Свободы, гения и славы палачи

                Тайна гибели А.С. Пушкина в рисунках М.Ю. Лермонтова

«О роковой дуэли 27 января 1837 года и её предыстории написано до сего дня чрезвычайно и даже чрезмерно много», - писал в статье «О тайне гибели поэта» В.В. Кожинов[1], объясняя слово «чрезмерно» тем, что избыточность информации может порой не способствовать прояснению существа вопроса, но даже запутывать его. Однако, после того, как были сказаны эти слова, появилось ещё значительное число публикаций, посвящённых гибели А.С. Пушкина, авторы которых пытаются с различных точек зрения пролить свет на подоплеку этих событий[2].
Предлагаемая работа, скорее, призвана поставить несколько новых вопросов, поиск ответов на которые позволит, может быть, приблизиться к познанию тайны.

                1.
История создания стихотворения «Смерть поэта», сразу поставившего его автора, доселе почти никому не известного корнета Михаила Юрьевича Лермонтова, в ряды первых поэтов России, хорошо известна. «Навряд ли ещё когда-нибудь в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление», - отмечал В.В. Стасов[3].
Первая часть стихотворения была написана Лермонтовым, вероятно ещё при жизни Пушкина, когда лишь первые слухи о гибели поэта разнеслись по Санкт-Петербургу (известен список стихотворения с датой 28 января 1837 г.). Вторую часть Лермонтов написал позже, когда в обществе распространялось множество слухов, светская молва осуждала погибшего поэта. К М.Ю. Лермонтову зашёл его родственник – камер-юнкер Н.А. Столыпин, доказывавший неподсудность Дантеса законам Российской империи как иностранного подданного. Этот спор и ответ Лермонтова о «Божием суде» нашли своё почти дословное отражение в заключительной части стихотворения.
Но вернёмся к первой части стихотворения, а точнее, к её рукописи. Дело в том, что черновой автограф стихотворения содержит рисунок. Как известно, рисунки в рукописях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.М. Достоевского и рядя других писателей, зачастую дают нам ключ к пониманию содержания текста. Поэтому их идентификация – важное дело.

На рисунке изображён немолодой уже человек с усталым морщинистым лицом и длинными густыми усами. Рисунок расположен справа от строк, зачёркнутых автором:
[Его душа в краю чужом]
Его душа в заботах света
Ни разу не была согрета
Восторгом русского поэта,
Глубоким, пламенным стихом…
Но час настал – и нет певца Кавказа! [4]
Стихи явно о Дантесе, убийце А.С. Пушкина, но на рисунке изображён не он. Дантес молод, а на рисунке, как уже говорилось, человек в возрасте.
И.Л. Фейнберг предположил, что на рисунке Лермонтов изобразил начальника штаба корпуса жандармов Л.В. Дубельта[5]. И.Л. Андроников поддержал эту версию: «Размышляя о трагических событиях последних дней, он (Лермонтов – А.С.) подумал, что каждый шаг Пушкина был известен жандармам, и безотчётно нарисовал в рукописи профиль начальника жандармского корпуса Дубельта»[6].
«Дубельт – лицо оригинальное, он, наверное, умнее всего третьего и всех трёх отделений собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттенённое длинными светлыми усами, усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди, прежде чем голубой мундир победил или, лучше, накрыл всё, что там было. Черты его имели что-то волчье и даже лисье, то есть выражали тонкую смышленость хищных зверей, вместе уклончивость и заносчивость», - вспоминал А.И. Герцен в «Былом и думах»[7].
Действительно, сравнение рисунка М.Ю. Лермонтова с известными изображениями Л.В. Дубельта (портретом работы А.В. Тыранова из собрания ГЛМ, рисунком неизвестного художника «Дубельт с жандармом на лестнице…») и, особенно, с приведённым выше словесным портретом, созданным А.И. Герценом, показывает, что на рисунке в черновом автографе «Смерти поэта», возможно, изображён Л.В. Дубельт.
Мной сознательно использована оговорка «возможно», т.к. на мой взгляд эта весьма правдоподобная гипотеза всё же недостаточно мотивирована. Во-первых, обращает на себя внимание выражение «безотчётно нарисовал…» в книге И.Л. Андроникова (см. выше). Смею уверить, что у Лермонтова вообще нет «безотчётных» рисунков. Все его рисунки в рукописях, в альбомах и на отдельных листах отнюдь не оставляют впечатления «безотчётности», они конкретны и выполнены вполне осознанно. Посмотрите как тщательно прорисовано лицо на рассматриваемом рисунке. «Безотчётно» можно провести контур, сделать несколько штрихов, а тут – законченное произведение. Следовательно, рисунок выполнен в полном соответствии с замыслом автора.
И вот тут возникает второй вопрос – почему изображён именно Дубельт?
В зачёркнутой строфе речь идёт об убийце. Далее, чуть ниже, строки
… и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
Эти строки также не могут относиться к Дубельту. Предположение, что именно Дубельт олицетворял для М.Ю. Лермонтова корпус жандармов, стоящий за спиной убийцы А.С. Пушкина, в общем-то, малоосновательно. Именно Л.В. Дубельту (вместе с В.А. Жуковским) был поручен разбор бумаг поэта, по некоторым сведениям, именно он руководил «организацией похорон» Пушкина, переносом отпевания в Конюшенную церковь… Но ведь все эти события произошли после смерти А.С. Пушкина, а первая часть стихотворения, напомним, написана ещё при его жизни. Возможно, М.Ю. Лермонтов видел Дубельта у квартиры А.С. Пушкина на Мойке (П.П. Семёнов-Тян-Шанский вспоминал, что видел Лермонтова в толпе, окружавшей дом, где умирал поэт; официально же, как следует из объяснений Лермонтова по «делу о непозволительных стихах», он болел и не выходил из дома).
Высказывались предположения (Л.Н. Шаталова) о том, что на рисунке поэт изобразил двоюродного дядю камер-юнкера Н.А. Столыпина, или другого своего родственника штаб-ротмистра лейб-гвардии Гусарского полка А.Г. Столыпина. Но, на мой взгляд, эти версии также недостаточно обоснованы. Сходства с достоверно известным портретом Н.А. Столыпина (работы В.И. Гау) лицо, изображённое на рисунке не имеет, к тому же, уже упомянутый спор с Н.А. Столыпиным состоялся после того, как первая часть была написана и уже распространялась в списках. Изображение же А.Г. Столыпина (хотя и имеет некоторое сходство с оригиналом, см. портрет работы Клюндера), на мой взгляд, вообще не мотивировано. Никаких сведений о его позиции в отношении дуэльной истории до нас не дошло, а близкие к рисунку строки стихотворения к нему никакого отношения не имеют.
Осмелюсь предложить ещё одну версию, впрочем, также ещё нуждающуюся в более тщательном рассмотрении и обосновании. Сравнение лица, изображённого в черновой рукописи стихотворения, с портретом Ж.-Ш. Дантеса, выполненного в 1835-1836 гг. Т. Райтом, показывает довольно близкое сходство. Т.к. рисунок в рукописи шаржирован, то Лермонтов (мастер карикатуры и шаржа) мог исказить пропорции (удлинить усы), состарить лицо и т.д.
Таким образом, на мой взгляд, вопрос об идентификации лица, изображённого М.Ю. Лермонтовым в черновой рукописи стихотворения «Смерть поэта» следует считать открытым, а исследования в этой области продолжить.

                2.
Известно, что написав стихотворение «Смерть поэта», М.Ю. Лермонтов до конца жизни не переставал задумываться о событиях, приведши к дуэли на Чёрной речки. Об этом говорит и то, что вскоре им была написан «Песня про царя Ивана Васильевича…», в которой исследователи справедливо находят  связь с дуэльной историей А.С. Пушкина, его столкновение с сыном французского посланника Э. де Барантом, наконец, его прощальный разговор с Н.Н. Пушкиной у Карамзиных.
Я осмелюсь высказать предположение о том, что эти размышления нашли своё отражение и в рисунках поэта.
Лист рисунков на обложке рукописи романа «Вадим» давно привлекал исследователей. Но, за редким исключением (Л.Н. Шаталова), практически не предпринималось попыток идентифицировать изображённых на нём персонажей. В то же время, если присмотреться к этому листу, то можно увидеть на нём множество лиц, сцен, композиций, встречающихся в том же или слегка изменённом виде на рисунках поэта в рукописях, в альбомах, на отдельных листах. Это свидетельствует о том, что на рисунках изображены конкретные люди, знакомые поэта.
В литературе, посвящённой изобразительному наследию поэта[8], лист рисунков датируется 1832-1834 гг., т.е. временем предположительной его работы над романом «Вадим» (также не имеющим точной датировки).  В то же время, в силу того, что рисунки на листе не имеют прямой связи с текстом романа, уже выдвигалось предположение, что лист рисунков был подшит к рукописи позднее. Следовательно, и датировку его 1832-1834 годами можно считать неточной, нуждающейся в уточнении.
Л.Н. Шаталова первой выдвинула версию, с которой я полностью согласен, что «Вадимов лист» (так она назвала лист рисунков) – это своеобразная графическая «записная книжка» поэта, его дневник. Действительно, кроме уже упоминавшихся изображений лиц и сцен, здесь можно видеть зарисовки, соответствующие литературным произведениям Лермонтова – «Бородино», «Песня про царя Ивана Васильевича…» и др. Часть лиц могут быть довольно легко узнаны, это В.А. Лопухина, Н.Ф. Иванова (Н.Ф.И.), автопортрет М.Ю. Лермонтова и т.д.
В этом нагромождении рисунков я обратил внимание на верхний край листа. Группа лиц здесь явно выделяется более «жирной» чёрной линией рисунка, его проработанностью и, невольно привлекает внимание. Я позволю себе привести свои предположения об изображённых на рисунке лицах, с учётом аргументов «pro et contra».
В центре группы выделяется изображение мужчины с бородой, но без усов, высоким лбом, резкой линией носа, сжатыми губами. Лицо его кажется знакомым. Сравнение этого изображения с известным портретом барона Л.-Я.-Т.-Б. ван Экерна[9] де Беверваарда работы И. Крихубера показывает довольно большое сходство (черты лица, лоб, причёска, борода и т.д.).
Остановившись на предположении, что это – барон Экерн, будем рассматривать соседние фигуры, объединённые общностью композиции, как лица, причастные к дуэли А.С. Пушкина.
Слева от предположительного изображения барона Экерна – портрет мужчины с лихо закрученными усами, высоким лбом, прямыми бровями. Это изображение может быть предположительно идентифицировано как портрет шефа корпуса жандармов генерал-адьютанта графа А.Х. Бенкендорфа (сравните с акварельным портретом. работы П.Ф. Соколова). Несходство с известным изображением Бенкендорфа залючается лишь в «выдающейся» длине усов, но, во-первых, длина усов есть «величина переменная», а во-вторых, изображение на рисунке Лермонтова шаржировано, что допускает некоторое искажение пропорций.
Приняв пока и это допущение, будем рассматривать группу дальше. Между лицами, принятыми за изображения графа А.Х. Бенкендорфа и барона Экерна в тени – лицо мужчины с усами, с гордо (надменно) поднятым подбородком. Рассматривая его в контексте обстоятельств пушкинской дуэли в соседстве с упомянутыми лицами, можно предположить, что это – изображение Ж.-Ш. Дантеса. Это изображение можно сопоставить с портретом Дантеса работы Бенара.
Лицо, изображённое справа от мужчины с бородой (Экерна?), идентифицировать пока не удалось.
Зато ниже, под предполагаемым портретом А.Х. Бенкендорфа, контурно намечен портрет мужчины с большим носом, в очках, который может быть в рассматриваемом контексте обозначен как канцлер граф К.В. Нессельроде (см. его портрет).
Причастность всех этих лиц к дуэли и гибели А.С Пушкина не вызывает сомнения, в различных работах лишь высказывались предположения и гипотезы об их роли в этой истории. Не они ли «наперсники разврата» и «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов», «жадною толпой стоящие у трона, Свободы, Гения и Славы палачи…»
Высказанная версия, конечно, весьма заманчива, но она, конечно же, также нуждается в дальнейшем обосновании. Так, например, на датированном рисунке М.Ю. Лермонтова (1834) из фондов ГЛМ изображён мужчина, очень похожий на идентифицированного нами как барон Экерн с рисунка на «Вадимовом листе». Однако дата, проставленная на этом рисунке, и одежда изображённого не позволяют соотнести его с Экерном, что, в свою очередь, ставит под сомнение и предложенную выше версию. Об «усах Бенкендорфа» уже говорилось. Фактически единственным, кроме внешнего сходства. аргументом «за» изложенную версию, является то, что указанные лица изображены в единой, явно выделенной автором группе.
Итак, перед нами новые вопросы.
Ответить на них помогло бы знание о том, что могло быть известно М.Ю. Лермонтову о дуэли А.С. Пушкина и в какое время он об этом узнал. Среди тех, кто мог сообщить ему сведения о дуэли и предшествовавших событиях, могли быть лица, отношения М.Ю. Лермонтова с которыми исследованы пока недостаточно.
Это, например, ротмистр Валериан Столыпин, бывший членом суда по делу о дуэли А.С. Пушкина с Дантесом[10].
Известно, что М.Ю. Лермонтов был однополчанином брата Н.Н. Пушкиной И.Н. Гончарова. М.Д. Филин обнаружил документы (письма), свидетельствующие о довольно близком знакомстве И.Н. Гончарова с поэтом[11]. Не следует забывать также, что они были пятиюродными братьями[12], а в то время такая степень родства была весьма близкой, таким родством считались.
Многое о дуэли Пушкина и предшествующих событиях мог рассказать  М.Ю. Лермонтову и его знакомый граф В.А. Соллогуб, которого Пушкин просил быть секундантом на первой (несостоявшейся) дуэли с Дантесом.
А о том, что Лермонтов получил какие-то новые сведения о дуэльной истории А.С. Пушкина и переосмыслил их, свидетельствует его прощальный разговор с Н.Н. Пушкиной, когда он признался ей, что переменил о ней своё мнение и не считает её виновной в гибели мужа как раньше[13].
Ответы на эти вопросы ещё ждут исследователей.

Примечания
1 Кожинов В.В. О тайне гибели поэта //в сб. «Пушкин через двести лет» – М., ИМЛИ РАН, 2002, с. 362
2 Среди всех публикаций можно выделить монографию Скрынникова Р.Г. «Пушкин. Тайна гибели» - СПб., ИД «Нева», 2004,  и, на взгляд автора, следует обратить внимание на книгу Тена В.В. «Последнее дело Пушкина» – СПб., «Инсайт», 2004, в которой преддуэльные события связываются с внешней политикой России.
3 Стасов В.В. Училище правоведения сорок лет тому назад – «Русская старина», 1881 г., февраль, с. 411
4 Фейнберг И.Л. Читая тетради Пушкина – М., СП, 1976, с. 242
5 Там же, с. 248-249
6 Андроников И.Л.  Лермонтов. Исследования и находки – М., Худ. лит, 1977, с.9
7 Герцен А.И. Собр.соч. в 30-ти тт. – М., АН СССР, 1956, т.9, с. 57-58
8 «Лермонтов: Картины, акварели, рисунки». Составление и каталог Е.А. Ковалевской, пояснения Н.А. Желваковой, предисловие И.Л. Андроникова, - М., «Искусство», 1980
9 О правильном написании фамилии Экерн см. в упомянутой книге В.В. Тена
10 Ротмистр В.Г. Столыпин (брат сослуживца М.Ю. Лермонтова А.Г. Столыпина) служил в лейб-гвардии Конном полку с 1826 г., в 1829 – адъютант начальника дивизии, с 1840 г. – в отставке по болезни «с чином полковника и мундиром». См. Наумов А.В. Посмертно подсудимый – М., Российское право, Вердикт, 1992, с. 193
11 Филин М.Д. Люди Императорской России (Из архивных разысканий) – М., НПК «Интелвак», 2000, с. 222-232
12 Коршунов М.П. Мальчишник – М., 1990, с. 294-295; см. также Черкашин А.А., Черкашина Л.А. Тысячелетнее древо А.С. Пушкина: корни и крона – М., 1998 (приложение: Родословное древо А.С. Пушкина, лист В, №№325, 359, 390, 427)
13 Арапова А.П. Н.Н. Пушкина-Ланская //в сб. «Лермонтов в воспоминаниях современников» /сост., подг. текста и коммент. М.И. Гиллельсона и О.В. Миллер – М., Худ. лит., 1989, с. 343-345.