Любопытно

Да, очень! В 1917 году Революция начиналась в Петербурге. Власть перешла в Москву. В 1911 году бурлит Москва. А арбитражный суд в Петербурге.

Выходит, Арбитражный суд как-то отдалился от политики? Правда, голосующие в Петербурге снова показали класс неповиновения. Но Авроре стрелять по Зимнему не приказали.
В Ижевске спокойно. Эта страна поддерживает стабильность. Стабильность и ещё раз - стабильность! В Ижевске нельзя раскачивать народ. Здесь слишком много оружия. Можно завоевать всю Россию, если объявится Степан Разин или Емельян Пугачев. В бытность Ижевские оружейники подарили Емельяну Пугачеву пушку. Наверно, мушкеты тоже. О ножах и кинжалах мне не ведомо.

Весёлое время приближается. Как-то народ отметит седьмое ноября 2017 года? Юбилей необходимо отметить бряцанием металла о металл, то-есть, надо бы пострелять. Кончно, я не предлагаю стрелять друг в друга. Хотя бы в воздух.
Правда, и в воздух тоже опасно.

Вон же сколько шрапнели падает из Космоса! Пальнули фейерверком в небо мирный спутник, а он вон как обернулся! Вот и стреляй в небо.

Чего же хочет народ? Я тоже - народ. Член народа. Звучит неприятно. Единица народа. Помню, в школе я получил единицу за то, что три раза не выучил стихотворение Пушкина. Нет, я - не единица народа. А как сказать?

Вот от такого пустяка и начинаются выяснения в масштабах народа.
Я - человек народа! А народ тогда кто? Бандерлоги?
Так и запутаться можно. Но сегодня учёные пытаются создать аналог человека. Это будет такой же человек, как я, только с искусственным интеллектом.

Странно! Ведь мы, бандерлоги, все и есть искусственные интеллекты. Нас же бог создавал, как армию роботов, чтобы не работать самому! А мы восстали! И продолжаем восставать. То-есть, бастовать от слова - баста. Баста, значит, конец работе. Значит, не хотим работать.

Вот ведь куда повернулось! Не хотим работать и баста! Нам во всех странах каждому по автомобилю штампуют. А денег не дали. А работать заставляют. Машины стоят. Это тоже роботы, кто не понимает. Они тоже бастуют, то-есть, не едут.

Машины едут только с избранными. Но машины вечно недовольны, что их много, и начинают расталкивать друг друга. Народ гибнет. Гибнут избранные. А мы, кому машины не дали, не дав денег, гибнем не внутри автомобилей, а снаружи. Наша смерть легче, потому что наши души сразу летят наружу из тела. А душам сидящих в машине
ещё надо пролезть сквозь щели автомобилей, что не всегда удаётся.

Может быть, народу стало слишком много? Взаимного уважения поубавилось? Как на этот вопрос ответить, когда народ собирается на узких улочках и люди кричат, не слыша друг друга?

Ижевск, 2011 год