Письмо сыну, 24

              Письмо сыну, N24
Здравствуй, сын! Ну как ты себя чувствуешь после операции? Я надеюсь, что у тебя всё нормально. Во всяком случае - мама тебя контролирует по полной программе. Это, с одной стороны, хорошо - материнский опыт не допустит, чтобы тебя кто-то обижал, материнское чутьё контролирует твоё поведение, материнская мудрость решает многие семейные вопросы и вопросы нравственности за тебя.. Но, так не может продолжаться всё время - ты это должен понимать. Тебе надоест постоянно находиться в этих рамках, захочется самому стать генератором каких-то важных жизненных событий. Иначе твоя судьба, это судьба послушного еврейского сына, который всю жизнь живёт на поводу у своенравной и капризной мамаши (надеюсь, что Ирина не такая).
К сожалению, во многом виноват я сам. Я часто отдавал инициативу в руки Ирины, когда вставал вопрос о твоём здоровье и твоём лечении. Я отдавал инициативу и шел у неё на поводу, когда решались другие вопросы, связанные с твоим воспитанием, с твоим будущим. Ты и сам это знаешь и помнишь, как я уступал ей во многом, считая (не без основания) её более мудрой и ответственной во многих вопросах.. Но, к сожалению, она очень часто настаивала на том, в чём сама не была уверена...
Я доволен, что главные вопросы мне всё же удалось отстоять. Она была против репатриации в Израиль. Всё состоялось в конце июня 1995 года, только благодаря моей настойчивости. Может быть её ещё успокаивало то, что вместе с нами поехали её мама, Аснат Бабаджановна, и её брат, Григорий Михайлович. Ехать в Израиль в одной компании (в одной группе) с Григорием было катастрофической ошибкой.. Именно с этого началось разрушение нашей семьи. Именно с него начались разногласия, скандалы и недоразумения.. Дело в том, что он не готовился к отъезду в Израиль, а, как говорят "запрыгнул в последнюю секунду в последний вагон".
Мы всей семьёй готовились к отъезду, продавали барахло и квартиру, изучали иврит и другую специфику этой страны. Григорий же, отнёсся ко всему спонтанно. Но его желание ехать вместе с нами было (по ошибке) воспринято всеми достаточно одобрительно. Мне тоже было спокойнее, что и говорить, потому что он намного старше меня и более опытен во многих жизненных ситуациях.
Все проблемы, все наши разногласия с Григорием, начались уже после приезда в Израиль, и то не сразу, а после того, как мы поселились в Реховоте, в 4-комнатной квартире на улице Иуда Леви, ты прекрасно помнишь это место в нашем городе. Там справа от салона (так называется гостиная или общая комната, в Израиле) была отдельная спальная комната, в которой вполне могли жить два человека. Григорий сам сказал, что хочет поселиться с тобой в одной комнате, и по-началу так оно и было.. Галя разместилась с бабушкой, а мы с Ириной в тупиковой комнате, в конце коридора. Мы раздобыли кое-какую мебель, кое-какие матрацы и начали осваиваться на новом месте.. Но буквально через неделю-другую Григорий стал тебя донимать. Дело в том, что он никогда не занимался воспитанием детей, всю свою жизнь проторчал в командировках. Воспитанием Кати и Лиды занималась его жена Люба. А тем более у него не было никакого представления - как воспитывать мальчика, как к нему относиться, чтобы не обижать.
А у тебя в тот период был очень сложный момент, когда на твой детский мозг свалилось сразу столько информации: новый язык, новые впечатления, новые друзья.. и новые условия жизни, "с дядей Гришей"...

Продолжу в следующем письме.

До встречи!