку, в районе де-
ревянной декорации, что-то сверкало, стучали авто-
матные выстрелы, бегали люди. Кочет обулся, достал
сигареты, закурил и побрел к съемочной площадке. И
первая, на кого он наткнулся, оказалась Юля.
- Вы уже проснулись. Добрый вечер. – поздоровалась
она.
- Вечер добрый. Что тут у нас происходи?
- Как что? – засмеялась девушка – Кино снимаем.
Скоро Игорь будет из окна падать. Он, кстати, велел за
вами приглядывать. Заботится.
- Можно на ты? Меня Андреем зовут.
- Конечно можно. Я – Юля.
Они пожали друг другу руки. Ладонь у девушки
оказалась узкая, с длинными пальцами и нежной бар-
хатистой кожей. Кочет чуть задержал ее в своей руке,
наслаждаясь тонкими ощущениями. И в этом не было
ничего двусмысленного. Андрей вообще решил не
применять к Юле своего обольстительного арсенала, а
просто быть с ней таким же обыкновенным парнем, как
и с Игорем. Она ему очень понравилась и при первом
же взгляде на стройную фигуру и очаровательное лицо
у Кочета возникло влечение, но оно было каким-то
иным, нежели с другими представительницами жен-
ского пола. Их он хотел как самец, а здесь…
Конь-камень
62
«Ты чего, парень, влюбился?» - удивился про себя
Андрей, затягиваясь сигаретой и рассматривая Юлю в
неясном свете белой ночи и отблесков съемочной пло-
щадки. По позднему времени она была одета в джинсы,
кроссовки, на футболку накинута легкая рубашка, во-
лосы спрятаны под бандану.
- Смотри, сейчас Игорь пойдет.
На площадке произошло какое-то движение. Тележ-
ка с камерой передвинулась к одному из окон деревян-
ного строения. К нему подбежали какие-то люди, по-
лили чем-то из канистры, подожгли. Сбоку встал чело-
век с огнетушителем. Наконец режиссер – небритый
пузатенький мужчина в теплом пуховом жилете и с
всклокоченными волосами – скомандовал «мотор». Че-
рез пару секунд окно разлетелось, и из него выпал
Игорь с автоматом в руках. Он красиво ушел в кувырок
через плечо, встал на колено и принялся палить корот-
кими очередями куда-то вдаль. Затем вскочил и, при-
гнувшись, побежал за угол строения.
Сцена вышла эффектная, динамичная и яркая. Зло-
вещее, размалеванное гримом лицо Игоря в сполохах
взрывов и выстрелов выглядело невероятно брутально.
«Шварценеггер отдыхает!» - подумал Андрей.
Внезапно шум киношной пиротехники притих и
сквозь него проступило что-то странное – то ли пение,
то ли молитва. Кочет затряс головой, но звуки не отсту-
пили, а наоборот стали отчетливее. Пел сильный глу-
бокий мужской голос на непонятном языке, очень от-
даленно похожем на современный русский. И хотя слов
было не разобрать, сама мелодия и голос пробирали до
дрожи. По ногам, затем по спине, рукам и плечам Анд-
рея тонкими ручейками побежали мурашки, доползли
до шеи, заставили зашевелиться волосы на затылке. Его
Глава третьz. Юля
63
всего передернуло, как бывает, когда хватанешь рюмку
крепкой и не очень чистой водки, и огни съемочной
площадки поплыли, перемешиваясь с силуэтами де-
ревьев, палаток и машин. Все вокруг приобрело какие-
то гротескные очертания. Свет северной белой ночи
померк, тени кустов и деревьев увеличились, налились
и зашевелились. Лица стоящих вокруг людей внезапно
осунулись, почернели, рты их исказились и стали по-
хожи на пасти.
«Бог мой, только не здесь!» - взмолился про себя Ан-
дрей – «Это что такое, а? Видения наяву уже нача-
лись?!» И при слове Бог внутри него вдруг что-то заво-
рочалось, заскреблось, наматывая кишки и внутренно-
сти на невидимый барабан. Голова закружилась, Кочет
почувствовал, что сейчас сблеванет. Он оглянулся в
сторону залива и почему-то отчетливо понял, что дол-
жен идти туда.
- Юль, прости, я пойду прогуляюсь немного.
- Хорошо. – девушка озабоченно посмотрела в глаза
Андрея, который едва не отшатнулся от нее. На него
глянула не сексуальная молодая женщина, а высохшая
старуха: глаза и щеки запали, волосы висят из-под бан-
даны спутанными выцветшими лохмами, синеватая
кожа изборождена глубокими морщинами – Ты только
не заблудись.
- Такой фейерверк, - еле выдавил из себя Кочет и по-
казал в сторону съемочной площадки – сложно поте-
рять из виду.
Андрей прошел через небольшую полоску леса и
вышел на пляж. Его трясло от ужаса и омерзения, перед
глазами все плыло. Он бухнулся на колени и вцепился
пальцами в волосы, стремясь выдрать из головы и тела
Конь-камень
64
приближающееся наваждение. Взор его, мутный и
страшный в этот момент – не приведи Господь, кто
увидит – уперся в горизонт.
Вода залива была абсолютно гладкой. Сквозь сумер-
ки вдалеке пробивались какие-то огни – может, суда, а
может, и финское побережье. На огромных валунах,
серые спины которых выступали из воды, сидели чай-
ки. Тишина и умиротворение парили в воздухе.
И вдруг этот мир, и без того искаженный мистиче-
ским образом, подернулся широкой рябью и на секун-
ду померк...
«Началось!» - подумал Кочет. – «Боже, спаси меня...»
А через мгновение он оказался на совершенно дру-
гом берегу. Под ногами вместо гальки и камней - песок,
огни на горизонте исчезли, как, впрочем и валуны в во-
де. Небо стало более темным и на нем ярче обозначи-
лись звезды. Андрей оглянулся – позади него был ог-
ромный, погруженный в полумрак лесистый остров, к
которому вела широкая песчаная коса. Кочет вздохнул
и, сам не понимая, что делает, побрел, пошатываясь, к
лесу.
Он чертовски устал и весь перепачкался, продираясь
впотьмах сквозь густой хвойник. Остров оказался почти
непроходимым, тем более ночью. Наконец, после пары
часов борьбы с дикой природой и собственными тош-
нотой и головокружением Андрей вышел на поляну,
густо поросшую высокой травой, посреди которой воз-
вышался огромный валун – тот самый, что вдруг вырос
посреди клуба в первом видении. А на его вершине
стояла небольшая деревянная часовенка, сложенная из
тонких еловых бревен - двускатная крыша покрыта
свежим тесом, а к бревну конька прикреплен неболь-
шой деревянный крест, который чуть светился в .
Глава третьz. Юля
65
Андрей, шатаясь, обошел камень кругом, не нашел
ничего, что хотя бы отдаленно подходило в качестве
лестницы, вздохнул и принялся карабкаться наверх. Он
не знал, зачем это делает, просто чувствовал – так надо.
Добравшись до вершины, Кочет разбил колени и ис-
царапал в кровь ладони. Подойдя к часовне, он остано-
вился в нерешительности – не хотелось трогать дверь
окровавленными руками. Но не найдя ничего, чем
можно перевязать ладони, все-таки коснулся аккурат-
ной резной ручки, ощутил под пальцами теплое шер-
шавое дерево и почувствовал, что боль от ссадин отсту-
пает. Отняв руку, он с изумлением обнаружил, что ла-
донь совершенно здорова – ни одной царапины. Анд-
рей вновь потянул на себя дверь и вошел в часовню.
Внутри все было также, как и в предыдущем виде-
нии: икона Богоматери, тусклая лампадка, рисунок
прекрасного белого коня. Но было и кое-что новое - от
рисунка исходило яркое белое свечение. Кочет вступил
в этот свет и провалился во тьму...
- Эй, чувак! Ты живой вообще? Ни хера себе перец
убрался – совсем не реагирует. Эпилептик что ли?
- Слышь, Зява, чего ты к нему пристал? Пускай валя-
ется на берегу, если ему так вперло!
Компания молодых людей - четыре парня и две де-
вушки весьма и весьма андеграундного вида – окружи-
ли лежащего без сознания Андрея.
- Может, на помощь позовем? – пискнула одна деви-
ца.
- Молчи, дура! – шикнул на нее Зява, присевший ря-
дом с телом – Мы его не видели, поняла! Он нас, наде-
юсь, тоже. Щас я его только обшмонаю...
Конь-камень
66
Руки парня профессионально, быстро и четко, забе-
гали по одежде Андрея.
- Так, мобильничек, лопатника нет. Вот скотина! –
лежащему без сознания Кочету достался увесистый ты-
чок под ребра – Ага, тут кое-какое лаве все-таки есть.
Зява зашуршал купюрами, которые обнаружил в
кармане джинсов.
- Все, он чистый, пошли отсюда.
Компания тронулась прочь от берега.
- Мобильник отдайте, ублюдки.
Зява обернулся и удивленно присвистнул - только
что обобранный им парень стоял на ногах и морщась,
как от острой боли, держался руками за виски. Секунду
назад валялся на песке трупак трупаком, а тут на тебе,
словно Ленин – живее всех живых.
- Какой мобильник, чувак?
- Мой мобильник, который ты, скотина, только что
взял у меня из кармана.
- Чего! – подал голос еще один парень из компании
Зявы, высокий и мускулистый, в обтягивающей фут-
болке – Ты, пугало, хер ли на моего кореша по пустому
наезжаешь? Не брал он твоей мобилы.
- Брал. – твердо произнес Андрей и опустил руки.
- Пипец! За такой базар и ответить можно!
- И отвечу!
Компания уже развернулась в сторону Андрея, пар-
ни окружили его, девчонки отошли назад, чтобы не
мешать. Они не сомневались, что сейчас этого дерзкого
«эпилептика» сломают двумя-тремя ударами, покатают
по камням и выкинут в воду.
- Мля, ну ты нарвался! – Зява смешно вспленул ру-
ками и корото шагнул к Андрею. Это был своеобраз-
Глава третьz. Юля
67
ный сигнал для остальных отморозков, они придвину-
лись ближе, а мускулистый выбросил вперед правую
руку, целя Кочету в нос...
Юлька забеспокоилась когда прошел час, а вверен-
ный ей «пациент» не вернулся в студийный лагерь. Она
заглянула в палатку, в столовую, даже прошлась по
трейлерам, но нигде его не нашла. Игорь как раз осво-
бодился от съемок - все сцены прошли практически с
первого дубля. Он сидел в фургончике гримеров и сти-
рал с лица «макияж», когда в двери показалась встрево-
женная девушка.
- О, Юленька, ты чего это такая всплошенная?
- Андрей, твой друг, пропал.
- Как пропал?
- Сказал, что пойдет прогуляться. Ушел и уже два ча-
са не возвращается.
- Ну, Кочет, мать твою! – выругался Игорь, бросил в
мусорку влажную салфетку и выбежал из фургона. Де-
вушка выскочила вслед за ним
- Куда он пошел?
- Кажется, туда – к заливу.
Игорь рванул в указанную Юлей сторону, пробежал
через небольшую полоску леса и выскочил на пляж. И
понял, что не успевает, когда заметил четыре фигуры,
надвинувшиеся на его приятеля.
Андрей сам не понимал, что с ним происходит.
Столь откровенно нарываться на драку с численно пре-
восходящим противником он бы никогда не стал. Ско-
рее бы постарался поднять как можно больше шума –
лагерь киношников неподалеку, может, кто-нибудь и
услышит. Поэтому он откровенно испугался, когда
Конь-камень
68
мускулистый надвинулся на него. Но в тот момент, как
парень ударил его, внутри Кочета взорвалось нечто
темное, и его сознание стремительно выметнулось из
тела. Он увидел, осознал, ощутил одновременно со всех
сторон и самого себя, и спешащего на выручку Игоря, и
стоящую за кустами Юлю, и всех четверых своих про-
тивников. А оставшийся внутри него темный начал
драться...
Игорь знал, что друг его, конечно, парень крепкий,
но никакими единоборствами не владеет, поэтому ос-
толбенел, когда увидел то, что произошло на берегу.
Андрей пропустил мимо себя удар мускулистого,
влепил ему локтем в кадык и оттолкнул от себя зака-
тившее глаза хрипящее тело правой ногой. Потом, по-
луобернувшись, перехватил удар ногой сзади, впечатал
кулак в промежность нападавшего, добавил костяшка-
ми в нос, снизу вверх, ломая хрящ и перегородку.
Третьего он насадил на колено и уронил на землю уда-
ром ребрами ладоней по шее. Последнему – Зяве – он
просто сломал ногу, подпрыгнув и ударив обеими
ступнями в коленный сустав. Все это происходило в аб-
солютной тишине, безо всяких там криков «кия» и
шумных выдохов, присущих восточным единоборст-
вам, только начинали хрипеть и завывать отваливаю-
щиеся противники.
Одна из девчонок схватила булыжник и ринулась на
Андрея, но ее остановил подоспевший сзади Игорь, пе-
рехватив камень и легонько шлепнув ретивую ладонью
по затылку. Вторая не стала испытывать судьбу и с воем
бросилась к одному из поверженных парней.
- Ну ты, Кочет, даешь!
Игорь подошел к Андрею и чуть было не пропустил
тычок пятерней в глаза. От неминуемой слепоты его
Глава третьz. Юля
69
спасли наработанные годами боксерских тренировок
рефлексы. Отскочив на безопасную дистанцию, он
встал в стойку, взглянул на противника и помертвел от
ужаса. Напротив него стоял натуральный зомби, каки-
ми их изображают в кино. Руки почти безвольно опу-
щены, вся фигура расслаблена, глаза закачены, белки
сверкают в летних сумерках, на губах пена. Только в
кино зомби двигаются медленно и неуклюже, а тот, кем
стал вдруг его друг, перемещался и наносил удары
практически молниеносно. Причем удары были не по
школе, а с явным желанием нанести как можно больше
вреда, покалечить, убить. В душе Игоря зародился
страх – проклятие любого спортсмена, а тем более бок-
сера. Мерзкий, холодный, липкий и парализующий.
Когда ты осознаёшь, что противник тебя сильнее, что
он давит и бьет. Твои руки опускаются сами собой, пе-
рестают тебя защищать. А здесь еще хуже. Здесь пахнет
смертью.
На мгновение в мозгу Игоря всплыла гадкая мысль –
бросить эту непонятную драку и сделать ноги, а этого
ходячего трупа сдать милиции, но он в ярости отогнал
ее прочь. «Ни хрена, Кочет, я до тебя достучусь!»
Андрей спокойно подходил на расстояние атаки, а
затем кидался вперед. То в ноги, стараясь поймать и
сломать их, то наносил серию обманных ударов в голо-
ву, а затем молниеносно бил в пах, то просто прыгал
всем корпусом, разя локтями и коленями. Отразив три
такие атаки, Игорь понял, что больше ему не выстоять.
Он крепче сжал зубы, зарычал и обрушил на зомбиро-
ванного приятеля очередную серию отчаянных ударов.
Несколько прямых, боковые, апперкот, теперь по кор-
пусу, вновь прямой в голову. Почему он не падает? Уже
Конь-камень
70
не страх – настоящий ужас – заледенил душу каскадера.
Что делать?
Противник из Кочета получился феноменальный –
жесткий и явно неутомимый, поскольку выдержал на
себе весь ударный арсенал друга. Он принимал на себя
все удары, мотался под ними как тряпка, но не падал и
не отступал. В отчаянии Игорь отскочил назад на не-
сколько шагов и что есть мочи заорал:
- Кочет! Мать твою, это же я, Гаря! Возвращайся из
своего долбанного потустороннего мира.
И от этого отчаянного крика Андрей на секунду ос-
тановился, заколебался, по его мертвому лицу проско-
чила тень то ли сомнения, то ли узнавания, веки задро-
жали, белки глаз задергались. И в этот миг Игорь вле-
пил ему мощный апперкот, так что парня отбросило на
пару метров...
...Кочет видел и ощущал все. И когда темный внутри
него расшвыривал напавших парней, и когда он набро-
сился на Игоря. Но ничего не мог поделать. Между соз-
нанием и телом встала непреодолимая грань, монумен-
тальная плита, не пускающая его обратно в себя. Все
время схватки он пытался остановить темного, хотя бы
замедлить его движения. А когда Гаря закричал, это
придало Андрею дополнительные силы, как будто
включился некий форсированный режим. Он собрался
в одну точку и обрушился вниз, с практически косми-
ческой высоты на собственное тело, застывшее в рас-
слабленной позе перед кричащим другом, пробил
брешь в плите, преграждавшей ему путь внутрь, за
мгновение овладел своим телом и... потерял сознание от
мощного апперкота Игоря.
Конь-камень
71
Глава четвертаz. Мама
Очнувшись, Андрей не сразу осознал, где находится.
Он лежал на чем-то мягком, вокруг был полумрак, в ко-
тором мелькали две неясные тени. Голова и челюсть
раскалывались от невыносимой боли, а лоб покрывало
что-то влажное и холодное. Постепенно туман вокруг и
в сознании рассеялся, и тени обрели очертания озабо-
ченных лиц Игоря и Юли под пологом палатки – абсо-
лютно нормальных, обычных, розовых, человеческих, а
не отдающих смертельной синевой. Сам он лежал в сво-
ей одежде на спальном мешке, под головой была высо-
кая подушка..
- Очнулся, наконец!
Андрей попытался сесть, но Игорь остановил его.
- Куда, куда? После моего коронного апперкота не-
подготовленные люди так просто не встают. Лежи пока.
Сейчас тебя напоим тут кое-чем, отойдешь немного,
тогда можно и двигаться.
Кочет не стал сопротивляться, тем более, что чувст-
вовал – приятель прав. Помимо головы и челюсти все
тело саднило так, как будто по нему прошлось стадо
слонов. Мозг начал лихорадочно прокручивать послед-
ние воспоминания, и Андрей задрожал – то что с ним
произошло никак не вписывалось в привычные рамки.
- Игореха. – позвал он друга – Я тебя не сильно... вче-
ра... сегодня... даже не знаю, когда это уже было...
- Ничего так, прилично. Но тех парней еще сильнее.
Правда, они сами виноваты. Хорошо, в ментуру не ста-
ли обращаться.
- Это все фигня. Ты на меня зла не держишь?
Конь-камень
72
- Сдурел совсем! Я что, не видел, в каком ты состоя-
нии был? Чистый зомби! А еще не соглашался со мной,
не верил, что тебя кодировали. Ты пойми, старик, так
как ты сегодня ночью дрался, могут драться только
очень подготовленные люди. Я это даже стилем назвать
не могу. Что-то сверхъестественное!
- Это был не я, Гаря.
- А кто?
- Попить дайте...
- Юля, налей ему настойчику.
Девушка появилась в поле зрения Андрея и поднес-
ла к его губам кружку. Игорь приподнял голову, чтобы
парень не захлебнулся. Кочет отпил немного приятной,
пахнущей мятой жидкости, от которой сразу стало не-
сколько легче. Он откинулся на подушку и начал рас-
сказывать...
Все.
По порядку.
Без утайки.
Начиная с Марины в клубе.
Затем продолжив Мариной у него в постели.
Рассказал о Мафиози, странном разговоре с ним, об
аресте груза и уходе с работы.
Подробно вспомнил аварию по пути к местам съе-
мок.
Закончил боем и своими ощущениями во время не-
го.
- Вот так вот, Гаря. Здесь не просто зомбирование. Ты
представляешь, насколько сложную программу должны
были заложить, чтобы мне такое виделось! Это нере-
ально. Здесь какая-то мистика, или я просто схожу с
ума, или у меня с мозгами что-то не в порядке – гово-
Глава четвертаz. Мама
73
рят, физические повреждения могут порождать жуткие
галлюцинации и даже сверхвозможности. И чего с этим
делать – не знаю.
- Бороться надо.
- Понимаю, что надо. Если не буду бороться, то чув-
ствую, что оно меня высушит, выгрызет из моего тела, и
я уже буду не я, а просто кукла какая-то. Этот темный
во мне, кони, жертвоприношения, часовня – бред ка-
кой-то. Но он действует!
Игорь задумался, переглянулся с Юлей, поправил
под Андреем подушку.
- Вот что, как это не прискорбно, а наш друг майор
прав – надо тебе к врачу. У меня есть знакомые невро-
лог и психотерапевт, могу поспособствовать. Врачи
действительно классные, да и с анонимностью никаких
проблем не будет. Думаю, смогут принять даже на до-
му.
- Спасибо, дружище. – Андрей поднял тяжелую, на-
литую свинцом руку и потрепал Игоря по плечу. – Не
охота, конечно, к таким спецам обращаться, но, видимо,
придется.
Он посмотрел на свою ладонь, задумался на секунду,
затем поднес к глазам вторую ладонь.
- Твою мать!
- Что случилось?
Андрей развернул ладони. Одна из них – правая –
была чистой, а вторая – левая – была содрана и темнела
коркой запекшейся крови.
- Как ты это объяснишь, Гаря? Тоже зомбированием?
- Хрен его знает. Чертовщина какая-то! А может, ты
ее содрал во время драки?
- Может быть, конечно... – Андрей опустил руки.
Конь-камень
74
- Знаете, можно попробовать еще один вариант – по-
дала голос Юля, все время разговора молча слушавшая
и менявшая компресс на лбу Андрея – Я занимаюсь йо-
гой, достаточно давно уже, и мой наставник практикует
методику совместной медитации. Может быть, это фан-
тастично звучит, но во время сеансов он может прони-
кать в мысли других людей и даже лечить их...
- В ситуации с Кочетом это не то, что не фантастика,
а самая, что ни на есть, банальная реальность! – усмех-
нулся Игорь.
- Подожди, не перебивай! – Андрей остановил сен-
тенционный поток, рвущийся из приятеля. – Может, и
эта ерунда, как ты говоришь, мне сможет помочь. Юль,
как встреться с твоим гуру?
- Я тебе свой телефон дам. Через три дня мы здесь
закончим. А уже в городе созвонимся и договоримся.
- О-кей! Ладно, ребята, я попробую заснуть – что-то
башка опять закружилась. Спасибо вам за заботу и
уход, а тебе дружище, за то, что не сломал мне челюсть.
- Давай, отдыхай. Пойдем, Юля.
Они вышли из палатки, а Андрей провалился в тя-
желый сумрачный сон...
Все следующие три дня он провел с киношниками.
Первый день было очень тяжко, он практически не вы-
лезал из палатки, лежал и хлебал бульон пополам с
обезболивающим. Потом стало полегче. Игорь и Юля
по мере возможностей дежурили рядом с ним. Дважды
Андрей проваливался в видение. И оба раза попадал
прямиком в часовню. Причем каждый раз он был там
все дольше и дольше. Не потому, что очень хотелось –
просто дверь открывалась лишь по истечении некото-
рого времени. Кочет изучил все небогатое внутренне
убранство, но особенно подробно – рисунок коня. Пре-
Глава четвертаz. Мама
75
красное сильное животное на нем бежало по кромке
воды, поднимая тучи светящихся брызг, длинная белая
грива развевалась на ветру, а глаза... глаза жили. Жили
настоящей жизнью. Как будто бы неизвестный худож-
ник не просто нарисовал коня, но поймал его душу и
вложил в свой рисунок. И каждый раз, когда наступало
время уходить, и дверь могла свободно открыться, конь
моргал Андрею с рисунка. Сперва это сильно напугало
парня, он даже выронил из рук доску, с которой на него
смотрело животное, перекатился назад и вывалился в
дверь. Позже, проанализировав свои ощущения от пре-
дыдущего видения, он уже специально ждал этого мо-
мента, а когда конь моргнул, спокойно поставил рису-
нок на пол и вышел из часовни.
- Знаешь, Гаря, что меня больше всего поражает в
этой всей ситуации?
Они въехали в город на джипе Игоря, который на
сей раз был не в своем командосовском облачении, а по-
простому – в шортах и гавайке.
- Что?
- То, что все очень логично в моих приступах или ви-
дениях. Логика, конечно, своеобразная, но она есть. И
она явно меня куда-то ведет. Куда только?
- Этого я не знаю, старик. Возможно, она тебя куда-
нибудь и приведет, но к специалистам обратиться не
помешает.
- Не капай на мозг – пойду я к твоим психам и нер-
вам. Сперва только встречусь с Юлькиным гуру.
- Давай-давай. Все, приехали. До подъезда, как и
обещал.
- Спасибо. Может, поднимешься?
Конь-камень
76
- Нет, я домой. Ты, конечно, парень хороший, но ли-
цезреть твою физиономию больше сил нет. Не обижай-
ся. Давай, пока.
- Не обижаюсь.
Андрей пожал руку Игорю, взял с заднего сиденья
пакет со своими вещами, открыл дверь, вышел из авто-
мобиля и встал рядом, не закрывая двери. Внезапно он,
весь бледный, сел обратно в джип и проговорил, глядя
прямо перед собой:
- Знаешь, Игореха, придется тебе потерпеть меня
еще немного.
- Не понял?
- Выгляни.
Игорь приоткрыл дверь и высунул голову. Сначала
он ничего не заметил, но потом догадался посмотреть
наверх – на последний этаж дома, в котором жил Кочет.
Там чернели несколько выгоревших окон.
- Твоя квартира?
- Да. – глухим, безоттеночным голосом ответил Анд-
рей.
Он влетел в парадную, открыв дверь так, что она
ударилась о стену, пробежал мимо изумленной консь-
ержки. Та попыталась его остановить, вскочила со сво-
его стула, что-то крикнула вслед. Но он не слышал.
Вперед, наверх. В душе абсолютная пустота. Только
одна мысль, одно желание – чтобы это оказалось не-
правдой!
Вот сейчас он нажимает кнопку лифта, ощущая ука-
зательным пальцем ее холод. Кнопки сенсорные, они
лишь чуть-чуть утапливаются в панель, отзываются
легким щелчком, и над дверью вспыхивает красная
стрелка. Кабина идет вниз, к первому этажу - легкий
Глава четвертаz. Мама
77
гул доносится из шахты. Он входит не только в уши, но
и в палец, который все еще дрожит на кнопке, в ноги –
через бетонный пол перекрытия.
Быстрее, Боже, быстрее!
Почему лифты в спальных многоэтажках столь мед-
лительны!?
Сердце гулким метрономом отбивает секунды. Тук-
тук... тук-тук...
Наконец, мелодичный «дзиньк» возвещает о прибы-
тии, двери открываются, и Кочет впрыгивает в кабину,
давит на кнопку последнего этажа, не слыша окрик
Игоря, вбегающего в холл парадной.
Второй этаж, третий, четвертый... дальше... дальше...
Господи, прошу тебя, пусть это мне только помере-
щится, пожалуйста! Я выдержу все эти видения, я даже
машину не буду покупать, пешком похожу, только не
отнимай у меня мою квартиру...
Андрей очень любил свое жилище. Он въехал в него
три года назад, продав оставшуюся после смерти роди-
телей небольшую двушку в центре. Не мог он там оста-
ваться, просто не мог - каждый угол в ней напоминал об
отце и матери. Кочет был единственным и достаточно
поздним ребенком. Родители боготворили его, он отве-
чал им взаимностью. Скоропостижный их уход из жиз-
ни сын воспринял весьма болезненно. У матери обна-
ружился рак на последней стадии. Отец пережил ее
всего на месяц – инфаркт. Чтобы не измучить себя по-
стоянными переживаниями, Андрей продал родитель-
скую квартиру вместе со всей мебелью и даже некото-
рыми вещами. А на вырученные деньги приобрел эту –
тоже двухкомнатную, но гораздо просторнее, в новом,
только что сданном доме. Практически своими руками
сделал ремонт – физический труд помог отвлечься от
Конь-камень
78
неприятных и болезненных воспоминаний. С дизайном
помогла тогдашняя подружка...
Почему он это вспомнил именно сейчас, поднимаясь
на лифте к безнадежности? Вероятно потому, что и эта
его квартира была связана с родителями, с памятью о
них, об их уходе – с той памятью, от которой он так ста-
рался убежать...
Наконец!
Лифт просигналил о прибытии на этаж, открыл две-
ри. Андрей пулей вылетел из него на площадку. Теперь
направо к двери в коридор, где расположены входы в
квартиры. Его – в левом торце.
Шаг – нога пересекает порог площадки. Время за-
медляется, а сердце наоборот начинает биться с неве-
роятной скоростью.
Только бы это было неправдой!
Еще шаг – он уже в коридоре.
Поворот головы...
- Не-е-е-е-ет!
Закопченная металлическая входная дверь переко-
режена – пожарные, рвавшиеся в пылающую квартиру,
взломали ее без жалости. Андрей на негнущихся ногах
подошел к ней, потянул на себя...
- Нет...
Слезы брызнули мгновенно, судорога рыданий свела
подбородок, колени подогнулись, и Кочет повалился на
обугленный пол.
«Господи, за что? Что я такого сотворил в этой жиз-
ни? За что мне такое наказание? Почему вместо при-
вычной обстановки, которую я так люблю, я вижу обуг-
ленные останки, черные стены и потолок, разбитые ок-
на, поплавленные стеклопакеты? Ведь все, все сгорело!
Глава четвертаz. Мама
79
Мебель, одежда, вся техника, документы, книги, фото-
графии, а вместе с ними и частичка памяти. Господи,
яви чудо! Пусть сейчас я закрою глаза, а открыв их, об-
наружу, что все осталось прежним...»
Андрей зажмурился до боли, до искр, стиснул кула-
ки и сжал зубы, потом открыл глаза...
- Здравствуй, мама.
- Здравствуй, сыночка.
- Что ты здесь делаешь?
- Пришла тебя навестить.
Мать стояла посреди черного холла одетая в белый,
светящийся хитон, осматривая выгоревшие стены и об-
становку.
- Мама... – нежно, пробуя на язык каждую букву, ка-
ждый звук, произнес Андрей. Целых три года он не го-
ворил этого слова.
- Да, сыночка? – мать повернулась на его голос и по-
смотрела прямо в глаза.
- Мама, я боюсь.
- Не бойся, милый, не надо.
- Как же так? Я ведь чуть не убил своего друга.
- Не волнуйся, он уже простил тебя. Пусть все идет,
как идет. Поверь, так надо.
- Я верю тебе.
Мать подошла к Андрею. На мгновение он опустил
взор и заметил, что она оставила за собой в саже цепоч-
ку легких следов, начинающихся из середины прихо-
жей.
Женщина подошла к сыну, присела и положила ла-
дони ему на плечи. Кочет с изумлением ощутил тя-
жесть ее рук на себе. Он коснулся пальцами ее одежды,
почувствовал гладкость и прохладу натурального шел-
ка – других тканей мать не признавала.
Конь-камень
80
- Мама, ты...
- Это не важно, сынок. Важно то, что ты должен
пройти свой путь до конца, выдержать его и не сло-
маться. Ты сможешь, ты сильный. Но это только твой
путь, не тяни за собой никого. И не бойся. Тебе помо-
гут.
Она провела пальцами по его щеке, взлохматила ему
волосы. Андрей невольно закрыл глаза, наслаждаясь
давно забытыми ощущениями.
- Прости, я должна идти. Прощай.
Она встала, грустно улыбнулась сыну и пошла
вглубь квартиры, завернула в спальню, скрылась из ви-
ду.
- Мама... мама постой! – Кочет, как стоял, прямо на
коленях, пополз за ней.
- Мама, подожди, не уходи... еще минуту... куда же
ты?
- Андрей.
Мужской голос заставил Кочета вздрогнуть и обер-
нуться...
На пороге стоял Игорь. Губы его были плотно сжаты,
глаза блестели слезами.
- Старик, что ты делаешь?
Гаря не успел остановить Кочета. Сначала тот просто
сидел, вперившись потухшим взглядом в торпедо джи-
па, потом вдруг швырнул свою сумку на заднее сиденье
и, ни слова не говоря, выскочил из автомобиля.
- Андрюха, стой! Ты куда?
Странный вопрос, Игорь даже смутился собственной
глупости. Понятно куда. Туда – наверх, к обожженным
останкам своего жилища.
Глава четвертаz. Мама
81
- Подожди, я с тобой!
Игорь выключил двигатель машины, выскочил, за-
хлопнул дверь, надавил на кнопку брелка сигнализа-
ции, бросился вслед за Кочетом. Однако, влетая в па-
радную, увидел уже закрывающиеся створки лифта.
- Андрюха, подожди!
Вот псих-то!
Ждать лифт, пока он доберется до верхнего этажа, а
затем спустится вниз – вечность пройдет. На черную
лестницу. Шестнадцатый этаж – ерунда. Бегом наверх.
Только бы не опоздать.
Игорь бежал через две ступеньки. Размеренный спо-
койный темп на лестничном марше, ускорение на бал-
конной площадке – черная лестница, как и во многих
современных домах, была с наружными переходами.
Пот начал заливать глаза где-то этаже на седьмом.
Жарко. Лето. Хлопанье площадных дверей слилось в
размеренную череду. Тренированное тело несло своего
хозяина наверх. Две секунды на каждый пролет, не ос-
танавливаться, держать ритм и дыхание! Лишь на три-
надцатом этаже пришли тяжесть и одышка, да икры
запульсировали резкой болью – перенапряг.
Ерунда - дотянем.
Только бы не опоздать!
Последний этаж, последний хлопок дверью. Вот уже
лифтовая площадка. Створки закрыты, но сам стоит
наверху. Значит, по крайней мере, вниз никто не уез-
жал. Коридор холла, теперь налево. Торцевая дверь
распахнута...
Игорь влетел в квартиру Кочета и увидел картину,
которая чуть не заставила его разрыдаться. Его, кото-
рый никогда не допускал не то, что слезу – даже тень,
намек на малейшую слабость!
Конь-камень
82
Андрей ползал на карачках по полу, весь перемазан-
ный в золе и саже сгоревшей квартиры – белый скор-
ченный силуэт на фоне жуткой черной клетки вы-
жженного помещения - и негромко с кем-то разговари-
вал.
Бог ты мой, неужели он действительно сошел с ума.
Хотя, от того, что на него свалилось любой слетит с ка-
тушек.
- Андрей.
Поворот головы, и на Игоря смотрят черные потух-
шие глаза, на резко осунувшемся лице, припорошен-
ном тонким слоем пепла, прочерчены две влажные
грязные дорожки.
- Старик, что ты делаешь?
- Игорь, здесь мама была! Она говорила со мной. Она
меня касалась. Мне не почудилось. – тонким вкрадчи-
вым голосом заговорил Кочет, продолжая топтаться на
четвереньках, еще больше вымарывая свои светлые
джинсы и белую льняную рубашку.
– Она говорила со мной. Потом ушла. Туда. – он по-
казал в сторону спальни – Но там ее уже нет. А здесь...
здесь были следы... Были, были!
- Я не сумасшедший, Гаря! Не смотри на меня так! –
вдруг истошно заорал он и вскочил на ноги. Страш-
ный, грязный, качающийся.
В горле у Игоря встал ком.
- Ты не сумасшедший, Андрюха. Пойдем отсюда.
- Почему это произошло? – тихо и вкрадчиво.
- Я не знаю.
- Почему это произошло?! – истошно.
- Почему?!
Андрей подбежал к Игорю, схватил его за руку и по-
тащил за собой внутрь квартиры.
Глава четвертаz. Мама
83
- Вот смотри, тут была спальня. Тут я трахал Марин-
ку, эту черноволосую бестию, с которой все началось.
Что здесь? Какие-то обугленные доски, развал... Тут бы-
ла гостиная... диван... бар... телевизор... Ты чувствуешь?
Все еще пахнет паленой кожей и пластиком... Тут была
кухня... Вот он мой любимый стул! Нет это не он – это
какие-то непонятные грязные палки! Я ведь не сума-
сшедший, Гаря! Я все выключил, уходя. Ты же знаешь, я
всегда обесточиваю квартиру, когда уезжаю больше,
чем на сутки. Давай проверим!
Он бросился в прихожую к электрощитку. По пути
споткнулся о какой-то обугленный остов и растянулся
на полу. Вскочил, побежал дальше. Игорь последовал за
ним.
- Вот смотри! – Андрей распахнул металлическую
дверцу. Щиток был вмонтирован в стену у самого вхо-
да. Автоматы и счетчик поплавились – видимо и здесь
пламя бушевало вовсю, что странно, так как в прихожей
у Кочета всегда было свободно, никакой лишней мебе-
ли. Только небольшая – металлическая! – вешалка и
ажурная корзина для зонтов.
- Смотри, смотри! Это вводной автомат. Видишь,
вниз опущен! Я его вырубил, Гаря. Газа здесь нет, горя-
чее водоснабжение центральное! И квартиру никто не
взламывал – она на сигналке с отдельным питанием.
Если бы кто вошел, охранная контора мне бы сразу от-
звонилась на мобильный, либо кинула эсэмэс. Как это
произошло, старик?
- Я не знаю.
- Кому это нужно? А? Кому вдруг понадобилось ме-
ня уничтожать? Что за чертовщина творится вокруг?
Скажи же мне. Не молчи.
Конь-камень
84
Андрей схватил Игоря за плечи и принялся трясти
изо всех сил.
- Да не знаю я!
Гаря действительно не понимал, что происходит. По
всему выходило, что пожар в квартире Кочета случился
каким-то мистическим образом. Точно также, как и ви-
дения, как и авария, и драка на пляже.
Андрей внезапно сник, опустил руки.
- Прости, ты тут не при чем.
- Ничего, старик, все нормально.
Они стояли друг напротив друга, уставившись в пол
– два светлых силуэта на фоне грязных закопченных
стен. Наконец, Игорь поднял голову, шагнул к Андрею,
обнял его за плечи и медленно повел к выходу.
- Андрюх, иди к лифту, я тут все закрою.
Кочет, сутулясь и не оглядываясь, поплелся прочь от
квартиры. Игорь развернулся и стал закрывать почер-
невшую искореженную входную дверь, которая пода-
валась весьма тяжело - пожарные при вскрытии явно
повредили петли и даже коробку. До конца она никак
не шла – оставалась щель в ширину ладони. Гаря пому-
чился, пытаясь закрыть дверь полностью, потом плю-
нул и уже собрался идти к лифту, но зачем-то заглянул
внутрь квартиры...
И обмер...
На самом конце узкой полоски света, проникавшей
из коридора, на перепачканном золой и сажей полу,
среди остатков сожженного линолеума, был отчетливо
виден отпечаток голой женской стопы.
Конь-камень
85
Глава пятаz. Поиск
Они надрались в хлам, в умат, в доску. До абсолют-
ного, полного беспамятства. Выпили все, что было у
Игоря в доме. Вино, коньяк, приговорили полбутылки
водки. Пили с граненых стаканов – нормальных, тол-
стостенных, советских – громко чокались и матерились.
На последнем тосте – «а пошло оно все на...» - размоло-
тили их об пол. Потом отправились в ларек неподалеку.
После одиннадцати. Им, конечно, не хотели продавать
спиртное, но Андрей сумел уболтать симпатичную
продавщицу.
Очень долго не приходило опьянение, ради которо-
го оба травили свои организмы. Но в один момент –
словно плотину прорвало. Пьяный дурман накрыл как
лавиной – сразу, вдарил по ногам, которые перестали
слушаться, потом – в голову. И память отступила.
Что там было, на утро не помнили оба. Вроде, про-
должали пить, уже вернувшись обратно в квартиру.
Буянили, стучали в стены, горланили песни под бод-
рый гитарный перебор Игоря. Потом рыдали друг у
друга на плече, клялись в вечной любви и дружбе. По-
том вызванивали шлюх. Вроде бы, даже кто-то приехал,
но увидев в каком состоянии находятся «заказчики»,
развернулись и ушли. Вернее, убежали, потому что
парни с улюлюканьем погнались за девками вниз по
лестнице. Хотели притиснуть где-нибудь прямо на
площадке, но шалавы все-таки вырвались. А приятели
принялись ломиться по чужим квартирам. Старались
забыться. И это получилось. Как их не определили в
ближайший обезьянник, осталось великой тайной.
Конь-камень
86
Старинный русский рецепт – залить горе крепким
столовым вином, иначе, водкой - сработал. На утро Ан-
дрей проснулся с жесточайшей головной болью, обни-
мая унитаз. Хреново было жутко, если не более. Зато
отступило ощущение панического страха перед проис-
ходящими мистическими вещами, отступили жалость к
себе и трусость. Возникла некоторая бравада, вероятно,
навеянная алкоголем. Но, тем не менее, хотелось дейст-
вовать.
Две таблетки «Алка-зельтцера» на кружку воды.
Подрагивающими руками вскрыть фольгированную
упаковку, бросить большие белые кружочки в жид-
кость, послушать шипение, ощущая носом солоноватый
запах, и, пока не испарились все пузырьки, выпить зал-
пом.
Полегчало?
Вроде бы да!
Не успел Андрей еще окончательно прийти в себя,
как был ошарашен звонком своего мобильника, кото-
рый лежал в кармане джинсов и произвел эффект ра-
зорвавшейся бомбы своей громкой мелодией и вибра-
цией – как известно, с похмелья даже кошки топают.
Звонила Юля.
Как оказалось, девушка не теряла времени даром и
еще предыдущим вечером связалась со своим мастером
по йоге – гуру, как его окрестил Кочет – и договорилась
о встрече. Не зная о событиях с квартирой, встречу она
назначила уже на сегодня, на три часа дня. У мастера
будет перерыв между занятиями, и он сможет их при-
нять.
Андрей согласился.
Глава пятаz. Поиск
87
Еще одно хорошее средство от похмелья – крепкий
горячий сладкий чай. Не чифирь, который распро-
странен в тюрьмах и на зонах, и даже не купец – просто
хороший заваренный чай. Глоток его прогревает тело,
не передергивает, а успокаивает, расслабляет и бодрит
одновременно. Головная боль уходит, сушняк и тошно-
та отступают. После второй кружки становишься прак-
тически нормальным человеком.
- Да, Андрюха, не кисло мы с тобой вера покуроле-
сили.
- На то были причины.
- Согласен.
Игорь залпом допил кружку, поставил на кухонный
стол.
- В общем так, ты сейчас поедешь на встречу с Юлей
и ее йогом. Будь там по-осторожней, о-кей. Я постара-
юсь узнать, что произошло у тебя дома. Загляну в мен-
товку и ближайшую пожарку. А заодно созвонюсь со
своими знакомыми врачами, о которых я тебе говорил.
- Давай, так и поступим. А вечером обсудим даль-
нейшие действия.
Игорь, сидевший напротив Андрея, вдруг перегнул-
ся через стол, взял его за шею, притянул к себе, уперся
лбом в его лоб.
- Не дрейфь, старик, прорвемся. Я тебя в этой пере-
дряге не брошу.
- Спасибо, Игореха.
Кочет переоделся в оставшиеся у него шмотки – от-
правляясь куда-либо он брал с собой избыточный запас
одежды – сунул свои грязные, в саже, рубаху и джинсы
в стиральную машину. Пересчитав наличность в ко-
шельке, он обнаружил, что осталось ее не так уж и мно-
Конь-камень
88
го, максимум – на день-другой. На банковской карте у
него был небольшой капитал, а также существовали
пара валютных счетов, денег с которых вполне хватало
на покупку бюджетного авто взамен угробленной «суб-
ару» и легкий косметический ремонт в сгоревшей квар-
тире. Слава Богу, что он взял с собой паспорт, и сейчас
не придется мучиться с его восстановлением.
Игорь жил в районе Финляндского вокзала, на улице
комиссара Смирнова, встречу Юля назначила у метро
Петроградская.
Выйдя из дома, Андрей хотел пройтись пешком –
времени еще было предостаточно. Но сделав буквально
несколько шагов, он понял, что передвигаться иначе
как на транспорте он не сможет.
Тоска захлестнула его с ног до головы, утренние бра-
вада и вера в успех канули в Лету. Голова взорвалась от
нахлынувших мыслей.
Почему все это произошло?
Почему именно с ним?
Чем он такое заслужил?
Почему все столь жестоко и непонятно?
Почему? Почему? Почему?
Холодные мурашки, сначала медленно, потом быст-
рее, побежали по спине, растеклись по плечам, ягоди-
цам, рукам, ногам. Не смотря на теплую погоду, Анд-
рея зазнобило, а сердце забилось в сумасшедшем ритме.
Он невольно остановился и оперся рукой о стену дома.
О том, чтобы идти дальше пешком не могло быть и
речи.
Кочет доковылял до Большого Сампсониевского
проспекта и остановил маршрутку.
Все вокруг вызывало в нем тошнотворное омерзение.
Погожий летний денек, лица прохожих и пассажиров
Глава пятаz. Поиск
89
такси, грязные, с черными полосками под ногтями, ру-
ки водителя-гастарбайтера, принявшего у него деньги,
неудобное кресло, а самое главное – собственная сла-
бость. Как физическая – ноги дрожали и отказывались
слушаться, так и душевная. Вновь накатил панический
ужас, хотелось забиться куда-нибудь в угол, спрятаться
ото всего мира, заснуть, а проснувшись, вернуться в
прошлое, еще до клуба. Но это было не самое страшное.
Страшное заключалось в том, что абсолютно не хоте-
лось жить. Наступила полная апатия и отупление. Ан-
дрей не собирался резать вены или принимать пачками
снотворное, но отчетливо понял, что если возникнет
некая опасная для него ситуация, он не станет бороться
за свою жизнь.
Кочет безучастно скользил глазами по пейзажу за
окном маршрутки. Он, и без того серый и будничный,
вдруг покрылся дымчатым налетом, пеплом, золой, ко-
торая приглушила и съела все краски. Лица других лю-
дей – прохожих и пассажиров маршрутки - приобрели
зловещие, демонические и карикатурные очертания. И
все они таращились на Андрея запавшими глазами,
подмигивали ему, облизывали свои гнилые зубы...
«Господи, только не это! Не дай мне сойти с ума!
Лучше уж умереть. Как угодно жестоко и больно. В ка-
ких угодно мучениях. Пожалуйста!..»
Андрей прикрыл глаза, чтобы не видеть окружаю-
щего его ужаса. Он выскочил из такси у метро «Петро-
градская», стараясь не смотреть по сторонам, только
вниз, и практически столкнулся с Юлей.
Девушка пришла на место встречи несколько рань-
ше назначенного ей самою времени, встала на углу у
«Макдональдса», ожидая Кочета. Увидев его, выходя-
щего из маршрутного такси, она помахала рукой, но он
Конь-камень
90
не обратил внимания. Юля удивилась этому обстоя-
тельству и пошла навстречу. «Странно, что он меня не
заметил» - подумала она, но догадалась о причине та-
кого поведения только буквально в шаге от Андрея.
«Так он же не смотрит по сторонам!»
- Андрей!
Кочет остановился на голос и медленно поднял го-
лову. Мгновение на его лице застыло опасливое выра-
жение маленького загнанного зверька, а затем оно раз-
гладилось и сменилось явным облегчением.
- Привет, Юля.
- С тобой все в порядке?
- Более или менее.
Девушка выглядела абсолютно нормально – без
морщинистой кожи, запавших глаз, синих губ и полу-
сгнивших зубов. Молодая стройная красавица с разве-
вающейся гривой вьющихся медно-золотых волос.
Секунду Андрей боролся с искушением рассказать
ей о сгоревшей квартире, но пересилил свою слабость и
решил не нагружать ее лишними волнениями.
- Да, все нормально. Просто мы с Гарей вчера немно-
го перебрали. Я не ожидал, что встреча с твоим настав-
ником состоится так скоро. Хотя, зачем откладывать в
долгий ящик. Чем быстрее я пойму, что со мной, тем
лучше. Надеюсь, гуру не смутит легкий запах перегара,
идущий от меня. Как его, кстати, зовут?
- Думаю, не смутит. Он многое повидал, алкоголем
его не напугаешь. Зовут его Марат Константинович. – и
помолчав немного - А вот вы зря пили. В принципе зря.
Таким образом от проблем не спрячешься, а воспри-
ятие, особенно, необходимое для медитации, притуп-
ляется.
Глава пятаz. Поиск
91
«Да что ты знаешь о моих проблемах и о воспри-
ятии!» - захотелось крикнуть Кочету, но он тут же осек-
ся. Потому что сам решил не открываться девушке.
Марат Константинович оказался жилистым, невысо-
ким мужчиной лет пятидесяти. Он встретил их в фойе
спортклуба, куда Андрея привела Юля. Черные прон-
зительные глаза внимательно осмотрели Кочета, ма-
ленькая, но крепкая рука сжала его ладонь. Русский?
Индус? Китаец? Монгол? В его крови явно присутство-
вало много различных национальностей.
Поздоровавшись, он повел их на верхний этаж клуба,
где они расположились в маленьком, застеленном ма-
тами зале, предназначенном для ВИП-персон. О чем
свидетельствовала гравировка на дверной табличке.
Гуру был одет в легкий спортивный костюм. Юля и
Андрей остались в чем пришли – джинсы и футболки –
только разулись перед входом.
- Рассказывай. – Марат Константинович сел посреди
зала в позу лотоса и внимательно посмотрел на Андрея.
- О чем?
- Юля сказала, что тебя стали мучить видения. Когда
это началось?
- Неделю назад.
- К врачам обращался?
- Нет еще.
- Наркотики употребляешь?
- В каком смысле?
- В смысле – постоянно. То что ты пробовал что-либо
несколько раз в своей жизни меня не беспокоит. Этим
грешны практически все современные молодые люди.
- Постоянно – нет.
Конь-камень
92
Андрею не понравились вопросы гуру, не понравил-
ся его тон и глаза. Он явно обладал силой и какими-то
способностями – это чувствовалось. Но он привык по-
лучать за свои способности деньги. И это читалось во
всей его фигуре, во всем поведении. Не зря же он стал
работать в элитном спортивном клубе, а не в какой-
нибудь государственной секции за гроши. Андрей для
него сейчас являлся кроликом, которому будет вынесен
диагноз и выдан чек на оплату дальнейшего лечения.
- Хорошо. Особых причин, препятствующих сеансу я
не вижу. Чтобы тебя не обнадеживать, скажу сразу, что
с первой попытки ничего не пройдет. Сейчас мы лишь
сможем чуть-чуть приоткрыть вуаль, заглянуть внутрь
тебя и постараться понять, что там происходит. Меди-
тация – очень серьезный и сложный процесс. К нему
обычно готовятся многие годы. Это – единение с при-
родой, с миром, открытие канала выхода в астрал, во
вселенский банк информации. В нем задействованы
очень тонкие энергетические процессы. Новичок с не-
подготовленным телом, не владеющий основными аса-
нами рискует по меньшей мере не войти в состояние
Просветления, а по большей – разрушить свои связи с
астралом и никогда в него не выйти. Однако, тебе этого
и не нужно. За тебя выход совершу я. Тебе надо лишь
немного мне помочь.
Гуру легко поднялся с мата, подошел к Андрею.
- Для первого раза мы попробуем простейшую пози-
цию. Сядь, ноги скрести, спину выпрями, ладони по-
ложи на колени, разверни вверх, голову чуть наклони.
Вот так. Хорошо.
Удовлетворившись позицией Кочета, гуру сел на-
против него в свой лотос.
Глава пятаz. Поиск
93
- Теперь слушай внимательно. Сейчас мы одновре-
менно закроем глаза, и ты представишь, что между на-
ми горит свеча. Обыкновенная белая парафиновая
свечка. Сконцентрируйся на ее пламени, внимательно
рассмотри его форму, почувствуй его тепло. Пусть оно
полностью завладеет тобой. Вольется в руки, пройдет в
живот и выйдет из макушки. Вот эти процессы ты дол-
жен представить и почувствовать. Понял меня?
Андрей кивнул. Эта игра начала его увлекать.
- Тогда начали.
Он посмотрел в черные пристальные глаза гуру и
смежил веки.
Свеча появилась моментально, как только он закрыл
глаза. Андрей даже внутренне опешил. Она была не
белая, а черная, и висела в воздухе. И горела не верх-
ним концом, а нижним. И пламя, вопреки всем законам
физики, было направлено не вверх, а вертикально вниз.
С него периодически срывались черные капли и падали
на мат.
Что за чертовщина?!
Самое интересное было то, что гуру в его видении
сидел с открытыми глазами и изумленно смотрел на
свечу. А дальше начался полный абсурд.
- Твою мать! – высоким фальцетом вдруг закричал
Марат Константинович, смешно топорща нижнюю гу-
бу и выпячивая глаза – Какого хрена ты увидел пере-
вернутую черную свечу! Это не правильно! Ты, навер-
ное, посланец темных сил и хочешь таким образом от-
ключить меня от астрала! Но я не позволю этого сде-
лать!
Он попытался встать из своей позы лотоса, но спле-
тенные ноги не захотели распрямляться. Гуру подергал
Конь-камень
94
за них, но опять же не смог расплести. Он озлобленно
посмотрел на Андрея и пополз к свече, подтягиваясь на
руках. Приблизившись, он схватился за нее и натужно
пыхтя, принялся переворачивать. Однако, как ни ста-
рался, свеча не сдвигалась ни на миллиметр. Только
лужица черного воска под ней начала резко увеличи-
ваться. Вот она достигла ног гуру, увеличилась еще
больше, и он стал постепенно, сантиметр за сантимет-
ром, тонуть в черном блестящем омуте.
- Нет! – вновь заверещал Марат Константинович –
Что ты наделал! Мое кармическое тело гибнет, и теперь
я не смогу прикасаться к астралу и достигать самадхи...
А Андрей хохотал в голос, настолько нелепой и ка-
рикатурной была эта картина. А когда гуру скрылся
полностью в черной луже, на поверхности которой ос-
талось лишь несколько пузырей, просто открыл глаза.
Лицо Марата Константиновича пылало гневом. Он
уже не сидел, стоял над Андреем, сжав кулаки. Видимо,
его даосская невозмутимость ему все-таки изменила.
- Уходи! – прошипел он – А вас, Юлия, я впредь по-
прошу больше не приводить ко мне подобных экземп-
ляров.
- Заткнись! – Андрей весело и легко поднялся с ко-
лен. Как ни странно, но депрессивное состояние отсту-
пило, и он чувствовал себя бодрым и полным сил.
- Она сама сюда больше не придет. Зачем ей иметь
дело с такой никчемной тварью, как ты, которая ничего
на самом деле не может, а лишь стрижет с людей бабло.
Пойдем, Юль. Ну его на фиг!
Он взял девушку за руку и вывез за дверь.
На улице Андрей остановился.
Глава пятаz. Поиск
95
- Прости, пожалуйста, за то, что произошло. Ты, ко-
нечно, вольна поступать, как хочешь, но лучше при-
слушайся к моему совету. Твой Марат Константинович
– сам явный дилетант, понахватавшийся по верхам. По-
верь мне.
Юля задумалась, опустила голову. Потом посмотрела
на Андрея чуть исподлобья
- Я верю тебе. Во время сеанса происходило что-то
странное. Марат Константинович как-то сразу занерв-
ничал, потом ты засмеялся. И в таком гневе я его нико-
гда раньше не видела. Жаль, я думала, он сможет по-
мочь.
- Нет, это не в его силах...
Вечер они провели в кафе. Кочета хоть и отпустило,
но он не сдержался и рассказал девушке о выгоревшей
квартире. А также о матери. Как ни странно, Юля по-
верила его словам.
- Я думал о том, что она мне сказала. Про путь и все
остальное. Какой путь? Где мне его искать? И почему я?
- А может, ты уже идешь по пути.
- Ну иду, и что. А куда он ведет?
- Ну, это вопрос не ко мне.
- Да, конечно, извини...
Они расстались в метро. Юля отказалась от того,
чтобы Андрей ее проводил, и он поехал домой к Гаре.
Игорь за это время провернул огромное количество
дел. Можно сказать, провел настоящее расследование.
В первую очередь он отправился на квартиру к Анд-
рею и еще раз там все обстоятельно осмотрел и сфото-
графировал.
Конь-камень
96
Открыв дверь, он сразу присел на корточки, вклю-
чил фонарь и направил луч света вперед по полу... и
практически тут же наткнулся на него... отпечаток жен-
ской стопы.
Ощущение нереальности происходящего захлестну-
ло Игоря. По спине пробежал холодок, ладони мгно-
венно вспотели, а голова слегка закружилась.
Это был не обман зрения, как он подумал вчера.
Гаря с трудом оторвал взор от отпечатка и осмотрел-
ся по сторонам, осветив фонарем все темные углы.
Прислушался. Но никаких посторонних звуков не ус-
лышал.
Ему было страшно.
Также страшно, как и во время боя с Кочетом.
Ведь здесь, в выгоревшей дотла квартире, с этим от-
печатком, Игорь прикасался к чему-то сверхъестествен-
ному, мистическому.
К чуду.
«Ладно, Стаховский, хорош поджилками трясти –
пора улики собирать. Пусть они принадлежат хоть
трижды бесплотному духу».
Игорь достал из спортивной сумки за спиной фото-
аппарат и заснял отпечаток во всех возможных ракур-
сах. Специально для этого он выпросил у знакомого
фотографа на студии хороший зеркальный цифровик
«Кэнон». Потом зафиксировал электрический щиток с
оплавленными автоматами и всю квартиру – каждую
стену, все полы и потолки, окна...
Он обшарил прихожую, спальню и гостиную, стара-
ясь найти еще следы, похожие на отпечатки женской
стопы, но все, что обнаружил были явно мужские и ос-
тавлены обутыми ногами. И все время, что Гаря был в
квартире, у него не проходило ощущение, что за ним
Глава пятаz. Поиск
97
кто-то следит. Пропало оно только тогда, когда он за-
крыл дверь и позвонился к соседям.
И соседи, и пожарные, и милиция достоверно сказа-
ли только одно – пожар возник внезапно и очень мощ-
но. Произошло это на следующий день после аварии
Андрея. Начальник пожарной части, который лично
выезжал на тушение и осматривал квартиру, заявил,
что подобного он никогда не видел. Мистика какая-то.
Потому что в этом случае отсутствовал очаг возгорания.
Огонь вспыхнул одновременно по всей площади жи-
лища. Что принципиально невозможно без примене-
ния зажигательных средств. Грубо говоря, надо было
полить всю хату бензином и чиркнуть спичкой. Но бен-
зин и любые другие вещества должны были оставить
следы. А их не было. Как и следов проникновения в
квартиру.
- В общем, старик, все как ты и говорил. Мистика ка-
кая-то. Никто ничего не может достоверно сказать, все
только руками разводят.
- И что мне с этой мистикой делать? Твои выводы,
Гаря, меня абсолютно не утешают.
- А как твой поход к йогу?
- Никак. Сходить-то я сходил. Но толку от этого
ноль. Лишь разочаровал Юлю в ее наставнике.
- Каким это образом?
- Да таким. Этот ее гуру такой же йог и целитель, как
я балерина.
Андрей усмехнулся и вновь уставился в тарелку с
немудреным холостяцким ужином – макароны, сосиски
да кетчуп, который они поглощали с Игорем, сидя в не
очень просторной кухне.
Конь-камень
98
- Нормальный расклад.
- Ничего он не смог сделать, только нагнал на меня
какое-то комическое видение со свечой вверх ногами и
самим собой, тонущем в луже. Меня просто смех разо-
брал во время его медитации.
- Шарлатан какой-то.
- Ну да, я Юле так и сказал.
- Ладно, не парься по его поводу. Юльку встречу –
сам пропесочу мозги, чтобы бросала со всякими при-
дурками общаться. Мистика, не мистика – пока досто-
верно не известно. Нужно исключить вариант, что у те-
бя в голове что-то сломалось. Для этого я тебя записал
на завтра на компьютерную и магнитно-резонансную
томографию...
- А что...
- Я сам не знаю, что это такое. Мне сказали – на них
лучше всего можно понять, что в мозгу не так. Еще,
блин, и с сосудистой программой Вот тебе направле-
ния. – Игорь раскрыл лежащий на столе ежедневник и
вынул из него несколько листков, на которых красова-
лись фиолетовые штампы некоего медицинского учре-
ждения. - Завтра днем съездишь, все сделаешь, а вече-
ром на прием к моему знакомому неврологу. Он сним-
ки и посмотрит. Если там что-то есть, он сразу скажет.
- А если нет?
- А если нет, послезавтра пойдешь к другому моему
знакомому. Психиатру. Он уже будет устанавливать,
что не так с твоей психикой.
- Будем надеяться, что тоже все в порядке.
- Ну, не знаю, я бы на твоем месте лучше надеялся,
что нормальные врачи найдут более или менее нор-
мальную болезнь. А не мистику пополам с чертовщи-
ной.
Глава пятаz. Поиск
99
- Может, ты и прав.
- Ясное дело!
Игорь не сказал Андрею об отпечатке. Он отдал фо-
тографии знакомому эксперту, который должен ска-
зать, действительно ли это след женской стопы или
хитрый обман зрения - так случайно легла зола и ко-
поть.
А ночью Андрея накрыл новый «приход».
На сей раз видение приобрело еще более осмыслен-
ный характер. Он увидел со стороны сцену жертвопри-
ношения. Как мужики вздергивают на вершину камня
– того самого, только без часовни - брыкающуюся тушу
коня, перерезают ему глотку и вспарывают брюхо. А
потом сознание Андрея переместилось в несчастное
животное, и он испытал на себе муки, ужас и пред-
смертную агонию лошади.
А вывел его из прихода отнюдь не темный, сидящий
внутри, а прекрасный белый конь с рисунка из часовни.
Он вдруг появился, когда сознание Кочета начало уга-
сать. Сил, чтобы призвать темного не оставалось. Анд-
рей успел подумать, что все – конец...
И в этот миг увидел перед собой запорошенную сне-
гом ледяную гладь. Небольшой ветерок метет среди вы-
соких торосов ленивой поземкой. Вокруг ни одной
птицы или зверя, даже ни одного дерева или кустика.
Холод пронизывает насквозь, прихватывает горло, лег-
кие, добирается до внутренностей, студит мозги так,
что ломит лоб и виски. Сознание все более меркнет. И
тут лед покрывается сеткой трещин. Сначала мелких,
Конь-камень
100
потом крупнее и крупнее. Снизу доходят звуки глухих
ударов. Трещины удлинняются, ширятся... Еще удар...
И на свободу, взламывая толстенные льдины, выры-
вается белый конь. Выскакивает на чистый лед, трясет
гривой, разметывая в разные стороны тучу брызг и
мелких осколков, а затем мчится во весь опор прямо на
Андрея. Его глаза все ближе, заполоняют собой весь го-
ризонт. Взгляд их прожигает насквозь, согревает, выби-
рает смертельный холод из души и тела. И вот черный
пылающий зрачок поглощает собой весь окружающий
мир...
Очнулся Кочет лежащим на боку на диване в гости-
ной у Игоря, спеленатый по рукам и ногам. Распухшим
непослушным языком облизал пересохшие губы, с тру-
дом сглотнул и захрипел.
- Гаря.
Через секунду сильные руки перевернули его на
спину.
- Очнулся?
- Да, дай воды.
Игорь развязал Кочета, сняв с него три простыни, и
принес стакан воды.
- На хрена ты меня связал? – спросил Андрей, с тру-
дом разминая затекшие конечности, взял дрожащими
руками стакан, судорожно выхлебал половину.
- Как на хрена! Ты так биться стал, что я побоялся –
вдруг покалечишься. Вот и принял меры.
- Спасибо. – Андрей без эмоций, одними губами,
улыбнулся, поднялся с дивана и побрел в ванную.
На томографии они поехали вместе.
Глава пятаz. Поиск
101
На Кочета вновь навалилась черная депрессия. Все
утро он сидел у окна и курил. А когда попытался
встать, обнаружил, что не может сделать и шага без чу-
жой помощи.
Игорь поругался, помог спуститься вниз до машины
и повез в больницу.
Компьютерную и магнитно-резонансную томогра-
фии делали в разных корпусах.
Сначала прошли компьютер, который не выявил ни-
каких особо страшных патологий. Процедура была не
сложной – что там, полежать минут десять на кушетке,
положив голову на внутреннюю поверхность огромно-
го тора – но почему-то настолько измотала Андрея, что
на магнит Игорь тащил его практически на руках.
В помещении магнитной томографии Андрей за-
бился в истерике. Вид огромной толстостенной белой
трубы, в которую заезжало узкое ложе, привел его в
ужас. Кочета, не без помощи Игоря, привели в чувство,
напоили валерианкой и уговорили пройти-таки проце-
дуру.
Его уложили на кушетку затылком в специальное уг-
лубление, застегнули ремешок под подбородком.
Андрей въехал в трубу. Все вышли из комнаты.
Врач по селектору сообщил, что все хорошо, ему,
Кочету, надо будет полежать некоторое время без дви-
жения, не дергая головой. Будут раздаваться различные
неприятные шорохи и звуки, но в них нет ничего
страшного – это работает аппарат. Он может видеть
врачей в небольшое зеркало на внутренней стороне
трубы напротив глаз. Если почувствует какие-либо не-
приятные ощущения, пускай кричит. Андрей сказал,
что все понял и разрешил начинать.
Конь-камень
102
Когда включился аппарат и появились жуткие звуки,
будто голову засунули в железную бочку и елозят по
ней огромными кирпичами, Андрей чуть не выскочил
из трубы. Он раньше никогда не страдал клаустрофо-
бией, но сейчас на него внезапно нахлынула острая не-
стерпимая паника. Захотелось заорать, чтобы вырубили
этот жуткий агрегат и вынули его отсюда.
Сдержался. Успокоил его взгляд на зеркало, в кото-
ром виднелось стекло блока управления, а за ним –
скрестивший руки, озабоченный Игорь.
Прошло около десяти минут. Кочет привык к кир-
пичному гулу и даже задремал, когда врач сообщил,
что через минуту процедура будет закончена.
И тут кожа лица и шеи отозвалась резкой болью,
будто в нее впились сотни, тысячи иголок и стали рвать
ее на части.
- А-а-а-а-а! – истошно заорал Андрей, извиваясь всем
телом, стремясь поскорее покинуть эту адскую машину.
- Мать вашу! Выньте меня отсюда! Скорее!
Он принялся молотить локтями и коленями по тру-
бе. Не хотел, конечно, умом понимал, что если что-то
сломает – ему по суду выкатят немаленький счет, но
боль просто сводила с ума. Будто миллионы червей,
блох или иных насекомых впились в каждую пору лица
и шеи и разгрызают их, превращая кожу в дуршлаг.
Как его вытащили из аппарата он не помнил.
Точно также, как не помнил свой путь до этой пала-
ты.
Металлическая кровать с подъемно-опускным меха-
низмом и штангой для капельниц, мягкий цветастый
матрас, необъятная подушка под головой, потолок в
неясных желтых разводах, на подоконнике за голубень-
Глава пятаz. Поиск
103
кой тюлевой занавеской цветы – розовый кустик и пара
горшков с фиалками. Мило.
На лице ощущение чего-то липкого и холодного.
Руки перехвачены мягким в запястьях и притянуты к
кровати.
Странно.
- Игореха. – не поворачивая головы позвал Андрей.
- Игоря нет, он вышел. – смутно знакомый женский
голос. Мама? Здесь? Надеюсь, я не в психушке.
Кочет повернул голову на голос. На мгновение перед
ним встал знакомый образ в белом хитоне, но покрылся
маревом, сквозь которое проступила фигура девушки с
копной медных вьющихся волос.
- Юлька. Ты как здесь?
- Да вот, позвонила Игорю, чтобы уточнить с ним
расписание съемок, услышала о твоем состоянии и
приехала. Ты не верти головой, лежи ровно, а то мазь
потечет.
- Что потечет?
- Мазь. Ты не чувствуешь? У тебя все лицо и шея чем-
то белым намазаны.
Андрей поспешил вперить взгляд в потолок. Ощу-
щение было абсолютно дурацкое. Рядом сидит девуш-
ка, которая тебе нравится, а ты лежишь мало того, что в
палате, лицо в какой-то сметанной дряни, так еще и ру-
ки связаны. И более того – ты совершенно не помнишь,
как оказался в таком положении.
- Юль, прости за странный вопрос, а где мы нахо-
димся?
- В каком смысле?
- Ну... э-э-э... не в психушке?
- Нет, в обычной больнице. А почему ты спрашива-
ешь?
Конь-камень
104
- Понимаешь, я ничего не помню с момента как по-
бывал в недрах аппарата магнитной томографии. Про-
сыпаюсь – и руки связаны. А где у нас руки связывают?
В психушках.
- Ну да, понятно.
- Надеюсь, наручники не меховые? – хмуро пошутил
Андоей.
- Нет, это просто полотенца.
- А что со мной было, ты не знаешь?
- Честно, нет. Когда я приехала, ты уже спал привя-
занный. Игорь ничего не сказал, лишь попросил за то-
бой присмотреть и убежал куда-то.
Они помолчали немного, потом Юля осторожно до-
тронулась пальцами до руки Андрея.
- Страшно? – просто спросила она.
- Очень. Юля, скажи, почему ты здесь?
Секундное замешательство.
- Игорь попросил.
- Но ты могла сказаться занятой. Вас связывают толь-
ко рабочие отношения. Почему ты здесь?
- Можно я отвечу на этот вопрос потом?
- Можно... Спасибо...
- За что?
- За то, что пришла. Я очень этому рад.
И Андрей осторожно пожал пальцы девушки.
Примерно через полчаса вернулся Игорь с огромной
кипой рентгеновских снимков и заключений под мыш-
кой. Осторожно заглянул в палату, но увидев, что Кочет
проснулся, не сдержадся и громко хлопнул дверью.
- Твою налево, Андрюха! Как же ты меня напугал!
- Что со мной было?
Глава пятаz. Поиск
105
- А хрен его знает! Мистика очередная, медицинско-
го характера.
Игорь шлепнул пачку со снимками на прикроват-
ный столик, развязал Андрею руки, помог ему сесть по-
удобнее.
- Ты когда биться в этой долбанной трубе начал, я
врачу хотел голову оторвать. Еле сдержался. Он агрегат
вырубил, кушетка с тобой из трубы выехала. Мы с са-
нитарами подбегаем, а ты корчишься и лицо на себе
дерешь. Вот пришлось тебя связать и успокоительное
вколоть. Самое интересное, что никакой патологии на
снимках нет. Я их уже Виктору Сергеевичу показал –
тому самому неврологу, к которому ты должен был ве-
чером попасть на консультацию. Он посмотрел, сказал,
что зайдет чуть позже.
- А что у меня с лицом?
- Жуткая штука какая-то была. Такое ощущение,
будто у тебя кровь пошла из каждой поры. Лица и шеи
не видать было – сплошная красная маска. Уж на что я
парень стойкий, но и меня проняло – дурно стало. Ты к
тому же орал, как резаный. Врачи – те просто в шоке.
Говорят, подобного никогда не видели. Один раз у них
был парень с татуировкой. У него тоже началось нечто
подобное – стало кожу жечь, тату кровью налилась.
Оказалось, что она была сделана краской дрянной с
примесью металла. И частички ее под действием маг-
нитного поля стали двигаться и терзать бедолагу.
- У меня-то татуировок нет!
- В том и странность. Врачи ничего не понимают.
- Что сейчас с лицом?
- Да все нормально. Когда тебя вытащили, кровь уже
перестала идти, ты сам себе лицо драл. Поэтому и свя-
зали. Я специалиста-кожника нашел. Он посмотрел,
Конь-камень
106
выписал мазь, сказал, что ничего страшного, скоро
пройдет.
Конь-камень
107
Глава шестаz. Церковный канон
Виктора Сергеевича ждать пришлось довольно дол-
го. Гаря заказал пиццу по мобильнику, а потом зава-
лился спать на соседнюю койку – палата была двухме-
стной, но забронирована на одного Кочета. Юля так и
осталась сидеть рядом с Андреем на стуле, поправляя
подушки и вытирая периодически стекающую с лица и
шеи белую жирную мазь.
Врач оказался мужчиной лет сорока среднего роста с
небольшой аккуратно постриженной бородкой. Он ос-
торожно заглянул в палату, увидел спящего Игоря, де-
ликатно постучал в дверь и дважды кашлянул. Затем
прошел внутрь, поставил второй стул рядом с кроватью
Кочета и пожал всем присутствующим руки.
- Ну что ж, молодой человек, к сожалению не могу
вас ничем ни порадовать, ни огорчить. Я посмотрел
ваши снимки, посоветовался с коллегами. Есть кое-
какие отклонения, но все они в пределах нормы. Ниче-
го, что объясняло бы странные видения и приступы,
которые вас преследуют и о которых мне весьма кра-
сочно рассказал Игорь, нет. Давайте-ка я вас осмотрю.
Доктор встал со стула, попросил Андрея присесть на
кровати. Ударил резиновым молоточком по коленям и
кистям – проверил рефлексы, заглянул в зрачки, заста-
вил проследить взглядом за пальцем. Далее последовала
более сложная процедура. Кочета спустили на пол, ве-
лели поставить ступни друг за другом по одной линии,
вытянуть вперед руки и закрыть глаза. Обессиленному
организму просто стоять было тяжело, а уж в такой
странной позе и подавно. Только прикрыв глаза, Анд-
Конь-камень
108
рей почувствовал, что падает – открыл он их уже на по-
лу.
- Н-да... – Виктор Сергеевич озабоченно потеребил
бороду – поза Ромберга весьма неустойчива. Но это еще
ни о чем толком не говорит. Ложитесь в кровать, ува-
жаемый, я вас больше мучить не буду.
- Ну, Виктор Сергеевич, скажите нам свое веское сло-
во! – Игорь помог Кочету подняться и сесть на койку.
- Что я могу сказать, господа? Никаких серьезных па-
тологий нет. Визуальный осмотр говорит мне, что вы
вполне здоровы, просто сильно переутомлены. Мог бы
сказать, что обычно в подобных случаях я советую про-
сто хорошо выспаться, но... Подобных случаев в моей
практике еще не было.
- И что же мне делать, доктор?
Виктор Сергеевич обвел взглядом присутствующих.
- Игорь и вы, барышня, оставьте нас ненадолго од-
них. Мы с молодым человеком побеседуем...
- Знаете, Андрей... Вас ведь Андреем зовут? – начал
врач, когда Юля и Игорь вышли – Ситуация такова, что
я вынужден констатировать у Вас повреждения психи-
ки. Однако, хоть я не считаю себя большим специали-
стом в этих вопросах, вы мне не кажетесь сумасшед-
шим. В большинстве случаев, если подобное происхо-
дит с нормальным человеком, то у него наблюдаются
какие-либо органические нарушения. КТ и МРТ долж-
ны были их выявить. У вас их нет...
- Это значит, что я псих?
- Не стоит быть настолько категоричным. Скажите,
вы верите в Бога?
Такого поворота Андрей не ожидал и несколько
опешил.
- Странно слышать такой вопрос от врача-невролога.
Глава шестаz. Церковный канон
109
- Понятно, значит нет. И в церковь не ходите, соот-
ветственно?
- Честно говоря, я даже не крещеный.
- Понятно. Я бы вам посоветовал вместе с походом к
психиатру и психологу заглянуть в церковь, поговорить
со священником.
- Что ж, спасибо, я подумаю...
- Не стоит так сразу отмахиваться от моих слов. Я то-
же еще относительно молод, но успел достаточно пови-
дать... в той же Чечне, например, в полевом госпитале.
И именно там я понял, что на этом свете однозначно
есть место чуду. Сейчас, вы меня простите, я не буду
вдаваться в подробности. Как оно, это чудо, происхо-
дит, я не знаю и думаю, что ни медицина, ни какая-
либо иная наука это объяснить не в состоянии. Мы, лю-
ди двадцать первого века, привыкли к тому, что все
можно объяснить с материалистических позиций. Од-
нако это далеко не так. Те видения, которые вас посе-
щают, могут быть плодом вашего воображения, но ава-
рия, потом пожар в квартире и сегодняшний случай,
который для меня является настоящей загадкой, немно-
го не вписываются в банальное расстройство психики.
Скорее, они могут быть ее причинами, но никак не
следствиями, как в вашем случае...
- А вы верите в Бога?
- Верю. И церковь посещаю регулярно. И молюсь пе-
ред операциями.
- И помогает?
- Да. Молитва – это ведь не просто славословие или
прошение Господа о чем-либо. Если ты молишься внут-
ренне, духовно, то тем самым настраиваешь себя на оп-
ределенное мировосприятие, на некоторую позитив-
ную волну. Она сама по себе начинает тебе помогать.
Конь-камень
110
Фокус лишь в том, что надо действительно верить. Без-
оглядно и истово. Сейчас почему-то принято считать,
что ученые, врачи, космонавты не верят в Бога, по-
скольку касаются и постигают тайны, недоступные
большинству. Но самое интересное, что, чем более глу-
бокие тайны ты постигаешь и раскрываешь, тем силь-
нее начинаешь верить в Бога. Тем более ты ощущаешь
себя инструментом в Его руках.
- А как же ангелы... небеса... ад и рай?
- Это суть отражения картины мира той или иной
эпохи. Полеты в космос доказали, что над нами рая нет,
а сканирование земной толщи и глубинное бурение не
нашли ада. Но это не значит, что они не существуют в
каких-нибудь иных измерениях, которые недоступны
человеческому восприятию и относительно нашего
распределены, как верх и низ, соответственно...
В глазах Виктора Сергеевича мелькнула добрая ус-
мешка.
- Пути Господни неисповедимы... – продолжил он
после недолгого молчания - Для меня это означает не
только то, что человеку не дано постичь мотивов Бога и
предсказать его поступки, но и то, что весь прогресс
нашей цивилизации, все устремления и мысли уже
давно предопределены Им. И какое бы фантастическое
открытие не совершил человеческий ум, он не сможет
поколебать устои веры. Никогда. Так что, всегда оста-
нется место чуду. Зайдите в церковь, Андрей, поставьте
свечку, поговорите с батюшкой, помолитесь. Думаю,
если не поможет, то однозначно станет легче.
- Хорошо, зайду...
- Вот и замечательно. Я вам выпишу общеукрепляю-
щие препараты и витамины кое-какие. Также дам на-
правление на энцефалограмму. Оно не помешает, а
Глава шестаz. Церковный канон
111
психиатр, к которому тоже стоит обратиться, сам заста-
вит ее сделать.
Врач достал из кармана халата блокнотик, ручку,
выписал рецепт и направление. Положив бумаги на
стол, встал.
- Что же, давайте позовем ваших друзей...
- Доктор, а сколько? – Андрей сделал попытку дотя-
нуться до своих вещей, лежащих у него в ногах.
- Нисколько. – Виктор Сергеевич перехватил его ру-
ку – Думаю, вам деньги понадобятся гораздо больше,
нежели мне. Как минимум – надо квартиру ремонтиро-
вать. Если это не устраивает, считайте, что интересные
случаи я веду бесплатно. А ваш – просто архиинтерес-
ный. Все, до свидания. Удачи вам. Мой телефон есть у
Игоря, понадоблюсь – звоните, не стесняйтесь.
- Спасибо вам. До свидания.
Энцефалограмму сделали в тот же день.
Кочет сначала отказывался, для него утреннего ужа-
са было более, чем достаточно. Одно только воспоми-
нание создавало ощущение, что с его лица заживо сди-
рают кожу.
Игорь наорал на него, обозвал бабой, тряпкой. Что,
дескать, с ним стало... какие-то непонятные видения и
долбанная мистика смогли за неделю превратить его в
помойного бомжа... выжать... уничтожить... Посмотри
на себя! На кого похож! Труп ходячий! В глазах тоска
вселенская, руки дрожат. Встать рядовой! Сми-р-р-на!
На энцефалограмму ша-а-гом арш!
Андрей пошел.
Все-таки, старая поговорка права, что снаряд дважды
в одну и ту же воронку не падает.
Приступа не было.
Конь-камень
112
На Кочета надели шапочку с электродами, засняли
показания и отправили обратно в палату.
А там произошло новое чудо.
Медсестра, осторожно снимавшая ватным тампоном
мазь, была поражена настолько, что даже уронила под-
нос с медикаментами.
Лицо Андрея оказалось практически чистым, лишь
на шее красовались несколько царапин, явно оставлен-
ных его собственными ногтями.
- Что, что там? – Кочет встревожено переводил
взгляд с медсестры на Гарю и Юлю – Что с моим ли-
цом?
- Старик, да ты просто счастливчик!
- Не понял!
- Чего тут непонятного. Люди сложную пластику де-
лают, чтобы шрамы убрать и все такое, а у тебя – сме-
танкой помазали и само прошло.
Они не остались в больнице. Теперь уже Андрей на-
стоял на том, чтобы уехать домой. На следующий день
он собрался с силами и сам без чьей-либо помощи –
Игорь и Юля были заняты на съемках – отправился на
прием к психиатру.
Шел дождь. Он зарядил с самого раннего утра. Сна-
чала мощный, проливной, который ударил барабанной
дробью в окно около четырех утра, загудел саксофона-
ми водосточных труб, загнал голубей под козырьки
крыш, и разлился по всему городу огромными лужами.
Но вскоре потоки воды, падающей с небес, истончи-
лись, и превратились в мелкую туманную взвесь, сгу-
стившую воздух до состояния белесого киселя.
В белом мареве мелькали черные тени прохожих и
парящие над ними скаты зонтов. Все вокруг стало ил-
Глава шестаz. Церковный канон
113
люзорным и расплывчатым. Дома покосились, пригну-
лись к земле, выпучив свои глаза-окна, тротуары по-
крылись ямами и выбоинами, наполненными водой.
Пока Андрей шел к метро, у него незаметно намокли
волосы и пара тонких струек влаги предательски про-
никли под воротник. Дождь взбодрил парня, привнес в
сухую удушливую атмосферу, царившую у него на ду-
ше, некоторую свежесть, придал сил. Настолько, что он,
вопреки наказам Игоря, не взял такси, а поехал на при-
ем к врачу общественным транспортом.
По пути Андрей вспомнил совет доктора. До встречи
с психиатром еще оставалось прилично времени. Мож-
но было выкроить минутку на посещение церкви.
Первый раз в жизни.
Ближайшим к квартире Игоря храмом, о котором в
принципе знал Кочет, был по его соображениям Вла-
димирский собор.
К врачу предстояло ехать на Васильевский остров.
Там, понятное дело, тоже есть церкви, но где именно
они расположены Андрей не имел ни малейшего поня-
тия. Блуждать в поисках или спрашивать у прохожих не
хотелось, и он решил отправиться в известное ему ме-
сто.
Метрополитен встретил промокшего Кочета духо-
той, заскорузлостью, удушливыми волнами спертого
воздуха, гонимыми поездами по тоннелям. Проехав до
Владимирской, он поднялся наверх, вышел на Кузнеч-
ный, и его взгляд уперся в небольшую часовню на углу
у Владимирского собора. Сама церковь возвышалась
над площадью желтым великаном, устремив ввысь тем-
ные купола с ярко горящими, не смотря на непогоду,
золотыми крестами на них.
Конь-камень
114
Когда-то давным-давно его должны были здесь кре-
стить.
Они жили с родителями и бабушкой на Невском не-
подалеку. Мать и отец, в принципе, были достаточно
далеки от религии, тем более, что официальная совет-
ская пропаганда ее не одобряла. Отец, тот вообще успел
побывать в партии, поэтому и не помышлял о том, что-
бы когда-либо надеть на себя крестик.
Верующей была бабушка. Она пронесла веру в себе
сквозь все гонения и притеснения, выпавшие на долю
православия в двадцатом веке, и не раз повторяла, что
только горячая каждодневная молитва помогла ей пе-
режить блокаду. Поэтому, как только произошел рас-
пад СССР, и вместе с демократией в страну пришла
свобода вероисповедания, она всеми возможными спо-
собами принялась склонять семью к воцерковлению.
Но, стоит отдать ей должное, в свои семьдесят с хвости-
ком Ксения Петровна, так звали бабушку, не впала в
маразм и весьма пиеететно относилась к чужому мне-
нию, считая, что личность, пусть еще маловозрастную и
несмышленую, как ее внук, притеснять нельзя ни коим
образом
Андрею на тот момент было семь лет. И он катего-
рически отказался идти в церковь и креститься. Сделал
это исключительно в подражание отцу, и таким обра-
зом мужская часть их семейства не приняла религию.
Никакую.
Отец до самой смерти.
Андрей - до сих пор.
И никогда еще за всю жизнь у него не возникало же-
лания или потребности пойти в храм.
Церковь и все, что с ней связано, умерло вместе с ба-
бушкой, потом воскресло ненадолго под рубрикой «ис-
Глава шестаz. Церковный канон
115
тория религии» в ходе изучения, а скорее благополуч-
ного пропуска, в университете предмета «культуроло-
гия», а затем умерло, казалось бы, безвозвратно.
До недавних событий.
Когда Бог сам сообщил своему пасынку, что он есть.
Когда два дня назад Кочет заметил, что про себя стал
все чаще обращаться к нему.
И вот сейчас он стоит перед высокими дверьми Его
обители и не решается войти внутрь.
Что нужно сделать?
Кажется, перекреститься.
Спасибо бабушке, это мы все-таки умеем. Сложить
вместе три пальца – большой, указательный и средний
– теперь лоб, живот, правое плечо, левое, поклон... роб-
кий... нерешительный...
- Не стоит тебе туда идти... – раздался вдруг хриплый
голос где-то за спиной.
Кто это?
Андрей обернулся.
У Владимирской церкви всегда стояли нищие. В сол-
нечные погожие деньки они выстраивались рядком
чуть ли не до десятка человек. Сейчас на тротуаре пе-
ред ступенями храма топтался лишь один попрошайка.
Серый затертый пиджак, надетый на грязную, штопа-
ную по вороту рубашку жуткого канареечного цвета,
обвислые на коленях не то брюки, не то шаровары,
стоптанные ботинки. Фигура перекошена на одну сто-
рону, пальцы левой руки скрючены – видимо, был не-
удачный инсульт. Шея вытянута вперед, на голове ос-
талось едва две-три волосины. Ежесекундно перемина-
ется с ноги на ногу. А глаза...
Серовато-белесые, выцветшие, они смотрели на Ан-
дрея двумя прожекторами. И он аж зажмурился на
Конь-камень
116
мгновение. Столько в них, в этих глазах, было боли, со-
чувствия и любви. Именно любви. К нему, к Кочету, к
совершенно незнакомому парню, который не подал
этому блаженному ни копейки, даже не обратил на не-
го внимания.
- Не ходи туда. Не стоит тебе. Не время еще.
- Ты чего, отец? Тебе денег дать?
- Нет. Деньги мне другие подадут. Ты туда... в цер-
ковь... не ходи...
- С какого перепуга?
- Не ходи...
Попрошайка вытянул свою скукоженную руку и
сделал шаг вперед с явным намерением схватить парня,
удержать его...
- Не ходи... – беспросветная печаль в глазах.
Андрей попятился, чуть не растянулся на ступенях
паперти, но вовремя ощутил пяткой преграду, сделал
еще два шага и уперся спиной в деревянную дверь со-
бора.
- Прости, отец.
Холодок страха пронесся в душе, сковывая тело и за-
мораживая мысли, настолько странна была ситуация,
но он все-таки повернулся, открыл тяжелую створку и
вошел внутрь.
Не смотря на непогоду, будний день и еще утренние
часы, в соборе было достаточно народу. Заканчивалась
служба. Священник с алтаря читал проповедь.
Андрей вошел в просторный зал с колоннами, под-
нял голову вверх – к хорам и куполам храма – и замер.
В принципе, еще раньше церковные строения, осо-
бенно большие соборы, вызывали в Кочете если не по-
добострастие, то уважение своим величественным ви-
Глава шестаz. Церковный канон
117
дом, устремленными в небеса маковками куполов, кра-
сивой архитектурой, от которой иногда даже дух захва-
тывало. При взгляде на них иногда в глубине души
возникал вопрос: для чего людям нужны эти здания и
что двигало и двигает их на постройку. Вопрос не нахо-
дил ответа, да и сам Андрей не сильно стремился к зна-
нию подобного рода.
Сейчас он был поражен, ослеплен обрушившейся на
него красотой внутреннего убранства.
И не только красотой.
Сам дух этого место – величественный, мощный, за-
ставляющий пригнуться к земле, встать на колени,
пасть ниц перед его хозяином, перед Богом – заворожил
Андрея. Он пошел по залу, озираясь по сторонам, не-
вольно задевая прихожан, внимавших проповеди. На
него зашикали, но он не слышал. Внутри него играла
своя музыка. Сначала неуверенная и робкая, потом
сильнее и сильнее. Постепенно из неясной далекой ме-
лодии она оформилась в молитву или нечто похожее на
нее, читаемую сильным мужским голосом, в котором
чувствовались властные и даже гневные нотки. Андрей
не мог разобрать слов, но торжественный их распев
действовал на него магическим образом.
Обстановка церкви чуть померкла и поплыла в гла-
зах, сладкий запах – мирра, ладан, фимиам? – усилился
и еще более затуманил голову. Святые на иконах вдруг
зашевелились и все, как один, враз глянули на Андрея.
И он закричал.
Потому что их взгляд обжигал и резал его тело слов-
но твердосплавный диск циркулярной пилы.
И еще они говорили.
Нет, кричали!
Что? Что?
Конь-камень
118
Что – он не слышал.
Боль захлестнула его, согнула, заставила душу выле-
теть из тела и посмотреть на свой бренный сосуд со
стороны.
И из-под купола храма Андрей увидел свою скор-
ченную, извивающуюся на каменном полу фигурку.
Вокруг него на некотором удалении стояли люди. Все -
ежесекундно осеняя себя крестным знаменем. Несколь-
ко особо «богобоязненных» старух кричали на него
«изыди сатана!» и норовили пнуть посильнее. С алтаря
спешил батюшка, читавший проповедь, а за ним еще
пара священников. Но само главное, он наконец понял,
что говорили святые.
Изыди!
Твердо, властно.
Изыди!
Ему.
Или нет?
Или тому темному существу, что сейчас крутило,
било, выворачивало, выламывало несчастное тело на
полу храма.
Господи ты, Боже! Да что же это такое! За что?
Я, раб твой, Андрей Кочетов, пусть и не крещеный,
не исповедовавшийся ни разу, не причастившийся свя-
тых тайн Твоих, пришел в жилище Твое просить избав-
ления от мук моих. Я почти уверовал в тебя, а сейчас –
окончательно и во веки веков. Ты же отринаешь меня от
себя, изгоняешь из-под сени твоей, лишаешь своих ми-
лостей. Да, я не совершил ничего во славу Твою, но ведь
все мы люди – суть, дети Твои, а детям прощаются все
их поступки, совершенные по незнанию. Прости же и
меня, Господи, ниспошли на меня благодать Твою, ибо
Глава шестаz. Церковный канон
119
не могу я более терпеть эти муки адовы. Но если это
мой крест, судьба моя, то дай знать, за что я несу сие
наказание...
За что?
За что?!
Андрей кричал, надрывался, метаясь бесплотным
духом по внутреннему пространству храма – между ко-
лонн, от стены к сене, взлетая под купол и падая низ,
почти на пол. Крик святых давил и мучал его. Внезапно
он заметил, что его бренное бессознательное тело под-
хватили несколько мужчин из прихожан и в сопровож-
дении напуганного и растерянного священника понес-
ли к выходу.
Нет!
Он рванулся вниз, понимая, что впереди его ждет
темная преграда. Но совершенно неожиданно оказался
в теле без особых помех.
Святые гнали не его, не Андрея.
Они гнали темного в нем.
Когда его вынесли на порог церкви и принялись хле-
стать по щекам, прыская на лицо водой, Андрей подал
голос.
- Э-ге-гей... не надо... спасибо...
- Как вы себя чувствуете? – озабоченное лицо свя-
щенника склонилось над ним.
- Ничего, сейчас уже лучше, спасибо... – Андрей при-
слонился спиной к стене здания, ощущая, как намока-
ют брюки от влажного камня паперти.
«По сравнению с тем, что уже случилось, это пустя-
ки. Мокрая задница внешний вид не сильно испортит».
Влага несла в себе прохладу, а прохлада – облегче-
ние.
Конь-камень
120
- Это бесы, бесы! В нем бесы! Сатана! – вклинилась
какая-то старушка, тыча в Андрея кривым коричневым
пальцем и бешено вращая глазами.
- Ну что вы, Господь с вами, милая! – священник
оборотился к воинственной прихожанке – Не в средние
века же живем – двадцать первый на дворе. Устал моло-
дой человек или, быть может, аллергия у него на куре-
ния. Тоже такое бывает. Бесы, конечно, возможны, но
сначала разобраться надо. Вот так вот, с бухты-барахты,
они себя не проявляют. Успокойтесь сами и отойдите,
пожалуйста, молодому человеку воздух нужен.
- С вами, правда, все в порядке? Может, «скорую» вы-
звать? – вернулся он к Андрею. Внимательные, добрые
и встревоженные глаза блуждали по лицу парня. – Хо-
тя, как я вижу, скорая не нужна.
Кочет не успел ничего ответить, как сквозь скопле-
ние людей вокруг к нему протолкался давешний по-
прошайка.
- А я ведь говорил – не ходи, рано еще...
- Ты о чем, Палыч? – священник придержал нищего.
- Так я тут сегодня один стою. Погода плохая, все по-
прятались. Смотрю – он хочет зайти. А я вижу – нельзя
ему, рано еще. После зайдешь.
Он вновь прожег Андрея проникновенным взглядом
своих белесых зениц.
- Я ведь вижу, правда.
- Ну, ладно, Палыч, будет тебе. – он вглядом показал
на него другим священникам, и они аккуратно отвели
нищего в сторону – Вы на него зла не держите. Он у нас
человек божий, юродивый. Вам действительно врач не
нужен?
- Нет. Я сейчас сам к доктору еду. Сюда по пути за-
шел. Да неудачно. Простите, если что не так.
Глава шестаz. Церковный канон
121
Андрей встал, отряхнулся, обвел взглядом собрав-
шихся вокруг него, потом подошел к попрошайке, ко-
торого священник называл Палычем, и бухнулся перед
ним на колени.
- Прости, отец, что не послушал твоего совета. Ты
ведь все знаешь, все понимаешь. Скажи, что мне делать,
как быть дальше? Запутался я, отец. Устал. Страшно
мне. Что делать, скажи?
- Акстись, акстись! – запричитал юродивый – Что ты,
что ты! На коленях-то! Это я перед тобой должен так
стоять! Не знаю я, что делать, милый, не знаю. Ты иди
своим путем, иди, он тебя приведет. А больше не знаю,
не знаю...
Широко распахнутые глаза попрошайки увлажни-
лись, и слезы потекли по его щекам.
- Ты уж прости меня, недостойного...
И он сам неуклюже опустился на колени перед Анд-
реем.
Кочет опаздывал на прием. После церкви он не мог
никуда сразу поехать, сел в кафе, заказал «эспрессо» и
просидел около часа, куря одну сигарету за другой.
Только когда никотин притупил боль и страх до при-
емлемого состояния, Андрей невероятным усилием за-
ставил себя спуститься в метро и поехать дальше – на
Васильевский остров.
Держаться, только держаться.
Кочет чувствовал, что находится на грани срыва.
Мысли в голове скакали, как сумасшедшие. Все про-
изошедшее с ним за последнее время абсолютно не ук-
ладывалось ни в какие рамки. Он понял, что, скорее
всего, уже ни психиатр, ни какой-либо другой врач ему
Конь-камень
122
не помогут. Надежда на Бога, религию, церковь тоже
стала призрачна и эфемерна.
Что делать?
Остается только одно. Принять все, как есть, и идти
по этому загадочному мистическому пути, о котором
говорили ему мать и юродивый.
Однако, Кочет поехал в клинику на прием.
Что-то его тянуло.
Решение положиться на собственное чутье и дви-
гаться дальше не отбило желание разобраться в приро-
де его нынешнего состояния. Вывести из него психиатр
не сможет, в вот дать какую-либо наводку или подсказ-
ку – вполне возможно.
Андрей, как ужаленный, выскочил из метро на стан-
ции «Василеостровская». Дождь перестал совсем. Ас-
фальт был еще мокрый, и на листьях деревьев лежали
капли влаги, хотя солнце уже начало припекать. Кочет
буквально бегом пролетел шестую, пешеходную, ли-
нию, выскочил на Малый, и быстрым шагом пошел по
нему в сторону гавани.
Клиника располагалась на пятнадцатой линии бли-
же к Неве. Парень дошел до ближайшего перекрестка.
Светофор возле пешеходного перехода через проспект
еще горел зеленым светом, и он уже занес ногу, чтобы
ступить на проезжую часть, намереваясь перейти на
другую сторону улицы, как услышал позади себя гром-
кий оклик.
- Стой! – звонким девичьим голоском – Да стой же!
Время замедлилось, превратилось в густой, прозрач-
ный, тягучий кисель.
Поворот головы справа налево. Вот мимо него на
проезжую часть шагнул какой-то мужчина – перед гла-
зами мелькнула синяя бейсболка и полосатая майка-
Глава шестаz. Церковный канон
123
поло – потом проплыл газон с резвящимся на нем псом,
две женщины, идущие прочь по тротуару вдоль до-
мов... И – глаза в глаза – девятилетняя девочка. Светлые
золотистые, чуть вьющиеся волосы собраны в два хво-
стика, смешное красное платьице облегает худенькую
фигурку.
- Стой! – прямо в лицо Андрею.
- Куда ты! – уже в сторону.
Кочет поворачивается дальше и видит еще одну дев-
чушку, совсем малышку, лет двух или трех – тоже свет-
лые волосы, большой бант на макушке. Она бежит от
сестры, пытаясь схватить белого с черными пестринами
голубя. Но возмущенная птица не дается в руки, берет
небольшой разбег, шумно взмахивает крыльями и взле-
тает на воздух.
Андрей следит за ее полетом до тех пор, пока лучи
солнца не начинают слепить глаза, и голубь не раство-
ряется в них.
И тут за спиной раздается отчаянный визг тормозов,
полузадушенный вскрик, глухой звук удара и отчетли-
вый хруст ломаемых костей.
Костей!?
Время вновь течет в обычном ритме.
Кочет оборачивается и млеет от ужаса.
У его ног лежит та самая синяя бейсболка, принад-
лежавшая мужчине, секунду назад переходившему до-
рогу, а сам он, бездыханный и окровавленный, лежит
на асфальте перед джипом, из которого выходит откро-
венно пьяный водитель. Молодой, но уже с брюшком,
черные брюки, голубая рубашка, он недоуменно смот-
рит то на капот своего авто, то на труп перед ним, дос-
тает из сумочки на поясе мобильник и набирает какой-
то номер.
Конь-камень
124
Девочки...
Кочет вновь оборачивается и видит спины уходящих
вглубь по линии девчонок – красное платье и белый
бант. Младшая практически висит на руке у старшей,
умилительно семеня своими маленькими ножками.
- Боже ты мой... – всхлипывает женский голос рядом
– Что же это такое... Среди бела дня...
Рядом с Андреем стоит женщина лет пятидесяти.
Глаза полны слез, ладони закрывают трепещущий под-
бородок.
- А как случилось?
- Вы не видели разве? Этот изверг на джипе вылетел
из-за поворота, мужчина даже отскочить не успел...
Ведь на зеленый же шел, не на красный...
Она раскрыла большую синюю сумку, висевшую на
плече, достала носовой платок и принялась аккуратно
промакивать слезы.
- А вы тоже ведь там могли... – высоким дрожащим
срывающимся голосом - Я видела, вы вдруг останови-
лись, оглянулись, и тут это как раз... Просто чудо, что
вы не пошли. А он... Господи, Боже!
«Стой!» - всплывает в памяти звонкий девчоночий
окрик.
«Да они же меня спасли!»
Быстрый взгляд вдоль улицы, но ни платья, ни банта
– ярких маячков – уже не видно.
Господи!
У Андрея задрожали ноги, и он опустился прямо на
грязный асфальтовый тротуар.
Он пришел в клинику спустя три часа после назна-
ченного времени. Грязный, всклокоченный, трясущий-
ся. В приемном спросил на месте ли Аделаида Сергеев-
Глава шестаz. Церковный канон
125
на и может ли он с ней встретиться. Врач была на месте,
но пришлось подождать некоторое время в холле вто-
рого этажа – дневной обход нельзя было прервать ради
опоздавшего парня.
Кочет присел на кожаный диван и стал отрешенно
наблюдать за жизнью обитателей клиники. Это дало
ему возможность примерно на полчаса отвлечься от
мучительного копания в себе и поиска ответа на во-
прос, что с ним происходит.
Отделение представляло собой большой Г-образный
холл, в который выходили немногочисленные двери
палат. В одной его части – светлой с окнами – стояли
столы, стулья и несколько почти антикварных комодов,
здесь явно была столовая, в другой – полутемной – рас-
полагался сестринский пост, процедурная и кабинет
заведующей, около которого Андрей и сидел. Видимо,
он оказался на женском отделении, поскольку мимо хо-
дили только представительницы противоположного
пола. Недавно прошел обед, и две пожилые дамы уби-
рали со столов, одна грузная старуха, не смотря на лето
перевязанная через грудь пуховым платком, беседовала
на посту с сестрой. Из палаты выглянула молодая де-
вушка в спортивном костюме – стройная, с небольшой
грудью – улыбнулась Андрею и пошла к лестнице,
спустилась вниз, на первый этаж.
Идиллия.
Кругом цветы, покой...
Вот только во всем чувствуется налет некой неестест-
венности, чуждости. И дамы в столовой, и старуха, и
девушка – на них лежала печать некой искусственной
просветленности. Они не сами такие, их такими – ти-
хими и приветливыми – сделали, подлечили, а вместе с
Конь-камень
126
лечением отняли крохотную частичку души, которая
давала полноту их личности.
«Что, и меня также? Накормят таблетками, проведут
через ряд процедур и выпустят здоровым полноценным
членом общества. Только ведь я уже буду не совсем я.
От меня отщиплют, пусть маленький, но мой собствен-
ный кусочек. И обратно уже не вставят. А что именно
вынут – им ведь все равно. Распотрошат, отпрепариру-
ют, составят анамнез, вынесут диагноз, вердикт. Болен
тем-то и тем-то, лечить так-то и так-то. Будет здоров
или нет – неизвестно, поскольку все в этом мире субъ-
ективно и относительно. А в ходе этого лечения, я, Ан-
дрей Кочетов, избавлюсь от своих страхов, страданий,
тревог и даже страстей. Мой живой организм частично
одеревенят, и скажут, что это нормально. Ничего, па-
рень, поживешь и так, зато мучения прошли. Согласен
ли я на это? Не знаю. Хочется компромисса: и видения
долой и прошлую жизнь сохранить. Возможно ли? Не
знаю. И это незнание страшит не менее, чем ожидание
очередного приступа или нового мистического события
в жизни...»
Страшно. Страх парализует как укол новокаина,
растекаясь холодными струйками по венам, заставляет
мысли метаться и внутренне дрожать в постоянном
предощущении чего-то... чего-то неизвестного. Что
произойдет дальше? Каждый час, каждую минуту, каж-
дую секунду...
«Так больше нельзя! Надо избавляться от страха.
Пускай мне выпишут какие-нибудь антидепрессанты.
Они, по крайней мере, не особо порушат личность, а от
неприятного навязчивого состояния могут избавить.»
- Здравствуйте, вы – Андрей?
Глава шестаz. Церковный канон
127
- Да это я! – Кочет вскочил с дивана.
- Я Аделаида Сергеевна. Пройдемте в мой кабинет.
Конь-камень
128
Глава седьмаz. Психоз
Врач, а вернее, заведующая клиникой, была статной
пожилой женщиной. Из-под белого халата выглядывал
воротник старомодной кружевной блузки, седовато-
пегие волосы убраны заколками-невидимками, кото-
рые, тем не менее, проступали черными стрелами, лицо
прорезано немногочисленными, но глубокими морщи-
нами, на носу очки, из-за которых смотрели внима-
тельные, изучающие и отстраненные глаза.
Андрей, сидящий в кресле перед большим письмен-
ным столом в кабинете Аделаиды Сергеевны, почувст-
вовал себя вдруг школьником на приеме у директора.
- Простите за опоздание... – начал он.
- Не надо. Я вижу, что у вас стряслось что-то доста-
точно серьезное. Хотите воды?
- Да, не откажусь.
Доктор налила воды из графина, стоящего за ней на
подоконнике, и протянула стакан Кочету, он с благо-
дарным кивком принял его и тут же осушил до дна.
- Расскажите, что вас беспокоит. – мягко попросила
она, когда Андрей поставил пустой стакан на стол –
Мне Игорь вкратце описал проблему, но по телефону
из третьих уст – это одно, а вживую от первого лица –
другое. Начинайте, не спешите, время у нас есть.
И Кочет в очередной раз рассказал все, что с ним
произошло за последние две недели, включая события
сегодняшнего дня. Описал во всех красках и подробно-
стях, выложил все свои ощущения и домыслы.
Сперва Аделаида Сергеевна что-то помечала на лис-
те бумаги, переспрашивала и уточняла. Особенно за-
острила свое внимание на факте употребления Андре-
Глава седьмаz. Психоз
129
ем легких наркотиков, алкоголя и табака. Как давно он
этим «балуется», как часто? Но потом ее вопросы иссяк-
ли, а по мере развития истории она вообще отложила
ручку, сняла очки и слушала словно маленький ребе-
нок волшебную сказку – широко раскрыв глаза.
- ...вы простите, я и так опаздывал, но все это меня
настолько вымотало, что пришлось себя немного успо-
коить, прежде чем прийти к вам.
- Вы выпили?
- Нет, что вы. Честно говоря, я боюсь. Прекрасно по-
нимаю, что такое белая горячка, и к чему она приводит.
А что может быть, наложись она на мои видения,
страшно даже представить. Поэтому просто посидел в
сквере, покурил, пришел в себя.
- Понятно.
Андрей поднял глаза на врача, и столько надежды и
мольбы было в его взгляде, что Аделаида Сергеевна
смутилась.
- Я вижу, вы ждете, от меня какого-то ответа, профес-
сионального мнения. Мое профессиональное мнение
таково: за всю свою более чем тридцатилетнюю врачеб-
ную практику я не сталкивалась с подобным. Даже если
отбросить невероятные события происходящие с вами в
реальной жизни, посчитать их случайностями, то никак
нельзя сбрасывать со счетов все остальное. Во первых,
вы говорите, что видения носят по большей части реа-
листичный характер – вы видите, слышите, осязаете,
обоняете, сохраняете способность адекватно мыслить и
воспринимать происходящее и более того – даже полу-
чили некоторые увечья. Так? А это большая редкость.
Можно я взгляну на вашу руку?
Андрей протянул ей левую ладонь.
Конь-камень
130
Аделаида Сергеевна с минуту разглядывала ее, по-
том отрицательно покачала головой.
- Нет, не думаю, что это стигматы. Просто содрана
кожа. Уже заживает и, скорее всего, больше самостоя-
тельно не закровоточит. Большинство стигматиков –
глубоко религиозные люди, при этом страдают ярко
выраженной истерией и наносят раны сами себе. У не-
которых появление стигматов связано с психосоматиче-
скими нарушениями, то есть они возникают сами в тот
момент, когда человек впадает в транс. Но практически
во всех психиатрических заболеваниях симптомы, в ва-
шем случае – видения, носят навязчивый, повторяю-
щийся характер. И я не припомню случаев, чтобы они
были столь красочны, реалистичны и каждый раз непо-
вторимы, как у вас. Во-вторых, меня смущает некоторое
пересечение с реальностью. Особенно это касается слу-
чаев, когда вы дрались с Игорем и сегодняшний в церк-
ви. Можно предположить, что произошел какой-то
сбой в организме с очень мощным выбросом адренали-
на, но чтобы при этом вы находились в сомнамбуличе-
ском состоянии, контролировали свое тело и видели все
со стороны. Если вы меня не разыгрываете, то это ка-
кая-то мистика.
- К сожалению, Аделаида Сергеевна, не разыгрываю.
- Вы говорили, что делали КТ, МРТ и энцефалограм-
му. У вас хотя бы заключения с собой? Я могу на них
взглянуть?
- Да, конечно. Я как раз справки взял, а снимки нет.
Андрей достал из внутреннего кармана летней вет-
ровки бумаги и протянул врачу, которая тут же углу-
билась в их изучение.
- Ну да, все верно, как вам и сказали, никаких пато-
логий не наблюдается.
Глава седьмаz. Психоз
131
- И что мне делать?
- Не только вам. Скажу прямо: случай очень инте-
ресный, будем искать пути.
- Найдите, пожалуйста. А то я, боюсь, не выдержу.
Понимаю, что за такие слова меня сразу к вам в стацио-
нар определить надо. Но за эти две недели уже так
умучался. Даже в церковь не зайти, понимаете!
- Понимаю, не волнуйтесь. На первое время я выпи-
шу вам легкий антидепрессант, чтобы снять стрессовое
состояние. Он безобидный достаточно, привыкания к
нему нет, а люди потом как на крыльях летают. Думаю,
поможет и вам – уберет чувство постоянного страха.
Будет достаточно принимать по одной таблетке в день.
Только до приема, завтра, заедьте к нам и сдайте кое-
какие анализы. Сейчас, к сожалению, поздно – проце-
дурная сестра уже ушла. Помимо этого надо будет сде-
лать электрокардиограмму.
- Доктор, а хоть чем-то вы можете объяснить?
- Понимаете, Андрей, психиатрические заболевания,
в большинстве, своем объясняются множеством различ-
ных факторов. Генетикой, физиологическими наруше-
ниями, вирусными заболеваниями. Но в итоге все, ко-
нечно, сводится к биохимическим процессам в мозгу.
Происходит какое-либо нарушение, недостаток или
избыток того или иного специфического вещества в ор-
ганизме, из-за которого страдают процессы передачи
нервных импульсов. Вкратце можно это описать таким
образом.
- Спасибо. Не особо понятно, но все-таки.
- Не отчаивайтесь, Андрей, мы постараемся вам по-
мочь. Вот возьмите рецепт, направления и ваши заклю-
чения. Завтра сдайте анализы, а через три дня я жду вас
снова.
Конь-камень
132
- Спасибо, Аделаида Сергеевна.
- Не за что.
Кочет подавленный и измученный вышел из клини-
ки, постоял немного перед входом, подумал и напра-
вился не налево, к метро, а направо – к Неве.
Питер – город воды, и, можно сказать, что она им
управляет. Здесь даже небо большую часть года цвета
свинца – цвета гранитных набережных и холодных бал-
тийских волн. Здесь практически нет солнца, а если оно
и есть, то ты его не видишь, поскольку твоя жизнь тоже
управляется водой. С утра – прилив – поездка в метро,
на автомобиле или другом транспорте на работу, вече-
ров – отлив – ты едешь домой. И в обоих случаях солнце
с его живительными лучами сокрыто за зданиями им-
перского зодчества.
Андрей шел по набережной, засунув руки в карманы
джинсов, погруженный в свои невеселые размышления.
Прохожие оглядывались на взъерошенного сумрачного
молодого человека. Кто-то даже отпустил вслед ему
«Наркоман, наверное», но Кочет не реагировал ни на
что.
Ему было все равно.
Этот мир, мир, в котором он родился и прожил два-
дцать пять лет, предал его.
Отвергнут Богом.
Отвергнут наукой.
Что осталось?
В кармане завибрировал мобильный телефон.
Остались друзья.
- Да, Игорь, привет! Встретился, все в порядке. Ну,
она тоже не может сказать ничего конкретного. Надо
завтра сдать анализы, сделать какую-то кардиограмму,
Глава седьмаz. Психоз
133
потом через три дня опять к ней на прием... Сюрприз
мне приготовил?! Спасибо, конечно, старик, но с меня,
пожалуй, хватит сюрпризов. Ну да, да, ты прав. Не без
приключений. Потом расскажу, дома. Нет, все обош-
лось. Впрочем, до сих пор все обходилось более-менее
без летального исхода. Так что не волнуйся. Домой
приду – поговорим. Давай, пока.
Да, друзья еще остаются, и это хорошо. Это единст-
венное, что поддерживает огонек жизни в его бренном
измученном теле.
Друзья и любовь.
У Университета Андрей сел на троллейбус и доехал
до Невского. Зайдя в первую попавшуюся аптеку, он
сунул рецепт, выданный Аделаидой Сергеевной и слег-
ка обалдел. Лекарство оказалось, мягко говоря, не де-
шевым. Наличными Кочет не смог набрать нужную
сумму, кредитки в аптеке не принимали, поэтому при-
шлось отправиться в банкомат.
И здесь его ждал еще один сюрприз.
Денег на карте не было.
Андрей не поверил своим глазам. Вставил карту еще
раз, ввел пин-код, проверил баланс.
Ноль.
Не может быть!
Это каким образом случилось?!
Он четко помнил, что последний раз снимал деньги
перед поездкой на залив к Игорю, и на счету оставалась
еще достаточно круглая сумма. В голове закрутились
нехорошие мысли о компьютерных мошенниках, виру-
сах в банкоматах и прочем. Он судорожно выдернул
карту и, расталкивая прохожих, бросился бежать к дру-
Конь-камень
134
гой станции метро, в фойе которой тоже стояли терми-
налы с наличностью.
Пульс стучит в висках, перекрывая своим шумом
мысли.
Вставить карту.
Ввести пин-код.
Код принят.
Состояние счета.
Ноль!
Нет!
Андрей механически нажал на клавишу возврата
карты, сунул ее в карман.
Это конец. Теперь он еще и нищий. У Кочета был
небольшой накопительный счет, на котором лежала
резервная сумма в иностранной валюте, но сейчас по-
чему-то присутствовало стойкое ощущение, что и там
никаких денег уже нет.
- Не знаю, старик, что там приключилось. Я в банк
позвонил, но ничего конкретного не узнал, а ехать раз-
бираться было уже поздно. Завтра смотаюсь, заодно
проверю остальные счета. Боюсь только, что и там пус-
то.
- Действительно, мистика какая-то с тобой происхо-
дит. Это точно не зомби-программа. Складывается
ощущение, что тебя ведут. Для чего-то нужно, чтобы ты
прошел все это. И не умер.
- Да. Эти девочки до сих пор у меня перед глазами..
Белокурые... сестры... И церковь, и Мафиози, и мама, и
лошади, кровь, камень этот, остров, часовня, Маринку
туда же... Все это постоянно у меня в голове, в мыслях.
Не избавиться никак, ни на минуту. А теперь еще и без
денег.
Глава седьмаz. Психоз
135
- За это не переживай. У меня сейчас с баблом непло-
хо, одолжу на первое время, да на лечение.
- Какое лечение, Игорь! – Андрей вскочил с дивана.
Они сидели в гостиной, пили пиво. На низком жур-
нальном столике покоилось огромное блюдо с недое-
денной пиццей. Пара пустых бутылок уже почивали на
полу.
- Какое, на хрен, лечение! Ты что, не видишь, что
происходит? Не помогут мне никакие дурацкие таб-
летки!
- Я знаю.
Игорь внезапно понурился и как-то виновато по-
смотрел на Кочета.
- Что случилось?
- Да, собственно, ничего не случилось. Просто... Дело
в том... – Игорь опустил глаза в пол и, нахмурившись,
пытался подобрать слова. Таким смущенным приятеля
Андрей еще никогда не видел.
- Ты чего, парень? Хорош мямлить, говори, не стес-
няйся, здесь все свои.
- Понимаешь, тогда у тебя на квартире, когда ты
увидел свою мать, я тебе сначала не поверил и решил,
что у тебя начались уже реальные психические откло-
нения. Но когда мы выходили, я оглянулся и заметил
женский след на полу. Думал, приглючилось. На сле-
дующий день поехал – след на месте. Я его сфотогра-
фировал и отдал Петрухе, нашему спецу по визуаль-
ным эффектам, чтобы он проверил и вынес свой вер-
дикт. Сегодня он сказал, что с вероятностью восемьде-
сят процентов след настоящий. Так что там действи-
тельно была твоя мама, или кто-то на нее похожий...
Есть только одна странность – я обшарил всю квартиру,
Конь-камень
136
но больше ни одного отпечатка женской стопы не на-
шел.
- Почему ты молчал? – тихо спросил вернувшийся
обратно на диван Андрей.
- Хотел удостовериться, да и кроме того... – голос
Игоря внезапно набрал силу – Блин, если бы я тебе сра-
зу сказал, хрен бы ты пошел к врачам. А лечиться тебе
все равно надо. Не от причины, так от следствия. Ты
посмотри на себя! За две недели от прежнего Кочета
ничего не осталось – похудел, осунулся, глаза сума-
сшедшие. Вот я решил не говорить, пока ты не прой-
дешь профессионалов.
- Господи, Гаря, я ведь и сам уже считал себя сума-
сшедшим. До сегодняшнего дня, до церкви и до этих
девочек. Ты не беспокойся – к Аделаиде Сергеевне я
пойду и лекарства жрать буду. Мне жутко страшно, и
этот страх гнетет еще больше видений и мистических
событий вокруг.
- О-кей, понял, будем лечить от страха. А от него са-
мое верное спасение – позитивные эмоции. – Игорь
вскочил с кресла, на котором сидел, и хлопнул себя по
коленям – Вставай! Пойдем спустимся до машины – у
меня для тебя сюрприз есть.
- Что еще за сюрприз? – погруженному в мрачные
раздумья Кочету не то, что идти, даже шевелиться было
неприятно.
- Увидишь! – Игорь подскочил к приятелю и резко
вздернул его на ноги.
- Мать моя женщина! – изумлению Андрея не было
предела – Точно такой же, как у меня был!
- Брат-близнец!
Глава седьмаz. Психоз
137
В багажнике Игорева джипа лежал стул. Обыкновен-
ный барный стул, поблескивающий хромом стальных
ножек. Кочет любовно погладил черное кожаное сиде-
нье, коснулся пальцами шариков стальных заклепок,
радостно ощутил приятный холод металла.
- Бери, старик, он твой. Я подумал, что привычный
насест, поможет вернуть тебе былой боевой дух. А бое-
вой дух, в свою очередь, поможет совладать со всеми
неприятностями, видениями и прочей ерундой.
Однако, радужным предсказаниям Игоря не суждено
было сбыться
- Какого черта! Вы хотите сказать, что мне не запла-
тят денег? У меня по договору еженедельные выплаты.
Я тут пашу, как вол. И вот на тебе, как снег на голову, -
денег нет и не будет.
Светлана Алексеевна, маленькая, хоть и чуть полная
женщина, бухгалтер киностудии, съежилась под разъя-
ренным взглядом «Грозного Гарри».
- Да поймите, Игорь, мы тут абсолютно не при чем.
Сами оказались в таком же дурацком положении. По
договору с продюсерами финансирование было разби-
то на несколько этапов. Три первых благополучно за-
крылись, сейчас ждали очередного поступления денег.
А вместо него – объявление о банкротстве и разрыв до-
говоров. Мы, конечно же, выставим счета в погашение
наших затрат, но, боюсь, их погашение произойдет не
скоро...
- Если вообще произойдет! – Игорь перестал нави-
сать над несчастной женщиной, которой уже сутки
приходилось объясняться со всем персоналом студии:
актерами, каскадерами, операторами, гримерами, осве-
Конь-камень
138
тителями, администраторами, ассистентами, различ-
ными помощниками и даже некоторыми представите-
лями массовки. Для всех - для Стаховского, да и для нее
самой - было непонятно, как возможно практически
моментальное банкротство достаточно преуспевающей
продюсерской компании, сидящей под одним из круп-
нейших московских банков. Однако, сей факт имел ме-
сто быть.
- Но банкротство – не сиюминутный процесс. Вас
должны были предупредить...
- Вот и предупредили... Вчера...
- Что за бред! Я, получается, уволен без выходного
пособия!
- Игорь, миленький, прости, пожалуйста. Я сама в
шоке от произошедшего.
- Да ладно! – Гаря махнул рукой и вышел из кабине-
та бухгалтера, за дверью которого выстроилась не-
большая очередь из таких же невинно обездоленных,
как и он.
- Молодой человек! Покиньте помещение, или я по-
зову охрану!
Юная администратор, в форменной снежно-белой
блузке с повязанным на шее на манер пионерского
платком цветов логотипа банка, гневно сдвинула брови.
- Еще раз повторяю: на ваш паспорт не зарегистри-
ровано никаких счетов, ни рублевых, ни валютных. До-
кументов, подтверждающих открытие, у вас нет - как вы
утверждаете, погибли во время пожара. Простите, ни-
чем не могу помочь. В нашей базе вы не числитесь.
- Девушка, милая, проверьте еще раз. Я, правда, от-
крывал счет. И именно в вашем отделении. – Андрей
Глава седьмаz. Психоз
139
пододвинул свой паспорт на стойке по направлению к
администратору.
- Уберите от меня ваши руки! – нервно взвизгнула
она – Я уже дважды при вас проверяла! Ничего нет! Ес-
ли не верите, идите к старшему менеджеру и выясняйте
все подробности. А сейчас уходите.
- Ладно, ладно... – Андрей забрал паспорт со стойки
и хмуро пошел в сторону выхода из банка.
Банкомат, с которого он в последний раз снимал
деньги, подвергся нападению вируса, считал пин-код
его карты и отправил мошенникам, а те не преминули
слить себе в карман всю оставшуюся сумму. Банк, ко-
нечно, пообещал восполнить утраченное, но, увы, не
сразу – через месяц-полтора. А с валютой все вышло го-
раздо хуже: оказалось, что он никогда не открывал сче-
тов и, уж тем более, не вносил на них никаких ни евро,
ни долларов.
Теперь он был абсолютно нищ.
Квартиру не сдать и не продать – нет ни документов,
ни денег на их восстановление и ремонт. Банковские
счета накрылись медным тазом. Игорь, конечно, сказал,
что можно спокойно жить у него и безо всяких проблем
брать деньги, но, само собой разумеется, всему есть
пределы. А пределов и ограничений Кочет не любил,
впрочем, как и быть кому-то должным.
Но в ближайшее время другого выхода не предвиде-
лось.
А вечером накрылся и этот, когда Андрей узнал, что
Гаря остался временно без работы. Он твердо решил на
следующее утро отправится к себе в фирму и попро-
ситься назад. Игорь убеждал его оставить эту затею, но
Кочет остался непреклонен.
А ночью его накрыл приступ.
Конь-камень
140
Прямо на новом барном стуле с чашкой кофе в руке
и сигаретой в зубах.
Очнувшись, Андрей обнаружил, что лежит на полу в
гостиной на расстеленном одеяле, голова раскалывается
от жуткой боли, а рядом в кресле спит Юля.
Кочет максимально тихо, чтобы не разбудить де-
вушку, поднялся и пошел на кухню, где его глазам
предстала картина фантастического разрушения.
Все, что могло разбиться, сломаться или просто
упасть, разбилось, сломалось или упало. Единственной
никак не пострадавшей вещью был барный стул, кото-
рый гордо возвышался неприступной цитаделью по-
среди руин.
«Этого еще не хватало!»
Андрей обессиленно сполз на пол по стенке, обхва-
тив раскалывающуюся голову руками. В глазах плыло, в
ушах японскими барабанами стучал собственный
пульс.
«Хреново, братец! Этак ты Игорехе всю квартиру
разнесешь, камня на камне не оставишь».
Кочет посмотрел на свои кулаки. Все в ссадинах и
гематомах, как после хорошей драки. Забавно, такого
еще с ним не было. Видение было вполне стандартным:
остров, поимка коня мужиками, вздергивание его на
камень, перерезание глотки. Все это Андрей видел со
стороны, не присутствуя телесно, но потом его вдруг
потянуло внутрь лошадиного сознания, возник уже
знакомый предсмертный озноб, и тогда внутри зашеве-
лился темный... а дальше он ничего не помнил.
Похоже, что темный зашевелился не только в его
сознании, но и в реальности, и это «шевеление» приве-
ло к погрому.
«Господи, как же больно!»
Глава седьмаz. Психоз
141
Он поднял ладони к вискам с желанием прижать
пальцы сильно-сильно, так, чтобы заломило, застучало
внутри под черепной коробкой, до ярких искр в глазах,
до бешеного, разрывающего мозг пульса, а потом от-
пустить и почувствовать ни с чем не сравнимое, прямо-
таки райское, облегчение.
Но не успел.
Чьи-то чужие, тонкие, нежные и прохладные пальцы
обхватили его голову, прижались, залезли в волосы...
«Господи, как хорошо!»
Боль постепенно отступала по мере того, как неиз-
вестный, а скорее неизвестная, массировала Андрею
виски. Наконец он смог нормально открыть глаза, и пе-
ред ними ничего не стало двоиться, плыть или окуты-
ваться туманом.
- Спасибо. Уже легче.
- Сильно болит? – Юля опустила руки на плечи Ан-
дрея, выглянула из-за его спины и посмотрела в глаза.
Прямо-таки с материнской нежностью и теплотой по-
смотрела. Нет, больше – с любовью.
Кочет несколько секунд купался в теплых лучах ее
взгляда. Потом заметил, что девушка чуть раздосадова-
на тем, что он не отвечает.
- Прости, задумался... Да, в общем-то, сильно. Но
сейчас все прошло. У тебя руки просто волшебные.
Слушай, а откуда ты здесь?
- Игорь позвонил, ему надо было на встречу, попро-
сил посидеть тут, присмотреть за тобой. Это... – она об-
вела взглядом разгромленную кухню – Это оно, да?
- Да.
Андрей поднялся на ноги, взял со стола чудом уце-
левшую чашку, налил из-под крана с фильтром воды
до краев и жадно выпил. Юля все это время продолжала
Конь-камень
142
смотреть на него, сидя на полу, потом встала, подошла,
взяла из его рук пустую кружку, поставила ее обратно
на стол, вновь нежно прошлась ладонями по голове, по
вискам, приблизила свои губы к его лицу...
- Бедный.
...и осторожно, ласково, но вместе с тем страстно по-
целовала.
Влечение. Страсть. Любовь. Желание. Секс.
Такие разные слова, тем не менее, описывающие
различные стадии и проявления одного и того же про-
цесса – процесса соединения двух полов, мужчины и
женщины, таинства соития. Причем не только плотско-
го, но и духовного.
Что их толкает, влечет друг к другу? Их, столь не по-
хожих, что некоторые ученые даже разделяют на два
различных вида, способных скрещиваться между собой.
Что? Инстинкт продолжения рода? Оргастические
ощущения? Стремление найти спутника жизни? Какая
разница! Ведь когда момент сближения происходит, ни
один человек на свете не размышляет о его природе, он
лишь отдается на волю чувствам.
В тот день у них не было близости, близости телес-
ной, однако они в полной мере испытали духовное на-
слаждение и радость общения друг с другом.
Андрей нежно обнял девушку, ответил на ее поце-
луй, а затем отвел в гостиную и усадил на диван, где
они и пробыли до самого прихода Игоря.
- Скажи, а как это происходит?
- Что именно?
- Как начинаются твои видения?
Глава седьмаz. Психоз
143
- Не знаю. Я просто проваливаюсь в них и все. Ино-
гда, перед тем, как здесь потеряю сознание, мир вокруг
начинает туманиться и плыть, иногда все происходит
без переходов. Раз – и я уже там.
- А как там?
- Там? Там – все абсолютно реально. Ты, конечно,
чувствуешь, что логика у того мира отличается от на-
шего, но она есть, и она заставляет верить в его реаль-
ность. Что бы вокруг не происходило. Самые фанта-
стические вещи. Там, как и здесь, все можно потрогать,
понюхать. Я не пробовал, но думаю, что можно и
съесть. Я там ощущал абсолютно все, вплоть до дунове-
ния ветра...
- А интересно, наверное, жить в двух мирах?
- Интересно... если бы не было столь печально.
- Ты о квартире и деньгах? Не расстраивайся, я ду-
маю, ты еще сможешь все вернуть, заработаешь вновь.
- Если бы все было так просто. – вздохнул Кочет, лас-
ково поглаживая девушку по волосам. Он сидел на ди-
ване, Юля лежала, поджав ноги, а ее голова покоилась у
Андрея на коленях. – Знаешь, мне кажется, что непри-
ятности с работой у тебя и Игоря тоже косвенно связа-
ны со мной.
- Андрей, ты, конечно, уникальный тип, но не на-
столько, чтобы ради тебя вдруг резко обанкрочивалась
достаточно солидная продюсерская компания.
- Умом-то я это понимаю, но в душе... Складывается
впечатление, что Господь, судьба, рок или что-то еще
толкают меня к чему-то ведомому им одним. Вот и сей-
час. Гаря потерял работу. Я без жилья и денег. Какой
мой следующий шаг?
- Иди своим путем.
- То есть?
Конь-камень
144
- Ну, иди своим путем. Не бойся. Продолжай жить.
Делай, что делаешь, не оглядываясь, не ища каких-то
подсказок, советов или поддержки. Ты сильный, ты сам
во всем разберешься, а если тебя что-то ведет, то оно
подскажет, даст знак.
- Какой, Юля? Господи! Я невероятно устал от этих
знаков: конские морды, кровь, валун этот гранитный,
остров...
- А ты не пытался выяснить, что это за место? Реаль-
ное или нет?
- И как ты себе это представляешь? Во время очеред-
ного приступа поймать за бороду какого-нибудь му-
жичка и спросить, куда это меня занесло?
- Не ерничай. Попробуй хотя бы придумать запрос и
ввести в поисковике. Может, что-нибудь и получится.
Андрей изумленно посмотрел на девушку.
- Юлька, а ты гений! Настолько простой шаг мне не
приходил в голову.
- Вот и действуй.
В тот вечер он не ввел запрос, не хотелось делать это
при девушке. Кроме того, после возвращения хозяина
квартиры они занялись уборкой устроенного погрома
на кухне. Следующий день прошел под эгидой повтор-
ного похода к психиатру. Аделаида Сергеевна зачитала
ему мутный предварительный диагноз, вынесенный на
основе анализов и рассказанного Кочетом, прописала
еще какие-то лекарства, процедуры и отпустила восвоя-
си.
Придя домой, Андрей наглотался прописанных ле-
карств, запустил интернет-браузер на ноутбуке Игоря и
ввел запрос в строку поиска...
Лошади... остров... камень... кровь...
Глава седьмаz. Психоз
145
Он не нашел.
Был близко, чувствовал это, но видения настигали,
захлестывали, сбивали с пути.
Трижды Андрей пробовал интернет-запросом опре-
делить реальность места, куда загоняют его приступы,
и трижды все срывалось.
Приходы измотали парня, вынули всю душу, выжа-
ли соки.
Выписанные психиатром таблетки не помогали, и
Кочет бросил их пить, практически не начав лечение.
Кофе и беспрерывное курение не спасали от бешен-
ного стука в висках и лихорадочной скачки мыслей.
Один раз Андрей попробовал залить все алкоголем, но
не получил ни секунды долгожданного пьяного забве-
ния. Истощенный организм отринул выпитое в унитаз,
а затем вверг своего хозяина в пучину жесточайшего
похмелья, отойти от которого удалось только через су-
тки.
По окончании которых взорвался Игорь. Он вернул-
ся с очередного то ли кастинга, то ли собеседования, и
застал Андрея, сидящим в прокуренной кухне с бутыл-
кой пива в руках.
Гаря не выдержал. Бутылка полетела в окно, Андрей
вместе со стулом и переполненной пепельницей на пол.
Его не били, не связывали, не умоляли пойти по врачам
или просто взять себя в руки, не применяли какие-либо
мудреные восточные методики или гипноз. Игорь про-
сто присел рядом и проникновенно посмотрел Кочету в
глаза.
- Ну и скотина ты, старик. – произнес он, встал и
ушел в гостиную.
Конь-камень
146
Просто встал и вышел. А Андрею стало дико стыдно
за свое омерзительное поведение. Он ведь не просто
опускался до скотского состояния, но и предавал друга,
который верил, помогал, поддерживал...
А кто его просил?
Нет, собака, это удел слабых – визжать, что мы не
просили нас спасать, вытаскивать из дерьма и так далее.
Ты сильный, сволочь.
Поэтому ты сейчас молча встанешь, соберешь окур-
ки с пола и пойдешь принимать контрастный душ. Хо-
лодный… горячий… вновь холодный… и вновь горя-
чий… До ломоты в суставах, до судорог и мурашек, за-
ставляющих трещать кожу.
И встал, и пошел...
Потому что так надо. Потому что это правильно.
А на другой день отправился к себе в офис.
Конь-камень
147
Глава восьмаz. Бадабер
- Андрюха! Кочетов! Здорово! Ты как здесь.
- Вот так вот, Серега, попутным ветром занесло.
Андрей остановился перед крыльцом офисного
строения на территории таможенного поста, в котором
размещалась его компания. Сергей – его сотрудник, та-
кой же менеджер – стоял и курил, щурясь на солнце.
- А я думаю, чей это «Гольф» подъехал? Смотрю –
вроде Кочет. Потом засомневался – ты, нет ты? Куда
«Субарика» дел?
- На сервисе стоит. Поломался малехо. Вот, пришлось
отцовский раритет из гаража выгнать.
«Раритет» представлял собой пятидверный «Фолькс-
ваген-Гольф» второй модели, доставшийся Андрею от
родителей. Хоть машинка была видавшая виды, но бе-
гала резво, ежегодно по мелочам ремонтировалась на
сервисе и для своих двадцати лет выглядела великолеп-
но. Кочета с ней связывали особо теплые отношения –
это было его первое авто. Поэтому он не продавал ста-
рого «Гольфа», холил и лелеял не хуже нового «Суб-
ару», проходил техосмотр и продлевал ОСАГО. И сей-
час старичок его выручил. Причем, тоже чудом.
Андрей носил документы на оба автомобиля в одном
портмоне. Давно собирался выложить «гольфовский»
паспорт в стол, но постоянно забывал. И эта забывчи-
вость спасла их от неминуемой гибели в огне пожара, а
Кочет благополучно остался со средством передвиже-
ния.
- Три недели тебя не видно было. Говорили, будто
уволился.
Конь-камень
148
- Как видишь – не до конца. Как там шеф? Возьмет
меня обратно?
- Денежки нужны? – ехидно прищурился Сергей
- Есть такой момент. «Субару» на сервисе, да ремонт
небольшой в квартире затеял. Поиздержался маленько.
- Понятно. Бывает. Да шеф-то, я думаю, тебе даже
рад будет. Лето, сам понимаешь, у нас многие по отпус-
кам разъехались, а последнее время груз пошел сплош-
ным потоком, мы тут зашиваемся. Так что, специалист
твоего уровня не помешает. Н-да. Но есть одно «но».
- Какое?
- Твой последний клиент.
Андрей изумленно поднял брови и невольно огля-
нулся по сторонам.
- Правильно оглядываешься. После того, как у него
груз арестовали, он тут чуть все не разнес к чертовой
матери. С самим начальником поста сцепился. Но с то-
го, сам понимаешь, где сядешь, там и слезешь. Если у
тебя с грузом непорядок, а он это заметил – пиши
«пропало». А мордатый до сих пор этой истине не внял.
Каждый день сюда приезжает, ругается. Тебя периоди-
чески вспоминает. Убить грозится.
- Хреново.
- Угу. Так что, смотри сам, конечно, но я бы на твоем
месте не рисковал.
Кочет на минуту задумался. Молча достал из карма-
на рубашки пачку сигарет, закурил.
Оставаться было очень страшно. Второй встречи с
Мафиози он не хотел и боялся до колик, помнил его
горящие глаза и пудовый кулак. Но и уходить было не-
куда. Неизвестно, найдет Игорь себе контракт или нет.
Андрей и так стал большой обузой для приятеля.
- Пожалуй, я рискну. – выдохнул он. И добавил:
Глава восьмаz. Бадабер
149
- Деньги нужны.
Сергей затушил окурок в металлической пепельни-
це-урне, стоящей перед крыльцом и покачал головой,
рассматривая Кочета.
- Что-то с тобой не так, Андрюха. Похудел, осунулся?
Не пойму. Странный какой-то стал. Деньги нужны к
тому же... Ай, да ладно, не мое это дело. Решай сам.
Он махнул рукой, повернулся и нырнул в темный
провал входной двери, оставив Андрея на крыльце од-
ного. Тот докурил сигарету, рассеянно смотря в сторо-
ну, противоположную зданию поста, на поле, дико за-
росшее травами, с возвышающимися на нем то здесь, то
там остатками каких-то бетонных конструкций – на-
следием советских колхозов. Аккуратно затушив окурок
о край хромированной урны и отправив его в послед-
ний полет на дно железного сосуда, Кочет развернулся
к двери и замер.
В шаге от него стоял Аркадий Васильевич.
Мафиози.
В костюме, белой сорочке, все с той же толстенной
цепью на шее.
«Платина».
Его тяжелый взгляд не то, что буравил, - прожигал
Андрея, тяжелые кулаки были крепко сжаты.
«Сейчас ударит...» - констатировал про себя Кочет –
«Я бы на его месте ударил. Пока никто не видит. Потом
оттащил за дом и там бы добил. А труп выкинул в ка-
наву на потехам местным крысам и прочей живности».
И вдруг он понял, что этот огромный мужик ничего
не сможет ему сделать, как Голиаф Давиду. Темный не
допустит. Он проснется внутри именно в тот момент,
когда кулак будет уже за несколько миллиметров от
Конь-камень
150
скулы. Проснется и отразит удар, а затем превратит
Мафиози в отбивную. С кровью.
- Ты что здесь забыл? Смерти ищешь? – прорычал
Аркадий Васильевич. Его голос, густой, словно набат-
ный звон, ударил по барабанным перепонкам не слабее
его же кулаков, тяжелый взгляд пригвоздил на месте,
гипнотизирую, посылая в мозг картины возможной
расправы.
- Нет, не смерти. От видений спасаюсь.
Мафиози оторопел.
- От каких еще видений?
- С камнем и лошадьми...
И тут произошла невероятная метаморфоза.
Произнося последнюю фразу, Андрей даже не по-
нял, что он говорит. Просто выпалил. Не задумываясь,
по наитию, считая, что раз драки не избежать, пускай
она с самого начала приобретет для оппонента некий
мистический характер.
Но драки не произошло.
Лицо Мафиози вдруг вытянулось, морщина между
гневно сдвинутыми бровями разгладилась, кулаки раз-
жались. Он судорожно сглотнул, и во взгляде, только
что готовом растерзать Андрея, промелькнуло выраже-
ние тоски, жалости и страха.
- Ну-ка пойдем, сынок, все расскажешь.
Он осторожно приобнял Кочета за плечи и повел в
сторону здания поста.
- Говоришь, пошел покурить, сел в машину и тебя
накрыло? На два часа?
- Да.
Самое интересное, и это казалось Андрею абсолютно
невероятным, во взгляде Аркадия Васильевича и во
Глава восьмаz. Бадабер
151
всем его поведении не было ни тени сомнения в том,
что ему рассказывают. Любой нормальный человек на
его месте, выслушав про «приходы» с камнями, ло-
шадьми и жертвоприношениями, покрутил бы пальцем
у виска и вызвал психиатрическую неотложку.
Мафиози поступил кардинально наоборот.
Он привел Андрея в столовую таможни, усадил за
угловой столик, заказал завтрак – яичница с ветчиной и
зеленью, тосты, апельсиновый сок, кофе – взял бутылку
коньяку, нарезанный дольками лимон, налил по рюмке
и... принялся слушать. Внимательно, проникновенно,
как маленький ребенок слушает интересную сказку, как
верующий внимает гласу Бога, стараясь не мешать,
лишь изредка вставляя уточняющие вопросы.
Кочет рассказал Мафиози все – от начала до конца.
Иногда его настолько приводила в недоумение застыв-
шая почтительная фигура собеседника, что он сбивал-
ся. «Да вы ешьте, ешьте...» Аркадий Васильевич спохва-
тывался и начинал осторожно, стараясь не шуметь
сильно, ковыряться вилкой и ножом в своей уже ос-
тывшей яичнице, отрезать от нее маленькие кусочки и
долго, задумчиво пережевывать.
Когда Андрей закончил рассказ, он молча взял рюм-
ку, резко залпом выпил, затем налил еще.
- Я за рулем. – отрицательно покачал головой Кочет
на его приглашающий жест. Мафиози кивнул и выпил
сам. Молча, уже медленно, долго. Поставил пузатую
коньячную рюмку на стол.
- Тебе к Бадабере, сынок, надо. Она поможет.
- Куда? – смутился Андрей.
- Не куда, а к кому... хотя, может и куда... – пробор-
мотал Мафиози.
Конь-камень
152
Все тогда пошло не так.
Он их нашел. Выследил. Пробрался в лагерь, пере-
одевшись в грязные лохмотья. Если ты знаешь язык и
обычаи, слиться, затеряться в толпе афганских бежен-
цев не составит труда. Вот и он смог. Намотал на голову
тряпье, вымазал лицо грязью, прикрыл глаза ветошью –
и ты уже ничем не отличаешься от сотен и сотен, копо-
шащихся вокруг тебя людей.
Лагерь представлял собой целое море выцветших
парусиновых палаток и низких глинобитных хижин,
раскинувшееся последи песчаной долины невдалеке от
афгано-пакистанской границы. Километрах в десяти –
горы. Рядом небольшой аэродром, стоянка бронетех-
ники и артиллерийских орудий. А венцом всего – пря-
моугольная крепость, выстроенная американцами еще
в шестидесятых годах. Восьмиметровые стены, узкие
башенки с часовыми, тяжелые глухие металлические
ворота.
Ночи под Пешаваром черны, как сажа. Опознать че-
ловека, если он не хочет этого, практически невозмож-
но. Самым сложным было проникнуть на территорию
крепости, но и это лишь вопрос терпения. Бадабер ох-
ранялся достаточно хорошо. Еще бы! Один из круп-
нейших перевалочных складов вооружения, лагерь
тренировки молодых моджахедов иностранными спе-
цами и тюрьма для военнопленных – шурави - русских
и афганцев. Чуть ли не сотня охранников!
Крепость поделена внутренней стеной на две части.
В одной, большой, расположены казармы, тренировоч-
ный полигон, плац, небольшая мечеть. В другой, по-
меньше, - оружейный склад и несколько зинданов, в
которых содержатся пленные. И это не просто вырытые
в земле ямы с деревянной решеткой сверху, нет! Это на-
Глава восьмаz. Бадабер
153
стоящая подземная тюрьма. Два бункера за тяжелыми
металлическими дверьми, за которыми – узкие темные
коридоры и выходящие в них решетки камер. В одном
бункере содержались русские, в другом – афганцы.
Пленных выводили рано утром. Всем из них дали
арабские имена, всех заставляли принять ислам и хо-
дить на намаз. Они работали на перегрузке оружия, хо-
дили в каменоломни. И всех жестоко избивали. Без
причин. Просто так. Потому что они – шурави.
Почти все время крепость заполнена народом – мод-
жахедами и пакистанскими военными. Но они мусуль-
мане. Правоверные. Во время намаза почти все идут в
мечеть, на часах остаются, дай Бог, два-три человека.
Еще несколько охранников наблюдают за исполнением
обряда пленными. Потом их поведут на работы, если
утро, или в камеры, если вечер. И внутренний двор
вновь наполнится вооруженными людьми. Но не сразу.
Время есть. Взобраться по стене, пока взор часового
устремлен к Мекке и спрятаться за складами, прики-
нувшись на весь день грудой ветоши и мусора, где пе-
реждать до вечерней молитвы. А после, ночью, неза-
метно проникнуть к пленным.
Он мало походил на пакистанца: высокий, лысый с
яркими голубыми глазами, но знал афганские горы так
же хорошо, как леса вокруг родной рязанской деревуш-
ки. Поэтому отправили именно его. Установить место-
нахождение пленных и помочь им осуществить побег.
Таков приказ. Все четко и ясно.
- Как мы это сделаем? – Виктор, украинец, самый
сильный и здоровый среди всех, задумчиво почесал
копну грязных спутанных волос.
- Завтра у мусульман праздник. После вечернего на-
маза вас погонят обратно в камеры. Обычно это делают
Конь-камень
154
всего двое человек. Еще трое остаются наверху. Один
прохаживается по двору, другой на вышке, третий у
пулемета на крыше. Остальные будут довольно далеко,
на другом конце лагеря, в мечети или казармах. Празд-
новать будут или принимать поздравления начальства.
Криков, если те будут, они не услышат... Можно спо-
койно завалить охрану, освободить остальных русских
и афганцев и завладеть оружием, затем захватить ра-
цию, подать сигнал и занять оборону. Вот позывные и
частота.
- Что за сигнал?
- Вам надо передать обращение к международному
красному кресту. Никто не знает, что вы здесь. Немоти-
вированное вторжение советских войск на территорию
Пакистана – прямой выпад против США. Может быть
скандал. А так – операция по освобождению невинных
граждан.
Он протянул Виктору небольшой обрывок паки-
станской газеты, на котором были написаны несколько
слов и цифры. Его если и заметят, то не обратят внима-
ния. Мятый клочок бумаги – явно для самокрутки, ко-
торые пленные сворачивали из дешевого вонючего та-
бака.
- Политика, мать ее! – процедил украинец сквозь зу-
бы – Мы тут гнием заживо, а они в игрушки играют!
Скандал, видите ли!
- Не кипятись, не поможет.
- Ладно. Что там с часовым на вышке?
- Он коврик расстилает и заходится в молитвенном
экстазе. Что происходит на земле в этот момент, его не
интересует. Он разговаривает с Аллахом, вот и отправь-
те его к нему.
- Потом что будет?
Глава восьмаz. Бадабер
155
- В 40-й армии подготовлен десант. Он будет здесь
через два часа после сигнала.
Виктор провел кулаком по растрескавшимся обвет-
ренным губам и взглянул в бездонные голубые озера
глаз лазутчика.
- Хорошо, мы сделаем это. Все равно другого выхода
у нас нет. А ты?
- У меня приказ найти вас, дать указания, потом про-
следить за выполнением и уйти самостоятельно.
- Понятно. Удачи тебе.
- Удачи вам.
Они пожали друг другу руки, и он ушел.
А потом все пошло не так.
Вернее, сначала все пошло нормально.
Прошел вечерний намаз.
Пленные набросились на охранников, запиравших
за ними решетки, оглушили и обезоружили их, выпус-
тил остальных шурави. Здоровяк Виктор собственно-
ручно снял молящегося часового на вышке, остальные
убрали охранника во дворе и пулеметчика.
Они проникли в арсенал, вооружились и практиче-
ски без шума добрались до рации.
Но «восток – дело тонкое»...
Оставшийся охранять запертых духов афганец, ре-
шил, что русские русскими, а свои, хоть и повстанцы,
остаются своими, и выпустил плененного пакистанца.
Сигнал они успели дать, не только на переданной
частоте, но и на всех доступных. И ушли бы... Если бы
не предательство.
Он скрежетал зубами в бессильной злобе, лежа в пы-
ли за лагерем и наблюдая в бинокль сквозь чернильную
Конь-камень
156
пакистанскую ночь вспышки выстрелов на территории
крепости.
Он хотел быть там, помочь, но понимал, что ничего
не может сделать. Приказ, да и «один в поле не воин».
Лишь бы продержались.
Всего два часа.
Сигнал прошел – он это знал – перехватил его порта-
тивным приемником.
Скоро подойдет десант и вытащит парней из этого
ада. Так должно быть. Некоторые из них в плену уже
почти три года. Три года зинданов, побоев, унижений,
каторжных работ. Им нечего терять, они выстоят.
Он видел, как к крепости бежали дополнительные
силы моджахедов. Видел, как они выбегали обратно.
Ребята держались, поливая вторую половину свинцо-
вым дождем. Лагерь беженцев бурлил и бесновался.
Афганцы, похватав свой небогатый скарб, стремились
как можно быстрее унести ноги от проклятых стен кре-
пости
Прошел час. Атака захлебнулась, но выйти с терри-
тории лагеря шурави не дали. Бывшие пленные заняли
здание арсенала и две башни укреплений. Оружия у
них было, хоть отбавляй. Спаренная зенитка, пулемет
ДШК, РПГ, миномет. Моджахеды окружили повстан-
цев, подогнали бронетехнику и артиллерию и попря-
тались за стенами лагерных строений.
А потом прошел час ленивой перестрелки, после ко-
торого моджахеды предложили сдаться, обещая сохра-
нить жизнь повстанцам.
А еще через час они поняли, что подмоги не будет и
приготовились прорываться самим или умирать.
Огонь со стороны оружейного склада усилился...
Глава восьмаz. Бадабер
157
Он отложил бинокль. Руки сами собой потянулись к
автомату. Нужно дать парням шанс. У него с собой не-
много взрывчатки. Можно подойти к духам с тыла и
организовать небольшую диверсию. Например, подор-
вать склад ГСМ. Это отвлечет моджахедов и даст пар-
ням, пусть небольшой, но все-таки шанс на прорыв...
- Не надо, милок, не ходи, им уже ничем не помочь. –
раздался за спиной глубокий женский голос. Русский
голос! С характерным акцентом средней полосы.
Он резко развернулся и чуть не закричал от удивле-
ния.
На камне неподалеку сидела пожилая женщина в
платке, стареньком пиджачке, юбке, резиновых сапож-
ках, из которых выглядывали портянки – типичная со-
ветская колхозница. Загорелое лицо ее смотрело кротко
и жалобно, а в ярких голубых глазах стояли слезы.
- Не ходи, родимый. Хоть ты живой будешь.
Он ущипнул себя, несколько раз закрыл-открыл гла-
за, но женщина не пропадала, так и сидела на камне,
роняя слезы и прислушиваясь к близким выстрелам.
Он не подошел к ней тогда и не послушал, трижды
плюнул через левое плечо и пополз туда, где сейчас
умирали его товарищи. Надо было остаться на месте.
По крайней мере, не мучился бы всю оставшуюся
жизнь от болей в пояснице и позвоночнике – том месте,
куда угодил осколок снаряда. Надо было послушать эту
странницу, невесть откуда взявшуюся в пакистанской
ночи. Правда, тогда на всю жизнь осталась бы другая
боль. В душе. Боль за то, что мог попытаться спасти лю-
дей и не сделал этого.
Почти пятьдесят человек умерло в один момент.
Конь-камень
158
Командир моджахедов Бурхануддин Раббани при-
нял решение стереть лагерь вместе с повстанцами с ли-
ца земли и в восемь утра двадцать седьмого апреля дал
приказ на артобстел Бадабера.
Один из снарядов попал в оружейный склад.
Мощный взрыв озарил почти весь лагерь. Реактив-
ные снаряды взлетали в воздух прямо со складов крепо-
сти и рвались, осыпая округу осколками, вспарывая па-
русину палаток и проламывая крыши хижин.
Иногда судьба горько и иронично смеется над нами.
Он плакал и грыз землю, наблюдая феерическое ог-
ненное зарево, соперничающее с зарождавшейся на пи-
ках гор пакистанкой зарей.
А потом потерял сознание от жуткой боли, прон-
зившей спину. Шальной осколок практически перере-
зал его пополам. Его, одного из первых советских сол-
дат, ступивших на Афганскую землю, отправившего на
родину в цинковых гробах не один десяток своих това-
рищей, смотревшего смерти в глаза так часто, что она
перестала пугать. Сейчас смерть ударила исподтишка,
когда он ее не ждал, наблюдая за ее пиршеством в киш-
лаке Бадабер. Он не видел, как моджахеды ворвались в
пылающую крепость, как они штыками добивали ра-
неных шурави, а двоих превратили в кровавую кашу
выстрелом из гранатомета. Он не видел и даже не по-
чувствовал, как из пакистанской ночи вышла низкая
тень, поняла его на ноги и приказал идти.
- Ты, милок, только не шевелись – срастется плохо.
- Где я?
- Вестимо, в горах. В этой проклятущей земле только
горы и пустыни. Как люди живут?
Глава восьмаz. Бадабер
159
Он открыл глаза и в тот момент полностью ощутил
себя.
Он лежал на животе на импровизированной постели
из веток, камней и ветоши. Голова повернута в сторону,
руки вытянуты вдоль тела. Поясница и грудь перетяну-
ты какими-то тряпками. Но самое главное было то, что
боли в спине не было. Вообще ничего там не ощуща-
лось кроме странной прохлады.
Женщина сидела возле него на камне и вязала. Это
было настолько неожиданно здесь, в горах, в районе
боевых действий, что он несколько минут завороженно
смотрел на мелькание спиц в ее пальцах с небольшими
потемневшими ногтями, за кручением клубка в оло-
вянной миске у ее ног, за тем, как постепенно, петля за
петлей, вырастает вязаное полотно. Домашним уютом,
теплом и спокойствием повеяло от этого ее рукоделия.
И вот он уже не неизвестно где в проклятом Богом мес-
те, а на широкой лавке в добротной деревенской избе, и
до него доносятся не смрад близкого костра, в котором
явно горит кизяк, а аромат горячих пирогов, идущий из
русской печи...
- Пить хочу.
- Сейчас, родимый, сейчас.
Она отложила вязание, подошла к нем и приставила
к губам алюминиевую солдатскую кружку, осторожно
приподняла голову, чтобы не захлебнулся. Он сделал
несколько глотков и закашлялся. И только сейчас в
районе поясницы, там, куда угодил злополучный сна-
ряд, отозвалось болью.
- Ты не шевелись, милок, пока нельзя, потерпи. Ве-
чор я тебя и накормлю и напою, как следует, а покамест
лучше поспи, поспи. А я тебе наговорную песнь спою.
Конь-камень
160
И тут женщина совершила то, что по логике никак
нельзя делать в этих местах, если хочешь остаться в жи-
вых.
Она запела. Ровно, сильно, красиво. В голос.
Единственной мыслью перед тем, как он заснул, бы-
ла: «Я больше не проснусь».
Однако он проснулся. К очередному своему удивле-
нию. И даже смог пошевелиться. Женщина осторожно
усадила его, накормила пшенной кашей с топленым
маслом, – «Вот, думала внучка попотчевать, да Господь
иначе рассудил, не встретились мы с ним.» - напоила
чаем из каких-то неведомых трав, – «Я этот сбор дав-
ным-давно составляла, уж и не помню, что в нем» - по-
том посмотрела на него внимательно, вздохнула и за-
плакала.
- Бедные вы, бедные. Чужая это земля, чужой народ
здесь живет. Зачем на него идти? Здесь свои законы,
свой порядок, даже вера своя. Испокон веков так было,
и до скончания будет. Не уберегла я внука, не успела.
Что теперь его родителям скажу? От него ведь ничего-
шеньки не осталось, ни волосика, ни ноготочка. Гене-
ралы ваши треклятые бросили его умирать, помощь не
выслали, так ведь?
Он ничего не понимал. Как она оказалась здесь? Ка-
кой еще внук? Откуда она знает или догадывается о
том, что к пленным должна была прийти подмога? И
как, черт возьми, они очутились в горах, а не в пустыне
рядом с Бадабером?
- Кто ты?
Она ласково посмотрела на него своими живыми го-
лубыми глазами.
Глава восьмаz. Бадабер
161
- Анна Степановна я, из деревни Имолово, что близ
Пяхты в Тихвинской губернии. Там меня спросить
можно, всяк знает.
- С здесь ты как?
- Так за внучком пришла. В армию он три года назад
пошел, да в положенный срок не вернулся. Сказали –
пропал, родимый, без вести. Ан, меня-то не проведешь.
Чувствовала я, что живой он, вот и подалась в эти горы
проклятущие. Да опоздала маленько. Погиб внучок
вчерась, погиб...
«Вчера? Как вчера?!»
- Все они полегли, соколики. Взрывом страшным их
всех положило. Трое не погибли сразу, так их басурма-
не подорвали ракетами. И тебя, милок, осколочком за-
цепило маленько. Но это не страшно – к завтрему все
пройдет...
«К завтрему? Маленько?»
- А сейчас тебе поспать снова надобно. Сил набирай-
ся. Дорога-то до своих не близкая.
Он даже не успел подумать ни о чем и ничего спро-
сить, как веки смежил глубокий сон.
Проснулся утром от прохлады. Костер погас и не
грел. Ни бабки, ни ее вязания нигде не было. Только
стояла оловянная плошка с на удивление горячей
пшенной кашей и кружка травяного чая.
Военный хирург, снявший наложенную странной
женщиной повязку через три дня, когда он добрался до
лагеря, не поверил, что страшный звездчатый шрам,
украсивший поясницу смог полностью зарубцеваться
всего за каких-то пять суток. А рентген, сделанный
спустя месяц на гражданке – после ругани с начальст-
вом за оставленных на верную смерть пленных его ли-
Конь-камень
162
шили звания и вышвырнули в запас – показал, что ко-
гда-то у него был расколот второй поясничный позво-
нок. Эта травма должна была привести к неминуемому
параличу. Только вот позвонок чудесным образом срос-
ся – «Кто вам делал операцию? Не Никонов, случайно?»
- и он продолжает ходить, не ощущая никаких не-
удобств. И лишь спустя много лет пришли тихие ною-
щие боли перед непогодой.
Тренированная память запечатлела каждую секунду
мистической встречи со странной старухой, Анной
Степановной из деревни Имолово, что близ Пяхты в
Тихвинской губернии. Бадаберой...
- К Бадабере... – Мафиози задумчиво покрутил в
пальцах рюмку – У тебя машина есть? Есть, конечно,
иначе как бы ты сюда добрался. Вот и поедешь, навес-
тишь бабушку. Я бы тебя сам свозил, но дела никак не
отпускают.
- А куда ехать?
- За Тихвин. Святые угодники! Ты же у нас город-
ской, заблудишься. Ладно, сейчас решим эту проблему.
С навигатором дружишь?
Он вынул из внутреннего кармана пиджака «нала-
донник», выщелкнул из него дополнительную карту
памяти.
- Это тебе не понадобится. Саму игрушку можешь
хоть разбить – твоя теперь. Так, сейчас координаты вве-
ду. Смотри.
Он сунул Андрею под нос дисплей коммуникатора.
- Вот деревня Пяхта. До нее доедешь по шоссе, даль-
ше направо пойдет прямая грунтовка до Чаголино –
село такое небольшое. От него дальше налево через лес
до перекрестка, если его можно так назвать. Там дорога
Глава восьмаz. Бадабер
163
совсем хреновая, будь осторожен. От развилки направо
– и выедешь к другому село, Имолово. А там спроси ба-
бу Аню, тебе покажут, как к ней пройти.
- А ей что сказать?
- Ей? Ей не надо ничего говорить, она сама все пой-
мет. Поезжай.
Андрей вернулся домой к Игорю, так и не побывав у
шефа. Мафиози выдал ему не только «наладонник» со
встроенным джи-пи-эс навигатором, но и денег на бен-
зин, еду и подарок для бабы Ани.
«Купи ей пшенной крупы, сахара и соли.»
«А может, еще чего-нибудь?»
«Нет, ей больше ничего не надо. Это мы, городские,
современные нуждаемся в огромном количестве разно-
образных продуктов, производимых нашей цивилиза-
цией. И чем дальше, тем больше.»
Отчего он вдруг стал помогать? Проникся участием,
выслушал, вместо того, чтобы порвать Кочета на куски,
как и обещал во время последней встречи. Странное
поведение Аркадия Васильевича не вписывалась в при-
вычную картину мира. Плохой должен быть плохим до
конца. Однако, все, что раньше было нереальным и аб-
страктным, в последнее время перешло в ранг обыден-
ного. И в свете этого поступок Мафиози был практиче-
ски предсказуем.
Что же остается?
Только одно: идти в магазин. Покупать пшено, соль
и сахар, садиться в машину и ехать «к черту на Кулич-
ки» - в деревню Имолово Тихвинского района.
Стоит только оставить записку Игорю с Юлей.
И сделать еще кое-что.
Ввести запрос.
Конь-камень
164
Андрей подошел к ноутбуку и нажал кнопку пита-
ния.
Приходнет, так приходнет. Но почему-то кажется,
что именно сейчас, сегодня, в этот миг, должно полу-
читься.
«Виндоус» загрузился, теперь запустить интернет-
браузер, зайти на поисковый сайт.
Остров...камень... кони... жертвоприношение...
Вот оно! Кочет еле сдержал рвущийся из него торже-
ствующий вопль. На первой же позиции!
Конь-камень на острове Коневец.
Конь-камень
165
Глава девятаz. Баба Анz
Он гнал «Гольф» в сторону Тихвина. Все достаточно
просто, тем более, что навигатор указывает маршрут.
Сначала на набережную и вниз до Володарского моста,
а там уже на северо-восток: Народная улица и дальше –
Мурманское шоссе.
Старенький, но надежный и простой, как кирпич,
«Фольксваген» достаточно резво домчал до Шлиссель-
бурга. Кочет старался не лихачить и шел положенные
девяносто. Он рассчитывать к вечеру еще до темна ока-
заться в Имолово. Однако, природа внесла свои коррек-
тивы.
Солнечный с утра день на подъезде к Новой Ладоге
запасмурел, а за Волховом и вообще разродился грозой
с проливным дождем. «Разверзлися хляби небесные».
Андрею волей-неволей пришлось снизить скорость ки-
лометров до пятидесяти. Низкие свинцовые тучи заво-
локли все небо, полностью перекрыли солнце, лишь
яркие всполохи молний периодически освещали окру-
гу. Но проблема была даже не столько в плохой види-
мости – достаточно мощные фары «Гольфа» четко вы-
хватывали трассу – сколько в боязни угробить машину
на какой-нибудь колдобине, скрытой целым морем
луж. Шоссе сплошь было покрыто зыбкой рябью от
бьющих с небес струй воды, и разобрать, что под ней –
асфальт или выбоина – не было никакой возможности.
Оставалось лишь уповать на Господа.
Дождь не отпускал до самого Тихвина. Не перестал
он и в нем, лишь поредел, успокоился. Небо из свинцо-
Конь-камень
166
вого стало просто серым. Однако, солнце не выглянуло,
и видимость не улучшилась – близился вечер.
Андрей мог бы не заезжать в город, а свернуть сразу
налево на север в сторону Кайваксы и Пяхты, как ука-
зывал навигатор. Однако, дорога с грозой и дождем на-
столько вымотала парня, что он решил немного пере-
дохнуть и повернул направо. В Тихвине он перекусил в
небольшом кафе на улице Карла Маркса. Кочет мыс-
ленно поиронизировал за чашкой неожиданно вкусно-
го кофе над наследием советской эпохи – практически в
каждом городе многострадальной России можно оты-
скать закоулок, названный в честь одного из «великой
четверки» - Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.
Впрочем, последнему перепало меньше в связи с Хру-
щевским развенчанием культа «вождя народов».
Выйдя с такими интригующими мыслями на улицу,
парень с радостным удивлением обнаружил, что дождь
перестал совсем, небо очистилось, на горизонте алел
закат. Было восемь часов вечера.
Дорога до Пяхты, хоть и влажная, оказалось вполне
сносной. Выбоины в афальте присутствовали, но в уме-
ренном количестве. А вот выехав на грунтовку, Андрей
понял, что попал. Вся дорога была покрыта толстым
слоем скользкой густой жижи, смесью глины, песка и
мелкого гравия, по которой можно было только ползти
на первой передаче, старательно объезжая огромные
лужи. И так пять километров до Чаголино и еще пять
до Имолово.
- Твою ж мать! Когда это кончится?! – в сердцах вы-
ругался Андрей, сползая с очередного пригорка. Фары
в выхватили впереди настоящее море – от кювета до
кювета – мутной воды, а за ним крутой подъем вверх,
Глава девятаz. Баба Анz
167
поблескивающий в грязном месиве влажным следом
колес внедорожника, судя по протектору – УАЗика.
Кочет остановил «Гольф» перед лужей и в растерян-
ности выглянул наружу. Взять такую преграду было,
конечно, возможно. Надо по краю осторожно обогнуть
лужу и также по краю взобрать на гору, тихонько под-
газовывая. Андрей в свое время исколесил на «Фолькс-
вагене» пол Ленобласти, даже «прокачал» его немного:
усиленная подвеска, увеличенный клиренс, всесезонная
резина с глубоким протектором. Ничего, старичок
справится. Сейчас, только глубину померим.
Андрей достал из бардачка складной нож и, громко
матерясь на себя за то, что не захватил резиновые сапо-
ги, а как последний дурак, поехал в легких кроссовках,
вышел из машины прямо в коричневую слякоть. Срезав
в придорожных кустах ветку, он потыкал ею в лужу пе-
ред автомобилем. Глубокая, зараза, но проехать можно.
По самому краю.
Закончив рекогносцировку, Кочет залез обратно в
салон, снял автомобильной щеткой налипшую грязь с
обуви и приготовился к штурму препятствия.
Сцепление до упора. Ручку передач – на первую.
Немного газу...
Услышать утробное урчание двигателя, проник-
нуться им, слиться с механизмом, заставить сердце
биться в такт работающим поршням.
Вдох-выдох. Спокойствие.
Медленно, плавно и нежно, отпустить сцепление,
также плавно прибавляя газ.
Есть! Машина тронулась. Теперь прибавить газку...
Фары выплескивают белый свет на мутную поверх-
ность лужи, нет, настоящего озера впереди.
Конь-камень
168
По самому-самому краю... Правые колеса цепляются
за узенькую полоску земли между лужей и канавой, а
левые уходят в воду.
Еще прибавить газу.
Кусты бьют ветками по ветровому стеклу и скользят
по правому боку. Левая фара скрывается в воде. Только
бы не захлебнуться!
Но вот капот вырывается на волю, передние колеса
нащупывают твердый берег и...
Андрей на радостях притопил педаль газа. «Гольф»
на секунду оказался на каменистом участке и практиче-
ски прыгнул вперед. Руль был чуть повернут к центру
дороги, машину занесло, и правое заднее колесо ухнуло
в канаву. И здесь, как назло, хороший кусок покрытия
куда-то пропал, машина забуксовала по грязи, и ее
медленно потащило назад и в бок – в кювет. Кочет от-
чаянно газовал, досадую на такую глупую оплошность,
но ничего не помогало – задняя ось основательно влип-
ла в мокрый грунт. И тут произошло невозможное.
Андрей вдруг почувствовал, как неведомая сила по-
тащила автомобиль в кювет, затянула зад машины, так
что капот вздыбился вверх, а затем опрокинула на бок
прямо в глубокую канаву, скрытую придорожными
кустами. Черная вода хлынула в салон сквозь неплотно-
сти дверей и окон. Кочет не пристегнулся и потому при
падении сильно ударился головой о крышу. Несколько
минут он барахтался, судорожно дергал то дверь, то за-
чем-то рычаг переключения передач, то в панике давил
на клаксон, а затем мозг не выдержал напряжения и от-
ключил сознание.
- Эх, твою перемать, елки моталки! Очухивайся, ду-
рила!
Глава девятаz. Баба Анz
169
Первое, что ощутил Андрей после того, как до него
дошел смысл сказанных кем-то неизвестным слов, был
дикий холод, пронизывающий все тело, и жуткая тря-
ска.
«Ничего себе у меня судороги!»
- Э-гей, пырниша, ты тут не вздумай сдыхать!
К тряске прибавились несколько увесистых оплеух,
от которых зазвенело в голове, и темный фон в глазах
озарился снопами искр.
- Н-н-н... е-е... н-н-а-а... д-д-д-д-о...
- О, зыгыварил, ну сичас у нас дело на лад пыйдет!
К губам Андрея приставили что-то стеклянное и в
глотку хлынуло остро пахнущее сивушными маслами
огненное пойло, обжегшее заднее небо, гортань и ух-
нувшее паровым молотом в желудок. Кочет выпучил
глаза и закашлялся.
- Ну как? Прыдрало? Йокырный бабай!
- Да. – прохрипел Андрей и осмотрелся.
Вокруг была ночь. Со своими, ночными, тенями, за-
пахами и звуками. Где-то вдалеке ухал филин, вокруг
шелестели и поскрипывали деревья. А над ними на
тускло-синем небе сияли звезды. Всю эту готическую
пастораль двумя яркими лучами прорезал свет круглых
фар тарахтящего в нескольких метрах трактора. Кочет
повернул голову и встретился взглядом с держащим его
одной рукой мужичком, по всей вероятности хозяином
железного чуда. Другой рукой он сжимал горлышко
бутылки, в которой плескалось нечто темное и масля-
нистое.
- Ну че? Ище хлыбнешь? – тракторист приглашаю-
щее поднял бутыль. Вместе со словами из его рта вы-
плеснулось мощное амбре, состоящее из перегара, за-
Конь-камень
170
паха дешевого табака, чеснока и... да все было в нем,
кроме мятного освежителя или зубной пасты!
Андрей невольно поморщился.
- Не...
- Ну кык знаешь! – и новый знакомец сам приложил-
ся к бутылке.
- Поыхали! – отрыгнул он, оторвавшись от пойла.
- Куда?
- Как кыда? Тыда, кыда ты собирался. Я ж тыбя ищо в
Пяхте зыприметил. Думаю, шо за дурной тыкой на
клопе по нашим-то дырогам прется? Да ищо после ды-
ждя! Нет шобы мыня пыдаждать!
С этими словами мужик наконец-то отпустил Кочета
и шагнул на свет, так что стало видно его лицо, а не
только коренастая фигура. А было оно вполне такое
примечательное лицо. Совсем не типично русское, как
ожидал увидеть Андрей. Короткие густые слегка вью-
щиеся темные волосы чуть прикрывали довольно-таки
высокий лоб с несколькими морщинами – мужичку на
вид можно было дать лет сорок, - густые черные брови
над прищуренными зелеными глазами, широкие ску-
лы, трехдневная щетина, острый нос с небольшой гор-
бинкой – видимо, по нему не раз перепадало от чужого
кулака. Брутальное такое лицо, по-голливудски бру-
тальное. К нему прилагались широкая шея, крепкие
торс и руки, облаченные в тельняшку без рукавов, за-
мусоленные, непонятного цвета мешковатые штаны и
уляпанные грязью резиновые сапоги. Эффектным
штрихом завершала образ прилепившаяся в углу рта
«беломорина». По всей вероятности, она-то и придава-
ла речи незнакомца феноменальный «ыкающий» ак-
цент.
- Нет, как я поеду без машины?
Глава девятаz. Баба Анz
171
- Дык на тракторе? – удивился мужик.
- Мне надо шмотки из машины достать, подарок
там...
- Мля! Дык темно щас! Как ты тыда пылезешь?
Это вполне логичное замечание поставило Андрея в
тупик. Он только сейчас сообразил, ГДЕ именно нахо-
дится его несчастный «Гольф», и ОТКУДА его вытащил
брутальный незнакомец. Вокруг было темно, лишь
тракторные фары высвечивали кусок еще влажной
грунтовки, но и в этом неясном свете Кочет разглядел в
канаве поблескивавший бок своего автомобиля.
- А как я вообще там оказался?
- Да дырной потому шта – на тыкой шмыкадявке
нашу горку штырмовать! Здеся по сухому не каждый
джип проыдет. Ты лужу пытался объыхать, так?
Андрей кивнул.
- Да ныудачно. Край кынавы обвалил, и тебя с мы-
шыной тудыть и смыло.
Мужик закончил емкое объяснение эффектным жес-
том с использованием сокрытых штанами гениталий,
показав тем самым, как оно все происходило, и одно-
временно, что он думает о неудачниках вроде Андрея.
- А кыда ыхал-та?
- К бабе Ане.
- Тя!
Брови мужика поднялись вверх, он внимательно по-
смотрел на Кочета и вновь присосался к пойлу. Прошло
несколько мгновений.
- Баб Аня эта сырьезна! – вновь отрыгнул он, ото-
рвавшись от опустевшей бутылки, задумчиво посмот-
рел на стеклотару в руке, перекинул папиросу в другой
угол рта и пошел к трактору.
Конь-камень
172
Хлопнула, даже скорее скрежетнула и взвизгнула,
дверь кабины, с громким хрустом в ночи врубилась пе-
редача, и монстр по имени «Беларусь», на борту кото-
рого красовалась неразборчивая надпись, выведенная
белой краской, взревел и развернулся, осветив фарами
кусты и кювет, куда ухнул Андреевский «Гольф».
Зрелище было завораживающее.
Во-первых, и Кочет только сейчас понял это, гигант-
ской лужи, которую он пытался объехать не было. На ее
месте находилась огромная вымоина, в центре которой
стоял пыхтящий трактор. Край дороги обвалился, был
виден сток, в который и устремилась вся вода. «Гольф»
лежал на правом боку, подмяв собою часть кустов.
Причем, капот его был утоплен полностью, а зад вы-
ступал из мутной воды наполовину – по всей видимо-
сти обвал создал на дне кювета импровизированную
подушку, которая не дала машине полностью погру-
зиться.
А во-вторых, глядя на распахнутую вверх водитель-
скую дверь и полузатопленный салон, Андрей осознал
то, что незнакомец спас ему жизнь. Этот брутальный
тракторист-мачо выволок его, бессознательного, из ав-
томобиля. Не подоспей он, неизвестно, чем бы все за-
кончилось.
«Захлебнулся бы, наверное».
От этой мысли мурашки побежали по всему телу, к
горлу подступил комок, а ноги предательски задрожа-
ли.
Меж тем его спаситель вылез из кабины. Уже без бу-
тылки. Подошел к краю кювета, наклонился над по-
верженным «Гольфом», пошуровал рукой в воде, на-
щупал и вынул ключи из замка зажигания.
- Вещи где?
Глава девятаz. Баба Анz
173
- В багажнике. Там всего одна сумка. Тяжелая, прав-
да. Он не заперт – у меня центральный замок на все
двери.
- Мдя! – последовал емкий ответ.
Поскольку зад машины торчал из воды, можно было
бы попытаться открыть багажник и достать сумку, не
залезая в канаву. Но Кочетов спаситель, ничтоже сум-
няшеся, скинул с себя сапоги, надетые, как оказалось,
на босу ногу, и сиганул в кювет. Через пару мгновений
он уже выставил на дорогу сумку и вылез сам, мокрый,
но вполне жизнерадостный.
- Поыхали! – тракторист подхватил сумку и легонько
толкнул Андрея в к своему железному коню.
Такого оригинального экстрима Кочет не испытывал
никогда. Небольшой опыт драг-рейсинга, на который
он заперся как-то со своим несчастным «Субару», не
шел ни в какое сравнение.
Трактор несся по разбитой ночной грунтовке, ревя и
взметая тучи брызг, со скоростью километров в шесть-
десят, что для этого допотопного монстра было абсо-
лютным пределом. Лихой спаситель не снижал скоро-
сти на поворотах, не взирая на крутость, вписываясь в
них с мастерством истинного «Шумахера».
В одноместной кабине было достаточно просторно, и
Андрея бросало из стороны в сторону. Он то натыкался
на боковое стекло, то на плечо тракториста, то падал
назад на батарею пустых бутылок. «Как они еще не по-
бились от такой тряски?». Мимо пролетали темные си-
луэты деревьев и телеграфных столбов. Фары впереди
выхватывали бугры и лужи. За одним из поворотов со-
вершенно внезапно открылся вид на холмистое поле и
небольшую деревеньку, притулившуюся с правой сто-
Конь-камень
174
роны к грунтовке. Дорога поворачивала налево и ухо-
дила вниз. С пригорка открывался шикарный ночной
пейзаж. В неясном лунном свете отблескивали два да-
леких озера, темными провалами проступали лесные
массивы, серебрились покрытые легким туманом бо-
лотные прогалины.
Не только Кочет залюбовался открывшимися про-
сторами. Его спаситель осадил трактор, с задумчивым
«мля-а» почесал в затылке и изрек:
- О, Чаголино ыто. Тута Борода жывет, он мне стыкан
должон. Зайти чёль?
Заметив недоуменный взгляд пассажира, он спохва-
тился:
- А ну его, днем заыду. Ща дрыхнет ныбось.
Он с треском врубил передачу и рванул дальше.
Трактор пролетел кометой еще километров пять по
лесной дороге, которую дорогой назвать было еще
сложнее, чем грунтовку от Пяхты до Чаголино. Андрей
подумал, что его несчастный «заточенный под бездо-
рожье» «Фольксваген» здесь не прошел бы даже в сухой
солнечный день, настолько все было изрыто и переко-
режено. Наконец они выскочили на очередной приго-
рок, и с него открылся вид на поле, за которым мерцали
огни следующей деревеньки. Однако водила почему-то
резко крутанул руль влево, перемахнул канаву и устре-
мил своего железного коня через поле к туманному бо-
лоту. Остановив трактор на краю, он повернулся к Ан-
дрею и радостно сообщил:
- Ысё, вылазь, паря, приыхали.
- Как приехали? Куда?
- Дале к баб Ане пыйдешь сам. Мой трактор - зверь
не выдаплавущий, по болотом скыкать не может.
- Она что, на болоте живет?
Глава девятаz. Баба Анz
175
- Ыгу.
- А как я впотьмах дорогу-то найду.
- Зычем впытьмах? Пережди пару чысов и на рассве-
те двигай.
- Так а куда?
- А там тропка приметная буде. Не прымахнёсся.
С этими словами он распахнул кабину, подхватил
сумку и выпрыгнул наружу, в поле. Андрей вылез вслед
за ним.
Снаружи оказалось довольно-таки прохладно. Вдо-
бавок Кочет вымок во время незапланированного об-
рушения в канаву и до сих по не просох. С болота дул
легкий ветерок, который тотчас же охладил влажные
джинсы и рубашку. Парень зябко поморщился и еще
раз спросил:
- А куда идти?
- Тудыть! – махнул тракторист в сторону просту-
пающих сквозь белесый туманный океан темных лес-
ных островов где-то практически на горизонте – Да ты
не боись – рассвытет, все сам увыдишь. Там Ымолово –
показал он рукой куда-то направо – А там... – еще раз
взмах прямо – Баб Аня. Все, я пыихал. Бывай!
Андрей пожал протянутую жесткую ладонь и только
сейчас сообразил поблагодарить своего спасителя.
- Спасибо!
- За чо? – изумился мужик.
- Ну, ты мне жизнь все-таки спас...
- А-а-а, во ты о чем. Да, ырунда. Стыкан должын бу-
дешь. Баб Ане прывет передывай!
- А от кого?
- Как от кыво! Леня я. Во на тракторе же написано!
Конь-камень
176
И только тут странные корявые буквы, выведенные
белой краской на борту железного мастодонта сложи-
лись для Кочета в греческое имя: «;;;;;;;» - Леонтий.
- Ни хрена себе!
- А ты дымал, чо мы тут тока бухать горазды! – ус-
мехнулся тракторист, хлопнул Кочета по плечу и за-
прыгнул в кабину. Мотор взревел, трактор рванул по
полю в сторону дороги.
Два часа до рассвета были для Андрея наполнены
адскими муками.
Сначала стало просто холодно.
Потом добавилось очень сильное ощущение голода.
Желудок просто взбесился, стал стонать и урчать слов-
но похотливый мартовский кот, напоминая, что его хо-
зяин ел последний раз еще в Тихвине.
Спустя полчаса его начал бить настоящий озноб. Че-
люсти стучали так сильно, что Кочет стискивал их ру-
ками, боясь за свои зубы. Вся одежды вымокла, и толку
от нее не было никакого. Он бегал по полю, размахивал
руками, танцевал, приседал, отжимался, но тепло не
приходило.
В итоге, Андрей измотал себя настолько, что погру-
зился в какое-то полубредовое состояние. Дрожь про-
шла, зато начались галлюцинации.
А может быть и нет...
Посреди болота зашевелились и стали проступать
неясные молочные тени, раздались хлюпающие звуки,
стоны, вздохи. Темные лесные острова на горизонте
вздрогнули и стали перемещаться – некоторые удаля-
лись, а другие, наоборот, приближались...
Глава девятаz. Баба Анz
177
«Я устал, я чертовски устал» - подумал Кочет, лениво
наблюдая за всей этой круговертью – «Я просто устал и
очень хочу выспаться».
С этой мыслью он упал на влажную росистую траву
и отрубился.
Разбудило его раздавшееся неподалеку уханье и кле-
котанье. Андрей открыл глаза, приподнялся на локте и
оглянулся. В метре от него, прямо на сумке сидела ог-
ромная птица с хищно загнутым клювом. Белая грудь,
голубовато-серая спина, черные маховые перья крыль-
ев. Птица посмотрела в глаза Кочета и издала высокое
«ги-ги-ги». Круглое лицо ее с венцом светло-пепельных
перьев вокруг щек и подбородка напоминало лицо
убеленного сединами старика. Она несколько секунд,
не моргая, смотрела на Андрея, затем отвернулась,
взмахнула широкими, белыми снизу крыльями и
скользнула на воздух.
«Пи-ээррь», протяжное и дребезжащее, разрезало
утренний воздух.
Кочет проследил взглядом за парящим над болотом
красавцем и оцепенел. Прямо от него, в даль, почти до
самого горизонта по зеленоватому мху уходила отчет-
ливо видная лыжня.
Лыжня!?
Летом?!
Андрей поднялся с земли и подошел к краю болота.
Никакого сомнения: мох примят, словно снег под ши-
рокими деревянными лыжами.
«Неужели это то самое, что имел в виду Леня? То, что
я должен увидеть с рассветом? Забавно. Что же это – ба-
ба Аня по болоту на лыжах шпарит? Ладно, по крайней
мере, тропа явная - не собьюсь.»
Конь-камень
178
Кочет перетряхнул сумку, уложил поудобнее «по-
дарки» - несколько пачек пшена, сахара и соли, - отжал
запасную одежду, которую взял с собой, проверил сы-
рые документы, намокший, но все еще работоспособ-
ный мобильник, коммуникатор Мафиози, не подаю-
щий признаков жизни, деньги. Все это он завернул в
полиэтиленовый пакет и сунул в карман сумки.
С кряхтением закинув поклажу себе за спину и про-
сунув руки в лямки, Андрей ступил на пружинящий
зеленый ковер. Лыжня уходила вперед до самого гори-
зонта, на котором маячил самый дальний лесистый
остров. Путь предстоял явно не близкий.
Сначала было неприятно. Холодная болотная вода
намочила успевшие просохнуть кроссовки, ноги то и
дело соскакивали с кочек и утопали во мху, короткие
кустики неизвестных растений кололи лодыжки, заби-
ваясь под джинсы. Пару раз Кочет упал на колени, пока
не приспособился к шагу, скользящему и пружиняще-
му одновременно, позволяющему идти не провалива-
ясь.
Вскоре поднявшееся солнце начало припекать, одна-
ко болото не стало теплее. С удалением от твердой зем-
ли мшистый ковер становился все тоньше и мокрее, и
более заметно прогибался под ногами.
Андрею стало страшно.
Лыжня проходила мимо небольшого озера с темной,
почти черной водой, берега которого заметно колыха-
лись под ветром. Он внезапно представил, какая бездна
находится сейчас под ним...
Вот он делает неудачный шаг, нога прорывает зеле-
ный колышущийся ковер, тянет за собой все тело. Он
отчаянно пытается устоять, но нога проваливается все
дальше. Колено, а затем бедро уходят в воду. Вслед за
Глава девятаz. Баба Анz
179
первой и вторая нога прорывает мох. Он уже по грудь в
трясине, руки раскинуты, но сумка за спиной тянет
вниз, вглубь, в черный омут... Пальцы скользят, цепля-
ются, вырывают клочья болотного покрова... Вот уже
голова погружается в холодную темную воду...
«Тьфу, ну и дурь в голову лезет!»
Андрей наклонился, зачерпнул пригоршню бурой
жидкости и жадно выпил.
«Не пей из копытца – козленочком станешь. Вот
только сестрицы Аленушки рядом нет. Боже, что я
здесь делаю?»
Он оглянулся вокруг.
«Что я здесь делаю? Здесь, посреди болота, в забытом
людьми и Богом краю? Что я здесь ищу? Истину? Про-
светление? Почему я не остался в городе, послушал это-
го сумасшедшего Мафиози и отправился сюда? Угро-
бил машину, чуть не погиб сам. Иду к мифической
бабке, которая летом передвигается на лыжах. Бред. Но
еще больший бред в том, что я по-настоящему не знаю,
куда иду. Я поверил этому трактористу Лене, что баба
Аня живет где-то там за болотом, и решил, что лыжня
приведет именно к ней, а не в лагерь охотников, на-
пример. Боже, это уже не я! Прежний я никогда бы так
не поступил. Прежний я послал бы всех подальше и не
оказался бы здесь.»
Тропа-лыжня шла отнюдь не прямо, как сначала по-
казалось Андрею. Она огибала озеро справа, потом пет-
ляла между лесистыми островами. Прошло уже три ча-
са с того момента, как он ступил на болото, солнце пек-
ло нещадно, чувство голода стало донимать все сильнее.
Мшистая сплавина опасно прогибалась под ногами,
Кочет стал беспокоиться, что дурь, лезущая ему в голо-
ву может стать реальностью. Желудок окончательно
Конь-камень
180
взбунтовался, ноги стали подкашиваться от усталости,
глаза застлала розовая пелена, искажающая все окру-
жающее. Лыжня прошла через небольшой перелесок из
тонких чахлых, перекрученных ветрами сосенок и вы-
шла на следующее болотное пространство, посреди ко-
торого...
Посреди которого был виден огромный, метров де-
сять в длину и метров пять в ширину, вырубленный во
мху крест, заполненный черной водой. А рядом с ним
стояла деревянная скамейка...
А на ней сидела женщина в белом балахоне.
Она сидела, повернувшись спиной к Андрею и вни-
мательно читала книгу. Пальцы правой руки осторож-
но теребили нижний край страницы, затем перелисты-
вали ее, когда глаза доходили до конца. Иногда она от-
рывала взгляд от книги и устремляла его куда-то в даль,
видимо, осмысливая прочитанное. Волнистые светлые
волосы чуть колыхались на ветру, босые ноги утопали
во мху.
- Мама?
Женщина прервала чтение и обернулась на голос.
- Здравствуй, Андрей.
- Юля? Здравствуй.
Девушка лучезарно улыбнулась, отложила книгу на
скамейку, встала и легкой, пружинящей походкой уст-
ремилась навстречу Кочету. Снежно-белый хитон про-
свечивал на солнце и не скрывал от глаз всех прелестей
молодого женского тела.
- Здравствуй, любимый!
Юля подскочила к Андрею и впилась в его губы дол-
гим поцелуем, провела руками по лицу, встопорщила
волосы.
Глава девятаz. Баба Анz
181
- Устал, бедный? Пойдем, пойдем, немного осталось,
скоро отдохнешь.
Она потянула Кочета за руку к скамейке, и он, ото-
ропевший, не понимающий, что происходит, пошел за
ней.
- Как ты здесь?..
- Не говори ничего, хорошо?
Она танцевала, припадала к груди парня, целовала
его шею, глаза, губы, прижимала его руки к своей гру-
ди. Сквозь тонкую ткань Андрей чувствовал жар и мяг-
кость ее тела, стук ее сердца. Голова его закружилась,
пульс участился, в голове возник легкий шум, как будто
кто-то читал нараспев. Все вокруг – болота, лесистые
острова, небо, яркое солнце – вдруг заплясало, закру-
жилось, и сквозь эту круговерть ярким маячком про-
ступали лучащиеся любовью глаза девушки.
Внезапно Юля остановила свой танец, нежно поце-
ловала Андрея, затем сделал шаг назад, подняла руки к
шее, потянула завязки, и тонкий хитон скользнул к ее
ногам, совершенно открывая взору прекрасное тело де-
вушки.
- Юля, ты...
- Тсс...
Она сделала шаг вперед, приложила палец к губам
Кочета, заставляя его замолчать, прильнула к нему всем
телом, еще раз поцеловала. Затем уперлась ладонями в
грудь парню, прошептала, глядя прямо в глаза:
- Прости, я должна это сделать... Иначе ты бы нико-
гда не осмелился...
И легко толкнула Кочета ладонями в грудь.
Легко.
В обычной ситуации он бы даже не отшатнулся.
Конь-камень
182
Но сейчас он вдруг стал медленно заваливаться на-
зад. Поплыл, теряя равновесие. Ноги перестали ощу-
щать под собой мох, оторвались от него, поднялись в
воздух, который стал густой как кисель. Юля отдаля-
лась. Она опустила руки и стояла, нежно смотря на Ан-
дрея. Внезапно ее обнаженная фигура в облаке медно-
золотистых волос подернулась рябью и стала таять.
А Кочет продолжит полет, уже понимая, что сейчас
сумка, притороченная у него за спиной, а потом и он
сам, войдут в темную воду креста, вырубленного во
мху. И еще до него дошла та странность, которая пока-
залась ему в момент выхода из перелеска. А странность
была очень простая. Лыжня заканчивалась у черного
креста, в который он сейчас падал. А еще он и понимал,
что из этого падения ему уже не выбраться. Никаким
чудом.
Андрей закрыл глаза.
И открыл их, когда вместо принявшей его черной
холодной воды щека ощутила колючий нагретый солн-
цем мох.
«Вашу мать!»
Затылок раскалывался от адской боли, горло пересо-
хло, руки и ноги ломило от усталости. Андрей поднял
голову, стряхнул с лица налипшие на него мелкие лис-
точки, сухие сосновые иголки и прочий мусор. Мед-
ленно поднялся на четвереньки, а затем сел. К его
удивлению он был сух, только кроссовки и джинсы до
колен были мокрые. Сумка все также болталась за спи-
ной, лямки натерли плечи, которые зудели и чесались.
«Господи, где я?»
Впереди большой лесистый остров – низкий сосняк
по краю, высокие столетние сосны в глубине, в глухую
чащобу уходит узкая еле заметная тропинка. Позади -
Глава девятаz. Баба Анz
183
бескрайнее болото, где-то на горизонт маячат другие
островки леса, ни лыжни, ни тропинки, ни каких-либо
еще следов.
«Как я сюда попал?»
Что правда?
То, что он встретил Юлю в полупрозрачных одеждах,
так похожих на хитон его матери, надетый на ней то-
гда, в сгоревшей квартире, то, что сначала девушка пы-
талась его соблазнить, а потом столкнула в прогалину в
виде огромного креста, а он в итоге чудесным образом
оказался здесь? Или то, что, на самом деле, он прошел
невероятное расстояние невесть куда под палящим
солнцем, голодный и изможденный, и от этого у него
начались галлюцинации?
Хотя подобные рассуждения абсолютно бессмыслен-
ны вот уже как три недели. Нечто – Бог, рок или иные
силы – ведет его. Поэтому остается одно – идти вперед.
По тропе. К неведомой цели.
Андрей поднялся на ноги, и пошел вперед по тро-
пинке, раздвигая нависающие над ней ветки кустов и
деревьев. И буквально через пару десятков метров вы-
шел на просторную поляну, посреди которой стоял
рубленый деревянный дом. Крупные бревна, минимум
в полобхвата, двускатная ломаная крыша, покрытая на
удивление современным материалом – профилирован-
ным металлическим листом, в окнах - стеклопакеты.
Сбоку от дома были видны какие-то посадки: карто-
фель, тыквы, еще что-то. Позади находилось невысокое
строение, из которого доносилось блеяние козы.
«В каких только дырах не живут люди! Интересно,
баба Аня, если это, конечно, ее жилище, профлист и
стеклопакеты тоже на лыжах таскала, или ей с вертоле-
та сбрасывали?»
Конь-камень
184
Кочет взошел на высокое крыльцо – дом был постав-
лен на мощные валуны, скрепленные цементным рас-
твором; каким образом они оказались среди болот? – и
постучал в низкую, сколоченную из толстых широких
досок дверь.
Никто ему не ответил.
Подождав около минуты, он постучал снова, чуть
сильнее, настолько, насколько позволял его измучен-
ный путешествием организм.
- Да ты, родимый, не барабань, проходи в дом и мне
дверь раствори.
Кочет повернул голову. Из-за дома, неся в руках ко-
ричневый глиняный кувшин, прикрытый куском льня-
ной ткани, вышла старушка невысокого роста. Одета
она была в цветастую блузу с закатанными рукавами,
юбку из суровой ткани темного цвета, на голове белый
платок, а на ногах легкие полусапожки из вспененного
полиуретана – вариант «для дачи», продающийся в лю-
бом современном гипермаркете. На загорелом смор-
щенном старушечьем лице горели яркие голубые глаза.
Молодые, веселые, и, вместе с тем, в них читался не-
обычайный многолетний опыт, позволяющий их хо-
зяйке все знать, видеть и даже предвидеть.
- Вы баба Аня?
- Она самая, милок.
- Меня к вам Аркадий Васильевич послал...
- Да я знаю, Андрюша, знаю. Ты проходи, не тушуй-
ся. – и она задорно подмигнула Кочету, открывшему
дверь в дом.
Внутри все было без особенных сюрпризов. Сначала
шли небольшие светлые с просторными окнами сени,
или веранда – называй как хочешь, где баба Аня ловко
скинула полусапожки, надела тряпочные тапки, Анд-
Глава девятаz. Баба Анz
185
рею велела переобуться в гостевые – мужские, кожаные,
тоже явно привезенные из магазина. Он сделал как ве-
лено, снял сумку с плеч и отворил двери дальше.
Обыкновенные стены, обитые широкой деревянной
вагонкой, дощатые полы покрыты вязаными половика-
ми, потолки белые, чистые, оклеенные гладкими фин-
скими обоями «под покраску». Большая комната, в ко-
торой располагалась огромная кирпичная печь, стол,
несколько лавок и кресло-качалка. По бокам печи шли
двери в другие комнаты, должно быть, спальни. С по-
толка свисает самая обыкновенная энергосберегающая
лампочка. Рядом со входной дверью лестница на вто-
рой этаж, в углу висит иконка, а под ней аккуратная
масляная лампадка подрагивает небольшим огоньком.
Андрей принялся крутить головой, рассматривая жи-
лище, подспудно пытаясь отыскать что-нибудь еще не-
обычное, не вписывающееся в привычный стереотип
деревенского дома.
- Телевизор, родимый, у меня в спальне стоит. – по-
няла его баба Аня – Спутниковая тарелка на задней
стороне дома – вот ты ее и не заприметил.
Старушка поставила кувшин на стол, присела на
скамью и весело посмотрела на ошарашенного гостя.
Андрей чувствовал себя полным идиотом. Он шел,
думая, что встретит некий артефакт, осколок прошлых
веков – курения, бубен, наговоры, шкуры животных,
ветхое жилище, отапливаемое по-черному, возможно
даже землянка, а нашел вполне современный дом, при-
лично одетую, не особо старую бабульку, знающую, что
такое спутниковое телевидение и явно многое другое.
Здесь, в неимоверной, по его понятиям глуши! Он по-
ставил сумку на пол и тоже сел на скамью.
- Баба Аня, а откуда у вас здесь электричество?
Конь-камень
186
- Так как же? Из деревни провод идет. Вон оно Имо-
лово-то – рядышком, из окошка видать. – и старушка
махнула рукой в сторону одного из окон.
Кочет на секунду обомлел, почувствовав, что скамья
под ним начинает куда-то проваливаться. Он встал и на
негнущихся ногах подошел к окошку, на которое ука-
зала хозяйка, не дыша отодвинул занавеску.
«Бог ты мой!»
Вблизи дома стоял высокий и достаточно редкий
ельник, сквозь пространство между стволами просмат-
ривалось озеро, которое огибал по лыжне Андрей, бо-
лото, поле за ним, а на пригорке на поле – черные ску-
коженные домики небольшой деревни, подсвеченные
закатом.
«Не может быть!»
Не веря своим глазам, Кочет как ошпаренный со-
рвался с места, выскочил в сени, скинул там тапки и бо-
сой вылетел на крыльцо. Обогнув дом, он, не замечая
колющих ступни иголок, еловых шишек и веток, побе-
жал сквозь лес к краю острова.
Сердце стучит в висках рокотом японских бараба-
нов. Это невозможно, это просто невозможно!
Холодный пот течет по спине. Каким образом такое
произошло?
Лесистый остров, на котором стоит дом бабы Ани,
буквально в километре от края поля! И именно к нему
идет лыжня! А чуть в стороне, по гряде небольших
холмов, поставлены столбы, по которым протянут тол-
стый электрический кабель в черной оплетке.
Как, как он мог при свете дня пройти в непонятном
направлении, выйти к этому жуткому кресту? А есть ли
он на самом деле? С утра же того места, где он находит-
Глава девятаz. Баба Анz
187
ся сейчас не было. Или он спит? Или бредит? Или
опять находится в видении?
Что реально, а что нет? Произошло ли вообще вче-
рашнее приключение, встретился ли ему странный па-
рень Леня на тракторе, на котором красуется надпись
по-гречески? Быть может, всего этого нет, а он сейчас
овощем лежит в палате психиатрической клиники, об-
колотый вусмерть какими-нибудь транквилизаторами.
Но не бывает таких ярких и мощных галлюцинаций!
Не бывает!
Андрей беспомощно опустился на колени и принял-
ся ощупывать себя руками. Волосы, лицо, тело, конеч-
ности – все на месте, ясе ощущается. Он пошарил ладо-
нями по земле, провел по стволам ближайших деревьев.
Я же все чувствую! Все ощущаю! Я не падал в обмо-
рок, мне не являлся ни конь, ни темный, только Юля...
только Юля...
Привычный мир рушится. Падает в пропасть.
Голоса святых и корчи в церкви – возможно.
Счастливый исход обеих аварий – возможно.
Пожар в квартире – возможно.
Видение матери – возможно.
Приступы с камнем и жертвоприношениями – воз-
можно.
Реакция Мафиози на его рассказ – возможно?
Вчерашнее происшествие, когда он шел по тропе,
пришел куда надо, но только иным, мистическим путем
– возможно?
Возможно – кивнул сам себе Андрей. Сначала замерз
ночью. А потом перегрелся на солнце, вот и приглючи-
лось.
Страшно? Страшно.
К чему все это может привести?
Конь-камень
188
Что-то влажное и живое толкнулось ему в опущен-
ную на землю ладонь. Кочет оглянулся. Рядом с ним
стоял невысокий крепкий пес. Черный, с белым тре-
угольником на груди. Уши торчком, хвост рогаликом –
лайка.
- Здорово, дружище. Ты чьих будешь?
Пес глянул на Андрея умными глазами, мотнул го-
ловой, ухватил за край футболки и потянул на себя.
Кочет остался сидеть на месте.
Пес вновь закусил футболку и потянул.
И тут до Андрея дошло.
- Что, баба Аня зовет?
Пес отпустил футболку и сделал шаг в сторону дома,
не спуская глаз с парня.
- Хорошо, иду.
Кочет поднялся с колен, отряхнул джинсы и поплел-
ся к дому. Пес пошел рядом с ним.
- Что, привел тебя Буян?
Баба Аня уже накрыла на стол – тарелки стоят на
расшитых салфетках, посреди стола горшочек с исхо-
дящей паром пшенной кашей, блюдце с маслом, крын-
ка с молоком. Черный зверь, забежав в комнату впереди
Кочета, подскочил к старушке, ткнулся мордой ей в ла-
дони, а затем уселся перед печкой.
- Давай-ка, родимый, доставай припасы, Аркаша же
тебя не с пустыми руками прислал. У меня как раз са-
хар закончился.
Андрей подавил желание излить на хозяйку массу
вопросов, нагнулся и принялся выгружать на скамью
принесенные им подарки...
Глава девятаz. Баба Анz
189
- А этот дом мне Аркаша поставил. Мой старый уже
совсем покосился, да заваливаться стал. Аркадий снача-
ла предлагал в деревне отстроить, но я уж его попроси-
ла подальше от людей. В тягость они мне, а место род-
ное. Я, чай, уже с полвека здесь прожила. Привыкла.
Кочет сидел за столом, слушал бабу Аню, потягивая
вкуснейший травяной чай.
- Люди, они теперь другие пошли. Страшные, пус-
тые, безверные. Жить с ними тяжко стало, невмочь.
Смотришь в их глаза – а они пустые, ничего не выра-
жают, даже на тебя не глядят... Потеряли мы веру, сы-
нок, потеряли. И даже веру не в Бога, а просто в чудо.
Решили, что человек - суть властелин природы и все-
ленной. А оно не так. Рановато еще для подобных ре-
шений, время пока не наступило. Оно придет, придет,
но не скоро, не в эту эпоху.
- Вот у меня спутниковая тарелка стоит, - продолжи-
ла она, отхлебнув чай из блюдечка. Только тут Андрей
обратил внимание на ее зубы – ровные, крепкие, чуть
желтоватые, но это, должно быть, от местной воды, и
главное – все целые. Это в семьдесят-то лет! По крайней
мере, на столько выглядела баба Аня, - телевизор, элек-
тричество мне Аркаша подвел, водопровод автоматиче-
ский сделал, даже машину стиральную поставил. Мне,
старой бабке, хорошо – силы уже не те, всего самой не
переделать, да и годков много, пора не хозяйством за-
ниматься, а мемуары писать. Перед отходом в иной мир
не зазорно и вкусить блага цивилизации. Современная
же молодежь от рождения в них купается. В паутину
ходит, в паутине живет. Настоящего общения уже мало
осталось. В основном телефон, да интернет – та самая
паутина. А ведь высшая радость на этом свете – обще-
ние. Господь нас создал смертными, но не одинокими,
Конь-камень
190
наделил языком и речью, чтобы мы могли разговари-
вать друг с другом и передавать друг другу свет веры и
чуда.
- Какого чуда, баба Аня?
- Чудо, оно, милок, просто так словами не описыва-
ется. Оно просто есть и все. И иначе не скажешь. Чудо –
это нечто над миром сим стоящее, то, что необъяснимо
и неописуемо.
- Так если оно неописуемо, как люди о нем рассказы-
вают?
- Вот в том-то и дело, родимый, что о чуде можно
рассказать лишь глядя глаза в глаза. Событие можно
описать и по телефону, и текстом передать, и через ки-
но или видео, но чудо человек почувствует лишь через
глаза собеседника... Посмотри на меня, сынок.
Андрей оторвал взор от кружки с чаем и глянул на
сидящую напротив старушку.
- Ты носишь чудо в себе, я это вижу. Носишь, но бо-
ишься его, не даешь ему распуститься. Тьма современ-
ного мира не пускает тебя. Поверь, милый – все то, что с
тобой происходит, не случайность, не совпадение. Это
наш мир открывается тебе в своем истинном виде. Все
иллюзорно - вся наша жизнь и бренное существование.
Лишь истинное чудо и вера не дают нам погрязнуть в
хаосе. Пусти их в свою душу.
- Не могу. – прохрипел в ответ Кочет, будто чья-то
железная лапа сдавила ему горло.
Баба Аня нахмурилась и пристально посмотрела на
него.
- Плохо, ой, плохо... – покачала старушка головой.
- Что со мной, баба Аня? – почти заплакал Андрей.
- Не знаю, милок. Может, хворь какая, а может, и бе-
сы...
Глава девятаz. Баба Анz
191
Старушка отставила в сторону чашку и блюдце,
поднялась со скамьи и подошла к парню.
- Дай-ка я тебя немного пощупаю...
Она подняла руки, сделал в воздухе несколько быст-
рых движений, будто ловила пальцами невидимые пу-
шинки, а затем повернула ладони и положила их Коче-
ту на виски.
И тут Андрея затрясло. Свет в глазах померк, а все
тело заходило ходуном, ноги забились в судорогах, жи-
вот скрутило от резкой боли, а руки заплясали на столе.
Но на бабку это не произвело никакого впечатления.
Она продолжала крепко и мягко держать его голову и
чуть прикрыв глаза что-то нашептывала.
Внезапно она убрала ладони с его висков, и Кочета
резко пробил холодный пот и перестало трясти. Судо-
рожно дыша, он осмотрел помещение, не узнавая его и
не понимая, где он находится. Но постепенно, память
вернулась к нему, пелена с глаз упала...
- Что со мной, бабушка? Я могу излечиться?
- Излечишься, милый. Непременно. Времена подой-
дут, и ты излечишься. Сейчас я тебе скажу кое-что, а ты
спать пойдешь и подумаешь над моими словами, а зав-
тра с утра мы попробуем тебя полечить.
Старушка присела рядом с Андреем и взяла его за
руку.
- Ты, родимый, не болен, ты чудом отмечен. Поду-
май об этом. Сильно подумай. Вспомни все, что с тобой
было. Подумай о своих родных, о тех, кто тебя любит,
тех, кого ты любишь. Вскоре ты, возможно, все пой-
мешь, но знание нас меняет, и ты не исключение. Ты
тоже изменишься, но пути назад уже не будет, придется
идти до конца. Готов?
- А другой выход есть?
Конь-камень
192
- Другой выход есть всегда, но не всегда он прием-
лем. Вот сейчас он такой...
Она положила руку на лоб Кочету, и он провалился
в темноту...
...и открыл глаза от яркого света, бьющего прямо в
лицо. Он лежал в просторной палате на мягкой крова-
ти. Повернув голову, он увидел спящую на кресле в уг-
лу молодую красивую женщину с роскошной гривой
отливающих медью светлых кудрявых волос.
Кто она?
Он ощутил нечто смутно знакомое, где-то в глубине
души шевельнулось какое-то воспоминание, связанное
с незнакомкой, но тут же пропало.
Странно.
Он осторожно откинул одеяло и сел на кровати.
Кто я?
И вот при этом вопросе почему-то в душе ничего не
шевельнулось.
Кто я?
Он осторожно встал. В углу, напротив кресла, где
спала девушка, находилась раковина и зеркало над ней.
Он сделал несколько нетвердых шагов, оперся рукой о
стену и глянул на свое отражение.
Плотно перебинтованная голова – операция на моз-
гу? – темные круги вокруг глаз, щетина, впалые щеки,
худая шея...
Кто я? Что со мной?
Из-за неплотно прикрытой двери в палату из кори-
дора доносились голоса. Он прислушался. Разговарива-
ли двое. Мужчины. Говорили о ком-то третьем. Инте-
ресно...
Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул.
Глава девятаz. Баба Анz
193
В коридоре спиной к нему, заложив руки назад, сто-
ял врач в белом халате, а лицом – молодой мужчина лет
двадцати семи - твердый подбородок, нос чуть на бок,
глубоко посаженные глаза, озабоченный взгляд кото-
рых направлен в пол, сдвинутые брови, аккуратная не-
бритость на щеках, короткая стрижка, мощные муску-
лы, почти разрывающие стильную белую рубашку...
В душе опять что-то кольнуло.
Я его знаю?
- Понимаете, - говорил доктор – хирургическое ле-
чение психиатрических болезней может дать самый не-
предсказуемый результат, и стоит быть готовым ко все-
му.
- К чему, например?
- Ну, например, к возникновению долговременной
амнезии или вообще потере части памяти, потере ху-
дожественных способностей, значительное снижение
интеллекта... Мы провели достаточно серьезное обсле-
дование, и оперировали лишь области, проявляющие
аномальную активность. Будем надеяться, что это даст
надлежащий результат, без каких-либо значительных
изменений. Поймите, это все-таки экспериментальная
методика. Ваш друг дал на это свое согласие...
- Да, я понимаю...
Атлет в белой рубашке поднял взгляд, и их глаза
встретились. И одновременно раздались два изумлен-
но-радостных возгласа – мужской, атлета, и женский
позади:
- Андрей!
Андрей?
Конь-камень
194
Андрей открыл глаза. Баба Аня уже не держала ла-
донь на его лбу, а сидела напротив и вязала, спицы
споро мелькали в ее пальцах.
- Ну что, родимый, как тебе выход? – спросила она,
не отрывая глаз от рукоделия.
- Нет, такого выхода мне не надо!
- Вот и хорошо. А теперь пойдем, я тебя спать уложу.
Старушка отложила спицы и нитки на скамью, вста-
ла и пошла к двери справа от печи. Кочет, еще не ото-
шедший от сна, в который его погрузила баба Аня, ос-
торожно поднялся и, пошатываясь – голова чуть гудела
и кружилась, будто ты только что вынырнул с большой
глубины – пошел вслед за ней.
Конь-камень
195
Глава десятаz. Сны наяву
Спальня была маленькой, метра три на три, но очень
уютной. Около двери кирпичным лакированным углом
выпирала печь, даря тепло и комфорт. Следом за ней
стояла высокая и достаточно широкая полутороспаль-
ная кровать, накрытая домашним лоскутным покрыва-
лом. Напротив кровати, у стены – скамья. Окно в торце
комнаты выходило на задний дворик, огороженный за-
бором, за которым сквозь сумерки виднелись хозяйст-
венные постройки – курятник, сарай, небольшой хлев.
У окна стояло небольшое старинное бюро с выдвижной
столешницей, перед ним – стул. И практически все сте-
ны, также как и в большой комнате зашитые вагонкой,
были увешаны фотографиями. Старинными, желтова-
то-коричневыми или синеватых оттенков, на толстых
картонных подложках с обязательным указанием фо-
томастера и его адреса, черно-белыми середины и вто-
рой половины двадцатого века, на простой фотобумаге
– глянцевой или матовой – ручной проявки, некоторые
с кривой каймою, и несколько цветных, но тоже до-
вольно старых – снимали на пленку, не на цифру, фо-
кус чуть размыт, да и сама бумага уже подвыцвела.
Со снимков на Андрея одновременно глянуло не-
сколько десятков людей, и он вдруг физически ощутил
их взоры. На мгновение насторожился, оценивая отно-
шение, но потом расслабился. Комната сразу стала сво-
ей, теплой и родной – его приняли.
Баба Аня улыбнулась – поняла, что происходит.
- Вот и хорошо, родимый! Семья моя тебя приветила.
Так что располагайся, да почивай спокойно, постель
застелена. Что ночью приснится, али привидится – не
Конь-камень
196
пугайся. Здесь ты в полной безопасности, никакие бесы
тебя не тронут, а все остальное принимай как есть – так
надо. Я тебе в чай кое-какое лекарство подсыпала, так
что... Пить захочешь – на столе в гостиной графин с во-
дой и стаканы, а в сенцах в подполье крынка с молоком
стоит. Каша в горшке в печи за заслонкою. В общем,
будь хозяином и не бойся ничего.
Старушка ласково погладила парня по плечу.
- Покойной ночи, внучек.
- Спокойной ночи, бабушка.
Баба Аня вышла за дверь, и Андрей остался один. Он
постоял немного на пороге, привыкая к атмосфере
комнаты. Потом подошел к окну и выглянул в него.
Ночь предстояла лунная – голубовато-желтый диск
вовсю блистал уже в сумерках. С болота на остров над-
вигался густой молочный туман, просачивался тонкими
струйками сквозь кусты и деревья, подступал к дому и
постройкам. На задний двор откуда ни возьмись выско-
чила низкая черная тень с белой отметиной – Буян. Пес
по-хозяйски обежал кругом, обнюхал углы, сел посере-
дине, повернул голову и посмотрел прямо Кочету в гла-
за. Совершенно разумно, осмысленно и внимательно,
будто говоря: «Я здесь, ты там, наши территории пере-
секаются, но я тебя принимаю». Андрей, не ожидавший
такого, чуть отпрянул от окна, а пес в этот миг исчез. Не
ушел, не убежал, а именно исчез – был и, бац, его на
стало.
«Ничему не удивляйся, ты в безопасности» - вспом-
нил он слова бабы Ани, задернул тюлевую занавеску,
отошел от окна и стал рассматривать фотографии.
И вновь на него взглянули десятки лиц. Мужских и
женских, молодых, совсем преклонных стариков, сред-
Глава десятаz. Сны наяву
197
него возраста, даже младенцев... Такие разные, и вместе
с те, будто бы сплоченные чем-то единым, какой-то не-
зримой тонкой энергетической нитью.
На одной из наиболее поздних, цветных, фотогра-
фий Андрей увидел молодого Аркадия Васильевича.
Высокий, лысый, голубые глаза выделяются даже на
фоне экзотического горного пейзажа. На нем выцвет-
шая форма-«афганка», разгрузочный жилет, увешан-
ный гранатами, правая рука держит за ствол «калаш-
ников», опущенный прикладом на камень. Вокруг него
группа из нескольких таких же вояк. Обмундирование
неряшливое, запыленное, оружие опущено, ни в одном
взгляде нет даже намека на браваду, лишь усталость и
тоска...
Он был в Афганистане?
И тут Андрей вспомнил, как Мафиози в первый раз
назвал бабу Аню. Еще тогда это слово показалось ему
смутно знакомым, но он не понял и не придал этому
значения.
«Тебе нужно к Бадабере.»
Бадабер, Бадабер...
Андрей напряг память. Где он слышал это название?
Да, точно! «Пешеварский вальс» - первый фильм
Бекмамбетова, режиссера культовых «Дозоров». Он,
вроде как, был создан по реальным событиям. Главный
герой фильма остался в живых...
Но причем здесь баба Аня и Мафиози? Предполо-
жим, он был в Бадабере, но старушка...
Вот еще пара цветных фото с гористым пейзажем и
молодым парнем в форме и с оружием. Кто он?
Андрей принялся бегло просматривать остальные
фотографии, пока не наткнулся на похожего парня,
только чуть моложе, видимо, снимок был сделан на не-
Конь-камень
198
сколько лет раньше, сидящего на лавке и обнимающего
бабу Аню... Кочет присмотрелся внимательно. Совер-
шенно верно – тот де прищур глаз, овал лица, нос, та-
кой же загар и белые ровные зубы в улыбке... только
моложе – не старушка, а просто пожилая, статная и
крепкая, женщина.
Сколько же тебе лет, баба Аня? Кто ты на самом де-
ле? Явно не простая деревенская бабка-лекарка да про-
рицательница, коих расплодилось масса во время пере-
стройки. Уж сколько они понапредсказывали концов
света и прочих апокалипсисов, скольким людям, в том
числе и некоторым знакомым Кочета, понапророчили
злую и не очень судьбу, понаснимали порчу, которой и
не было в помине.
Кто же ты? Древнегреческая Кассандра? Русская свя-
тая? Берегиня? Валькирия? Быть может, богиня неиз-
вестного пантеона?
Как с тобой познакомился Мафиози, почему назвал
тебя Бадаберой? Как ты связана с Афганистаном? По-
чему чураешься людей? Не задала ни одного вопроса
прибывшему к тебе молодому парню с лихорадочным
блеском в глазах? Откуда знала его имя и то, что послал
его твой знакомец Аркадий?
Вопросы, вопросы, вопросы...
А ответ будет?
Подождем. Главное, не свихнуться от постоянного
напряжения, преследующего уже месяц. А нарастаю-
щее ожидание, когда ты чувствуешь, что вот-вот, еще
немного, буквально несколько мгновений, и знание,
понимание или просто долгожданное событие про-
изойдет, обрушится на тебя, томит сильнее пыток в гес-
таповских застенках.
Ох, не заснуть ему этой ночью, не заснуть.
Глава десятаz. Сны наяву
199
Андрей прошелся по комнате туда-сюда, от двери к
окну и обратно, бросая мимолетные взгляды на наблю-
дающих за ним с фотографий людей. Потом все-таки
собрался с духом, разделся, сложил аккуратно на ска-
мью джинсы и рубашку, подошел к двери, выключил
свет, обернулся...
И замер.
Обыкновенная комната в деревенском доме при све-
те луны, льющемся сквозь тюлевые занавески на окне,
превратилась в сказочную пещеру, берлогу трех медве-
дей. Скамья, бюро, стул, кровать стали вдруг основа-
тельнее, массивнее. Вагонка на стенах потемнела, при-
обрела благородный темно-коричневый оттенок. Люди
на фотографиях зашевелились, зашептались. Внезапно,
будто прорвало некий звуковой барьер, отделявший до
этого комнату от остального мира. Стал слышен по-
свист ветра в кронах елей, квохтанье кур, голос кукуш-
ки где-то неподалеку...
«Теперь я точно не усну!»
Кочет вздохнул, подошел к кровати и залез под одея-
ло. Устроился поудобнее, подбил подушку, заложил
руки за голову, приготовившись к долгой бессоннице,
закрыл глаза, открыл...
Дом дышал и разговаривал. Вокруг стало темнее, по
комнате загуляли странные фантасмагорические тени.
Стены жили. Андрей приложил ладонь к шершавому
теплому дереву и почувствовал, как доски шевелятся
под ней, миллиметр вперед, миллиметр назад. Он осто-
рожно провел рукой по стене, представив, что гладит
очень большое животное, и доски выгнулись под ней,
подставляя ласке свои твердые бока.
Кочет прислушался.
Конь-камень
200
Дом бабы Ани говорил. Он то тихонько поскрипы-
вал, словно шептал, быстро и оглядываясь, какие-то чу-
жие тайны невидимому собеседнику, то громка ухал
крышей и хрустел перекрытиями – возмущался чему-то
сказанному ему – то монотонно поскрипывал полови-
цами – вел неспешный и размеренный разговор.
О чем?
Андрей попытался понять, рассеянно поглаживая
шевелящиеся под ладонью доски. Сложный язык у до-
ма, странный. Столько в нем различных звуков, оттен-
ков, нюансов, настроений. Но главное: он был добрый -
этот разговор, он был добрый – большой деревянный
хозяин, выстроенный людьми на лесистом острове по-
среди болот. Добрым...
Кочет вновь закрыл глаза. Дом баюкал его своим раз-
говором, успокаивал, напевал колыбельную. Вскоре и
все окружение присоединилось к его песне. Ветер пере-
стал выводит тревожные рулады в кронах, а лишь слег-
ка шевелил ветви, которые издавали приятный покой-
ный шорох. Кукушка сменила громкий тревожный
крик на далекое легкое кукование, обещающее долгий,
практически бесконечный век слушателю. Куры при-
тихли на своих насестах, только изредка вплетали в ми-
ровую колыбельную свое сонное «ко-ко».
Внезапно все стихло.
Андрей открыл глаза.
Где я теперь?
Он лежал на скамье посреди болота рядом с выруб-
ленным во мху заполненным черной водой крестом.
Луна ярко освещала округу, заполненную до самого
горизонта молочно-белым густым туманом. Он лежал
на поверхности болота плотным, почти осязаемым ков-
ром. Андрей опустил руку вниз, погрузил ее по локоть
Глава десятаz. Сны наяву
201
в холодную влажную субстанцию, коснулся мха, нащу-
пал на нем круглую гладкую ягодину клюквы, оторвал
от тонкого стебелька. Понаблюдав, как туман тонкими
струйками стекает между пальцев, открывая взору яр-
ко-красный шарик. Странно – конец июня, а клюква
уже зрелая. Он положил ягоду в рот, раскусил. Кислый
сок ожег язык, встрепенул сонный разум.
И как же я здесь оказался?
Кочет сел на скамье, поджав под себя ноги, оглядел-
ся. Вокруг ни души, ни звука, ни шевеления. Туман ле-
жал ровно, не волнуясь. Вдалеке темными горбами про-
ступали островки леса. А на все это сверху смотрели
Луна и звезды.
Андрей поднял голову вверх.
«Странное здесь место. Никогда бы не подумал, что в
болотах ленинградской области смогу увидеть одно-
временно и Большую Медведицу, и Южный Крест.
Вполне вероятно, знай я все остальные созвездия, мог
бы отыскать их на небосклоне. А это что за звуки?
Словно шелестит на ветру легкая материя...»
Кочет опустил взгляд вниз.
По лунной дорожке, прочертившей яркий серебря-
ный след на поверхности тумана, шла женщина.
Стройная фигурка ее в ореоле золотистых кудрей была
освещена сзади. Серебристый свет Луны создавал яр-
кий контур вокруг ее тела и лица, остававшихся в тени.
Она шла широкой походкой, будто по подиуму, сексу-
ально покачивая бедрами. Тонкая талия, стройные
длинные ноги... вот она ближе... уже различима подра-
гивающая при каждом шаге высокая налитая грудь...
Она шла прямо по лунному свету, стопы не провалива-
лись в туман, скользили по его поверхности, взметая
небольшие вихри, которые постепенно оседали вслед за
Конь-камень
202
ней. Вот уже девушка подошла совсем близко, так что
сквозь ночь, подсвеченную луной, звездами и туманом,
проявились ее черты лица...
Юля?!
Да, а кого еще ты ожидал увидеть?
Кочет почувствовал подступившее возбуждение.
Юля, а это оказалась именно она, была необычайно хо-
роша. И без того восхитительно красивая, здесь она ка-
залась настоящей богиней, Афродитой, вышедшей из
пены. Девушка подошла к скамье, присела рядом с
парнем, обхватила руками колени и... проснулась.
Она вдруг вся сжалась и принялась затравленно ог-
лядываться по сторонам. Еще бы, довольно-таки
страшно оказаться одному, голому, в совершенно не-
знакомом, да еще и таком экзотическом месте. Заметив
Андрея, она чуть расслабилась, но все равно продолжа-
ла сидеть, сжавшись в комочек.
- Где это я, Андрей?
- Не знаю, Юля. Я здесь оказался также, как и ты –
непонятно как. Это весьма странное место. Мы здесь с
тобой уже встречались. Не помнишь? Ты столкнула ме-
ня в воду.
- Нет, не помню. А в какую воду я тебя толкнула?
- Вон туда... – Андрей показал рукой в сторону кре-
ста, проступающего черной кляксой в молочном поле
тумана.
- О, Господи! – Юля еще сильнее съежилась и не-
вольно прижалась к молодому человеку. Кочет приоб-
нял ее за плечи. Так они и сидели – нагие на скамье по-
среди залитого туманом болота.
- Почему мы здесь?
Глава десятаz. Сны наяву
203
- По всей вероятности, здесь мы должны что-то по-
нять или решить, и тогда это место нас отпустит. Оно
неизвестно где именно находится. Я впервые вышел
сюда, отправившись искать бабу Аню. Потом оказалось,
что ее дом находится значительно ближе, чем этот
крест, но я его не видел. Пройти мимо, заблудиться или
попросту не заметить, было не реально, но я это сделал.
И пришел сюда, а затем упал в воду и оказался возле
дома, к которому шел.
- А это вообще реально? Быть может, это нам снится?
- Я бы и рад думать, что это сон. Но боюсь, что это не
так. Еще раз говорю: здесь странное место – будто где-
то рядом с нами, а может даже в самом кресте, располо-
жена точка преломления пространства. А где-то в ином
месте, соединенным с этим неким каналом, стоит дом
той бабы Ани, к которой меня послал Мафиози.
- Но ты-то приехал сюда, ты ведь искал эту бабушку,
а я... я как тут оказалась?
- Ты пришла по лунному свету...
Глаза девушки расширились.
- Я пришла по лунному свету?
- Да, вот по этой дорожке. Ты шла, как манекенщица
по подиуму, красивая, как богиня, вся в сиянии сереб-
ристом, нагая... почти как Булгаковская Маргарита...
Они помолчали некоторое время, смотря на лунный
ночной пейзаж, застывший во времени и пространстве.
- Зачем ты сюда приехал?
- Я? За избавлением от того, что меня мучает. Баба
Аня сказала, что постарается мне помочь понять, что
творится, и избавиться от кошмаров.
- А я зачем здесь?
- Ты?
Андрей повернулся к девушке.
Конь-камень
204
- Ты... потому что ты меня любишь... Тебя сюда при-
вела любовь, так ведь?
Молчание.
- Да.
Юля опустила газа и сильнее обняла колени руками.
Андрей наклонился к ней и прошептал на ухо.
- Я тоже тебя люблю.
Девушка подняла на него взгляд.
- Не надо... если ты говоришь это только за тем, что-
бы просто меня поддержать или воспользоваться моим
чувством, что еще хуже, то не надо... не говори... И еще
– вы мужчины, как только слышите признание в любви
делитесь на две категории: на победителей и сочувст-
вующих. Первым – в принципе все равно, и они просто
пополняют список побед, могут остаться, а могут и бро-
сить. Вторые тут же начинают испытывать ответствен-
ность, хотя настоящих чувств у них тоже нет...
- Но ведь бывают и исключения?
- Бывают. Те, которые бегут, или признаются в люб-
ви, чтобы просто затащить в постель...
- Юля, не надо так!
- Андрей, пойми, мое чувство - это мое чувство, и мне
не надо от тебя ответа. По сути мы не так долго с тобой
знакомы, чтобы испытывать что-нибудь более серьез-
ное, нежели просто плотское влечение. Но я влюбилась
в тебя, как только увидела тогда на заливе. Я не малень-
кая девочка, и могу разобраться в себе, но не хочу нево-
лить тебя. Тем более, когда чувства могут стать для тебя
обузой. Тебе сейчас надо найти себя, свой путь, изба-
виться, как ты говоришь, от кошмаров. Кроме того, на-
верное у тебя кто-то есть, я ведь не знаю. Или был. Или
ты законченный холостяк, как Игорь. Сколько девчонок
пыталось его охомутать, ни у одной не получилось! Да
Глава десятаz. Сны наяву
205
и действительно, тебе сейчас не до любви – столько все-
го на твою голову свалилось, а тут еще я со своими чув-
ствами. Ты, главное, не подумай, я на тебя не вешаюсь.
Просто, мне очень хочется быть рядом, помогать тебе,
видеть тебя. Но ты пойми, я не хочу тебя неволить. Ес-
ли я лишняя, мешаю, то ты только скажи – я уйду, не
буду маячить на горизонте, словно пугало в поле...
Девушка остановила свой страстный и нервный мо-
нолог,, опустила голову, тяжело задышала.
- Прости, забудь о том, что я наговорила, просто я
нервничаю... Из-за тебя. Я чувствую, что что-то такое
произойдет, и оно разведет нас, понимаешь?
- Понимаю.
Андрей вновь мягко обнял девушку, нежно поцело-
вал в плечо. Она вздрогнула и замерла, ожидая, что бу-
дет дальше, но Кочет не стал продолжать. Еще не вре-
мя, да и не место. Они здесь не для этого.
А для чего?
Для чего?
Наверное, чтобы они могли расставить точки над
«и» в своих отношениях, понять, кем они являются друг
для друга.
А кем?
Любовниками, друзьями, случайными знакомыми,
мужчиной и женщиной, между которыми вспыхнуло
загадочное чувство по имени любовь?
Кем?
Решай. Последнее слово за тобой.
Так кем?
- Юля... – мягко и осторожно, так, чтобы девушка по-
верила и поняла, - я тоже влюбился в тебя с первого
взгляда. Помню, еще с удивлением отметил это про се-
бя. Не буду скрывать, у меня было много женщин и
Конь-камень
206
слава настоящего Казановы, но последние события пе-
речеркнули всю мою прошлую жизнь. Мы с тобой по-
знакомились действительно не в самый лучший мо-
мент. Причем не для меня, а скорее для тебя, потому
что я не могу уделить тебе того внимания, которого ты
достойна. Ты прекрасна, замечательна, восхитительна,
я еще не встречал такого доброго и бескорыстного че-
ловека. Я действительно люблю тебя. Люблю, но пони-
маю, что мой путь может завести слишком далеко, в те
области, где нашей любви не будет места. В физиче-
ском плане, не в духовном. Прости меня за это. Прости,
что мы так неудачно встретились...
Девушка подняла на него лучащийся взгляд. Широ-
ко распахнутые зеленовато-голубые глаза светились не-
поддельным счастьем.
- Не надо... – теперь уже она остановила Андрея – не
извиняйся. Ты тут не при чем. Ты не виноват, что с то-
бой происходит все это...
Она неопределенно махнула рукой в сторону черно-
го креста, открыв при этом взору парня свою крепкую
высокую грудь, загадочно освещенную лунным светом.
- Не вини себя... и спасибо тебе за... за признание. Я...
ты не представляешь, как я счастлива. Я понимаю, что
все может закончится ни чем, но... мне все равно. Здесь
я готова жить настоящим мгновением или ждать сколь-
ко угодно!
И она страстно обняла Кочета, прильнула к нему
обнаженным телом. Он со сладостным волнением ощу-
тил прикосновение ее мягких сосков к своей коже.
Сердце заколотилось в бешенном ритме, дыхание вне-
запно прекратилось. Он закрыл глаза и нащупал свои-
ми губами губы девушки, припал к ним, задыхаясь,
Глава десятаz. Сны наяву
207
словно умирающий от жажды припадает к спаситель-
ной фляге с водой...
Никогда еще Андрей не испытывал такого наслаж-
дения. У него было много женщин. И взрослых, даже
старше его, можно сказать, обучивших его всему, что он
умел в постели, и совсем еще зеленых девушек-
подростков. Ко всем он умел найти свой подход, с каж-
дой был индивидуален и разнообразен. И никто на не-
го не жаловался. В этом вопросе Кочет был весьма ще-
петилен и старался исподволь выяснить настоящее
мнение подруги о его способностях как мужчины. Од-
нако, до сего дня он не думал, что можно так занимать-
ся любовью, не сексом, а именно любовью.
Открыто, страстно, беззастенчиво.
Когда ты можешь делать с доверившимся тебе чело-
веком все, что пожелаешь, сливаться с ним как угодно, и
это не будет пошло или грязно.
Нет, это будет красиво.
Это будет прекрасно.
Поскольку партнерами движет не просто похоть,
страсть или желание удовольствия, а любовь. Чувство,
определение которому до сих пор не смогла дать ника-
кая наука. Надмировое, вселенское, божественное чув-
ство, соединяющее не только сердца, но и души двух
порой совершенно разных людей.
Андрей неистово целовал Юлю – ее лицо, руки, во-
лосы. Прошелся губами по шее вниз от подбородка и
остановился на небольшой впадинке у основания, где
на матовой загорелой коже выделялась небольшим
черным пятнышком родинка. Кочет провел по ней
кончиком языка и девушка задрожала. Она разверну-
Конь-камень
208
лась на скамье, обхватила голову парня руками и при-
жала к своей груди.
Он продолжил изливать поцелуи на ее тело. Руки его
в это время мягко и нежно бродили по спине и ягоди-
цам девушки.
Юля тяжело задышала, откинулась назад. Андрей
перехватил ее за талию и посадил на колени лицом к
себе. Она обхватила его рука за плечи, а свои прекрас-
ные длинные ноги оплела вокруг его бедер. Кочет по-
ложил ладони на ее мягкую и одновременно упругую
грудь и вновь впился губами ей в губы.
Этот поцелуй длился вечность. Неистовую вечность.
Будто желая поглотить друг друга, они отчаянно спле-
тали языки, втискивали губы и зубы в рты. Руки их
блуждали по спинам, сминали плечи и ягодицы, ласка-
ли шеи.
- Любимый, я хочу... – протяжный стон изнеможе-
ния.
- Да... и я... – такой же ответ.
Он подхватил ее под ягодицы и уронил на серебри-
стую лунную дорожку, на толстый слой белого, куря-
щегося болотного тумана, словно на широкую постель,
укрытую мягкой периной.
И чудо произошло.
Они не провалились вниз к холодному мху и напи-
тавшей его темной воде, а остались на поверхности, ос-
вещенные Луной и звездами, беззастенчиво наблю-
дающими за соитием мужчины женщины.
А посмотреть было на что!
На молочной постели в серебристо-голубом свете
луны красивые сильные загорелые молодые тела со-
вершали древнейший акт на этой планете. Туман клу-
бился от их порывистых движений, оседая капельками
Глава десятаz. Сны наяву
209
влаги на коже. Они фосфоресцируют в неясном ноч-
ном свете, и вот уже на белом молочном покрывале лю-
бят друг друга не земные мужчина и женщина, а ска-
зочные существа, выходцы из иных измерений.
Кто будет плодом их любви.
Сейчас неважно.
Главное – любить друг друга. Сгорать и возрождать-
ся из пепла с каждым толчком плоти.
Движение нарастает. Оно уже бесконтрольно, под-
чинено древним, как мир, рефлексам, за которые отве-
чают некоторые участки головного мозга, гормональ-
ные железы выплескивают в кровь все новые порции
своего секрета, и вот...
Окрестность оглашает единый стон невероятного
блаженства, изданный двумя существами, возлюбив-
шими друг друга. Мокрые, уставшие и счастливые Юля
и Андрей остановились и еще долгое время ласкались,
выписывая пальцами заверения в вечной любви на
влажной коже друг друга и шутливо перебрасываясь
кусками тумана.
А затем они оба одновременно встали со своего ска-
зочного ложа и, не понимая, что делают, будто окру-
жающий их, покрывший всю землю, густой молочный
туман проник и в их головы, затмил собою сознание,
шагнули в черный провал креста.
Дом замер. Половицы прекратили свой монотонный
перескрип, перекрытия уснули, кровля притихла.
Андрей открыл глаза.
Он лежал на боку лицом к стене. Напротив глаз на
вагонке сияла полоска лунного света, по которой бежал
маленький мохнатый паучок, забавно семеня всеми
Конь-камень
210
своими восемью лапками и волоча круглое смешное
брюшко, черное с белыми пятнышками. Вот он подбе-
жал к границы тьмы и света, остановился, словно раз-
мышляя, переходить или нет. Кочет внутренне усмех-
нулся. Выбор... выбор... выбор... Он присутствует во
всем мире, во всей вселенной, у каждого живого суще-
ства, вне зависимости от занимаемой им эволюционной
ниши. Постоянно, ежесекундно, нет – ежемгновенно!
Вот и сейчас этот маленький паучок делает выбор.
Пусть им управляют рефлексы, вся жизнь его составле-
на из простых формул – сплети сеть, поймай добычу,
съешь, встреть самку, продли свой род – однако и в ней
есть место выбору. Неосознанному, рефлекторному, но
все-таки выбору. Человек существо более высоко орга-
низованное, и выборы у него многочисленнее и слож-
нее.
Мохнатый крошка потоптался на границе, потом
вдруг оттолкнулся от стены и сорвался на воздух, вы-
пуская за собой тонкую паутинку.
Всегда есть вариант! Порою даже такой нестандарт-
ный!
Андрей перевернулся на другой бок.
- Здравствуй, мама!
Он выпростал ноги из-под одеяла и сел на кровати.
- У меня сегодня прямо-таки волшебная ночь посе-
щений.
Женщина сидела на скамье и разглядывала сына. Все
тот же белый шелковый хитон, руки на коленях.
- Здравствуй, Андрюша. Не могла не прийти. В по-
следний раз.
- В последний?
- Да, в последний...
Глава десятаz. Сны наяву
211
- Видимо, мне действительно скоро предстоит нечто
серьезное?
- Очень серьезное, Андрюша. После этого все изме-
нится. Ты очень многое поймешь...
- Ну и что? Неужели после ЭТОГО чего-то я позабуду
тебя, отца? Как такое возможно? Вы же моя семья! И
пусть вас нет со мною в реалии, но я всегда буду вас
помнить, что бы не случилось.
- Это хорошо... Я и не думала, что ты забудешь своих
родителей. Просто сейчас тебе предстоит серьезный
выбор, и хочется, чтобы ты сделал его беспристрастно.
Ничто из прошлой жизни не должно лежать грузом на
тебе, влиять на твои решения. Вот поэтому я и здесь...
- Ясно...
Андрей встал, завернулся в одеяло, прошелся по
комнате.
- Выбор, выбор, выбор... Все говорят мне о выборе...
Что же такое интересное должно произойти? Ты не зна-
ешь?
Мать с улыбкой посмотрела на сына.
- Ты прекрасно понимаешь, что если бы и знала, то
не могла бы тебе сказать. Знающему свою судьбу жи-
вется гораздо тяжелее, нежели простому человеку.
- Жалко. Если сутки назад я сходил с ума от посе-
щающих меня видений и приступов, то теперь томлюсь
в ожидании предстоящего НЕЧТО.
- Чуда.
- Чуда?
- Да, чуда. Так можно назвать практически любой
поворотный момент в жизни любого человека. И еще...
Мать помолчала некоторое время, опустив голову, -
собиралась с духом – и вымолвила:
Конь-камень
212
- Ты прости нас, сынок. Прости, что оставили тебя
одного. Меня болезнь подкосила, отца... отца тоже. Тебе
тяжело пришлось, я знаю. К сожалению, мы уже были
не в состоянии тебе ни чем помочь, хоть и очень хотели.
Поверь. Потом ты это поймешь, но сейчас просто по-
верь.
- Я верю, мама.
Он присел перед скамьей и взял мать за руку, стал
гладить ее ладонь.
- Я верю, мама, верю и не виню вас. И никогда не ви-
нил. Вы ничего не могли сделать. Такое может произой-
ти с каждым. Вы здесь абсолютно не при чем. Я вас не
виню!
- Спасибо.
Мать прижала ладонь Андрея к губам.
- Господи! - жарко зашептала она – Спасибо тебе, что
подарил мне такую возможность. Ведь это наивысшее
благо для матери – встретиться со своим сыном во вре-
мя разлуки, которую невозможно прервать. Спасибо,
Господи, за эти мгновения, за то, что смогла прийти к
нему во плоти, спасибо... Я так давно тебя не видела,
Андрюша! Ты так вырос, возмужал, настоящим красав-
цем стал... Боже ты мой!
И она зарыдала.
Андрей сел рядом, обнял мать.
- Ну не надо, что ты? Не надо, не плачь. Все ведь хо-
рошо.
- Да, да ты прав.
Она судорожно вытерла слезы, вздохнула.
- Прости, сынок, мне пора.
- Уже?
- Да.
- Больше мы...
Глава десятаz. Сны наяву
213
- Больше мы не увидимся.
Кочет несколько секунд смотрел в лицо матери, за-
тем порывисто обнял ее.
- Прощай, мама.
- Прощай, Андрей.
Он перестал обнимать женщину, поцеловал ее в ще-
ку, затем пересел на кровать и отвернулся к стене.
Взгляд нашел полоску лунного света. По ней вновь бе-
жал мохнатый паучок.
«Привет, дружище! Снова спешишь навстречу выбо-
ру? Мне тоже надо спешить.»
Кочет обернулся. Матери в комнате уже не было. Он
встал и подошел к окну.
Пес сидел посреди двора, словно никуда не убегал.
Только перед ним лежала мертвая лисья тушка с боль-
шим пушистым хвостом, а рядом сидела огромная
хищная птица. Ее бело-голубое оперение светилось
словно в неоне. Круглые желтые глаза смотрели прямо
в окно к Андрею. Птица отвела взор, взмахнула крыль-
ями и поднялась на воздух, сделав мощный прыжок. Он
совершила плавный, без единого маха, круг над дво-
ром, а затем устремилась, чуть не задевая еловые ство-
лы, к болоту, все еще покрытому молочной пеленой.
Кочет проводил ее взглядом, а когда вновь посмотрел
на двор, пса уже не было, как впрочем и рыжей тушки.
- Ну все, на сегодня видений с меня хватит!
Андрей вернулся к кровати, лег и закутался в одеяло.
Дом очнулся от молчания и вновь запел колыбель-
ную вместе с курами, ветром, лесом и всем остальным
миром.
Конь-камень
214
Глава одиннадцатаz. Избранный
Он проснулся от вкусного запаха, идущего из боль-
шой комнаты, на удивление бодрый и выспавшийся.
Будто и не сидел полночи на болоте в обнимку с пре-
красной девушкой, не разговаривал с умершей не-
сколько лет назад матерью, не рассматривал живые фо-
тографии и не слушал колыбельные в исполнении до-
ма.
Андрей откинул одеяло, встал, потянулся. Прибли-
жение новой жизни без видений, пусть и несколько
оригинальное – мгновенные перемещения во времени
и пространстве, исчезающие псы, девушки, ходящие по
лунному свету – ему нравилось. В конце концов, не ка-
ждый день происходят такие... чудеса. Самые обыкно-
венные, совершенно обыденные чудеса, которые, как
оказалось, вполне доступны в жизни. Жаль, конечно,
что они скорее всего исчезнут вместе с приступами, но
зато он избавится от мучений.
За окном ярко светило солнце, золотя стволы елей,
обступивших жилище Бадаберы. На заднем дворе топ-
тались куры, лохматая козочка, привязанная веревкой
за кол, вбитый посередине, задумчиво жевала сено. В
углу, около курятника, лежал Буян, внимательно на-
блюдая за передвижениями живности.
Здравствуй, новый день, последний день старой
жизни!
Кочет оделся и вышел в большую комнату, где его
ожидал очередной сюрприз.
На столе стоял ноутбук. Баба Аня, надев очки, с уми-
лительным вниманием рассматривала что-то на экране.
Одета она была в розовую футболку с длинным рука-
Глава одиннадцатаz. Избранный
215
вом, на которой красовалась вышитая стразами надпись
«Dolce&Gabbana», пышную пеструю юбку и неизмен-
ный белый платок. Рядом с компьютером лежала не-
большая черная коробочка непонятного предназнача-
ния, от которой отходил тонкий шланг и несколько
проводов.
- Доброе утро, внучек. Садись завтракать.
Помимо новейшей техники на столе стояла тарелка
дымящейся каши и стакан молока. Андрей сразу по-
чувствовал себя зверски голодным. Когда он расправил-
ся с завтраком, баба Аня закрыла крышку ноутбука,
сняла очки и внимательно посмотрела на своего подо-
печного.
- Как спалось, родимый?
- Спасибо, баба Аня, хорошо.
- Кого повстречал?
- Юлю, девушку, которая меня любит, и еще мама
приходила прямо сюда, в дом, и...
Он хотел продолжить, что-то спросить, но старушка
перебила его.
- Все нормально, милый, так и должно быть. Гораздо
хуже было бы, если бы никто не появился.
- То есть как, так и должно было быть? Когда вы го-
ворили о том, чтобы я вспомнил свою жизнь, родных и
близких, вы подразумевали, что оно произойдет имен-
но таким образом?
Баба Аня улыбнулась, в уголках глаз заплясали озор-
ные огоньки.
- Ну, родимый, таким, не таким, какая разница.
Главное – ты ведь вспомнил, пообщался с ними, душу
свою очистил, расставил все по местам. Когда на душе
покой, легче и лечение принимать.
- Да у меня основные беспокойства были от видений.
Конь-камень
216
- Не правда твоя, внучек. Нас, людей, постоянно что-
то гложет, помимо внешних неприятностей, подтачива-
ет изнутри. Мы просто привыкаем, не обращаем вни-
мания со временем, а оно сидит внутри и грызет. Как
маленький червячок, жучок-древоточец. Смотришь –
перед тобой дерево, величественное, стройное, краси-
вое, все у него, вроде, в порядке. Ан нет – кусочек коры
отогни и увидишь, что внутри все в трухе и ходах-
переходах, где снуют черные букашечки. Также и наши
страхи и переживания. Всегда внутри нас, всегда дела-
ют свою черную работу, хотя мы думаем, что избави-
лись от них, просто-напросто позабыв... Оттого и коро-
ток век человека. Его не время, не экология, как сейчас
модно говорить, убивают, а собственные страхи. Страхи
и безверие...
- Баба Аня, а сколько вам лет?
Старушка, посерьезневшая на время своего моноло-
га, вновь улыбнулась.
- Много, очень много мне годков, милый. Я уж и сама
не помню, сколько живу на этом свете.
- Лукавите.
- Лукавлю, внучек. – вновь посерьезнела старушка –
Конечно, помню. Только, ты уж прости бабку, я об этом
никому не говорю. Женщине, как известно, всегда сем-
надцать.
- Скажите, а Аркадий Васильевич – он вам родствен-
ник?
- Нет, просто старый знакомец. Я ему когда-то по-
могла, а теперь он мне в моей старости помогает.
- Вы в Бадабере познакомились?
Прищуренные голубые, совсем не старушечьи, глаза
бабы Ани вдруг расширились. Он несколько мгнове-
Глава одиннадцатаz. Избранный
217
ний не мигая смотрела на Андрея, потом еле произнес-
ла:
- А ты откуда знаешь?
- Маф... то есть Аркадий Васильевич, вас Бадаберой
назвал, а потом я на фотографиях увидел его, еще од-
ного парня и вас с ним...
- Понятно... – старушка отвела взгляд и замолчала,
погрузившись в себя. Прошло несколько минут. Анд-
рей не хотел прерывать раздумья пожилой женщины,
поэтому просто молча сидел и крутил в руках пустой
стакан, разглядывая молочные следы на стекле. Когда
же он решил, что продолжения не последует, баба Аня
вдруг заговорила вновь.
- Внук у меня там погиб... единственный... послед-
ний... Ванечка. Я же его сама приняла, пуповину ему
перевязала, первый крик услышала... Дальше судьбина
горькая меня закрутила так, что не смогла я за его жиз-
нью следить. Мать-то его, дочь моя, умерла во время
родов – даже я ничего сделать не смогла. Отец забрал
Ваню и уехал в Москву, звонить и писать перестал, так я
их ниточку потеряла. Ванюша вырос, ну и как водится –
после школы в армию. Так он попал в Афганистан, а
там в плен, а там в Бадабер, в это жуткое место, Богом
проклятое. И сгинул там...
Старушка ссутулилась, вся сжалась. Глаза ее, устрем-
ленные в одну точку вдруг потускнели и налились сле-
зами. Морщины на лбу и щеках проступили резче, и
только тут Андрей увидел, почувствовал, насколько
древний сидит перед ним человек.
- Я не успела... - голос ее дрожал – А если бы и успе-
ла, то что могла сделать? Одна старая женщина посре-
ди гор? Все полегли, родимые, и Ванечка вместе с ними.
Никого моджахеды в живых не оставили. Так меня Гос-
Конь-камень
218
подь и наказал, прервав родовую линию. А Аркаша ря-
дом там был, его снарядом посекло. Я помогла чуток,
поврачевала, да в порыве чувств сказала, где потом ме-
ня сыскать. Он не зря разведчиком был – запомнил,
нашел потом бабушку.
Она вновь подняла свои глаза на Андрея, и его вдруг
залихорадило, а по всему телу побежали мурашки.
Столько было боли в этом взгляде и тоски, вселенской
тоски матерей по потерянным ими детям!
- А как же вы узнали, где он?
- Сердцем почувствовала, что что-то неладно. Связи
своим врачебные напрягла и прознала.
- Вы врач?
- Да, милок, врач! – лукаво улыбнулась баба Аня – Я
всю великую отчественную с санитарным эшелоном
прошла, а после еще тридцать лет людей лечила. Един-
ственная женщина в военно-медицинской академии, да
еще и на экспериментальной кафедре нетрадиционной
медицины. Я, родимый, такие секреты знаю, что тебе и
не снились даже.
С этими словами она встала и положила ладонь на
лоб Кочету, от чего он почувствовал успокоение и при-
лив энергии. Старушка провела второй рукой несколь-
ко раз по его волосам, а затем вышла в сени.
Вернулась она буквально через минуту – Андрей
даже не успел прийти в себя и осмыслить только что
услышанное – вместе с Буяном. Пес влетел в комнату,
обежал стол и беззлобно тяпнул Кочета за ногу, не ку-
сал, а просто играючи прихватил.
- Ну-ну, Буяша, не время еще. Сейчас мы нашего гос-
тя подготовим соответствующе, а затем вы поиграете.
Иди сюда, Андрюша, подсаживайся к бабушке.
Глава одиннадцатаz. Избранный
219
Она вновь вернулась на скамью, Андрей присел ря-
дом. Не успел он ничего сказать, как баба Аня задрала
ему рукав футболки и воткнула в плечо тонкий шприц,
наполненный золотисто-янтарной жидкостью. Кочет
ошарашено наблюдал, как поршенек вогнал неизвест-
ное лекарство – или яд? – в мышцу, а затем игла легко
вышла наружу – на коже осталась лишь малюсенькая
ярко-рубиновая капелька крови. И в тот же миг Андрей
ощутил, как все его тело словно одеревено, стало тяже-
лым и неподатливым, а потом взорвалось внутренним
жаром, будто вся кровь внутри превратилась в кипя-
щий металл, который тек по артериям и венам, воспла-
меняя все на своем пути. Пылал каждый орган, каждая
клеточка тела. мысли от этого жара затуманились, сде-
лались лихорадочными и отрывочными, захотелось
что-то делать куда-то бежать. Жар давал невероятную
энергию, которую надо было растрачивать.
Баба Аня сноровисто прикрепила широким лейко-
пластырем к месту укола круглый диск, надела на
предплечье Андрею манжету на липучке – точь-в-точь,
как на аппарате для измерения давления, соединила их
трубкой и проводами с черной коробочкой, лежавшей
на столе рядом с ноутбуком, и закрепила ее на поясе у
Кочета.
- Это что такое?
- Это биомонитор, милок. Последит за твоим состоя-
нием, пока мое лекарство действует. Ну все, родимый,
беги!
И он побежал. Весь мир внезапно превратился в че-
реду закрывающихся и открывающихся дверей, первой
из которых была дверь, ведущая из комнаты в сени.
Андрей распахивал их и мчался дальше. Жар гнал его
вперед. Что это было – очередная галлюцинация, наве-
Конь-камень
220
янная неизвестным наркотиком, или невероятная, ис-
каженная реальность, он не понимал, просто бежал
вперед, бездумно, неосмысленно, ведомый лишь каки-
ми-то незримыми указателями.
Дверь – крыльцо дома бабы Ани.
Дверь – он выныривает из черного креста, страшной
полыньи во мшистом покрове болота. И сейчас впервые
он краем сознания ухватил тот факт, что именно вы-
нырнул, выплыл из мутной воды. Выскочив на нетвер-
дый берег, он окинул себя взглядом и увидел, как внут-
ренний жар испаряет влагу с его тела, а одежда стано-
вится сухой прямо на глазах. Дальше...
Дверь – горка, на которой его постигла последняя
авария. Только автомобиля нет в канаве, вместо него
груда ржавого железа.
Дверь – порог его сгоревшей квартиры. Он останав-
ливается на мгновение и взор моментально выхватыва-
ет на перекореженном, страшном, выгоревшем полу
отпечаток женской стопы.
Дверь – берег Финского залива, где он, темный,
дрался с Игорем.
Дверь – палата альтернативного будущего, которое
показала ему Бадабера. Андрей подходит к зеркалу и
смотрит на свое отражение. Чуть растрепанны, но бод-
рый, на щеках свежий румянец. Черные круги вокруг
глаз и осунутость прошли... Но жар гонит дальше...
Дверь – знакомая деревянная часовня. Икона. Рису-
нок коня, мистический свет от которого заполоняет не-
большое и такое уютное пространство... Андрей чувст-
вует, что мог бы пробыть здесь вечно, столько, сколько
он захочет. Но жар! Зелье бабы Ани заставило кровь
взыграть еще сильнее, ударить в голову. Взор помутил-
ся, и Кочет шагнул прямо в светящийся рисунок...
Глава одиннадцатаz. Избранный
221
-О, Андрюха! Привет, старик! Вот уж не ожидал тебя
здесь увидеть!
Андрей стоял на крыльце киностудии, из дверей ко-
торой как раз выходил Игорь. Жар внезапно спал, соз-
нание прояснилось. Он понимал, где находится, и что
происходит, неясным оставался лишь механизм пере-
мещения в это место. Но то, что это место и время со-
вершенно реальны, Кочет был уверен на сто процентов.
- Здорово, Гаря.
Они обнялись. Затем Андрей достал из джинсов по-
мятую пачку сигарет – он ее сунул в карман еще с утра
– закурил.
- Ты откуда здесь?
- Не спрашивай, Игореха, все равно не поверишь.
- С тобой можно поверить во все, что угодно.
- Ну тогда считай, что с небес.
Игорь усмехнулся шутке друга.
- Это на небесах раздают такие загадочные медицин-
ские аппараты? – ткнул он пальцем в черную коробку
на поясе Андрея, но видя, что тот лишь неопределенно
пожимает в ответ плечами, продолжил:
- Ладно, не хочешь, не говори... Я очень рад, что тебя
встретил, а то маленько беспокоился. Ты исчез, оставил
лишь записку, что едешь куда-то на Кудыкину гору ис-
кать избавления от своих кошмаров. Так бы и сказал,
что клинику нашел другую.
- Гаря, гаря... Не нашел я клинику. Этот аппарат мне
старушка одна дала, к которой меня Мафиози отпра-
вил. Помнишь – мой последний клиент, у него груз
арестовали?
Игорь поднял брови и скорчил недоверчивую гри-
масу.
Конь-камень
222
- Старик, я очень надеюсь, что эта старушка, если
она не плод твоего воображения, тебе поможет. По
крайней мере, выглядишь ты сейчас вполне цветущим,
а не тем зеленым приведением, что пару дней назад.
Это уже плюс.
- Как твои-то дела?
- А что, мои дела? Такое ощущение, что у всех кино-
студий одновременно кризис приключился. Они либо
уже снимают, и им никто не требуется, либо сидят в
глубокой заднице и тоже ищут деньги. Вот, в очеред-
ной раз отказали, мать их за ногу.
- Хреново!
Андрей докурил и щелчком пальцев отправил сига-
ретный окурок в урну неподалеку.
- Ничего, прорвемся! Если что – уйду на подпольный
ринг. Будут крушить черепа и зашибать бабки!
- Это ты так пошутил?
- Конечно, пошутил, я хоть и качок, но не совсем
безмозглый.
Андрей посмотрел в глаза Игорю и понял, что дол-
жен кое-что сказать.
- Старик, прости меня, что втянул тебя во все это. Ты
можешь верить, можешь – нет, но твои неприятности с
работой происходят из-за меня. Думаю, что скоро они
закончатся. Когда именно, пока сказать не могу, но ско-
ро. И спасибо тебе огромное за поддержку. Если бы не
ты, я давно бы уже отправился на тот свет с перерезан-
ными венами или помер с голодухи...
- Дурак ты, Кочет! Какая, к черту, благодарность! Мы
друзья, и дружим достаточно давно. Я уверен, что про-
изойди со мной подобная ерунда, ты бы сделал все воз-
можное, чтобы мне помочь. Так ведь?
Андрей кивнул.
Глава одиннадцатаz. Избранный
223
- Ну вот! Я не особо далекий человек. Могу в морду
дать, могу трюк исполнить, могу зловещую рожу на ка-
меру скорчить. Я не умею писать стихи, не знаю как
решать сложные математические задачи, да и таблицу
умножения помню с трудом. Но я знаю одно – дружба
это святое! Друг он тебе, как брат, и будь добр поддер-
живать его абсолютно во всем, а если надо, то и настав-
лять на путь истинный. Проблемы друга превыше тво-
их сиюминутных неприятностей, тем более, если они
такие глобальные, как у тебя. Поэтому, старик, не парь-
ся на мой счет. Я справлюсь. Мне очень приятно, что ты
беспокоишься, но оно того не стоит. Понял?
Андрей кивнул в очередной раз и улыбнулся.
- Спасибо. С души камень упал.
- Сказал бы раньше, мы его давно бы оттуда спихну-
ли!
- Всему свое время, Игореха, всему свое время...
И на этих словах, словно то самое время, о котором
только что он говорил, подошло, Кочет почувствовал,
как вновь возник жар в теле, и что что-то тянет его за
ногу.
- Это твой пес?
Андрей опустил глаза. На крыльце студии между
ним и Игорем стоял Буян. Умный зверь, понял, что на
него обратили внимание, выпустил из пасти штанину
Кочета, и поднял голову. Он посмотрел в глаза сначала
Андрею, затем Игорю, приветливо оскалился и потру-
сив за угол дома.
- Да, мой. Не удивляйся, потом расскажу. Бывай, ста-
рик, скоро опять свидимся.
Кочет крепко обнял Игоря и, не давая ему сказать ни
слова, быстро побежал за Буяном
Жар снова стал нестерпимым.
Конь-камень
224
Все тело горит, ты ощущаешь течение огня по своим
жилам. Бежать, бежать, только движение спасает от
внутреннего пламени. И здесь как никогда права старая
формула: движение – это жизнь!
Андрей завернул за угол вслед за Буяном и...
Вот он стоит в сенях дома бабы Ани, а Буян крутится
возле его ног. Андрей удивленно оглянулся вокруг.
Сон, не сон? Видение, не видение? Где он был? В Пите-
ре на студии или здесь, во дворе дома? Наверное, все-
таки здесь.
Андрей покачал головой, потрепал Буяна по холке,
скинул кроссовки и вошел внутрь.
Баба Аня сидела за столом перед включенным ком-
пьютером и вязала. Кочет шагнул через порог, но Буян
как всегда опередил его, подбежал к старушке и ткнул-
ся мордой ей в ладонь.
- Хороший пес, хороший, привел нашего путешест-
венника... Как себя чувствуешь, внучек?
- Жарко...
- А все остальное
- Остальное в норме.
- Ну, это мы сейчас проверим.
Баба Аня встала из-за стола, подошла к Андрею, от-
стегнула у него с пояса черную коробочку, сняла ман-
жету и диск. Далее она проделала совершенно неверо-
ятные манипуляции – подключила коробку к ноутбуку
и запустила на нем какую-то программу.
Жар в теле постепенно спадал, но взамен приходила
жуткая усталость, будто таскал, надрываясь, тяжелен-
ные камни. Андрей подсел на скамью к старушке и с
изумлением наблюдал, как она умело и грамотно об-
Глава одиннадцатаz. Избранный
225
ращается с компьютерной техникой и весьма специфи-
ческим программным обеспечением – на экране было
открыто несколько окон, по которым ползли какие-то
непонятные волны и графики. Все это напомнило Анд-
рею его кратковременное знакомство с игрой на бирже.
Трейдерство принесло ему множество часов, проведен-
ных за компьютером, знакомство с «быками и медведя-
ми», «свечами и часами», и другими еще более экзоти-
ческими понятиями, с десяток слитых в ноль учебных
счетов и один собственный, реальный, на котором он
ни разу не играл – просто посадил на него приобретен-
ного робота, запустил, и тот теперь приносил своему
хозяину от двадцати до пятидесяти долларов ежеме-
сячно. Программа работы со счетом чисто внешне
очень сильно походила на ту, что сейчас была запущена
на ноутбуке у старушки.
- Что это, бабушка?
- Как я уже говорила, это биомонитор, внучек. Очень
хорошая вещь. Давление меряет, пульс, температуру
тела и еще многое другое. Чтобы узнать о здоровье че-
ловека, штука незаменимая.
- А мне-то она зачем?
Баба Аня перестала разглядывать графики и повер-
нулась к Андрею.
- Чтобы я могла понять, насколько твой организм
крепок и вынослив. Тебе предстоит очень серьезное ис-
пытание, и не только в духовном смысле. Физических
затрат потребуется не меньше. Мои лекарства не вся-
кий человек выдержать может.
- Понятно. – Андрей посмотрел на загадочные гра-
фики. – И что показал тест?
- Для окончательного ответа еще разобраться нужно,
а на первый взгляд – будет трудно, но мы справимся.
Конь-камень
226
- Что мне грозит?
Баба Аня грустно вздохнула и покачала головой. Вот
сидит тут перед ней – глаза слипаются, от усталости
чуть на скамью не валится, а все ему неймется. Моло-
дежь, молодежь, все-то вам знать надо, всегда бежать
впереди паровоза. Старушка закрыла ноутбук, а потом,
что-то еле слышно шепнув, провела ладонями перед
лицом Андрея.
Очнулся он своей комнате на кровати. Открыл глаза,
уперся взглядом в деревянную стену. Да, укатали Сивку
крутые горки! Как добрался до постели, Андрей совер-
шенно не помнил. Баба Аня явно подвергла его гипно-
зу или чему-то подобному.
Тем не менее, от былой усталости не осталось и сле-
да. Кочет откинул одеяло и соскочил с кровати. За ок-
ном вечерело, по двору и в комнате уже начали разгу-
ливать загадочные сумеречные тени, предвестники
ночных фантомов. На табурете рядом с кроватью стоял
стакан с каким-то зеленоватым настоем. Андрей поду-
мал мгновение, затем смело взял его в руки. У бабы Ани
все не просто так, поэтому, если стакан стоит, значит
его содержимое должно быть выпито и как раз после
пробуждения. Все, сомнения прочь, и Кочет залпом
осушил стеклянную посудину.
Жидкость оказалась приятной на вкус, с легким аро-
матом мяты и каких-то пряных трав. После нее чуть за-
кружилась голова, будто хватил рюмку водки на голод-
ный желудок. Но опьянение продолжалось не долго,
как раз столько времени, сколько понадобилось Анд-
рею, чтобы одеться, застелить постель выйти из комна-
ты.
Глава одиннадцатаz. Избранный
227
В гостиной - Кочет решил про себя так называть
большую комнату в доме загадочной старушки – его
ждал богато накрытый стол. Он, решивший было, что
кроме каши с молоком баба Аня ничего больше не ест,
ахнул. Соленые огурчики приветливо поблескивали
своими хрустящими боками, маринованные грибочки
распространяли пряный аромат. Темное копченое мясо
– медвежатина, лосятина или какая иная экзотика – на-
резано тонкими ломтями. Запеченная щука исходит
паром. Овощные закуски неизвестных рецептов манят
их попробовать. В печи пыхает жаром – в ней что- то
явно еще готовится. Красота!
- Ну, что встал, соколик, рот разинув? – баба Аня,
хлопотавшая по хозяйству, обернулась на звук откры-
ваемой двери – Я тебе на спинку кровати полотенце и
шапочку положила. Бери их и иди в баню, там все рас-
топлено, веник замочен. Ну, не стой пень пнем! Иди
ужо!
Андрей вернулся в спальню, взял банные принад-
лежности, которые почему-то не заметил в момент про-
буждения.
- А куда идти-то?
- Как сойдешь с крыльца, сразу налево по тропке, она
тебя и приведет.
Кочет нахмурился. Он ведь туда уже бегал, вчера, ко-
гда баба Аня указала ему через окно на деревню, но
никакой бани или другого строения не заприметил.
Впрочем, в его состоянии он мог не заметить чего угод-
но, вплоть до занимавшей полнеба инопланетной ле-
тающей тарелки.
Тропинка, ведущая от крыльца налево, действитель-
но привела к небольшой рубленой бане. В предбаннике
Конь-камень
228
были поставлены пара скамеек и небольшой деревян-
ный столик, на котором на растленном рушнике красо-
вался кувшин кваса, большая керамическая кружка и
блюдо с мелкой вяленой рыбой.
«Ну точно сказка!» - восхитился Кочет – «Накормят,
напоят, в бане попарят, спать уложат... Н-да, а там – на
лопату и в печь!»
Однако, каверзные мысли не испортили удовольст-
вия от мытья. Он нахлестался вениками – на выбор бы-
ло аж целых три: березовый, дубовый и можжевеловый
– искупался в небольшом водоемчике, чудесным обра-
зом оказавшимся рядом, намылся душистым мылом,
выдул полкувшина квасу, и через полтора часа, будто
заново родившийся, вернулся в дом.
Баба Аня закончила кухарничать и ожидала гостя за
полностью накрытым столом. К уже виденной Андреем
снеди прибавились фантастически пахнущие пироги и
сковорода жареной картошки. Посреди стола медным
великаном возвышался исходящий паром самовар, не-
подалеку скромно притулилась безымянная бутылка
темной настойки. Сервировка на две персоны была чин
по чину: тарелки и изящные чашки с блюдцами явно из
какого-то старинного сервиза молочно-кремового рас-
писного фарфора, приборы – несколько видов вилок,
аккуратные чайные ложечки – серебряные с позолотой.
Кочет поразился такому богатству. Сама хозяйка тоже
приукрасилась: надела фиалкового цвета строгое пла-
тье, белый вышитый передник, на шее – эмалевый ме-
дальон на золотой ажурной цепочке, неизменный бе-
лый платок покрывает голову.
- Ну, баба Аня! – Андрей застыл на пороге и развел
руками – Ай да красота!
Глава одиннадцатаz. Избранный
229
- Ну так не стой в дверях, присаживайся, трапезни-
чать будем. Для гостя дорогого все приготовлено, с ду-
шой и любовью. Давай, внучек, садись, а то простынет.
Насчет «простынет» баба Аня, конечно, слукавила.
Они просидели за столом да за разговором до темна, и
все это время еда оставалась свежей, самовар все также
исходил паром, периодически старушка подкидывала в
него лучинки. Пироги с разнообразными, мясными,
овощными и рыбными, начинками таяли во рту, хру-
стящая картошка оставляла «Макдональдс» с его «фри»
в далеком арьергарде, щука, мясо и салаты привели бы
в восторг любого самого привередливого гурмана, а та-
ких восхитительных хрустящих соленых огурчиков и
маринованных грибов, чей аромат сводил с ума, Анд-
рей вообще никогда не пробовал и понимал, что боль-
ше нигде не попробует. Чуть терпкая крепкая настой-
ка, рецепт ее старушка наотрез отказалась раскрывать,
распространяла по телу приятное тепло и покой, в про-
тивовес тому адскому жару, что пришлось испытать
парню с утра. Завершал трапезный букет фирменный
травяной чай, который, казалось, можно было пить бес-
конечно.
Хорошая вкусная еда способствует приятной беседе.
- Понимаешь, родимый, - баба Аня сидела, сложив
руки на животе и с удовольствием наблюдала, как гость
поглощает приготовленные ей яства, – в этом мире су-
ществуют такие тайны, что, когда к ним прикасаешься,
только диву даешься. Я на своем веку много понавида-
лась, а уж скольких людей и болезней перелечила – не
счесть. Традиционная медицина хороша, поскольку в
ней все научно доказано и расписано: все механизмы
ворганизме человека, аж на генном уровне. Однако,
Конь-камень
230
подчас эти механизмы дают такой сбой, который по
учебника никак не объяснишь, а ежели объяснишь, то
лечение будет очень жестоким. Особенно это касается
психических расстройств, онкологии, ну и еще кое-
чего. Нетрадиционные методы в таких случаях иногда
дают гораздо лучшие и надежные результаты.
- А вы гипнозом владеете?
- И им тоже, родимый.
- Баба Аня, а вы потому не удивились, когда я к вам
пришел, словно даже ждали меня?
Старушка вздохнула и пронзительно посмотрела на
Кочета своими чистыми голубыми глазами. Вот и при-
близился ты к тому знанию, которое лучше не знать,
подумал про себя парень.
- Эх, Андрюша, в современном же мире живем! Как
ты думаешь, если у меня есть спутниковое телевидение
и компьютер, то почему не быть сотовому телефону?
- Ну я дурак! – Кочет в сердцах шлепнул себя ладо-
нью по лбу.
- Мне Аркадий позвонил, все о тебе рассказал, да по-
просил принять хлебом-солью и помочь, чем смогу.
- А почему он мне помогает? Я же, в сущности, его
подставил с грузом.
- Вот этого, родимый, не ведаю. Он не говорил, я не
спрашивала. У каждого человека свои мотивы, иногда
даже ему самому неведомые. Думаю, в свое время все
узнаешь. Али он расскажет, али сам догадаешься.
Они еще долго сидели за самоваром. Баба Аня пове-
дала Кочету кое-какие подробности своей жизни, он во
всех красках описал посещавшие его видения. На во-
прос, что же такое конь-камень и остров Коневец, она
Глава одиннадцатаz. Избранный
231
сказала, что знает такой остров, даже бывала там и ка-
мень видела, но как Андрей с ними связан не ведает.
- Анна Степановна, скажите, почему именно меня
все это посетило? Жил себе спокойно, никого не трогал,
а тут вдруг – на тебе!
Старушка задумалась на минуту, отхлебнула чаю с
блюдца, перевела взгляд на Кочета.
- Может, ты, милый, избранный? Не думал об этом?
Для чего именно я не ведаю, это только Богу известно.
Вот и попробуй разберись... Завтра я тебя полечу, как
могу, а после ты езжай на остров, прикоснись к Камню,
авось и поймешь, что к чему.
Они еще долго говорили о разных вещах. Андрей
выведывал у старушки подробности разных медицин-
ских техник и того, что ему предстоит. Ближе к полуно-
чи баба Аня спохватилась, шутливо заругалась на пар-
ня, что заболтал он ее, старую, прогнала Буяна за порог
стеречь дом и округу и принялась убирать со стола.
Андрей помог старушке вынести в сени тяжеленный
самовар, собрать опустошенные им же тарелки – и как
столько всего практически в него одного вместилось!
Затем старушка поцеловала его трижды, перекрестила
и отправила в спальню с твердым наказом крепко вы-
спаться.
Конь-камень
232
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
Легко сказать - выспаться!
Только Кочет выключил свет и расположился на
кровати, повернувшись лицом к стене, на которой, как
и прошлой ночью, серебрилась лунная дорожка, как на
него буквально со всех сторон, градом, Ниагарским во-
допадом, обрушились бередящие душу мысли.
Он что – избранный?
Да нет, чушь какая-то! Таких, как он, миллионы, и
спрашивается, почему Богу было угодно избрать имен-
но его? Зачем, для какой цели?
А ведь мама знала. И предупреждала его. Только не
такой Путь представлялся ему в мыслях, совсем не та-
кой. Но, видимо, иного не будет, и вместо того, чтобы
дать газу по гладкому устремленному к горизонту шос-
се, придется попетлять узкой тропкой через непролаз-
ные дебри.
Самое неприятное заключается в том, что избран-
ность ему совершенно не нужна. Он просто хотел вер-
нуться к прошлой, привычной, такой его жизни, а вме-
сто этого все глубже погружается в неизвестность.
Избран... Он избран...
Для чего?
Что за цель поставлена перед ним?
Он ведь не обладает никакими глубинными, скры-
тыми способностями. Да окружающий мир за послед-
ние дни очень сильно раксрылся, преобразился, пока-
зал фантастическое лицо, но это не изменило Андрея,
не сделало его провидцем, магом, мессией. Возможно,
все еще впереди, но он почему-то не очень в это верил.
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
233
Интересно, что произойдет завтра? Что там пригото-
вила для него баба Аня?
Вопросы, снова вопросы...
И практически нет выбора.
Только идти вперед.
Поскольку прошлого нет. Оно только в наших мыс-
лях, памяти, ощущениях, фотографиях, кинохронике,
исторических документах...
Фотографиях?!
Андрей повернулся на другой бок и замер.
Сегодня дом не разговаривал, молчал, стараясь не
мешать своими разговорами, чувствовал, что готовиться
нечто серьезное. Однако, помимо него были и другие
персонажи...
Кочет с изумлением наблюдал, как люди на фото-
графиях на стене зашевелились. Каждый прямоуголь-
ник обработанного химикатами картона вдруг превра-
тился в киноэкран, показывающий хронику жизни,
следующей за моментом фотографирования. А после
начались настоящие метаморфозы.
Андрей переводил взгляд с одного фото на другое и
они начинали увеличиваться, расти и сливаться друг с
другом, образуя единое черно-белое с некоторыми
цветными вкраплениями пространство. И люди в этом
пространстве встречались, здоровались, разговаривали
друг с другом. Они не обращали внимания на Андрея,
будто бы и не видели его, до тех пор, пока молодой
Мафиози не присел к нему на кровать.
- Здравствуй, парень. Ну как тебе у Бадаберы?
- Хорошо, Аркадий Васильевич.
- Да какой я тебе Аркадий Васильевич! Ты же ви-
дишь – я сейчас твой ровесник. Давай на «ты». Какую
Конь-камень
234
мне кликуху придумал там, на таможне? Знаю, вы, га-
ды, всем клички даете.
- Мафиози.
- У-у-у... – брови Аркадия полезли на загорелый лоб.
Он усмехнулся и погладил цевье автомата. – Неплохо.
Мне нравится. Вот так и называй. Я, конечно, не Аль
Капоне, но в этой сумасшедшей стране такие связи за-
водятся, ты себе, Андрюха, представить не можешь. Так
что, вполне возможно, в будущем стану реальным ма-
фиози...
Кочет улыбнулся.
- Станешь, станешь... Слушай, а что там было, в Ба-
дабере?
- Думаю, ты уже знаешь, на что способна баба Аня.
Вот и представь себе: огромный лагерь на территории
Пакистана, сотни беженцев и военных. Я туда еле-еле
пробрался, с нашими пленными встретился, среди низ
внук бабы Ани был. Вон он, кстати! Иван, иди сюда!
Из сонма лиц и тел к ним шагнул красивый молодой
парень в запыленной военной форме. Мафиози под-
нялся ему навстречу. Они пожали друг другу руки и
крепко по-братски обнялись.
- Здравствуй, Ваня, давно не виделись. Вот позна-
комься - Андрей. Страдает редкой формой бесовских
видений. Отправил его к твоей бабушке, пусть поможет
парню.
- Это правильно, Аркадий, в таких делах только баба
Аня и помощница.
- Постойте! – изумлению Андрея не было предела.
- Ты же – он ткнул пальцем в Ивана – никогда с ней
толком не общался, даже не знал, чем она занимается.
Тебя отец еще младенцем в Москву увез!
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
235
- Я сейчас не на этом, а на том свете. – ехидно ска-
ламбурил афганец. – А здесь знание есть вещь абсо-
лютно общедоступная. Стоит только захотеть, и ты бу-
дешь тут же знать то, что тебе надо и даже сверх того.
Кроме того, мы ведь в доме бабы Ани, а здесь также
возможно абсолютно все. Это место – как такой остро-
вок чуда в океане безверия. Здесь, повторюсь, все воз-
можно. Даже то, что мы сейчас друг с другом разгова-
риваем.
- А где сама бабушка? – Андрей стал приглядываться
к мельтешащим передним людям и лицам.
- Не напрягайся. – остановил его Мафиози – Нету ее
здесь. Мы ведь фантомы, а она настоящая.
- А, ну да. Так а что там в Бадабере-то?
При этих словах оба бывших афганца вдруг как-то
немного сникли и чуть виновато посмотрели друг на
друга. Иван уже хотел что-то сказать, но Аркадий опе-
редил его
- Наши войска не пришли, хотя пленные, поднявшие
восстание, успели по рации связаться с Красным кре-
стом. Генералы просто плюнули и не стали заморачи-
ваться. В итоге – все погибли, а меня посекло снарядом.
Мог бы и умереть, но на мое счастье в тех краях оказа-
лась баба Аня - уж как она туда добралась! - помогла.
Да так, что страшная рана на спине за два дня затяну-
лась. Вот с тех я ее Бадаберой и величаю. На вот, кстати,
глянь.
Он встал, прислонил «калаш» к кровати, снял фор-
менку и задрал тельняшку. Андрей несколько минут
взирал на страшный уродливый шрам в виде искоре-
женной многолучевой звезды, красующийся у Аркадия
на пояснице. Было видно, что рассечения уходили глу-
Конь-камень
236
боко внутрь, и такая рана, если была не смертельной, то
заживала бы очень долго и мучительно.
- Ну как?
- Сильно.
Мафиози заправился, накинул куртку на плечи и сел
обратно.
- Мужики, скажите, коли вы все можете мгновенно
узнать, я избранный?
Аркадий с Иваном переглянулись и захохотали.
- Ну ты хватил, братан! Какой, на фиг, избранный!
Просто один из твоих предков в глубоком прошлом
подхватил своеобразный вирус под названием «бесы», и
передал тебе по наследству. Инкубационный период у
этих тварей долгий, когда и у кого они вылезут – не по-
нятно. Тебе не повезло. Они повылазали и психику
твою маленько пошатнули, так что ты даже нас сейчас
видишь. Вот, собственно, и все. Завтра баба Аня тебя от
них излечит, и будешь, как новенький.
- А как?
- Что, как?
- Как меня вылечат?
- Вот завтра и узнаешь!
- Ясно...
Андрей, ожидавший какого-то более развернутого
ответа, сник. Мафиози заметил реакцию парня.
- Послушай, Андрюха, не парься ты насчет своей из-
бранности, тем более, что ее вообще нет в природе.
Пойми, в том, что происходит, нет ни твоей заслуги, ни
твоей вины. Тебе просто посчастливилось прикоснуться
к чуду. Также как мне, бабе Ане и еще нескольким лю-
дям из нашего окружения. Чудо – это явление, прихо-
дящее к нам из другого мира, оно просто есть. Мы с
ним ничего не можем поделать, только принять, почув-
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
237
ствовать, поверить, в конце концов. Вот и ты впусти его
в свою душу, поверь. Я знаю, тяжело. Мне в свое время
тоже нелегко было, когда все врачи в один голос утвер-
ждали, что я должен был умереть после ранения. Одна-
ко я выжил благодаря бабе Ане и ее дару. Это тоже бы-
ло чудо. Чудо, что я ее там встретил, чудо, что она меня
вылечила!
- Да уж, пожалуй, с таким...
- Подожди, не перебивай! – Мафиози остановил
рвущуюся из Кочета фразу – Есть еще кое-что очень
важное. Все наши поступки и деяния - абсолютно всех
людей, в прошлом, настоящем и будущем – есть звенья
одной цепочки, одно тянет за собой другое. Куда ведет
эта цепь, к какой конкретной цели, известно одному
Богу. Я сейчас скажу достаточно страшные вещи, но
вполне вероятно, что они недалеки от истины. Быть
может, Иван должен был оказаться в Бадабере, чтобы
меня послали его спасать, и я бы встретил там бабу
Аню. Десант должен был быть отложен, чтобы все
пленные погибли под артобстрелом, чтобы в меня по-
пал осколок, чтобы баба Аня меня спала, чтобы потом я
с ней сдружился и, встретив тебя, отправил к ней на из-
лечение. В свою очередь, ты, думаю, тоже являешься
следующим звеном этой хитрой цепочки, и если тебе
удастся понять, куда она ведет, непременно расскажи.
Очень интересно.
- Ну ты, Аркадий, завернул теорию! – подал голос
молчавший до этого Иван – Хорош мучить парня, у не-
го и так, наверное, голова пухнет от всего происходя-
щего, а завтра еще и лечение предстоит. Так что, кон-
чай базар, пойдем по домам, дадим Андрюхе выспаться.
- Твоя правда. – Мафиози вслед за Иваном поднялся
с кровати, протянул Кочету крепкую широкую ладонь
Конь-камень
238
– Все, бывай, парень. Удачи тебе! Когда все закончится,
найди меня, посидим, поболтаем.
- Подожди, последний вопрос... А как ты узнал, что
именно мне надо помочь? Что я не псих и не придумал
все то в качестве экзотической отмазки за свою оплош-
ность на работе?
- Как только ты мне поведал о своих видениях, меня,
можно сказать, озарило, и я понял, что должен делать.
Сомневаться в данной ситуации, означает только по-
мешать правильному течению процесса и, в итоге, быть
выкинутым из него, чего мне совершенно не хочется.
Короче, я это сделал и ни капли не жалею. Все, отды-
хай!
Он хлопнул Андрея по плечу и шагнул во псевдо-
жизненное пространство, раскинувшееся на стене с фо-
тографиями. Иван тоже пожал руку Кочету и поспешил
вслед за Мафиози. Как только он вышел из комнаты,
люди, до этого момента мирно общавшиеся друг с дру-
гом, поплыли, стали искажаться и разделяться. Вот они
уже вернулись в рамки своих фотографий, уменьши-
лись до прежних размеров. Вот картонные прямоуголь-
ники заняли свои места на стене, а их персонажи за-
мерли в изначальных позах. Лишь глаза продолжали
жить, наблюдая за Кочетом.
Андрей посидел некоторое время на кровати, раз-
мышляя над тем, что ему сказал Аркадий. Странно, те-
перь выходило, что он никакой не избранный, а просто
человек, родившийся под такой интересной и непонят-
ной звездой. К чему приведет все это приведет, никто
не знает, остается лишь гадать и ждать окончания пути,
один из перекрестков которого будет завтра.
Завтра...
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
239
При мыслях о завтра Кочета раздирали противоре-
чивые чувства. С одной стороны, он очень хотел, даже
жаждал, чтобы все это побыстрее завершилось, а с дру-
гой – боялся до коликов того неизвестного, что ему
предстоит...
Изгнание бесов... хорошее лечение – экзорцизм! В его
представлении этот процесс не предвещал ничего хо-
рошего. В художественных фильмах, а Андрей сталки-
вался с подобным только в них, он далеко не всегда за-
канчивался с положительным результатом. А уж те
ужасы, которые при этом показывались, заставляли не-
много призадуматься: если это правда, и так оно и бу-
дет, то стоит ли рисковать? Однако, повторения при-
ступов, от которых он был избавлен в течении двух
дней пребывания в гостях у бабы Ани, тоже не хоте-
лось. И это желание было, пожалуй, сильнее страха не-
изведанного. Кроме того, Мафиози верил в бабу Аню и
ее способности. Один факт его счастливого исцеления
говорил о многом.
Кочет снова залез под одеяло и повернулся лицом к
лунной дорожке, на которой, как и сутки назад, сидел
маленький мохнатый паучок. Как и вчера, он подбежал
к границе света и тени и остановился в нерешительно-
сти.
Что же сегодня ты выберешь, обладатель сверхвоз-
можности под названием паутина? Воспользуешься ли
ей или, все-таки, сделаешь шаг в ту или иную сторону?
Давай, побудь подкинутой вверх монеткой.
Свет – значит обряду по изгнанию бесов быть. Зна-
чит, что Андрей остается у бабы Ани и испытывает
свой путь до конца, каким бы он не оказался.
Тьма – возврат назад, в город, к пугающим кошмарам
и лечение их традиционными способами.
Конь-камень
240
Ну же!
Паучок застыл.
Пожалуйста, не томи!
Мохнатый повел передними лапками, пощупал ими
темноту...
Андрей затаил дыхание...
Шажок, маленький, меньше миллиметра через гра-
ницу...
Нет!
Остановка. Назад. И паук споро побежал по свету и
вскоре скрылся из поля зрения наблюдавшего за ним
человека.
Кочет перевел дух: он остается!
А после того, как решение, окончательное и беспо-
воротное было принято, он закрыл глаза и уснул спо-
койным глубоким сном.
Утро экзорцизма, как его про себя назвал Андрей,
началось с необычной побудки. Вернее, будь у него до-
ма собака, подобный способ подъема был вполне при-
вычен, а так...
Ровно в семь часов ручка двери в спальне Кочета по-
вернулась, дверь приоткрылась и в нее проскользнул
Буян. Пес, ни мгновения не раздумывая, вскочил на
кровать и принялся остервенело вылизывать лицо спя-
щего парня.
Это подействовало не хуже холодного душа или
ушата воды на голову. Андрей, почувствовав прикосно-
вения влажного горячего собачьего языка, не понял, в
чем дело, и подумал, что уже начался ритуал изгнания
бесов. Сначала он застыл без движения, потом осто-
рожно открыл глаза. Увидев оскаленную пасть, дыша-
щую ему в лицо, он растерял последние крупицы сна.
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
241
«Демоны прорвались!» - была первая его мысль.
«Надо спасаться!» - вторая.
И Буян вместе с одеялом полетел на пол. Вслед за
ними с намерением, если не убить, то хоть на мгнове-
ние остановить адскую тварь полетела подушка.
Андрей вскочил, но тут же, громко хохоча, повалил-
ся обратно на кровать.
Несчастный пес, не ожидавший такого «теплого»
приема, заскулил и забился под бюро, выставив оттуда
свой блестящий черный нос.
- Буян, ну ты и дурак! Мог бы полаять для начала.
Зачем сразу на кровать вскакивать и лизаться, а?
Кочет подобрал с пола подушку и одеяло, нагнулся к
бюро протянул руку псу с желанием его погладить.
Однако, разобидевшаяся животина, лишь дальше заби-
лась в угол.
- Ну, хорош дуться! Я, конечно, тоже слегка пере-
борщил, но согласись, ты мог бы действовать более
пиететно. Тебя, небось, так не будят.
Пес неуверенно гавкнул.
- Да ладно! Никогда не поверю, что баба Аня вскаки-
вает на тебя и начинает лизать!
На сей раз «гавк» был еще более неуверенный.
- Вот видишь! Так что, давай вылезай, мириться бу-
дем.
Буян выставил из-под бюро голову, глянул на Анд-
рея, не приготовил ли тот какую-нибудь каверзу в виде
очередной подушки. Удостоверившись, что человек на-
строен радушно, и ему ничего не грозит, пес выполз на
волю.
- Ой ты зверь! – Кочет обнял собаку и потрепал ее за
ушами. – Хулиган такой! Беги давай к хозяйке, отчитай-
ся, что миссия выполнена – гость разбужен.
Конь-камень
242
Буян коротко гавкнул в ответ, лизнул парня в нос и
выскочил за дверь.
Андрей оделся, заправил кровать и вышел следом.
Пса не было в гостиной, вероятно, уже убежал нару-
жу. Баба Аня сидела за ноутбуком и что-то вниматель-
но изучала. С появлением гостя она закрыла компьютер
и приветливо улыбнулась. Сегодня на ней было темно-
коричневое старое платье с белым воротничком-
стойкой и манжетами.
- С добрым утром, внучек. Садись завтракать, да и
пора нам уже за дело приниматься.
- Доброе утро, бабушка!
Яичница, пара пирогов со вчерашнего пиршества и
стакан молока были уничтожены в один момент. Кочет
отодвинул от себя пустую тарелку и вопросительно по-
смотрел на бабу Аню.
- Поел? Молодец. А теперь давай-ка я расскажу, что
тебе предстоит. Слушай внимательно. Я не зря тебе
вчера вешала черную коробочку на пояс. Нужно было
проверить твой организм, родимый. Надо сказать, ты
его достаточно берег, хотя курить можно было бы и по-
меньше. В общем и целом, думаю, что с предстоящим
испытанием ты справишься. Во время лечения вновь
могут быть видения разные, но ты не пугайся, я по
биомонитору за тобой следить буду и умереть не дам.
Вот, собственно и все. Если есть вопросы, задавай.
- Что такое бесы?
Старушка удивленно подняла брови.
- Ох, какие вопросы-то непростые ты задаешь, вну-
чек. Ну да, что поделать, придется отвечать, раз уж за-
дал. Тем более, что ты непосредственно с ними так или
иначе столкнулся. Что такое бесы? В древности, милый,
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
243
когда люди были серые и малограмотные, а вера их бы-
ла, не смотря на это, достаточно сильная, бесами назы-
вали злых духов, нечистую силу, и представляли их в
виде мохнатых существ с копытами, рогами, хвостом и
крыльями. В христианские же времена, бесами стали
ангелы, выступившие против Господа Бога. В наказание
они были низвергнуты с небес на землю, утратили ан-
гельские черты и превратились в многочисленных бе-
сов, слуг Дьявола. Они искушали праведников, насыла-
ли болезни, обманывали и причиняли прочий вред лю-
дям. Вот, что такое бесы по повериям.
- А на самом деле?
- На самом деле?
Баба Аня задумалась, опустила глаза и потерла
пальцами переносицу. Странным был этот жест. У Ан-
дрея создалось впечатление, что она то ли знает, но не
может сказать правду, то ли боится, что он ей не пове-
рит.
- Понимаешь, внучек. Они ведь на самом деле такие,
как их описывают. Люди видят то, что хотят видеть, и
Господь им это дает. Бесы – суть отражение страхов
людских, их безверия, их грехов. Они бесплотны, но
могут обретать реальный облик. И не только в про-
шлом. Современный мир бесов отрицает, не хочет ви-
деть, и не видит. Но это не значит, что их нет. Они есть.
Когда пьяные подонки насилуют молоденькую девочку
или избивают старушку, когда из ревности муж убивает
свою жену или ребенка, да много примеров можно
привести... И это все бесы. Человек иногда не понимает,
не чувствует, что делает зло, но делает. Кто его ведет в
тот момент? Бесы. Бесы – это страхи наши, это подлость
души нашей, это разврат и грязь, творящиеся сейчас в
мире, это мольбы неправедному богу, принесенные че-
Конь-камень
244
ловечеством в прошлом. Это кровавые жертвоприно-
шения и захватнические войны, это мелкие хулиганства
и убийства миллионов. Бесы вселяются в человека и ру-
ководят им. Но и сам человек тоже виноват, ибо впус-
тил их в свою душу, открылся навстречу пороку, лжи и
обману. Поэтому потом будет наказан.
- А я?
- Ты... Не знаю я, внучек. Я не провидица, не колду-
нья – просто врач, хоть и нетрадиционный. Тонкие ма-
терии мне неподвластны. Сам подумай, разберись, по-
копайся в истории своей, да в видениях, может что и
откроется...
Старушка вздохнула и глянула за окно.
- Все, родимый, солнышко поднимается, пора и нам
идти. Времечко, оно такое, не ждет.
- Да, конечно.
Андрей встал и пошел за бабой Аней по лестнице
наверх.
Второй этаж был практически абсолютно пуст. Два
небольших окна в торцах впускали свет внутрь огром-
ной комнаты, примерно посередине которой торчал
кирпичный столб дымохода. А в одной из половин к
полному изумлению Андрея обнаружился стеклянный
медицинский бокс, внутри которого стояла современ-
ная кровать-каталка, застеленная снежно-белой про-
стыней. Рядом располагались недольшой металличе-
ский столик с какими-то колбочками, ампулами и заго-
товленными шприцами, компьютер с монитором и
удобное кожаное кресло.
- Ничего себе! – выдохнул Кочет.
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
245
- А ты что думал, родимый? Что я тебя курениями и
шаманством с бубном лечить буду? Чай, двадцать пер-
вый век на дворе.
- Так ведь нетрадиционная медицина...
- Не боись, самая нетрадиционная! – лукаво улыбну-
лась старушка. Баба Аня подошла к боксу, переобулась
в стоящие возле него тапочки, надела белый халат и ве-
лела Андрею полностью раздеваться.
Простыня встретила Кочета нежной прохладой. Ме-
дицинская кушетка оказалась очень удобной. Сосредо-
точенная и нахмуренная баба Аня подоткруна Андрею
подушку поудобнее, привязала его запястья и щико-
лоткик металлическим трубам кровати, нацепила на
голову и грудь какие-то датчики. Рядом легла знакомая
уже черная коробочка биомонитора. Раздался щелчок
включаемого компьютера, и по черной поверхности
монитора побежали команды загрузки.
Баба Аня надела стерильные перчатки, взяла одну
ампулу со столика и набрала в шриц прозрачсную
жидкость.
- Послушай меня внимательно. Ничего не бойся. То,
что я тебе сейчас введу – секретный препарат. Он, мож-
но сказать;заново перестраивает всю биохимию мозга.
Ощущения при этом не из приятных, но зато люди по-
том полностью избавлялись от разных недугов. Думаю,
и тебе поможет. Вместе с ним введу снотворное, по-
скольку наяву перенести такое лечение невозможно.
- Сколько я спасть буду?
- Трое суток.
- Ого!
Конь-камень
246
- Не волнуйся, я за тобой послежу, от истощения не
умрешь – буду вводить тебе через капельницу глюкозу
с разными добавками.
- Ну хорошо...
- Готов?
Андрей вздохнул.
- Готов...
Шприц аккуратно и точно вонзился в вену, порше-
нек погнал жидкость внутрь Кочетова организма, и
тут...
...пространство вокруг резко потемнело, Андрей об-
наружил себя все в том же бабкином доме, но уже в со-
вершенно иной обстановке.
Вместо бокса, кушетки и компьютера был неболь-
шой кованый сундучок, на котором была установлена
иконка с ликом Богородицы и две свечи по бокам от
нее. Рядом с сундучком стоял медный тазик с водой и
кувшин с широким горлом, из которого торчала ручка
не то черпака, не то половника. Перед импровизиро-
ванным алтарем была расстелена домотканая циновка.
Баба Аня стояла сбоку от сундучка, а сам Андрей –
на коленях на коврике.
«Боже ты мой! Ничего себе! И что из этого правда?»
Старушка достала из кувшина серебряный черпак с
маленькой чашкой и длинной ручкой, поднесла его ко
рту парня.
Кочет сделал глоток, затем еще один и еще. Обыкно-
венная холодная вода, свежая, приятная на вкус – ниче-
го особенного.
Затем баба Аня зачерпнула жидкости из медного та-
зика и вылила ее на макушку Андрея.
И тут-то его проняло.
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
247
Все тело пробила мелкая дрожь, свет на чердака, и
без того неяркий, приглушился еще больше. Две свечи
по бокам иконы в наступивших сумерках засияли ярче,
высвечивая лицо Богородицы и фигуру ребенка у нее
на руках.
- О, Пресвятая Госпоже Владычице Богородице,
вышши еси всех Ангел и Архангел, и всея твари чест-
нейши... – начала читать молитву баба Аня, и с первых
же слов у Андрея закружилась голова, стены, стропила,
пол, окна, кирпичный дымоход заплясали, закружи-
лись вокруг него. Недвижимыми остались лишь сунду-
чок с иконой, да старушка, которая стояла чуть сбоку.
Голос ее звучал ровно, сильно, распевно. Он проникал в
уши и, казалось, без помех проходил дальше: по слухо-
вым каналам в мозг, разливался по нему, заставляя виб-
рировать каждую клеточку, каждый нейрон, по сосудам
спускался вниз к шее, оттуда к сердцу, а затем гонимый
вместе с кровью его ударами, насыщал все тело вплоть
до ногтей и волос.
- помощнице еси обидимых, ненадеющихся надея-
ние, убогих заступнице, печальных утешение, алчущих
кормительнице, нагих одеяние, больных исцеление,
грешных спасение, христиан всех поможение и заступ-
ление. О, Всемилостивая Госпоже, Дево Богородице
Владычице, милостию Твоею спаси и помилуй святей-
шия патриархи православныя, преосвященныя митро-
политы, архиепископы и епископы и весь священниче-
ский и иноческий чин, и вся православныя христианы
ризою Твоею честною защити...
Круговерть все усиливалась. Вскоре Андрей перестал
различать детали пляшущей вокруг него обстановки.
Все слилось, стало единым и неделимым. Вихрь подхва-
Конь-камень
248
тил и закружил даже сундук со свечами, оставив икону
висеть прямо в воздухе безо всякой опоры. Голос ста-
рушки вибрировал уже во всем теле, с каждым словом
становясь все сильнее и сильнее. И также с каждым сло-
вом ярче разгорался образ Богоматери, смотрящий на
Андрея.
- и умоли Госпоже, из Тебе без Семене воплотивша-
гося Христа Бога нашаго, да препояшет нас силою Сво-
ею свыше, на невидимыя и видимыя враги наша...
Глаза Богородицы горят все ярче, поникая в глубин-
ны души, переворашивая их. Перед взором Кочета по-
бежали кадры его жизни. Вот он маленький идет по
парку, держась за руки отца и матери, повисает на них,
смеется... Вот он взрослее, уже школьник, дерется в
темном коридоре, отстаивая честь понравившейся ему
девушки... Первый поцелуй, робкий, сначала в щеку, а
потом в губы... Сколько их было после - не сосчитать, но
этот остался в памяти, как самый светлый и целомуд-
ренный... Первая ночь любви... Господи, как они потом
клялись друг другу быть верными и оставаться вместе
до самой старости. Наивные! Вечность продлилась
лишь месяц... Похороны матери... Застывший, устрем-
ленный в никуда взгляд отца... С таким же взглядом он
прожил до самой смерти, с ним и слег во гроб. Андрей
сам закрыл ему глаза, пальцы до сих пор помнят их хо-
лодное прикосновение...
- О, Всемилостивая Госпоже Владычице Богородице!
Воздвигни нас из глубины греховныя и избави нас от
глада, губительства, от труса и потопа, от огня и меча,
от нашествия иноплеменных и междоусобныя брани, и
от напрасный смерти, и от нападения вражия, и от тле-
творных ветр, и от смертоносныя язвы, и от всякаго
зла...
Глава двенадцатаz. Экзорцизм
249
Вихрь вокруг стал абсолютно, непроглядно черным,
застыл, отгородил от Андрея остальной мир. Сквозь
вставшие кругом стены не доносилось ни звука, лишь
голос бабы Ани набатным звоном звучал в нем. Икона
сияла настолько ярко, что на нее было больно смотреть.
Фигуры Богородицы и младенца зашевелились, их
взгляды пронзали насквозь, выворачивали душу, под-
нимали со дна ее воспоминания обо всех грехах... Пер-
вая ложь, когда он разбил вазу и свалил это на кота...
Мелкое воровство... Брошенные и обманутые им де-
вушки... Богохульства и брань... Курение, выпивка, лег-
кие наркотики...
- Подаждь, Госпоже, мир и здравие рабом Твоим,
всем православным христианом, и просвети им ум и
очи сердечнии, ежи ко спасению; и сподоби ны, греш-
ныя рабы Твоя, Царствия Сына Твоего...
Свет иконы стал нестерпимым. Андрей попытался
закрыть глаза, но не смог – все тело пронизала неверо-
ятная тяжесть, сковавшая каждую мышцу, препятствуя
любому движению, кроме ударов сердца, вздыманию
легких и течению крови по сосудам. Так он, не мигая,
смотрел на слепящее его божественное сияние, посте-
пенно ощущая, что оно начинает выжигать его – снача-
ла роговицу глаз, потом сами глаза, кожу лица, всего
остального тела, доходит до костей, сжигает внутренно-
сти... Однако разум продолжает жить и воспринимать
все происходящее, не смотря на невыносимую, жуткую
боль, пронизывающую каждую клетку сгорающего те-
ла. «Ничего не бойся» - дошел до его сознания голос ба-
бы Ани
- Христа Бога нашего, яко держава Его благословенна
и препрославлена, со Безначальным Его Отцем и с Пре-
Конь-камень
250
святым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и
присно и во веки веков...
Последняя, самая сильная, вспышка божественного
света, идущего от иконы, дожигает остатки тела, прах
вздымается на воздух, окутанный непроницаемой
тьмой
- Аминь! – ударом колокола звучит голос Бадаберы.
«Аминь!» - беззвучно шепчет Кочет несуществую-
щими губами.
- Аминь! – произносят Богородица и Младенец.
И прах Андрея, вознесенный на воздух вспыхивает
голубым пламенем, а сознание гаснет, уносясь в иной
пространственно-временной континуум.
Конь-камень
251
Глава тринадцатаz. Монах
Маленькая капелька, как обычно, скользнула по ще-
ке, оставляя за собой мокрый след, проскочила мимо
уголка рта, чуть задержалась на подбородке, а затем
упала на воздух, пролетела около метра вниз и вреза-
лась, разлетевшись на еще более мелкие капли, в мед-
ный диск, по которому размеренно ударял небольшой
закругленный на концах молот. Арсений методично
поднимал и опускал руку. В кузне было достаточно
жарко, но монах, одетый в холщовые портки и перед-
ник из толстой кожи, не обращал на жару никакого
внимания.
Раз – молот опускается на круглую медную пласти-
ну, расплющивая ее все сильнее, придавая нужную ему
форму. Эта станет знатным котлом для братии. Сколь-
ко таких он выковал, сейчас уже даже трудно сосчитать.
Да и не только котлов – чаш, кувшинов и крынок. По-
читай, все монастыри обошел, везде свое послушание
справил. Да ведь и не просто так это было сделано, с
определенным умыслом, с благими намерениями.
Монах был середняк ростом, худ, но крепок. Не бо-
гатырь, но и соплей не перешибешь. Средних лет, хотя
в такое лихолетье, и в тридцать три года можно считать
себя стариком. Сильные руки легко, играючи управля-
лись с инструментом и заготовкой. Практически не
смотря, он знал куда и как надо бить, чтобы податли-
вый металл не истончался просто так, а принимал нуж-
ную форму.
Руки действовали сами, взгляд практически не оста-
навливался на заготовке. Руки свое дело знают, они не
подведут. Можно думать не только об изделии, которое
Конь-камень
252
получится в итоге, но и о том, к чему лежит душа, о чем
сердце стонет постоянно...
Он его видел. Ежедневно и еженощно. Он являлся
ему во снах и во бдениях.
Монастырь. Красивый, каменный, во славу Пречис-
той Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Ма-
рии воздвигнутый. Белокаменные стены возвышаются
посреди лесов, птицы – божии вестники – реют над
храмом и колокольней. Братия все дни проводит в не-
устанной молитве во славу Господа нашего Иисуса, да
послушании. Золотые кресты на куполах, крытых зеле-
ным медным листом. Им же и кованым, им и положен-
ным.
Звонко бьет молот по заготовке, размеренно и точно,
не сбивается с ритма. Заготовка скругляется под ним,
принимает постепенно форму будущего котла. Также и
с храмом. Быть ему все равно предначертано, ибо не
зря Богородица ниспослала рабу своему видение пре-
красное, да явила глас свой, дивной музыке подобный,
возвещающий ему, иноку простому, великую миссию –
возвести в безбожных северных землях монастырь. И
так он умилен был ликом Пресвятой Девы, что с тех
пор роняет слезу непрестанно, и несть тому конца. С
той поры трудится он неустанно днем, а ночью молит-
ся, и эта молитва поддерживает его во здравии лучше
хлеба насущного. Иные братья, те что беспрекословно
устав соблюдают - трапезы не пропускают, сон вкуша-
ют как ночью, так и днем – всего год как в монастыре, а
глядишь уже и отучнели. Он же, как ступил на Святую
Гору три года назад, а до того – еще десять и один год –
на порог монастыря на Лисьей Горе, что близ Новгоро-
да, стройным отроком, так таким и остался, разве лицо
возмужало, да борода стала гуще...
Глава тринадцатаz. Монах
253
- Брат, Арсений! – в дверях кузни появился еще один
монах, одетый в запыленную рясу, подпоясанную про-
стой веревкой. – Оставь свое дело, пойдем. Скоро обе-
денная трапеза, а затем полуденный отдых. Отец-
настоятель сильно недоволен, что ты уставом пренебре-
гаешь.
Движение молота – вверх-вниз – на мгновение пре-
кратилось.
- Брат Нил, ступай себе с Богом, трапезничай. Я к
ужину выйду, а покамест делом буду заниматься. И пе-
редай отцу настоятелю, как я говаривал не раз, что Гос-
подь наш, видя усердие наше во имя Его, простит нам
отхождение от монастырских правил, но не от Божьих
заповедей. Поскольку в исполнении их я чист, то о дру-
гом пусть не изволит беспокоиться. Ступай с миром.
И молот вновь пошел огуливать медную заготовку.
Заглянувший в кузню монах постоял в дверях еще
некоторое время, наблюдая за спорой работой жестян-
щика, потом развернулся и убежал.
А пред Арсением вновь стояли стены будущего мо-
настыря, и горячая слеза вновь текла по его щеке. Дар
умиления и раньше проявлялся в смиренном монахе,
но таперя он проступил с невероятною силою.
На всей Святой Горе не было ни одного человека, не
слыхавшего о странном иноке, три года назад пришед-
шего на Афон с паломниками из самого Великого Нов-
города и постоянно изнуряющего себя тяжелым по-
слушанием и горячей молитвой.
По началу остальная братия чуралась Арсения, видя
в его усердии и трудолюбии некое проявление Лукаво-
го. Но прошел год, за ним второй. Стало видно, что мо-
нах не гонится за славой, и помыслы его чисты.
Конь-камень
254
Конечно, иной мог сказать, что есть у Арсения ко-
рысть – он переработал за это время практически во
всех монастырях Афона, везде где мог чинил или ковал
медную посуду и нигде не брал денег, но тем самым
прославил себя и свое желание возвести своими руками
монастырь.
Котел и правда вышел на славу.
Игумен Иоанн лишь пощелкал языком, оценивая
плоды трудов тяжких, ехидно посмотрел на стоящего
перед ним монаха.
- Искусный ты медник, брат Арсений, цены тебе нет.
Странно, что денег не берешь, так давно бы богатым
человеком стал.
- Не пристало схимнику, на Святой Горе послушание
исполняющему, мзду брать за свои труды. Я молитвою
живу, насущный хлеб от монастыря перепадает - и хо-
рошо, стало быть, Господь и Пресвятая Дева не остав-
ляют раба своего.
- Чуден ты, брат Арсений, чуден. Как и стремление
твое в северных землях монастырь возвести. Понимаю,
что не по собственной прихоти сие благодеяние на себя
взваливаешь, а по повелению Божьему. Только много-
трудное это дело. Совладаешь ли с ним?
- Господь сподобил, Господь и силы дарует, и по-
мощь даст.
Игумен внимательно посмотрел на монаха. Молод
он еще – тридцать три года для схимника не срок. Од-
нако, молитва его горяча, умом и трудолюбием не оби-
жен – за три года, почитай, всю Святую Гору кованой
утварью снабдил, все ломаное перечинил. И не за блага
земные трудился, не за славу, а за благословение ото
всех настоятелей для своего дальнейшего пути.
Глава тринадцатаz. Монах
255
Иоанн вздохнул. Он уже давно принял постриг, годы
монашества дали ему провидческий дар. Только с Ар-
сением он не срабатывал, будущее его было словно ту-
маном сокрыто.
Игумен встал со скамьи, отложил котел в сторону,
взял в руки крест. Арсений тут же склонился передним
в великом поклоне, встав на колени и уперевшись лбом
в пол кельи.
- Благодарю тебя, раб Божий Арсений, за справлен-
ное в стенах сего монастыря послушание, да ниспошлет
Господь тебе долгих лет и здравия. Благословляю тебя
на подвиг великотрудный, коий Господь Исус наш Все-
держатель на тебя сниспослал, на устройство в родных
тебе северных землях обители во славу Богородицы
нашей и Приснодевы Марии. Да пребудет над тобою
благодать Господня и благословение его. Аминь.
Иоанн перестал говорить и осенил павшего перед
ним ниц крестным знаменем, однако сидящий на полу
монах не торопился подниматься. Игумен знал бла-
женный и богобоязненный нрав Арсения, поэтому не
торопил и не приказывал. Спустя несколько минут мо-
нах оторвал лоб от каменного пола, губы его прошеп-
тали «Аминь», заканчивая молитву, правая рука, паль-
цы которой сложены во двуперстие, осенила тело кре-
стом. Он медленно встал. В глазах стояли слезы. Слезы
одновременно и радости от полученного благословения
на подвиг во имя Господа, и грусти от грядущего рас-
ставания со столь милыми сердцу местами и духовным
отцом.
- Отец Иоанн...
- Знаю, знаю, сын мой. – вздохнул старец и вновь
присел на скамью – И мне тяжко расставаться с тобою,
пасынок мой возлюбленный. Однако, понимаю, что ка-
Конь-камень
256
ждому на земли своя дорога уготована, и не можно ей
препятствия чинить. Твоя дорога лежит вдаль от Свя-
той Горы, но тебе предстоит нести ее свет. Посему при-
ми в дар от меня и всей монастырской братии эту ико-
ну Пресвятой Богородицы Одигитрии.
Старец взял со стола расписанную доску и бережно и
почтительно протянул ее Арсению. В тот миг, когда
пальцы инока коснулись иконы, произошло чудо. Ио-
анн вдруг пошатнулся, прикрыл глаза и поднял ладони
к вискам, будто хотел унять острую боль.
- Что случилось, отче?
- Ничего, сын мой. Провидение на меня снизошло.
Долго я этого ждал, и наконец увидел. Твоими руками
Бог воздвигнет обитель в северной стране, и многие
люди спасутся там, страна же та освободится на многие
годы. И помощницей тебе будет сия чудодейственная
икона.
Арсений с благоговением взглянул на образ в его ру-
ках. С Божественного золотого фона на него смотрела
Пречистая Дева в белой мафории, склонившая голову в
сторону сидящего у нее на руках Младенца Спасителя,
одетого в белый же хитон. Правая рука Богоматери и
поддерживала Сына, и указывала на него, держащего в
своих дланях голубя на привязи...
- Предвечный Богомладенец есть Первенец от Пре-
чистой Девы; и Всевышний, Сам будучи Творцом зако-
на, исполнил закон о первенцах и об очищении Своей
Матери... – прошептал Арсений.
- А когда исполнились дни очищения их по закону
Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы предста-
вить пред Господа, как предписано в законе Господнем,
чтобы всяческий младенец мужеского пола, развер-
зающий ложесна, был посвящен Господу; и чтобы при-
Глава тринадцатаz. Монах
257
нести в жертву, по реченному в законе Господнем, две
горлицы или двух птенцов голубиных. – вторил ему
Иоанн – Сия икона станет чудотворной и не сгинет в
веках, а сохранит свою силу для потомков наших, и бу-
дет нести свет свой сквозь года в вечность. Переверни
образ, сыне.
Инок удивленно поднял брови и перевернул доску.
С обратной стороны на него смотрел лик Спасители.
- Во истину, чудесный подарок, получаю я от вас, от-
че. Постараюсь быть достойным его и осуществить воз-
ложенную на меня Господом миссию.
- Не бойся, брат Арсений, ты сможешь. Благочести-
вости и трудолюбию твоему любой инок Святой Горы
может позавидовать. Подойди ко мне, сыне.
Арсений сделал шаг к скамье, Иоанн резко поднялся,
порывисто обнял и расцеловал своего ученика. В глазах
его заблестели слезы.
- Видишь, и мне частица твоего дара умиления пере-
пала. – слабо пошутил старец. – Могу ли я просить тебя
об одной малости?
- Все, о чем угодно, отец Иоанн.
- Возьми наш Устав в свой монастырь, сыне. Думаю,
что Типикон теплого благодатного края сможет послу-
жить и на суровом севере Руси.
- Спасибо, отче, я уж и не смел просить...
Арсений вновь упал на колени пред Иоанном и
принялся целовать его руки.
- Ну буде, буде... – игумен поднял своего любимого
ученика. – Ступай себе с миром, сбирайся в дорогу.
Завтра с утра ладья отплывает в Константинополь, тебя
с собой берет. Там уже пристанешь к купцу, который в
Новгород путь держит.
Конь-камень
258
- Спасибо, отче, да облагодетельствует вас Господь
здравием на долге годы...
Теперь уже Арсений обнимал своего духовника,
обильно орошая его мантию льющимися двумя ручья-
ми слезами...
- Ступай, ступай! – Иоанн мягко отстранил монаха.
Тот последний раз поклонился игумену, бережно держа
в руках икону, и вышел за порог кельи.
Иоанн некоторое время смотрел вслед ученику, про-
кручивая в голове воспоминания о видениях его буду-
щего. Надо же, сподобила Богоматерь узреть его имен-
но сейчас, когда инок уже собирается в дорогу, реше-
ние принято и не пристало его менять. Сколько раз Ар-
сений подходил к Иоанну с просьбой отпустить его об-
ратно на Русь, но суровый настоятель оставался глух к
его мольбам. До недавнего времени, когда, скрепя
сердце, согласился отпустить блаженного восвояси.
Игумен подошел к небольшому киоту с ликом Хри-
ста в углу кельи, перед которым неярко горела лампад-
ка.
- Господи наш Боже, призри на раба своего Арсения!
Да будет благодать Твоя на нем, а где он поселится, да
будет там благословение Святой горы... И да будет путь
его спокоен и ясен.
Шел шесть тысяч девятисотый год от сотворения
мира. Не спокойное время было в мире, очень неспо-
койное. И не зря боялся мудрый старец Иоанн, отпус-
кая своего ученика. Самый близкий путь с Афона в
Новгород – водный. До Константинополя, оттуда Чер-
ным морем вдоль побережья Болгарии до устья Днепра,
далее вверх по Днепру до волоков связывающих широ-
кую мощную реку с другой – Западной Двиной. Потом
Глава тринадцатаz. Монах
259
вверх до еще одних волоков – с Ловатью, а там уже ру-
кой подать до Ильменя и Волхова, на которых стоит
славный град Великий Новгород. Уж сколько паломни-
ков, купцов да разбойников сим путем перехаживали,
но сейчас...
Османы во главе с царем Баязидом Первым осадили
Цареград. Вокруг великой столицы непрестанными по-
токами вот уже почти год льется кровь и горят селения.
А по устьям Днепра и Волги, практически перекрыв
торговые пути распространила свои щупальца вновь
набравшая силу Улус Джучи – Золотая Орда во главе с
ханом Тохтамышем. И хотя поговаривают, что его с
юго-востока атакуют войска Тамерлана и ему не до под-
стерегания купеческих отрядов, все равно плавание ос-
тается очень опасным.
Игумен Иоанн предлагал Арсению пойти другим
путем. Дождаться корабля, идущего в Рим, а там уже
через Европу и Ливонское княжество выйти к границам
Новгородской Республики. Но блаженный отказался,
сославшись на то, что сей путь будет слишком долог, а
Пресвятая Богоматерь, явившаяся ему и завещавшая
основать обитель, говорила о том, чтобы он по возмож-
ности торопился.
И старец отпустил. Дал в дорогу всевозможной сне-
ди, денег и отрез дорогой материи, на который, в слу-
чае надобности, можно не только целый надел приоб-
рести, но и собственную жизнь выкупить.
Летом шесть тысяч девятисот первого года от сотво-
рения мира, или одна тысяча триста девяносто второго
от Рождества Христова, инок Арсений по узкому трапу,
обыкновенной широкой и длинной доске, взошел на
борт небольшого торгового суденышка, отплывающего
с Афона в Константинополь. Управлял им невысокий,
Конь-камень
260
но широкоплечий и необычайно мускулистый грек. Он
уже довольно давно постоянно ходил к Святой Горе,
привозил-увозил паломников и монахов, снабжал бра-
тию кое-какими товарами. Вот и сейчас собралась
группа из девяти человек, которым надо было в Кон-
стантинополь или иное место, где можно найти попут-
ный транспорт. Кому куда, Арсению – на Русь, в Нов-
город. Грек заломил невероятную цену, пообещав дос-
тавить не в сам Константинополь – суда мимо него
пропускали, но высаживаться не давали – а в один из
болгарских портов, еще не захваченных османами. Де-
лать было нечего, и паломники согласились.
Грек ругался отборной бранью, в которой переме-
шались его родные, греческие, латинские, тюркские и
персидские выражения, дающие понять искушенному
слушателю, куда ходил сей славный мореплаватель. Его
команда, состоящая из пятерых полуголых рабов сно-
вала туда-сюда, расправляя косой латинский парус и
ловя набирающий силу ветер. Даст Бог, и они весьма
споро дойдут до Цареграда.
- Сколько идти будем? - Арсений перехватил суетя-
щегося капитана.
Грек смерил его недовольным взглядом – кто это его
тут тревожит? Однако, взгляд монаха – внимательный,
цепкий, проникающий куда-то глубоко в тебя, в самую
душу – заставил его проглотить рвущуюся на волю
брань и ответить.
- Ветер попутный. По Архипелагу1 день идти будем
до Геллеспонта2. По нему – ночь. Затем день через Про-
понтиду3. К следующей ночи войдем в Коровий брод4
1 Архипелаг — название, предложенное в XIII в. венецианцами для
Эгейского моря
Глава тринадцатаz. Монах
261
Значит, минимум три дня и две ночи до ближайшего
Болгарского порта. Там придется пробыть не меньше
двух дней, пока сыщется подходящий купец, отправ-
ляющийся в Великий Новгород, если, конечно, все уже
не разбежались по лихолетью. Потом несколько дней
вдоль западного побережья Понта Эвксинского, Русско-
го, или Скифского, моря5, а там месяц или более вверх
по могучим рекам до Ильмень-озера, до благословенно-
го града, в котором он родился. Сейчас заканчивается
липень6, дай то Бог, в начале вересеня7 он сможет сту-
пить на бревенчатые мостовые родной земли.
Арсений прошел на нос суденышка, где размести-
лись немногочисленные пассажиры со своими пожит-
ками. Присев на палубу, монах откинулся на высокий
борт и устремил свой мысленный взор к Святой Горе.
Вот во всем своем величии стоит и высится Афон.
Острая каменная вершина уходит в небесную высь. Над
нею витает легкое облачко. Уверенно и могуче стоит
Гора на своем широком основании, и думается, будто
само Небо утверждается на этом высоком столпе. Высо-
кая одинокая Гора — незыблемый вечный маяк для
пловцов житейского моря, воздвизаемого напастей бу-
рею.
Маяк и кормило, столп Небесного Православия,
тяжкие времена наступили в истории твоей, тяжкие и
2 Древнегреческое название пролива Дарданеллы
3 Древнегреческое название Мраморного моря.
4 ;;;;;;;; «Коровий брод» - дословный перевод греческого
названия Босфор
5 Различные названия Черного моря.
6 Июль месяц в славянском календаре.
7 Сентябрь месяц в славянском календаре.
Конь-камень
262
темные. Рушится в пропасть Византия, мать веры Пра-
вославной, Афон еще стоит, но и его основание сотря-
сается под ударами Рока. Видимо, сам Господь решил
испытать на прочность твою суть и славу – святое хри-
стианское монашество, нашедшее приют в уделе Бого-
матери. Многие лета назад было сие место языческим и
безбожным и осталось бы таковым, не восхоти Пресвя-
тая Дева навестить Лазаря, счастливо воскрешенного, и
не определи Господь ей высадиться в бурю у подножия
Афонской Горы. Сама Богородица принесла сюда свет
православия, и дух ее охраняет храмы, обители и мона-
стыри этой земли.
Недаром именно здесь явилась она во снах молодого
монаха, и именно здесь принял он решение создать
скит. Арсений молитвой прощался с приютившей его
на три счастливых года землей. Она останется в его
сердце на всю жизнь, долга или коротка та будет, свет
ее, сокрытый в иконе Богоматери, что спеленатая в не-
сколько слоев промасленной кожи, лежит сейчас в его
заплечной суме, он понесет в далекие северные земли.
Будь же благословенен Афон, край святой. За тебя
воздают молитвы тысячи и тысячи монахов по всей
православной земли, и я, скромный раб Господа наше-
го, Вседерджателя, Исуса Христа, вношу свою лепту.
Дай Бог тебе процветания на многия лета. Аминь.
Арсений не думал о невзгодах пути. Пристроившись
в носу лодки, он надвинул на глаза капюшон рясы и,
казалось, задремал, опустив веки. Только губы его чуть-
чуть двигались, творя молитву, да пальцы слегка тере-
били шерстяные четки. Корабль уверенно шел по во-
дам Архипелага. Разум монаха устремился теперь дале-
Глава тринадцатаz. Монах
263
ко от утлого суденышка, в те места, куда лежал его путь,
в милый сердцу Новгород...
Мощная оплеуха сотрясла затылок.
Медник, дородный бородатый мужик в рваных
портках и огромном кожаном фартуке, потер здоро-
венные кулаки.
- Помягче стучи, помягче, будто отроковицу по зад-
ку, и с оттяжкой. Медь металл мягкий, нежный, с им
можно многое сделать. Стучи-стучи, утоньчай стенки.
Толстый котел мы и отлить можем, а вот тонкий стучать
надо. Давай делай.
Медник Гаврила распускал руки практически каж-
дый день, но парень терпел. Поскольку обучался у
лучшего в своем ремесле.
- От, молодец, справно машешь, добрый котел вый-
дет, на славу!
Он многому научился у Гаврилы. Родители отправи-
ли его к меднику, посчитав, что доброе ремесло вполне
подойдет их впечатлительному, набожному, но физи-
чески хорошо развитому мальчику. И они не ошиблись.
Отрок споро взялся за обучение, и хотя медник посто-
янно на него ругался и прикладывал по затылку, быст-
ро овладевал ремеслом - освоил литье, волочение про-
волоки, ковку плоских листов, спайку, а сейчас Гаврила
учил его ковать котлы, чарки и прочую посуду. Это он
ставил превыше всех остальных своих умений, а потому
гонял ученика в хвост и в гриву. Но тот сносил все легко
и беспрекословно, впитывая все то умение, что дарил
ему учитель. Не знал он тогда, что новое ремесло очень
сильно пригодится в монашеской жизни, к которой от-
рок Ярослав, а в монашестве – Арсений, стремился уже
в юности.
Конь-камень
264
- Ну-ка, сыне, прочти молитву!
Маленькая горница с низким потолком почти пол-
ностью перекрыта широким дубовым столом со скамь-
ями по бокам. Когда отец, еще молодой отрок, ставил
его, не знал, что Господь пошлет ему одного лишь сына,
остальные дети – старшая дочь и два младших ребенка
мужеского полу – умрут практически сразу после рож-
дения, а жена после этого станет бесплодной. Опеча-
ленный муж, долгое время пил горькую, периодически
поколачивая супругу и отпрыска. Однако у матери
Ярослава живы были два брата, парни крепкие и вы-
ученные воинскому ремеслу. Однажды они подкарау-
лили подгулявшего и хорошенько его приложили голо-
вой о деревянную мостовую. Отец выдюжил, но пьянст-
вовать с тех пор перестал, обидчикам не мстил по при-
чине потери им памяти на тот вечер. После этого про-
исшествия он стал всячески обихаживать сына и жену,
заботится о них.
Ярослав рос, не имея ни в чем недостатку. Семья их,
хоть и происходила из черного люда, была достаточно
обеспеченной, чтобы иметь дом в Славенском конце,
выходивший фасадом на Волхов прямо напротив Де-
тинца. Отец слыл знатным мастером-щитником, к нему
обращались многие славные воины из новгородской
дружины, поэтому деньги в семье водились. Юного
Ярослава отдали местному батюшке на обучение гра-
моте, а далее, ставший ныне нравоучительным и пра-
ведным, тятька планировал обучить отрока нескольким
ремеслам, как-то: медному, щитному, латному и юве-
лирному – чтобы у того не было в жизни трудностей с
заработком.
Однако, и его желаниям не суждено было сбыться...
Глава тринадцатаz. Монах
265
Qтче нашъ иже еси на небесэхъ,
да св;титс; им; Твое,
да прїидетъ Царствїе Твое,
да будетъ воля Тво;,
;ко на небеси и на земли,
хлэбъ нашъ насущный даждь нам днесь,
и остави намъ долги наш;,
;ко и мы оставл;ем должником нашымъ,
и не введи нас въ напасть,
но избави насъ отъ лукаваго.8
Хорошо звучит голос сыновний – ярко, звонко, про-
тяжно. Недаром его еще мальчишкой в церковный хор
взяли, а ныне псаломщиком поставили. Одно омрачает
чело батьки: шибко богобоязнен вырос его отрок - ни в
забавах не участвует, ни по девках не ходит, хмельного
в рот не берет, даже сласти и иные вкусности, и те толь-
ко по праздникам потребляет. Матери-то что! Она ра-
дуется, не нарадуется на свое дитятко набожное. Баба-
дура не понимает, чем все пахнет. Монастырем и за-
творничеством! Отец вздохнул «Аминь!» и сел за трапе-
зу.
Хлеб преломлен, первая ложка густой наваристой
ухи отправлена в рот, таперя можно и за разговор.
- Ну, сыне, каково твое обучение?
- Мастер Гаврила говорит, что показал мне все, что
умеет. За успехи хвалит, но подзатыльников меньше не
8 Молитва «Отче Наш» в славянском переводе
Конь-камень
266
стало. Скованный мною котел за полтину на рынке
продан. К концу следующей седмицы мастер обещал
жалованье дать.
- Хорошо. Ты, сыне, запомни: деньги всегда должны в
доме быть, копится в нем, чтобы ни в чем недостатка не
было. А для того надобно всяческое умение иметь и ра-
боту. Вот ты медному мастерству обучился, науку пе-
ренял, таперя побатрачишь у Гаврилы немного и пой-
дешь дальше, латному ремеслу обучаться. Чай кованые
шеломы дороже ценятся, чем котлы! Я еще в силах, по-
соблю, найдем справного мастера, чтобы тебя всем хит-
ростям и тонкостям обучил. Ишо, конечно, затрещин
потерпеть придется, ну да ничего, голова не треснет, а
лишь умнее станет...
Отец отставил в сторону опустевшую деревянную
миску и удивленно воззрился на Ярослава, застывшего
над нетронутой пищей.
- Ты что, сыне? – в голосе щитника зазвучали гроз-
ные ноты – Али заболел, али тебе трапеза не по нутру?
- По нутру, отче. – отрок поднял глаза на своего
предприимчивого родителя – Просто я боле не буду
ремеслам обучаться.
- Что!
Страшен в гневе отец, ох страшен! Желваки под бо-
родой так и заходились, глаза зажглись адским пламе-
нем, кулаки пудовые сжались... Как его мамкины братья
одолеть смогли – Арсений, случайно узнавший эту ис-
торию, до сих пор не мог понять. Такой ведмедя в оди-
ночку завалит, меч булатный о колено переломит! Ви-
дать, сильно тогда пьяный был.
- Что?!
Глава тринадцатаz. Монах
267
Мать сидит не шелохнувшись, очи опустила. Боится
мужа, шибко он ее раньше поприкладывал, повтора не
хочется.
- Не пойду боле ремеслам обучаться! – твердо повто-
рил Ярослав.
- Да как ты смеешь отцу супротив слово молвить, пес
смердячий! – взревел взбешенный родитель. Десница
его опустилась на дубовую столешницу так, что та под-
прыгнула. Пустая миска и кувшин с водой полетели на
пол. – Я ему добро наговариваю, жизни учу, а он попе-
рек речет. Хочешь без моего благословения остаться,
крова и материнского утешения? Что молчишь? Отве-
чай!
Грозен в гневе отец, грозен, но отходчив. Потому и
молчит Ярослав, не говорит ничего. Не впервой. Сейчас
тятька пошумит, помашет кулаками, еще какую-либо
посудину расколотит, выставит сына за порог. Потом
выпьет квасу, остынет, и пойдет к своему чаду неради-
вому мириться да выяснять, что того надоумило попе-
рек воли родительской пойти.
- Сыне, опечалил ты нас с матерью...
Они сидели на завалинке их избы. Ярослав не стал
далеко уходить, дабы отцу за ним не бегать и лишний
раз не горячиться. Признание предстояло нелегкое...
- Значить, в монахи надумал податься, Господу на-
шему Исусу Христу в услужение? Молитвы отбивать,
поклоны, грехи чужие замаливать? В уединении жить,
никакого греха не знать?
Ярослав молча кивнул.
Отец помолчал немного, повздыхал, качая головой.
- Я, конечно, неволить тебя не буду. Служение Богу –
оно тоже ремесло еще почище иного другого мирского,
Конь-камень
268
даже воинского. Ибо монахи да святоши мир наш от
наступления войска Сатаны спасают, да конец света от-
тягивают. Только ты сыне подумай крепко, нужна ли
она тебе, такая жизнь? Ты же ишо ни разу даже с девкой
не возлежал!
- Срамные вещи говоришь, отче, в грех вгоняешь.
- Ай! – отец махнул рукой и встал. – В кого ты такой
народился? Мало, что ли я тебя хворостиной охаживал,
да уму-разуму учил?. Нет бы жить себе, как все – семью
завесть, ремеслом справным заняться, злата-серебра в
дом принесть. Коли согрешил в чем, так пошел в цер-
ковь, свечечку поставил, батюшке на храм дал, он тебе
все грехи и спишет. Молитву, «Отче наш», прочтешь
раз дцать – оно и порядок! Так ему не то! Подавай
жизнь смиренную, в обители монастырской!
Родитель опять бухнулся рядом с сыном и, обхватив
голову руками, умолк, выдохся.
- Ты, отче, не серчай шибко. Знаешь, что не по нутру
мне мирские забавы и занятия. Ремесло, которому я
обучился, и в затворничестве пригодится, чай в мона-
стыре тоже котлы справлять надо, да кровли крыть.
- Да ты же у нас один-одинешенек! – застонал вдруг
отец – Как же мать-то тут будет без тебя, без дитятко
своего ненаглядного? Ты об ей подумал? Изведется
ведь, в могилу сляжет!
- Не сляжет, будет над вами и над этим домом благо-
дать, и проживете вы вместе до конца своих дней, кои
долгими будут. Мне, отче, знаменье было. Я с колодца
воду в баню носил, и когда притомился, остановился,
ведра на землю поставил. В одном из них небо отрази-
лось с солнцем и деревьями, а в другом чудная картина
была живая. На ней стою я в монашеском облачении, с
бородой, посохом и сумой, видать из дальних странст-
Глава тринадцатаz. Монах
269
вий вернулся, повзрослел, почти и не узнать. Стучу в
дверь дома нашего. На стук выходит мамка, потом и ты.
Постаревшие, но живые и радостные. Меня узнали, об-
нимаете...
Отец оторвал ладони от лица, прислушался.
- А дальше что было?
- Дальше ветерок подул, тряхнул с яблони листок, он
в ведро упал и картинка исчезла.
- Ты говаривал кому об этом?
- Священнику нашему, отцу Михаилу. Он сказал, что
сие было видение чудесное, судьбу мою предрекаю-
щую. Что мне, дескать, суждено будет монахом стать и
в паломничества по святым местам уйти.
Отец тяжело вздохнул, огладил бороду, поднялся с
завалинки. Ярослав встал следом за ним.
- Пойдем, сыне, матери расскажем о твоем чудесном
видении, и о том, что ее любимая кровинушка в мона-
стырь собралась.
Конь-камень
270
Глава четырнадцатаz. Огонь веры
- Эй, русич, просыпайся!
Легкий тычок в плечо.
Арсений открыл глаза и сначала не шевелился, оце-
нивая ситуацию. Этому его научил еще духовник по
Лисогорской обители. Дескать, не пристало монаху по
мирским суетам суетится. Тело – лишь бренный сосуд,
который не стоит забот о его спасении, а душа истин-
ного молитвенника уже спасена и встанет после смерти
у подножия Трона Господня.
- Что такое, грек?
Вокруг стояла темная ночь, в которой просматривал-
ся близкий берег с многочисленными огнями на нем.
Судовая команда свернула парус и села на весла. Лодка
медленно двигалась по темной воде.
Уже заканчивались вторые сутки их путешествия.
Остались за спиной Архипелаг, Геллеспонт и Пропон-
тида. Легко судно шло, бойко, погода все это время бла-
гоприятствовала – не зря бывший святогорский по-
слушник весь путь возносил молитвы Спасителю, Бого-
родице и святым. То ли по причине войны, то ли еще
по чему-то, горизонт был чист, ни одного паруса не
встретилось им. Арсений, как сел в носу, взойдя на борт
на Афоне, так и сидел, подремывая и молясь, лишь
иногда раскрывая суму за сухарями и водой. Монах все-
гда самодостаточен, ибо основное его ремесло – разго-
вор с Богом, а для него не нужны специальные инстру-
менты и помещения. Найти уединение и покой можно
и в толпе людей и в центре жесточайшей бури, все за-
висит от крепости веры твоей.
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
271
- Ну ты и спать, русич! День просидел здесь под
солнцем, не шелохнулся. Я думал, что ты умер.
- Акстись, грек, моя душа еще со мной. Где мы?
- Константинополь прошли. Видишь огни? Османы
уже на берегу. Византия теперь только там.
Он махнул рукой в другую сторону.
Арсений обернулся. Такие же огни, что и на этой
стороне. Не разберешь, где свои, где чужие.
Византия. Родоначальница православия. Сколько раз
Арсений мечтал оказаться в этих местах, пройтись по
славному Цареграду, мечте русских князей, которые
так и не смогли его завоевать, зато переняли самое до-
рогое – его религию. Так хотел увидеть воочию величе-
ственную Софию, чья красота, по слухам, заставляет
ноги подгибаться еще на подступах, и человек входит в
храм, как и подобает истинно верующему – на коленях.
Но, видать, Господу угодно иное, и сейчас он, аки тать
ночной, крадется мимо заветного града.
- Почему на веслах идем?
- Ветра нет совсем. Из Коровьего брода выйдем, тогда
парус поднимем.
- Помочь?
Грек усмехнулся.
- А ты сдюжишь, монах? Это тебе не знаменьем осе-
няться, тут силу иметь нужно.
- Я в миру кузнечным ремеслом промышляю, да и на
послушании много котлов и чарок перековал.
Грек хотел сказать еще что-то скабрезное, в слабом
свете звезд Арсений увидел его ехидную ухмылку, раз-
давшийся по правому борту шум заставил их обоих от-
влечься от перепалки.
- Османы! – громко зашипел вестовой, молодой,
смуглый до черноты, парень в одной рваной повязке на
Конь-камень
272
бедрах, и сверзился с мачты на палубу. Подскочив к
Греку, он что-то затараторил на непонятном Арсению
диалекте и яростно зажестикулировал, показывая то на
море, то наверх, то на их посудину. Сумбурную тираду
он закончил выразительным жестом, проведя ребром
ладони по горлу.
Грек приглушенно выругался и отвесил парнишке
оплеуху, которая чуть не отправила его за борт.
- Вставай, монах, похоже твоя помощь все-таки пона-
добится.
Арсений поднялся на ноги, распоясал рясу и стянул
ее с себя, оставшись в одних холщовых портках до ко-
лен. Был он худ, но жилист, мускулы перетянутыми ка-
натами проступали под бледной кожей. Грек оцени-
вающим взглядом скользнул по торсу монаха и одобри-
тельно кивнул, затем поднял с палубы весло и передал
его неожиданному помощнику.
- Что случилось, брат? – услышал Арсений тонкий
испуганный голос. Обернувшись, он увидел блестящие
глаза остальных пассажиров, сбившихся на носу в дро-
жащую стайку.
- Напали на нас, братья, молитесь!
И при этих словах из тьмы ночи с тонким посвистом
выпорхнула стрела и вонзилась прямо в древко весла в
руках Арсения.
- Молитесь, братья, истово молитесь! Османы право-
славных в жестоких муках убивают, а коих оставшихся в
живых в свою веру обращают. Молитесь!
Арсений кинулся к борту, выдернул стрелу из весла
и вставил его в уключину, подстроился под темп, за-
данный судовой командой, налег. Судно пошло чуть
более ходко. На одной гребной скамье с ним сидел грек,
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
273
мощные мускулы его вздувались от натуги, голая спина
вспотела и масляно поблескивала в ночном свете.
«Да воскреснет Бог, и расточатся врази Егo, и да бе-
жат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да
исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут
грешницы от лица Божия, а праведницы да возвеселят-
ся, да возрадуются пред Богом, да насладятся в веселии.
Воспойте Богу, пойте имени Его, путесотворите воз-
шедшему на запады. Господь имя Ему, и радуйтеся
пред Ним. Да смятутся от лица Его, Отца сирых и Су-
дии вдовиц: Бог в месте святем Своем. Бог вселяет еди-
номысленныя в дом, изводя окованныя мужеством, та-
кожде преогорчевающыя живущыя во гробех. Боже,
внегда исходити Тебе пред людьми Твоими, внегда ми-
моходити Тебе в пустыни, земля потрясеся, ибо небеса
кануша от лица Бога Синаина, от лица Бога Израиле-
ва...»9
Стрелы пошли чаще, но лишь та, что попала в весло
Арсения была выпущена наиболее метко, остальные
пока сыпали мимо – в воду, в борта, в парус – не при-
чиняли вреда путникам. По правому борту на тихой
волне проступили мерцающие приближающиеся огни
– факелы на носу преследующих их лодок. Как мини-
мум три. Шли они ходко и с каждым гребком – шум их
весел и перебранки на турецком языке стал отчетливо
слышен – приближались к путникам.
«Дождь волен отлучиши, Боже, достоянию Твоему и
изнеможе, Ты же совершил еси е. Животная Твоя живут
9 Псалтирь. Псалом 67.
Конь-камень
274
на ней, уготовал еси благостию Твоею нищему, Боже.
Господь даст глагол благовествующым силою многою.
Царь сил возлюбленнаго, красотою дому разделити ко-
рысти. Аще поспите посреде предел, криле голубине
посребрене, и междорамия ея в блещании злата. Внегда
разнствит Небесный цари на ней, оснежатся в Селмоне.
Гора Божия, гора тучная, гора усыренная, гора тучная.
Вскую непщуете горы усыренныя? Гора, юже благоволи
Бог жити в ней, ибо Господь вселится до конца. Колес-
ница Божия тмами тем, тысяща гобзующих, Господь в
них в Синаи во святем. Возшел еси на высоту, пленил
еси плен, приял еси даяния в человецех, ибо не пока-
ряющыяся, еже вселитися...»
Грек, отчаянно ругаясь, заставил вестового сесть вза-
мен себя на весла, а сам ринулся расправлять парус.
Лодка правила к византийскому берегу, но пролив в
этом месте был достаточно широк, да и сам Константи-
нополь находился уже позади. Все правильно, единст-
венное средство спасения для них сейчас – поймать лю-
бой мало-мальский ветер, чтобы косой латинский парус
на наклоненной вперед мачте вздулся, затрепетал и
помог выбившимся из сил, сбившим в кровь ладони
гребцам.
Османы перестали стрелять, почувствовав, что добы-
ча от них не уйдет. На достаточно тяжелой лодке всего
три пары весел! Даже меньше, чем на их штурмовых
ялах. Пушек нет – судно-то торговое. Да и стрелять в
такой темноте – только пугать грохотом.
- Быстрее, грек, быстрее, что ты там возишься! –
взмолился Арсений!
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
275
«Господь Бог благословен, благословен Господь день
дне, поспешит нам Бог спасений наших. Бог наш, Бог
еже спасати, и Господня, Господня исходища смертная.
Обаче Бог сокрушит главы врагов Своих, верх влас пре-
ходящих в прегрешениих своих. Рече Господь: от Васа-
на обращу, обращу во глубинах морских. Яко да омо-
чится нога твоя в крови, язык пес твоих, от враг от него.
Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего
Царя, иже во святем, предвариша князи близ поющих,
посреде дев тимпанниц. В церквах благословите Бога,
Господа от источник Израилевых. Тамо Вениамин
юнейший во ужасе, книзи Иудовы владыки их, князи
Завулони, князи Неффалимли. Заповеждь, Боже, силою
Твоею, укрепи, Боже, сие, еже соделал еси в нас. От
храма Твоего во Иерусалим Тебе принесут царие дары.
Запрети зверем тростным, сонм юнец в юницах люд-
ских, еже затворити искушенныя сребром, расточи
языки хотящыя бранем. Приидут молитвенницы от
Египта, Ефиопиа предварит руку свою к Богу. Царства
земная, пойте Богу, воспойте Господеви, возшедшему
на Небо небесе на востоки, се даст гласу Своему глас
силы. Дадите славу Богови, на Израили велелепота Его,
и сила Его на облацех. Дивен Бог во святых Своих, Бог
Израилев: Той даст силу и державу людем Своим, бла-
гословен Бог...»
Наконец, грек справился со снастями, и полотнище
паруса опустилось с косой перекладины вниз. Капитан
вскочил на борт, поднял вверх смоченный указатель-
ный палец, пытаясь понять, с какой стороны ловить
спасительный ветер. Османские лодки были уже близ-
ко. В свете горящих на них факелов различались оска-
ленные лица гребцов и вооруженных воинов.
Конь-камень
276
«Господи, молю тебя, дай нам спасения от извергов!»
- Арсений изо всех сил налегал на весло, но тяжелая
лодка не прибавляла хода. Он видел, что остальные уже
невероятно устали. Еще бы! Они тащат на себе посуди-
ну в невероятном напряжении уже около часа, а весла
на ней предназначены исключительно для маневриро-
вания. Латинский парус позволяет ходить под ветром
как угодно. Если только он есть!
Внезапно монах оставил весло и рванулся на нос к
своим пожиткам.
- Ты что, сдурел!? – завопил капитан – Сгубить нас
всех хочешь?
Но Арсений не слышал его слов. Брошенное им вес-
ло ушло лопатой под воду, напряглось и чуть не выло-
мало уключину из борта. Лодка сразу потеряла ход и
развернулась круче к преследователям. Османы заголо-
сили и снова взялись за луки. Стрелы посыпались одна
за одной. Вот смертоносное жало впилось в плечо одно-
го из гребцов. Несчастный с воплем схватился за рану,
выпустив из рук свое весло. Грек бросил парус, оттолк-
нул поверженного и, громко кляня безумного монаха,
невесть зачем бросившегося к своей сумке, отчаянно
напрягая мускулы, постарался развернуть ставшее
практически неуправляемым суденышко кормой к ос-
манам.
Арсений не видел всего этого. Не обращал он вни-
мания и на перепуганные до смерти глаза своих сото-
варищей-паломников. Не слышал он страшных бого-
хульных проклятий, что слал в его адрес разъяренный и
тоже испуганный грек. Не видел он и перекошенных
радостными плотоядными ухмылками лиц преследова-
телей...
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
277
Руки осторожно и боязливо извлекли из широкой
сумы кожаный сверток, бережно положили его на
влажную палубу. Подрагивающие пальцы потянули
концы стягивающей покровы веревки, распутали ее,
сняли одну шкуру, вторую... Арсений затаил дыхание,
развернул последний слой – тонкий чисто выделанный
лист пергамента – и его взору вновь предстала икона
Богоматери: золотой фон, чудные глаза Девы и Мла-
денца, голубь... Он разогнулся, твердо встал на ноги и
воздел образ над головой.
«Богородица наша, Приснодева Мария, Господа Ии-
суса Христа миру явившая, в муках, в страхе и стенани-
ях, дай нам, грешным спасения от извергов и варваров
инородных, яви чудо очам нашим, ворогам на устра-
шение, нам на прославление, да не дай сгинуть образу
твоему светлому, что предназначен бысть светом веры
во далекой земли языческой.»
Глаза инока увлажнились, он ощутил ставшим уже
привычным приступ умиления, столь часто посещав-
ший его на Святой Горе. Струи такой же соленой влаги,
что и море вокруг, потекли по его щекам. Слух и зрение
монаха исчезли, он весь превратился в молитву. Губы
его жарко шевелились, вознося прошение к Господу.
Внезапно его резко и грубо прервали дернув за плечо
так, что он чуть не выронил икону из рук.
- Смотри, русич, чудо пропустишь!
Изумленный Арсений поднялся с колен и воззрился,
куда указывал ему грек.
Одна из османских лодок, первой шедшая вслед за
их судном, пылыла ярким пламенем. Гребцы второй
лодки не успели затормозить, она врезалась в горящий
борт, и сейчас принялась заниматься. Было видно, как
команда пытается потушить пламя, сбивает его пару-
Конь-камень
278
синой и заливает водой, но безрезультатно. Гребцы и
лучники стали прыгать за борт и плыть к учелевшей
третьей лодке. Но вдруг из пламени выскочила полуоб-
горевшая фигура – видимо в первой лодке еще остался
кто-то в живых – натянула лук и выпустила горящую
стрелу в сторону судна грека.
Время вокруг Арсения замерло. Он увидел, как неве-
рорятно медленно от пылающих лодок отделяется ог-
ненный прочерк – летящая стрела. Он почему-то сразу
понял, что летит она по его душу. Потому быстро уро-
нил на груду вещей на палубе икону и свел руки перед
собой, перехватив на излете пылающую стрелу.
В воздухе остро запахло паленым мясом. Все, изум-
ленно замерев, воззрились на Арсения.
Первым пришел в себя грек. Он перекрестился, под-
хватил ведро, зачерпнул из-за борта воды и вылил на
монаха, выругался на него, вынул свое весло из уклю-
чины, бросил его на палубу, привел в чувство увеси-
стыми подзатыльниками свою команду и встал к рулю.
Чудо чудом, а парус набирает силу, править лодкой
надо, иначе можно вылететь на берег или сесть на мель
и никакая Богородица не поможет.
Зашевелились, зашептались паломники, крестясь и
шепотом восхваляя Господа за чудесное спасение.
А Арсений все стоял, держа в руках обгорелое древ-
ко, и ронял слезы на просоленные доски палубы.
- Навались! – жуткий крик, к которому уже успева-
ешь привыкнуть за несколько часов, - Еще, еще!
- Бревно скорее! – другой голос.
- Что замерли, будто на морозе! До холодов еще да-
леко!
И снова:
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
279
- Навались!
Большая тяжелая ладья медленно ползла через во-
лок. Все, кто был на ней – команда, простые пассажиры,
воины – впряглись сейчас, кто в канаты, кто в перетас-
кивание и подкладывание под днище бревен. Впереди
упрямо шли несколько тягловых коней, что за немалые
деньги предложили жители ближайшей деревеньки.
Управляющий поругался, поторговался, но заплатил.
Делать нечего, знает, что без лошадей через волок не
пройти, уж не раз этим путем хаживал. Однако, купече-
ская натура не позволяет безмолвно развязать кошель и
отдать кровные деньги, даже понимая, что ты их все
равно это сделаешь.
Караван из пяти ладей, груженых вином и миндалем
принадлежал крупному новгородскому купцу Никите
Посадскому. Сюда, в иноземье, он возил пушнину и мед
с воском. Сам купец в походе не участвовал, поскольку
уж был в летах, занимался торговлей в самом городе.
Заправлял здесь его сын Егор, ровесник Арсения – бой-
кий и ушлый молодой мужик с кажущимся простова-
тым лицом. Однако эта простоватость компенсирова-
лась весьма изворотливым умом и даже играла купцу
на руку
Арсений, как и все, помогал волочь тяжелый ко-
рабль. Ладья было палубная, с наглухо задраивающим-
ся трюмом. Это делалось, чтобы товар не намок и не
попортился в дороге. Однако был и существенный ми-
нус – судно на волоке не разгрузить, приходится тянуть
как есть, а чем оно тяжелее, тем медленнее идет.
Монах впрягся в канаты. Таскать бревна не позволя-
ли долго и мучительно заживающие руки. Уже минуло
более двух седмиц с того момента, как вражеская стрела
Конь-камень
280
обожгла его, а до сих пор на ладонях не везде сошли
струпья. Появившаяся на их месте молодая розовая ко-
жа была так нежна, что трескалась и кровоточила при
малейшем напряжении.
В Калиакре, куда привез его грек, Арсений пробыл
совсем недолго. Можно сказать, не успел он сойти на
берег, как его пригласили, именно так – пригласили! –
отправиться в Новгород с караваном Посадского...
- Ну, прощай, монах. Да пошлет тебе Господь удачи
во всех делах твоих, а они, верю, весьма велики будут.
- Спасибо тебе, сын моря. Пусть и к тебе Бог будет
благосклонен, а Богородица покровительствует твоему
кораблю и команде.
Они крепко обнялись – полуголый, загорелый, мус-
кулистый, небольшого роста грек и высокий, худой,
бледнолицый, одетый в рясу до пят, монах.
- Куда пойдешь дальше?
- Не знаю пока. Время неспокойное ныне начинает-
ся. Думаю, что возьму какой-нибудь груз до Венеции
или Генуи, да там и осяду. Я моряк хороший, многие
пути знаю, по Средиземному морю много ходил, рабо-
ту найду. А ты на север?
- Да. Богоматерь возложила на меня миссию великую
и светлую, обязан ее исполнить.
- Помоги тебе Бог!
Они вновь обнялись. Арсений поправил заплечную
сумку, осторожно взял перебинтованной рукой посох,
что ему вырезали по приказу капитана из того самого
весла, коим он правил во время погони по Коровьему
броду, повернулся и сошел на пристань по такой же
широкой и длинной доске, что впустила его на борт
судна на Афоне.
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
281
Калиакра, куда пристал корабль грека, добродушно
приняла путников. Будто и не наступали со всех сторон
османы, будто не стонала под их ударами Византия, не
пали уже Терновское и Видинское царства. Крепость
жила своей собственной, независимой жизнью. Война
войной, а морская торговля продолжает жить, пиратст-
во под прикрытием самого Добруджанского княжества
процветает. Узкие пыльные улочки полны народа, мел-
кие торговцы и зазывалы снуют туда-сюда. Вяленая ры-
ба, сладости, вина и продажные женщины – все смеша-
лось в этом южном порту на берегу Скифского моря.
Монах ступал босыми ногами по горячим камням мос-
товых, с любопытством вертя головой, рассматривая ме-
стную архитектуру. Три года назад, по пути на Святую
Гору, он вместе с другими паломниками останавливал-
ся в каком-то подобном месте, но в памяти стерлись
подробности того путешествия, осталось лишь ощуще-
ние чего-то нового и необыкновенного, почти волшеб-
ного.
Сейчас залитый солнцем городок дарил знание. Ар-
сений отмечал про себя, как сложены дома, стены и
башни крепости, вымощены улицы. Еще на Афоне он
стал задумываться над тем, какой будет его будущая
обитель, стал изучать каменное и деревянное зодчество,
собственно с этим и обошел он все святогорские мона-
стыри и пустыни.
Голод и тяжелая усталость после путешествия заста-
вили монаха отправиться на поиски трактира, который
он нашел на перекрестье двух улиц. Снедь, данная ему
в дорогу игуменом закончилась. Взяв себе тарелку ры-
бы с тушеными овощами и большую кружку местного
легкого вина, Арсений присел за низкий столик под на-
весом из дырявых циновок, натянутых на деревянный
Конь-камень
282
каркас, у входа в трактир. Поста сейчас нет, так что
можно не скоромничать, тем более, что живот отчаянно
надрывался, требуя поскорее отправить к него кусок
побольше.
Монах закрыл глаза, прочитал про себя молитву, а
когда раскрыл веки и уже приготовился погрузить лож-
ку в аппетитное дымящееся кушание, обнаружил си-
дящего напротив себя здоровенного русоволосого де-
тину с широким добродушным лицом, окаймленным
короткой бородкой, на носу сквозь загар проступали
редкие веснушки. Хоть одет детина был достаточно
просто – льняные некрашеные рубаха и портки, истоп-
танные сапоги с острыми носами – на широком доро-
гом поясе его были приторочены несколько увесистых
кошелей, да болтался короткий меч с украшенными
самоцветными камнями перекрестием и навершием.
- Ты Арсений? – без приветствия начал детина.
Монах помедлил немного с ответом, но все-таки
кивнул.
- Я – Егор, купца Никиты Посадского сын. У меня
здесь пять ладей. Ты, стало быть, со мной в Новгород
поедешь.
Арсений, пораженный такой невероятной удачей,
даже забыл про еду, пока Егор со свойственной ему
простотой не привел его в чувство:
- Ну, чего застыл, аки пень? Доедай и пойдем.
Как оказалось, счастливому обретению попутного
транспорта Арсением, поспособствовал грек, который
тут же у пирса рассказал портовому люду о чуде, при-
ключившимся с ними возле Константинополя.
Весть о том, что в крепости объявился монах-
чудотворец, идущий в Новгород, облетела городок
практически мгновенно, не услышал ее только лени-
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
283
вый. Простоватый на вид, но предприимчивый Егор
решил, что неплохо бы заиметь себе такого интересного
попутчика, пока его не сманил кто-нибудь еще.
- Мы завтра с утра отплываем. Дам тебе угол и еду на
все время пути, а ты, ежели чо, пособишь – иконку дос-
танешь. Согласен?
Арсений согласился...
- Навались!
Вот кладут еще одно бревно.
- Навались! Тянем!
Тяжеленная ладья сдвигается на несколько вершков.
Вокруг нее туда-сюда снуют несколько человек – таска-
ют бревна с кормы на нос, подкладывают под деревян-
ное днище. Чтобы не прямо по земле волочь могучее
судно – зароется! – а по деревянному накату. Тяжело
хрипят ломовые мощные лошадки. Такие не поскачут
быстрее ветра, зато ежели что перевести – лучше тягло-
вой скотинки не сыскать. Толстые ноги, что стволы ве-
ковых сосен, копыта диаметром с обеденную плошку,
мощные шеи, буйно заросшие спутанной гривой. Му-
жики – пассажиры, команда и воины – тоже помогают,
тянут канаты. Тяжело идет судно, но идет. А следом за
ним еще одно. Первое уже в Двину спущено, ждет ос-
тальных, еще два, последних стоят позади у берега
Днепра, но скоро придет и их черед.
Арсений тянул лямку вместе со всеми, чай Богоро-
дица только в минуту смертельной опасности помогает,
суда по земле не двигает. Да и проезд надо отрабаты-
вать. Егор не взял с монаха ни гроша – набожный ока-
зался мужик, хоть и купец. Выделил место на второй
ладье под навесом, наказал кормить, поить и попусту
не беспокоить. Как ни рвался Арсений сесть на весла
Конь-камень
284
либо еще что-нибудь исполнить, кормчий и десятник
его останавливали – слушались Егора беспрекословно,
дисциплина в караване было железная. Не велено тебе
ничего делать – даже не суйся, а уж коль велено – не
обессудь, что спросят со всей строгостью. Кроме того,
боялись монаха, боялись и почитали, ибо не каждый
день рядом с чудом можно оказаться. А о чуде постоян-
но напоминали его перевязанные ладони.
Тянуть лямку на волоке Арсений еле-еле умолил са-
мого Посадского-младшего, пожаловшись, что требует-
ся ему по обету строгое монашье послушание – а вериг
в поход не взял, нечем плоть грешную усмирить. Купец
почесал соломенную голову, призадумался, а потом
махнул рукой – делай, как знаешь. Ордынский участок
пути прошли без происшествий, стольный Киев мино-
вали, уплатив малую дань. Дальше, если что и приклю-
чится, так лишь нападение каких-нибудь разбойников.
Но караван вооружен хорошо – отобьется.
Все остальное время Арсений был предоставлен са-
мому себе и Господней молитве. Молился он беспре-
станно, истово и горячо, проливая слезы на сосновую
палубу. Молился во здравие приютивших его людей, за
успех их предприятия, за родителей своих, что ждут его
в Новгороде, за святогорскую братию, и просто ежечас-
но возносил хвалу Богородице , что подарила ему еще
один день жизни и позволяет нести свой обет.
Он никогда не жалел, что стал монахом, ни на мгно-
вение не усомнился в верности своего выбора. Даже ко-
гда утешал мать, стенавшую у него на груди...
Монастырь Лисья Гора располагалась в семи верстах
на север от Новгорода на правом берегу Волхова. Был
он небольшой, деревянный в несколько строений –
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
285
церковь, колокольня, трапезная, пара жилых бараков на
несколько келий каждый, баня, домик настоятеля. Все
это обнесено высоким частоколом.
Игумен Иларион принял новоиспеченного послуш-
ника ласково, долго беседовал с ним о причинах реше-
ния отречься от мирской жизни и принять ангельский
образ. Узнав о видении, ниспосланного Господом отро-
ку, он возрадовался, почти сразу уверовав в святость и
богоизбранность будущего инока. Ярослав внес в казну
свое жалование, заработанное у медника, и тем самым
выкупил свое право поступления в монастырь. По-
скольку появилась обитель недавно и еще не приобрела
высокой славы, привлекающей к ней состоятельных го-
рожан, настоятель был рад любому приношению и
сильным молодым рукам, которые требовались для
дальнейшего строительства монастыря.
Далее для отрока последовали десять дней испыта-
ний с братом-гостинником, который ввел новопри-
бывшего в аскезу, объяснил правила монастырские и
читал с ним Евангелие. Поскольку Ярослав был уже
обучен грамоте и знал священное писание, то испыта-
ние прошел превосходно, чем заслужил следующее
право – стать послушником монастыря на Лисьей Горе.
Наставником будущего инока стал, как и для всех мо-
нахов обители, старец Варсонофий, живший в отдель-
ном домике в строжайшей аскезе и раз в седмицу соби-
равший братию на проповедь.
Положенные три года послушания пролетели быст-
ро. Ярослав справно исполнял все возлагаемые на него
обязанности, в том числе и духовные. Обитель посте-
пенно росла, число монахов увеличивалось, старую ма-
ленькую церквушку сменила новая – тоже деревянная,
но больших размеров, способная вместить во время ли-
Конь-камень
286
тургии всю братию. Игумен Иларион, видя, что отрок
истово горит желанием продолжить монашеское слу-
жение, по благословению старца дал разрешение на его
постриг в рясофорные монахи с сохранением мирского
имени, а через год уже инок Ярослав принял на себя
малый ангельский образ.
Никогда он не забудет этого дня и ночи перед ним,
проведенной без сна, еды и пития в горячей исусовой
молитве. Днем ранее старец Варсонофий призвал его к
себе и долго испытывал его знание священного писа-
ния, вопрошал о стремлениях жизненных и духовных.
Но ответ Ярослава был один – посвятить всего себя
служению Богу. В итоге старец остался доволен, клик-
нул призвать к нему игумена и в присутствии Илла-
риона благословил отрока Ярослава на пострижение в
малую схиму с именем Арсений
Утром перед литургией отрока вывели пред «святые
двери» монастырской церкви, где он преклонил колени
и отбил поклоны братии и настоятелю. Было достаточ-
но прохладно, стоял конец мая месяца, траву во дворе
монастыря покрывала густая роса, однако Ярослав не
замечал сих мелких неприятностей, скорее он радостно
отметил, как прекрасно поют этим утром лесные пти-
цы, как играют солнечные лучи на деревянных стенах
храма – его церкви, поскольку и он принимал участие в
ее возведении. Ему казалось, что сам Бог смотрит с не-
бес и радуется за раба своего.
Отбив поклоны он поднялся и взошел на паперть,
где скинул одежды, оставшись в одной власянице. Ве-
тер тотчас пронизал ее, но отрок даже не поежился. Все
правильно, он, принимая монашеские обеты, не дол-
жен пугаться какого-то легкого ветерка, ибо он отрека-
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
287
ется от мира, ото всех его страхов, напастей, грехов и
искусов, и должен мужественно принять любые испы-
тания, ниспосылаемые Господом.
Вот запели антифоны.
Сердце Ярослава забилось сильнее.
Зазвучал тропарь, на словах которого отрок вступил
в храм
«Объятия Отча отверсти ми потщися, блудно мое
иждих житие, на богатство неизследываемое взирая
щедрот Твоих, Спасе. Ныне обнищавшее мое да не пре-
зриши сердце, Тебе бо, Господи, со умилением зову: со-
греших, Отче, на небо и пред Тобою».
Церковь пылала и искрилась. Никогда, как показа-
лось Ярославу, не было в ней столько свечей. Братия
стояла по обеим сторонам от дверей, встречая кающе-
гося как блудного сына евангельской притчи. Он сделал
шаг через порог и сотворил первый земной поклон,
встав на колени, положил руки на пол перед собой и
опустил на них голову. Второй поклон сотворил в сере-
дине храма, а третий пред самими царскими дверями -
алтарем.
- Восстань отрок и да внемли увещеванию моему.
Отверзь уши своего сердца, внемля гласу Господа, зо-
вущего взять Свое легкое иго и помнить, со страхом и
радостью давая обеты, что Сам Спаситель, и Его Ма-
терь, и все Небесные Силы внимают его словам, кото-
рые отзовутся ему в последний день воскресения.
Игумен Илларион, одетый торжественно, стоял пе-
ред Ярославом у аналоя, на котором лежали серебря-
ный Крест и большое Евангелие в толстом кожаном пе-
реплете с тиснением и отделкой серебром. Вся братия
встала позади, держа в руках возжженные свечи. Их
Конь-камень
288
густой аромат начал кружил голову и окутывал мысли
приятным легким туманом.
- Что пришел еси, брате, припадая к святому жерт-
веннику и святой дружине сей?
- Желая жития постническаго, честный отче. – воспо-
следовал ответ.
- Желаеши ли уподобитися ангельскаго образа и
вчинену быти лику монашествующих? – вновь вопро-
сил игумен стоящего пред ним босого отрока.
- Ей, Богу содействующу, честный отче.
- Воистину добро дело и блаженно избрал еси: но
аще и совершиши е; добрая бо дела трудом стяжавают-
ся и болезнию исправляются.
Однако, настоятель, не удовольствовавшись столь
простым ответом постригаемого, стал испытывать его
далее с молчаливого одобрения остальной братии.
- Вольною или невольною мыслию приступаеши к
Богу, а не от нужды и насилия, пребудеши ли в мона-
стыре и постничестве аще до последнего издыхания?
- Ей Богу содействующу, честный отче.
- Сохраняеши ли себя в девстве и целомудрии и бла-
гоговении, и в послушании к настоятелю и братии?
- Ей Богу содействующу, честный отче.
- Терпяше ли всякую скорбь и тесноту жития мона-
шеского ради Царствия Небесного? – еще один вопрос.
И все тот же смиренный ответ, исполненный созна-
нием своей немощи и упованием на благодатную под-
держку:
- Ей Богу содействующу, честный отче.
Дальнейшее слилось для Ярослава в сплошное мело-
дическое чудо. Стены, пол, купол церкви поплыли и
заиграли всевозможными цветами. Он вдруг увидел,
что стоит не в деревянном полутемном строении, а на
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
289
ярком свету у Небесных врат, и это не игумен Иллари-
он увещевает его сейчас, а сам Господь во всем своем
неописуемом великолепии.
Пораженный отрок вновь упал на колени, братия
хотела подхватить его, но настоятель, поняв по глазам
Ярослава, где он сейчас на самом деле, пред чьими оча-
ми предстал, остановил их. Он продолжил обряд по ка-
нону, раскрыв в словах, в чем состоит совершеннейшее
житие, и дав благие советы постригаемому, положил
основанием его чистоту, смиренномудрие и совершен-
ное самоотвержение, предостерег об искушениях, кото-
рые воздвигнет на воина Христова враг человеческий
воспоминаниями прежней жизни. В пример для под-
ражания привел святых мучеников за веру и Самого
Господа, принявшего ради людей святое Распятие.
Сквозь пение ангелов и игру небесных сфер донесся
до слуха Ярослава вопрос игумена:
- В сих обетах пребывати обещаешися ли даже до
конца живота, благодатию Христовою?
- Ей, Богу содействующу, честный отче... – открыл
глаза к земному Ярослав.
Далее игумен дважды отвергал протягиваемые ему
ножницы, на третий раз принял и совершил остриже-
ние волос инока.
- Брат наш Арсений постригает власы главы своея во
имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
И вот здесь, стоя на коленях перед аналоем и наблю-
дая, как падают на пол церкви его локоны, он впервые
услышал свое новое, истинное имя, и ощутил необы-
чайный трепет. Ибо понял, что вся предыдущая жизнь
была для него лишь воротами, преддверием настоящей,
монашеской, божьей, истинной...
Конь-камень
290
- Ну что, святый отче, пуп не надорвал? - вопросил
Арсения Егор, когда все ладьи прошли волоки и позд-
ним вечером выстроились у берега, ожидая команды к
отплытию. Купец обошел каждую, проверил товар, не
появилась ли где течь, пообщался с кормчими и десят-
никами.
- Благодарствую, сын мой, за заботу. Я в полном
здравии. – ответствовал ему сидящий на палубе монах.
Егор присел рядом.
- Дозволь у тебя милость просить.
- Дозволяю, отчего нет.
- Покажи икону чудотворную, что с собой везешь, и
что спасла вас в Коровьем броде.
- Изволь.
Арсений развязал суму и вынул из нее сверток с
иконой, развернул шкуры, протянул купцу кипарисо-
вую доску.
Егор дрожащими руками принял образ, долго смот-
рел на него восторженными круглыми глазами, затем
поцеловал нижний край и перекрестился.
- Помолись от меня, отче, и возблагодари Богороди-
цу. – сказал он передавая икону обратно Арсению и
поднимаясь с палубы.
- За что?
Монах, конечно, с превеликим удовольствием ис-
полнит эту просьбу, да и без оной непрестанная молит-
ва бессловесная творится в его сердце и уму, но ему ста-
ло интересно, что вдруг произошло такого, что купец
впервые за время пути обратился к нему с подобным.
- Я уже не один раз сим путем хожу, отче. Каждый
раз на этих проклятых волоках то ногу кому перелома-
ет, то руку бревном повредит, то на спуске ладья под
Глава четытнадцатаz. Огонь веры
291
себя замнет. А сегодня первый раз без людских жертв
оно вышло. Посему, не поленись, отбей поклоны При-
снодеве, видать, она нас защитила, уберегла от увечий.
- Исполню, сын мой, твою просьбу.
- Ежели угол нужен для сего тихий – скажи, выделим.
Арсений улыбнулся.
- Для истовой молитвы ничего не нужно окромя го-
рячего сердца, отверзтого пред Господом. Удачного нам
всем пути, ступай с Богом, сын мой, занимайся своим
делом, обо мне не тревожься.
Егор ушел.
Арсений поставил пред собой икону, оперев ее о
борт ладьи, взял в руки четки, прикрыл веки и погру-
зился в молитву...
Конь-камень
292
Глава пятнадцатаz. Благословение
Новгород встретил их радостным шумом. Помимо
прибывших ладей купцов Посадских к деревянной
пристани были пришвартованы несколько рыбацких
лодок да пара варяжских кораблей. Арсений ступил на
берег одним из первых, спокойно отошел чуть в сторо-
ну, чтобы не быть затоптанным, и упал на колени, це-
луя родную землю. Целых восемь лет провел он вдали
от родины, и, хотя Афон принял его в свое время с рас-
простертыми объятиями, ничто не могло заменить ему
невероятной нежности и тепла, исходящих от каждого
уголка взрастившей его стороны.
Монах шел по городу, узнавал и одновременно не
узнавал его. Дородный детинец ни капли не изменился,
все также крепким великаном возвышается над несу-
щей тяжелые свинцовые воды Волховом. Деревянные
мостовые подновились, в некоторых местах, где раньше
не было, появился камень, по которому смешно цокали
редкие лошадки. А во этот дом заметно покосился, а
этот, наоборот, выправили, новую кровлю положили.
Людская сторона явно забогатела, даже народ стал боле
разодетый, не парча и бархат, конечно, но и далеко не
простая дерюга.
Арсений вошел в Кремль со стороны Волхова сквозь
широкие ворота Пречистенской башни, обогнул звон-
ницу и вышел к Софийскому собору, за белыми стена-
ми которого проступали кирпичные Владычного двора.
Меняется Новгород, меняется. Погорели деревянные
стены несколько лет назад, пока Арсений был в гостях у
святогорских старцев, только камень и выстоял, что еще
полвека поставлен вдоль великого Волхова. Помимо то-
Глава пятнадцатаz. Благословение
293
го, боятся горожане Калиты, Мамая, шведов и иных во-
рогов, а спасти супротив них могут лишь каменные
стены. Вот и строится великий град, строится. Рвы про-
капываются заново, валы отсыпаются, стены в камне
возводятся. Сердце монаха радовалось при виде творя-
щегося вокруг возрождения.
Детинец бурлил. Каменотесы стучали молотками,
холопный люд месил и таскал ведрами раствор. На
площали по левую руку шумел небольшой базар, по-
среди него возвышался небольшой помост на котором
скакал скоморох, выплясывая под дудку и трещотку. А
по правую руку высилась шестью белокаменными гла-
вами София.
«Ну, здравствуй, храм великий, второй на Руси опо-
сля стольного Киева и третий во всем православном
мире».
Он обошел храм, проведя пальцами по беленым сте-
нам. Шесть глав его блистали серебряными куполами с
золотыми крестами на маковках. Встав перед Магде-
бургскими воротами, монах перекрестился и отбил три
поясных поклона христианской святыне, затем пал на
колени и поцеловал каменную мостовую перед папер-
тью.
Он встал, поправил заплечную сумку, и вошел в
храм, ссыпав несколько копеек в подставленные ладони
нищих.
Старый ключарь задумчиво бродил по храму, про-
веряя масло в лампадках, собирая огарки свечей, про-
тирая и без того гладко отполированные ухоженные
иконостасы. А иначе и быть не может. Новый архиепи-
скоп зело строг до порядка, требует, чтобы ни пылинки
не было, все блестело и искрилось, дабы паства сразу
Конь-камень
294
ощущала трепет и восхищение. Все верно, так и должно
быть, аки на небеси, так и на земли. Храм суть приста-
нище Господа в нашем бренном мире.
- Здравствуй, отец Никодим!
- Кто здесь?
- Али не узнаешь?
Никодим всмотрелся в полутьму нефа, в которой
пряталась высокая фигура в черном одеянии с большой
сумкой на плече.
- Яр... Арсений! Господи, Боже мой!
- Ох, постарел ты, отче. Глаза?
- Глаза, Арсюша, глаза.
Монах вышел из тьмы и обнял своего первого духов-
ника.
- Вернулся, Арсюша, из мест святых. Дай я тебя рас-
смотрю-ка. Пойдем на воздух.
Они вышли наружу.
Старый священник растроганно охлопывал ладоня-
ми своего ученика, чуть не приплясывая вокруг него. В
глазах его стояли следы радости.
- Боже ты мой, радость-то какая! Арсений вернулся!
Сколько тебя не было?
- Три года, отче.
- Как годы летят, Боже мой, Господи Исусе!
Возбужденный священник все никак не мог успоко-
ится. Арсений привлек к себе старика, крепко обнял,
расцеловал и усадил на скамью у входа в храм.
- Ну, рассказывай, отец Арсений, как там, что на
Святой Горе деется?
- Молитвы творятся, отец Никодим, денно и нощно,
во спасение душ наших грешных. Как и во всех осталь-
ных обителях.
Глава пятнадцатаz. Благословение
295
- Лукавишь, ой лукавишь, Арсений. Ладно, не томи
душу старику.
- Я правду говорю, отче. Хотя... – монах задумался –
хотя... там душа поет, отче. Ты всей своей кожей, всем
бренным телом ощущаешь святость этого места, по ко-
торому ступала нога Богородицы, принесшая свет ис-
тинной веры жившим там язычникам. Небо голубое и
ясное, вероятно, Господь смотрит сквозь него, потому
он такое. Море лазурное, а Святая Гора, вся зеленая со
снежной шапкой наверху устремилась ввысь, словно
говоря тебе: «Туда смотри и туда возноси свои молит-
вы»...
- Господи, благодать-то какая! – восхитился ключник.
- Я ведь, отче, икону везу чудотворную со Святой Го-
ры.
Никодим вскинул на Арсения взор, преисполнен-
ный восхищения и благоговения.
- Брат Арсений...
Монах снял с плеча сумку, развязал тесемки, вынул
сверток, развернул...
Священник только и смог, что сидеть и качать голо-
вой, потеряв на несколько мгновений дар речи. Он
протянул руку и осторожно провел ладонью по полю.
- Господи! – только и сумел произнести он.
Арсений тоже умиленно смотрел на образ, чувствуя,
как губы его начинают подрагивать, а глаза щиплет со-
леная влага. Монах смахнул рукавом слезы.
- Было мне видение, отец Никодим. Я видел во снах
Богородицу, спускающуюся ко мне в лучах небесного
света, и ангелы трубили ей славу. А потом она указыва-
ла мне далеко на север, куда моя душа устремлялась, и
я видел великолепный монастырь построенный в суро-
вых снежных краях – оплот православия в тех местах.
Конь-камень
296
Стоял он на острове посреди большого озера, в котором
провидел я Нево-море. После поведал я настоятелю мо-
настыря, в коем подвязался на Афоне, о сием чуде, и он
рассудил мне возвращаться и свершить великий обет.
Он же и одарил меня этой иконой для будущего мона-
стыря, а также Уставом Святой Горы.
- Господи, благодать несравненная на те места снис-
ходит в твоих деяниях, отец Арсений.
- Пока еще нет, отец Никодим, я еще здесь, а не там.
Сначала мне нужно посетить Лисью Гору, поговорить с
отцом Иларионом... Что случилось, отче?
Ключник вдруг отвел глаза и сник.
- Прости, сын мой, что явлюсь для тебя возвестником
дурных вестей, но ты это все рано узнаешь, не от меня,
так от кого-то другого. Нету больше монастыря на
Лисьей Горе. Сгорел он три седмицы назад. Зарево бы-
ло видно со всех концов Великого Новгорода.
- А как же братия?
- Братия спаслась. Почти вся. Некоторые пожглись,
пытаясь затушить пламя, но Господь уберег их от смер-
ти, послав лишь незначительные от огня повреждения.
- Отец Иларион?
- Отец-настоятель не пострадал.
- А старец Варсонофий?
- Спасся и он. Его келия в стороне от монастырских
построек стоит, огонь на нее даже не перекинулся.
- Ну, слава Богу. Прости, отец Никодим, пойду я...
Слезы, слезы праведной тоски и горя, застили глаза,
когда он шел, почти бежал к руинам монастыря, святой
обители, принявшей в свое лоно отрока Ярослава,
ставшего в последствии иноком Арсением.
Глава пятнадцатаz. Благословение
297
По мосту на правую сторону Волхова. Прохожие с
удивлением оглядываются на странного высокого мо-
наха с большой сумой за плечами, бегущего куда-то, не
разбирая дороги. Снова мост – через Федоровский ру-
чей, далее по берегу великой реки мимо Плотницкого
конца города. Вот и знакомые леса. Сколько раз он хо-
дил через них, но еще ни разу со столь тяжелым серд-
цем.
Он бежал почти неприметной тропкой, тяжелые вет-
ви елей хлестали по бокам. К Лисьей Горе вела торная
тележная дорога, но тропою короче. Вот знакомая
опушка, ручей, скоро должен показаться деревянный
частокол ограды...
Должен, но не показывается.
Арсений раздвинул ветви, разросшиеся за время его
отсутствия.
Обитель лежала в руинах, среди которых торчали
каменные спины очагов и фундаментов. Монах ходил
по ним, пачкая рясу, разглядывая и гладя обугленные
остовы, пытаясь восстановить в памяти где что распола-
галось. Вот эта груда черных костей когда-то была до-
миком настоятеля, вон там – трапезная, а это... это...
Господи!
Он опустился на колени и совершил земной поклон
тому месту, где когда-то стоял храм, что дал начало его
новой, иноческой, жизни.
Арсений пробыл на пепелище до самого вечера, а
после, уже торной дорогой, отправился обратно в го-
род. На свидание с еще одним прошлым.
- Здравствуй, отец. Вот и сбылось мое видение.
Конь-камень
298
Старик, сидящий на завалинке тяжело поднялся и с
изумлением разглядывая шедшего к нему через сад вы-
сокого монаха.
- Ярослав?
- Арсений, отец, уже давно как Арсений.
- Ярослав! Мать, сыне твой непутевый вернулся!
Старик порывисто обнял монаха, прижал его к своей
груди.
- Сынок, Господи!
- Сыночка!
Из дверей дома мелко семеня выбежала пожилая
женщина в широком темном платке.
- Сыночка!
Она бросилась к Арсению, чуть не повиснув на нем.
Слезы стояли у нее в глазах.
Монах рассматривал обоих родителей, сидя за на-
крытым столом. Сердце его пело и радовалось. В глу-
бине души он боялся, что посетившее его четырнадцать
лет назад видение не сбудется, и вернувшись, он обна-
ружит полуразрушенный дом, заброшенный сад и две
безымянные могилки на церковном кладбище. Прости,
Господи, за подобные мысли. Сейчас он видел луча-
щиеся любовью и радостью глаза родителей, и сердце
его пело.
- Изменился ты, сыне, шибко изменился. Вот, хоть и
монах, а даже под рясой видно – мужик статный. Был
бы мирским человеком – женщины проходу бы не да-
вали.
Арсений знал, какими взорами его иногда награж-
дают представительницы противоположного пола. По
принятым на себя обетам, он их отметал и старался не
замечать. Отец немного преувеличил его статность, вы-
Глава пятнадцатаz. Благословение
299
сокий и худощавый – да. Хотя по сравнению с осталь-
ной братией, и особенно с приходскими священника-
ми, к сорока годам имевшим солидное брюшко, он ка-
зался Аполлоном.
- А вот ты, отче, не изменился. Все те же речи грехов-
ные велишь.
- Да ты кушай, сыночка, кушай, не обращай внима-
ния на дурака старого. – мать пододвинула к Арсению
блюдо с квашеной капустой.
- Ты таперя-то как? Насовсем вернулся, в Новгороде
останешься, али поедешь куды? Монастырь-то твой по-
горел.
- Знаю, отче. Но это беда поправимая – братия зано-
во отстроится.
- А ты?
- А на мне обет великий лежит. Повелела Богородица
в честь ее обитель новую в северных землях основать.
Посему, испрошу благословения на сие деяние от архи-
епископа нашего Иоанна и отправлюсь вниз по Волхову
на Ладогу, искати там место приглядное.
- На берегу, али на островах возводить обитель буде?
- В видении моем остров был, отче, остров на Нево-
море...
- Вот, хоть ты и монаше, сыне, а глупый ишшо, аки
щен лобастый. Вересеню скоро конец. Ты, пока лодку
подходяшу сыщешь, пока в Ладогу выйдешь, а она по
осени шибко неспокойна. К тому сроку, как ты место
для обители сышшешь, ужо листопад10 пройдет и
10 Ноябрь месяц в древнеславянском календаре.
Конь-камень
300
снежник11 наступит. А строиться? Али будешь во суг-
робах зиму зимовать, аки ведмедь12?
Отец был прав. Только сейчас Арсений задумался
над сложностями предстоящего дела. Далекое водное
путешествие требовало основательной подготовки и
совершать его с зимой на носу означало собственное
самоубийство. Можно, конечно, положиться на Бога и
«авось» и отправиться прямо сейчас, но монаху, как ни-
кому другому, было известно, что Господь не прощает
такие авантюры. К данным обетам стоит относиться со
всей серьезностью и ответственностью не только в мо-
литве, но и в мирских делах, и тогда Господь пошлет
свою благодать и вспоможение.
- Прав ты, отче, не разумел я. Тако, возрадуйся, ма-
тушка, до весны остаюсь с вами. Покамест закажу лодку
себе отстроить, чтобы могла по Нево-морю13 ходити,
прочная была, шторма и бури держала, да по снастям
простая была, чтобы одному управляться. Помогу бра-
тии на Лисьей Горе с восстановлением обители, а уж
как лед сойдет, отправлюсь обет свой пред Богородицей
исполняти.
- Таперя верные речи молвишь, сыне. А насчет лодки
– это тебе надобно к рыбарям, они подскажуть.
Архиепископ Иоанн Третий, в миру Василий Пор-
фирьев, происходил из семьи зажиточных селян и был
человеком мягкого, подобострастного склада характера,
однако, во всех вопросах умел рассудить дельно и пра-
вильно. Собственно, за свой характер и определенную
11 Декабрь месяц в древнеславянском календаре.
12 Медведь.
13 Древнеславянское название Ладожского озера.
Глава пятнадцатаz. Благословение
301
хозяйственность и был избран три года назад новго-
родцами на архиерейскую кафедру. За год того, в 6897
году от Сотворения мира, в Москве состоялась его хи-
ротония во епископы Новгородские, а затем Господь во
испытание своего пастыря послал на его долю беды
различные, с которыми Иоанн справился во смирении,
кротости и обстоятельности своей.
Пожары были в Новгороде, буря и распря Софий-
ской стороны города с Торговою. Во всех вопросах не
последний голос был за Иоанном. По возвращении же
его из Москвы во Пскове случилось страшное моровое
поветрие, бушевавшее почти весь год и выкосившее по-
читай, что полгорода. Тогда псковичи прислали послов
просить Владыку Иоанна приехать во Псков и благо-
словить град и людей, оставшихся в живых. Епископ
немедленно отправился к звавшим его, благословил го-
род, князя Иоанна Андреевича и народ и после трех-
дневной горячей молитвы его и поветрие спало. Новго-
родцы, возвидя сие чудо, порешили на очередном вече
избрать епископа Иоанна правящим архиеерем. Одна-
ко, словно в наказание за провинности неизведанные,
после его интронизации, мор разразился уже в родном
городе. Архиепископ успокоил горожан, повелев вы-
строить обыденную деревянную церковь14 во имя свя-
тителей Афанасия и Кирилла. Церковь воздвигли, ве-
чером Владыка освятил ее, а с утра следующего дня со-
вершил литургию. Опосля было трехдневное стояние
во Святой Софии, Иоанн благословил город и народ
его, вознес горячую молитву Исусу Христу, и мор, как и
годиною ранее во Пскове, отступил.
14 Обыденная – выстроенная в один день
Конь-камень
302
Нынешний год был, можно сказать затишным. Сидя
в своей келии во Владычном дворе, Иоанн просматри-
вал посадские указы. Он немного тяготился мирскими
делами, возложенными на него архиерейским саном, не
по нутру они были епископу. Но делать нечего, так уж
заведено в Господине Великом Новгороде, что архиепи-
скоп является главою не только Церкви, но и Совета
господ, а посему, изволь ежедневно вникать в светские
заботы и подписывать договорные грамоты. Иоанн сно-
сил это кротко и смиренно, аки монастырское послу-
шание, благо для сердца его была отдушина. Вот закон-
чена уже каменная церковь в честь Божьей Матери, за-
ложен совсем недавно новый Успенский монастырь.
Душа его преисполнялась ликования, когда он пред-
ставлял сколько еще храмов и обителей возведет под
своим началом вокруг и в самом Новгороде.
Стук дверь прервал размышления Иоанна. Он сте-
пенно поставил свой росчерк на очередной грамоте,
свернул ее и убрал в специальную грамотную шкатул-
ку, лишь после этого подвал глосс, разрешавший войти
стучавшему.
Дверь отворилась и в нее проник невысокий и шуст-
рый Святополк – келейник архиепископа.
- Владыко, до вас тут один монах просится, речет,
будто раньше на Лисьей Горе был, а недавно с Афона
вернулся. Я не хотел пускать, говорю, занят Владыко
делами государсвенными, но он упорствует. Будто бы
на нем обет пред Богородицей, вот просит вашего бла-
гословения на его исполнение.
- А что за обет?
- Не сказал.
Пред Иоанном лежала еще целая гора грамот и
прошений, которые надо было разобрать, но искуше-
Глава пятнадцатаz. Благословение
303
ние пообщаться со святогорским монахом, на котором
вдобавок был некий обет, пересилило мирской долг.
- Проведи его в трапезную, предложи еды и питья,
передай, что я скоро спущусь.
Келейник шмыгнул за дверь. Архиепископ быстро
просмотрел еще две особо важные грамоты, поставил
на них свою резолюцию, затем встал, взял со стола чет-
ки, оправил шелковый подрясник, панагию и крест на
груди и вышел из келии.
Арсений скромно примостился на скамье в просто-
рной трапезной Владычного двора. Сквозь стрельчатые
окна в палаты проникало осеннее солнце, ярко освещая
помещение. Пред монахом поставили миску гороховой
похлебки, хлеб, мясо со специями. Хлеб он преломил,
похлебки испробовал, она оказалась на диво вкусной, а
к мясу не стал притрагиваться, ибо не испытывал силь-
ного голода.
Когда в палату вошел архиепископ, Арсений, ото-
двинул от себя посуду и вскочил со скамьи.
- Благослови, Владыко! – вскричал монах и упал на
колени в земном поклоне.
- Ну, буде, буде... – Иоанн подал руку под поцелуй,
поднял монаха с колен, перекрестил брата по вере. –
Буде тебе, инок, это я должен пред тобой колени пре-
клонять, как всякий истинно верующий пред паломни-
ком со Святой Горы. Садись, сейчас нам питие подадут
– вино, квас, мед хмельной – ты и расскажешь за при-
ватной беседой, что тебя ко мне привело. Заодно пове-
даешь последние вести с Афона.
Они уселись за широкий стол. Тотчас прибежал
служка, убрал остатки арсеньевой трапезы, поставил
поднос со свежайшим белым хлебом, сыром, кувшины с
Конь-камень
304
напитками и две большие серебряные чарки, инкру-
стированные драгоценными каменьями.
Арсений не удержался. Как только чарки встали на
стол, он взял свою и с интересом стал рассматривать.
- Чего смотришь, брат во Христе? Али посуда не по
нраву? – вопросил архиепископ.
- Прости, Владыко, мое любопытство. До принятия
ангельского образа, в миру я медному ремеслу обучал-
ся, а на Святой Горе почти во всех монастырях котлы,
блюда и чарки есть моими руками кованые. Имею от
природы нрав любознательный, вот и смотрю.
- И как? Хороша вещица?
- Хороша! – восторженно согласился Арсений.
- Сие есть европейских мастеров произведение. Вещь
цены великой. Однако, мы здесь не затем, чтобы о дос-
тоинствах мирских творений рассуждать. Как величать
тебя, брат, и с чем пожаловал?
- Звать меня Арсений, был я монахом Лисогорского
монастыря, пока три года назад не отправился со стар-
цами на Святую Гору, где также в обители подвизался...
Архиепископ надломил кусок сыра, опустил его в
рот и принялся его жевать, внимательно присматрива-
ясь к сидящему напротив него монаху.
- Помню я тебя, брат Арсений. Игумен Илларион
много хорошего о тебе говорил. Что нрав имеешь крот-
кий, послушания сполняешь, неприхотлив и богобояз-
нен. Чин на тебе какой есть?
- Еще будучи отроком был я посвящен в чтецы.
- Хорошо, хорошо... – Иоанн вновь надломил сыр,
положил кусочек в рот и взял в руки кувшин, дабы на-
лить себе вина. Арсений так и не притронулся к пред-
ложенному угощению. Архиепископа это несколько
коробило, но по наслышке зная кроткий норов монаха,
Глава пятнадцатаz. Благословение
305
он посчитал это происходящим от нерешительности и
пиетета – Продолжай, сын мой. С чем пожаловал?
- А пожаловал я к тебе, Владыко, испросить благо-
словения на постройку в северных краях твоей епархии
на островах Нево-моря монастыря в честь Рождества
Пресвятой Богородицы, ибо было мне от Нее видение,
и принял я святой обет.
- Господи Иисусе! – рука Иоанна, наливающего вино,
дрогнула, вишневая жидкость пролилась на расшитую
льняную скатерть. – Сама Богородица к тебе снизошла?
- Именно так, Владыко. Произошло чудо сие во вре-
мя затворной молитвы моей в стенах Святогорского
монастыря. Я тогда исполнился желанием вернуться на
родину, в Великий Новгород, токмо не разумел, отчего
оно происходит, ибо провел на Афоне не больше года.
В молитве я вопросил Господа ниспослать мне просвет-
ление, и перед иконой Богородицы услышал я глас
чудный, возвестивший о том, что должен буду я, раб
божий Арсений, возвести обитель посреди воды на ост-
рове северном. А после, во снах своих увидел я сей мо-
настырь, аки на яву. Оборотившись к игумену Иоанну,
настоятелю монастыря на Святой Горе, в коем я подви-
зался, получил благословение от него...
- Так прими же и мое! – воскликнул архиепископ, не
дав монаху закончить.
Он встал со скамьи, взял в левую руку крест, а паль-
цы правой сложил в двуперстие. Арсений встал пред
ним на колени, опустил руки и склонил голову.
- Благословляю тебя, брат Арсений, - голос Иоанна,
тихий и кроткий в обычной жизни, набрал силу и звон-
ко разносился по палатам, отражаясь от стен, достигая
каждого уголка. Умел, умел архиепископ говорить, знал
за собой сей дар и любил его применять, – на воздви-
Конь-камень
306
жение в северных приделах нашей епископии обители
во имя Пресвятой Девы Богородицы нашей. Да пребу-
дет с тобой Господня воля, буде дух твой тверд, и пре-
возмогаще ты любые препятствия на пути сием правед-
ном. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь. Я же
обещаю, что получиши ты вспоможение любое от Нов-
города и мя лично, как деньгами, так и горячей молит-
вою. Встань, брате, дай я тебя расцелую.
Арсений поднялся, и они троекратно облобызались.
- Однако, для обители святый образ требуется.
- Не волнуйтесь, Владыко, я принес святый, чудодей-
ственный образ Богоматери с самой горы Афон.
Монах нагнулся и извлек из сумы, лежащей под сто-
лом кипарисовую доску.
- Пряники, пряники, медовые пряники...
- Ложки деревянные...
- Лапти лыковые вечные нестираемые...
Услышав последний возглас, Арсений заулыбался.
Хитер новгородский люд, на все пойдет, лишь бы товар
сбагрить. Интересно посмотреть на эти «вечные» лапти.
Однако, на лапти он не пошел смотреть. Нужен ему
был товар иного сорта, а скорее не товар, а купец.
- Что, монах, решил материи на новую рясу прику-
пить? Добро. У меня тут всякой навалом, только, боюсь,
тебе не по карману будет.
Арсений стоял в самой дорогой лавке Новгородского
базара с иноземными материями. Сюда заходили лишь
люди высшего сословия, могущие выложить по не-
скольку полтин серебра за аршин ткани.
- Я к тебе, купец, не с деньгами пришел, а с предло-
жением.
Глава пятнадцатаz. Благословение
307
И он выложил на большой раскроечный стол рулон,
что дал ему в подарок игумен Иоанн, развернул покры-
вающую ткань дерюгу и с удовлетворением понаблю-
дал, как расширились глаза торговца.
- Во что оценишь?
Купец сглотнул и уже хотел было раскрыть рот, что-
бы ответить, но потом спохватился. Приняв снова над-
менный вид, он подошел к столу и ощупал ткань. И
снова не смог сдержать мины удивления и восхищения.
- Так сколько?
- За все?
- Да.
- Ну... – жадность победила благородство – много не
дам, монах. Не сильно-то и хороша ткань, да и покупа-
тели на нее в очередь не стоят...
- Не темни, купец. Говори цену, а не хочешь – пойду
в другую лавку, даст Бог, там окажутся посговорчивей.
Ткань сия есть со Святой Горы Афон, тамошних умель-
цев. С нее византийские императоры и османские паши
одежи себе шьют. Вестимо мне, что в Новгороде такого
отреза больше нету, так что я тебе, купец, предлагаю
богатство и прославление.
- Тридцать полтин. – выдохнул торговец.
- А читал ли ты, брат мой во Христе, святое Еванге-
лие?
Озадаченный купец кивнул.
- Тогда известно тебе, что за тридцать сребреников
Иуда продал Господа нашего Вседержителя. И ты сей-
час смеешь мне такую цену назначать!
- Да для чего тебе деньги, монах! – возопил поражен-
ный хозяин лавки. Впервые в жизни к нему пришел
инок, причем не за покупкой, а с товаром, да еще и тор-
гуется! – На тебе же обет нестяжательства!
Конь-камень
308
- Для монастыря, сын мой. – ответствовал Арсений. –
Сорок полтин!
- Тридцать пять! – не сдавался купец.
Монах с отрешенным видом принялся сворачивать
ткань.
- Хорошо, сорок! И твои молитвы за мое процвета-
ние.
- Согласен.
Рыбацкий поселок располагался выше по течению
Волхова за Неренским концом Новгорода. Невысокие
хибарки раскинулись на версту вдоль берега, который
представлял собой настоящий гребень из мостков, ухо-
дящих в реку. К мосткам были пришвартованы по од-
ной, а то и по две лодки. Большие и малые, одномачто-
вые, двухмачтовые, весельные, с надстройками и без. В
воздухе стоял густой запах рыбы, дыма и мокрого дере-
ва.
Арсений шел по берегу, рассматривая пришварто-
ванные рыбацкие суда. Ему нужна была небольшая, но
устойчивая лодка, способная и под парусом идти и на
веслах. Волна на Ладоге высока, посему и борт у лодки
должен быть немалый, нос и корма задранные, дабы не
зарывалась в шторм. Это были все знания, коими обла-
дал монах в отношении необходимого ему судна.
Примерно посередине деревни Арсений остановил-
ся. Напротив курившейся избы у узких мостков швар-
товалась странная лодчонка, привлекшая внимание
монаха. Была она крутобокая с высокими носом и кор-
мой. Две мачты – одна, большая, посередине, вторая,
меньшая, на носу – чуть наклонены назад. Не то, что на
византийских рыбацких лодках с латинским парусом –
там мачта смотрит вперед. Однако больше всего его по-
Глава пятнадцатаz. Благословение
309
разил нос суденышка – высокий и заостренный, курно-
сый. У остальных такого не было.
Через борт сиганул молодой пацан лет десяти. По-
жилой рыбарь кинул ему носовой швартовочный ко-
нец. Отрок ловко поймал его, сноровисто намотал на
высокий кол, торчащий из воды, и помчался привязы-
вать корму. Взрослый же начал скидывать на мостки
корзины с рыбой.
- Бог в помощь!
Седобородый рыбарь прищурился, рассматривая
подошедшего монаха. Парнишка, видимо, его сын или
внук, замер с кормовым концом в руках.
- Да благословит и тебя Господь, святый отче.
- Спасибо на добром слове, рыбак.
- Что привело монаха в наши греховодные края?
- Лодку себе ищу для похода на Ладогу.
Рыбак крякнул и переглянулся с сыном.
- На Ладогу? Не поздно ли? Скоро, того гляди, холо-
да наступят.
- Я по весне пойду, а сейчас только судно ищу.
- Один что ли пойдешь? – усмехнулся старик.
- Один.
Рыбак поскреб черной грубой рукой затылок.
- Один с большой ладьей не справишься, а на малом
челноке погибнешь – Ладога она не зря в старину Нево-
морем прозывалась. Там шторма – не приведи Господи.
Так что ищи себе попутчиков, дабы помогали и на вес-
лах иттить и с парусами справляться.
- Ну, там ужо, как Богородице будет угодно, може и
возьму с собой одного-двоих. Ты старик подскажи, ка-
кую лучше лодку взять, у кого купить?
- Лодку лучше не покупать, а самому под себя де-
лать. Тем паче, что не прямо сейчас идешь, а по весне
Конь-камень
310
- Я в миру медником был, а не плотником – лодки
строить не обучен.
- Не строить, а шить.
- Шить? – удивился Арсений.
- Ну да. Ты к моей сойминке приглядись. – рыбак по-
хлопал свое суденышко по борту.
Арсений пригляделся. А ведь и вправду – широкие
просмоленные доски положены внакрой, и на них про-
ступают стежки толстой невиданной нити.
- Как ты, отец, свою лодку назвал?
- Сойма. Так на Нево-море спокон веков таких краса-
виц величали. Самая лучшая лодка, ты не сумлевайся.
- А остальные?
- Остальные? – рыбак почесал затылок – Остальные –
наши, ильменские, волховские – тоже хороши, но для
Нево-моря моя лучше буде. Ты глянь, нос какой вос-
трый! Как раз супротив волны идти, разбивать ее. Дру-
гую лодку зальет, а в мою ни капельки не попадет.
Монах прошелся по мосткам, оглаживая шершавый
борт соймы, глянул на интересное устройство паруса.
На ладьях и византийских рыболовных судах стоял ла-
тинский парус. Длинная наклонная жердь крепилась к
верху мачты, один конец ее - передний опускался поч-
ти до палубы, а второй поднимался вверх, и к ней кре-
пилось само треугольное полотнище. Мачта держалась
на вантах и дополнительной подпорке. Во время своего
путешествия на Афон и обратно Арсений смог по дос-
тоинству оценить отличные мореходные качества такой
конструкции. Здесь же, на сойме, мачты были неболь-
шие, укрепленные прямо в днище без дополнительных
подпорок или вант, паруса не квадратные, а страной
четырехугольной, неравной формы. Одной стороной
они крепились к мачтам, нижний угол оттягивался тро-
Глава пятнадцатаz. Благословение
311
сом, а верхний крепился к специальной жердине, кото-
рая шла от комля мачты вверх по диагонали полотни-
ща. Убирался парус очень просто: отвязывался оттяги-
вающий нижний угол трос, диагональная жердь специ-
альным канатом, протянутым через два небольших де-
ревянных блочка, притягивалась к мачте, а затем парус
обматывался вокруг. Все очень просто.
Арсений с удивлением наблюдал, как малец, сын
или внук рыбака, легко свернул носовое полотнище. С
центральной мачтой ему было не совладать – тяжелова-
та все-таки, - и старику пришлось помочь отпрыску.
- Отец, - обратился он вновь к рыбаку – возьмешься
сшить мне лодку по подобию твоей?
Тот оторвался от корзин с уловом, внимательно по-
смотрел на монаха.
- Зачем тебе на Ладогу, святый отче? Ежели в какое
знамое место, так я отвезу и возьму недорого.
- Обитель я буду создавать, старик, во ставу Богоро-
дицы Девы. Она сама ко мне во сне пришла и возвести-
ла о сием святом обете. Нево-море велико, островов на
нем много, на коем будет мой монастырь стоять, я пока
не ведаю. На какой Господь укажет, знак подаст, на том
и остановлюсь. Сколько плавание сие продлиться, так-
же от меня сокрыто. Посему никого неволить не хочу,
сам пойду, в одиночку.
Рыбак помолчал некоторое время, выставил на мос-
тки еще одну корзину с рыбой, потом молвил:
- Доброе дело замыслил, отче, доброе и сложное. По-
соблю тебе. За зиму справим сойму, да научу тебя мо-
реходному делу и рыбному промыслу, ибо рыба может
стать твоей пищей единственной в путешествии.
- Я работы не боюсь, старик, ты только указывай. Да
и деньги есть – за услуги твои уплачу, сколько скажешь.
Конь-камень
312
- Откель у тебя деньги, монах! – попытался отмах-
нуться рыбак – Я тебе и так пособлю...
- Оставь, отче, у тебя семья, дети, их кормить надоб-
но. Лодку справить непростое дело, хлопотное, но при-
быльное, наверное. Посему прими деньги от меня без
стеснения.
- Хорошо монах. Завтра я улов распродам, подомаш-
ничаю, а послезавтра приходи – оговорим работы.
- Спасибо, отец. Как звать-то тебя?
- Степан Калязин. Вон моя хата напротив стоит. –
махнул он рукой в сторону деревни.
Следующий день Арсений посвятил поискам братии
сгоревшего лисогорского монастыря. Как оказалось,
большинство из них подалось в Хутынскую обитель,
благо была она по соседству. Там же оказался и игумен
Иларион.
Монахи приняли своего блудного брата радостно и с
почестями. Сослужили службу, устроили праздничную
трапезу. Прослышав о святом обете, дали свое благо-
словение и порешили не только каждодневно молиться
за успех предприятия, но и помочь в строительстве
лодки. Арсений внес некоторую сумму на восстановле-
ние монастыря, и пообещал, что примет в этом непо-
средственное участие после того, как его сойма будет
готова.
Через день он явился в рыбацкую деревушку и разы-
скал хибару Степана Калязина. На стук дверь отворил
давешний отпрыск. Глянув на Арсения, он закричал:
- Деда! Монах пришел!
- Чего орешь, Петька, и так слышу!
Глава пятнадцатаz. Благословение
313
В темном проеме показался Калязин. Одет он был
весьма просто, в потертые суконные шаровары и гряз-
ную льняную рубаху, перепоясанную бичевой.
- Ну здравствуй, монах, не знаю твоего имени. – под-
ставил он ладони под благословение.
Арсений перекрестил старика.
- Да благоволит Господь твоему дому, рыбак, хранит
твою семью, детей и внуков твоих. А меня зовут брат
Арсений. Поелику ты возраста уже преклонного чело-
век, то можешь величать меня просто по имени или мо-
нахом – не обижусь.
- Хорошо, Арсений, заходь в дом.
Небогато жили рыбаки. Да оно и понятно – сезон не
круглый год, из-подо льда не много наловишь. Еще на-
до сети править, лодку починять.
Низкий проем вел в полутемные сени, в которых бы-
ли развешаны сети, стояли сачки, багры и весла, лежали
смотанные в бухты канаты и сложенные старые паруса.
Далее такая же низкая дверь вела в комнату. Два ма-
леньких окошка по разным сторонам скудно освещали
небольшое жилище. Деревянный стол, скамьи, крытые
циновками, пара сундуков. С потолочных балок свиса-
ют связки лука, чеснока, сушеных грибов и вяленой
рыбы. Справа у входа большая курная15 печь, сложен-
ная из каменьев и глины, горнило на противополож-
ную стену смотрит. В красном углу икона Андрея Пер-
возванного, маленькая лампадка под ней. По всей избе
витает чудесный запах только что испеченного свежего
хлеба.
15 Печь без трубы, топящаяся «по-черному». Дым из такой печи
выходил прямо в помещение, а затем либо в наддверную щель, ли-
бо в специальное окно.
Конь-камень
314
- Заходи, Арсений, присаживайся.
Степан прошел внутрь, указал гостю на скамью за
столом у окошка.
Монах перекрестился, поклонился образу апостола
Андрея, хозяйке, которая в хлопотала у печи, доставая
из нее хлеба. Рядом толкалась пара малых ребятишек –
девочка и мальчик – видимо, брат и сестра давешнего
Петьки.
Арсений прошел к столу присел. Перед ним тут же
появилась крынка с молоком и блюдо с еще горячим
хлебом.
- Чем богаты, тем и рады, брат Арсений. Помолимся.
Они прочитали «Отче наш». Хозяйка, пожилая, но
еще крепкая баба, закончила возиться с хлебами, под-
хватила детишек и выскочила в сени, притворив за со-
бой дверь.
- Чьи детишки, Степан?
Рыбак тяжело вздохнул.
- Сына моего покойного. В запрошлом году не вер-
нулся с охоты – ведмедь задрал. Жена евойная горя не
вынесла, с ума сверзилась. Поначалу нагая по деревне
бегала, потом и вовсе в омут бросилась. Вот детишки
сиротами остались. Петьку ты уже знаешь, младшие –
Васька и Манька.
- Тяжко вам, небось, с дитями-то.
- Ничего, справляемся. Господь Бог не оставляет. Я
рыбарю, супруга моя по хозяйству. Вот Петька подрос –
знатный помощник стал. Малец мальцом, а ремесло
смыслит. На рыбу чуйка хорошая, да и на погоду с вет-
ром. Знатным рыбарем вырастет. Дай Бог – на ноги по-
ставим.
В крестьянских семьях обычно бывало помногу де-
тей, однако, тяжелое время проредило ряды новгород-
Глава пятнадцатаz. Благословение
315
цев. Кого мор унес, кого распри, кого пожары, про-
шедшие целой чередой по Великому граду. Не осталась
в стороне и семья Калязиных. Всех детей Степана Гос-
подь призвал к себе. Последним ушел старший, от ко-
торого на руках у старика и его супруги остались трое
малолетних внуков.
Арсений повздыхал на нелегкую старикову судьби-
ну. Потом развязал поясной кошель и вынул на стол
пять полтин серебром.
- Это, Степан, задаток тебе за постройку лодки.
Рыбак нахмурился. Неприятно ему было брать день-
ги с монаха, да еще и задумавшего такое святое дело. Но
семью кормить-поить тоже надо. Он протянул широ-
кую ладонь и сгреб серебряные слитки со стола.
- Шить, Арсений, шить сойму будем.
- Как это, Степан, поясни мне, неученому.
- Ну вот смотри... – Калязин сел обратно за стол, уб-
рав полтины в один из сундуков, отодвинул в сторону
небогатые яства, и развернул перед монахом большой
лист бересты, на котором углем был начертан план бу-
дущей лодки...
Соймы собирались из длинных еловых досок, кото-
рые крепились к носовому и кормовому брусьям, а так-
же лекалам, которые идут по днищу перпендикулярно
килю, деревянными заклепками и сшивались между
собой вицей – корнями можжевельника. Нос и корма
делались из цельного куска дерева, для них нужно было
подобрать подходяшие ствол с большим загибающимся
корнем. За счет монолитной конструкции сойма стано-
вилась очень прочной, а за счет сшивки – невероятно
устойчивой к непогоде. Во время шторма ее могло
гнуть и карежить, но лодка не разваливалась на волнах.
Конь-камень
316
- Вот так, брат Арсений. Посему буде твоя сойма три
косых сажени16 длинной и в косу сажень шириной.
Сперва-наперво надо вицы надрать, да вывороты для
носа и кормы подыскать. Деревья на доски для бортов
можно и по зиме рубить.
- Деревья, Степан, у нас ужо скоро будут: братия
пойдет лес для восстановления монастыря валить –
обещали и мне на лодку дать. Где будем собирать-то.
- Так у меня на огороде во сарае и будем. Благо посе-
вом не занимаюсь, топтать нечего. Вы деревья–то ва-
лить будете выше, али ниже по реке?
- Ниже.
- Плохо, таскать придется.
- Это не страшно. Архиепископ повелел братии под-
воду дать, дабы лес подвозить.
- Добро. Ну тогда сбирайся – завтра за вицей пойдем.
16 Косая сажень равняется расстоянию от пальцев ноги до конца
пальцев руки, вытянутой над головой по диагонали ; 248 см.
Конь-камень
317
Глава шестнадцатаz. Сан
Всю следующую седмицу Арсений ходил с Калязи-
ным драть корни можжевельника. Старик оказался не-
утомимым и отрабатывал полученные деньги так, что с
него пар валил. Таскали вицу они в больших берестя-
ных плетеных коробах на задний двор рыбака.
Сам монах жил у своих родителей, кои были без ума
от счастья, днем подвизался со Степаном и Петькой –
непоседливый внук вызвался помогать корабелам, дед
дал свое согласие – вечером помогал братии на лесопо-
вале, а ночь проводил в молитвах. Через пять дней он
вымотался настолько, что еле стоял на ногах. Рыбак от-
ругал Арсения последними словами, повелел ему отды-
хать, сам сходил к игумену, умолил его не занимать мо-
наха на работах, дабы не пострадало исполнение обета,
а затем и к родителям – сговорился с ними, чтобы сле-
дили за сном сына.
Инок был и рад, и не рад, что встретил такого исто-
вого помощника. С одной стороны хорошо – быстрее и
ладнее дело пойдет, а с другой – чужое вмешательство в
монашью жизнь и жертвование молитвами и послуша-
нием ради сна и отдыха тяготили его. Он даже попы-
тался поспорить со Степаном, но тот заявил, что дойдет
до самого архиепископа и найдет управу на упрямца.
«Богородице не нужны живые мощи. Дабы обет спол-
нить, должон быть в силе, посему слушайся старика! А
будет зима – вот и намолишься!»
Делать нечего, пришлось слушаться.
Помимо заготовок Калязин принялся обучать Арсе-
ния корабельному мастерству, покамест погода и Гос-
подь Бог этому благоприятствовали. Он показал, как
Конь-камень
318
ставить и убирать паруса, идти под ветром и против
оного, переносить бурю и шквал. Монах оказался спо-
собным учеником, все схватывал на лету. Через неделю,
к середине жёлтеня17, он уже мог самостоятельно
управлять лодкой.
Однако, вскоре пришлось оставить занятия по море-
ходству и продолжить заготовки – найти вывороты для
носа и кормы надо было до снега и холодов. Разыскать
подходящие стволы оказалось еще полбеды. Очень дол-
го их очищали от земли и мха, выпиливали, а потом вы-
волакивали из леса. Вот тут-то и пригодились пожало-
ванные архиепископом лошадки.
Братия тоже внесла свою посильную лепту. К началу
холодов на дворе Калязина лежали три десятка длин-
ных ровных еловых бревен – как раз то, что нужно для
постройки соймы. Сперва были вырезаны носовой и
кормовой брусы. Носовой сделали загнутый назад по
ладожскому обычаю. Также подготовили киль и лека-
лы.
С наступлением холодов и снега Арсений и Степан,
одевшись в зипуны, специально для этих целей прику-
пленные монахом на новгородской ярмарке, и воору-
жившись плотницким инструментом, который невесть
откуда достал рыбак, принялись за заготовку досок.
Дело сие было не быстрое и трудоемкое.
С одного ствола выходило две доски. Сначала бревно
с помощью клиньев раскалывалось вдоль на две равные
части. Из них потом топором вытесывались доски. На
две доски уходило по три дня, и лишь через два месяца,
к Рождеству Христову, было подготовлено нужное ко-
личество.
17 Октябрь месяц по древнеславянскому календарю
Глава шестнадцатаz. Сан
319
Перед началом закладки соймы Калязин заставил
супругу вымыть и прибрать всю избу, постелить новые
циновки и скатерти. Затопил баню, напарился сам вме-
сте с Арсением, вымыл жену и внуков. А после отпра-
вил монаха бить челом перед архиепископом, дабы тот
приехал и освятил их работу. Арсений сам не поехал, а
передал на Владычный двор грамоту с прошением.
Иоанн согласился не раздумывая. Отложил все свои
дела и тут же велел подавать сани...
- Здравствуй, монах! – архиепископ в черной шелко-
вой рясе с лисьим подбоем ловко для своего сана и поч-
тенных лет соскочил с розвальней, крытых поверх сена
медвежьими шкурами.
- Ой, Господи! – запричитала супруга Калязина, за-
видя на своем дворе самого Преосвященного Владыку,
и бухнулась на колени в земном поклоне.
- Здравствуй, отче! – Арсений шагнул навстречу Ио-
анну. Они обнялись и троекратно расцеловались.
- Что, несешь свой обет, сын мой?
- Несу, отче, несу.
- Да, чувствуется. – архиепископ охлопал монаха по
плечам и спине, ощущая под зипуном натруженные
мышцы. – Скоро совсем чернолюдом станешь.
- Ежели таково желание Богородицы, то я готов.
- Благослови, отец Иоанн, наше предприятие, дабы
лодка вышла славной, быстроходной и непотопляемой!
– бухнулся на колени рядом со своей женой сам Степан
Калязин. Он чуть задержался в доме – накрывал стол,
посему опоздал, не успел выскочить навстречу почет-
ному гостю.
Архиепископ перекрестил рыбака, его супругу и
присоединившегося к ним Арсения. Затем подошел к
Конь-камень
320
установленному на специальных козлах килю будущей
лодки. Проведя пальцами по припорошенному снегом
дереву, он достал из-под рясы серебряный, икрустиро-
ванный драгоценными каменьями крест и взял его
обеими руками.
- Помолимся, братья и сестра, Господу нашему, Ису-
су Христу.
Он помолчал несколько мгновений, настраиваясь, и
начал размеренно и четко:
- Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже
везде сый и вся исполняй, Сокровище благих и жизни
Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от вся-
кия скверны, и спаси, Блаже, души наша. Благослови,
Господи, и помоги мне, грешному, совершить начинае-
мое мною дело, во славу Твою. Господи, Иисусе Христе,
Сыне Единородный Безначальнаго Твоего Отца, Ты бо
рекл еси пречистыми усты Твоими, яко без Мене не
можете творити ничесоже. Господи мой, Господи, ве-
рою объем в души моей и сердце Тобою реченная, при-
падаю Твоей благости: помози ми, грешному, сие дело,
мною начинаемое, о Тебе Самом совершити, во имя
Отца и Сына и Святаго Духа, молитвами Богородицы и
всех Твоих святых. Аминь.
- Аминь. – произнес Арсений.
- Аминь. – вторил ему Степан.
Архиепископ обернулся к стоящим на коленях мо-
наху и рыбаку.
- Благословляю вас братья на сие богоугодное деяние
и освящаю начатое вами во имя Отца и Сына и Святаго
Духа. Аминь.
Ипподиакон, приехавший вместе с Иоанном, подал
ему небольшой серебряный кувшинчик со святой во-
дой и кропило. Владыка смочил кисточку и несколько
Глава шестнадцатаz. Сан
321
раз крестообразно оросил лежащий перед ним на коз-
лах кусок дерева.
- Да пребудет с вами благословение Господне, и да
свершится святая воля Его, да будет легким путь и
свершится обет, данный рабом божиим Арсением пред
светлые очи Пречистой Богоматери. Аминь.
Иоанн окропил стоявших на коленях Степана и Ар-
сения, и протянул им крест для поцелуя.
- Трудитесь, братья, во славу Божию и достанется вам
от щедрот его и сбудутся мольбы ваши о спасении...
- Батюшки святы! – вдруг запричитала жена Степана,
протягивая руку в сторону козел с установленным на
них килем будущей лодки – Смотрите!
Арсений и монах подняли взоры, Иоанн обернулся.
Сквозь снеговые облака, затянувшие небо еще со
вчерашнего вечера проглянул луч вечернего солнца.
Он упал прямо на вырубленный топором еловый брус,
на котором проступили капельки смолы. Луч заиграл
радугой, и капельки под ней превратились в драгоцен-
ные каменья самых разных цветов: бриллиантового, ру-
бинового, голубого, ярко-желтого, фиолетового. И все
они блестели и переливались, будто над деревом пора-
ботал искусный ювелир, огранил, отшлифовал и вжи-
вил в него камни. А отраженный от них свет падал на
снег и создавал на нем изображение женского лица с
ярким нимбом вокруг.
- Господи Исусе, спасибо тебе за знак сей. – архиепи-
скоп перекрестился и тоже упал коленями в снег в зем-
ном поклоне.
- Возрадуемся же, братья, - заговорил он громким
шепотом, словно боясь спугнуть видение - ибо сама Бо-
городица явилася к нам, дабы благословить вас на дело
Конь-камень
322
богоугодное. Воздадим же ей хвалу и произнесем мо-
литву...
Архиепископ отужинал у рыбака в избе. Собственно
ужином сие преломление хлебов назвать было сложно.
Иоанн, привыкший к роскошной жизни во Владычных
палатах, не задержался долго в низеньком ветхом
строении, в коем проживала семья Калязина. Прошел
внутрь, перекрестился на красный угол, присел за стол
вместе с хозяином и монахом. От горячего угощения он
отказался, выпил лишь воды и закусил свежим хлебом.
Хоть и любил Иоанн свою паству, но житием простого
люда брезговал.
- Надобно тебе, сын мой, - обратился он к Арсению,
когда они вышли на воздух – иерейский сан принять.
Поелику обитель основывать будешь, потребуется и
таинства справлять. Не брать же с собой старца, он мо-
жет и не перенесть путешествия.
- Правда ваша, Владыко. Сам я задумывался над
этим, но не дерзал спросить.
Иоанн покачал головой.
- Ох, Арсений. На великое дело дерзновения у тебя
хватило, а на малое рука не поднимается? Ну так я за
тебя его порешу. Отправляйся, как оказия случится, на
Лисью Гору, поговори с игуменом Иоанном, да со стар-
цем тамошним. Как дадут благословения, так хирото-
нию и проведем.
После случившегося во время освящения лодки чуда
весть об этом невероятном событии облетела весь го-
род. Новгородцы устроили настоящее паломничество
на двор Степана, желая прикоснуться к новоявленной
святыне. И шли они не с пустыми руками. Вскоре дом
Глава шестнадцатаz. Сан
323
рыбака ломился от принесенных даров. Мясо, яйца,
свежее молоко, другие простые яства. Кожевенная
гильдия подарила прекрасно выделанные тонкие, но
прочные телячьи шкуры для парусов. Канатчики при-
несли несколько бухт превосходной прочной бичевы,
сплетенной из пеньки и конского волоса. Плотники
один за другим набивались на работы, в итоге им было
поручено изготовление рулевого пера, весел и блоков
для парусной снасти.
Особенным сюрпризом для Арсения стал приход
Гаврилы, обучавшего его много лет назад медническо-
му ремеслу. Старик принес несколько котлов и чарок,
выкованных своими руками. Не смотря на прошедшие
годы, он почти не изменился – остался такой же широ-
коплечий, говорливый и скорый на руку, о чем в шут-
ливой манере и поведал монаху. Уходя, он пообещал
отлить петли для крепления руля.
Калязин поначалу в сердцах ругался на наплыв па-
ломников, но потом смирился. Тем более, что семья его
теперь жила в сытости и достатке, и он мог не думать о
поиске пропитания, а обратить все силы на лодку.
Работы по сшивке соймы шли бойко. Процесс был
достаточно муторный, поскольку требовалось сначала
прибить доску деревянными нагелями к лекалам и
штевням, а затем, просверлив около семи десятков уз-
ких отверстий, простегать ее вицей вместе предыдущей
доской. Самое главное – чтобы древесина не треснула и
не раскололась, иначе придется все «распарывать» и
пришивать другую доску. Но Бог миловал корабелов и
избавил от подобных неудач. Постепенно, день за днем,
лодка приобретала свой истинный облик, поднимались
стройные борта, закрывая нелепый и уродливый, на
взгляд обывателя, костяк. Рыбак каждый раз, заходя в
Конь-камень
324
сарай, в котором они с Арсением мастерили сойму,
прицокивал языком в знак одобрения – такая ладная и
красивая выходила лодка «А раз красива, вестимо и на
воде быстра буде!» - прибавлял он по случаю.
Минул еще месяц с половиной кропотливых работ, и
вот уже борта были полностью сшиты и даже положены
верхние укрывающие брусья, оставалось установить
гнезда для мачт, скамьи, уключины, рулевое перо, на-
бить дополнительный киль. А покамест, благо на Вол-
хове еще не треснул лед, Степан и Арсений, выбрав яр-
кий солнечный день, вышли на реку, расчистили от
снега достаточно обширное пространство и разложили
на нем подаренные кожаные полотнища. Осторожно
растянули их, прибив деревянными колышками, и рас-
чертили углем очертания будущих парусов.
- Ну, отче, твой надрез первый! – Степан протянул
Арсению острые массивные ножницы. Монах, затаив
дыхание, принял их, взял в правую руку и присел ря-
дом с полотнищем. Острые лезвия коснулись края ко-
жи, которая отозвалась легким морозным хрустом. Мо-
нах сжал ладонь, и на растянутой неровной заготовке
появился первый шрам...
Все время до того, помимо работы с Калязиным, мо-
нах пребывал в изучении Священного Писания и иных
книг. Не смотря на строгий наказ архиепископа, Арсе-
ний казался себе недостойным священного сана. Он по-
стоянно откладывал свой поход в Лисогорскую обитель,
вплоть до того, что монахи уже перестали наведываться
на подводе в Новгород, а полностью затворились в
строящемся монастыре. Когда же стало ясно, что далее
тянуть нельзя, идти к братии ему пришлось пешком.
Глава шестнадцатаz. Сан
325
Зима стояла снежная. Дороги заметало практически
моментально, санные следы долго не держались, а уж
сугробы в лесах стояли чуть ли не по грудь взрослому
человеку. Пешему просто так не пройти, только на лы-
жах али снегоступах.
Арсений легко шел по лесу. Недавно выпал неболь-
шой снежок, и жесткий наст припорошило мягким сло-
ем. Лыжи, смазанные свиным салом, скользили по нему
легко, а палки не проваливались глубоко.
Вокруг стояла благодать.
Морозы были крепкие, однако живность в окрестных
лесах не перевелась. Кое-где промеж стволов мелькали
птичьи тени, в ельнике позвякивали маленькими коло-
кольчиками корольки, тренькали синицы. Несколько
раз монаху повстречались заячьи да кабаньи следы. Пе-
риодически, то с одного, то с другого дерева вниз сры-
вались снежные комы, бухая о сугроб, словно некий ве-
ликан переставлял свои гигантские ноги, и земля со-
дрогалась под его шагами.
Уже рассвело, но до полудня было прилично време-
ни. Арсений вышел рано, рассчитывая и повидаться со
всеми, и успеть обратно в город до темноты. Он споро
переставлял лыжи, тропя путь-дорогу по девственной
целине – в сторону Лисьей Горы мало кто ходил за по-
следнее время, различалась лишь узкая просека между
вековых елей, чьи мощные лапы, припорошенные сне-
гом, нависали над путником словно широкие ангель-
ские крылья...
Они появились внезапно и абсолютно бесшумно.
Желтоглазые демоны смерти.
Серые властелины леса
Зима была лютой, и в последнее время на людские
тропы стали выходить волки. Они сбивались в стаи по
Конь-камень
326
десять-пятнадцать голов, иногда забегали в деревни,
резали скот и коней и даже нападали на обозы, идущие
по зимнику. Загнать лося с его широкими копытами
или кабана, бегущего по снегу словно таран, не так лег-
ко, как полакомиться человеком. Потому все старались
передвигаться в лесах лишь по свету и не в одиночку.
Монах знал об этом, но решил рискнуть, посчитав, что
лихая судьбина его минует, тем паче, что волки, в ос-
новном, нападали ночью.
Не миновало.
Они окружили одновременно со всех сторон. Спере-
ди на тропу вышли три косматых серых, с белым брю-
хом, зверя. Высокие, поджарые, с крупными лобастыми
головами и широкими лапами, способными легко нести
своих хозяев по снежному насту. Из чуть приоткрытых
пастей свисают исходящие паром языки.
По бокам, слева и справа, среди стволов елей мельк-
нули еще несколько хищных теней. Обернувшись, Ар-
сений с замиранием сердцу пронаблюдал, как по его
лыжному следу вышли еще пара зверюг.
Сердце монаха остановилось.
Волки выходили на тропы обычно ночью. Если они
сделали это днем, значит стая голодает, а посему...
А посему это означает смерть.
Они остановят человека. Нет, не будут бросаться и
пугать лаем, как это делают собаки - просто встанут на
пути, продолжая спокойно смотреть прямо в глаза
жертве уверенным изучающим и умным взглядом. А
боковые и задние звери подойдут на расстоянии прыж-
ка. Потом кто-то из них сделает обманное движение,
вздыбит шерсть на загривке, припадет к земле, оскалит-
ся. Человек на мгновение потеряет контроль и внима-
ние, дернется в сторону, и в этот миг пара других тва-
Глава шестнадцатаz. Сан
327
рей прямо с места взовьются в воздух, опрокинут, по-
домнут под себя, дотянутся до горла и одним движени-
ем мощных челюстей вырвут кадык. И добро, ежели не-
счастный потеряет сознание и не уразумеет перед
смертию, как терзают его тело навалившиеся всем ско-
пом твари, разрывают одежу, выгрызают куски плоти.
Монах остановился.
Двигаться, а, тем паче, бежать, означало приблизить
свою смерть. Возможно, звери и не будут нападать. По-
смотрят на затравленного ими человека и пойдут мимо.
Он перехватил поудобнее палки на случай, ежели при-
дется отбиваться, и прочнее встал на лыжи.
Было страшно. Страшнее, чем в Коровьем Броде, ибо
здесь не было чудесной иконы и смелого грека, кото-
рый забористой бранью и крепкими тумаками распро-
странял вокруг себя уверенность и силу.
Здесь были семь первобытных мощных зверей, кото-
рые не прошли мимо, а начали стягивать кольцо.
Сначала двинулись задние. Арсений краем уха ус-
лышал тонкий хруст снега у себя за спиной, и мгновен-
но покрылся холодным потом. Стоявшие перед ним
звери, спокойно и уверенно, смотря из подлобья на
свою жертву, сделали пару шагов навстречу.
Деваться было некуда.
Горячая молитва уже творилась в душе монаха, но он
понимал, что его спасение теперь будет невероятным
чудом.
Из троицы волков впереди выдвинулся самый круп-
ный. Он оскалил клыки и пошел навстречу человеку,
обходя его кругом. Желтые глаза с интересом осматри-
вали добычу, словно говорили: «Давай, дернись, закри-
чи, побеги. Ибо нет ничего приятнее, как вонзить клы-
Конь-камень
328
ки в источающую дивную ауру страха жертву». Волк
несколько раз рыкал и прядал в сторону монаха, но от-
ступал – играл, чувствуя, что странная двуногая тварь
не сможет уйти.
Обойдя кругом, он несколько мгновений стоял задом
к Арсению и словно общался со своими собратьями, а
потом хвост его дернулся и волк повернулся. И в по-
лыхнувших желтым бесовским огнем глазах твари мо-
нах прочитал свою смерть...
Он увидел, как вожак с места бросается на него. Пре-
дательский холодный пот застит солью глаза. Арсений
выставляет вперед руку с палкой, стремясь насадить на
нее летящее к нему хищное тело. Промахивается.
Мощные челюсти смыкаются на можжевеловом древке,
и со звонким хрустом перерубают его пополам. Монах
ощущает еще один удар – уже в бок. Колени его под-
кашиваются, он валится в снег и видит застывшую над
его лицом смрадную пасть зверя...
И тут, чуть не под ноги монаху, из ближнего сугроба
выметнулось нечто низенькое и черное, почитай что
вдвое меньше самого малого волка, встопорщенное и
рычащее. Широко раскинув лапы, оно встало перед че-
ловеком и огрызнулось на окруживших его зверей...
И тут произошло то самое чудо, о коем так молил
Арсений...
Невысокий пес, невесть откуда взявшийся посреди
новгородских лесов, по колено монаху в холке будет,
вдруг прянул к вожаку волчьей стаи и хватанул его за
ухо. Матерый волчище огрызнулся, но ничего не сделал
отважному лайке, черному, с белым пятном широкой
груди и пушистым завитком хвоста, а лишь ниже при-
Глава шестнадцатаz. Сан
329
жался к земле и опустил полено18. Пес рыкнул на него
еще раз, заставив вожака чуть ли не распластаться по
снегу и не заскулить в диком страхе и тоске. Остальные
волки недоуменно попятились. Бойкий лайка подско-
чил к каждому из них и также рычал, цапал за уши, пе-
редние лапы, шеи, заставляя повизгивать и опускать
пред ним морды и хвосты.
Они чувствовали в нем силу и признавали главным!
Хотя могли бы наброситься и растерзать.
Спустя некоторое время, кое Арсений провел в пол-
нейшем остолбенении и изумлении, стая, повинуясь
командам пса, убралась с тропы. Монах сквозь ельник
понаблюдал, как тот погнал волков прочь, рыча, забегая
с разных столон и покусывая мощных тварей за ляжки.
Каждый раз они шарахались в стороны, в желтых го-
рящих глазах их стоял дикий ужас.
Арсений перевел дух, снял рукавицу и отер тыльной
стороной ладони обильно выступивший на лбу пот.
Сердце его колотилось, будто у отправленного под нож
куренка, кровь стучала в висках, застя разум.
«Чудны деяния Твои, Господи! Благодарю тебя за из-
бавление от смерти мучительной.»
Арсений перекрестился, перевел дух и продолжил
тропить лыжню к обители.
Братия обрадовалась прибытию их сотоварища по
вере и обители. Арсений рассказал монахам о происше-
ствии с волками, случившемся с ним по дороге. Иноки
поохали и решили снарядить в обратный путь сани с
несколькими людьми в сопровождении. Сам мона-
стырь, огороженный ныне простыми жердями, по-
18 Волчий хвост.
Конь-камень
330
скольку частокол почти весь выгорел во время пожара,
тоже подвергался неоднократному нашествию хищни-
ков.
- Лютуют звери, ой лютуют! – сокрушался игумен,
принимая Арсения в своей келье. Покои покамест еще
не отстроились, даже собора в монастыре не было – од-
на небольшая часовенка – посему ютились монахи все
вместе в одной большой избе. Так легче зиму пережить,
теплее да сподручнее.
Братия практически вся была на послушании, вали-
ли лес, в монастыре были лишь Илларион, его келей-
ник, поддерживающий очаг и кипятящий воду для
нужд настоятеля, да старец Варсонофий.
- Нам самим от них житья нет. Скотину пужают, кур
таскают. Как волки набегут, так лошади в стойлах
бьются, чуть не выскакивают.
Игумену Иллариону шел сорок седьмой год жизни,
коричневый волос его главы и бороды был наполовину
сед. Сам он был невысок ростом, крепок, дороден, но
подвижен. В руках его – а в миру настоятель по кузнеч-
ной части слыл большим мастером – чувствовалась сила
небывалая. По вспыльчивости своей мог и лом согнуть,
и кочергу узелком мелким завязать, но рукоприкладст-
вом никогда не баловался. Братия своего игумена лю-
била и уважала, не только за силу, но и доброту и про-
зорливось. Монастырь при нем существовал всего-
ничего – два десятка лет, но вельми процветал и имел
много почитателей среди мирян, кои несли приносили
в обитель пищу, деньги и многое другое. Вот и сейчас
строились монахи не за архиепископский счет, а на ча-
стные жертвы.
Арсений пил предложенный ему с дороги горячий
травяной отвал и лишь кивал, да улыбался в ответ.
Глава шестнадцатаz. Сан
331
Пусть погорел монастырь, пусть зима и зверье лютует,
однако сердце его радовалось. Чувствовал он святость
сего места и чистоту помыслов людей, его населивших,
а также веру их православную во Христа.
- Отец Илларион, Владыко Иоанн меня к принятию
сана священного склоняет. Повелел испросить вашего и
старческого благословения.
- Право дело! – обрадовался настоятель – И то верно:
тебе без сана таинства не справить, даже воды не освя-
тить. А ежели в твою обитель нехристь какой постучит-
ся, возжелавший православным монахом стать, что его –
за тридевять земель креститься отправлять? Я это одоб-
ряю, так Иоанну и передай. Ежели нужно – любую гра-
моту справлю, но думаю, слова моего будет достаточно.
Токмо вот старца тебе посетить надобно. Он тебя в оби-
тель принял, по его духовным окормлением ты, почи-
тай, что боле десяти лет у нас прожил, ему и главное
слово велить.
Арсений кивнул в ответ.
- Мне Владыко тоже самое и повелел. У вас благосло-
вения просить и у отца Варсонофия. Как он сейчас, хо-
рошо ли его здравие?
Илларион вздохнул. Жизнерадостное, загорелое под
северным солнцем его лицо, на котором выделялись
большие карие глаза, погрустнело.
- Сдает старец, шибко сдает. Ежели по осени оно еще
ничего было, то сейчас захворал. Боимся, как до весны
не дотянет? Ужо и в общую избу ему перейти предла-
гали – не согласился, ни в какую! Хоть и божий человек,
праведник, а упрям, аки жид! Прости, Господи! Даже от
теплой пищи и пития отказывается, несет свой обет.
Арсений покачал головой.
Конь-камень
332
Обет обету рознь. Сейчас ему, молодому монаху, на-
добно себя беречь, не истязать понапрасну. И прав тут
Степан Калязин: взялся за большой дело - доведи его до
конца, а там уже и принимай великую схиму, да уходи
в отшельники. А сие желание тоже было у Арсения,
токмо всему свой черед...
Келия старца – невысокая заскорузлая избенка –
стояла на отшибе, практически в лесу. Она не постра-
дала во время пожара, чему Варсонофий был несказан-
но рад, все мирские передряги его тяготили, а игумен
Илларион – напротив, поскольку боялся за старика.
Вдали за ним и не проследишь и не поухаживаешь. Раз
в день настоятель отправлял послушника проведать
Варсонофия и отнести ему сухарей и воды – иной пи-
щи отшельник не признавал, - да поменять масло в его
лампадке. Как старик переносил морозы и не околевал,
дивилась вся братия.
Арсений прошел до лачуги старца по узенькой
тропке, прорубленной в высоких, по пояс, сугробах. Да
и сама она была занесена снегом почти по самую кры-
шу. Были расчищены лишь дверь, да небольшое окон-
це, затянутое бычьим пузырем. Монах потоптался у
входа в нерешительности – старец издавна навевал на
него робость и смущение, - снял шапку и уж занес ку-
лак, чтобы постучать в низкую притолоку, как избушки
донесся хриплый старческий голос.
- Проходи, сын мой, не мнись. Тебе дело великое
предстоит, а ты пред малым робеешь.
Монах изумился, перекрестился и отворил дверь.
Келия отшельника была квадратная, в косую сажень
по стороне, сложенная из толстых еловых стволов. Все
убранство ее состояло из грубого деревянного лежака,
Глава шестнадцатаz. Сан
333
широкой колоды, заменявшей стол, на которой лежали
сухари и стоял кувшин с заледенелой водой, да не-
большого иконостаса с лампадкой пред ним. Сам Вар-
сонофий стоял посреди лачуги на коленях и молился.
Одет он был в невероятные лохмотья, в которых угады-
вались очертания пяти или шести ряс и власяниц. За-
кончив молиться, старец произнес «Аминь», перекре-
стился и с тяжким кряхтением перевалился на низкий
лежак – вставать на ноги ему было уже невмочь.
- Садись со мною рядом, сын мой.
Варсонофий оборотил на Арсения свое сморщенное,
с жидкой седой бородой, лицо, указал ему трясущейся
рукой на место подле себя.
Монах присел на лежак.
Старец помолчал некоторое время, тяжело вздыхая и
смотря в пол перед собой, потом поднял глаза и глянул
на сидящего рядом инока.
- Тяжко мне жить уже стало, Арсений. Чую смерть
скорую. Но серце мое радостию переполнено, ибо про-
слышал я о твоем желании и обете.
Он перевел дух, вновь помолчал.
- Благословляю я тебя, сын мой. Сильна ли вера твоя?
- Сильна отче.
- Исполнено ли сердце твое к Господу нашему, Исусу
Христу?
- Воистину исполнено, отче!
- А к людям?
С этими словами старец повернул голову и посмот-
рел на Арсения своими пронзительными серыми гла-
зами. Он был очень стар, разменял уже девятый деся-
ток, тело его стало немощно, но глаза его, наполовину
незрячие, покрытые туманной паволокой, хранили в
глубине своей невероятную силу его души.
Конь-камень
334
- Подумай хорошенько, сын мой. Готов ли ты отве-
чать за людей перед Богом, любишь ли ты их так, как
Христос возлюбил всех нас? Ибо только тогда можешь
ты принять священный сан. Не торопись отвечать, сы-
не.
Арсений молчал.
Он вспомнил свое первое ощущение от церкви.
Родители, конечно, ходили с отпрыском по воскре-
сеньям на службы, но первое наиболее четкое воспоми-
нание у него было самостоятельное. Он, тогда еще че-
тырехлетний малец, пошел с матерь на базар и ото-
рвался от ее подола. Проплутав долгое время в толпе
совершенно чужих, незнакомых людей, он, плача,
толкнулся в какую-то дверь, она отворилась, и отрок
оказался в небольшой церквушке. Служба уже закон-
чилась, и батюшка прибирался в храме. Он заприметил
маленького гостя, который перестал плакать и лишь
изредка всхлипывал, подошел к нему, взял на руки.
Именно тогда будущий монах Арсений почувствовал
на себе взгляд Господа и его защиту. Малыш совершен-
но успокоился и просидел в храме весь день, пока свя-
щенник искал его родителей. И именно тогда, к нему
пришло желание провести дни свои в служении Госпо-
ду.
А люди?
Люди суть творения его по образу и подобию.
Люди грешны, ибо приняли искушение змиево.
Люди... Но коли ты избираешь своим путем служе-
ние Господу, нельзя не служить и людям. Ибо кто есть
священник, как не подающий пример жизни другим? А
одна из заповедей гласит, возлюби ближнего своего, как
самого себя. Посему значит, нельзя служить Богу, не
служа чадам его.
Глава шестнадцатаz. Сан
335
- Люблю отче. И готов быть пастырем и нести свет
веры православной в чужие души.
Варсонофий часто закивал.
- Вот и славно, сын мой. Вижу, душа твоя и помыслы
чисты. Посему, благословляю тебя на принятие сана
священного. Так и передай Иоанну. Также скажи, что
старец Варсонофий скоро предстанет пред Спасителем.
Пусть Владыко навестит меня. Покаяться перед смер-
тью нужно.
Отшельник вновь опустил голову и замолчал, види-
мо, вспоминая свои прегрешения. Арсений терпеливо
ждал. Холод в келье стоял почти нестерпимый. Пар изо
ртов выходил густой, словно они сидели под открытым
небом. Однако, руки старца, когда монах случайно кос-
нулся из были теплы, будто в лачуге ярко горел очаг.
- Ступай, сын мой. – наконец проронил Варсонофий
– Да пребудет с тобой благословение Господне. Служи с
Богом!
Он достал из-под ветхих одежд простой деревянный
крест, осенил Арсения знаменем и дал поцеловать свя-
тыню.
- Ступай, ступай, оставь старика одного... о многом
еще подумать надо...
Он уехал из обители уже ввечеру на санях, как и
обещали монахи. И волки не тронули их, хотя и кру-
жили рядом.
А через два дня, во субботу, монах Арсений был ру-
коположен во иеродиакона19.
Произошло это во время литургии в Софийском Со-
боре Новгородского Кремля. Народу собралась про-
19 Диакон, состоящий в монашеском чине.
Конь-камень
336
пасть. И не мудрено, ибо служил сам архиепископ Ио-
анн. Сперва, по традиции Арсения рукоположили во
иподиаконы. Происходило действо сие в самом начале
литургии, во время облачения архиерея.
Вот воспел хор, и пред царские врата вышел Иоанн.
Служил он всегда самозабвенно и подобострастно. И
сейчас лицо его сияло небесным светом, тем паче, что в
сей день у православной церкви нарождался еще один
пастырь.
Арсений поднес владыке шитый золотом орарь, тот
осенил пояс крестным знаменем и протянул руку для
поцелуя. Монаха крестообразно опоясали, и после Ио-
анн трижды благословил преклоненную главу его и
возложил на нее длань.
- ... И даждь ему любити благолепие дому Твоего,
предстояти дверем храма святаго Твоего, возжигати све-
тильник селения славы Твоея.
- Господу помолимся! – басовито провозгласил про-
тодиакон.
Арсению дали лохань и кувшин и возложили на него
убрус20. Он зачерпнул воду и возлил ее на руки Иоан-
ну. Архиепископ отер их поднесенным ему полотенцем
и протянул для поцелуев иподиаконам, которые разо-
шлись по своим местам. Взмахом десницы Иоанн указал
место Арсению, где тот и остался стоять, держа лохань
и кувшин и читая молитвы..
И вот хор воспел Херувимскую песнь.
Другие иподиаконы забрали из рук монаха утварь и
подвели к царским вратам, где архиепископ освятил
воду. Арсений разнес ее на клиросы народу для пома-
20 Церковное полотенце.
Глава шестнадцатаz. Сан
337
зывания. И уже на великом входе его ввели в алтарь, где
Иоанн благословил его на служение иподиаконом.
Литургия продолжилась.
Вот уже освящены дары, и Иоанну вынесли кафедру,
поставив ее слева от престола. Архиепископ чинно вос-
сел. Лик его светился.
Пред очи Владыки к царским вратам привели по-
свящаемого и преклонили.
Протодиакон провозгласил:
- Повели, Преосвященный владыко!
Архиепископ повелел, и Арсения ввели в алтарь, где
он трижды обошел престол и преклонил одно колено
перед Иоанном в знак того, что принимает неполное
священнослужение21. И вот уже трижды провзгласили
«Аксиос», и монах встал у престола охранять Святые
Дары.
Сердце его трепетало, наверное даже больше, чем во
время принятия ангельского образа. Ибо сейчас он ста-
новился пастырем – проводником веры, а не только ее
хранителем.
По канонам между хиротонией22 во диаконы и свя-
щенники должно пройти некоторое время, когда по-
свящаемый совершит определенное служение. Однако,
Иоанн порешил, что обет Арсения затмевает собою все,
и повелел подготовиться к рукоположению во иеромо-
нахи на следующий же день.
Новопосвященный, ошарашенный столь счастливой
новостью, не спал всю ночь и молился. Видя просвет-
21 Диаконы лишь служат на Таинствах, но не могут сами проводить
их.
22 Рукоположение в священнический сан.
Конь-камень
338
ленный лик монаха и понимая, что в его жизни проис-
ходят невероятные перемены, Степан сдержал рвущее-
ся на волю недовольство. Он затопил баню, намыл сво-
их домочадцев, наказал им не есть и не пить на ночь, а с
утра погнал в храм.
Для ничего не понимающего от счастия Арсения
весь обряд практически повторился с небольшой лишь
разницей: начался он во время освящения Даров, и
преклонил монах не одно колено, а оба, то есть принял
теперь полное священнослужение, и в тайносоверши-
тельной молитве над главою его Иоанн провозгласил
«благословеннейшаго диакона во пресвитера».
Во время облачения в рясу и принятия Служебника,
Арсений глянул в народ и увидел широко распахнутые
полные слез любви и умиления, глаза матери, а рядом
такие же – отца.
«Господи, счастие-то какое! Ниспошли, Боже, благо-
дать на этих людей, ибо они дали жизнь пастырю твое-
му верному. Дай им счастие и радость, отведи от них
напасти и болезни всякие, дабы никогда печать горя не
легла на их чело.»
После литургии за трапезой на Владычном дворе,
когда все чествовали новоиспеченного священника, Ио-
анн сделал Арсению царский подарок. Он собственны-
ми руками преподнес монаху водосвятную чашу, кро-
пило и большое распятие - серебряные, изукрашенные
драгоценными каменьями, - а также требник в толстом
кожаном переплете с серебряными накладками.
- ...дабы новоиспеченный пастырь не забыл за строи-
тельством обители яко же таинства христовы сверша-
ются и каки молитвы на свете православном есть! – про-
возгласил с отеческой улыбкой Иоанн...
Конь-камень
339
Глава семнадцатаz. Путь
Арсений не отправился на приход, как произошло
бы с любым другим на его месте. Он вернулся к пре-
рванному обрядами строительству соймы, только те-
перь паломники стали приходить в сарай к Калязину
еще чаще, ибо могли заполучить здесь святое благосло-
вение.
Не смотря на задержку и постоянные отвлечения на
«всяких богомольцев и юродивых», как окрестил при-
ходящих рыбак, работа пошла еще веселее, и к середи-
не березеня23 лодка была практически готова. Борта
высмолены, руль и киль установлены, паруса прошиты
и промаслены, оставалось только поставить банки и
мачты. Для последних корабелы еще загодя приискали
и срезали несколько тонких и длинных еловых хвостов.
Все это время они благополучно сохли в углу сарая, те-
перь же пришел и их черед – настала пора окорить,
остругать, отшлифовать и подогнать по длине. Под
скамьи пошли подаренные плотницкой гильдией ши-
рокие и толстые дубовые плиты, ранее предназначав-
шиеся для резных столешниц. Дуб – хорошее дерево:
влагу не берет, полируется хорошо, прочен, не занозист
и не смолист, посему идеален для банок.
Спустить сойму на воду Калязин порешил опосля
Великого поста и Пасхи на Благовещение. До тех пор он
занялся мелкими доделками, а Арсений, лишенный до-
селе по милости рыбака монашеского образа жизни да-
же в духовном плане, погрузился в молитвы.
23 Март месяц по древнеславянскому календарю.
Конь-камень
340
Вот прошел пресветлый праздник Пасхи с крестных
ходом, огромным костром на площади перед Софий-
ским Собором, куличами и крашеными в луковой ше-
лухе яйцами. Миновала и Светлая седмица с ее гулянь-
ями и чревоугодием, коему предавался простой люд.
Наступило и Благовещение.
Арсений и Степан отстояли всенощную, и днем
пришли в сарай. Весна выдалась ранняя, и Волхов уже
вскрылся ото льда. Холодные свинцовые воды мерно
текли на север, неся на себе поваленные зимними бу-
рями стволы и редкие крупные льдины.
Рыбак выложил на берегу рядом с мостками не-
сколько осиновых бревен – своеобразный спуск для
соймы. Они с Арсением позвали в помощь отца монаха,
Гаврилу, несколько человек из братии, свободной от
послушания и молитв. Народу немного, но и лодка не
сильно тяжела – должны справиться. Старик Калязин
растворил ворота сарая и обомлел.
На берегу великой реки, напротив его лачуги, стоял,
почитай что весь Новгород. И стар, и млад, мужики и
бабы, пришли посмотреть на спуск чудесной лодки,
явившей при своем освящении лик Богородицы. Впе-
реди всех с подъятым вверх крестом стоял архиепископ
Иоанн.
- Братья и сестры! В сей преосвященный день, когда
архангел Гавриил принес Богородице благую весть о
зачатии ей Господа нашего Исуса Христа, спускается на
воду сия лодка, освященная ликом самой Богоматери.
Да благословенны будут созидатели ея, легким путь ея,
и да минуют штормы и бури ея. Помогай Господь, вам
подвижники Божьи, монах Арсений и рыбарь Степан.
Он перекрестил изумленных корабелов, которые ди-
ву давались, каким образом архиепископ прознал об их
Глава семнадцатаz. Путь
341
намерении спускать сойму именно сегодня. Калязин
уже недобро посмотрел на жену, застывшую с раскры-
тым ртом в дверях дома. Тем временем, Иоанн обратил-
ся к толпе:
- Поможем же и мы, братья и сестры, сим тружени-
кам, внесем лепту малую.
Он сделал знак, и из народа выдвинулись с дюжину
крепких мужичков, видимо, назначенных заранее. Ос-
тальные остались стоять недвижимо – слушались Ио-
анна, чему Арсений был несказанно рад, так как боялся
столпотворения. Русский люд по праздникам непред-
сказуем и может загубить, испив хмельного и поддав-
шись всеобщему настроению, любое доброе дело.
Мужички присоединились к Арсению со-товарищи,
легко подхватили сойму на руки и под одобрительные
возгласы остальных новгородцев понесли ее к реке.
Толпа перед ними раздалась в стороны, образовав жи-
вой коридор, протянувшийся от дома Степана до самой
реки. Каждый человек старался дотронуться до лодки и
несущих ее, протягивали руки, но не мешали, не лезли
вперед, будто невидимая сила держала их на расстоя-
нии.
Чуть только лодка коснулась воды, толпа взорвалась
громогласным радостным воплем. В воздух полетели
шапки, вперед выскочила пара скоморохов, которые,
потрясая бубнами, принялись скакать и улюлюкать. Все
ринулись к реке, кто успел забежали на соседние мос-
тки.
Арсений принял из рук Степана весла и шагнул в
лодку. Душа его в этот момент наполнилась невероят-
ным трепетанием. Будто бабочка в горсти ребенка –
бьется, бьется, стремясь вырваться на свободу. Но вот
шалун раскрывает ладони, и маленькое цветастое су-
Конь-камень
342
щество устремляется вверх, в небеса, в другие руки –
Господни.
- Чего застыл, монах? – крикнул ему Степан. – При-
май мачты, да снасти, и глянь, нет ли течи.
Окрик спустил Арсения с небес на землю, вернув
ему деловой настрой. Пускай простой люд скачет, ра-
дуется и празднует. Для него праздник еще очень дале-
ко впереди, когда взнесутся вверх стены задуманной им
обители...
Мачты установлены, паруса и снасти натянуты, и
сойма, поймав свежий весенний ветер, устремилась на
середину реки. Вместе со Степаном и Арсением пошли
внук рыбака Петька, Гаврила и отец монаха.
Они опробовали лодку и на веслах, и под парусом.
По ветру она шла ходко и легко, чутко слушаясь руля.
Под боковым ветром и на галсах крена практически не
давала и скорость с направлением держала хорошо, не
рыскала. Вострый нос, словно нож масло, прорубал на-
бегающие волны. На веслах, в четыре пары рук, она то-
же шла бойко. Один-два человека навряд ли смогут
долго грести – тяжело, надорвутся. Но подойти к берегу
или пристани можно без особенных усилий.
- Чудо, а не лодка! – восторгался Степан собственным
детищем – Завидую тебе, монаше, на такой сойме не
токмо что на Ладогу – в Северный окиян можно иттить.
Внучок его, Петька, увязавшийся за мужчинами, по-
деловому устроился на носу и высматривал льдины или
плывущие коряги, дабы не врезаться в них и не покале-
чить новоиспеченное суденышко.
Радость же Арсения от первого спуска чуть-чуть ом-
рачила небольшая течь, но рыбак его успокоил. Дес-
кать, так оно и должно быть: по первости любое судно
дает протечку – доски должны притереться, вица на-
Глава семнадцатаz. Путь
343
бухнуть, тогда все щели закроются и скорлупка будет
непромокаемая. Помимо этого предстояло еще раз смо-
лить борта в два-три слоя, чтобы хватило на долгое пу-
тешествие и не на один год – во время похода монаху
найдется о чем беспокоиться, кроме как о щелях в соб-
ственной посудине.
Народ на берегу, пока они ходили вниз по Волхову,
почти до самой Лисьей Горы и обратно, устроил на-
стоящее гулянье. Горели костры, играла музыка – дуд-
ки, гусли, трещетки – парни и девки с криками и хохо-
том танцевали. Откуда ни возьмись появились продав-
цы пива, кваса, сладостей. Малые детки сновали туда-
сюда вне себя от творящегося вокруг веселья.
- Прямо не христианский праздник святого Благо-
вещения, языческое разгулье какое-то! – подивился Ка-
лязин.
- Нет, старик, неправда твоя. – возразил Арсений –
Время сложное ныне, неспокойное, народу несладко
живется, много горестей пришлось перенесть, а еще
больше предстоит. Вот и радуется любому счастливому
моменту. А для люда новгородского наша лодка, да мой
обет – суть истинно христианские деяния, коим и воз-
радоваться, и отпраздновать не грех.
Они подошли к мосткам. Малой Петька выскочил из
лодки, подтянул ее к берегу за швартовый конец. Тут
же к сойме из толпы выскочили давешние мужички.
- Куда? – басовитым голосом вопросил Степана са-
мый старший из них.
- Обратно, вестимо, ишшо смолить будем.
- Навались!
И мужики ловко вытащили сойму вместе с пассажи-
рами на берег, подхватили на руки и понесли обратно
Конь-камень
344
к сараю. Арсений и Степан настолько изумились сему
поступку, что даже не смогли ничего вымолвить.
Монах, будто сквозь туман, создающий ощущение
некой сказочности, былинности происходящего, рас-
сматривал проплывающие мимо него веселящиеся лица
– мужские, женские, детские. Непокрытые русоволосые
головы закрыли собой весь берег, шапки непрестанно
взлетали вверх. Радостный гомон стоял такой, что каза-
лось, закричи – не услышишь собственного голоса.
- Ты что это? – Степан толкнул в бок монаха.
- Не пойму о чем ты, рыбак?
– Да плачешь, аки баба худая, когда впору радовать-
ся!
Только сейчас Арсений почувствовал, что по его ще-
кам, впервые со дня прибытия в Новгород со Святой
Горы, текут слезы...
Минул еще месяц, который прошел для Арсения в
непрестанных хлопотах. Он получал у архиепископа
грамоту на строительство обители, закупал необходи-
мый инструмент и всяческую утварь для жизни. Одежу
с собой он выбирал простую, но хорошего качества – не
лапти и дерюгу, а сапоги кожаные и крепкие, суконные
или полотняные, рубахи с портками, куртки на меху и
без оного. Поход предстоял долгий, неизвестно, когда
удастся вернуться в Новгород. А как обитель основана
будет, там уже и не до возвращений вовсе, пока не воз-
несутся стены.
Монах понимал, что одному в такое предприятие
пускаться не сподручно, однако не знал, кого позвать с
собою. Самому навязываться и призывать не хотелось, а
по воле никто не просился.
Глава семнадцатаz. Путь
345
Однажды вечером, когда он сидел у Степана в избе –
они только что положили очередной слой смолы и под-
конопатили щели – в дверь робко постучали. Рыбак
удивленно поднял брови – кого это еще принесло? – и
пошел открывать.
За порогом стоял Гаврила.
Огромный и уже седой медник мялся и робел, слов-
но отроковица пред свадебным ложем.
- Ты чегой-то пришел на ночь глядя? – Калязин не
особо привечал гостей, даже тех, кто были в знакомых у
его друзей.
- Да вот, Арсения дома не застал, подумал – здесь
найду... Тута он?
- Ну здесь. Чего тебе от него надобно?
- Разговор есть.
Степан помолчал некоторое время, смеряя медника
недовольным взглядом.
- Ну ладно, проходи, неча разговоры на ветру разго-
варивать.
Гаврила прошел в избу, перекрестился на красный
угол, поклонился хозяйке, сидевшей у очага за рукоде-
лием, да подсел к столу.
- Здравствуй, Гаврила, с чем пожаловал? – Арсений
был весьма удивлен визитом бывшего мастера.
Медник поднял на монаха зеленые глаза, подергал
себя кулаком за бороду и выпалил:
- Возьми меня с собой!
- Но...
Однако Гаврила не дал молвить ни слова, упал на
пол на колени и затараторил:
- Христом Богом молю – возьми с собой. Я как на
лодке, во исполнение твоего обета построенной, про-
шелся, так покой и сон потерял. Все вокруг мне обрыд-
Конь-камень
346
ло и противно стало: и ремесло мое и стяжательство.
Подумать только: ужо пять десятков годин, как я все
только о деньгах думаю. Не могу больше. Хочу с тобой
податься, обитель во славу Богородицы возводить, да
молиться Господу. Детки выросли, супруга померла –
ничто меня в миру не держит. Возьми послушником,
али ишшо кем...
Арсений, потерявший на мгновение дар речи, опом-
нился.
- Да что ты, что ты, мастер, встань с колен-то! Это же
здорово! Я тебе и передать не могу, как рад. С удоволь-
ствием возьму тебя с собой! Я и просить, и надеяться не
мог...
Они обнялись.
Калязин, наблюдавший с порога разыгравшуюся
сцену, только крякнул.
- Ну, вот тебе, монах, и попутчик сыскался, где не
ждали. Осталось только рулевого найтить – вот и пол-
ный состав будет.
Рулевой сыскался в новоотстроенной обители на
Лисьей Горе, куда Арсений зашел проститься с Ила-
рионом. За пару дней до этого в монастырь постучался
молодой отрок по имени Василий, возжелавший отойти
от мирских дел и принять ангельский образ. Однако,
после пожара было восстановлено далеко не все, и в
обители просто не было лишнего места, посему игумен
не мог принять парнишку, но предложил ему отпра-
виться с Арсением и стать одним из созидателей буду-
щего монастыря. Отрок согласился.
Глава семнадцатаz. Путь
347
Так была собрана команда для похода по Нево-морю.
В само путешествие было порешено выдвинуться с на-
чалом травня24.
- Спасибо тебе, Степан, за все – за лодку, за обучение
мое, да за советы бывалого морехода, благослови тебя
Господи.
- Тебе же удачи, монах, а благословений у тебя и без
моего предостаточно.
Они крепко обнялись. Затем Арсений отвязал с поя-
са кожаный кошель.
- Вот возьми. Здесь остаток платы за лодку.
- Не надо! Не возьму и не упрашивай! – попытался
воспротивиться рыбак.
- Бери, бери! – Арсений силой вложил деньги в ши-
рокую ладонь старика – Тебе внуков взрастить надобно!
- Спасибо.
Они обнялись еще раз.
Провожать сойму вышло гораздо меньше народу,
нежели на первый спуск. Оно и понятно: память люд-
ская коротка – что там было с месяц назад, да кто его
помнит? Приехал Илларион из монастыря, Иоанн с не-
большой свитой, родители Арсеньевы, да несколько че-
ловек с околотка – вот и все сборище.
Оно и к лучшему. Чем скромнее, тем у диавола
меньше возможностей для искуса.
Наконец все прощания были сказаны, все слезы про-
литы, Арсений поцеловал мать и отца, запрыгнул в
лодку и оттолкнулся веслом от мостков...
24 Май месяц по древнеславянскому календарю.
Конь-камень
348
Ладога встретила их неприветливым северным вет-
ром. Шквалистым, порывистым. Только они пытались
натягивать паруса, как лодку начинало раскачивать
так, что она чуть не черпала воду бортами. Черные вы-
сокие волны, словно огромные разверстые пасти, бро-
сались на их, ставшее вдруг таким хрупким и безза-
щитным, суденышко, стремясь поглотить его, разбить и
унести на дно Нево-моря.
Арсений с Гаврилой несколько раз садились на вес-
ла, Васька оставался на руле, и пытались грести супро-
тив ветра, но их неумолимо сносило в устье Волхова.
Даже великая и стремительная река здесь присмирила
свой бег, сдавшись под напором небесной стихии.
- Что делать-то будем, монаше? Эдак мы до лета в
Ладогу не выйдем. – вопросил Арсения хмурый и ус-
тавший Гаврила.
- Молиться будем... молиться...
- Молимся, молимся... Ужо вторые сутки от берега
отойти не можем – ветр не пускает. – подал голос Васи-
лий.
- Укрепи сердце свое в вере Христовой, брат мой. И
не пристало послушнику речи такие молвить! – при-
стыдил отрока Арсений.
Они стояли в высоких, выше человеческого роста,
прибрежных камышах, густо покрывавших берега
устья. Только здесь и можно было спрятаться от разы-
гравшейся стихии. Все трое вымокли под волнами и не-
сколько раз начинавшемся дождем и замерзли под про-
низывающим ветром, который не давал даже развести
костер на берегу и приготовить горячую пищу.
Монах беспрестанно возносил молитвы Господу и
Богородице, однако все оставалось тщетным. Погода не
только не улучшалась, а становилась хуже с каждым ча-
Глава семнадцатаz. Путь
349
сом. Все небо заволокло черными грозовыми облаками,
среди которых мелькали яркие молнии, что не предве-
щало ничего хорошего. Надвигалась настоящая буря.
- Бросайте якоря, братья.
Арсений отложил весло и прошел в нос ладьи, где
под промасленным кожаным тентом лежали их пожит-
ки. Он вынул оттуда свою суму, развязал и достал из
нее сверток с иконой.
- Пресвятая Дева, яви свой лик чудотворный, затвори
хляби и дай нам ветр попутный и укажи место святое,
где вознесет главы обитель во славу твою...
Он развернул пергаменты, закрывающие кипарисо-
вую доску. Богоматерь глянула на него с иконы, и мо-
наху показалось, что она улыбается ему доброй мате-
ринской улыбкой. Он прикрыл глаза и погрузился в
молитву...
Несколько часов провел Арсений без движения над
иконой. Попутчики уже стали беспокоиться о здоровье
своего предводителя, как заметили, что свинцовые ту-
чи, нависшие над Ладогой стали проясняться, светлеть,
молнии исчезли, в просветах между облаками показа-
лось солнца, а с берега потянуло легким попутным ве-
терком.
- Аминь! – Арсений осенил себя крестом и огляделся
по сторонам. – Выбирайте якоря, братья, да разворачи-
вайте паруса – отплываем.
Ладья резво летела на волнах, вспарывая их своим
вострым носом. Юго-западный ветер туго натягивал
паруса и гнал ее вперед вдоль восточного побережья
Нево-моря. Минула седмица пути. Несколько раз пут-
ников застигали внезапные шквалы, дважды они напа-
рывались на камни, но стоически сносили все тяготы и
Конь-камень
350
невзгоды, продолжая двигаться вперед. Им встретилось
не мало островов, больших и малых, но все либо пока-
зались Арсению не достаточно уединенными, либо бы-
ли совершенно не пригодны для обитания.
Однажды утром в тумане впереди замаячил неболь-
шой скалистый остров. Гаврила, стоявший на вахте,
разбудил Арсения.
- Смотри, монах. Что там впереди?
Арсений вгляделся в туман, скрывающий очертания
небольшого клочка суши, вырастающего у них на пути.
- Пристанем, Гаврила. Нам все равно роздых нужен –
за семь дён ни у кого уже сил не осталось. Погода бла-
гоприятствует, так хоть огонь разведем, согреемся.
Они разбудили Василия и сели с медником на весла.
Через час ладья бросила якорь близ берега, и монах
по мелководью выбрался на остров. Каково же было его
изумление, когда поднявшись по каменистому склону,
он увидал небольшой деревянный скит, обнесенный
тесовым забором.
Солнце встало, разогнав туман, и открыло Арсению
всю окружающую картину. С запада шумел лесами
большой остров, на севере проглядывался берег Ладоги,
а на востоке расположилась группа из нескольких таких
же небольших островков.
Монах подобрал полы мокрой рясы и побрел к ски-
ту.
Три дня они пробыли в гостеприимных стенах древ-
него монастыря, основанного преподобными Сергием
и Германом, и жившими здесь в пещерах. По преданию
сам апостол Андрей освятил сии места, однако на
Глава семнадцатаz. Путь
351
большом острове до сих пор проживала бесопоклонная
корела, от которой братии не было житья.
Нынешний настоятель монастыря – игумен Сергий –
встретил путников со всем радушием. Менее духовно
стойкие Гаврила и Василий обрадовались твердой зем-
ле, горячей пище, бане и чистой постели. Арсений же
долго общался с отцом Сергием, рассказал ему о святом
обете и выслушал предложение остаться в их обители.
Однако многочисленность братии смутила его, да и по-
лучалось, что данное Богородице слово не будет до
конца им исполнено, ибо не он построит монастырь, а
подвижется в уже созданном. Монах отверг предложе-
ние игумена, и утром четвертого дня они вновь снаря-
дились в путь.
На сей раз ветер погнал их на запад.
Они обогнули с севера большой лесистый остров,
что местные карельские рыбари именовали Валмои.
Здесь было расположено древнее Велесово капище, на
котором до сих пор происходили обряды.
- Вот нехристи поганые! – ругался на чем свет стоит
медник, не в силах сдержать праведный гнев свой – Да
разве возможно такое безбожие гнусное! Это в землях,
кои сам Андрей Первозванный посетил, неся учение
Господа нашего!
- Не надо, Гаврила, не бери грех на душу. И здесь
просияет свет истинной веры, а исполнение моего обе-
та будет его проводником.
- Дай то Бог. – продолжал ворчать седой бородач.
День пути прошел удачно: ярко светило солнце и
дул попутный восточный ветер. Однако к вечеру пого-
да начала ухудшаться, небо затянуло тучами, которые
Конь-камень
352
разродились проливным дождем, вставшим настоящей
стеной.
Стихия бушевала всю ночь. Гигантские валы швыря-
ли лодку из стороны в сторону, а сильный ветер уве-
ренно натягивал паруса. Сойма летела вперед в чер-
нильную тьму. Путники ни на мгновение не сомкнули
глаз. Василий стоял на руле, а Гаврила с Арсением от-
чаянно всматривались вперед - в стену дождя и беше-
ную пляску волн.
Арсений не знал, что выбрать. Убрать паруса, озна-
чало остаться под этим дожде во власти волн, которые и
без того грозили захлестнуть суденышко. Нестись впе-
ред? Но так можно и разбиться на невидимых из-за бу-
ри рифах и отмелях.
- Что делать будем, медник?
- А что делать – вперед плыть. Здесь, посреди штор-
ма, оставаться нельзя – погибнем, прости Господи.
- Держитесь, братья. – прокричал Арсений спутни-
кам - Сие есть наказание нам от Богородицы за то, что
слабы духом и обрадовались крову и постеле и впусти-
ли мысли черные, прекращение обета сулящие. От-
риньте страхи ночные, не убойтися смерти, ибо Пре-
святая Дева защитит пасынков своих, как бывало не раз.
Коли есть путь единственный – плыть вперед, так пой-
дем им, отдав судьбу нашу на волю Божию!
«Заступница усердная, Мати Господа Вышняго! Ты
еси всем xристианом помощь и заступление, паче же в
бедах сущим. Призри ныне с высоты святыя Твоея и на
ны, с верою покланяющияся пречистому образу Твое-
му, и яви, молим Тя, скорую помощь Твою по морю
плавающим и от ветров бурных тяжкия скорби терпя-
щим. Подвигни и вся православныя христианы на спа-
Глава семнадцатаz. Путь
353
сение в водах утопающих, и воздаждь подвизающимся о
сем богатыя милости и щедроты Твоя. Се бо, на образ
Твой взирающе, Тебе, яко милостивно сущей с нами,
приносим смиренная моления наша. Не имамы бо ни
иныя помощи, ни инаго предстательства, ни утешения,
токмо Тебе, о Мати всех скорбящих и напаствуемых. Ты
по Бозе наша Надежда и Заступница, и на Тя уповаю-
ще, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Тебе пре-
даем во веки веков. Аминь.»
Монах чувствовал всем своим естеством, как лодка
дышала и пела под ударами волн. Ох, прав был Степан
Калязин, дай ему Господь долгого здравия, что шитые
вицей борта могут много вынести. Вот и сейчас, не
смотря на бушующую непогоду, сойма не давала течи.
Только бы на отмель не вылететь!
Паруса трепетали на ветру. Лодка неслась вперед как
птица, прорубая валы с пенными барашками на вер-
шинах. Ночь была настолько темна, что на три сажени
впереди уже не было ничего видно. Путники вымокли
под проливным дождем Арсений и Гаврила постоянно
отчерпывали скапливающуюся на дне лодки воду от
дождя и волн.
Внезапно корпус соймы содрогнулся от страшного
удара. Киль отчаянно затрещал, но выдержал. Василий,
сидящий у руля на кормовой банке, не удержался и по-
валился на дно, прямо на Гаврилу. Арсений ухватился
за переднюю мачту, чтобы не вылететь из лодки.
- Что случилось? – медник вылез из-под юного по-
слушника, свалившегося ему на голову.
- Не знаю, братья, сдается мне, что мы налетели на
мель.
Конь-камень
354
Арсений скинул сапоги и закатал подол рясы. Вынув
весло из уключины, он потыкал им перед лодкой, а за-
тем сам перелез за борт. Через несколько мгновений
сквозь шум дождя, ветра и волн до оставшихся в сойме
донесся его голос:
- Бросайте якоря и выносите вещи. Мы пристали к
берегу.
Под дождем и в темноте они выволокли пожитки из
ладьи, кое-как развели костер из припасенных еще в
монастыре дров, согрелись и просушились. А по утру
выяснили, куда их вынесло бурей.
Как оказалось, стихия забросила путников чуть юж-
нее устья Узервы25, на которой стоит город Корела26 –
столица Корельского княжества – да проходит торго-
вый путь из шведского Выборга в Ладогу. Сии места
были не так безлюдны, нежели восточное побережье
Нево-моря. На озере близ устья виднелись паруса ры-
бацких лодок, с запада тянуло дымом поселений, а на
юго-востоке, у самого горизонта, сквозь утреннюю
дымку проступали очертания зеленого острова, при
одном взгляде на который у Арсения защемило сердце.
Ветер был попутный и будто специально гнал пут-
ников к этому месту. Уже после полудня они подошли
к острову. Вытянутый с севера на юг, он был весь по-
росший густым сосняком, некоторые деревья были на-
стоящими исполинами – их кроны, устремленные к
солнцу, выдавались из общей массы леса аж на не-
сколько саженей.
- Лепота! – восхитился Гаврила.
25 Современная река Вуокса
26 Нынешний Приозерск
Глава семнадцатаz. Путь
355
Вокруг действительно стояла благодать. Ярко свети-
ло солнце, играя в соснах изумрудными переливами.
Белые чайки носились над водой кругами, покрикивая
и периодически выхватывая из волн рыбеху. У брега
плескались многочисленные нерпы – их темно-серые
спинки с рисунком из черных с белым кантом колец
блестели влагой, а смешные мордочки с черными буси-
нами глаз провожали лодку. То одна, то другая зверюга
мелькала вблизи соймы, сильное и гибкое тело скользи-
ло в воде, влекомое мощными ластами. Иногда они
умильно выскакивали рядом и пытались ткнуться мор-
дашкой в лодку. Василий, никогда не видавший столь
диковинных тварей вживую, хотя не базаре в Новгоро-
де часто продавали их шкуры и жир, кидался к борту,
перевешивался, стремясь схватить руками нерпу. Звери
пугались ретивого отрока и стремглав уносились прочь.
- Сдурел совсем! А ну как она тебя кусит? – осадил
послушника Арсений.
- И правильно! – добавил медник – Чтобы неповадно
было тварь божию пугать понапрасну!
Василий ничего не ответил, только во все глаза смот-
рел по сторонам, как бы не упустить очередного водно-
го зверя.
Пройдя вдоль крутого обрывистого берега, обра-
щенного в сторону Корелы, они высадились на не-
большой песчаной отмели на юго-западной оконечно-
сти увиденного ими куска суши. Арсений, даже не до-
ждавшись, пока бросят якоря, выскочил из ладьи и по-
бежал вглубь, в лесную чащобу, вскарабкался по песча-
ному откосу и исчез среди высоких елей и сосен, густо
покрывающих берег.
Конь-камень
356
Пропадал монах несколько часов. За время его отсут-
ствия Гаврила с Василием успели соорудить костер, со-
стряпать еду и просушить вымокшие в бурю вещи. По-
степенно смеркалось, и медник с послушником стали
беспокоиться за судьбу своего предводителя, когда он
появился, выйдя прямо по воде из-за мыса чуть южнее
места их стоянки. Выражение его лица было настолько
озабоченным, что спутники ничего не стали спраши-
вать – одумается, сам расскажет.
Монах молча поставил у костра мокрые сапоги, сел
на песок и принял из рук Гаврилы плошку с похлебкой.
Поев, он вытер усы тыльной стороной ладони и лишь
тогда вымолвил:
- Вельми странное сие место, братья. Понеже чувст-
вую к нему и приязнь и неприязнь в одно время. Поче-
му так – не понимаю. Что вы скажете?
Медник задумался, почесал затылок.
- Остров на вид хорош. Не велик шибко, но и не мал.
Лес на нем есть – опять же обитель строить из чего буде.
Грибов, да ягод много, наверное. Рыба рядом – он мах-
нул рукой в сторону озера – Пропитание всегда найдет-
ся. Однако, Корела близко, путь водный из нее в Ладогу
и Новгород близко лежит, рыбаков много. Проходное
место получается. Я слыхал, что севернее еще много
островов есть, нас бурею сюда вынесло. Может, попы-
тать счастия и отправиться дальше на поиски?
- Уразумел тебя, Гаврила. Твое слово, Василий. – по-
вернулся Арсений к молчавшему отроку. Тот чуть не
подпрыгнул от неожиданности.
- Так я же на послушании. Как велите, так оно и бу-
дет.
- Да, зелен, малец! – хлопнул его по плечу медник –
Брат Арсений во твои годы свое разумение имел!
Глава семнадцатаz. Путь
357
Василий смутился, покраснел.
- Так а что. Мне островок по нраву, но и другие тоже
не претят. По воде идти не страшусь – пущего страху,
чем прошлой ночью, вряд ли испытать придется...
- Решено. Пойдем далее. Сейчас спим, а по утру вы-
ступаем.
Конь-камень
358
Глава восемнадцатаz. Изгнание
Утро выдалось спокойное. Не солнечное, но и не
штормовое. Ветер умеренной силы дул с запада. Пут-
ники порешили пройти вдоль острова на веслах, а по-
том уже галсами пойти под парусом на север. Однако,
ожиданиям их не суждено было сбыться.
Когда по левую руку показалось устье Узервы, ветер
вруг резко сменился северным, порывистым и шкваль-
ным. Мореходы спешно прибрали паруса и попытались
вновь сесть на весла, но вдвоем супротив вставших чуть
ли не в полсажени волн им было не выгрести, при-
шлось повернуть назад и вновь пристать к давешнему
острову. Только с противоположной стороны, где на
берегу уже стояло одно небольшое, почти вдвое меньше
их соймы, суденышко.
- Мир тебе, рыбак, помогай Бог во всех делах твоих. –
Арсений приблизился к разбитому на опушке костру,
возле которого сидел щуплый мужиченко. Над костром
попыхивал паром закопченный котелок. Сам мужичок,
одетый в простые одежды – лапти, кожаные портки,
домотканая рубаха – починял сеть.
- Мир и вам, люди добрые? – рыбак оторвался от ра-
зорванной снасти и с испугом посмотрел на непрошен-
ных гостей. Лихих людей в округе много водится, а эти
и вовсе казались странными. Один – в монашьих одеж-
дах, но высокий и жилистый, руки крепкие, как у вои-
на. Другой – здоровый, широкоплечий. Хоть и седой, а
силушка чувствуется.
- Вы кто такие будете?
Глава восемнадцатаz. Изгнание
359
- Мы с Новгорода будем. Я – Арсений, монах Лисо-
горского монастыря, а это – Гаврила, медник. С нами
еще отрок Василий, послушник, но он на бреге остался
лодку стеречь.
- И куда же вы путь держите? – рыбак недоверчиво
оглядывал вновь прибывших и постарался незаметно
вынуть засапожный нож.
- Да ты не бойся нас. – Арсений заметил движение
испуганного мужичка – Мы люди не лихие, мирные.
Ищем место уединенное на Нево-море с целью основа-
ния в оном обители во славу Богородицы. У нас на то
благословения получены, и грамота архиепископская
имеется.
Лицо рыбака смягчилось.
- Ну, коли так, то присаживайтесь к моему огню. Да
вообще, зовите третьего, несите плошки – угощу вас
ухой. Меня, кстати, Филиппом величать.
Вскоре они уже вчетвером сидели возле весело по-
трескивающего костра и ели наваристую рыбную по-
хлебку.
- А остров сей Коневиц зовется. – рассказывал рыбак
– Назван от так посему, что кореляне с окрестных дере-
вень издревле сюда на лето привозили табуны пастись.
Травы на острове хорошие, хищных зверей нет, лихой
люд тоже в стороне. Кони тут за лето множились и жи-
рели. По осени их забирали, а самого лучшего жеребца
забивали во благодарение духам острова. Сие деяние
черное на огромном камне творили, что лежит во глу-
бине острова ближе к западному берегу. Камень сей зо-
вется Конь-камнем. Поговаривают, что корельские
жрецы на нем и иные обряды творили, даже с человец-
кой кровью. Будто до сих пор есть старцы-ведуны, к ко-
им прийтить можно и испросить заклятие на камне ис-
Конь-камень
360
полнить. И оно всенепременно сбудется. Только жрецы
цену за то непомерную берут златом и серебром, посе-
му мало кто к им идет. Вот по камню, да за то, что паст-
бищем служил, остров Коневицем и прозвали.
- Зело дивна история – мрачно заметил Гаврила – Ты
сам-то возле того камня бывал? Дорогу знаешь?
- Бывать бывал и дорогу знаю, только на ночь глядя
и в непогоду не укажу, ибо страх там пуще иных дру-
гих страхов проживает.
- Что за страх-то? – спросил Василий, во все глаза
смотря на разоткровенничавшегося Филиппа.
- Уж я не ведаю, как он прозывается, но обыкновен-
ный люд там и рядом стоять не моги, беги опрометью, а
потом не помни отчего и куда. Вот и я также, было де-
ло, ступил на поляну, где Конь-камень лежит, у меня
тут же зенки черным заволокло, все поджилки затряс-
лись, ноги сами понесли. Очнулся ужо на берегу, в воде
по грудь. Кто видал, а я был тогда с сотоварищами, го-
ворят, что выбежал из лесу и как есть в озеро бросился.
Меня кричали, но не дозвались, думали, что умом тро-
нулся, решил утопиться. Вот так вот, братья.
- Что же, никто это бесовское место обуздать не смог?
– задал свой вопрос монах.
- И-и-и... даже не пытались. Остров далек – кому оно
надобно-то?
- Спасибо тебе, брат Филипп, за рассказ дивный... –
поднялся с места Арсений.
- Ты куда это собрался, монах? – Гаврила тоже вско-
чил на ноги.
- К камню.
- Я с тобой.
- Не надо, останься здесь.
- Да как же так!
Глава восемнадцатаz. Изгнание
361
- Не волнуйся за меня. Я когда по острову ходил, уже
был близко к этому месту. Не страшно оно мне.
- Ну, коли так, тогда ладно... – медник опустился об-
ратно на бревно, на котором сидел, а Арсений развер-
нулся и исчез чащобе.
Начинало смеркаться. Монах широкими шагами ша-
гал по лесу. Высокие ели, сосны, кое-где – осина, ольха,
обступили его со всех сторон, отбрасывая мистические,
шевелящиеся тени. Песчаная почва, покрытая толстым
ковром зеленой сочной травы пружинила под ногами, в
кронах пересвистывались многочисленные пичуги. Но
Арсений не слышал их. Отринув все происходящее во-
круг, он шептал про себя молитву – лишь губы шевели-
лись. Он знал, куда идти – чувствовал. Ноги сами выби-
рали нужное направление.
Пройдя большую часть острова, Арсений вышел к
подножию самой высокой горы, которую он заприме-
тил, еще когда они шли на сойме вдоль берега. И здесь
сердце монаха защемило особенно сильно, ибо места
сии напомнили ему о другой горе – Афон – с коей он
простился около года назад. Он мысленно обратился к
Богородице, которая принесла свет веры на Святую Го-
ру, и дух его вознесся над Коневцом, устремился через
Ладогу, вверх по Волхову, чрез знакомые волоки, Двину
и Днепр, Скифское море, Коровий брод и Архипелаг, и
вот он уже у подножия Афона, чья величественность
заставляет забыть о смерти и ощутить вечность и свет
Христовой веры. Частичку этого света он всегда хранит
глубоко внутри себя, и потому никакие страхи и мерзо-
сти мира не смогут сломить его волю. Монах слышал
прекраснейшие голоса – голоса молящихся святогор-
ских иноков. И некоторые из этих молитв были о нем,
Конь-камень
362
об исполнении его обета. Они придавали сил, окрыля-
ли, заставляли идти вперед, вопреки всему, вопреки
здравому смыслу и самой судьбе...
Арсений вышел не поляну с валуном, когда уже со-
всем стемнело, и луна вступила в свои права, наполнив
мир серебряным сиянием. Огромный камень, сбоку по
форме напоминающий лошадиный череп, лежал по-
среди большой лесной прогалины. Хотя высокие травы
и кустарник обступили его, все равно были видны сле-
ды присутствия человека – несколько старых кострищ
неподалеку, заломленные ветви кустов. И запах смерти,
сильный, перебивающий собой даже тленную вонь бе-
совских отродий, во множестве заполонивших собой
поляну и сам валун.
Ох, не просто так бежал отсюда Филипп. Если бы не
та самая частичка Христовой веры, что сияла в душе
Арсения, то несдобровать и ему.
Шагнув на поляну, он закрыл глаза и положил ладо-
ни на нательный крест. Сотни и тысячи теневых су-
ществ ринулись к нему, стремясь ворваться в душу, в
сознание, разворошить и разбередить его, населить
страхами и ужасами, повергнуть в хаос. Арсений в одно
мгновение испытал на себе миллионы различных смер-
тей – под топором, на виселице, на колу, на костре, от
ножа, от мора, от жутких болезней, от странных уст-
ройств будущего, плюющихся огнем, от жуткого всепо-
глощающего небесного пламени, разрывающего землю,
- обозрил десятки тысяч войн, что были и что будут,
почувствовал боль зарождающейся и гибнущей Все-
ленной, а также сумасшествие души.
Но бесы не сломили его.
Глава восемнадцатаz. Изгнание
363
Он продолжал твердо стоять на ногах и не шелох-
нулся, хотя предательская мысль бежать и броситься в
озеро зародилась в его голове.
Только губы чуть шевелились, шепча молитву.
И вера укрепляла его сердце, страхи разбивались об
нее.
Внезапно бесы отступили. Буря, терзавшая утлую
лодчонку монашьей души, утихла.
Арсений открыл глаза.
И в тот же миг из них брызнули слезы.
Было глубоко за полночь, когда он вернулся в лагерь.
Василий спал – молодой послушник тяжелее всех пе-
реносил путешествие по воде. Любая секунда сна на
суше для него была манной небесной.
Гаврила с рыбаком вели разговор о тонкостях ловли
рыбы в здешних водах. Заслышав поступь монаха они
оба вскочили на ноги.
- Господи Исусе! Брат Арсений, что с тобой? – мед-
ник подскочил к нему и схватил за плечи.
- А что?
- Да ты шатаешься и, вон - все лицо в слезах. Борода
даже мокрая, хоть отжимай. Что там такое?
- Страх там бесовский, Гаврила, пуще чащобы дре-
мучей! Вельми много крови на том камне пролито,
жуткие обряды нехристианские там творились. Нельзя
его так оставлять...
Сказал и замолчал. Медник проводил Арсения к ко-
стру, усадил, налил горячего питья.
- Что делать-то будем, монаше? Негоже православ-
ному люду отступать перед ликом бесовским.
- Негоже то негоже, Гаврила, да не справлюсь я здесь,
не хватит моих силушек.
Конь-камень
364
- Ты что, Арсений! Али вера твоя не крепка?
- Крепка Гаврила, только...
Монах поднял взгляд, и медник отшатнулся, увидев
в нем отражение ужасов, навеянных камнем.
- Теперь ты понимаешь? Я не бесов поганых боюсь –
им веру мою не сломить и душу не заполучить, но по
изгнании их могу я сгинуть безвозвратно и, тем самым,
обет свой не исполнить пред Богородицей...
Гаврила внезапно вскочил на ноги, перемахнул через
костер, отделявший его от монаха, и с размаху ударил
того кулаком в лицо.
- Ты что творишь, изверг! – истошно закричал Фи-
липп и бросился на широкую спину медника, который
явно собирался продолжить избиение – Василий, про-
снись!
Отрок разомкнул очи и не сразу сообразил, что про-
исходит. Увидел машущего пудовыми кулаками седо-
власового Гаврилу, висящего у него на шее рыбака, ва-
ляющегося в беспамятстве на траве Арсения. Протер
глаза, схватил тяжелое весло – все пожитки из соймы,
включая снасти, они перетащили на берег – и со всего
размаха ударил им медника под колени. Ноги гиганта
подогнулись, он бухнулся на траву. Филипп вскочил и
принялся скакать на нем, стараясь смять и утихоми-
рить. Василий тоже приблизился и собирался еще разок
отоварить воздевшего руку на их предводителя, когда
громогласный окрик монаха остановил свару.
- Перестаньте, братья! Это беси поганые нас одолели!
- Господи Исусе! Спаси и сохрани! – забормотал Ва-
силий, отбросив весло и судорожно крестясь. Филипп
слез с поверженного медника и, почему-то похрюкивая,
на карачках пополз к своему месту у костра. Монах вы-
тер кровь вперемежку со слезами с лица краем рясы и
Глава восемнадцатаz. Изгнание
365
сел рядом с Гаврилой, который, сумрачный и угрюмый,
поднялся с земли и принялся отряхиваться.
- Прости, брат Арсений, не хотел. – вымолвил он на-
конец после долгого молчания.
- Не за что тебе у меня прощения просить, брат Гав-
рила. Прав ты. Струсил я, испужался.
- Испужался... – передразнил его медник. – Ты ура-
зумей, что происходит. Ведь ежели так разобраться, то
по всему выходит, что не по своей воле мы здесь оказа-
лись, да и уйти не смогли. Значит, Богородица и Гос-
подь призывают тебя очистить место сие от скверны, а
ты в силах своих сумлеваешься! Значит, ты в Боге сум-
леваешься, что оставит тебя, не придаст тебе стойкости!
- Прав ты, кругом прав...
- Ну и?
Арсений уже хотел было ответить, раскрыл рот, но
вместо слова издал невнятный полувсхлип-полувизг.
Гаврила изумленно поднял брови и в свете костра уви-
дел, как монах выдернул левую руку из травы и замахал
ею в воздухе. На ребре ладони красовались две акку-
ратные рубиновые капли – следы змеиного укуса. Тело
ползучего гада мелькнуло среди стеблей и скрылось во
тьме.
- Мстят мне духи сего места, видать боятся.
Ладонь стала заметно опухать
Арсений помолчал несколько мгновений, разгляды-
вая рану, собираясь с духом и взвешивая свое решение.
Затем встал, осмотрел притихших возле костра после
случившегося спутников и рыбака. Постепенно выра-
жение лица его со слегка испуганного сменилось твер-
дым, волевым и уверенным.
- Проведем ночь сию в молитве, братья, горячей и
истовой. А на завтра проведу я обряд очистительный,
Конь-камень
366
дабы изгнать скверну из сего место. Вся ваша вера хри-
стианская, православная понадобится мне. Очистите
сердца и разум ваши от помыслов недобрых и желаний
греховных, раскройте их навстречу Господу.
С этими словами он подошел к своей суме, остав-
шейся еще со времени возвращения с Афона, развязал
тесемки и вынул сверток с иконой. Перекрестившись,
встал на колени лицом на восток, положил перед собой
сверток.
- Помолимся братья, Господу нашему, Исусу Христу,
Заступнику и Вседержителю...
Гаврила, Василий и Филипп поднялись со своих мест
и присоединились к монаху, как и он встав на колени.
-...Отче наш, Иже еси на небесех! – начал молитву
Арсений, - Да святится имя Твое, да приидет Царствие
Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб
наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги
наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не
введи нас в напасть, но избави нас от лукаваго.
Монах осторожно развернул лежащий перед ним на
сырой вечерней траве сверток. Ночь уже давно полно-
стью вступила в свои права. Погода утихла, и тусклый
свет луны и звезд струился с небосвода сквозь густые
кроны елей, обступивших опушку. Блики догорающего
костра, в который с момента свары никто не догадался
подкинуть дров, маячили по окрестным кустам, созда-
вая причудливые и диковинные тени. Казалось, про-
странство вокруг полно какой-то иной жизни, населено
странными, сказочными и былинными существами.
Глаза внезапно наполнились слезами, и капли соле-
ной влаги – одна, потом другая и следующая – упали на
изображение Богоматери и Младенца. Монах же начал
следующую молитву, уже к Пресвятой Деве:
Глава восемнадцатаz. Изгнание
367
- О чем молить Тебя, чего просить у Тебя? Ты ведь
все видишь, знаешь Сама: посмотри мне в душу и дай
ей то, что ей нужно. Ты, все претерпевшая, все премог-
шая, - все поймешь. Ты, повившая Младенца в яслях и
принявшая Его Своими руками со Креста, Ты одна зна-
ешь всю высоту радости, весь гнет горя. Ты, получив-
шая в усыновление весь род человеческий, взгляни и на
меня с материнской заботой. Из тенет греха приведи
меня к Своему Сыну. Я вижу слезу, оросившую Твой
лик. Это надо мной Ты пролила ее и пусть смоет она
следы моих прегрешений. Вот я пришел, я стою, я жду
Твоего отклика, о Богоматерь, о, Всепетая, о, Владычи-
це! Ничего не прошу, только стою пред Тобой. Только
сердце мое, бедное человеческое сердце, изнемогшее в
тоске по правде, повергаю к Пречистым ногам Твоим,
Владычице! Дай всем, кто зовет Тебя, достигнуть Тобою
вечного дня и лицем к лицу поклониться Тебе.
И словно в ответ на его прошение лик Богородицы
озарился мягким теплым светом, а потом этот свет по-
полз вниз к Младенцу, озарил и его, и голубя в его руке.
«Я уразумел волю Твою, Дева Матерь Божия, укреп-
лю я сердце свое молитвою трепетной, ко Господу воз-
несенною, и даст он мне твердость духа и воли несги-
баемую во исполнение Его повеления...»
Ночь постепенно подходила к концу, восток зани-
мался зарею. Тихая Ладога, какой она бывает очень
редко, готовилась встретить новый день. Легкий ветер
шумел в кровлях прибрежных и островных деревьев,
ранние пичуги сновали в ветвях и перекликались на
своем птичьем наречии, изредка рыбехи плескали в во-
де – то ли прыгали, спасаясь от глубинного хищника, то
ли ловили живность с поверхности, да издали доносил-
ся крик скопы, носящейся над водной гладью. И лишь
Конь-камень
368
одни звуки, не свойственные сим диким местам застав-
ляли редкое зверье навострить уши и удивленно повес-
ти мордой – звуки сильного человеческого голоса, дале-
ко разносившегося окрест, напевно и громко читающе-
го молитвы.
- Господи, не лиши мене небесных Твоих благ. Гос-
поди, избави мя вечных мук. Господи, умом ли или по-
мышлением, словом или делом согреших, прости мя.
Господи, избави мя всякаго неведения и забвения, и ма-
лодушия, и окамененнаго нечувствия. Господи, избави
мя от всякаго искушения. Господи, просвети мое серд-
це, еже помрачи лукавое похотение. Господи, аз яко че-
ловек согреших, Ты же, яко Бог щедр, помилуй мя, видя
немощь души моея. Господи, посли благодать Твою в
помощь мне, да прославлю имя Твое святое. Господи
Иисусе Христе, напиши мя раба Твоего в книзе живот-
ней и даруй ми конец благий. Господи Боже мой, аще и
ничтоже благо сотворих пред Тобою, но даждь ми по
благодати Твоей положити начало благое. Господи, ок-
ропи в сердце моем росу благодати Твоея. Господи не-
бесе и земли, помяни мя грешнаго раба Твоего, студна-
го и нечистаго, во Царствии Твоем. Аминь.
- Аминь...
- Аминь...
- Аминь... – вторят Арсению спутники. Полусонные,
глаза слипаются, но держатся из последних сил, ибо
понимают – на великое дело идти сегодня собрату по
вере, вся их помощь и поддержка духовная и молит-
венная ему необходимы.
Сам монах бодр, будто и не было за плечами ночно-
го бдения, да похода к бесовскому камню, будто и не
досталось ему пудовыми кулаками Гаврилы.
Глава восемнадцатаz. Изгнание
369
- Господи, в покаянии приими мя. Господи, не остави
мене. Господи, не введи мене в напасть. Господи, даждь
ми мысль благу. Господи, даждь ми слезы, и память
смертную, и умиление. Господи, даждь ми помысл ис-
поведания грехов моих. Господи, даждь ми смирение,
целомудрие и послушание. Господи, даждь ми терпе-
ние, великодушие и кротость. Господи, всели в мя ко-
рень благих, страх Твой в сердце мое. Господи, сподоби
мя любити Тя от всея души моея и помышления и тво-
рити во всем волю Твою. Господи, покрый мя от чело-
век некоторых, и бесов, и страстей, и от всякия иныя
неподобныя вещи. Господи, веси, яко твориши, якоже
Ты волиши, да будет воля Твоя и во мне грешнем, яко
благословен еси во веки. Аминь.
- Аминь...
- Аминь...
- Аминь...
Арсений чинно достал из своей сумы водосвятную
чашу и крест. Знаком повелел Василию набрать воды.
Осоловевший от долгого бдения послушник рванулся к
озеру. Когда он вернулся, монах принял сосуд из его
рук и поставил перед иконой. Конечно, освящение
должно происходить на литургии, но молитва и истин-
ная вера позволяют совершить это где угодно и когда
угодно.
- Боже великоименитый, творяй чудеса, имже несть
числа! Прииди к молящимся рабом Твоим, - звонким и
крепким голосом начал Арсений молитву. Гаврила
пихнул локтем под ребра Василия, который стал ва-
литься на земь, засыпая. Филипп отчаянно тер глаза.
- ...Владыко: пошли Дух Твой Святый и освяти воду
сию, и даждь ей благодать избавления и благословение
Иорданово: сотвори ю источник нетления, освящения
Конь-камень
370
дар, грехом разрешение, недугов исцеление, бесом по-
гибель, противным силам неприступну, Ангельския
крепости исполнену: яко да вси почерпающии ю и при-
емлющии от нея имеют на очищение души и тела, на
исцеление вредом, в изменение страстем, во оставление
грехов, в отгнание всякаго зла, на окропление и освя-
щение домов и на всяку пользу подобну. И елика аще
что в домех, или на месте правоверно живущих сия во-
да окропит, да отымется всяка нечистота, да избавит от
всякаго вреда, ниже тамо да водворяется дух губитель-
ный, ниже воздух вредящий, да отбежит всякое мечта-
ние и навет крыющагося врага, а аще нечто есть, еже,
или здравию живущих завидит, или покою, окроплени-
ем сия воды да отразится. Яко да благословися и про-
славися пречестное и великолепое имя Твое, Отца и
Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков.
Аминь...
Арсений взял тяжелое распятие за верх и трижды
провел концом его основания крестообразно по по-
верхности воды в чаше.
- Аминь...
- Аминь...
- Аминь...
В начале бе Слово и Слово бе у Бога и Бог бе Слово.
Сей бе искони у Бога. Вся Тем быша, и без Него ничто-
же бысть, еже бысть. В Том живот бе, и живот бе свет
человеком. И свет во тьме светится, и тьма его не объ-
ят...
Он вышел к поляне с камнем ровно в полдень, когда
непривычно яркое и ласковое северное солнце стояло
высоко в зените. Сквозь стволы сосен просвечивали
Глава восемнадцатаz. Изгнание
371
близкие с запада воды озера – тихие и приветливые,
словно никогда не знавшие шквалистых ветров и бурь,
ломающих борта ладей и утопляющих иных корабелов.
Лес на острове был в основном сосновый. Гигантские
вековые исполины высоко вздымали свои вечнозеленые
кроны. Кое-де встречалась береза, много было малин-
ника, густо увешанного яркими красными ягодами. А
вот место вокруг камня сплошь поросло мрачными тол-
стыми елями, словно стремящимися сокрыть нечто
темное в тени своих раскидистых лап, будто ведьмино
кольцо окружило камень, зажатый между тремя круп-
ными соснами. Даже живность вся, в изобилии шны-
ряющая по острову – монах несколько раз видел зайца,
слышал дятлов, дроздов и прочих птах, даже молодой
перепел вспорхнул у него из-под ног по пути сюда –
сторонилась темного места. Чуть только он ступил под
темные кроны елей, затихли птицы на ветвях, букашки
в траве, только пара ползучих гадов подали шипением
весть о приближении человека. Ох, не просто так здесь
сей камень оказался, словно сама матушка-природа
схоронить его пытается от глаз чужих. А может и на-
оборот – мир от него, чтобы не видел гранитный валун
окружающего его, не сеял зло окрест. Однако, не сдер-
жать демонов в этой клетке.
Арсений выбрал на некотором удалении, сажени в
три от камня свободное место, расчистил его от веток,
шишек и травы, постелил на землю чистый рушник27,
положил на него икону, потребник28, кадило, серебря-
27 Полотенце
28 У старообрядцев (совр. - требник) - богослужебная книга, содер-
жащая чинопоследования Таинств и других священнодействий,
совершаемых церковью в особых случаях и не входящих в состав
Конь-камень
372
ную водосвятную чашу и кропило29, четки намотал на
запястье правой руки. В руках остался большой сереб-
ряный крест, подаренный ему архиепископом Иоан-
ном. Был он бос и в одной власянице30, перепоясанной
грубой бичевой.
Седце билось в груди, словно вольная птаха в клетке.
Монах ощутил в ладонях тяжесть прохладного благо-
родного металла, коснулся пальцами фигурки Христа,
и тотчас душа его освободилась от мелких страхов и
противоречий, стала чиста и спокойна.
«Господи, на тя уповаю!»
Он оставил распятие висеть на шнуре на груди, сам
взял в руки чашу и кропило и пошел вкруг камня по
ходу солнца...
Два шага – взмах, два шага – взмах...
И с каждым взмахом капли святой воды летят на ро-
зовые гранитные бока огромного валуна, замершего
посреди острова в бескрайнем Нево-море.
И с каждой каплей, попадающей на него, камень все
отчетливей и отчетливей вздрагивал, словно гигантское
морщинистокожее животное, заснувшее до поры на по-
ляне.
Арсений видел своими очами, как начали шевелить-
ся гранитные складки, как неповторимый узор камня
поплыл, стал перемещаться по его поверхности.
Валун задышал, зашевелился...
храмового (общественного) богослужения суточного, седмичного и
годового круга.
29 Кисть, употребляемая для окропления освященной водой при
совершении некоторых христианских обрядов.
30 Длинная грубая рубашка из волос или козьей шерсти, которую
монахи носили на голом теле в знак усмирения плоти
Глава восемнадцатаz. Изгнание
373
Капля – вздрог, капля – вздрог...
Все сильнее, резче, будто пытаясь сорваться с неви-
димой привязи, уйти из-под спуда.
Но огромный вес, три сосны, приковавшие к земле и
тяжесть грехов, произведенных на нем, не пускают, не
дают уйти, увернуться от летящих с кропила дерзкого
монаха святых капель, прожигающих в шкуре камня
настоящие язвы и росчерки, из которых начинает стру-
иться легкий дымок.
Арсений шел вкруг валуна в полной тишине – во-
круг смолкли все звуки от хруста веток и плеска волн
вдали до пения птиц и шуршания гадов в траве. Жутко
это было, жутко и страшно – идти в полной тишине по
враждебному затаившемуся лесу вокруг древнего язы-
ческого алтаря, всей кожей ощущая взоры сидящих в
нем незримых бесов. Волосы шевелились на голове мо-
наха, спину покрыл холодный пот, однако рука остава-
лась тверда, окропляя валун, и ноги ни разу не сбились
с шага.
Пройдя круг, он остановился перед рушником, опус-
тил на него чашу и кисть, встал на колени, раскрыл по-
требник.
Валун курился, исходил мелкими струйками белесо-
го пара, словно раненое во многих местах животное на
лютой стуже, дышал, переливался всеми оттенками се-
рого и розового, постанывал, скрежетал и ухал.
Было ли это на самом деле, либо сие есть морок, на-
веянный нечистой силой, Арсений не знал. Беси суще-
ствуют на этом свете, и возможности их безграничны по
сравнению с человеческими. Но это до тех пор, пока
они не сталкиваются с верой в Бога, коя суть стержень
духа и смысл жизни каждого христианина.
Конь-камень
374
- На вас, духи нечистыя, духи лукавыя, роде без-
стыдный, гнусный, корень заблуждения, начало безза-
кония, древо гpеxa, - ровно и чисто зазвучал на бесов-
ской поляне голос монаха. Одного, окруженного враж-
дебным лесом, рядом с чудовищным по величине и су-
ти своей кровавой камнем - дрова геенския, пища огня,
лукавыя демоны, услаждающияся запахом жертвеннаго
дыма, чада диавола, противники создания Божия, ле-
тающие нод небесами, летающия на воздусе, летающия
в эфире, сущия на земли, в глубине, живущия в горах,
покоющияся в лесах, обитающия на кладбищах, пребы-
вающия на стогнах, проникающия в горы, скрываю-
щияся в разселины скал, покоющияся в рощах, скры-
вающияся в пустынех и подобных местах, укрываю-
щияся под сению дерев, тростника, папируса, кувшин-
ки, сбивающия с путей, сидящия под водами, увлекаю-
щия к утесам, плавающия по рекам, блуждающия по
пропастям, исходящия от источник водных, ночующия
на стогнах, кружащияся в безсветных местах, обитаю-
щия в банях и идеже бе приходящия, демоны лукавыи,
покоющияся на водах, сохраняемыя на отмщение в
пещь вечную, в наказание непрестающее...
Молитва продолжалась, и постепенно все перечис-
ленные в ней страхи стали проступать вокруг. Нет, они
не материализовались в виде косматых уродливых су-
ществ, с рогами, крыльями и хвостами, как их привыч-
но рисуют сказки и прочие небылицы, нет, они встали
куда более страшными картинами.
Ибо диавол не пугал Христа, он его искушал...
Из камня вышла совершенно нагая девица – отроче-
ское воспоминание тогда еще Ярослава об празднике
Ивана Купалы, когда они голые прыгали через костры
и гонялись за молодухами. Все приятели его тогда стали
Глава восемнадцатаz. Изгнание
375
мужчинами. Лишь он никого не поймал и провел ночь
в одиночестве в стогу на дальнем сенокосе. Те девушки
были одеты длиннополые беленые рубахи, насквозь
просвечивающие на фоне костров, а эта...
Нагая, загорелая кожа блестит на солнце. Черные,
как смоль, волосы ниспадают до ягодиц, высокие пол-
ные груди покачиваются в такт шагам, бедра, приот-
крывая срамоту, разведены.
Она шагает вперед, еще ближе. Арсения вдруг про-
бивает озноб. Глубокие карие глаза магнитят к себе, за-
тягивают, заставляют забыть обо всем на свете...
Нет!
Твердо и четко монах осеняет себя крестным знаме-
нем, а на девицу вздевается кропило...
-... на мучение огненное, на пытку лютую, в наказа-
ние жестокое, – на вас и на род ваш безстыдный, на род
ваш разнообразный, на вид ваш странный, не на вид, не
на изображение, не на образ, не на создание Божие...
Взмах кропила, капли летят вперед, касаются бар-
хатной кожи... Девица пошатывается, ей все труднее
идти, словно невидимые палки ударяют в ее тело. Она
тянется к Арсению из последних сил, ее пальцы каса-
ются края иконы...
- ...Запретит вам Бог вечный, ведущий сокровенная,
невидимый, нетленный, неизреченный, неописуемый,
неизъяснимый, безначальный, единоначальный, неро-
жденный, рожденный, вечный, неизменный, безсмерт-
ный, Боже, едине имеяй безсмертие, обитаяй непри-
ступно, Егоже никтоже от человек не виде и не може
видети. Он повелевает вам — духовом нечистым, царст-
Конь-камень
376
вуюяй Боже, Господь господствующим, Зиждителю вся-
ческим, Творче всего, Создателю человеков, Владыка
душам...
И тут вся поляна озаряется бешено ревущим, все-
сжигающим пламенем, которое обрушивается на скло-
нившегося над четками и потребником монаха...
Власяница вспыхнула на нем, словно пороховой за-
пал, внезапно поднявшийся ветер сдул пепел, и Арсе-
ний обнаружил себя стоящим голым в толпе других го-
лых и изможденных людей – мужчин и женщин, детей,
стариков, средних лет, всех вперемешку. Они, и он в
том числе, были истощены настолько, что руки и ноги
представлял собой настоящий скелет, ребра проступа-
ли сквозь кожу, груди женщин и мошны мужчин бол-
тались словно тряпки. И все они стояли в гигантской
очереди на убийство. Неподалеку другие люди, сытые
и здоровые, в ладной теплой одежде незнакомого Арсе-
нию фасона и ткани и блестящие сапоги с круглыми
носами и узкими высокими голенищами, стреляли - это
слово и понятие откуда ни возьмись всплыло в голове
монаха – по изможденным из длинных палок. Те пада-
ли прямо на других поверженных. Одетые переходили
к следующим, а к куче трупов подходили несколько го-
лых, но менее ослабленных людей, уносили мертвых и
складывали их на большую четырехколесную телегу,
стоящую неподалеку.
Все это было настолько чудовищно, что даже Арсе-
ний, привыкший к грязи, брани и простым отношени-
ям его времени – око за око, зуб за зуб – остолбенел. В
Новгороде убить могут за просто так, по пьяни или на
спор, но есть вечевой суд, коий не одобрит сие действо.
А тут такое... Такого даже монголы не творят – любите-
Глава восемнадцатаz. Изгнание
377
ли насильничать жен и устраивать пиры на помостах,
под которыми лежат живые люди...
Но вот подошла его очередь. Арсений увидел жерло
странной палки, изрыгающей огонь, и холодные бес-
страстные глаза целящегося в него отрока...
- ...имеяй власть над животом и смертию, наказуюяй
и снова исцелеваяй, низводяй до врат адовых и возво-
дяй, гордым противляяйся, смиренным же даяй благо-
дать, седяй на высоких и на смиренныя призираяй,
Творче всех архангелов, царю всех сил, воздвигий небе-
са и водрузивый твердь, утвердивый луну, зажегий
звезды, основавый землю, утвердивый горы и постави-
вый на весах и на чашах весовых холми, сотворивый ис-
точницы и учинивый бездны и древа соделавый плодо-
носны и различныя древа поставивый, сотворивый зве-
ри движущияся и летающыя повелением явивый, изме-
ривый небо пядию и землю горстию, нечестивых ис-
требляяй, гордых погубляяй потопом, праведнаго же
Ноя спасый в ковчезе, Адама за преслушание изгнавый,
и разбойника за послушание в рай приявый, Авеля
приявый и Каина проклявый, Еноха преложивый и
падших ангел в узы мрака низвергий во ад, предав я со-
блюдати на суд наказания ради, Содом и Гоморру по-
паливый и Ниневию ради покаяния помиловавый, Лота
спасый и жену его за неверие обративый в столп, Ав-
раама обогативый и Авимелеха наказавый, Иякова воз-
любивый и Исава возненавидевый, Исаака по обетова-
нию в жертву живую приявый, Иосифа сохранивый и
египтянку посрамивый, Моисея спасый и фараона по-
разивый, последи же евреев спасый и египтян потопи-
вый в глубине, Моисея и народ утвердивый и Ваала ис-
требивый...
Конь-камень
378
Он снова сидел на поляне, вцепившись трясущимися
руками в потребник и крест. Опаленные губы читают
молитву, остатки власяницы черным пеплом осели на
плечах. Чаша закоптилась снаружи, только святая вода
блестит хрустальной чистотой. Икона чуть светилась в
наступившей среди бела дня темноте. А вокруг твори-
лось что-то несусветное, заставляющее волосы на голове
прийти в движение, а дыхание пресечься. Вековые ели
и сосны шевелились, выворачивая корни из земли и
двигались к монаху, обступали его, накрывали ветвями,
сдавливали шершавыми стволами. Он почувствовал как
мелкие сучки протыкают кожу, как она трещит и лопа-
ется, невероятная боль от сминаемых мышц и сухожи-
лий затопила сознание, стремясь заставить перестать
думать, позабыть обо всем на свете, желать лишь одного
– избавления от нее.
— ...Им заклинаю вас, духи нечистые, Богом, призи-
рающим на землю и заставляющим ю трястися, прика-
сающимся к горам и дымятся, — Им заклинаю вас, духи
нечистые, безстыдные, Богом, Егоже ради трепещет вся
тварь, посылащим молнию, одевающим небо облаки,
уготовляющим земли дождь, прозябающим траву ско-
том и злак на службу человеком, дати пищу им во благо
время; давшу Ти им, соберут; отверзшу Ти руку, всяче-
ская исполнятся благости. Тако силою сиею повелеваю
вам, духовом нечистым и тем, иже повинуются вам —
выйти из человека сего, и не являтися, но удалитися; и
не глаголите: мы человеком изгоняемся, духи скверныя
и нечистыя. Яко аз, грешный и смиренный, немощен
пред Богом моим: аз есмь земля и прах, и бысть изгнан-
Глава восемнадцатаz. Изгнание
379
ным словом. Тако дарована благодать сыновом челове-
ческим, верующим в Него...
Он стоял в толпе одетых в непонятные одежды низ-
корослых раскосых людей и, как и они, смотрел в небе-
са, с которых доносился глас трубный. Под облаками
парили два огромных осьмиконечных креста, только
вот нижнее перекрестие у них было прямым, а не ко-
сым, как должно быть.
Арсений осенил себя крестным знаменем.
И в тот момент, как пальцы его коснулись левого
плеча, от одного из поднебесных крестов отделилось
нечто маленькое и начало падать вниз, а в воздухе по-
вис высокий, тонкий, неприятно режущий уши свист.
Окружающие стали разбегаться кто куда, что-то лопоча
на своем непонятном птичьем языке – японском, вновь
вспыхнуло озарение в голове монаха. А черный пред-
мет с воем приближался к земле. Вот он упал за домами,
и мгновение спустя раздался оглушительный грохот,
словно сотни молний ударили одновременно в одно и
тоже время, к небесам взметнулся черный столб дыма,
ослепительная вспышка света выжгла монаху глазницы
до тла, опалила до костей все тело, а поднявшийся ура-
ган подхватил сухой костяк на воздух и понес его вме-
сте с остатками других людей, стен и крыш домов, ме-
бели, столбов и металлических самоходных телег...
- ...Сказавый учеником: духов изгоните, прокажен-
ных очищайте, даром получисте, даром дадите, — Он
повелевает вам — духам нечистым удалитися от сего
человека, у Бога Сый, Бог Слово Отчее, удалилитися от
всякаго члена его: от головы, чела, ушей, очей, бровей,
носа, слез, губ, десен, зубов, языка, уст, позвоночника,
Конь-камень
380
дыхательных каналов, горла, шеи, ключиц, плечей,
спины, мышц, предплечья, рук, пальцев, груди, сосцев,
сердца, желудка, печени, селезенки, почек, желчи, ре-
бер, реберных хрящей, чрева, пупа, чресл, крепости,
лодыжек, бедер, колен, голеней, икр, ступни, пальцев
ножных, ногтей, подошв, от влас главных до влас нож-
ных, от десной страны до шуей, и от внутренних орга-
нов до наружных, костей, ребер, мозгов, связей и от все-
го тела...
Он вновь сидел на черной перекореженной поляне
перед пульсирующим ярко-алым светом раскаленным
камнем. Валун, словно живое недремлющее око внима-
тельно, пристально и угрожающе следил за Арсением.
Лес вокруг, насколько хватало взора, был выжжен.
Черные лысые стволы торчали вповалку из такой чер-
ной земли, под низким свинцовым с фиолетовыми
всполохами небом, с которого крупными хлопьями сы-
пал черный снег в исходящее паром, кипящее Нево-
море...
- ...Заклинаю вас, звездовидныя, глухия, немыя, кос-
ноязычныя, безстыдныя, делающия безумными, удер-
живающия явык, скрежещущия зубы, вызывающия сле-
зы, угрюмыя, схватывающия сердца, делающия раз-
слабленными, производящия убийства, вызывающия
привидения, являющияся в призраках, пугающия,
болтливыя, производящия оцепенение, наводящия
уныние, ввергающия в огнь, влекущия в пустыни, го-
нящия в могилы. Да не будеть общения с ними ни в
пище, ни в питии, ни во сне, ни в бодрствовании, ни в
деле, ни в отдыхе, ни в пробуждении, ни во всяком вхо-
де и исходе, ни в надевании одежд, ни в раздевании, ни
Глава восемнадцатаz. Изгнание
381
нощию, ни днем, или утром, или в полдень, ни вече-
ром, яко аз не молюся вам в обращении к вам, в фи-
миамех или в возлиянии или возлиянии вина, или в ла-
дане, или в пролитии крови, но крепкому и живому;
живо бо слово Божие и действенно и острейше паче
всякаго меча обоюду остра и проходящее даже до раз-
деления души и же и духа, членов же и мозгов, и суди-
телно помышлением и мыслем сердечным, и яко несть
тварь неявленна пред Ним, но вся обнажена и открыта
пред очами Его...
Внезапно камень ринулся на монаха, вобрал его в се-
бя, окутал тело, оставив снаружи лишь голову, на кото-
рую, откуда ни возьмись, наделась металлическая клет-
ка с широким раструбом напротив лица. Свет вокруг на
мгновение погас, а когда зажегся вновь, он был желтый
и неприятный, бьющий прямо в глаза и высвечиваю-
щий силуэт сидящего на раструбе маленького пуши-
стого зверька с узкой мордой, торчащими круглыми
ушами и длинным лысым хвостом.
Крыса!
Арсений задергался, но в толще камня, он не мог
пошевелить даже пальцем. Попытался закричать, но все
звуки потонули в ватном густом воздухе.
Крыса медленно развернулась в сторону лица мона-
ха. Принюхалась и осторожно, вразвалку, приблизи-
лась. Поняв, что ей ничего не угрожает, тварь приня-
лась деловито ощупывать передними лапами возник-
шую пред ней живую преграду. Мягкие усы ее непри-
ятно щекотали кожу Арсения.
Нет! Дрожь омерзения охватила все тело монаха.
Господи, нет!
Господи!
Конь-камень
382
Он вдруг осознал, что этот страх оказался настолько
реален, что заставил его позабыть о молитве!
Господи, нет!
Губы не шевелились, впрочем, как и нос, и веки.
Двигались только глаза, неотрывно следящие за кры-
сой.
Господи!!! Арсений мысленно возопил к Богу, про-
рывая накрывший его колпак бесчувствия, и в тот миг,
как слова молитвы полились дальше в его мыслях, кры-
са с радостным визгом впилась зубами ему в нижнюю
губу.
Свет погас.
- ...К вам слово, иже изгонит вас в огнь вечный, уго-
тованный вам, духам нечистым. Сего ради не противте-
ся дуси нечистыя, но помяните суд, уготованный вам, и
подчинитеся божественному словеси, дабы и в сем не
имети вам оправдания, глаголющим: мы не слышали
имени Твоего нарицаемаго и удалилися, владыко. За-
клинаю вас, духи нечистые Iсусом Христом, Спасителем
всех, Сыном Божиим Единородным и Ангелом великаго
совета, от отеческаго лона происшедшим преже всех
век, Имже все сотворено, видимое же и невидимое, в
последния дни пришедшим к нам от девственной ут-
робы и исцелившим всяку болезнь и всяку немощь, со-
крушившим вас и погрузившим в море. Изгоняемыя же
Им и низвергаемыя в пропасть, вы исповедаете Его, гла-
голя: о, что нам и Тебе, Сыне Бога живаго?..
Он висел в полной темноте, в которой не было ни
даже намека на свет - абсолютная, кромешная, чер-
нильная ночь, - и вокруг не было ничего. Ни пола, ни
Глава восемнадцатаz. Изгнание
383
потолка, ни стен, ни верха, ни низа. Ни единого звука
не доносилось до его ушей.
Где я?
Что со мной?
Руки, ноги голова двигались, но ощутить это движе-
ние было почти невозможно. Арсений только понимал,
что двигается, но не чувствовал оного.
Что со мной?!
Разум его завибрировал, точно колокол от удара тя-
желого языка.
Беси поганые! Все сие есть ваши происки!
Губы, которые были где-то далеко, за несколько
верст отсюда, продолжили читать молитву.
- ...Пришел еси преже времени мучити нас. Им за-
клинаю вас, духи нечистыя, при Понтие Пилате испо-
ведавшим доброе исповедание, заушенным, биенным,
претерпевшим бичевание, распятым и погребенным и в
третий день возставшим, совозставившим тела святых,
явившим Себя преже всего Марии и Mapфe, последи же
Своим учеником, восшедшим на небеса и седшим одес-
ную Отца и паки грядущим со славою судити живым и
мертвым, Егоже царствию несть конца, пославшим
Своих учеников проповедати слово сие во вся народы и
крестити верующих во имя Отца и Сына и Святаго Ду-
ха...
Прошло мгновение. Или час? Или вечность?
Сколько он тут висит? Что там творится на острове?
Воображение тут же нарисовало себе разного рода
жуткие картины: вот он грудой паленого мяса лежит
посреди выжженного леса, а вот он вплавлен заживо в
твердь могучего и темного Конь-камня, а рядом с ним
Конь-камень
384
торчат головы его сотоварищей – Гаврилы, Василия и
Филиппа...
Бог ты мой!
Он вдруг почувствовал прикосновение к спине, ру-
кам и ногам чего-то шершавого и теплого.
Дерево!
Ладони и ступни пронзила резкая острая боль, будто
в них вонзились железные гвозди, голову стянуло чем-
то колючим, по лицу потекла теплая кровь.
Я распят?
Я – распят!!!
Господи!!!
Укрепи свое сердце, монах! Ибо сие есть токмо что
мираж бесовский, а друзи твои сейчас сидят и молятся в
помощь тебе неоценимую...
- ...изгнати вас вскоре от человеческаго рода и заста-
вити вас не имети общения с храмом сим, но чрез про-
изнесенныя им заклинания очиститися ему от всякаго
сатанинскаго действа, исцелитися ему чрез возрожде-
ние водою и Святым Духом, яко подобает поклонение и
слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.
- Аминь! – почти весело, с радостью.
Но ничего не происходит.
И вот тут-то Арсения пробило, и все затаенные стра-
хи и ужасы ринулись в его душу.
- Царице моя Преблагая, надеждо моя, Богородице,
Приятелище сирых и странных Предстательнице,
скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице! Зри-
ши мою беду зриши мою скорбь, помози ми, яко не-
мощну, окорми мя, яко странна. Обиду мою веси, раз-
Глава восемнадцатаz. Изгнание
385
реши ту, яко волиши: яко не имам иныя помощи разве
Тебе, ни иныя Предстательницы, ни благия Утеши-
тельницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши
мя и покрыеши во веки веков. Аминь.
Аминь... Аминь... Аминь... Разнеслось под черными
сводами неведомого пространства. И оно внезапно дало
трещину, раскололось и осыпалось.
Арсений, черный, уставший, изможденный стоял на
коленях на поляне, вцепившись обеими руками в икону
Богоматери. Когда, в какой момент он отложил потреб-
ник и взялся за образ, монах не ведал. Видимо тогда,
когда пребывал в бесовском наваждении.
С камнем же происходили страшные метаморфозы.
Он дышал, пульсировал, то раздувался почти в два раза,
то вновь опадал до привычный размеров, а вокруг и над
ним стоял настоящий смерч из мелких крылатых чер-
ных существ. Воздух наполнял их жуткий то ли визг, то
ли вой, режущий уши и кружащий голову. Они носи-
лись вокруг валуна по немыслимым траекториям, и
число их с каждым мгновением становились все больше
и больше.
«Вот и вышли беси из камня.» - подумал монах –
«Спасибо тебе, Пречистая Дева!»
Он не чувствовал рук. Казалось, что они намертво
прикипели к светлому образу. Арсений медленно встал
с колен, прижал икону к груди и еле слышно прошеп-
тал:
- Изыди!
Мерзкие крылатые твари вспыхнули словно пересу-
шенная на солнце солома. Дикий нечеловеческий вопль
их боли заставил монаха даже отшатнуться, из ушей и
Конь-камень
386
носа его пошла кровь. Но он не опустил сделавшийся
внезапно свинцовым образ, продолжил стоять и смот-
реть, как гибнут адские твари.
Столб огня вознесся до небес. Сгорая, бесы опадали
тяжелым серым пеплом, который подхватывал неболь-
шой ветер и относил на юго-западную оконечность
острова, к тому самому песчаному мысу, на котором
впервые высадились Арсений со спутниками.
Так прошел час.
Или вечность.
Или мгновение, показавшееся вечностью.
Наконец, поток тварей иссяк, камень перестал бур-
лить и светиться. Арсений, тяжело дыша, опустился на
траву. Бережно положил икону и испил святой воды, а
затем взял в руки крест и вознес благодарственную мо-
литву Господу и Богородице. Окончив молиться, он
встал, перекрестил камень, окропил его остатками свя-
той воды, собрал с земли свои вещи и, пошатываясь от
усталости, пошел на берег.
Напрямую из-за густого ельника туда было не вый-
ти. Монах взял севернее – там колючие лапы были по-
реже и не так сильно терзали нагое тело. Прежде, чем
нырнуть под сень тяжелых ветвей, он оглянулся на ва-
лун и остановился приглядываясь.
Арсений не рассмотрел камень, когда пришел – он
показался ему бесформенной серой громадой, но сей-
час в нем виделись отчетливые очертании лошадиной
головы. Святая вода оставила мощные шрамы на ка-
менной шкуре, которые обозначили глазницы, скулы и
пасть благородного животного на розовом гранитном
валуне. Лежи спокойно, гигантскй череп, больше тебя
не потревожат дикими обрядами и черной кровью.
Глава восемнадцатаz. Изгнание
387
Монах в последний раз перекрестил камень и пошел
прочь.
Серый пепел продолжал грязным дождем опадать в
Нево-море. Такое количество чертей, бесов и прочей
нечисти изгнал монах из камня, что сожженные остан-
ки их образовали настоящую косу, далеко выходящую в
озеро. Арсений снял с себя власяницу, умыл руки и ли-
цо в водах Ладоги, перепоясал голые чресла рушником,
подхватил на плечо суму с иконой и другими вещами,
бросил последний взгляд на мыс и не поверил своим
глазам.
Под грязно-серым дождем у самой кромки воды сто-
ял дивный жеребец. Чисто-белая шкура его перелива-
лась жемчужным сиянием, снежная грива чуть волно-
валась на ветру. Он переступал с ноги ногу и тоже
смотрел на монаха. Так прошло несколько мгновений, а
затем конь исчез.
Стоял, и внезапно его не стало, будто растаял в воз-
духе.
Арсений поприглядывался немного, но за стеной
пепельного дождя не смог ничего высмотреть, перекре-
стился и зашагал в лагерь.
Уже начало смеркаться, когда он вышел на опушку с
приветливым костром, у которого коротали время его
товарищи. Василий спал – молод еще, что с него возь-
мешь. Гаврила сидел, погруженный в неумелую, но ис-
товую молитву. Филипп кашеварил. Он-то первым и
заприметил монаха, вышедшего из леса. Деревянный
черпак с горячим содержимым полетел в сторону, а сам
рыбак с криком «Чур меня, чур!» повалился на спину.
- Ты что творишь, изверг! – взревел Гаврила, которо-
му содержимое половнику попало за шиворот. Медник
Конь-камень
388
вскочил на ноги и хотел уже было наподдать незадач-
ливому кашевару, как краем глаза заметил стоящего у
опушки Арсения, повернулся к нему и остолбенел.
Монах являл собой устрашающее зрелище.
Голый, исхудавший, с грязным рушником на бедрах,
он походил на ожившие мощи или труп. Все тело было
усыпано пеплом, мокрую от пота власяницу он держал
в руках, глаза почернели и ввалились, спутанные воло-
сы и борода торчали в разные стороны.
- Господи Боже, брат Арсений, ты ли это?
Медник подскочил к монаху и практически подхва-
тил его на руки. Он поднес Арсения к костру, усадил,
укрыл шерстяным одеялом. Очнувшийся от ужаса Фи-
липп налил ему чашку рыбного отвара. Монах с благо-
дарностью принял заботу спутников, выпил бульон и
заговорил, отвечая на немые вопросы.
- Все хорошо, братья. Господь придал мне сил в
борьбе с бесовскими отродьями, и были они изгнаны из
камня и сгорели в святом огне.
- Господь Всемогущий! – подал голос Василий.
- Проснулся наконец! – Гаврила вне себя от радости
носился вокруг костра и Арсения, стараясь хоть как-то
скрасить жизнь монаху – Давай вставай, да тащи боль-
шой котел, воду нагревать будем, а то на брата Арсения
смотреть страшно – весь черны, аки черт, токмо что се-
рой не пахнет и дым не идет.
- Не надо, брат Гаврила, я лучше омовение в водах
Нево-моря совершу. Оно правильнее будет.
- И то верно. – почесал затылок медник. – Так пой-
дем, тогда.
Он поднял монаха и повел его, закутанного в одеяло,
на берег. Василий поспешил за ними, а Филипп остался
у костра доваривать уху.
Глава восемнадцатаz. Изгнание
389
Лишь под утро закончил Арсений свой рассказ об
изгнании им бесов. Спутники слушали его, раскрыв
рты и непрестанно ужасаясь, ибо таких страхов они ни-
когда не слыхивали. Чуть только монах умолк, Василий
и Гаврила, не сговариваясь, вскочили на ноги и броси-
лись снаряжать лодку. На изумленный вопрос монаха,
куда это они собрались, стар и млад ответили, что они
всенепременно должны взглянуть на место великого
противостояния. Гаврила и Филипп видели свозь дере-
вья дым, вырыващийся к небесам, но побоялись идти на
помощь Арсению.
Поляна предстала их глазам совершенно обыкно-
венной. Камень был обыкновенным камнем, только
очень большим. Приветливо шумели вокруг деревья,
на ветвях которых перекликались птицы. О вчерашнем
событии напоминала лишь примятая трава там, где си-
дел Арсений, и множество мелких дырочек на поверх-
ности валуна – следы от капель святой воды. Было и
еще одно напоминание, представшее изумленному
взору медника и послушника, когда они еще только
шли вдоль берега и приближались к поляне – длинная
узкая песчаная коса, возникшая на месте мыса, к кото-
рому путники пристали в первый раз.
- Ой, чудны дела твои, Господи. Ужели такое воз-
можно, чтобы за один день лоно земли-матушки пере-
менилось! – подал изумленный голос Гаврила – Это бе-
си поганые, видать, от молитвы твоей, брат Арсений,
праведной спасаясь, решили себе мост на берег Ладоги
навести, ибо нет им по воде ходу. Да не успели, погиб-
ли в огне святом. Куда же они путь держали? В какую
чертову заводь?
- Ох, и горазд же ты небылицы плести, брат Гаврила.
Вот ведь глава уже седа, а все как малое дитятко. – по-
Конь-камень
390
журил медника сидящий на корме Арсений - Того гля-
дишь, кто услышит, так и поверит тебе, порешит, что
оно так и было взаправду.
- А что? Не было?
- Не знаю. Быть может, все чтоя вам рассказал, лишь
в видениях моих было, а косу эту мы попросту с вами не
заприметили.
Днем они распрощались с Филиппом, который от-
правился дальше на промысел. Рыбак рассказал им
подробно все, что знал об иных местах Ладоги, поведал,
что на севере есть множество других безлюдных и уе-
диненных островов. Арсений решил провести этот день
на Коневце, поднабраться сил для продолжения путе-
шествия, а с утра отправиться дальше. Он дал товари-
щам заниматься своими делами, а сам предался сну.
Вечером же произошло еще одно чудесное событие.
Василий, вернувшийся с прогулки по острову и при-
несший с собой огромную корзину грибов с удивлени-
ем спросил монаха:
- Отец Арсений, скажи, а зажил ли змеиный укус на
твоей ладони.
- Зажил, будто и не бывало. А что тебя тревожит, сы-
не.
- Да я сейчас, почитай, что весь остров обошел, соби-
рательством занимаясь, а ни одного ползучего гада не
встретил, хотя места здесь для них благоприятственные.
- Что же это выходит? – засмеялся Арсений – Я вместе
с бесами из камня и всех змей с острова изгнал?
Утро выдалось безветренное и безоблачное, какое
редко бывает на Нево-море. Вода была ровная и глад-
кая, словно поверхность серебряного полированного
Глава восемнадцатаz. Изгнание
391
зеркала. Редкие чайки скользили над озером, высмат-
ривая рыбех.
«Пред бурей затишье!» - подумал монах, однако же
помолился, благословил своих спутников на дорогу и
велел отчаливать.
Несколько часов они шли на веслах по ровной и
гладкой воде, сменяя друг друга. Сойма скользила
словно птица, и вот вскоре по левую руку показалось
устье Узервы, с замершими возле него по причине шти-
ля рыбацкими суденышками. Арсений с Гаврилой под-
налегли и прошли еще около двух или трех миль, как
погода внезапно испортилась.
Буквально за считанные мгновения небо, только что
бывшее голубым и приветливым потемнело, фиолето-
вые облака закрыли весь горизонт. Солнце скрылось и
лишь изредка пропускало свои лучи в разрывы между
тучами. Поднявшийся сильный порывистый северный
ветер вздыбил озеро, заиграл на нем высокими валами с
пенистыми барашками на вершинах. Лодка заплясала
на волнах, управлять ею стало невозможно, а грести
против ветра и подавно.
- Что происходит, монах? – возопил Гаврила, пере-
крикивая свист и вой ветра.
- Не знаю. Видать, не по нраву Господу наше реше-
ние об отъезде. Разворачивай, медник, сойму кормой к
ветру. Делать нечего – пойдем назад.
Они налегли на весла, Василий повернул перо руля в
сторону, и лодка, грозя опрокинуться на разыгравших-
ся волнах, развернулась и стремглав полетела назад,
будто влекомая невидимой силой. А когда впереди,
сквозь пелену начавшегося дождя, замаячила зелень
острова, все трое услыхали странные звуки. Будто бы
колокольным звоном встречал их Коневец.
Конь-камень
392
И не простым звоном.
Настоящее северное многоголосие разлилось над
разбушевавшейся Ладогой. Вот гулко и басовито зазву-
чал большой колокол, за ним несколько раз ударил
средний, потом малый и самый малый, и вновь. Торже-
ственный перезвон заглушал плеск волн, свист ветра и
шум дождя, гася их не только на слух, но на самом деле.
Тучи стали расходится, порывы ветра утихли, прогля-
нуло солнце – Нево-море вновь стало приветливым и
ласковым.
- Вы слышите, братья? – Арсений изумленно вопро-
сил у спутников. Те в ответ только закивали, продолжая
наслаждаться божественными звуками, которые стано-
вились все громче и отчетливее по мере приближения
соймы к острову.
- Это благодать Божия снисходит на места сии. Ви-
димо, предначертано нам здесь остаться и возвести
обитель в честь Пресвятой Богородицы. Не напрасно
длань ея привела нас на сей остров и дала силы для
очищения его от нечисти поганой, ибо повторили мы
путь Ея на Святую Гору Афон. И Она пыталась уйти с
того острова, но буря трижды прибивала ее корабль ко
брегу. Так пристанем же и мы, братья, к острову Коне-
вец, и примем жребий наш – основать на нем святую
обитель.
Они налегли на весла и вскоре ладья уткнулась но-
сом в прибрежный песок. Арсений выскочил из соймы,
упал на колени и поцеловал землю. Гаврила и Василий
последовали его примеру. В голове у каждого продол-
жал звучать дивный звон.
- О Благодатная Владычице наша Богородице, При-
снодево, приими от нас сие благодарственное хвалеб-
Глава восемнадцатаz. Изгнание
393
ное пение и вознеси ко Творцу и Зиждителю нашему
теплыя молитвы Твоя за нас недостойных, да простит
Он, Милосердый, нам вся грехи наша, помыслы лука-
выя и нечистыя, дела скверныя. О Госпоже Пресвятая,
умилосердися и низпосли дар по коегождо потребе: бо-
лящия исцели, скорбящия утеши, заблуждшия вразу-
ми, охрани младенцы, воспитай и научи юныя, ободри
и настави мужи и жены, поддержи и согрей старыя, из-
бави от всяких бед и напастей и от вечнаго мучения, да
всегда воспевающе Твою Материнскую любовь, восхва-
ляем всем сердцем Сына Твоего, со Отцем Его и Святым
Духом, во веки веков. Аминь.
- Аминь...
- Аминь...
Конь-камень
394
Глава девятнадцатаz. На Коневец
Он очнулся от собственного крика, который набат-
ным колоколом звучал в ушах и, казалось, сотрясал все
тело. Осознав себя, он перестал кричать и медленно от-
крыл глаза.
Все тот же чердак, маленькое оконце в торцевой
стенке, стеклянный бокс, компьютер, монитор, кушет-
ка, кресло пусто – видимо баба Аня отлучилась по ка-
ким-то делам
Андрей осмотрел себя. Никаких особенных измене-
ний не произошло. Ожогов от божественного огня, ис-
ходившего от образа, не наблюдается, к руке идет пла-
стиковая трубка капельницы, сам он все также привя-
зан к кровати, а вот тело... все мышцы его, все вены бы-
ли вздуты и чудовищно напряжены, будто он подни-
мал нечто очень тяжелое. Андрей попытался пошеве-
лить рукой, и у него это получилось далеко не сразу.
Сначала один палец пошевелился, следом другой, затем
кисть, предплечье отошло от напряжения. Спустя не-
сколько минут он сумел расслабиться полностью и по-
пытался оторвать тело от простыни. Ноодеревенолое
тело отказалось слушаться, и Кочет повалился обратно
на кушетку.
- Э, милок, - услышал он над собой голос бабы Ани –
Ты так сильно резко не вставай, не надо. Шутка ли –
трое суток в одной позе пролежал! Сейчас я тебя отвя-
жу, прийдешь в себя, вот тогда и подняться можно.
Андрей согласно кивнул.
Старушка стояла возле кушетки в своем неизменном
белом платке, в белом халате и ласково ему улыбалась.
- Здравствуй, бабушка. Как все прошло?
Глава девятнадцатаz. На Коневец
395
- Доброе утро, внучек. Вроде как, все хорошо, толь-
ко...
Баба Аня потупила взор и замолчала на несколько
долгих мгновений.
- Не знаю я, что с тобой, не ведаю... впервые моя те-
рапия не помогла... все показатели, что не в норме бы-
ли, так на месте и остались, только лечение твой орга-
низм подточило...
- И что же мне делать? Ещае раз под ваш аппарат?
- Нет, что ты. Такую вещь простой человек, дай Бог,
один раз вынесет. Просто причаститься надобно – вот и
все.
Андрей откинул голову и посмотрел на потолок.
- Так я даже не крещеный.
- Это не беда, родимый. Покреститься всегда не
поздно. Я тебя к отцу Владимиру отправлю, что во Ус-
пенском соборе Тихвинского монастыря служит. Он те-
бя и покрестит и причастит.
- А Коневец?
- Коневец? – прищурилась старушка. Лицо ее стало
очень серьезным. Она подошла к Андрею, присела с
ним рядом, проделала над ним какие-то пассы руками,
от которых Кочет почувствовал значительное облегче-
ние во всем теле, потом взяла со столика стакан воды и
дала ему напиться.
- Коневец, милый... – продолжила она, когда Кочет
смог нормально сесть – А расскажи-ка мне, что ты пом-
нишь из видений этих трех дней? Были они у тебя?
Андрей задумался.
- Все помню. До мельчайших подробностей. Инте-
ресно, кто он, этот монах?
Конь-камень
396
- Я думаю, что на Коневце и узнаешь, а вот покре-
ститься и принять святое причастие тебе надо, чем бы-
стрее, тем лучше.
Весь этот день Андрей приходил в себя, разминал
мышцы, которые после трех суток застоя слушались его
весьма неохотно, отъедался. Неудавшееся лечение от-
няло у парня очень много сил. Собственно, таким обес-
силенным он себя не чувствовал никогда – еле волочил
ноги. Да уж, права баба Аня насчет второго раза – такое
не каждый выдержит, умрет от истощения. Кочету ка-
залось, что он похудел килограмм на десять.
Он думал, что Бадабера оставит его еще у себя погос-
тить, но старушка велела ему собирать вещи и завтра с
утра отправляться в Тихвин. Мотивировала она это тем,
что завтра суббота, а соответственно, его, Андрея, по-
крестят и воцерковят, а послезавтра после литургии он
примет причастие. Кочет не сопротивлялся, его смуща-
ло лишь собственное слабое состояние. Однако, баба
Аня предусмотрела и это.
- Ну, милок, давай-ка посидим не дорожку.
Они присели за ставшим уже таким привычным и
родным просторным столом в гостиной бадабериного
дома.
- Вроде как, я тебе все собрала. Пироги, кваску кув-
шинчик, яичков, настойки моей... Так?
- Все так, бабушка, только как я это поволоку? Свои
ноги едва передвигаю. Мне же еще машину из кювета
вытаскивать.
Баба Аня снарядила Кочета «по полной программе».
Он едва сумел затолкать все ее презенты, в основном
Глава девятнадцатаz. На Коневец
397
съедобного свойства, в свою сумку, которая после этого
стала совершенно неподъемной.
- Ты не беспокойся, родимый, все хорошо будет.
Главное помни: причастие принять надобно непремен-
но. Не забудешь?
- Не забуду. – в тысячный раз повторил Андрей.
- Ну, пойдем.
Старушка встала из-за стола. Сегодня на ней, по слу-
чаю торжественных проводов гостя был джинсовый са-
рафан до пят, под которым щеголяла белая футболка-
поло. Платок на голове был также белым, но в мелень-
кий бирюзовый горошек.
Баба Аня помогла Андрею вынести сумку на крыль-
цо, а потом и дотащить ее до края болота, где его ждало
самое необычное средство передвижения – Буян, за-
пряженный в небольшие деревянные нарты31 с широ-
кими полозьями. Пес отчаянно грыз постромки – ему
явно не нравилась роль извозной скотинки.
- Ну, Буянчик, милый. – Баба Аня погладила го по
загривку - Ты Андрюшу до села довези, а там и обрат-
но. Надо же гостя уважить.
Пес прорычал что-то недовольное, означающее, ве-
роятно, «Свалился тут на мою голову!», но грызть уп-
ряжь перестал и даже встал в стойку.
Андрей с трудом закинул сумку на передок, а сам
было встал сзади на полозья, как видел не раз в филь-
мах про Аляску и Дикий Север. Однако, баба Аня зама-
хала на него руками:
- Что ты, что ты! Седай перед, сзади тебе, такому сла-
бому, не выстоять.
31 Узкие длинные сани, предназначенные для езды на упряжках из
собак.
Конь-камень
398
Кочет перебрался вперед, на что Буян недовольно
зарычал.
- Ну, прощай, родимый. Благослови тебя Господи!
- Прощайте, баба Аня. Дай Бог вам долгих лет, и спа-
сибо.
Старушка троекратно расцеловала Андрея, перекре-
стила и что-то шепнула псу, который рванул вперед.
Вот и еще один этап такой загадочной жизни остался
позади. Грустно было покидать гостеприимный и столь
интересный дом загадочной старушки. Что теперь да-
лее?
Кочет ожидал, что сани будут идти по болоту мед-
ленно и грузно, однако ошибся. Буян оказался весьма
резвой скотинкой и бежал вперед как заправский рысак
– только мох летел из-под лап. Нарты скользили легко,
на кочках практически не прыгали, и очень скоро пока-
зался близкий край поля, на котором попыхивал соля-
ровым дымом знакомый трактор с греческой надписью
на борту.
- Здырово, Андрюха! – Леонтий, видимо, никогда не
расставался с замусоленным потухшим «бычком» «Бе-
ломора» - Дывай сюды, свою сумку.
Он подошел к саням, попытался пнуть грязным са-
погом огрызнувшегося на него Буяна, но фантастиче-
ский пес невероятным образом в самый последний мо-
мент увернулся.
- Вот твырюга! – восхитился тракторист – Ныкогда
мне его не пнуть! Чыго сыдишь? Пыйдем!
Леня довез Андрея до Чаголино и повернул в сторо-
ну Пяхты. После спуска с горки Кочет попросил оста-
новиться и выглянул из кабины посмотреть на свой не-
счастный «Фольксваген». С дороги ничего не было
Глава девятнадцатаz. На Коневец
399
видно. Он вылез из трактора, подошел к канаве и раз-
двинул кусты.
Глазам его предстал ржавый остов машины с выби-
тыми стеклами и сгнившим салоном. Марку еще можно
было распознать, но цвет кузова и обивки – однозначно
нет.
«Что за чертовщина? Всего же неделя прошла!»
- Ить, вона как оно, ёкарный быбай! – услышал он
сзади голос тракториста – Все, паря, крынты твоей мы-
шынке пришли...
- А как он так?
- Тык лыгко! Зылась в трыктор. Тебе исчо на ывтобус
поспеть надобно. Я в Тыхвин не пыеду – менты за ылка-
голь оштрафуют.
- В нашых лесах всякы всячына могет быть. – выгова-
ривал Леня погрустневшему Андрею по пути до Пяхты
– Тут не токмо што мышынка в три дня сгниет – цель-
ный сыстав с лесом прыпадет и не сыщется. Бырмуд-
ский трыугольник отдыхает!
Леня посадил Кочета на автобус – престарелые ПА-
Зики уже сменились более новыми, но не сильно безо-
пасными и комфортными «китайцами» - завещал не
забывать о должном ему «стыкане», и на прощание так
сдавил ладонь, что аж хрустнули кости.
Поездка на автобусе чуть не обернулась для Андрея
катастрофой – сказалась жуткая усталость организма.
Он чуть не потерял сознание от тряски, запаха бензина
и духоты. Голова кружилась, во рту пересохло, а сла-
бость во всем теле настала такая, что он упал, сходя на
Тихвинском вокзале. Услышал в свой адрес: «Вот пьянь!
Молодой, а нажрался!». Сидящие на скамейке бабульки
тут же включили его в список пересудов. Но Кочету
Конь-камень
400
было все равно. Он доволок сумку до ближайшего
ларька и купил банку охлажденного энергетического
напитка.
Адская смесь кофеина, таурина, аскорбиновой ки-
слоты и углекислого газа разорвалась в желудке подоб-
но водородной бомбе. Два глотка он успел сделать, а
затем рухнул на колени, и его вытошнило прямо на ас-
фальт.
«Ну точно – пьянь!»
Андрей поднялся и пошатываясь, волоча за собой
сумку, подошел к скамейке. Сидящие на ней бабульки
сдвинулись на край, оставив в его распоряжении при-
личный кусок седалища. Кочет расположился на нем и
достал из бадабериных припасов кувшинчик с квасом,
чудом не расколотившийся во время поездки. Старин-
ное русское зелье оказалось более действенно, нежели
новейшее изобретение пищевой промышленности.
Ушли сухость во рту, жажда и слабость. Сил, конечно,
особо не прибавилось, но, по крайней мере, он смог
встать и сам поднял свою сумку. Закинув ее на плечо,
Андрей отправился искать в Тихвине Тихвинскую ули-
цу.
Успенский собор был великолепен. Он поражал сво-
ей необычностью снаружи: серо-голубые маковки ку-
полов, такого же цвета крыша, белые стены, высокое
крыльцо, по бокам приютились два одинаковых призе-
мистых домика красного цвета с зеленой крышей.
«Феерия красок какая-то» - подумал Андрей и зашел
внутрь.
Внутри все оказалось еще более величественным и
прекрасным.
Глава девятнадцатаz. На Коневец
401
Деревянный резной, богато изукрашенный иконо-
стас возносился почти под самый купол. День выдался
солнечный, и яркий свет из расположенных высоко,
почти на уровне человеческого роста, окон заливал
внутренне пространство храма, дозволяя разглядеть все
его убранство – фрески, иконы, роспись и лепнину –
которое вызывало в душе Андрея чувство невероятного
благоговения.
Он подошел к женщине, торгующей свечками и
принимающей заявки на молебны, и спросил, как ему
найти отца Владимира. По счастью священник оказался
в храме – разоблачался после службы. На вопрос, что
передать, кто пришел, Андрей сказал, что он «от бабы
Ани».
Отец Владимир появился достаточно быстро. Сред-
него роста и среднего же телосложения – не особо ху-
дой, но и не толстый – со слегка вьющимися черными
волосами и аккуратной черной бородкой, если бы не
ряса, он выглядел бы вполне современно и даже гла-
мурно. Лет ему было около сорока пяти.
- Вы Андрей? От Анны Степановны?
- Да.
- Как зовут ее собаку?
- Буяном кличут этого черного зверя.
- Все правильно. Пройдемте, сядем.
Они зашли в боковой придел церкви и разместились
на небольшой деревянной скамье возле емкости со свя-
той водой, и Андрей вкратце поведал священнику свою
историю, начиная с Маринки и клуба и заканчивая ба-
бой Аней, ее лечением и видениями четырнадцатого
века.
Отец Владимир был внимательным и чутким слуша-
телем и, точно также, как и все до него, сразу поверил
Конь-камень
402
словам Кочета. Он вызвал служку и приказал подгото-
вить все для обряда крещения. Прямо к ним принесли
купель, свечи, евангелие, крест. Отец Владимир расска-
зал Андрею о православной вере, попросил трижды от-
речься от сатаны, дал прочитать вместе с ним символ
веры. Затем освятил воду в купели, трижды макнул ту-
да голову парня, надел на него крест. После того, как
они, тоже трижды, обошли купель, он состриг с головы
Кочета клок волос и помазал его миром. Поскольку Ан-
дрей приехал в храм не на пустой желудок, то допус-
тить его к причастию священник не мог и предложил
пройти сие таинство на следующий день во время ли-
тургии, на ночь он пообещал оставить Кочета в мона-
стыре.
Обещание свое отец Владимир сдержал. Как оказа-
лось, он был помощником настоятеля монастыря, то
есть формально и номинально вторым лицом в обите-
ли. Андрей просидел в храме около получаса, разгля-
дывая иконы. Особенно ему запал на душу образ Тих-
винской Богоматери, от которого так и веяло стариной
и силой. Почитание ему было невероятное – образ сто-
ял в глубокой деревянной нише, к которой вели ступе-
ни. По бокам ее, по синему бархату спускались белые
цветы, сверху нависал балдахин – тоже синий бархат с
цветам и голубой шелк, ниспадающий по краям. Не не-
больших деревянных постаментах, укрытых черным
бархатом, сбоку от ступеней стояли вазы с живыми цве-
тами, а пред самой иконой, опять же на черном барха-
те, горела лампадка на высокой ножке. От созерцания
иконы его отвлек монах, сообщивший, что отец Влади-
мир просил показать гостю отведенную ему келию.
Глава девятнадцатаz. На Коневец
403
Келия оказалась небольшой комнаткой в гостевых
покоях монастыря с белеными стенами и потолком,
дощатым полом и окном - квадрат снизу, полукруг
сверху. Из себели в ней стояла лишь простая застелен-
ная кровать и деревянная рогатая вешалка в углу за
дверью. Монах, назвавшийся братом Михаилом, объяс-
нил Андрею, где туалет и ванная комната, а также рас-
сказал общий распорядок дня монастырской жизни, из
которого Кочет понял только то, что в три часа будет
трапеза, а до тех пор он предоставлен самому себе. Чем
он и не преминул воспользоваться, просто завалившись
спать, чуть только за монахом закрылась дверь.
Кошмаров и видений не было, однако мощное ис-
тощение, испытанное парнем за время обряда очище-
ния, продолжало подтачивать его. Когда будильник на
мобильном телефоне просигналил подъем к обеду, Ан-
дрей еле смог поднять руку, чтобы его отключить. По-
пытка подняться с кровати привела к тому, что он упал
на пол и остался там лежать, потеряв сознание.
Очнулся Кочет от жутких спазмов в желудке – орга-
низм срочно требовал пищи. Ранний завтрак у бабы
Ани давно переварился, квас и святая вода не в счет.
Знала старушка, все знала! Не зря снарядила гору еды в
дорогу. Андрей подполз – сил встать не хватало – к
сумке, расстегнуть молнию и принялся выкладывать
бабкины подарки прямо на пол.
За этим странным занятием его и застал отец Влади-
мир.
Священник осторожно постучал в дверь кельи, а за-
тем, не слышав ответа, но уловив какое-то неясное
шуршание, зашел внутрь. Новокрещеный им отрок ле-
жал на полу и пытался разбить скорлупу на яйце, кото-
рое никак не поддавалось его усилиям. Помощник на-
Конь-камень
404
стоятеля опешил и сперва решил, что молодой человек
принял какой-либо наркотик, но потом, взглянув в его
полные мольбы глаза, понял, что все несколько более
серьезно и не связано с мирскими грехами.
- Ну вот, и хорошо, яичко съели. Давай, кваском за-
пьем. Анна Степановна славный квас делает - пивал,
знаю. С него тебе точно полегчает. Ну как? Может пи-
рожка с капустой?
Андрей кивнул. Говорить пока еще не было сил – вся
оставшаяся энергия уходила на пережевывание и гло-
тание. Он сидел на полу, прислонившись к кровати, а
отец Владимир кормил и поил его с рук, словно ма-
ленькое дитя или инвалида.
- Аппетит у тебя, Андрей – любой позавидует. Гос-
поди Боже, чудны дела твои! Вот сколько живу на свете,
а такого не встречал и даже не слышал, что подобное
возможно. Что же такого стряслось, что оно так тебя
гнетет?
Кочет только пожал плечами, продолжая поглощать
пищу.
- Говоришь, баба Аня о непременном принятии свя-
таго причастия твердила?
Андрей снова кивнул.
- Вероятно, святые дары поддержат твои силы, пока
на Коневец не доберешься, а там уже должно произой-
ти нечто не доступное нашему пониманию. Господи,
помоги сему отроку дожить до утра, не растерять жиз-
ненных сил, дабы причаститься Святых Тайн Твоих,
принять Плоть и Кровь Твою, и прости ему грехи его
вольныя и невольныя, ибо искупил он их страданием
тяжким, на него ниспосланным. Эх!
Глава девятнадцатаz. На Коневец
405
Отец Владимир тяжело вздохнул и с участием по-
смотрел на Андрея.
- Ну как ты? Подняться-то сможешь?
- Смогу, наверное... – наконец-то вымолвил слово
Кочет. Он облокотился на кровать, подтянул ноги под
себя, медленно поднялся и сел.
- Вот и отлично. Доедай и ложись почивать далее.
Перед вечерней трапезой я зайду тебя проведать, а по-
камест поставлю дежурить у двери монаха. Ежели что
понадобится – кричи или стучи, он прийдет. Спра-
вишься?
- Справлюсь.
Священник вышел, а Андрей вновь завалился на
кровать, но, прежде чем заснуть, он достал из кармана
сумки стеклянную фляжку с настойкой от бабы Ани и
отпил несколько глотков.
Что помогло – еда, сон или волшебная настойка – ос-
талось тайной, но когда его вечером разбудил отец Вла-
димир, Андрей чувствовал себя значительно лучше. Без
посторонней помощи он поднялся с кровати, оделся и
спустился к трапезе.
Принимали пишу монахи все вместе, не зависимо от
ранга или сана, в большой светлой трапезной, застав-
ленной простыми деревянными столами и скамьями.
Еда тоже была довольно простой, как в поговорке «щи
да каша – пища наша», но приготовлена с душой, а по-
сему вкусной и питательной. Да и сама атмосфера, все-
общий настрой способствовали поднятию тонуса. По-
сему возвратился в свою келью Андрей еще более бод-
рый и веселый. Ему предстояло теперь провести ночь и
утро без еды и питья, отстоять литургию, исповедаться
во грехах своих, а затем, очистив таким образом свое
Конь-камень
406
тело и разум, принять причастие. Отец Владимир снаб-
дил его кое какой литературой в помощь кающемуся и
о святых православных таинствах и отправил на покой.
Кочет полистал книги и постарался уяснить для себя
основные моменты предстоящего действа. Поскольку
это было его первое причастие, да и крещен он был
только что, то требовать от него прочитать полное мо-
нашеское правило – три канона и акафист – было де-
лом невозможным. Потому Андрей лишь зачитал де-
сять молитв из Последования к Причастию, как ему по-
советовал отец Владимир, и лег спать.
Наутро, когда в дверь кельи постучал монах, дабы
разбудить отрока к литургии, он не мог ни пошеве-
литься, ни даже шептать. Срочно вызвали отца Влади-
мира. Он осмотрел Кочета, задал несколько вопросов о
его состоянии, на которые тот смог отвечать, лишь ут-
вердительно или отрицательно моргая, и приказал
принести носилки, дабы на них уже доставить недуж-
ного в храм.
Андрей не понимал, как он выдержал несколько ча-
сов литургии. Глаза его постоянно слипались, во рту
пересохло, желудок отчаянно стонал, сознание посто-
янно грозило провалиться в забытье, но он держался.
Из последних сил. Приставленный к нему монах, при-
открывал ему глаза, смачивал влажной губкой запек-
шиеся губы и как мог подбадривал и отвлекал парня,
рассказывая все тонкости происходящего в церкви дей-
ства. Исповедоваться в силу своего физического недуга
Кочет не мог, кроме того, он только вчера покрестился
в православную веру, а посему мог быть допущен к
причастию без обязательной исповеди.
Глава девятнадцатаz. На Коневец
407
К Причастию его допустили первым. По знаку на-
стоятеля четверо монахов подхватили носилки с нахо-
дящимся в полуобморочном состоянии Кочетом и под-
несли его к священнику. Тот произнес положенные
слова, положив в рот Андрею смоченный кагором кусо-
чек хлеба и утер ему губы полотенцем. Не ожидая, что
отрок моментально очнется, священник уже хотел было
поднести ему для символического поцелуя ножку ча-
ши – ножку потому, что Андрей лежал на спине, иначе
Святые дары просто пролились бы, - но внезапно отрок
открыл глаза, сам, без посторонней помощи поднялся и
поцеловал край чаши.
Кусочек просвиры и святая вода, к столику с кото-
рыми его подвели все те же монахи, довершили чудес-
ное исцеление. Андрей с каждым проглатываемым кус-
ком и каплей чувствовал, что жизнь возвращается к не-
му. Он конечно оставался еще очень слаб, но уже к
концу литургии мог самостоятельно передвигаться и
разговаривать.
- Сын мой! – переоблачившийся отец Владимир
практически выбежал из алтаря и порывисто обнял Ко-
чета – Господи, чудо-то какое! Вот она истинная сила
Святаго Причастия! Как ты себя чувствуешь? Я вижу –
вполне розовый, живой, и взгляд осмысленный.
- Спасибо, отец Владимир, мне гораздо лучше, чем
было с утра. Можно сказать, что я заново родился.
- Ну, пойдем, пойдем, у нас сейчас праздничная тра-
пеза будет - еще немного подкрепишься. И надо тебя
как-то на Коневец снаряжать. Я вчера уже связался с
тамошним настоятелем – тебя ждут.
Андрей лишь изумленно поднял брови.
- Вы ему все рассказали?
Конь-камень
408
- Да. Он очень удивился, но сказал, чтобы ты всене-
пременно и скорейшим образом приезжал.
- Спасибо...
Столы в трапезной были накрыты белыми скатертя-
ми, к обыкновенной посуде добавились нарядные гра-
фины с морсом и блюда с солениями. Отдельный стол
был отведен для настоятеля, его ближайших помощни-
ков и гостей монастыря - помимо Кочета было еще не-
сколько посторонних людей, среди которых особо вы-
делялся дородный внушительный господин. Орлиный
профиль, черные глубокие и внимательные глаза, чуть
седоватые короткие волосы уложены в аккуратную
строгую прическу. Костюм не от Кардена, но и не
«Большевичка» - синяя «двойка» в мелкую полоску, на-
крахмаленная белая рубашка, темно-красный галстук и
депутатский значок на лацкане. Выделялся господин не
только внешним видом, но и взором – властным, при-
выкшим к беспрекословному подчинению, было видно,
что умеет принимать моментальные решения и привык
нести весьма солидную ответственность.
Андрей присел возле отца Владимира, а депутат ока-
зался как раз напротив него. Поскольку присутствие
молодого парня, не облаченного в рясу, на монастыр-
ской трапезе событие отнюдь не рядовое, то Кочет при-
ковал к себе внимание внушительного господина. На-
стоятель обители произнес молитву, а затем обратился
с пламенной речью к братии и всем остальным присут-
ствующим, призывая возблагодарить Господа за все его
благодати, воздать хвалу присутствующему на празд-
нике главному благотворителю и попечителю мона-
стыря, их земляку, депутату Государственной Думы –
Копылову Михаилу Ефимовичу. Упомянул он и о ве-
Глава девятнадцатаz. На Коневец
409
ликом чуде, произошедшем на сегодняшней литургии
– о возвращении жизненных сил в молодого отрока по-
сле вкушения им Святых Даров. После этих слов депу-
тат на мельчайшее мгновение удивленно поднял брови
и дальше уже не сводил пристального взгляда с Андрея.
Постепенно, по мере прохождения трапезы, беседа за
столом становилась все более приватной. Настоятель
рассказал о том, как идет процесс восстановления оби-
тели, как получается финансирование, посетовал на
недобросовестность строительных работников – по
большей части выходцев из славного Узбекистана. Ми-
хаил Ефимович лишь периодически кивал головой и
многозначительно пожимал плечами – дескать, пони-
маем, но, как известно, на все воля Божья... стараемся,
стараемся... а взор его постоянно был прикован к парню
напротив.
Кочет, надо сказать, слегка занервничал, не понимая,
в чем дело. Что за дело депутату и попечителю до како-
го-то молокососа, сидящего с ним на трапезе? Однако
от дум подобного рода его отвлек собственный орга-
низм, который в очередной раз решил, что просто дал
помещенному в него сознанию лишь некоторое время
на раздумья.
Андрей почувствовал, что снова становится хуже.
И поэтому пропустил тот момент, когда разговор за
столом коснулся его персоны.
- Понимаете, - говорил отец Владимир сидящему на-
против Михаилу – следует отличать косвенное воздей-
ствие бесов, от настоящей бесноватости. Андрею просто
приходили видения, портящие его жизнь. Он не возно-
сил хулу на Господа и не бранился на священников, он,
скорее, был проклят. Вернее, даже не он, а кто-то из его
Конь-камень
410
предков, и это проклятие передалось по наследству. Я
понимаю, что произношу сейчас некую ересь, но иначе
не объяснить. Данный случай весьма сложен и, можно
сказать, уникален...
- Простите, - депутат перебил священника и обра-
тился к Кочету – Если не секрет, какие видения вам
приходили?
Андрей даже опешил и несколько мгновений мол-
чал, соображая, о чем его спрашивают.
- Видения?
- Ну да. – внимательный взгляд депутата буравит
почти насквозь.
- О Конь-камне на острове Коневец, жертвоприно-
шениях, творившихся там, и о часовне, выстроенной на
нем.
- Вы там когда-нибудь были?
- Никогда... – успел ответить Андрей и потерял соз-
нание.
Когда он пришел в чувство, то обнаружил себя ле-
жащим на спине на полу, монастырская братия вместе с
настоятелем столпилась чуть в стороне, а прямо над
ним застыли отец Владимир с чашей и кропилом в ру-
ках и депутат.
- Очнулся наконец-то! – радостно выдохнул священ-
ник и тут же горестно добавил, обращаясь к Михаилу:
- Не знаю я, что с ним происходит. Такое ощущение,
будто у него последняя степень истощения, но на вид
этого не скажешь. Организм пищу принимает, но энер-
гии на его нормальное функционирование не хватает.
После причастия ему лучше, святой водой побрызгал –
очнулся. Возможно, есть некая психологическая про-
блема, связанная с его видениями, и на Коневце ее по-
Глава девятнадцатаz. На Коневец
411
следствия будут сняты сами собой. Только доставить
его надо туда как можно быстрее... не выдержит па-
рень...
- Возможно и так, а возможно и нет... – произнес за-
гадочную фразу депутат, достал из сумочки на поясе
мобильный телефон и ушел из поля зрения Андрея.
- Алина, что там у меня по расписанию? – донесся до
Кочета словно сквозь туман голос Михаила. – Понятно.
Отмени утреннюю встречу. Ничего, подождут, не рас-
сыпятся. Я буду в Москве завтра днем... Нет, на машине.
Связи по мобильному, скорее всего, не будет. Да, в об-
ласти. Так что, если возникнет какой-то форс-мажор,
придется тебе разруливать его самой, но постарайся,
чтобы он вообще не возник. Пока.
Он перестал говорить и вновь вернулся к Андрею.
- Отец Владимир, где его вещи? Распорядитесь, что-
бы их отнесли в мою машину.
Священник округлил глаза
- Вы его...
- Да, я его отвезу. В таком состоянии он не выдержит
долгой поездки на перекладных, а иначе добраться из
вашей обители на Коневец невозможно. Плюс, у меня
есть мигалка! – впервые за все время, что его видел Ко-
чет, пошутил депутат – Идите, идите, святой отец –
время не ждет.
Отец Владимир поспешил выполнить поручение, а
Михаил нагнулся к Андрею. Лицо его вдруг стало мяг-
ким и участливым. Он осторожно подсунул широкую
ладонь под затылок парня и приподнял его голову.
- Встать сам сможешь? Давай-давай, не сдавайся,
слишком много на тебе лежит, чтобы просто так Богу
душу отдать.
- Не понял... – пробормотал Кочет.
Конь-камень
412
- Потом поймешь. – и, словно удар хлыстом – Вставай
немедленно!
Андрей собрал всю свою волю и, превозмогая жесто-
чайшую слабость, встал на ноги, выпрямился и оперся
на плечо Михаила, и они пошагали к выходу из обите-
ли.
Молодой монах, подгоняемый отцом Владимиром,
уже бежал с Кочетовой сумкой. Шофер Михаила, Олег,
завидев на крыльце фигуру босса тут же завел двига-
тель и распахнул двери. Они сделали два десятка мучи-
тельных шагов, и Андрей оказался в прохладном кожа-
ном салоне дорогого «Вольво». Отец Владимир всунул-
ся с лобызаниями и пожеланиями удачи, Михаил сел
рядом, поцеловал руку священнику и закрыл двери.
- Куда едем, Михаил Ефимович?
- На Коневец. – последовал краткий ответ.
Водитель ни слова не сказав, не показав своего удив-
ления ни единым намеком, включил навигатор и при-
нялся колдовать над ним, вычисляя наиболее удобный
маршрут. На Коневец, так на Коневец. Если бы автомо-
биль летал, то могли бы и в Австралию.
- Нас встретят?
- Да, во Владимировке.
- Понял. Все, есть маршрут. Какая срочность?
- Сверх.
- Хорошо.
Олег снял с торпедо и выставил на крышу круглую
синюю мигалку, подключил провод в разъем прикури-
вателя, и депутатская машина покатила с монастырско-
го двора.
Михаил повернулся к Андрею.
- Удобно?
- Да вполне, спасибо.
Глава девятнадцатаz. На Коневец
413
- Что еще ты в своих видениях видел помимо жерт-
воприношений, камня и часовни?
- Рисунок коня. Белого, прямо-таки сияющего.
- Ясно. Ладно, отдыхай. – и депутат отвернулся.
«Странный человек... все ему ясно... а что ясно?» -
только и успел подумать Кочет перед тем, как прова-
лился в сон.
Конь-камень
414
Глава двадцатаz. Искупление
Он пришел к ним буквально через месяц с того мо-
мента, как Арсений со товарищи поселились на Конев-
це. Странный черноглазый и черноволосый отрок, бо-
сой, в мокрой одежде – видимо, добирался до острова
вплавь – постучал в дверь небольшой избушки, выстро-
енной насельниками на вершине самой высокой горы
острова.
Изба была разделена перегородкой на две части. В
большой, где стоял курный очаг, расположились Гав-
рила и Василий, а меньшую, чтобы жить в относитель-
ном монашеском уединении, занял Арсений. Отстрои-
лись отшельники достаточно быстро – повалили весь
наиболее пригодный еловый сухостой и сложили из не-
го стены и стропила, крышу покрыли камышом, наре-
занным на берегу Ладоги. Повозиться пришлось лишь с
основанием под избу – его сделали из валунов, обма-
занных глиной.
Когда раздался стук в дверь, Арсений возносил еже-
дневную молитву пред иконой Богородицы. Он не от-
ветил, поскольку в тот момент общался с Пресвятой Де-
вою. Стук не повторился, однако монах слышал во дво-
ре чье-то присутствие. Окончив молебен, он встал с ко-
лен и распахнул дверь.
Пред ним стоял молодой парень, босой, в домотка-
ной рубахе и портках, подпоясанных лыковой верев-
кою. При виде Арсения он упал на колени и принялся
отбивать земные поклоны.
- Ты что, отрок, с ума сверзился?
Монах шагнул с крыльца и поднял парня с земли. На
мокрую его одежду налипли комья земли и сухая хвоя,
Глава двадцатаz. Искупление
415
но отрок, казалось, даже не замечал подобных не-
удобств.
«Блаженный что ли?» - мелькнуло в уме Арсения.
- Ты откель будешь, сын мой?
- С Корелы. – только и вымолвил парень и вновь
бухнулся на колени. В голосе его послышался четкий
емьский32 акцент, хотя это было странно, поскольку,
как известно было монаху, большинство из еми или су-
ми родятся с соломенными волосами, а сей отрок был
черен, аки вороново крыло.
- А звать-то тебя как?
- Антеро.
- Андреем, значит. Ну и зачем ты, Андрей, к нам по-
жаловал.
Отрок поднял на Арсения свои большие темные,
практически бездонные глаза. И такое в них отражалось
непонятное просветление, что монах невольно изумил-
ся.
- Антеро меня зовут, Антеро Коопа. Дозволь мне ча-
совню возвести на Конь-камне, из коего ты бесов из-
гнал.
- А почем ты, мил человек, знаешь, что я бесов из-
гнал?
- Знаю. – Антеро опустил голову. – Знаю, почувство-
вал...
- А ты, Антеро, крещеный, али как?
Вместо ответа отрок достал из-под рубахи висящий
на шее на тонком кожаном ремешке простенький дере-
вянный крестик.
32 Емь, ямь (фин. Н;mе, H;m;l;iset) — прибалтийско-финское пле-
мя, с середины 1-го тыс. н. э. жившее во внутренней части Финлян-
дии в районе группы крупных озёр.
Конь-камень
416
- Вот так славно! – изумился Арсений, не ожидавший
от сумьского или корельского отпрыска принятия пра-
вославной веры.
- Ну, давай подымайся с колен, пойдем, там Гаврила
и Василий должны уже трапезу приготовить. За едой и
расскажешь, что за беда тебя к нам привела.
Он убивал.
Он, еще совсем мальцом, путал ноги коням, помогал
тащить их на жертвенник и резать глотки, окропляя
себя алой, остро пахнущей кровью. Он приезжал сна-
чала с коневодами, а потом и со жрецами, которые пе-
рестали приходить на остров лишь пару лет назад.
Его брали с собой, потому что он видел демонов и
духов и мог определить, рады они жертве или нет, ис-
полнят ли они то, о чем просит жрец.
Он видел и смотрел в их ужасающие лица, слышал
их мерзкие голоса, ощущал на себе их плотоядные
взгляды.
Сначала они лишь смотрели на него из камня, а по-
сле стали являться во снах.
И когда эти сны прекратились, Антеро сразу понял,
что духи исчезли.
- Я тогда собрался и отправился сюда.
- Откуда же ты шел столь долго? Брат Арсений духов
ужо как месяц назад пожег. – пробасил Гаврила. Все
четверо, включая Антеро, сидели за большим тесовым
столом в большей, людской, как ее называл Арсений,
половине дома и трапезничали. Еда была небогатой:
пареная репа, рыба, грибы – то немногое, что могли по-
зволить себе отшельники. Однако, парню, истощенно-
Глава двадцатаz. Искупление
417
му дорогой и это казалось райскими яствами – он упле-
тал за обе щеки.
- Из Або33. Я туда два года назад ушел, не мог в Ко-
реле оставаться.
- Из-за демонов?
- Из-за них, поганых.
Антеро вновь поднял взгляд на Арсения.
- Дозволишь на камне часовню возвести?
- А зачем тебе это, сын мой?
- Грехи свои тяжкие искупить перед Господом на-
шим Исусом Христом.
- Нету на тебе греха, сын мой, ибо не ведал ты, что
творил. А дозволь спросить, когда ты православную ве-
ру принял?
- Как только перестал со жрецами ходить, мне от бе-
сов жития не стало. Вот тогда и пошел к священнику
Афанасию, что во храме в Кореле служит, он меня по-
крестил и к причастию допустил. После него легче ста-
ло. Но не надолго. Скоро демоны опять одолели. Тогда
я собрал кое-какой скарб и отправился подальше от
этих земель, так и добрался до Або.
- Або? – Гаврила почесал затылок – Что за город та-
кой? Это Кабы что ли, тот что на реке Ауре стоит?
- Он самый, раньше Торгом был.
- А, знаю, знаю. У меня там знакомый купчишка был,
брал мои изделия для продажи. И что же в Кабы с то-
бой происходило?
- Работу там нашел в подмастерьях у ткача местного,
жить стал, да только демоны все равно одолели, видно,
нет для них расстояния, для поганых. А однажды но-
чью, когда они обыкновенно являлись, я вдруг пробу-
33 Нынешний город Турку
Конь-камень
418
дился и почувствовал, что больше не явятся изверги, и
будто бы пламенем жарким, всеочищающим меня об-
дало и исчезло. После этого я и понял, что нужно сюда
идти, поклониться человеку святому, что чудо такое со-
творил, да создать что-либо во имя Господа нашего
Исуса Христа.
- Что же, часовня есть дело благое, посему сын благо-
словляю тебя на сей подвиг – строй, искупай свой грех.
- Спасибо, отче! – Антеро отставил опустевшую
плошку, вскочил из-за стола и упал на колени пред Ар-
сением, хватая его за руки и пытаясь их расцеловать
- Хватит, будет тебе. Не люблю, я этих дурных почес-
тей, посему впредь не надо предо мною ниц падать, да
руки лобызать. Мы пред Богом все равны – ему должны
поклоняться, а не друг другу.
- Спасибо, святой отец, что дозволил мне сие деяние.
Я вам докучать не буду, вот только инструмент плот-
ницкий мне понадобится.
- Есть у нас. Вон брат Гаврила тебе и выдаст.
Парень получил от медника пару топоров да пилу и
в тот же самый день приступил к работе.
Перво-наперво Антеро расширил поляну возле кам-
ня, срубив на ней несколько деревьев, и воздвиг чуть в
стороне, ближе к берегу шалаш, в котором и стал оби-
тать, дабы не смущать своим присутствие Арсения и
остальных. Он более не поднимался на гору к избе на-
сельников, только работал не покладая рук, словно не-
что внутри него гнало вперед – скорей, скорей, иначе
поздно будет. Монах и его товарищи только диву дава-
лись, смотря на отрока. Его топор стучал даже поздней
ночью, когда над Коневцом властвовала Луна, превра-
щая лес в сказочный фиолетово-серебряный мир, и в
Глава двадцатаz. Искупление
419
непогоду – буря и дождь были нипочем истовому
строителю
Арсений навещал парня каждый день. Заметив его
ретивость, монах снова, как и в первый день усомнился
– «а в уме ли сей отрок?» Однако, Антеро, или Андрей,
как его окрестили все немногочисленные обитатели
острова, отнюдь не изводил себя трудом до изнеможе-
ния и не работал в ущерб сну и приему пищи. Он про-
сто все делал, не теряя ни единого мгновения. Сам себе
готовил на костре еду, ловил рыбу, собирал грибы и
коренья, отдыхал в шалаше четверть суток и при этом
деяние его продвигалось невероятно быстро. Арсений
лишь диву давался и ставил отрока в пример перед Ва-
силием, чтобы тот более ревностно исполнял свои по-
слушания.
Антеро, не выпытывая у Гаврилы, а действуя по сво-
ей смекалке, собрал весь окрестный еловый и сосновый
сухостой, отобрал наиболее подходящий, плотный и не
гнилой, обтесал его и подготовил бревна нужной ему
длины. Делал он все на глаз, и медник иногда сомне-
вался, что у парня выйдет часовня и удастся возвести ее
на камне. Отрок смиренно выслушивал советы, кивал в
ответ и продолжал делать по-своему. Гаврила негодо-
вал, ругался, грозился выгнать того с острова за неподо-
бающее поведение. Арсению надоело утихомиривать
грозного старца, и он строго-настрого наказал ему не
приближаться к Антеро и камню.
В три дня были подготовлены бревна нужного раз-
мера. Часовня должна была стоять долго и не развали-
ваться под ладожскими ветрами, а посему класть ее на-
до было «в чашу». И Антеро занялся муторным и кро-
потливым занятием – вырубанием ложбин на стволах,
Конь-камень
420
которыми они лягут друг на друга. Руки за сутки по-
крылись кровавыми мозолями – он не плотничал ранее,
занимался ткацким ремеслом, которое было менее гру-
бым. Парень смиренно испросил у монахов несколько
лоскутов чистой материи, перевязал ими ладони и про-
должил работу.
Кровь и пот, только кровь и пот дают результат лю-
бого, даже самого невероятного творения.
Кровь, пот и вера.
Он верил, верою горели его глаза, вера воспламеняла
его душу, бередила разум и заставляла работать руки.
А они трудились беспрестанно.
Взмах, и полукруглое лезвие плотницкого топора
врезается в сухую неподатливую древесину. Конечно,
стоило бы срубить свежие стволы, потом дать им под-
сохнуть с месяц, затем ошкурить и только тогда начи-
нать собирать часовню. Но времени нет, грех жжет ду-
шу, застит сознание. Он должен все делать как можно
быстрее.
«Делай, что должен!» – этот окрик, словно удар бича,
словно предательство друга или смертельное оскорбле-
ние, память будет хранить до скончания дней его.
«Делай что должен!»
И он обессиленный от пролитой под зубами коня
кровью, на негнущихся ногах подходит к хрипящей
твари, принимает из рук жреца страшный, весь в за-
пекшейся крови, но невероятно острый нож и бьет им в
выю обезумевшее от страха животное.
И видит взметающихся из глубин камня полупро-
зрачных темных существ. Они хохочут, визжат и раду-
ются, купаясь в алой крови поверженного животного.
Жертва принята.
Глава двадцатаz. Искупление
421
Черный нож падает на землю, а вслед за ним и поте-
рявший сознание Антеро.
Жертва принята...
Сколько их было? С ним и до него? Несчетное коли-
чество.
Говорят, не многие видели бесов, а те, кто видел, не-
пременно сходили с ума.
Он не сошел. Выдержал.
Ежедневное, жуткое испытание, когда после полуно-
чи место укуса на плече начинает пылать, словно его
жгут раскаленным металлом. Мясо разверзается и из
него с хохотом, блеянием и визгом вырываются черные
полупрозрачные крылатые демоны. Они кружат во-
круг, отрывают от него куски живой плоти и поедают,
поедают...
Каждый раз его тошнило. Наутро следов присутст-
вия демонов не было, тело оставалось прежним, однако
душа слабела.
Корельский люд все больше обращался к православ-
ной вере. Новгородский посадник прослышал про чер-
ные жертвоприношения и запретил из под страхом
смертной казни. Походы Антеро на Коневец прекрати-
лись, но демоны не отпускали его. Тогда он пришел в
церковь.
Крещение, миропомазание и причастие прошли как
и у обыкновенного люда. Отрок истово молился и еже-
дневно посещал храм. Бесы отступили.
Родителей своих он не помнил – они погибли во
время мора. Жил приживальщиком на дворе у одного
купца, выполнял работу по дому. Раньше за него пла-
тил жрец, но сейчас, после запрета, Антеро остался без
покровителя. И тогда демоны вернулись вновь в лице
мелкого душой и нечистого на руку хозяина дома. Му-
Конь-камень
422
жик бил отрока, поносил его бесовским отродьем, не
кормил днями, грозился отдать на суд посаднику, кото-
рый отправлял всех подозреваемых в языческих обря-
дах на костер, и тогда парень не выдержал. Украв у
купца немного денег, он отправился в Або, на родину
своих предков.
Но и там демоны нашли его.
А потом отпустили.
И если раньше он постоянно чувствовал их незримое
присутствие, даже тогда, когда ночные кошмары на
время прекратились, то сейчас они исчезли совсем,
словно сгинули с лица земли.
Он пошел в единственную в Або деревянную право-
славную церковь и сутки молился там перед крестом
Спасителя, а потом отправился на остров. Пешком, с
небольшим узелком еды и без денег.
Взмах, и топор врезается в сухую древесину, вырубая
чашу. Часовня будет небольшая, в рост человека. На
нее потребуется дюжина и два венца, то есть почти пять
десятков тесаных бревен...
Взмах – щепа летит из-под острого лезвия.
Взмах – цель приближается на еще одно мгновение.
Идея возвести на камне часовню зародилась в нем,
когда Антеро пришел в Корелу и забрел в церковь, где
был крещен. Стоя в храме перед ликом Христа, он
вдруг отчетливо представил валун и стоящее на нем
небольшое деревянное строение без окон, с простой те-
совой крышей, дверью из грубых неструганых досок.
На коньке вознесен маленький крест. На сам камень
ведет простая лестница – две толстые длинные жерди-
ны, связанные промеж собой короткими перекладина-
Глава двадцатаz. Искупление
423
ми, а перед порогом церкви алеют выбитые в граните
слова. Тогда-то отрок уразумел, что во искупление сво-
их грехов и грехов предшественников, помогавшим
жрецам в устроении кровавой трапезы демонам камня,
он должен построить часовню. Видение запало в него
настолько глубоко, что увидел, ощутил, представил се-
бе как расположена часовенка на самом камне, каждый
венец, каждую трещинку на бревнах святых стен, как
лежит тёс. И даже как он пахнет. Но самое главное – он
услышал слова, которые наполнили его сознание, слов-
но горное эхо – ущелье. Слова, запавшие глубоко на
душу и наполнившие дальнейшую жизнь высшим
смыслом.
Земля слухами полнится.
В рыбачьем поселке, разыскивая, кто бы перевез его
на Коневец, Антеро узнал, что там поселились несколь-
ко отшельников, среди которых выделялся высокий
монах с вечно плачущими глазами, а при нем дивно
чудодейственная икона. Жившие там бесы бежали при
одном виде православного инока, но им никуда было
не деться – вода-то не держит поганых тварей. Стали
они строить мост на берег Ладоги, но не достроили,
монах пожег их всех силой истовой молитвы Господу
Исусу Христу.
Что было правдой, а что вымыслом, Антеро не знал,
но мгновенно уверовал в святость поселившегося на
острове инока. Не став доискиваться, кто же сможет его
доставить, он положился на волю Господа и отправился
вплавь...
Звонко стучит топор, врезается в дерево, вырубая на
конце бревна «ласточкин хвост», дабы венцы держались
и не разваливались при укладке стен. Две седьмицы
Конь-камень
424
минуло с того дня, как Антеро прибыл на остров. Уже
готовы почти все бревна – чаши выдолблены, осталось
лишь несколько хвостов подготовить. Затем нужно нар-
вать мха, просушить его на солнце, подготовить лест-
ницу и начать выкладывать стены на вершине бесов-
ского камня.
Минуло еще несколько дней и вот уже встают венцы
друг на друга – ровно, гладко, возносятся вверх двери
святыни. Вот и стропила появились, а к ним крепятся
поперечины, на которые после будет уложена дранка,
прижатая по коньку охлупнем – бревном с пазом.
Еще седмицу Антеро колол дрань из свежеспилен-
ных еловых пеньков, и укладывал ее на крышу часовни,
обильно поливая смолой, собранной по лесу. А после
прорубил проем и поставил дверь. Здесь ему волей-
неволей пришлось обратиться к угрюмому меднику за
петлями для крепления. Тот поворчал, но выдал из за-
пасов, привезенных из Новгорода на будущие нужды в
строительстве обители.
Так спустя месяц часовня была готова, и Антеро в
очередной раз постучался в келию Арсения.
Монах ждал этого момента с трепетом в сердце. Еще
вчера он проходил по берегу недалече от камня и видел
конек уже готового храма. Вернее, нет – строения, хра-
мом оно станет сегодня, когда Арсений окурит его бла-
говониями, освятит и отслужит молебен. Одно беда –
икона у них всего одна. Не хочется ему расставаться с
образом Богородицы и вносить его из своего покоя. Но,
видимо, придется.
Наконец раздался долгожданный стук в дверь.
Арсений отворил.
За порогом, коленопереклоненный, стоял Антеро.
Глава двадцатаz. Искупление
425
- Благослови, отец, возведенную мной часовню, и ос-
вяти ее во имя Богоматери, коия помогла тебе изгнать
бесов поганых с острова и камня лютого.
- Пойдем, сын мой, посмотрим на твое строение.
Монах взял с собой образ, кувшин с освященной во-
дой и кропило. Проходя мимо второй половины избы,
он кликнул Гаврилу с Василием, и все вчетвером они
отправились вниз к камню.
Сперва Арсений не поверил своим глазам. Он оста-
новился и растерянно посмотрел на спутников и на
опустившего главу Андрея.
- Это что такое?
Монах шагнул ближе к камню и обомлел. Ему дейст-
вительно не привиделось. Перед порогом часовни в
граните была выбита надпись, звучащая невероятно
странно:
Един внидеши
будеши кольми хощеши
испросиши яже тебэ на потребу есть
Что же это получается? Можно токмо одному войти в
часовню и пробысть в ней столько времени, сколько
пожелаешь? И просить, что пожелаешь?
Монах оборотился к Антеро. Очи его пылали гневом.
- Что сотворил ты, отрок? Здесь вознесется обитель
во славу Господа, а ты языцкие бредни смеешь вновь
творить? Отвечай, что сие означает?
- Един внидеши, будеши кольми хотеши, испросиши
яже тебе на потребу есть... – повторил надпись парень.
Конь-камень
426
- Я читать умею, сын мой, не издевайся надо мной.
Что ты хотел сказать этим, почему сию надпись высек,
для чего?
Антеро упал на колени и склонил голову. С земли
донесся его глухой, почти рыдающий голос.
- Не ругайте, братья, и не возводите напраслину. Я
сие сделал по велению Господа, ибо так привиделось
мне в церкви Корельской во время моления перед Кре-
стом. Сия надпись значит, что человек с чистым серд-
цем да войдет в часовню в одиночестве и проведет там в
молении или раздумье столько времени, сколько ему
потребно, и душа его примет успокоение и радость,
ежели есть ей омрачение. А ежели есть беда али на-
пасть какая, то по просьбе твоей, от глубины души
идущей, все поворотиться вспять и исполнится ко бла-
гу. Таково предназначение сей часовни святое, во иску-
пление грехов, этим местом многие лета творимых.
Арсений присел на колени возле него. Гаврила и Ва-
силий остались стоять, разглядывая строение и выби-
тую в камне надпись. Молодой послушник даже подо-
шел поближе и хотел подняться, но медник остановил
его – неча поперек батьки в пекло лезть.
Монах осторожно протянул руки и оторвал чело от-
рока от земли. Взглянув в глаза Антеро и увидев стоя-
щие там слезы, он понял, почувствовал, что от всего
сердца говорит он, и не корысть, не язычество поганое
двигали им, когда воздвигал он стены и крошил гранит
железным билом, но святая христианская вера.
- А как же службы церковные служить, тут несколько
человеков требуется? – мягко, почти нежно, словно у
ребенка, спросил монах, и эта его интонация благо-
творно подействовала на парня. Он расслабился, отер
грязным рукавом слезы.
Глава двадцатаz. Искупление
427
- Можно службы служить, можно и по нескольку че-
ловек входить, токмо чудодействия не будет.
- А ежели кто слишком долго там пробудет? Так ведь
и помереть можно, кто его оттуда выносить будет?
- По истечении трех суток, как кто-либо порог сей
часовни переступит и не выйдет из нее, ты имеешь пра-
во открыть дверь и нарушить покой его.
И так это было сказано, что Арсению захотелось
прибавить «Аминь», ибо не отрок Антеро это говорил,
но сам Господь сейчас вещал его устами. Голос парня
вдруг стал грубее и басовитее, приобрел невероятную
силу и раскатистую интонацию. Черные глаза его стали
невероятно глубоки, и в них отразилось некое духовное
надмировое знание, которое есть у иных старцев, в мо-
литве и поте проведших многие годы.
- Будь по-твоему, сын мой, исполню, как скажешь, а
покамест пойдем внутрь, окропим сию обитель святой
водой и сотворим первую службу.
Они поднялись с земли и пошли к камню. Антеро
пропустил Арсения вперед, тот взошел по лестнице,
задержался на мгновение у порога, рассматривая над-
пись вблизи. Простая надпись, глубоко процарапанная
в граните. А ведь еще вчерась этого не было, значит он
ее ночью творил. Ну да это мы повыспросим. Арсений
взял в руки крест, потянул на себя дверь и обомлел по-
вторно.
У противоположной от входа стены, внизу ее, была
прислонена деревянная доска в локоть шириной, на
которой невесть откуда взявшимися здесь на острове
красками был нарисован белый конь.
Прошло несколько дней.
Конь-камень
428
Арсений освятил часовню и отслужил в ней службу.
Когда он хотел выйти наружу, то внезапно обнаружил,
что не может этого сделать. Не понимая, в чем дело, он
пытался снова и снова, но некая невидимая сила удер-
живала его и не пускала за дверь. Это продолжалось до
тех пор, пока Василий не заметил, что на образе в руках
у монаха проявились капельки влаги – Богородица пла-
кала, не желая расставаться с новой для нее обителью.
Они поместили икону в угол, сделав простенькую
деревянную подставку, а пред ней установили лампад-
ку. Василию в послушание было вменено ежедневно
заходить и подливать масло. Рисунок с конем так и ос-
тался стоять на полу у стены. Арсений предложил было
водрузить его на стену, но Антеро воспротивился, зая-
вив, что здесь самое лучшее место. Конечно, сие проти-
воречило всем канонам, да и само нахождение неправо-
славного рисунка в храме было, по меньшей мере бого-
хульством и осквернением, но ведь Пресвятая Дева не
воспротивилась, а наоборот возжелала остаться. Значит,
так тому и быть.
Сам же монах более не входил в часовню.
Он не боялся, просто чувствовал, что его время еще
не пришло.
Конь-камень
429
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
Стук в дверь оторвал Арсения от молитвы. Сильный,
настойчивый стук, громкий и требовательный. Так сту-
чать может властный и сильный человек, знающий себе
цену.
- Эй, монаше, есть кто? Отворяйте! – раздался силь-
ный басовитый с хрипотцой голос. Его хозяин тут же
вырисовался в воображении инока этаким великаном,
былинным богатырем Святогором. Стучался он не в ар-
сеньеву половину, а к Гавриле с Василием.
- Чего шумишь? Чего надобно? – раздался голос
медника, тоже низкий и властный, но не настолько, как
у непрошенного гостя.
- А ты кто такой? Настоятеля позови.
- А я и есть настоятель! – слукавил медник, и тотчас
же поплатился за свою ложь. Раздался звук удара, а за-
тем грохот падающего тела.
- Впредь не моги обманывать, и тем более меня – сам
кого хочешь обведу вокруг пальца. Где настоятель?
- Я настоятель! – подал голос с порога Арсений.
Гость, нависший горой над поверженным им Гаври-
лой, обернулся, и монах смог его как следует разгля-
деть. Перед ним стоял огромный, словно гора, совер-
шенно лысый мужчина. Одет он был хорошо: доброт-
ные востроносые сапоги толстой кожи, шаровары тон-
кого крашеного сукна, рубаха льняная, кафтан, перст-
ни на пальцах, к поясу приторочен толстый кошель.
Хмурый взгляд его голубых глаз просвечивал насквозь,
вытрясал всю душу вместе с потрохами.
Однако он разбился о встречный взгляд Арсения –
светлый, радостный, любящий...
Конь-камень
430
- Да, ты похож на настоятеля, не то, что этот! – он
махнул рукой назад, где за его спиной, посреди избы
валялся дородный Гаврила, держась ладонью за свою
правую щеку и что-то невнятно мыча.
Монах неодобрительно покачал головой. Жест сей,
непонятно кому предназначавшийся – то ли странному
гостю, любящему пораспускать руки, то ли меднику,
который, будучи человеком тоже немаленькой консти-
туции, не смог совладать с нахальным и бесцеромон-
ным искателем истины – смутил лысого великана, по-
скольку его не испугались.
- Ты почто брата Гаврилу ударил, изверг? – улыбаясь
спросил Арсений.
И эта улыбка поставила гостя в совершенный тупик.
- Я... – он вдруг почувствовал себя нашкодившим
юнцом, с которого строгий, но справедливый отец тре-
бует ответа. Он помялся несколько мгновений, провел
широкой ладонью по блестящей лысине.
- Купец я... Лошадник... И все было хорошо до ны-
нешнего лета. Стада росли, торговля шла. А сейчас на-
пасть приключилась – мор пришел. Кони мрут, аки му-
хи, никакой управы нет. Ранее, когда такое случалось,
еще мой отец сюда на остров приезжал, а с ним жрецы.
Я тоже бывал несколько раз. На конь-камне они обряд
испоняли. Одного коня забивали, зато другие живы ос-
тавались. Отца нет, жрецов тоже, а мор-то идет, остано-
вить его надобно. Думал здесь кого найти. Приплыл, а
на камне часовня стоит христианская, вот моя надежда
и пропала.
- Ты сам крещен ли в веру православную?
- Крещен, отче.
- С каких мест будешь?
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
431
- Из-под Ладоги я. Крепость такая. Что на Волхове
стоит близ Нево-моря.
- Знаю я, сын мой, знаю. Мы сами новгородские, да
когда сюда шли, проплывали мимо. Славный город,
вельми история его занимательная, ибо сам Рюрик из
тех мест и братья его, основатели княжества новгород-
ского. И ответствуй предо мною, сын мой, как же ты,
православный христианин, посмел впустить мысли не-
верные в душу свою, бесов поганых на помощь звать?
Сие деяние вельми греховное есть. Али ты думал, что
Господь не допустит этого и не ниспошлет на тебя про-
клятие и наказание.
Купец поднял на монаха свой пронзительные голу-
бые глаза. В них стояла невероятная смесь отчаяния,
страха и надежды.
- Прости, отче! – гигант повалился на колени перед
Арсением. – Прости душу заблудшую. Одолел меня па-
деж, и как обуздати его не знаю, вот и попутали демо-
ны.
- Не демоны тебя попутали, а ты сам в погоне за бо-
гатством и процветанием. Небось позабыл и дорогу во
церковь за делами своими?
- Как есть прав, отче. Грешен отче.
- Два греха на тебе смертных: гордыня и стяжатель-
ство. Вот и наказал тебя Господь. Посему, ступай в ча-
совню, да молись. Коли других молитв не упомнишь –
читай «Отче наш», елико сил хватит.
- Спасибо, отче.
Великан поднялся с пола, виновато оглянулся на
Гаврилу, повел плечами, дескать, прости, не нарочно я,
и боком вышел из избы.
- Как звать-то тебя, грешник? – окликнул его Арсе-
ний, когда то уже поворачивал за угол.
Конь-камень
432
- Аркадий я, из купцов Васильевых. Род наш купече-
ский небогат, но в Орешке известен.
- Гордец ты, Аркадий. Ступай, и пусть молитва твоя
от души пойдет.
Купец кивнул и исчез из виду.
- Здоров битюг! – снова потер щеку Гаврила. – Поче-
му ты его во часовню послал, брат Арсений, а не про-
гнал с острова? Он ведь не за святым благословением
приехал, а за языцким кровавым обрядом!
- Прости его, Гаврила. Он – душа заблудшая, помо-
лится – исправится.
Медник в ответ лишь неодобрительно покачал голо-
вой, и внутренне монах с ним согласился, ибо сие был
первый человек, кто пошел в часовню один.
Аркадий широким шагом спускался с горы петляя
меж елей, раздвигая руками густой подлесок. С виду он
был совершенно спокоен, но в душе его бушевал ура-
ган. Что произошло, он и сам не понимал. Не за благо-
словением и отпущением грехов, он ехал на остров, а за
колдовством, что спасет его от разорения! А теперь?
Придется затянуть пояс, и распродать кое-какое богат-
ство из невестина приданого, иначе не вернуть долг
ростовщику, взятый им на богатую свадьбу. Иначе
нельзя было – кто ж за него, лысого-то, пойдет? Тесть,
конечно, взбелениться и начнет козни плести, но ниче-
го – справимся, и не с такими бедами справлялись!
С этими мыслями он вышел на поляну к камню, ос-
тановился, поднял голову, бросил взгляд на часовенку,
на простенький деревянный крест, украшающий ее ко-
нек... Ничего особенного, часовня, как часовня... вот
только...
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
433
Взгляд купца коснулся выбитой на валуне перед по-
рогом надписи, и в тот же миг он почувствовал, как за-
шевелились несуществующие волосы на его лысой от
рождения голове, по всему телу побежали мурашки,
короткая, аккуратно постриженная борода встопорщи-
лась, словно шерсть на волчьем загривке. Что-то внутри
него, на самом дне души пыталось воспротивиться, не
пускало к камню, но ноги сами понесли остолбеневше-
го хозяина.
Шаг... еще шаг... другой... и вот он уже поднимается
по простой лестнице из еловых жердей, в голове, в соз-
нании его звучит незримый глухой набатный голос,
читает строки:
Един внидеши
будеши кольми хощеши
испросиши яже тебэ на потребу есть
Что это значит? Что?
Аркадий потянул на себя дверь и вошел внутрь...
Купец уехал с острова не простившись, отшельники
даже не заметили его ладьи. Гаврила сокрушался до са-
мого вечера, ходил хмурый и рыкал на Василия – до се-
го дня еще никто не бивал могучего медника и не ухо-
дил без расплаты. Несчастный послушник старался вес-
ти себя тише воды, ниже травы, но и это не помогло –
ему-таки перепало несколько смачных подзатыльников.
Успокоился богатырь только лишь к вечерни, да и то,
когда монах, в шутку, пригрозил ему епитимией. Шут-
ка была понята буквально. Гаврила тотчас замолчал и
более не стенал, а на вечерней службе особо истово мо-
лился и исполнял все действа.
Конь-камень
434
Арсений в тот день несколько раз спускался к камню.
От их скита, если так можно назвать невысокую избен-
ку, огороженную от остального мира хлипким плетнем,
была пробита небольшая, но явная тропа. Выходила
она к задней стороне часовни, а затем огибала камень
слева. Далее вела еще одна тропка, по которой можно
было выйти на обрывистый песчаный берег.
Это был излюбленный маршрут святого брата. Гав-
рила и Василий чаще ходили в небольшую бухту, обра-
зованную возникшим по изгнании бесов мысом. Там
был организован небольшой причал и стояла их сойма.
Да и путь туда был более удобен – через светлый сосно-
вый лес, а не темное и удручающее кольцо ельника.
Однако для Арсению, сразившемуся и победившему
демонов, место сие, напротив, придавало духовных сил.
Каждый раз, ступив под сень высоких раскидистых
елей, он чувствовал, как начинает быстрее бежать кровь
по жилам, голова, ежели утомлена чем-то, проясняется,
а душа испытывает небывалый подъем. Словно камень
с часовней, выстроенной загадочным Антеро, приобрел
божественную святость, изливавшуюся мощным пото-
ком в мир. Подобное монах чувствовал, только лишь
будучи на Святой горе Афон.
Да, дивен Бог в чудесах своих! Не так, ох, не так,
представлял себе Арсений основание монастыря. В из-
начальных грезах даже спутников у него не было. Он,
словно былинный богатырь, один преодолевает все
трудности пути, находит остров, на который указует
сквозь тучи яркий солнечный луч – перст Господень. А
далее своими руками воздвигает белокаменную оби-
тель, вырубая камень для стен на каменоломне, им же и
устроенной, и принимает первых паломников и бра-
тию. Гордыня тогда владела его мыслями. Это монах
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
435
осознал еще на строительстве лодки. После покаяния
пред настоятелем местной церкви мысли черные отсту-
пили и сознание его прояснилось.
Сейчас он спускался к камню, полный внутреннего
трепета. Вчера первый человек молился в часовне, за-
клятой таким сложным заклятьем. Что это – бесовское
проявление, али Божья благодать, он тоже не мог до
конца понять. Успокаивало лишь то, что бесы не по-
терпели бы пресветлого образа, да и сама икона не воз-
желала бы остаться в проклятом месте.
Монах хотел повыспрашивать у Антеро подробности
явившегося ему видения о часовне, да и о проявлениях
демонов, однако на другой день после освящения по-
стройки выяснилось, что разговаривать не с кем. Анте-
ро загадочным образом пропал. Арсений, Гаврила и
Василий прочесали, почитай, что весь остров, однако
никого, кроме нескольких зайцев да лис, не обнаружи-
ли. Куда и почему ушел таинственный отрок осталось
неведомым. Шалаш его на берегу возле камня стоял не
тронутым, и монах каждый день приходил к нему в на-
дежде повстречать парня.
Арсений раздвинул мощные еловые лапы и шагнул
к камню.
Остановился и в очередной раз ощутил мощь, со-
крытую в древнем исполине.
Кто же ты, огромный валун?
Вопрос сей также волновал монаха. Ведь не зря язы-
ческие жрецы избрали это место своим алтарем. Да, они
напитали его черной силой, вселили демонов, но сей-
час... сейчас от исчерченного брызгами святой воды ис-
полина веяло светом, добротой и благостью.
Арсений прикоснулся ладонью к шершавому гра-
нитному боку, закрыл лаза и прислушался.
Конь-камень
436
Нет, ничего не изменилось с того момента, как он
был здесь вчера. Да, камень помнил посещение его
купцом, хранил в себе отпечаток его возмущенной ду-
ши. Ушел он отсюда практически таким же, каким и
пришел.
Ужели обманулся Антеро, и место сие не дарит ни-
какого чуда? Или просто молитва Аркадия шла не ото
всей полноты души?
Неизвестно, и постичь не дано.
А самому войти что-то претит. И это не запрет боже-
ственный и не боязнь мирская, а что-то иное, тонкое и
трепетное. Словно чей-то голос говорит внутри: «Оста-
новись, не делай этого, твое время еще не пришло»...
Обитель постепенно строилась. Гаврила, на котором
держалось все хозяйство, чуть только они возвели избу
для проживания и обустроились в ней основательно,
подготовившись к зиме, заявил, что таперя требуется
баньку сварганить. Арсений сперва пытался воспрепят-
ствовать сему деянию, но дородный медник настоял на
своем. Не пристало вшам, блохам и прочему гнусу есть
тело человеческое, коли Господь даровал ему такое спа-
сение, как баня. Монах возражал, что сие есть угодие
плоти своей, и Господь Бог не одобрит этого. Однако
Гаврила, внес мощный контраргумент: ежели плоть
разрушится под действием всяких там червяков и пом-
рет, задохнувшись в грязи, то некому будет строить
обитель и восхвалять Исуса Христа, а это ему не понра-
виться еще больше. Они препирались несколько дней,
и в итоге Арсений сдался под мощным натиском, дал
свое добро и благословение, предупредив, что банный
день будет не чаще одного раза в неделю, дабы не воз-
никало никаких искусов. На том и порешили.
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
437
Гаврила с Василием нашли хорошее место на не-
большом пригорке возле Бесовского мыса – так отшель-
ники окрестили песчаную косу, образовавшуюся после
изгнания демонов из камня – и лес рядом, и до воды
недалече, и до их келий идет вполне приметная тропка,
да и временная пристань с соймой рядом.
Баньку рубили небольшую, но в пятистенок – по зи-
ме на улице раздеваться не будешь, нужен какой-
никакой предбанник. Медник с послушником навали-
ли окрестных сосен, а когда подошла пора их шкурить
да тесать, к ним присоединился Арсений.
- Ну как ты тешешь! Как ты тешешь! – зычный бас
Гаврилы далеко разносился окрест – Вроде ужо избу
одну сложили. Должен был уразуметь! Вот гляди.
Он оттолкнул Василия, перехватил топор поудобнее
и стал показывать криворукому отроку свое плотниц-
кое искусство. Круглое лезвие в сильных руках медника
порхало словно ратный меч сказочного богатыря. За-
рубки ложились одна за другой – одинаковые и ровные
– а затем стесывались одним мощным ударом.
- По пяди зарубы клади аккуратные, а затем теши, и
ровно веди, не заглубляй. Понял?
- Понял... – пробурчал пристыженный Василий.
- Ничего ты не понял! – и звонкая затрещина вреза-
лась в многострадальный отроков затылок.
- Ты, Гаврила, хорош руки-то распускать, а то ведь и
голову парню оторвешь. – распрямил жилистую спину
Арсений. Он был в одних портках, загорелое потное
тело поблескивало в закатных лучах летнего солнца
- Не, вельми крепко держится! – хохотнул медник,
уступая Василию его бревно и переходя к своему.
Конь-камень
438
- Ох и невоздержен ты на руку, брат Гаврила! Вельми
странно мне это. Ужо и волос сед, а все, аки юнец, кула-
ками машешь! Ужели словом не решить?
- Слава наш Василий не разумеет, не дал ему Господь
такой способности.
- А ты не решай за Господа, дай отроку самому себя
проявить, а то он токмо тумаки да шишки зарабатыва-
ет!
Арсений распрямился, дабы взглянуть строго на что-
то недовольно буркнувшего в ответ Гаврилу, но тут
взор его скользнул на воду.
- Смотрите, братья!
Возле бухты, прямо напротив берега, где отшельни-
ки возводили баню, покачивалась на волнах большая
речная ладья. Команда уже бросила якоря, и спускала
на воду челнок.
- Кто же это такой к нам пожаловал? – почесал заты-
лок Гаврила – Не иначе как боярин какой новгород-
ский.
Как ни странно, седой медник оказался прав.
Когда челн пристал к берегу, и гребцы, бросив весла,
втянули его на песок, на сушу шагнул дородный муж-
чина в роскошных бархатных одеждах.
- Матерь Божья, спаси и сохрани! – запричитал вдруг
никого и никогда не боявшийся медник.
- Кто сей муж достославный?
- Так ты же и не знаешь! Это боярин опальный, Ми-
хайло Разумовский. Его в тот год, как ты с Афона вер-
нулся, совет господ повелел за растраты да за происки
супротив новгородского люда в пользу московского
князя на дыбу вздернуть, а все имущество в казну пере-
дать. Он, собака, бежал. Помогли в том приспешники,
кои за деньги и мать родную продадут. Иоанн его про-
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
439
клял в всему честному народу приказал не давать крова
и хлеба, ибо предатель хуже ворога. О нем ужо как с
прошлого лета ни слуху, ни духу, и вот на тебе – при-
несла нелегкая! Прости, Господи!
- Погоди, Гаврила, причитать, аки баба худая! Разбе-
ремся, что к чему. Попустит Господь – минует нас беда
стороной, а не попустит, что ж, такова его воля.
Тем временем на берег вслед за боярином выскочили
несколько оружных людей в шеломах, кольчугах, при
легких круглых щитах и мечах. Один из них внима-
тельно осмотрел остров и приметил замерших в нере-
шительности отшельников. Он подскочил к боярину и
указал пальцем на Арсения и товарищей. Михайло
поднес руку к глазам, несколько мгновений всматри-
вался в застывшие фигуры, а потом решительно заша-
гал навстречу.
- Господи, спаси и сохрани! – запричитал Василий,
которого слова медника о грозном боярине проняли аж
до дрожи. Арсений строго посмотрел на отрока, тот на-
ткнулся на его пылающий взгляд и перестал крестить-
ся.
- Вы кто такие будете? – боярин поднялся по крутому
берегу легко, словно по ровной мощеной дороге. Был с
непокрытой головой и черные его волосы развевались
на ветру. Карие глаза смотрели пристально и серьезно,
борода, не смотря на походное время, была аккуратно
пострижена. Михайло остановился в двух саженях от
отшельников и принялся их рассматривать.
- Монахи мы. – отозвался Арсений – Имеем благо-
словение от архиепископа новгородского Иоанна на
возведение в здешних землях обители в честь Пресвя-
той Девы Богородицы. Вот, по велению Господа, оста-
Конь-камень
440
новились на сем острове, да обживаемся помаленьку и
молитвы возносим.
- Иоанн благословил!? – черные брови боярина со-
шлись над переносицей, не суля ничего хорошего. Он
пристально глянул на Арсения, но не стал продолжать
гневную тираду, так и рвущуюся с его уст.
- И что же вы, только втроем здесь подвизались?
- Да, покамест. А там, как Богородице угодно будет.
Монастырь без братии – пустое место. Не желаешь ли и
ты к нам присоединиться?
Михайло слегка оторопел от наглости монаха. Пусть
у него и топор в руках, да и телом он жилист, однако
наемники скрутят его в два счета. Боярин уже дернул
кистью, дабы дать знак на атаку, краем глаза заметил,
как напрягся дородный мужик, стоявший рядом с мо-
нахом, как попятился безбородый отрок, почти трясясь
от страха, но... но тут взгляд его встретился с глазами
наглеца. И утонул в невероятном, мощном потоке хлы-
нувшей на него доброты.
Он остановил уже рванувшихся было вперед нуке-
ров и шагнул вперед к Арсению.
- Смел ты, монаше. Вестимо ли тебе, кто стоит пред
тобой?
- Вестимо. Ты - Михайло, боярин с рода Разумовских,
коего совет господ Великого Новгорода к дыбе приго-
ворил.
- А ты кто таков буде, что меня не боишься?
- Я иеромонах Арсений. Не пристало принявшему
ангельский образ да священный сан смерти страшить-
ся.
- А спутники твои?
- Это Гаврила, медник в миру, а ныне старший по-
слушник нашей обители. Это Василий, послушник Ли-
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
441
согорского монастыря, его игумен Илларион со мной
послал, дабы набрался сей отрок уму-разуму.
Михайло, слушая монаха, прошел кругом и присел
на одно из бревен. Отшельники продолжали стоять под
пристальными взглядами боярской свиты.
- Значит, монастырь основать на сем острове поре-
шили. Чем же он вам так приглянулся?
- Знамение нам было от Богородицы. Указала она на
место сие, вот и остановились тут.
Прищуренные глаза Михайло широко распахну-
лись.
- Знамение? А скажи мне, святой отец, - Михайло
встал и указал перстом на Бесовский мыс – откель здесь
эта коса? Мы прошлым летом по Ладоге ходили, мимо
сего острова шли, но ее я не припоминаю.
- От бесов он образовалась.
- Каких еще бесов? – глаза Михайло стали словно два
больших черных угля.
- Коих я из камня изгнал.
- Ты бесов изгнал?
- Да, сын мой.
Боярин стоял пред Арсением, и на лице его металось
удивление смешанное с почтением и страхом. Он знал
про легенды, окружающие остров. Сам со жрецами не
знался, но плавая в Корелу и Выборг, много слышал о
творимых здесь жертвоприношениях, а также о судьбе
несчастных, кои приходили к камню.
Помедлив, он опустился на колено перед монахом.
- Сопроводи меня, святой отец, к тому месту.
- Что же, вставай, пойдем.
Арсений ловким движением вогнал топор в недоте-
санное бревно, снял с кустов свою рясу, которую пове-
сил туда на время работы, и принялся облачаться.
Конь-камень
442
Гаврила, Василий и нукеры Михайло стояли столба-
ми в полном недоумении. Знамо ли дело, чтобы знат-
ный боярин преклонял колени перед монахом, пусть и
в сане! Такого на памяти медника никогда не случалось.
Власть денег в миру издревле была выше власти духов-
ной. Добро, ежели вельможа был богобоязнен, тогда от
него святым людям и почет и злато-серебро, а коли нет
– не попусти Господь с ним столкнуться!
Арсений ловко облачился, надел на себя крест, кото-
рый лежал на песке под кустами и сделав знак Михайло
следовать за ним пошагал вглубь острова. Боярин при-
казал своим людям ступать к ладье и дожидаться его
там и поспешил вслед за монахом.
На опушке остались ошеломленные Гаврила и Васи-
лий. Они некоторое время еще стояли, не в силах ото-
гнать ступор.
Первым пришел в себя медник.
- Ну, что встал столбом! – прикрикнул он на отрока –
Нашу работу за нас никто не переделает! Бери топор,
да теши далее.
И на высоком берегу вновь звонко застучали топоры.
Арсений шел быстро, размашисто. Остров ему был
привычен и исхожен уже много раз. Едва приметная
тропа вела к Конь камню от места, где они строили ба-
ню, но ее монах знал и шел без заминок. Боярин не от-
ставал. За свою жизнь он, не смотря на высокий сан, по-
бывал в нескольких битвах и походах, тело свое держал
в крепости и от работы не лынял. Наемники его уважа-
ли даже боялись. Мечом, копьем и палицей Михайло
управлялся знатно, посему, когда грозил, то слов не ве-
тер не бросал – мог и исполнить. Те, кто считали, что
выстоят, ныне уже лежали в могилах.
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
443
Сейчас он шел за монахом и недоумевал, что спод-
вигло его на странный для него поступок – вдруг взять,
да преклонить колено перед священником. Никогда
такого с ним не случалось, а тут, будто толкнул кто. В
самом же монахе он почувствовал невероятную силу и
сразу понял, ежели двух его спутников можно, словно
тонкие прутья, переломить, то этого – нет. Сильной по-
роды человек. Хоть и доброты невероятной. Да, только
такой и мог бесов изгнать.
Они дошли до камня, не сказав друг другу ни слова.
Арсений молча шел впереди, и Михайло его не окли-
кал.
Продравшись сквозь внезапно вставший посреди со-
снового леса густой ельник, боярин вслед за монахом
очутился на небольшой вырубленной поляне, посреди
которой стоял гигантский гранитный валун, зажатый
стволами трех старых мощных сосен. А на вершине его
была воздвигнута небольшая часовенка, к которой вела
простая жердяная лестница.
И при одном взгляде на часовню, в голове Михайло
зазвучали странные слова.
«Един внидеши, будеши кольми хощеши, испроси-
ши яже тебэ на потребу есть...»
Что сие значит?
Он изумленно воззрился на монаха, который стоял
чуть в стороне, закрыв глаза, и читал про себя молитву.
Будто некая сила, как и недавно на берегу бросив-
шая его на колено перед попом, толкнула Михайло к
камню. Он сделал один неуверенный шаг, затем дру-
гой, третий...
Вот он уже у подножия громадного камня, своими
очертаниями напоминающего лошадиный череп.
Конь-камень
444
Вот он всходит по хлипкой лесенке к порогу часовни,
а перед глазами красуются выбитые в камне строки, что
звучат чудесным образом в его голове.
Михайло пробыл в часовне почти полдня, почитай,
что до самого вечера, и все это время Арсений прождал
его, сидя возле камня.
Когда боярин появился на пороге, лицо его было су-
мрачно. Он постоял несколько мгновений на вершине
валуна, оглядывая окрестный лес. В глазах его застыло
странное выражение. Словно он пытается примириться
с уже принятым для себя решением. Наконец, пляшу-
щие в зрачках огни погасли, Михайло кивнул сам себе
головой и спустился вниз.
- Вельми загадочно место сие. – молвил он монаху. -
Смел ты отче, раз поборол бесовскую силу и решил
здесь монастырь воздвигнуть, смел...
- Это не я смел, - вздохнул Арсений, поднимаясь с
земли, - это Господь мне указал, а я лишь воспоследовал
за ним.
- Не прибедняйся, отче, не стоит. Мы тут одни, ни-
кто нас не слышит, посему признаюсь тебе. Как тебя
увидал еще на берегу, сразу понял, что меня не устра-
шишься. Спутники твои убоялись, а ты нет, а это мно-
гого стоит. Ибо одно мое имя многих заставляет на земь
валиться в ужасе.
Он еще раз оглянулся вокруг, с удивлением посмот-
рел на небо, затем опять на Арсения.
- Это сколь же я там пробыл?
- Полдня, почитай.
- А будто только сейчас вошел! Чудо, да и только.
Кто его выстроил?
Глава двадцать перваz. Первые молитвы
445
- Отрок один из суми обрусевшей, Антеро звать, его
бесы сего места к себе привязали и мучили ужасно до
тех пор, пока я их не изгнал. Вот он в благодарность и
по наставлению Богородицы и построил сию часовню.
- Где же он сам, почему не в братии твоей?
- Сразу после освящения часовни пропал он, и куда
делся – неизвестно. Мы весь остров истоптали, его
ищущи, но никого не нашли.
- Чудны дела твои, Господи! – Михайло повернулся
лицом к часовне, перекрестился – Пойдем монах, вече-
реет уже. Как бы мои нукеры там твоих послушников
не порубили.
Боярин пробыл на Коневце еще ночь. Вернее, он
простился с Арсением тем же вечером, поднялся на
борт, но подняли якоря они только утром.
Это была самая странная ночь в жизни Михайло.
Впервые он не смог сомкнуть глаз и удивленный сло-
нялся по палубе среди спящих воинов и гребцов. Что
было причиной овладевшего его сердцем беспокойства,
он не мог понять, как ни пытался. Лишь под самое утро
в его отяжелевшую от раздумий голову пришла стран-
ная и страшная в своей сути мысль. Словно кто-то за-
шептал внутри него:
«Не мучь себя, вернись в Новгород, покайся.»
«Как вернуться?» - ответил сам себе Михайло – «На
смерть верную?»
«А так ты будешь всю жизнь странствовать изгоем.
Деньги закончатся, дружина твоя наемная разбежится,
и помрешь ты в одиночестве, аки старый волк...»
«Так хоть поживу еще немного.»
«А нужна она тебе, такая жизнь? Хороша ли? Греет
твое сердце и душу?»
Конь-камень
446
Михайло промолчал в ответ.
Прав был загадочный голос. Уже много дней и но-
чей, как грызет его неизбывная тоска по Новгороду, в
который нет ему ходу. Тоска по оставшимся там матери
с отцом, да маленькой сестренке. Как они там без него?
Иоанн обещал им притеснений не чинить. Но архие-
рейское обещание может не всеми мирянами быть со-
блюденным. Того гляди, кто и обидит темной ночью.
Лихие люди нападают не всегда с тем, чтобы кошель
подрезать, иногда и чтобы жизнь забрать по иным, не
корыстным, мотивам.
На утро, когда рог десятника взыграл побудку, Ми-
хайло вызвал кормчего и приказал держать курс на
Новгород.
Конь-камень
447
Глава двадцать втораz. Чудеса
Он сошел на берег в Новгородском порту один, по-
велев дружине остаться в ладье и ждать его сутки. Еже-
ли не вернется – поднимать паруса и уходить, куда гла-
за глядят.
Боярин подошел к Детинцу, перекрестился на Свя-
тую Софию, и встал на колени. И в тот же миг стены
родного города ощетинились блестящим навершиями
стрел, вложенных в натянутые луки. Ворота распахну-
лись, и из них высыпали копейщики, взяли опального
боярина в кольцо.
- Вставай Михайло Разумовский. – к боярину вышел
сам новгородский тысяцкий, Никита Калитин – Что уж
тебя привело в Великий Новгород, не ведаю, токмо од-
но обещаю: таперя ты от нас не вырвешься, и вся дру-
жина твоя хваленая тебе не поможет.
- Не тронь моих людей, Никита. – поднял голову
Михайло – Я сам пришел, один, пред светлые очи Ио-
анна, и я сам в ответе за свои прегрешения. Они лишь
исполнял мои приказы. Обещай, что не тронешь их и
позволишь уйти свободно из города.
- Ладно, обещаю. Вставай, опальник, пойдем на суд.
Михайло думал, что его сначала бросят в темницу
или в яму, или вообще выставят в клетке на всеобщее
поругание. Однако, даже не повязав рук, его привели
прямо на Владычный двор. Двери этой «крепости в
крепости» распахнулись, и боярин оказался перед соб-
ранием господ свободного города. В прошлый раз су-
дили его в палатах, а ныне действо развернулось под
открытым небом, прямо во внутреннем дворе.
Конь-камень
448
Деревянная мостовая, сухая и отполированная мно-
жеством ног поблескивала в лучах закатного солнца.
Посреди двора стоял длинный, крытый тяжелой, крас-
ного бархата скатертью. На нем лежали своды законов
Великого Новгорода, какие-то свитки и грамоты, стояли
чарки и кувшины. Прямо посредине восседал архиепи-
скоп Иоанн, по бокам от него – посадский и тысяцкий с
главными боярами города.
Михайло встал на специально постланный для него
коврик и склонился в пояс перед собранием, затем пе-
рекрестился на Софийский сбор и поклонился ему, а
уж потом и остальному люду – ратникам и мирянам,
собравшимся поглазеть на суд опального боярина.
- Как посмел ты, Михайло Разумовский, нарушить
наложенное на тебя запрещение появляться в Господи-
не Великом Новгороде? – подал голос архиепископ –
Или оно было тебе неведомо?
- Ведомо, Владыка. – покорно ответил боярин.
- Знаешь ли ты, что ждет тебя за нарушение сего за-
прета?
- Знаю, Владыка. То же, что и ждало меня на про-
шлом судилище – смертная казнь при всем честном на-
роде.
- И ты что же, не убоялся смерти, коли вернулся сюда
вопреки всему.
- Убоялся, Владыка. Токмо, страшнее смерти стала
для меня тоска родине, по любимому граду, что воспы-
лала в сердце моем пожаром пламенным. Не за проще-
нием я сюда иду, знаю, что нет мне его, и принимаю
приговор жестокий, но справедливый. Покаяния я ищу
в этих стенах. Только здесь душа моя успокоится.
Глава двадцать втораz. Чудеса
449
Брови Иоанна, да и всех остальных, сидящих за сто-
лом, полезли на лоб. Никак не ожидали они таких ре-
чей от приговоренного к смерти боярина.
- Что же за чудо сподвигло тебя на такой подвиг?
Али ты умом тронулся в странствиях дальних? – нару-
шил воцарившееся молчание тысяцкий. По людской
толпе прокатился нервный, напряженный смешок.
Странно всем было как-то, непонятно. Вроде бы, вот он,
ворог поганый, хватай его, да волоки на дыбу. Ан, нет,
не подымаются руки, и даже шутка Никиты Калитина,
острого на язык ужа, не бередит народ.
- А я скажу тебе, достославный тысяцкий, что за чудо
меня толкнуло на сей поступок. Во время плаваний
своих оказался я несколько дней назад на острове, что
Коневцом прозывается. Лежит тот остров на Нево-море,
близ западного берега, мимо путь торговый в Выборг
проходит. Там встретил я монахов, что строят обитель,
по твоему, Владыка Иоанн, благословению. Также на
острове сем есть камень, вельми огромный. Раньше на
нем языцкие жертвы приносились кровавым богам, а
ныне стоит часовня православная. В ней и убранства-то
нет никакого – одна икона Богоматери с лампадкой
пред ней, да рисунок по дереву, на котом белый конь
изображен – вот и все. А перед порогом в камне слова
вырублены, из коих явствует, что ежели взойдешь в ча-
совню один, то можешь пробыть в ней, сколько душе
угодно, и просить у Господа, то тебе надобно...
- И что же ты просил? – попытался съехидничать ты-
сяцкий, но архиепископ движением руки остановил
его.
- Господи Боже! Не об Арсении ли ты говоришь, ие-
ромонахе, что главный среди отшельников?
- О нем самом, Владыка.
Конь-камень
450
- И как он, жив, все ли хорошо с ним и его спутника-
ми?
- Живы они и здравствуют, Владыка. Ежели бы зна-
ли, что я сюда направлюсь, то непременно бы весточку
передали.
- Значит, строится, говоришь, обитель?
- И даже более того. На остров сей указала сама Бо-
городица, и Арсений силой молитвы православной его
от бесов очистил. Ныне там царят покой и благоденст-
вие.
- Какие вести радостные ты нам доставил!
- Вести-то радостные, да гонец уж больно черен. –
вновь подал голос Никита, но Иоанн не обратил на не-
го внимания. Он сидел несколько мгновений, погру-
женный в свои мысли, затем встал с кресла.
- Слушай меня, люд новгородский. Стоит сейчас
пред нами боярин Михайло Разумовский, приговорен-
ный ране на смерть через дыбу. Повинен он перед Нов-
городом в том, что доносил о нас московскому князю и
смущал умы, предлагая принять нам московское под-
данство, ублажал посулами разными. Было это два года
назад, когда страшные бедствия обрушились на наш
город. Претерпели мы и мор и пожар, выдержали и на-
падки московского князя и митрополита. Ныне же от-
ношения с ними ровные да гладкие, не помогли им
происки мужа, что сейчас винится перед нами. Можем
мы его казнить, как повелели два года назад на таком
же вече. На пресвятом празднике Благовещения была
спущена на воду ладья, на которой иеромонах Арсений
ушел в странствие по Нево-морю в поисках места, для
монастыря подходящего. Все помнят большое гуляние
народное на берегу Волхова возле деревни рыбацкой,
что по тому поводу состоялось. И вот сейчас опальный
Глава двадцать втораz. Чудеса
451
боярин Михало Разумовский принес нам вести добрые,
что увеличилась наша епархия на еще одну святую
обитель во имя Богородицы Девы, и это ли не есть бла-
годеяние истинное, спрашиваю я вас, люд Новгород-
ский?
Несколько мгновений стояло гробовое молчание, и
вдруг...
- Есть, Владыка! – раздался среди обступивших Ми-
хайло людей один единственный голос. И тут же вслед
за ним, словно прорвало плотину, заголосила, загудела
вся толпа.
- Есть!
- Есть!
- Есть, конечно!...
Иоанн поднял руку, призывая мирян к молчанию, и
продолжил.
- Посему предлагаю не лишать мужа сего жизни, ибо
вижу в нем раскаяние истинное. Земли его и имущество
уже ушли в казну новгородскую. Все оставшееся будет
изъято, а сам он отправлен на послушание и на искуп-
ление грехов своих молитвами жаркими к отцу Арсе-
нию...
- Так ведь удерет же! – воскликнул Никита – К шве-
дам удерет!
- Уже удирал. – возразил ему Иоанн – Ан вот вернул-
ся, зная, что смерть его ожидает.
Ретивый тысяцкий прикусил язык, поняв, что сморо-
зил глупость, а архиепископ вновь обратился к народу.
- Так какова твоя воля, люд новгородский? Повелеть?
- Повели, Владыка! – как один отозвалась толпа.
Иоанн кивнул на правильность народного решения.
Конь-камень
452
- Повелеваю лишить боярина Михайло Разумовского
и всех наследников его прав на земли его и имущество
его на оных землях расположенное, забрать личные ве-
щи, деньги и драгоценности и выслать в монастырь,
коий на Коневце острове возводится. Ежели не примет
он ангельский образ и не станет монахом по прошест-
вии пятилетнего послушания, а уйдет с острова, значит
такова воля Господа нашего, и никто претить ему в том
не смеет.
Иоанн воздел крест и трижды осенил толпу знаме-
нем.
- Подойди ко мне, сын мой. – приказал он боярину –
Хочу испросить у тебя что-то.
Когда Михаил поднялся с колен и приблизился, ар-
хиепископ зашептал ему практически на ухо:
- О чем молился ты в часовне, сын мой, о чем просил
Господа?
- Ни о чем, отче. Просто просидел там полдня. Мо-
литься молился, но специальных речей не рек и про-
шений не воздавал.
- Видимо, Господь к тебе в душу заглянул и узрел в
ней мольбу истинную, а после надоумил тебя в Новго-
род отправиться, чем и избавил тебя от смерти. Так что,
чудо с тобой истинное произошло, а посему молись
жарко и служи в обители у брата Арсения верой и
правдою, укроти норов свой буйный. Уразумел ли ты?
- Уразумел, Владыка! – и Михайло упал на колени
перед Иоанном.
Архиепископ подождал, пока боярин облобызает его
сапоги и строго приказал:
- Вставай, Михайло Разумовский. С сего мига ты есть
послушник Коневского монастыря, на коий и отпра-
вишься без раздумий и пущих задержек. Передай от
Глава двадцать втораz. Чудеса
453
меня брату Арсению горячий привет и пожелание о
скорейшем возведении обители. Всенепременнейше
ждет его сан игуменский и почитание во всей земле
Новгородской.
- Передам, Владыко. – боярин поднялся и встал, уро-
нив голову на грудь.
- Ступай. И не забудь снять со своей ладьи все иму-
щество ценное и для путешествия не нужное, отдай его
людям посадским, а десятину от него, для нужд мона-
стыря святаго приемную, повелеваю отвезти на Коне-
вец-остров.
- Все исполню, Владыко.
- Ну, ступай с Богом.
Михайло поклонился в пояс архиепископу и народу
на все четыре стороны, повернулся и пошел к воротам
Владычного двора. За ним по знаку тысяцкого устре-
мились несколько оружных людей.
На пристани боярин распрощался со своей дружи-
ной. Жалованье людям он выдал заранее, посему ушли
они необиженными. Хмурый бывалый десятник, по-
сланный тысяцким сопроводить Михайло, да досмот-
реть его судно, переворошил всю ладью, приговаривая
при этом, что он, дескать, и не хотел бы, да служба обя-
зывает. Все добро бывшего боярина было вывалено на
пристань, кое-какие вещи из одежды, часть денег, посу-
ды и снеди загрузили обратно, чтобы отправить в оби-
тель к Арсению, а остальное переложили в мешки и ра-
бы, подгоняемые копейщиками, потащили их в Дети-
нец.
Михайло в последний раз перекрестился на Софий-
ский собор и взошел на борт ладьи. Десятник скоман-
довал отплытие, кормчий выворотил руль, гребцы
Конь-камень
454
уперлись древками весел в причал и оттолкнули судно
от берега.
«Прощай, город родимый, прости меня за все. Про-
щайте пузатые башни, прощайте новокаменныя стены.
Предать я вас хотел за посулы московского князя. Ан, не
вышло. Таперя жить мне отшельником на острове по-
среди неспокойного острова, да молить Господа о про-
щении грехов моих тяжких... А ведь прав Иоанн. Чудо
свершила та часовня на Конь-камне, ибо жизнь она мне
сберегла, а жизнь – самый великий дар Божий, человеку
даденный.»
Прибрежные камыши шумели под несильным вет-
ром, надувавшим паруса ладьи. Ход не шибок, но и то
хорошо – гребцам передышка, уставшим от постоянной
гребли. А впереди еще и путь по Волхову супротив те-
чения, пусть и недалекий, но людей жалко, и так по
милости своего начальника взаместо седмицы цельный
месяц проведших в походе.
Аркадий из-под руки оглядывал знакомые места.
Сколько раз он хаживал этим маршрутом, все Нево-
море избороздил туда-сюда по своим торговым делам.
Ан каждый раз оно представало совершенно иным. Вот
и сейчас пред ним лежало устье Волхова, несущего свои
стальные воды навстречу северному ветру, который
гнал воду озера в реку. Два потока сталкивались, созда-
вая видимую глазом границу из пенных бурунов. Ка-
мыши по берегам шумели – не нравились им выходки
погоды, но делать нечего – раз поставленные здесь сто-
ять, они уже не могли никуда более переместиться.
«Интересно, - думал купец – как там мое хозяйство,
да жена молодая? Не замучил ли ее тесть сварливый, со
Глава двадцать втораz. Чудеса
455
своими приставаниями. Кабы не я, так свел бы ее, пога-
нец, со свету.»
Ладья миновала водораздел. Десятник дал команду и
дюжина длинных весел ударила по волнам, устремляя
судно вперед, вверх по реке.
- Ну что, зятек, съездил к жертвенному камню?
Тесть, мерзкий, но шибко богатый старикан, встре-
тил Аркадия прямо на пристани Ладоги. Купец с мо-
мента отъезда с Коневца провел в плавании более трех
седмиц, решал свои дела в Кореле, Выборге, даже до
Або добрался. И к его удивлению великому, всюду ему
сопутствовала удача, пусть небольшая, но все-таки. И
ветер попутный сопровождал, что туда, так и обратно,
и другие купцы, с коими он дела решал, были сговор-
чивы и уступали его требованиям. Сперва, занятый
трудовой рутиной, он не обращал внимания, но после,
на пути омой, когда вспоминал подобности, да подчи-
тывал будущие барыши, обнаружил, что поездка слу-
чилась на диво доходная. Глядишь, ежели так и дальше
пойдет, то и выкрутится он из долговых обязательств
без потерь для кошеля и гордости.
Хорошее настроение испортил тесть. Дочь он свою
не любил и на счастие ее ему было все равно, но по
вредности характера везде старался всунуть свой нос.
Раз уж приданое, и не малое, заплачено, то стоит под-
портить жизнь зятьку, хотя бы своими наставлениями и
вечными издевками над неудачами.
- Нет там больше жертвенника, отец.
Аркадий сошел на берег из ладьи, проверил шварто-
вый конец и наблюдал, как нанятые им моряки свора-
чивают паруса.
- Как так нет? – изумился тесть.
Конь-камень
456
- А вот так. Там теперь монах православный прожи-
вает, Арсением звать, хочет обитель строить. А на кам-
не часовня стоит.
- Вот чудно-то! Кто ж это на камне часовню выстро-
ил?
- Говорят отрок один. Он грехи свои тяжкие тем са-
мым искупал. В прежние времена со жрецами кровавые
обряды творил.
- Что ж получается – зазря сплавал? – съехидничал
старик – Не испросил у демонов приворота для лоша-
дей?
«У, мерзкий старикашка, все-то ты знаешь, все про-
нюхаешь! И вот почитай такого, уважение к нему выка-
зывай, в пояс кланяйся, а иначе ославит по всей округе.
Ведь что не так – не преминет пройтись по всем окрест-
ным кабакам, да по всем папертям – пересудачит, пере-
моет косточки.»
Купец сжал кулаки. Тесть сводил его с ума своими
приставаниями и подкавыками.
- Испросил. Только не у бесов, а у Господа. – отрезал
Аркадий.
– Э-гей, Антип, а ну-ка подь сюды! – заметил он возле
пристани своего управляющего, который тоже прибе-
жал встречать хозяина. Лавка располагалась неподале-
ку, сразу за стенами крепости, посему обо всех подо-
шедших судах купеческие люди узнавали, почитай,
первыми. Сейчас управляющий мялся в стороне и не
решался подойти, завидя разговор Аркадия с тестем.
- Что с лошадьми? – сразу задал самый наболевший
вопрос купец.
- Так это... падеж перестал. – мужик стянул с головы
шапку и взлохматил соломенные волосы. Был он мал
ростом и неказист лицом, зато спор в счете и легко при-
Глава двадцать втораz. Чудеса
457
думывал различные затеи, кои могли приносить день-
ги. За это-то купец его и держал и даже вызволил из хо-
лопов в люди, за что управляющий был ему благодарен
по гроб жизни и предан аки пес. - Пять кобыл, что мы
ждали, вчерась ожеребились одна за одной. Жеребчики
все сильные, голенастые.
- Не может быть, перестал падеж?
Мужичок усиленно закивал.
- Вот это чудо, как есть чудо! – восхитился Аркадий.
В порыве чувств он схватил щуплого управляющего за
грудки, затряс. – Эх, брат Антип, счастливую ты мне
весть принес, спасибо тебе. Я уж думал, что печаль моя
не развеется. Вернусь – а тут уже и стада нет. Помогла,
молитва, как есть помогла!
- Что за молитва? – всунул свой нос тесть. Аркадий
повернулся к нему и так посмотрел, что старик отшат-
нулся.
- На камне пред часовней слова странные есть. –
сквозь зубы проговорил купец - По ним, коли один
войдешь, то можешь пробыть сколько пожелаешь и ис-
просить, что тебе потребно. И ежели просьба твоя от
всего сердца будет исходить, то всенепременно сбудет-
ся. Так строитель часовни сказал, а ему божественное
видение было. Уразумел, тестюшка, от сердца! А то не
всякому дано!
Старик даже не нашел, что ответить, хотя в ином
случае у него на все было свое замечание. Он почесал
бороду и молча отошел в сторону. В мозгу его вертелась
всего одна мысль – побежать поскорее по соседям, да
потрепать об услышанном от своего зятька. То, что ус-
пех мужа своей дочери для него был словно вострым
ножом по горлу, он как-то и позабыл. Вся его вредность
и подковыристость куда-то улетучились в сей момент.
Конь-камень
458
Он потоптался на месте, почесал затылок, потом махнул
рукой Аркадию, дескать «бывай», и шустро засеменил
прочь.
Купец подивился странному поведению вредного
тестя, но не придал ему значения. Сейчас главным со-
бытием была радостная весть, что принес управляю-
щий.
- Ну что, Антип, - Аркадий обнял за плечи изумлен-
ного мужичка – пойдем-ка, брат, во церковь, поставим
свечку Господу нашему и Пресвятой Богородице! Ток-
мо сперва наставления дам.
Аркадий отпустил управляющего, перехватил под
локоть десятника и принялся энергично ему втолковы-
вать что, да как делать. Молодой, но крепкий воин за-
верил хозяина, что исполнится в лучшем виде и про-
должил погонять гребцов и носильщиков, выволаки-
вающих из ладьи товары. Купец же вернулся к дожи-
давшемуся его поверенному в делах, вновь обнял его, а
затем потащил к воротам городка.
Они прошли сквозь неширокий – одна телега прой-
дет - въездной проход, в толстых каменных стенах ко-
торого виднелись бойницы, из-за них доносился хохот
лучников. Городок давно не испытывал никаких напас-
тей со стороны ворогов, ни шведы, ни татары, ни сумь
не тревожили уже несколько лет, посему воины скуча-
ли, вот и несли службу спустя рукава, позволяя себе пе-
ребранки и шутки.
Купец повлек Антипа к ступеням белокаменной,
вознесшей высоко к небу одинокую главу, венчанную
простым медным куполом и серебряным крестом,
церкви Святого Георгия Победоносца.
Рослая фигура Аркадия в нерешительности замерла
на паперти. Он отер ладонью внезапно вспотевшую лы-
Глава двадцать втораz. Чудеса
459
сину, перекрестился и шагнул внутрь, в пахнущий ла-
даном и благовониями полумрак святыни... Купец на-
брался решимости, твердым шагом прошел вглубь,
распустил кошель, вывалив почти все его содержимое
на столик для пожертвований и взял из рук изумленно-
го служки две толстые восковые свечи. Одну он протя-
нул Антипу, а вторую запалил сам от лампадки пред
распятием.
«Господи Иисусе, благодарю тебя за избавление от
невзгод тяжких, от морового поветрия, что стада мои
охватило. Благодарю тебя, Боже, что отвел от меня грех
тяжкий, оградил от бесов, попутавших мой разум. Ибо
слаб я, не телом но духом. Молю тебя, Господи, нис-
пошли мне силы духовные, такие, как даровал ты рабу
своему Арсению. Пусть он служит тебе в обители своей,
я же буду служить здесь. Процветанием своим буду
служить, детей растить в христианской морали и стро-
гости, помогать нищим и юродивым, а также святой
братии твоей по мере сил моих малых...»
«...Господи Иисусе, пошли на землю нашу спасение
ото всех грехов ея, от глада, хлада, мора и демонов бе-
совских, пошли люду русскому разумения, нестяжа-
тельства и продолжения рода своего во веке веков...»
- Ах ты, руки твои кривые! – внезапно ворвался в свя-
тую молитву греховный глас. Арсений открыл глаза,
перекрестился.
- Повыдергать бы их, да заместо деревянные палки
повтыкать – все больше проку будет! - на чем свет стоит,
ругался Гаврила, его зычный бас далеко разносился ок-
рест. Они с Василием возвращались с очередной ры-
балки, и, видимо, что-то у них пошло не так.
Конь-камень
460
- Прости и помилуй, Господи, и раба Божьего Гаври-
лу. Душа его чиста аки у младенца, токмо восприимчи-
ва ко всему мирскому, посему и несдержан он в выра-
жениях и деяниях своих.
Монах поднялся с колен и вышел из избы.
Стоял серпень. Солнце еще пригревало вовсю. Леса
на острове наполнились птичьим молодняком, ягодами
и грибами. Шустрый Василий даже несколько медвя-
ных дупел разыскал. Медник гонял его в хвост и в гри-
ву, отправляя на запасы. Людская сторона наполнилась
сушеными грибами, солеными грибами в горшках и
кадушках, за которыми они уже несколько раз плавали
в селения близ Корелы, а вяленой рыбой был завешен
весь чердак их избы.
- Что шумишь, брат Гаврила? – встретил у крыльца
монах возвращавшихся с очередной рыбалки спутни-
ков.
- Так вот, Василий наш, снасти утопил, чучело кри-
ворукое! Чем, спрашивается, таперя рыбу тягать будем?
Арсений вздохнул. Мелкие мирские склоки досаж-
дали ему.
- Сплавайте в рыбацкую деревню, там снасти и купи-
те.
- Вот и я тоже говорил! – вставил свое слово Василий,
за что тут же получил оплеуху от скорого на расправу
медника.
- Говорил, говорил, а платить кто будет? – продолжал
кипятиться тот.
- Не серчай, брат Гаврила, денег у нас предостаточ-
но. Архиепскоп перед отъездом двадцать полтин се-
ребра пожаловал. Уж на рыбацкую-то снасть этого хва-
тит. Токмо не откладывайте надолго, а лучше сейчас
Глава двадцать втораz. Чудеса
461
сбирайтесь и отправляйтесь за необходимым. Озеро се-
годня не бурное, а не ровен час – заштормит.
Слово Арсения, которого спутники промеж собой
уже величали настоятелем, - закон. В тот же миг собра-
лись и отчалили. Василий, конечно поныл, что неплохо
бы потрапезничать, но, получив очередную оплеуху,
покорно поплелся к лодке.
Вернулись они под вечер. И не одни.
Монах, гулявший по Бесовской косе, заметил, как из
соймы вылезло три фигуры: две в рясах – Гаврилы и Ва-
силия, и еще одна, мужская, в мирской одежде.
- Вечор добрый братья, как сходили? Удачно? – при-
ветствовал Арсений товарищей, выволакивающих ла-
дью на сушу
- И тебе мир, добрый человек. – обратился он к вновь
прибывшему. – Ты чьих будешь? И по какому делу с
моими спутниками подвизался.
- Подвизался! – заворчал Гаврила, привязывая швар-
товый конец к сосне на берегу – Прилип, как банный
лист, когда я у колодца выспрашивал, у кого можно
снасть купить или заказать. Я тоже, конечно, виноват –
растрепал про часовню на камне и слова дивные. Этот
прослышал и давай - взвыл, в пыль дорожную повалил-
ся – возьми, дескать, его, возьми... Вот и взял! Тьфу ты,
пропасть!
- Гаврила, Гаврила, проклянет тебя Господь когда-
нибудь за речи твои, да за язык богомерзкий.
- Да ты сам глянь на него! – медник подтолкнул му-
жика к Арсению – Ну, чего встал! Поклонись святому
отцу!
Мужик неуверенно сделал пару шагов вперед и бух-
нулся перед монахом на колени. Проделав сие движе-
ние, он застыл, будто неживой.
Конь-камень
462
Арсений изумленно посмотрел на Гаврилу и Васи-
лия.
- Блаженный он, говорят, или юродивый, а по мне
так дурной! – принялся объяснять медник - Его мать из
Корелы привезла, тоже хотела к жрецам вести, чтобы те
из него душу вынули да сызнова вставили, токмо пра-
вильным концом. Она как прослышала, что на камне
часовня стоит, а жрецов уж несколько лет никто не ви-
дел, так чуть с ума не сошла от горя.
Монах слушал Гаврилу и хмурился все сильнее.
- Что за напасть такая в народе! Сильно бесовское
язычество еще, вельми сильно. Как так возможно – у бе-
сов спасения от напастей искать, заместо жаркой мо-
литвы в храме православном! Ты так сказал сей грехо-
воднице?
- Сказать-то сказал, да что толку! Она ничего слу-
шать не хочет, кричит, что не помогает ей вера право-
славная, речет всяку ересь. Будто зазря крестилась, от
этого и на сына напасть произошла.
- Господи, прости несчастную, не ведает она, что
творит в горе своем...
Арсений шагнул вперед и присел рядом с поверзив-
шемся на песок незнакомцем, протянул руку, оторвал
его голову от земли. На настоятеля из-под кудрявой
черной челки глянули пустые глаза. С угла губ отрока,
ежели так можно было назвать молодого, лет тридцати
– тридцати пяти, мужика, тянулась вниз густая слюна.
- Ох ты, Боже ты мой! – вздохнул монах – Как имя-то
твое, страдалец?
Гаврила уже собирался раскрыть рот, дабы дать от-
вет Арсению, полагая, от юродивого его не дождешься,
но внезапно в глазах парня промелькнуло нечто осоз-
нанное, он утер рот кулаком и промычал:
Глава двадцать втораz. Чудеса
463
- Лювонти-ий...
Монах внимательно всмотрелся в лицо пришельца.
Широкое, скуластое, оно выражало невероятную моль-
бу, крик о спасении от собственного недуга. Нет, было
сознание в отроке, было, только сокрыто за семью печа-
тями. Душа его с рождения исковеркана, кем и почему,
Арсений не ведал, но как-то сразу понял, что в его вла-
сти вернуть разум в сие тело.
- Ух ты! – вырвалось у медника – Так ты и говорить
можешь! За весь путь ни одного слова не молвил, токмо
что слюни пускал да по сторонам зырил.
Арсений встал.
- Ступайте, братья, да приготовьте трапезу вечер-
нюю. Отрок сей с нами останется. Вижу я в нем разум
сокрытый во глубине далекой. Он пытается прорваться,
но запоры крепкие висят, не пущают. Завтра с ранья
отправитесь в село, оповестите мать, что сын ее, Леон-
тий несколько дней на острове погостит, а затем к ней
вернется – пущай не волнуется. Все, что в моей власти
сделаю, а там – как Господь рассудит. Вставай, Леонтий,
пойдем со мной, поговорим...
Леонтий любил мать и почитал ее паче других, ста-
рался исполнить все ее наказы, но Бог не дал ему такой
возможности. Дите родилось телом крепкое и сильное,
но умом худое. За что не брался отрок, ничего не мог
сделать, ни читать, ни писать, ни ремеслам не обучил-
ся, даже говорить-то толком не умел. Во всем за ним
нужен был присмотр, а то, не ровен час, по недоразу-
мению своему нагадит посреди избы, да начнет мазать
какашки по стенам. Один раз такое приключилось, так
покойный ныне отец чуть не прибил отпрыска. Мать
отстояла.
Конь-камень
464
Так и прожил Леонтий до тридцати лет под при-
смотром родителей. Соседи предлагали им отдать уро-
да в монастырь, али вообще выгнать в лес – пусть там
подохнет, нежели чучелом таким живет, но сердоболь-
ная женщина противилась и тащила по жизни свое ча-
до. Тем более, что Господь более не дал ей детей.
Отец отрока погиб на зимней охоте. Медведь-шатун
растерзал мужика так, что опознали его лишь по кускам
одежи. И матери пришлось одной влачить почти ни-
щенское существование вместе с балбесом-сыном. Чего
ей это стоило, и в какие тяжкие она пускалась, самому
Леонтию по неразумению было неведомо. В конце кон-
цов, скопив немного денег, женщина отправилась сюда,
к Коневцу-острову.
- Что же с тобой делать-то? – покачал головой Арсе-
ний. Историю, которую можно было рассказать за вре-
мя, пока лучина горит, он выпытывал из отрока весь
вечер. Тот иногда впадал в полную прострацию и не
мог ничего вымолвить, то вдруг в нем что-то просыпа-
лась, и речь начинала течь. Только была она сбивчива и
неразумна, как у малого дитяти. Он сумел поведать мо-
наху главные события своей жизни, а остальное при-
шлось додумывать самому.
Один раз, посреди наплыва полного отрешения от
жизни, Леонтий внезапно остановился – они гуляли по
берегу острова – и схватил Арсения за руку. Серо-
голубые глаза его вспыхнули двумя вечерними звездоч-
ками и заблестели от слез.
- Мамку жалко! – четко и осмысленно произнес он.
Но спустя мгновение взор его потух, губы тронула
улыбка полного дурака, в уголках их показалась слюна.
После трапезы и вечерни Арсений уложил Леонтия в
своей келье. Сам же он провел ночь снаружи перед вы-
Глава двадцать втораz. Чудеса
465
носным алтарем, на котором лежали распятие и Еван-
гелие. И, впервые за все время его пострига, в эту ночь
случилось невероятное – он заснул. Заснул и пропустил
тот момент, когда отрок вышел из избы и отправился
восвояси.
Разбудил Арсения Василий, которого Гаврила выста-
вил нарвать свежих ягод к завтраку.
В лесу было свежо, стоял густой молочный туман, ко-
торый стлался между сосен, совершенно скрывая под
собой травяной покров. На востоке алела заря, первые
птицы перекликались в кронах деревьев. Послушник, с
внутренним бурчанием на своего старшего товарища,
вышел во двор их обиталища. Василий проклинал свою
долю молодую, на которую выпало столько трудностей
– воду принести – он, посуду после трапезы вымыть –
он, трав насобирать или ягод, как сейчас – опять он, а за
все это сплошные тумаки и подзатыльники. Арсений –
человек святой, благодарение Богу, вступается за него,
но доля от этого более сладкой да гладкой не становит-
ся.
Отрок завернул за угол, дабы подойти к ближним
кустам и справить там малую нужду, как заметил фи-
гуру монаха, склонившегося над высоким резным чур-
баном, заменявшим собою выносной алтарь.
«Батюшки святы! Никак заснул!»
Мысль сия не вызвала в послушнике насмешки над
настоятелем, ибо Василий знал, что сам он не выдержит
и десятой доли молитвенного служения, что взваливал
на себя Арсений.
Он осторожно приблизился к мирно спящему мона-
ху и потеребил его за край платья.
- Отец Арсений, проснитесь! Отец Арсений...
Конь-камень
466
- А, что? – монах заворочался, оторвал голову от
Евангелия и повернул Василию заспанное лицо. Борода
всклокочена, зеленые глаза смотрят осоловело и непо-
нимающе.
- Заснули вы, батюшка.
Последовало несколько долгих мгновений молчания.
Монах осмысливал то, что с ним произошло, а затем
медленно перевел взгляд на дверь в свою келью.
Она была широко раскрыта.
Первые лучи солнца проникали внутрь, освещая
скудную обстановку.
Леонтия внутри не было.
- Господи Боже!
Монах вскочил на ноги и, прихрамывая – кровь за-
стоялась в жилах – побежал к своему жилищу. Удосто-
верившись, что юродивый не забрался куда-нибудь под
лежак, он притворил дверь и обернулся к Василию.
- Беги, буди Гаврилу, пойдем искать несчастного.
Послушник коротко кивнул и бросился за угол – на
свою сторону избы.
- Ле-он-ти-ий! Эге-ге-гей! Где-е ты? – нарушили при-
вычную музыку утреннего леса громкие мужские голо-
са. Отшельники постояли некоторое время во дворе,
покричали в разные стороны. Не получив никакого от-
вета, они прочесали ближайшие заросли, но вновь без-
результатно. Тогда порешили разойтись по трем тро-
пам идущих от их обители в разные стороны острова.
Одна, самая натоптанная, шла к еще недостроенной
бане и пристани их лодки, другая, еле заметная, уходи-
ла на северо-восток до берега острова, а третья вела к
Конь-камню и далее. Гаврила отправился по самому
торному пути, Василия Арсений послал по наименее
Глава двадцать втораz. Чудеса
467
заметной тропке – вероятность, что неразумный отрок
отправился туда была мала – а сам пошел к часовне.
Туман еще не развеялся и холодил ноги, еще не ото-
шедшие от ночного стояния на коленях. Монах шел
медленно, периодически выкрикивая имя Леонтия,
прислушивался, но лес оставался безмолвен и не отве-
чал ему.
На границе приветливого сосняка и хмурой еловой
чащи он остановился. Лезть под мокрые от росы тяже-
лые ветви совершенно не хотелось. Арсений вздохнул,
собрался с духом, представив, как сейчас намокнет его
ряса, и тут заметил, что еловые лапы, нависавшие над
тропой были сухи, будто кто-то уже обтряс их.
«Леонтий!» - промелькнуло в сознании монаха, и он
рванулся вперед, уже не обращая внимания на мелкие
неприятности в виде падающих за шиворот капель и
цепляющихся за рясу колючих веток.
Вот, наконец, и камень!
Среди темно-зеленых ветвей показалась серовато-
розовая громадина валуна. Тропа вывела монаха акку-
рат к заднему подножию, он бегом обогнул его, поднял
взор наверх к порогу часовни.
Поздно.
Сердце, рвавшееся из груди наружу, остановилось.
- Стой, неразумный, не ходи! – истошно закричал
Арсений, напрягая легкие и связки.
Леонтий, уже открывающий дверь в часовню, обер-
нулся, посмотрел вниз на монаха затуманенным взо-
ром, и вдруг ни стого, ни с сего произнес:
- Мамку жалко!
И шагнул внутрь.
Дверь захлопнулась.
Конь-камень
468
Все внутри Арсения оборвалось и рухнуло в про-
пасть.
«Господи, он же неразумен, аки младенец, не ведает,
что творит! Зачем ты привел его сюда?»
Монах бросился к лестнице, взбежал по ней наверх и
уже схватился за деревянную, вырезанную из изогнуто-
го корневища, ручку двери, как на глаза ему попалась
пылающая ярким алым пламенем надпись. Громовой
голос словной пушечный выстрел разорвался в его го-
лове. На миг в глазах Арсения потемнело, он шагнул
назад, зацепил пяткой за выступающую жердину лест-
ницы и кубарем скатился вниз по ней к подножию
камня.
Гаврила нашел Арсения сидящим на земле, присло-
нившись спиной к подножию одной из мощных сосен,
окружавших камень. Монах судорожно вцепился обеи-
ми руками в распятие и плакал.
Медник с шумом выбежал на поляну, но заметив со-
гбенную фигуру, замер и осторожно, бесшумно при-
близился и присел на корточки рядом.
- Ты что, брат Арсений? Никак наш Леонтий в ча-
совню вошел? – догадался Гаврила.
Монах поднял на него мокрое от слез лицо и кивнул.
В глазах его стоял трепетный страх.
- Ну ничего, ничего... – медник словно малое дитя
обнял священника и принялся успокаивать, чуть пока-
чивая и оглаживая по плечам.
- Ты не боись, отче. Посидит там малехо, да выйдет.
Он человек блаженный, хворый, его Господь не обидит.
А у нас тут другие дела есть, куда как серьезнее, нежели
Леонтий.
- Это какие же?
Глава двадцать втораz. Чудеса
469
- Так вот снова гости пожаловали, коих и не ждали
уже.
- Что за гости?
- Ну, так это... давеча...
- Здравствуй, отче! – прервал непутевые Гаврилины
разъяснения сильный голос.
Арсений отстранил от себя медника и глянул в ту
сторону, откуда донеслось приветствие. Там, наполови-
ну сокрытый тенями еловых лап, стоял Михайло. Он
был все также одет в свои боярские одежи, только сей-
час они не выглядели столь богато, да и гордая голова
его была опущена на грудь, и взор выражал не вызов,
но покорность.
Монах отер лицо рукавом рясы и поднялся с земли.
- Здравствуй и ты, боярин. С чем пожаловал?
Михайло сделал несколько неуверенных шагов впе-
ред, остановился, вздохнул.
- Не боярин теперь я вовсе, хотя и опалы на мне нет...
- Это как? – не удержался от возгласа Гаврила.
- Был я в Новгороде пред светлыми очами архиепи-
скопа нашего Иоанна и всего совета господ...
- И тебя не казнили?! – вновь встрял медник.
- Не казнили, миловали. Лишили звания, привиле-
гий и имущества, да выслали к вам на послушание. Так
что, привез я тебе поклон от Владыки Иоанна да подар-
ки от щедрот его.
Арсений прищурился, мгновение внимательно
смотрел на Михайло, потом спросил.
- О том молился?
Бывший боярин помедлил с ответом. Во взоре его
промелькнула тень смущения, словно он понимал не-
что разумом, но до конца не верил в реальность его.
Конь-камень
470
- Даже и не знаю, отче. Не упомнил я, о чем мольба
моя была. Токмо после нее словно что-то свыше погна-
ло меня в Новгород. Иоанн, как услышал, что я с тобой
свиделся, сразу смягчился. Тысяцкий наш, Никита, все-
непременно бы меня на дыбу отправил, но архиепи-
скоп и народ иной приговор вынесли. Вот я здесь. По
всему выходит, что молил я Господа о спасении, он мне
его и дал.
Гаврила недоуменно покрутил головой, переводя
взгляд с Михайло на Арсения и обратно.
- Это вы про что толкуете, братья? Ужели о часовне,
что на камне?
- О ней самой, брат медник, о ней. – ответил боярин
– Кабы не она, было бы мне вечное скитание или плаха.
- Так это чтож – она чудодейственна, как и рек Анте-
ро?
- Так выходит, Гаврила, а мы с тобой не верили, про-
сти нас Господи.
Арсений подошел к ошарашенному меднику и по-
трепал его по плечу. После рассказа Михайло он успо-
коился, страх за болезного Леонтия, скрывшегося в ча-
совне, как рукой сняло. Теперь он точно знал – с дурач-
ком ничего не случится, Господь не попустит.
- Пойдем, посмотрим, что за подарки нам Иоанн от
щедрот своих прислал. Или не от щедрот? – ехидно по-
смотрел он на Михайло. Тот сперва смутился, потом
понял, что священник потешается, и широко улыбнул-
ся.
- Прозорлив ты отец, хоть и молод. Правда твоя – не
от своих щедрот. От того, что с меня взял.
- Ну, с тебя, с твоего имущества, он взял во казну
Новгородскую, из коей уже и мне выслал. По всему вы-
ходит, что от своих щедрот...
Глава двадцать втораz. Чудеса
471
- Коли так, то да...
Половина дня пролетела незаметно в хлопотах и за-
ботах. Разгрузили ладью, накормили команду небога-
той снедью, но гребцы и воины были довольны и этим
– нет ничего лучше сытного обеда на твердой земле.
Иоанн прислал много всякой всячины – топоров,
иного инструмента, шкур, мехов, посуды медной и оло-
вянной, денег. Но более всего Арсений возрадовался
двум иконам, псалтирю, житиям и церковному одея-
нию. Столь быстро произошло принятие им церковно-
го сана, что он в спешке сборов даже не задумался об
атрибутике. Сейчас, пока весь скит представляет собой
одну избу, об этом можно не беспокоиться – ряса, рас-
пятье, да Евангелие – вот и все, что нужно для службы.
Но в дальнейшем, когда и стены монастыря вознесутся
вверх, да численность братии возрастет, да когда миря-
не станут приходить, тут уже придется облачаться по
всем канонам.
Поскольку время уже близилось к вечеру, да и ветер
был юго-восточный, не попутный, десятник порешил
заночевать на берегу, а уже с утра двинуться обратно в
Новгород. Команда почти вся высыпала на берег и
принялась расставлять походные шатры. На ладье, за-
крепленной якорями и канатам, протянутыми до бли-
жайших сосен, остались лишь кормчий да пара самых
молодых гребцов.
Арсений наконец-то смог вздохнуть спокойно. При-
вычный дневной устав был нарушен незваным гостями,
но да это и ничего – Господь простит. Зато пришли но-
вости от архиепископа, да братия пополнилась ее од-
ним человеком, пусть и не совсем по своей воле возже-
лавшим принять монашеские обеты. Михайло священ-
Конь-камень
472
нику нравился – умный, рассудительный, волевой и
сильный, но, вместе с тем, жизнь его потрепала сильно,
и в сердце его поселилось искреннее раскаяние за все
свои вольные и невольные прегрешения. Посему Арсе-
ний без лишних раздумий согласился принять боярина
в послушники.
Воины помогли перенести подаренное добро с бере-
га к скиту. Гаврила показывал Михайло все их небога-
тое хозяйство, определил лавку в общей части избы, да
разъяснял уклад монашеской жизни. Василий с тяжки-
ми причитаниями на долю свою молодую да горькую
взялся за мытье котлов и посуды. Арсений же удалился
к себе, разложив по полкам церковную утварь и расста-
вив иконы, он вознес благодарственную молитву Гос-
поду и Богородице, в коей упомянул самым добрым
словом Владыку Иоанна. И тут в его сердце что-то ёк-
нуло. Не понимая, в чем дело, монах прервал молитву,
поднялся с коле и вышел о двор.
Он осмотрелся вокруг, но не приметил ничего не-
обычного. Странно, а что же внутри так неспокойно?
Ужели Господь дает знак, что что-то должно с Леонтием
произойти? Но ведь ранее было у него разумение, что
ничего отроку не сделается. Неисповедимы пути Бо-
жии, и дет он нам испытания по промыслу своему, че-
ловеку не подвластному.
- Гаврила! – громко позвал Арсений.
- Да, здесь я! – изумленный медник выскочил из избы
– Что стряслось?
- Покамест ничего, но сердце мое неспокойно...
- Отчего?
Глава двадцать втораz. Чудеса
473
- Чую я, что с Леонтием неладное может произойти.
Затепли-ка факелы, да пойдем с тобой к часовне, а Ва-
силий и Михайло пущай здесь остаются в охранении.
Гаврила кивнул и бросился обратно исполнять по-
ручение.
Лето заканчивалось, и день все более укорачивался. В
полутьме вечерних сумерек лес вокруг приобретал ди-
ковинные, сказочные очертания. Золотистая кора сосен
становилась практически фиолетовой, их мощные кро-
ны закрывали собой небо, и свет луны и звезд практи-
чески не достигал земли.
Неяркий свет факелов плясал на окружающих кус-
тах и деревьях, вырисовывая на них причудливые хи-
мерические тени. Арсений и Гаврила споро спускались
к часовне. Вот миновали границу сосен и елей, проско-
чили под мощными лапами, нависшими тяжелым ко-
лючим шатром, и вышли к камню, обогнули его...
И тут Арсений чуть не выронил тяжелый смоляной
факел из рук.
Дверь в часовню была открыта.
Монах, будто и не падал сегодня с вершины валуна,
будто и не было тяжелого дня и не таскал он мешки с
подарками, не перекладывал топоры и одежи, в один
миг взлетел по шаткой лестнице, перекрестился у поро-
га и шагнул внутрь маленького храма.
Пусто.
Свет факела заплясал на деревянных стенах, разо-
гнал тьму внутри, высветил икону и рисунок коня.
- Что там, брат Арсений? – донесся снизу голос Гав-
рилы.
Священник высунулся наружу и отрицательно по-
качал головой.
Конь-камень
474
- Ушел он, а куда - неведомо.
- Ладно, спускайся, не стоит время терять и попусту
языками молоть – много не намелем, лучше пойдем на
берег выйдем. Ежели он нам по пути сюда не встретил-
ся, значить к Ладоге подался.
- Али еще куда... – Арсений спустился вниз и высве-
тил факелом трупу к берегу озера. – А ну-ка тихо!
Гаврила хотел что-то сказать, но по приказу монаха
замер с раскрытым ртом.
Вокруг замер вечерний лес со своей сокрытой в ча-
щобах жизнью. Где-то вдалеке куковала кукушка, ветер
шелестел в кронах, негромко потрескивали факелы в
руках отшельников. Вот в кустах зашевелилась какая-то
пичуга, вскрикнула на своем птичьем языке улетела,
оставив за собой отзвук вспарывающих воздух крыльев.
Все было как всегда, но к этому примешивалось и нечто
необычное, странное, едва различимое на самой грани-
це слуха.
Арсений заглянул в глаза Гавриле, поднял брови –
мол, слышишь? Медник сначала неуверенно пожал
плечами, но затем нахмурился, прислушался еще силь-
нее и согласно кивнул.
Со стороны берега доносилось нечто непонятное.
Расстояние было приличное, и густой лес обычно
скрывал плеск волн могучего озера, однако сейчас он
вроде как был слышен, и к неясным всплескам приме-
шивалось что-то совсем невероятное – какие-то дикие
гортанные вскрики и лошадиное ржание.
Арсений с Гаврилой переглянулись. У обоих в глазах
застыли изумление и потаенный страх. У обоих звуки
эти всколыхнули в памяти легенды о конских жертво-
приношениях.
Глава двадцать втораz. Чудеса
475
Монах махнул рукой и исчез среди еловых ветвей,
свет его факела замелькал среди темных лап. Медник
чуть помедлил, оглянулся на часовню, перекрестился и
пошел следом.
Темная тропа становилась все светлее, кроны рассту-
пались, открывая дорогу лунному свету. Арсений за-
тушил факел, ткнув его пылающим оголовком в землю
вслед за ним также поступил и Гаврила. Странные зву-
ки, голос и ржание, приближались, было понятно, что
их обладателей легко приметить даже без самодельных
светил.
По берегу остров порос густым кустарником, кото-
рый надежно скрывал от глаз отшельников творящееся
на песчаной кромке. На слух уже можно было опреде-
лить, что ржала всего лишь одна лошадь, а скорее, мо-
лодой жеребец, и гукал, причитал и присвистывал тоже
один человек. Перед самым спуском к воде Арсений
остановился и переглянулся с Гаврилой. Как не стыдно
было в этом признаться монаху даже самому себе, но
сердце его трепетало от страха. Все еще очень живы бы-
ли воспоминания о ночи изгнания бесов из камня, и
боязнь, что это повториться была очень сильна.
Медник внимательно посмотрел в лицо святому от-
цу, решительно отодвинул его с тропы и пошел пер-
вым. Кусты сомкнулись у него за спиной, а через мгно-
вение до Арсения донесся изумленный вскрик.
На мелководье в свете луны и звезд резвились двое.
Прыгали, бросались друг на друга, поднимая мириады
брызг, которые опадали крупными жемчужинами. Мо-
лодой парень с радостным и чуть придурковатым ли-
Конь-камень
476
цом и молодой голенастый жеребец коричневой масти,
невесть откуда взявшийся на острове.
- Леонтий! – позвал парня, спустившийся к кромке
воды вслед за Гаврилой Арсений.
Юродивый оглянулся на окрик. Заметив монахов, он
заулыбался еще шире, обхватил жеребца за мокрую
шею и потащил на берег. Тот не стал упираться, только
выпучил глаза, смешно вывернул губы и поплелся сле-
дом. Животина явно признавала в лице парня своего
хозяина.
- Вот, лошадка! – Леонтий подошел к изумленным
отшельникам и бодро потрепал коня по холке и шее,
словно знался с ним этого целый век.
- Ты откель его взял? – выдохнул Гаврила.
- Так это, я когдыть с каменюги слез, так сюда по-
шел... тут водичка, звезды, лепота... Смотрю, а он плы-
вет... Я позвал, а он и вышел. Вот!
- Чудны пути твои, Господи!
Арсений протянул руку, чтобы погладить жеребца,
но тот отстранился оскалил зубы и теснее прижался к
Леонтию.
- Вот так так! Животинка-то тебя сторонится, брат
Арсений, а дурачка нашего принимает!
Монах обошел коня кругом, осмотрел тощий круп,
голенастые ноги, поросшую недлинной гривой выю.
Жеребец был явно еще молоденький, недавно от вымя.
- Сколько тут до берега, Гаврила?
- Верст шесть, почитай, будет.
Оба одновременно оглянулись на озеро.
Оно было спокойно и мерно вздымало небольшие
волны, покрытые низким ночным туманом, за которым
скрывался другой берег.
Глава двадцать втораz. Чудеса
477
- Он, видать, от стада отбился, в лесу приплутал. Там
его волки погнали, он от них в воду-то и бросился.
- Вельми гладко излагаешь, Гаврила, может, так и
есть на самом деле. Ладно... – Арсений развязал толстую
лыковую веревку, опоясывающую его рясу, и протянул
Леонтию – На вот, уздай своего конька и пойдем в скит,
почивать уже пора скоро.
Юродивый отрок заулыбался с новой силой, ловко,
не смотря на свое тугоумие, накинул петлю на шею же-
ребца и пошагал к прибрежным кустам.
- Обожди, сын мой! – догнал его Арсений – Скажи-ка
мне, о чем ты говорил с Богом, когда был один в часов-
не.
Леонтий остановился и озадаченно посмотрел на
монаха.
- А тама никого и не было.
- Господи, прости раба сего, не ведает он, что речет.
Бог, Леонтюшко, он всегда с нами рядом, все видит и
все слышит. Так про что ты говорил?
- А... говорил... Там досочки разрисованные есть, так
я с ними разговаривал.
- Иконы это, сын мой, иконы. И что ты им поведал.
- Про мамку сказал, что жалко ее шибко. Мучается
она со мной. Вот...
Арсений от этих проникновенных слов, произнесен-
ных самым что ни на есть деревенским дурачком, опе-
шил. Не сластей для себя просил тот, не уважения со
стороны мальцов, которые над ним наверняка потеша-
ются, не знаков внимания со стороны девушек, не злата
или серебра, в конце концов, а счастья для своей много-
страдальной матери.
Конь-камень
478
- Да ты и не дурной вовсе... – пробормотал монах –
Есть и подурнее тебя, хотя на взгляд иной и умными
кажутся.
И уже громче:
- Все у твоей матери хорошо будет. Ступай вперед,
завтречка с ней свидишься.
- Давай, давай, заходь! Вот скотина упрямая, хуже ос-
ла! И откель вы ее токмо взяли!
Трое дюжих вояк во главе с десятником пытались за-
тащить жеребца в челнок. Тот упирался, взбрыкивал,
кусался и истошно ржал, когда молодые еще зубы его
вместо плоти натыкались на металл кольчуг. Леонтий
стоял на берегу, растерянно наблюдая за происходя-
щим. Он вздыхал, утирал с лица набегающие слезы и с
мольбой поглядывал на стоящего рядом Арсения.
Поутру монах уговорил десятника, подарив тому
кошель серебра, отвезти отрока вместе со скотинкой в
Корелу к матери. Братия могла сделать это и сама, но
жеребец однозначно бы не поместился в сойму, а ехать
без него Леонтий отказывался, да и животина не под-
пускала к себе никого другого. Как и сейчас.
- Ах ты ж тварь бесовская! – заорал один из вояк,
коему досталось копытом в живот. Десятник выскочил
из челнока и подбежал к Арсению.
- Нет, святой брат, не поведем мы его, не взойдет в
ладью. А ежели и взойдет, так не удержим. Надобно
здесь оставлять.
Монах вздохнул и перевел взор на потерянное лицо
Леонтия.
- Ну что, милый, иди пробуй сам. Окромя тебя никто
с животинкой совладать не может. Не ровен час, при-
дется вам расстаться
Глава двадцать втораz. Чудеса
479
- Не-е-ет! – промычал отрок, утирая слезы.
- Тогда ступай!
Леонтий вразвалку побежал к своему жеребцу. Тот
всхрапывал и дрожал всем телом, с пасти его шла пена.
Отрок приблизился и обнял животинку за шею, при-
нялся что-то шептать в трепещущие уши. Жеребец
слушал, широко раскрыв глаза, постепенно дрожал все
меньше и наконец совсем успокоился. Леонтий потянул
поводья и сделал несколько шагов воду к челну.
Жеребец пошел за ним, но подойдя вплотную к лод-
ке остановился и заржал. Бедолагу пугала непонятная
конструкция, раскачивающаяся на волнах, в которую
его пытались затащись люди. Кроме того еще свежи
были в памяти события прошлого дня, когда он из по-
следних сил барахтался в этих самых волнах, стремясь к
далекому берегу острова, оставляя позади еще больший
ужас. Возвращаться к нему он не хотел. Однако его но-
вый хозяин ступил уже в лодку и сейчас тянул его за
собой. Жеребец замотал головой, оглядываясь то на
спасительный берег, то на единственного человека, ко-
торому он доверял на этом свете, загарцевал, обдав Ле-
онтия тучей брызг, и, наконец, поставил переднее ко-
пыто в челнок. Ощутив под собой твердую поверхность,
он удивленно расширил глаза и ноздри и поставил в
лодку уж обе передние ноги, а за ними и задние, одна
за другой.
Арсений на брегу облечено выдохнул. Десятник за-
кричал своим людям, чтобы тоже поскорей полезали
внутрь и садились на весла, пока животинка не выско-
чила обратно. Но жеребец, только что бесновавшийся
при виде воды и лодки, сейчас успокоился и с интере-
сом поглядывал на остальных людей, прижимаясь всем
телом к Леонтию.
Конь-камень
480
- Ну прощай, монах! – десятник обнял Арсения и
троекратно расцеловался. – Следи за новым своим по-
слушником, а то станет он ослушником, вновь его лови.
- Не беспокойся, и владыке Иоанну передай, что ви-
жу я в боярском сердце изменения сильные. Отринул
он от себя все зло и будет ныне хорошим слугой Божь-
им.
- Ну, дай Господь!
Десятник последний раз пожал руку монаха, поди-
вившись ее крепости и побежал к челну, помог столк-
нуть его на глубину и последний заскочил внутрь.
Гребцы взмахнули веслами, и нагруженная лодка мед-
ленно пошла к покачивающееся неподалеку ладье. Ле-
онтий оглянулся на берег и с радостной улыбкой на
лице замахал Арсению рукой.
«Господи Боже, защити отрока сего от напастей и зла
мира, дай здоровья и счастия матери его, а ему самому
разумения. Ибо есть в них добро великое, коего мало в
людях.»
Конь-камень
481
Глава двадцать третьz. Отступник
Дальнейшая жизнь обители и насельников потекла
своим, установленным Богом чередом. Арсений прово-
дил много времени в удинении и молитвах, Гаврила,
Василий и Михайло служили вместе с ним общие служ-
бы в часовне, а в остальном занимались послушаниями
– возвели до конца баню, по настоянию бывшего боя-
рина построили гостевую пристройку, в бесовской бух-
те соорудили небольшую деревянную пристань и до
холодов успели заложить фундамент под деревянную
церковь в честь Рождества Богородицы.
- Василий, Василий, руки твои пустые! – в очередной
раз отчитывал Гаврила послушника – Сколько раз тебе
говорил – тяни на себя плавнее, да отпускай, а не дави.
Не ровен час, переломаем полотно пильное, а кузни у
нас нету!
Василий потупился, снял меховые рукавицы и отер
со лба пот.
Стояла зима, накрывшая белым снежным полотном
остров и весь остальной мир. Нево-озеро сковало льдом.
Сойма лежала сейчас на мостках, укрытая еловым лап-
ником. У насельников не было ни саней, ни лошади,
чтобы быстро добраться до другого берега, а шесть
верст пешком по торосам - путь не из легких. Отрок уже
испытал это, когда пришлось идти в деревню за игол-
ками, чтобы починять одежу. Больше не хотелось. Пе-
риодически в обитель заглядывали и сами крестьяне,
привозили еду, просили какого-либо благословения
или отпущения грехов, но ждать подобной оказии
можно было долго.
Конь-камень
482
- Ну, что заболталися, пилите ужо! – возопил Михай-
ло,. Он стоял, упершись длинным тяжелым шестом в
ствол высокой сосны, которую как и пилили Гаврила с
Василием.
- Да, да, сейчас! – отрок натянул обратно рукавицы и
взялся за деревянную ручку пилы. Лес вокруг огласился
звонким треньканье острых зубьев о мерзлое дерево, а
затем раздались людские предупреждающие выкрики и
громогласный треск рушащегося соснового великана.
От вырубки к обители вела широкая вытоптанная в
снегу тропа, по которой таскали тяжелые свежие сосно-
вые бревна. Уже много их лежало большим штабелем
на поляне возле запорошенного фундамента будущей
церкви. Бревна носили все вчетвером, Арсений тоже
впрягался в работы. Ежели завалить корабельную сосну
можно было и без его участия, то перенесть четырехса-
женный ствол в полобхвата толщиной сил Гаврилы, Ва-
силия и Михайло не хватало. Делали это в несколько
приемов. Опиливали дерево по длине, срубали ветви и
сучья и подкладывали под него прочные шесты. Затем,
помолясь, со всеобщим натужным кряхтением припод-
нимали и тащили уже до места хранения. Бревнам надо
было вылежаться зиму, а уже по весне из них возведено
будет святое строение.
- Уф, братья, бросаем! И-и-и ах!
Тяжелое бревно с гулким стуком упало в утрамбо-
ванный снег. Арсений скинул капюшон овчинного зи-
пуна, отер со лба пот и оглядел товарищей. Все тяжело,
устало дышали, но улыбались – работа приносила удо-
вольствие и отдохновение. Василий уселся на комель,
зачерпнул горсть снега и принялся его есть.
Глава двадцать третьz. Отступник
483
- Ты что творишь, неразумный. – устало упрекнул
его Михайло – Дойдем до обители, изопьем водицы, а
снег жевать – токмо болезнь на себя кликать.
- Ниче, Господь не попустит... – отмахнулся несмыш-
леный послушник, но снег, тем не менее, с ладоней
стряхнул и даже выплюнул.
Арсений внутренне улыбнулся. Авторитет Михайло
в их немногочисленной братии был очень высок. Васи-
лий его боялся, Гаврила уважал за ум да силу, которая в
руках у боярина была весьма велика. Если бы не он,
многого бы еще не было сделано. А так и гостевые по-
кои есть – иногда крестьяне дотемна задерживаются, не
посылать же их по зиме ночью через озеро и лес дрему-
чий, - и камни под основу церкви натасканы, сейчас
бревна на стены заготавливаются. Сам Арсений чувст-
вовал к бывшему ослушнику интерес, поскольку Ми-
хайло оказался весьма сильным собеседником, книж-
ным, опытным и рассудительным. И что было хорошо,
не смотря на свой высокий вес, он не лез в главари и во
всем признавал первенство Арсения, не перечил ему ни
в чем. Чувствовал за собой боярин вину, и сейчас, пол-
ностью раскаявшись, платил за грехи сполна. Монах
тоже не злоупотреблял, не унижал опальника сверх ме-
ры, советовался с ним по различным делам, в коих чув-
ствовал собственную неуверенность, но и тогда, ежели
поступали по михайловскому слову, боярин не кичился
и не выставлял этого напоказ.
- Сколько еще бревен надобно, братья? – спросил
Арсений. Вопрос предназначался и Гавриле, и Михай-
ло, они вместе ведали строительством, но в основном к
боярину, поскольку возводить собирались по его про-
екту, благословленному иеромонахом.
Конь-камень
484
- На стены ужо набрали. Надобно еще две дюжины
длинных на перекрытие, а на стропила после ужо тон-
ких поспиливаем. Там работа полегче пойдет. За пару
седьмиц управимся. Жаль более никто к нам не жалует.
Говорил с местными, но они на свои заботы сетуют, от
мира отказываться не хотят.
- Здесь неволить нельзя, да пряниками с калачами не
поманишь. Тут токмо от сердца должно идти, от души,
ибо Господь не попустит ни корысти, ни обмана, ни за-
блуждения. Иной человек в миру принесет Богу боль-
ше пользы, нежели приняв ангельский образ.
- Так я же в монахи не зову, нам просто помощь на-
добна.
- Ничего, справимся, брат Михайло. Все в руках Гос-
пода. Захочет – даст нам вспоможение, надобно только
молиться усердно и трудиться с именем его на устах.
Все, передохнули, пора и далее.
Арсений поднялся с бревна, натянул капюшон, ру-
кавицы и взялся за свой конец шеста.
- И-и-и эх! Взяли!
Сосновый ствол оторвался от снега, и насельники,
покряхтывая под тяжестью великана, медленно понес-
ли его к обители.
Уже на самых подступах к поляне, на которой скла-
дывались бревна произошло непредвиденное событие,
вполне могущее закончиться трагически. Тропа здесь
делала небольшой поворот, и идущим спереди прихо-
дилось быть особо внимательными, дабы не оступиться.
Мощный ствол, соскочив с шестов мог запросто пере-
ломать ноги и ребра. И именно это чуть было не случи-
лось.
Василий, как раз шедший в первой паре вместе с
Гаврилой и несший тяжелый комель, ступил мимо тро-
Глава двадцать третьz. Отступник
485
пы, и нога его моментально провалилась в рыхлый глу-
бокий снег сбоку. Отрок попытался удержаться, пере-
нес вес на другую ногу, предостерегающе вскрикнул,
но остальные слишком поздно среагировали на про-
изошедшее и не успели замедлить шага. Бревно пошло
вперед, Василий не выпустил шест и его потащило
дальше. Ноги, запутавшиеся в снегу, не справились с
равновесием, и многострадальный отрок полетел прямо
под тяжелый ствол.
Михайло, шедший на стороне Василия вслед за ним,
зарычал с натуги и попытался перехватить соскальзы-
вающую прямо на голову упавшего парня сосну, но не
сумел. Рука его лишь зря проскользила по золотистой
коре, раздирая меховую рукавицу. Гаврила развернул-
ся, подсел под шест, старясь перевести всю тяжесть на
себя, но бревно уже летело на барахтающегося в снегу
Василия.
Внезапно неясная лохматая фигура, которую на-
сельники в жару происходящего не приметили, выско-
чила спереди и ринулась прямо на комель, останавли-
вая его и направляя вперед. Бревно с тупым глухим
звуком врезалась в сугроб на изгибе тропы, утонув в
нем почти на полсажени и подняв в воздух целую тучу
белых хлопьев, скрывших за собой неведомого спасите-
ля. Сам Василий споро откатился в сторону, вскочил на
ноги и для пущей верности спрятался за ближайшем
деревом, решив, что за спасением вполне может после-
довать и неминуемая гибель – кто его знает, что за чу-
довище попалось им навстречу, остров-то необитаем.
Все остальные бросили шесты, и так придавленные тя-
жестью рухнувшего ствола. Михайло шагнул вперед,
рука его непроизвольно потянулась к поясу, на котором
когда-то обычно висел меч или кинжал.
Конь-камень
486
Искрящийся на полуденном зимнем солнце, проби-
вающемся сквозь кроны окружающих деревьев, посте-
пенно опал и взорам удивленных отшельников пред-
стал молодой с коротко стриженой бородой парень, с
задорных, ухмыляющимся и даже каким-то залихват-
ским видом восседавший в сугробе, обнимая ногами
упавший ствол. Одет он был в разномастные живопис-
ные лохмотья. Было ощущение, что он нацепил на себя
с дюжину драных то ли кафтанов, то ли зипунов, каж-
дый из которых прикрывал дыру предыдущего, а вме-
сте они составляли цельную одежку. На лыковом поясе
болталось несколько лисьих хвостов и широкий нож в
затертых кожаных ножнах, на голове красовался цвета-
стый колпак с колокольчиком на конце, который, тем
не менее, не издал за все это время ни звука, хотя па-
рень весьма усердно крутил головой.
- Вот так так! – воскликнул он и гордо погладил тор-
чащий у него между ног ствол.
– В чуднОе место я зашел,
большую штуку здесь нашел.
Таперя девичьих прекрас
могу иметь хоть сотню в раз!
И радостно загоготал над своей нескромной шуткой.
- Ну что, монашки, замерли, аки девы красные пред
наготой мужскою, давай знакомиться. Я – Игорь, сын
Авдеев...
- Шут? – перебил наглеца Михайло.
- Не... – парень стряхнул с себя снег и ловко соскочил
с бревна на утоптанную тропу. – Не причисляй меня к
сословию низкому, уважаемый, поелику аз есьм скомо-
рох. Шут, он раб, он на потребу хозяину своему ерепе-
нится, а мы скоморохи – свободный люд, мы на потребу
Глава двадцать третьz. Отступник
487
народу всему поем, пляшем, да были-небылицы слага-
ем.
- И каким-таким ветром тебя, свободный человек, к
нам сюда, в даль и глушь непролазную, занесло?
- Ох, и неприветлив ты, дядя, а сие вельми нехорошо
есть, тем паче, что я жизнь вашему сотоварищу спас.
Вон тому, что за дерево попрятался. Видать, принял ме-
ня за духа, али беса какого. Э-гей, выходи, хорош дро-
жать там в одиночку, не покусаю.
Арсений вышел вперед, глянул в усмехающиеся гла-
за скомороха и поклонился ему в пояс.
- Спасибо тебе, мил человек, что не оставил в беде
другого, не пощадил живота своего, на помощь бросил-
ся. Господь тебя нам послал во спасение.
Игорь вдруг отчаянно замахал руками.
- Э—э-э... Ты, монаше, сюда вышние силы не припле-
тай. Я сам пришел, меня никто не посылал. Пусть толь-
ко попробует – так отбрею, костей не соберет. Сам
пришел, по снегам, пешком. Интересно стало, что за
чудные люди тут обосновались. Про вас молва уже да-
леко окрест разошлась. Будто чудеса всякие сотворяете,
бесов изгоняете, будто святостью от вашей обители аж
за несколько верст разит...
- Это ж кто такие речи велит? – вновь перебил ско-
мороха Михайло.
- Ух, да ты дядя, чай, не моих ли будешь? Эвон как в
рифму славно попал!
Бывший боярин сурово сдвинул брови. Игорь гля-
нул на него и шутливо попятился.
- Народ, народ, речи велит...
- Какой-такой народ?
- Вестимо какой – русский.
Конь-камень
488
Михайло остолбенел. Только тут до него дошло, что
наглец над ним вовсю насмехается. Кулаки боярина са-
ми собой сжались, он шагнул вперед и увидел, как рез-
ко изменилось выражение лица противника. Из лебе-
зящего и дурашливо-угодливого оно стало жестким и
расчетливым. Скоморох явно был не новичком в схват-
ках. Наметанный глаз Михайло отметил и скрытую под
кипой одежд ладную фигуру, ноги, тотчас принявшие
боевую стойку, горбинку на носу, явно образовавшуюся
вследствие неоднократного соприкосновения сей хруп-
кой части лица с чьими-то кулаками. Обманули бояри-
на свободно опущенные руки – давно он самолично не
сходился ни с кем в поединке.
Ни Арсений, ни Гаврила, с изумлением рассматри-
вающий незваного гостя, ни тем более Василий, выка-
рабкивающийся из глубоких снегов на утоптанный
путь, не успели остановить Михайло ни жестом, ни ок-
риком.
Боярин сделал молниеносный шаг-подскок вперед,
короткий обманный взмах левой рукой и длинный
удар правой, долженствующий сокрушить скулу стоя-
щего перед ним скомороха и повергнуть того наземь.
Однако, к немалому удивлению Михайло, удар прошел
мимо. В последний момент противник его резко при-
сел, расслабленные руки его взметнулись вверх, пере-
хватили локоть боярина, и тот почувствовал, как неве-
домая сила выворачивает его, чуть не ломая сустав. А
затем скоморох резко распрямился и прямо с приседа
шарахнул Михайло ногой под ребра. Дыхание перехва-
тило, и в глазах у бывшего боярина затуманилось.
Однако, боевой инстинкт, наработанный в схватках с
лучшими воинами новгородской дружины, не дал ему с
позором рухнуть в снег. Михайло чуть повел бедрами,
Глава двадцать третьz. Отступник
489
снимая удар, позволил и дальше повести свой локоть,
провернулся вкруг себя, вырывая правую руку из захва-
та противника и одновременно подтаскивая его чуть
ближе, а левую, сверху вниз, сначала локоть, а потом и
пудовый кулак, обрушил на голову скомороха... И по-
пал... Но не куда метил, а по плечу. Вновь, в последний
миг голова наглеца дернулась в сторону, но удар по
плечу заставил его ноги чуть подкоситься, а брови
удивленно полезть наверх – не ожидал он такой прыти
от монашествующего. Михайло же воспользовался вне-
запным замешательством противника, довернулся, об-
хватил его правой рукой за шею и швырнул через бед-
ро на дорогу.
Далее началась настоящая схватка по всем правилам,
вернее безо всяких правил. Арсений, Гаврила и Васи-
лий стояли разинув рты и боялись приблизиться к де-
рущимся, настолько это было страшно.
Михайло после броска, словно мельница крыльями,
махнул кулаками и с разворота ударил Игоря ногой.
Тот принял удар на обе руки, выстоял, увернулся от
очередного кулака и бросился на боярина с серией сво-
их ударов: два руками в голову, затем коленом в пах, в
продолжении пяткой по стопе, и завершающий, левой в
ухо. Но Михайло, пришедший в себя после первой не-
удачи, отбил атаку, уклонился от последнего кулака,
подбил его вверх и от души вмазал скомороху еще раз в
плечо. Тот взвыл от боли, видимо, боярин очень хоро-
шо приложился своим первым ударом, нанес ему оче-
редную ответную серию, нарвался на удар локтем под-
дых, рассвирепел окончательно и ринулся вперед, от-
чаянно молотя кулаками.
Со стороны казалось, что шустрый скоморох просто
дубасит более неповоротливого Михайло, однако это
Конь-камень
490
было далеко не так. И когда Гаврила с Арсением одно-
временно дернулись, чтобы разнять дерущихся и вы-
зволить забитого, как им казалось, до крови боярина,
тот преподнес сюрприз от настоящего воина. Игорь по-
терял контроль, посчитал, что еще немного и против-
ник упадет к его ногам, увеличил темп ударов, но забыл
про защиту и осторожность. Михайло, делая вид, что
отчаянно защищается закрылся обеими руками, затем
вдруг резко присел, выпрямился, ударил несколько раз
по мелькающим над ним кулакам и локтям, разметал
их в стороны и прыгнул в образовавшуюся брешь, метя
коленом в челюсть. И на сей раз скоморох не успел
увернуться. Голова его дернулась, глаза закатились, и
он безвольным кулем повалился на утоптанный снег.
Монах и медник остановились как вкопанные, Васи-
лий широко раскрыл рот, будто собирался откусить ог-
ромный кусок от толстенного пирога.
- Господи Боже, прости меня грешного, но наглецов
таких надо учить уму-разуму...
Михайло поднял взор и встретился с укоряющим
взглядом Арсения.
- Не бойтесь, братья, скоро очухается. Муж сей вель-
ми телом крепок, токмо разумом слаб и страстям под-
властен.
- То-то ты не подвластен. – пробурчал Гаврила, тем
не менее с уважением глядя на боярина – не каждый
способен выдержать такой ураганный натиск. Сам мед-
ник, не смотря на свое дородство и силу, понимал, что
схватись он с непрошенным гостем, сейчас бы валялся
на снегу в беспамятстве.
Арсений же подошел к Михайло, взял его за плечи,
крепко встряхнул и проникновенно посмотрел в глаза.
Глава двадцать третьz. Отступник
491
- Нельзя так, не по-христиански это, а тем паче не
пристало монашествующему человеку али даже по-
слушнику кулаками махать, отлучаю тебя от святого
причастия сроком на месяц, да простит тебя Господь.
Позже скажу какие молитвы читать, дабы душа твоя
очистилась от скверны сего дня.
- Все приму с покорностью, брат Арсений и исполню
с тщательностью неукоснительной. Прости меня за сей
поступок горячий. Прошлое мое не отпускает меня,
раньше я таковых наглецов дюжинами на плаху посы-
лал, а не токмо что кулаком учил.
- Господь нас учит смирению и доброте, ибо только в
них сокрыто спасение душ наших. А через все осталь-
ное диавол и слуги его искушают нас, дабы ослабить
божье войско и занять трон Господен. Помни об этом,
брат Михайло, и неси людям свет христовой веры, но
не мечом, а гласом своим и примером житейским.
- Всегда буду помнить, брат Арсений.
В этот момент лежащий на дороге скоморох застонал
и пошевелился. Насельники все разом присели вокруг
него.
- Ох ты, Бог ты... – Игорь сел, обхватил обеими рука-
ми голову и обвел мутным взглядом монахов.
- Давненько меня так не бивали! – он ощупал че-
люсть, повернулся к Михайло и с усмешкой продолжил
– А ты, дядя, явно не простой рясофор, а, небось, бое-
вой архиепископ будешь. Мне в рукопашной схватке
равных, почитай что и нет, но ты меня превзошел.
- Это уж точно, коли ты на земле лежишь, а не я.
Михайло протянул скомороху руку, тот помедлил
мгновение, затем взял ее и поднялся с земли.
- Как звать-то тебя, победитель?
Конь-камень
492
- Я – Михайло Разумовский, опальный боярин, коего
сам владыка Новгородский Иоанн к смертной казни
приговорил. Слыхал о таком?
- Слыхать слыхал, токмо не гадал, что встретиться
придется, да еще и в месте таком вельми странном.
- Ан вот довелось.
- Так ты что же – от гнева Иоанного здесь скрываешь-
ся?
- Нет, Иоанн меня простил. А смертную казнь на
добровольный уход из мира заменил.
- От, чудны дела твои, Господи! Сильнейший да
страшнейший боярин Великого Новгорода в монахи
заделался!
- Ты-то сам как здесь очутился? – вклинился в разго-
вор Гаврила.
- Как-как... Через озеро по льду пришел. О вас молва
широко идет, вот я и решил посмотреть, что за место
такое дивное. От берега приметный санный путь есть,
вот я по нему и притопал, пожитки свои в сенях оста-
вил, да пошел хозяев обители разыскивать, так на вас и
нарвался.
- А что за молва? – проявил любопытство и Арсений.
- В Кореле я был, так там почитай весь город говорит
о монахе, бесов изгоняющем, да о часовне некой чудо-
творной, что дурачков местных разумом оделяет.
- Каких-таких дурачков? – почти в один голос вы-
дохнули все четверо насельников. У Игоря от такого
всеобщего интереса аж брови полезли на лоб.
- Есть один, обыкновенный, городской. Лошадка у
него есть, жеребчик. Он его в телегу, да сани впрягает,
да всяким извозом занимается. Умишком хотя и слаб,
но дело свое хорошо справляет. В Кореле его никто не
обижает, чуть ли не за святого принимают. Поговари-
Глава двадцать третьz. Отступник
493
вают, что он у вас на острове побывал, что до того со-
всем болезным был, даже двух слов связать не мог. Мать
с ним намучалась, до тридцати годов на своем хребте
тащила да надрывалась, но вот теперь радость ей на
старости лет, сынок сам себе деньгу на пропитание за-
рабатывает... Вы что, святые братья, аршин проглоти-
ли?
Арсений с товарищами замерли, внимательно при-
слушиваясь к рассказу скомороха, и недоуменно пере-
глядываясь друг с другом.
- Значит Леонтий-таки не расстался со своим конь-
ком, да и мамка евоная не продала и не заложила. Вот
оно как выходит, братья, новое чудо в нашей часовне
произошло! – провозгласил монах.
- Что за чудо? – смутился Игорь.
- Был у нас отрок сей, коего ты дурачком назвал,
поднялся он в часовню и испросил у Господа покоя и
радости для своей матери. И Господь откликнулся на
его молитвы.
- Да уж чуднО! – скривился Игорь
Арсений с подозрением посмотрел на побитого. Тот
при разговоре о чуде странно отводил глаза в сторону и
вверх, словно пытаясь отдалиться от собеседников, по-
казать им свое непонятное превосходство.
- А ты сам, ужели сюда пришел токмо за тем, чтобы
посмотреть на нас, да на место сие. Может, хочешь сам в
часовню ступить?
- Нет, не хочу.
- Отчего же?
- Не верю я в Господа, святой отец.
Просто так сказал, буднично, обтряхивая свои живо-
писные одежды от снега. Только повеяло от этой буд-
Конь-камень
494
ничности таким холодом, что монахи невольно отсту-
пили от скомороха.
Он перестал приводить себя в порядок, поднял глаза
и обвел взором всех четверых, усмехнулся.
- Не ожидали, как я погляжу, таких крамольных при-
знаний от крещеного в православную веру, да, святые
отцы?
- Ты, еретик поганый, богохульник нечестивый! –
дернулся было к нему стиснувший кулаки Гаврила, но
Арсений остановил ретивого медника, преградив ему
путь вытянутой рукой.
Игорь уже изготовился к новой драке, отступил на
шаг, поднял левую руку к груди, а правую положил на
рукоять ножа – видать, действительно был мастером
боя, коли не боялся вступать в свару сразу после собст-
венного поражения – и удивленно замер, увидев реши-
тельный жест монаха.
- Что же ты, дядя, остановил своего подельника? Ме-
ня же, богохульника, надобно на кол сажать, да пятки
костром жечь, дабы через огонь очищение от скверны
мне было. Али не так?
- Не так. – спокойно и твердо возразил Арсений, гля-
дя прямо в глаза скомороху.
- А коли не так, то и ты сам, дядя, мне способник, а
значит также еретик будешь.
Монах помолчал несколько мгновений, все также
рассматривая Игоря. И от взгляда его скоморох смутил-
ся, опустил глаза, расслабил руки. Вот уже перед на-
сельниками стоял не зверь, изготовившийся к смертно-
му бою, а просто растерянный человек.
- Не тебе и никому на свете судить дела и речи мои.
То токмо Господь может. Он видит душу мою и помыс-
лы и знает, что чисты они. В тебе же вижу я боль вели-
Глава двадцать третьz. Отступник
495
кую. И грызет она тебя изнутри, убивает то добро, что в
тебе есть. Вельми смущен разум твой мыслями темны-
ми. Оттого ты и велишь речи крамольные, оттого и
бродишь по свету в поисках чудес разных и доказа-
тельств божественного присутствия, оттого и отталки-
ваешь от себя людей, хулу и напраслину наводишь, от-
того и скоморохом стал, да тряпье разнорваное на поте-
ху другим на себя надел. Так ведь? Ответствуй.
Игорь опустил коротко стриженую голову, колпак
его с молчаливым бубенчиком валялся в снегу в не-
скольких шагах в стороне.
- Верно говоришь, дядя. Токмо не по своей воле я та-
ким стал. Скажу сейчас крамолу страшную, знаю, что
ежели есть ад на земли, то гореть мне в нем за нее после
смерти. По воле Господней я такой, какой сейчас пред
вами стою. Ведь не все время был голью перекатной, у
коей ни кола, ни двора, ни гроша за душой. Был у меня
и дом, и хозяйство свое, и достаток, свататься хотел, да
детей, семью заводить. Токмо рассудил Господь со своих
небес, ежели есть он там, что не пристало мне в своей
жизни счастливым быть. В един день налетели на село
наше вороги окаянные. Но не вороги они по сути своей,
а такие же люди русские, как я, как вы. Ваши то были,
новгородские. Они тогда на Псков ходили. В святой по-
ход, по архиепископскому благословению. Со знамена-
ми, с коих лики святые смотрели, а они под присмот-
ром их непотребства всякие чинили. Все село пожгли.
Мужей коих порубили, коих в полон увели. Жен и де-
вок через себя пустили. Деток и стариков в самую
большую избу согнали, да подожгли. У меня крики их
до сих пор в ушах стоят. А как изба запылала, так не-
счастные сквозь окно дымовое полезли, а ваши луки
Конь-камень
496
достали и в упор по ним стреляли. Это по старикам-то
и детям малым!
Скоморох замолчал, вновь стиснув кулаки.
- А как ты?
Игорь вскинул голову и устремил тяжелый взор на
Арсения. Губы его были плотно сжаты, ноздри напря-
жены, а глаза... глаза были черны и глубоки. И из этой
глубины вдруг посмотрели на монаха все бесы Конь-
камня.
- Как я, дядя? А вот сейчас и увидишь!
И Игорь распахнул на груди свои живописные лох-
мотья.
- Ох ты, Бог ты! – вымолвил впечатлительный Васи-
лий.
Вся грудь и живот скомороха были испещрены глу-
бокими рубцами, которые уходили дальше под одежду.
На теле его практически не было ни лоскута живой ко-
жи – сплошное месиво багровых полос.
- Вот оно как! Цельных три года я за место скота яр-
мо волок, дядя. И не на басурманина какого, иноверца
да нехристя поганаго, а на соплеменника своего! И за
эти три лета я света белого невзвидел, и Господа про-
клял...
- Акстись! Что ты такое говоришь!
- Что говорю? А ты послушай! Я за то время столько
невзгод да тягот превозмог, что на несколько жизней
вспоминать хватит. И гребцом кандальным был, и ка-
мень ломал, и в домах прислуживал. И не от кого мне
слова доброго не было. А ведь вокруг все христиане бы-
ли православные, не язычники! Вот что я говорю! Пле-
вали они на меня, кнутом охаживали, раскаленные ко-
черги к телу забавы для прикладывали, зверями трави-
ли. Вот что я говорю! А перед сном молитовку не забы-
Глава двадцать третьz. Отступник
497
вали промолвить, дабы Господь им грехи отпустил.
Токмо про меня в той молитве ни словечка не было, по-
елику и не человек я вовсе, даже не тварь Божия. Меня
и убить не грех, за меня Господь простит и без слов рас-
каяния. Как же оно так, монах? Я чужие села не жег,
стариков и детей не палил, мужей не резал, жен не на-
сильничал. В вере той же, что и вы. Так почему же Гос-
подь от меня отворотился, да порешил, что пред моими
же собратьями может меня хуже свиньи поставить, в
дерьмо да навоз опустить? Токмо не такой я, который
бессловесно все муки сносить будет, да еще и молитвы
благодарственные возносить. В едину ночь поломал я
кандалы, в кои меня запирали, да порешил гнобителей
своих, хозяев, в чьем доме рабом черным прозябал. Всех
порешил – и мужа, и жену его, и детей! Убивец я, мо-
нах! Токмо не по своей воле – Господней!
ВОТ ЧТО Я ГОВОРЮ!
Он отчаянно выкрикнул последние слова в лицо Ар-
сению. Глаза его были уже не просто влажны, беззвуч-
ные слезы потоками текли по щекам. Столь велико бы-
ло горе и отчаяние человеческое, что уже ни Гаврила,
ни Михайло не пытались более скрутить еретика, дабы
предать его святому суду.
- Что же ты мне скажешь, монах?
Арсений опустил взор, оглянулся на товарищей, за-
тем подошел к скомороху и обнял его, словно отец сы-
на, хотя годами они были почти равны. Игорь напрягся
на мгновение, словно хотел разорвать объятья, но не
смог, руки его безвольно опали, голова опустилась на
плечо монаха, из груди донеслись хриплые рыдания.
В тот день бревно они так и оставили лежать в сугро-
бе, не понесли его далее. Арсений повелел отвести Иго-
Конь-камень
498
ря в обитель, накормить и напоить горячим, да уло-
жить спать. Скоморох сперва было воспротивился мо-
нашьим указаниям, но только его голова коснулась ши-
рокой застеленной овечьими шкурами лавки в гостевом
покое, как он сразу провалился в глубокий сон. Сказа-
лись и долгий путь до острова, и драка с Михайло, и
нахлынувшие душевные переживания. Арсений на то
время удалился к себе, дабы помолиться за пропащую
душу, раба божьего Игоря, а остальные насельники за-
нялись мелкими хозяйственными делами, благо их бы-
ло немалое количество: Василий отправился колоть
дрова, а боярин с медником пошли на рыбалку.
Проспал скоморох весь остаток дня и всю ночь. Про-
снувшись, он с удивлением обнаружил внутри себя не-
кое радостное облегчение, словно тот камень, что дол-
гие годы лежал на душе, нет не упал, но отколол от себя
весьма весомый кусок. Слезы на плече у монаха пошли
на пользу. Игорь было посмущался своим откровениям,
затем махнул рукой. Ибо горе, испытанное им, многое
прощало.
Он поднялся с лавки, натянул на себя наименее рва-
ные лохмотья – в гостях, как никак - омылся ледяной
водой из стоящей в углу гостевых покоев лохани и вы-
шел без стука в трапезую комнату, где услышал окон-
чание интересного разговора, о нем разговора...
- Убивец же он! Убивец! – сокрушался Гаврила, сжи-
мая пудовые кулаки – Охальник и еретик! Связать его,
да преставить святому суду пред очами архиепископа
новгородского, и все тут!
- Погоди, брат Гаврила! – охолонил медника Арсе-
ний – Все мы в жизни своей грехи свершаем, но суд над
нами един – Божий. И токмо Господь может судить, что
Глава двадцать третьz. Отступник
499
есть истинный грех, а что добродетель. Вот ответствуй
мне, ежели бы на твой дом псковичи, али московичи
налетели, посчитал бы ты поступок их праведным?
Гаврила замялся, опустил взор в пол.
- Нет. Бился бы до последнего...
- Вот. Так и он бился. Одно только плохо, что в стра-
даниях своих Господа отринул. Токмо кажется мне, что
не до конца, и есть в нем вера, в коей он сам себе не
признается. А вы что скажете, братья?
Михайло и Василий, сидящие вместе с монахом и
медником за широким дощатым столом при свете не-
большой лампадки, переглянулись и оба одновременно
пожали плечами. Отрок не стал открывать рта, уступая
место старшему. Боярин вздохнул, покачал головой и
ответил.
- Ты знаешь, брат Арсений, что на мне грехов, почи-
тай, и поболе будет, токмо раскаялся я и очистил тем
душу свою. Но не сразу пришел я к раскаянию своему
истовому. Год тяжких раздумий тому предшествовал, да
посещение часовни на камне. Мое мнение, что надобно
отпустить парня. Более он не грешит, людям вреда не
чинит, лишь веселье в них подымает. За прошлое за
свое он еще ранее сполна заплатил, так что пущай сту-
пает на все четыре стороны, а там Господь сам рассудит,
что с им делать...
Он еще раз вздохнул – история Игоря разбудила в
бывшем опальнике недобрые воспоминания – и огля-
нулся на дверь гостевых покоев, где, сокрытый в полу-
мраке – небольшое оконце, затянутое бычьим пузырем,
по раннему времени давало немного света, стоял ско-
морох собственной персоной и внимательно прислу-
шивался к словам братьев.
Конь-камень
500
- Что же ты, аки тать ночной, закрадываешься? Ни
словом, ни стуком не предупреждаешь? – возмутился
Михайло. Все остальные, оглянулись на отступника, но
смолчали, ожидая его ответа.
- А что же вы без меня меня судите? Не по-божески
сие будет, верно я говорю?
- Верно! – Арсений поднялся из-за стола и поклонил-
ся Игорю в пояс – Прости нас, грешных. Присядь с на-
ми, да преломи хлеб и иную снедь, коей богаты. По-
верь, нет у нас мыслей недобрых на твой счет, и судили
мы тебя, токмо чтобы разрешить свои сомнения, а не
твою судьбу.
- Ладно, монах. Неча тут предо мной шапку ломать,
да спину гнуть – не того полета птица. Вам спасибо, что
не прогнали, кров дали, да трапезничать с собой зовете.
От немногих мне такой почет и уважение были...
Он вдруг оглянулся, обвел взглядом комнату, наро-
чито почесал в затылке, а затем удивленно посмотрел
на Арсения.
- А где же твоя снедь хваленая, отче? Али вы токмо
духом святом питаетесь?
- Ох ты, Боже! – спохватился монах – Прости, прости,
попамятовал! Василий, что там у нас с готовкою?
Отрок изобразил на лице своем непередаваемый ис-
пуг, подскочил с лавки, будто ужаленный диким
шершнем и метнулся к глинобитному очагу. Загромы-
хал заслонкой, сунулся с ухватом и выволок насвет бо-
жий здоровый котел. Осторожо поставил его на стол,
приоткрыл крышку, и комната наполнилась запахом
наваристой ухи. Игорь принюхался и широко улыб-
нулся. Гаврила в это время расставил на столе плошки,
положил посредине краюху хлеба и плошку с солью.
Когда все расселись по своим местам, Арсений прочи-
Глава двадцать третьz. Отступник
501
тал молитву и дал разрешение вкусить ниспосланное
Богом.
А уже после трапезы, когда остальные разошлись по
своим послушаниям, Арсений спросил скомороха:
- Ответствуй мне, положа руку на сердце, зачем ты к
нам пришел. Ведь не просто так, чтобы потешить лю-
бопытство свое, да посмотреть на отшельников. Что ты
здесь пытаешь?
Игорь молчал насколько мгновений, затем, не под-
нимая глаз, проговорил:
- Себя я ищу... Се-бя. Не токмо Бога потерял я в стра-
даниях, но и се-бя, душу свою... Вот и брожу по свету,
ищу чуда, что ернет мне потерянное...
- Чуда?
- Чуда.
- Одевайся, пойдем...
- Куда? – вскинул голову скоморох.
- К Конь-камню.
Погода в последнюю седмицу стояла морозная, но
ясная и бесснежная. Посему им не прилось заново тро-
пить тропу до часовни – прошли по натоптанному. Весь
путь оба молчали. Арсений шел, углубившиь в свои
мысли, а Игорь беспечно оглядывался по сторонам,
иногда прищелкивал языком, восхищаясь красотами
острова.
Когда они вышли к валуну, скоморох от изумления
даже стащил с головы колпак, а правая рука его не-
вольно дернулась для крестного знамени.
- Ух ты! Значит, не врет молва народная! А правда,
что в камне сем бесы были сокрыты?
- Правда.
Конь-камень
502
Арсений подошел к подножию лестниы, перекре-
стился и зашептал молитву, теребя в руках четки. Игорь
встал рядом с ним, но чуть сзади. По лицу скомороха
скользнуло мимолетное выражение боли и страха.
- И что же, ты их изгнал?
- Да.
- И как оно было?
- Страшно...
Арсений оглянулся на парня, глаза их встретились, и
в этот миг для Игоря померк свет.
А когда в полной темноте прорезались очертания
огромного валуна, то не было вокруг снегов по пояс, а
стояло лето, и лес был в зелени. Не светило солнце,
стояла ночь. Не было часовни на хребте камня, сам он
пульсировал, вздыхал и исходил дымом. А пред ним
стола оборванная, изможденная коленопреклоненная
фигурка монаха, сжимающего обеими руками образ
Богородицы. Над поляной клубился настоящий смерчь
из сотен мелких темных существ, и число их продолжа-
ло расти – все новые и новые порции исторгались из
себя ожившим валуном. Черный вихрь поднялся над
островом выше деревьев, закрыл собой небо. И в тот
момент, когда последняя тварь вышла из камня, препо-
добный, пошатываясь, встал с колен, прижал к себе об-
раз и что-то еле слышно прошептал. Огромный огнен-
ный факел вознесся над островом. Бесы вспыхнули с
истошными, режущими слух воплями и оседали на
землю серым прахом.
Скоморох зачарованно наблюдал за этой картиной, а
затем, когда небесное пламя почти угасло, сам не пони-
мая, что делает, протянул вверх руки и широко рас-
крыл рот. Глаза его расширились от внезапно нахлы-
нувшей резкой боли, тело выгнулось дугой, и он уви-
Глава двадцать третьz. Отступник
503
дел, как с него на воздух сорвалась такая же темная
тварь. Она устремилась вверх к остаткам своих собрать-
ев и там вспыхнула очищающим пламенем.
Свет вновь померк...
- Да, прав ты, монах. Действительно, вельми страшно
было. Не чета моим страхам...
Игорь отвел взгляд от глаз Арсения и глянул на ча-
совню.
- Что же, вот и мой черед пришел, чудо испытать.
Пойду я...
- Ступай...
Скоморох обогнул натсоятеля и стал поднимать по
заснеженным ступеням к порогу часовни. Арсений пе-
рекресил его в спину, дождался, пока отступник зайдет
внутрь, и пошел обратно к обители.
Игорь вернулся к монахам под вечер. Ни слова не го-
воря, принял трапезу, и удалился в гостевые покои. На-
утро же он встал раньше всех и постучал в келью Арсе-
ния.
Монах открыл дверь и увидел стоящего у порога на
коленях скомороха. Колпак его лежал рядом на дорож-
ном мешке.
- Ты куда это собрался, сын мой?
- В дорогу, отче... – Игорь помедлил немного, опус-
тил глаза и добавил – Благослови...
Арсений не мгновение потерял дар речи.
- Что?
- Благослови отче... на путь долгий... Да разреши мне
на ярмарках да балаганах не токмо шутки-прибаутки
горланить, но и про обитель вашу честному народу
рассказ вести, дабы прознал о месте святом сем...
- Ты что,никак веру обрел?
Конь-камень
504
Скоморох вскинул на монаха глаза, вкоторых заи-
грали непокорные огоньки.
- Прости, отче, не отвечу тебе. Быть может, позже...
Благослови...
- Ладно, сын мой...
Арсений перекресил стоящего пред ним отрока. Тот
молча встал, напялил свой колпак, подхватил с земли
мешок и, не прощаясь, пошел в сторону берега...
Минула зима, наступила весна. Насельников более
никто не тревожил. Они заготовили бревна и смогли
возвести небольшую деревянную часовню близ избы, в
которой проживали. Все также переодически загляды-
вали рыбаки и жители окрестных сел, привозили снедь.
С появлением церкви, стали наведываться и за причас-
тием, али крещением.
С первыми же днями лета словно прорвало некую
духовную плотину, и люд из разных концов земли рус-
ской беспрестанным потоком хлынул на остров. Из
Новгорода, Ладоги, Орешка, Пскова и других мест, не
говоря уже о Кореле и Выборге, шли паломники, дабы
ступить в часовню, что на камне стоит, и вознести
мольбы свои Господу. Дабы услышал Господь, и явил
миру очередное, большое или маленькое, чудо.
Сперва Арсений говорил с каждым, расспрашивал о
причинах, заставивших отправиться в путешествие. Но
вскоре понял, что разговоры могут занять все его время,
коего не останется даже для молитвы. Повелел Гавриле
и Василию срубить шалаши для паломников близ
Конь-камня, да выделить косторовые места. Однако
спокойствие на наступило. Периодически то тот, то
иной проситель стучался в дверь кельи настоятеля.
Глава двадцать третьz. Отступник
505
«Господи Боже, прости мя грешного!» - очередной
стук оторвал монаха от утренней молитвы. Он поднял-
ся с колен, и растворил дверь.
- Здравствуй, отче!
Арсений изуменно протер глаза.
- Антеро! Ты ли это, сын мой!
- Я, отче...
- Господи Боже! Вот радость-то! Мы уж голову слома-
ли, куда ты запропастился! Думали, что и на свете тебя
нет. Ан вот явился, живой-невредимый. Ну, пойдем, ос-
тальных разбудим.
- Не надо, отче. Я пойду к часовне, встану с паломни-
ками, а когда придет мой черед, войду внутрь...
- Так зачем же ты тревожишь меня сейчас, коли не
останешься? Пошел бы сперва в часовню, помолился, а
после бы и стучался в обитель, вот тогда и поговорим
по душам.
- Мы боле не свидимся, отче. Я же спросить хотел,
прости мне недоверие мое, все ли ты помнишь из того,
что говорил я тебе перед освящением часовни?
Радостно-изумленное лицо настоятеля посерьезнело.
- Все помню, сын мой, будто вчера это было со мною,
ничего из памяти не истерлось. Так что, ежели есть та-
кова надобность, чтобы тебе вновь уйти, уходи с миром
и не бойся – буду нести свой крест до конца дней и все
сполню, что завещано...
- Спасибо, отче!
Антеро рухнул на колени и припал к руке настояте-
ля.
А через три дня в дверь Арсения вновь постучали...
Конь-камень
506
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
Монах с тревожным сердцем шел по натоптанной,
исхоженной уже многими ногами тропе от обители к
Конь-камню. Всего-то год минул с той поры, как он
впервые ступил на остров, а столько переменилось во-
круг. Нет, конечно, не встали из воды тверди новые, не
разверзлися небеса, не переменилась власть в государ-
стве, и солнце продолжало свой путь по небосводу. Од-
нако не думал Арсений, что за столь короткий срок не-
достроенный еще монастырь обретет такую славу и по-
пулярность в народе. Каждый день новые и новые па-
ломники приходили, дабы посетить часовню на камне,
поведать Господу о своих бедах и напастях, помолиться
за здоровье и счастие родных и близких людей...
«Искал себе место уединенное, а нашел площадь
людну!» - мысленно вздохнул Арсений. Он уже подо-
шел к границе ельника, окружавшего поляну с камнем,
и здесь, когда как обычно притихли птичьи голоса и
шелестение ветра в высоких кронах, проступили другие
голоса – людей, собравшихся вокруг валуна, дожидав-
шихся вот уже третьи сутки своей очереди войти в ча-
совню.
«Ах, Антеро, Антеро, что же ты сделал такое? Как
сумел вытесать волшебные строки, кои звучат чудес-
ным образом во главах людских? Токмо богоизбранный
мог сотворить такое, либо вельми бесами обуянный...»
Монах за весь прошедший год так и не ступил в ча-
совню в одиночестве - его душу терзали сомнения о ее
божественном происхождении. Однако, столько чудес
уже было с нею, столько молитв намолено и служб про-
ведено, да и образ чудодейственный Богоматери, Арсе-
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
507
нием с Афона привезенный, в свое время отказался по-
кинуть сии стены. Все это говорило о святости и чистоте
места, и невероятной силе духовной. Оттого-то и слух о
нем в народе распространился, и потянулся к нему люд
потоками беспрестанными...
Кои замерли сейчас на трое суток.
Ибо, как вошел Антеро в часовню, так из нее до сей
поры и не вышел.
Вот оно и случилось то, чего так опасался Арсений
А ведь окромя него, настоятеля обители, по завеща-
нию самого строителя, никто не может нарушить покой
молящегося.
Гомон людской с каждым шагом становился все
сильнее. Арсений раздвинул еловые лапы, скрывающие
от него поляну, шагнул вперед и замер. Взору его от-
крылось настоящее вавилонское столпотворение - тако-
го числа паломников он еще не видел.
Люди, самых разных возрастов и сословий, мужчины,
женщины и даже дети, сидели, стояли, лежали на поля-
не и под окрестными деревьями. Кто-то спал, кто-то
молча прохаживался, но большинство вело промеж со-
бой беседы, делились горем али иными причинами,
приведшими на поклон в часовню. Сразу несколько ко-
стров чадили неподалеку, на которых готовилась еда,
разнося окрест разнообразные ароматы и острый запах
дыма. «Как бы пожара не случилось, спаси Господи!» -
внутренне перекрестился монах. Он стоял и несколько
долгих мгновений разглядывал раскинувшуюся пред
ним картину. Утреннее солнце пробивалось сквозь вет-
ви елей, озаряя изумрудным светом лица собравшихся
на поляне людей.
Конь-камень
508
Вот старуха преклонных лет сидит на земле, подоб-
рав под себя ноги, и скрюченными пальцами кладет
себе что-то в беззубый рот из грязного тряпичного
свертка. Темный истрепанный платок повязан неакку-
ратно, седые волосы выбиваются наружу. Умер у нее
кто-то, али здоровье совсем слабое стало, вот и пришла
просить.
Вот муж, еще молодой – светлая борода да усы жид-
кие, негустые. Судя по одеже – купец. Стоит, присло-
нившись спиной к вековому сосновому стволу, сложив
руки на груди. На лице кручина лютая – глаза прикры-
ты, брови сведены, губы сжаты. Что уж у него стряс-
лось? Али какая неурядица в купеческом деле, али беда
с родными, али еще что...
Вот женщина с малым ребенком под еловой сенью.
Ребенок – груда шевелящихся тряпок – кричит, аки его
режут. Она успокаивает дитя, трясет, сиську пихает, он
брыкается. Видать, болен малец, знахари да лекари от
его болезни отступились, вот мать и пришла за божьей
помощью.
Вот...
Арсений оглядывал поляну, и постепенно гомон и
разговоры затихали. Люди поднимали взоры, замечали
настоятеля, шикали на других, указывали. И вскоре
сотня с лишним глаз, как один, смотрела на монаха, и в
них читалось лишь одно – облегченное «наконец-то».
Настоятель шагнул вперед, и тут же все вокруг него
зашевелилось. Люди подались со своих мест, поплыли к
нему навстречу, преклонив головы.
- Батюшка...
- Святый отче...
- Отец Арсений...
- Преподобный...
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
509
Монах шел вперед по вязкому морю человеческих
тел, благословляя людей, осеняя крестным знаменем,
подставляя руки для поцелуев. Всего-то несколько са-
женей до подъема в часовню, лишь камень обогнуть.
Только не дает люд идти быстро, всяк стремится подой-
ти к нему, подставить макушку под двуперстие мона-
шеское, прильнуть губами к рукам, огладить рясу, при-
обнять, заговорить, кто-то даже в ноги падает...
- Благослови, отче...
- Батюшка, да что же такое деется?
- Слава Богу, мы уже заждались...
- Пропал, как есть пропал...
- Как вошел три дня тому назад, так дверь и не рас-
творялась...
- Я все глаз не сомкнул...
- А окромя вас, батюшка, входу никому нет...
- Все смотрел, смотрел, а никто и не выходит...
- Вон мужик один сунулся, а камень его и на порог
не пустил...
- Отче, благослови...
- Господи Иисусе! Таперя и мы войдем!
- Как есть не пустил, прямо вниз сбросил...
- Батюшка, вы-то войти сможете?
Арсений не отвечал, просто шел вперед, кивал, кре-
стил, подставлял руки. Лица людские вокруг него пля-
сали неистовым хороводом, сменяли друг друга... муж-
ские, женские, молодые, старые... вот кто-то ребенка
тычет под благословение... Поднять персты, положить
крест на макушку с жиденькими волосами...
Вот он подошел к камню, вздохнул, перекрестился и
шагнул вперед к лестнице.
Конь-камень
510
На нижней перекладине сидели две девочки. Стар-
шая, лет девяти, худенькая, в длиннополой домотканой
рубахе и старых нечиненых лаптях при виде настояте-
ля вскочила и принялась судорожно оправлять одежу
да заталкивать под сбивший грязный платок непо-
слушные льняные локоны. Заметив прищуренный
внимательный взгляд Арсения, она смутилась, потупи-
лась, и только тут увидала, что сестренка ее – такая-же
беловолосая, только росточком поменьше, да и пом-
ладше, лет трех – продолжает мирно спать, привалив-
шись щекой к грубой жердине лестницы.
- Ой, батюшка, простите.
Старшая встрепенулась, вспыхнула, кинула испу-
ганный взгляд на «грозного монаха», нагнулась к сестре
и принялась ее будить. Малышка раскрыла изумлен-
ные заспанные глаза и широко зевнула.
- Что ты, непутевая, вставай давай. Батюшка пришел.
Сейчас он дверь растворит и мы с тобой пойдем во ча-
совню. Давай-давай, шевелись же.
Старшая пыталась растормошить сестру, но малая
лишь лениво отмахивалась со сна и пыталась вновь
притулиться к нагретому дереву.
- Погоди, не тормоши.
Арсений вдруг присел рядом с изумленной старшей,
протянул руки и принялся оправлять на младшей сест-
ре одежду, утер ладонью слюни из-подо рта, подоткнул
выбившиеся локоны под платочек и перекрестил сон-
ное создание.
Изумленная маленькая девочка широко раскрыла
глаза, заулыбалась, а затем протянула ручонки и креп-
ко взяла преподобного за бороду.
- Ты что, ты что, брось, Анька, нельзя! – запричитала
на малую старшая сестра, хотела было оторвать ее от
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
511
монаха, но тот остановил ее, взял ребенка на руки и
вместе с ней поднялся с земли.
- Ниче, видать не часто дитя папку за бороду таскала,
пущай потешится.
- Нету у нас папки... Помер... – потупилась старшая
сестра.
- Помер... – Арсений перевел взгляд с ее грязного
платка на малую, что сидела у него на руках и с до-
вольным видам разделяла бороду преподобного на от-
дельные волоски.
- А мамка где же?
- Тоже нету... Запропала она с месяц как... мы с сест-
рицей все глаза выплакали, ее ожидаючи. Люди ужо по-
говаривать стали, что и не воротится вовсе. А без мамки
жить тяжко. Вот одна старушка в деревни подсказала
сюда идти, да просить у Боженьки, чтобы возвернул
мамку.
- Это вам старушка верно подсказала. Стало быть, вы
войти должны и ужо тут три дня ожидает?
Девочка усиленно закивала в ответ.
- И никто покамест не выходил?
- Никто, батюшка.
Арсений нахмурился, посмотрел наверх, на вход в
часовню и на пляшущие перед ним надписи.
- Как звать тебя, отроковица?
- Наталией, батюшка.
- Откель будешь ты?
- С деревни Выхлыстово, это за Ореховом городом.
- Знаешь ли ты, Наталия, что войти в часовню сию,
может лишь один человек, и тогда молитва его будет
Господом принята, и свершится все, что от сердца про-
сится?
Конь-камень
512
- Знаю, батюшка... – старшая шмыгнула носом и
вновь потупилась. – Токмо не на кого мне Аньку оста-
вить, да она и не говорит вовсе. Я так разумела, что ко-
ли она не говорит, так я помолюсь, а Боженька решит,
что я там одна была, он и сделает так, чтобы мамка вер-
нулась...
Арсений грозно покачал головой, нахмурился, одна-
ко на губах его играла улыбка. Малая на его руках все
продолжала раскладывать бороду.
- Господа нашего, Вседержителя, перехитрить захо-
тела! Сие есть грех, вельми страшный!
- Помилуй, батюшка! Прости меня, я же не разуме-
ла... – затараторила девчонка и бросилась на колени.
- Ну-ну-ну! Встань сей же миг! Прощается тебе сей
грех, ибо совершен он по неразумению и от безвыход-
ного твоего положения. Вот как мы, раба Божия Ната-
лия, с тобой поступим. Возьми сестренку свою, да дер-
жи ее крепче, дабы не убёгла куда. А я покамест поды-
мусь в часовню, да растворю дверь. Опосля меня же ты
войдешь, поговоришь с Господом, а сестра твоя со мною
будет. Доверяешь ли ты настоятелю?
- Доверяю, батюшка.
- Вот и славно. Сестрица твоя тоже, видать, ко мне
прикипела. Не кричит, не плачет, с бородой моей игра-
ется.
Арсений нагнулся и ссадил малую с рук на землю. Та
тотчас же прилепилась к подолу сестры, закрылась им,
и выставила лишь мордашку, смотря своими задорны-
ми глазенками снизу вверх на монаха. Он же выпря-
мился и оглядел столпившийся вокруг народ, безмолв-
но наблюдавший за его разговором с девочками.
- Тревожно у меня на душе, люди, ибо в первый раз
такое творится, что кто-то на исходе третьих суток с ча-
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
513
совни не выходит, а тем паче сам ее устроитель. Что
скажете?
Несколько мгновений Арсений слышал лишь тяже-
лое молчание, шелест ветра, да далекий пересвист
птиц.
- Ступай, отче, - раздался наконец хриплый голос
стоящего неподалеку низкорослого мужичка – ступай с
Богом и не бойся ничего. С тобой наша поддержка, так,
люди?
- Так. – всколыхнул тишину нестройный хор голосов.
Арсений перекрестил толпу, развернулся и пошел
наверх по лестнице.
Сердце его билось, словно вольная птаха в клетке,
ладони, сжимавшие четки и распятие, вспотели, ноги
чуть дрожали. На последней ступени в голове зазвучал
чудесный голос, призывающий войти одному, оставать-
ся сколько хочешь и просить, что душе угодно. Монах
опасался, что камень не пустит его к порогу, как и не-
коего мужичка из толпы, попытавшегося ворваться в
сей чертог, не смотря на запрещение, но смог спокойно
встать на ваун и подойти к часовне. Он остановился у
двери и положил руку на блестящий можжевеловый
корень, из коего была сделана ручка.
«Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое,
да придет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на не-
беси и на земли... Господи, отчего так непокойно на
душе моей? Чудны пути Твои, неисповедимы. Что най-
ду сейчас за дверью сей, что увижу? Будут то проявле-
ния бесовские, али чудеса твои, Боже? Найду там Анте-
ро, живого али мертвого? Ежели жив он, то почему не
выйдет пред очи, мои и люда?»
Конь-камень
514
Монах перекрестился и потянул на себя дверь. Раз-
дался тонкий скрип – Василий каждую седмицу смазы-
вал петли жиром, однако это не помогало – и проход
внутрь распахнулся.
Арсений прищурился. С яркого утреннего солнца,
заливающего камень, дверной проем казался черным
могильным провалом.. наконец глаза монаха привыкли
к световому перепаду. Он изумленно осмотрел внут-
ренности часовни с порога, а затем, не веря глазам сво-
им, шагнул внутрь.
В часовне было пусто.
Никого живого.
Абсолютно.
Ни Антеро, ни кого-либо другого.
Пресветлый образ Богородицы взирал из угла на
струганный, истоптанный многими башмаками, сапо-
гами да лаптями, пол и бревенчатые стены. Под ним
еле теплилась догорающая лампадка – масло в плошке
почти закончилось, и фитиль моргал тусклым красно-
ватым огоньком. Под лампадой на полу стол рисунок
коня, источающий приглушенный чудесный бело-
жемчужный свет, а рядом с ним лежала новая доска с
нанесенным на ней совершенно свежим изображением.
Будто невидимый художник только что закончил свою
работу.
Арсений присел на пол, в очередной раз перекре-
стился, прочитал краткую молитву Богородице, почти
без слов, одними губами, и взял в руки творение.
С широкого, примерно в два локтя, деревянного по-
лотна, окаймленного в три пальца толщиной золотым
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
515
контуром на монаха глянули шестеро человек. И от их
взглядов все внутри Арсения перевернулось, руки его
задрожали, а душа затрепетала.
Он их знал, этих людей.
На изумрудном фоне с белыми звездами проступали
очертания то ли холма, то ли острова. Ближе к вершине
стояла пятерка одетых в золотое людей, над каждым из
которых парил серебряный нимб. Руки всех были мо-
литвенно сложены, а лица...
«Господи, так ведь это...»
Глаза монаха судорожно забегали по рисунку.
Вот этот рослый здоровяк с орлиными чертами лица
– это же Михайло, боярин опальный, коего архиепи-
скоп Иоанн послал к Арсению на послушание.
А этот отрок с отрешенны ликом как есть Леонтий,
чудесным образом обретший себе друга и помощника
на Коневце – жеребца, который приплыл на остров с
большой земли через пролив.
Этот же дородный муж с безволосой главой вельми
походит на купца Аркадия, что первым пришел к на-
сельникам в поисках бесовского чародейства.
Вот молодой муж с короткой стриженой бородой.
Этот лик Арсений запомнил хорошо, ибо Игорь с его
еретическими речами сильно запал в память монаха.
Все эти четверо стояли вкруг небольшой молодой
женской фигурки в платке, из-под которого выбивались
золотые же кудри.
В стороне от группы был прорисован ее один чело-
век. Токмо был он не в золотом, а в коричневом, мона-
шеском, одеянии, и в руках сжимал черные четки. В
нем настоятель признал самого Антеро. А за его спиной
проступали рисованные тонкими белыми линиями
контур конской фигуры.
Конь-камень
516
«Вот ведь чудо, так чудо. Елико же сие возможно?
Самому исчезнуть таинственно, оставив лишь икону
странного написания. Почему люди на ней живые, к
сонму святых не причисленные? Кто отроковица в цен-
тре? Лик ее смутно знаком.»
Внезапная догадка озарила Арсения.
Он положил икону на пол, поднялся и вышел за по-
рог.
Народ, только что невнятно гудевший, затих, так что
стал слышен плеск ладожских волн. Монах остановился
в дверях, оглядел толпу, а затем опустил глаза к подно-
жию камня, к месту, где начинался всход на него. И от-
туда на настоятеля глянула та самая отроковица, изо-
браженная на деревянном полотне. Платок, сам лик,
выбившиеся льняные локоны, даже руки опущены
вниз, как на иконе. Только там они просто сложены
вместе, а здесь покоятся на плечах младшей сестренки.
И что самое изумительное – вся она была окутана золо-
тистым сиянием. Не солнечным светом, а именно внут-
ренним свечением, кое выделяло ее среди всех осталь-
ных людей.
- Что там, батюшка?
Арсений медленно поднял голову и вновь обвел взо-
ром собравшихся. Что-то смутило его, нечто мимолет-
ное, сокрытое в сонме стоящих перед ним людей, но
что именно, он не мог уловить.
- Пусто там. Исчез отрок, как есть исчез. – Монах за-
моргал, на глаза его навернулись слезы. - Ответствуйте
мне, люди, никто из вас не видал Антеро, из часовни
выходящим?
Народ внизу начал переглядываться, качать голова-
ми, пожимать плечами.
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
517
- Нет...
- Не видали, батюшка...
- Может он ночью вышел, да дверь притворил?
- Нет, я не спал. Никто с камня не спускался.
- Не видели мы никого...
- Как же тогда он исчез? Окон-то ведь в часовне нет!..
- Чудо это! Преподобный же сказал – чудо!
- Чудо?
- Чудо!!!
Толпа загомонила, загудела. Все в един миг воспри-
няли весть об исчезновении за еще одно чудесное про-
явление часовни на камне. Волна облегчения возбуж-
дения прошла по людям. Каждый из них вдруг осознал,
что коли такие вещи наяву творятся, то и его просьба не
останется без исполнения.
Арсений стал спускаться вниз, и вдруг осознал, что
же смутило его при первом взгляде на толпу. Свечения!
Их было несколько.
Не только то, что исходило от стоящей внизу девоч-
ки.
И сейчас, когда народ пришел в движение, они стали
особенно заметны. Запульсировали, запереливались.
Настоятель спускался вниз и его взор сквозь льющие-
ся из глаз слезы и мельтешение людей выхватывал из
толпу одну за другой знакомые фигуры.
Вот сложивший руки на груди, молчаливый и уве-
ренный в себе купец Аркадий. Лысина блестит в лучах
солнца не меньше золотистого сияния. Но взор его ра-
достен и чист. Видимо недавно прибыл на остров, так
бы, несомненно, пришел на поклон в обитель.
А вот в другой стороне стоит Михайло. Руки его
опущены, расслаблены, однако подбородок высоко
поднят, ряса сидит на сильной фигуре словно ратный
Конь-камень
518
доспех. Да ведь оно так и есть – истинный монах ведет
бой, бой не телесный, но духовный, с искусами челове-
ческими и проявлениями бесовскими, молитвами свои-
ми весь мир, весь народ отстаивает пред Господом.
Взор Арсения, словно ведомый чьей-то вышней во-
лей, скользит далее по лицам. И вот новое сияние...
Стоит улыбается... а под руку с ним женщина, уже вле-
тах – «мамка». Сподобились оба приехать. Вот оно как
выходит, хоть и дурной ты отрок, Леонтий, а богоиз-
бран.
Где же последний?
Монах замер на лестнице, еще раз оглядел толпу и
наткнулся на далекий насмешливый взгляд в таком же
золоте.
Ну здравствуй, скоморох. Бороды так и не отрастил,
в глазах все те же задорные искры, токмо исчезли из них
боль и страдания душевные, пришло-таки на сердце
твое успокоение. Бунтарство же еще осталось, но не
кровавое и злое, а радостное, веселое, с залихватским
присвистом.
Ведаете ли вы, братья, о печати, что на вас лежит, о
том сиянии чудесном, что вас от других людей отлича-
ет, из толпы выделяет? Нет, не ведаете. Ибо Господь не
дает самому человеку осознать его избранность, но
токмо близким его и окружающим. А уж деяния наши,
кои к престолу Божьему ведут, сокрыты от нас самих
семью печатями. Иной праведник в рай не попадает, а
грешник, очистивший свою душу и принявший Христа,
встает рядом с троном Господним.
Арсений сошел вниз, где все это время продолжали
стоять две девочки. Монах обнял старшую, расцеловал
ее троекратно и перекрестил. Затем нагнулся и взял на
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
519
руки малую, которая безропотно отцепилась от сестры,
а оказавшись у настоятеля, заулыбалась и принялась
вновь теребить его бороду.
- Ступай дочка, ступай... Твой черед просить Господа
о великой милости. И не бойся – молитва твоя всене-
пременно сбудется.
Девочка зарделась, кивнула и споро поднялась на-
верх. На несколько мгновений она замерла на вершине
у порога часовни – голос слушает, понял Арсений, - по-
том шагнула внутрь и затворила за собой дверь. Золо-
тистое сияние исчезло вместе с нею.
- Ну вот, дитятко, - обратился монах к сидящей у не-
го на руках младшей – сейчас сестренка твоя помолит-
ся, попросит Боженьку, он и вернет вам мамку. Мы же
ей мешать не будем, пойдем погуляти, шишки-
камушки собирати.
В общем радостном гомоне – народ стал расходиться
по прежним местам, вспоминать очередность, кто за
кем в часовню следует, да обсуждать загадочное исчез-
новение – никто и не заметил, как Арсений с малышкой
пошли вкруг валуна.
Он шел, погруженный в свои мысли, ребенок же
продолжал играть его бородой и радостно вертел по
сторонам своей кудрявой льняной головкой. Платок
слетел с нее, и Арсений заткнул его за пояс рясы. Вне-
запно девочка затихла и крепче прижалась к нему. Ма-
ленькие пальчики ее еще сильнее вцепились в бороду
монаха, но уже не упокоенно-играючи, а тревожно и
испуганно
- Ты что, милая, напужалась чего? – настоятель удив-
ленно посмотрел на Аню. – Не бойся, тут на всем остро-
Конь-камень
520
ве ни одного дикого зверя нет, никто тебя не обидит.
Что там? Где?
Девочка робко выглянула из-за плеча Арсения, что-
то невнятно прогукала и спряталась обратно.
Монах обернулся...
Сразу за ним начиналась задняя, обращенная к цен-
тру острова, сторона камня, вся испещренная бородами
и кавернами – следами святой воды. И из нее, прямо из
серовато-розовой гранитной толщи выглядывал конь.
Молочно-белый.
С переливающейся жемчужной гривой.
И глубокими, умными черными глазами, влажно по-
блескивающими в свете дня.
- Господи Боже, ты-то что за творение?
Арсений повернулся, девочка еще сильнее прижа-
лась к его плечу, шагнул в сторону животного и замер...
- А ты же не простой конь...
Казавшееся абсолютно живым, создание не имело
тела, лишь голова, шея, часть груди, да передние ноги
проступали из камня. Вглядевшись пристально, монах
заметил, что такая красивая бархатистая кожа стоящего
перед ним существа, вовсе и не кожа, как у обычных
лошадей, а словно прозрачная слюда. Или горный хру-
сталь. И под ним, под этой оболочкой переливается
густой белый туман, заполняющий собой всю фигуру
животного.
И при этом оно жило.
Ноздри раздувались, впуская воздух, ноги пригарцо-
вывали. Только вот стука копыт о землю не было слыш-
но, да не доносилось дыхание.
Арсений сделал осторожный шаг вперед, конь про-
должал стоять на месте, прядая белыми ушами. Тогда
настоятель уже смело подошел ближе. Оказавшись в
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
521
полусажени от странного существа, он протянул вперед
правую руку и коснулся конской морды. Пальцы мона-
ха встретили слабое сопротивление, будто проходили
сквозь струи льющейся воды, и утонули в прохладном
молочном тумане.
Настоятель отдернул руку и посмотрел в бездонные
глаза призрачного животного. Девочка на его плече ус-
покоилась, перестала дрожать и прижиматься и тоже с
любопытством смотрела на странного гостя. И внезапно
конь шагнул им навстречу.
Арсений не успел дернуться в сторону, куда там –
даже подумать о том, что стоит отскочить, как белый
призрак уже вошел в него. Монах почувствовал, как
струи холодного тумана впиваются в его плоть, напол-
няя смертельным ознобом все тело, леденя кровь, за-
ставляя ее останавливаться в жилах и переставать течь,
разнося живительное тепло. Взор и разум затумани-
лись, он стоял оцепенев, не в силах пошевельнуться.
Конская морда, за ней шея и грудь поглотили его
вместе с замершей Аней на руках. Он заметил выдви-
гающуюся из валуна спину странного животного
Взор закрылся молочной переливающейся дымкой.
Конь продолжал движение, озноб все нарастал. Арсе-
ний почувствовал, что еще несколько мгновений пре-
бывания в этом тумане и сердце его просто перестанет
биться. И в тот миг, когда сознание было готово сказать
этому миру «прощай», конь прошел сквозь них.
Мелькнул мускулистый круп, белые волосы хвоста
втянулись в грудь монаха и вышли у него из спины. И в
тот миг, когда последний призрачный волосок покинул
тело монаха, когда он уже готовился встряхнуться всем
телом и ощутить привычный ток жизненных соков,
мир вокруг померк.
Конь-камень
522
А когда вернулось прежнее ощущение тепла, пропа-
ла скованность мышц, и яркий свет дня вновь ударил в
глаза, заставляя их щуриться и слезиться, Арсений
обернулся и успел увидеть, как туманный круп при-
зрачного молочно-белого коня исчезает в зарослях гус-
того ельника, окружающего ведьминым кольцом поля-
ну с валуном и часовней на нем.
Монах погладил девочку, все также сидящую у него
на руках. Ребенок, доселе испуганно прижавшийся к
его плечу, пошевелелился, закрутил златокудрой го-
ловкой, пытаясь разыскать виданного ей волшебного
зверя.
- Не елозь, егоза, сиди спокойно. – пожурил ее монах
– Ушел конь, и чаю я, что не вернется он боле.
Арсений нахмурился. Что-то промелькнуло в его го-
лове, что-то очень важное, но смутное, неуловимое. Он
вновь повернулся к валуну, протянул руку и коснулся
шершавой поверхности камня.
Что же, что заставляет его разум неистово прокручи-
вать последние мгновения увиденного?
Что?
Камень? Туманный конь? Странная икона? Ребенок
у него на руках? Пять человек, озаренных золотым сия-
нием? Пропавший неведомым образом Антеро?
Антеро?!
Конечно!
Арсений стремительно развернулся и даже сделал
несколько шагов в чащу, стремясь догнать или хотя бы
разглядеть в ней белого призрака.
Антеро!
Настоятель остановился. Девочка на его плече затих-
ла, лишь теребила своими маленькими пальчиками
прядь его бороды.
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
523
«Антеро. Вот оно как, значит. Воистину пути Гос-
подни неисповедимы! Не гадал я, что суждено будет
встретить тебя, али дух твой, в таком обличии. Да упо-
коится душа твоя во веки веков, да примет тебя Господь
и Богородица в тенета свои, да допустят к трону своему.
Ибо, как ни силен был грех твой пред ними, искупил
ты его сполна. Почивай с миром. Много загадок и чудес
оставил ты после себя, многое сполнил. И часовня твоя,
и надпись горящая, и икона таинственная, да и пять
человек, тобою не знамые, но на ней отображенные.
Кто они есть на самом деле? Мне ответы на сии вопро-
сы недоступны. Попустит Господь, и явится в мир чело-
век, что сумеет разгадать сии тайны».
Он закрыл глаза и сильнее прижал к себе ребенка.
«Господи Боже, защити всех сирых и убогих на свете,
избави нас от лукаваго и козней его, от прихвостней
его, от грехов и напастей разных. Ибо мы, аки дети ма-
лые на этом свете – не ведаем, что творим...»
«...Боженька, милый, мы с сестрицей еще детки ма-
лые, неразумные. А детки они же есть все твои детки,
хоть и рождены от отца с матерью земных... Подскажи
мне, что мне делать, а то я и не ведаю вовсе...»
Наталия стояла посреди часовни и озиралась вокруг.
Когда дверь закрылась, девочка сначала испугалась, по-
скольку оказалась одна почти в полной темноте – ого-
нек лампадки уже практически не давал света, и даже
захотела выскочить обратно. Но вскоре глаза ее при-
выкли к темноте, из которой проступили бревенчатые
стены, образ Богородицы, рисунок коня и лежащая на
полу икона с изображенными на ней шестью людьми.
Страх ушел.
Конь-камень
524
Она помялась немного возле притворенной двери, а
затем сделала несколько робких шагов в центр.
«Боженька, и ты, Богоматерь, простите меня! Когда в
церковь же входят, то креститься надобно.»
Наталия судорожно осенила себя знамением.
Постояла, раздумывая, что же делать дальше, а по-
том протянула руку и коснулась стены, ощутив кончи-
ками пальцев теплую древесину. Провела ладошкой по
шершавым бревнам, по сухому мху, топорщащемуся
между ними, затем отряхнула руки и села на колени
посредине часовни.
Довольно долго она сидела, разглаживая сарафан на
коленях и рассматривая внутреннее убранство часовни.
Несколько раз рот ее приоткрывался, Наталья хотела
что-то вымолвить, но не находила в себе сил и продол-
жала молчать, зачарованно оглядываясь вокруг. По-
лутьма часовни, красноватые отблески пламени лам-
падки на стенах, жемчужный свет от рисунка с конем
завораживали девочку.
«Господи Боже, чудно-то здесь как! Конь нарисован!
Живой совсем будто... и взгляд какой добрый...»
И внезапно этот взгляд глубоких черных глаз придал
ей сил и уверенности, и она заговорила.
- Матушка Божья, Богородица наша, и ты, Господи,
послушайте меня, девку малую, ишшо неразумную. Я с
сестрицей сюда к вам пришла. Она совсем-совсем ма-
лая, и трех годин нету. Говорить не умеет, но все-все
понимает. Люди рекут, будто мы с ней схожи шибко,
токмо я большая и болтунья, а она маленькая и молчу-
нья. Мы сейчас вдвоем с ней, ибо отца вороги зарубили,
а мамка наша пропала. Где она сейчас, нам неведомо.
Все в деревне говорят, что померла, токмо не верю я в
досужие россказни. Жива она, чувствую...
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
525
Дом у нас от родителей, его отец мой поставил, после
уже в нем я родилася, а следом через шесть годин и се-
стренка моя. Хозяйство есть свое. Две козы, Манька и
Дуняша, куры, пес старенький, Полкан. Корова была,
токмо ее пришлось отдать дядьке Егору, дабы он нам
денег дал, и мы сюда доехали. А поехали мы потому,
что без мамки совсем невмоготу стало.
Девочка вздохнула и замолчала на несколько мгно-
вений. Затем отерла проступившие на глазах робкие
слезы и продолжила:
- Прежде без отца тяжко было, но мы приспособи-
лись. Сами огород развели, репу растим, по лесам гри-
бы-ягоды заготавливаем. Дядька Егор на мамку нашу
глаз положил – то дичи принесет, то рыбы, то по хозяй-
ству вспомогнет. Мамка иной разок нас с сестрицей за
порог выставит, а сама с ним в избе останется. Че уж
они там вдвоем делают, мне неведомо, токмо дядька
Егор оттого шибко довольный бывает.
Все-то хорошо было, все-то славно, покамест мамка
на ярмарку не отправилася... Деревня наша на отшибе
стоит, вдали от дорог людных и городов больших, по-
сему когда в Орешке либо в Новгороде ярмарка случа-
ется, то снаряжается подвода, а ней все, кто хочет, от-
правляются. А через седмицу взад вертаются. Вот и
мамка наша с козьего пуха навязала платков и решила
распродать на ярмарке. Нам с сестренкой наказала ни-
куда от дома не отлучаться, да следить за хозяйством...
Токмо чрез седмицу подвода не вернулась...
И через две тоже...
Дядька Егор опосля ездил на своем коне в Новгород,
да вернулся ни с чем...
Говорит на ту пору налет был ворогов поганых, вот
видать нашу подводу и перехватили да разграбили...
Конь-камень
526
Я же выспрашивала его, кто такие вороги? Он отве-
чал, что это есть люди злые, басурмане, они все грабят,
а людей в полон уводят. Что они-то, наверное, мамку и
полонили, да с собой увели... али убили вовсе...
Девочка перестала говорить. Слезы уже двум ручья-
ми лились по ее щекам, к горлу подступил комок. Она
уткнулась в колени и громко в голос зарыдала, не в си-
лах больше сдерживаться.
- Господи! – донесся ее охрипший вздрагивающий
голос – Боженька милостливый, всемогущий, всея земли
повелитель, сирых и слабых заступник, молю тебя всем,
что есть на земле святого, всеми праведниками и пре-
подобными, всеми людьми православными, жизнью
своей молю, душой своей, душой сестренки моей, дет-
ской совсем, вельми безгрешной... молю, верни нам ма-
тушку, Боженька...
Наталья оторвала заплаканные глаза от подола, по-
смотрела на икону и несколько раз широко перекре-
стилась. Внезапно она замерла. То ли сквозь застящие
взор слезы, то ли еще почему-то, ей показалось, что все
вокруг как-то странно поплыло, окуталось серебристым
туманом, а Богоматерь на иконе склонила голову и
внимательно посмотрела ей прямо в глаза.
И от этого взгляда настоящий пожар поднялся у нее
внутри.
- Матушка Божья, всемилостивая госпожа! Внемли
мольбе моей, горю моему и кручине страшной, услыши
голос мой слезный! К тебе обращаюсь, тебя прошу, тебя
умоляю! Вознеси молитвы вместе со мною Господу, Бо-
женьке нашему, дабы оградил он матушку мою от на-
пастей страшных, от поругания ворогов злобных, от
смерти лютой, неминуемой. Дабы указал ей путь к до-
му родному, где мы с сестрой ея дожидаемся. Дабы дал
Глава двадцать четвертаz. Един внидеши
527
сил сей путь преодолети, да не заплутати. Дабы спас от
зверей диких, да людей плохих, от сглаза и слова не-
доброго. Пусть не будет ей ни глада, ни жажды, ни мо-
ра, ни иной болезни али напасти, да отведет от главы ея
все козни и страдания, очистит душу и разум от помы-
слов грешных и помрачнений.
Сколь угодно долго буду молить тя, Святая Дева,
превозносить имя твое и в мыслях, и на устах. Ты же
есть наша главная заступница пред ликом Господа и
молитвенница о спасении нашем. Так возмолись к не-
му, аки и я к тебе, дабы не отверг он просьбы моей ко-
ленопреклоненной о спасении матушки моей родной,
ибо нет на земли муки более лютой, нежели не видеть
ее во здравии, не слышать голоса ее, не заботится об
ей... Боженька многомилостив, он послушает тя и со-
творит чудо, дабы матушка наша воротилась жива и
невредима. Я же буду вечно превозносить тебя в мыслях
и молитвах своих, и сестренке повелю, дабы молилась
она токмо тебе, ибо нет на земли и на небеси никого
святее тебя, ибо есть ты мати Спасителя нашего, за-
ступница всего рода человеческого...
Аминь!
Наталья замолчала на мгновение, трижды перекре-
стилась и, опустив глаза, сложила ладони на груди...
- Господи помилуй, Господи помилуй, Господи по-
милуй... – быстрой тревожной скороговоркой зашепта-
ли ее уста. В этот миг непонятно откуда взявшийся
сквозняк качнул пламя лампады. Горячее масло заши-
пело, фитиль засиял ярче, и изумленная девочка отчет-
ливо разглядела лежащую на полу икону с шестью фи-
гурами в золотых одеждах с серебряными нимбами над
головами...
Среди которых стояла она сама!
Конь-камень
528
- Матерь Божья!
Глаза ее расширились, правая рука сама собой под-
нялась, дабы осенить маленькую просительницу крест-
ным знаменем.
Все вокруг внезапным осветилось невероятным золо-
тистым сиянием, часовня наполнилась мерными голо-
сами, мужскими и женскими, произносящими молитвы.
«Ступай!» - зазвучал в голове девочки голос Богоматери
– «Ступай!»
И Наталия, ни слова ни говоря, поднялась с колен и
вышла из часовни.
Конь-камень
529
Глава двадцать пятаz. Свобода
- Просыпайся, Андрей, приехали.
Кочет открыл тяжелые веки. Перед ним маячили ка-
кие-то неясные туманные тени. Несколько раз моргнул.
Постепенно взор сфокусировался, и импрессионистская
картина окружающего стала более четкой.
Прямо перед ним возникло озабоченное лицо депу-
тата, чуть сбоку -водителя.
- Слышишь меня? – спросил Михаил.
Андрей кивнул.
- Двигаться можешь?
На сей раз он помедлил с ответом, прислушиваясь к
ощущениям в своем теле. Все, вроде, было в порядке.
Снова кивок.
- Тогда вылезай.
Михаил отодвинулся назад, и сквозь открывшийся
проем автомобильной двери Кочет увидел освещенные
закатным солнцем свинцовые воды Ладожского озера.
Было около шести часов вечера. Как они исхитри-
лись за два с лишним часа долететь до бухты Владими-
ровка, для Андрея было абсолютной загадкой, ибо все
это время он проспал мертвецким сном... сном, напол-
ненным невероятной явью... Кочет вздохнул, закрыл
глаза и представил, как депутатский «Вольво» мчит по
областным дорогам, пугая сиреной местных жителей,
обгоняя по встречной добросовестных автомобилистов,
какими насупленными взорами провожают его, нервно
поигрывая жезлами, сотрудники ГИБДД, как нехотя
уступают дорогу владельцы дорогих иномарок, тоже
мчащееся на большой скорости... Ладно, главное –
приехали.
Конь-камень
530
Андрей отрыл глаза и, пошатываясь, выбрался из ав-
томобиля.
Прямо перед ним раскинулась небольшая бухта. До-
рога упиралась в озеро, вдаваясь в него крохотным
мыском-пристанью. Справа проглядывалась деревня,
полускрытая прибрежными деревьями, и были видны
какие-то непонятные бетонные сооружения и дикие,
перекореженные груды ржавого металла – остатки ста-
рых толи рыболовецких, толи военных судов. Слева
шумел лес, а прямо, кормой к дороге, было причалено
аккуратное ухоженное суденышко, на палубной над-
стройке которого красовалась надпись «кафе». Оттуда
доносилась музыка и ароматы домашних пирожков и
кофе.
Михаил разговаривал по мобильному телефону,
Олег, водитель, курил, стоя возле автомобиля. Андрей
же сделал несколько нетвердых шагов к воде и принял-
ся вглядываться в даль, силясь рассмотреть остров, к ко-
торому так влечет его судьба.
- Сейчас за тобой приедут...
Депутат сунул мобильник в карман и подошел к Ко-
чету.
- Остров высматриваешь?
Андрей кивнул.
- Не напрягайся. Отсюда его не видно – коса закры-
вает. Как себя чувствуешь? Вроде бы даже румянец поя-
вился, а то, когда выезжали, совсем зеленый был.
И только тут Кочет с удивлением осознал, что ему
действительно лучше. Нет, слабость не прошла, и силы
еще не полностью вернулись в измученное тело, но
пропало ощущение смертельной тоски, будто, все – ко-
нец.
Он перевел взгляд на Михаила.
Глава двадцать пятаz. Свобода
531
- Мне лучше. Спасибо.
- Вот и отлично. Может, кофе попьем?
Депутат кивнул в сторону плавучего кафе.
- Нет, я лучше здесь побуду.
- На остров не терпится?
- Д-да...
Андрей изумился этому. Ведь ему действительно не
терпелось оказаться на острове. Словно неведомый го-
лос шептал ему «Быстрей, быстрей...», словно некая си-
ла гнала вперед. В душе накатывало дикое томление.
Казалось, что с каждой секундой ожидание становится
все более невыносимым, практически на физическом
уровне.
- Почему вы мне помогли?
Депутат помедлил, посмотрел прищуренно вдаль.
- Не знаю. Что-то внутри меня екнуло, когда тебя
увидел. Почему-то решил, что непременно должен по-
мочь. Почему именно – не знаю. Было и есть ощущение
того, то все происходящее – дано свыше, что я не сам
действую, а выполняю некую миссию. Какую именно –
не знаю. Знаю только, что ты – поймешь, а мне и не на-
до, я свое дело сделал, тебя доставил.
Они помолчали оба. Андрей присел на корточки,
нашарил на земле несколько маленьких камушком и
принялся бросать их в воду.
Вскоре окружающую тишину, сплетенную из плеска
волн, чаичьих вскриков, шума деревьев, да тихой музы-
ки кафе, нарушил далекий рокот мотора, и из-за мыса
показался небольшой металлический катер.
- Это за тобой. – сказал Михаил и сделал знак води-
телю. Олег распахнул багажник депутатского «Вольво»,
достал из него кочетову сумку и поставил ее рядом с
парнем.
Конь-камень
532
Катер приближался. Вот уже стала видна фигура
управляющего им человека, облаченная в развеваю-
щуюся черную рясу. Сама посудина была одномотор-
ная, металлическая, с ветровым стеклом, пластиковым
водительским креслом и двумя деревянными скамьями
для пассажиров. Сидящий за штурвалом монах ловко
направил катер по дуге к берегу, развернулся и сдал
назад, скрежетнув бортом по песку.
Михаил подхватил сумку Андрея и, прямо в костюме
и лакированных туфлях, стал спускаться к воде. Кочет
последовал за ним.
- Приветствую вас.
Депутат протянул руку монаху, тот пожал ее, а затем
принял сумку, бросив на дно лодки. Андрей грузно пе-
ревалился через борт, плюхнулся на скамью и пожал
крепкую, словно вырубленную из дерева ладонь мона-
ха. На него глянули прищуренные со спрятанной в
глубине доброй усмешкой серо-голубые глаза. Завет-
ренное загорелое лицо было в редких глубоких мор-
щинах. Разметанную ветром бороду и завязанные в
хвост волосы уже тронула ранняя седина.
Монах обернулся к Михаилу.
- А вы?
- Нет я остаюсь. Только он едет.
Последовал кивок в сторону Андрея, а затем депутат
вдруг резко перегнулся через борт и горячо зашептал.
- Держись, сынок. От тебя теперь многое зависит. Ты
уже здесь, значит все хорошо. Осталось совсем недолго.
Он крепко стиснул ладонь Кочета, отстранился,
махнул рукой монаху и стал подиматься наверх к ма-
шине.
Кормчий подхватил закрепленное по борту весло,
уперся им в берег, навалился, столкнул катер с мели,
Глава двадцать пятаz. Свобода
533
затем повернул какую-то рукоять под штурвалом, дви-
гатель позади взревел, и лодка тронулась прочь от при-
стани.
Мерно гудит за спиной мотор катера, мерно расхо-
дятся под килем воды Ладожского озера, образуя поза-
ди длинный пенистый шлейф кильватерного следа,
мерно покрикивают чайки, проносясь над волнами, пе-
риодически зависая в попытке ухватить мелкую рыбе-
ху, мерно развеваются борода и волосы кормчего в по-
токе набегающего воздуха, вот только отнюдь не мерно
стучит сердце в груди, отдавая в живот, виски и запя-
стья...
Андрей сидел на скамье позади везущего его монаха,
судорожно вцепившись в скамью и лихорадочно озира-
ясь. Кровь буквально бурлила внутри него, глаза пе-
риодически застилал пульсирующий туман. Мозг бук-
вально разрывался от одной мысли: «ГДЕ?!»
Они вышли из бухты, завернули за косу, и перед Ко-
четом раскинулась величественная панорама Ладоги.
Было еще не поздно, около шести часов вечера, солнце
стояло достаточно высоко над прибрежными деревьями
и озаряло воды озера, подсвечивая их свинец неболь-
шим багрянцем. Андрей заворожено смотрел на эти
красновато-серые волны, на их мерный плеск, на не-
большие пенные бурунчики на гребнях. Эти воды пом-
нят еще Андрея Первозванного, по окрестным землям
ступали ноги Рюрика и его братьев... Господи, неужели
и я скоро прикоснусь к чуду, что сокрыто здесь?
Кочет попытался привстать со скамьи, чтобы глянуть
вдаль, но монах, заметивший краем глаза движение,
обернулся и строго осадил его.
Конь-камень
534
- Не стоит этого делать, не ровен час, волной в борт
ударит, так вылетишь.
- Простите...
Андрей сел на место, только передвинулся ближе к
левому краю. Монах еще раз обернулся и посмотрел на
сей раз чуть насмешливо.
- Остров высматриваешь?
- Да.
- Погоди немного, скоро видно будет.
Он опять отвернулся, погрузившись в управление
лодкой, оставив Кочета наедине со своими мыслями и
ощущениями.
А ощущения были... и были они самые невероят-
ные...
Мир плыл вокруг. Порой Андрею казалось, что не он
движется в катере по озеру, а это Ладога загадочным
образом перетекает под ним, приближая тем самым ко-
нечный пункт его путешествия.
Кровь нещадно пульсировала в висках. Но этот пульс
приносил не боль, как в обыденные дни, а странную
радость и отдохновение. Казалось, что с каждым мет-
ром, с каждым проворотом винта, приближающими его
к острову, проходят слабость и усталость, организм по-
степенно наполняется силой и энергией.
И еще он чувствовал камень и часовню.
Их далекий зов.
Андрей закрыл глаза, весь обратился в слух и где-то
на его границе услышал, нет – ощутил, голос, произно-
сящий странные слова из его сна...
Един внидеши...
Будеши кольми хотеши...
Испросиши яже тебе на потребу есть...
Глава двадцать пятаz. Свобода
535
- Э-гей, заснул что ли? Вот он остров! – ворвался
вдруг в грезы Кочета голос монаха. Он открыл глаза и
тут же увидел впереди по ходу катера чуть слева по
борту далекую полоску леса.
- Вон Коневец, любуйся.
Немногословный кормчий указал рукой на высту-
пающую из свинцового горизонта зелень и вновь за-
молчал.
А Андрей уже не мог оторвать глаз...
Остров приближался.
Вот он расширился, заняв собой весь обзор, все сто
двадцать градусов угла человеческого зрения. Вот уже
проступили очертания отдельных деревьев и стала
видна выступающая на правой окраине тонкая коса.
Вот проявилась полоска песка на стыке воды и суши,
очертились пенные барашки, бьющие в высокий берег.
Катер повернул направо и пошел вдоль острова. Мимо
побежали деревья, сосны и ели, волны и плещущиеся в
них у самого берега десятки забавных пятнистых жи-
вотных. Нерпы! – всплыло внезапно их название в па-
мяти Андрея. Они поворачивали мордочки вслед кате-
ру и провожали его долгим взглядом блестящих круг-
лых черных глаз.
Вот сквозь верхушки деревьев стали проступать
очертания монастырских построек, мелькнул далекий
шпиль колокольни и голубые маковки собора. Лодка
обошла косу и повернула в небольшую бухту. Отсюда
еще отчетливей стали видны белые стены монастыря и
небольшая часовня слева. Катер прошел еще немного и
причалил к деревянной пристани, на которой их ждал
еще один монах, почти как две капли воды похожий на
кормчего. Он ловко принял швартовый конец, подтя-
нул лодку к причалу и закрепил ее. Кочет подхватил
Конь-камень
536
сумку – силы, нахлынувшие на него, уже позволяли это
сделать, - перекинул ее через борт и выскочил следом.
После водной поездки казалось, что и твердая земля
чуть качается под ногами. Андрей стоял на грубых те-
саных бревнах причала и ошалело, словно пьяный, ог-
лядывался по сторонам.
- Ну, что встал, пошли, настоятелю представиться
надобно.
Второй монах продолжил возиться с катером, а пер-
вый, выскочив на пристань вслед за гостем, поманил его
за собой и пошел вперед по тропе в сторону просту-
пающих сквозь деревья белых стен. Кочет секунду по-
медлил, приходя в себя, подхватил сумку и поспешил
следом.
Они поднялись по тропе к колокольне, прошли
сквозь главные ворота, и тут перед Андреем раскинулся
внутренний ансамбль монастыря – белые стены, на
большинстве видна свежая штукатурка, но кое-где про-
ступает еще не тронутый ремонтом старый обшарпан-
ный кирпич, не все окна еще остеклены, четырехуголь-
ником огораживают просторный внутренний двор, по-
среди которого возвышается величественный храм.
Желтые нефы, беленые окантовки и углы, небесно-
голубые маковки и над ними сияющие в закатном
солнце золоченые кресты.
Кочет остановился, зачарованный восхитительным
зрелищем, и в этот миг на него волной нахлынули вос-
поминания. Сердце заколотилось в еще большем рит-
ме, ноги чуть не подкосились, он нагнулся, опустил
сумку на мощеный известковыми плитами монастыр-
ский двор...
Все не так!
Не было этого в его снах-видениях!
Глава двадцать пятаz. Свобода
537
Не было этого во времена преподобного Арсения!
Не было!!!
Все здесь было иначе...
Была насыпанная бесовским пеплом коса, и неболь-
шая пристань в несколько бревен в бухте за ней, и
банька, срубленная насельниками на берегу, а далее...
Далее узкая тропа наверх, почти к самой высокой точке
острова, к обнесенной хлипким забором из жердей
большой избе – скиту, в котором жили монахи, и к не-
достроенной деревянной церкви, и к другой тропе, ве-
дущей к кольцу вставших плотной стеной елей, пре-
граждающих собой проход к Конь-камню...
- Эй, как тебя звать-то? Ты что застыл истуканом?
Андрей оглянулся. Давешний монах изумленно-
непонимающе смотрел на него, словно на пациента
психбольницы, вырвавшегося на волю и решившего,
что он попал в параллельный мир. Кочет тряхнул голо-
вой, приходя в себя, поднял сумку и неожиданно вло-
жил ее в руку своего кормчего.
- Как мне к камню пройти?
Монах уже было открыл рот, чтобы сказать, что
сперва надо к настоятелю, а уж затем и к камню, но
столько силы было в вопросе Андрея, столько мольбы в
его глазах, что он лишь махнул рукой куда-то вдаль и
вымолвил:
- За собором в ворота пройдешь, затем мимо конюш-
ни и прямо по тропе, никуда не сворачивая. Она тебя к
Конь-камню и выведет.
- Спасибо!
Кочет развернулся и опрометью побежал вперед.
Вот он миновал собор – желтые стены промелькнули
словно в убыстренной киносъемке - мелькнул белый
проем выхода, серый амбар конюшни, возле которого
Конь-камень
538
паслась на длинной привязи пара лошадей. Возле них
Андрей остановился. Животные подозрительно по-
смотрели на пришельца, оценили, и, поняв, что он не
представляет собой угрозы, вернулись к прерванному
занятию – пощипыванию зеленой травки.
Нет, глупости все это! Нет среди них духа белого ко-
ня, конечно нет. Пара обычных ломовых кляч. Светло-
коричневая масть, спутанные гривы, широкие копыта,
привыкшие спокойно ходить по грязи и бездорожью...
Сердце Андрея защемило от тоски – все не то! Он оста-
вил лошадей за их занятием и бросился дальше по ши-
рокой натоптанной тропе, уходящей в лес.
Сосны, сосны, сосны... Сплошные сосны кругом. Вы-
сокие, стройные, настоящий корабельный лес. Редко
кое-где мелькнет береза или темная зелень ели. В ос-
новном, куда ни кинь взор – золото чешуйчатых ство-
лов и изумруд длинноигольчатых крон. А запах! У Ко-
чета закружилась голова от мощного смолистого духа.
Кругом пищали синицы, перестукивались дятлы, лета-
ла и покрикивала еще какая-то незнакомая птичья ме-
лочь. Лес бурлил, как и тогда, в четырнадцатом веке,
своей загадочной лесной жизнью. И посреди нее по
тропе бежала одинокая мужская фигура, гонимая впе-
ред к одной ей известной цели.
Андрею по пути не встретилось ни одного человека.
Вероятно, в этот день не было никаких паломнических
судов. Он с бега перешел на быстрый шаг. Но не от то-
го, что устал или запыхался – с приближением к камню
сил становилось все больше, они уже буквально пере-
полняли парня – просто он почувствовал, что нельзя
так врываться в святыню, нужно соблюсти хотя бы
внутренний пиетет.
Глава двадцать пятаz. Свобода
539
Вот по правую руку показалось странное сооружение
– невысокая деревянная беседка с двумя скамьями и
столом между ними, явно выстроенная для отдыха ту-
ристов. На сколоченном из досок столе стояла забытая
пустая бутылка из-под водки с накинутыми на горло
парой пластиковых стаканчиков. Кочет остановился,
как вкопанный, в душе его поднялось жуткое возмуще-
ние. Он оглянулся по сторонам, желая высмотреть оск-
вернителя святых мест и затолкать ему бутылку куда-
нибудь пообиднее, но никого не нашел. Порылся по
карманам, вдруг там окажется какой-нибудь случайный
пакет или иная тара, но руки нащупали лишь пустоту
и пару мятых денежных купюр. Андрей подошел по-
ближе и нерешительно положил ладонь на горло бу-
тылки, зло сдавил пальцами надетые сверху стаканчи-
ки. Округу огласил громкий треск сминаемого пласти-
ка.
- Не надо, оставь, на обратном пути приберешься...
Кочет повернул голову и увидел стоящего чуть
дальше по тропе возле мощной вековой сосны монаха.
Среднего роста, худощавый, но крепкий, тронутая се-
диной черная борода клинышком опускается на грудь,
длинные волосы стянуты в хвост, вытянутое загорелое
лицо уже тронуто морщинами, пронзительные моло-
дые и такие заоблачно-добрые глаза смотрят внима-
тельно, оценивающе и одобряюще, простая черная ряса
подпоясана веревкой, сильные пальцы перебирают де-
ревянные четки, что надето на ногах не разобрать – то-
ли сапоги, толи ботинки...
«Где-то я его уже видел!» - мелькнула в голове шаль-
ная мысль. Андрей подивился ей, поскольку за всю
свою жизнь он вживую встречался, дай Бог, всего с дву-
Конь-камень
540
мя-тремя монахами. Однако чувство внутреннего узна-
вания не покидало его.
«Где же я его видел?»
- Ты к Конь-камню идешь?
- Ну да. Где он?
- Так вот же...
Монах вскинул черные брови, обернулся и показал
рукой назад.
И тут Кочет разглядел то, к чему он так стремился.
За строем немногочисленных елей открывалась дос-
таточно обширная поляна, на которой тропа поворачи-
вала и уходила налево и вниз к берегу озера, а напротив
поворота, сжатый стволами нескольких могучих сосен
стоял гигантский серо-розовый валун, на спине которо-
го приютилась небольшая часовенка.
Андрей, не обращая уже внимания на монаха, рва-
нулся к камню.
«Господи, сколько же времени прошло с того момен-
та, как я первый раз увидел его в своих снах – кажется,
вечность! И вот я стою перед ним!»
Серце зашлось в неистовом ритме, глаза судорожно
забегали по шершавой поверхности гранитной глыбы.
Да это он!
Знакомые очертания, знакомые трещины и щерби-
ны.
Кочет подошел ближе с левой стороны.
Да, вот они ясные контуры лошадиной головы, при-
крывшей от усталости глаза. Только... только...
Часовня не та!
Андрей отступил назад.
На камне стояло дощатое, а не бревенчатая, выкра-
шенное в охристый цвет сооружение. Наверх к нему
вела массивная, в два пролета, установленная на мощ-
Глава двадцать пятаz. Свобода
541
ных, монументальных деревянных опорах, лестница.
Небольшие окошки в белых резных наличниках смот-
рят весело и как-то даже заигрывающе. Четырехскатная
кровля покрывает не только стены, но и небольшое
крыльцо перед порогом, который смотрит вбок, а не
прямо на поляну...
Как тогда...
В четырнадцатом веке...
В его видениях...
Кочет обошел камень кругом, вернулся на поляну и
потерянно заозирался по сторонам. Он не узнавал это
место. Все здесь было по-другому. Только сам валун не-
зыблемым колоссом возвышался посредине изменив-
шейся поляны. Сильно поредело еловое кольцо вокруг.
Уже другие сосны, не те гигантские исполины, сдержи-
вавшие напор бесовской нечисти, сжимали камень. Да
и сам лес стал солнечным и беспечным.
- Что случилось, милый? Что тебя так взбудоражило?
Андрей обернулся.
Монах стоял в паре метров от него и внимательно
приглядывался к парню, словно бы считывал с него
информацию, как с монитора компьютера.
- Место не то!
- Как не то?
- Здесь раньше все по-другому было! И сама поляна
иначе выглядела, деревья были другие, часовня была
бревенчатая, без окон. Вход смотрел прямо на поляну, в
сторону берега, и к нему вела не такая лестница, а две
жердины с перекладинами...
- И на каких же картинках ты такое увидал? – усмех-
нулся монах.
- Приснилось... – сказал Кочет и тут же прикусил
язык. Хоть святой брат и не казался ему сильно удив-
Конь-камень
542
ленным услышанным, но кто его знает – не поверит,
посчитает сумасшедшим...
- Приснилось, говоришь... – монах вздохнул, отвер-
нулся от Андрея и сделал пару шагов к камню. Остано-
вившись, он несколько мгновений стоял молча, а затем
заговорил. Голос его внезапно приобрел некую сокры-
тую доселе силу и объем, казалось, будто он идет одно-
временно со всех сторон.
- Действительно, так и было, как ты говоришь. Вела
наверх лестница о две жердины с перекладинами, лы-
ком перевязанными. И часовня была бревенчата, без
окон, с дощатой дверью, котора смотрела на закат, на
ближний брег Ладоги. Токмо вельми давно сие было.
Много воды утекло. Шведы шли войной на святую
Русь, полонили сии места и остров Коневец иже с ними.
Часовня та сгорела. Много позже, когда монахи верну-
лись сюда, возвели они новую, коя также подверглась
огню, когда вновь война коснулась святых мест. То, что
ты видишь пред собою, уже третье творение рук чело-
веческих...
- А надпись?
- Какая надпись?
Монах оглянулся на Андрея. В его взгляде не было
удивления, только интерес. И еще в уголках глаз побле-
скивали слезы.
- Надпись, что перед порогом была высечена... Един
внидеши...
- Будеши кольми хотеши, испоросиши яже тебе на
потребу есть... Так?
- Да...
- Исчезла она. Задолго до того, как шведы монастырь
и часовню пожгли. В один день исчезла, а почему – ни-
кто не ведает, ибо сам строитель также пропал. Видать,
Глава двадцать пятаz. Свобода
543
так Господь повелел. Исполнила часовня свое предна-
значение, вот и надпись пропала. Только чудеса не пе-
рестали происходить, они и по сей день творятся, толь-
ко меньше уже, гораздо меньше, чем ранее. Да ты не
стой просто так, зайди внутрь... Зайди... без сомнения...
«Зайти?»
Андрей сделал два шага вперед, поравнялся с зага-
дочным монахом и вопросительно посмотрел на него.
Взоры их пересеклись, и в этот миг парень физически,
кожей, мышцами, всем своим естеством ощутил поток
энергии, исходящий от камня и часовни, подпитываю-
щий его, дающий силы, спокойствие и вдохновение.
«Зайти? Конечно!»
Он уже не сомневался. Та часовня, не та – место-то
осталось прежним. Пусть исчезла надпись, и сменились
стены, но все равно приходят к ним люди, молятся и
просят Бога о чуде. Значит и он может это сделать.
Кочет подошел к камню, поднялся на первый пролет
лестницы, оглянулся, чтобы поблагодарить монаха за
добрый совет и рассказ, но поляна оказалась пуста. Ан-
дрей оглянулся вокруг, но опять-таки никого не заме-
тил.
«Странно, надо будет в монастыре спросить, что это
за брат был...»
Он поднялся наверх, на крыльце перекрестился и
потянул ручку двери...
Внутри тоже все было иначе... И стены, и пол, и по-
толок – все дощатое, крашеное, оставляющее впечатле-
ние свежести и современности. Нет рисунка коня и за-
гадочной иконы с шестью фигурами. Посреди часовни
стоял аналой, на котором были прилеплены несколько
свечек и лежал текст молитвы, а напротив на стене ви-
Конь-камень
544
сели икона Божьей Матери Коневской и икона препо-
добного Арсения, с которой на Андрея смотрел давеш-
ний монах.
«Господи!»
Кочет шагнул ближе и пристально смотрелся в об-
раз.
Точно он!
Скулы те же, борода, выражение глаз...
«Как же я его не узнал? Ведь столько раз видел его
глазами все то, что происходило здесь, в этих местах,
много веков назад в своих снах-видениях. Вероятно, по-
тому и не узнал, что смотрел не со стороны, а изнутри
него! Господи Боже, так значит все это правда?!»
Андрей трясущимися руками стал шарить по кар-
манам. Наконец пальцы его нащупали зажигалку. Дос-
тал, щелкнул колесиком и поднес язычок пламени к за-
копченному кончику фитиля одной из свечек. Голубой
огонек стал малиновым, фитилек побагровел. Кочет
отпустил кнопку зажигалки, однако свечка не стала го-
реть дальше, а, лишившись подпитки, тут же погасла,
испустив легкую струйку светло-серого дыма.
Вторая попытка. Андрей дольше держал пламя, до
тех пор, пока воск не начал плавиться. Когда он убрал
руку, то на вершине огарка замаячил маленький, осто-
рожный огонек. Кочет, не дыша, поднес к нему ладони,
стремясь защитить его от возможного ветерка, но не ус-
пел – огонек два раза мигнул и пропал.
Свеча занялась лишь с третьего раза, когда парень
почти обжег себе пальцы раскалившейся зажигалкой.
Осторожно отведя ее в сторону, он прикрыл ладонью
затеплившийся фитиль и несколько мгновений наблю-
дал, как он постепенно разгорается.
Глава двадцать пятаz. Свобода
545
«Вот так и наша жизнь. Сперва кем-то зажигается,
потом еле теплится, но постепенно набирает силу.
Внутренний огонь разгорается, и глядишь – вскоре воск
твоего тела начинает плыть, испаряться и отекать мут-
ными каплями до тех пор, пока огарок не потухнет, и
душа твоя легким дымком не устремиться к небесам.
Ибо жизнь в сравнении с бесконечностью, предостав-
ленной Богом самому себе, ничуть не больше, а навер-
ное даже меньше горения тонкой восковой свечки в
сравнении с человеческим веком...»
Кочет убрал ладони и полюбовался на весело заняв-
шийся огонек, отбрасывающий на желтые стены часов-
ни розоватые отблески. Тотчас же ярче обозначились
углы и тени. Лики на иконах приобрели трехмерность
и подвижность, а свет за окном чуть померк.
«Вот и хорошо»
Андрей отступил на шаг от аналоя, встал на колени,
неумело перекрестился, поднял взгляд и встретился с
уже знакомым взглядом Арсения.
«Здравствуй, преподобный. Вот я, наконец, стою
пред тобой»
И в этот миг свет за окошком окончательно погас. А с
самой часовней начались невероятные метаморфозы.
Стены ее глухо заскрипели, желтые доски на глазах
начали стареть, съеживаться и превращаться в грубо
обструганные сосновые бревна. Кое-где показались
куски сухой неснятой коры, в пазах проступил мох. Ок-
но исчезло полностью, заросло бревнами. Кочет огля-
нулся и с радостью обнаружил, что дверь стала преж-
ней, дощатой, с корявой ручкой из сушеного можжеве-
лового корня. Воздух вокруг завибрировал, так что ста-
ло резать в глазах. Икона Арсения переместилась по
стене вниз, раздвоилась и превратилась в стоящий в уг-
Конь-камень
546
лу, фосфоресцирующий жемчужным блеском рисунок
коня и лежащую рядом икону с шестью фигурами. Ее
Андрей помнил лишь по снам, в видениях она не
встречалась, поэтому он сразу обратил внимание на сей
список, тем более, что что-то на нем показалось ему
знакомое, что странное, современное, но неуловимое.
Он приглядывался, но продолжающиеся вибрации ме-
шали всмотреться как следует.
Аналой пропал, но горящая на нем свеча не исчезла.
Она переместилась в угол на уровень человеческого
лица и обратилась старой лампадкой – небольшая ке-
рамическая плошка, в которой горел плавающий в мас-
ле фитиль. Туда же перенеслась и икона Богоматери,
обретя иные, старинные, краски.
Метаморфозы окончились, вибрации воздуха исчез-
ли, и тотчас в голове Кочета зазвучали те самые слова,
что были выбиты перед входом в часовню:
Един внидеши
будеши кольми хощеши
испросиши яже тебэ на потребу есть
Андрей оглянулся, рассматривая изменившееся уб-
ранство комнаты. Да, все так! Все, как тогда. Те же сте-
ны, грубый пол и потолок, та же лампада и икона над
ней, так же несет жемчужный свет рисунок коня... Вот
только икона на полу – нечто новое, раньше ее не было.
Кочет присел, и всмотрелся в изображение.
Зеленый со звездами фон, шесть фигур в золотых
одеждах, серебряные нимбы над ними, силуэт белого
коня. Что же там щемит сердце и смущает разум? Что, в
чем же дело? Вроде бы ничего необычного – святые как
Глава двадцать пятаz. Свобода
547
святые, как их обычно изображают на иконах, вот толь-
ко в лицах...
В лицах...
Андрей протянул руки, взял икону и поднес ее бли-
же.
И в лицах смотрящих на него людей он стал посте-
пенно узнавать тех, кто последнее время был рядом с
ним. Конечно, они были стилизованы, древний худож-
ник не владел современными техниками рисунка и не
мог изобразить людские образы в мельчайших подроб-
ностях, нои них ощущались знакомые черты.
У Кочета перехватило дыхание, к горлу подкатил
ком, глаза защипало от слез.
Вот стоит Игорь, в золоте и с нимбом, и молча смот-
рит на своего друга. Этот нос, сведенные брови и взгляд
исподлобья невозможно ни с чем спутать.
А это, несомненно, Аркадий Васильевич. Мощная
фигура его выделяется на фоне стальных, а голова так-
же лыса, словно бильярдный шар.
Вот депутат – Михаил Ефимович, кажется. Густые,
черные как смоль брови, карие глаза, орлиный нос, да-
же здесь на иконе он выглядел сильным и уверенным в
себе.
А это кто? Неужели имоловский тракторист Леня,
или Леонтий, как было выведено на борту его железно-
го коня? Да, точно он. Чуть вьющиеся волосы, крупный
подбородок, чуть перекошенный рот...
А это...
Андрей еще ближе поднес икону, всматриваясь в
хрупкую девичью фигурку в центре композиции.
«Стой!» - внезапно всплыл в его памяти тонкий голосок,
спасший ему жизнь. Точно, та самая девочка, которая
старшая, а младшей здесь нет.
Конь-камень
548
Кочет перевел взгляд в угол иконы на последнюю
фигуру и обомлел. На него с древней, расписанной ди-
кими красками доски глянул он сам. Черные волосы,
черные глаза, острый подбородок, тонкий нос – его
черты, лишь чуточку искаженные неумелым художни-
ком.
«Господи, но как это возможно?
Как могут все эти люди, и я в том числе, оказаться на
иконе четырнадцатого века? Что это значит? Конечно,
я видел прошлое, но я не был там наяву и, уж тем более,
не жил. Что же это - просто обман зрения, а на самом
деле я сейчас вижу перед собой совершенно других лю-
дей, незнакомых мне, лишь отдаленно похожих на меня
и мое окружение?»
Кочет положил доску на пол, протер глаза, оглянул-
ся по сторонам. Никаких иных изменений во внутрен-
нем облике часовни не произошло – все также тусклый
огонек лампадки отбрасывал малиновые блики на гру-
бые бревенчатые стены.
«Интересно, если я наяву, а не в видении попал сю-
да, то смогу ли я выйти в реальное прошлое?»
Он поднялся. Внезапная решимость обуяла его всего.
Не думая, что он делает, и какие могут быть последст-
вия, Андрей развернулся, сделал шаг, протянул руку и
толкнул от себя дверь.
Яркий свет за порогом хлынул ему в глаза, заставил
зажмуриться, отступить вглубь и даже заслониться ла-
донью. Он ничего не видел кроме этого белого света,
бьющего прямо в лицо и застящего зрение. Единствен-
ное, что он смог рассмотреть, как с его тела внезапно
сорвались какие-то черные точки и, словно маленькие
мошки, юрким роем устремились в дверной проем. По-
сле этого свет стал совсем нестерпимым, он проникал
Глава двадцать пятаz. Свобода
549
даже сквозь крепко сведенные веки, врывался в созна-
ние и переворачивал там все, взрезая, словно раскален-
ный нож - масло, словно скальпель хирурга – податли-
вые живые ткани, пласты его, Кочета, памяти. Перед
ним в один миг пронеслись все события прошедшего
месяца, включая сны и видения. Он заново пережил не-
вероятные ощущения чужого, темного «я» в своем теле
и борьбу с ним, обжигающий пламень лекарств Ани,
исторжение бесов из камня и невероятные путешествия
Арсения, за коими он наблюдал глазами самого препо-
добного. Дыхание его пресеклось, виски раскалывались
от невыносимой боли, сердце, казалось, сейчас вырвется
из груди...
Андрей попытался сделать шаг вперед навстречу
свету, но не смог – неведомая сила толкнула его назад.
Он оступился на неровном полу, упал на колени, и в
этот миг дверь захлопнулась. Бьющий в глаза свет про-
пал, от дуновения, созданного резко закрывшейся тя-
желой дощатой створкой, погас фитиль лампады, и ча-
совня погрузилась в непроглядную тьму...
Ласковую...
Обнимающую...
Убаюкивающую...
Ничто не нарушало ее объятий, не было никакого,
даже малейшего намека на искорку или огонек, стре-
мящиеся разорвать вязкую черноту. Даже жемчужный
свет рисунка с конем канул во мраке...
А вместе с темнотой пришло спокойствие и понима-
ние...
Все правильно. Каждому человеку место в своем вре-
мени, и поэтому Андрей не смог ступить на земли че-
тырнадцатого века. Часовня же – то место, где люди об-
ращаются к Богу, и где Бог их слышит. Арсений изгнал
Конь-камень
550
бесов и очистил это место от скверны, его спутники,
первыми вошедшие в часовню и испытавшие на себе
благодать Божью, разнесли весть о ней по разным угол-
кам земли русской, закрепив и упрочив веру человече-
скую. А окружение Кочета? Игорь, Аркадий, Леня, Ми-
хаил, безымянная девочка? Они... они спасли его и по-
могли прийти сюда, дабы обрести мир и спокойствие.
Те самые мир и спокойствие, которых так не хватало его
предку – Антеро. Да, Антеро, его предок – странный
отрок, взявший на себя грехи многих сотен людей, тво-
ривших кровавые злодеяния на Конь-камне. Он не смог
полностью избавиться от демонов, что терзали его ду-
шу, часть их возродилась много позже и подступилась к
его потомкам, одним из которых оказался Андрей...
Перед глазами Кочета внезапно всплыла икона с ше-
стью фигурами.
Ну конечно!
Они, его друзья, те, кто помог ему прийти сюда, тоже
потомки тех далеких людей, что молились и исповедо-
вались в часовне. Вот почему столь знакомыми показа-
лись ему лики на образе. Антеро, неуклюжий живопи-
сец, обладавший невероятным провидческим даром, не
смог достоверно точно изобразить явившихся ему лю-
дей, но оставил на доске иконы их основные черты, пе-
редавшиеся через века их потомкам, которые привели
Андрея к Конь-камню.
Но зачем?
Пока неизвестно.
Но он найдет ответ.
Икона пред глазами исчезла. Со всех сторон вновь
навалился чернильный мрак. Несколько долгих минут
Кочет висел в этом мраке, потеряв ощущение про-
Глава двадцать пятаz. Свобода
551
странства и самого себя, пока где-то вдалеке, на самой
границе слуха не ощутил тонкий полустон-полуплач.
Звук стал приближаться, становиться все яснее. Уже
стало понятно, что это плачет женщина. И не просто
плачет – молит о спасении – Андрей различал отдель-
ные слова сквозь ее всхлипы.
Кто это?
Где?
Что происходит?
Мгла вокруг вдруг подернулась рябью, поплыла, и
стала расходиться хлопьями, сквозь которые проступи-
ла завораживающая, бередящая душу картина.
По дремучему лесу, настоящему бурелому, шла
женщина. Почти нагая, в одном изорванном в клочья
сарафане, сквозь который проступало белое, покрытое
синяками и ссадинами тело. Босые ноги ее были разби-
ты в кровь и оставляли за собой цепочку багряных сле-
дов. Бедняжка измученно хваталась за стволы деревьев,
обдирая о них пальцы и ногти. Длинные волосы спута-
ны и растрепаны, глаза испуганно шарят по сторонам,
а в них застыл невероятный звериный страх, настоящий
ужас.
Женщина постоянно подвывала и причитала. Слезы,
оставившие на ее щеках две грязные дорожки, уже не
текли - иссякли. Сама она почти лишилась сил, споты-
калась на каждом шагу, но продолжала упорно идти к
одной ей ведомой цели...
Кто она?
Внезапно картинка померкла и сменилась иной.
Кочет увидел небогатый обоз в три телеги, медленно
ползущий по узкой лесной дороге. Усталые клячи сту-
пают нехотя, словно понимая, что идти долго, а свежего
овса им за это не перепадет. На телегах несколько му-
Конь-камень
552
жичков и баб, а также мешки с разномастными товара-
ми. Все погружены в себя, молчат, лишь изредка воздух
оглашается недовольными окриками возницы, когда та
или иная лошаденка замешкается или, напротив, взго-
норится.
Обоз проходит мимо. Того и гляди, скоро скроется в
ветвях склонившихся над дорогой деревьев, как одна из
женщин, сидящих на последней телеге, поднимает ли-
цо, чтобы поправить выбившуюся из-под платка прядь
волос, и Андрей узнает в ней ту самую истерзанную
бедняжку, бредшую по лесу.
Как?
Что случилось?
Ветви сомкнулись, скрыв за собою обоз от взора пар-
ня.
Туда, скорей за ними... Ведь что-то неспокойно на
душе, что-то должно произойти.
И по велению его мысли мир приходит в движение.
Дорога начинает надвигаться на Андрея, ветви деревь-
ев расступаются перед ним. Вот он бестелесным при-
зраком настигает обоз, обгоняет его, пронесшись свер-
ху. Никто и не заметил, лишь одна из лошадей недо-
вольно всхрапнула, покосив глазом в небо. Он развора-
чивается, и в этот самый миг несколько стрел, вылетев-
ших из густоты леса, срезают сидящих на передках воз-
ниц.
Истошно визжат бабы, оставшиеся в живых мужики
выхватывают спрятанные в скарбе длинные ножи и
спрыгивают с телег, стаскивая за собой ополоумевших
от страха женщин. Ржут и брыкаются лошади, почуяв
запах свежей крови. Нежданная опасность пришла с
одной стороны от дороги, оставшиеся в живых укры-
Глава двадцать пятаz. Свобода
553
лись на другой стороне, оставив между собой и неведо-
мым врагом обоз в качестве щита. Но это их не спасло.
С другой стороны лесной просеки, из темной чащи,
прямо на спины испуганно озиравшимся селянам вы-
скакивают несколько улюлюкающих, размахивающих
кривыми мечами всадников на низкорослых мохнатых
лошадках. Разящая сталь взметается в воздух и опуска-
ется на податливую плоть живых человеческих тел. Се-
рые домотканые рубахи и тонкие зипуны не спасают от
вспарывающих их острых сабель. На телах людей лю-
дей проступают жуткие кровавые разрезы, и лес напол-
няется криками боли и стонами умирающих
Женщин нападавшие не резали, а стегали нагайка-
ми. До крови, но не сильно, чтобы не попортить «то-
вар». Прицокивающие, улюлюкающие раскосые лица
одетых в кожаные доспехи и волчьи шапки разбойни-
ков растягивались в похабные улыбки при виде про-
ступающей в разрывах платьев белой женской плоти.
Из леса напротив, откуда вылетели первые стрелы,
выскочили еще трое с луками за спиной и путами в ру-
ках. Они принялись ловить истошно орущих баб, ва-
лить их наземь и связывать прочными кожаными ре-
мешками.
Буквально в несколько минут все было решено. Ло-
шади успокоены, оставшиеся в живых селяне повалены
на телеги, спутанные, с заткнутыми кляпами ртами. И
обоз в окружении конных раскосых бандитов двинулся
дальше.
Бог ты мой! А как же та женщина?
Картина померкла и сменилась другой.
Иная дорога, иные места. Вокруг поля, виден изгиб
неизвестной, густо поросшей по берегам диким камы-
шом реки. Темно, хлещет проливной дождь. Разбойни-
Конь-камень
554
ки, изрыгая проклятья, хлещут несчастных деревенских
кляч, уныло тянущих тяжелые скрипящие телеги по
разбухшей от дождя дороге. Вот одна из лошадок заар-
тачилась, встала и упрямо заржала, отказываясь идти
далее. К ней тотчас подскочили двое косоглазых.
Взметнулись нагайки, несчастная животина, страшно
выпучивая глаза, вновь отчаянно ржет, только уже от
боли, доставляемой врезающимися в спину металличе-
скими концами плетей, и судорожно рвет вперед. Теле-
га грохочет на ухабах, конники пускаются следом, об-
гоняя ее, хватая под уздцы взбеленившуюся клячу... И в
полумраке, шуме дождя и свары никто не замечает как
с телеги, прямо в грязь и серо-коричневую слякоть раз-
битой по непогоде дороги, падает чье-то связанное те-
ло...
И снова мрак...
А ведь эта была та женщина. Кочет успел заметить ее
глаза, блеснувшие в неярком свете далекой молнии.
Но что дальше? Выжила ли она? Добралась ли до
своей деревни? Неужели нигде не нашла помощи и
приюта, и сгинула в лесах, измученная жаждой и гла-
дом или растерзанная диким зверьем? Да и кто она?
Что-то в чертах ее лица показалось Андрею знакомым...
Кто?
Тьма гаснет, и вновь проступает дорога, освещенная
ласковым утренним солнцем, идущая посреди скошен-
ного поля – по краям ее расставлены еще не сметанные
в стога скирды сена. А по ее обочине бредет одинокая
тонкая фигурка, одетая в разномастные лохмотья. Ноги
босы, на голове грязный драный платок, за спиной узе-
лок с каким-то немудреным скарбом, в руках посох.
Вдалеке на горизонте маячат очертания небольшой де-
ревушки – явная цель неизвестной путницы.
Глава двадцать пятаz. Свобода
555
Ужели, та самая женщина? Выжила, не пропала? До-
бралась-таки до людей, сжалившихся над ней и давших
ей пищу, кров и одежду?
Внезапно картинка сменяется следующей, и Андрей
видит, как несчастная стоит перед дверью в низкую из-
бу. Окна закрыты ставнями, крыльцо покосилось, одна-
ко по двору топчутся пара кур, а из-за дома доносится
блеяние козы.
Женщина поднимает дрожащую руку и робко сту-
чится, затем прислушивается. Глаза ее полны слез и на-
дежды. Но за дверью ничего не происходит. Губы бед-
няжки начинают дрожать, слезы, одна за другой, ска-
тываются по исхудавшим щекам, и в этот миг тишина
вокруг вспарывается звонким девчоночьим вскриком.
- Мама!
И что-то такое же худое и оборванное с копной золо-
тых кудрей бросается к женщине с боку и начинает ее
обнимать, целовать, плача и причитая при этом.
Дверь, до этого безмолвная, тихонько приоткрывает-
ся, и изумленный Кочет видит стоящую на пороге ма-
лышку трех лет. Ту самую, что бежала от строгой сест-
ры за голубем, чей грозный оклик «Стой!» спас Андрею
жизнь. Она, широко распахнув глаза, смотрит на разы-
гравшуюся на крыльце сцену встречу, на рыдающую от
счастья измученную невзгодами женщину, на сияющее
лицо сестры, и тонким, совсем еще детским голоском
произносит:
- Ма-ма...
Кочет открыл глаза.
Он стоял на коленях посреди современной часовни
перед аналоем, на котором все также весело подрагива-
ла пламенем тонкая восковая свечка, не прогоревшая и
Конь-камень
556
на сантиметр. Казалось, что время остановилось в тот
момент, что Андрей провалился в прошлое, и в нашем
континиуме не прошло и секунды. Вполне возможно,
так оно и было на самом деле.
Пути Господни неисповедимы, а возможности его
безграничны.
Парень поднялся с колен, перекрестился и поцело-
вал иконы Богоматери, а затем Арсения.
«Прощайте, Богоматерь и ты преподобный. Правда,
думаю, что прощание наше не будет долгим».
И с этой мысленной фразой он развернулся и вышел
из часовни наружу.
Закатное солнце ярко освещало Конь-камень и
строение на нем. Лес вокруг притих в ожидании ночи.
На Ладоге стоял полуштиль, ветер легонько покачивал
верхушки сосен. Кое-где слышались редкие крики ку-
кушки и перестук дятлов.
Андрей спустился на поляну, постоял секунду, заду-
мавшись, куда пойти и направился направо, вниз по
тропе, на берег озера. Прежде чем явиться к настоятелю
и удивить его своим заявлением, он должен был кое-что
обдумать.
Берег Нево-моря встретил его легкой ленивой вол-
ной. Кочет спустился по крутому обрыву к самой воде,
присел и погрузил в темную прохладу руки, наполнил
горсти и омыл лицо. А затем так и остался сидеть на
корточках, рассматривая свинцовую даль озера.
Мы рождаемся, живем, умираем. Зачем, почему? Ни-
кому не известно, кроме Бога. Какова цель нашей жиз-
ни, каково наше предназначение? Средствами матема-
тики не дано постичь границы математики. Так и чело-
век своими скудными возможностями не в состоянии
познать величину замысла Господа. Мы винтики в его
Глава двадцать пятаz. Свобода
557
грандиозной машине, и у каждого винтика есть своя
роль. Маленькая ли, большая, но одинаково важная, и
самому винтику неизвестная.
Избранный ли Андрей, или нет – это не важно. Важ-
но то, что его жизненный путь невероятным, фантасти-
ческим, божественным образом преломился, привел его
сюда, к Конь-камню, с которым, как оказалось, он был
связан еще задолго до рождения. Однако привели
именно его, а не его отца или деда, а это значит, что его
роль еще не сыграна до конца, ведь не для спасения его
души было свершено столько событий, и столько людей
приложили свои усилия. Значит, есть нечто, что про-
изойдет в будущем. Что именно – пока сокрыто под по-
кровом тайны.
Кочет улыбнулся сам себе. Этот вопрос разрешен.
Надо ждать – подождем. Попустит Господь – и явит
пред очами раба своего чудо.
Оставался второй вопрос. Вернее не вопрос, а глу-
бинное, странное, невероятное чувство, прежде нико-
гда им не испытанное, зародившее в тот момент, когда
яркий свет, хлынувший из открытой им в прошлом
двери, взломал запоры его памяти и понимания. И это
чувство было верой. Верой в Бога.
Он ведь никогда не верил. Для него Господь, Хри-
стос, Богоматерь были вымышленными персонажами, а
Библия – просто книга, напечатанная на плохой тонкой
бумаге – именно такие периодически раздавали в его
детстве непонятные проповедники на улицах города.
Но сейчас... Сейчас все было по другому. Когда Андрей
вышел из часовни, то ощутил некое просветление,
словно что-то, пока еще недоступное его сознанию,
провернулось в его мозгах. Переключатель щелкнул, и
свет включился...
Конь-камень
558
Свет веры.
Кочет улыбнулся второй раз.
Господи, насколько наивны многие люди, полагаю-
щие, что вера накладывает незримые путы на человека
и делает его несвободным в своих мнениях, ощущениях
и поступках. Еще некоторые считают, что религия, это
не что иное, как сделка с совестью: будь праведен в зем-
ной юдоли, и тогда несомненно попадешь в рай. А ведь
до недавнего времени и он так считал, будучи закон-
ченным материалистом.
Как же он ошибался. Вместе с сонмом таких же не-
зрячих в духовном плане людей.
Нет! Истинная вера – это истинная свобода. Свобода
от зла и пороков, свобода от грязи и лжи, свобода от па-
губных привычек и греховных устремлений. Истинная
вера – это свобода души от цепей и якорей, мешающих
ей воспарить над землей и подняться к Богу. Обретая
веру, ты отрекаешься от мирских страстей, что накла-
дывали на тебя свою кабалу и ограничения. А они под-
час ограничивают человеческую свободу сильнее, не-
жели десять заповедей Христа.
Вот и все!
Кочет поднялся и отряхнул мокрые пальцы. Про-
зрачные брызги маленькими жемчужинами канули в
набежавшую ладожскую волну.
Вот и все. Все вопросы решены, и сомнения остались
позади. Пора идти, пока совсем не стемнело. Он поднял
голову и посмотрел на противоположный берег. Солн-
це уже касалось своим краем верхушек деревьев на дру-
гой стороне озера. Еще полчаса и на остров опустится
вечер. Белые ночи давно миновали, а бродить в потем-
ках по незнакомым тропам несколько неуютно.
Незнакомым тропам... пока незнакомым...
Глава двадцать пятаz. Свобода
559
Андрей развернулся и стал уверенно подниматься
наверх по песчаному склону. На душе у него было спо-
койно. Впервые за последний месяц тревог и метаний
он четко представлял себе, что делает...
...он поднимется к Конь-камню...
...заберет осквернившие святые места бутылку и ста-
каны...
...дойдет до монастыря...
...предстанет перед настоятелем...
...поведает ему свою историю...
...будет просить благословение на принятие им мо-
нашеского пострига...
...дабы здесь, в этой святой земле, познать сущность
своего предназначения.
Конь-камень
Оглавление
Предисловие 3
Глава первая. Видения 10
Глава вторая. Катастрофа 35
Глава третья. Юля 58
Глава четвертая. Мама 71
Глава пятая. Поиск 85
Глава шестая. Церковный канон 107
Глава седьмая. Психоз 128
Глава восьмая. Бадабер 147
Глава девятая. Баба Аня 165
Глава десятая. Сны наяву 195
Глава одиннадцатая. Избранный 214
Глава двенадцатая. Экзорцизм 232
Глава тринадцатая. Монах 251
Глава четырнадцатая. Огонь веры 270
Глава пятнадцатая. Благословение 292
Глава шестнадцатая. Сан 317
Глава семнадцатая. Путь 339
Глава восемнадцатая. Изгнание 358
Глава девятнадцатая. На Коневец 394
Глава двадцатая. Искупление 414
Глава двадцать первая. Первые молитвы 429
Глава двадцать вторая. Чудеса 447
Глава двадцать третья. Отступник 481
Глава двадцать четвертая. Един внидеши 506
Глава двадцать пятая. Свобода 529
Конь-камень
Роман
Автор: Иван Туркин
Редактор: Александр Эжбер
Воспроизведение книги и ее фрагментов в любой фор-
ме, любым способом и в любой орфографии возможно
только с письменного разрешения автора.
Оставьте пожалуйста свой комментарий на почте - это очень важно для автора.
kon-kam@mail.ru
спасибо.
Санкт-Петербург
2010