Джаманго

«Джаманго!
Посетите виртуальный остров счастья,
И вам не захочется возвращаться в реальность!»
                Из рекламы.

Гейм первый.
Неизвестная зона.

I.
В пространстве, вне времени.

-    Отвали-и-и-и-и-и-и!
Крик звучал снаружи, а изнутри било:
- Почему? Почему? Почему?
         Тяжёлый взрыв сотряс маленький космокатер, почти оглушив, перешёл в гул и дрожь. Связь завизжала истошно, разрывая мозги ультразвуком, затем жалобно затрещала. Сквозь треск прорвались голоса, но их было не разобрать. Бортовые компьютеры расцветились полосами и зигзагами, замигали красным, и одновременно завыла аварийная сигнализация.
- Джон! Вилли! – закричал Серж, не слыша своего голоса, - Что там, сзади?
         Он понимал, что ответа не будет. И не потому, что поломалась связь, а потому, что ответить было некому. Хвост космокатера наверняка превратился в пучок рваных металлопластиковых лохмотьев.
         Почему? Почему отказали боковые дюзы?! Ни за что капитан Серж Пельер не дал бы в себя попасть, если бы работало рулевое управление. Да этот просто какой-то садист изощрённый сделал, превратив маленький катерок в неподвижную мишень для двух здоровенных вражеских кораблей. Крейсеры? (Да не может быть!)
         Вот оно! – справа и слева две металлические громадины, размером с половину Вселенной, а, может, и с всю, если посчитать мгновения до собственной смерти. Они ждали его здесь и знали, что патрульный катер непременно сломается. Они увидели, как Серж выстрелил из лазерной пушки и после этого (вследствие этого?) завис в пространстве, как кастрюля для супа (теперь – дырявая кастрюля). Вот тогда бабахнули они – наверняка. И, по большому счёту, они не промазали.
         Потерявший управление малыш теперь падал вниз (вверх, вбок, чёрт!), на Луну, медленно переворачиваясь и выпуская дым из разорванного хвоста. Конец – размётанные по поверхности клочья, и от капитана и штурмана, пока ещё остававшихся здесь, в рубке живыми, дышащими и тёплыми, остаются два паровых облачка.
         Серж повернул к штурману обезумевшее лицо и заорал:
- Аварийная система!
- Работает! – различил он ответ скорее по губам, чем на слух.
- Дюзы включай!
- Бесполезно на аварийке! – отозвался штурман, но приказ выполнил в то же мгновение.
         Двигатели заработали, на самых малых оборотах, носовые и, что удивительно, боковые тоже, словно отключившая их программа, сделав своё чёрное дело, ушла в небытие. От задних дюз остались лишь воспоминания.
         Капитан рванул штурвал и трясущимися пальцами пробежал по панели. Катер завибрировал сильнее, дёрнулся несколько раз, остановился, и, медленно-медленно, мелкими прыжками, приблизившийся почти на критическое расстояние спутник начал удаляться.
         Смерть на секунду отвернулась, чтобы поглумиться подольше. Враги не ушли, а остались понаблюдать за агонией раненого патрульного корабля. Половины корабля.
         Гады! Гады! Гады!
        Он просто обязан был разбиться, взорваться, разметавшись на миллион кусочков. И то, что он пытался сопротивляться своей участи – было даже более интересным.
         Гады! Если ему суждено умереть здесь и сейчас, вот так, то хотя бы одного он точно возьмёт с собой.
         В миг, когда несущая гибель Луна отодвинулась прочь, в рубке воцарилась почти полнейшая тишина, - отключилась вышедшая из строя сигнализация. Сквозь шипение и скрип прорвался голос командира патруля, - Марио Минелли, - кричавший и кричавший одно и то же:
-    Что случилось, Сержио, я вас не слышу?! Что случилось?
         Серж оторвал от штурвала намертво вцепившуюся правую руку и вытер со лба пот, затекающий в глаза.
-    Всё в порядке, - просипел он громко, - Вы не успеете.
         Кулак свернулся и с силой опустился на монитор связи. Компьютер зашипел и вырубился насовсем, слабо задымив.
-  Пушку можно на аварийной энергии запустить? – снова повернулся капитан к напарнику.
-    В четверть мощности, - бросил тот, пожимая плечами.
-    Тогда запускай. Жахнешь, когда подлетим. Только попади!
- Нас снесёт осколками, - заметил штурман, включая орудие.
         Ладонь Сержа вернулась на своё место, и, развернувшись вправо, искромсанный катерок уверенно пошёл на сближение с одним из врагов. Возможно, даже, наверное, они смеялись там, глядя на усилия этого почти мертвеца, тяжело, медленно, рывками двигающегося в пространстве. Смеяться было рано. Патрульный кораблик, едва не врезавшись в громадину, пальнул из лазерной пушки жёстко, в упор прямо по околоземным двигателям и ушёл вниз, удаляясь от ещё одной неминуемой смерти. Взрыв был круглым, как шар тысячи различных оттенков, разбросавший вокруг осколки своего мирка. Он опалил катерок и, закрутив, отбросил в сторону. Побитый мелкими осколками и, чудом, спасшийся от больших, раненый космолёт удивительно быстро выровнялся и, с упорством неуязвимого, развернулся ко второму врагу.
         Он должен был уже триста раз сгинуть, этот кораблик. Да только, он ещё жил.
         Громада начала разворачиваться медленно, но неотвратимо, чтобы занять наиболее выгодную позицию и одним разом покончить с этим ослом, который так упрямо не хотел умирать.
         Далеко.
- Сдохни! Сдохни! Сдохни! – закричал Серж, выжимая всё возможное из полумёртвого катера.
         Штурман выстрелил и продолжал непрерывно, ударяя кулаком по пускателю, - бесполезно! В крайнем случае, капитан знал, куда направить космолёт, чтобы его обломки врезались в систему жизнеобеспечения, и тогда…
         «Тогда» не потребовалось. Обсыпанный фейерверком сверкающих лазерных лучей, вражеский корабль содрогнулся, полыхнул белым и, оставляя за собой кометный хвост, устремился к Луне. Пушка громадины выпустила последний прощальный выстрел, перед исходом.
         Удар пришёлся по касательной, взрезая обшивку в верхней части, но рубка осталась всё так же нетронутой. Вибрация перешла в какой-то кошмар, отказали кислородные системы, половина оставшихся двигателей и чёрт знает, что ещё отказало. Тонкий свист, легко перекрывающий остальной шум, ясно показывал, что воздух понемногу сочится вон.
- Я веду катер к Земле, иначе нам труба, - заявил капитан, не откладывая дела в долгий ящик.
- Так и так труба, - отозвался штурман, - Здесь замёрзнем и задохнёмся, там – сгорим.
         Выбор был аховый.
         Можно было остаться здесь, - на орбите, или опустившись на спутник. Вот-вот должны были появиться свои. Но всё, что они могли сделать – это вызвать с Земли спасательный бот, который втянул бы в себя катерок целиком. Потому что по шлюзовому переходнику консервным ножом прошёлся лазер противника. К тому времени, как прибыл бы бот…
- Я иду к Земле, - упрямо повторил Серж.
         По подбородку стекала тонкая струйка крови из прокушенной губы. Неважно.
         Стайка патрульных катеров догнала примерно на четверти пути. Они окружили разлохмаченный кораблик и повели, указывая направление (оберегая?). Это не принесло ни радости, ни облегчения. Помочь в том, что решил капитан Серж Пельер, было невозможно.
         Посадить дырявую машину на центральном космодроме.
         Врезавшись в атмосферу, катер начал агонизировать. Воспламенился в лишённых защиты местах второй слой обшивки и выгорал внутрь, сбрасывая куски искорёженной защитной оболочки. Сопровождающие отдалились, и лишь один упрямец, ни на что не обращая внимания, кружил по спирали. Серж не видел его, намертво вцепившись руками в штурвал, а глазами – в приборы, наполовину нёсшие околесицу.
         Корабль падал.
- Катапульта! Катапульта! – вопил штурман, пытаясь перекричать какофонию.
         Что? Да, она же не работает. Только головой в потолок.
         Вслух капитан не сказал ничего, отстранившись от всех посторонних звуков и мыслей, сосредоточившись на реальности. Космолёт перестал пикировать, пошёл более-менее плавно, бешено вибрируя и испуская огненные сполохи. Он опустился прямо в центр, расплющив нос о взлётную площадку и пробив сверхпрочное силикатно-бетонное покрытие. В рубке грохнуло, вздёрнулось безумной волной, маленьким внутримирковым катаклизмом. Из приборов посыпались искры, катер дёрнулся, замер и умер окончательно, корчась в пламени уродливыми останками оболочки.
- Живы, - еле слышно выдохнул штурман в наступившей тишине, нарушаемой треском горения.
         Серж шумно вздохнул и откинул голову на спинку сидения. Пальцы камнем свело на штурвале от нечеловеческих усилий последних минут (часов, лет?). Неужели можно сдохнуть вот так, в пылающем корабле, от невозможности просто разжать руки?
         Только не здесь. Не там, где в мозгах навязчиво звучит нехитрая мелодия виртуального острова Джаманго, которой откликается на вызовы карманный компьютер лучшего друга.
      




II.
19 мая 2324 г.
Неизвестная  зона.

- Слушай тишину. Это сон пытается захватить твою душу. Он немного страшен. Совсем немного, как раз настолько, чтобы ты смог почувствовать ток своей крови. Разбей преграду! Иди ко мне!
         Загадочный женский голос манил и притягивал. Куда? Где ты?
         Тихо шелестел ветер, и чёрная южная ночь обняла густым сумраком остров Джаманго. Паренёк, лет 20-ти, сероглазый, светловолосый, с длинной, падающей на глаза чёлкой, одетый в форму капитана звёздного флота класса В, стоял на песчаном пляже и недоумённо оглядывался. Никому не принадлежащий голос звучал неизвестно откуда. Паренёк уловил смех за пальмами и бросился туда. Звуки доносились из маленького бамбукового домика. Даже язык не поворачивался назвать его бунгало, - так, вроде шалаша.
- Ты спишь, - вновь заговорил кто-то, - Ты живёшь во сне, в мире, где лгут. Ты ничего не знаешь. Иди, я научу тебя.
         За голосом заиграла музыка, тяжёлый рок, затем вновь раздался смех. Звёздный капитан приблизился к дверце, чуть покачивающейся на петлях. Музыка играла громче и громче, вплетая в свой ажур дикие, страшные слова, вбивающиеся гвоздями в сознание, тянущими за саму душу.
И станет боль,
И в ней утонет душа,
Шипение плоти горящей проводит за край…
         Паренёк решительно толкнул дверь и шагнул в полную, звучащую ужасом темноту.

III.
Свободная республика, Париж,
Общежитие звёздного флота.
19 мая 2324 г.

         Посетите виртуальный остров счастья, и вам не захочется возвращаться в реальность! Может, и не хочется. Только что делать, если выкидывает к чёрту с гадкой мигающей надписью «неизвестная зона»? Третий раз уже, и опять на самом интересном месте. Да потом, какой же остров счастья, если там играет такая музыка? Похоже, он опять забрёл на виртуальную территорию американцев. Не понятно, кому понадобилось поганить Джаманго. Кому помешало? Какая гадость!
         Паренёк в сердцах бросил шлем в угол. Игрушка звякнула, хрустнула, замигала и заглохла. Чёрт! Чёрт!! Вот невезуха, твою мать!!!
         Капитан звёздного флота класса В Ричард Стайллз в реальности выглядел точно так же, как и на Джаманго, но только вместо формы на нём были надеты лишь ярко красные боксеры. Ну, не будешь же в трусах разгуливать в виртуале.
         «Ты видел! Нет, ты видел! Он сел! Невозможно! Он сел на этом!» - звучал в голове голос Марио Минелли. Это было не более чем грудой искорёженного металла, и Дик видел. Видел, потому что виток за витком проводил горящие лохмотья до самой Земли. Потом он остался посмотреть, как оттуда выковыривают людей, и никакой чёртов долг не мог заставить его подняться в воздух, пока он не убедился, что лучший друг жив. Дик успел вернуться в патруль, благополучно закончить облёт и придти домой. Он даже успел заглянуть на Джаманго. Сержа до сих пор не было. Часы показывали начало двенадцатого, - да что же это такое! Мог бы хоть позвонить! Ну, или хотя бы не отключать связь. Дик подцепил со стола маленький карманный компьютер, - комс, - и в который уже раз набрал кодовый номер.
- Абонент временно недоступен… - гнусаво передразнил он приятный женский голос и запулил приборчиком в сторону шлема.
         Комс не сломался. Здорово!
         Просто какой-то вопиющий, дикий, ненормальный эгоизм! Вот только приди у меня!
         Стайллз подошёл к пищераздатчику и взял пол литровый стакан молока и пакет чипсов. Со всем этим он удобно устроился в большом мягком кресле и включил настенный сетевик.
- Очередная мирная демонстрация в столице Соединённых Континентальных Штатов была буквально раздавлена головорезами из спецподразделения, - вещал мужик в строгом костюме, восседающий на фоне огромного здания новой Администрации Ю-Эс-Кей, - Рейтарами правительства были применены такие бесчеловечные виды оружия, как микроволновые инжекторы и «жала» - стальные хлысты.
         Изображение за дядькой сменилось на видеоролик, а тот продолжал комментировать:
- Вы видите кадры, которые успел снять сотрудник корпорации Сеть, пока его не вычислили офицеры спецподразделения. Рейтары взяли мирных горожан в кольцо и буквально выжигают их инжекторами. Куда катится страна, где узаконены такие вещи?
         В этот момент на камеру надвинулась фигура фантастически огромного негра в синей форме с золотой вышивкой на плечах, изображение завертелось, пошло помехами и пропало.
         Ну, ни фига себе, человечище! – проскочило в голове у Дика.
- Возникает один вопрос, - не унимался мужик снова на фоне фотографии, - Что теперь будет с сотрудником Вашингтонской Сети и с теми людьми, что были искалечены и побросаны на пол синих пикапов спецподразделения? Неужели они, как множество других, навсегда сгинут в недрах Главного Управления Рейтаров? И кто, в действительности, правит Америкой: президент Сексто или командор синих головорезов? Почему президент не призывает к ответу убийцу и его свирепую банду?
         Кажется, это был уже не один вопрос, и Стайллз хотел выключить сетевик, но картинка снова сменилась, показывая на всю страну горящие останки космокатера. Дик вытянулся и запихнул в рот хорошую горсть чипсов.
- Ещё одно вопиющее преступление Администрации Ю-Эс-Кей, - возвестил диктор, - заключается в сегодняшнем нападении на патрульный катер. Как известно, звёздные патрули созданы для защиты грузоперевозок от оголтелых пиратов, прячущихся под американским флагом. Удар двух правительственных крейсеров был направлен против капитана класса А Сержа Пельера, не так давно уничтожившего три бандитских гнезда межзвёздного масштаба. Капитан чудом выжил, потеряв двоих членов своей команды. Правительство Ю-Эс-Кей защищает пиратов? Обстоятельства выясняются.
         Выясняются. Отлично.
         Дик высыпал в рот остатки чипсов и вырубил новости. Время подползало к двенадцати.
         Ах, ты так, гад! Ну и ладно, ищи меня сам!
         Стакан и пакетик полетели в утилизатор, едва не расплавившись от злости в кидающей руке. Стайллз схватил брюки и, подпрыгивая на одной ноге, начал натягивать их на себя. Дверь открылась, когда на законном месте оказалась одна штанина. Издав непередаваемый звук, путаясь в недоодетых брюках, Дик бросился навстречу вошедшему Сержу.
- Где тебя черти носили!? – заорал Стайллз, хватая друга за плечи и тряся, будто хотел взбить из него коктейль, - Я несколько часов тебя жду! Ты мог бы хоть позвонить?
         Глаза Пельера, синие, как небо в безоблачную погоду, отражали сразу множество эмоций, - радость, недоумение, боль, злость, но злость не на Дика, а на кого-то совсем уж постороннего.
- Да перестань же меня трясти! – Серж оторвал от себя вцепившиеся руки, вымученно улыбнулся и прошёл в комнату, - И одень, наконец, штаны.
- Что случилось? – продолжал болтать Стайллз, подскакивая теперь на другой ноге, - Почему ты от них не ушёл? Как ты позволил попасть в тебя? Я видел твой катер. От него же ничего не осталось! Когда ты сказал: «Вы не успеете», я чуть не обделался, думал, уже никогда не увидимся.
         Серж получил в доставке стакан Кока-Колы, подошёл к креслу и уставился на усеявшие его крошки от чипсов. От сорочьего стрекотания заболели уши.
- Трепло ты, Дикки, - перебил он приятеля, осторожно отряхивая сиденье, - К тому же я сто раз просил не есть в кресле.
- Подумаешь! – обиделся Дик, - Может, я и трепло, но так поступать с лучшим другом, как ты…
         Он закусил нижнюю губу и отвернулся. Серж устроился на любимом месте, закинул ноги на низенький столик и отхлебнул лимонада. Стайллз повернулся обратно и угрожающе произнёс:
- Ну!
- Я потерял двух парней сегодня, - глаза Сержа стали задумчивыми, - я их знал не очень хорошо. Это был наш третий патруль вместе. И всё-таки…
         Дик пододвинул к Пельеру стул и уселся верхом, положив подбородок на спинку.
- И как это случилось?
- У меня отказали дюзы, - объяснил Пельер и снова отпил из стакана, - просто отказали дюзы.
- Ерунда! Дюзы не могут просто взять и отказать!
         Засунув два пальца в нагрудный карман форменной куртки, - явно новой, - Серж выудил маленький предмет и на ладони протянул Дику. Сияющая зеркальная звёздочка с множеством лучиков и отверстием посередине была размером с ноготь на мизинце.
- Эксперты вынули это из моего бортового компьютера, - сказал Серж, - а начальник Службы Безопасности Джон Хэндвилл подарил мне на память.
- Что это?
         Звёздочка сияла и завораживала.
- Такая маленькая штучка. Включаешь пушку – выключаются двигатели. Включаешь двигатели, а они больше не работают.
         Дик осторожно потрогал блестящий предмет пальцем и отдёрнул руку, как от ядовитой змеи.
- Этого не может быть, - безапелляционно заявил он.
- Не может, - саркастически согласился Серж, убирая микродиск обратно, - Только кто-то взял, да и запихнул эту штуковину в мой компьютер.
- Три сканера, - недоверчиво протянул Стайллз, - и три свирепых пропускных пункта…
- Ну, конечно! – снова, не менее саркастично согласился Пельер, затем добавил серьёзно, - Служба Безопасности забрала Рауля. Я его ещё не видел с тех пор.
- Ну, конечно, - эхом повторил Дик, сорвался и забегал по комнате.
         Серж следил за ним глазами, пока друг не плюхнулся на своё место.
- Ерунда! – высказал Дик, - Он тоже там был.
         Повисла тишина. Стайллз уставился в одну точку и задумчиво покусывал губы.
- Дик! – позвал Серж, - Дик, я тебя не узнаю. Я никогда не слышал, как ты молчишь.
         Друг покосился на Пельера из-под чёлки.
- Кто это мог сделать? – отозвался он.
- Кто угодно, - усмехнулся Серж, - Личный состав флота. Врачи и диспетчеры, которые работают во внутреннем кольце. Ремонтные рабочие. Служба Безопасности. Президент, наконец.
- У тебя нет врагов, - осторожно заметил Дик.
         Серж поднялся и выбросил опустошённый стакан. Не оборачиваясь, он ответил:
- Хэндвилл говорит, что американцы назначили награду за мою голову. Пятьдесят тысяч. Он считает, что кто-то решил получить деньги и потихоньку удрать в Ю-Эс-Кей
- Ну, ничего себе! – Стайллз присвистнул и, после небольшой паузы, спросил, - Так они из-за этого Рауля загребли? Из-за того, что он из Штатов?
         Серж пожал плечами и вернулся в кресло.
- Ну да, наверное. У него семья там осталась. Мать и две сестры.
         Дик потёр ладонями виски.
- Всё равно, ерунда, - констатировал он, - Так этот может… ну, раз у него ничего не получилось… может попробовать ещё раз?
- Не забивай голову! Пусть им занимается СБ. А я летал, летаю и буду летать. И кое-кому лучше мне не попадаться. Как угодно далеко. Я буду ставить лишние галочки на новом катере.
- Ну, как же мне не забивать голову? – возмутился Стайллз, темпераментно жестикулируя, - За моего лучшего друга назначена награда. А здесь, где-то совсем рядом, сидит крыса, которая желает его продать!
         Пельер слабо улыбнулся.
- Ничего, Дикки, переживём. Тем более что Хэндвилл отсылает меня подальше.
- Постой, постой! – Дикки наморщил лоб, затем ткнул в друга пальцем, - Регул 19?
         В ответ на кивок, он воскликнул:
- Во-первых, это у чёрта на рогах! Во-вторых, там уже бесследно сгинули три исследовательских бота. В-третьих, ты остался на своей консервной банке вдвоём с Раулем…
         Да, Рауль… Сержу срочно надо было увидеть его. Конечно, он не сомневался в справедливости СБ, но на душе, непонятно почему, скребло. Он жестом оборвал Дика и отправился в душ.
- Онейра – не консервная банка! – недовольно проорал он оттуда, включая воду, - Онейра – звездолёт второго поколения, и новые корабли в подмётки ей не годятся!
- Ну, конечно, - саркастически проворчал Стайллз и закричал, - Может, и хорошо, что у чёрта на рогах! Пока тебя нет, найдут этого гада! Хватит им, наверное, шесть месяцев?
- Чего? – переспросил Пельер и, не дождавшись ответа, снова заговорил, - Хэндвилл считает, что на Регуле очередная американская база, и они обнаглели до того, что сбивают наши боты. Я повезу десант, сброшу и, как обычно, прослежу с орбиты, чтоб никто не удрал.
          Вода перестала течь, и через пару минут капитан Пельер вышел в комнату, уже полностью одетый и с аккуратно зачёсанными назад мокрыми волосами.
- Я иду к Раулю, - заявил он с порога.
- Подожди, я с тобой! – Дик сорвался с места и начал быстро одеваться: футболка-носки-ботинки, - Я не отстану от тебя до…когда ты летишь?
- Через три дня.
- Я не отстану от тебя три дня. Буду ходить сзади хвостом и защищать от… Интересно, а я его знаю?
        Серж  в который уже раз дёрнул плечами. В самом деле, это мог быть кто угодно. Ну, кроме Дика. И кроме Рауля. И, конечно же, кроме 40-летнего президента Александра Бенлоу, с которым он дружил, и сын которого приходился ему крестником. Сотрудники Службы Безопасности тоже, разумеется, не были способны на такую подлость. Он готов был отстаивать с пеной у рта каждого, кого знал. И он не собирался пачкать свои мозги ненужными вопросами. Найдут и найдут.
        Общежитие звёздного флота было похоже на лабиринт. Коридоры широкие и коридоры узкие пересекались в самых неожиданных местах, вели к бесчисленным лифтам и лестницам, что очень нравилось бывалым жильцам, и заставляло новичков блуждать с содроганием.
- С экипажем всё просто, - говорил Серж по дороге, - Хэндвилл повесил эту проблему на президентского секретаря. Хочет ещё всучить мне каких-то научных сотрудников. Если американцы так упорно не хотят покидать планету, значит – там что-то есть.
- А тот врач, с которым ты летал в прошлый раз? Ты не хочешь её брать? Она симпатичная.
- Нет, спасибо, - фыркнул Пельер, - Я не люблю девочек, имя которых забываешь через час после прилёта. Три разных врача, каждый раз одно и то же. Они пустые все, Дик. Шлюхи.
         За нужной дверью никто не отозвался. Странно. Рауль не любил нигде бродить, тем более в такое время.
- В баре, наверное, твой Рауль, - скорчив гримасу, предположил Дик, - Заливает стресс своим вонючим чёрным кофе без сахара. Огромными стаканами. Вот такими, - он развёл руки в стороны, - И если мы сейчас туда пойдём, то не только найдём Рауля, но, может быть, застанем одну-две красивых девочки, которые не успели ещё разойтись по домам.
- Скорее всего, ты прав, - отозвался Серж, - пошли.
- Ты только оставь мне хоть одну девчонку, - продолжал болтать Стайллз, - а то они в обморок падают только от твоего вида. Ты думаешь, тебя зря зовут Капитан Красавчик?
         Похоже, он давно забыл всё, что сегодня произошло.
- Забирай хоть всех, - рассеянно ответил Серж.
         Меньше всего ему хотелось впутывать в свои проблемы не созданного для них Дика.
         Бар был внизу. Странной, неправильной формы одноэтажная пристройка разделяла женскую и мужскую половины общежития. Бар-ресторан-столовая, - неизвестно, как можно было назвать это открытое для всех заведение, где обычно ели звёздные вояки. Рауля не было и здесь. Куда мог деваться стеснительный 30летний штурман во втором часу ночи?
- Дик! Дик! Серж! – две девушки неистово махали руками от одного из столиков, будто боялись, что парней перехватят.
         Серж видел их первый раз в жизни.
         Дик сразу подскочил к девчонкам, обнял их и каждую поцеловал в щёку. Взяв два стакана Коки, Серж подтащился туда же. Что ж, место, как место. Ему сейчас было точно не до женщин.
- Джинни. Хельга, - представил Дик своих знакомых, Они давно мечтали познакомиться с самым знаменитым капитаном флота.
- Так уж и знаменитый, - возразил Пельер, мило улыбаясь и при этом не забывая оглядывать все три входа.
- Конечно, - подтвердил Стайллз, - во-первых, ты – единственный, кто в твоём возрасте получил класс А. Во-вторых, тебе всегда удивительно везёт. И, в-третьих, ты – самый красивый. Съел?
         Серж кивнул и спросил на удачу:
- Вы сегодня не видели здесь Рауля Грэна?
- Кого? – удивлённо переспросила блондинка Хельга.
- Нет, - отозвалась брюнетка Джинни, - сегодня Снусмумрик не появлялся.
- Кто? – в свою очередь удивился Пельер.
- Снусмумрик, - с готовностью повторила Джинни, - Он очень похож на Снусмумрика.
- Да не волнуйся ты за своего штурмана, - перебил, махая руками, Дик, - Подожди, сейчас придёт.
         Немедленно после этих слов, Стайллз повернулся к девушкам и пустился в длинный рассказ о своих космических приключениях. Поразительно, сколько вранья Дик мог нагородить на ходу. Его можно было измерять в гигабайтах. Серж сделал вид, что внимательно слушает. Время от времени он продолжал оглядывать зал и, не найдя того, что искал, возвращался к стакану с лимонадом и томным глазам красавицы Хельги, что украдкой пытались проглядеть в нём дыру.
- Я не помешаю? – рядом с Сержем, подставив стул, опустился звёздник из старого поколения.
         Ему было лет 35-38. Так же, как и Пельер, он был одет в форму. Маленькая буква В на эмблеме показывала классность. Вряд ли он когда-нибудь теперь получит больше.
- Нет, не помешаете, - ответил Серж, мимолётом оглядев старого вояку.
         Что-то с ним было не так. Вот только – что?
- Капитан Серж Пельер, - громко констатировал звёздник, ткнув пальцем в сторону Сержа, - Меня зовут Энди Джонс. Хреновый денёк был сегодня?
- Почему же, как обычно, - отозвался Пельер, пожимая плечами.
- Ну вот, я не понимаю! Нас всех срывают по тревоге, а потом оказывается, что вы прекрасно справились сами!
         Мистер Джонс сделал рубящий жест ладонью и захохотал так громко, что сидящие вокруг люди обернулись.
- Бывает, - отозвался Серж.
- Так, о чём это я? – отсмеявшись, продолжил Джонс, - Да! Прилетел я сегодня злой и усталый. Как, собственно, и всегда. А расслабиться в нашей стране и нечем. Кто придумал этот идиотский сухой закон? Только жизнь усложняют!
         Серж посмотрел на него внимательней. Ну, конечно! Капитан класса В Энди Джонс находился в изрядном подпитии. Вот, нашёл же и при сухом законе.
- Я слышал, - очень громким шёпотом сказал Энди, - на территории России водку делают лучше американской.
         Кока-Кола в стакане Пельера закончилась, и шумный Джонс понемногу начинал раздражать его, но капитан не показывал вида.
- Кстати, - Джонс фамильярно хлопнул Сержа по плечу, - хотите выпить? Всё-таки, нападение, туда-сюда… а у меня есть хороший джин. Прямо из Ю-Эс-Кей.
         Спасибо. Извините, не хочу. Серж не успел ответить. Совершенно неожиданно вмешалась белокурая Хельга.
         А красивые же у неё волосы!
- Ну что ты привязался, - сказала девушка, - не видишь, что человек устал. Хочешь водки – иди, пей сам. Алкоголик.
         Последнее слово она просмаковала, причмокнув губами. Лицо Джонса мгновенно налилось кровью, и он вскочил со стула.
- Ты! Как ты смеешь! – зашипел он, - Шлюха звёздная!
         Капитан Пельер встал прежде, чем ладонь Энди опустилась на щёку девушки. Металлопластиковый стул, звякнув, упал на пол. Джонс с яростью выдернул руку.
- Ты – сопляк! – заорал он, - Ты ещё ничего не видел в жизни! Ты – дерьмовый сопляк!
        Серж присел, уходя от удара. Джонс не унимался и, откинув ногой упавший стул, попёр на Пельера. Медленно поднялся со своего места Дик. Серж махнул ему и вновь перехватил кулак, летящий ему прямо в глаз.
- Прекратите, немедленно! – раздавшийся властный голос принадлежал Марио Минелли.
         Энди Джонс сразу остыл и сник. Старший подошёл незаметно и смотрел на него в упор, чуть склонив голову с седеющими висками. Серж отпустил ставший мягким кулак, и рука Джонса, как мёртвая, повисла вдоль тела.
- Капитан Пельер потерял сегодня пол команды, - спокойно заметил Марио, - выдерживая в одиночку бой с двумя полноценными американскими крейсерами. На катерке. А потом сел на космодроме на обломке, который посадить было нельзя. Дайте-ка мне вашу карту, Джонс.
         Магнитная карта легла на стол, и старый звёздник резко отвернулся и уставился в пол.
- Завтра зайдёте к адмиралу Мелвиллу, - сказал Минелли, подгребая документ, - сообщите, что я вас уволил, и объясните, за что. Я распоряжусь, чтобы для вас оставили временный пропуск. Заодно посмотрите на остатки катера Сержа. Свободны.
- Спасибо, - хрипло пробормотал Джонс и, не отрывая глаз от пола, побрёл к выходу.
         Коротко кивнув всем присутствующим, Марио Минелли поднял валяющийся стул и жестом пригласил Сержа и Дика сесть.
- Что он тут наговорил? - спросил он, опускаясь на опустившееся место Джонса.
- Да ничего, - плечи Сержа привычно дёрнулись, - выпить предлагал.
         Марио усмехнулся.
- Алкоголь, - встрял Стайллз, - туманит разум, вызывает неоправданную агрессию и всё такое. Кроме этого, при передозировке резко ухудшается самочувствие, и возможен смертельный исход.
- Всё это верно, - Минелли устало вздохнул, - Только не так просто.
- Конечно, не просто, - поддержал Дик, - А, правда, что наша водка лучше американской?
- Да чёрт его знает. Одна дрянь, - Марио улыбнулся и резко закрыл тему, - Вы Снусмумрика не видели?
- Кого? – снова не понял Серж.
- Да, штурмана твоего. Вылитый Снусмумрик.
- Нет. Я его тоже потерял.
         Пельер подумал и не нашёл никакого сходства между Грэном и сказочным персонажем в треугольной шляпе.
- Вот ведь, обещал придти в двенадцать, - сокрушённо проговорил Минелли, - Ну, если увидите, передайте, что я ждал два часа и продолжу ждать дома. Пусть зайдёт в любое время.
         Серж кивнул, а Дик, вероятно, и не услышал. Он уже выкинул всё из головы и, вылезая из шкуры вон, продолжал развлекать девчонок. Хельга лениво помахала уходящему Марио и, уложив подбородок на сложенные в замок пальцы, откровенно и влюблённо уставилась на Сержа.
         Ну ладно, раз ты так хочешь. Только немного позже.
         Пельер скорчил девушке ободряющую гримасу и, вертя в руке стакан из-под Кока-колы, перевёл взгляд на входную дверь, - ту, что вела с улицы.
         Ну, где же ты, чёртов Снусмумрик!
         Дверь открывалась и закрывалась… открывалась и закрывалась… наконец, совсем на грани терпения, она пропустила того, кого надо. Увидев неистово жестикулирующего Пельера, Грэн подошёл и застенчиво улыбнулся в висячие усы.
- Ого! – немедленно отреагировал Дик, - Вот тебе и твой Рауль. Я же говорил, что он придёт. Ричард Стайллз ещё никогда не ошибался.
         Серж разглядывал Рауля. Тёмно русые, коротко стриженые волосы штурмана торчали в разные стороны, карие глаза покрылись красными прожилками, а форма явно не менялась с тех пор, как его извлекли из разбитого катера.
- Садись, - сказал Пельер, - Тебе принести что-нибудь?
- Спасибо. Принеси, - ответил Грэн, усаживаясь, - Стакан чёрного кофе без сахара и что-нибудь перекусить. Поверишь, я в последний раз ел перед патрулём.
         Серж принёс жареной картошки с котлетой по-киевски, кофе и себе – очередную порцию коки. Рауль набросился на еду, будто голодал неделю, и покончил с ней в считанные минуты. Сделав два глотка кофе, он тихо произнёс, глядя в стакан:
- Ты знаешь, где я был всё это время?
- Думаю, что да, - так же тихо ответил Пельер, - В Службе Безопасности.
- Вот именно. Представляешь, меня загребли прямо на космодроме. Переодеться не дали. Оказывается, это я испортил корабль, чтобы убить тебя.
- Ну, конечно! Хэндвилл сказал мне, что тебя подозревают, а я ответил ему, что я об этом думаю. И он со мной согласился. Интересно, почему он не распорядился тебя отпустить?
- Не знаю. Какое ему до меня дело? – Рауль невесело усмехнулся, - Этот похожий на свинью следователь выпытывал у меня всё о прошлой и настоящей жизни. Тыкал в лицо матерью и сёстрами, о которых я, к величайшему сожалению, восемь лет ничего не слышал. А потом начал угрожать. Он сказал, что если я не признаюсь, застенки американских рейтаров покажутся мне раем, а их командор – ангелом.
- Они с ума сошли, - возмутился Пельер.
- Они пошутили, успокойся, - вставил Дик, который опять вроде бы и не слушал.
- Пошутили? – протянул штурман, вставив в слово весь свой сарказм, - Пошутили? Ну, ты знаешь, и шуточки! Я панически боюсь рейтаров. Я из Америки на грузовом катере, как тюк с дерьмом, бежал, заплатив капитану, из-за спецподразделения.
- Неужели так страшно? – ахнула Джинни.
- Не для женских ушей, - пробормотал Грэн и присосался к кофе.
- А девушки любят страшилки, - подзудил Стайллз, - Правда, девчонки?
         И Джинни, и Хельга дружно закивали, вогнав Рауля в краску, но их внимание здорово льстило ему.
- Ну, ладно, - согласился он, подумав, - ладно.

Вашингтон. Разбитые кварталы.
Декабрь 2315 г.

         Дома, похожие на гнилые зубы, кое-где обваленные, кое-где целые, но собирающиеся рассыпаться, щерясь выбитыми окнами, стояли по обеим сторонам дороги. Дорога, - хорошая, «вечная», - была засыпана мусором, хламом и развороченными машинами. Правительство лет 100 назад плюнуло на эти кварталы. Сносить было дорого, а отстроить – ещё дороже.
         Здесь жили люди, Которых Не Было.
         Прямо посередине дороги, спотыкаясь и падая, и вновь поднимаясь, шла женщина. Она подвывала и, шатаясь, как совершенно пьяная, двигалась вперёд, тараща в темноту неподвижные безумные глаза. На лицо, перепачканное в крови, падали слипшиеся в сосульки волосы. На плечах кое-как висело выдернутое из кучи хлама драное покрывало, а ступни, соприкасающиеся с ледяным дорожным покрытием, были босыми.
         … Скоро рассвет…
         Её не волновал рассвет и зимний холод. Разум покинул её.
         Микки Грэн увидела бредущую женщину из подвального окошка, - сначала заплетающиеся окровавленные ноги, а затем и всю. Несчастная в очередной раз упала и, пытаясь подняться, зацарапала ногтями дорогу. Покрывало съехало, обнажая тело, нисколько не прикрытое парой искромсанных лоскутьев, приклеившихся к телу на засохшую кровь. Микки грязно выругалась и выскочила на улицу. Ей пришлось миновать три железные двери, защищающие маленький ночной ресторанчик от ненужных посетителей. В Разбитых кварталах надо было быть очень осторожной.
         Женщина натягивала на себя тряпку, путаясь расцарапанными негнущимися пальцами в дырах ткани. Когда Микки дотронулась до несчастной, та повернулась и, закатив глаза, беззвучно упала в принявшие её руки.
- Эй, Микки! – раздался мужской голос от двери, - Ты с ума сошла! Что случилось? А вдруг облава?
- Ну вот! Хоть один раз в жизни, ты вовремя, - ответила Микки, - Помоги лучше.
         Тёмненький паренёк, лет двадцати, осторожно выскользнул из щели последней, не запирающейся двери. Дверь была перекошена и вросла в землю, производя впечатление чего-то не жилого и давным-давно заброшенного. Мужчина подхватил ношу и оттащил её в спальню хозяйки. По указанию Микки, он положил бессознательную, сломанную фигурку на кожаный диванчик у стены.
- Таз с водой и полотенца! – приказала хозяйка.
         Парень исполнил точно и быстро, принеся большой таз и ворох мягких бумажных полотенец. На пол полетели покрывашка и останки одежды несчастной. Вода моментально окрасилась ярко алым.
- Ну, чего уставился, - недовольно пробурчала Микки, перехватив взгляд, неподвижно устремлённый на лежащую фигурку, - Меняй воду. И полотенца ещё тащи.
         Парень, разглядывающий отнюдь не женские прелести, встрепенулся и вновь молча сделал то, что просили. Он менял воду десять раз, пока Микки не махнула удовлетворённо рукой и не присела передохнуть на табурет. В углу выросла гора изгаженных полотенец. На чисто вымытых лице и теле несчастной виднелось множество багровых кровоподтёков, несколько ссадин и не одной открытой раны.
- Это не её кровь, - произнесла Микки, - Синяки, царапины. Между ног, конечно, разорвано. Надо шить.
- Конечно, не её, - саркастически отозвался мужчина, - Она – не первая, кого ты выхаживаешь после вечеринки у рейтаров. И, боюсь, не последняя. Молодой командор не знает ни меры, ни жалости. Надо отсюда валить как можно быстрей.
- Господи, Рауль, я много раз тебе говорила, что тема закрыта! Какого чёрта ты заводишься снова и снова? – раздражённо воскликнула женщина.
- Неужели ты не понимаешь?! В следующий раз это может оказаться твоя и моя кровь! Кровь Сары или мамы! А, может быть, ты, или Сара окажетесь на месте вот этой вот девушки! Он может сделать с нами всё, что захочет! Потому, что мы – никто! Никто!
- Всё будет хорошо! – перешла на крик Микки.
- Не будет! – тоже заорал Рауль, - Не обманывай себя! Даже все твои крутые хахали, включая Чёрного Джека и сопляка Крестоносца! Все! Сгинули! В спецуре!
         Микки побледнела и сжала кулаки, - видимо, брат задел больное место. Она открыла рот, чтобы хорошенько облить его грязью, но её прервали дикие вопли очнувшейся девушки. Та смотрела на шторы. Простые шторы, закрывающие дверь в комнату, - синие, с золотой бахромой и кистями. Цвета рейтарской формы. И вопила, вопила, вопила…
                Разбитые кварталы,                Февраль 2316 г.

         Темнота упала на Разбитые кварталы, поползла по улицам чёрной, густой субстанцией. Здесь не горел ни один огонь, только на небе виднелся холодный мертвенный отблеск огромного города. Рауль остановился и взглянул наверх.
         Так жить больше нельзя… нельзя… всё, последний раз поговорю с родными, и, если хотят, пусть остаются в этом дерьме.
         Так он думал почти каждый день.
         Свалю. Один.
- Микки, Микки, Мишель, - произнёс он громко и испугался собственного голоса, прозвучавшего в полной тишине.
         И совсем не в полной. Где-то там, в стороне городского марева, именно там, куда шёл Рауль, раздавался глухой шум. Шум, несовместимый ни с местом, ни со временем. Сердце ёкнуло и провалилось, - спецура! Больше некому было так открыто шуметь в Разбитых кварталах.
         Парень ускорил шаг и через некоторое время побежал, ступая инстинктивно бесшумно по ровной поверхности «вечной» дороги, огибая кучи мусора и мёртвые автомобили. Бегом он достиг почти самого источника звуков, освещённого множеством фар, как пятно ада в твёрдой черноте. Что-то случилось но, слава Господу, это не касалось его родных. Здравый смысл подсказывал исчезнуть, провалившись сквозь землю, или любым, самым экзотическим способом. Подальше от этого места. Ужас перед людьми в синей форме шевелил волосы на голове, холодил почище зимнего воздуха. Но он же и притягивал, как магнитом. Парень вжался в стену разрушенного дома и, отдышавшись, крадучись двинулся вперёд, внутрь развалины. Он подкрался к окну, открывающему вид на кусочек преисподней, и предельно осторожно выглянул на улицу.
         Он увидел маленькое, двухэтажное строение, покосившееся, но целое, на фоне раскиданной вокруг щебёнки. Здание было окружено синими ГУРовскими пикапами и рейтарами. Из окон второго этажа слышались смех и брань, мелькнуло лицо, и почти одновременно вылетела пустая бутылка, пролетевшая в дюйме от одного из синих. Это вызвало у обитателей дома новый приступ сумасшедшего смеха, хотя рейтар не повёл и бровью.
         Совсем молодые ребята, - понял Рауль, - такие же, как он, плюс-минус. Пьяные, или, даже, чего похуже. Дураки. Заперлись в доме. Только, что это им даст?
         Ещё один синий автомобиль остановился прямо напротив окна. Рауль шарахнулся в сторону, чувствуя, как влажнеют брюки.
         Я сейчас потеряю своё сердце!
         Никто не заметил его, и, едва уняв сердцебиение, парень вновь высунул глаза наружу. У машины стояли двое, водитель и подошедший начальник, - крепкий мужик с седыми висками и большим количеством золота на плечах. Вице командор. Рауль узнал бы эти знаки различия, если бы его разбудили посреди ночи. Водитель что-то тихо говорил. Выслушав, начальник кивнул, проконсультировался с комсом, открыл заднюю дверь пикапа и свистнул. К нему сразу подскочили несколько синих.
- Приказ командора, - басовито заявил крепкий мужик, кивая на внутренность машины.
         Рейтары, - пятеро, - похватали лежащие внутри огнемёты.
- Фью, Одиссей, - глумливо прокомментировал один из них, вертя оружие в руках, - Разве это огнемёт? Это – пукающий бублик. Я могу сделать лучше.
         Золота на его плечах не было, да и выглядел он, как мальчишка, по которому плачет школьная парта, - белобрысый, голубоглазый и совсем маленький, по сравнению с остальными.
- Вице командор Улисс Роджерсон, сэр, - бесстрастно поправил начальник.
- Одна хрень, - нагло отбрил рейтар.
- Р-разговорчики, - рявкнул Роджерсон и попытался пнуть подчинённого сапогом.
         Мелкий ловко увернулся и забрался на крышу машины.
- Слезай, а то пристрелю, - сообщил начальник и добавил, - макака хренова.
- Мистер Кей Макнахара, сэр, - поправил теперь уже рейтар, но с пикапа слез.
         Вице командор отвернулся и затрубил выработанным за долгие годы службы голосом:
- Боевое оружие не применять! Только инжекторы! Приказ командора!
         Огнемёты дружно ударили по окнам второго этажа. Послышались шипение, треск и звон разбитых стёкол. Жирный чёрный дым клубами взметнулся из пустых глазниц дома. Рауль упал на пол, на осколки и острые камни, не чувствуя боли, зажимая уши от адских, усиленных ужасом звуков. Прошло некоторое время, прежде чем он решился выглянуть снова.
         Здание пылало целиком, окутанное ирреальными тучами. Жар ощущался даже здесь. Рейтары двигались в чистилище, окутанные дымовыми саванами. А что было внутри?
         Человек, чудом избежавший адского огня, выскочил из распахнутой двери. Наткнувшись на микроволновые инжекторы синих, он сунулся было обратно, ничего не соображая от паники. Стена пламени отбросила его туда, где от бесчеловечного оружия варилась и пузырилась кожа. Несчастный заметался, как маятник. Рот его был бесшумно раззявлен от безумящей боли. Наконец, преисподняя достала его, и, корчась в оранжевом шаре, он упал на пороге. Второй, уже окутанный огненными языками, выпал из верхнего окна.

         Рауль отвёл глаза, красные и расширенные от страха.
         Дьявол стоял чуть в стороне, скрытый тёмной завесой. Слабый ветер время от времени сдувал покров в сторону, открывая одиноко стоящую и наблюдающую фигуру. Командор! Командор, по приказу которого ребят, ещё неизвестно что совершивших, жгли заживо. Заживо! Загоняя в огонь огнём, зажав между пламенем и пламенем.
         Отпрянув от окна, Рауль забился в самый дальний угол, моля только о том, чтобы его не нашли. Его трясло, как в припадке.
         Приказ командора.
 
Париж. Общежитие звёздного флота. Бар.
20 мая 2324 г.

         Над столиками повисла тишина, разбавляемая негромкой музыкой и приглушёнными голосами со стороны. Грэн допил свой кофе и принёс себе новый.
- Это – то, что я видел своими глазами, - вновь заговорил он, - Слухи я передавать не стану.
- Эй, это не тот Кей Макнахара, который знаменитый американский гонщик? – ни к селу, ни к городу спросил Дик.
         На него многозначительно взглянули, и он засох.
- А что стало с той девушкой? – поинтересовалась Джинни.
         Она как-то незаметно переместилась на колени Дика.
- Недели через три Микки, через десятые руки устроила её в психиатрическую лечебницу. Девчонка пряталась по тёмным углам и бормотала о Сатане, обрядах, залитом кровью алтаре и прочее в том же роде. А вот первую девушку удалось выходить. Микки оставила её у себя. Работать. Только, как речь заходила о спецуре, та замолкала и уходила.
- Кажется, Разбитые кварталы теперь отстроены? – спросила Хельга.
- Это так, - кивнул Рауль, - Все слышали о проекте «Тау». Сексто объявил амнистию Людям, Которых Нет, дал работу всем желающим, и они убрали плешь на башке города. Я тогда немного пожалел, что м-м-м… покинул Штаты. Но никто не мог предвидеть, что кому-то удастся убедить зверюгу типа Сексто. Президент хотел всех нас уничтожить. Честь тому парню и памятник при жизни.
- Премию Института Мира получил Сексто, - заметил Серж, - и похвалу Галактического Совета. Потому что уровень преступности снизился, и очень намного. Не помню цифр.
         Грэн хорошо отпил из стакана, покосился на своего капитана и убеждённо отрезал:
- Это не он придумал.
- А спецура? – не унималась блондинка.
- А что спецура? Им всё равно. Те ребята, которых сожгли в заброшенном доме, были из города. Рейтар всегда найдёт, кого убить, - сказал Рауль, - Закон такой. «Всякое действие, совершённое рейтаром и направленное на охрану порядка, считать законным…», ну, и так далее.
- Ага, -  возник Дикки, - А если рейтар не прав, смотри пункт 1.
- Так оно, примерно, и есть, - пояснил штурман.
- К чёрту! – возмутился Серж, - Государство, позволяющее убивать невиновных – бандитское государство!!
- Они убивают за преступления, - тихо возразил Рауль, - Другой вопрос – за какие? За украденный в магазине пончик? За драку? За разбитый утилизатор или появление на улице в пьяном виде? За неосторожное слово, брошенное в адрес президента и командора? У кого из нас совесть чиста настолько, чтобы не бояться?
- У меня чистая совесть, - твёрдо произнёс Серж
- Я рад, что ты так в этом уверен, - усмехнулся штурман и поднял, как бокал, стаканчик с кофе, - За твоё здоровье.
         Второй стакан, опустел, как и первый. Рауль собрал посуду и поставил в центр стола. Посуда провалилась вниз, и крышечка захлопнулась, как ни в чём ни бывало.
- А ещё у них есть газовая камера, - тоскливо протянул Грэн, - Очень необычная газовая камера.
- Брось, - оборвал его Серж, - В СБ я схожу сегодня же, узнаю, что они мудрят. А ты иди, отдыхай. У нас с тобой приказ на двадцать второе. Регул-19.
- А экипаж?
         Видно было, как сразу оживился штурман. На Онейре не будет доставать никакая СБ.
- Этим занимается президентский секретарь Луи.
- Говорят, Луи – человек Хэндвилла, - заметил Рауль.
- Ну и что, - плечи капитана дёрнулись, - Он отвечает за безопасность президента.
- Ну, хорошо, - согласился Рауль, - Меньше вероятность, что с нами полетит скотина, сломавшая наш катер. Я, пожалуй, пойду.
        Серж молча кивнул, и Грэн поднялся уже со своего места, но Дик остановил его.
- Тебя Минелли искал. Просил передать, чтобы ты зашёл в любое время. Он тебя тут два часа ждал.
- Ох, я и забыл, - лицо штурмана вытянулось, - похоже, я сегодня до дома не доберусь.
         Пельер тоже забыл просьбу Марио. Неудобно.
- Может, ключик оставишь? – вкрадчиво протянул Стайллз, - А то Сержу ночевать негде.
         Изумительная наглость.
         Магнитный ключ беззвучно лёг на стол, рядом с рукой Пельера. Рауль грустно улыбнулся, махнул всем и медленно направился к входу в общежитие.

IV.
Соединённые Континентальные Штаты,
Вашингтон, Новая Администрация,
Левое крыло, ГУР, 20 мая 2324 г.

         Комната, - чёрные, как смерть, стены терялись в багровом свете, льющемся ниоткуда. Нарисованные на них сатанинские символы, казалось, уходили в тёмную бесконечность. Красная дорожка вела к алтарю у дальней стены, застеленному когда-то белой, а теперь чавкающей от крови тканью. Сразу за алтарём виднелись силуэты людей, цепями распятых на гладкой вертикальной поверхности, обречённых на страшную смерть в лапах Ужаса.
         Он отправит вас в никуда и облизнётся, стирая кровь со своего лица.
         Полукругом у возвышения, чёрные в полумраке, стояли другие человеческие фигуры, - те, что пришли сюда сами, в дикую реальность, похожую на бред сумасшедшего.
         Тихо играл тяжёлый рок, как будто вживленный в окружающее. Командор ещё не начал. Он расправился, входя во вкус, только с одной жертвой. Вчерашняя демонстрация идиотов принесла много материала для его игр. Грязных игр.
         Он запрыгнул на алтарь и убрал со лба волосы, кажущиеся в струящемся свете красно-чёрными от пропитавшей их крови. Он был облит ею, как и ткань, на которой стоял. Повернувшись к распятым людям, он поднял руки вверх, и под сводами зала раздался адский, сорванный хрип, не похожий на человеческий голос, от которого кровь застывает в жилах, и останавливается сердце:
- Демоны Ада пришли за вами! Я – господин!
         В воздетых ладонях заплясали белые, мертвенные языки пламени…
         Здесь – его мир. Он живёт по своим законам. Его имя давно проклято.

V.
Париж. Общежитие звёздного флота.
20 мая 2324 г.

         Кап… кап… кап…
         Кап-кап-кап…
         Звук выдернул из сна, навязчиво вкручиваясь в мозг. Серж приподнял голову, затем сел на постели, небрежно сбросив с себя руку Хельги. Девушка перевернулась на другой бок, взметнув за собой каскад прекрасных белокурых волос.
         Кока-Кола из перевёрнутого стакана на тумбочке продолжала медленно стекать на пол, образуя отвратительную сладкую и липкую лужу. Конечно же, он сделал это во сне. Досадливо поморщившись, капитан попробовал вызвать маленький робот уборщицу. Робот не появился. Совершенно естественно, у Рауля вечно ничего не работало.
         С мыслями о том, что так жить нельзя, Серж встал и вытер тумбочку собственной рубашкой. Опустевший стаканчик полетел через всю комнату и закончил свои дни точно в утилизаторе.
         Хей, кэп! Первый приз за точность!
         Выполоскав тряпку, в которую превратилась форменная рубашка, в ванной, Пельер закончил с тумбочкой и так же тщательно вымыл пол. Тряпка упокоилась вместе со стаканом.
         Кто посмел назначить награду за мою жизнь?
         Он принял душ и потянулся было за туалетными принадлежностями, но снова вспомнил, что находится в чужой комнате. В довершение неприятностей Сержу пришлось натягивать вчерашнюю одежду. Для него это было неприемлемым, но пришлось, - куртку он лишь накинул на обнажённые плечи.
         Хельга ещё спала. Пельер довольно бесцеремонно растолкал её и заметил, как только девушка разлепила глаза:
- По-моему, тебе пора.
        Девчонка разозлилась, вспыхнула мгновенно, как маленький красный фонарик, но Сержу не было ни до этого, ни до неё вообще никакого дела. Они ведь получили друг от друга всё, что хотели, разве не так?
        Она оделась молча, бросая на мужчину испепеляющие взгляды. Только у двери она на секунду задержалась и обернулась. Сверкнувшая в глазах дикая надежда разбилась о скучающий вид сидящего на краю кровати капитана, но Хельга всё же спросила:
- Мы ведь встретимся сегодня вечером?
        Серж подошёл для того, чтобы прикоснуться к её волосам, окончательно убив любые планы на совместное будущее. Холодный, как лёд, жест настолько отличался от того, что было ночью, как отличается жизнь от смерти.
-    Ты ведь хотела этого? – спросил он.
        Капитан ждал пощёчины, но последний взгляд девушки хлестнул не слабее.
        Автоматическая дверь с тихим шелестом закрылась. Серж вернулся в комнату, содрал с кровати постельное бельё, тоже последовавшее в утилизатор, и аккуратно застелил постель свежим. Быстро пробежав глазами по комнате, он не обнаружил никакого беспорядка и, удовлетворённо кивнув сам себе, вышел в коридор.
         В свою комнату было не попасть. Наверное, недоразумение-Дик заблокировал её изнутри. Набравшись терпения, Серж позвонил в дверь, но недоразумение, видимо, не собиралось пускать его никогда. Друг собирался сгноить Сержа здесь, под дверью собственного дома и не принимал возражений. Минут через десять терпение начало иссякать, но тут заспанный и бесконечно недовольный голос произнёс:
- Какого чёрта!
- Это я, - негромко буркнул Пельер, - Ты совсем совесть потерял.
- Серж! – с отчаяньем отозвался Дик, - Да твою ж мать!..
         Дверь, однако, открылась. Надувшись, Серж вошёл внутрь. Сейчас завёрнутый в простыню, как в римскую тогу, Дик был для него врагом  номер 1.
         Да ты слова от меня больше не услышишь!
         Взгляд, способный спалить дотла, полоснул по Стайллзу, затем по прячущейся под одеялом девушке, и, получив в автомате новый комплект формы, - от носков до куртки, - Пельер заперся в душе. Они могут заниматься, чем хотят, но он должен был заскочить в СБ и высказать всё, что думал о них и несчастном Снус… о Рауле.
         Когда Серж вышел, сверкающий и благоухающий одеколоном, парочка целовалась, прощаясь у двери. Они находились где-то в соседней вселенной, где третьему лишнему места не находилось. Пельер фыркнул, сбросил вчерашние шмотки в мусорник и взял себе на завтрак омлет. Яичница оказалась резиновой. Как всегда.
      -    Стайллз, ты нахал в квадрате, - заметил он, когда друг, наконец, расстался со своей пассией.
      -    Абсолютно, - согласился Дик, закидывая на плечо упавший конец «тоги», - А где Хельга?
          Жующий Серж неопределённо махнул рукой. Издавая мычание, весьма напоминающее стоны страдающего привидения, Дикки двинулся к приятелю и едва не упал, запутавшись в болтающихся концах простыни. Чертыхнувшись, он сбросил с себя полотно. С тихим шуршанием ткань сложилась у его ног, оставив худенькую фигурку полностью обнажённой.
-   Почему ты так ненавидишь женщин!? – взвыл Стайллз с укоризной, - Они ведь такие красивые! Они – как цветы. Я люблю собирать их в букет, - слова сопровождались соответствующими жестами, - соберу несколько цветков и любуюсь ими. Потом они начинают для меня вять. Тогда я меняю их на свежие. У меня всегда свежий букет.
          Залепить ему рот остатками несъедобного омлета?
-    Когда-нибудь этот… твой букет, - отозвался Пельер, вытирая губы салфеткой, - поймает тебя и…
          Дик, как заинтересованный щенок, склонил набок голову.
-    Да прекрати ты злиться уже, - сказал он, - выбрось эту подмётку, давай спустимся в бар и поедим нормально.
-       Мне надо в СБ, - отрезал Пельер, всё же выкидывая остатки еды.
          Как будто внизу кормили лучше!
-   Хорошо, - уступил Дик, - Мы идём в СБ. Потом ты выбрасываешь всё это из головы. Скоро ты улетишь, а пока ты там болтаешься, они наверняка найдут эту сволочь. И тогда всё снова станет ясно и просто. Конечно, погибли ребята, но ведь каждый из нас сейчас может… а мы пока живы. Поэтому, после СБ, мы всё-таки пойдём в бар и найдём девчонок получше, если уж ты такой привередливый!
       -      Дик, ты плохо кончишь, - заметил Серж, исподлобья глядя на друга.
          Голая фигурка посреди комнаты воздела руки вверх и продекламировала на манер трагических актёров:
       -     Ужасное пророчество сбылось, и Дик погиб в объятиях красотки!
         После произнесения сей тирады, Стайллз закатил глаза, скорчив дикую гримасу, и раскланялся. Серж рассмеялся, - на Дика невозможно было долго сердиться. Просто он никак не мог повзрослеть.
         Ты уникален, Дик! Я буду беречь тебя. 
                VI.
                Неизвестная зона.
20 мая
2324 г.

         Дом, - уродливое строение, вроде бы ветхое, но производящее впечатление монолита, стоящего на тысячи лет в оба конца времени, пялящееся в пустоту заколоченными пустыми окнами, - стоял среди весёлых зелёных пальм, зловеще нависая над мягкой бархатной травой острова Счастья выступающим вторым этажом. Его здесь не было ни вчера, ни когда-либо раньше. Такого здесь вообще не должно было быть. И, однако, вот он тут стоял, никуда не исчезая, глумливо приглашая войти приоткрытой дверью.
         Две гуляющие парочки удивлённо остановились перед выпадающим из виртуальной картины домом, заметив его боковым зрением. Парни были ничем не примечательны, а девушки, - тёмно русая и блондинка, - обладали яркой внешностью фотомоделей. Да разве на Джаманго можно было увидеть другую?
-     Вот чёрт! – громко произнёс один из мужчин.
         Он выпустил из своих объятий светленькую девушку и, осторожно приблизившись, прикоснулся к двери. Дверь была осязаема, она заскрипела, качнувшись,  и изнутри повеяло холодом.
-     Что это? – робко спросила оставленная девица, - Клэр? Что это?
-     Не знаю, - деланно равнодушно отозвалась вторая, - Из другой программы что-то.
-     Дом с привидениями! -  восторженно завопил парень Клэр и полез целоваться.
-     Войдём? – предложил стоящий у входа.
-     Я не пойду! – вскрикнула блондинка, закрывая руками лицо.
          Убрав ладони, она увидела всеобщий восторг от предстоящего приключения. На её восклицание внимания обратили не больше, чем на стрёкот цикад. Что ж, она не хотела, чтоб её посчитали трусихой. Глупость какая, бояться старых домов, тем более в виртуале, где ничего случиться и не могло!
- Луиза! – позвала её подруга, - Ну что ты встала, как столб? Это должно быть весело!
          Сердце сжалось от накатившей вдруг дикой тоски и предчувствия, что должно произойти нечто ужасное и невообразимое. Вот сейчас (в недалёком будущем). Она посмотрела, как спутники один за другим исчезли в чёрном проёме и, сжав себя в кулак, вошла следом.
          Она оказалась в сером полутемном холле с болтающимися на стенах ободранными грязными обоями неопределённого цвета. С потолка пыльными клочьями свисала паутина. Дальняя стена (если предположить её существование) терялась впереди, в сумраке. Справа и слева, уходящие во тьму, на равном расстоянии друг от друга, располагались совершенно одинаковые белые двери.
         Вокруг никого не было.
-     Эй! – крикнула девушка в пустоту.
-     Эй!.. Эй… эй… - отразилось от стен.
-     Клэр! – позвала она, едва справляясь с подступающей паникой.
         На этот раз не ответило даже эхо.
         Ужас толкнул Луизу назад, прочь из этого ненормального места. Она пихнула захлопнувшуюся входную дверь, но та словно приросла к стене и на глазах у девушки начала быстро трансформироваться в ровную кладку красного кирпича. Ловушка захлопнулась.
         Раз… два… три… вспомни, чему тебя учили. Четыре… пять… шесть… Ты – врач. Ты – не просто врач, а врач звёздного флота. Семь… восемь… девять… пусть ты пока привязана к Земле, но твоё имя в списках на полёты уже первое. Десять… одиннадцать… двенадцать… кому нужны паникёры в дальнем космосе? Здесь всего лишь виртуальная реальность. Здесь с тобой ничего не случится!
        Довольно легко Луиза избавилась от состояния, близкого к безумию и, - конечно же, - сразу вспомнила о выходном чипе. Она нашла глазами белое пятнышко на внешней стороне указательного пальца левой руки и надавила. С миром ничего не произошло, зато начала изменяться она сама. Внешность фотомодели помутнела, пошла рябью, и, через мгновение девушка стала совершенно другой, - бледное испуганное лицо со светлыми бровями и ресницами, совершенно лишённое всякой косметики, короткие тусклые белёсо рыжеватые кудряшки, мешковатый джемпер и широкие спортивные брюки, великолепно скрывающие любое напоминание о фигуре.
         Милая моя, ты попала в реальность! Зайдя в эту чёртову богу-душу-мать дверь, ты покинула Джаманго и оказалась…
         Глупости! Просто какой-то вонючий шутник заблокировал выход. Кто-то хочет, чтобы она поиграла в их дурацкую игру! Ну, хорошо!!
        Луиза решительно подошла к первой двери слева и открыла её.
        Изнутри дохнуло могилой. Сама комната была похожа на склеп, или средневековый каменный мешок из четырёх мрачных стен. Маленькое густо зарешёченное окошко под самым потолком пропускало слабый свет пасмурного дня, освещающий лениво покачивающегося висельника.
        Скр-р-рип… скр-р-рип…
        Ноги мертвеца, выглядевшего так, будто перед смертью его долго пытали, описывали круги над одним словом, написанным, наверняка, кровью. Слово «правда». Лицо повешенного, посиневшее, распухшее и ободранное, с прикушенным в агонии языком, казалось смутно знакомым и было от этого ещё более кошмарным.
    -    Что я должна делать, ты, хренов урод? – пробормотала Луиза, обращаясь то ли к покойнику, то ли к шутнику, придумавшему эту забаву.
        Ответил мертвец. Упавшая на грудь голова поднялась, открытые глаза сверкнули выкаченными белками. Губы задвигались с шуршанием, неестественно, как пергаментные, и замерли, обнажив в трупной улыбке выбитые кровавые зубы.
    -      С-станцуй танго с-с с-сатаной, - вылетели сквозь них слова.
        Луиза резко захлопнула дверь.
    -      Неостроумно, - прокомментировала она, направляясь ко второй двери.
        Она была уже готова, хотя страх полностью и не оставил её.
        Там оказалась ванная. Вполне обычная ванная комната, лишь не в меру грязная и обшарпанная. Ржавые потёки струились по пластиковым плиткам и поверхностям, и болталась с висельным скрипом наверху доисторическая  лампочка с сетчатым абажуром. Не увидев никаких страшилок, девушка вошла и осмотрелась. Она заглянула даже в унитаз, когда внезапные утробно булькающие звуки заставили её подскочить на месте. Медленно-медленно Луиза обернулась через плечо. Мгновение назад пустовавшая ванна была заполнена густой  омерзительной массой, состоящей из наполовину свернувшейся крови, вишнёвых сгустков, ошмётков мяса и ещё чего-то серо розового и тошнотворного. Хлюпнув, масса перетекла на пол.
         В тот же момент в глазах девушки потемнело, и она провалилась во мрак.    




VII.
Париж. Общежитие звёздного флота.
20 мая 2324 г.

         Осознание мира вернулось вместе с ощущением, что она пытается выбраться из «ящика», не подняв лицевой щиток, шкрябая скрюченными пальцами по гладкой обшивке. Эти «ящики» для путешествия по Джаманго они с Клэр заказали недавно. Для более полной остроты ощущений. М-да… полная острота.
         Щиток откинулся без её участия, и Луиза обнаружила склонившееся лицо подруги. Везучая! Клэр-то никак не надо было изменять свою внешность! Это тебе не какая-то моль бледная, на которую никто и смотреть не хочет. Фу, пакость…
- Что там было? – спросила Клэр, помогая Луизе выбраться.
         Казалось, ей это совсем неинтересно. Было видно, как девушку так и распирает изнутри что-то совсем-совсем другое. Более важное. Жутко важное. Вот и замечательно.
- Дом с привидениями, - улыбнувшись, ответила Луиза, - А вы куда пропали?
         Клэр нетерпеливо махнула рукой с длинными ухоженными ногтями.
- Вынесло сразу же. Неизвестная зона. Блокировано, - отрывисто сообщила она и замолчала многозначительно, явно ожидая вопроса.
- Что-то случилось? – не томя подругу, поинтересовалась Луиза.
         Пальчик, длинный и дрожащий, - ей-богу, дрожащий, - протянулся в сторону сетевого компьютера, и Клэр поджала губы, как старинная святоша.
- Лу… там тебе сообщение из командования…
         Вот теперь Луизе стало по-настоящему страшно. Что там всякие висельники и полные внутренностей ванны! Сообщение из командования означало, что она, наконец, назначена на полёт. Получалось, что ей придётся бросить свою размеренную дурацкую жизнь, сесть на звездолёт и отправиться куда-то неизвестно с кем.
- Я его не читала, - поспешила заверить Клэр, неправильно истолковав молчание подруги.
         Лу покачала головой и осторожно подошла к сетевику, как будто он мог взорваться.
- Онейра… Пельер… Регул-19, - не двигающимися посиневшими губами произнесла она самое главное, - послезавтра. Господи, да я собраться-то не успею!
         Да что тебе собирать, дура!!
         Клэр всплеснула руками. Глаза её округлились, как чайные блюдца.
- Как же тебе не повезло! Ну, почему именно ты! – воскликнула она.
         Лу недоумённо развернулась.
- Что? Пельер лучший капитан в Париже…
- Ну да! – на тех же повышенных тонах продолжала Клэр, - Лучший капитан и самый злобный женоненавистник. Да он нас за вещи считает! Попользовался и выкинул! Одна ночь и топай подальше!
- Я не собираюсь с ним спать! – пожав плечами, отпарировала Луиза.
- Да при чём тут это! Человек-то, человек-то какой! Спроси у девчонок, которые с ним летали. Никто не хочет лететь с ним во второй раз.
- Пусть будет, как будет, - отозвалась Лу.
         Губы из синих превратились в белые.
- Может, откажешься? – умоляюще произнесла Клэр, в душе понимая, что упрямица всё для себя давно решила.
- Нет, - прошептала девушка, сдерживая готовые брызнуть из глаз слёзы.

   




VIII.
Париж. Президентский дворец.
21 мая 2324 г.

         Тяжёлая мужская рука легла на маленький детский лобик.
- Обязательно покатаю. Возьму тебя на космодром, когда прилечу, и покатаю на катере.
- На настоящем? – сонно уточнил четырёхлетний малыш.
- Конечно, - подтвердил Пельер, убирая ладонь.
        Мальчик улыбнулся в полусне и повернулся на бочок.
        Капитан звёздного флота поднялся с колен у детской кроватки. Малыш, что лежал внутри, вполне годился ему в сыновья, и иногда Серж до боли жалел, что это было не так. Но – не судьба.
        Отец ребёнка, - президент Свободной Республики Александр Бенлоу, - ждал его в кабинете, отвернувшись к окну. Фигура со спины выглядела усталой и обречённой. Он обернулся на звук шагов, выдавив на лице вечную муку.
- Нам будет тебя не хватать, - сдавленно произнёс он, - особенно Серёжке. Ты никогда не улетал так надолго. Последний раз тебя не было всего два месяца. Мальчик всё больше привязывается к тебе. Вчера ждал допоздна, а перед сном потребовал огромный стакан коки и сказал, что ничего больше пить не будет. Хочет стать звёздным капитаном.
        Пельер пожал плечами.
- Разве это плохо? – спросил он с виноватыми интонациями.
- Я уже не знаю, кого он больше любит. С тех пор, как Джина ушла от нас, ты ему вместо матери.
- Ну, это уж слишком!
- Он тобой гордится, - президент взглянул на Сержа глазами, полными тоски, - И то правда! С чего ему восхищаться мной? Кто я? Республикой управляет Хэндвилл, а я – так, кукла на верёвочке.
- У тебя плохое настроение, Саша?
         Бенлоу не ответил, сходил к автомату, взял стакан лимонаду и принёс его капитану.
- Всё здорово! – заявил он, взмахнув руками, когда стакан оказался у Сержа, - Сухой закон, запрет на сигареты, отмена денежных знаков! Все довольны, все счастливы! Я слушаю эту чепуху каждый день, и у меня всегда должно быть отличное настроение! Я слушаю, а он – решает. Вот только вопрос – что он там нарешает?
         Серж молчал и пил свою кока-колу.
- Я – не президент, - уже тихо добавил Бенлоу, - Я хочу, чтоб ты меня понял. Хотя, если весь мир разговаривает на одном языке, это не значит, что кто-то поймёт тебя.
         Капитан вздрогнул, как от удара.
- Я был в СБ, - заметил он, - Они повязали Рауля, держали почти сутки, угрожая и запугивая. Когда я возмутился, меня обозвали сопляком. Меня вчера дважды обзывали сопляком. Может быть, так оно и есть.
- Я не это имел в виду, - сокрушённо пробормотал президент.
         Пельер отвернулся на мгновение, затем вернулся в прежнее положение так резко, что лимонад из стаканчика плеснул на пол, и Бенлоу сжался от его горящих глаз.
- Мы поговорим об этом, когда я прилечу, - сказал Серж на удивление мягко, - Я тебе обещаю. Последнее время многое кажется странным. Мне надо немного это переварить. Я подумаю над твоими словами.
        Бенлоу открыл рот, чтобы ответить, но дверь кабинета бесшумно ушла в сторону, и на пороге возник Хэндвилл.
        Коренастый седеющий мужчина в безупречном костюме тройке вошёл в кабинет и с лёгкой полуулыбкой уставился на собеседников внимательными серыми глазами.
- Добрый вечер, - приветливо поздоровался он.
        Ничего нельзя было прочитать по его лицу.
- Ваш экипаж готов, капитан, - продолжал начальник СБ, повернувшись к капитану, - Луи постарался набрать его подальше от Парижа. Мы всё ещё ломаем голову над тем, кто мог вставить тот диск в ваш компьютер.
- Только не Рауль, - проворчал Серж, допивая колу.
- Конечно, нет! – отрезал Хэндвилл, - Этот вопрос снят.
        Ну, вот, не прошло и года!
- Есть какие-нибудь соображения? – поинтересовался Бенлоу.
        Хэндвилл бросил на президента мимолётный взгляд, каким оглядывают нечто несущественное.
- Соображений пока нет, - всё же ответил он, - На всякий случай, Серж, будьте осторожны. Чтобы запихнуть такой диск в компьютер, не надо даже никаких знаний. Щёлк, и всё. Кстати, диск изготовлен в Америке. Высший класс.
        Пельер снял с шеи цепочку, на которой, на счастье, висела маленькая звёздочка, и вновь залюбовался на завораживающий блеск.
- Вы слышали когда-нибудь о Льюисе Кэссиди? – задумчиво спросил Хэндвилл, тоже рассматривая смертельную блёстку, унёсшую жизни двоих людей и едва не отправившую на тот свет ещё парочку.
- О компьютерном императоре? – удивлённо уточнил Серж, - Кто ж не слышал о богатейшем мировом магнате? Он ведь слопал все американские компании?
- Доедает, - отозвался Хэндвилл, устремляя взгляд в правый верхний угол президентского монитора, где красовался маленький золотой логотип из двух переплетённых инициалов, - Мы тоже покупаем у него компьютеры. Они лучшие.
- Неужели такому человеку может быть до меня дело?
         Рука Сержа сжалась в кулак, и лучики микродиска больно впились в ладонь.
- Нет! – начальник СБ рассмеялся приятным бархатным смехом, - О, нет. Дело до вас есть у командора рейтаров. Именно он бросил на ваш счёт 50 000 долларов. Причина, - лицо Хэндвилла вновь стало непроницаемым, - мне пока неизвестна. Возможно, он курирует пиратов.
- Рейтарский командор? – ошарашенно переспросил Бенлоу.
          Несколько несвязных мыслей… Украденный пончик, разбитый утилизатор, неосторожное слово…
         У меня чистая совесть.
- Это неважно, - сбив с размышления, отмахнулся Хэндвилл, - Просто я хотел показать, что за вас серьёзно взялись страшные люди. Ещё раз напоминаю об осторожности. Я доверяю Луи, и документы на ваших новых спутников читал. Но мало ли…
- Если они не парижане… - задумчиво начал президент, но начальник СБ перебил его.
- Врач с нашего космодрома. Но… не думаю, что это могла быть она.
         Джон искривил губы, обозначая улыбку, выглядевшую странно на его лице, и внезапно откланялся, сославшись на изобилие дел.
         Серж разжал кулак. В местах, где в кожу впились лучи микродиска, блестели мелкие капельки крови. Связи между старым компьютерным императором, рейтарским командором  и звёздочкой он так и не уловил.
   
         Мягкое кресло без скрипа приняло в себя привычное тело, обволакивая комфортом в тишине и полутьме кабинета. Хэндвилл расслабился и подпёр голову ладонью. Некоторое время он сидел так, крепко думая, или попросту, отдыхая. Потом вздохнул и тихо произнёс:
- Что у нас по Пельеру?
         Тень, едва различимая в темноте в своей чёрной форме с серебряными, похожими на лунный блеск нашивками, возникла за креслом.
- Ничего, - глухо ответил адъютант Макс Гэллоуэй.
- Я не хотел бы его потерять, - заметил начальник.
         Макс невидимо пожал плечами.
- Он бы пригодился мне, - продолжал Хэндвилл, - Удачливый красавчик, совершенно не задумывающийся о приказах – это клад, Макс.
         Адъютант продолжал молчать, чувствуя, что слов не требуется.
- Я сделаю его адмиралом, - хихикнул Хэндвилл, - Нынешний что-то много начал думать. Мешает.
- А если он узнает? – засомневался Гэллоуэй.
- О, нет! Только не он. Он живёт на Джаманго. Там, где всё прекрасно.
- Да здравствует адмирал Красавчик! – восторженно воскликнул Макс, и они оба рассмеялись над только им понятной шуткой.
IX.
Парижский военный космодром.
22 мая 2324 г. 

         Жук, огромный, как американская монета в четверть доллара, отливающий перламутром, как невиданная зелёная жемчужина, басовито прожужжал и с громким стуком шлёпнулся на пластиковый ящик. Пошевелив усиками, он деловито пополз вдоль линии, разделяющей солнечную и теневую стороны. Было совершенно непонятно, откуда он мог взяться ровно в центре военного космодрома, у диспетчерской дальних полётов, на ящиках, лежащих у стены, похоже, всегда. Сидящий в тенёчке мужчина слегка повернул голову на шум насекомого и, протянув руку, слегка щёлкнул ногтем по панцирю. Жук немедленно поджал лапки и замер. Дохлая зелёная блестяшка. Мужчина криво усмехнулся и продолжил наблюдение за посадкой десанта на Онейру. Он устроился здесь давно, когда солнце ещё было с другой стороны, а теперь оно подобралось, норовя лизнуть лежащие на коробке пальцы. День клонился к вечеру.
         Выскочив из машины у двери диспетчерской, капитан Пельер сразу заметил незнакомого парня. Новый член экипажа?
        Новый игрок. Ставка – капитанская шкура.
        Сверху, из окна свистнули. Серж помахал и направился к пришельцу из мира неизвестных людей.
        Глаза. Глаза незнакомца были огромны и смущали, сверкая бархатной чернотой из-под полу опущенных век. Перед ними меркли остальные, обычные, черты лица. Длинные русые волосы, кроме пушистой чёлки, были собраны в хвост. И одет он был не в форму, а так, - чёрные джинсы, белая рубашка и мягкие спортивные туфли.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровался капитан, - Вы – новый член экипажа Онейры?
- Добрый вечер, - отозвался парень насмешливым голосом и протянул руку, - Эйбл. Эйбл Гассон. Теперь я – ваш помощник.
         Серж принял протянутую ладонь. Она оказалась сухой и крепкой, как сталь.
- Откуда вы?
- Много где побывал, - пожал плечами Гассон и вновь уставился на президентского секретаря, без устали снующего туда сюда и отдающего последние распоряжения.
         Посадка заканчивалась.
- Хороший корабль, - произнёс Эйбл после небольшой паузы, - Даже отдельный блок для десанта.
- Вы уже были внутри? – спросил Серж с проскользнувшей гордостью.
         Новый помощник кивнул, всё ещё следя глазами за секретарём.
- Вы когда-нибудь обращали внимание на Луи? – вдруг спросил он, - Преданность и исполнительность в одном лице. Луи – там. Луи – тут…
- Разве это плохо? – вопросом ответил Серж.
        Секретарь продолжал суетиться вокруг Онейры.
        При чём здесь, собственно, Луи? Луи, который мог везде стать незаменимым, оставаясь практически незаметным. Эй, здесь Луи не пробегал? Кто? Луи? Может быть, пробегал. Может – нет. Мог ли он вложить микродиск в бортовой компьютер?
        Что за ерунда!
- А президент остался без секретаря, - ехидно вывел новый помощник.
        Увидев, что за ним наблюдают, Луи помахал Пельеру. Капитан ответил, затем непроизвольно положил ладонь на то место, где под формой болталась на цепочке маленькая звёздочка.
        А ты сам-то кто, Эйбл? Ты что-то знаешь?
        Кажется, это начиналась паранойя.          
        Наконец, секретарь забрался в машину, украшенную знаками СБ, и уехал. Задумавшись, Пельер не сразу сообразил, что Эйбл опять что-то говорит. Ах, да! Все уже собрались. Ну, что же, пора.
- Пора, - произнёс он вслух и не двинулся с места.
        Пять минут назад закончилось дежурство Дика.
        Эйрмобиль показалась через считанные секунды. Несясь с недопустимой скоростью, он летел прямо на людей и, казалось, не собирался сворачивать.
- Упс, - сказал Гассон, не теряя насмешливости, - Сейчас он нас снесёт и врежется в стену!
- Не снесёт, - отозвался Серж, - Это Дик.
        Машина резко сбавила ход, шлёпнулась на землю, развернулась и, протащившись юзом, остановилась ровно в двух шагах от Пельера.
- Я так и знал, что успею! – завопил Стайллз, выскакивая и бросаясь другу на шею, - Я не мог не попрощаться!
- Гонщик, - констатировал Эйбл.
        Дикки отвязался от капитана и обратил своё внимание на его спутника.
- Гонщик, - подтвердил он, энергично тряся руку Гассона, - Дик. Вы увлекаетесь гонками? Я вас не знаю.
- Не то, чтобы очень, - отговорился Эйбл, - Иногда смотрю по сетевику.
- Я всегда смотрю, если не участвую, - продолжал тараторить Стайллз, - Особенно -  американские. Какие у них трассы! Невадская гоночная! Дорога смерти для свупов! У нас таких нет. Всю жизнь мечтаю покататься. Конечно, мне не потягаться с их чемпионом… но попробовать!
- Не думаю, что вам понравятся американские трассы, - ответил Гассон, - Это трассы смертников. По сетевику показывают далеко не всё. Кровь, кишки и тому подобное, обычно, вырезают. Боюсь, у мистера Кассиуса Макнахары, который успевает побеждать и там и там, не одна зарубка на шипованных наколенниках. Вы смогли бы убить ради победы?
- Да ну, не может такой хороший гонщик быть убийцей, - засомневался Дик.
        Эйбл только пожал плечами, нисколько не возражая, затем произнёс:
- Нам, действительно, пора.

        Что может быть интересного в закрытой двери, которая не пропускает никаких звуков? Самая обычная дверь в рубку управления звездолётом, к которой и подойти-то толком нельзя. Вдруг откроется, кто-нибудь выйдет и надаёт по мозгам тому, кому делать в ней совершенно нечего. Однако, две напряжённые от любопытства фигуры маячили невдалеке, устремив взгляды на вход в рубку и безрезультатно вытягивая уши. Они даже не заметили приближения капитана и его помощника. Пельер деликатно кашлянул, что произвело эффект взрыва. Парень и девушка задрожали, как зайчата и со скоростью метеоров ретировались.
- Что это? – удивился Серж.
- Научный состав, - ехидно объяснил Эйбл.
- Только детского сада мне не хватало, - досадливо поморщился капитан.
        Детский сад был моложе самого Пельера едва года на три.
- Я попрошу Вьет присмотреть за ними, - серьёзно сказал Гассон и пояснил, доставая комс, - Моя жена, капитан. Луи взял её начальницей над ботаниками.
- У тебя народ разбежался, - укоризненно произнёс он в приборчик, - Сейчас будем взлетать.
        Серж одобрительно кивнул и, наконец, вошёл в рубку, окидывая её быстрым взглядом. Новые люди – новые игроки.
        Один из них о чём-то оживлённо спорил с Раулем, нависая над сидящим штурманом всем своим крупным телом. На звук он обернулся, взволновав видимые под рубашкой горообразные мускулы. Лицо парня было немного детским и имело одновременно виноватое и хитрое выражение, - за счёт лисьих ярко-зелёных глаз. Он встрепенулся, подскочил к Сержу и принялся трясти руку капитана, зажав её в своих ладонях-лопатах.
- Франсуа Кродэн, - представился парень и тут же вернулся к разговору с Грэном.
       По-видимому, это был очень важный разговор.
       Капитан повернулся к другому, пристально смотрящему на него из кресла компьютерного инженера. Серж никогда не был трусом, но на мгновение сердце подскочило и ухнуло вниз. На него смотрели глаза анаконды, выбравшей жертву.
       Глаза леопарда, разглядывающего добычу.
       Чёрная бездонная яма.
       Глаза убийцы.
       Снова Пельер непроизвольно коснулся звёздочки микродиска на своей шее и судорожно сглотнул. Словно нехотя, движением дикой кошки, - большой, хищной, очень опасной кошки, - компьютерщик поднялся с места и приблизился.
       Странный парень со светлыми, практически белыми, платинового оттенка волосами в контраст к чёрным ресницам и бровям, тёмным тонким усикам и, конечно, карим, прищуренным глазам безжалостного хищника. Худой и высокий, - чуть меньше двух метров, - гибкий и длинноногий. Мочку его левого уха охватывало золотое колечко, массивный, так же золотой браслет  с часами свободно болтался на левом запястье, и безымянный палец правой руки украшал перстень с компьютерной императорской монограммой.
- Люк Кэсс, капитан, - произнёс он, не протягивая ладони, и усмехнулся.
       Голос его был низким и хриплым, усмешка – жестокой, как взгляд.
       Кажется, эту игру он собирался выиграть любой ценой.
       Серж оторопело оглянулся и, увидев, что Эйбл подмигивает ему, немного успокоился. Компьютерщик сел на своё место и отвернул кресло.
       Онейра была готова к долгому путешествию.
X.
Онейра.
23 мая 2324 г.

        Руки от локтей до запястий были сдавлены тяжеленными стальными цепями, прочно притягивающими их к локотникам командирского кресла. Кресло? – На катере, а не на Онейре. Катерок был цел, но снова с неотвратимой целеустремлённостью падал (вниз, вбок, чёрт!) в неизвестность. Капитан попробовал освободиться, но куда там! Металл впился в тело, причиняя боль, и не поддался ни на миллиметр. Ноги тоже не двигались. Сознание полной обречённости вязкими щупальцами пробралось в мозг и зашевелилось внутри подобно пауку.
        Они забрали твою душу!
        Отгоняя  гнусное чувство, Серж встряхнул головой и заметил туманную фигуру в углу. От резкого движения кресло повернулось, и капитан оказался лицом к лицу с Кэссом. Компьютерщик сделал шаг вперёд, быстро теряя призрачные черты и обретая плоть.
        Что ты творишь! Мы все здесь погибнем!
        Компьютерщик только ухмыльнулся, сверкнув зубами и золотой серёжкой. Он не боялся ни смерти, ни чёрта – он сам был сатаной.
- Я пришёл за твоей жизнью, - прохрипел Люк, приближаясь к скованному Пельеру.
        Его взгляд иссушал самый корень надежды на спасение. Цепи скрутились, пытаясь размазать беспомощного капитана по жёсткому сидению. Он начал задыхаться, но по-прежнему не мог пошевелиться.
- Дик! – крикнул он из последних сил, - Рауль! Эйбл! Кто-нибудь!
        Черты Кэсса размазались, потекли, трансформируясь в лицо Гассона. Лицо склонилось, смеясь, глаза широко распахнулись, и зрачки запульсировали в такт сердцу, сжимаясь и расширяясь… сжимаясь и расширяясь…

        Серж проснулся в своей каюте, мокрый от холодного пота. Руки, поджатые под тело, затекли и болели. Кошмар оставил тягостное впечатление, вместе с ощущением, что он вчера действительно видел мельком, как пульсируют зрачки Гассона. Было рано. Встряхнувшись, Серж сходил в туалет и залез в душ. Холодная вода не помогла, - тяжесть на душе не исчезла. Натянув на себя синий, под цвет глаз, спортивный костюм, капитан отправился в спортзал.
        Несмотря на раннее время, в общей комнате обреталась вчерашняя любопытная парочка (кажется, Кэт и Аллан, да?). Молодые люди целовались, и Серж деликатно отвернулся, проходя мимо. Хотя, кто обратил на него внимание? Спортзал тоже не был пуст. Второй штурман Франсуа, оседлав один из самых тяжёлых тренажёров, накачивал свои действительно устрашающие мускулы. Он был обнажён по пояс,  крупное тело блестело от пота, и капитана он тоже не заметил.
        Серж подошёл к бассейну и, раздевшись, ласточкой нырнул в воду. Вода была совсем тёплой и солёной, как в море. Она приятно обволокла тело, унося все тревоги, и, на секунду приняв в себя ныряльщика, вытолкнула на поверхность. С огромным удовольствием Серж вытянулся на спине, закинув руки за голову, и уставился в потолок, искусно имитирующий небо с плывущими облаками. Лениво пошевеливая пальцами на ногах, он отрешился от всего окружающего.
        Из состояния блаженства его вывел тихий свист, - свистел Франсуа, стоя на корточках на краю бассейна.
- Не хотел тебя пугать, - озорным голосом заявил штурман, - а то утонешь ещё.
        Он встал во весь рост, скинул с плеч наброшенное полотенце и, разбежавшись, прыгнул. Всплеск был таким же большим, как и он сам. Вынырнув, Франсуа громко отфыркался, подплыл к Сержу и предложил:
- Сплаваем? Туда и обратно.
        Пельер легко обогнал гиганта ещё на первой половине пути.
- Я требую реванша, - не согласился штурман.
        Реванша не получилось.
- А ты прилично плаваешь, - заметил Кродэн, отдыхая у кромки.
- Умею немного, - скромно ответил Серж, вызвав у штурмана приступ здорового смеха.
- Ты уже видел нашего доктора? – спросил Франсуа, прекратив смеяться.
        Капитан издал звук, похожий на шипение продырявленного шарика. Конечно, он видел её.
- Спорим, я быстро приручу эту девочку? – не унимался великан.
- Приручай, - булькнув, отозвался капитан.
        Это смешно!
        Франсуа серьёзно кивнул и шумно выбрался наружу.
- Перекусим? – вновь предложил штурман, вытягивая Сержа.
- Годится, - лаконично отозвался Пельер.
- Знаю я одного такого разговорчивого, - укоризненно проговорил Кродэн, вскидывая глаза к «небу», и без перехода мечтательно добавил, - Интересно, что у неё под формой?
         Серж по привычке пожал плечами. Совсем неинтересно. Ему вполне хватало и тех, кто ничего не прятал под мешковатыми тряпками.
         Пресловутая Луиза сидела в общей комнате за столиком и, вытянувшись в струнку, скованная страхом чужих взглядов, употребляла омлет. Она не повернулась на звук шагов, лишь сжалась и вытянулась ещё больше. Франсуа тихонько хмыкнул и нахально уставился в спину девушки.
- Кажется, конкурентов не будет, - пробормотал он себе под нос.
         Вероятнее всего, он был прав.
         Луиза убрала посуду и быстро прошелестела мимо мужчин, густо покраснев, но, тем не менее, бросив испепеляющий взгляд на капитана.
- Она тебя ненавидит, - констатировал Кродэн.
         Было похоже на то, хотя Серж искренне не понимал, в чём, собственно дело. Но это его не особенно и волновало.
        С невероятной скоростью, слопав огромную тарелку манной каши, Франсуа закусил гамбургером и, изобразив на лице чувство глобального удовлетворения, откланялся. Капитан остался дожёвывать свою парочку намазанных джемом тостов. Однако доесть их в одиночестве Сержу не удалось. Напоминание о едва забытом ночном кошмаре, - Гассон тут же занял освободившееся место.
        Правда ли я видел это в твоих глазах? Какая ерунда!
- Я проверил все системы Онейры, - сообщил Эйбл всё так же насмешливо, - беспокоиться не о чем.
- Ну, ещё бы, - отозвался Пельер, внимательно разглядывая  нового помощника.
        В ответ на пристальный взгляд глаза Гассона широко открылись и, - конечно! – зрачки взволновались, вызывая лёгкое головокружение. Это длилось какую-то долю секунды, затем веки опустились, и наваждение ушло.
- Спасибо за выполнение моей работы, - абсолютно спокойно сказал капитан.
- Не за что, - ответил Эйбл, - настоящее удовольствие.
- Вы смеётесь? – реагируя на насмешку в голосе, спросил Серж.
        Гассон положил ладони на стол и после паузы заговорил без следа иронии:
- Нет. Я, вообще-то очень серьёзный человек. Когда я сдохну, мои друзья напишут на могиле: «Эбби. Серьёзный чувак».
        Поверилось сразу и безоговорочно. Было в нём что-то такое, что позволяло не усомниться ни в одном слове, такое, отчего хотелось оказаться среди тех самых друзей. И ни в коем случае не на другой стороне.
- Вы не знаете, куда пошёл Франсуа? – закрыл тему Эйбл.
- Кажется, в медицинский отсек.
- Наверное, у него внезапно разболелась голова? – усмехнулся Эбби, - Франсуа не слишком разборчив в девушках. Я дружу с ним девять лет, и имел возможность убедиться в этом не раз. Клянусь, я бы бросился её спасать, но, кажется, мужчина пойдёт ей на пользу.
        Возразить было нечего, распрощавшись у столика, мужчины разошлись в разные стороны. Серж отправился к Раулю.
        Грэн валялся на кровати, читая самую обычную, печатного издания, толстую книгу. Откинув ноги к стене, он освободил место для Пельера и уложил том на грудь. Лишних слов и приветствий не требовалось. Они слишком много прошли вместе, с самого начала, как Серж впервые сел на патрульный катерок.
- Ты хочешь узнать, что я думаю о новом экипаже? – спросил Рауль.
       Капитан кивнул.
- Не знаю, что и сказать, - поскрёб голову штурман, - С новыми людьми всегда немного страшно. Но Франсуа мне нравится.
       Серж вновь задумчиво кивнул и произнёс:
- А что ты скажешь о компьютерщике?
- О! - отозвался Грэн, поднимая книгу и опять укладывая  обратно, - О! О! О! Но он похож на предателя так, как я похож на  тарелку супа!
- Он похож на убийцу.
- Если бы мы были в Америке, дорогой мой, - воскликнул штурман, опять подняв том, и смотря поверх него, - я бы сказал, что он – рейтар. Кстати, пока ты мирно спал, мистер Кэсс пол ночи торчал в спортзале. Ты видел его левую руку?
        Капитан покачал головой.
- Когда?
- Ничего, ещё увидишь, - заверил Грэн, - Впечатляет.
- Что у него с рукой?
- Сам посмотришь, - хрюкнув, пообещал Рауль, - Он психопат.
- Ненормальных к звёздам не берут, - не согласился Серж.
        С сознанием полной собственной правоты штурман пожал плечами и уставился в напечатанное. Пельер молчал и ждал, понимая, что друг и не думает читать. Через пару минут Грэн кинул ненужный пока предмет на тумбочку и сел на постели.
- Меня настораживает Гассон, - сообщил он, - Я его боюсь.
- Почему?
- Мне кажется, я где-то видел его.
       Теперь уже Серж дёрнул плечами, - мало ли кто, где и кого видел?
- Он тоже меня узнал, - продолжал Рауль, - я уверен. Он странно смотрит и очень быстро отводит глаза. Мне кажется, очень важно, чтоб я вспомнил. Чёрт, так, будто от этого зависит моя жизнь!
- Спроси у Франсуа, - посоветовал капитан, - они старые друзья.
        Отрицательный жест сопроводился грустной улыбкой.
- Не хочу заставлять его врать, - объяснил Грэн.
- Может быть, Гассон – из СБ? Может, ты видел его там?
- Возможно. Не помню. Не помню, - тоскливо протянул штурман, - Убейте меня!
        Он обхватил голову руками и задумался. Затем вдруг оживился и встрепенулся, как попугай на ветке.
- Луиза! – воскликнул он, - Доктор, вот кто во всём виноват!
- Эта м-м… мышь? – удивился Серж.
- Да! – обрадовался Рауль и пихнул капитана в бок, - Она наверняка решила отомстить всем мужикам за свою злую судьбу. Особенно тебе. Ты не видел, как она смотрит на тебя? Будто гадюку увидела!
- Не очень похоже на правду, - с сомнением отозвался Пельер.
        Но он видел тот взгляд. (Она тебя ненавидит)!
- Ну, хорошо, - согласился Рауль, - Пусть – не Луиза. Значит, точно, Вьет. Роковая красотка. Повезло же этому…
        Радостное настроение тут же испарилось, если вообще не являлось актёрской игрой. Что- то было не так. Что-то было очень не так. И началось оно ещё на Земле.
- Или эта молодая любопытная парочка, - смотря в сторону, вновь заговорил Грэн, - Они везде суют свой нос. Ещё будут проблемы. Что если два террориста замаскировались под детишек и под поцелуйчики творят своё чёрное дело?
- Хорошая идея, - поддержал Серж, - Да только, откуда им взять допуск, чтобы сломать катер?
        Рауль приблизил губы к уху капитана.
- Друг мой, временный допуск мог получить каждый, - заговорщически прошептал он.
- Наверное, Хэндвилл проверил временные в первую очередь, - предположил Пельер.
        Лицо штурмана скептически искривилось.
- А если в первую очередь они прицепились ко мне?

        Дверь в медотсек раскрылась, звякнув. Она всегда так противно звякала, предупреждая о появлении предполагаемого пациента. Луиза боялась, что никогда, никогда к этому не привыкнет. Она вообще уже жалела, что подписалась на полёт. Ничего хорошего из него получиться и не могло. Путешествовать ей по Джаманго, и дальше – ни-ни. Не её это. Однако теперь что-то исправлять было уже поздно. Лу подняла опущенное к столу лицо и встретила взгляд нахальных ярко зелёных глаз. Он стоял прямо в проходе, прислонившись могучим плечом к косяку и начисто заблокировав дверь.
- Что-то у меня голова разболелась, - произнёс Франсуа и поскрёб в затылке.
        Молча, девушка достала из ящика капсулу и подошла к мужчине. Маленький жёлтый шарик задрожал на раскрытой белой ладошке. Громадная рука накрыла его, и, осторожно завернув пальцы, Франсуа мягко сжал женскую кисть в своём кулачище. Почему-то вырываться не захотелось, и Луиза только изумлённо и жалобно пискнула.
- Ты спортом любишь заниматься? – спросил штурман.
        Про головную боль он уже и забыл.
        Не найдя ответа, девушка кивнула и покраснела.
- Приходи сегодня в зал в три часа, вместе позанимаемся, - предложил мужчина.
        Затем он медленно отпустил Луизу и, ни слова более не сказав, ушёл. Дверь, наконец, закрылась, а никому не нужная жёлтая капсула, тихо стукнув, покатилась по полу. Сердце гулко стучало. Это вам не какой-то дурацкий дом с привидениями! Сделав несколько глубоких вдохов, Лу встряхнулась и подплелась к зеркалу. Биение огня в венах не прекращалось.
- Вылитая шимпанзе. Ну, кому я нужна? – пробормотала она и, оттянув нижние веки, высунула язык.
        Она отошла подальше, пальцами зацепила сзади широкие штаны и легонько повела бёдрами.
- А так, вроде, ничего, - с сомнением произнесла Лу и фыркнула, - Да ну, ещё!
       Тяжело вздохнув, девушка отпустила брюки и с досадой пнула зеркало.
       Зря полетела. Зря! Сидела бы сейчас дома и…
       И… что?
       Гадкая дверь вновь звякнула, - Луиза вздрогнула от неожиданности и испуга. Вернулся? Зачем?
- Привет. Это всего лишь я, - раздался приятный женский голос.
       Вьет! Маленькая черноволосая китаянка принесла с собой запах свежей хвои и леса, и её появление вызвало у Лу радостную улыбку. Девушки уже подружились, - день и ночь, солнце и тень.
- Почему ты дрожишь? – поинтересовалась Вьет.
- Да? - удивилась Луиза, уставившись на свои ладони.
       Пальцы, действительно подрагивали, - совсем чуть-чуть. Но, видимо, слишком заметно.
         Вьет подошла к диванчику, взмахнула чёрной расклёшенной юбкой и уселась, поджав под себя ноги.
- Рассказывай, - непререкаемо потребовала она.
         Лу присела рядом на краешек и, осторожно косясь на новую подругу и поминутно вздыхая, поведала о визите большого парня. Вьет задумалась, вскочила и прошлась по отсеку, осторожно притрагиваясь к различному оборудованию.
- У тебя что-нибудь есть? – спросила она, встав напротив Луизы, и обвела в воздухе круг руками.
         Не понятно!
- Ну, что-нибудь, - нетерпеливо повторила Вьет и снова нарисовала несколько различных кругов, - Косметика? Одежда? Духи?
         Зачем?
        Луиза открыла рот и захлопнула обратно, вспомнив, что Клэр сунула ей какой-то пакет, и она, Луиза, этот пакет взяла.
- Кажется, что-то есть, - неуверенно пробормотала она.
- Пошли! – Вьет схватила Лу за руку, но в этот момент опять омерзительно звякнуло.
        Штурман Грэн.
- Нету доктора! – рявкнула китаянка и в мгновение ока вытолкала оторопевшего мужчину в коридор, - Перебьётся, - повернулась она к Луизе, - Потерпит.
        Не дав ни шанса на возражение, Вьет увлекла подругу в её каюту, где Лу вывалила на кровать содержимое таинственного пакета. Небольшой ворох одежды зарябил в глазах различными оттенками зелёного с золотым и чёрным. Сверху упал набор косметики, флакончик духов и «золотой» обруч для волос. Вьет, с деловым видом, закопалась в кучу, перебирая, разглядывая и бормоча под нос:
- Да. То, что нужно. Здорово. Прекрасно.
        Через некоторое время в Луизу полетели узкие спортивные брюки, изумрудные с золотыми полосками по бокам, свободная куртка в комплект и чёрная маечка-топ.
- Одевайся! – приказала Вьет.
- Как же тебе не стыдно! – приговаривала она, пока Лу исполняла распоряжение, - У тебя просто потрясающая фигура. Как же можно такое скрывать?
        Затем Вьет надела на Луизу обруч, и короткие кудряшки короной встали над головой, заискрившись золотом на свету.
        Но это было ещё не всё.
        Усадив Луизу на стул, не менее получаса подруга проколдовала над никогда не знавшим косметики лицом, временами отходя и, как настоящий художник, оценивая свою работу. Оставшись довольной, она побрызгала Лу духами, - в каюте запахло свежими розами, - и, наконец, сунула под нос доктора зеркало.
        Лу не узнала себя. Брови и ресницы, такие всегда блёклые, потемнели, веки стали чуть зеленоватыми, на губах блестела хитрого цвета красно-коричнево-золотая, но совсем не яркая, помада.
- Это я? – спросила она.
- Да, - пожала плечами Вьет, - это просто ты.
- Я не пойду, - сорванным голосом пискнула Луиза и разрыдалась.
XI.
Онейра.
24 мая 2324г.

         Длинные тонкие пальцы, изящные, как у музыканта или хирурга, пробежались по поверхности контейнера. Подушечки ощутили холод на границе между живым и мёртвым, - между плотью и сталью.
         Грузовой отсек. Место, где во время полёта совершенно нечего делать. Тихое место. Спокойное. Мёртвое. Ящики.
         Заодно он проверил здесь компьютер. Что ж, как и всё остальное на звездолёте, компьютер работал идеально.
         Не идеально было в душе. Полный бардак.
         Всё должно было быть по-другому, - с самого начала. Но этот идиот начал вставлять палки в колёса. Он ещё пожалеет. И пусть не говорит потом, что его не предупреждали.
         Люк Кэсс усмехнулся дикой ухмылкой, распластав ладонь по контейнеру.
         Если что-то пойдёт не так, то…
         Почти бесшумно открылась дверь, и внутри раздалось тихое хихиканье. Ну вот, достали и здесь! Компьютерщик приник к ящику и осторожно выглянул. Любопытная парочка, - не только он искал уединения.
         Чёрт!
         Его не замечали, - ну ещё бы! Люк ждал, когда они начнут целоваться, как всегда, чтобы осторожно проструиться мимо них к выходу. Не тут-то было. Дурачьё начало обследовать пространство. Алана привлекла кнопка на стене, и, как истинный придурок, любящий своё предназначение, он тут же потянулся к ней пальцем.
- Стой! – заорал Кэсс, выпрыгивая наружу.
         Поздно! Кнопка утонула в панели, вызывая к жизни уснувший в дымчатой тени наверху кран. Механические щупальца разжались, роняя содержимое, и вернулись в исходное положение.
         Доля секунды. Алан так и остался стоять столбом, отвернувшись от стены. И лишь челюсть его успела отвиснуть при виде тяжёлого стального контейнера, с грохотом определившегося туда, где была Кэт. Должна была быть. Но Кэтти уже стояла в стороне, зажатая в крепких руках Кэсса, и понимала в произошедшем ничуть не больше Алана. Парень очнулся первым. Включение в реальность было подобно удару по голове. Вытянув трясущийся указательный палец, Алан тихо, заикаясь, произнёс:
- У в-в-вас к-к-кровь…
         Люк выпустил девушку и медленно обернулся. По его глазам парнишка немедленно понял всю глубину слова «смерть». Он хотел отступить, но наткнулся на глухую стену и только охнул, вжимаясь в пластик.
- Да что ты говоришь? – прошипел компьютерщик, делая шаг и изображая всё ту же любимую гадкую усмешку, - Чуть девчонку не угробил, идиот! Тебя не учили, что нельзя тыкать пальцами куда попало?
         По белой рубашке на спине, где бороной пропахал угол ящика, продолжало угрожающе быстро расплываться красное пятно.
         Кэтти схватила Люка за руку.
- Вам надо к врачу, - умоляюще произнесла она.
         Он был очень страшен, этот человек, но он только что спас ей жизнь. Ледяная ладонь сжала девичьи пальчики.
- Да, пожалуй, - отозвался Кэсс, - не очень удобно, когда мелкие неприятности на спине.
         Компьютерщик был спокоен, будто на него упал не контейнер из стали, а ольховая шишка. Он позволил проводить себя до медицинского отсека и предоставил Кэтти объяснять, что произошло. Преображённая Луиза не стала дослушивать сбивчивую историю и скомандовала:
- Снимай рубашку!
         Пропитанная алым тряпка упала к ногам Кэсса. Взяв коллоидную губку, Лу повернулась к раненному и застыла на миг. Сначала ей показалось, что кровью измазана не только спина, но и левая рука мужчины. Потом она увидела смотрящие на неё жёлто-зелёные глаза оскаленной морды дракона. Как будто живой, он казался сошедшим с сюрреалистической картины, нарисованной сумасшедшим. Иллюзия свежей крови была полной, мастер тату передал даже блеск.
- Ну, что встала? – с издевкой произнёс компьютерщик, косясь через плечо, - Не бойся, он не кусается. Это просто маленький злобный дракончик. Я бы сам себя зашил, но, боюсь, не достану.
         Кэсс поднял руку и, как специально (да, так оно и было), вывернул запястьем назад. DEATH, - прочитала Луиза. Обвитые кончиком драконьего хвоста, буквы каплями обтекали на ладонь.
         Раз… два… три…
- Это тоже не кусается, - уточнил Люк.
- Будет больно, - строго произнесла Лу, поднося губку к оторванному чуть ниже лопатки куску кожи.
         Она не очень удивилась, услышав в ответ смешок.
         Шрам от старого обширного ожога на левой руке над татуировкой, уходящий на грудь, много более мелких, разного времени на той же руке – не слишком ли много для инженера? И, вдобавок, убрав кровь вокруг свежей раны, Лу обнаружила маленькое зажившее отверстие у самого сердца. Девушка прикоснулась к нему пальцами и, не в силах удержаться, обошла Кэсса и взглянула на грудь мужчины. Отверстие было и там, выделяясь поверх ожога.
- Лазерная винтовка, - хрипло пояснил Люк и осклабился.
- Я закончила, - сухо сказала Луиза.
         Да, кто же он на самом деле?
- Спасибо, - ещё более хрипло ответил Кэсс.
         Подобрав изгаженную тряпку, в которую трансформировалась белоснежная рубашка, он подошёл к Кэт, которая до сих пор маячила у двери. Наклонившись с высоты своего роста, он зарылся пальцами в волосы девушки и, прошептав ей что-то в самое ухо, быстро ушёл. Кэтти и так была бледной, а после слов компьютерщика совсем посерела и стала синюшной.
- Что он тебе сказал? – поинтересовалась Лу.
- Хорошо, что я не оказалась в его руках при других обстоятельствах, - автоматом повторила Кэт.
XII.
                Онейра.
5 июля 2324г.

         Рауль снова читал.
         Его почти всегда можно было найти вот так читающим на кровати. Так должно было быть вечно.
- Я закажу тебе памятник, - произнёс капитан, останавливаясь напротив, - в виде растолстевшего лентяя с книгой. Когда вернёмся на Землю.
         Быстрый взгляд поверх книги содержал изрядную долю скептицизма.
- Хорошо было бы вернуться, - проворчал Грэн.
         Он уселся по-турецки, уложив чтиво на ноги.
- В последнее время ты совсем не выползаешь, - заметил Пельер.
         Бровь Рауля резко взлетела вверх.
- Если ты ещё не забыл, я боюсь. Я так и не могу вспомнить, где я видел… кое-кого. Хоть головой о стену стучись.
         Серж неопределённо повёл плечами.
- Кстати, - продолжал штурман, доставая из нагрудного кармана маленький медальон на цепочке, - с днём Рождения.
- Спасибо, - Серж рассеянно улыбнулся, принимая подарок.
         Конечно, он не забывал. Но не такой уж это и праздник. Подумаешь – двадцать четыре!
         Медальон открывался и содержал изображение девы Марии с младенцем, - католический образок.
- Я не верю в бога, - проговорил Пельер, разглядывая картинку.
- Я тоже, - вздохнул Рауль, - Мне одела его мать, когда я уезжал.
         Я не могу это принять, - хотел сказать капитан, но слова застряли в горле. Грэн выглядел таким несчастным.
- Спасибо, - повторил Серж, надевая медальон на шею, рядом с блестящей звёздочкой микродиска, - Перестань сходить с ума, и пойдём, перекусим.
- Нет уж, - поперхнулся Рауль, - там наверняка торчит этот… твой помощник.
- Он нормальный парень. По-моему, ты несправедлив к нему.
         Штурман улёгся обратно, вцепившись в том.
- Пожуём – увидим, - пробормотал он, - сказал лев кролику.

         Эйбла в столовой не оказалось. Там завтракали только Франсуа с Луизой. Теперь девушка нравилась Сержу больше и больше. Или дело было в том, что он совсем не привлекал её? Даже наоборот?
         Франсуа почувствовал что-то, а, может, обернулся просто так и, перехватив капитанский взгляд, нахмурился. Пельер кашлянул и быстро направился к автомату с едой. Это был опять резиновый омлет. Привет, подошва! Альтернативы, всё равно, не было. Манную кашу мог лопать только Франсуа, а истекающие кровью бифштексы – только Кэсс. Причём у капитана было стойкое ощущение, что компьютерщик с большим удовольствием предпочёл бы что-нибудь вовсе сырое. Или человечину.
- С днём Рождения, - Гассон подсел совершенно бесшумно.
         Вот чёртов день. Чтоб ему было пусто!
- К сожалению, нет подарка, - продолжал Эйбл, - Не так хорошо мы знакомы, чтобы я знал, что дарить.
         Честно.
- Пустяки, - ответил Серж, - я – не пуп земли, не важная персона и дата не круглая.
- Я так и подумал, - Гассон улыбнулся как-то по-детски.
         Откуда он узнал про день Рождения? Наверное, спит на личном деле. Точно, Сбшник!
- Мой штурман Грэн, - решился капитан, - немного спятил. Он вас боится. Он вбил себе в голову, что вы где-то виделись.
- Вот как? – Эйбл поскрёб подбородок, наклонился к Сержу и зашептал заговорщически, - Честно говоря, он не спятил. Мы и вправду встречались. Если его это успокоит.
- Его бы успокоили подробности, - тоже громким шёпотом отозвался Пельер.
         Помощник капитана откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Когда веки поднялись, Серж в очередной раз уловил волнообразное движение зрачков. Всколыхнулось и замерло. Омут. Что за странность?
- Не могу сказать, - отрезал Гассон, - Пусть поломает голову. Вспомнит – один-ноль в его пользу.
- Кстати, - продолжил он после небольшой паузы, - Меня можно и побояться. Хотите фокус?
- Хочу, - подтвердил капитан, водружая грязную посуду в центр стола.
         Посуда убралась.
- Видите Франсуа?
         Серж кивнул. Попробуй не увидеть!
- Он ведь очень большой парень? – ехидно спросил Эйбл.
- Несомненно.
- А хотите, я его сейчас положу?
         Пельер оглядел маленького помощника с ног до головы. Франсуа был сантиметров на двадцать выше и раза в два шире. Качок.
- Это шутка? – не поверил Серж.
         Вместо ответа Эйбл направился прямо к большому парню. Кивнув доктору, он сел рядом и подпёр кулаком щёку.
- Капитан не верит, что я могу тебя положить, - задумчиво произнёс он.
         Пельер утвердительно наклонил голову. Франсуа посмотрел на Гассона, на Сержа и затем - на Луизу.
- Надеюсь, что не сможешь, - Он поставил локоть на стол и многозначительно пошевелил пальцами.
         Гассон расстегнул манжет на рубашке и засучил рукав. Две ладони, - одна большая, другая заметно меньше, - накрепко сцепились на столе. Казалось, поединок должен закончиться быстро, но шли минуты, и Серж готов был уже поклясться, что это – не спектакль. У Франсуа вздулись вены на лбу, сухожилия на предплечье Гассона напоминали пучок стальных тросов. Большой парень покраснел и вспотел – маленький помощник капитана не давался. Потом произошло невероятное. Эйбл поднял левую ладонь, щёлкнул пальцами и резко надавил на противника. Посопротивлявшись ещё несколько секунд, Франсуа не выдержал, и его рука с размаху хлопнулась на стол.
- Тренируйся, приятель, - заметил Эйбл, разминая пальцы.
- Как же, - недовольно проворчал Франсуа, - всю жизнь тренируйся, тебя не положишь.
- Как? Как это у вас получилось? – раздался скорее не голос, а выдох восхищения.
         Фраза принадлежала Алану, который подошёл тихонько и с самого начала внимательно следил за поединком.
- Садись, покажу, - охотно предложил Гассон.
         Алан сел на стул, что Франсуа, злорадно хихикая, освободил. Осторожно, даже бережно, Эйбл взял руку юноши в свою и, - раз! – шмякнул её о поверхность без всяких усилий.
- Научите меня, - пробормотал парнишка ещё более восхищённо.
- Не могу, - грустно отозвался Эйбл, - Видишь ли, парень, я не учился. Мне это просто дано.
XIII.
Онейра.
24 июля 2324г.

         Глаза набухли слезами. Нос покраснел и раздулся. Губы исказила страдальческая гримаса. Каждую секунду девчонка шмыгала носом, размазывая по лицу солёные капли.
         Он больше совсем, совсем меня не любит!
         Горе излучала каждая клеточка тела. Горе аурой окружало маленькую вздрагивающую фигурку Кэтти, сидящую на диванчике в библиотеке. Рядом сидела Вьет, по обыкновению, поджав под себя ногу, и жалостливо гладила бедняжку по плечу.
- Это неправда, - утешающим тоном говорила Вьет, - Ну, в самом деле, так нельзя! Если Алан чем-то увлёкся, это не значит, что он тебя разлюбил.
- Он ходит за ним, как хвост, - сквозь слёзы выдавила Кэт, - Скажи Эйблу, чтобы он его прогнал!
         Не могу. Будет только хуже. Нельзя привязать к себе цепями, они заржавеют и перетрутся.
         Вьет не знала, как объяснить это девушке, поэтому продолжала молча гладить её плечо. Серж почувствовал себя подслушивающим, хотя в библиотеке оказался совсем не за этим. Он хотел незаметно ретироваться, но Кэтти увидела его.
- Вы же капитан! – воскликнула она, - Сделайте же что-нибудь!
         Что? Притащить ей Алана на аркане?
- Они в тир пошли! – большие заплаканные глаза смотрели на Сержа с надеждой.
         Ну что ж, «не могу» и «не знаю» - это для слабаков. Посмотрим.

         Может ли стрельба из имитации боевого бластера по тупой неподвижной мишени быть искусством? Серж уверился в этом, остановившись у двери и наблюдая за своим помощником. Как мало капитан знал об этих людях с которыми свёл его полёт. Гассон стрелял правой рукой. Левой. Через плечо. Между ногами. Закрыв глаза. На выводящем экране мелькали десятки… десятки… одни только десятки. Даже Кэт распахнула ротик и забыла о несчастье. Алан стоял рядом, преданно уставившись на своего новоиспечённого кумира. Собственно, здесь собрались все, и Рауль в том числе. Грэн сидел в уголке на диванчике, рядом с Кэссом и время от времени перебрасывался с жутким компьютерщиком фразами. Вот так Снусмумрик! Люк легко улыбался, равнодушно наблюдая за стрельбой, и потягивал содовую из банки. Открытая кожаная жилетка всем на обозрение выставляла омерзительную татуировку. Франсуа опирался на оружейную стойку, по-хозяйски обнимая за плечи Луизу.
         Наконец, Гассон закончил и, бросив мимолётный взгляд на вновь подошедших, перебросил бластер Алану. Паренёк поймал оружие и, держа его на ладонях, испуганно огляделся. Позориться при всей команде? Тяжело вздохнув, Алан вытянул пистолет и приготовился стрелять.
- Не напрягай руку, - советовал Гассон, - Что ты в него вцепился? Он не убежит.
         Паренёк переступил с ноги на ногу.
- Представь, что твои мозги покрылись инеем, - продолжал Гассон, - и кристаллики льда бегут из головы к оружию. Просто успокойся
- Ещё раз, для храбрости, переступив ногами, Алан шумно выдохнул и несколько раз нажал на спусковую кнопку.
         Восемь. Шесть. Восемь. Десять. Девять.
- Кэтти! – радостно воскликнул он, - Кэтти! Ты это видела?
         Он бросился к Кэт, по дороге заметил, что так и держит пистолет, кинулся обратно, положил бластер и окончательно подскочил к девушке.
- Ты плакала? – ошарашенно спросил он, заметив опухшее лицо подруги.
         Аркан не потребовался.
- Не хотите попробовать, капитан? – предложил Эйбл.
         Отказаться – нелепо. Согласиться, - после того, что вытворял здесь Гассон?
         Восемь. Девять. Девять. Десятка.
         Кристаллики льда…
         Десять. Десять. Девять.
- Дай-ка мне, - не выдержал Франсуа.
         Пистолет перекочевал в очередные руки. Удивить никого не удалось, - десятью выстрелами большой парень набрал восемьдесят пять очков.
- Что-то у меня сегодня с рукой, - отговорился он, - Как Эбби мне её свернул, так и болит до сих пор.
- А ты левой, левой, - поддразнил Рауль, подходя к стреляющим.
- А ты сам попробуй, - огрызнулся Франсуа.
         Рауль попробовал, - восемьдесят девять очков.
- Что-то у меня тоже с рукой, - засмеялся он.
         Вьет, - маленькая лесная бабочка Вьет, с косым разрезом бархатных глаз, - легко выбила четыре десятки и положила бластер.
- Больше не хочу, - заявила она.
         И тогда все взгляды обратились к Кэссу. Компьютерщик поставил на диванчик почти пустую банку содовой  и принял вызов. Быстрая серия из двадцати выстрелов дала ему сто девяносто девять баллов.
- Это всё ерунда, - сказал он, бросая оружие, - У меня есть один знакомый. Он плохо видит. Но стреляет не хуже Гассона.
         Произнеся это, Люк подхватил свой напиток и тихо исчез.

         К двенадцати часам на корабле всё улеглось и стало тихо. Франсуа полулежал на кровати, откинувшись на подушку, и левой рукой осторожно перебирал кудряшки Лу, щекочущие его живот. Очень хорошо было разговаривать с Луизой, - они говорили обо всём и ни о чём: о лесе, цветах, звёздах, о людях. Неважно. Но не хуже было и молчать – вместе с ней. Каждый её поцелуй заставлял его дрожать, каждое движение вызывало желание обнять её крепко, крепко и не отпускать, никогда. Хотелось поселиться с Луизой на необитаемой планете, чтобы вокруг не было никого. Она была и восторгом и страхом, и она заняла сердце и голову.
         Где-то там, далеко, далеко и давным-давно, на Земле, у него было много каких-то женщин. Совершенно обыкновенных, красивых и не очень, умных и не совсем. Теперь она существовала одна – совершенно особенная.
         Луиза подняла голову и устроилась на подушке рядом с Франсуа.
- Научи меня стрелять, - ни с того ни с сего сказала она.
- Зачем? – искренне удивился большой парень.
- Хочу быть, как Вьет, - объяснила девушка.
- Зачем – как Вьет? – не понял Франсуа, - Ты – не Вьет. Глупость какая!
- Ты считаешь меня глупой, - грустно произнесла Лу.
- Глупость какая! – повторил он и, приблизив губы к уху девушки, громко и раздельно прошептал, - Я – тебя – люблю!
         Вот так так! Дикая радость взвилась в животе и комом застряла в горле.
- Я тоже, - сипло выдавила Луиза, - Я тоже тебя люблю.
         Франсуа повернулся к ней, вновь прикоснулся пальцами к кудряшкам и тихонько заговорил:
- Я тебя люблю. Я буду любить тебя вечно, пока существует Вселенная. Я буду тебя любить, если нас разделят миллионы солнц и галактик. Я буду тебя любить, если нас станут разлучать миллионы людей. Я буду тебя любить.
         Когда Лу уснула, большой парень ещё долго лежал, глядя в потолок сухими, но почему-то полными отчаянья глазами.
                Онейра. 25 июля 2324 г.
         Луизе приснился изуродованный висельник. Он больше не предлагал танцевать с Сатаной, он тянул к ней переломанные пальцы и хохотал. Девушка проснулась с вернувшимся предчувствием, что должно произойти нечто ужасное и невообразимое. Что оно уже происходит. Тихонько стряхнув с себя ногу и руку Франсуа, Лу поднялась и, совершив утренний туалет, отправилась к  маленькой китаянке. Мужчина всё ещё спал, - обычно, он вставал поздно.
         Вьет – мастер избавлять от предчувствий, Вьет – генератор хорошего настроения.
- Если ты не спишь, - тихонько сказала Луиза в переговорное устройство двери, пойдём завтракать.
         Через несколько секунд дверь распахнулась, и Вьет мотыльком выпорхнула в коридор. В столовой девушки набрали себе тостов с джемом и уселись за стол.
- Ты замечательно выглядишь, - сделала комплимент Вьет.
- Тебе спасибо, - отозвалась Лу.
         Настроение уже исправилось, и страшный сон растаял в дымке.
- Я просто помогла тебе найти тебя, - заметила китаянка.
         Луиза задумчиво прожевала тост.
- Я тебе завидую, - сказала она, - Ты – умная, ты – красивая. Ты удивительно хорошо стреляешь. А мне нечем удивлять.
         Вьет фыркнула и чуть не подавилась хлебом.
- Ты тоже – умная и красивая, - заверила она, - А стрелять уметь вовсе не обязательно. Не женское это дело, я тебе скажу!
- А если хочется? – не унималась Луиза.
- Я бы тебя научила, - произнесла Вьет с набитым ртом, - но у меня ничего не получится. Хочешь, я попрошу Эбби?
- Нет! Нет! – испуганно отказалась Лу.
         Некоторое время они жевали молча.
- За что ты ненавидишь Пельера? – вдруг спросила Вьет.
- Ну… нет… я не… - смутилась Луиза, - почему ты так решила?
- По твоим глазам, - отрезала китаянка.
- У меня есть подруга, - начала объяснять Лу, - Та, которая дала мне пакет. Она мне сказала, что…
         А что? Что Серж – злобный женоненавистник? Но это – смешно! И Лу прекрасно видела, что это – смешно. Но тогда…
         Она совсем запуталась и покраснела.
- Ты слушаешь сплетни? – удивилась Вьет.
- Может, я его боюсь, - призналась Луиза.
- Перестань бояться мужчин! – заключила китаянка и сбросила посуду, - Я пойду, ладно?
         Лу кивнула, и подруга испарилась, будто мираж. Луиза посидела за столом, размышляя, но мысли путались, как колючая проволока. Висельник этот поганый. А ведь ей вчера признались в любви, и как! Девушка потёрла виски, затем решительно встала и пошла в тир. Там было пусто.
         Взяв в руки бластер, Лу покачала его. Пистолет был лёгким, и металлопластиковый корпус приятно холодил ладонь. Сделанный для мужчины, он был немного неудобен, но ведь рука Вьет была ещё меньше её, Лу, руки. Девушка подняла оружие и нажала на спуск. Луч вылетел без отдачи и устремился к мишени.
         Промах!
         Луиза прицелилась более тщательно (ей так показалось) и выстрелила снова.
         Единица.
         Да что ж это такое! Что за издевательство! Как вообще люди стреляют!?
         Лу вздохнула и снова подняла пистолет.
         Мужская рука, мягкая и нежная, и одновременно упрямо крепкая, взялась за бластер и, направив на цель, надавила пальцем на пальчик Луизы. Девятка. Лу испуганно обернулась, - Серж!
- Вот прицел, - показал капитан, хитро прищурив глаз, - надо, чтобы две точки внутри совпали.
         Луиза нахмурилась и положила пистолет.
- Не надо меня бояться, - произнёс Пельер, - Я – не болотная гадюка и девушками не питаюсь.
         (Ты слушаешь сплетни?)
         Лу заглянула в синие, вновь широко открытые глаза, и успокоилась. Поколебавшись немного, она опять подняла оружие.
- Не волнуйся, - поддержал капитан, - расслабься и сосредоточься. Если сейчас не получится, выйдет в следующий раз.
         Пять.
- Уже хорошо, - Серж облокотился на стойку, - Если хочешь, приходи сюда и завтра в это же время. Попробуем научиться.
         Он улыбался. Чёрт! Красивейший мужик Франции. Да что там Франции – всей Свободной республики! За которым женщины становились в очередь.
- Пока Франсуа спит, - добавил Пельер и объяснил, - Я не хочу, чтобы он нервничал.
         Я приду, - хотела ответить Луиза, но Серж ответа не дождался и ушёл, оставляя возможность подумать ещё.
XIV.
                Онейра. 1 августа 2324 г.

- Я – посредственность, - сказала Луиза, заработав в тире шестьдесят три очка, - у меня никогда не получится.
- А, по-моему, неплохо, - отозвался Серж, посмотрев на ученицу смеющимися глазами, - но… тебе вообще это нужно?
         Лу улыбнулась.
- Я уже сама не уверена. Наверное, я – просто упрямая идиотка.
- Это не так, - покачал головой Пельер, - Ты – умная, добрая, красивая. Ты – не пустая. Не кукла. Никогда ещё таких не встречал.
         Я ему нравлюсь, - поняла Луиза. И ему тоже я нравлюсь.
         Она ничего не ответила, и капитан продолжил с усмешкой:
- Могу предложить крепкую мужскую дружбу.
         Лу молча кивнула, внезапно вспомнив Клэр, прыснула и через секунду уже заливисто смеялась.
- Что тут смешного? – не понял капитан.
- Моя подруга… Клэр, - давясь от смеха ответила девушка, - называет тебя… злобным женоненавистником…
- Клэр? – серьёзно удивился Серж, - Не помню.
         И сразу же засмеялся сам.
         Из тира они вышли вместе с раскрасневшимися лицами и блестящими глазами и, миновав столовую, в коридоре распрощались и разошлись в разные стороны.
         Кэсс, доедающий свой людоедский завтрак, проводил их взглядом.
         Не в первый раз. Похоже, мисс – обыкновенная шлюха. Что ж, Люк ничего не имел против этого. Даже наоборот.
         Не торопясь, он покончил со своей едой и направился в медотсек.
         Франсуа спит. Капитан ушёл. Значит, она, скорее всего, там.
         Да, там она и была.
- Что-то случилось? – спросила Лу, оборачиваясь на звук открывшейся двери.
         Отчего-то неприятно засосало под ложечкой. Компьютерный инженер выглядел так, будто…
         …Он отправит вас в никуда и облизнётся, стирая кровь со своего лица…
         Дикая, хищная, очень опасная кошка. Леопард.
         Ничего не отвечая, Люк начал к ней приближаться. Мерзкий холодок разлился по всему телу, и девушка инстинктивно отступила к стене. Кэсс подошёл вплотную, опёрся о перегородку правой ладонью и заговорил:
- Тебе нравится Франсуа? Или капитан?
         Лу задрожала и попыталась отвернуться, но нос уткнулся в покрытое шрамами левое плечо компьютерщика. Тогда она откинула голову назад, насколько позволила стена, и посмотрела Люку в лицо. Он ухмылялся.
- Может быть, я тоже тебе понравлюсь?
         Пальцы Кэсса осторожно тронули Луизу за щёку, - девушка дёрнулась. От него пахло, ужасно пахло, (кровью? страхом?) хорошим одеколоном.
- Я просто хочу, - убирая руку, сказал Люк, - чтобы ты со мной тоже… постреляла в тире. Я подойду завтра за ответом.
         Он отпустил её душу из своих щупалец и ушёл, оставив Лу с сильно бьющимся сердцем  и дрожью в конечностях. Она даже не смогла выдавить «нет». Что делать? Рассказать Франсуа? Спровоцировать на звездолёте конфликт? Рассказать Сержу?
- Могу же я заболеть? – пробормотала она, - Скажу, что заболела и буду сидеть в каюте. Может же доктор, в конце-концов заболеть?
Онейра. 2 августа 2324 г.
         Утром вчерашнее происшествие показалось менее значительным и страшным. Ну, что, в самом деле, может случиться? Что он может ей сделать? Просто, надо сказать «нет», вот и всё. Не будет же Кэсс её насиловать в заполненном народом жилом отсеке? Или… может? Нет. И нечего себя накручивать. Наваждение.
         Луизе хотелось встретиться с Сержем, увидеть его и поговорить. Она решила отказаться от уроков, дружить можно и без них. Как обычно, капитан её уже ждал. Лу подошла и прислонилась к стойке рядом.
- Я больше не буду учиться, - грустно произнесла она, - Наверное, вы все правы, и мне это не нужно.
         Пельер внимательно оглядел девушку.
- Что-то случилось? – спросил он, - Я чувствую, у тебя что-то случилось.
- Нет, всё в порядке, - замотала головой Луиза, - Просто, я неважно себя чувствую.
         Не слишком ли сильно она качала головой?
         Серж снова в упор посмотрел на неё и кивнул.
- Может, попозже, - проговорил он.
- Ну, хорошо, - вдруг решилась Луиза, - хорошо…
         Она огляделась, будто искала поддержки у окружающих предметов, и случайно посмотрела на вход. В дверях тихо стоял Франсуа и переводил взгляд с Лу на Сержа, и опять на Лу.
- Но ведь… кажется, тебе было плохо вчера? – глухим голосом сказал он.
- Мне намного лучше, - ответила девушка, - Я почти в норме.
- А что вы тут делаете? – глаза большого парня скользили туда и обратно, туда и обратно, как маятник на старинных часах.
- Мы учимся стрелять, - пояснила Луиза и поправилась, - Серж меня учит.
- А-а-а-а, - задумчиво протянул штурман и остановил глаза на капитане, - а зачем? – не дожидаясь ответа, он добавил, - Пойдём отсюда, Лу?
         Луиза подчинилась, один раз оглянувшись на Сержа, стоявшего на том же месте.
         Франсуа не устроил сцены ревности. Он не прыгал, не орал и не метал молнии, подобно Зевсу. Он не высказал ни одного упрёка. И он не пошёл в спортивный зал, как делал это каждое утро до завтрака. Он сел в каюте на постель, обхватил голову лапищами и молчал. Лу довольно быстро это надоело, и она заговорила сама. Она долго выбирала слова, которые стоило бы сказать, и, наконец, остановилась на самых банальных.
- Э-э-э… у нас ничего не было.
         Продолжая неподвижно сидеть, большой парень молча кивнул. Тогда девушка попробовала зайти с другого конца.
- Тебе плохо?
- Мне плохо, - отозвался Франсуа, поднимая лицо, - мне очень плохо, и ты ничего, ничего не понимаешь!
- Так объясни мне! – потребовала Луиза.
- Я не – мо – гу! – в отчаянии воскликнул мужчина, ударяя себя кулаками по коленам.
- Ты женат? – предположила Лу, - Или у тебя есть женщина?
- Нет! Нет! Нет! Всё гораздо, гораздо, гораздо хуже!
         При каждом повторяющемся слове, кулачищи взлетали и с размаху лупили по ногам.
- Я влип, - в заключении тихо и жалобно сказал он, - Я тебя люблю, и я влип.
         Чувствуя, что расспрашивать больше нельзя, - пока больше нельзя, Луиза присела рядом, прижалась к большому парню и прошептала:
- Я тоже тебя люблю.
         И они занялись сексом, - страстным, животным сексом на полу у кровати.


         После обеда Луиза рискнула и отправилась на рабочее место.
         Разве так трудно сказать «нет»? Надо просто крепко зажмуриться, заткнуть нос и сказать «нет». Всё очень, очень просто.
         Перед дверью она испуганно оглянулась, но увидела лишь Сержа, который махнул ей рукой.
         Внутри себя она ждала, когда звякнет дверь, но всё же это произошло неожиданно. Девушка вздрогнула. Надо было давно поставить приятную мелодию, - появилась неуместная мысль.
         Люк вошёл, как хозяин, нацепив на лицо свою гадкую ухмылку. Кошачьими движениями он приблизился к девушке, - Лу не отступила, только схватилась за локотник кресла-диагноста и крепко сжала пальцы. Надо было унять дрожь. Этот человек внушал не просто страх, а панический ужас. Всё так же, ступая, как кот, Кэсс обошёл Луизу и кресло по кругу и встал прямо перед девушкой.
- Я пришёл, - прохрипел он, - Что скажешь?
         Господи! Как от него пахнет! И глаза – чёрная бездна ада.
- Нет! – выпалила Луиза, смотря прямо в эти глаза.
         Глаза садиста. Законченного, наглого, безжалостного садиста.
- Ты сказала мне «нет»? – по видимому, ответ его нисколько не обескуражил, - Ха-ха-ха! А я хочу взять то, за чем пришёл.
         Запах (страха? крови? смерти?) приблизился. Компьютерщик схватил Лу, отцепил от опоры и швырнул в кресло. Больно! Придавленная локтем и коленом, девушка смогла освободить руку и ударила Люка по лицу. Всё равно, что бить камень, вырываясь из тисков. Широко открыв глаза, Луиза смотрела на происходящее, как на замедленную съёмку и почему-то молчала. Внезапно мучителя отшвырнуло далеко назад. Кэсс не упал, он замер на месте, сжав кулаки. Костяшки пальцев его побелели, глаза сузились совсем и светились звериным блеском. Левая щека дёргалась.
- Девушка не хочет, чтобы её трогали, - спокойно заметил Пельер.
- Хорошо, капитан, - руки компьютерщика разжались, затем сжались, но голос был тоже на удивление спокойным, - Я потом с тобой рассчитаюсь.
- Как пожелаешь, - отозвался Серж, - в любое время. Только от неё лучше держись подальше.
         Бледный, как полотно, с дёргающейся щекой, но, тем не менее, усмехаясь, Кэсс покинул помещение. Капитан помог Луизе подняться и, обняв девушку, провёл ладонью по её волосам.
- Всё в порядке, Лу, - успокаивающе сказал он, - всё позади. Он больше тебя не тронет.
         Мягкий голос и прикосновение сделали своё дело. Шок отступил, и Луиза разрыдалась на груди капитана. Он продолжал тихонько гладить её по голове, как маленького ребёнка.
         Из груди девушки раздавались уже лишь редкие всхлипы, когда дверь снова тренькнула, впуская Франсуа. Серж резко выпустил Луизу, - она отпрыгнула и отвернулась, пряча красное, распухшее лицо. Мгновенно сфотографировав сознанием и оценив ситуацию, большой парень медленно произнёс:
- Вы опять учитесь стрелять?
- Это – не то, что ты думаешь! – Серж вытянул вперёд руку, как бы пытаясь остановить штурмана, - Я сейчас всё объясню.
- А, не надо ничего объяснять! – визгливо, с ноткой истерики, перебил Франсуа, - Всё и так ясно! Кому какое дело, что я думаю!
         Он резко развернулся и выбежал в коридор. Серж дёрнулся за ним, но передумал, вернулся к Луизе и, бережно обняв её, проводил в каюту. Ту самую, что она так давно покинула. Капитан уложил девушку в постель и перерыл всю аптечку в поисках слабых успокаивающих капсул. Естественно, нужное лекарство болталось в самом дальнем углу. Чертыхнувшись, Серж достал его и заставил Луизу проглотить сразу три.
- Не уходи, - попросила Лу, хлопая круглыми, красными и мокрыми от слёз глазами.
- Я скажу Вьет, чтобы она зашла к тебе, - пообещал Пельер и, дождавшись кивка, вышел наружу.
         Дверь открылась сразу, и китаянка пригласила Сержа войти. Он покачал головой и сказал:
- Я обещал Луизе, что ты к ней зайдёшь.
- Что-то случилось? – заволновалась Вьет.
- Лу тебе объяснит, - отговорился Пельер, - Нет времени. Она не у Франсуа – у себя.
         На лице девушки отразилось мгновенное удивление, затем понимание, и она выпорхнула из каюты.
- А где Эйбл? – на всякий случай спросил капитан.
- Он поднялся в рубку, - на ходу бросила Вьет и исчезла.
         Комната Франсуа была заперта, на звонки и уговоры открыть ответила полнейшая тишина.
         Кажется, ситуация вышла из-под контроля. Чёртов ты капитан, Серж. Какой же ты капитан, если не в состоянии справиться со своим экипажем? Если ты расписался в своей беспомощности, пора обращаться за подмогой. Разве не для этого существует помощник? Спокойный, рассудительный, насмешливый Эйбл. Серьёзный чувак.
         Гассон, действительно, был в рубке. Он сидел в своём кресле, откинув спинку и забросив ноги прямо на контрольную панель. Огоньки лениво перемигивались, показывая, что на корабле всё в порядке, и Онейра идёт заданным курсом. Что нельзя было сказать о людях.
- Привет, капитан, - поприветствовал Сержа помощник, даже не обернувшись, - сегодня ещё не виделись.
         Пельер подошёл к креслу и положил ладонь на спинку. Эйбл продолжал с задумчивым видом смотреть на пустой обзорный экран. Как обычно, в его голосе слышалась насмешка, но сейчас казалась какой-то блёклой и незаметной.
- Привет, - поздоровался капитан, - Я тебя искал.
         Гассон убрал глаза с экрана и посмотрел на Сержа.
- Здесь можно спокойно подумать в одиночестве, - заметил он, - об изменчивости жизни.
         Внимательный взгляд обежал капитана с головы до ног.
- У нас неприятности, - Эбби не задал вопроса, а утвердил это, как факт.
         Серж кивнул, помолчал несколько секунд, прикидывая с чего начать, затем выложил Гассону всё, что случилось.
- Может, Франсуа выслушает тебя, как старого друга? – предположил Пельер, закончив рассказывать.
         Эйбл откинул рукой со лба чёлку, из-за небольшой длины не убирающуюся в хвост. Волосы взвились вверх и упали точно на то же место. Чёрные блестящие ботинки соскользнули с панели, и Гассон встал рядом с капитаном.
- Ладно, - совершенно серьёзно сказал он, - с Франсуа я поговорю. А что ты собираешься делать с Кэссом?
- Честно говоря, - признался Пельер, - я не знаю. Как капитан, я обязан отстранить его и засадить в камеру. А с другой стороны, не думаю, что он подчинится. Придётся применять силу, и получится полный кавардак. Я никогда с таким не сталкивался.
         Эбби кивнул.
- Ладно, поговорю и с Люком, - заявил он, - Сходим сначала к нему.
         Кэсс был у себя. Гассон сделал Сержу знак подождать и абсолютно спокойно зашёл в каюту компьютерщика. Стоя в пустом коридоре жилого отсека, Пельер вспомнил дикие глаза и дёргающуюся щёку, и именно здесь и сейчас ему стало страшно.
- Кэсс – дерьмо, - пробормотал он, но от звука собственного голоса легче не стало.
         В коридоре было совсем тихо. Серж прошёлся взад и вперёд, но не услышал даже шагов на мягком полу. Тупая игла сидела в сердце и выскакивать не собиралась. Тишина давила, полное отсутствие людей казалось нереальным (Эйбл у Кэсса, Вьет у Луизы, Франсуа закрылся у себя, Рауль читает, а Алан и Кэт где-то продолжают любить друг друга). Убедить себя, что всё будет хорошо, никак не получалось, и Серж вновь заходил туда сюда, тихо напевая глупую мелодию острова Джаманго, - позывные Дика.
         Гассон вышел на удивление быстро. Когда дверь, выпустив его, закрылась, он заговорщически подмигнул. Но он всё ещё был серьёзен.
- Не подойдёт к ней ближе, чем на пять метров, - отчитался Эйбл.
- И ты ему веришь? - засомневался капитан.
- А он похож на лжеца? – вопросом ответил Гассон.
         Кэсс был похож много на кого, но на лжеца, пожалуй, - нет. Игла в сердце продолжала торчать, хотя нытьё немного утихомирилось.
- Как вы с ним можете общаться? – проворчал Серж, - Ты, Рауль…
         Гассон ответил после небольшой паузы:
- Да, я и сам удивляюсь, как.
         Он улыбнулся и привычным движением попытался убрать со лба чёлку. Затем восстановил серьёзный вид и подошёл к каюте Франсуа.
- Эй, Франсуа, ты дома? – позвал он.
         Довольно долго за дверью было тихо, но Гассон не произнёс больше ни слова. Наконец, изнутри ответил приглушённый голос:
- Эбби, это ты?
- Нет, это Папа Римский, - ни тени насмешки, - Может, ты меня впустишь?
         Из комнаты раздался шумный, глубокий вздох.
- Я хочу побыть немного один, - сказала дверь.
- Мне нужно с тобой поговорить, - не унимался Эйбл.
         Снова воцарилось молчание, прерванное жалобным всхлипом с той стороны.
- Франсуа, кончай дурить и впусти меня! – потребовал Эбби.
- Мне надо капельку придти в себя, - довольно уверенно произнёс большой парень, - Приходи, когда все лягут спать. Обещаю, мы с тобой поговорим.
- Хорошо, - ответил Гассон, подумав, - И только попробуй не открыть.
- Приходи часов в двенадцать, - уточнил Франсуа, - Я открою.
- О`кей. Отдыхай.
         Гассон и Пельер отошли от двери.
- Он ничего не учудит? – осторожно спросил Серж.
         Эбби пожал плечами.
- Не должен, - ответил он, - Пусть посидит, подумает. А в двенадцать не приходи, я сам разберусь. Так будет лучше.
         Всё закончилось благополучно? Или нет, и неприятности только начинались? Тупая игла, наконец, выскочила, но саднящая ранка осталась. Капитан махнул Эйблу и пошёл к себе.
XV.
Земля. Париж. Президентский дворец.
3 августа 2324 г.

         Хэндвилл сидел в любимом кресле, поставив локоть на локотник и подперев голову рукой. Со стороны, в темноте, опять могло показаться, что он напряжённо думает. На самом деле, он просто пытался уснуть. Он давно уже предпочитал это сидение своей постели. В кровати он совсем не мог спать. Яд, поселившийся в душе, не давал ему, - другие могли бы сказать, что он сходит с ума.
         Ерунда! Я просто не люблю людей! За что их любить? Они глупы, - толпа, стадо, марионетки, страдающие пляской святого Витта. Скажешь им: «Питайтесь замороженной едой «Фломбер», - будут жрать. Скажешь, что во всём виноваты евреи, - пойдут жечь евреев. Намекнёшь, что уроды – американцы, будут бить американцев. Как Пельер, прости Господи.
         Мысли прервало осторожное покашливание за спиной.
- Нет, Макс, я не сплю, - отозвался начальник СБ, - и здесь тоже не сплю.
         Хэндвилл включил неяркую лампу, закурил и повернул кресло в сторону адьютанта.
- Что случилось? – спросил он, увидев растерянное лицо.
- Пять минут назад я нашёл предателя, - голос Гэллоуэя тоже был растерянным.
- Ну… - нетерпеливо подогнал Джон.
- Я уже отчаялся что-то найти, - снова издалека начал Макс, - и от бессилия начал проверять личные дела нового экипажа Пельера. Просто так.
- Ну и…
- Туфта, - пояснил Гэллоуэй, совсем уж растерявшись, - Четыре из них – полная липа.
XVI.
Джаманго. 3 августа 2324 г.

         В тенёчке, под пальмами, за маленьким бамбуковым столиком, облачённая в ярко красный купальник, сидела Клэр. Вытянув длинные стройные ноги, она расслабилась и задумчиво потягивала из трубочки бананово-виртуальный коктейль. Она была одна.
         Лу, как мне тебя не хватает!
         Невдалеке успокаивающе шумел океан, и там громко веселились люди. Клэр не хотелось ни купаться, ни веселиться. Иногда нужно немного погрустить в одиночестве. Несколько раз к ней пытались подсесть мужчины, но здесь не принято и навязываться. Остров счастья. Для каждого.
         Очередной молодой человек опустился рядом на бамбуковый стульчик. Опять начинается! Совсем мальчишка, - он был одет в звёздную форму, класс В, и хитро глядел на Клэр из-под падающей на глаза длинной светлой чёлки. Девушка ответила ему особым взглядом, означающим: «Проходи мимо и оставь меня в покое». Обычно, этот взгляд действовал сразу. Но не сейчас.
- Я думаю, на какой цветок ты похожа, - задумчиво произнёс парень, - Наверное, ты – очень тёмная чайная роза.
- Я  роза? – удивилась девушка.
- Бордовая и очень печальная чайная роза, - повторил звёздник, - здесь, на Джаманго, нельзя грустить.
- Я скучаю по своей подруге, - отозвалась Клэр, - Её нет уже больше двух месяцев. Она улетела на звездолёте.
- Какое совпадение, - обрадовался паренёк, - Мой лучший друг тоже улетел к звёздам больше двух месяцев назад. Мы виделись где-то?
         Клэр рассмотрела собеседника. Определённо, она тоже встречала его раньше.
- Я работаю на парижском космодроме, - ответила она, - врачом в медблоке. И меня зовут Клэр.
         Парень вскочил, церемонно раскланялся и протянул руку.
- Дик, - представился он, - Дикки Стайллз. Я работаю на том же космодроме. И в медблоке бывал.
         Клэр пожала протянутую ладонь и поставила на стол стаканчик из-под коктейля. Стакан растворился в воздухе.
- Давай скучать вместе, - предложил Дик, - Пойдём, прогуляемся где-нибудь?
         Почему бы и нет? Стайллз был симпатичным, приятным, и показался девушке совершенно ненавязчивым. Лёгким.
         Они углубились в мягкие заросли, удаляясь от пляжа. Выбравшись на открытое пространство, они огляделись.
- Это он! – воскликнула Клэр.
         Дом, стоящий на тысячи лет в оба конца времени, торчал среди весёлых зелёных пальм, пялясь на людей злобными, забитыми окнами. Теперь совершенно в другом месте. Дик подошёл к приоткрытой двери и попробовал заглянуть внутрь. Темнота и холод.
- Что это? – спросил он, поворачиваясь к девушке.
- Мы видели его уже, - объяснила Клэр, - Я и Лу. Даже входили. Меня сразу выбросило в реальность, а Луиза осталась там. Позже… она вернулась.
- Ну, и что там? – поинтересовался Стайллз.
- Лу сказала – дом с привидениями, - пожала плечами девушка, - Я не спрашивала подробно. Были другие проблемы.
- А что, если мы возьмёмся за руки и попробуем войти туда вместе?
         Клэр согласилась.
         Их встретил полу тёмный заплесневелый холл с теряющейся во мраке гипотетической, дальней стеной. Луиза сразу узнала бы бесконечные ряды дверей, паутину, обвисшие обои и остальные прелести. Вдобавок, где-то мерно капала вода.
- Здорово, - снова обрадовался Стайллз, - Мы внутри.
         Ты всему радуешься, Дик? Похоже – да.
         Девушка обернулась и увидела превращение двери.
- У нас ведь есть выходные чипы? – неуверенно сказала она.
- Разве тебе не интересно? – удивился Дик и постучал по красному кирпичу, который только что был выходом.
- Интересно, - призналась Клэр, - Никогда не видела привидений.
- Тогда – вперёд! – воскликнул парень.
         Он сделал шаг к первой двери слева, но его остановило тихое хихиканье за спиной.
- Что…
         Что смешного? – хотел спросить он, но тут же заметил сам. Форма звёздника, - виртуальная форма, - исчезла, оставив его босиком и в трусах. На это раз, синих. Клэр, наоборот, «обросла» одеждой и оказалась в футболке, джинсах и домашних шлёпанцах.
         Они посмеялись вместе, потом, всё-таки, открыли первую слева дверь. Мертвец всё ещё покачивался, обводя ногами слово «правда».
- Это – не привидение, - заявил Дик, подходя и разглядывая висящего.
         Он ткнул покойника пальцем, и тот закачался быстрее. Дик хорошенько рассмотрел избитое и рассаженное лицо, болтающееся на груди, и присвистнул.
- Это… это же я! – возмущённо высказал он, - Это кто ж меня так не любит!
         Клэр открыла рот. Действительно, перед ней болтался избитый, истерзанный и задушенный Дик Стайллз.
- Так не пойдёт! – ещё больше возмутился парень и встал в боксёрскую стойку, - Вот тебе! Вот! Вот! Вот!
         Он начал боксировать с трупом, как с грушей, и продолжал, пока висельник не раскачался, как следует, и не наподдал Дику ногами. Стайллз не устоял и грохнулся на пол.
- Он… он… он… обиделся! - давясь смехом, проговорила Клэр.
         Дик поднялся. Девушка раскраснелась от смеха, на глазах выступили слёзы и блестели. И она была так красива. Стайллз приблизился к ней и обнял за плечи. Она перестала смеяться.
- Я найду тебя, - прошептал парень и поцеловал Клэр в губы.
         Потом они исчезли.
XVII.
Онейра. 3 августа 2324 г.

         В коридоре горел тусклый ночной свет. Объёмно переливаясь в потолке, он спускался вниз и почти скрадывался у пола. Дверь последней каюты жилого отсека бесшумно отворилась, и наружу высунулась голова Алана, зевающая с риском вывихнуть челюсть. Прислушавшись к тишине, парень выскользнул из комнаты. Он был почти не одет, - трусы, рубашка накинутая на плечи и сандалии. И ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь вдруг увидел его кривые волосатые ноги. Естественно, в три часа ночи никого в коридоре не было.
         Алана здорово клонило в сон, глаза просто слипались, но Кэт, - Кэтти-королеву, - приспичило посреди ночи набить себе желудок. И не каким-то там печеньем, что можно было заказать в каюте, а она решила, что необходимо слопать кусок мяса. Что-то вообще странное творилось: туда не ходи, этого не делай, принеси то, убери это. Надоело. Потерплю до возвращения и…
         Парень поравнялся с пустой комнатой Кэт. Внезапно, следующая за ней дверь открылась, а потом резко захлопнулась, будто её кто-то тянул. Алан остановился, как вкопанный, и сон мгновенно улетучился из его головы.
         Это каюта Франсуа.
         Дверь снова распахнулась, за ней послышалась возня, панель задёргалась, как сумасшедшая и, в конце концов, щёлкнув, перекосилась, оставив щель, шириной с ладонь взрослого мужчины.
- Чёрт! Заклинило, - произнёс чей-то заплетающийся и совершенно незнакомый голос.
          Кто-то поднялся из десантного блока? Кто-то больной?
- Отойди от неё! – на этот раз яростный хрип принадлежал явно компьютерщику.
         Возня возобновилась, затем послышался звук сильного удара и грохот от падения чего-то очень тяжёлого. Сгорая от любопытства, Алан осторожно приблизился и, затаив дыхание, заглянул в щель. В нос шибануло отвратительным смрадом, Алана едва не стошнило, но он удержался и стал смотреть. Сначала он разглядел лишь спину Кэсса в кожаной жилетке и засунутую в карман брюк правую руку. Потом Люк отступил чуть в сторону, и Алан увидел Франсуа. Большой парень растянулся на полу у самой стены. Нижняя часть его лица была залита кровью, обильно текущей из разбитого носа.
- Ты… с-с-сломал мне нос, - удивлённо произнёс Франсуа
         Неузнаваемый голос принадлежал ему.
- Утрись, - с издевкой ответил Кэсс, - говнюк.
- М-мне надо выйти, - упрямо сказал штурман, поднимаясь, - я не могу тут сидеть, когда она там, у него.
         Душа Алана провалилась в пятки, он отпрянул от щели, но остался стоять рядом, - любопытство пересилило.
         Раздался ещё один удар, вновь сопровождённый грохотом.
- Люк! – взвизгнула внутри женщина, - Остановись! Что ты делаешь?
- Отойди, мотылёк! – от злости компьютерщик шипел и хрипел, - Отойди, я сверну ему шею!
- Люк! – немного спокойнее сказала мотылёк-Вьет, - Посмотри на него. Он же ничего не соображает!
         За дверью воцарилась тишина, были слышны только короткие всхлипы, издаваемые побитым штурманом.
- О`кей, мотылёк, - голос Кэсса почти пришёл в норму, - я разберусь с ним завтра, когда он проспится. Если он вообще ляжет спать.
- Хватит! – на этот раз Алан без труда узнал Гассона, - Ты не будешь с ним разбираться ни сегодня, ни завтра, никогда. Я с вами обоими разберусь. Взбесились, придурки! Одному сперма в голову стукнула, другому – баба.
- Ты представляешь, что бы было, если бы он в таком виде пошёл гулять по кораблю? – Люк, видимо, опять озлился, - Меня надо было сразу слушать!
- Она с ним спит, - гнусаво вставил Франсуа.
- С тобой никто не говорит, - отрезал Гассон, - ложись в постель. Люк, помоги мне его уложить. Неудобно.
- Ещё бы, туша такая, - проворчал Кэсс.
         С шумом и грохотом Франсуа был водворён в постель.
- Закинь назад голову и спи, - приказал Эйбл, - я еле тебе кровь остановил.
- Ты виноват не меньше Франсуа, - снова заговорила Вьет, - а с человеческой точки зрения – намного больше.
- Ты учишь меня человечности? – воскликнул Люк и, после секундной паузы, тихо добавил, - Да откуда же я знал? У Франсуа вечно этих баб, как денег у Кэссиди.
- Ударь себя тоже, - грустно произнесла женщина.
- Легко! – взвился компьютерщик.
         Удара не было, но Алану показалось, что Кэсса просто схватили за руку.
- Хватит! – прорычал Гассон, - Не время сейчас. Надо быстро убраться и разойтись, пока никто не проснулся. Я тут останусь.
         Все молча приступили к уборке, и Алан совсем было хотел незаметно прошмыгнуть мимо, но тут Кэсс заговорил снова:
- Ты посмотри, сколько бутылок! Этим можно уложить весь десант.
- Отметить хотел, - пробормотал Эйбл.
- Отметил уже, - отозвался Люк, - Ну и вонища.
- И зачем я только с вами, идиотами полетел, - заметил Эбби, - Ты первый должен был сидеть тише мышки, чтобы не вызвать подозрений. У тебя же на морде написано – кто ты такой.
         Кэсс засмеялся громко и от души. От этого звука мужество окончательно покинуло Алана, и, со всей возможной осторожностью, он перетёк по другую сторону щели, готовясь побежать, очертя голову. Смех мгновенно оборвался.
- Чёрт! – прохрипел Люк, - Дверь. Она сломана. И там кто-то есть.
         Парень, остолбеневший в коридоре от страха, увидел, как в дыру просунулась ладонь и попыталась отжать дверь. И вот тут он рванул. За миг миновав две каюты и лифт, Алан чуть не упал, остановившись, и бешено затрезвонил к капитану.
         Нажав посильнее, Эйбл сделал то, что казалось неподвластным ни одному человеку. Механизм с оглушающим треском окончательно сломался, и Гассон с Кэссом выскочили наружу. Алан затравленно обернулся и закрыл лицо. В это самое мгновение рука Сержа схватила его за плечо и втащила внутрь.
         Издав нечленораздельный звук, Гассон бросился к лифту. Лифт был мёртв, и на все попытки вернуть его к жизни, ответил глухим молчанием. Бросив бесплодные попытки, Эйбл побежал внутрь звездолёта. Люк медленно, в своей кошачей манере, приблизился  к захлопнувшейся двери капитанской комнаты. В правой его руке тускло мерцал в ночном свете металлопластик боевого бластера. Тигр чуял добычу.
- Эй, - тихонько промурлыкал он, - капитан. Ты думаешь, это тебе что-то даст?
         Дверь, как и лифт, молчала.
         Гассон вернулся через несколько минут, прислонился спиной к стене и устало сказал:
- Лифты заблокированы, лестницы заблокированы, аварийные люки заблокированы. Мы здесь, как в клетке. Можешь открыть?
         Кэсс покачал головой и заткнул пистолет за пояс.
- Только с главного компьютера, - ответил он, - или из этой каюты. Я же говорил, что их надо было брать сразу, в тёплых постельках. Зачем тебе понадобилось ждать?
- Я рад, - оборвал его ехидный голос Сержа, - Очень рад, что смог хоть в чём-то вас обойти. И мой старенький звездолётик мне в этом помог. Теперь Онейра будет идти в импульсном режиме, пока не долетит до конца Вселенной. Или пока мы все здесь не сдохнем, что вероятнее. Так что думайте, ребята. Предлагаю сдаться.
         Прищуренные глаза Люка превратились совсем в узкие щёлки, он наклонился к дверной панели и громко зашептал:
- Ну, ты… капитан. Я думать не буду. Я сейчас пойду и разберу на косточки всех твоих спутников. Начну я с маленькой красотки Кэт. Уверяю тебя, что когда я ими займусь здесь, у твоей каюты, им будет очень, очень больно. Ты вполне сможешь насладиться воплями.
         Коротко вскрикнул Алан, но Пельер продолжал ехидничать.
- Давай, давай! Только тогда ты точно подохнешь у закрытого лифта.
- Капитан, - встрял Эбби, - Ты действительно готов пожертвовать их жизнями?
- Какая, к чёрту, разница, - сарказм теперь исчез из голоса Сержа, - вы всё равно нас всех убьёте!
- С чего ты взял? – удивился Эйбл, - Зачем? Нам нужны ты и твой штурман.
- Я тебе не верю, Гассон!
         Эйбл опустился по стене на корточки и, повернув голову, посмотрел на Люка.
- Ну, что скажешь? – спросил он.
- Если бы они на второй день сидели в камере, всё было бы в порядке! Мне надо было настоять на своём. Нашёлся тоже командир! – в сердцах Кэсс несколько раз пнул невинную дверь.
         Гассон спокойно ждал, пока Люк выпустит пар.
- Замок можешь взломать? – затем поинтересовался он.
- Вряд ли, - отозвался Кэсс, но всё же протянул правую, с кольцом руку и совершил несколько манипуляций.
         Замок щёлкнул, но не открылся.
- Заблокирован через главный компьютер, - прокомментировал Люк, - Извини, я не могу взломать машину, которой у меня нет.
         Эйбл поднялся и обследовал дверную панель.
- М-да, - пробормотал он, - бластером не возьмёшь. Нужен плазменный резак. А они в техотсеке.
- Очень хорошо, Эбби, - Кэсс злобно осклабился, - я предлагаю более простой выход. Сейчас я притащу эту девчонку Кэтти и займусь ей. Отвечаю, что они сразу выскочат. Капитан блефует!
- Нет, - очень тихо, но твёрдо сказал Гассон, - ты не будешь этого делать.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Люк, - Один раз ты меня не послушал.
         В коридоре воцарилось молчание. Эйбл глубоко задумался, потирая пальцем переносицу. Из каюты Франсуа выглянула Вьет и, хмыкнув, спряталась обратно. Наконец, Гассон что-то сообразил и вновь заговорил с дверью:
- Капитан, мне надо с тобой пообщаться. Не через дверь. Можешь впустить одного меня?
- Как я узнаю, что это – не ловушка? – тотчас отозвался Серж.
- Я войду один, без оружия, и я подниму руки. Можешь держать меня под прицелом. У тебя ведь есть пушка?
         Пельер довольно долго молчал, потом ответил:
- Входи. Но если я хоть что-то замечу, я сделаю в тебе дырку.
         Кэсс громко фыркнул.
- Без фокусов, - ещё раз предупредил капитан.
         Дверь щёлкнула, медленно, будто боясь, отъехала в сторону и остановилась меньше, чем на пол пути. Гассон поднял руки и так, с трудом, пролез в образовавшуюся щель. Проход за ним снова закрылся. Из разных углов комнаты на Эбби смотрели два дула. Алана заметно трясло, бластер в его скользких ладонях дрожал и подпрыгивал, рот был полу открыт, и парень часто и громко дышал. Такой того и гляди выпалит, и сам не заметит. Капитан казался спокойным, а его боевое оружие – каменным. Лишь глаза выдавали чувства, - гнев, азарт, любопытство и многое другое, что Гассон не смог уловить. Некоторое время они молча ели друг друга взглядами.
- Я могу опустить руки? – наконец, спросил Эбби, и Алан вздрогнул от его голоса.
- Давай, - согласился Серж, - Только осторожно, а то пристрелить могу.
- Очень не советую вам обоим это делать, - Гассон медленно, ладонями вперёд, сделал то, что ему милостиво разрешили, - Знаете, там ведь остался Кэсс. У него несколько другие методы работы. Весьма неприятное зрелище.
         Алан запыхтел громче.
- А кто мне даст гарантию, что ты не тронешь моих людей? – в глазах капитана, заглушив остальные чувства, блеснул гнев.
         На голосе злость не отразилась никак.
- Никто, - покачал головой Эйбл, - Моё слово.
- Кто ты такой? – спросил Серж.
         Гассон промолчал.
- Вы… американцы? – предположил капитан.
         Ответом были кивок и саркастическая усмешка.
- Рейтары? – продолжал гадать Пельер.
- Среди нас, только Люк, - Эбби снова изобразил странную ухмылку, - Если, конечно, не считать того взвода, что обосновался в десантном отсеке.
- Много вас?
- Четверо.
- А как же тот взвод? – уточнил Серж.
- ГУРовский взвод – пятьдесят человек, - пояснил Гассон, - но ты их блокировал.
- Алан, брось, наконец, бластер, - приказал капитан, - Он ведь может и выстрелить.
         Выскользнув из потных ладоней, оружие оглушительно стукнуло о пластик стола.
- Ну, и что же теперь делать? – проговорил Серж
- Сдаваться, конечно, никто из нас не собирается…
         Пельер сделал возмущённый жест рукой.
- Лететь до конца Вселенной тоже не хочется, - продолжал Эбби, - Я мог бы принять предложение Люка, - взглядом он остановил попытку перебить, - и, думаю, вы бы, действительно, выскочили отсюда. Но я делать так не буду. Поэтому, я хочу предложить тебе поединок.
- Как это?
- В виртуальном тире на боевых бластерах, ты и Грэн против меня. Кто проиграет, тот и сдаётся.
- Грэн и я против тебя и этого психа, - возразил капитан.
- Не стоит недооценивать противника, - улыбнулся Эйбл.
- А я? – вдруг вмешался Алан, про которого забыли, - Я тоже умею стрелять. Я не могу вот так просто сидеть!
- Нет! – в один голос рявкнули Серж и Эйбл, и парень заткнулся.
         Но никто не мог ему запретить думать об этом.
- Я хочу, чтоб все мои люди немедленно были здесь, - высказался Пельер.
- Хорошо, капитан, - согласился Гассон, - я это устрою. Но помни, если ты заупрямишься, то погибнем все.
XVIII.
Онейра. 3 августа 2324 г.

         За входом в виртуальный тир начинался лес, - сухой зелёный лес с густым подлеском. Серж решил, что это – лучшая обстановка из всех, что может дать какое-то преимущество. Хотя, о каком преимуществе здесь могла идти речь? Гассон великодушно предоставил право выбора. Великодушно? Как человек, который уверен в себе и которому всё равно.
         Рауль обозвал Сержа дураком. Рейтары – обученные машины для убийства, - сказал он. Их натаскивают на людей, как сторожевых доберманов. У нас нет шансов.
         Но шанс, всё-таки, был. Единственный шанс, как ни крути, и никакой альтернативы Рауль не предложил. Серж не собирался отказываться. Он пришёл сюда с надеждой убить. А что будет, если убьют его? Быть может, Гассон говорил правду, и ему не нужны другие жизни?
         Теперь они стояли друг напротив друга, и капитан смотрел в медленно пульсирующие зрачки Эйбла. Рауль совсем побелел под взглядом Кэсса.
- Я готов ещё раз предложить одного себя, - произнёс Гассон.
         Серж почти готов был сказать «да», но так было бы нечестно, и он ответил:
- Ты и я, один на один.
- Нет! – воскликнул Рауль, хватая друга за плечо, Пусть будет, как будет. Я тебя не оставлю.
         Эйбл склонил голову в знак согласия.
- Я даю вам форы, - безапелляционно заявил он, - две минуты.
         Дверь закрылась, и сразу стало не понятно, где же она была. Серж и Рауль переглянулись и разошлись в стороны. Капитан спрятался за куст, стараясь определить, где же был вход. Сердце отстукивало последние секунды, безжалостные, как глаза рейтара.
         Проход обозначился белым квадратом посреди зелени. Две тени метнулись и пропали. Капитан видел лишь беспокойно оглядывающегося Грэна. Тишина. Никого. Враги словно растворились. Серж вдруг почувствовал себя кроликом, на которого охотятся две большие голодные анаконды. Кроликом, сидящим посреди чистого поля.
         Что там? Дуновение воздуха, казавшегося плотным и густым? Шорох двигающегося тела?
         Они знают, где я!
         Капитан выпалил прямо в сплетение виртуальных ветвей, где почудилось ему движение. Ветки очень натурально расплескались листьями, и в одном месте даже показался огонь, но быстро затух. Естественно, там никого не оказалось.
         Интересно, что если с этой штукой влезть на Джаманго?
         Глупая, абсурдная мысль, особенно в отношении к нынешней ситуации. Ответный выстрел не заставил себя ждать. Он аккуратно срезал верхушку куста, прошёл в дюйме от головы Сержа и отправился в бесконечность. Рауль вернул его обратно. Совсем из другого места, но так же аккуратно, как бритвой, луч снял верхушку куста у Рауля.
         Не высовывайтесь!
         Кажется, американцы решили сыграть в «подстриги зелень». Как можно осторожнее, Серж переполз за другое укрытие. Предательские листы шевелились. Вот слон. Шмяк! Пельера снова обсыпало ветками, исчезающими в воздухе.
         Точно, с ними играли, как с мышами. Всё это было пустой затеей. Каждый из врагов мог спокойно за пять секунд положить здесь и Сержа, и Рауля, если бы захотел. Что они хотят? И где же они?
         Серж опять отполз чуть в сторону и получил ответ на оба вопроса. Нечто метнулось на него откуда-то сверху, сбило с ног и придавило к полу. Оружие было вырвано из рук капитана, а сам он оказался будто в стальных тисках, почти не дававших дышать.
         Крик. Кто кричит?
         Грэн увидел прыгавшего Гассона и выстрелил. Едва не задев взлетающую вверх ногу, заряд устремился прямо к открывшейся двери. Долю секунды Алан стоял молча, бессмысленно уставившись на то, что осталось от пальцев на правой кисти, а потом завопил.
- Ты проиграл, капитан, - прошептал Эбби Сержу в ухо, и тиски разжались.
         Пельер вдохнул в себя недостающий воздух, поднялся и увидел, как Рауль, бросив ненужный и бесполезный бластер, бежит к Алану.
XIX.
Онейра. 3 августа 2324 г.

         Камера, - единственная на Онейре, - была довольно просторной. Достаточно, чтобы пятеро людей за несколько дней не отбросили копыта. Не хватало одной койки. Но ведь не это было самым страшным.
         На одну кровать уложили Алана. Лу привела его в порядок, если не считать потери двух с половиной пальцев и чувства вины. Однако парень был совсем ни при чём. Серж сказал ему. Конец мог быть только один, и никто не мог это изменить.
         На вторую кровать, отвернувшись лицом к стене, легла Луиза. Кэтти присела рядом с Аланом, а на третьей койке расположились сидя Серж и Рауль. Четвёртая оставалась пока пустой.
- Что с нами будет? – вдруг спросила Кэт, - Нас убьют?
- Не знаю, - ответил капитан, - не знаю. Гассон обещал вас отпустить.
         Кэт перевела взгляд на Рауля.
- Ты жил раньше в Ю-Эс-Кей, - произнесла она, - Как ты думаешь, нас отпустят? Можно им верить?
         Грэн помолчал немного, затем нехотя отозвался:
- Не знаю. Не нравится мне, что здесь этот каратель. И Гассон мне тоже не нравится. Что-то с ним не так.
- Кэсс меня спас, - с недоверием сказала девушка.
- Кэсс – рейтар! – воскликнул Рауль, - Насильник и убийца. В спецподразделение других не берут.
         Кэт переварила сказанное, вспомнив сетевые новости, и вздохнула.
         (Хорошо, что ты не оказалась в моих руках при других обстоятельствах.)
- Командор рейтаров, - продолжил Рауль, - отлучён от всех действующих церквей. Его называют Антихристом. Представьте, какие у него парни. Демоны. Я от них без оглядки бежал, и на тебе!
- Франсуа – не рейтар, - твёрдо сказала Лу, не оборачиваясь, - и перестань пугать ребят.
- Может, и не рейтар, - проворчал Грэн.
- А как там вообще, в Америке? – снова спросила Кэт.
         Рауль смущённо улыбнулся и пожал плечами.
- Я и не знаю,  - проговорил он, - Я ведь из разбитых кварталов. Ничего больше не видел. Квартира без всяких человеческих условий да ресторанчик старшей сестры. Я редко бывал у неё. Она собирала там разных бандитов. Грабителей. Киллеров. Их много было в разбитых кварталах. Хотя, они всё же лучше спецуры.
- Она не боялась? – удивилась девушка.
- Нет, - Рауль ещё раз улыбнулся, - Мы все были Людьми, Которых Нет. Вне закона. Она с ними спала.
         Бросив косой взгляд на ошарашенную девушку, он заговорил снова:
- Сначала у неё был парень по имени Джек. Когда Чёрного Джека поймали, Микки связалась с тем малолетним убийцей. Он был младше её лет на десять. Мальчик работал по-крупному. Крошил больших шишек. За него даже назначили награду, - Грэн посмотрел на Сержа, - сто тысяч за живого и пятьдесят – за мёртвого. Его называли Крестоносцем, потому что он на трупах кресты бластером рисовал. Вроде росписи. Когда этот соплячок узнал, что я собираюсь свалить и забрать Микки, он запретил ей со мной видеться.
- А этот куда делся? – поинтересовался Алан.
- Всё туда же, - усмехнулся Рауль, - Дикий был мальчик. Как-то раз я напился хорошенько для храбрости и отправился с ним разбираться. Ну вот он меня и встретил, - штурман схватил себя за подбородок и подвигал в стороны, - сломал мне челюсть и выкинул за дверь. Я даже лица не запомнил. Помню только его…
         Грэн внезапно замолчал и испуганно уставился на Сержа. Рука, всё ещё державшаяся за челюсть, закрыла рот, и громко щёлкнули зубы.
- Глаза, - добавил он совершенно изменившимся голосом, - О, чёрт! Кажется, мы окончательно влипли.
         Он беспомощно огляделся. Заметив немой вопрос во всех устремлённых на него взглядах, он провёл ладонью по лицу, стирая мгновенно выступивший пот, и тихо пояснил:
- Эбби Гассон. Крестоносец. Такие дела.
         Сразу после этих слов дверь камеры раскрылась, и Эйбл возник на пороге.
         Наёмный убийца. Крестоносец. Замечательно.
- Нам нужен врач, - сказал он, смотря на Луизу.
         Девушка молча встала и подошла к Гассону.
- Почему бы им самим себе не помочь, - пробурчал Алан.
- Я обязана помогать каждому, - отпарировала Лу.
- Знаю я, куда ты идёшь, - вновь напал парень.
- Алан! – укоризненно воскликнул капитан.
         Луиза вздрогнула и, не ответив, вышла вместе с Эйблом. Она и сама знала, куда идёт.
- Он совсем болен, - по дороге заговорил Гассон, - С утра забрался с ногами на кровать, сидит там, курит Люковские сигареты и посылает всех к чёрту, ругаясь на сломанную дверь. Со вчерашнего обеда он ничего не ел. Больше суток уже. Для него это много.
         Девушка промолчала. Проводив Лу до поворота к каютам, Гассон кивнул ей и оставил совершенно одну. А что она могла сделать? Ничего. У камеры стояла охрана, - два дюжих «десантника».
         Что я ему скажу? И как он посмотрит мне в глаза? Кто перед кем виноват? Он выполняет свою работу, я – свою. Почему мы вот так здесь встретились?
         Луиза тихонько подошла к распахнутой, - выломанной, -  двери и остановилась, уткнувшись щекой в косяк. Франсуа сидел, привалившись спиной к стене, опустив голову и вытянув ноги. Вокруг него были разбросаны длинные белые сигареты с золотом на фильтре, в зубах торчала горящая. Докурив, он бросил окурок в стакан, взял следующую и начал мять её пальцами. Глаза краешком задели Лу. Вскочив, как сумасшедший и выронив сигарету, он кинулся к женщине и, будто остановленный стеной, остановился перед ней.
         Лу протянула ладонь и осторожно прикоснулась к распухшему, свёрнутому набок носу и рассаженной верхней губе Франсуа.
- Я убью его, - уверенно сказала она, - Ублюдок и гадина.
         Лицо большого парня искривилось, как у младенца, и он схватил Луизу за руку.
- Не надо так говорить, - тихо ответил он и добавил вовсе шёпотом, - Он несколько раз спасал мою задницу. К тому же, он прав.
         Как бы испугавшись, он сразу отпустил девушку. Лу зашла внутрь и, стряхнув на пол россыпь сигарет, уселась на кровать.
- Что вы собираетесь с нами делать? – спросила она.
- Ничего, - Франсуа обернулся и часто, часто заморгал ресницами, - Мы отвезём вас на Землю, в Вашингтон. Потом ты, Алан и Кэтти сможете вернуться домой.
         Он выглядел абсолютно несчастным.
- А Серж и Рауль? – не отставала Лу.
         Франсуа сел рядом, положил локти на колени и сцепил пальцы в замок.
- Это будет решать военный трибунал, - отозвался он после паузы.
         Трибунал? Но это же…
         Луиза потёрла виски и задала следующий вопрос.
- Что они сделали?
- Официальное обвинение – провоцирование войны и массовые убийства, не оправданные военным временем, - большой парень пожал плечами, - Я во всё это не верю. Серж – хороший человек. Не мог он.
- Может, кто-то ошибся? – предположила Луиза.
- Не знаю. Разбираться будет трибунал. Потом приговор представят на утверждение в Институт Мира.
- Институт Мира без доказательств не осудит, - задумчиво протянула девушка.
         Франсуа пододвинулся ближе и посмотрел на неё исподлобья.
- Лу, - начал он, голос сорвался, и он откашлялся, - Лу, теперь ты всё знаешь. Выходи за меня замуж.
         Луиза ошалело уставилась на большого парня.
- Ну, правда, - Франсуа обнял Лу за плечи, - Я служу в особом отряде полиции под патронажем помощника президента. По-вашему, кажется, он зовётся министр. Я – офицер. Лейтенант. Живу в большом доме Администрации, прямо у президентского здания. У меня своя квартира. Мама хорошая. Ты ей понравишься. Рядом живут Эбби и Вьет…
- Эйбл, - перебила Луиза, - Кто он?
- Классный парень, - без запинки ответил Франсуа, - Мой начальник и очень большой друг.
         Лу медленно кивнула и произнесла:
- Рауль Грэн сказал, что…
- Стоп! – большой парень вскочил и забегал по комнате, - Стоп! Стоп!
         Он плюхнулся обратно и вновь сцепил пальцы.
- Я выиграл два бакса, - усмехнулся он, - Эбби считал, что этот дурак никогда его не вспомнит.
         Лу открыла рот, чтобы что-то сказать.
- Стоп! – опять остановил Франсуа, - Ему было двенадцать лет, когда он остался в разбитых кварталах один. Неудивительно, что этот парень, Джек, прибрал его к рукам.
- Всё равно не понимаю, как может наёмный убийца теперь служить в полиции?
- Очень просто, - отозвался Франсуа, - Крестоносец погиб, и спецура получила свою награду, как за мёртвого. Появился новый человек – автор проекта «Тау».
- Но…
- Всё! – решительно прервал большой парень, - Ты мне не ответила. Ты выйдешь за меня замуж?
         Конечно, да! Какая разница, - Америка, Свободная республика, когда рядом тот, кого любишь?
         Я буду тебя любить, если нас станут разлучать миллионы людей…
         Она сказала ему это.
XX.
Регул-19. 8 августа 2324 г.

         Три часа. Три часа ожидания в камере, как на пороховой бочке. Про них будто все забыли. Ни звука, ни движения в полной изоляции от мира. Три часа Онейра стояла на поверхности Регула-19.
- Поубивали их там, что ли, всех? – нарушил нервное молчание Грэн.
         Он сидел на койке с ногами, кутаясь в тёплую куртку.
- Вот бы было здорово, - злобно отозвался Алан и начал колотить в дверь здоровой рукой, чтобы не потревожить рану, затянутую свежей розовой кожей.
         Быстро устав, он уселся на единственный в помещении стул. Дверная панель на насилие не отреагировала никак.
- Хорошо Луизе, - сказал парень ещё злее, - Сидит сейчас где-нибудь, мороженое жрёт с этим своим…
- При чём тут мороженое? – грустно спросил Рауль.
- Ни при чём! – заорал Алан, - Нас убьют, а она будет жить в Америке, и совесть её мучить не будет!
- Заткнись, - снова подал голос Грэн, - Тебе уже сказали, что убивать будут не всех.
- Ты ей веришь? Мы находимся в компании наёмного убийцы и рейтара, и ты веришь, что кого-то отпустят? – взвился паренёк.
- Алан! – заговорил капитан, - Не пугай девчонку.
         Кэтти забилась в уголок и тихо дрожала.
- Я не пугаю, - заявил несостоявшийся герой, - Я устал ждать. И я буду стучать, пока что-нибудь не произойдёт!
         Он отправился было к двери, но в этот момент она открылась сама, и парень, поражённый, замер на месте.
         Сначала в камеру зашли два охранника. Сделав синхронные шаги в стороны, они навытяжку встали у прохода. Затем появился Кэсс. Люк был в синей рейтарской форме, - при полном параде, - высокие, начищенные ботинки на магнитах, узкие брюки, широкий оружейный ремень, на котором болтались три толстые цепочки, похоже, из чистого золота. Слева, спереди, к ремню крепилась кобура боевого бластера. Справа, сзади, была ещё одна кобура, поменьше, где, видимо, находился микроволновый инжектор. Верхняя пуговица короткой куртки была расстёгнута, и виднелся ворот белой футболки, хотя по форме положена была чёрная. На плечах матово блестела золотая вышивка, и совсем не было видно синевы под ней.
         Рауль резко вскочил, бледный, как смертельно больной человек. Куртка, в которую он кутался, с тихим шелестом ссыпалась на пол.
- Командор!
         Люк склонил голову и мило улыбнулся.
- Жаль, не получится у нас сейчас разговора о книгах, - почти ласково сказал он, - Может, потом, в ГУРе, когда ты войдёшь под надпись: «Оставь надежду всяк, сюда входящий», и попадёшь в ад. Но, думаю, ты уже не захочешь беседовать со мной о Данте. Возможно, ты захочешь кричать?
- Я тебя видел, - сдавленно произнёс Грэн, - Ты стоял в чёрном дыму и наблюдал, как твои парни жгут людей. В разбитых кварталах восемь лет назад.
- Ты о тех, что прыгали в огонь, как заводные игрушки? Теперь настала ваша очередь попрыгать, - ответил командор.
- Вы нас убьёте? – испуганно пискнула Кэт, и Люк быстро развернулся к ней.
- Нет, - заявил он, - Теперь – нет, хотя чуть не порезал тебя на кусочки, девочка. Тебе повезло. Меня интересуют только вот эти двое, - Кэсс кивнул на Сержа и Рауля.
         Командор.
         Дело до вас есть у командора рейтаров. Именно он бросил на ваш счёт 50000 долларов.
         У меня чистая совесть.
- Почему? – твёрдо спросил капитан.
         Теперь Люк повернулся к Пельеру. Он делал это, как матёрый хищник, быстро, одновременно изящно и неотвратимо.
- Я должен тебе объяснить? – голос источал сарказм, - Три уничтоженные тобой базы.
- Я уничтожил пиратов. Вы сами должны были…
- О`кей, - перебил командор серьёзно, поднял сжатый кулак и начал отгибать пальцы, - Одна из них принадлежала контрабандистам, две остальные – государственные. Постоянные базы для добычи полезных ископаемых, - кулак вновь сжался и опустился, - Везде были дети.
- Ты врёшь! – глаза Сержа метали молнии.
- Ах, конечно! – к Люку вернулась злая ирония, - Ты же ничего не знал и не хотел знать! Капитан Пельер над приказами не думает. Не капитанское это дело! Ты просто болтался по орбите, пока мои ребята пытались защитить детей от твоих друзей из СБ. Тридцать семь моих, мать твою, ребят! Они тоже все погибли. А красавчик Пельер ничего не сделал. Он поправлял причёску перед зеркалом на Онейре.
- Хватит! – воскликнул Серж, - Ты – лжец и тварь!
         Кэсс на секунду закрыл глаза ладонью, потом продолжил спокойно:
- Я – тварь, я – садист и убийца, я – много кто ещё. Но я – не детоубийца. Следуйте за мной.

         У подъёмника, покуривая, стоял Гассон и с ним двое сурового вида «десантников» с оружием. Эбби задумчиво глядел вдаль, где виднелись среди пышно растущей зелени временные пластиковые строения базы. Рядом стояли две машины, вокруг которых суетился маленький толстый человечек. Он был белым, как мел, покрыт бисеринками пота и всё время с паникой поглядывал на лифт звездолёта.
         Кэсс первым сошёл на ковёр из зелёной травы, что приготовила планета земного типа Регул-19.
- Во, вырядился-то, чучело, - проворчал Гассон, не поворачиваясь.
         Люк молча кивнул и достал сигарету. Маленький толстяк оказался тут как тут и подобострастно забормотал, протягивая зажигалку:
- Люк, вот две машины, как ты велел. Если что ещё нужно, я всё сделаю!
         Кэсс не спеша затянулся и выпустил струйку дыма в голубое небо.
- Боишься, Фрай, - негромко произнёс он, - Ну, что мне с тобой делать? Ананасы есть ты не умеешь. Собака из тебя дерьмовая. Сапоги лижешь ты тоже плохо. Кроме того, из контрабандиста-неудачника ты превратился в военного преступника. А?
- Не знаю, сэр! – человечек вытянулся в струнку (если так можно было назвать жирное тельце) и захлопал рыбьими глазками.
- Пропади, Фрай, - брезгливо заключил командор, - Я потом с тобой поговорю.
         Как по волшебству, толстяк исчез, предварительно бросив молящий взгляд в сторону Эйбла.
- Я б его сразу, гада, прибил, - высказался Гассон.
- Да, надо было раньше, - заметил Люк, выкидывая окурок, - Кто знал?
         Оставив Эбби возле звездолёта, Кэсс сопроводил пленных к новому месту заключения. Им оказался длинный пластиковый барак, - из него выкинули ящики, принесли складные кровати и полу приличного вида био туалет. Ничего лучше Гассон на этой помойке не нашёл. Прямо от барака, поставив своих людей на охрану, командор отправился в единственный и, видимо, местный, каменный дом. Без труда, найдя кабинет начальника базы, Люк пнул тяжёлую деревянную дверь и вошёл.
         Маленький человечек был там. Он испуганно дёрнулся и рефлекторно спрятался за массивный огромный стол, - тоже, вероятно, местный, - уставленный драгоценными безделушками. Кэсс взял одну из них и принялся вертеть в руках.
- Вылезай, - позвал он, - Глупо торчать под столом.
         Сейчас же снизу показалась круглая голова, поросшая ёжиком тёмных волос. За ней вылез и весь хозяин. Люк поставил безделушку обратно и подхватил совсем другую вещь. То был тонкий стальной хлыст с режущим краем, утолщающийся в сторону ручки, - жало.
- Зачем тебе рейтарский арсенал, - поинтересовался командор.
         Привычным движением он свернул хлыст и запихнул в ботинок.
- Ну, ты знаешь, всякое бывает, - Фрай робко улыбнулся, но под взглядом Кэсса сразу сдулся, как проткнутый воздушный шар.
- Рабов колотить, - констатировал командор, - чтоб побольше золота копали.
- Здесь очень много золота, - осторожно заметил толстяк, - и алмазы есть.
- Ты мне, лучше, объясни, куда делись боты из Свободной республики, - Кэсс сдвинул вещицы и присел на стол.
         Боты лежали в горах, покорёженные и мёртвые, все три – рядом. Люк уже знал это. Фрай молчал.
- Ты договорился с ними о посадке, а потом посбивал лазерной пушкой своего Истукана, - рассказал Кэсс.
- Ты даже не представляешь, сколько тут всего, - пискнул человечек.
- Жадина ты, Фрай, - командор вынул из кобуры бластер и направил на собеседника.
         Фрай вскрикнул, пошатнулся, зацепился ногой, упал и остался сидеть, закрыв лицо ладонями.
- Не убивай меня, - запричитал он, - Я тебе ещё пригожусь.
- Зачем?
- Хочешь, я дам тебе половину? Хочешь – больше?
- Купить меня пробуешь? – ствол чуть опустился, и толстяк, открыв лицо, встал.
- Сколько тебе надо, Люк? Проси сколько хочешь! – с надеждой проговорил человечек, - Бери всё!
- М-да, - протянул Кэсс, - раньше у тебя было хоть одно достоинство. Ты не пытался меня купить. Убить – пытался, а купить – нет.
- Это не я! – пропищал Фрай и разрыдался.
- Расскажи это кому-нибудь другому, - свободной рукой Люк почесал то место, где под курткой красовался шрам от лазерной винтовки, - Ты знаешь, мне понравилось. Люблю острые ощущения.
- Забирай всё, - сквозь рыдания проблеял толстяк.
- Я отказывался и от большего, - заключил Кэсс, усмехаясь.
         Немного понаблюдав, как Фрай распускает сопли, Люк продолжил:
- Сначала ты торговал людьми, потом оружием, теперь тебя ждёт военный трибунал. А это значит – газовая камера.
         Маленький человечек завыл.
- Ты мне неинтересен, - закончил Люк, - и мне неохота с тобой до самой Земли возиться. Поэтому я окажу тебе услугу и избавлю от трибунала и остальных прелестей.
         С этими словами он выстрелил. В центре лба толстяка образовалась чёрная дыра с обожжёнными краями, он вытаращил рыбьи глаза и стёк на пол, как студень. Командорский бластер упокоился в кобуре.
XXI.
Регул-19. 9 августа 2324 г.

         Время тянулось медленно, как мяч на резинке. Как будто оно затвердевало и собиралось встать монолитом посреди этой дурацкой базы. Лу сидела и смотрела в распахнутое окошко. Окно выходило в лес, поэтому, ничего интересного она не видела, - только деревья в бликах мелькающего из городка света. Зато прилетали звуки, окрики и суета, и стрекотание кого-то, очень похожего на земного сверчка. Наконец, всё улеглось, и на лес опустилась темнота, которую хотелось разрезать на кусочки. Странно. Квадратики нескольких окон почти ничего не освещали.
         Через несколько минут в коридоре послышался разговор, смех, и, распрощавшись на пороге с Гассоном, в комнату зашёл Франсуа.
- Привет, - устало произнёс большой парень, бросая на стол оружейный ремень, - Я думал, ты спишь.
- Я не могу уснуть, - пожаловалась Лу, - Думаю о Серже и Рауле. О трибунале.
         Франсуа плюхнулся на мученически скрипнувшую кровать и почесал макушку.
- Мне нечем тебя обрадовать, - смущённо сказал он, - Эйбл считает, что никакой ошибки здесь нет.
- Я поговорю с ним, - девушка решительно встала и направилась к двери.
         Франсуа не стал её удерживать, только проводил сочувственным взглядом.
         Соседняя дверь открылась сразу, и решимость Луизы упала почти до нуля. Эйбл стоял перед ней босиком, в брюках и расстёгнутой рубахе и смотрел своими глазищами. Лу потупилась и робко начала:
- Я хотела спросить у тебя…
         Её перебил топот маленьких ножек. По коридору бежал пацанёнок, лет семи.
- Стой, - коротко приказал Гассон.
         Парнишка остановился и повернул голову с круглыми от страха глазами.
- Два часа ночи! – рявкнул Эбби, - Ну-ка, спать!
         Мальчишку как сдуло.
- Он был бы уже мёртв, - тяжело заговорил Гассон, - если бы мы вас не остановили. Зайди.
         Он отстранился от двери, и его голос не оставлял возможности отступить. Лу переступила порог, зашла и нерешительно встала посреди комнаты. Вьет сидела на постели, закутавшись в одеяло, и от её милой улыбки стало немного легче. Эбби прикрыл дверь и подошёл к Луизе.
- Ты видела базу, - сказал он, смотря куда-то в другую сторону, - Таких три – под огонь. Камня на камне не осталось. В живых – никого. Ни одного человека.
- Но ведь он мог не знать, - тихо проговорила Лу, - Онейра была на орбите.
- Это надо быть глухим и слепым, - Гассон повернулся и смотрел теперь девушке прямо в глаза, - Это так удобно – ничего не знать.
         Зрачки его расширились во всю радужку, затем сжались в булавочную головку и запульсировали в такт биению сердца.
- Он не хочет ничего знать, - продолжал говорить Эйбл,- Он ничему не верит. Он – прямой и правильный. Вопросы не задаются, шаг в сторону невозможен.
         Он подошёл к столу и достал из ящика микродиск звёздочку.
- Этот диск, - объяснил он, - я отобрал у командира десантников. Теперь у меня есть все доказательства. Хочешь взглянуть?
- Нет! – сдавленно отозвалась Луиза и выскочила в коридор.
         Франсуа уже спал, распластавшись на постели в одежде лицом вниз. Ноги в ботинках болтались над полом. Не став беспокоить его, Лу выключила свет и снова села у окна, положив руки на подоконник и уставившись в темноту. Погасли все светящиеся квадратики. Все уснули, кроме не устающих сверчков и редко перекликающихся охранников. Часы мигнули и показали время по местным двадцати шести часовым суткам. Четыре часа ночи. Луиза резко повернулась и посмотрела на стол, - там всё ещё лежал брошенный оружейный ремень. Девушка встала, осторожно вытащила бластер и вернулась к окну. Одним прыжком она выскочила наружу и замерла, прислушиваясь и оглядываясь. В небе ярко мерцали незнакомые звёзды, и доносился слабо, но явственно откуда-то запах моря. И ещё пахло дымом. Лу завернула за угол и вышла на территорию городка. База освещалась несколькими кострами, у каждого из которых торчало по два охранника. Костры пылали, посылая вверх снопы жёлтых, белых и красных искр, и неверные тени плясали вокруг них. Без труда, держась подальше от света, Луиза вплотную приблизилась к бараку, где содержались пленные и, крадучись, обошла его сзади. Там валялись выброшенные из склада пустые ящики. Рискуя сломать себе шею, или привлечь охрану, девушка взобралась почти под самую крышу и оказалась возле узкого вентиляционного отверстия.
         Капитан Пельер не спал. Он валялся на кровати, прислушиваясь к тихому сопению товарищей по несчастью. Грэн время от времени громко всхрапывал. Сержу не давали покоя слова Кэсса. Он искал и не находил никакого смысла в той лжи. Не было никакой причины, по которой надо бы было лгать. И, тем не менее, те слова звучали, как полный бред.
- Я – детоубийца? – пробормотал Серж и сел на постели.
         Вдруг он услышал тихий свист откуда-то сверху. Он вскочил, поднял голову и увидел тёмный предмет, вваливающийся в вентиляционное окно.
- Кто здесь? – негромко спросил он, подбирая упавшую со стуком вещь.
         Бластер!
- Это я, - шёпотом ответила темнота, - Бегите отсюда как можно быстрее. Тебя и Рауля собираются убить. Кэсс… он командира десантников… - Лу явственно всхлипнула, - Не могу сказать. Жуть.
- А ты? – прошептал Серж.
- Я останусь. Бегите на Онейру. Её охраняют два человека, и ребята из СБ заперты там же.
- Эй!
         Тишина. Только шорох спускающегося человека.
         Сжав бластер в руке, будто боясь уронить, капитан ощупал стену. Пластик, как пластик. Хорошо, что он почти не проводит звуки. Под лучом боевого оружия материал стены со слабым шипением потёк, как масло в горячем блюде, застывая снова внизу бесформенной массой. Проплавив по периметру порядочное отверстие, капитан аккуратно вынул кусок стены и положил на пол.
- Откуда у тебя оружие? – спросил осторожный голос из темноты.
         Рауль.
- Лу принесла. Тихо, - ответил Пельер.
         Они разбудили остальных, и, короткими перебежками, прячась и вздрагивая от каждого шороха, маленький отряд направился к полю.

         Очутившись под окнами своего домика, Луиза почувствовала себя в безопасности. Один квадрат светился, - у Кэсса, но там было закрыто. Девушка схватилась за подоконник, намереваясь подтянуться и запрыгнуть к себе в комнату, но чья-то рука легла ей на плечо.
- Прогуливаемся? – раздался хриплый вкрадчивый голос.

         Около Онейры охраны не оказалось вовсе. Догорал, по-видимому, совсем недавно брошенный костёр. Рядом валялись пустая бутылка из-под спиртного и два грязных стакана, но самих людей нигде не было видно. Серж остановился и несколько долгих минут наблюдал за тёмной громадой корабля, - никто не появлялся. Тогда Серж подал знак ребятам и двинулся к подъёмнику. Всё было спокойно. Не слишком ли? Открытый люк зиял чернотой и хороших эмоций не вызывал, но Пельер, не задумываясь, шагнул в эту пустоту. И тотчас же ощутил у виска неприятный холодок вражеского пистолета.
- Представление окончено, капитан. Брось бластер и заложи руки за голову. Медленно и без фокусов. Я отлично вижу в темноте.
         Гассон, опять этот Гассон. Глупо. Глупо! Глупо!!
         Он выстрелит быстрее, чем я моргну.
         Серж счёл разумным выполнить требования. Эйбл заломил ему руки и ловко защёлкнул наручники. Зажёгся свет.

         Их выстроили вдоль стены каменного дома, всех со скованными руками, и для такого случая включили прожектор. Наверняка, Кэсс сделал это специально, чтобы они могли хорошо, во всех подробностях разглядеть то, что торчало напротив входа, в каких-то двух метрах от стены. Наколотый, как насекомое на булавку, на железный штырь, обезображенный освежёванный труп. На закинутой ободранной голове выделялись белые шарики глаз и оскал черепа. Над телом омерзительно жужжали мухи, или, по крайней мере, очень похожие на них твари.
         Алана вырвало. Кэт опустила веки, и из-под них, оседая на ресницах, текли слёзы.
         Командор уселся на ящик напротив, пододвинув к себе одну ногу и спустив вниз вторую. «Эль-Си-компьютерс, - прочитал Серж большую золотую надпись на коробке, - лучшие в мире компьютеры от Льюиса Кэссиди. Оборудование для…» Дальше этикетка была оборвана.
         На губах Люка играла фирменная ухмылка.
- Не получилось, - злорадно констатировал он и кивнул в сторону Кэтти и Алана, - Этих увести.
         Два жлоба грубо схватили ребят и поволокли в дом.
         Кэсс забарабанил пальцами по ящику. Перстень блеснул, и монограмма на нём до единой чёрточки слилась с вензелем корпорации Эль-Си.
- Право на логотип, - пробормотал непонятную фразу Рауль, - Это значит, что он и сам – продукция Кэссиди.
         Как бы тихо ни было сказано, Люк услышал. Реакция оказалась довольно неожиданной. Голова командора дрогнула, как от удара, щека задёргалась. Он непроизвольно потянулся к бластеру, но потом достал из-за голенища стальной хлыст и подошёл к Раулю.
- Что?.. Что ты сказал?
         Рауль отпрянул назад, но произнёс, будто для себя самого:
- Кэсс-Кэсс-Кэссиди…
         Движение командора было почти незаметно. Металлическое жало взметнулось и легонько, самым кончиком задело Грэна по лицу. Глубокий порез набух кровью, выплеснувшейся через край широкой, подтекающей каплями дорожкой. Штурман охнул и прижал раненую щёку к плечу.
- Ты любишь бить безоружных людей со связанными руками? – поинтересовался капитан.
         Люк резко развернулся в его сторону, наклонил голову набок и приблизился к Пельеру вплотную, топя его в бездне своих глаз. Ладонь поднялась вверх, и щёлкнули пальцы. Подскочили двое и сняли с капитана наручники. Стальной хлыст, зажужжав, как пружина, упал у ног. Командор сделал два шага назад.
- Ну, - сказал он, - возьми. Хорошая вещь. Голову отрезает запросто.
         Серж размял руки и быком посмотрел на Люка.
- Спасибо, - ответил он, - Оставь себе. Тебе нужнее.
- Жаль, - проговорил Кэсс с глубокой искренностью, - Ты упускаешь шанс. Я тебя тоже пока трогать не буду. Я приготовил для тебя нечто особенное. Тебе понравится!
         Хищник плавно подставил спину и вновь позвал охрану.
         Схватить сейчас эту железную штуку, накинуть ему на шею, и будет одной гадиной меньше!
         И ты уподобишься этой гадине.
         Охрана вернула оковы на место, пленников заволокли в подвал дома и втолкнули в гнусный сырой каменный мешок. Окон в камере не было вообще, слабый свет проникал сквозь зарешёченную дыру в потолке. В углу валялась отвратительного вида куча соломы, а из стены торчала ржавая толстая железная цепь. Именно к ней командор своими руками прицепил Сержа за наручники.
- Я хочу, - прошептал он, болтая перед капитанским носом массивным ключом, - чтоб ты сильно пожалел, что не убил меня.
         Рауля расковали. Когда дверь захлопнулась, Грэн запустил в неё поднятым с пола камнем. Железный монолит отозвался глухим стуком. Гул затих, осталась непрерывная капель и шорох в соломе. Штурман вновь подобрал булыжник и подошёл к Пельеру.
- Дай попробую сбить, что ли, - предложил он.
         Дело оказалось абсолютно бесполезным и, в сердцах, Рауль отшвырнул своё орудие. Существо, копавшееся в соломе, громко взвизгнуло и убежало.
- Ничего, - сказал капитан, садясь на корточки возле стены, - Переживём. Помыться бы.
         Грэн присел рядом, прижимая рукавом разрезанное лицо, до сих пор сочащееся кровью и лимфатической жидкостью.
- Как ты можешь об этом думать? – проворчал он и добавил после паузы, - Ты видел, как его перекорёжило?
- Видел, - отозвался Серж, - Кэсс-Кэсс-Кэссиди…
         Вы слышали когда-нибудь о Льюисе Кэссиди?
         О, нет! Дело до вас есть у командора рейтаров.
         Связь между старым компьютерным императором, командором и звёздочкой. Не тот Кэссиди, который император, а тот, который…
         Сын? Внук? Сержу хотелось схватиться за микродиск на шее но, увы.
- Зачем он мне лгал про базы? – вдруг спросил он.
         Воцарилось молчание, и опять где-то шебуршало существо. Крыса? Размером с терьера. Наконец, штурман откашлялся и заговорил:
- Я должен сказать тебе одну важную вещь. Я обещал молчать, но теперь это не имеет значения. Помнишь, в тот день, когда нас подбили на катере, я оставил тебе ключ и ушёл к Марио? Мы были у адмирала Мелвилла. Он предлагал мне… помочь им уничтожить начальника СБ.
         Капитан вздрогнул и удивлённо уставился на Рауля.
- Бред какой-то, - пробормотал он.
- Они говорили дикие вещи, - продолжал Грэн, не обращая внимания, - О том, что Хэндвилл пытается развязать мировую войну. О подземных заводах и бункерах. О водке и наркотиках. Об убитых людях.
- Полный бред, - повторил Серж неуверенно.
- Я послал их подальше, сказав, что приехал за спокойной жизнью. Они ответили, что её больше не будет, и взяли с меня клятву молчать. Собственно, и всё. Можешь обдумать… когда вымоешься.
         Они снова помолчали, затем Рауль встал и отвернулся.
- Я думаю, командор сказал правду, Серж, - произнёс он.
XXII.
Земля.
Вашингтонский военный космодром.
11 ноября 2324 г.

         Они стояли справа и слева, - в чёрных брюках и ботинках и снежно белых куртках с полосами на рукавах, широко расставив ноги и убрав руки за спины. Они точь-в-точь были похожи на тех американских копов, которых показывают в сети и рисуют на картинках. Напротив Онейры, клином взрезая пространство, чуть повернувшись боком и немного склонив головы, стояли страшные люди в синем, - рейтары, - с вице командором впереди всех. Это был довольно крупный парень, с аккуратными усами и бородкой, сероглазый, с пышным хвостом тёмно русых волос, лежащим на золотом плече. Изо рта у него торчала толстая слабо дымящаяся сигара.
         Вся картина казалась нереальной и походила на тщательно отрепетированный спектакль. Впрочем, так оно и было.
         Не дождавшись, пока лифт звездолёта опустится вниз, Кэсс спрыгнул и понёсся навстречу рейтарам, где крепко обнялся с бородачом. Когда объятия и похлопывания по плечам были исчерпаны, они встали рядом в одинаковых позах, и всё стало казаться прежним. Ни один строй не шелохнулся.
         Подъёмник остановился. Первыми на землю Америки робко сошли Алан, Кэт и Луиза. Франсуа держался рядом. За ними соскочили Вьет и Гассон, и тотчас от шеренги полицейских  отделился крайний, старший офицер, отдавая честь со стуком каблуков.
- Господин капитан, - доложил он, - Машина для отправки готова.
- Ты спятил, Лайдж, - отозвался Эбби, - Вот, забирай этих троих, - он кивнул назад, улыбнулся и добавил, - господин капитан, сэр.
         Лайдж охотно улыбнулся в ответ и козырнул уже гостям.
- Вам приготовлена квартира в доме Администрации, - сказал он, - следуйте за мной.
         Франсуа сжал ладонь Луизы.
- Я приеду, как только смогу, - пообещал он.
         Гостей увезли, и зашевелилась спецура. В центре клина образовался коридор, и прямо к Онейре подлетел синий эйрмобиль пикап. Двое всё тех же «десантников» передали Сержа и Рауля командору и его заместителю. Серж осунулся, но казался спокойным. Рауль был смертельно бледен. Даже губы были белыми и заметно дрожали. Их бесцеремонно затолкали через заднюю дверь пикапа, в тесное пространство, пропахшее потом, кровью и болью. Когда через живой коридор автомобиль уехал, рейтары зашумели, загикали и, синей лавиной, уплыли следом, туда, где их ждали такие же синие пикапы.
         На место пропавших рейтаров выехал длинный чёрный лимузин на колёсах. Медленно миновав открытое пространство, он тоже подкатил к самому подъёмнику. С водительского места вылез невысокий коренастый афроамериканец в полицейской форме, - она была полностью белой с золотыми полосами на рукавах и лампвсами. В волосах серебрилась седина. То был помощник президента по безопасности Джон Уилкокс.
         Вьет взвизгнула и бросилась к нему на шею.
- Машина для вас, господа, - весело произнёс Уилкокс.
XXIII.
Вашингтон. Новая Администрация.
Левое крыло. ГУР. 11ноября 2324 г.

         Синий пикап беспрепятственно проехал в ворота, украшенные жутковатым рисунком, изображающим оскаленную морду волка. Он остановился во дворе, у широкой лестницы, ведущей к стеклянной двери в левое крыло Администрации. Остальные эйрмобили пока отстали, - вряд ли командору понравилось бы столпотворение в ГУРовском дворе. Немедленно на крыльцо высыпало около десятка рейтаров. Возможно, они увидели машину через стекло, а, возможно, им сообщили с КПП.
- Хай! – взорвалось дружным криком крыльцо при виде выскакивающего командора.
- Хай, мальчики, - улыбкой и вскинутыми руками Кэсс поприветствовал всех и одновременно каждого в отдельности.
         Куртка на Люке была распахнута, под ней был тонкий белый бодлон, но командор будто не чувствовал ноябрьского холода.
         За Кэссом машину покинул бородач, так и не расставшийся с давно потухшей сигарой, а за ним двое синих чином пониже. Нижние чины выволокли из пикапа пленных.
         Серж тоже был расстёгнут, но его, в отличие от командора, бил сильный озноб. Он проделал этот путь не в тёплом салоне эйрмобиля. Капитану казалось странным, что его не наградили всеми виденными в сетевых передачах прелестями поездки в рейтарском пикапе. Например, ему не сковали руки двойными наручниками, - у запястий и локтей. И не бросили лицом вниз, вдавив носом в металлопластик. Оковы были самыми обычными, но за три дня на Регуле Серж хорошо усвоил, что и они – не только средство для ограничения свободы движений. Он узнал, что бывает, если затянуть их потуже и оставить так на ночь. Он узнал, как велико унижение, когда без посторонней помощи не можешь не только есть, но даже расстегнуть брюки, чтобы облегчиться. И ещё многое другое. Командору всё это доставляло удовольствие. Что ж, наслаждение увидеть Пельера сломленным ему не достанется.
         Камера на Онейре, - с туалетом и душем, душем! – показалась ему раем. Тем более, что на время полёта Кэсс оставил его в покое. Как ни хотелось не думать о человеке ничего хорошего, вероятно, командору мешал Гассон. Здесь и теперь этого явно уже не случится.
         По мере приближения к Земле, Америке, ГУРу Рауль Грэн мрачнел всё больше и больше. Люк сразу усёк, что Рауля ломать не придётся, - по большому счёту, тот ломался от одного слова «спецура». Это было в его глазах. И сейчас он смотрел в одну точку и беззвучно шевелил губами. Сержу было больно видеть друга в таком состоянии, и он легонько пихнул Грэна плечом, - без результата.
         Люк взошёл по лестнице первым. Когда за ним повели пленных, кто-то из рейтаров с силой толкнул Сержа так, что капитан чуть не ухнул вниз головой с крыльца. Раздался звериный хохот. Кэсс даже не обернулся. Пельера мгновенно поймал за локоть вице командор и, показав подчинённым вытянутый средний палец, перекатил сигару из одного угла рта в другой.
         Лифт, - один этаж вниз, в те самые подвалы ГУРа, о которых рассказывают столько кошмаров. Подъёмник раскрылся, и прибывшие оказались в нижней дежурке, ярко освещённой белым светом. Над широкой двойной дверью напротив лифта резко выделялись ярко алые блестящие буквы – строка из «Божественной комедии» Данте. При виде надписи, которая выглядела так, будто её только что вывели кровью, Сержа бросило в жар.
         Слева, у стены стоял стол с портативным компьютером. Фирменный знак Эль-Си был заклеен изображением голой женщины в пикантной позе. При движении наблюдателя, девица призывно подмигивала. За столом торчали три рейтара. Одного из них Дик узнал бы сразу. Такие люди, как этот негр-гроза журналистов, не забываются никогда. Под стульями сладко растянулся крупный чёрный ротвейлер. На появление новых людей собака отреагировала первой. Громко выскоблившись со своего места, она легко опрокинула одного из синих и молча метнулась к командору. Сбив его с ног, псина принялась радостно лизать Люку лицо. Едва освободившись от мощных объятий, Кэсс присел на корточки и ласково потрепал собаку по холке.
- Кэрри, ах ты, милая девочка, - пробормотал он, - соскучилась…
         В последний раз лизнув хозяина в нос, Кэрри бросила равнодушный взгляд на бородача и, злобно зарычав на Сержа и Рауля, встала рядом с Кэссом.
- Привет, Кевин, - поздоровался Люк с негром, поднимаясь и кивая двум остальным рейтарам.
         Парни, исключая Кевина, уже стояли, вытянувшись. При словах командора, тяжело, опираясь о стол, поднялся и он. Поверхность жалобно скрипнула, а афроамериканец возвысился над  Кэссом на добрую голову.
- Привет и тебе, командор, - так же тяжело, как и вставал, пробасил он и добродушно улыбнулся пухлыми губами.
- Как дела? – буднично поинтересовался Люк, - Кого-нибудь пристрелить?
- Сами справились, - ещё шире растянув губы ответил негр, - У нас всё железно. Спроси Тарьяя.
         Молчаливый бородатый истукан кивнул головой в ответ на вопросительный взгляд и, наконец-то, прикурил свою сигару, выпустив в воздух клуб вонючего дыма.
- Ладно, - кивнул Кэсс, - Я у себя. Кэрри, место.
         Собака обиженно убралась обратно под стулья.
         Пленников повели под надпись и далее, широким светлым коридором, направо от Т-образного перекрёстка  в последнюю дверь. Дорога в ад. Первое, что бросилось в глаза Сержу – клетки. Две стальные клетки, наподобии тех, в которых держали раньше диких животных. Решётки разгораживали комнату, отделяя обитателей от мира живых, навсегда. Они были открыты. Кэсс обернулся к капитану, с ухмылкой указывая на дверцу.
- Оставь надежду всяк, сюда входящий, - произнёс он, освободил Пельеру руки, а затем с душой, нижнеё частью ладони, врезал Сержу по уху, - Добро пожаловать в ГУР!
         Не ожидавший удара капитан влетел прямо в одну из клеток и едва устоял на ногах. В глазах замелькали искры.
- Всё-таки, я тебя ударил, - сказал командор, заходя следом, - за тот пинок в медотсеке. Осталось рассчитаться за остальное.
         Ненависть прыгнула откуда-то из живота в горло и застыла в глазах, неподвижно глядящих на Люка. Кэсс выдержал взгляд и остался спокоен. Хриплый голос его отдавался странным эхом.
- Руки твои свободны, капитан. Ты можешь дать мне сдачи. Тарьяй тебя не тронет.
         Пельер быстро взглянул на вице командора, который флегматично расковал Рауля и запер в соседней клетке, затем продолжил сверлить Люка ненавистью.
- Я не боюсь, - заявил он.
- Я вижу, - отозвался Кэсс, - И это хорошо. Я это люблю.
         Нарочито медленно, он повернулся к Сержу спиной и, покинув зарешёченное пространство, захлопнул дверь на магнитный замок. Бородач терпеливо ждал, перекатывая во рту сигару. Она снова не горела, но, тем не менее, гадостно смердела на всю комнату.
- Да вынь ты свою соску, - сказал Люк, - хочешь, я куплю тебе хороших?
- Ни за что, - ответил Тарьяй, и это были первые слова, произнесённые им за всё последнее время.
         У парня был ленивый басок, и «соска», по-видимому, совсем не мешала ему говорить.
- Отчёт о работе в компьютере, - вице командор вынул из кармана и бросил на стол в углу маленькую пластиковую карту, - Твоя кредитка. Плата за службу и всё такое. Сто шестьдесят тысяч двести три доллара.
         Люк потянулся к карте, но любитель вонючих сигар придавил её указательным пальцем и продолжил:
- Промотаешь сегодня, командор, шкуру спущу, - вид у него был более, чем серьёзный, но в глазах, чуть прикрытых, прыгали бесы, - В одиннадцать Кассиус устраивает вечеринку. Я туда не пойду. Захочешь выпить – звони Кире.
         Палец медленно съехал с карточки на стол. Она слегка подпрыгнула и с еле слышным щелчком легла на место. Кэсс подобрал её и, прикурив сигарету, сел на один из двух стульев. Как только он опустился, заиграл компьютер, логотип Кэссиди на котором был грубо замалёван чёрными черепом и костями. Люк включил связь.
- Тут спрашивают, куда перечислять премию, - заговорил дежурный Кевин с экрана, - за золото, что вы приволокли с Регула.
- Пусть распределят между рейтарами, у которых есть дети, - распорядился Кэсс.
         Он отключился, но тут же тяжёлый рок заиграл снова. На этот раз на мониторе возник Франсуа.
- Ты очень занят? – страдальчески спросил он.
- А как ты думаешь? – саркастически ответил Люк.
- Я собрался по магазинам, - объяснил Франсуа, - и мне надо купить обручальное кольцо и кое-что из одежды для Лу. А я ничего в этом не понимаю. Вот я и подумал, что ты…
- Ты можешь проваливать, - встрял ленивый басок, - Я посижу.
- Ты дома когда последний раз был? – развернулся Кэсс, - Девчонки…
- Подождут, - заключил флегматик, поджигая сигару, - Можешь к ним забежать. Они будут в восторге. А ещё больше малыш.
- О`кей, - командор вернулся к экрану, - Сейчас зайду.
- Плакали твои денежки, - в воздух произнёс Тарьяй, затягиваясь.
         Кусок стены сдвинулся в сторону, и Люк зашёл в образовавшийся проход. Через несколько минут он вернулся переодетым. Белый бодлон остался, выглядывая воротником из-под длинного светло серого плаща. Чёрные брюки сменили рейтарские синие, и обычные ботинки – высокие, подбитые сталью. Он махнул рукой вице командору, который удобно устроился на стуле, закинув ноги на стол и балансируя на двух ножках, и вышел вон, оставив дверь открытой. Через минуту по коридору, свободно проникая в помещение, разнёсся нечеловеческий вопль, немедленно заглушённый рёвом тяжёлой музыки. Тарьяй лениво поднял задницу и прикрыл дверь.
- Обыкновенный псих, этот ваш командор, - громко сказал Серж.
         Он сидел на пластиковой койке, вделанной в стену внутри клетки. И то спасибо, что не гнилая вонючая солома.
         Тарьяй обернулся, глянул исподлобья и ответил, как всегда, флегматично:
- Будешь трогать командора, получишь в другое ухо. Только сильнее.
         Минут пятнадцать в комнате было тихо, и то, что бородач не уснул, выдавало лишь медленное покачивание на стуле. Сигара гореть не хотела, но расставаться с ней Тарьяй не собирался. Вдруг дверь ударом ноги распахнулась, и в комнату с грохотом ввалился ещё один человек. Он был затянут в чёрную кожу, украшенную, включая перчатки, стальными пластинами. На штанах красовались устрашающего вида наколенники с длинными острыми шипами. Подмышкой субъекта блестел чёрный с серебром мотоциклетный шлем. Сержу тип был знаком.
         То был мистер Кассиус Макнахара, король экстремальных гоночных трасс.
         Кумир Дика Стайллза.
         Невозможно было не узнать столько раз мелькавшую в сети физиономию с круглыми голубыми глазами, белобрысыми вихрами, торчащими в разные стороны и неприятным шрамом, отодвигающим их назад справа.
         Наверное, он бился на мотоцикле, - говорил Дик.
         Нет. Скорее, это было похоже на бластерный заряд.
- Это что такое! – возмущённо заорал Макнахара с порога, неистово жестикулируя, несмотря на мешающий шлем, - Сразу после гонок, не переодеваясь, мчусь сюда, как страус, которого клюнули в задницу. А его уже нет! Он, видите ли, ушёл. Куда? Никто не знает. Где этот какаду в колумбийском соусе?!
         Тарьяй слегка приоткрыл один глаз.
- Явится через час, - заметил он и вернул веко обратно.
- Через час? – язвительно переспросил Кассиус, - Да за час можно…
         Тут он повернулся к Сержу и встретился с капитанским взглядом.
         Да ну, не может такой хороший гонщик быть убийцей!
         Судя по великому леднику голубых глаз, он и не был просто убийцей. На Сержа смотрел настоящий терминатор. Машина без чувств и совести.
- Ты чего на меня уставился, - поинтересовался Макнахара, - как баллон с отравой на таракана? Бесполезно. Тараканы бессмертны.
- Один мой друг, - с грустной иронией отозвался Пельер, - много что отдал бы, чтобы вот сейчас оказаться на моём месте.
         Белобрысый развеселился и, аккуратно положив шлем, захлопал себя по ляжкам.
- Здорово! – воскликнул он и обратился к Тарьяю, - Эти, что ли из Свободной республики?
         Бородач «проснулся» и кивнул.
- Здорово! – повторил Кассиус и завертелся вокруг Тарьяя.
- Макака хренова, - вспомнив рассказ Рауля, проворчал капитан.
         Слова эти привели Макнахару в полнейший восторг.
- Ха! Меня так любил называть старик Роджерсон, - весело сообщил он, - И где теперь старина? Где, где – на пенсии! Кассиус теперь вице командор!
- Эй, макака, - осторожно позвал бородач, - иди, переодевайся, я домой пошёл.
- О, нет! – мгновенно отреагировал Кассиус, - Ты оставляешь Кассиуса одного на этих преступников и Кевина Салана! Он убьёт меня.
- Правильно сделает, - вставил Тарьяй.
- И всё это в такой день,  - не обратив внимания, продолжил вихрастый, - Я пришёл вторым. Вторым! Какому-то нахалу надоело жить. Я разберусь с этим саблезубым педиком в следующий раз!
         Выговорившись, он, наконец, прихватил шлем и вымелся.
         В комнату снова ворвался режущий душу вопль.
XXIV.
                Вашингтон. 11 ноября 2324 г.

         Они лежали в витрине ювелирного магазина и переливались всеми цветами радуги. Тонкие, будто кружевное золотое плетение, со сверкающей россыпью бриллиантов и изумрудов, серёжки были созданы для того, чтобы притягивать взгляды и не отпускать никогда больше. Франсуа остановился, глаза его, цвета зелёных камней, округлились от восхищения, потом скользнули по цене и потухли. Сто пятьдесят тысяч. Большой парень тряхнул головой, окончательно отгоняя наваждение, и вошёл в дверь магазина. Интересно, заметил ли Кэсс вообще эту феерию золота и света.
         Пока Франсуа рассматривал колечки, - обязательно хотелось, чтобы оно было с бриллиантиком, ну, хоть малюсеньким, - командор стоял, облокотившись на прилавок, и бесстрастно наблюдал. Ничего не решив, большой парень вздохнул и, наконец, повернулся к Люку.
- Ну, что скажешь? – кисло спросил он.
- В центре должен быть изумруд, - повернувшись к продавцу, проговорил командор, - вокруг – несколько бриллиантов. И оно должно быть тонким.
         Продавец высокомерно оглядел Франсуа, перевёл взгляд на Люка и кардинально изменился. Подобострастно улыбнувшись, он положил перед командором футляр. Колечко оказалось лёгким, тонким и удивительно изящным. В середине поблёскивал зелёный глазик, обрамлённый маленькими алмазными ресничками. Чем-то кольцо походило на выставленные серьги, но в уменьшенном и упрощённом виде.
- Семь тысяч, - констатировал продавец, всё ещё уважительно разглядывая дорогие командорские шмотки.
         Франсуа сначала побледнел, потом покраснел, затем, словно под гипнозом, достал кредитку. Расплатившись, он замер на месте, сжав в кулаке заветный футлярчик. Наградив большого парня совсем уже презрительной гримасой, человек за прилавком вновь повернулся к Кэссу.
- Что-нибудь для вас? – услужливо спросил он.
- Да, - Люк обежал взглядом застывшего приятеля, - Серьги, которые лежат на витрине. Покажите их мне.
         Через пару секунд ювелирная сказка лежала перед командором. Аккуратно, двумя пальцами, он поднял одну из серёжек к глазам.
- А они идеально подойдут к ней, - произнёс он, - да и к колечку тоже. Как ты думаешь, Франсуа?
- Ты издеваешься, - на Люка уставились глаза побитой собаки, - Да мне за год столько не заработать.
         Кэсс вернул изделие на бархат коробочки и теми же двумя пальцами вынул из внутреннего кармана свою кредитку.
- Ты меня удивил, - сказал он, - Я никогда не думал, что ты так влюбишься.
- Куда уж мне, - пробормотал большой парень, почти с ужасом следя за чужой кредиткой.
         Увидев синюю с золотом карту рейтарского спецподразделения, продавец отвесил челюсть, но тут же захлопнул её и приступил к прямым обязанностям.
- У вас остаётся десять тысяч, - осторожно заметил он.
- Я знаю, идиот, - Люк посмотрел продавцу в глаза, отчего бедолагу затрясло.
- Ты сошёл с ума! – Франсуа схватил командора за руку.
- Ерунда, - процедил Кэсс сквозь зубы, - Много крови – много денег. Будут ещё.
         Беднягу продавца заколотило сильнее.
- Я не могу их взять, - Франсуа так и держал Люка за рукав, - Это целое состояние. Я никогда не смогу вернуть такие деньги.
         Командор сгрёб покупку и запихнул приятелю в карман.
- Свадебный подарок, - объяснил он, - И я уже заплатил.
         Большой парень молча прижал руки к груди, - в одной он так и держал футлярчик с кольцом, - и молча смотрел на Кэсса.
- У тебя хорошая девушка, Франсуа, - снова заговорил Люк, - Всё это ей очень пойдёт. А если не возьмёшь, я их просто выброшу – ты меня знаешь.
- Разве можно это выбросить? – обалдел Франсуа.
- Вот и бери, - заключил Кэсс, - только не говори ей, что от меня. Не примет.
         Считая вопрос полностью решённым, командор повернулся и вышел из магазина.


XXV.
ГУР. 11 ноября 2324 г.

         Макнахара вскоре явился обратно, переоблачившись в вице командорскую форму. На чёрной футболке вихрастого была изображена обнажённая женщина с ужасом на лице, прикованная к столбу и пронзённая тремя то ли копьями, то ли иглами. Надпись под рисунком, впрочем, гласила «Иглы». Рок группа? Второй вице командор развёл в комнате бурную деятельность, которая с возвращением Кэсса только усилилась. Жизнь в помещении бурлила, как в кипящем котле, но на пленных никто не обращал внимания. Спецуправление жило собственными заморочками. В половине одиннадцатого всё вокруг будто замерло, прекратили доноситься даже внешние звуки. Из рейтаров в комнате остался только командор. На Сержа с Раулем ему пока тоже было начихать. Видимо, это было не плохо. Позвякивая в тишине ременными цепями, Кэсс подошёл к столу и открыл ящик. Оттуда он извлёк стальную полу перчатку-кастет на левую руку и жало. Кобуру с боевым оружием Люк отстегнул и бросил на стол. Инжектор остался на месте. Надев утыканный шипами кастет, он поднял ладонь и несколько рас сжал и разжал не захваченные металлом пальцы, - сталь доходила только до середины фаланги. Хлыст он запихнул за голенище, присел на стул, вытянув длиннющие ноги, и закурил. Потом ушёл и он, оставив пленных одних. Через десять минут после его ухода погас яркий свет, остался только тусклый отблеск, и комната погрузилась в полу мрак. Тишина вокруг казалась зловещей, и голос Рауля, прозвучавший в ней, был неестественным и громким.
- В-вечеринка началась, - сказал Грэн.
         Он сильно заикался, но это было намного лучше бессмысленного мерного покачивания в стороны, сидя на койке. Капитан развернулся к другу.
- Ты в порядке?
- Нет! Нет! Нет! Не в п-порядке! – в голосе изобиловали истерические нотки, - Я п-п-просто р-рад, что нас не п-п-пригласили на п-праздник!
- Ты что-то рассказывал о девушке? – спросил Серж.
- А-а-а, их было две, - отозвался Рауль, - Я не знаю, чт-то они т-тут т-творят, но те девчонки, они б-были п-просто залиты чужой к-кровью. И они были с-совершенно с-спятившими!
         Штурман обхватил себя руками и вновь закачался, как маятник. Однако, после паузы, он продолжил:
- С-слухи ходили о б-белом алтаре и ч-человеческих жертвоп-приношениях. О т-том, что молодой к-командор… Кэсс вырывает с-сердца и с-съедает их, ч-что рейтары п-пьют тёплую к-кровь. И ещё м-много чего.
- Какая чушь! – не поверил Серж, - Это из разряда детских страшилок.
- А я в-в-верю! – Грэн едва сдерживал рвущуюся наружу панику, - Я в-верю, п-потому что я в-видел тех д-девчонок! И я м-молюсь, чтобы нас не т-тронули!
         Рауль упал на кровать, отвернулся к стене и не сказал больше ни слова. Его колотило, и было слышно, как стучат зубы.
- Не тронут сегодня, убьют завтра, - пробормотал Пельер себе под нос и принялся ходить по клетке, как раненый зверь.
         Время тянулось бесконечно медленно. Капитан то садился, то опять вставал и ходил, то подскакивал к решётке и хватался за неё, - вокруг всё было мертво. Казалось, должна была уже пройти целая ночь, а по-настоящему минуло лишь чуть больше трёх часов, когда в коридоре раздался первый звук. То был истошный женский крик, не заглушаемый стенами и дверью. Серж вздрогнул, Рауль вскочил и с ужасом уставился на вход. Крик внезапно оборвался, дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился командор. Вид его был настолько ужасен, что Серж удивлённо раскрыл рот, а Рауль забился в дальний угол и, дрожа, сел там на корточки.
         Штурман явно сходил с ума.
         Волосы Люка были растрёпаны, слиплись и потемнели. Узкие щёлки прищуренных глаз и губы были обведены чёрным цветом, на щеке извивался причудливо нарисованный язык пламени. Руки до самых плеч были густо измазаны ярко красным (кровью?), и непонятно было, во что превратилась татуировка. Только злобно блестели зелёные драконьи зрачки над стальной перчаткой. Форменная куртка и бодлон исчезли, с рейтарскими брюками на нём была надета кожаная жилетка. Алые брызги покрывали лицо, тело и одежду. На шипах перчатки-кастета налипло что-то, вызывающее ассоциации с человеческой плотью.
         Всё это было дико, кошмарно, очень ярко реально.
         Он тащил с собой женщину. Он держал её правой рукой за шею, - кричать она уже не могла, а только хрипела и булькала. Девушка была молодой и, вероятно, красивой. Сейчас черты её лица были искажены ужасом, одежда изорвана и испачкана (кровью?). Совершенно не обращая внимания на присутствующих здесь пленников, Люк швырнул женщину на стол и навалился сверху, расстёгивая на ходу брюки. Компьютер сбился на край и повис, чудом удержавшись. Девица попыталась заорать, но лишь громче захрипела. Клочья оставшейся одежды полетели в разные стороны. Собравшись с силами, женщина завыла громко, отчаянно, по-волчьи, потом затихла и замерла. Быстро закончив своё грязное дело, командор смахнул девушку на пол, будто грязную бумажку. Со всей возможной скоростью она забилась под стол, боясь даже всхлипывать.
         Командор вытер губы тыльной стороной кисти, отчего на лице осталась длинная кровавая полоса, и медленно повернулся к клетке.
         Рауль так и сидел в углу, зажав голову в ладонях. Капитан стоял возле дверцы, побелевшими пальцами схватившись за прутья, и горящими глазами в упор смотрел на Люка.
- Что, капитан, решётка мешает? – издевательски произнёс Кэсс и тихо, в своей кошачьей манере, приблизился к Сержу.
         Руки, окровавленные руки (конечно же, это кровь!) схватились за клетку рядом с руками Пельера. Стальная перчатка звякнула.
- Кажется, я немного испачкался, - перебирая прутья один за другим (звяк, звяк!) Люк передвинулся вправо, затем вернулся и встал вплотную к капитану.
- Кэсс, ты – псих, - голос Сержа был спокоен, и только синие глаза, как всегда, выражали его чувства.
- Да, я псих, - согласился командор, - Но человек, который так говорит, возможно, просто хочет им казаться. Так что, выбирай любой вариант.
- Ты… пьян? – предположил Пельер.
- Опять промазал, капитан, - глаза командора были ясными и трезвыми, хотя и с какой-то неуловимой червоточинкой – тропинкой в ад.
- Значит, ты – обыкновенный выродок!
- А ты убей меня, капитан. Возьми сейчас и задави об решётку. Тебе всё равно подыхать, а так одной гнидой меньше станет. Ведь нет вокруг никого. Или духа не хватает?
         Подставляясь, Люк положил лицо на прутья и гадко усмехнулся. Серж отпустил клетку, но не отошёл.
- Да, не хватает, - признался он, - Иначе, я б тебя ещё тогда задавил.
- А я люблю убивать, - заметил Кэсс и причмокнул.
- Откуда только такие берутся? – поинтересовался Пельер.
         Чуть отстранившись назад, командор рассмеялся. Смех его был мрачным и недолгим. Затем, Люк поднял вверх правую кисть, повернув кольцом к капитану. Золотой перстень ясно блеснул в тусклом свете.
- Продукция компании Эль-Си-компьютерс, - громким шёпотом объявил он, - единственная и неповторимая. Твой друг был прав.
         Люк вдруг отошёл от решётки и сел на стул, как обычно, вытянув ноги.
- Проект старого-вонючего-козла-компьютерного-императора назывался «Наследник Империи», - объяснил он, - Сначала он долго искал генетически здоровую и совместимую женщину. У неё взяли яйцеклетку и смешали в пробирке с дерьмовой императорской спермой, следя, чтобы ни в коем случае не вышла девочка, и чтоб все гены были идеальными. Потом яйцеклетку водворили на законное место, и, оп-ля, у Кэссиди получился выродок. Моё полное имя – Льюис Кэссиди, капитан. Льюис Кэссиди-младший, - добавил он с тошнотворным презрением, - Ему надо было сделать клон, но, говорят, клоны бывают с ошибками. Да и гены у старика, боюсь, не все здоровы.
- А ты, значит, без ошибок, - усмехнулся капитан.
- Я – без ошибок, - подтвердил командор и снова подошёл к Сержу.
         Длинные пальцы протянулись и зацепили микродиск, до сих пор висящий на шее у капитана. Пельер вздрогнул, как от электрического тока.
- Надеюсь, тебе понравился мой подарок, - сказал Люк, - Думаю, понравился, раз ты нацепил это на себя.
         Он опять коротко рассмеялся и убрал руку.
- В одном Кэссиди просчитался, - заключил он, - Такую продукцию невозможно запрограммировать. И мне очень не хотелось быть дубликатом.
- И ты в этом преуспел, - бледными губами прошептал Серж.
         Между прутьями просунулась закованная в сталь ладонь и сжалась в кулак.
- Ты видишь эти шипы, капитан? Ты знаешь, с каким звуком рвётся плоть, если вставить их в открытую рану и тянуть… тянуть. Ты видел лицо человека, у которого вынимаешь сердце? Оно продолжает биться в твоей руке, и кровь брызгает в тебя фонтаном, - Люк медленно разжал пальцы, а взгляд его оставался страшным и ясным, - Ты заглядывал в глаза человека, который начинает понимать, что сливается с темнотой?
         Капитан отступил вглубь. Командор изобразил злорадную усмешку и продолжил:
- Ты слышал, как кричат, если кожу аккуратно резать на ленточки? Хочешь послушать?
         Одним мгновенным движением, Кэсс извлёк из-под стола забившуюся туда женщину и прижал её к клетке. Девица безуспешно задёргалась в жёстких руках. Люк достал из кармана брюк выкидной нож и нажал кнопку, - на свет выскочило шести дюймовое зеркально блестящее прямое лезвие. Приставив его к оголённому женскому плечу, командор провёл чёткую, ровную линию, сразу обозначившуюся кровавым контуром. Девушка вновь завыла.
- Хватит, Кэсс! – вскрикнул Серж, - Отпусти её!
         Командор оторвал женщину от решётки и выкинул в коридор.
- Смотри, капитан, я её отпустил. Жить захочет – выход найдёт сама.
         Люк явно издевался. Издевка была в его голосе, глазах, ухмылке, даже в его движениях.
- Что с ней будет? – тихо спросил Пельер.
- Ничего, - отозвался Кэсс, - поймают и вышвырнут. Ей повезло. Проблемы у её подруги там, в Чёрном зале, где я оставил пять трупов и двадцать пьяных парней.
- Ты чудовище, Кэсс!
- Я это знаю.
         Командор снял перчатку и вместе с ножом положил на стол. Затем он вынул инжектор и, прежде, чем опустить его рядом, прицелился и выстрелил в сторону капитана. Луч ударил о прут и рассыпался искрами. Серж отпрянул ещё дальше, что снова вызвало хохот командора.
- Ещё одна хорошая вещь, - проговорил Люк, - Шрам на моём плече остался от инжекторного ожога. Можно жарить им шашлык, а можно – пальцы. Потом можно заставить это скушать. Или выпустить кому-нибудь кишки, пришпилить их к столу и гонять бедолагу по комнате, стреляя из инжектора. Или…
- Хватит! – вновь воскликнул Пельер, - Знаешь, что надо сделать с тобой?
- И это знаю, - отпарировал Люк, - Сексто сказал мне: «Ты ходишь по лезвию бритвы и в любой момент можешь оказаться в газовой камере».
- Жаль, что он ещё не отправил тебя туда.
- Может быть, ты думаешь, что я боюсь? Ничуть. Скорее, наоборот, - командор достал зажигалку и включил её.
         Маленькое пламя ярко заиграло. Как в замедленной съёмке, Люк поднёс ребро левой ладони к огню и улыбнулся, глядя капитану в глаза. Взгляд его ничего не выражал, и не дрогнул ни один мускул лица. Когда до Сержа дошёл запах горелого мяса, Кэсс выключил огонь, бросил зажигалку на стол и бесстрастно произнёс:
- Разумеется, мне не нравится, когда больно. Но я умею не обращать внимания на мелкие неприятности.
         Некоторое время капитан и командор смотрели друг на друга. Молчание нарушил Серж.
- Иди, умойся, козёл, - сказал он устало, - имел я тебя.
         Он ожидал любой реакции, только не такой. Ничего не отвечая, Люк удалился за выдвижную стену, откуда появился минут через пятнадцать, чисто вымытый и переодетый. Ожог на руке был тщательно заклеен антисептической лентой.
- Ложись-ка ты спать, капитан, - проговорил Кэсс, садясь на стол и сдвигая лежащие там вещи, - Спать тебе осталось только две ночи. Послезавтра я познакомлю тебя с Грязнулей Энрике. Он – очень неприятная личность, но тебе недолго придётся его терпеть. Он работает в газовой камере. Затем я сяду и посмотрю, как будут гореть твои лёгкие и остальные внутренности, и как ты будешь их выплёвывать грамм за граммом. Если, конечно, тебе не придёт в голову, что раскроить себе череп – гораздо более лёгкая смерть. Это возможно, если очень постараться. Ложись спать, капитан.
- Наверное, в детстве ты очень любил отрезать кошкам хвосты? – спросил Серж, заваливаясь на жёсткую пластмассу.
- В детстве, - с иронией отозвался Кэсс, - я обрывал хвосты тем, кто этим занимался. Что иногда дорого обходилось моему папаше. Заткнись.
         Люк поправил компьютер на столе и кому-то позвонил.
- Ну, ты совсем обалдел, - недовольно ответил заспанный женский голос, - третий час ночи!
- Я думал, ты обрадуешься, - сказал Люк, - давно не виделись.
- Вот именно командору рейтаров, - ещё недовольнее произнесла женщина, - я и радуюсь больше всего на свете. Оставался бы там, где был!
- Собирайся и приезжай, - попросил Кэсс.
- Да задавись ты, - отказался голос, - Почти три часа.
- Ки – ра! – страдальчески выговорил Люк.
- Что – Кира? – возмутилась женщина, - Всю жизнь Кира, - и добавила, смягчившись, - Ладно, встречай через пол часа.
         Оборвав связь, командор включил музыку, негромко, но это был тяжёлый рок, и человек пел, будто душа его, действительно, рвалась.
         Этот голос Стайллз узнал бы тоже.
Тёмная половина
Взрывает душу, вылезает на свет.
Ты кто? – нет ответа.
Чёрное облако мрака, тень на стене…
Это было во мне?
Я тебя узнаю, ты – моя тёмная половина.
Хочет бить, и жечь, и крушить…
Страшно! Страшно!
Светящейся белой ладонью, дрожащей рукой
Загоняю обратно,
Скрываю.
Тёмная половина
Взрывает душу, вылезает на свет.
         За дверью послышались тяжёлые шаги и бас дежурного Салана:
- Я ухожу спать! Если я проснусь и опять увижу в кровати курицу, я затолкаю её в твою задницу!
- Ты сначала поймай меня, Кевин! – ответил вкрадчивый голос Макнахары.
         ГУР оживал.
XXVI.
ГУР. 12 ноября 2324 г.

         Около восьми утра Сержа разбудило назойливое жужжание мухи. Появление противного насекомого в этом месте вовсе не казалось удивительным. Эй! Я ещё живой! Лети к мертвецам. Капитан попробовал пришлёпнуть муху, но промазал и, окончательно проснувшись, сел на койке.
- Она не выпускает меня в патруль! – возмущённо доказывал сиплым голосом худой черноволосый рейтар.
         Волосы были длинными и прядями падали на золотые плечи. Лейтенант.
- Почему? – не понял командор.
- У меня нет зачёта по вождению, - объяснил сиплый, - Какого чёрта! Я близко к водительскому месту не подойду! Я доеду до первого столба! Я не вижу ничего!
         Офицер растопырил пальцы и замахал ими перед глазами.
- Одень свои стёкла и сдай зачёт, - посоветовал Тарьяй.
- Не буду! – попытался заорать сиплый, но ввиду проблем со связками у него ничего не вышло, - Люк, поставь подпись. Джесс меня ненавидит и без твоей закорючки не выпустит.
         Командор хотел ответить, но в этот момент Серж снова промахнулся по мухе и громко стукнул по пластику койки. Лейтенант прислушался, выхватил оружие и, не глядя выстрелил. Пельер не успел даже испугаться. Назойливое насекомое мгновенно превратилось в пыль в сантиметре от уха.
- Вот тебе мой зачёт, - произнёс рейтар, пряча бластер.
- Ты мне, Маркус, товарный вид заключённым не порти, - проворчал командор.
- Обижаешь, - надулся сиплый.
- Ладно, иди, скину ей подпись, - смягчился Кэсс, и обрадованный лейтенант умчался прочь.
         Люк выполнил обещанное и тоже ушёл. Подождав несколько минут, Тарьяй позвал троих приятелей, и, нахально выдвинув стол на середину, они уселись играть в карты. Через две минуты послышался страшный грохот, и в комнату ввалился Салан. Исполин был босиком, в брюках и майке. В одной руке он держал пушку, в другом огромном кулаке болтался дохлый цыплёнок.
- Где этот недоносок! – заревел Кевин, размахивая пистолетом и курой.
- Я его сегодня не видел, - не отвлекаясь от игры, отозвался Тарьяй, - кажется, он ещё не приходил.
- Ну, пусть только явится! – рявкнул негр, снова потрясая птицей.
- Ты убил куру, Кевин, - флегматично заметил бородач, - она не сделала никому ничего плохого.
         Рейтары громко заржали. Салан недоумённо посмотрел на несчастного цыплёнка, плюнул и отправился восвояси.
         Макнахара приволокся через час и присоединился к игре, но надолго его не хватило. За столом сменилось множество игроков, постоянным оставался только Тарьяй. В девять и в два пленным принесли еду. Как ни странно, в спецподразделении кормили прилично, и Серж с удовольствием съел свои порции чизбургеров и пиццы. Рауль к пище не притронулся.
         Без четверти четыре бородач выбросил «королевский флэш» и разогнал всех игроков, вернув половину потерянных денег. Стол был водворён на место.
         Командор явился в четыре. Он пришёл не один. Вслед за Люком, одетый в парадную полицейскую форму, казавшуюся здесь совершенно неуместной, в помещении показался Эйбл Гассон. Даже Рауль сколупнулся с кровати, на которой неподвижно лежал со вчерашнего вечера, и подошёл к решётке. Эбби выглядел бледным, и неестественно выделялись на его лице чёрные неподвижные глаза. Хотя, может быть, виной тому были белый цвет формы и яркий свет рейтарских подвалов.
         Гассон за руку поздоровался с Тарьяем и рассеянно произнёс:
- Ещё не надумал перебраться к нам? Что ты тут забыл с этим маньяком?
         Бородач широко улыбнулся. Фраза была чем-то вроде домашней шутки.
- Вот сдохнет этот камикадзе, - объяснил он, - а я – раз, и на его место.
- Ну, не знаю, - Эбби поскоблил подбородок, - Если что – предложение в силе. И твой младшенький будет рад.
- А пусть его, - равнодушно отозвался Тарьяй.
         Пожав плечами, Гассон, наконец, подошёл к клетке.
- Я здесь, чтобы объявить вам приговор трибунала, - сказал он глухим голосом, - Вас приговорили к смерти, - Эбби вдруг замолчал, вытянулся, отведя взгляд, сглотнул и продолжил, - Далее. Согласно решению Совета, полицейский департамент официально передаёт вас командору рейтаров и снимает с себя всю ответственность. Думаю, вы знаете, что это означает, - Гассон снова посмотрел Сержу в глаза
         Пельер молчал, чувствуя, как пересыхают губы, и язык липнет к гортани. Рауль остолбенел, схватившись за решётку, словно мертвенно белая гипсовая статуя. Эйбл заговорил вновь, и голос его стал ещё глуше:
- Право же, капитан, я был всей душой против. Вы могли рассчитывать на расстрел. Так получилось.
         Неопределённо махнув рукой, он отвернулся и направился к двери.
- Гассон! – внезапно хрипло окликнул Грэн, - Что случилось с моей семьёй?
         Сказав это, он надсадно раскашлялся. Эбби резко крутанулся на каблуках и вернулся. Глаза его превратились в две пульсирующие пропасти, как будто их переполнила последняя, попавшая туда капля.
- Ну ты, Снусмумрик, - очень тихо отозвался он, - или как там тебя обзывали в Свободной республике. Челюсть разболелась? Да мне в страшном сне не могло такое присниться. Как я теперь Микки в глаза смотреть буду? «Извини, Мишель, я зачитал твоему ненаглядному брату смертный приговор. Я отправил его в газовую камеру». С-супер!
         Он немного помолчал и, не услышав ответа, продолжил:
- Твоя мать умерла через месяц после того, как ты свалил. У твоих сестёр большой ресторан в квартале отсюда. И сделал это я, а не ты.
         Гассон прикрыл на секунду глаза и, распахнув их, вновь оказался холоден и спокоен. Он ушёл, не оглядываясь, хлопнув Кэсса по плечу и кивнув бородатому в знак прощания.
- Что там Эбби вякал насчёт расстрела? – лениво спросил Тарьяй, по обыкновению покачиваясь на стуле и посасывая потухшую сигару, - ты опять выступал у президента?
         Командор промолчал, присел рядом и закурил.
- Довыступаешься, - констатировал бородач.
- Я их выменял, - проговорил Люк, - на закрытие газовой камеры. Она, знаете ли, не гуманна.
- А мы вообще не гуманисты, - заметил вице командор.
- Показуха, - отрезал Кэсс, - нас он не прикроет. А камеру – пожалуйста. Она никому не нужна. Рудимент.
         Тарьяй удивлённо поднял бровь.
- Это такой орган, - объяснил Люк, - который есть пережиток прошлого и ни для чего не нужен. Как твой аппендикс. Или балда Макнахары. Только куда я теперь дену Лопеса?
         Бородач дёрнул плечами и зажмурился.
         Серж слушал разговор, сидя на кровати и пытаясь смочить слюной пересохшую глотку.
         Умирать? Действительно? За что?
         Слюны не было, и на стакан воды рассчитывать было нечего. Он скорей сдох бы, чем попросил воды у этих. И тем более, лучше сдохнуть, чем показать им, что он боится. Никогда!
         Рауль снова сидел в углу и сходил с ума.
XXVII.
Вашингтон.
Главный корпус Администрации.
12 ноября 2324 г.

         Шестой бокал шампанского явно был лишним. В голове всё медленно кружилось и плыло перед глазами. Зато жить было хорошо, легко и весело. Рядом был Франсуа, который сегодня утром надел ей на палец обручальное кольцо.
         В горе и в радости, пока смерть не разлучит вас…
         Смерть? Какая глупость! Разве она бывает?
         Луиза глупо захихикала и уткнулась носом в плечо большого парня.
- Не пей больше, ладно? – прошептал Франсуа и поцеловал её в ушко.
         В ухо, украшенное бриллиантово изумрудным кружевом.
         Луиза потянулась к бокалу, но вместо него схватила с блюда нежно розовую креветку. Действительно, хватит. Пить ещё она не собиралась.
         Приём у президента Ю-Эс-Кей. Надо же, маленькая серая мышка! Она и не знала, что когда-нибудь окажется здесь, среди всех этих милых людей. У вас замечательный президент, - хотела она сказать мужу, но Франсуа отвернулся к Эйблу и разговаривал.
- Не бери в голову, - говорил большой парень, - Это не твоя вина.
- М-да, - протянул Гассон, опрокидывая в себя очередной сосуд со спиртным.
         И, кажется, далеко не с шампанским. Сам Эбби выглядел мрачнее тучи. Жизнь прекрасна, - снова хотела заметить Лу, но осеклась, наткнувшись на глаза Гассона.
- Простите, - произнёс Эйбл, мучительно улыбаясь, - я, пожалуй, пойду.
         Луиза пожала плечами и, заметив мельком порхающую по залу Вьет, весело помахала ей. Жизнь всё ещё была прекрасна. Лу встала и подошла к окну. Перед ней с огромной высоты открывался поразительный вид на величественный город Вашингтон. Нигде и никогда она не видела ничего подобного.
- Ты умеешь танцевать танго?
         Неожиданный хриплый голос за спиной заставил девушку вздрогнуть. Сзади стоял Кэсс и смотрел мимо неё в стекло. Элегантный и грациозный мужчина в светло серой тройке, - что страшного она находила в нём? И запах превосходного одеколона совсем не отталкивал, а, скорее, наоборот. К тому же, Лу умела танцевать танго.
- Станцуем? – предложил Люк, и губы его на мгновение улыбнулись.
         Да.


Дом Администрации. 13 ноября 2324 г.

         Луизу разбудил тихий телефонный разговор. Хотя, возможно, сначала она проснулась, а потом услышала, как Франсуа за дверью негромко разговаривает с кем-то по комсу.
         Хорошее настроение распалось, будто лёгкое облачко.
         Как я могла! Они же убьют его! Может быть, Сержа убивают в этот самый момент. Кто сказал, что смерти не существует?
         С-с-станцуй танго с с-с-сатаной!
         Она это сделала. Чёрт возьми, она это сделала.
         Лу схватилась за лицо и вонзила в щёки длинные ногти. Чуть успокоившись, она поднялась, осторожно приблизилась к двери и приоткрыла её.
- Сегодня в двенадцать, - говорил кому-то Франсуа, - Нет, он ни за что не отложит казнь. Даже если обрушится вся Земля.
         Лу задрожала и вцепилась в косяк.
- Его не остановит какая-то там мини война в Австралии, - продолжал большой парень, не замечая жену, - Если ему приспичило посмотреть, как Пельер выплюнет лёгкие, значит, так оно и будет.
         Луиза бросилась и быстро начала запихивать в сумку свои вещи.
- Говоришь, здорово горячо? – доносился из открытой двери голос Франсуа, -  Обязательно буду. К обеду.
         Вещи не хотели запихиваться комом, девушка попрыгала на них и кое-как закрыла замок.
         Я так жить не смогу!
         Она села на набитую сумку и горько разрыдалась.
XXVIII.
ГУР. 13 ноября 2324 г.

         Всю ночь капитан проспал, как убитый. Просто обморок какой-то, закончившийся медленным возвращением в жуткую реальность.
         Смерть.
         В животе заныло, Серж сел на постели и глубоко вздохнул. Воздух, как наждачной бумагой, разодрал сухую гортань. Кроме того, отчаянно хотелось женщину, и поход в туалет освободить мочевой пузырь облегчения не принёс. Только тягуче заныло ещё и там.
         Воды бы. Помыться бы. Здесь не было не то что душа, но даже самой малюсенькой раковинки, чтобы сполоснуть руки.
         Неужели я умру грязным?
         Он пошевелился, и снова липкие щупальца ужаса заползали в животе, сжимая желудок и мошонку, скручивая кишки в тугой комок. Серж окликнул Рауля. Оказалось, что штурман спокойно спал, но расслышав зов, тут же сел, протёр заспанные глаза и огляделся. В комнате не было никого из синих.
- Ты выглядишь намного лучше, - констатировал капитан.
- Зато ты сегодня никуда не годишься, хотя спал, как мёртвый, - проворчал Грэн, - Ты слышал, что здесь было ночью?
         Серж отрицательно качнул головой.
- В половине четвёртого спецуру подняли по тревоге, - сообщил Рауль, - что-то у них делается в Австралии. Кто-то с кем-то передрался. Как я понял, у тех серьёзные огнестрелы. Положили целую кучу австралийских рейтаров. Ты бы видел, как они тут бегали. Командор поехал туда. Может, забудут про нас? Ну, хотя бы сегодня!
- Может, и забудут, - без уверенности ответил Серж и вспомнил командорский взгляд.
         Он обязательно вернётся. И принесёт смерть.
         Помыться бы…
         Ровно без четверти десять командор ввалился в комнату, с ног до головы выпачканный копотью, с напрочь оторванным правым рукавом куртки. Он быстро юркнул за выдвижную стенку и через пол часа был в полном порядке.
         Ну, вот он-то помылся!
         Люк подошёл к клетке и посмотрел на пленных. Глаза его были красными и усталыми, но, тем не менее, оставались дорогой в ад. Закурив сигарету, Кэсс произнёс:
- Ровно в полдень, - он взглянул на массивные золотые часы, свободно болтающиеся на левом запястье и повёрнутые внутрь ладони, - Жить вам осталось ровно час и сорок пять минут, плюс столько, сколько продержитесь.
         Серж ощутил, как застучало сердце, проваливаясь вниз. Пересохший рот внезапно наполнился слюной, а член, только было успокоившийся, снова зашевелился.
- Кэсс, - почти так же хрипло, как сам командор, сказал Серж, - как у вас насчёт последнего желания приговорённого?
- Подойди сюда, капитан, - произнёс Люк спокойно.
         Серж слез с койки и подтащился к решётке. Командор внимательно оглядел его и усмехнулся.
- А ведь ты боишься, капитан, - заметил он, - теперь боишься.
- Нет.
- Неправда. Я чувствую страх, - всё так же спокойно проговорил Кэсс, - Так что ты хотел?
- Помыться, - отозвался Пельер, - переодеться, - он в упор уставился на Люка (не тебе видеть, что я боюсь!) – и стакан кока-колы. Или два.
         Командор вновь посмотрел на часы.
- Посмотрим, - отрезал он и ушёл.
         Пятьдесят две минуты и шестнадцать секунд прошли в молчании и полной тишине. Серж неотрывно следил за временем, считая мигания точки. Лишь бы только не думать, лишь бы ни о чём не думать.
         Смерть. Она приближается.
         Помыться бы, господи!
         Рауль сидел неподвижно, опять беззвучно беседуя с кем-то внутри себя. Последняя его надежда рухнула.
         Люк вошёл с объёмистым пакетом в руке, открыл решётчатую дверь и швырнул пакет Сержу на колени.
- Выходи, - сказал он.
         За свою стену Кэсс вошёл первым, снова предоставив Пельеру шанс напасть. Внутри была маленькая жилая комнатка, - шкаф, холодильник, кушетка, книжная полка. Данте, Гёте, Дрюон, Гюго, Кинг, - успел прочитать капитан.
- Душ – за той дверью, - указал командор, - утилизатор там же. Я буду ждать здесь.
         Серж разорвал свёрток и увидел полный комплект собственной звёздной формы. С безграничным удивлением он посмотрел на Люка.
- Вот только не ставь это мне в заслугу, - глаза Кэсса метнули молнию, - У тебя десять минут и ни секундой больше.
- Странный ты мужик, командор, - пробормотал капитан, заходя в душ.

         Взвившись высоко в воздух, всё тот же закрытый синий пикап с бешеной скоростью пролетел над домами, над багряными деревьями леса и ровно в полдень опустился на большой поляне. Здесь стоял дом правильной квадратной формы, вдоль стены которого выстроилось несколько машин. Маленькое крылечко в четыре ступеньки вело к двери, там стояли два рейтара, лихо отдавшие честь выпрыгнувшему из пикапа командору. Скованных пленников завели внутрь, в узкий кестообразный коридор, заканчивающийся идентичной дверью. Сержа и Рауля повели налево, и они попали в большую комнату, в которой находились четверо синих и старший. Офицер, сверкая золотом плеч, сидел за необъятным столом, заваленным объедками и огрызками, заставленным захватанными стаканами и посудой, с присохшими непонятными клочьями. Он жрал (не ел, а именно жрал) огромный гамбургер. Жир стекал по пальцам и подбородку и вместе с кетчупом оседал на форме и грязной, неопределённого цвета футболке, одетой под неё. Волосы офицера, - после некоторого раздумья Серж определил его капитаном, - были чёрными и сальными до того, что, казалось, он вытирает об них руки. Может быть, так оно и было. Совершенно явно, он и звался Грязнулей Энрике. При виде вошедших он вскочил, бросив недоеденный гамбургер в кучу других отбросов, и вытер руки о тощую задницу.
- Привет, Люк! – Энрике открыл в улыбке тридцать два чёрных, но странно крепких зуба, - У меня всё готово.
- Это хорошо. Я привёз тебе двух клиентов, - Кэсс повернулся к приговорённым, - Познакомьтесь, это – мистер Энрике Лопес. Прошу любить и жаловать. Правда, недолго.
         Мистер Лопес выпрыгнул из-за стола и подошёл к пленникам. Его длинная фигура возвысилась над Сержем на добрый фут. При ближайшем рассмотрении офицер оказался ещё омерзительнее, - лицо было тоже грязным и покрытым угрями, что представляли  собой руки – нельзя было вообразить, а изо рта у него несло жуткой смесью лука, чеснока и чего-то совсем невообразимого.
- Ага, - сказал Энрике, обдав всех присутствующих невыносимым смрадом, - можем идти.
- Подожди, Грязнуля! Сначала хочу тебя обрадовать. Твоя лавочка распоряжением президента прикрывается. Уж и не знаю, куда тебя теперь деть. Боюсь, придётся платить за то, чтобы не появлялся в Управлении. Ты его сожрёшь и провоняешь.
         Грязнуля обиженно надул губы.
- Жаль, я так люблю свою работу! И ты тоже, Люк, разве можно обижать верных людей?
- Ладно, придумаю что-нибудь для тебя. У тебя кока-кола есть?
- У меня для тебя, командор, всё есть, - Энрике дёрнулся к стоящему в углу огромному холодильнику, но Кэсс остановил его.
- Стой! Сам возьму.
         Холодильник был забит различной едой и бутылками. Выбрав чистую закупоренную литровую бутыль напитка, Люк подошёл с ней к капитану.
- Снимите с него браслеты.
         Получив бутылку в руки и вскрыв её, Серж прежде всего напоил Рауля. Остановленные жестом командора, рейтары не вмешивались. Большую половину напитка капитан жадно выпил сам под пристальным взглядом Люка, склонившего набок голову.
- Это последняя твоя просьба, капитан. Можно идти.
         Запястья Сержа снова обхватила холодная сталь. Теперь их было больше – синих, окруживших и держащих, и не было выхода, и не было никакой надежды, (Господи! Мне же всего двадцать четыре!) В конце коридор загнулся влево, потом ещё раз, обходя дом по периметру, и уткнулся в стеклянную дверь, за которой оказалась комната с прозрачной камерой в центре. В камере находилось стальное кресло, оборудованное пристяжными ремнями.
- Вот она, моя деточка! – радостно сообщил Энрике, - Как вы видите, в ней есть кресло, но мы им не пользуемся. Так как оно стальное, то это даёт вам маленький дополнительный шансик. Если станет совсем невмоготу, можете разбить об него голову. Ну, с кого начнём?
- С этого, - Люк кивнул на Рауля, - Хочу, чтобы капитан насладился зрелищем.
         Глаза штурмана вдруг закатились, и он повис на руках держащих его рейтаров.
- Рауль! – крикнул Серж и попытался вырваться.
         Крепкие парни вывернули ему плечи и силой усадили на стул.
- Рауль! Возьми себя в руки!
         Крик взлетел на воздух и развеялся без ответа. Штурмана подтащили к камере, расковав, забросили внутрь и навсегда отрезали от этого мира стеклянной дверью. Рауль упал на колени и остался неподвижным. Серж закрыл глаза, но тут же получил сильный удар в живот от Энрике.
- Ты смотри, капитан, - раздался в ушах холодный голос Кэсса, - а то я, право, прикажу Лопесу тебя поцеловать. Хочешь?
         Передёрнувшись от отвращения, Серж отвернулся, но глаз не открыл.
- Упрямый парень. Грязнуля, ты меня слышал?
- Не надо, - тихо прошептал Серж (Господи! Господи! Мне всего двадцать четыре!) и посмотрел на газовую камеру.
         Перед глазами всё плыло, но недостаточно, чтобы не видеть. Агония человека, с которым понимали друг друга с полуслова, с которым пережили столько вместе… сквозь туман, растекающийся и застилающий всё.
         Почувствовав, что его поднимают со стула, он сказал:
- Я сам.
         Железные рейтарские тиски отпустили, цепь, сковывавшая руки, упала.
- Вы слышите, ребята, он сам…
         Слова гулко отдались в ушах, кажется, сказал это Кэсс (Господи! Господи! Помоги! А-а-а-а!), и Серж гордо вскинув голову и выпрямив спину, вошёл навстречу смерти.
         Кресло было забрызгано красным и белыми осколками кости в том месте, где… (нет, Кэсс, тебе не победить меня. Никогда!) Капитан крепко схватился за спинку, широко расставил ноги и внутренне сжался. Смерть пришла болью через горло, сразу проникнув в лёгкие, - Серж задержал дыхание, сколько смог, а когда вдохнул, огонь взорвался внутри тысячей ядовитых жал и медленно растёкся. Живот свело. Ещё крепче сжав кресло, капитан застонал, потом закашлялся, и на губах его сразу запузырилась кровь. ( Маленькие жизненные неприятности, господи, как мне БОЛЬНО!!!) Каждый новый вдох добавлял в лёгкие адского пламени, Пельер всё держался на ногах, не замечая, что сжимает пальцы сильнее и сильнее. Кровь выступила из-под ногтей, потекла тонкими струйками из ушей и носа. (Они там, за стеклом – смотрят!) Подняв мутные глаза туда, где должны были быть рейтары, Серж с огромным трудом, как добрых полцентнера весом, оторвал правую руку и свернул пальцы в неприличную фигуру. Красная капля стекла вниз со среднего пальца. Капитан попробовал улыбнуться, но снова закашлял, переходя на хрип, и чуть не ударился головой. (Разбей! Разбей! Разбей!) Огонь, медленный, тлеющий выжигающий огонь, съедал уже не только лёгкие, но всё, перетекая по кровеносным сосудам в самые отдалённые участки. (О-о-о! Голову разбе-е-ей! Не-е-ет!) Сквозь непрерывный хрип по подбородку стекало больше и больше красных капель. Не отпуская рук, Серж упал на колени. Он ничего уже не видел и не слышал, - боль пожрала всё (Боже! Что это! Я хочу жить!), она сидела в каждой долбаной клеточке его тела, раздувая их в огненные шары, которые лопались, лопались, лопались…
         В кармане Кэсса, со скучающим видом курящего сигарету, заиграл комс. Командор достал его и включил. Он слушал сообщение молча, бледнея и сжимая миниатюрную трубочку, пока пальцы не стали столь же белыми, как и лицо. Странно, что прибор не развалился и не расплавился в ладони. Левая щека мгновенно отозвалась тиком. Дослушав, Люк сорвался  с места и быстро ушёл, бросив сквозь зубы:
- Трупы до моего приезда не убирать.
         Грязнуля проводил начальство долгим рассеянным взглядом и, повернув глаза обратно на стеклянную камеру, недовольно проворчал:
- Ну, скоро он там сдохнет? Ребята, принесите мне пива, что ли…
         Потягивая принесённый напиток, Лопес наблюдал, как Серж, наконец, упал, пальцы его задрожали, и кровь потоком хлынула из горла, но быстро остановилась, оставив вновь лишь тонкую струйку. Глаза капитана закрылись, соединяя с уничтожающей страдания темнотой, он затих и более уже не двигался.
         Лопес нетерпеливо вскочил и распорядился с видимым облегчением:
- Продувайте камеру, и обоих – во двор! У нас целая комната забита пивом! Кому оно достанется, если нас прикроют?
XXIX.
Парижский военный космодром.
13 ноября 2324 г.

         Крупный холодный дождь стучал в окно. Клэр сидела на рабочем месте, в медблоке за столом, подперев голову рукой, и понуро наблюдала за стекающей по стеклу водой. Нет ничего хуже ожидания. Космодром свихнулся ещё в воскресенье, когда стало известно, что Онейра приземлилась на поле Вашингтона. Слухи ходили всякие разные, вплоть до полнейшей чепухи. Наконец, утвердился один главный: тринадцатого, примерно около пяти ожидается американский катер околоземных перелётов. Ещё с утра Служба Безопасности начала заполнять пятый сектор внутреннего кольца. Клэр видела их из окна. Устав от бездействия, девушка спустилась в диспетчерскую, но там, у дверей, её встретили двое жлобов в чёрном и серебряном и развернули назад. Она вернулась к своему окну, пытаясь сквозь текущую воду разглядеть, что творится в пятом секторе. Дождь усиливался.
         В какой-то момент бесконечного ливня из-за завесы вынырнул эйрмобиль. Он чуть не сшиб группу Сбшников, но в последний момент водитель заметил людей на пути, отвернул и на полной скорости врезался в стену диспетчерской. Здание ухнуло и затряслось.
         Клэр испуганно подскочила и понеслась вниз. Внутрь её снова не пустили, но на этот раз дверь была распахнута, и девушка увидела искорёженную машину, грудой лома торчащую из стены и засыпанную высаженными стёклами. Чудом выжившие обитатели комнаты торчали снаружи, пока из эйрмобиля доставали незадачливого водителя.
- Что происходит? – тихо спросила Клэр у главного диспетчера.
- Да вот, псих какой-то… - начал мужчина, но девушка оборвала его.
- Это я вижу, - сказала она, - Вообще, что происходит?
- Сейчас прилетят наши ребята с Онейры, - быстро зашептал диспетчер, - Американцы убили Пельера и Снус… и Грэна, остальных отпустили.
         Чёрно-серебристая фигура бросила на него недовольный взгляд, и он заткнулся. Клэр снова вернулась в медблок. Пельера убили – подумаешь, потеря! Главное, всё в порядке с Луизой.
         Струи воды стучали и стучали.
         Через несколько минут принесли водителя. Лицо парня было залито кровью, левая рука вывернулась под неестественным углом. Сбшники сгрузили раненого на стол и, не произнеся ни звука, ушли. Клэр включила аппаратуру и вытерла кровь с белого лица.
         Дик… Дикки Стайллз…
         Голова Дика была в порядке, не считая рассечённой кожи на лбу. Но диагност показал множественные внутренние повреждения, и рука, конечно, оказалась сломанной. Жить будет.
         Парень пришёл в себя и, увидев доктора, попытался улыбнуться.
- Я тебя знаю, - с трудом прошептал он, - Ты – Клэр, мы виделись на Джаманго.
- Пожалуйста, помолчи, - попросила девушка.
- Я кого-нибудь убил? – упрямо продолжал Дик.
- Нет. Молчи, бога ради!
- Я знаю, что виноват, - не послушался Стайллз, - Никогда раньше такого не было. Просто… горе у меня сегодня.
         Он смежил веки, но через секунду раскрыл их. Клэр сердито взглянула на парня, но заткнуть Дика было нельзя.
- Сегодня погиб мой самый лучший друг. Почему? За что? Они просто отдали его ком-командору рейтаров.
         Сжав кулак здоровой рукой, Дикки шумно и хрипло вздохнул, на губах выступила красная пена, и он снова отключился.
         Пока Клэр возилась с Диком, время пролетело незаметно, и, когда она вновь выглянула в окно, в пятом секторе уже виднелся сине-красный обтекаемый корпус американского корабля. Дождь прекратился, оставив противную мелкую морось. Примерно через час катер поднялся и улетел, и из сектора выехало несколько крупных чёрных машин, направляясь к воротам. К концу рабочего дня Клэр, все сотрудники СБ уже рассосались.
         Дома Луизы пока не оказалось, и появилась нелепая мысль, а прилетела ли она вообще.
         Да куда ж она денется!
         Клэр проверила, всё ли в порядке в комнате. Она попробовала читать, перекладывать вещи, играть в дурацкие компьютерные игры. Ничего не вышло. Но, наконец, магнитный замок всё же щёлкнул. Клэр резко обернулась. В дверях стояла Лу. Или, может, не Лу? – стройная, на высоченных каблуках, в ярко зелёном плаще, с ореолом золотистых волос над серебряным обручем. И, - боже! – что за серьги висели в её ушах.
- Лу… Это ты? – ошарашенно спросила девушка.
         Видение вплыло в комнату, бросило на кровать объёмистую сумку и посмотрело на подругу. Клэр увидела бледное печальное лицо и слёзы, спрятанные внутри глаз.
- Ну, здравствуй, - сказала Луиза.

Game over.


Гейм второй.
Возвращение в реальность.

I.
Вне времени и пространства.

         Боль…
         Почему она вернулась?
         Зарождаясь где-то в животе, в груди она достигала своего пика и огненным столбом вырывалась наружу.
         Не вытерпев, он закричал, но горло издало лишь тихое бульканье, и он чуть не захлебнулся хлынувшей кровью. Лицо оказалось в луже, растёкшейся по твёрдой поверхности.
         Кто я? Где я? Бежа-а-ать!
         Он попытался приподняться, но тело свела судорога, столкнувшая обратно в тёплую жидкость. Руки и ноги мелко задрожали, и голова ударилась о каменный пол.
         О, Господи! Как же мне больно! А-а-а-а!
         Ещё некоторое время (несколько лет?) он пролежал неподвижно, медленно, с великим трудом, вдыхая окружающее пламя, затем снова зашевелился, и ему удалось утвердиться на четвереньках.
         Бежать! Надо бежать!! Куда?
         Он ничего не видел и не слышал. Внутри горел огонь, и этот огонь был всем. Осторожно протянув руку вперёд, он упёрся пальцами в стену и вновь упал. Постепенно чернота перед глазами сменилась на пульсирующую красную пелену. Обдирая ладони о камень, он подтянулся к стене и миллиметр за миллиметром поднялся на колени. Затем, несколько раз начиная всё с начала, с самого низа, он попробовал встать, и это, в конце концов, получилось. Кровь непрерывной тонкой струйкой текла из носа и уголка рта (Господи! Помоги!), но он не замечал. Он постоял несколько секунд, прижавшись к вертикальной поверхности, потом двинулся вправо, тут же зацепился ногой и опять свалился. Рука угодила на чьё-то лицо, холодное, как кусок мрамора, - Рауль! И Рауль был мёртв, а он, - капитан звёздного флота класса А Серж Пельер, - жив, и находился в плену у чудовищ, которых называли рейтарами.
         Серж отдёрнул руку и издал первый звук, похожий на стон. Тщательно повторив все свои операции, он двинулся теперь уже влево. Боль вновь и вновь скручивала капитана (маленькие – огромные – неприятности), но больше он не падал. Красная пелена трансформировалась в кровавого цвета густой туман, слух тоже постепенно возвращался, но это его не обрадовало. Громкие голоса и смех были где-то совсем рядом, на грани чувствительности. Серж явственно ощущал их вибрацию.
         Жить! Как я хочу жить!
         Стена кончилась и ладонь, соскользнув, стукнулась о дверь (заперта, конечно, заперта), которая легко и бесшумно отворилась вовнутрь. Гул голосов усилился, они роились в голове, как сердитые осы, готовые укусить.
         Сейчас они меня схватят и – обратно. О Бо-о-оже! Забери эту боль! Забери! Забери! Забери!..
         Крепко ухватившись за косяк, Серж вдвинулся в дом. Голоса доносились справа (внутренняя дверь крестообразного коридора, направо – комната Лопеса, прямо – выход, лестница и два охранника, или, уже нет). Через несколько бесконечно долгих движений стена оборвалась. Теперь капитану предстояло сделать невозможное, - четыре (кажется, четыре) шага без опоры. Пальцы не хотели отрываться, но Серж заставил их и шагнул вперёд. Один… два… вновь свела судорога, и он рухнул прямо посреди коридора, так близко к грязнуле Энрике и рейтарам. Он отключился, но всего на мгновение. Под лицом опять натекла внушительная лужа, но зато они ничего не услышали.
         Врёте! Не возьмёте! Сколько же во мне этой липкой тёплой жидкости?
         Стараясь не стонать, капитан упрямо пополз к выходу. Это казалось чудом, но выход тоже оказался открытым, и ещё чудеснее выглядело отсутствие охраны. Серж свалился с крыльца на мягкую землю.
         Вот пришёл охотник и освободил Красную Шапочку! Где у них машины? Ах, да!
         Несколько синих рейтарских пикапов стояли на месте. Капитан открыл ближайший.
         У них здесь всё открыто. Мёртвые не бегают. А ну-ка, выкусите!
         С нескольких попыток он забрался в салон и на ощупь, всё ещё ничего не различая, кроме багровых теней, включил одну из программ автопилота. Эйр мобиль взмыл высоко в воздух и, не спеша, полетел над лесом на юг.
         Пролетев некоторое расстояние, Серж сообразил, что автоматическая программа может привезти совсем не туда, куда нужно (а, куда нужно?), и, не утруждая себя больше ощупываниями, просто резко дёрнул на себя руль. Машина зависла на секунду, а затем спикировала в почти облетевшие, но пока ещё красные кроны деревьев.
         Мокрый снег, мгновенно таявший на лице, привёл Сержа в сознание, и от этого сырого холода стало немного легче. Он не помнил, как выбрался из машины, но теперь лежал рядом, и на его горячих растрескавшихся губах таял снег. Жадно облизав влагу, капитан поднялся и пошёл, просто пошёл вперёд, ни на что не опираясь и очень осторожно огибая смутно видимые деревья.
         Укуси меня в задницу, Кэсс! Съешь меня!
         Яркое белое пятно сразу привлекло внимание Сержа. Он подошёл почти вплотную. Это был дом, обычный белый пластиковый дом, стоящий одиноко. Деревья расступались перед ним, образуя небольшую поляну, от которой в стороны расходились неширокие дороги. Домик был обнесён низким зелёным заборчиком с ярко красной калиткой, нараспашку раскрытой.
         В голове совсем помутилось, но Серж нашёл в себе силы дойти до двери и нажать кнопку видеофона (Господи, помоги!), после чего темнота вновь нахлынула на него.
         Дверь открылась, и на пороге возникла молодая женщина, кутавшаяся в меховую жилетку. Стройная, смуглая, черноволосая, - волосы были длинны и вились волнами. Несколько секунд загадочными, тёмно зелёного цвета, глазами она смотрела на лежащего капитана и на медленно расползающееся по белому крыльцу алое пятно, затем сделала шаг наружу.
II.
Газовая камера. 15 ноября 2324 г.
       
         Командор стоял на деревянном крыльце, облокотившись на перила,  вяло курил и время от времени бросал ничего не значащие взгляды в сторону воздушной дороги. Грязнуля Энрике показался в дверях тихо, как мышь, но Люк почувствовал и обернулся.
- Новости, Лопес? – прохрипел командор.
- Нет, - голос несчастного Грязнули был растерян и испуган, - Ребята прочесали весь лес там, где нашли машину. Никаких следов.
         Кэсс выпрямился во весь рост, выбросил сигарету и, заложив руки в карманы своего длинного, серого, распахнутого плаща, посмотрел на Энрике в упор. Что-то в его виде ещё больше напугало Лопеса, офицер отступил назад, споткнулся и едва устоял.
- Ты мне скажи, Лопес, - фамилию Люк как будто выплюнул, - где была твоя охрана, и почему были раскрыты все двери?
         Грязнуля молчал, хлопая на начальника глазами побитого бассет-хаунда. Некоторое время Люк ждал ответа, затем, со скучающим видом, отвернулся и прикурил снова.
- А знаешь, что бы я сделал на твоём месте? – произнёс он спокойно, - Я бы пошёл и застрелился. Я бы не стал ждать, что командор может на мой счёт изобрести, а просто чик – и всё. Без мучений.
         Бросив мимолётный, не прищуренный, как обычно, взгляд через плечо, он обнаружил окаменевшего Энрике и добавил:
- Ну, чего встал, вали, стреляйся, пока я не передумал.
         Грязнулю как ветром сдуло. Почти тотчас же на поляне опустилась полицейская машина, и командор пошёл навстречу выпрыгнувшему из неё Гассону.
         Оставленный в полном покое, Лопес прошёл в свой кабинет и после недолгих колебаний запер дверь изнутри, хоть и сомневался, что его кто-либо побеспокоит. В один миг он превратился в ГУРе в персону нон грата. Грязнуля издал истерический смешок и, смахнув на пол заплесневелые объедки и прочее барахло, уселся за стол.
         И кто мог бы помешать ему уйти? Просто сесть в машину и свободно полететь в любом направлении? Да, чёрт побери, никто! Лети, голубок. Кому ты нужен? Скунс-неудачник.
         Энрике извлёк откуда-то снизу полу пустую бутылку текилы, мутную от захватывавших её жирных пальцев и хорошенько приложился прямо к горлышку. Отдышавшись, он посидел немного неподвижно.
         Только куда ему уходить? Убегать-то некуда.
         Безысходность обняла смертельными объятиями. Лопес жалобно всхлипнул, достал табельную пушку и тупо уставился на неё.
         Командор твёрдо знал, что ему, Грязнуле, деться совершенно некуда. Никому и нигде он не нужен. И жизнь такая поганая никому не нужна. За что он, в самом деле, цепляется?
         Энрике приставил пистолет к виску, но тут в голову залезла ещё одна мысль, заставившая его расплыться в широченной улыбке.
- И, всё-таки, я ничего тебе не сказал, - громко произнёс он, прежде чем палец надавил спусковую кнопку.
         Его не услышали.
III.
Неизвестность. 15 ноября 2324 г.

         Первое, что ощутил Серж, очнувшись, была всё та же боль. Вернее, не совсем та, потому что она стала намного, намного меньше. Особенно больно было дышать, - воздух врывался и вырывался из груди с громким хрипом и бульканьем, но то, что он это слышал, уже было хорошо.
- Маленькие неприятности, - прошептал он вслух, и шёпот получился – не совсем внятный, но похожий на человеческий.
         Капитан разлепил веки и обнаружил, что видит тоже достаточно ясно. То, что он разглядел, поразило его невероятно. Он лежал на настоящей кровати, на мягкой подушке, укрытый зелёным, махровым, таким мягким и пушистым пледом. Ещё секунду спустя ему стало ясно, что он абсолютно голый и, более того, тщательно кем-то вымыт. Нестерпимо, отчаянно хотелось пить, Серж привстал, опираясь локтем, и сел. Вновь накатила багровая муть, но постепенно ушла. Пельер обвёл взглядом помещение. Комнатка была маленькой и уютной, - кровать, рядом тумбочка, зеркало в пол стены, туалетный столик и два мягких кресла. Весь пол покрывали яркие осенние листья.
         На тумбочке Серж обнаружил стакан с тёмной жидкостью и осторожно попробовал, - чай, душистый, с ароматами лесных трав приятно охладил горло, и капитан выпил всё до капли. Затем он попытался встать с постели, завернувшись в зелёное покрывало, и кое-как встал.
         Из спальни было два выхода. Пельер сунулся в ближайший и оказался в ванной комнате. Первое, что бросилось в глаза – лежащая на стиральной машине звёздная форма. Одежда была уже чистой, но во многих местах продранной. Бельё исчезло.
         Машинально, Серж открыл секцию для белья и искренне удивился, обнаружив там стопки мужских трусов и футболок. Честно говоря, по спальне он уже решил, что присутствие сильного пола в этом доме исключается.
         Сбросив плед на пол, капитан принялся бессовестно рыться в чужих вещах. Почти все трусы показались ему маленькими, а чёрные одинаковые футболки были слишком узкими и длинными. Но рядом, отдельно, лежал комплект белого цвета, который вполне подошёл. Хотя майка тоже могла быть и покороче.
         Не просто мужик, а парочка двух метровых жердей.
         Под всем богатством покоилась лазерная бритва, по всей видимости, очень дорогая, которую Серж не тронул.
         Борясь с наступающей болью и дурнотой, он натянул поверх чужого белья драную форму, потом сел на пол и довольно долго сидел, выжидая, пока станет лучше.
         Затем, через спальню, он вышел в большую гостиную. Прямо посреди комнаты стоял крупный сетевик, напротив него – мягкий диван и низкий столик. Больше ничего не было, если не считать белоснежного ковра, в котором ноги утопали по щиколотки. Как и пол в спальне, ковёр был усеян листьями.
         Опять смертельно захотелось пить и, передвигаясь по стенкам, Серж пошёл искать кухню. Кухня нашлась сразу. Она оказалась зелёного цвета, и там находились предметы, которых капитан, с детства питавшийся готовой, из раздатчиков, едой, никогда раньше не видел. Открыв изумрудный холодильник, Пельер, к огромному разочарованию, не обнаружил в нём любимой кока-колы (американский напиток, твою мать). Зато внутри стоял графинчик с вкусным чаем, в который Серж и вцепился. От вида еды его чуть не вывернуло, и, вытащив графин, он скорее захлопнул дверцу. Сосуд едва не выскочил из трясущихся рук. Капитан осторожно налил себе в стоящую на столе большую кружку и залпом осушил её. Вокруг было тихо, но Серж внезапно обернулся, схватившись за стенку. В дверях, прислонившись щекой к косяку, стояла смуглая женщина и наблюдала за ним внимательным взглядом странных глаз.
- Привет, я – Таня, - сказала она, улыбнулась и вошла в кухню, - Тебе нельзя вставать. Пожалуйста, иди, ляг.
         Голос её тоже был странным, медлительным, и слова она словно растягивала. Она взглянула на капитана просительно. Серж стоял молча и не шевелился, только громко хрипел. Женщина подошла вплотную и положила руку ему на грудь.
- Иди, ляг и не бойся, - произнесла она, - Тебя ищут совсем в другом месте. Я отогнала машину в сторону Нью-Йорка, и теперь они прочёсывают лес возле Балтимора. Далеко.
         Серж осторожно взял маленькую изящную ладонь в свою, исцарапанную, с обломанными синими ногтями.
- Я не лягу, - просипел он, - и не стану больше раздеваться. Хочу быть готовым, если за мной придут.
- Тебе совсем нельзя вставать. Это закончится тем, что ты упадёшь и… - Таня настойчиво потащила Пельера за собой, - Если хочешь, приляг в гостиной.
         Чувствуя, что силы вот-вот покинут его, Серж подчинился. Таня довела его до дивана, затем ушла и вернулась со стаканом, полным ледяного молока. Пока капитан пил, она устроилась, поджав ноги, рядом, на полу, в мягком ворсе ковра.
- Я украл у тебя в ванной трусы и футболку, - сообщил Серж, отдавая стакан, и зачем-то уточнил, - Мужские.
- Ты одел его трусы? – Таня легко и весело рассмеялась, - Это забавно. Только у меня ничего больше нет. Я куплю тебе потом, в городе.
- Мне надо идти, - заметил капитан.
- Это невозможно, - покачала головой Таня, - Ты умрёшь. А здесь ты в безопасности, по крайней мере, пока. Может, недели две. Тебе надо отлежаться хотя бы столько… Серж.
- Ты знаешь, как меня зовут? – удивился Пельер.
         Девушка кивнула.
- Конечно. Во-первых, про тебя передают по всем каналам. Знаешь, сбежал опасный преступник… Просьба ко всем, кто видел… и ещё пугают всякими карами за сокрытие, - она хитро улыбнулась.
- Мне надо идти, - повторил капитан, - Ты не представляешь, во что ты ввязалась!
         Продолжая улыбаться, Таня прижала пальчик к его губам и быстро убрала.
- Представляю намного больше, чем ты думаешь, - заявила она, - по нескольким причинам.
- Каким же? – поинтересовался Серж.
- Ну… - протянула она мечтательно, подняв глаза к потолку, - Первая причина в том, что моя фамилия Лопес. Я – мисс Таня Лопес, и Грязнуля Энрике был моим старшим братом.
         Вот она, моя деточка!
         Серж дёрнулся, как от удара током и попытался встать, но взгляд его упал на Танины, с поволокой глаза, которые вмиг успокоили его.
         Был братом.
- Почему – был? – не понял Пельер.
- Он застрелился сегодня утром, - пояснила Таня.
- Мне жаль, - не зная, что сказать пробормотал капитан.
         Таня снова покачала головой и произнесла:
- Энрике часто приходил сюда, топал в грязных башмаках на кухню и съедал у меня всё, что было в холодильнике. А пока он ел, сидя на этом самом диване, он всегда рассказывал, как… как… - улыбка пропала с лица, как будто на него набежала тучка, - Он раньше не был таким. То есть, он всегда был грязным, и от него вечно воняло, поэтому его все гнали и били, и даже мама… Он делал за это… разные пакости. Но если кто-то обижал меня, Энрике всегда заступался. Один раз его серьёзно покалечили из-за меня. Это было очень давно…
         Девушка замолчала, сосредоточенно рассматривая потолок. Серж так и не знал, что ответить, но тут Таня снова заговорила:
- Он смеялся надо мной и топтал мои листья. Называл меня сумасшедшей. Теперь его убили. Он заставил Энрике застрелиться.
- Кто – он? – спросил капитан, хотя вопрос ответа, на его взгляд не требовал.
         Она пропустила это мимо ушей и продолжила:
- Вторая причина в том, что я состою в организации, которая борется за то, чтобы спецподразделение распустили. Конечно, ерунда всякая, демонстрации протеста и прочее. Хотя, конечно, с рейтарами и это опасно. Когда станет потише, может, я смогу связаться с Парижем. А третья причина…
         На этот раз она замолчала надолго, крепко задумавшись.
- Ты представляешь, чем всё это может тебе грозить? – нарушил молчание капитан, - Ты думаешь, они посмотрят на то, что ты – сестра Лопеса?
- Нет, - слабая улыбка вновь украсила её губы, - не посмотрят. Но мне ничто не угрожает. Как раз по третьей причине я – неприкасаемая. Если тебя здесь найдут… но рейтары не придут сюда.
- Почему ты так уверена?
         Вопрос был опять проигнорирован.
- Сегодня пятнадцатое число, - сказала Таня, - Ты пробыл без сознания двое суток. Сейчас тебе надо поспать, а потом я тебя накормлю. Хорошо?
         Не дожидаясь ответных слов, она встала и вышла из комнаты.
Домик в лесу. 16 ноября 2324 г.
         Проснулся Серж уже утром шестнадцатого и обнаружил рядом на столике горячий завтрак, - Таня будто чувствовала, сколько он проспит. Капитан с удовольствием выпил горячий бульон, но к омлету не притронулся. Увидев это, девушка принесла ему большое пышное пирожное со взбитыми сливками, а яичницу съела сама, вновь устроившись на полу. Против сладкого Серж не устоял и, сжевав половину, поднялся и, шатаясь, отправился в ванную. Таня молча проводила его взглядом, а, когда он вернулся, сказала:
- Ты такой же упрямый, как он. Тоже любишь сладкое, но только ты совсем не такой. Знаешь, как две половины – тёмная и светлая.
         (Она говорит не об Энрике. Тёмная половина… взрывает душу, вылезает на свет.)
- О ком ты говоришь?
         Опять и опять Таня оставила его без ответа.
- Снова ты надел свою форму, - констатировала она, - Хочешь, я дам тебе халат?
- Она мне теперь здорово дорога, - Серж сделал отрицательный жест, - Я в ней не умер.
         Девушка кивнула.
- Я должна уехать в город, - сообщила она, - Пожалуйста, никуда не ходи. Еда и чай в холодильнике. Сможешь добраться?
- Смогу, - вздохнув, отозвался Пельер.
         Наклонившись, Таня поцеловала его в лоб и уехала. Серж прикоснулся пальцами к месту поцелуя, поднёс их к губам и, повернувшись к спинке дивана, вновь уснул.

         Когда Таня вернулась, капитан сидел и смотрел сетевик. Она осторожно присела рядом на краешек и спросила, глядя совсем в другую сторону:
- Ты в порядке?
- Спасибо, - ответил Серж, - Чувствую себя почти нормально. Маленькие неприятности.
- Мелкие, - вдруг поправила Таня, - не маленькие, а мелкие неприятности. Он говорит так… когда ему больно.
         Командор?!
- Кто?
- Я не смогла связаться с Парижем. Мои друзья сейчас под колпаком у рейтаров. Попробую послезавтра. Но у меня есть новость ещё хуже.
         Она, наконец, повернулась к капитану и, перехватив вопросительный взгляд, продолжила:
- Теперь тебя ищет полиция… Эбби. А он сюда придёт и, боюсь, очень скоро.
- Ты знаешь Гассона?
         Неудивительно. С этой женщиной Серж отвык удивляться.
         Таня кивнула.
- Он придёт поговорить со мной. Думаю, он уже знает, что искать надо не там, - как всегда, девушка задумчиво уставилась в потолок, - Он сделал проект «Тау». Знаешь, у меня есть веранда, - она махнула рукой в сторону выхода, - И он сидел там и пил чай. А потом положил передо мной на стол… и попросил…
- Я не понимаю тебя, - с отчаяньем проговорил капитан.
- Неважно, - отрезала Таня, - Ты не встанешь на ноги. Твой ожог внутри, - она снова прикоснулась к нему, - Я живу в лесу. Ко мне приходят животные, больные и раненые. Я их лечу, как могу. Но твой ожог внутри, и тебе нужен врач, - на мгновение она замолчала, - Я помню, как он пришёл ко мне, голый по пояс, только куртка была наброшена на плечи. Он стоял на пороге, шатался и весь горел. Я сняла с него куртку и бинты и увидела страшный ожог тут и тут, - Таня указала на левое плечо и грудь Пельера, - Я уложила его в постель, обработала рану и отпоила чаем. Он никогда не пошёл бы к врачу. Он любит играть со смертью, и тот раунд был выигран. Иногда я думаю, что сделала бы, если бы знала тогда, кто он такой.
         (Шрам на моём плече остался от инжекторного ожога.)
- Ты говоришь о командоре, - утвердил Серж
- Тот, кого нельзя называть, - отозвалась девушка, - Ты знаешь, что командору запрещено входить в церкви?
         Таня закрыла лицо ладонями, а когда убрала их, глаза были сухими, и она грустно улыбалась. Серж молчал, осмысливая её загадки.
- Я живу здесь одна, - снова заговорила девушка, - и мне очень тяжело понимать, сколько жизней я могла бы спасти, если бы не вмешалась тогда и потом… хотя теперь, когда нет Энрике, я заберу сюда маму и… - Таня посмотрела вниз, провела пальцем по обивке дивана, потом вдруг заглянула Сержу прямо в глаза, - Я приготовлю тебе поесть.
         Оценить Танину еду Серж смог лишь на следующий день, когда, проснувшись, обнаружил, что чувствует себя совсем неплохо, несмотря на маленькие (мелкие) неприятности, надоевшие хрипы в груди и мучительный кашель, при котором он каждый раз выплёвывал кровавые сгустки. Еда была великолепной, тающей во рту. С ней не могли сравниться все авто рестораны мира, не говоря уже о скромных военных пищедоставках. Серж сказал Тане об этом, она весело рассмеялась и ответила:
- Компьютерам вообще нельзя доверять готовить еду!
- Почему?
- Потому что они не могут её попробовать, и у них нет души!
         Фыркнув, девушка убрала с пола листья и тут же принесла новых. Весь день она была весёлой, они много говорили, - ни о чём, - смотрели сетевик, вдвоём смеясь над глупой рекламой (брюки Голден увеличат ваш объём вдвое).
         Уже вечером Таня переключилась на один из музыкальных каналов и удобно устроилась на диване, поджав ноги и укрывшись пушистым пледом. Сначала передавали ненавязчивую музыку, и девушка тихо напевала, отбивая такт пальцами на локотнике. Потом экран потемнел. В полумраке, рассеиваемом красными огнями, к зрителям вышел парень, сутулый, в чёрной клёпанной коже, с длинными, падающими на лицо волосами. Сразу потемнело и Танино лицо, брови нахмурились, губы скривились и глаза стали влажными. Парень на сцене поднял вверх увешанные цепями руки, прося кричащих фанатов умолкнуть, и в полной тишине заговорил:
- Меня зовут Джеймс Тухольский. Можно просто Джимми. Я буду петь о боли, крови, страхе и насилии. Если кому-то это не нравится, пусть он уйдёт.
         Капитан узнал песню по первым аккордам.
Тёмная половина
Взрывает душу, вылезает на свет…
         Серж решительно выключил сетевик и взглянул на Таню. Вроде бы… вроде бы девушка была в порядке.
- Это его любимая группа и любимая песня, - произнесла она, - Как-то раз он сказал: «Они поют совсем про меня». Я спросила: «Ты боишься своей тёмной половины?» Он засмеялся и ответил: «Я и есть тёмная половина». А я была уже… через два дня всё и случилось.
- Что?
         Таня отвела взгляд и долго молчала, уставившись на мёртвый экран, затем снова взглянула Пельеру в глаза.
- У меня есть дочь, - проговорила она, - Завтра ей будет четыре года. Она родилась в один день с… рейтары будут гулять, и, возможно, я смогу связаться с Парижем. Только бы Эбби подождал приходить.
- Дочь? – рассеянно повторил Серж, - Его дочь?
- Он ничего не знает, - отозвалась Таня, - Я боюсь за неё. Вероятно, он захотел бы видеть. С утра я поеду к Стелле и по делам тоже. Вернусь поздно. Специально для Эбби оставлю сообщение. Ломиться он не станет. Вечером сообразим что-нибудь. Зависит от того, что у меня получится.
         Девушка задумалась, внимательно разглядывая свои колени.
- Таня, - осторожно позвал Серж, - Он действительно сын компьютерного императора?
- О, да, - она выдавила слабую улыбку, - Единственный сын. Люк, - имя отскочило от неё первый раз за всё это время, - Люк отказался от всего: фамилии, денег, империи. Ушёл с каким-то крупным скандалом. Я не знаю. Ушёл и стал…
         После довольно продолжительной паузы, Таня продолжила говорить:
- Он… император стоял здесь, передо мной через тридцать минут после того, как Эбби привёз меня назад от… он приехал в шикарной машине с кучей охранников, но в дом зашёл один. И вот тут я испугалась. Я взглянула в его водянистые глаза, и мне стало страшно. «Я хочу вернуть сына, - сказал Кэссиди, - Я хочу, чтобы он принял у меня империю, когда я умру. У него хороший ум и твёрдая рука». Я ответила, что мы расстались. Он пристально посмотрел на меня, снова нагнав страха. «Я знаю, девочка, - прошипел он, - и знаю, что из этого вышло. Если ты вернёшься к Льюису, ты сможешь уговорить его». Я покачала головой и шагнула назад. Кэссиди ухмыльнулся, будто это было очень забавно, и добавил: «В конце концов, не всё ли равно, кто он такой. Он ведь тебя не трогает? Я не хочу заставлять тебя жить с ним вечно, но заплачу любые деньги, если ты используешь своё влияние на моего сына. Кроме того, он ведь исчезнет, как командор», - Таня искусно меняла интонации, - «Это невозможно!» - «Подумай хорошенько, девочка, сколько я могу тебе дать! Или ты не совсем представляешь, кто я такой?» Теперь усмехнулась я, посмотрев прямо в жуткие глаза. «Почему же, представляю. Только не всё можно купить за деньги. Я не стану возвращаться к Люку, и он к вам не вернётся!» Император прищурился, и на какой-то миг стал совсем похож на… «Я не привык, чтобы мне отказывали. Но угрожать я не буду. Очень жаль, но я ничего не могу с тобой сделать, маленькая сучка. Слишком близко воспринял бы это Льюис». После этих слов он развернулся на месте и с достоинством удалился. Больше я его не видела и не слышала. И благодарила Бога, что не успела ещё… растолстеть.
         Девушка перехватила взгляд синих, с бурей эмоций, глаз и смутилась. Серж отвернулся. Некоторое время они сидели, не разговаривая, в полумраке гостиной. Затем Таня поднялась, снова чмокнула капитана в лоб и произнесла:
- Спокойной ночи.
         Поцелуи её были ненавязчивыми и какими-то рассеянными. Как и в тот раз, Серж тронул пальцами лоб и вдруг, схватив девушку за запястье, притянул к себе и поцеловал сам, но только уже в губы. Таня не сопротивлялась, сразу размякнув в его руках, и ощущение её тела, тёплого, мягкого, податливого, оказалось настолько приятным, что это было удивительно. Серж уложил девушку на диван и начал быстро и нежно освобождать от одежды. Глаза её были открыты, и стояло в них влажное, с заметной Таниной сумасшедшинкой, желание, и она со стоном задрожала, когда ладонь капитана в первый раз прошлась по обнажённому телу.
         Сначала они занимались любовью на диванчике, затем на полу, а затем и на удобной Таниной кровати, где и уснули, обнявшись.
IV.
Домик в лесу. 18 ноября 2324 г.

         Боль… в растрескавшихся губах, в наслаждении поцелуем особенной женщины, какой никогда раньше не встречал. Тысячи огненных искр в лёгких от её горячего дыхания. В ушах – пение лесных птиц, тихо, громче, громче…
         Дверной звонок!
         Танин звонок, изображающий птиц безжалостно вырвал из сна, сердце заныло.
- Боже мой! Сколько же мы проспали? – раздался рядом шёпот девушки, она            приподнялась на локте с округлившимися глазами.
- Не открывай, - так же тихо предложил капитан.
- Он знает, что я дома. У меня выключен автоответчик, - возразила Таня
         Двумя тенями они метнулись в гостиную, где накануне побросали одежду. Снова трелями залились птицы. Таня включила переговорник.
- Ох, подождите! – громко, с удивлением, сказала она, - Я… спала. Я только оденусь.
- Таня, - позвали из-за двери, и голос был таким знакомым и таким ненавистным, - Уже половина одиннадцатого. Ты никогда так долго не спишь. Ты в порядке?
- Эбби!? – ещё более удивлённо (совсем искренне) ответила девушка, - Я в порядке, как ты? Хотя, подожди, я сначала открою.
         Таня вырубила связь, но, на всякий случай, зашептала:
- Что будем делать? Мне негде тебя спрятать. Они могли окружить дом, и они убьют тебя.
         Капитан пожал плечами со странным равнодушием. В самом деле, пусть будет, как будет. Кого-то он точно заберёт с собой.
- У тебя есть что-нибудь тяжёлое? – спросил он.
         Сначала взгляд её засветился непониманием, затем прояснился, - дошло, - и бегом девушка принесла из кухни бутылку. Сосуд был массивным, стеклянным, гранёным, с этикеткой: «Скотч-виски. Крепость 70 градусов». Он удобно лёг в руку капитана, остатки жидкости, булькнув, потянулись по стенкам (какая редкость).
- Пожалуйста, не убивай его, - голос Тани стал жалобным, - Эбби – хороший парень!
         Хороший парень? Экс-киллер?
- Попробую, - прошептал Серж прямо ей в ухо, - Я знаю, чего хочу, - губы плавно перетекли к Таниным, и он крепко поцеловал её в последний раз, - Иди, открывай.
         Проскользнув вслед за хозяйкой, капитан распластался по стене у входной двери. Таня отперла и немного отступила в сторону, впуская гостя.
         Только бы он вошёл первым!
         Это был он и, повинуясь инстинкту, классному инстинкту ищейки, он сразу развернулся к Пельеру. Глаза Гассона успели схватить картинку, но и только. «Скотч-виски» неотвратимо обрушились на его голову, блестящие осколки и капли брызнули в разные стороны, и Эбби, как подкошенный, рухнул прямо в руки Сержа.
         Два – один, Гассон!
         Время пошло.
         Выхватив оружие из полицейской кобуры, - бластер казался непривычно маленьким, - капитан приставил его к окровавленной, болтающейся в разные стороны, голове врага.
- Идём со мной, - предложил он Тане, не оборачиваясь.
- Нет, - девушка грустно вздохнула, - У меня дочь. Со мной всё будет хорошо.
- Уверена?
- Абсолютно.
         И тогда Серж вышел на улицу.
         О, Боже! Почему же он такой тяжёлый? Камни он, что ли, съел на завтрак?
         С Гассоном приехали лишь двое полицейских. Они стояли у машины, и их реакция на произошедшее оказалась немного неожиданной, хотя и желанной. Офицеры выдвинулись вперёд, расставив ладони с растопыренными пальцами, - безоружны. Один из них, видимо, старший, заговорил:
- Что ты хочешь?
- Отойдите от машины, - как можно убедительней произнёс Пельер, - Подальше. Иначе, я снесу ему голову.
         А ты, парень, вообще, это умеешь? Ты когда-нибудь пробовал?
         Поверили и дружно убрались в сторону. Капитан возликовал. Он не надеялся, что всё окажется так просто. Он забрался в эйр мобиль и затащил туда же пленника.
- Где пилот на космодром, - деловито осведомился он, высовывая лицо наружу.
- Красная кнопка слева, - отозвался полицейский, косясь на дуло, упирающееся в Гассона, - Но учти, если с командиром что-нибудь случится, я сам тебя разорву. Понял?
         Не ответив, Серж нажал указанную кнопку, и машина, быстро набрав высоту и скорость, помчалась на юг. Листва с деревьев облетела заметнее, обнажая чёрные, голые, неприглядные, как правда, ветки.
         Куда я теперь, куда и как?
         Скорее всего, на космодроме начихают на какого-то там Гассона, и не подпустят Сержа даже к воротам.
         О чём я думал только пол года назад? Красотка Мэри навязчивей красотки Джен? Дикки жрёт чипсы в моём любимом кресле? А+В равняется выстрелу из лазерной пушки, а американцы – это нечто абстракное? Боже мой! Как же я влип!
         Увидев, что заложник начинает шевелиться, Серж снова, изо всех сил, стукнул его по голове, - рукояткой бластера. Пистолет был лёгким, но удара хватило, чтобы пленник вновь затих. Капитана вдруг разобрал мучительный кашель и, увидев приближающееся здание космодрома, он отключил авто пилот и посадил эйрмобиль на землю. Лес кончился, и к сооружению вела прямая пустынная дорога.
         Почему совсем никого?
         Кашель прошёл, но из уголка губ вновь потекла красная тонкая струйка. Серж вытер её тыльной стороной ладони, - кровь не остановилась, но Пельер больше не обращал на это внимания. Он плавно поднял машину и медленно и низко стал приближаться к воротам.
         Их было полно там, - полиция, ни одного синего, - и четыре автомобиля наглухо перекрывали ворота. Серж остановился, предельно собравшись, и уставил пушку в висок Эйбла, не подававшего признаков жизни. Внутренняя полицейская связь заработала, и на экране возникло лицо уже немолодого офицера.
- Отпустите Гассона, - сказал полицейский, - Отпустите, и мы гарантируем вам жизнь.
         Гарантируют… пока не снимут с себя ответственность и не передадут командору.
- Как же, - саркастически ответил Серж, - У меня другое предложение. Вы пропустите меня к моему кораблю, а я, так и быть, не убью его.
- А если мы начнём стрелять?
- Валяйте, - в голосе капитана появилась ледяная злость, - Я уже привык умирать. Только Гассона я возьму с собой.
         Связь отключилась, видно было, как совещаются полицейские, затем экранчик опять засветился.
- Как мы узнаем, что он ещё жив? – поинтересовался тот же офицер.
- Попробуйте! – Серж засмеялся, закашлял с шевелящимся в мозгах ужасом и, подавив приступ, продолжил с жутким спокойствием, - Не надо меня смешить.
         Человек на экране немного помолчал и сдержанно произнёс:
- О`кей. Проезжайте. Вас проводят до корабля.
         Не веря своим глазам, Пельер увидел, как освобождается и открывается проезд, и один из эйр мобилей залетает вовнутрь. С замершим сердцем Серж не торопясь последовал за провожатым. Попав за внутренние ворота, он заметил Онейру. Родной корабль был частичкой счастливой жизни и, понимая, что пока ещё рано, капитан задрожал от радости. Но его так никто и не тронул. Когда он вылезал из машины, взвалив на себя Эйбла, когда он зашёл на подъёмник и дальше, пока люк не закрылся за ними. Поразительно, что никто и не собирался задерживать Сержа.
         Эбби – хороший парень!
         Но каким бы он ни был хорошим, из него не мог выйти такой идеальный заложник, и, однако же, вышел.
         Он сделал проект «Тау».
         Поднявшись в рубку, Серж, с облегчением, сбросил Гассона на кресло, то самое, что принадлежало помощнику капитана, заткнул бластер за пояс и огляделся. Взгляд его упал на один из шкафчиков, - капитан точно знал, что там лежит тонкий стальной канат. Пельер извлёк его, тщательно и сильно прикрутил руки и ноги Эйбла к креслу и, успокоившись на сей счёт, занялся проверкой систем. Всё было в полном порядке.
         Задавать программу? На это не было времени. Чёрт знает, что могли выкинуть жители этого недружелюбного континента. В наличии был Регул-19. Хорошо, пусть будет, а разбираться начнём позже.
         Звездолёт вздрогнул, завис над площадкой и медленно начал набирать высоту. В этот самый момент на главном мониторе замигала красная лампочка, - вызов с Земли. Ответив, капитан увидел кабинет американского президента и самого Сексто, стоящего, опустив голову и опираясь ладонями о компьютерную панель.
- Господин Пельер, - глухим голосом, без предисловий начал Сексто, - отдайте нам Гассона, и я даю вам слово президента, что вы немедленно улетите домой.
         Вот это финт! Но почему, собственно, он должен верить?
- Нет, - отрезал Серж и, вглядевшись в экран, тихо добавил, - Кэсс, поцелуй меня в задницу. Эй, я чувствую, что ты там.
         Командор возник сразу, заслонив присевшего на стул Сексто. Сержу была видна каждая чёрточка его лица. Левая щека Люка снова дёргалась.
- Послушай, ты, - зарычал Кэсс, - сукин сын. Если ты отпустишь Эбби, я поцелую тебя, куда захочешь, и даже дам улететь ко всем чертям. Но если с ним что-нибудь случится, я достану тебя, где угодно, и ты будешь умирать так медленно и больно, как мне удастся это растянуть.
- Лучше я захвачу его с собой, - отговорился капитан, - для страховки. А то как-то не по себе, когда на хвосте такое сокровище, как ты, Кэсс.
         Пельер отключился, но тут же поступил новый сигнал. На этот раз вызов был с космодрома, и перед Сержем возник всё тот же офицер полиции.
         Мы встречались. Сразу после прилёта. Его зовут Лайдж, верно?
- Как мы сможем получить Гассона назад? – спросил полицейский.
         Ответа на этот вопрос Серж не знал, но неожиданно отзвался сам Эйбл:
- Никак! Теперь уже никак.
         Пельер оглянулся, - лицо Гассона было залито кровью, волосы прилипли ко лбу, горящие, пульсирующие глаза пристально смотрели на монитор. Он весь подался вперёд, насколько позволили верёвки, пальцы, сжатые в кулаки, напряглись и побелели.
- Лайдж! – закричал он, - Немедленно стреляй! Это приказ! Я всё равно уже труп.
         И, откинувшись назад, заложник засмеялся, как сумасшедший, косясь на остолбеневшего капитана. Связь разорвалась.
         Они ведь не собираются выполнять этот приказ? Ведь нет?
         Взрыв потряс Онейру в тот миг, когда включился атомный двигатель. Корабль содрогнулся, как Земля от внутреннего толчка, завибрировал, зажёгся красный свет, громко, надрывно взвыла сирена, и механический голос бесстрастно возвестил:
- Авария в главных дюзах. Значительное повреждение компьютерной системы. Угроза уничтожения корабля… угроза уничтожения корабля…
- Ах, ты ж…
         Капитан сорвался с места и молнией кинулся в лифт. Проводив его взглядом, Эбби закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и напряг кулаки. Сухожилия вздулись, врезаясь в полосы стального троса, стягивающего руки.
- Угроза уничтожения корабля… угроза уничтожения корабля… - тупо повторял компьютер.
         Гассон расслабился, размял пальцы и начал всё сначала. Несколько металлических волосков лопнули, неслышно в вое сирены. Рана на голове вновь начала кровоточить. Эйбл попытался откинуть чёлку, но та прилипла намертво. Разорвалось ещё несколько волосков.
- Угроза уничтожения корабля. Перегрев защитной оболочки импульсного двигателя. Температура критическая.
         Гассон потянул кисти из охватывающих колец, но ему пока не удалось, и он опять напряг мускулы.
- Угроза уничтожения корабля устранена. Компьютерные системы в норме. Температура защитной оболочки выше критической.
         Звездолёт не почувствовал, как разлетелась внешняя обшивка защиты, лишь сильнее завыла сирена, и поменялись слова механического вещателя.
- Защитная оболочка разрушена. Невозможно отменить команду запуска. Невозможно герметизировать отсек двигателя. Дверь блокирована. Рекомендуется загерметизировать отсек вручную. Угроза биологическим системам. Импульс через сто восемьдесят секунд. Компьютерные системы будут отключены. Сто семьдесят шесть секунд до импульса. Угроза биологическим системам…
         Эбби раскрыл глаза и резко дёрнул руки на себя. Кольца каната безжизненно повисли на локотниках, украшенные кусочками кожи.
- Сто семьдесят секунд…
         Ободранные пальцы не желали слушаться, пятнадцать мгновений Эйбл потерял на то, чтобы освободить ноги и целую минуту на то, чтобы добраться до двигательного отсека. Оболочка разлетелась крупными тяжёлыми кусками, один из которых застрял в дверях, а другой, свалившись на ногу капитана, плотно припечатал того к полу.
- Восемьдесят секунд…
         Устало прислонившись к косяку, Гассон уставился на пытавшегося выбраться Сержа.
- Шестьдесят секунд…
         Серж случайно повернулся к Эбби, и взгляды их скрестились.
- Ну ты, придурок, - совершенно спокойно произнёс капитан, - закрывай дверь, раз освободился. Сдохнем вместе. Зачем?
- Пятьдесят пять секунд…
         Эйбл положил руку на блокирующую дверь махину, одним махом перескочил её и оказался внутри. Ещё раз переглянувшись с капитаном, Эбби схватился за прижавший Сержа кусок и потянул его. Тяжёлая глыба подалась, но ненамного. Гассон потащил сильнее, тихо, почти шёпотом, сказав:
- Да помоги ж ты мне, мать твою. Тяжело…
         Пельер оттолкнулся, вытаскивая конечность, и оказался на свободе.
- Тридцать секунд…
- Встать можешь? – поинтересовался Эбби.
         Серж честно попытался. Ну, нет, так нет. Эйбл подхватил его одной рукой и, вытащив наружу, осторожно поставил и прислонил к стене.
- Десять секунд…
         Эйблу хватило четыре для того, чтобы задвинуть внутрь обломок и дрожащей рукой нажать кнопку. Дверь начала закрываться.
- Отсек герметизирован, - сообщил компьютер, - Импульсный двигатель включён.
         Мгновенно на Онейре стало тихо, и зазвенело в ушах. Сирена умолкла, красный свет пропал, уступив место обычному освещению. Было хорошо слышно, как хрипло дышит Пельер. Серж стоял, опираясь спиной о стену, и затуманенными глазами смотрел на Эбби.
- Что-то мне расхотелось умирать, - проговорил Гассон, взглянув на ободранные кисти.
- Угу, - отозвался капитан, - Только ты меня зря вытаскивал. Кажется, вы меня, всё-таки, достали.
         Его голос перешёл в бульканье, в который раз из горла хлынула кровь, и он сполз по стене. Гассон опустился рядом и стал наблюдать, как, замирая, дрожат пальцы его врага.
         Он похлопал себя по нагрудному карману и, обнаружив там пачку сигарет, достал её. Не сводя пристальных глаз с капитана, прикурил но, сделав только две затяжки, потушил сигарету прямо об пол, сломав в двух местах. Что-то не давало покоя, и это был не повреждённый корабль и не отключившаяся компьютерная система. Это что-то было гораздо ближе к его душе.
         Руки капитана дрогнули в последний раз и замерли. Эбби ладонью убрал со лба волосы и резко поднялся. Голова болела ужасно, одуряюще, и от прыжка потемнело в глазах. Гассон поднял Сержа и медленно, с осторожностью, понёс его в лифт. Путь отмечался кровавыми каплями, мерно стекающими с повисшего вниз белого лица. В кабине натекла небольшая лужица, и тонкая дорожка пролегла за ними до самого медицинского блока.
         Эбби аккуратно положил капитана на большой белый стол и включил компьютер.
- Я – не врач, - надорванным голосом произнёс он в пространство, - что мне делать?
         Слова странно прозвучали в тишине и пустоте, но тут же ответил голос, женский и почти естественный:
- Нажмите красную клавишу.
         Гассон надавил на указанную кнопку, будто именно она была самым главным врагом. Сверху, закрывая Сержа, опустился стеклянный колпак, и по монитору побежали ни о чём не говорящие данные. Это продолжалось долгих десять минут, затем машина вновь заговорила:
- Нажмите клавиши 6 – 3 – 9.
         Ободранные пальцы на один миг зависли над панелью, но всё-таки опустились. 6 – 3 – 9. Опять на экране запульсировали непонятные символы.
- Что теперь? – спросил Гассон у молчащего компьютера.
- Вы сделали всё, что могли, - отозвался голос.
- Он… будет жить? – невольно дрогнув, задал Эбби следующий вопрос.
- Не знаю, - сказали без запинки, - Состояние критическое. Множественные внутренние повреждения. Зависит от выносливости данного организма.
- И долго ты будешь не знать?
- Смогу дать точный ответ через шесть часов.
- А если я тебя выключу?
- Но вы ведь хотите спасти человеку жизнь? – отпарировал компьютер.
         Эйблу показалось, что чёртова штука пришла в замешательство. Паранойя, - иначе не скажешь.
         Закрыв ладонью правый глаз, левым, мутным от боли, чуть пошатываясь, Гассон уставился на выключатель, который притягивал, как магнит.
         Кто объяснит мне, зачем я это сделал?
         Чтобы отогнать наваждение, потребовалось время. Однако Эбби всё же убрал руку с лица и решительно вышел из госпиталя и отправился в свою бывшую каюту.
         Через пять часов его подняла лёгкая ненавязчивая музыка, показавшаяся трубами, возвещающими Страшный Суд. Голова болела нестерпимо, удивительно, как она не рассыпалась в пыль. С трудом поднявшись, Эбби добрёл до туалета, где его мучительно вырвало.
- Ну, капитан, я тебе это вспомню, - сказал он вслух и, покопавшись в аптечке, проглотил несколько обезболивающих пилюль.
         Вновь скрутили рвотные позывы, и, чтобы удержать лекарство внутри, Эйбл сел на пол, подтянув ноги к животу. Через несколько минут стало легче. Он умылся, оделся в широкие штаны и футболку и побрёл в медблок.
         Там всё было по прежнему, - белый свет, включённый компьютер, мигающие знаки на мониторе…
- Как дела? – спросил Гассон, приближаясь к панели.
- Человек выведен из критического состояния, - проговорила машина, - Отключение системы автоматически через четырнадцать суток.
- Я всё ещё могу выключить тебя сам? – поинтересовался Эбби.
- Можете, - теперь голос показался обиженным, - но любое прерывание программы будет грозить человеку смертью. Система отключится автоматически, когда всё будет в порядке.
- Это просто здорово, - проворчал Гассон себе под нос, машина не услышала его.
- Мне кажется, - бесстрастно произнесла она, - вам тоже требуется медицинская помощь.
- Ерунда, - отрезал Гассон, - Машине не может казаться.
- Кажется – это отсутствие подтверждения первичной информации, - отрезал компьютер, - Если вы зайдёте в кабинку справа, я окажу вам помощь.
         Эбби счёл предложение вполне своевременным и принял предложение.
- Через сутки приходите повторить процедуру, - приказала машина, - А пока вам необходимо лежать.
- Как же, - снова тихо шепнул Гассон и добавил громко, - Спасибо.
- Не за что. Благодарю за использование последних достижений медицинской техники корпорации Эль-Си-компьютерс. Наша техника – лучшая в мире.
         Сдавленно охнув, Эйбл отправился в рубку управления. Сев в кресло помощника капитана, он забросил ноги наверх и несколько минут сидел, тупо уставившись на контрольные экраны. Эти символы, в отличие от медицинских, были хорошо понятны ему, и они показывали, что все системы звездолёта в норме, кроме одной мелочи. Из-за которой, - о, боже, какая ерунда, - теперь нельзя было отключить генератор импульса.
         Теперь Онейра будет идти в импульсном режиме, пока не долетит до конца Вселенной. Или пока мы все здесь не сдохнем, что вероятнее. М-да.
         Эбби сжал голову ладонями и крепко задумался. Внутри было пусто до звона, попытка вызвать хоть какие-нибудь мысли потерпела провал. Тогда Гассон встал и спустился в двигательный отсек.
         Дверь открылась легко, - конечно, что уж теперь!
         Обшивка разрушилась почти вся, блестящая зеркальная поверхность перегородки обнажилась, лишь в левом нижнем углу сохранился небольшой осколок защитной оболочки. Остальные куски разбросало по всему отсеку. Сделанные из сложнейшего биометаллического сплава, они были велики и неподъёмны. Для того чтобы собрать этот паззл, требовалась сильная машина. Но и тогда остались бы щели. Погибать? Гассон вдруг громко расхохотался, ухватившись за косяк двери.
         Стоп!
         Смех резко оборвался, и Эбби скосился налево, на встроенные шкафы. Открыв один из них, Эйбл обнаружил там пять небольших баллонов распылителей. «Жидкость для заделки мелких трещин обшивки», - гласили этикетки.
         Мелких! Представилась тонкая, как волосок трещина, разрастающаяся до размеров пропасти. Гассон присел на пол, сжав в руках баллончик.
- Ну, что мы предпримем? – тихо сказал он в пустоту.
         Ответ был ему уже ясен и, вскочив, он взялся за первый кусок. Он работал, изредка позволяя себе перерывы на еду и сон, разрывая мускулы и обдирая оставшуюся кожу на пальцах. Он заливал огромные дыры жидкостью из баллонов, не зная наверняка, будет ли из этого толк. На пятый день под одним из обломков Эйбл обнаружил свой бластер. Удивительное дело, но на блестящей серебристой поверхности не осталось ни царапинки. Он бросил работу и пошёл в госпиталь, где долго и со смаком, держа в руке оружие и ухмыляясь, смотрел на пресловутую красную клавишу. Затем громко и непристойно выругался, положил пистолет прямо на панель и вернулся к обшивке.
         Последний кусок встал на место на тринадцатый день. Валясь с ног от усталости и боли в надорванных мышцах, Гассон кое-как добрался до кровати, где и уснул, не успев коснуться подушки, в первый раз без будильника.
         Он проспал почти сутки и, если бы не переполнившийся мочевой пузырь, провалялся бы и дольше. Всё тело нестерпимо ныло. Поднявшись, он чуть не завалился обратно, но, со стоном сделав несколько шагов, стал двигаться более-менее нормально. Облегчившись, он шумно умылся, переоделся в чистую, не воняющую потом одежду, вышел обратно в каюту и замер в дверях. На пороге комнаты стоял капитан, и в руке у него был бластер.
- Привет, - просто сказал Серж, не сводя с Эбби настороженного взгляда.
         Он был всё в той же рваной форме, снова выпачканной засохшей кровью. Волосы его здорово отрасли и торчали в разные стороны. Посмотрев на него, Гассон рассмеялся. Больно, но Эйбл ничего не мог с этим поделать. Пельер молча ждал, пока утихнет смех. Наконец, Эбби подавился и, икнув, произнёс:
- Извини. Тебе надо причесаться.
- Может быть, - отозвался Серж, - Умыться, одеться, причесаться – потом. Зачем ты это сделал?
- Не знаю, - отрезал Гассон.
- Почему ты не оставил меня умирать там, где я был, и почему не дал сдохнуть позже? – продолжал выпытывать капитан.
- Я не знаю, - повысив голос, повторил Эбби.
         Глаза Пельера сверкали недоверием.
- Может быть, тебе скучно стало погибать одному? Здесь, на неуправляемом корабле? – дуло пистолета приподнялось и смотрело Гассону прямо в живот.
- Послушай меня, капитан, - проговорил Эйбл, будто читая нотацию докучливому ребёнку, - Вместо того, чтобы привязываться ко мне с идиотскими вопросами, лучше пойди в рубку и попробуй запустить систему. Потому что я боюсь.
- Как я это сделаю без защиты? – нахмурился капитан.
- Ты просто попробуй, - ответил Эбби, - Я кое-что сделал, но, боюсь, что – мало.
- Хорошо, - согласился Пельер, промедлив мгновение, - Мы идём в двигательный отсек. Только ты идёшь первым.
         Серж отстранился от прохода, выпуская американца. Чуть прихрамывая на обе ноги и проклиная всё на свете, а особенно капитана, Эйбл пошёл впереди. Увидев стену отсека, Пельер забыл про врага, подбежал к ней и осторожно провёл пальцем по крупному заметному шву между кусками, затем резко обернулся.
- Как… как ты это сделал? Эти глыбы не поднять и впятером! Как? Откуда у тебя такая сила?
         Гассон промолчал, тогда Серж произнёс, дулом бластера указывая направление:
- Пойдём в рубку.
         В первую очередь, краешком глаза наблюдая за противником, капитан осмотрел стальной трос, которым прикручивал Эйбла к креслу и который так никто и не тронул. Присвистнув, он уселся за компьютер.
- Получится, - пробормотал он, - Должно получиться. Почему бы не получилось?
         Пальцы привычно пробежались по консоли, экраны мигнули, - раз, другой, - и замерли на предыдущих значениях.
- Дерьмо! – себе под нос выругался Пельер и начал снова.
         Опять погасли и зажглись мониторы, и, наконец, механический голос возвестил:
- Защитная оболочка в норме. Все системы включены.
         Удивление, радость, гордость, - всё вместе умели отражать поразительные синие глаза капитана. С торжеством он взглянул на Эбби. Тот сидел, вновь закинув ноги на панель, вытянув руки по обмотанным порванной верёвкой локотникам, и в пальцах его дымилась сигарета. Серж не обратил на это внимания и вернулся к своей работе, - развернуть Онейру назад. И только закончив, он вновь взглянул на Гассона.
- Я ничего не понимаю! – сообщил он, - Я совсем ничего не понимаю!
- Хочу внести ясность, - хрипло ответил Эйбл, - Когда ты был придавленным и беспомощным – дело было одно. Теперь у тебя оружие. Моё оружие. И я хочу предупредить. Стоит дать мне хоть один шанс, я заберу его обратно, или тихо тебя придушу. Я не хочу лететь в Свободную республику. Чувствую, что не остаться мне там в живых.
         Зрачки его начали пульсировать, от них опять разошлись концентрические круги, и у Сержа появилось ощущение падения с высоты.
- Прекрати! – крикнул капитан, - Клянусь, я тебя пристрелю!
         Зрачки замерли, закрыв всю радужную оболочку, и, постепенно, вернулись в нормальное состояние. Эбби нахально улыбнулся.
- Мне нравится твоя благодарность за спасение твоей же долбаной задницы, - проговорил он, - Хотя ты прав, эти фокусы портят мне зрение. А я думаю, на всей Земле не найдётся ни одного врача, который смог бы его восстановить. Придётся обращаться в Конфедерацию.
- Ты… не землянин? – осторожно спросил Серж.
- Браво, капитан, - голос Гассона был спокоен, - Ты почти угадал. Ты уже учишься не только смотреть, но и видеть. Свои глаза, а так же и силу я получил в наследство от матери.
- Кто ты? – поинтересовался Серж, - И что значит – видеть?
- Ты засыпал меня вопросами, - укоризненно произнёс Эбби, - Послушай, Пельер! Я очень хочу есть. В отличие от тебя, провалявшегося две недели под колпаком, я всё это время работал, и у меня иногда не было времени ни поесть, ни поспать. Поэтому, сейчас я пойду обедать, а потом, возможно, отвечу на твои вопросы. Если, конечно не убью тебя.
         Эйбл хладнокровно скинул вниз ноги и, игнорируя и Сержа, и его (свой) бластер, направился к двери.
- Гассон! – окликнул капитан, Эбби обернулся и посмотрел устало, - Скажи мне сейчас одно. Таня…
         На губах американца мелькнула мимолётная улыбка, та самая, совсем детская.
- С ней всё будет о`кей, - сказал он.
         Двинувшись вперёд, он вдруг передумал, повернулся опять и добавил:
- Ты не волнуйся за неё. Тот, кто захочет тронуть Таню, должен будет переступить через Люка. Через мёртвого Люка. А он, кажется, пока ещё жив.
V.
Онейра. Время потеряно.

         Когда капитан, сверкая чистотой, и даже по мере умения подстриженный, зашёл в столовую, Эбби уже успел довольно плотно поесть. Увидев Сержа, Гассон вытер губы салфеткой, убрал посуду и кивнул на стул рядом с собой. Пельер не сел, а остановился напротив, опираясь о стол. Бластер, конечно, был с ним.
- Могу поспорить, - ядовито произнёс Гассон, - ты сейчас боялся выйти из каюты. Думал, что я тебя подстерегаю. А я ел. Кстати, советую и тебе. Четырнадцать дней на питательном растворе – это плохо.
         Капитан молчал и не двигался.
- Да ты не стесняйся, - продолжал Эбби, - Я не буду бякой, и не трону тебя, пока ты не закончишь… я лучше подожду, пока ты уснёшь!
- Я закроюсь в каюте, - коротко бросил Серж, но обед, всё-таки взял и, наконец-то, присел.
- Наверное, тебе неудобно, - сказал Эйбл, наблюдая, как Пельер ест, держа пистолет в левой руке, - За пояс бы его, что ли, заткнул?
- Нет, спасибо, - чуть не подавился капитан, - Как-нибудь перебьюсь.
         Дождавшись, пока противник закончит, Гассон облокотился о стол и закурил.
- Ну, спрашивай, что ли? – лениво предложил он.
- Я поинтересовался, кто ты такой, и что значит – видеть, - напомнил Серж.
- А можно, я сначала расскажу о тебе, - усмехнулся Эбби, - а ответ на второй вопрос ты, возможно, поймёшь сам.
- Попробуй.
- Ты всегда был хорошим и положительным мальчиком, - начал американец, - и всё вокруг тоже было хорошим, положительным и правильным. Всё тебе удаётся с первого раза, и даже женщины липнут к тебе сами. Надоедают. Поэтому ты их считаешь никчёмными, и постоянной подруги у тебя нет. Ты – душа общества и всегда помогаешь всем, кто в этом нуждается. Но компаний ты не любишь, потому что там не всегда всё прямо, и возникают всякие вопросы, которые ты вовсе не переносишь. Для тебя существует только чёрное и белое. Так что, знакомых у тебя море, а вот друзей… ой, извини. Один, всё-таки, должен быть. Тот, который стойко переносит твои мелочные придирки по поводу, скажем, неубранной вовремя постели. Или, возможно, он не ест за столом, а садится к сетевику и жрёт там бутерброды…
- Чипсы, - усталым голосом перебил Серж, - картофельные. С молоком.
- Ну, хорошо, чипсы, - согласился Гассон, - И вот, с некоторого времени, всё почему-то начинает идти наперекосяк. Предположим, с того самого момента, как тебя подбили возле Луны. Должен признать, что ты хорошо держишься.
- Вопросы я люблю, - уверенно возразил Серж, - если на них есть ответы.
- Всегда есть ответы, - отозвался Эйбл, - только их надо видеть.
- Может быть, теперь расскажешь о себе? – предложил капитан.
- Особенно нечего, - проворчал Гассон, - У отца была крупная ферма на северном берегу Онтарио. Маму он выкупил у работорговцев. До восьми лет у меня тоже было всё хорошо и положительно, а потом не знаю, что началось. Отец отправил нас в Вашингтон и бросился в какую-то авантюру. Больше мы его не видели. Мама умерла, когда мне было двенадцать, и я оказался в разбитых кварталах.
         Эбби замолчал и в очередной раз закурил. Вся столовая словно подёрнулась туманом от табачного дыма.
- А что было дальше? – поинтересовался Серж.
- Дальше ты, кажется, знаешь, - произнёс Эйбл, - разве тебе не рассказывал твой Снус… - он подавился, закашлялся и явно смутился, - Прости.
         Вспомнил. Боль… белые кости, холодное, как мрамор лицо. Мёртвого не вернёшь.
- О`кей, - вздохнул Пельер и сменил тему, - Это правда, что мы уничтожали государственные базы? И… дети. Это правда?
         Гассон кивнул.
- Интересно, - спросил он, - а какие приказы получал лично ты?
- Я доставлял десант, - сказал капитан.
- А ваши патрули? – ядовито продолжал Эбби, - Ваши долбаные патрули перекрывают нам все торговые пути. Ты думаешь, что по бандитам пуляешь? А вы не возите с других планет ничего? Например, полезные ископаемые? Америка, между прочим, компьютеры продаёт Конфедерации. По крайней мере, пытается. Ну, видно должно быть, что не бандиты. Страшная вещь, капитан, смотреть и не видеть!
         Серж потёр лоб.
- А на Регуле тоже не бандиты? – недоверчиво проговорил он, - Если так, куда делись наши боты?
- Ты всё ещё не хочешь принимать правду, - ответил Гассон, - Хорошо, сейчас ты её примешь. На Регуле-19 как раз засел один мошенник. Обнаружив на поверхности планеты золотые жилы, от жадности, он превратился в убийцу. Но в его маленькой колонии, вместе с ним, жили и другие, совсем не причастные ни к чему, люди. Женщины и дети тоже. Вот здесь и начинается самое интересное. Капитан Пельер получает приказ о доставке десанта. А десантники получают приказ уничтожить в районе базы всё, что движется. Или не движется, но могло бы…
- Я не верю! – крикнул капитан, но прозвучало это как-то тускло и неубедительно.
- Ещё не всё, - хладнокровно произнёс Эйбл, - У сотника мы отобрали диск с заданием, копии которого, вместе с другими документами, Сексто отослал в Институт Мира и в Совет Конфедерации. Из Института почти мгновенно он получил подтверждения смертного приговора, а конфедераты, как противники казней, захотели увидеть тебя в своей тюрьме. Кстати, командора они ждут там уже давно. Съешь это, Пельер.
- Ты врёшь!
         Эбби скривился и молча пожал плечами. Серж вскочил, с шумом отодвинув стул, и быстро ушёл к себе.
         Весь остаток дня и следующее утро Гассон провёл в одиночестве. Капитан появился, когда, позавтракав, Эбби растянулся на кровати. На этот раз Серж позвонил в дверь, хотя она опять была не заперта, - зачем? – и, получив приглашение, зашёл.
- Считай, что я это съел, - без приветствия сказал он, - только еще не до конца переварил.
- Сядь, капитан, - лениво отозвался Эйбл, - а то пушку уронишь. Что тогда будет?
         Не спуская глаз с экс помощника, Пельер присел на краешек стула.
- Может, ты перестанешь надо мной издеваться? – заметил он.
- По-моему, я издеваюсь над собой. Зачем пришёл? Продолжить вчерашний разговор?
- Нет. Этот разговор исчерпан, - усмехнулся Серж, - Я пришёл задавать вопросы.
- Начинай, - предложил Гассон.
- Почему тебя взяли в полицию? Кто такой командор, и что у него было с Таней? Почему он лишился наследства, и как его до сих пор не казнили? О чём ты просил Таню, сидя у неё на веранде? Зачем нужны рейтары?
         Эбби задумчиво прикрыл глаза и сел на постели.
- Ещё вопросы будут? – осведомился он.
- Будут, - буркнул капитан, - пока я у вас был, у меня возникла их чёртова туча.
- Знаешь что, капитан, - Эйбл почесал подбородок, - они сложные, и их много. Но, поскольку время у нас есть, я, наверное, расскажу тебе кое-что. Может быть, и о том, что говорил Тане, хотя, это слишком личное. Может, и о том, как попал в полицию. И о командоре, потому что знаю о нём всё, даже сколько раз в день он делал в детстве в штаны. Договорились?
- Договорились, - кивнул Серж и устроился поудобнее.
VI.
Лос-Анжелес. Главный офис корпорации
«Эль-Си-компьютерс».
Март 2314 г.

- Это моя лучшая команда, Льюис, - бесцветным голосом произнёс Хозяин.
         Его водянистые глаза смотрели не на трёх вытянувшихся в струнку программистов, а в сторону.
- Я думаю, тебе приятно будет с ними поработать, - обращался он тоже как бы сам к себе, а не к сыну, что стоял чуть позади, прислонившись к косяку.
         Младший Кэссиди ничего не отвечал, да того и не требовалось. Отец никогда его не слушал, полагая, что мнение сына всегда должно быть тождественным его собственному.
- Я знаю, - продолжал магнат, - что они и в подмётки тебе не годятся, но практика – есть практика. Я начинал в худших условиях. Попробуй поработать в команде. Тебе это не помешает.
         Хозяин указал на программистов тростью и, не сказав больше ни слова, вышел вон, проструившись мимо сына. Тот запихнул руки в карманы и не подумал посторониться. Дверь за Кэссиди бесшумно закрылась. Младший не шевельнулся, карими, с хищным прищуром, глазами оглядывая комнату. Несколько минут не двигались и программисты. Наконец, один из них, молодой рыжеволосый парень, решился и подошёл к хозяйскому сыну.
- Привет, - сказал он, испуганно хихикнув, - Меня зовут Хэри. Эти два придурка, - он кивнул в сторону остолбеневших приятелей, - Стив и Кен. А ты – Льюис?
         Кэссиди-младший перевёл тяжёлый взгляд на говорившего, - тот выдержал, - и молча кивнул. Несмотря на покрывшую его восковую бледность, Хэри продолжил бесшабашно весело:
- Фи. Льюис – это не звучит.
         Стив и Кен с шумом выдохнули. В глазах младшего хозяина промелькнуло странное выражение.
- Не звучит, - хрипло согласился он, отрываясь от стены, - Можешь называть меня Люком.
Апрель 2314 г.
- Ты не мог бы остаться после работы? – отведя Кэссиди в сторону, сказал Хэри, - Я хотел бы с тобой посоветоваться.
         Получив кивок от молчаливого Люка, он отошёл и нетерпеливо ждал, пока уйдут домой остальные. Оставшись наедине с сыном Хозяина, Хэри Уоллес достал микродиск.
- Вот, - произнёс он нерешительно, - посмотри, - и запричитал, как обиженный ребёнок, от бессилия что-либо объяснить, - Я хороший программист. Почему я должен всё, что сделаю, класть твоему отцу в карман? Я тоже хочу, чтобы на моих программах стояло моё собственное имя. Почему я должен дарить всё корпорации?
         Кэссиди-младший протянул левую ладонь, чуть согнув длинные изящные пальцы, и Хэри бросил туда звёздочку диска, будто она жгла его. Рука сжалась, отправляя содержимое в карман брюк. Уоллес попытался удержать её, в глазах зажглись страх и недоверие.
- Ты мне веришь? – Люк жёстко усмехнулся, - Я верну его тебе завтра.

         Весь следующий день ни один, ни другой не подавали вида, хотя волнение Хэри сразу бросалось в глаза. Четыре коротких рабочих часа превратились в резину. Кэссиди, как обычно, был холоден и молчалив. Стив ушёл первым, Кен ещё долго оставался на рабочем месте, бесконечно что-то проверяя. Секунды превращались в минуты, минуты растягивались в часы. Люк казался монстром, отдавшим детище Уоллеса Хозяину. Наконец, бросив подозрительный взгляд, Кен удалился.
- Слушай меня внимательно, Хэри, - резко обернувшись, сразу заговорил Кэссиди, - Я просмотрел твою программу и немного подчистил её. Так, самую малость. Это хорошая вещь, - микродиск вернулся к законному владельцу, - Теперь слушай ещё внимательней. Когда пойдёшь её регистрировать, сделай это под другим именем. А лучше, сам не ходи. Выбери кого-нибудь, кого очень не любишь. Усёк?
         Хэри кивнул. Губы его побледнели, веснушки на лице почти пропали.
- Если боишься, то брось это дело, - продолжал Люк, - А я не хотел бы увидеть твой холодный труп.
- Я не боюсь, - еле двигающимся языком пробормотал Уоллес.
         Лицо Кэссиди пододвинулось к самому его уху.
- Чёрт возьми, Хэри! Я тебя не пугаю. Я просто говорю правду!
- Я понимаю, Люк, - шумно выкинув из себя воздух, отозвался тот, - Я всё это знаю. В любом случае, спасибо за помощь и предупреждение.
- О`кей, - Люк отстранился и отвернулся, - Если только у тебя выйдет, всегда рассчитывай на мою помощь и поддержку.

         Утром Уоллес показал ему знак, что всё отлично, и две недели было тихо.
Спустя две недели.
         Войдя в комнату, Кэссиди-младший сразу почуял неладное. Не было Хэри, который всегда эмоционально встречал его. Зато, кроме Стива и Кена в помещении находились ещё несколько полу знакомых человек. Заметив Люка, Стив сделал шаг ему навстречу и сообщил:
- Уоллеса… убили вчера вечером, - и добавил в ответ на молчание, - Он выходил из машины у своего дома и… Полиция считает, что это наркоманы. Но… это ведь не так?
         Так и не ответив, Кэссиди ещё сильнее сощурил глаза и обвёл взглядом всех присутствующих. Стив поспешил отойти в кучку народа, зато выскочил вперёд Кен.
- Что ты пялишься!? – заорал он, - Что ты всегда пялишься? Ведь это твоих рук дело! Я знаю, что Хэри сделал программу в обход твоего папаши! Это ты рассказал старикашке, убийца!
         Красный туман застлал комнату так, что всё вокруг исчезло, затем вернулось покрытым красными пятнами.  Ярость всколыхнулась мгновенно и сильно. Люк сжал кулаки и закрыл глаза. Ясность вернулась, но это была уже не та ясность.
- Ты действительно так считаешь? – спокойно спросил он.
         Левая щека задёргалась, но он вряд ли заметил.
- Да! – рявкнул Кен, - И не только я! Ты – убийца.
         Кэссиди подошёл к нему и наотмашь врезал, - голова прыгнула назад, как у марионетки, из разбитой губы потекла кровь. Утерев струйку тыльной стороной ладони, Кен, кторый ростом был ниже, но шире в плечах, попытался дать сдачи. Люк ловко ушёл, и, - хуч! – удар подбитого стальной пластиной башмака отбросил Кена далеко к стене. Немного отдышавшись, тот поднялся, встал, прислонившись к опоре, и закашлялся. Струйка крови изо рта усилилась. Жестокий рассчитанный пинок сломал ему рёбра. Люди расступились в стороны и не вмешивались. Люк подошёл к Кену вплотную.
- Я не делал этого, - злобная ухмылка скривила его лицо, - но тебе уже всё равно.
         Несчастный вновь попытался замахнуться, но простым толчком Кэссиди бросил его на пол и не слишком сильно ударил по почкам. Кен скорчился и завыл. Люк по-кошачьи обошёл его кругом и снова пнул теперь уже в пах. Вой усилился, люди отошли дальше, но из комнаты не убрались. Посмотрев на них с нескрываемым презрением, Кэссиди продолжил свою грязную игру хищника. Наконец, хорошо прицелившись, треснул поверженного противника по носу. Кровь брызнула в разные стороны, мелкими каплями осев на одежде и руках Люка. Ещё размах, и ещё удар, - тяжёлый ботинок с треском врезался в череп жертвы, и красных капель становилось больше и больше. Когда ему это надоело, Кэссиди-младший хладнокровно сел в кресло, повернул его к кучке обалдевших сотрудников и закурил.
- Ну, что уставились, - голос его абсолютно не изменился, - Я – убийца. Что, Кэссиди может здесь творить, что угодно? Тогда подходите, я буду убивать вас по одному.
         Люк глумливо поманил их пальцами. На этот раз, толкая и давя друг друга, программисты кинулись к двери. С усмешкой проводив их взглядом, Люк вытянул ноги и устроился поудобнее.
         Кэссиди старший явился через час, экстренно сорванный с какого-то важного дела. Он быстро оглядел лежащий на полу труп, задержав на секунду взгляд на том, что осталось от лица, и в упор посмотрел на сына. Младший не шевельнулся, и некоторое время они молча сверлили друг друга глазами. Первым заговорил отец:
- Зачем ты это сделал?
- Просто так, - ответил Люк, - Мне так захотелось. И ты знаешь, Кэссиди, мне это понравилось.
- Ты представляешь, Льюис, в какое положение ты меня поставил?
- Не называй меня Льюисом. Я – Люк, - заявил сын.
- Куда я это дену, Льюис? – проигнорировав, Хозяин ткнул тростью в сторону мертвеца.
- Почему бы, не выкинуть это на улицу и не свалить на наркоманов? – язвительно спросил Люк.
         Кэссиди-старший почесал подбородок.
- Ты не понимаешь, - заметил он, - Я не могу позволить всякой швали переходить мне дорогу. Твой бесценный Уоллес ничего не стоил. Ведь это ты… помог ему, Льюис?
- Нет, - саркастически отозвался сын.
         Отец без выражения рассмеялся.
- Не смеши меня, - проговорил старик и вновь взглянул на труп, - Хорошо, с этим я разберусь. Но больше ты так не сделаешь.
- Я сделал это в открытую, - отпарировал Люк, - Все видели. А ты как убиваешь?
- Сейчас ты отправишься домой, и будешь сидеть, пока всё не уляжется.
- Я пойду домой, переоденусь, а затем отправлюсь, куда захочу, и больше не вернусь.
- Ты никуда не уйдёшь, - не согласился отец, - Нашей империи нужна твёрдая рука, и твоё место – рядом со мной.
- Твоей империи, Кэссиди. Своё место я найду сам.
- Поезжай домой, Льюис.
         Люк встал с кресла и подошёл к отцу.
- Послушай меня, Кэссиди, - устало произнёс он, - Зачем тебе столько денег? Ты же ими подавишься. Клянусь, что подавишься! Когда ты сдохнешь, пусть всё попробуют запихать в твою ненасытную глотку. Я – пас.
         Компьютерный император проводил уходящего сына бесцветным смехом. Он твёрдо знал, что парень не уйдёт, и представить не мог, как ошибается.
         Прямо, как был, довольно густо забрызганный кровью, не обращая внимания на косые взгляды, Люк вернулся домой и поднялся к себе. Первым делом он вышвырнул на стол кредитную карту. Затем тщательно умылся, переоделся и накинул сверху лёгкий летний плащ, в карман которого сунул вынутый из ящика выкидной нож.
         С матерью он столкнулся прямо у выхода.
- Ты не видел отца? – рассеянно спросила женщина.
- Видел в главном офисе, около часа назад, - отозвался Люк, - Мам, я ухожу. Совсем ухожу.
- А он не сказал, когда вернётся? – проговорила Анжелика Кэссиди.
- Мам, очнись, - позвал сын, - я сказал, что ухожу.
- Сегодня мы должны идти на приём к…
- Мама!
- Огюсту О`Коннелу, - продолжала мать, - Твой отец – гений. Делай, как он говорит, и всё будет прекрасно.
         Люк бросил на неё непонятный взгляд и выскочил на улицу.
         Кэссиди-младший вышел на Вашингтонскую воздушную трассу в том месте, где низко летящие над городом машины взмывали высоко в воздух, и поднял большой палец. Довольно быстро, заметив хорошо одетого парня, рядом остановился мужчина, - плотный крепыш, лет сорока с небольшим. Водитель был в эйр мобиле один, и это было отлично. Лазерной заточки лезвие с тихим щелчком выскочило в кармане из ручки ножа. Люк подошёл к призывно открывшейся двери.
- Мне надо в Вашингтон, - сказал он, - Только у меня нет денег.
- Тебе повезло, парень, - весело ответил мужчина, - Я еду прямо туда, в эту долбаную даль. Садись, подкину.
         Люк влез на заднее сидение и прислонился к углу салона. Правая рука всё ещё сжимала рукоятку выкидухи.
- У тебя что-то случилось, парень? – поднимая машину в воздух, поинтересовался водила.
- Ничего, - голос Кэссиди совсем сорвался на хрип.
         Мужик пожал плечами.
- А то рассказал бы, - заметил он, - Легче б стало.
         Подождав немного, он добавил:
- Ну что ж, нет, так нет. Помолчим.
         Всю дорогу они не проронили ни звука, только перед самой столицей водитель заговорил опять.
- Если хочешь, довезу до места. Куда тебе надо?
- Если можно, к Администрации, - отозвался парень.
         Мужик отвёз его до места и махнул на прощание. Проводив эйр мобиль взглядом, Кэссиди направился к воротам с намалёванной волчьей мордой.
         Я знаю, где моё место!
         Он приблизился к прозрачной будке КПП, и навстречу ему сразу вышел один из синих.
- Мне надо видеть командора, - заявил Люк.
- Самого командора? – бровь рейтара изумлённо взлетела вверх, - Мы не пускаем к нему кого попало.
- Я – Льюис Кэссиди, - спокойно пояснил парень.
         Синий покатился со смеху, остальные двое высунули на улицу головы и тоже заржали.
- Ты хочешь сказать, - рейтар ткнул пальцем в сторону Люка, - что ты – компьютерный император, и тебе шестьдесят три года?
- Я его сын.
         Синие вновь загоготали, Люк хладнокровно кивнул на будку и предложил:
- Компьютер там. Идите и проверяйте.
         Они задёргали плечами, но сделали это, поражённо переглянулись и связались с начальством.
         Зайдя во двор через стеклопластиковое сооружение, будущий командор первый раз поднялся по ступенькам крыльца. Кабинет начальника находился на втором этаже. Миновав приёмную, Люк оказался лицом к лицу с главным рейтаром. Похожий на свирепого быка командор Боб Райли жестом отпустил сопровождающего и кивком указал Люку на стул.
- Кэссиди, значит? – прорычал он.
         Люк молча кивнул.
- И что ж тебе от меня нужно, Кэссиди? – спросил начальник.
- Я хочу быть рейтаром, - взглянув исподлобья, ответил Люк.
- Ты хочешь быть рейтаром!? – возмутился Райли, - Чтобы стать рейтаром, недостаточно иметь триллиарды!
- Это не мои триллиарды, - возразил парень, - а отца. У меня нет ни цента, и я хочу быть рейтаром.
- Хорошо, - ехидно проговорил командор, - я могу взять тебя рядовым на общих условиях, с испытательным сроком – месяц. Несмотря на ваше состояние и фамилию. Устроит?
- Устроит, - проворчал Люк, с удовольствием рассматривая вытянувшуюся физиономию Райли.
- Но тогда, мать твою, почему ты припёрся сюда, а не пошёл к офицеру по кадрам?
- Меня бы развернули к папаше, - буркнул Кэссиди.
         Командор рассмеялся.
- О`кей, парень, я беру тебя рядовым в полевой отряд. Там жарко. Стрелять умеешь?
- Прилично.
         Райли почесал могучую шею и произнёс в компьютер:
- Роджерсон в Управлении? – услышав подтверждение, он продолжил, - Передай Джесс, чтобы оформила на него парня, и проводи его к Уиллу.
         Выпроводив Люка из кабинета, Боб Райли тщательно запер дверь и подошёл к встроенному в стену сейфу. Сканер сетчатки отпер небольшое вместилище. Внутри было почти пусто, не считая пакетика с белым порошком. Командор достал его, взяв поочерёдно две щепотки и, прихрюкнув, вдохнул в каждую ноздрю. Дверца защёлкнулась.
VII.
Вашингтон. ГУР. Июнь 2314 г.

         Вице-командор Улисс Роджерсон, которого подчинённые называли Большой Уилл, или Дикий Уилл, завалил в кабинет начальника и уселся по-хозяйски, закинув на стол сапожищи. Роджерсон был ровесником командору, но в отличие от замученного, красноглазого и встрёпанного Райли, цвёл несокрушимым здоровьем.
- Плохо выглядишь, Боб, - басовито заметил он, - Засел тут в кабинете, как крыса. Размялся бы. Я могу взять тебя с собой.
         Командор со свистом втянул в себя воздух.
- Э-э-э, - протянул Большой Уилл, - да тебе совсем пора на пенсию!
- На моё место метишь? – проворчал Райли.
- Да куда мне на твоё место, - отказался Роджерсон, - Меня самого скоро в расход, - он стряхнул ноги, наклонился к начальнику, поманил пальцем и громко зашептал, - Я знаю, кого надо на твоё место. Помнишь парня, которого ты лично взял месяц назад? Кэссиди? Он родился в синей форме, да с золотом на плечах!
         Заметив, как вздрогнул Боб, Улисс похлопал его по плечу и успокоил:
- Да шучу я, шучу. Что ты, прямо, как девица?
- Кстати, я тебя вызвал по поводу Кэссиди, - процедил Райли сквозь зубы, - Хочу забрать его в Управление.
- Как так, в Управление? – расстроился вице командор, - Не дам я его тебе! Ну, это ж надо!
- Мне нужен помощник, - пояснил Боб.
- Ты не можешь взять его помощником, - возразил Роджерсон, - Пусть он за месяц стал капралом, но он всё ещё не старший офицер. Нужно отправить его на курсы.
- Дам ему сержанта, и пусть работает, - заупрямился командор, - Я не могу больше ждать.
         Дикий Уилл нахмурился.
- Я тебя понимаю, - проговорил он, - Парень на вес золота. Он один разобрался там, где расписались не только мы, но и конфедераты. И, конечно, я не хочу его отдавать. Но курсы…
- Всё, Уилл, - перебил начальник, - Я знаю, что делаю. Иди.
         Вице-командор пожал плечами, тяжело поднялся и удалился, мрачный, как туча. Райли настороженно огляделся и снова отпер свой сейф. Теперь там лежал кейс для шприц-тюбиков. В нём была заполнена лишь одна секция.
Вашингтон. ГУР. Июль 2314 г.
         Не ожидая увидеть самого начальника полиции, командор, как ошпаренный вскочил ему навстречу. Уилкокс пришёл без предупреждения. Он холодно посмотрел на Райли и произнёс укоризненно:
- Пришёл к тебе сам. А то ты теперь совсем не вылезаешь из кабинета. Слышал, ты все дела спихнул на мальчишку, у которого даже золота на плечах недостаточно.
         Командор стоял, открыв рот, и шумно пыхтел.
- Ко мне его не посылаешь, - продолжал Уилкокс, - боишься. Так сам бы зашёл. Очень хотел я тебя увидеть, после того, как президент приказал усилить борьбу с преступностью. Ты вообще, в курсе? Парень какой-то нахальный объявился. За два месяца угрохал двух таких людей. Три налёта на оружейные магазины. Крестики везде ставит, не на трупе, так на стенке. Что у тебя на Крестоносца?
         Рот у Райли открылся ещё шире, в глазах обозначился явный вопрос, рука протянулась к столу и сама собой нажала вызов. Уилкокс ждал, стоя посреди кабинета, задумчиво покусывая нижнюю губу. Дверь открылась, и на пороге возник Кэссиди.
- Что у нас на Крестоносца? – сдавленно спросил командор.
         Люк оглядел обстановку, выдавил мерзкую ухмылку, срисованную Уилкоксом, и доложил, повернувшись к начальнику полиции:
- Три дня назад в разбитых кварталах устроили облаву. Он ушёл, как испарился. Снова ищем. Есть одна маленькая зацепка, но пока говорить об этом рано.
         Уилкокс кивнул и повернулся к главному рейтару.
- Придётся тебе, Боб, поработать самому. Залезь, наконец, в компьютер и поинтересуйся текущими делами. Парня я у тебя приберу. Верну после курсов.
         Райли превратился в вытащенную на воздух глубоководную рыбу. Уилкокс положил руку на плечо Люка и увёл его, не ожидая возражений. Командору остался спасительный сейф.

Высшие полицейские курсы.
Октябрь 2314 г.

         Пожилой преподаватель пилотажа тоскливо взглянул на Люка.
- Сынок, что ты забыл у синих? – спросил он, - Тебе же полицейский тест пройти легче, чем плюнуть.
- Командором хочу стать, - рассеянно пробормотал Кэссиди, смотря мимо учителя на дверь.
         Там показалось и пропало милое личико маленькой китаянки с полицейского курса. Она выглядела совсем ребёнком.
- А чем же это хорошо? – не отставал преподаватель, - Послушай моего совета, иди в полицию. Я никогда не видел, чтобы весь курс уложили в три месяца, да ещё на все А и А+. Нечего тебе делать с этим сбродом.
- Они – не сброд.
         Кэссиди не спускал глаз с двери. За то время, что он провёл в кабинете, выслушивая нотации, симпатичная мордашка заглянула несколько раз. Преподаватель взглянул на часы.
- Ах, да, - вспомнил он, - Представляешь, девчонка никак не может сдать ни пилотаж, ни компьютеры. Пожалуй, я дам ей ещё четыре дня. Но это в последний раз, - он наклонился к уху Люка и заговорщически и хитро прошептал, - Приёмная дочь самого Уилкокса. Так-то.
         И… что? Учитель и не ждал ответной реакции, его мысли были уже заняты другим. Поэтому, Кэссиди просто вышел в коридор. Китаянка пропорхнула мимо, как мотылёк и исчезла в глубине комнаты. Оглянувшись через плечо, Люк остановился у окна и закурил сигарету. Девушка вышла минут через двадцать, с красным и заплаканным лицом, и хотела тихо прошелестеть своей дорогой, но ГУРовский курсант нагло загородил дорогу. Китаянка взяла чуть вправо, - Люк подвинулся тоже и схватил её за руку. Девушка вскинула чёрные испуганные глаза и замерла.
- Привет, мотылёк, - произнёс парень, - Проблемы? Приходи сегодня в восемь вечера в этот кабинет. Если это важно для тебя.
         Хриплый странный голос, жёсткий прищур безжалостных глаз… Ужасно. У него на руках кровь. Точно.
         Но он внезапно разжал ладонь и ушёл.
         Девушка пришла, - удивительно похожая на бабочку, в белой полицейской форме с нашивками курсанта. Она подлетела к Люку и, опустив голову, сказала:
- Для меня это действительно, очень важно.
          Кэссиди молча кивнул, провёл девушку в кабинет, где около двух часов гонял её на тренажёрах.
- Буду ждать у входа утром, без четверти девять, - сообщил он затем и снова молча исчез.
         Утром китаянка получила от Люка микродиск и совет пропустить занятия. Девушка послушалась и, вернувшись в пустую комнату общежития, подрагивающей ладошкой засунула диск в компьютер. На экране возникла смешная недоумевающая физиономия. Оглядевшись по сторонам круглыми глазками, физиономия подмигнула и комично сморщила нос.
- Привет, - тонким голоском проговорил компьютер, - Ты кто?
- Я – Вьет, - ответила заинтересованная девушка.
- Ты симпатичная, - констатировала машина, - Что-нибудь хочешь?
- А что ты можешь?
         Рожица обиженно надула губы.
- Что я могу? Ты не знаешь, что может компьютер?
- Ну… вообще-то, знаю, - неуверенно отозвалась Вьет и присела на стул.
         Компьютер явно повеселел.
- Вот и прекрасно! Можешь не сидеть, как истукан, а заниматься, чем хочешь. Я тебя услышу. Хочешь, включу мультики?
         Девушка отчаянно замотала головой.
- Ну, как хочешь, - проворчала машина, - Захочешь – скажешь. Только постарайся меня не обижать, а то я выключусь. Я тебе нравлюсь?
- Да, - прошептала Вьет.
         По физиономии расплылась блаженная улыбка.
- Я просто счастлив, - прокричал компьютер и запел, - Выше нос, детка! Мы достигнем вершин!
         Через три дня Вьет спокойна сдала оба зачёта. 
 
Кабинет президента.
Февраль 2315 г.

         Сексто сидел за столом, уныло подпирая голову руками, и внимал докладу Уилкокса. Доклад касался преступности, - непомерно возросшей преступности, - и Разбитых кварталов, представлявших мину замедленного действия.
         Господи! Помилуй Америку, если будет так продолжаться дальше!
         Выслушивая список жертв Крестоносца, - их было уже девять, - президент зажмурился и открыл глаза только привлечённый шумом в коридоре. Сексто замер и вытянулся в струнку на стуле.
         Шум, - настоящий грохот, - прекратился, и в раскрывшуюся дверь вошёл молодой рейтар. Ворвался, раскрасневшись от возмущения, парень с кошачьими движениями и тяжёлым взглядом. Президент не двигался. Уилкокс, сразу узнавший Кэссиди – тоже. Люк направился прямо к столу. Ладони стукнули о поверхность перед президентским носом, и гордо блеснул перстень с отцовской монограммой.
- Я хочу поговорить об указе, - прошипел Кэссиди, - О том, что урезал жалованье рейтарам.
- Я слушаю, - спокойно отозвался Сексто.
         Только Уилкокс, что знал его наизусть, мог заметить, что глава государства напряжён.
- Мы делаем самую грязную работу, - продолжил Люк, - Часто мы сидим по шею в крови и не только в чужой. Нас кидают в самое пекло. Так нельзя.
- Как ты сюда вошёл? – будто не слыша, поинтересовался президент.
- Положил охрану поспать, - нахально, махнув рукой, пояснил рейтар.
- Подведём итог, - язвительно заявил Сексто, - Ты вырубил мою охрану, нагло вломился в мой кабинет и требуешь, чтобы я оставил в покое рейтарское жалование?
- Да. Я сделал именно так, - ухмыльнулся Люк.
         Президент повернулся к Уилкоксу, плавно и тоже хищно.
- Джон, - произнёс он, - Подготовь бумаги. Административную охрану уволить. На охрану здания поставить рейтаров. Освободившиеся деньги переводить в ГУРовский фонд.
         Начальник полиции кивнул, а Сексто вопросительно взглянул на рейтара. Не найдя слов для ответа, Кэссиди побледнел и покинул помещение. Лицо президента стало каменным.
- Кто это, Джон? – спросил он, глядя вслед ушедшему офицеру.
- Будущий командор, - бесстрастно отозвался Уилкокс.
- А как же Райли?- заметил президент.
         Начальник полиции закатил глаза, затем уставился в потолок.
- Протух Бобби, - разочарованно протянул он.
- Насколько этот парень для нас опасен?
         Цепкие карие глаза взглянули на президента, и смысл вопроса полностью раскрылся.
- Не для нас, - успокоил Уилкокс.
VIII.
Здание корпорации «Сеть»,
главный вход.
Май 2315 г.

         Мальчишка стоял со скучающим видом напротив входа в здание корпорации «Сеть» и лениво курил, бросая время от времени тоскливые взгляды огромных глаз на стеклянную дверь и двоих устрашающего вида охранников. Они не обращали внимания на прилично одетого паренька, которому от силы было лет 15 – 16 и который, видимо, кого-то ждал.
         А мальчишка стоял и думал о девочке, о совсем маленькой девочке, с реденькими светлыми волосёнками и громадным красным бантом, уродливым, как кровавый крест, растёкшийся на груди её отца.
         Дядя, а что ты сделал с моим папой?
         Наконец, на крыльцо корпорации высыпала группа людей, быстро разошедшаяся по сторонам. Парень бросил последний взгляд на вход, затем посмотрел налево, на небольшой скверик, и, выбросив сигарету в урну, двинулся вправо, где сновали городские машины, ограниченные в высоте и скорости.
         Стеклянная дверь в очередной раз раскрылась, выпуская элегантного, средних лет, латиноса, окружённого четырьмя телохранителями. Паренёк уже миновал крыльцо, и вся эта картина оказалась за его спиной. Телохранители полоснули глазами по удаляющейся фигурке и тоже не нашли в ней ничего интересного. Вот тут голова мальчика быстро повернулась, и палец правой руки, вскинутой через плечо, два раза коротко нажал спусковую кнопку. Крест на груди латиноса обозначился сразу чёткими жжёнными линиями, подтекая алым на белую рубашку, и, не издав ни звука, мужчина рухнул на ступеньки.
         Убийца, почему-то, не убегал, хотя спасительная автострада была в двух шагах, а людей, окружавших жертву, охватил временный столбняк. Он остался стоять, развернувшись к людям, сжимая опущенный вниз бластер. Очнувшись, толпа охнула, всколыхнулась, волной скатилась с крыльца и за какой-то миг захлестнула мальчишку с головой.
        Из сквера медленно выдвинулась синяя рейтарская машина, ещё две встали поодаль, появившись со стороны дороги. Из первого автомобиля выскочили два офицера и, без долгих церемоний, выстрелили по толпе из инжекторов. В разные стороны брызнули обожжённые люди, в считанные секунды очистив пространство. Только паренёк остался лежать на месте, напоминая рваную, окровавленную тряпку. Один из рейтаров встал столбом, на всякий случай держа под прицелом мужчин, теперь больше занятых своими ожогами. Другой влез в машину за аптечкой и подошёл с ней к лежащему. Мальчишка был жив. Синий быстро осмотрел повреждения, покачал головой и сделал парню укол через одежду. Лекарство совершило чудо. Убийца поднялся, чуть пошатываясь и смотря на рейтара осоловевшим взглядом. Синий ловко нацепил на парнишку наручники и, придерживая за локоть, довольно аккуратно усадил в пикап. Оба офицера залезли следом, и все три эйр мобиля улетели, оставив на месте и жертву, и пострадавшую от инжекторов толпу.
         Удивительно, боли он совсем не чувствовал. Перед глазами плыл туман, голова почти не соображала, - мозги разжижились и расползлись кашей. Парень собрал всю свою волю в кулак и кое-как сконцентрировался на происходящем. Хотелось ощупать лицо, которое он не ощущал, как будто у него не было лица. Паренёк дёрнулся, но в запястья впилась холодная сталь. А, может быть, горячая. От резкого движения опять растеклись жидкие мозги, и он откинулся боком на спинку сидения, пытаясь отогнать марево. Частично это удалось.
         Выстроившись в чёткий ряд, одна за одной, три рейтарских пикапа въехали в ворота ГУРа. Их выскочил встречать молодой офицер, высокий, подтянутый, с густыми светло пепельными волосами, тонкими тёмными усиками и золотой серёжкой в ухе. Он принял мальчишку у прибывших, осторожно, почти нежно, взяв его под руку. Когда рейтары заговорили, голоса их были похожи на гул колоколов, отдающихся у пленника внутри, начиная с макушки.
- Кто его так отделал?
- Хуанитосы. Чуть совсем не порвали. Ну, чисто – звери, - последовал оглушающий взрыв хохота, - Пришлось вкатить лошадиную дозу. Смотри – вырубится.
- Сколько там осталось хуанитосов?
- Человек двадцать, не меньше!
- Ну, хорошо. Я отправил туда шесть машин. Подберут всех. Вечером мы им покажем, как выглядят звери, - снова хохот, - Свободны… до вечера.
         Офицер провёл парнишку в здание, где они сели в лифт. Всё… теперь всё… конец… надоелонадоелонадоело. Но лифт поехал не вниз, а наверх и остановился на втором этаже. Расплывающиеся коридоры, стекло, - ну что ты меня таскаешь! Убей меня тут!
- Что ты его сюда притащил? – недовольно отозвалось пространство.
         Снова сотни колоколов загудели у мальчишки в голове и, затихая, трансформировались в мужика за столом, - командор Райли.
- Сэр, - ядовито произнёс молодой офицер, - Это Крестоносец.
- А при чём тут я? – проворчал Райли, - Отдай его нашим ребятам, пусть играют.
- Сэр, - снова с неприкрытой насмешкой повторил рейтар, - Разрешите вам напомнить, что Джон Уилкокс распорядился доставить к нему Крестоносца живым.
- Ну, так и доставь, - зло процедил начальник, - Я тебе зачем?
- Вы – командор, - ответил офицер.
         Пока ещё, - услышалось в голосе сквозь непрерывный гул.
         Парнишку снова вывели в коридор и прислонили к стене. Синий наклонился к его уху и тихо, с горячим дыханием спросил:
- Ты идти можешь?
         Крестоносец вновь попытался собраться, потому что от ходьбы стало окончательно тяжело и мутно, и кивнул.
         Опять пошёл путь, одинаковый в бесконечности, - коридор, лифт, такой же коридор, стёкла. В глазах двоилось, ползло, ноги отказывали, но рейтар поддерживал крепко, почти нёс. Полицейское крыло… приёмная Уилкокса… копы. При виде синего, полицейские замолчали и словно испарились. Осталось двое, - здоровенный парень с хитрой рожей и совсем миниатюрная девушка, сидящая на столе. Мужчина с места отсалютовал рейтару, а девушка спорхнула и подлетела. Мотылёк… - это хриплый голос синего, или просто так похоже гудит в ушах. Белое видение, разбрызгиваясь на капли, надвинулось, -  Люк, почему у него такие странные глаза? - потом закачалось и пропало, сменившись тьмой.
         Когда парень очнулся, вокруг было тихо. Не открывая глаз, он пошевелил руками, - кисти оказались свободны, - и ощупал голову. Лицо распухло и болело, но ничего особенно страшного он не обнаружил. Тогда мальчишка разлепил веки и сел, причинив себе боль во всём теле. Как будто через мясорубку пропустили. Он открыл, что сидит на больничной койке, в палате на одного, и рядом торчит огромный коп в накинутом на плечи белом халате.
         Коридоры, синий, Уилкокс, девушка…
- Привет, - весело сказал полицейский и подмигнул, - Здорово тебя отрехтовали. Если бы не парни в синем, быть бы тебе куском дерьма на асфальте.
- Мы уже виделись? – осторожно спросил Крестоносец, недоверчиво покосившись на копа.
- Виделись, виделись, - подтвердил тот, - Позавчера в приёмной начальника. Только ты был слегка не в себе. Да не вкачай они тебе дозу, привезли бы уже холодным. Скажи спасибо Доусу. И Люку, который тебя, как младенца, по всему Управлению таскал, - офицер протянул руку и представился, - Франсуа.
         Крестоносец с опаской принял широкую ладонь, не очень охотно ответил:
- Эйбл, - и добавил после паузы, - Гассон.
- Из Луизианы? – поинтересовался коп.
- Из Канады, - отозвался паренёк, - северный берег Онтарио.
- Ну, надо же! – восторженно завопил Франсуа, - А я из Оттавы. Совсем рядом.
         Полицейский достал пачку сигарет, предложил Эйблу, и они закурили, стряхивая пепел в какое-то медицинское приспособление. Баночка для шприцов?
- Уилкокс собирается отправить тебя на высшие курсы, когда на ноги поднимешься, - сказал коп.
- Какие курсы? – не понял мальчишка, - Полицейские? Но я же…
         Франсуа уставился в потолок и задумчиво сообщил:
- Новость слышал? Два дня назад при совершении очередного гнусного преступления бандит по кличке Крестоносец был героически угрохан лейтенантом спецподразделения Доусом. Медаль Доусу на задницу. Вознаграждение в фонд ГУРа. И так далее. Один Люк ничего не получил. Но ему и не надо. Он в восторге от проделанной работы.
         Эйбл понял и поверил, хотя верить было невозможно. Эти люди давали ему шанс. Он молча кивнул. Комок подкатил к горлу и шершаво застрял там, не думая убираться. Все эти люди… Лейтенант Доус, которого он не помнил, изящный синий офицер, - Люк, - начальник полиции Уилкокс, Франсуа и девушка… та самая девушка.
IX.
ГУР, кабинет командора
Май 2315 г.

         Всевсевсе будто сошли с ума.
         Всёвсёвсё сегодня против меня.
         Почему сегодня всем есть дело до меня? Почему они ко мне пристают?
         Оставьте меня в покое! Оставьте!
         Трясущейся рукой Боб Райли коснулся магнитного замка на двери. Он не работал. Ну и чёрт с ним. Главное, что, наконец, от него отстали. Командор подтащился к столу, упал на сидение и протёр глаза. Резь только усилилась. Слишком долго у него не было возможности заглянуть в сейф. А Боб уже очень хорошо усвоил, что такое ломка. Он пробовал бросать. Честно.
         Райли посидел минут пять, затем снова подошёл к двери и выглянул в приёмную. Там было пусто. Пялящийся в компьютер Кэссиди не считался.
- Если меня будут спрашивать, - выдавил из себя командор, - то меня нет, и не будет.
- Хорошо, сэр, - отозвался Люк, и по губам его зазмеилась тонкая усмешка, - больше вас никто не побеспокоит.
         Никогда?
         Командор не раз уже жалел, что так приблизил к себе этого парня с ужасным взглядом. Но с другой стороны, что бы он сейчас делал, не будь рядом Кэссиди, полностью и охотно избавившего начальника от всех обязанностей?
         Райли несколько раз шумно вздохнул, затем, почему-то крадучись, приблизился к сейфу и открыл его. Оставалось лишь протянуть ладонь за тем, что принесло бы долгожданное облегчение.
- Эй, Райли…
         Тихий голос у двери испугал намного больше, чем сделал бы это взрыв. Командор обернулся и упёрся глазами в Люка. Кэссиди стоял на пороге и держал оружие, - чёрный боевой рейтарский бластер, дуло которого было направлено прямо в лоб Бобу Райли.
- Подними руки и медленно подойди к столу, - распорядился парень, - и не вздумай трогать сейф.
         Как загипнотизированный, командор выполнил всё, что от него потребовали, даже не попытавшись потянуться к своей кобуре. Не спуская глаз с начальника, Люк приблизился к заветной дверце и заглянул внутрь.
- Так я и думал, - голос стал совсем издевательским, - Только три шприца. Три дозы! А ведь Хуанеса убили два дня назад. Где ты теперь возьмёшь наркоты?
- Кто… - Райли мучительно сглотнул, - кто убил?
- Держи руки кверху, Райли, - напомнил Кэссиди, - Это неважно. Да только Мартин Хуанес и все его маленькие долбаные хуанитосы вместе с ним полетели к чертям. А перед смертью они рассказали мне очень много интересного.
         Командор вновь сделал судорожный глоток, - рот был переполнен слюной, - и промолчал.
- Хочешь дозу, Райли? – Люк посмотрел на сразу изменившееся лицо, ухмыльнулся и заткнул пистолет за пояс, - Подойди, возьми.
         Боб осторожно опустил руки и сделал два шага в направлении желаемого, - парень стоял неподвижно, хищно следя глазами за начальником. Командор осмелел и подошёл ближе. Тотчас же мощный удар в челюсть откинул его назад.
- Ну что же ты! – глумился Кэссиди, - Ведь ты же намного сильнее! Убери меня с дороги.
- У тебя пушка, - прорычал Райли, утирая кровь с подбородка.
         Люк вынул бластер, размахнувшись, отшвырнул далеко в угол и раскрыл объятия.
- Ну же, Райли, я жду!
         Заревев по-медвежьи, крупный, мощный мужик головой вперёд ринулся на высокого худого парня. Каменный череп врезался в живот Люка и впечатал в стену. Райли сразу же полез в сейф, но Кэссиди тяжело поднялся и снова откинул его назад к столу. Драгоценный шприц покатился по полу, и только сейчас командор вспомнил о своём оружии.
- Ну, всё, сопляк, - прошипел он, доставая ствол, - теперь тебе конец!
         Прыжок, обрушившийся на Боба, был прыжком пантеры. Он свалил Райли с ног и на миг оглушил. Придя в себя, командор обнаружил, что Люк сидит на нём верхом, держа бластер и шприц.
- Давай, достань, Райли, - произнёс Кэссиди.
         Дыхание его было чуть не в порядке от сильного удара в живот.
         Райли дёрнулся, пытаясь ухватить дозу, но парень, подобно кошке, мягко отскочил в сторону. Начальник шумно встал и вперился в тёмный глаз бластера.
- Держи, - выдохнул Кэссиди, и шприц полетел в сторону командора.
         Тот чуть было не поймал его, но заряд, выпущенный из боевого оружия, настиг цель быстрее. Подойдя к мёртвому начальнику, Люк наклонился.
- Пока, Райли, - прошептал он и опять усмехнулся.
X.
Здание Администрации.
Август 2315 г.

         Разбитые кварталы… место, где жили Люди, Которых нет, и место, неприспособленное для жизни. Здесь рождались, плодились и размножались, и умирали, даже не представляя, что где-то всё совсем по-другому. Вспоминать о них – боль.

- Эй, парень!
         Повинуясь оклику, мальчишка, копавшийся в пыли разрушенного дома, затравленно оглянулся, и взгляд волчонка уставился в говорившего, - высокого тёмного латиноса в чёрной коже. Под курткой ясно был различим бугор оружия. Латинос громко допил пиво из банки, отшвырнул её в сторону и вытер ладонью тонкие усики мачо.
- Эй, парень, - повторил он, - я раньше тебя не видел. Проваливай отсюда, пока я не надрал тебе задницу. Наша территория. Понял?
         Мальчишка не двигался и продолжал пялиться громадными и совершенно чёрными глазами. Что за шкет? Худющий, - кожа да кости, будто вообще никогда не ел, - и маленький. Да и наплевать.
- Ты глухой, что ли? – раздражённо проговорил мужчина, - Ну, ладно, ты сам нарвался.
         Он двинулся к мальчишке и попытался ухватить наглеца за ухо, но полученный удар под дых был не просто сильным, он был сокрушающим. Удар разбил небо на мелкие осколки и уложил в камни, согнув, как эмбрион. Латинос судорожно засучил ногами, хватая пропавший воздух. Мальчик отряхнул ладони от пыли, хладнокровно изъял пушку у бедолаги и подождал, пока тот оклемается.
- Я не глухой, - заметил он.
- Да ладно тебе, - задыхаясь, отозвался латинос, - Я же не со зла.
         Он удивлённо оглянулся. Может, здесь был здоровенный, не замеченный им амбал? Нет, никаких амбалов не было. Только этот странный, оборванный ребёнок.
- Ты где так научился? - поинтересовался мужчина, немного приходя в себя и усаживаясь на землю.
         Паренёк пожал плечами, поджал губы и швырнул бластер на колени собеседнику. Тот сгрёб оружие и запихнул на законное место.
- Джек, - произнёс он, протягивая руку, - Чёрный Джек. Может, слышал?
         Мальчишка осторожно принял протянутую руку и мгновенно выпустил.
- Ничего я не слышал, - ответил он, утёр нос и добавил, - У меня мама умерла.
- Плохо, - констатировал латинос, - Подохнешь тут один. С голоду. Здесь нельзя одному.
- Не подохну, - упрямо проворчал паренёк.
         Джек оглядел его с ног до головы и сказал:
- Уже подыхаешь. Пойдём со мной, я тебя с такой бабой познакомлю! Она так готовит, пальцы проглотишь. Её зовут Микки.
         Мальчишка набычился и молчал.
- Пойдём, - снова предложил мужчина, - Я тебя стрелять научу и человека из тебя сделаю.
         Разбитые, разрушенные дома давили со всех сторон, напоминая о разбитой жизни. Живот прилипал к позвоночнику, холод ночи пробирался во все дыры разваливающейся одежды. Что может быть хуже? Парнишка подумал и молча кивнул.

         Эйбл Гассон задумчиво дожевал первый бифштекс в полицейском баре и уставился на лежащий в ладони ключ, - ключ от комнаты в общежитии. Ключ он получил от Франсуа, перед тем, как тот попрощался и убежал.
         Двинул по бабам, - заявил один из полицейских, хлопая Гассона по плечу. Как своего. До сих пор не верилось, что всё это случилось и закончилось именно так.
         В баре было спокойно и почти пусто. Рядом со стойкой сидели два полицейских, несколько занимали два столика, да за самым дальним столом громко разговаривали о своём трое синих.
         Эйбл засунул ключ в карман и доел второй бифштекс. Он хотел встать и уйти, но его внимание отвлекли рейтары, вдруг вскочившие по стойке смирно. Копы, что были на виду, взглянули на дверь и резко заторопились на выход, причём один из них отчётливо произнёс слово «дерьмо». Что за дерьмо?
         Гассон обернулся и увидел худого мужчину в чёрных брюках и кожаной, на голое тело, жилетке. Люк, - подсказал разум. Люк, - рейтар с платиновыми волосами и серьгой в ухе. Махнув рукой синим, которые тут же расслабились, Люк подошёл к стойке и присел рядом с Гассоном.
- Привет, - сказал он, выдавливая гаденькую ухмылку, и взял себе стаканчик кофе, - Справился с курсами за три месяца?
         Эбби кивнул.
      -    Ну, конечно, - продолжил рейтар, - там делать нечего.
        Он вздохнул, грустно, как показалось Гассону, глотнул напиток, уставился в одному ему известную точку где-то вдали и заметил:
- Я слышал, у тебя В по компьютерам. А как же пять мастерски взломанных           сигнализаций?
         Эйбл попытался разглядеть виртуальную точку, но не смог и улыбнулся.
- Сигнализация – это практика, - ответил он.
         Странные жёстко колючие глаза вернулись на собеседника.
- Между нами, - тихо произнёс Люк, - ты принёс моему папаше несколько лишних миллионов. Под шумиху, которую ты устроил, он съел парочку компаний по производству сигнализации. И снова не подавился.
- Кто? – не понял Гассон.
- Кэссиди, - вовсе шёпотом пояснил рейтар, - Моя фамилия – Кэссиди. Только я укоротил её немного, и отстреливаю каждого, кто мне о ней напомнит. С тех пор, как меня произвели в командоры, я – Кэсс.
- Это шутка? – саркастически поинтересовался Эбби.
- Ты о чём? – уточнил Люк, - О Кэссиди, командоре, или расстрелах?
        Шуткой здесь и не пахло. Беловолосый рейтар шутить не любил и не умел. Это бросалось в глаза, было ясно, ясно, ясно!
- Обо всём, - отозвался Гассон, - но, кажется, я ошибся.
- Командор – это, конечно, прикол, - сказал Кэсс, - только не мой, а Уилкокса.
         В воцарившейся тишине Люк не спеша допил кофе и закурил.
- Это я заказал тебе Хуанеса, - вдруг ни с того ни с сего заявил он.
        Эйбл вздрогнул от неожиданности и уставился на собеседника. Тот не шутил. Опять.
- Мои парни, - продолжал Кэсс, - должны были тебя взять, когда всё кончится. Никто не предполагал, что ты решишь принести себя в жертву.
- Ничего бы у вас не вышло, - отрезал Гассон.
        Командор самодовольно хмыкнул.
- Как бы там ни было, - проговорил он, - Хуанитосы - народ тёмный, им на награду наплевать. А ГУР получил за тебя мёртвого 50 штук.
- Спасибо, - пробормотал Эбби.
- Тебя ведь Эйбл зовут? – спросил Кэсс, улыбаясь одним углом губ.
- Да.
- Эйбл – имя библейское, - заметил рейтар, - Персонаж Библии с твоим именем был убит родным братом из зависти.
         Выкинув догоревшую сигарету в пепельницу, Люк плавно поднялся с места.
- Если захочешь поболтать, заходи в ГУР, - ядовито произнёс он.
- Зайду, - спокойно ответил Эйбл.
- Сейчас, - подначил командор.
         А что он, собственно, ожидал? Открещиваний и страха? Может быть. Он привык к этому. Полицейские избегали ГУР, ладно. Гассон откашлялся и поднялся.
         Через второй этаж они прошли в спецподразделение и спустились в подвал. Люк привёл Эбби в одну из многочисленных, оборудованных клетками, комнат. Эта была пуста. Пуста? Тихое бульканье и хрипы, доносящиеся из-за решётки, никак не походили на звуки, что мог бы издавать человек. Они вызывали ассоциацию со сказочными космическими чудовищами. Гассон пригляделся и в дальнем углу заметил вжавшееся в стену существо – то, что осталось от человека. На нём были одеты когда-то дорогие ботинки и лохмотья от брюк. Кожа выше пояса была почти полностью содрана и кое-где висела ленточками, на руках и боках топорщились разорванные мускулы. Существо пялилось на вошедших безумными, выпученными глазами, в которых намертво запечатался вселенский ужас.
- Я сделал это сам, - объяснил Кэсс, положив руку на рейтарский хлыст, лежащий на столе, - Это один из хуанитосов. Теперь он мне, явно, не нужен. Он уже даже не кричит. Спятил.
          В голосе командора отсутствовал и намёк на какие-либо чувства. Пальцы медленно пробежались по окровавленному хлысту, на котором засохло человеческое мясо. Один дьявол знал, какие эмоции испытывал Кэсс. Но они были, и Эйбл это чувствовал подсознательно. Паренька пробила крупная дрожь, и, чтобы Люк не заметил, он запихнул руки в карманы.
- Ну, так убей его, - бесстрастно произнёс Эйбл.
          Командор насмешливо взглянул на него, затем открыл клетку и подошёл к существу. Безумец попытался отползти в сторону, но Кэсс поймал его за горло и поднял на ноги. Держа несчастного левой рукой, правой он достал нож, выкинул лезвие и, воткнув жертве в самый низ живота, повёл вверх, как можно медленнее. В тишине отчётливо был слышен треск расползающейся под лазерной заточки сталью плоти. Изо рта существа потянулась блестящая струйка слюны, кровь хлынула из распоротой брюшины, заливая командора. Сделав разрез снизу доверху, Кэсс отпустил жертву, рухнувшую мешком на каменный пол, и обернулся. Он ждал реакции.
- Ты хотел меня шокировать, - Эбби стоял, открыто глядя на командора, - Или заставить расстаться с моим ужином. Тебе это не удалось. Когда я вижу подобные гадости, я не убегаю от них вприпрыжку и не блюю в туалете. Я их принимаю, потому что они есть. А потом, если это, конечно в моих силах, я делаю так, чтобы их не стало. Что ты ждал? Что я брошусь душить тебя? А что я этим изменю? Если я начну избегать тебя, как другие, это тоже ничего не изменит. Поэтому, я не буду тебя убивать и бегать от тебя, как от бешеной собаки. А там увидим.
- Готов поставить 100 баксов, что ты готовил эту речь несколько лет, - отозвался командор, повесив улыбку на забрызганное красным лицо.
         Шесть капель, будто посаженных специально. И он выглядел выпившим добрый стакан джина.
-   Кажется, мне надо помыться, - добавил Люк.
         В одну секунду страшный командор превратился в обычного 19-летнего парня, - не совсем трезвого и облитого кровью.
-   У тебя есть здесь тир? – спросил Эбби, когда умытый и переодетый Кэсс вышел из душа.
Глупый риторический вопрос о том, есть ли вообще в ГУРе тир, Люк встретил улыбочкой, подобной проструившейся мамбе, кивнул и отвёл Эйбла туда, куда тот просил.
Да, стрелять паренёк умел. Наверное, это было то, что он делал лучше всего на свете. Он стрелял из разных положений, по неподвижным и движущимся мишеням, с поворотом, в прыжке и даже с завязанными глазами, - результат оставался неизменным. Гассон ни разу не промахнулся по десятке. Некоторое время командор смотрел молча и задумчиво, затем вновь изобразил фирменную ухмылку и произнёс:
- О`кей. Я так не умею.
Гассон положил учебное оружие и взглянул на Люка. Не надо было особенного воображения, чтобы понять, что у Кэсса возникла очередная дикая идея.
Ну, что ж, посмотрим, что ты хочешь от меня.
Помещение, в которое командор притащил Эйбла, тонуло в кромешной тьме. Вступив в световой прямоугольник открывшейся двери, Люк едва заметно шевельнул рукой. Багровый, пульсирующий свет, пролившийся ниоткуда, обозначил чёрные, как смерть, стены с уходящими в бесконечность кровавыми сатанинскими символами. Ярким бельмом выделялся алтарь, застеленный отливающей краснотой от освещения тканью. За алтарём в полумраке угадывались слабым блеском вделанные в стену цепи, навевающие мысли о пленниках, распятых на вертикальной поверхности, обречённых на неотвратимую смерть в лапах Ужаса. В четырёх углах квадратного зала стояли столы. Кэсс повернулся к Гассону.
- Впечатляет? – спросил он, делая шаг назад, по алой дорожке, ведущей к алтарю.
- Ты веришь в дьявола? – вопросом отозвался Эбби, разглядывая стены.
Командор фыркнул.
- Нет. Но на людей действует, - пояснил он, - Здесь я приношу жертвы себе. Захочешь взглянуть, приходи.
- Пригласишь – приду, - буркнул Гассон.
Кэсс ещё раз фыркнул и перешёл к делу.
- Ты будешь стоять здесь, - заявил он, затаскивая Эйбла внутрь и устанавливая посередине дорожки, - Я пойду туда, к стенке, - взмах рукой в сторону алтаря, - достану сигарету и погашу свет. Ты дашь мне прикурить из своего табельного.
Командорские глаза сверху вниз, в упор смотрели на Гассона. Может быть, на кого-то и действовал этот взгляд. Скорее всего, на всех. Всех, кроме Эйбла. Взгляд человека, давно закончившего свою повесть, в которой говорилось и о тебе, и о нём тоже, страшный, особенно на лице 19-тилетнего парня. Внутри был вызов и, где-то совсем уж в глубине, за гранью, скрытое огнём преисподней, безумное желание, - промахнись! Умоляю! Снеси мне голову и избавь… от чего?
- Ладно, - просто сказал Эбби, продолжая держать Кэсса в себе.
Со спокойствием ледяного истукана, Люк слегка кивнул, прикрыл веки, затем, никуда не торопясь, прошёл по красной дорожке, по-кошачьи перемахнул алтарь и оказался  в конце зала. Он достал сигарету и, отломив кусок почти до сине золотого фильтра, вставил в рот. Свет погас, дверь, будто сама собой, гулко захлопнулась, и в помещении воцарилась абсолютная, непроглядная тьма, отрезающая присутствующих от реальности.
В одно мгновение зрачки Гассона расширились и, дрожа, приняли веретенообразную форму. Теперь настала его очередь ухмыляться, - командор не мог этого ни видеть, ни знать. Отметив про себя, что на том месте, где при свете был кончик сигаретного огрызка, теперь находится ухо, Эбби достал из кобуры бластер и, почти не целясь, выстрелил. У дальней стены зажёгся одинокий маленький огонёк.
- Спасибо, - саркастически произнёс Люк, включая свет и возвращаясь к двери, - Я был уверен, что ты меня пристрелишь.
- Обломись, - проворчал Эйбл, уставив вдаль завершающие превращение глаза, - я вижу в темноте.
XI.
Администрация.
Полицейское управление.
Апрель 2316 г.

Когда голова раздулась, как большой, хорошенько пропитанный водой ватный ком…
Когда два полушария мозга превратились в два тяжёлых, круглых булыжника…
Когда глаза, ничего не воспринимая, повисли над одной точкой неизвестную бесконечность времени…
Эйбл, наконец, оторвался от экрана компьютера, отодвинул с отвратительным скребущим звуком стул и откинулся на нём, опираясь ладонями о край стола.
- Одиннадцать тридцать две, - обречённо констатировал Франсуа.
- Что? – непонимающе переспросил Гассон, поворачиваясь.
Соображение пока не включилось.
- Время, - терпеливо повторил приятель,- одиннадцать-тридцать-три-после-полудня. Мы с тобой уже три с половиной часа копаемся в этой помойке. Я мог бы пойти к Джинни. Представляешь, сколько можно успеть за три с половиной часа.
- Я тебя не просил мне помогать, - раздражённо проговорил Эбби, переваривая гнусную мыслишку, что лейтенантские нашивки большому парню жмут.
- Не просил. Я остался из дружеского участия. Но, - Франсуа поднял вверх указательный палец и продолжил виновато, - я тебе не помог. Я запутался. У нас миллионы материалов по Разбитым кварталам. Миллионы в день! Не понимаю, чего тебя понесло в них копаться.
Появилась новое ощущение, что другу жмут не только нашивки, но и полицейская форма вообще. Мысль злая и несправедливая, потому что Эбби сам не стал ничего объяснять. Просто не смог, - не нашёл слов. Кроме того, большой парень был прав.
Гассон вздохнул, поднялся со стула и открыл уже рот, чтобы сказать: «Брось, не важно, и спасибо», но в этот момент в кармане пискнул комс, - коротким зуммером экстренного служебного вызова.
Какого чёрта!
- Да!
Изображения не появилось. Зато трубка разразилась шипением, грохотом сокрушаемого металлопластика, приглушённой нецензурщиной, и разъярённый голос заорал:
- Эйбл, мать твою, ты где!?
- Я здесь, - отозвался Гассон и уточнил, - в кабинете Уилкокса.
Остервеневший полицейский вроде бы обрадовался, хотя полной уверенности в этом не было.
- Быстро спускайся в бар, - прокричал комс, выдавая новую порцию какофонического шума и брани, - Уйми этого ублюдка! Один ты умеешь с ним общаться!
Связь отключилась.
Ублюдок… Командор?
Мгновенно сорвавшись с места, оставляя дверь в кабинет начальника распахнутой, Гассон побежал в бар Администрации, и Франсуа, без слов, последовал сзади. В холле было пустынно, и лишь у двойной, украшенной идиотскими финтифлюшками двери в общий ресторан сгрудились несколько синих. Несмотря на гражданскую одежду, от них так и несло спецподразделением. Внутри стояла гробовая тишина.
Опоздал?
Словно отвечая оборвавшемуся сердцу, в соседнем пространстве снова загрохотало.
- Что случилось? – бросил Эбби, притормаживая возле рейтаров.
Синие переглянулись, и один из них, явно смущаясь, ответил:
- Да они первые начали. Мы сидели и никого не трогали. Ну, выпили… а они, сам знаешь, между собой: членорезы, коновалы, мясники… Командор и обиделся. Начал стрелять. Нас выгнал, сказал: если кто войдёт – убью. Убьёт ведь и не поморщится.
За дверью, судя по звукам, вновь находился ад. Не тратя больше времени на пустые слова, Гассон  открыл её.
- Какого чёрта! – раздался рык Кэсса, и луч бластера полоснул прямо в косяк.
- Это всего лишь я, - холодно объяснил Эбби, протискиваясь в бар.
- Тогда заходи, - отреагировал командор и выстрелил куда-то вглубь.
Наугад.
Очередной кофейный автомат взорвался, и кипящая жижа брызнула в разные стороны. За стойкой кто-то вскрикнул, добавив длинную и очень непристойную тираду. Кофе продолжал фонтанировать, и облитый кипятком полицейский кинулся искать другое укрытие. Бластер тут же выстрелил вслед, но коп успел юркнуть за поваленный покорёженный стол. В тот же момент Эйбл выдернул оружие из рук командора.
- Ты с ума сошёл!
Люк, сидящий, прислоняясь к стене, возле входа, поднял голову. Командор был пьян.
- Отдай пушку, - спокойно прохрипел он.
- Нет, - отозвался Гассон и, улыбнувшись уголком рта, добавил, - Имел я тебя.
Может быть, Люк и выпил весьма изрядно, но на его реакции это не отразилось никак. Он вскочил мгновенно и, как обычно, грациозно, и попытался зацепить бластер. Стальные тиски схватили его, развернули, сжали на миг до потери дыхания и отпустили.
- Ну и чёрт с тобой, - отдышавшись, проговорил командор, - Оставь себе, на память.
- Нож тоже отдай, - непреклонно заявил Эбби.
- А это не хочешь? – Кэсс сложил пальцы в общеизвестный жест и сунул Гассону в нос.
- Тогда вставай в позу, - приказал Эйбл.
На лице Люка обозначилось удивление. Он оглядел своих рейтаров, тихо собравшихся в проёме вместе с Франсуа, и четверых полицейских, расцвеченных лимонадными, кофейными и неизвестно какими ещё разводами, покинувших убежище и наблюдающих издалека за происходящим, затем пьяно улыбнулся, упёрся в стену ладонями и расставил ноги.
- Валяй, - произнёс он без эмоций, - Позорь меня.
- Ты и так уже опозорился дальше некуда, - пробормотал Гассон, извлекая выкидуху из кармана командорского плаща.
Не обнаружив больше никакого оружия, он положил руку Кэссу на плечо.
- Я провожу тебя домой, - настойчиво сказал он.
ГУР. На следующий день.
- У себя? – на ходу бросил Эйбл, входя в ГУРовское крыло.
- Внизу, - вяло ответил дежурный и продолжил дремать.
Спустившись в подвал, Эбби поздоровался с двумя синими, в который уже раз взглянул на алую светящуюся надпись над дверью и беспрепятственно вошёл в жуткое сердце управления.
Кэсса он нашёл в собачьем питомнике. В нескольких клетках лениво передвигались около десятка крупных свирепого вида ротвейлеров. Люк был в клетке. В полной командорской форме, с расстёгнутой курткой, и белом бодлоне, он сидел на корточках и кормил животных. Увидев Эйбла, он поднялся и вышел, закрыв дверь на замок.
- Собаки, - произнёс он, - они ведь гораздо лучше людей. «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак», - сказал когда-то Бернард Шоу. Они никогда не сделают подлости.
Эбби  с умным видом кивнул.
Звери собрались у решёток и с преданным обожанием смотрели на Кэсса. Люк махнул им рукой и вышел из питомника, пригласив за собой Эбби. Закрывшись в пустой комнате, командор присел на стол.
- Пришёл читать мне лекцию о вреде пьянства, или?.. – саркастически спросил он.
- Или, - ответил Гассон, опускаясь рядом, - Уилкокс просил передать, что вычтет из твоего оклада за разгромленный ресторан.
- И только? – глумливо удивился Люк.
Удивление на этот раз было неискренним. На самом деле ему было глубоко наплевать, что с ним сделают.
Хоть в газовую камеру.
- Я два часа потратил на то, чтобы уговорить ребят не поднимать шума, - заметил Эбби, - особенно был зол тот, которого ты обварил горячим кофе.
- Зачем? – поинтересовался командор, - Тебе какое дело?
- Мне так захотелось.
- О`кей. Тебе захотелось. Только что тебе сейчас от меня надо? И не говори, что ты припёрся просто передать слова Уилкокса. Для этого есть компьютер.
Эйбл нервно застучал пальцами по столу. Повисла пауза, но Люк терпеливо ждал.
- У меня есть интересная идея насчёт Разбитых кварталов, - наконец, признался Гассон, - Вернее, целый проект. Я считаю, что их надо легализовать и отстроить.
- Вздор! – произнёс Кэсс, развернувшись к собеседнику, - Сексто никогда на это не пойдёт.
- Я копался в бумагах, - пояснил Эбби, - Я, конечно, утонул в них, как в болоте, но увидел достаточно, чтобы понять, как это будет выгодно. Но я не могу собрать материалы и сделать компьютерную выкладку.
- Ты решил, что у Кэссиди это получится лучше, - усмехнулся командор, - Хорошо. Приходи сегодня вечером ко мне домой, я сделаю, что смогу. У меня и бумаги гораздо лучше расфасованы. Только с одним условием. Обещай, что сам не пойдёшь с этим к Сексто. Пусть идёт Уилкокс. А то невзначай можно оказаться по ту сторону, - Люк кивнул на решётку.
- Обещаю, - вздохнул Гассон и добавил, - а послезавтра ты приходи ко мне.
Бровь командора медленно поползла наверх. Скорее всего, он не часто получал приглашения.
- У меня день Рождения, - проговорил Эбби, отвечая на немой вопрос рейтара, - Будет Франсуа и, возможно, он приведёт каких-нибудь девчонок.
- Я вам всех девчонок распугаю, - заявил Кэсс, закурил сигарету и, подумав, согласился, - Я приду. Только пить не буду.
- Тогда, до вечера.
Не дожидаясь ответа, Эйбл встал и вышел в коридор, где его нагнал оклик командора:
- Эй, Эбби, спасибо.
XII.
ГУР. Март 2318 г.

Двое полицейских офицеров, - старших офицеров следственного отдела, - явно чувствовали себя неловко. Вынужденные путешествия в ГУР для передачи преступников всегда ставили их в тупик, заставляя быкообразных копов, как нашкодивших детей переминаться в командорском кабинете с ноги на ногу. Это было смешно. Это было отвратительно. Некоторое время Кэсс разглядывал двоих полицейских, - чёрного и белого, - и их подопечного. Вид у охранников был неважный, хотя они пытались показать, что выполняют особо опасное поручение. Преступник был спокоен и лениво смотрел в сторону из-под полу прикрытых век.
- Могли бы Эйбла прислать, - выдавил из себя Кэсс.
Чёрный коп встрепенулся, как будто хриплый голос разбудил его от вековой спячки, отвёл командора в сторону и начал тихо говорить:
- Тройное убийство. Один из убитых – ты даже не представляешь… сын папаши Огги о`Коннела. Знаешь «о`Коннел и Геллер – лучшие корабли Галактики»?
С Огюстом о`Коннелом, а так же и с его непутёвым отпрыском Люк был знаком не понаслышке, но заострять на этом внимание не стал.
- Парня списали без суда, - продолжал коп, - Папаша устроил Уилкоксу  Армагеддон. Но улик больше чем достаточно. Документы тебе уже скинули – прочитаешь. Если получится, выясни у него, где он взял плазменные гранаты. Парень молчит, как рыба, но ведь ты умеешь развязывать языки. Ну, если не получится, чёрт с ним, неважно.
Не ответив, Кэсс обернулся и оглядел арестованного более внимательно. Ростом тот был ниже командора, - шесть футов, плюс один-два дюйма, - но в плечах существенно шире. Возраст – лет 18, одежда – чёрные узкие штаны, расстёгнутая кожаная куртка в заклёпках, белая футболка с надписью «Убей меня завтра» и поношенные ковбойские сапоги. Лицо парня украшали аккуратные усы и бородка, зачёсанные назад волосы были собраны в хвост. Сохраняя ленивое равнодушие, он выдержал тяжёлый командорский взгляд, и глаз не отвёл.
- Снимите с него цепочку и можете отваливать, - распорядился Люк.
Копы переглянулись недоумённо, но с радостью и быстро проделали то, что сказал Кэсс, и оставили его с арестованным наедине. Ещё пару минут оставшиеся пилили друг друга глазами, затем рейтар сказал:
- Иди за мной.
Парень последовал сзади не пытаясь сбежать или выкинуть какой-нибудь финт, хотя Люк ни разу не обернулся. Они спустились в подвал, прошли под знаменитой надписью и закончили свой путь в небольшой комнате, разгороженной стальной решёткой так, что внутри образовалось две клетки. Командор мягко опустился за компьютерный стол, пригласив «гостя» присесть справа от него.
- Слышал про этот подвал? – спросил Кэсс, глядя парню прямо в глаза и, прочитав в них утвердительный ответ, поинтересовался, - А почему тогда не сбежал?
- А смысла нет, - вдруг пробасил арестованный, - здесь же везде твои синие.
Люк включил компьютер, - документы всплыли сразу, будто давно ждали, - мельком взглянул на фотографию и начал читать. Парень терпеливо ждал.
- Фрэнсис Скотт Фицджеральд, - закончив чтение, произнёс командор, - Как один старинный писатель.
- Меня зовут Тарьяй, - флегматично отпарировал арестованный, - а писателя я никакого не знаю.
- Никого не знаешь, и ничего не сделал… - констатировал Кэсс.
- Я ничего не сделал, - как заводной повторил Фицджеральд и уставился на ухмыляющийся оскал чёрного черепа, красующегося вместо логотипа Эль-Си на компьютере Люка, - можете меня резать, жечь или съесть.
- Я людей не ем, - глумливо отозвался командор, - предпочитаю говядину. Собак кормлю.
В глазах Тарьяя мелькнуло нечто напоминающее смешок. Не поверил. А зря…
- А ты бы отпустил меня, командор, - осторожно проговорил он, - У меня дел много, а я уже в полиции три дня пропарился… дети с голоду опухнут.
Дети… две сестрички близняшки и два брата, самому младшему из которых едва исполнился год. Ненормальная мать и отец алкоголик, с огромным удовольствием показавший тайник, где старший сын прятал гранаты. Всё это было в документах. Равно, как и подпись Уилкокса под приговором. Теперь Кэсс должен был поставить свою подпись и…
- Копы ничего тебе не сказали? – спросил Люк.
На лице Фицджеральда отразилось непонимание. Нет. Не сочли нужным, - пусть командор объясняет: Антихрист, Вселенское Пугало, садист-убийца (наверняка), людоед (возможно). Ему человека приговорить, как сигарету выкурить, а курит он много.
Кэсс запихнул в рот сигарету и предложил арестованному, гадавшему, что бы это значило. Парень не отказался.
- Читай, - коротко бросил Люк, кивнув на экран.
Тарьяй поднялся со стула, наклонился близко к монитору и, беззвучно шевеля губами, прочитал собственный приговор. Взгляд на секунду задержался на тёмном прямоугольнике идентификации помощника президента по безопасности и пустом месте, оставленном для главного рейтара. Затем, сохраняя хладнокровие, парень сел обратно.
- Не повезло, - спокойно сказал он, становясь белым, как мел.
Газовая камера, - такая знаменитая, особенная, рейтарская газовая камера замаячила перед ним.
Командор встал, несколько раз прошёлся по комнате вдоль решётки и остановился напротив арестованного.
- Я могу дать тебе чистые документы, - неожиданно произнёс он.
Снежно белое лицо Тарьяя приобрело медновато жёлтый оттенок, вновь мелькнуло мгновенное недоумение, затем успокоилось, как вода в омуте.
- Работу, что ли, предлагаешь? – пробурчал Фицджеральд.
Люк кивнул, уселся за стол и выбросил окурок в мусорник. Тарьяй помял свой и отправил туда же метким щелчком.
- А как же это? – задумчиво поинтересовался он, мотнув головой на компьютер.
Командор пожал плечами и осклабился.
Тарьяй молчал. Он думал о том, что вовсе не мясник, о том, что если он и отправил к праотцам пару-тройку выродков, то ещё не значит, что синяя форма карателя ему подойдёт. Есть люди разные, и среди них, конечно, находятся такие, которым жить уж прямо противопоказано. Такие, которые, как Терри о`Коннел и его дружки, могут ради удовольствия избить до смерти маленького, слабого человечка… лучшего друга, и убирать таких – благо.
Он думал о том, что будет с братишками и сестрёнками, если он, Тарьяй, Не Вернётся…
- Я знал Терри, - нарушил молчание командор, - одно время мы с ним вместе учились. Он был на два года младше. Терри был в детстве мелким пакостником и любил бегать ко мне за защитой. Потом я раскусил его, прижал к стенке и сказал всё, что я о нём думаю. И руки у меня на него у самого чесались. Но я не обижаю маленьких.
Фицджеральд не ответил, разглядывая Люка с возросшим интересом.
Вместе учились? Но ведь о`Коннел учился в Брэкхеме, школе миллионеров…
- Оклад – 2000$ на курсах, после – 4000$, - сообщил Кэсс.
- В месяц? – заинтересованно спросил Тарьяй.
- В неделю, - пояснил командор.
Глаза бородатого парня загорелись. И то, правда, сколько можно заработать честным ночным грузчиком в китайском ресторане?
- А как же о`Коннел? – всё ещё не сдавался он.
- Утрём ему нос, - заверил Люк, - Я его имел, как имел всех богатых отцов в мире, начиная с самого богатейшего.
Фицджеральд улыбнулся, легко, только кончиками губ и протянул командору ладонь.
- По рукам!
Пальцы рейтара оказались длинными, тонкими и сильными. Блеснуло золото на безымянном пальце. «Эль-Си», - успел заметить Тарьяй на кольце.
Так вот оно как! Школа Брэкхема… имел всех богатых отцов… а я о каком-то Огги!
- Сейчас я покажу тебе, где получить форму, значок и оружие, - сказал Кэсс.
На прощание Фицджеральд взглянул на монитор. Документов там не было. Исчезли.
Два дня спустя. ГУР. Кабинет командора.
Мистер Огюст о`Коннел, человек лет 45, тучный, красномордый, одетый в безупречный костюм тройку, владелец крупнейшей космической верфи и нескольких автомобильных заводов, тяжело опустился на стул и вытер пот с багрового лица белым платком.
- Это правда? – с придыханием спросил он.
- Что? – издевательски ответил Кэсс, оборачиваясь от окна с самой гнуснейшей ухмылкой, на какую только был способен.
О`Коннел подался вперёд, наливаясь кровью  до тёмно вишнёвого цвета, глаза выкатились. Казалось, сейчас он свалится мёртвым.
- Ты!?
- Сюрпри-из, - протянул Люк весело, приближаясь к папаше Огги, - то, что ты ожидал увидеть меньше всего на свете.
- Ты всегда меня ненавидел! – взвизгнул магнат, - Меня и моего Терри!
- Это так, - охотно согласился командор.
- Ты взял на работу грязного убийцу моего сына! - завопил о`Коннел, - Моего единственного сына! Мне нечего даже похоронить!
Он вскочил, но, наткнувшись на маячащую рядом длинную, гибкую фигуру, свалился обратно на сидение и заткнулся.
- Грязным убийцей был твой Теодор, - хладнокровно проговорил Кэсс, стирая свою улыбку, - У меня здесь, в ГУРе, на него масса интересной информации. И мне не нужны доказательства, как полиции. Они мне не понадобятся для того, чтобы закрыть тебя в моём подвале, если что-нибудь случится с Тарьяем, или с его родными.
- Я тебя убью! – просипел Огги, всё же вскакивая и опрокидывая стул.
Теперь они стояли друг напротив друга. Кулаки о`Коннела были крепко сжаты, лицо готово было лопнуть.
- Давай, если ты такой смелый, - Люк вновь широко улыбался, - Задуши меня.
Магнат глубоко и часто запыхтел, отступил на шаг и едва не упал, споткнувшись об упавший стул.
- Я не дурак! – заявил он чуть более спокойно.
Командор просверлил Огюста тяжёлым взглядом, отвернулся, отошёл к окну и тихо заговорил:
- В моих подвалах есть три уровня. Одного подозрения в твоей виновности будет достаточно, чтобы ты опустился до третьего. Я прослежу за этим сам. Ну, а если что-то случится со мной, то у меня довольно парней, и каждый из них имеет право стрелять, не заглядывая в кошелёк. А теперь тебе лучше свалить, и предоставить мне возможность разбираться в способах лишения человека жизни. Я предпочитаю самые кровавые и мучительные.
Прослушав слова, каждое из которых забивало гвоздь в его тело, о`Коннел низко опустил голову и покинул командорский кабинет.



XIII.
Декабрь 2318 г.

Энрике Лопеса в ГУРе не выносили, - его вообще невозможно было выносить. Рейтарский капитан был невыносимо грязен и источал вокруг себя соответствующий аромат. Кроме того, он жрал всё, что попадалось в его цепкие, никогда не мывшиеся пальцы, разбрызгивая вокруг себя жир и рассыпая крошки. Никто не знал, как Лопесу удалось закончить курсы, но он их закончил и сразу был выслан из Управления подальше – присматривать за газовой камерой. Собрав вокруг 12 не особенно брезгливых парней, Энрике там прижился, оказавшись более, чем кто-нибудь, на своём месте, и в ГУРе появлялся крайне редко. Лопес достался Люку по наследству от Райли, но Кэсс быстро сообразил, что менять эту ситуацию не надо. Энрике не нужно было даже проверять, Энрике был – сама добросовестность.
Маленькая зелёная машина, стоящая рядом с газовой камерой, совсем не вписывалась в окружающую обстановку. Командор, переодетый в гражданскую одежду, спрыгнул на землю из зависшего в воздухе бежевого пикапа и, обойдя вокруг странного автомобильчика, ладонью провёл по блестящей крыше. Металлопластиковый холод ничего не сообщил горячей руке.
Не то… не отсюда… не из этого мира…
С девушкой Люк столкнулся прямо в дверях кабинета Лопеса. Маленькая, стройная, с чёрными волнистыми волосами, гневно раскрасневшаяся, она выскочила, налетев на командора, и Кэссу пришлось придержать её, чтобы она не упала. Оглядев мужчину в длинном сером распахнутом плаще тёмно зелёными глазами, девушка убежала, не сказав ни слова. Командор сделал шаг внутрь и обернулся невольно, провожая взглядом непонятное видение.
- Вау! – воскликнул Лопес, завидев командора, - Какая честь! Что-то ты и не заглядываешь.
Энрике выскочил из-за огромного стола, заваленного различными огрызками и объедками от вишнёвых косточек до недожёванной пиццы. На ходу, вытирая руки об себя и теми же руками поправляя упавшую сальную слипшуюся чёлку, он подбежал к командору.
- Кто это? – спросил Кэсс, всё ещё разглядывая опустевший коридор.
Как будто помещение в момент лишилось жизни, стало склепом, гробом, газовой камерой отныне и навсегда.
- Это? – Лопес тоже выглянул из кабинета, но для него коридор был и остался просто коридором, - Моя чокнутая сестрица, - пояснил он.
- У тебя есть сестра? – удивлённо проговорил Люк.
- Ну да, - Энрике почесал макушку, - Она приехала сказать, что наш папаша, наконец, умер и оставил нам триста тысяч баксов. Представляешь? Сто – мне, сто –ей и сто – матери. Единственное стоящее дело, которое он сделал за всю свою жизнь. Он ведь ушёл от нас. Хотя моя мать такая стерва…
- Почему она убежала? – продолжал допрашивать командор.
- А-а, -  капитан прыснул со смеху, - Я предложил ей посмотреть на казнь. А она шуток не понимает.
- Познакомь меня с ней, Лопес, - Кэсс, наконец, зашёл в комнату и повернулся к собеседнику.
- Да, брось! – не поверил Грязнуля, - Она же сумасшедшая! Она  из антирейтарской организации. Знаешь, те придурки с плакатами. Тебя грозится удушить собственными руками.
- Скажешь ей, что я программист, - решительно отозвался Люк.

Две машины администрации, - одна синяя, рейтарская, другая – бежевая, без опознавательных знаков, - на низкой скорости подлетели к одинокому белому домику. Выстроившись в ряд, они синхронно опустились возле невысокого зелёного заборчика. Рейтарский пикап выпустил наружу Грязнулю Лопеса, из другой машины вышел командор. Девушка впустила их молча и провела в гостиную, где кроме дивана, двух кресел и большого телекомпа, утопавших в ворсистом белоснежном ковре, ничего не было. Ковёр усеивали красочные осенние листья.
- Скоро их не будет, - ни к кому не обращаясь, произнесла мисс Лопес, - боюсь, эти – последние, - она посмотрела на Люка, - Я – Таня.
Кэсс молчал, впитывая её глазами.
- Он вчера ещё язык проглотил, когда тебя увидел, - вмешался Энрике, - Это – Люк.    Он м-м-м… программист из Администрации.
- Программист, - грустно утвердительно сказала Таня, - А у меня, как раз телекомп сломался.
- Сделаю, - уверенно ответил командор, тут же залезая в компьютер.
- Ну, вы тут без меня разберётесь, - заявил Грязнуля, исчезая из комнаты.
Заглянув во внутренности машины, Люк отстранился и улыбнулся.
- Он совсем не сломан.
Таня кивнула.
- Я не хочу, чтобы Энрике водил в этот дом…
Рейтаров.
- А как же он сам? – спросил Кэсс, усаживаясь на диван.
- Он мой брат, - объяснила девушка, - Я его люблю. Когда он приходит, я пытаюсь помыть и переодеть его, а он рассказывает мне разные истории про…
Рейтаров.
Танино лицо сморщилось и посерело от сверх омерзения. Из кухни показался Энрике, вытирающий пальцы о синюю засаленную куртку.
- Всё, я поехал, - заявил Грязнуля и громко, на весь дом, рыгнул.
Девушка состроила мину полного смирения и отрешённости. Энрике махнул рукой и удалился, оставляя сестру наедине с командором.
- Жизнь – это чудо, - вдруг сказала Таня, поднимая руки ладошками вверх.
И такое было наслаждение любоваться её ленивыми, плавными, медленными движениями…
Она присела на краешек, рядом с Люком и продолжила:
- Он тебе говорил, что я сумасшедшая?
- Да, - отозвался Кэсс сорванным голосом.
- Но ведь это ужасно.
Было непонятно, что ужасно, точнее, что ужаснее всего, - то, что брат считает её ненормальной, то, что у неё такой брат или то, чем он (и все рейтары) занимаются.
- Может быть, ты хочешь есть? – спросила Таня, - Если Энрике не всё…
Уничтожил, съел, поглотил.
Командор отрицательно покачал головой.
- Может, виски, или что-нибудь ещё? – снова предложила она, - или, хочешь, я погадаю тебе по руке?
- Погадай, - согласился Кэсс, протягивая правую кисть.
Девушка взяла узкую ладонь Люка двумя своими, такими мягкими и тёплыми, внимательно всмотрелась в узоры, затем перевернула и взглянула на перстень.
- Люк – это Льюис, верно? – заметила она.
Услышав полное имя, командор вздрогнул и сильно, почти до боли сжал Танины пальцы.
- Льюис – это мой отец, - сказал он, - а я – Люк.
- Твой отец – Льюис Кэссиди.
Загадочные глаза в упор уставились на Кэсса. Странный внутренний огонь, - блеск изумруда, - смутил его.
- Я порвал с отцом, - внезапно для себя объяснил он, - И отказался от наследства. Зарабатываю на жизнь сам, неплохо, но я не богатый наследник.
Таня продолжала смотреть на Люка, едва заметно улыбаясь и не отпуская руки. Он осторожно освободился.
- Мне пора.
Он вышел не оглядываясь. Девушка посмотрела в окно, как эйрмобиль взмывает ввысь, а затем подошла к телекомпу. Через несколько секунд на экране высветился файл компьютерного университета, из которого на неё смотрело лицо Кэсса. «Льюис Кэссиди, - прочитала Таня, - закончил с отличием… дата рождения… родители…» Далее просматривать мисс Лопес не стала.
Подозрения уснули.

Звонок в дверь раздался боле суток спустя. Сердце, почему-то гулко застучало.
Это – не Энрике… нет, не Энрике.
Не заглядывая в видеофон, Таня распахнула дверь. Люк стоял на крылечке, привалившись плечом к резному столбику. Командор был бледен, как смерть, на щеках играл лихорадочный румянец, а на губах – кривая замученная улыбка. Выше пояса на нём была лишь накинутая кожаная куртка, из-под которой виднелась кое-как наложенная повязка. Таня молча отошла в сторону, пропуская мужчину в дом. Кэсс зашёл, держась за стену, сбросил ботинки и, босиком, сильно шатаясь добрёл до дивана в гостиной.
- Привет, - только теперь сказал он, падая на сидение, - Я убежал от врача. Надеюсь, здесь меня не найдут.
- Что случилось?
- Ерунда, - Люк махнул рукой, продолжая улыбаться.
Таня поймала ладонь на лету, - холодную, будто льдинка, - и затем прикоснулась ко лбу Кэсса.
- Господи, - прошептала она, отдёргивая пальцы, - А ну, снимай повязку.
Не теряя времени, мисс Лопес сдёрнула с мужчины куртку и принялась разматывать бинт, - командор не сопротивлялся. Дойдя до места, где ткань намертво прилипла к коже, девушка вскочила и убежала. Вернувшись с миской тёплой воды, она обнаружила, что Люк успел всё от себя отодрать, и повязка, жёлто кровавая, засохшая, лежала на полу. Ожог на плече и груди командора был ужасен. Ничего не говоря, блеснув укоризненным взглядом, Таня снова вышла. На этот раз, она принесла мазь в баночке, чистый бинт и марлю.
- Оуч, - очень тихо сказал Люк, когда девушка коснулась раны, и больше не произнёс ни звука.
После, мисс Лопес напоила его чаем, - ароматным чаем, пахнущим лесными травами, - и уложила прямо здесь же, подсунув под голову подушку и укрыв изумрудным пледом.
Кэсс проспал около двух часов. Обнаружив Таню на кухне, он подошёл сзади и осторожно тронул её за шею. Было горячо, - температура начала падать. Девушка вновь поймала командорскую ладонь и, резко повернувшись, посмотрела в его глаза. Появилось мгновенное, нереальное ощущение тающего, обтекающего каплями ртути, стального лезвия, и в ту же секунду Люк поцеловал Таню в губы.

Энрике заявился на следующее утро. Он ввалился, как хозяин, прошёл, топая грязными башмаками по белоснежному ковру, и расселся на диванчике.
- Ты ещё спишь? – громогласно удивился он, наконец, обратив внимание на заспанную сестру в наспех наброшенном халатике, - Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Таня пожала плечами.
- Без четверти двенадцать! – Лопес возмущённо постучал почерневшим ногтем по наручным часам, - Да не будь ты такой дурой, я бы решил, что ты всю ночь занималась любовью!
Девушка слабо, но торжествующе улыбнулась. Грязнуля ничего не уловил. Его мозг был слишком занят чем-то своим, злорадно издевательским.
- Ты знаешь, что вчера сделал командор? – вкрадчиво спросил он, не замечая, что сестра совсем его не слушает, поглядывая в сторону спальни, - Он приказал запереть бандитов в пластиковый сарай и поджечь. Ты представляешь! В пластиковый! Он же капает и приклеивается к телу! И знаешь, за что?
- Нет, не знаю, - неожиданно раздался хриплый насмешливый голос с порога соседней комнаты, - и за что же?
Испуганно вскинувшись, Энрике встретился взглядом с Кэссом. Челюсть Лопеса отвисла и некоторое время, вращая глазами, он пялился на командора.
- Они рейтара убили, - в конце-концов ошарашено заговорил он, - Там Эбби всех кверху ногами из-за тебя поставил, а ты вот где прохлаждаешься.
- Писателем бы тебе стать, Грязнуля, - посоветовал Люк, - Вот какие байки сочиняешь. Разве ты никогда не замечал, что они не нравятся твоей сестре? Разве ты не видишь, что она не любит, когда ты ходишь по ковру в сапожищах и сжираешь у неё все продукты? – командор оторвался от косяка спальни и вошёл в гостиную, - Делать тебе тут нечего, Лопес. Никогда. Понял меня?
Энрике вскочил с дивана и попятился к выходу, не сводя взгляда с обнажённой по пояс перевязанной фигуры начальника.
- Хорошо, - выдавил он из себя, - Хорошо.
Медленно Грязнуля приблизился к двери и вдруг, противно хихикнув, повернулся к Тане.
- Говорят, у этого парня самый большой член в Администрации, - весело прокомментировал он.
Кэсс схватил с подноса на полу пластиковый стакан и запустил в Энрике. Лопес ловко увернулся и вымелся вон.
- Мне, действительно, надо ехать, - виновато сказал Люк, обнимая девушку, - Эбби уже с ума сошёл.
- Кто это – Эбби? – спросила Таня.
- Мой лучший друг, - пояснил Кэсс, - Он коп, и я обязательно тебя с ним познакомлю.
- Ты не позавтракаешь?
- Нет, но если можно, я с удовольствием у тебя поужинаю.
Зелёные Танины глаза отозвались восторженным согласием. 
Апрель 2320 г.
Комс заиграл посреди ночи, - в который уже раз. Таня ненавидела этот приборчик, регулярно забирающий у неё Люка, ненавидела тяжёлый рок, который вечно в нём звучал, и группу «Иглы» в частности.
Кэсс быстро встал с постели, на ощупь нашёл играющую коробочку и, натянув плавки, выскочил в гостиную. Таня подняла голову. Вопрос возник уже очень давно, - кто и по какому поводу мог беспокоить компьютерщика ночью. Девушка выскользнула из-под одеяла, подкралась к двери и бесшумно приотворила её. Люк говорил едва различимо.
- Кассиус, да ты спятил.
Кассиус? Это имя она уже где-то слышала.
- Хорошо. Сейчас буду.
Быстро, как ветер, мисс Лопес вернулась обратно и притворилась спящей. Командор одевался, не включая свет. Таня лежала тихо и пыталась вспомнить. Кассиус – имя редкое и почему-то вызвало нехорошее чувство. Люк осторожно поцеловал девушку в висок и ушёл. Мысленно проводив его до машины, Таня широко открыла глаза и вперилась в черноту потолка.
- Кассиус, - отчётливо вслух произнесла она в пустоту, - Вонючий ублюдок. Только закончил курсы, а уже раскомандовался на весь ГУР и лезет в майоры. Он выиграл у Энрике в карты 12000.
Бритвой полоснуло по сердцу, - никому не было по ночам дела до компьютерщика, им нужен был рейтар. Сын Кэссиди – рейтар, - это звучало невероятно, запоздало, но никуда не уходило. Возможно ли, чтобы в Администрации был ещё какой-нибудь Кассиус? Конечно, - сказал успокаивающий голос.
- Я это проверю, - прошептала Таня, вставая, - Проверю.
Сна больше не было.
Люк приехал вечером, как обычно, как чаще всего. Не показывая вида, Таня посадила его за ужин и вышла на улицу к бежевому эйрмобилю. Дверца была не заперта, и девушка быстро залезла в бардачок. Рейтары не ходят без оружия. Оно и лежало там, - чёрный, с белой рукояткой, бластер спецподразделения, такой же, как у Энрике. Там же был и значок с волчьей мордой и странным табельным номером – пять нолей, один. Снова сердце распалось на половинки, а мысль о том, кому мог принадлежать такой номер, отказался воспринимать разум. Таня вернулась в дом и ничего не сказала.
Когда утром Кэсс отправился на работу, девушка довольно долго ходила по гостиной, наступая босыми ногами на розовые лепестки, сменившие осенние листья. Верить не хотелось, не моглось. Внезапно, на что-то решившись, она оделась и пошла к выходу.
Маленькая зелёная машинка опустилась возле ГУРовских ворот. Дверь дежурной кабины была открыта, в проёме стоял синий, сонно посасывая сигарету. Второй сидел внутри, закинув ноги на стол и мерно покачиваясь на стуле. Немного постояв около эйрмобиля, Таня собралась с силами и подошла к будке.
- Могу я увидеть Люка Кэссиди? – глядя прямо в рейтарские глаза, проговорила она.
Недоумение, отразившееся на лице синего, вселило надежду.
- Кого-кого? – переспросил другой рейтар.
- Люка Кэссиди, - повторила девушка громче.
Голос её звенел от страха и внутренней боли.
Наёмник вылез из-за стола, оглушительно хлопнув стулом, и вышел, отодвигая напарника.
- Люка… Кэссиди? – непонятным, приглушённым голосом повторил он за Таней и продолжил нормально, - Вообще-то, мы кого попало не пускаем.
- Я – не кто попало, - решительно отпарировала девушка, - Я – сестра капитана Лопеса.
- Капитана Лопеса? – изумился синий, - Энрике Лопеса?
Получив подтверждение кивком, рейтар поскоблил затылок и сообщил:
- Ну, Грязнуля даёт. Хорошо, я вас провожу.
Сердце камнем упало вниз, подскочило и жёстким, колючим комом застряло между грудью и горлом.
Толкнув локтем приятеля, вид которого стал ещё более непонимающим, синий жестом пригласил Таню за собой.
- Я бы вам посоветовал, милая девушка, - дружелюбно болтал наёмник на ходу, - не называйте его Кэссиди. Он ведь сразу достаёт бластер и стреляет. Сам видел. Мы здесь зовём его Кэссом.
- Разве это законно? - холодно поинтересовалась мисс Лопес.
- Да кто ж ему что сделает, Кэссу! – синий весело хихикнул, - Да и зачем. Никто не заставляет распускать языки.
Дверь на втором этаже была обычной, без всяких опознавательных знаков. Зайдя, разговорчивый рейтар спросил у дежурного:
- У себя?
- А где ему ещё быть? – отозвался тот, - Сидит, ждёт звонка от Эйбла. Может, сейчас сорвёмся.
Открылась очередная дверь, и Таню пропустили в кабинет. Человек, сидящий на столе, резко обернулся. Золото, пролитое на плечи, мучительно резануло глаза и душу. Перед девушкой сидел рейтарский командор в полном облачении. Номер пять нолей, один.
Он молчал и не двигался, замерев заледенелой скульптурой, уставившись неподвижным немигающим взглядом на Таню.
- Я обещала Энрике задушить командора, - сдавленно проговорила мисс Лопес, - Я… я не могу.
Кэсс не ответил, только изящные пальцы выбили громоподобную дробь по поверхности.
- И… после… всего этого, ты приходил и забирался ко мне в?..
Постель.
Пустые глаза… боль, страдания, пытки…
Нет сравнения.
- Ты не приходи больше, ладно? – тихо, но твёрдо произнесла Таня.
- Не приду, - хрипло согласился командор.

Гассон столкнулся с Таней в коридоре, - легко задев его, девушка проскочила мимо, будто и не заметив. Оглянувшись, Эбби сорвался с места и в пару секунд ворвался в приёмную командора. Синий загородил проход.
- Он приказал никого не пускать!
Не теряя времени, Эйбл оттолкнул рейтара, ворвался в кабинет и стрелой, перемахнув стол, бросился на Люка. Командор грохнулся назад вместе со стулом, двое мужчин покатились по полу, и в сторону отлетело табельное рейтарское оружие.
- Я забыл запереть дверь? – просипел Кэсс, оказываясь под Гассоном, - Почему не позвонил?
- Сами справились, - отозвался Эбби, - Что ты собирался делать с пушкой?
- Пя-пятку чесал, - заикаясь, сообщил Люк.
- Не удалось, - саркастически заметил коп, - С ума сошёл?
- А не оставил бы ты меня в покое, - с яростью предложил командор, - не твои проблемы.
Гассон отпустил его и, подобрав бластер, выпрямился.
- Нож тоже отдай, - заключил Эбби, затыкая оружие за пояс.
Снова!!!
- Подавись, - Люк поднялся и бросил выкидуху на стол.
Вход в кабинет распахнулся, пропуская ещё одного копа, - Франсуа. Большой парень застыл на пороге, понимая, что что-то произошло, но не соображая – что именно.
- Тебя зовёт Уилкокс, - осторожно произнёс он, обращаясь к Эйблу.
- Великолепно! – раздражённо воскликнул Гассон, откидывая со лба чёлку и кивнул в сторону Кэсса, - Возьмёшь сейчас этого придурка, отведёшь домой и будешь смотреть за ним, как за золотым запасом. Ему, видишь ли, жить надоело.
Франсуа пробежал глазами от Эйбла к Люку и обратно.
- А что случилось?
- Неважно! – завопил Эбби, - Ты меня понял?! Приду сразу, как освобожусь!
- Я арестован? – равнодушно спросил Кэсс.
- Вот именно! – гаркнул Эйбл, - Арестован! Пока дурь из башки не выйдет!
Командор загадочно улыбнулся.

Развалившись на удобном командорском диване, Франсуа смотрел матч по бейсболу на воздушных мотоциклах и, растягивая удовольствие, лопал сырный поп-корн из большого пакета. А что ещё было делать? Люк не мешал, не дёргался, просто сидел рядом, невидящими глазами уставившись на экран телекомпа. Пару раз он даже запустил руку в пакет Франсуа, но потом совсем по-Кэссовски фыркнул и отвернулся. Вероятно, Эбби преувеличил. Командор был похож на кого угодно, только не на придурка. Тем не менее, когда Кэсс поднялся с дивана, большой парень проговорил, как можно строже:
- Ты куда?
- А в туалет ты тоже со мной будешь ходить? – издевательски спросил Люк, - Так мы с тобой вдвоём на толчке не поместимся. Давай-давай, сиди, ешь свой вонючий поп-корн.
Бумажный мешок, действительно, источал смрадный запах. Франсуа разогнал его ладонью, сморщился и отвернулся.
Зайдя в уборную, командор запер дверь и, не снимая брюк, уселся на унитаз. Некоторое время, он с ухмылкой разглядывал декоративную вентиляционную решётку, прикидывая её прочность, затем решительно встал и выдернул из штанов широкий форменный, с тремя золотыми цепями, ремень.
Ощущение, что командор возится слишком долго, садануло прямо под дых, когда закончился пакетик кукурузы. Осторожно, большой парень поднялся, отряхнулся и почему-то подкрался к двери туалета. Там было тихо, хотя, с современной шумоизоляцией, внутри могло происходить всё, что угодно. Чёрт бы их всех с ней побрал. Помешались. Франсуа постучал и громко позвал, но ответа не получил. Франсуа подёргал за ручку и убедился, что вход наглухо заперт. Он толкнул – металлопластик дрогнул, но выдержал. Тогда коп отошёл подальше и с разбега врезался плечом в гнусную прочную поверхность. Дверь затрещала, но не открылась. Она поддалась лишь с третьего раза, с грохотом повалившись на пол, обсыпая всё вокруг белой пылью и крошевом сломанной перегородки. Мощный офицер полиции влетел следом, только чудом оставшись на ногах.
Люк хрипел в ременной петле, усложнённой золотыми цепочками и зацепленной за выдержавшую декоративную решётку. Франсуа быстро сообразил, что для спасения остались считанные мгновения. Когда было необходимо, он умел соображать быстро. Запрыгнув на унитаз, коп яростным усилием оторвал ремень. В мозгах запечаталась распавшаяся золотая цепь, звякнув, понуро повисшая двумя расплющенными половинками. Кэсс упал на четвереньки, и Франсуа поспешил снять с его шеи удавку, которая причиняла страдания, но (слава Богу) не спешила принести смерть. Командор затряс посиневшим лицом и тотчас же попытался подняться, но это ему не удалось. Большой парень схватил рейтара подмышку и, притащив в комнату, швырнул на диван. Люк возражал. Он отбивался молча, руками и ногами с той силой, какую позволяло его нынешнее положение, и, не смотря ни на что, сила эта была велика. Франсуа одной рукой придавил Кэсса за истерзанное горло (хуже не будет!), другой достал комс и, набрав кое-как код, воззвал:
- Эбби, сюда! Быстрее!
Гассон всё понял с порога, - объяснений не требовалось. Люк ещё трепыхался на диванчике, придавленный широченной спиной большого парня.
- Я больше не могу, - заявил Франсуа, бросая взгляд исподлобья, - Он лягается.
- Отпусти его, - ответил Эйбл, подходя.
Пара блестящих наручников сковала запястья командора. Тот сразу затих, дав возможность большому парню отойти, и только прохрипел едва слышно, деформированным голосом, с трудом ворочая распухшим, почерневшим языком:
- Да что ж вы меня держите? Я просто хотел избавить мир от вонючей гадины!
Он сел и закрыл лицо скованными руками. Несколько минут из-под ладоней слышались только надсадные хрипы, потом Кэсс снова заговорил:
- Поставьте Тарьяя командором, он справится. Отпустите меня. Я ведь всё равно что-нибудь придумаю.
Такая длинная речь вызвала сиплый задушенный кашель, но кашля не получилось, и Люка мучительно вырвало на пол.
- М-да, - задумчиво произнёс Эбби, подбирая командорский ремень, - Франсуа, я буду через два часа. Смотри за ним. Если захочет в сортир, пусть делает под себя. Если надоест, просто выруби его.

Таня открыла дверь сразу и, ничего не спрашивая, провела Гассона на веранду. Она тяжело опустилась за стол и подпёрла ладонью подбородок.
- Ты ничего не сказал мне, - тихо проговорила она, - Энрике меня обманул. Все молчали. Теперь мне…
Больно.
Эйбл достал из-за пояса чёрно белый бластер и положил перед мисс Лопес.
- Он хотел застрелиться, - объяснил он, - но я отобрал у него оружие. Тогда он пошёл в туалет и попытался повеситься. Вот на этом, - рядом с пистолетом лёг свёрнутый ремень, - Но Франсуа вытащил его и оттуда.
- Разве я могу что-то… - глаза, зелёные, загадочные и набухшие блестящими каплями, уставились на Гассона, - ведь ничего уже не…
Эйбл присел напротив Тани и, спросив разрешения, закурил. Танины пальцы теребили рейтарский ремень и расплющенные золотые цепочки, одна из которых была разорвана.
- Удивительно, - вдруг заговорила девушка, - Я столько знаю про ГУР. Я… он меня трогал… этими руками… как ты можешь с ним дружить, Эбби!
- Ты не понимаешь, - глухо отозвался Гассон, глядя в сторону.
- Это ты не понимаешь! – отчаянно воскликнула мисс Лопес, - Если бы… если бы у нас родился ребёнок, что бы я могла ему…
- Хорошо, - Эйбл затушил сигарету, вскочил и зашагал по комнатке, - Ты можешь просто поехать со мной? К нему? Тебе даже не надо ничего говорить – говорить буду я.
Таня долго молчала, только её рука продолжала поглаживать, двигать и ворошить предмет рейтарской формы.
- Ну… - в конце-концов сказала она, - ну… я, наверное, смогу. Если ты уверен, что это поможет. Хотя всё очень… да я ведь люблю его и не хочу, чтобы он…

Пространство между жилым домом Администрации и самой Администрацией было запружено рейтарами. Везде виднелись стоящие как попало, перекрывающие дорогу синие пикапы. Эйрмобили, которым по каким-нибудь причинам надо было проехать мимо, либо в нарушение правил забирали высоко вверх, либо сворачивали в сторону от колышущихся синих волн. При виде опускающейся полицейской машины, толпа дрогнула и, словно нехотя, раздалась в стороны. В сердцах, Эбби приложился днищем, и Таню встряхнуло.
Боже! Это сделала я? Я – причина этого сумасшествия?
Вестибюль тоже был до отказа забит спецподразделением, но при виде вошедших мгновенно образовался коридор, ведущий к лестнице. Мисс Лопес не знала командорской квартиры, но теперь сразу увидела дверь за балюстрадой на втором этаже. Всё вокруг замерло и не шевелилось, окутывая девушку густотой пространства и ненависти, и расплывшимися искажёнными лицами. Она чувствовала, что Гассон рядом, что он поддерживает её за локоть, и всё-таки, ноги дрожали и едва двигались. Белобрысый рейтар с большим шрамом на голове бесшумно свалился откуда-то сверху, - вероятно, он висел на ограждении балкона. Таня беспомощно вздрогнула и чуть не закричала. Наёмник с майорским золотом замер в полу согнутой позе и уставился на мисс Лопес снизу вверх голубыми глазами, близкими к абсолютному нулю.
- Кассиус, сгинь, - тихо произнёс Эбби.
Рейтар выпрямился и отвесил церемонный поклон.
- Кассиус Макнахара желает вам смерти, мисс, - сказал он со страшной улыбкой и ушёл в сторону.
Второй наёмник, с бородой и торчащей изо рта прогоревшей сигарой загородил ей проход на лестницу. Но этот лишь посмотрел укоризненно, вынув окурок, и пропал, смешавшись с толпой.
Франсуа вновь смотрел сетевик, - совершенно идиотский фильм с размазанной по экрану кучей мяса. Люк сидел рядом, положив локти на колени и уставившись в одну точку. Гротескная фигура всё в той же форме, в подбитых сталью тяжёлых гадах, без ремня и с посиневшим лицом.  На шаги он обернулся.
- Он не пускает меня в туалет, - сказал Кэсс, увидев Таню, и чуть приподнял скованные руки.
В его глазах ничего не значилось, - они были пустыми и мёртвыми. В одном полопались сосуды, в другом, в уголке, откровенно разлилась кровь. Голос совершенно изменился из-за повреждённых связок и языка. Вероятно, он попробовал улыбнуться, в результате, верхняя распухшая губа конвульсивно дёрнулась. Таня промолчала.
- Это издевательство, - продолжил Люк и закашлял.
На этот раз, успешно.
Мисс Лопес показалось, что с ней говорит мертвец. Гассон отодвинул её в сторону и вышел вперёд.
- Я сейчас тебя отпущу, - заявил он, и в голосе явственно слышались угрожающие нотки, - И ты можешь пойти в сортир. И вообще, куда хочешь. И можешь делать с собой всё, что угодно твоей душе. Но, только, ты не успеешь увидеть, как твои отморозки порвут на части эту женщину.
Кэсса встряхнуло, он медленно перевёл взгляд на Эйбла, и некоторое время, молча, смотрел на него в упор.
- Они не посмеют, - прошипел он.
- Ты же их знаешь, - ухмыльнулся Эбби, - Ты знаешь Кассиуса. Они собрались там – все, и ждут, как стервятники. Посмотри сам.
- Снимай, - сказал Люк, протягивая Эйблу руки.
Освобождённый, он поднялся. Первые два шага дались Кэссу с превеликим трудом, но потом он выровнялся и вышел на балкон второго этажа. Холл взорвался воплями.
- Хай! – остервенело заорали рейтары.
Они любят его, - поняла выглянувшая наружу Таня, - они обожают и боготворят его. Все, без исключений, те, что собрались здесь, под сводами вестибюля. И, наверняка, не без причины, а за что-то очень, очень важное.
- Хай, синяя сволочь, - заговорил командор, и моментально настала полнейшая тишина, - Смерти, гады, захотели? А ну, пошли вон, пока стрелять не начал. И вот ещё что. Если хоть один волос упадёт с головы мисс Лопес, убивать буду долго. Сам.
- Хай! Хай! Хай!
И даже высотный дом содрогнулся от рёва.
XIV.
Май 2320 г.

Маленький, совершенно седой китаец, сложив руки на животе, разглядывал стоящего перед ним парня, - густые платиновые волосы, карие, хищные глаза с пожелтевшими от кровоизлияний глазными яблоками, лиловатые губы под тонкими усиками, почти прошедшие синяки, покрывающие лицо.
- Что ты так на меня смотришь, - наконец, спросил Люк у китайца.
- Составляю первое впечатление, - спокойно ответил тот, склоняя набок голову.
- Ну, и как?
Китаец молча пожал плечами.
Кэсс сглотнул и скривился. Маленький компьютерный диск звёздочка, вынутый из кармана длинного серого плаща, сверкнул на ладони. Мастер снял его и вставил в компьютер. На экране возникло изображение предплечья с татуировкой, - злобный алый дракон со сверкающими зелёными глазами. Хвост закручивался вокруг пяти кровавых букв. Китаец взглянул на картинку, на командора, нахмурился и что-то неуловимо изменил в татуировке. Буквы заструились каплями на голографическую ладонь, глаза дракона сверкнули злобнее, пасть оскалилась.
- Так лучше?
- Да, конечно, - отозвался Люк.
Мастер, - Вонг, как отрекомендовал его Тарьяй, - завозился со своим оборудованием, потом вдруг заговорил, не оборачиваясь:
- Когда его родители напиваются, девочки хватают малыша и убегают ко мне, а Ронни шатается по улице. Потому что мать кидается в них чем попало, а отец работает кулаками. Каждый раз, приезжая после работы, он выкидывает отца из дома и грозится забрать детей, но не делает этого, потому что не хочет, чтобы дети жили в рейтарском общежитии. И ему жалко мать.
- Ты знаешь, кто я? – удивился Кэсс.
Вонг обернулся.
- Это несложно. Тарьяй много рассказывал о тебе. Знаешь, он привык решать проблемы сам, но, боюсь, с этой ему не справиться.
Китаец знаком показал, что всё готово. Командор сел на стул и, сняв часы, засунул левую руку в нечто, похожее на трубу.
- Голографическая татуировка – процедура очень болезненная, - предупредил мастер, - Я должен предложить тебе обезболивание.
- Ты говоришь мне о боли! – сдавленно произнёс Люк и добавил, - Не надо. Мне больнее уже не будет.
Мастер кивнул и сосредоточенно принялся за работу.
- Каждый раз, выходя из дома, он боится, что не найдёт детей живыми, - продолжал он, - Я, конечно, помогаю, как могу, но я не всегда рядом, и мне не справиться с громилой Фицджеральдом. Они мне, как родные. Полиция умыла руки, когда о`Коннел убил моего Чао, а Фрэнк вмешался. Не испугался. Он устроил меня на эту работу. Правда, работать мне сейчас не для кого. Они – это всё, что у меня есть.
Люк слушал, прикрыв глаза, по его лицу ничего не было заметно, только пальцы, торчащие из «трубы» мелко подрагивали от боли. Китаец закончил, покачивая задумчиво головой, и, когда Кэсс вынул руку, на ней заблестела свежей кровью живая татуировка. Посмотрев на слово Смерть, обвитое хвостом, командор улыбнулся, надел часы и достал карточку. Вонг ещё раз взглянул ему в глаза и тоже слабо растянул губы. Расплатившись, Люк поспешил к выходу, но у самого порога его остановил голос мастера:
- Есть одна старинная китайская мудрость, - говорил Вонг в пространство, - Пока есть хоть один человек, который может сказать о тебе доброе слово – ты не умер.
Помедлив несколько секунд, командор обернулся и прохрипел:
- Ошибаешься, мастер. Я мёртв.

Командор вошёл в нижнюю дежурку и бесцеремонно выставил оттуда всех, кроме Тарьяя.
- Хвастайся, - коротко бросил бородач, скидывая ноги со стола.
Люк закатал левый рукав.
- Круто, - заключил Фицджеральд, прикуривая сигару.
- Я слышал, у тебя проблемы, - осторожно заметил Кэсс.
- Не бери в голову, висельник, - проворчал Тарьяй, - Свои реши.
Командор закурил тоже и, выпустив в потолок клуб дыма, положил на стол перед бородачом магнитный ключ.
- Для начала, - пояснил он, - ключ от квартиры. Как раз над твоим приятелем Макнахарой. Если будет шуметь – кончи его.
Фицджеральд вскочил, сделал шаг к начальнику и замер с полу открытым ртом. Сигара, продолжая испускать смрадные облака, брякнулась на пол.
- Я даю тебе недельный отпуск, - продолжал командор, - заберёшь детей. Насчёт школы для старших я договорился. Платить придётся много, но я выделю тебе из фонда. Младший… ну, младшему няньку пока найдём, пока не пристроим. Мать определим в клинику. Я сам этим займусь. Отца…
Люк низко опустил голову, вглядываясь в белизну пола, затем резко поднял её и закончил:
- Что встал, как пальма? Прямо сейчас поехали!

Новенький бежевый эйрмобиль остановился между грязным пятиэтажным многоквартирным домом и отвратительной, воняющей гнилостью допотопной помойкой. Ребятишки разного возраста сразу обступили его и, увидев выскочившего Тарьяя в полной сине золотой форме, ахнули. Командор был всё ещё в своём плаще и впечатления на ребятню не произвёл. Поднявшись на первый этаж по изгаженной, воняющей мочой, фекалиями и другими неопределимыми, но не менее омерзительными ароматами, лестнице, Тарьяй достал ключ. Дверь неожиданно распахнулась сама, и на порог выскочили две совершенно одинаковые девчушки, лет 8. Одна, взвизгнув, бросилась брату на шею, другая запрыгала вокруг, крича:
- Тарьяй! Эрни! Эрни!
Почуяв неладное, бородач скинул с себя сестрёнку и ворвался в квартиру. Кэсс вошёл следом.
В кухне было всё перевёрнуто. Возле стола стояла женщина, пьяная и растрёпанная, с безумными глазами, а у противоположной стены, на полу, без движения, лежал совсем маленький мальчишка. Рядом валялся тяжеленный деревянный стул.
- Скотти! – заверещала женщина, увидев Тарьяя, - Скотти! А-а-а-а-а!
Рейтар бросился к малышу, тронул его головку, - ладонь сразу окрасилась красным, - поднялся и растерянно остановился, разглядывая окровавленную руку. К нему прижались девчонки и тоже замерли. Женщина продолжала вопить, как будто её резали.
Люк медленно наклонился над ребёнком и, заглянув под закрытые веки, осторожно поднял тельце.
- Успеем, - уверенно сказал он и молнией метнулся на улицу.
Стараясь не двигать ребёнка, он забрался с ним на водительское сидение. Появился Тарьяй, держащий сестрёнок подмышками и залез на заднее сидение. Тут же, ниоткуда, возник и последний брат и, ещё ничего не понимая, сел к Фрэнку. Мать кричала и кричала, не замолкая, давя на психику.
- Быстрее, - прошептал Люк синими губами и рванул с места вверх.
На предельной скорости пикап помчался к зданию Администрации.
Оставив старших детей в машине, командор с малышом на руках и Тарьяй проскочили в стеклянную дверь.
Первый этаж… люди, бродящие по коридорам и холлам… ресторан… лестница…
Завидев бегущего Кэсса, личности в строгих деловых костюмах в ужасе шарахались в разные стороны.
Лифт… двадцать пятый этаж… снова коридор…
Ругаясь последними словами, Люк вбежал в госпиталь Администрации президента. Дверь закрылась, оставив запыхавшегося Фицджеральда снаружи. Наёмник начал мерить шагами помещение, не обращая внимания на косые взгляды со стороны обитателей здания. Командор вышел минут через двадцать, прислонился к стене и устало сполз на корточки.
- Успел, - сказал он, посмотрев на Тарьяя, и рассмеялся.
Через секунду они смеялись оба, и проходящие мимо большие шишки смотрели на них, как на сумасшедших.
XV.
Последняя зарисовка.
Лето 2323 г.

Неба было не видно. Оно скрылось за клубящейся чёрной завесой, и лишь где-то там, в безумной дали, проглядывало, мигая тусклое солнце.
Многоквартирный дом, блюющий из окон адским пламенем, превратил окружающий его мирок в подобие преисподней. Горело пять этажей. Начавшись взрывом где-то на четвёртом, пожар почти мгновенно охватил два этажа вверх и столько же – вниз. Здание было обречено. Отморозок, заложивший бомбу в жилом доме, отлично справился со своей работой.
С хлопком, перекрывшим шум пожара, взорвались окна седьмого этажа, изрыгнув в пространство очередную порцию огненных смерчей. Взвившись вверх, они попытались достать пожарные эйрмобили, снующие вокруг здания. Одно из щупалец, похожее на слепого огненного дракона, хлестнуло автомобильчик, подобравшийся, на беду, слишком близко. Машина мгновенно задымилась, спикировала и упала во внутреннем кольце оцепления, мгновенно превратившись в полыхающий шар. Ещё две жертвы неизвестного психа.
А могло и на головы. Господи, защити!
За внешним кольцом, где стояли передвижные станции скорой помощи заорали и забегали. Вот только паники здесь ещё не хватало. Отмахнувшись от подскочившего репортёра, - и откуда только берутся, падальщики! – Эбби, теперь командир особого отряда полиции, внимательно огляделся. Мгновенно вскинувшийся ужас так и заглох, придушенный ледяным спокойствием врачей и полиции. Хорошо. Порядок. Только если не считать болтающихся под ногами газетчиков. Они, конечно, делали своё дело. Но здесь они были ни к чему, - здесь спасали людей, а не обсуждали сенсации.
Гассон вытер рукой пот со лба и убрал прилипшие волосы. Жарко, пекло какое-то, но оно было ничем по сравнению с тем адом, в котором стояло внутреннее кольцо, и работали пожарные. Репортёры даже не пытались туда лезть. И дело было не в огне. Ни один из них не испугался бы какой-то дурной стихии. Просто там, в оцеплении, торчало спецподразделение. Проклятые. Они били сразу, жёстко и не только руками, не задумываясь о последствиях. Они имели право на убийство. Что ж, они им и пользовались, злоупотребляя, как только могли, рождая дикие легенды вперемежку с ещё более дикой правдой.
Усмехнувшись внезапно пришедшей идее, Эйбл отловил за рукав одного из наиболее назойливых газетчиков и заорал ему в ухо:
- Послушай меня, придурок! Если через десять минут площадь не очистится от репортёров, я натравлю на вас командора!
Понял. Вздёрнулся, побледнел и, часто, часто закивав, побежал исполнять. В тот же момент, - ошалевший репортёр не успел ещё скрыться, - в кармане офицера полиции заиграл комс.
Не зря говорится: стоит вспомнить – жди сразу.
- Эбби, сукин ты сын! – заговорила трубка хриплым голосом Люка, - Собирай свою братву и сваливай. На первом этаже ещё одна бомбочка.
Гассон бросил быстрый взгляд на горящее здание. Пожарные машины резко ушли вверх. Чёрт, - да они давно уже расписались в своём бессилии и только принимали меры, чтобы пожар не перекинулся куда-нибудь ещё. Синие собрались в кучу и отступали. С потолка первого этажа началось падение пылающих обломков и хлопьев. Стихия бушевала почти у самой земли, поднимаясь вверх яркими языками и чёрными тучами. Взрыв мог произойти в любую секунду.
Эйбл вновь включил связь и сказал всего одно слово:
- Отходим.
Завертелось. Под дикую пляску огня, в безумном багровом свете, сменившем день. Медицинские палатки, оборудование, пострадавших убирали прочь, быстро, но спокойно, - не дай Бог, что! Бегом… бегом. Глаза щипало от пота и долетающих дыма и копоти. Никаких мыслей, только звуки, - треск, грохот, обрывки слов. Ни одного шанса смерти, медленно, но неотвратимо обрушивающей горящие обломки вглубь первого этажа.
Гассон остановился, снова вытирая лицо.
- … и ни одной кишки не размазали по дороге!
Гнусный, циничный гогот в ответ. Эбби обернулся. Чуть в стороне стояла группа синих, - самый цвет, и командор с ними. Они даже не пытались помочь. Ну, чисто, звери. Или, может, они просто хотели избежать лишнего плевка в свою сторону? Прохлаждаются, - хотя, какая тут прохлада, в пекле?
Усталости Эбби не чувствовал. Не бывает усталости в таком напряжении, - она накатит потом. Он хотел было идти прочь, завершать начатое, но вдруг взгляд его упал на женщину. Она стояла невдалеке, на парапете, находясь как бы вне всего происходящего, и явно кого-то высматривала. Глаза её нашарили полицейского командира, она дёрнулась, но, увидев синих, затопталась в нерешительности. Однако сомнения длились не дольше двух секунд. Женщина сорвалась с места, моментально оказалась возле Эйбла и заговорила, схватив полицейского за руку.
Беда охватила сразу, утопив с головой. Горе было в заплаканных глазах, растрёпанных волосах и расхристанной одежде женщины. Горе било сбивчивыми словами и потребовалось время, чтобы хоть что-то понять.
Дочка. Там, в доме. Первый этаж, вон те окна – кухня. У неё голубая спальня, девочка очень любит голубой цвет.
Постойте, мэм! Первый этаж эвакуирован. Есть списки.
Муж! Он был на лестнице, и при взрыве ему раздробило руку. Он бросился бежать и оставил дочку. Сэр, она очень любит голубой цвет.
Она где-нибудь здесь, мэм. Не может быть…
Женщина искала. Она прибежала с работы и искала. Муж в медицинской палатке, плачет. А дочка там, в доме!
Огромные и практически чёрные глаза Гассона обратились к зданию. Поздно! Огонь танцевал везде. Он вот-вот доберётся до бомбы. К тому же, если девочка там, она, вероятнее всего, уже мертва.
Мэм, быть может ваша дочь всё же где-нибудь здесь?
Нет! Она там! Там!
Слов было больше, намного, намного больше. Несколько полицейских собрались вокруг и слушали, сочувствуя. Один из них протянул руку в сторону преисподней и произнёс:
- Мэм, посмотрите туда. Ничего нельзя сделать. Там бомба.
Эбби едва успел схватить несчастную мать за руку. Она вырывалась с яростью пантеры, - она хотела бежать в ад к своему ребёнку. Вдруг, она замерла и тихо опустилась на колени лицом к горящему дому. Гассон не увидел, а мать различила боковым зрением метнувшуюся фигуру. Мужчина быстро скрылся в дыму, лишь блеснули светлой платиной волосы и золотом плечи синей форменной куртки. Рейтар. Офицер. Какой?
Сначала Гассон ничего не понял, просто вдруг исчезли вокруг все живые звуки. Замолкли синие, и поникло существо, только что бешено рвавшееся в огонь. Стихия бушевала в расширенных глазах, и беззвучно шевелились губы.
- Зола к золе… пепел к пеплу… прах к праху… из земли пришли, в землю уйдём…
Что это? Как это? Где это?
Всего лишь священник. Он двигался мимо и ничего произошедшего не видел. Он читал молитву. Заупокойную молитву по тем, кто остался там навсегда, когда взметнулся огненный столб, и закончилось бытие. Он сам был из спасённых.
Эйбл отпустил притихшую женщину, размахнулся и врезал священнику в челюсть. Не от души, не сильно, просто, чтобы тот немедленно заткнулся, пока его не услышали рейтары. Потому что до него, внезапно, дошло.
Из земли пришли, в землю уйдём…
С кровью пришли, с кровью уйдём…
Так любил говорить тот, что скрылся в аду.
Ерунда! Демоны не горят, - пришла в голову глупая мысль и засела там, как заклинание. Демоны не горят… демоны не горят…
Вновь что-то обрушилось на первом этаже, дым отнесло в сторону, и Эбби увидел Кэсса. Или ему показалось? Наверное, нет, потому что священник, благополучно вставший на ноги, застывшим взглядом уставился туда же, затем перекрестился и бросился прочь.
Командор возник снова, выскочив, как будто, прямо из пламени, сбрасывая в диком, зверином прыжке накинутую сверху пылающую форменную куртку. Горели так же левый рукав футболки и штанина над высоким рейтарским башмаком. А правой рукой Люк прижимал к себе ребёнка. Быстрее!! Стук подкованных сталью ботинок отдавался в мозгах, как каждая оставшаяся секунда.
В это мгновение рвануло, раскидывая осколки, обломки, яркие, цветущие клочья, и дом, подточенный пожаром, начал складываться вовнутрь. С пожарных машин сбросили газовую завесу. Не поздновато ли?
Взрывная волна ударила в бегущего человека, безжалостно сметая его. Вокруг закричали. Кэсс тяжело приземлился на левый бок, сбивая огонь, сгруппировался и вскочил, будто на руках у него никого и ничего не было. Через несколько секунд, маленькое, безжизненное тельце было принято группой рейтаров. Мелькнули индивидуальные аптечки, и, когда подоспели спешащие врачи, девочка уже стояла и тёрла воспалённые глаза, защищённая объятием плачущей от счастья матери.
В животе Эйбла возникло обидное, досадливое чувство вины. Хотя он и знал, что не только он, а никто бы не смог этого совершить. А ведь Люк даже не считал это геройством. Так, в порядке вещей. Встал, умылся, оделся, полез на горящую бомбу… Ясно, как восход солнца по утрам.
Гассон завистливо взглянул на командора, - тот снова стоял, как каменный монумент, как был, в обгоревшей одежде, не придавая значения покрывшим тело ожогам. Конечно, врачей он послал.
Останки дома медленно угасали в газовой завесе, и Эйбл отвернулся, чтобы наконец, проверив обстановку, большинство своих ребят отпустить домой. Сам он с маленьким отрядом возвращался в управление. На месте оставались пожарная часть, да безбашенный командор со своим личным составом.
Всё укладывалось и входило в обычные рамки.
Женщина, судорожно державшая за руку 8-летнюю девчушку, словно с намерением не отпускать её больше никогда, долго стояла чуть поодаль, испуганно наблюдая за синими. Затем, решившись, приблизилась. Она не знала, кто этот человек, что спас её ребёнка. Она не успела разглядеть знаки различия на сгоревшей куртке.
- За кого мне молиться? – тихо спросила женщина, разглядывая лицо, совсем не тронутое стихией.
Она хотела запомнить навечно.
- Молитесь за Антихриста.
Хриплый, надорванный голос… смертельная бездна глаз… жуткая улыбка.
Женщина вздрогнула, соображая, развернулась и побрела прочь. У медицинских палаток её догнали и мягко удержали за плечо. Парень был один из тех, синих. Майор, или-как-там-это-у-них-называется, усатый, с аккуратной бородкой и длинным хвостом тёмных волос.
- Ваш муж ещё здесь? – как бы нехотя пробасил рейтар.
Она не знала, вероятно, да.
- Если он вам ещё нужен, - заявил бородач, - хватайте его и проваливайте быстрее, пока он не нашёл его первым.
Сказал и пропал, взъерошив волосы и без того лохматой девчушки.
XVI.
Онейра. 22 декабря 2324 г.

Капитан Пельер вывел Онейру на орбиту Земли и, шумно выдохнув, откинулся в кресле. Он мог бы прямо сейчас, легко, посадить корабль на космодроме Парижа. Он этого не сделал, и неработающая связь и маленькую толику не подходила под оправдание. Серж садился и не в таких условиях. Почему он поступил именно так, знал только Бог, если он есть.
Пельер тронул чудом сохранившийся образок, подаренный Раулем миллион лет назад. Звёздочка микродиска бесследно исчезла.
Лучше всего всё объяснялось словами Гассона.
Я не знаю, зачем я это сделал. Не знаю…
Сам Эйбл в рубку не пошёл. Или ему было глубоко наплевать, куда лететь (что казалось невероятным), или он знал о капитане что-то такое, о чём сам Серж никогда не подозревал.
Чёрт! Именно то, что я почти готов вернуться в Вашингтон. Почти…
Капитан встал, подгрёб лежащий на панели бластер и отправился искать Гассона. Американец обнаружился в общей комнате, где с абсолютно хладнокровным видом доедал завтрак. Серж подсел к нему и положил руки с оружием на стол.
- Мы никуда не садимся? – с иронией поинтересовался Эбби, вытирая губы салфеткой, и сбросил грязную посуду.
Серж проигнорировал вопрос. Ему было не до насмешек.
- Скажи мне честно, - попросил он, - если я вот сейчас сяду в Вашингтоне…
Он замолчал, но Гассон и так уже понял.
- Честно? – переспросил Эйбл, - Не знаю. Я не могу ответить за Сексто. Президент поступит, как сочтёт нужным. А на тебе – приговор.
- Значит, Париж, - произнёс Пельер без уверенности.
Эбби усмехнулся так, будто никогда не слышал ничего более нелепого и сказал:
- Хочешь, я покажу тебе фокус?
Прыжок через стол был молниеносным и неожиданным. В секунду Серж лежал на полу, сдавленный тисками рук бывшего помощника, испытывая мучительное дежа-вю, а пистолет уткнулся в его затылок.
- Я тебя предупреждал, капитан, - прошелестел Гассон у самого уха.
Чего же ты ждал? Смерть… старая страшная карга со спутанными космами, теперь уже она меня не отпустит.
Смерть душила его стальными объятиями. Эйблу не надо стрелять… он справится и так. Даже и не почувствуешь.
Когда в мозгах совсем помутилось, Пельер понял, что его отпустили. Хрипя, кашляя и путаясь в собственных конечностях, он поднялся и хлопнулся на ближайший стул. Увидев, что Серж очухался и смотрит на него, Эбби швырнул бластер на столешницу. С глухим стуком пушка приземлилась на гладкую поверхность.
- Пока я тут чесал языком, - серьёзно проговорил Эйбл, - у меня была тысяча возможностей тебя убить. Только я не хочу. Ты не конченый человек, но с бластером ты меня достал.
- Ну, спасибо, - отозвался Пельер, взглянув на оружие, как на мерзкий сгусток слизи, - Так что нам делать? Монетку бросать?
- Монетку, - эхом повторил Гассон, - Онейра на орбите. Кто прилетит сюда первым?

Последнее время Луиза ощущала себя в тумане. На душе было тяжело и гнусно, всё валилось из рук, и иногда так хотелось стать прежней Лу, - такой, которая никого и ничего не знала. Но это уже было невозможно. Старая Луиза испарилась, растворилась во тьме.
- Эй, - выводя из тоскливых размышлений, позвал голос Клэр, - посмотри-ка туда!
Там, за окном медблока, у стоянки патрульных катеров, происходило нечто странное. Молодой человек, фигура которого была Луизе отдалённо знакома, в расхристанной летней пилотской курточке, отбивался от старшего диспетчера. Наконец, ему удалось вырваться, оставив в руках предмет одежды, он заскочил на трап первого попавшегося космолёта и исчез внутри, оставляя преследователя потрясать трофеем. Через минуту, катер взмыл в воздух.
- Это Дикки Стайллз, - печально прокомментировала Клэр, - лучший друг твоего Пельера.
Что-то случилось… что-то хорошее, потому что не может быть столько плохого сразу.
- Я иду в диспетчерскую, - решительно заявила Лу.
- Я с тобой, - встрепенулась подруга.
Взмыленный старший дежурный уже вернулся, гневно сжимая пилотскую, класса В, курточку, и орал на компьютер, брызгая слюной:
- Стайллз, мать твою, дурень проклятый! А ну, возвращайся! Ты чего, гад, задумал? Там американцы на хвосте висят! Погибнешь!
Позывные ушли в пустоту и остались без ответа. Диспетчер уставил выпученные глаза на Луизу и Клэр.
- А вам чего? – грубо произнёс он, швыряя чужую одежду в сторону.
- Что случилось? -  спросила Лу, - И у кого на хвосте американцы?
Губы девушки упрямо поджались, и весь её вид сообщал, что без ответа она никуда не уйдёт. Главный диспетчер открыл рот, несколько раз глубоко вздохнул и немного успокоился.
- Онейра, - пояснил он, - на орбите. Только молчит. Наши катера на подлёте, а американцы сзади. Я ничего вам не говорил. А ну, очистить помещение, - гаркнул он, но результата не получил.
Вместо этого, дверь открылась, впуская ещё обитателей космодрома. Дежурный схватился за голову и завыл.
- У него открыт шлюз, - раздался голос патрульного, - мы залетаем.
Через несколько минут диспетчерская оказалась забита до отказа, и оставалось только удивляться скорости распространения секретной информации. О том, чтобы в общем гомоне услышать, что передают из космоса, а тем более, хоть что-то понять, не могло быть и речи. Тем не менее, Луиза, а с нею и Клэр, никуда не уходили. Всё равно, весь космодром явно собрался тут. И когда рабочий день давно кончился, когда стало казаться, что всё это снится, старший диспетчер вскочил на панель управления и заорал, срывая голос:
- Ну, чего встали! Серж в четвёртый ремонтный сядет! Пшли вон отсюда!
Луиза схватила подругу за руку.
- Пожалуйста, поехали со мной!

Медленно, на гравимагнитах, тяжёлая громада Онейры опустилась в ремонтный ангар. Дикки на катерке нахально нырнул следом и опустился в нескольких метрах от звездолёта. Выскочив из космолёта, он распихал группу сотрудников СБ, пробился к лифту и встал прямо впереди Хэндвилла. Начальник СБ кинул на него быстрый взгляд, улыбнулся одними губами и махнул отбой своим ребятам. Пусть стоит. Это не та помеха, с которой надо бороться. Сейчас Джона больше интересовал американец. Странный американец, право! Сексто уже пытался связаться с Хэндвиллом, но тот отказался говорить. Позже. Пусть подождёт и помучается неизвестностью.
Не дождавшись, пока подъёмник опустится, Стайллз подпрыгнул и, подтянувшись, повис на шее у друга.
Он плачет? Плачет. Но, Дики, ради Бога, потом!
Серж быстро обнял его, опустил руки и уставился на СБшников, которые как раз принимали Гассона от звёздных вояк. Хэндвилл оглядел Вашингтонского копа с головы до ног и что-то очень тихо сказал сотрудникам. Здоровенный мужик в чёрной с серебром форме, размахнувшись, ударил Эйбла в живот. Тотчас на согнувшегося американца налетели все остальные, и Серж явственно различил блеск мелькнувших стальных кастетов.
- Что с тобой? – удивился Дик, утирая слёзы, заметив застывший взгляд и вытянувшееся посеревшее лицо друга.
- Ничего, - отозвался Пельер, с трудом отводя глаза, - Ничего. Извини, Дикки.
К ним подходил Хэндвилл.

Четвёртый ремонтный был оккупирован службой безопасности. Потыкавшись во все входные дыры ангара и получив везде полный облом, большинство приехавших повернули обратно, справедливо рассудив, что теперь-то уж Серж никуда не денется.
Девушки остановили машину невдалеке от ворот, Луиза вышла наружу и остановилась рядом, с улыбкой наблюдая за звёздами на быстро чернеющем небе. Где-то там, среди ледяного света далёких пламенных вихрей, всё и началось.
Ждать пришлось недолго. Очень скоро из ворот вылетела вереница машин СБ и быстро унеслась прочь. За ними, не спеша, последовал эйрмобиль Хэндвилла, и, наконец, когда охрана начала втягиваться внутрь ангара, помещение покинула ещё одна, совсем маленькая машинка. Луиза встрепенулась и шагнула к дороге. Автомобильчик резво проскочил мимо, развернулся, чуть не перекувырнувшись в воздухе, и подлетел к девушке. Дверца зашипела и уехала вверх, и Серж, такой же, как всегда, в новенькой капитанской форме, выпрыгнул наружу.
- Привет, Лу, - сказал он.
Пельер улыбнулся, и исходящее от него тепло уничтожило декабрьский холод, и холод, так давно обнимающий сердце. Всё было по-прежнему, только что-то неуловимо изменилось в глубине синих глаз. Что?
- Привет, Лу, - высунулся из эйрмобиля Дик и, изогнувшись, заглянул к Клэр, - Привет, Клэр!
Вот, нахал! Как будто, так и надо. Девушка готова была убить наглеца на месте. Он так и не попытался найти её!
- Может, пригласим девчонок в ресторан? – не замечая излучаемой Клэр горячей ярости, спросил Стайллз.
Идея Сержу явно не понравилась. Он скорчил гримасу и отозвался:
- В ресторане не дадут поговорить. Вот что, дорогие мои. Поехали к вам домой.
XVII.
Париж. Президентский дворец.
23 декабря 2324 г.

Президент сидел на диване в согнутой позе, положив локти на колени, и ждал. Только что, вручив брыкающегося сына в руки обломного вида няньке, Бенлоу остался с Сержем наедине. Он смотрел в сторону, - куда угодно, только не на стоящего возле стола Пельера. Хорошо. Отлично, потому что на матовой чёрной поверхности валялся президентский ключ. Ничего особенного, - маленькая карточка с А-допуском по территории резиденции. Убедившись, что Бенлоу принципиально не хочет повернуться, капитан осторожно зацепил карту и отправил её в карман брюк. Ну, что могло случиться с ключом? Серёжка утянул? При определённом везении пройдёт дня три, прежде чем, не обнаружив пропажу, Александр прикажет поменять допуски. Не так это и просто. Можно ещё успеть куда-нибудь подкинуть.
- Я не успел подумать над твоими словами, Саша, - проговорил Серж, отходя от более неинтересного предмета мебели, - но я думаю над этим сейчас.
- Спасибо, - тихо, тихо сказал Бенлоу, - Тебе здорово досталось?
- Ну, не так, чтобы… - рассеянно ответил капитан, - Я слышал в СБ, того американца завтра расстреляют?
- Не знаю, - уныло пробормотал президент, - Хэндвилл меня в известность не ставит.
- О чём?
Начальник СБ вошёл совершенно неслышно. Он просто возник посреди кабинета, как фантом, и, слава Богу, что не минутой раньше.
- Я спрашивал, - повторил Серж, совершенно равнодушно взглянув на Хэндвилла, - правда ли, что завтра расстреляют американца.
Хэндвилл хохотнул и подошёл к Пельеру. Глаза его, казалось, буравят Сержа насквозь. Но он не на того напал.
- Наверное, ты здорово его ненавидишь, мой мальчик? – спросил Джон, - Конечно! Не дай Бог побывать у них в газовой камере. Хочешь взглянуть?
- Хочу.
- Я покажу его тебе, - пообещал Хэндвилл, - но сначала ты должен зайти в мой кабинет. Я хотел выяснить пару вопросов.
Смущённо кивнув президенту, капитан последовал за начальником СБ. У прохода в службу безопасности маячили два охранника, - ночные, в 6 утра они снимались, и целый день у запертой двери никого не было. А что внутри?
Хэндвилл отпер замок собственной картой, - А-допуск! - и мужчины беспрепятственно вошли в нутро СБ. Серж никогда раньше здесь не был.
Кабинет начальника оказался просторным. Оформленный тёплыми коричневыми и тёмными золотистыми тонами, он производил впечатление комфортабельности и надёжности. В помещении пахло дорогим табаком. Хэндвилл подвёл Сержа к настенному монитору и пультом включил компьютер. На экране замелькали лица… лица… пока прокрутка не остановилась на совершенно незнакомом капитану человеке. То был пожилой негр с седыми баками.
- Джон Уилкокс, - пояснил Джон и поменял фотографию.
Эти жёстко прищуренные карие глаза… эти платиновые волосы… эти губы, искажённые садистской ухмылкой…
- Льюис Кэссиди младший, - сказал Хэндвилл, - ты знаком с ним лично.
- Люк Кэсс, - побелевшими губами поправил капитан, - они зовут его Люк Кэсс. Он стреляет в тех, кто произносит полное имя.
- Я этого не знал, - признался начальник СБ, - а вот на твоего копа у меня ничего нет. И это странно, потому что Сексто изо всех сил пытается выторговать его у меня. Президент Ю-Эс-Кей ведёт себя, как толстая зеленщица на рынке. Кто он?
- Эйбл Гассон – автор проекта «Тау», - ответил Пельер.
Хэндвилл задумался, перебирая содержимое своей памяти, затем проговорил:
- Ты совершенно уверен? Его имя не всплывало в связи с этим проектом, и вообще, нигде не всплывало.
- В 2315 году, - отозвался Серж, - или чуть раньше, американским полицейским управлением была назначена очень крупная награда за поимку неуловимого убийцы.
- Ты говоришь о Крестоносце? – уточнил Джон, - Который изображал бластером кресты на своих жертвах?
Серж кивнул и продолжил:
- Вы знаете, чем закончилась эта история?
- Да. Он был убит при задержании каким-то рейтаром.
Лейтенантом Доусом…
- Это не так, - Пельер покачал головой, посмотрел в сторону и улыбнулся, - спецура взяла его живым, и он был прощён за проект «Тау».

Узкие, окрашенные тёмно серым, запутанные, как лабиринт, коридоры, созданные словно специально для того, чтобы сбивать с толку, ничем не напоминали широкие и белые, - ГУРовские. Почему же по спине пробежал такой похожий холодок? И звериных клеток здесь тоже не было, их заменяли обычные, закрытые стеклом камеры.
При входе в блок камер навстречу Сержу и Хэндвиллу поднялся Макс Гэллоуэй, - правая рука начальника. Кивнув Джону, он за руку поздоровался с капитаном, хитро подмигнул и оскалился.
- Пришёл взглянуть на американца? – спросил Макс.
- Почему бы и не посмотреть? – неопределённо ответил Серж.
Гэллоуэй озадаченно почесал затылок.
- Честно говоря, - заявил он, - я здорово поработал над ним. Боюсь, что ты его и не узнаешь. Представляешь, он даже не ругался. Как неживой, прямо.
Серж молчал, уставившись в проход.
- Покажи ему, Макс, - приказал Хэндвилл.
Пожав плечами, Гэллоуэй подвёл Пельера к застеклённой комнатке.
Капитан приблизился к прозрачной преграде. Гассон лежал на полу, ничком, длинные волосы его, слипшиеся от крови, разметались вокруг. Правая рука торчала под неестественным углом. Белая полицейская куртка стала красной.
Будто что-то почувствовав, Эйбл поднял распухшее, неузнаваемое лицо, и встретился глазами с Пельером, прежде чем голова упала на прежнее место.
Господи! Как я мог ничего не знать и не видеть? Как я был безнадёжно непростительно глух и слеп! Господи! Помоги мне теперь…
Бездна накатила, отразилась в синих глазах и погасла.
С улыбкой на губах, Серж повернулся к СБшникам.
- Кажется, я отомщён?
- Сейчас придёт врач, - Хэндвилл посмотрел на часы, - поднимет его на ноги, чтобы ровно в 7 утра он мог встать к стенке. Даже если всё вдруг взлетит на воздух!
XVIII.
Общежитие звёздного флота.
24 декабря 2324 г.

Дикки Стайллз проснулся внезапно. То ли ему приснился кошмар, который он категорически не запомнил, то ли ощущение ужасного пришло извне. В комнате тускло горело ночное освещение. Дик тихонько поднялся и сел в постели. Часы показывали 5.21. Серж стоял около шкафа, полностью одетый. Он достал с полки табельное оружие и убрал в кобуру. Затем, оттуда же он извлёк второй бластер, - тот, что привёз с собой из Америки, - повертел его в ладони, засунул за пояс и застегнул куртку.
- Зачем тебе две пушки? – громко спросил Стайллз.
Пельер оглянулся, подошёл к кровати Дика и присел рядом с другом. Выражение на его лице было странным, непонятным и пугающим.
- Что бы ни случилось, - бесстрастно произнёс он, - как бы тебя ни трясли и ни крутили. Ты крепко спал и ничего не видел.
Дик схватил Сержа за руку.
- Я тебя никуда не пущу, - отрезал он, - По крайней мере, пока ты мне всё и подробно не расскажешь.
Пельер посмотрел наверх и ответил:
- Послушай меня, Дик. Я сам не уверен, правильно ли я поступаю. Но я должен это сделать, а там увидим. Когда всё уладится, я расскажу тебе.
- Путешествие в Америку превратило тебя чёрт знает во что, - возмутился Стайллз, - раньше ты ничего от меня не скрывал!
- Дик, - виновато проговорил Пельер, - Я объясню тебе чуть позже. У меня нет времени. Совсем нет времени.
Стайллз разжал пальцы, и Серж вышел из комнаты, не оглядываясь.
Президентский дворец. Чуть позже.
К резиденции капитан Пельер подъехал в шесть двадцать. Его здесь знали.
- Доброе утро, - поздоровался охранник, - президент еще спит.
- Я подожду, - с милой улыбкой отозвался Серж.
Провожаемый дружелюбными взглядами, весело насвистывая идиотский мотивчик Джаманго (место, где все счастливы), капитан вошёл во дворец. Здесь не было ни одного человека в этот час. Остановившись напротив двери в помещения СБ, Пельер выглянул в окно. Во дворе собралось человек 20 в чёрном с серебром. Странно. СБшники что-то возбуждённо обсуждали, затем погрузились в машины и уехали. Вряд ли это могло остановить Сержа.
Он подошёл к двери и решительно отпер её президентским ключом.
Только бы не заблудиться! Все эти мрачные коридоры, по которым он шёл всего один раз, были такими одинаковыми. Но он запомнил, конечно, запомнил. Он очень старался.
Гассона и двух сопровождающих Пельер встретил у входа в блок. Ни Хэндвилла, ни Макса почему-то с ними не было.
Чуть не опоздал… чёрт! Чёрт!!
Сотрудники службы безопасности узнали его и даже обрадовались. Стараясь не смотреть на Эйбла, Серж приблизился к СБшнику.
- Я думал, что увижу здесь Хэндвилла, - сказал он.
Он думал. Он надеялся. Он жаждал этого. А ещё лучше – Гэллоуэя, чтобы вцепиться в его ненавистную глотку.
- Между нами, - прогнусавил передний охранник, - Хэндвилла ночью вызвали на космодром. Он подхватил Макса и смылся. К утру сорвали почти всех наших ребят. Здесь почти никого не осталось. Ну, а откладывать он не собирается.
(!!!)
Теперь Серж взглянул на Гассона, - прямо в бездонные, пульсирующие чёрные глаза, - и сразу отвернулся.
- Джон не боится, что он что-нибудь выкинет? – поинтересовался он.
Охранник от души расхохотался.
- Умру со смеху, - заметил он, - Его же ночью еле-еле собрали. Он встанет к стенке и будет за неё держаться. Посмотришь?
- Посмотрю, - коротко бросил Серж.
Они медленно двинулись вперёд, и Пельер пристроился рядом с СБшником.
- Это будет интересно, - трепался тот, каждую секунду в упор взглядывая на капитана, - сначала я прострелю ему ногу. Потом…
Он не успел сказать, что будет потом, и не успел ничего сообразить. Жжёная дыра образовалась в центре лба сопровождающего, и плавно, как в водной среде, он осел на пол.
- Гассон, отойди в сторону, - спокойно произнёс Серж, махнув зажатым в руке американским полицейским бластером.
Эбби отодвинулся и прислонился к стене. Второй охранник замер, широко распахнув рот и глаза, с завешенными в сантиметре от кобуры пальцами.
- Ну, - поторопил капитан, - достань оружие.
СБшник не двигался, разглядывая направленное ему в голову дуло.
- Доставай бластер, - повторил Пельер, - Я не могу убить тебя.
Ещё несколько очень длинных секунд охранник стоял неподвижно, затем выхватил пистолет и сразу был уложен мёртвым с идентичной дырой во лбу. Капитан повернулся к Гассону.
- Я… не убивал никогда, - сказал Серж, вертя пушку в ладони, - лицом к лицу.
- У тебя получилось, - сорванным голосом ответил американец.
- Не совсем, - покачал головой Пельер, - Ты идти можешь?
Эбби выдавил улыбку на разбитом лице.
- Я же шёл.
Серж засунул пистолет обратно за пояс, наклонился над трупом и бесцеремонно раздел его.
- Держи, - проговорил он, протягивая Гассону форму СБ.
Увидев, как Эбби мучается, пытаясь переодеться одной рукой, капитан помог ему и, в заключении стянул резинкой волосы.
- Обстригусь, - пообещал Эйбл, - У вашего Макса дурная привычка хватать за волосы и бить об стену.
- Я у тебя прощения просить не стану, - сухо сказал Серж, - Я сам себе этого не прощу. Идём.
Со скоростью ползущих по столбу вверх улиток они приблизились к выходу, что отделял службу безопасности от гаража и далее, через КПП, от улицы. Пельер остановился и протянул американцу бластер.
- Твой, - заявил он, - Сейчас мы войдём в гараж, сядем в машину и спокойно уедем. Надеюсь. Они, обычно, не проверяют на выезде. Затем мы полетим в четвёртый ангар. Там стоит Онейра. Её уже отремонтировали, но пока не проверили. Сможешь улететь один?
- Я смогу, - веки опустились, потом поднялись, - а ты как?
- Как-нибудь.
Они смотрели друг другу глаза в глаза.
- Хорошо, - наконец, произнёс Эбби, - Только я один сейчас выйду отсюда, сяду на машину и поеду в четвёртый ангар. Сориентируюсь по карте. А ты развернёшься и пойдёшь искать того, кто сделает тебе алиби. Тогда, возможно, у тебя останется шанс.
- Шанс? – задумчиво переспросил Пельер, - Да, к чёрту шанс. Я еду с тобой.
- Тогда я остаюсь.
По глазам американца Серж понял, что так и будет.
- Счастливо тебе, Гассон, - сказал он.
- Эбби, - поправил тот, протягивая руку, и вновь скорчил жуткую болезненную улыбку, - Для друзей.
В гараже никого не было, лишь отдыхали несколько лишних, не понадобившихся эйрмобилей. Гассон сел в один из них и уверенно подлетел к воротам. Минуя открывшийся выезд, он высунул в окошко руку со сложенными в колечко пальцами.
XIX.
Президентский дворец.
24 декабря 2324 г.

Серж нашёл Бенлоу стоящим у окна в кабинете. На звук шагов президент обернулся. Судя по красным воспалённым глазам, он не спал уже давно, или, даже, вообще не ложился. Не удивившись столь раннему приходу капитана, он мрачно заметил:
- Тебе не кажется, что что-то происходит?
Пельер подошёл к окну. Во дворе вновь было сборище СБшников, насчитывающее уже не 20 человек, а намного больше. А вот дворец, Серж видел только что своими глазами, был всё ещё пуст. Кулаки Сержа непроизвольно сжались, но он спокойно отошёл и уселся в кресло.
- Я обдумал наш разговор, - не отвечая, заявил он.
Александр резко развернулся и, двигаясь механически, опустился на диван.
- И я решил, что ты прав, - заключил капитан.
- Я его боюсь, - начал Бенлоу и, откашлявшись, продолжил, - Он держит меня в президентском кресле, как чёртову куклу. Он затевает что-то. Строит какие-то неизвестные огромные объекты по всей Республике и тщательно их маскирует.
- Попробую выяснить, - рассеянно отозвался Пельер.
Время тянулось медленно. Секунды, отсчитываемые точкой на президентских часах, будто засыпая, застывали на месте. Как усталые, закрывающиеся веки. Где сейчас Гассон? Выйдет ли у него? Ремонтные ангары почти не охраняют, и, тем не менее, надо было ехать с ним. Стукнуть упрямого барана по башке, и ехать. Всё равно, никакого алиби Серж себе устраивать не собирался. Он никогда и никого подставлять больше не станет.
Президент поднялся и нервно заходил по комнате.
Гул, - отдалённый, но мощный, вызывающий ассоциации с задохнувшейся в катаклизме изрядной частью планеты, - раздался внезапно. Сначала дрогнули стёкла, потом затрясся весь дворец, какофонически грохоча падающими предметами и лязгая бронированными окнами. Сидящий в кресле Пельер остался сидеть. Бенлоу сшибло с ног, и он в непрезидентской позе растянулся на полу.
- Что это? – с ужасом в голосе проговорил он.
- Не знаю, - поражённо ответил капитан.

Дорога к ангару. 24 декабря 2324 г.

Миновав границу живущего своей жизнью европейского города, Гассон обнаружил, что всё вокруг резко замерло. Так, будто все люди Франции внезапно исчезли, или получили предупреждение спрятаться и не высовывать носа. Это выглядело по меньшей мере странным (ужасным, пугающим), и невозможно было определить, на руку это Эйблу, или нужно ждать ещё худших неприятностей. Эбби остановил машину и, с трудом выползая из всасывающей бездны, за гранью которой отключается всё живое, прислушался к разговорам компьютера. Всё тот же родной, - всемирный, - английский понемногу сложился в осмысленные фразы, но ясности не добавил. Либо СБшники сознательно избегали говорить о проблемах, либо Эйбл Гассон заделался законченным параноиком. Бред истерзанного организма.
Мимо, в направлении космодрома проскочила вереница чёрных с серебром эйрмобилей. Вид одиноко висящей в пространстве машинки их не насторожил, лишь высунулась и махнула призывно рука из окна замыкающего.
Ну что ж, Эбби, если ты сейчас здесь сдохнешь, всё насмарку? Эмоции твоих друзей и самопожертвование Сержа? Так было бы легко откинуться на сидении и умереть… умереть…
Отчаянным усилием воли Гассон сдвинул машину с места и некоторое время нагло летел следом за службой безопасности, затем потихоньку отстал и, воспользовавшись очередным поворотом, свернул в лес. Скорость упала до показателя медленно бредущего пьяницы. Но зато тут было спокойнее, и красная точка всё же верно приближалась к светящемуся на экране четвёртому ремонтному.
До ангара оставалось уже не больше полу мили, когда неизвестная стихия, разразившись оглушающей какофонией, подкинула несчастную машинку и, несколько раз перевернув в воздухе, швырнула на корни едва устоявших деревьев. Толстенный ствол удержал и защитил от гибели, и эйрмобильчик замер, уткнувшись в кору покорёженным носом. Двери, не пострадавшие истинным чудом, открылись.
Судорожно сжимая пальцами бластер, Гассон вывалился наружу. Боль была кошмарная, нетерпимая, но её не стало больше, и это было прекрасно. Вероятно, Серж передал ему частичку своей удачливости. А боль, боль – это так, мелкие неприятности.
Интересно, а было ли ему когда-нибудь так же больно?
Перекатившись на спину, Эйбл отдышался, уставившись в хмурое декабрьское небо. Надо было идти. Надо было заставить себя идти. Ну, или, хотя бы ползти. Пол мили… ерунда… ерунда?!
Гассон осторожно поднялся. Левая нога сразу отдалась в мозг раскалённым прутом. Хуже всего, хотя, видит Бог, совсем ненамного.
Я – это страдание… страдание – это я… где-то в глубине Мира, скорчившееся в распухшем одиночестве под прессом Вселенной.
Эбби стиснул зубы и медленно двинулся вперёд.

Четвёртый ремонтный ангар.
24 декабря 2324 г.

Тучи сгустились, клубясь и переваливаясь за окном, как кипящее густое варево. Погода ещё больше нагнетала обстановку, отягощённую неизвестностью после грандиозной встряски.
Молоденький сотрудник СБ, - едва из пелёнок и охранной школы, - оторвал нос от стекла и посмотрел на напарника, который был ничуть не старше. Тот дулся в компьютер.
- Эй, - осторожно позвал первый паренёк, - посмотри на небо. Того и гляди, ещё что-нибудь произойдёт.
Второй с превеликим трудом оторвался от монитора, бросил беглый взгляд на улицу и хладнокровно вернулся к своему зрелищу.
- Снег пойдёт, - неохотно отозвался он, - что ещё?
- Почему они ничего не объясняют? – вновь, с тревогой, произнёс первый.
- Значит, так надо, - раздражённо ответил напарник, - узнаешь в своё время. Ах, ты ж, твою мать!!!
Последняя фраза явно адресовалась компьютеру.
Беспокойный СБшник опять уставился в окно. Хотел бы он иметь такую уверенность. Пока же ему было как-то не по себе. Как малышу, который вдруг из малюсенького, познанного им мирка вдруг попадает в громадный мир реальности. Неизвестность – нет ничего отвратительней.
- Я гляну, что там, на улице? – неуверенно произнёс парень.
Коллега пожал плечами. Иди, какая разница, ничего там нет, но если хочешь…
Сотрудник СБ вздохнул, поплёлся по лестнице вниз, открыл дверь и вышел наружу. Здесь, и правда, ничего не было, только продолжали угрожающе кипеть тучи, обещающие разразиться тьмой и страхом. Парень огляделся вокруг, впитывая до боли знакомый пейзаж без следа чего-либо подозрительного.
- Ну что там, Иржек? – донёсся из глубины ангара саркастический голос напарника.
- Да, ни черта не видно, - констатировал СБшник и развернулся к двери.
Сильная рука обхватила сзади шею, выгнув назад и сдавливая дыхание, и на правом плече, к своему ужасу, охранник обнаружил боевой бластер.
- Тихо, - предупредил шепчущий голос, - Если хочешь жить, будешь вести себя тихо.
Паренёк попытался энергично кивнуть, но только захрипел, неуклюже забарахтавшись в удушающих объятиях. Волоком, ничуть не церемонясь, его протащили обратно наверх, развернули и швырнули прямо в ничего не подозревающего геймера с такой силой, которую в живом человеке и заподозрить было трудно. Сшибив напарника со стула, незадачливый охранник въехал головой в стол, и действительность исчезла для него.
Положив оружие на пол, Гассон подошёл к барахтающемуся на полу оглушённому любителю игр, хладнокровно лишил бластера и приковал его собственными наручниками к ножке стола. Второй парень распластался на столе недвижно, но, во избежание неожиданностей, Эйбл стряхнул его вниз и повторил ту же процедуру. Мальчишка мог очнуться в любой момент.
- Вы кто? – испуганно пискнул неудачливый геймер и засучил ногами, садясь и дёргая прочную цепочку.
- Рождественская ёлка, - буркнул Гассон, открывая крышку ангара, - Санта придёт попозже.
Парень пищал что-то ещё, но Эбби не слушал. Ему и так с трудом давалась концентрация на окружающем. Крышка ангара раздвигалась, обнажая всё ту же злобную стихию, и Онейра за смотровым окном призывно открыла люк и опустила подъёмник. Гассон бросил прощальный взгляд на охранников и упрямо захромал к кораблю.
Президентский дворец.
Время тянулось и тянулось, как дождевой червяк, пытающийся убежать с тротуара, подальше от подкованных каблуков. Несколько раз президент запросил охрану, но никто ничего не знал, или не хотел говорить. Бенлоу, побледневший до синевы, походил по кабинету, посидел и начал натужный разговор о предстоящем Рождестве.
Он был жалок сейчас в полной своей беспомощности, и хотелось защитить его и оградить от враждебной реальности.
- Ты останешься с нами? – задал простой вопрос Александр, - Серёжка будет счастлив.
О чём это он? Ах, да, праздник!
- Нет, - рассеянно отзвался Пельер, - Я обещал Луизе, и Дику, и Клэр… Я утром приду.
Если смогу.
В этот миг, испугав неожиданностью, распахнулись двери, и в помещение ворвался Хэндвилл. Начальник СБ был не похож на себя. Он был встрёпан, как нахохлившийся стервятник, глаза покраснели. Серж сжал подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. Обведя комнату невидящим взглядом безумца, Хэндвилл уставил в президента указательный палец и воскликнул:
- Они хотели убить меня!
Закончив фразу, он громко заржал и, успокоившись, продолжил:
- Да! И когда у них не вышло, они взорвали космодром. Весь космодром взлетел на воздух! И теперь они мертвы. Они, а не я!
- Кто – они? – непонимающе произнёс Бенлоу.
Взгляд начальника СБ немного осмыслился, выразив презрение к вселенской глупости, и он ответил:
- Стив Мелвилл, Марио Минелли, Хуан Рамос и остальные из их гнусной компании. Мы остались без главной военной базы и одновременно без адмирала.
- Но… почему? – робко спросил президент, тушуясь под неуважительным взглядом.
Хэндвилл развернулся к капитану:
- Вы тоже не знаете, почему? – поинтересовался он.
Серж состроил дурачка и помотал головой, что опять вызвало у Хэндвилла приступ неудержимой радости.
- Так вот, и я не знаю! – счастливо сообщил он и вспомнил, - Кстати, они ведь выпустили твоего американца, убив двух моих сотрудников.
Пельер вздрогнул, но его удивление было совершенно искренним.
Они выпустили…
- И… вы поймали его?
- Куда там! Он сделал нам ручкой на вашей Онейре, Серж. Но… она хоть бы цела!
Хэндвилл пристально посмотрел на капитана, но тот и ухом не повёл. Начальник СБ несколько раз глубоко вздохнул, с каждым вдохом понемногу возвращая себе обычную личину, и заговорил уже холодно:
- Я думаю, главная задача нового адмирала – заняться восстановлением космодрома. Строить придётся с нуля, потому что там остались лишь пыль и мелкие обломки. И на вашем месте, я бы начал прямо сейчас.
- Я… адмирал? – осторожно переспросил Серж.
- Да, - ответил Хэндвилл, - Вы. Распоряжение уже отдано. Поэтому, идите, получайте форму и займитесь делом.
Общежитие звёздного флота.
Дик сидел в кресле, жевал чипсы и молча смотрел в пустой экран выключенного сетевика. Он поднял глаза на Сержа, и в них было нечто такое, отчего хотелось провалиться сквозь землю. Не отводя от друга округлённого взгляда, Стайллз вскочил, пытаясь отряхнуть крошки с мягкой обивки.
- Брось, - Серж, со вздохом, махнул рукой, - Ерунда.
- Это не ты говоришь, - выпрямившись в струнку, упавшим голосом произнёс Дик и, помолчав секунду, добавил, - Что случилось на космодроме?
Что? А что? Серж и сам ещё толком ничего не знал. Хотя… смысл вопроса был совсем не в этом.
- Я не знаю, - устало отозвался капитан… адмирал Пельер.
- Брось! – огрызнулся Дикки, - Ты уматываешь посреди ночи с двумя бластерами, ничего не желая объяснять, а после этого – бабах – взрывается космодром!
- Это Мелвилл, - спокойно ответил Серж, - Мелвилл и его старая гвардия. Марио тоже там был. Они все погибли.
Стайллз зашипел, как дырявый чайник и протестующе взмахнул руками.
- Почему я должен тебе верить? – сказал он, - С тех пор, как ты вернулся, ты кажешься мне другим человеком. Раньше у тебя не было от меня тайн!
Не отвечая, адмирал подошёл к раздатчику и, постояв несколько секунд в нерешительности, набрал код, - свой личный код. Получив новый комплект формы, он аккуратно разложил её на кровати, отступил на шаг и залюбовался золотыми лавровыми веточками на воротнике. Немного обалдевший Дик с любопытством наблюдал из-за спины.
- Такие вот дела, Дик, - наконец, произнёс Пельер, - Одевайся, поехали на космодром.

Президентский дворец.
Кабинет Хэндвилла.
25 декабря 2324 г.

И снова кресло, - такое мягкое, уютное и родное. На этот раз Хэндвилл развернул его к столу и сидел на кончике, опираясь локтями на край и сцепив руки замком над чёрной коробочкой, размером с две сигаретные упаковки. Вид этой странной, без единой написанной закорючки, коробки, вызывал у начальника СБ улыбку человека, который совершил нечто страшное и точно знает, что ему ничего за это не будет. Коробочка была вещью, - вещью именно для него, являлась изделием рук человеческих, рук неземных, и имела совершенно определённое название и назначение.
Архейский аннигилятор.
- Я никогда не получал лучшего подарка к рождеству, - проговорил Хэндвилл в пространство.
Макс, тихо стоящий за креслом, не издал ни звука.
- Одна такая штука сравняла с землёй весь космодром, - восхитился Джон, - мы можем наладить производство?
- Не думаю, - прошелестел Гэллоуэй, - По крайней мере, так утверждает компетентный человек, с которым я проконсультировался.
На чело Хэндвилла набежала лёгкая тучка, которая тут же испарилась.
- Ничего, - заключил он, - Кстати, покончи с компетентным человеком. Никто не должен об этом знать.
- Уже, - флегматично отозвался Макс.
- Умница, - констатировал начальник, причмокнув от удовольствия, - может, нам стоит попробовать поторговаться с архейцами?
- Не стоит, - посоветовал адъютант.
- Ладно, - согласился Джон, - Думаю, на складе, обнаруженном Мелвиллом, их достаточно. Теперь дело за временем. Мы должны раскидать это где надо. Успеем к марту. Хотелось бы и космодром восстановить к марту.
- Невозможно, - вздохнул Гэллоуэй.
Хэндвилл не успел ответить, - раздался зуммер центрального вызова, и Макс, выполняя многолетнее соглашение, вымелся, чтобы ответить с соседнего терминала. Через пару минут он вернулся.
- Вас вызывает Сексто, - сообщил он довольно, - хочет предложить помощь для восстановления космодрома. Говорит, что звонил президенту, а Бенлоу отослал его к вам.
Хэндвилл осклабился и показал поднятый вверх большой палец.
- Знаешь что, - злорадно предложил он, - а отошли-ка ты его к адмиралу.
XX.
Четвёртый ремонтный ангар.
26 декабря 2324 г.

Снег валил с утра. Он засыпал дома, улицы и площади. Он засыпал президентский дворец и ангар №4. Он падал на руины космодрома, покрывая их белым смертным саваном и мешая работе. На всём своём довольно коротком веку Серж не помнил такого снегопада. Он вышел из ангара и подставил лицо снегу. Адмирал не спал две ночи, перехватив по случаю лишь пару часов.
Ничего, встречу Онейру, американцев и обязательно завалюсь спать. Надолго.
Дика он оставил разгребать развалины. Что ж, парень не особо и возражал. Стайллз не хотел никого видеть из Ю-Эс-Кей. По крайней мере, чем дольше, тем лучше. Стайллз был просто большим ребёнком, и Серж обещал беречь его. Так оно и будет.
Даже касаясь лица, снег таял не сразу. Вдобавок, он забился за воротник лёгкой, не приспособленной к такой погоде куртки. Пельер поёжился и втянул голову в плечи, ощутив шеей ледяную воду. Однако внутрь адмирал не пошёл. Прибывающие уже обозначились на радарах. Катера встретят СБшники. Самого Сержа интересовала только Онейра. Он вновь задрал лицо к небу, не обращая более внимания на снег и пронизывающий холод. Зато, ему больше не хотелось спать.
Чёрная громадина показалась из-за завесы, как привидение. Мгновенно, ангар встрепенулся, открывая проход массивному звездолёту. Одновременно выбежали люди с маячками. Катера решено было сажать вокруг здания, а видимость, и правда, была почти нулевая.
Сердце адмирала ёкнуло, замерло и забилось, как колокол. Он и сам не понимал, чего ждёт от встречи с Онейрой. Так, на уровне инстинктов. Захотелось сломя голову побежать навстречу, но Пельер удержался и дождался, пока захлопнется крыша. Мороз его уже вовсе не волновал.
Двоих парней из СБ, которые подстроились к нему в ангаре, Серж отшил. Это был его корабль, и адмирал хотел принять его сам, один. А может, тут было и ещё что-то, о чём ребятам в чёрном и серебряном знать явно было не положено.
Пельер поднялся к входу на лифте, удивляясь впервые, как медленно тот ползёт. Одна… две… три… четыре… пятнадцать секунд! В переходном шлюзе его встретили два американца, - совершенно незнакомые!
(Ну, а что ты хотел, самоуверенный болван!)
- Звездолёт в полном порядке, сэр, - доложил один из них.
Серж проводил их глазами вниз и, убыстряя шаг, углубился в нутро корабля. К рубке управления он подбежал.
Гассон сидел в кресле помощника капитана, откинув спинку и забросив блестящие ботинки на контрольную панель…
- Привет что ли, адмирал, - сказал он, и только потом, вместе с креслом, развернулся.
Тряхнув головой, Эйбл привычно откинул чёлку, как всегда, упавшую на прежнее место. Только теперь эта чёлка плавно сходила сзади на нет. Потом он поднялся и подковылял к Сержу, зацепив прислонённую рядом стальную трость.
- Дурак, - пробормотал Пельер, крепко обнимая бывшего помощника, - дурак. А если СБшники?
- СБшники другим заняты, - проворчал Эбби, - Им дела нет до твоего старого драндулета. А я должен был тебе это отдать.
Он достал из-за пояса свёрток и протянул Сержу. Предмет был обмотан обыкновенной тряпкой, которая легко соскользнула, падая на пол. Блеснула серебристая поверхность табельного американского полицейского оружия. Бластер был тот же самый, что в последнее время так часто переходил у них из рук в руки. Только теперь на рукоятке золотом выделялась гравировка: «Верному другу от преданного врага. Эбби Гассон».
- Спасибо, - поблагодарил адмирал, бережно пряча подарок в кобуру.
Свою пушку он бесцеремонно заткнул за ремень.
Господи! Спасибо, что не дал совершить в жизни ещё одну непоправимую ошибку!
- Да ты сядь, - предложил Серж.
Эбби сделал неопределённый жест кистью и сказал:
- Я не один.
Большой парень сразу вошёл в рубку. Он наверняка подслушивал, страдая от нетерпения. Адмирал окинул Франсуа усталым взглядом покрасневших глаз и достал комс.
- Да, - отрывисто заговорил он в трубку, - всё в порядке Дик. Да, и с кораблём. Мне нужен врач. Ничего, просто засыпаю. Пока нельзя. Пришли мне Луизу. Да, прямо сюда. Нет, сам не могу. Она меня пошлёт…Ладно, не скучай, скоро буду.

Лу пришла так быстро, как только смогла. Серж позвал на Онейру личного врача, и дикая надежда трепетала в её душе.
Всего лишь надежда.
«Я в своей каюте», - бросил Серж, когда Луиза сообщила, что стоит на подъёмнике.
В комнате адмирал был один. Он сидел в кресле, откинув назад голову, но, услышав шаги, поднял её и вяло поприветствовал врача жестом.
- Сделай мне укол, - попросил он, - Мне нельзя спать.
- Почему это нельзя? – возмутилась девушка, - Сейчас же ложись. Никаких уколов!
Пельер взглянул на часы.
- Хотя бы до двенадцати, - умоляюще произнёс он, - Обещаю, что потом лягу, и пусть всё сгорает к чёрту.
Лу тоже посмотрела на часы, затем на адмирала, и опять на часы.
- Хорошо, - решила она, - но только пять часов.
Шприц блеснул в пальцах, вонзаясь под закатанный рукав адмиральской рубашки, и опорожнился ровно на пять делений. Серж улыбнулся, и что-то не то было в его улыбке. Что-то…
Лу резко обернулась. Девушка не слышала, когда открылась дверь, но она была открыта, и в проёме стоял  Франсуа, быстро хлопая влажными зелёными глазами, и…и…
Я буду тебя любить, если нас разделят миллионы солнц и галактик. Я буду тебя любить, если нас станут разлучать миллионы людей…
Полупустой шприц полетел на пол. Франсуа подошёл к остолбеневшей девушке, облапал её огромными ручищами и сообщил срывающимся голосом:
- Теперь-то я заберу тебя с собой.
Адмирал медленно поднялся, опустил рукав, накинул куртку и вышел из каюты. Лицо его заметно потемнело.
Экипаж в сборе. Почти. Не хватало Рауля… и Кэсса.
XXI.
Париж. Президентский дворец.
15 марта 2325 г.

Президент поймал Сержа прямо у спальни маленького сына. Куча недомолвок, убегания от разговоров и иногда откровенное молчание встали между ними стеной и разводили в стороны.
Я страшно занят на космодроме… я пришёл к Серёже… я не хочу говорить об этом сейчас…
Надо было положить этому конец, и сделать это надо было немедленно.
Бенлоу решительно, что водилось за ним крайне редко, схватил адмирала за руку.
- Ты должен сказать мне, - шёпотом, уберегаясь от ребёнка, начал Александр, - Ты… ты ведь теперь вместе с Хэндвиллом?
Серж уставился на президента синими глазами, и внутри, как теперь всё чаще и чаще, царила пустота.
- Вы с ним, как закадычные друзья теперь, - продолжал шептать Бенлоу, - разговариваете, смеётесь… вместе всё время. Неужели, ты продался СБ?
Взгляд Пельера дрогнул, обозначая тень теплоты и сочувствия. Он наклонился к уху друга и выдохнул тихо-тихо:
- Не верь всему, что видишь. Я просто пытаюсь собрать информацию. Кое-что, кое-где. У меня плохо получается. Пока… но я никого не хочу в это впутывать. Очень опасно…
Да. Особенно, когда у стен есть уши. И глаза. И, часто, даже длинные руки.
- Тебе придётся меня впутать, - возразил президент, - Как ни странно, но я многое знаю.
- О чём?
- О подземных коммуникациях, которые Хэндвилл строит по всей стране, о…
Теперь уже адмирал схватил Бенлоу за руку, и тот испуганно замолчал. Некоторое время они стояли так, пожирая друг друга глазами, затем Серж сказал:
- Поговорим чуть позже. Теперь, когда космодром восстановлен, у меня станет больше времени.
- Ну да, конечно! – язвительно отозвался президент.
- Поговорим после того, как улетят американцы, - предложил Пельер, - послезавтра.
- А они не улетят, - тоскливо заявил Александр.
Пальцы адмирала внезапно с силой сжали его запястье.
- С чего ты взял?
Бенлоу пожал плечами.
- Слышал. Кое-что, кое-где… всё-таки, я – президент. Пока…
- Что именно ты слышал?
Ладонь сжималась сильнее и сильнее, Бенлоу освободился и посмотрел на пять чётко выделяющихся на коже красных отпечатков.
- Извини, - пробормотал адмирал.
Президент будто бы не расслышал.
- Я знаю, - проговорил он, - что Хэндвилл что-то задумал на завтрашнюю полночь. Что-то, что называет часом икс. И я знаю, что он собирается отпустить американцев… на тот свет. А больше не знаю ничего.
Снова  глаза Сержа стали пустыми и неродными (злыми?). Президент не знал и боялся такого друга.
Развернувшись на месте на 180 градусов, и оставляя Александра в полном недоумении, Серж быстро покинул комнату.
Хэндвилл сидел в президентском кабинете, развалившись на диванчике. Увидев вошедшего адмирала, начальник СБ улыбнулся, как обычно, одними губами.
- Укладывали спать крестника, - утвердил он.
Серж неопределённо махнул рукой и присел рядом, улыбаясь в ответ.
- Собственно, я вас здесь и ждал, - продолжал Хэндвилл, - Теперь, когда работы на космодроме закончены, вам, конечно, потребуется отдых.
Серж снова сотворил неопределённый жест, но ответ опять не требовался.
- Я даю вам неделю, начиная с завтрашнего дня, - произнёс начальник СБ, - просто расслабьтесь и побудьте с друзьями. Потом вы мне понадобитесь. В последнее время я всё больше убеждаюсь, что мы сработаемся. Постарайтесь меня не разочаровать. В наши дни надо держаться вместе с сильными, чего так и не понял Стив Мелвилл. Скоро всё изменится.
- Держаться рядом с сильными всегда лучше, - заметил Серж.
Он улыбался и мечтательно смотрел в потолок. Адмирал-красавчик…
- Подумайте об этом, - заключил Хэндвилл, - и через неделю приходите сюда. Я буду ждать. О-о-о, ну, и президент, конечно.
Он зевнул, взглянул на часы и добавил:
- Тоже пойду спать. Сегодня закончил важную работу и могу немного отдохнуть. В СБ останется Макс.
Пожав адмиралу руку, начальник СБ раззявил рот во второй раз и удалился.
Серж очень хотел, чтобы всё стало, как раньше, - недельный отпуск, друзья, удобная постель в общежитии, нагретая какой-нибудь девушкой. В одной комнате с нахальным Стайллзом. Никаких вопросов, никаких проблем, - всё ясно. Ясно!
Он поднялся, подошёл к окну и подождал, пока машина Хэндвилла не покинет президентский дворец.
Почему я? Почему это со мной?
- Хэндвилл уехал, - проговорил он, почувствовав за спиной Бенлоу.
- Ну и что? – бесцветно отозвался президент, - Он вернётся.
- Мы поговорим, - серьёзно и твёрдо пообещал Пельер, - Сделаю одно очень важное дело, и обязательно поговорим. Если ты, действительно, хочешь в это влезать.
- Хочу, - с готовностью отозвался Александр, - Не считай меня таким, как… как все.
Адмирал молча кивнул и отправился прямиком в СБ.
Теперь Серж частенько сюда захаживал, и даже несколько раз удостоился чести гостить в кабинете у самого. Теперь он шёл туда в одиночестве, не имея никакого плана и никаких подходящих к случаю мыслей. Но где же найти ответ, если не в компьютере начальника?
Гэллоуэй открыл дверь кабинета и без вопросов впустил Пельера внутрь. Макс был явно чем-то очень доволен, но его весёлость на добрую половину была искусственного происхождения.
- Хэндвилл уехал, - повторил адъютант фразу, сказанную ранее адмиралом, и подмигнул, запирая дверь.
- Я знаю, - Серж подмигнул в ответ, - я к тебе.
С каким удовольствием он сейчас удавил бы эту гадину своими руками… голыми руками, и смотрел бы, как тот корчится и хрипит… но, во-первых, он поклялся себе более никогда не искушать судьбу. А, во-вторых, Макс был ему нужен.
- Это зачем ещё? – недоверчиво проворчал Гэллоуэй.
- Скучно. Ищу компанию, - пояснил адмирал, рассаживаясь на стуле возле круглого столика, где лежали на тарелочке бутерброды с колбасой, и стоял пустой пластиковый стаканчик.
Макс сел рядом и постучал посудинкой по поверхности.
- Ты не говори Джону ничего, - помявшись, попросил он, - Мне повезло, что он ничего не заметил. А то бы… - ладонь полоснула по шее, - Я, вроде как, на ночном дежурстве.
Весь адмиральский вид выразил возмущение по поводу самой возможности рассказать что-то Хэндвиллу.
- Нальёшь? – просто поинтересовался он.
- Да у меня нет больше, - растерянно произнёс Макс, - Я не рассчитывал на компанию.
Глаза его блестели, выдавая желание.
- А если я принесу? – осторожно предложил Серж.
- Откуда ты возьмёшь? – не поверил Гэллоуэй, - Даже мне трудно достать.
- Принесу, - подтвердил адмирал, поднимаясь.
Макс подумал, - совсем недолго, для вида, - и согласился.
- Давай, - сказал он, - Я тебе открою, только не накалывай.
Пельер не обманул и вернулся минут через 40. На круглый столик со стуком встала большая стеклянная гранёная бутылка с коричневой жидкостью и коричневой же с золотом этикеткой «Скотч-виски. Крепость 70 градусов». Челюсть Гэллоуэя непроизвольно отвисла, он вылупил глаза и несколько раз обошёл вокруг стола, не отводя взгляда от стеклянного сосуда, так подходящего к дизайну помещения.
- Ну, адмирал, ну, ты даёшь! – только и смог проговорить он.
Неизвестно откуда Макс достал второй стаканчик и, ловко откупорив бутылку, плеснул немного на донышки.
- Я не разбавляю, - запоздало предупредил он.
- Ничего, - отозвался Серж.
Он тоже присел и задумчиво взглянул на закуску. Макс истолковал это по-своему.
- Только бутерброды, - обиженно брякнул он, обводя ладонью над поверхностью.
- Сойдёт, - заключил адмирал.
Только бы Гэллоуэй не заметил, как побелели его губы.
СБшник ничего не увидел, а снова развеселился и одним глотком опорожнил свой стаканчик. Просто влил содержимое в свою глотку, далеко откинув назад голову. Пельер взял свой напиток и осторожно взболтал. Скотч-виски опаловыми дорожками потянулся по стенкам. Что-то такое уже было? Неужели Гассон специально, с издевательской целью подсунул именно эту бутылку? Дикость!
Сколько осталось секунд до того, как Макс дожуёт свой кусок хлеба с колбасой?
Сержу просто было страшно. Это нельзя было пить, и это нужно было выпить. Он вспомнил газовую камеру, дикую, разрывающую боль, отпечатавшуюся в отказывающем мозге красную каплю на кончике среднего пальца и быстрым движением опрокинул в себя виски. Жидкость обожгла язык и горло, - не так уж и сильно, - и, провалившись в желудок, растеклась теплом по всему телу. В голове предательски зашумело.
- Ну и что же тебе от меня нужно? – в лоб спросил Гэллоуэй, доев бутерброд.
- Ничего, - слово вылетело совершенно свободно.
Макс усмехнулся. Не так сильно он и пьян.
- Брось, - посоветовал он, - Ты припёрся сюда, принёс мне выпивку, которая в Америке стоит бешеных денег, а здесь просто отсутствует. После этого ты говоришь, что тебе ничего не надо. Ты меня, адмирал, не поимеешь.
Посмотрим… Серж скосился на Макса и улыбнулся.
- Надо хорошо стараться, выбирая себе друзей, - заметил он.
- А ты поумнее, чем я думал, Красавчик, - кивнул Макс и вновь налил напиток в стаканы.
Вторая порция пошла несравненно легче, за ней последовали ещё и ещё. Макс пьянел с ужасающей скоростью, не зря Пельер попросил у американцев чего-нибудь покрепче. Сам адмирал старался пить поменьше, опасаясь за реакцию непривычного организма. Он должен был держать себя в руках и слушать.
Гэллоуэй трепался много. Сначала о том, что Хэндвилл отменяет сухой закон, и не надо будет заморачиваться. Затем о том, что скоро всё пойдёт так, как хочет СБ, и в ближайшем, - о, в очень ближайшем, - будущем адмирал будет отомщён. Наконец, он обмолвился о часе икс и мрачно заткнулся, наливая очередной стаканчик, на этот раз почти полный. Он вылил себе всё, что оставалось в бутылке.
- Ха! – сказал Макс, опустошив остатки, и бессмысленным взглядом уставился на Пельера, - Не будет Америки!
Он утробно икнул, крякнул и свалился головой на столик, не издавая больше ни звука. Серж подождал немного, - Гэллоуэй не двигался.
В час икс не станет Америки. Это всё, что услышал от него адмирал.
Но как же так? Так просто? Страна, занимающая несколько континентов?
Серж поднялся, сильно покачнувшись и свернув стул, и приблизился к компьютеру. Что ж, он тоже был пьян. Крепко спящий Макс никак не отреагировал. Пальцы бесшумно забегали по клавиатуре. На стене высветилось было карта Ю-Эс-Кей, испещрённая красными точками, но что за точки, Серж рассмотреть не успел. Карта стёрлась.
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!!
Он попробовал обойти защиту, но только выяснил, что заблокировано не только всё, что связано с Америкой, но и всё, что касалось гибели Стива Мелвилла. Чем больше он копался, тем больше убеждался в серьёзности происходящего. Не открывался ни один, даже самый захудалый файл. При мысли о том, как бы сейчас ему пригодился командор рейтаров, по лицу расползлась пьяная улыбка.
Выключив бесполезную машину, Пельер выбрался на улицу и залез в свой эйрмобиль. Кабинет Хэндвилла он запереть не мог, ну, да ерунда, он собирался вернуться. Без всяких происшествий он добрался до внутреннего круга космодрома, где теперь в окружении американских катеров отдыхала Онейра. Плюхнув автомобильчик возле подъёмника, адмирал протопал в жилой отсек и растолкал Эбби.
- Поднимайся, - заявил он, - Вам надо немедленно убираться.
Гассон мгновенно выскочил из постели. Разбуженный произведённым нетрезвым адмиралом шумом, в каюту зашёл Франсуа.
- Что случилось? – заволновался Гассон, - Четвёртый час.
- Вы все, - объяснил Серж, покачнулся и схватился за стену, - немедленно должны улетать.
- Да он пьян! – удивился Франсуа.
- Это неважно, - возразил Пельер и на губах его вновь растеклась идиотская усмешка.
- Сядь и внятно расскажи, что случилось, - приказал Эбби, подталкивая адмирала в сторону кровати.
Серж сел, обхватил голову руками и несколько минут просидел не двигаясь, концентрируя уплывающее сознание. Затем убрал ладони и заговорил:
- Я точно не знаю. Надо, чтобы вы мне поверили. Сейчас же покидайте корабль, только не через главный выход. Через дюзовый люк, что ли? Отправляйтесь в свой Вашингтон и объявляйте черезвычайное положение… или что там у вас на самый крайний случай…
- Да он пьян! – повторил большой парень.
- Мне кажется, что это, действительно, неважно, - задумчиво произнёс Эйбл, залезая в аптечку.
Таблетку он сунул Сержу, который без возражений проглотил её. Через некоторое время в голове адмирала несколько прояснилось, он вскочил и схватил Гассона за плечи.
- Чтобы к сегодняшней полуночи вся ваша страна на ушах стояла! – сверкая глазами, сказал он.
И он снова был так похож на… но по этому поводу Эйбл промолчал.
- О`кей, - проговорил он, - мы убираемся.
- А Луиза? – робко поинтересовался Франсуа.
Горящие глаза повернулись к нему.
- Оставь её здесь, - произнёс адмирал, - Если ты её любишь, оставь здесь.
Всё было понято. Понято и безоговорочно принято.
Прихватив с собой ещё одну бутылку спиртного, - попроще, - Серж вернулся к Гэллоуэю. Половину джина он безжалостно вылил в раковину, остальное поставил рядом с пустой тарелкой от бутербродов. Он должен был разбудить Макса в шесть, чтобы окончательно утвердить завязавшуюся дружбу.
Американские катера, снявшись синхронно, птичьей стаей улетали в ночную темноту.
XXII.
Вашингтон. Администрация.
Президентский Совет.
16 марта 2325 г. 7 p.m.

Полночь по Гринвичу. Ничего не происходило, но президент Ю-Эс-Кей Диего Сексто чувствовал, что не зря объявил готовность к ядерной войне. За 18 часов были активированы подземные коммуникации, - убежища и эвакуационные стартовые площадки на космодромах. Были собраны лучшие пилоты и предупреждены военные и полиция. Они успели, только всё ещё ничего не происходило.
Но, как ни странно, президент тоже верил Пельеру. Президентский Совет был полон и ждал в напряжённо молчании.

Президентский Совет.
17 марта 2325 г. 1a.m.

Взрывы прогремели ночью, опоздав на шесть часов против ожидания, сметая военные объекты по всей стране, мгновенно лишая Америку возможности защищаться. Один дьявол знал, как с такой точностью Хэндвиллу удалось их вычислить. Довольная морда начальника СБ возникла в Совете во всю стену, как только оборвалась связь с военными.
- Смело начисто, - вкрадчиво произнёс Джон, - Почти всю твою армию смело начисто! Ты видел?
Сексто видел. Камеры зафиксировали несколько мегавзрывов. Президент Ю-Эс-Кей поднялся с кресла и встал, ссутулившись сильней, чем обычно.
- Ты всё равно не смог бы защититься, - торжествующе заявил Хэндвилл, потрясая чёрной коробочкой, - Я – всемогущ! Даже предупреждение какой-то крысы не смогло помешать мне. Ты задёргался, а людей из городов не эвакуировал. А если бы я бабахнул туда?
- Я не думал, что ты настолько безумен, - глухим голосом отозвался Сексто.
Он всё равно не успел бы этого сделать.
- Ну, так попробуй теперь, - предложил начальник СБ, - Я тебе даю 24 часа. Потом взорву всё, что торчит на твоей земле сделанного человеком. И убежища твои тоже взорву, - он снова тряхнул перед экраном аннигилятором, - Хочешь, уводи людей в леса, хочешь – проваливайте с планеты. Как знаешь. Что успеешь.
Сексто тяжело опустился на сидение. Он не мог предвидеть ничего подобного. Но ни одна страна не застрахована от прихода к власти умалишённого. Боже, храни Америку! Боже, храни Свободную Республику! Боже, храни адмирала звёздного флота, благодаря которому он успел приготовиться.

ГУР. 17 марта. 2.15 a.m.

Кэсс стоял в своём кабинете, на втором этаже, отвернувшись к окну, и курил. Здесь все последние распоряжения были отданы. Все, кроме одного. Затем, командора ждали на вашингтонском космодроме, где он должен был выделить ребят в сопровождение и присмотреть за порядком. Только без паники!
После космодрома, Люк не собирался уже никуда.
- Твоя мать отказывается лететь? – повернулся он к мнущемуся у двери Тарьяю.
Бородач промолчал, посмотрев на командора исподлобья.
- Иди домой, - сказал Кэсс, туша сигарету в пепельнице, - ты там нужнее. Иди и уводи родных в лес. Я тебя увольняю.
Тарьяй запыхтел и потянулся к форменному ремню. Так было положено, - куртку, ремень – долой.
- Оставь себе, - остановил Кэсс, - И, если получится, пригляди за Кирой и Ингой Штауб. Вали отсюда.
Бородатый мрачно кивнул и вымелся. Дела были закончены. Оставалась лишь маленькая зеленоглазая женщина, но это было там, - ближе к космодрому.
Вашингтонский космодром.

17 марта. 11.10 p.m.

- Нет! Нет! Нет! Нету пилотов! Два корабля без пилотов! Люди уже грузятся, а лететь некому!
Что ты кричишь? Слышу. Не та проблема… господи! Как я устал! Недолго осталось. Но… успеем!
- Где мне взять четверых пилотов!?
Не ори, Эйбл, заткнись… ах, надо же ответить.
Президент, сидящий в кресле диспетчера, повернулся, наконец, к взывающему в пространство Гассону. Сексто здорово постарел за эти часы, но выбитым из колеи не выглядел.
- Вот ты и полетишь, - спокойно, как о чём-то совершенно будничном, заявил он, - Ты, твоя жена, Франсуа, ну, и Кэссиди… больше некому. Вопросы есть?
Вопросов не было. Челюсть Эбби отвисла, затем, со стуком, захлопнулась обратно. Переглянувшись со стоящим в углу Уилкоксом, Гассон сунулся в дверь и нос к носу столкнулся с большим парнем.
- Пилоты будут? – растерянно спросил Франсуа.
- Будут, - буркнул Эйбл, - Сами полетим. Люка не видел?
- Видел, - с готовностью отозвался гигант, - он внизу, разговаривает со своим лейтенантом. Как его? Юзич, что ли?
Оставив большого парня за спиной, Эбби ссыпался по ступенькам вниз. Командор, действительно, стоял возле двери, беседуя с сиплым патлатым гуровцем. Бросив мимолётный взгляд на Гассона, Люк вернулся к разговору:
- Одна нога здесь, другая – там, - закончил он, - Время пошло.
Внимательно проследив, как исчезает лейтенант, Кэсс окончательно повернулся к Эйблу.
- Кто тебе дышит огнём в спину? – проворчал он, - Что случилось?
- Полетишь вместо пилота на 315-ом, - быстро выпалил Эбби.
- Зачем?
На Гассона уставились глаза, - страшные, мёртвые, без следа обычного прищура.
- Больше некому.
- Пусть Макнахара летит, - отрезал командор.
- Ты надо мной издеваешься! – крикнул Гассон.
Люк поднял голову. Тяжёлое чёрное небо было затянуто тучами. Ещё один эвакуационный корабль полыхнул дюзами и исчез в вышине.
- Хорошо, - сказал Люк, - хорошо, - и добавил через секунду, - Слышал, Кэссиди уже три часа, как улетел на собственном звездолёте.
Они поднялись в диспетчерскую. В окне Эйбл хорошо видел фигурку жены, - группа полицейских заканчивала посадку людей в очередной транспорт.
- Вьет, - объявил Гассон на весь космодром, - Подойди ко мне.
Малюсенькая фигурка обернулась и помахала рукой, выделяясь на фоне ярких огней. Посадка закончилась, и копы бросились врассыпную, быстрее, подальше от не снабжённого гравимагнитами звездолёта. На время Вьет смешалась с людьми и пропала из вида. Когда Эйбл вновь увидел жену, она бежала обратно. Туда, где вот-вот должны были взорваться огнём двигатели.
- Стой! – закричал Гассон, - Стой!
Вьет, будто, не слышала. Эйбл бросился вниз и вперёд, к ней, словно мог догнать, вернуть, что-то изменить.
Вьет нырнула прямо под дюзы, выхватила оттуда нечто, - небольшой пакет? – и понеслась назад. Кто-то дёрнулся к ней, кто-то вопил… но корабль уже взлетал, выбросив вокруг себя огненный ореол. Вьет упала ничком, закрывая телом то, ради чего рискнула.
Эбби подбежал к жене, расталкивая и распихивая всех, кто попался под руку. Глаза запечатлели жуткую картинку.
Обугленная спина… клочья обгоревших волос… почерневшая кукла…
Нет! Это не может быть она! Не может! Не может!
Гассон присел на корточки и осторожно перевернул фигурку, принимая, впитывая раздирающую реальность.
Лицо не пострадало, лишь покрылось мгновенно мертвенной серостью. Рядом, защищённый её телом лежал ребёнок. Чернокожий малыш, от силы, лет 4-х, или меньше не успел ничего понять и испугаться. Эйбл поднял его и посадил на руки подоспевшему командору.
Ах, мотылёк, мотылёк!
Сам Эбби поднял погибшую жену, отнёс в диспетчерскую и осторожно опустил на диванчик. Рядом медленно сел Уилкокс, похожий теперь на дряхлого, трясущегося старика.
- Гассон, приди в себя! Ты должен лететь!
Кто это сказал? Эбби огляделся невидящими глазами. Зрачки закрыли всю роговицу и замерли.
Что? Что я должен? Я этого не хотел!
- Кэсс! Поставь, наконец, ребёнка!
Детские протестующие вопли, заполнившие комнату…
- Э… он не хочет. Ты ему понравился!
Эйбл опустил веки, возвращаясь понемногу в нормальное состояние.
- Я в порядке, - тихо произнёс он.
- Чёртов пришелец! – облегчённо сказал Сексто, - Кто полетит четвёртым?
Командор оставил попытки избавиться от малыша, - тот сразу успокоился, рассматривая комнату с высоты шести с половиной футов.
- Макнахара! – позвал Люк и повторил громче, - Макнахара!
Тот, что всегда был рядом, появился моментально, хотя до сего мгновения его было не видно. Лицо президента заметно вытянулось.
- Зато он всем вашим пилотам даст сто очков форы, - заявил командор и ткнул пальцем во Франсуа, - Полетишь с этим. Без всяких выкрутасов. Пожалуется – пристрелю, когда долетим. Бегом к 315-му.
Нагло высунув язык, Кассиус завертелся волчком и пропал так же молниеносно, как появился.

Где-то в пространстве.
18 марта 1 a. m.

Мужчина, сутулый и длинноволосый, одетый в кожаные штаны, заправленные в высокие гады, и меховую куртку на голое тело, распахнутую на груди, стоял на берегу Потомака и издали, безумными глазами наблюдал за городом. Он хотел помочь, но его прогнали. Он ушёл, так как понял, что помочь всё равно ничем не сможет, а лишь погибнет вместе с отчаянными копами. Он знал, что полицейские ещё там, пытаются вытащить тех, кто идти не хочет.
Его звали Джеймс Тухольский, - можно-просто-Джимми. Он был поэтом убийц и рейтаров и солистом группы «Иглы», - где-то там, в другой жизни.
Ровно в час, он увидел, как центр Города поднялся в небо и посыпался вниз, расходясь концентрическими кругами.
Камни… рвались и дробились… взлетали и рушились…
Мужчина засмеялся истерическим смехом и, зажав уши, упал на землю.

18 марта 2325 г. 3.30 p.m.

Маленькая зеленоглазая женщина по имени Таня Лопес вышла на крыльцо домика и увязла в снегу. Сугробы были уже больше, чем по колено, но ей показалось, что она слышит там, в лесу, детский плач и, черпая сапожками ледяные белые хлопья, Таня осторожно пошла вперёд.
Домик уцелел, хотя выбитые стёкла пришлось заколачивать и завешивать, чем попало. Прекрасно, что ей помогли мужские руки.
Звонок раздался в полночь. С тех пор, как к Тане переехали мать и дочь, девушка не открывала всем подряд.
- Кто там? – спросила она, включая видео и обнаруживая на своём крылечке рейтарского лейтенанта в полной форме.
- Мисс Таня Лопес? – услышала она сиплый голос синего.
- Да. Что вам нужно?
- Дверь вышибу, - не зло предупредил гуровец.
И Таня открыла. Вот просто взяла и открыла, подчинившись мгновенному импульсу.
- Есть кто ещё в доме? – спросил лейтенант, - спускайтесь в подвал.
Зная о чрезвычайном положении, девушка возражать не стала, разбудила мать и, держа спящую дочурку, спустилась вниз. Рейтар устроился там же, рядом с женщинами, закинув ноги на ящик, и всё время украдкой ел глазами ребёнка.
Когда всё кончилось, он помог Тане заделать дыры в доме и остался до утра.
Утром он ушёл, отдав девушке честь дрогнувшей рукой к пустой голове, и мисс Лопес долго смотрела, как теряется в снегопаде человек в синей рейтарской форме. Единственное, что она узнала о нём – имя. Маркус.
Теперь маленькая зеленоглазая женщина упрямо шла вперёд, хотя ничего больше не слышала. Вдруг ей снова послышался писк под деревом. Таня приблизилась к огромному дубу, голыми руками разрыла сугроб и вытащила мальчишку за красную курточку с корабликом и надписью «Корабли Мартина».
Над головой, на дереве, покачивался прилетевший плакат «Посетите виртуальный остров счастья…»

Game over.


Гейм третий.
Реквием.
I.
Париж. Президентский дворец.
11 января 2334 г.

Руки взлетели вверх и в стороны, словно желая вышибить автоматическую дверь к чёрту или, по крайней мере, ускорить постоянную движения створок, - движением жёсткого человека, привыкшего сметать препятствия на своём пути. Торопясь, он просто отмахивался от задерживающей преграды.
Вы меня звали – вот он я!
Десять лет назад он так не входил. Теперь он изменился, но не замечал этого.
Джон Хэндвилл улыбнулся появившемуся адмиралу звёздного флота и покосился на вечно болтающегося у того за спиной «оруженосца», - Стайллза.
- Мне бы вашу уверенность в себе, адмирал, - произнёс начальник СБ.
В его словах не было яда.
Просто, он очень хорошо умел владеть собой. Гораздо лучше, чем Пельер.
Серж дёрнул плечами. Дикки никак не отреагировал. Он умел лишь подражать, смотря преданными глазами. Не выйдет.
- Немного ближе, чем Регул-19, - продолжил Хэндвилл, - просто удивительно, что мы девять лет не могли найти их. Хотя, я ведь искал в Конфедерации, а не на занюханных, никому не нужных планетках, типа Лотии.
Американцы! Теперь Хэндвилл точно знал, кто предупредил американцев. Они должны были в панике бежать в леса, давя друг друга и собственных детей. Вместо этого, большая часть преспокойно смылась с Земли, распределившись по планетам Конфедерации. Да и чёрт бы с ними. Ненавистный Сексто и вызывающий глухую ярость Уилкокс навсегда остались под руинами вашингтонского космодрома. И Хэндвилл был бы доволен. Был бы… ушёл рейтарский командор и с ним тот, кто посмел оставить начальника СБ в дураках. Ушли и пропали. Джон поймал было след на Хааде, но хаадцы или, как они сами себя называли, хаадио, послали всех к дьяволу, и ниточка оборвалась.
Но теперь они нашлись, и Хэндвилл собирался убить одним ударом двух зайцев… трёх зайцев.
- Вы должны полететь туда, - заявил он Сержу, - и выяснить, не готовят ли они что-нибудь против нас.
- Да, какая угроза? – плечи адмирала вновь дёрнулись, - Там сели всего три сломанных звездолёта.
Он всегда, всегда, всегда пожимает плечами, бесит, бесит, бесит…
- Вы знаете, кто был на этих кораблях, - заметил Джон, - эти люди опасны сами по себе. От них можно ждать что угодно.
Ведь именно они и твои враги тоже Пельер? Хэндвилл не мог представить, что можно быть настолько незлопамятным, чтобы забыть газовую камеру. До конца жизни. Впрочем, адмирал, тебе недолго осталось. Ты уже пережил своё.
- Я полечу, - вдруг сказал Серж, - полечу завтра же и всё выясню.
- Мистера Стайллза я думаю оставить здесь за вас, - огорошил Хэндвилл.
Адмирал удивился, должно быть, но вида не показал. Зато на лице Стайллза отразилось всё сразу. Брови вылезли наверх, и челюсть отвисла. Они не расставались никогда, эти двое. Но Дик нужен был Хэндвиллу здесь, для плана, который должен был окончательно превратить Джона в Сумасшедшего Диктатора. Начальник СБ легко улыбнулся собственной мысли и произнёс:
- Можете идти.
Всё будет выглядеть так, будто Пельера убили американцы. Тогда, получив сообщение, Стайллз не будет размышлять и ждать приказов. Хватит ли всего звёздного флота, чтобы уничтожить одну маленькую колонию? Хэндвилл не станет мешать Дику. О, нет! Потом можно будет разобраться и с самим флотом. Учитывая человеческий фактор на Лотии, - с остатками флота.
И с Бенлоу, заразившимся от адмирала.
Это было хорошей идеей – посадить в президенты марионетку. Но когда Хэндвилл попытался проделать то же и с адмиральской должностью, его красивая кукла оказалась кусачей и хитрой, как змея. Джон надеялся, что ещё не поздно исправить ошибку.
Убить Пельера, игравшего в чужую игру по своим правилам.
II.
Лотия. 29 марта 2334 г.

Дворец был, как дворец, - точно такие же строили и на Земле в древние времена. Только пристально приглядевшись, можно было заметить металлопластиковые детали. Скорей всего, здание было разрушено в какой-нибудь местной костедробительной войне, и земляне восстановили его для себя. Проще, чем строиться наново, обладая ресурсами трёх эвакуационных звездолётов.
На воротах, целиком отлитых из Эс-Пи-Экс пластика, церберами стояли двое американских полицейских, - удивительно много! Ведь они, конечно же, знали о прибытии военно-десантного корабля с Земли.
Серж опустил эйрмобиль в небольшом отдалении от ворот и приблизился к охранникам пешком, наблюдая, как сразу напряглись их мышцы. Адмирал был один, и ему стоило огромных трудов избавиться от потенциальных сопровождающих.
- Я хотел бы видеть Эйбла Гассона, - остановившись у кордона, сказал Пельер.
Правый коп покосился на кобуру у адмиральского пояса.
- Вы должны сдать оружие, - неохотно процедил он сквозь зубы.
Господи! Тупое рыло! Ты что, не видишь, что я один?
- Я войду с бластером, - упрямо заявил Серж, - я с ним сплю.
В действительности, нервы Пельера были напряжены до предела. Где-то там находился Эбби. Где-то там находился Кэсс. И Франсуа, - Серж едва уговорил Луизу подождать. Слишком многое сейчас стояло на карте.
- В таком случае, я вас не пущу, - упёрся коп.
Адмирал слегка улыбнулся и хитро взглянул на охранника.
- Почему бы вам, - посоветовал он, - не взять комс и не сообщить, что у ворот торчит нахальный адмирал звёздного флота Свободной Республики Серж Пельер и хочет ворваться с оружием.
До него не дошло. Ничего, всему своё время. Главное, что осёл, всё-таки взялся за комс.
Истинное удовольствие смотреть, как вытягивается чья-нибудь физиономия.
- Я вас провожу, сэр, - уважительно произнёс полицейский, открывая ворота.
Напротив располагался обрамлённый колоннадой главный вход, и копу пришлось проводить адмирала только до него. Эйбл выбежал навстречу сам, с силой распахнув створки, и в очередной раз чуть не раздавил Сержа железными тисками рук. Да только, тиски были уже не те. Сопровождающий незаметно ретировался.
- Ты даже не представляешь, как я рад! – заявил Эбби, отпуская адмирала.
- Твои лапы мне всё время напоминают объятия Нюрнбергской девственницы, - проворчал Пельер, отряхиваясь.
- Не сейчас, - улыбнулся Гассон, - Не ожидал, что ты всё ещё летаешь на Онейре.
- Она для меня больше, чем корабль, - заметил Серж, - Рассказывай. Как ты? Как Вьет?
Серж понял всё по изменившемуся лицу друга. Ответа не требовалось.
- Она осталась на вашингтонском космодроме, - всё же произнёс Эбби, искривив губы, и жестом пригласил адмирала следовать за собой.
Из холла наверх вели три лестницы, - центральная, прямая, и боковые, изогнутые дугами. Поднявшись по средней, мужчины миновали анфиладу комнат, закончившуюся тронным залом. На массивном каменном троне у дальней стены, закинув ногу на ногу, сидел большой парень. Он опирался на локотники, сцепив пальцы в замок, и весь вид его выражал страдающее ожидание и горькую укоризну.
- Она на Онейре, - без предисловий сказал адмирал.
Слова гулко отдались под сводами почти пустого зала, отскочили от стен и потолка и завибрировали.
Сцепленные в замок пальцы быстро, быстро застучали по костяшкам. Франсуа наклонил голову, посмотрев на Сержа исподлобья, и стал похож на стилизованный под человеческую фигуру вопросительный знак. Почему – на Онейре? Почему не стоит сейчас рядом со своим адмиралом, или где-нибудь посреди зала или… где-нибудь здесь?
Адмирал опустил глаза в пол, затем взглянул поочерёдно на обоих американцев. Он не хотел впутывать в эту грязь ни их, ни кого бы то ни было. Они должны были закончить втроём, как и начинали. Может быть, ещё всё получится. Но «может быть» теперь не котировалось.
- Мне надо многое вам сказать, - произнёс Пельер, - Здесь и сейчас. Это очень важно и, боюсь, я сам не понимаю, как срочно.
Он улыбнулся. Улыбка получилась замученной, как у человека, добровольно всходящего на эшафот.
- Я в безвыходном положении, - виновато добавил он.
Эйбл устроился на локотнике трона, облокотившись на большого парня, и показал Сержу на один из мягких, удобных стульев. Адмирал сел, положил руки на колени и склонил голову.
- Он, конечно, хочет вас уничтожить, - проговорил он, пожал плечами и издал сомневающийся смешок.
Американцы молчали, - ждали.
- Я только не представляю, как он это собирается сделать, - после паузы продолжил Пельер, - Аннигиляторов у него больше нет. Его люди… заняты другим делом. Пока всё, что он предпринял – это отправил меня сюда. Думаю, он надеется на силы моего флота.
- Постой, - перебил Гассон, - Откуда ты знаешь, что СБшники заняты другим делом, и Хэндвилл ничего не предпринимает?
- Я научился видеть, - пояснил Серж, поднимая глаза, - Я знаю про Хэндвилла всё. Он заканчивает строить подземную империю и очень торопится.
- Мы тоже кое-что сделали здесь, под землёй, - отозвался Эбби, - из ничего. Жаль теперь было бы бросать. Да и ускорителя связи у меня нет.
- Не шутки, - покачал головой адмирал, - Дам тебе детали. Кажется… у вас есть, кому собрать. Вызывай помощь и уматывай. Хоть на Оттан. Там хорошо приняли ваших.
- Даже оттанцы не смогут забрать нас раньше, чем через пол года, - заметил Эйбл.
- У тебя будут эти пол года, - задумчиво проговорил Серж, - и даже больше… если я прав.
Издав очередной нервный смешок, он добавил:
- У меня чешется спина.
- Как это? – не понял Франсуа.
- Все эти годы, - сказал Пельер, - мы собирали сведения. Подземные заводы, бункеры, шахты… они связаны между собой. У меня внутри столько своих людей, что я без труда могу открыть каждый объект. Когда… если… Хэндвилл закончит, Землю ждёт такой террор, что на том конце галактики вздрогнут архейцы. Я намерен ему в этом помешать. Я хочу собрать звёздников и взорвать его империю изнутри, и, поверьте, я крепко держу его в кулаке. Но, у меня чешется спина. Хэндвилл что-то подозревает, несмотря на то, что никто из моих ребят ещё ничего не знает.
- Ты ничего не сказал даже Стайллзу? – изумился Гассон.
- Ему я ничего не сказал в первую очередь, - отрезал Серж, - Я не хочу подставлять его.
- Ты не прав, - не согласился Эйбл, - Дик – твой друг. Расскажи ему.
Пельер нахмурился и потёр лоб.
- Может быть, - произнёс он, - В любом случае, уже поздно. Я собираюсь действовать сразу, как вернусь. Вот он и узнает. И я хотел тебя попросить…
Он замолчал и нахмурился ещё сильнее.
- Проси, - подтолкнул Гассон, - Ты же знаешь.
- Чёрт! – воскликнул адмирал, - Мне больше не к кому обратиться. Вы ведь сейчас тоже на пороховой бочке. Но, если Хэндвилл ничего не делает, то, возможно, всё обойдётся?
Эбби не стал подгонять Сержа во второй раз. Решил – значит скажет.
- Если у меня что-то не получится, - снова заговорил Пельер, - Если что-то пойдёт не так, и нас с Сашей убьют… Серёжка. Он будет в опасности. Я позабочусь о том, чтобы спрятать его, но он, всё равно, будет в опасности. Если что, он пойдёт к одной женщине по этому адресу.
Пельер достал маленькую бумажку и протянул Эйблу. Гассон записку взял и, взглянув, спрятал в карман.
- Бумажки сейчас – наилучший способ передачи информации, - грустно заметил адмирал, - Её нельзя подслушать, и её можно съесть.
Серж вздохнул и приготовился продолжить, но обернулся на стук открываемой двери. Воздух застрял внутри.
Господи, помилуй! Кэсс…
Пельер не испугался, но сердце, стянутое непонятными чувствами, всё равно сжалось в жёсткий, колючий комок.
…Я сяду и посмотрю, как будут гореть твои лёгкие…
…Я прикажу Лопесу поцеловать тебя. Хочешь?..
Кэсс почти не изменился, лишь появились новые морщины у глаз и, - упрямые, - у губ. Те же очень светлые волосы, - если там и появилась седина, она была незаметна. Те же тёмные усики, та же татуировка. Даже одежда такая же, - его любимая, - кожаная жилетка, чёрные брюки и высокие ботинки. Серж словно перенёсся на 10 лет назад.
- У нас гости? – спокойно спросил хриплый голос.
Карие глаза буравили адмирала, а по лицу медленно растекалась гадкая усмешка.
Фирменная, командорская усмешка.
Эбби бросил на Люка настороженный взгляд.
- Я зайду попозже, - объявил Кэсс так же бесстрастно, - а то ваш гость сильно смутился. Почему-то.
…Ты будешь умирать так долго, как мне удастся это растянуть…
Дверь закрылась. Гассон вскочил с места и крепко сжал плечо адмирала.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? – вернулся он к разговору.
Пельер хлопнул Эбби по руке. Всё нормально.
- Присмотри за парнем, - ответил он, - если нас не станет. Возраст такой – четырнадцать. Полезет куда-нибудь и влетит. Как сможешь. Может, с собой его заберёшь… или человека найди, на Землю послать.
- Хорошо, - кивнул Эйбл, - Я тебе обещаю. Разумеется, если меня убьют раньше, обещание снимается.
Адмирал опять изобразил улыбку приговорённого. В кармане Гассона заиграл комс.
- Да, - ответил Эбби, - Нет, я не знаю, где он. Только что заходил. Да, Джорджи, хорошо, сейчас спущусь.
- Проблемы, - пояснил он Сержу, - Скоро вернусь.
Не прошло и минуты после ухода Гассона, как в дверном проёме вновь возник командор. Он принёс с собой два длинных, тонких меча, украшенных искусной резьбой, вероятно, местной работы.
- Лови, - произнёс он, кидая один в сторону Сержа.
Адмирал вскочил и ловко поймал брошенный предмет. Теперь они стояли друг против друга, со старинным оружием, спрятанным в ножны.
- Люк! – укоризненно воскликнул Франсуа, - Ты это подстроил!
- Конечно, подстроил, - согласился Кэсс, - Хотел побеседовать со старым врагом. Ты ведь нам не помешаешь? Ты всегда меня понимал.
Ножны командорского клинка соскользнули и, лязгнув, приземлились на пол.
- Прекрати! – крикнул большой парень, - Ты…
- Да брось ты, - оборвал Люк, - мы разумные люди. Только поговорим, - и добавил, смотря на Пельера, - Защищайся.
Взгляд командора… утонуть в чёрной бездне глаз… какая бессмыслица!
Адмирал раскрыл оружие. Меч был сделан из превосходной стали, с витиеватым рисунком на остром, как бритва, лезвии. Серж никогда не держал в руках ничего подобного.
Люк взмахнул клинком, и тот рассёк воздух со свистом перед его лицом.
- Защищайся, - повторил он.
Первый выпад Пельер чудом отбил, - помогли реакция и удачливость.
- Ты виртуоз с любыми железяками? – осведомился он, отступая на шаг.
Кэсс молча кивнул и напал, - серьёзно и безжалостно. В считанные секунды адмирал был обезоружен и опрокинут на спину. В горло ему упирался острейший кончик меча. Серж почти физически ощутил сталь внутри себя.
- Ты спал с моей женой, - прохрипел командор.
- Кэсс! – снова крикнул Франсуа.
- Отвяжись, - отозвался Люк, - Я разговариваю.
- Она тебе не жена, - проговорил Серж.
Лезвие двинулось и крайне неприятно пощекотало адмиралу кадык. На Пельера смотрели глаза анаконды, выбравшей жертву. Глаза леопарда разглядывающего добычу. Чёрная бездонная яма. Глаза убийцы.
- Всю жизнь я выбивал из людей дерьмо, - сказал Люк, - вместе с душами. Думаешь, в тебе его нет? В каждом есть часть демона.
- Ты бы, лучше, из себя повышибал, - ответил Серж, - хотя, прости, я знаю, ты пробовал.
- Эйблу, гадине, отрежу язык, - спокойно заметил командор и продолжил, - Если бы люди выколачивали дерьмо из себя вместо того, чтобы искать его в других, это был бы не мир, а утопия.
Клинок ещё раз пощекотал Пельеру кадык и убрался в сторону. Вместо него протянулась левая командорская ладонь. Серж подумал, - одну секунду, - затем схватил протянутую руку и поднялся с пола.
В такой позе их и застал вбежавший Гассон.
- Что происходит? – спросил он, оглядывая Пельера и Кэсса.
- Мы с адмиралом, - проговорил Люк, - обсуждали проблемы секса с чужими женщинами.
- Ну да, - добавил Серж, - а так же продукты системы пищеварения.
- Всё хорошо? – недоверчиво поинтересовался Эбби.
- Да, - в один голос буркнули враги и, наконец, расцепили побелевшие пальцы.
Кэсс подобрал с пола меч и ножны и, облив всех насмешливым взглядом, убрался восвояси.
- Я, пожалуй, пойду, - провожая глазами командора, произнёс Пельер, - и буду рад приглашению на обед для Лу и меня.
Франсуа насторожился.
- Приходите в пять по-местному, - ответил Гассон, - Только не знаю, куда деть твоих старых знакомых – Люка и Макнахару.
- Пусть будут, - рассеянно сказал Серж, всё ещё пытаясь проглядеть дверь, - Я должен кое-что сказать Кэссу. Так нельзя.
- Что нельзя? – переспросил Эйбл.
- Вечером расскажу, - пообещал адмирал, - при нём.
Гассон кивнул.
- Вот что, - вдруг решил он, - Где у тебя материалы на Хэндвилла?
Ладонь Пельера нырнула под форму и вытащила микродиск на цепочке.
- Сделай мне копию, - предложил американец, - обязательно. И захвати с собой.
- Сделаю, - отозвался Серж и отпустил звёздочку, упавшую обратно на грудь.
Гассон проводил адмирала до ворот, где маялись два цербера полицейских. Не прощаясь, Пельер подошёл к эйрмобилю и огляделся, - синее небо наверху… птицы, порхающие среди зелёных деревьев и кустов. Он любил этот мир – Землю, Лотию, всю галактику и уходящую в бесконечность Вселенную. Серж улыбнулся и нажал кнопку. Двери машины, тихонько шипя, поехали вверх.
Луч боевого бластера на полной мощности ударил адмирала подло, в спину, справа от ворот.
Серж успел обернуться с удивлением на лице и медленно, как в ирреальном параллельном мире, завалился навзничь около эйрмобиля.
И снова, как много раз до этого, много лет и бесконечное количество непоправимых несчастий, остановилось время.
Ерунда… времени нет! Нет! Нет!
Гассон выскочил вперёд и, с отчаянием, начал палить по зелёной завесе кустов возле ограды. Поздно! Выпустив в Пельера мощный боевой заряд, человек или призрак испарился в никуда. Растения загорелись невидимым в солнечном свете огнём, лишь видно было, как коробятся и чернеют ветки. Эйбл выронил бластер и рванулся к адмиралу.
Синие глаза, широко и удивлённо открытые, сливаясь с синевой неба, смотрели в вечность. На груди, на чёрной форме, расползалось густое пятно с красноватым отливом. Удар был настолько силён, что, разворотив спину, пробил тело насквозь. Удар наверняка. Все знали о легендарной выносливости адмирала.
Эбби упал на колени рядом.
Нет, Серж, ты ошибся. Хэндвилл, действительно, решил использовать звёздный флот. Только, не твоими руками.
Руками Дикки Стайллза!
Боже мой! Если бы я только знал, я запер бы тебя во дворце. Я приставил бы к тебе охрану получше той, что слепыми истуканами стояли у ворот. Я бы…
Проведя ладонью по лицу Пельера, Гассон закрыл мёртвые глаза. Его собственные зрачки вновь пульсировали, отдаваясь резью в голове, но он не обращал внимания. Эйбл снял микродиск с шеи адмирала и, обнаружив, что там есть что-то ещё, взял и это. Золотой медальон, при нажатии, открылся, демонстрируя изображение девы Марии с младенцем, поверх которого вилась гравировка: «Господи! Прости меня за то, что я был глух и слеп, и дай мне возможность исправить то, что из-за этого произошло». Эбби закрыл образок и вместе с диском убрал в карман. Затем он расстегнул адмиральскую кобуру и забрал бластер, - до боли знакомое оружие «Верному другу от преданного врага». Отныне, пушка возвращалась законному владельцу. Гассон поднялся на ноги, вытирая катящиеся слёзы.
Если бы даже чудом у них появился ускоритель, то шести месяцев не оставалось. Если повезёт, то два.

III.
Лотия. 30 марта 2334 г.

Гвозди в руках
Пробили запястья и стену.
В жарких огнях
Болью пульсируют вены.
Губы разодраны крючьями,
Рваными клочьями кожа
Сохнет на теле измученном…
Боже!
Голос Джимми Тухольски. Легко меняющий интонации голос великого артиста, благодаря которому кошмары его песен так недопустимо воплощались в реальность. Где ты сейчас, Джеймс? Где вибрирует ужас твоей души? Сколько лет прошло со времени твоего концерта в ГУРовском дворе?
Песня называлась «Реквием».
Поставив перед собой на стол комс, положив подбородок на руки, Эбби слушал «Реквием» «Игл». Он не любил Тухольски, но музыка сейчас вполне подошла к настроению.
Тонкими иглами лавы
Слёзы сочатся кровавые.
Солью забиты
Раны открытые.
Тихая музыка. Песня ещё не допета.
Господи? Где ты?
Чёрная бездна… затихли последние стоны.
Нечем молиться.
И равнодушно с иконы
Смотрят святого пустые глазницы.
Гассон выключил комс и обернулся. Из зажатой ладони вниз свесилась цепочка адмиральского медальона. За спиной, не смея мешать, стоял Франсуа.
- Думаешь, ничего нельзя сделать? – спросил большой парень.
- Нет.
- А если поговорить со Стайллзом? – Предложил Франсуа.
- А ты думаешь, он нас послушает? – вопросом ответил Гассон и снова положил подбородок на руки.
Франсуа постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, и опять заговорил:
- Давай свяжемся с Лу. Может, Стайллз послушает её?
- Вряд ли, - резко отозвался Эйбл, - И потом, я пытался. Онейра не отвечает.
Они забрали тело адмирала и улетели, не разбираясь и не задавая вопросов. Кто-то уже всё им сказал. Такую версию, какая была выгодна Хэндвиллу.
- Делаем так, - произнёс Гассон, вставая, - Людей прячем в бункер. Сами защищаемся здесь. Возможно, положив нас, Стайллз не станет больше искать. Люка придётся оставить. Он всё здесь сделал, и без него всё развалится.
- Он не останется, - уверенно сказал большой парень.
IV.
Лотия. 14 июня 2334 г.

Голографичесое изображение занимало добрую часть в центре стены. На нём они стояли во весь рост, - командор с любимым прищуром и ухмылочкой, Тарьяй, смотрящий вдаль с неизменной сигарой во рту, и, впереди всех, чуть наклонившись, будто хотел юркнуть в какую-нибудь щель, Кассиус Макнахара. Сверкая золотом на плечах, на фоне белых стен ГУРа, под знаменитой надписью, цитирующей Данте. Их снимал Эбби Гассон.
Люк с усилием отвернулся от фотографии. Левая щека дёргалась. Он открыл массивный дубовый шкаф, какие делали местные дикари, и достал оттуда форменные брюки с украшенным тремя золотыми цепями ремнём, кожаную жилетку и стальную полу перчатку с шипами. Переодевшись, он подошёл к окну и взглянул на небо, немного более яркое, чем на Земле, - или, так просто казалось?
Враги прилетели на четырёх кораблях. Сколько их там? Триста? Четыреста? Может быть, напихали, как анчоусы в банку, все пятьсот? У них здесь было 53 более-менее годных к бою человека, не каждый из которых мог с толком держать оружие.
- Только попробуй мне помешать, - громко сказал Кэсс сам себе, имея в виду Гассона, - зарежу к чёртовой матери.
- Кого? – раздался от двери мальчишеский голос.
Командор обернулся, - в дверях стоял паренёк-африканец, лет 12 – 13 и вопросительно смотрел на него.
- Что? – переспросил Люк.
- Кого ты собрался зарезать? – повторил мальчик, приближаясь.
- Ах, чёрт, - Кэсс обнял парня рукой с кастетом, дракон на предплечье, как обычно, оскалился, - да никого. Я про Эбби.
Мальчишка изобразил понимание.
- Эбби тебя зовёт, - заметил он.
- Вот какое дело, Джордж, - произнёс Люк, - за девять лет, что ты цепляешься за мои штаны, ты ведь кое-чему научился?
Парень поднял удивлённые глаза.
- Я хотел спросить, - продолжал командор, - сможешь ли ты без меня справляться с делами.
Джордж задумался.
- Ну, если вместе с Донни… - протянул он, потом добавил твёрдо, - Смогу. Только почему?.. – он вдруг замолчал, и глаза его стали совсем ошарашенными.
Будто его мешком стукнули, в самом деле.
- Терпеть не могу компьютеры, - пояснил Кэсс, - меня от них выворачивает.
У паренька отвисла челюсть. Обалдевший кролик, которого бьют китайцы, - сказал бы сейчас Кассиус. Весь вид мальчика выражал: «разве можно не любить компьютеры»? Он был гротескно забавен, и командор рассмеялся.
- Ещё как выворачивает, - сталь сжала ребячье плечо, - Я – воин, а не компьютерщик.
V.
Лотия. 14 июня 2334 г.

Месть сладка. Кто же это сказал?
Они пришли сюда, узнать, правда ли это. Они пришли уничтожить логово засевших здесь американских террористов, и никакие моления личного адмиральского врача не могли поколебать решение Дика. Луиза прибегла ко лжи, - бог ей судья, у неё здесь муж.
Дворец встретил звёздников распахнутыми настежь воротами.
- Это засада, Дик, - предположил один из командиров, выходя к Стайллзу.
- Я думаю, - утвердительно отозвался вице адмирал, - только я отсюда без костей не уйду.
Обернувшись, Дикки махнул рукой, и, вытянувшись за ним, чёрная лавина всосалась во двор. Вход был тоже раскрыт, створки двойных дверей слабо покачивались, не издавая ни звука. Тишина, словно вымерли все, включая местных жителей. Последовав за очередным взмахом ладони командующего, звёздники начали осторожно входить вовнутрь, пока окончательно не вместились в грандиозный холл дворца. Подойдя к главной лестнице, вице адмирал встал, как вкопанный. Наверху, возле двери, опираясь на лазерную винтовку, стоял человек. Человек был совершенно один и показался Стайллзу знакомым. Ну, да, мало ли, кто на кого похож? Противник явно не собирался стрелять, и Дик жестом остановил своих ребят.
- Честное слово, Дикки, - громко произнесла фигура на лестнице, - ещё не поздно повернуть восвояси. Я не убивал адмирала.
Голос… и его Дик где-то, когда-то слышал.
- Чем докажешь? – отозвался Стайллз и почувствовал, как зароптали сзади звёздники.
Они пришли за кровью, они не хотели разговаривать.
- Мы с Сержем были друзьями, - сказал человек.
Это Стайллз уже слышал от Луизы.
- Да ты просто струсил! – крикнул он.
- Я просто не хочу устраивать мясорубку, - ответил незнакомец (или?), - у меня на левой лестнице десяток ГУРовцев.
Его перебил дружный взрыв хохота.
- Десяток? – саркастически переспросил вице адмирал, - У меня триста человек. Они твой десяток по стенке размажут.
- Ну, попробуй, - предложила фигура.
Хватит! Кому-то надоели бесполезные переговоры, и он пальнул по нахалу из бластера. Промазал. Человек подхватил лазерку и молча скрылся в дверях.
Три лестницы, - три прохода наверх. Толпа разделилась на три части и хлынула вперёд. Вице адмирал бежал первым по главной. Живым Дикки остался чудом. В холле второго этажа их встретили стеной огня. Мгновенно ошалев от запахов гари, крови и криков умирающих, Стайллз начал стрелять по воздвигнутым на скорую руку баррикадам, надеясь попасть хоть в кого-нибудь из защитников. Может быть, ему даже удалось. Вокруг хрипели и падали, вице адмирала, будто заговорённого, не задело ни разу, хоть он и рвался прямо на укрытия. Его вела ярость и жажда мести. Оглушающий грохот рассыпающейся мебели всё же привёл его в чувство, и Дик дал приказ отступить.
Правому и левому отрядам удалось пробиться через вестибюли, и Дик не смог связаться с ними. Командиры не отвечали. Проиграв мелодию Джаманго, комс ответил скрипом и шипением.
Какой тут, к дьяволу, Джаманго! При чём здесь Джаманго?
Округлившимися и пустыми глазами вице адмирал осмотрел потери, - двадцать семь человек. Совсем не так представлял он своё триумфальное шествие по бандитской базе.
Стайллз достал из кармана плоскую фляжку и судорожно глотнул. Внутри была не вода, не вино и даже не «Скотч виски, крепость 70 градусов». Плескался во фляжке Дика чистый, как слеза, спирт.
- Это я виноват, - хрипло произнёс вице адмирал, на секунду зависнув вне мира, - какой из меня командир?
Кто-то тряс его за плечо…
- Дикки! Дик! Мы пришли мстить!
- Да. Да! Мы прорвёмся, - кричал кто-то другой.
В этот момент ожил комс, заорав истерично:
- Они откинули нас, как котят! Двенадцать ребят осталось живыми. Двенадцать! Там сатана со своей свитой! Клянусь! Дик, давай подкрепление!
У меня на левой лестнице десяток ГУРовцев…
…Они твой десяток по стенке размажут…
…Ну, попробуй…
Двенадцать из ста.
Стайллз встрепенулся, оставил пост на одного из капитанов и, захватив тридцать человек, отправился туда, откуда раздался вопль о помощи, - на левую лестницу.
В холле Дик остановился, вытирая с лица холодный пот. Трупы, разодранные и окровавленные, в чёрной форме с золотыми эмблемами, лежали повсюду, смешиваясь с деревянными и другими неопознаваемыми обломками.
Мясорубка…
Комс снова ожил, на этот раз принеся неплохие вести:
- Мы прошли почти до конца, - отчитались из правого коридора, - Отступили, собираемся с силами. У нас не так уж и плохо. Слышал, люди нужны? Могу дать.
- Тридцать человек в левый, - распорядился вице адмирал.
- Двадцать, - отрезал комс.
И то хорошо…
Пройдя сквозь широкую дверь, Стайллз оказался в идентичном зале, где вновь в глазах зарябило от мертвецов, и к горлу подкатил жёсткий, колючий ком. Здесь собрались живые, - парни из гвардии погибшего адмирала Сержа. Двенадцать перепачканных, ободранных, окровавленных парней. Дик подождал, пока подтянется остальное подкрепление, и предпринял очередную долгую попытку взять защитников дворца штурмом. С ужасом, но без удивления, он обнаружил, что ситуация вышла из-под контроля. Обозлённые звёздники лезли на рожон, пихая несчастного вице адмирала, будто того вовсе не существовало. Противники… раз… два… три… четыре… четыре. Четыре? Мне всё это снится? Они не прятались, врезавшись прямо в толпу, и Дик растерялся, не зная как, куда и в кого стрелять. Всё смешалось в адскую кашу, заправленную брызгами крови. Вице адмирал опустил оружие, его продолжали толкать и пинать, и никто, похоже, не понимал, где свой, а где чужой. Или… нет. Мелькнув у самого лица Стайллза, рука схватила стоящего рядом звёздника. Дик успел разглядеть, как оскалил зубы и подмигнул красный дракон, и ровно через мгновение брошенный с силой мертвец с раскроенным черепом сшиб вице адмирала под ноги сражающихся. Умереть растоптанным?.. Нет, нет, нет! Еле поднявшись на четвереньки, не выпустив бластера, Дикки пополз к выходу. Когда ему это удалось, он спрятался за стену и дрожащей рукой достал комс.
- Всем отступить, - возможно более твёрдым голосом произнёс он, - Отойти за укрытие и ждать! А ну, отошли, з-з-заразы!
Послушались, и восемь валящихся с ног человек выскочили из зала.
- Дик, так нельзя, - заявил перепачканный с ног до головы красным парень, - Их осталось всего двое, и один из них ранен. Добить к чёртовой матери, и всё!
- Всё?! – заорал Стайллз, срывая голос, - Всё?! Они вчетвером уничтожили целую толпу! Больше пятидесяти! Думаешь, они не справятся с нами вдвоём? Хватит!
Он замолчал и отвернулся. Восемь выживших, держа оружие, собрались вокруг.
- Дикки прав, - поддержал мужчина постарше, - они словно демоны, и раны им нипочём. Надо уходить.
Дик молчал, уставившись вдаль обезумевшими глазами. От тишины звенело в ушах. Вдруг молчание нарушил тяжёлый, хриплый голос донёсшийся изнутри:
- Эй, Дикки, сколько у тебя людей осталось? Попробуй, возьми нас!
Вице адмирал затравленно повернулся к двери. Не дождавшись ответа, голос продолжил:
- Невежливо молчать, когда с тобой говорит командор рейтаров, - заявил он, и Дик вздрогнул, - Я знаю, что ты там. Я тебя видел. Собирая в ГУРе досье на твоего адмирала, я много что про тебя узнал. Тащи сюда задницу и сразись с командором.
Стайллз рванулся к двери, но его удержали.
- Я не думал, что лучший друг адмирала – трус, - продолжал глумиться Кэсс, - Кстати, если ты до сих пор не понял, мы его не убивали. Я хотел кончить его лет 10 назад… было дело. С тех пор обстоятельства изменились. Так что, ты зря положил людей, Стайллз. Приводи ещё. Я хочу убивать!
- Эй ты, анчоус жареный, - раздался другой голос, мягкий и вкрадчивый, - что ты перестал булькать? В толчок, что ли, провалился?
Двое звёздников, рассвирепев, подняли пушки и бросились в проход.
Командор стоял за поваленным дверцами вниз огромным шкафом. Он выпрямился во весь рост и плевать хотел на всех врагов мира и собственную жизнь. Макнахара сидел сверху на обрушенном предмете мебели, привалившись спиной к стене, подставляя противнику бок в наспех наложенной повязке, на которой угрожающе быстро расползалось красное пятно. Рука с бластером покоилась на согнутой в колене ноге. Лицо Кассиуса было покрыто бисеринками пота, и при каждом вдохе раненый ГУРовец судорожно вздрагивал.
Всё казалось таким простым…
Один из ввалившихся звёздников не успел и прицелиться. Второй выстрелил перед смертью, - Кассиус, уходя от луча, свалился за шкаф.
- Минус два, - саркастически произнёс Люк.
Стайллз вскрикнул, и по щекам его против воли потекли слёзы.
Макнахара тяжело поднялся и взобрался обратно, где снова сел, вытирая пот с белого лица. Повязка набухла крупными каплями, и даже левая сторона брюк намокла от крови. Он осторожно вздохнул и закричал:
- Эй ты! Презерватив на ножках! Мы здесь чипсы не делаем! Проваливай!
Вице адмирал закрылся руками.
- Сейчас я его сниму, - заявил молодой парень с нашивками штурмана.
- Не надо! – взвизгнул Дик.
В звенящем параллельном мире, он опять приложился к заветной фляжке.
- Я попробую сам, - решился он.
Несколько секунд, стоя у самого косяка, Стайллз собирался с духом, - приготовиться, рассчитать выстрел… времени прицелиться нет… не будет, - затем выпрыгнул и выпустил заряд прямо в открытую грудь командора. Вице адмирал увидел фигурку, метнувшуюся вверх раньше, чем он нажал на спуск. Кэсс остался стоять. Макнахара, с располосованными по диагонали рёбрами, хрипя что-то невнятное, упал под ноги своего командора и замер мёртвой бездушной куклой. Этого Стайллз уже не видел, убравшись за косяк.
- Я убил одного, - удивлённо прошептал он.
- Иди сюда, Стайллз, - заговорил Люк, - Я загрызу тебя. Я буду откусывать по мелкому кусочку, плеваться и смотреть, как ты корчишься. Я хочу увидеть твои умирающие глаза! – и, после паузы, - А ну, убей меня, Дик!
Последние шестеро звёздников собрались в кружок и, пошептавшись, подошли к вице адмиралу.
- Он остался один, - произнёс тот же самый молодой штурман, - Если мы вместе ворвёмся туда, кто-нибудь попадёт обязательно. Или мы его убьём, или погибнем сами.
Стайллз кивнул. Он не смог бы их остановить.
Переключив бластеры на критический максимум, звёздники рванулись в дверь. Дикки медленно пошёл следом. Инстинкт самосохранения отказал.
Командор вышел в центр и теперь, широко расставив ноги, статуей смерти торчал среди трупов. Он успел уложить ещё четверых, прежде чем луч ударил его в правое плечо. Сустав взорвался алым фонтаном и белыми брызгами. Рука, блеснув золотым перстнем с монограммой Кэссиди, не отпуская оружия, улетела куда-то в сторону. Люка откинуло назад и, зацепившись за мёртвого рейтара, он упал сверху.
- Есть! – радостно вскрикнул кто-то.
Кэсс пошарил левой, - единственной ладонью вокруг и нашёл бластер.
Крупные… крупные неприятности… хотя… не больно почти… не то состояние… врёте, сволочи, командора так просто не взять…
Реальность расплывалась, двоилась, ползла… кровь текла непрерывно, но не так уж и сильно, из обожжённой лазером раны. Люк поднял пистолет и навёл на мутные фигуры. Радостный вопль перешёл в крик боли и прозвучал музыкой в командорских ушах.
Одной рукой Дик подхватил раненого, прицелился, затем крепко зажмурился и послал ответный заряд. Обнажённый, незащищённый живот мгновенно превратился в отвратительное кровавое месиво. По телу прошли конвульсии.
- Он умер? – тихо спросил Стайллз, не поднимая век.
- Наверняка, - ответил неповреждённый звёздник.
Всё тот же штурман. Желая убедиться, он подошёл к Кэссу и склонился над неподвижной фигурой.
Сквозь ресницы и багровую муть командор увидел приближение белого, белого пятна. Лицо! Захотели посмотреть, сдох ли он, в конце концов. Накатила тьма, одуряя болью, смеживая веки. Спать… спать… нет! Не всё!
Стальная перчатка взлетела, мёртвой хваткой цепляя под белым пятном. Смеялся красный дракон. Пальцы сжали чужое горло с нечеловеческой силой и давили, пока враг не упал сверху, тяжестью перекрыв кровотечение из разорванного плеча. Я пока жив! Перчатка разжалась, чтобы вновь сомкнуться на рукоятке упавшего пистолета.
Глаза Стайллза раскрылись, когда захрипел, дёргаясь, молодой штурман, и Дикки с ужасом уставился на затихшее тело. Когда затянутая сталью кисть, которая должна была быть мёртвой тысячу раз, начала цеплять бластер, вице адмирал крепче сжал раненого и начал пробираться к выходу. Выстрел – промах, и Дик был вне досягаемости. Зарыдав в голос, он сгрузил бессознательного звёздника на пол и, прислонившись к стене, съехал вниз. В глазах вице адмирала отпечаталась жуть.
Неожиданно заиграл комс, вновь воспроизводя такую далёкую, нереальную, без возможности самого существования здесь мелодию острова счастья. Внешний вызов, - звонили с корабля.
- Ты ещё жив, Стайллз? – послышался ехидный, совершенно незнакомый, изменённый голос.
Дикки открыл рот и начал хватать воздух, как вытащенная на берег рыба. Похоже, кто-то считал, что с вице адмирала пока недостаточно.
- Хей, придурок, - продолжал голос, - Возвращайся, пока не сдох. Адмирала приказал убить Хэндвилл. И с американцами он тебя стравил для того, чтоб вы, идиоты, друг друга поубивали, - человек сделал паузу и добавил более серьёзно, - Бенлоу погиб.
- Кто говорит! – заорал Дик.
- Доброжелатель, - отозвалась трубка, и Дик почувствовал беззвучный, как ветер, прощальный смех.
VI.
Париж. Президентский дворец.
Выпадая из реальности.

Погода непоправимо испортилась. Опять. Опять по небу ползли холодные тёмно серые тучи, время от времени разряжаясь холодным мелким дождём. Май месяц. Или, может быть, нет, и Земля пересеклась с другим, недружелюбным миром, где царил вечный ноябрь?
Бенлоу вздохнул, оторвался от окна и повернулся. В дверях стоял Хэндвилл.
- Ну вот, - произнёс начальник СБ, - Пельер мёртв. Звёздный флот отправился воевать с американцами. Ты один для меня не опасен.
- Не понимаю, о чём ты, - синими губами пробормотал президент.
- Да брось ты! – воскликнул Джон весело, - Думаешь, я не знаю, чем вы с адмиралом занимались за моей спиной?
- А ты что хотел? – смело осведомился Бенлоу, - Всю жизнь тянуть меня за верёвочки?
Начальник СБ от души расхохотался.
- Как кукла ты мне больше не нужен, - сказал он, закончив веселиться, - Остался один невыясненный вопрос. Где диск?
- Какой диск, - глядя в глаза Хэндвиллу, отозвался Александр.
- Алекс! – укоризненно проговорил Джон, - Не дури, - он сблизил большой и указательный пальцы и покрутил перед носом президента, - Маленький такой диск. На который адмирал записал информацию. Думаешь, я – дурак? Ни при адмирале, ни в его вещах диска не было. Не шлюхам же он его отдал? Он у тебя?
Звёздочка висела на шее Сержа, и Бенлоу прекрасно об этом знал. Куда же она делась?
Президент поманил Хэндвилла пальцем, склонился к самому лицу и прошептал:
- Я не знаю, о чём ты говоришь.
- Я мог бы допросить тебя с пристрастием, - зашептал в ответ начальник СБ, - но, думаю, продолжая строить из себя мученика, ты всё равно, ничего не скажешь. Значит, я лучше проделаю это со Стайллзом. Если он выживет. Нет – что ж, буду искать.
Отстранившись, он заговорил нормальным голосом:
- Попробуем в последний раз. Где диск?
Бенлоу отвернулся, отошёл и спокойно сел за стол.
- Нет у тебя власти надо мной, Хэндвилл, - проговорил он.
Хэндвилл выстрелил ему в затылок и, наблюдая, как голова президента стукается о пластиковую поверхность, не заметил движения занавески, закрывающей вход в квартиру.
Осторожно, шаг за шагом, боясь даже дышать, Сергей Бенлоу отступил от двери и, наконец, стремительно побежал вглубь. Он боялся… ах, как он боялся. Забившись в самую дальнюю комнату, мальчик отдышался и собрался. Серж хорошо объяснил ему пути отхода.
Быстрый топот ног Хэндввилл услышал сразу. Мальчишка! Он совсем забыл о мальчишке. Ладно, никуда не денется из закрытой квартиры на высоком втором этаже с бронированными стёклами. Джон не нервничал.
- Обыскать квартиру, - распорядился он, - Мне нужен парень.
Однако охрана вернулась с пустыми руками. Факт остался фактом, - Серёжа Бенлоу пропал.
VII.
Лотия. Время кончилось.

Враги отступили, и опустилась тишина, в которой отчётливо прозвучал вопль по комсу противника:
- А ну отошли, з-з-заразы!
Стайллз это кричал, или нет, понять было невозможно. Они и отошли, - не дальше, чем за дверь, где и спрятались, не показывая носа. Их осталось около десятка. У Гассона…
Один защитник, взлохмаченный и грязный, выскочил из укрытия и запустил попавшимся под руку предметом вслед врагам.
- Почему они ушли? – удивился он, - Почему?
Эбби сел на пол в углу, сжав коленями лазерную винтовку, откинулся, прикрыл глаза и улыбнулся.
- Не знаю, радуйся, - ответил он устало, - живой остался. Только, боюсь, они вернутся.
Лавируя между мёртвых тел и разбитой мебели, к ним подобрался ещё один уцелевший.
- Что происходит? – тоже не понимал он, - Почему мы живы?
Ничего не сказав, Эйбл извлёк комс и нажал кнопку. Трубка молчала, посылая вызов в пространство.
Подожди, Эбби, это ещё ничего не значит. Может быть, они просто отключены…
Некоторое время прошло в полном молчании, прислушиваясь к копошению и разговорам за дверью. Нападать никто больше не собирался, а потом противники и вовсе удалились, оставив защитников в полном недоумении.
Гассон снова послал вызов, но приборчик всё так же молчал. Лицо Эбби вытянулось и посерело. Положив винтовку на пол, он встал и направился к лестницам. Выжившие потянулись следом. В дверях главного холла он столкнулся с человеком. Отдышавшись, человек выдавил из себя:
- Там… Франсуа… он тяжело ранен… срочно… госпиталь… я не могу поднять его.
Защитник вытянул вперёд здоровую руку, - вторая была окровавлена и болталась, как плеть. Эйбл развернулся на каблуках и рявкнул, как затравленный зверь:
- Ну! Слышали? Бегите! Я… я пойду к Люку.
В левом холле царила безысходность. Спотыкаясь и поскальзываясь, Эбби разгрёб трупы, перепачкавшись юшкой в разбросанных внутренностях. Он выбрал четверых рейтаров и оттащил в сторону. Среди них не было ни Кэсса, ни Макнахары. В следующем зале тоже было множество мёртвых, но Гассон нашёл только двоих синих, одного из которых еле собрал. Командиров не было и здесь.
С замиранием сердца, Эйбл прошёл дальше. Здесь, - мысль стукнула, как топор палача. Как чёртова гильотина. Дверь дальше была перекрыта, и трупов на полу валялось раза в полтора больше. Осторожно, уставившись в одну точку на противоположной стене, Гассон двинулся вперёд. Возле большого перевёрнутого шкафа он споткнулся и быстро взглянул вниз. Заметив знакомую руку, он встал на одно колено и вытащил мертвеца. В первый раз на глазах Эйбла Кассиус Макнахара замер в неподвижности, смотря в никуда круглыми, голубыми остекленевшими глазами. На холодных губах навсегда замерла лёгкая улыбка. Эбби он никогда не нравился, но теперь и с этим было кончено. Гассон закрыл Кассиусу глаза и оставил лежать. В голове навязчиво вертелось слово «крушение».
Он прислушался, но не услышал ровно ничего. Тогда он поднялся и взглянул в первом попавшемся направлении. Кровавый дракон, мерцая в бьющих в окно солнечных лучах, свешивался с одного из трупов. Под пальцами, торчащими из стальной перчатки, лежал бластер с мигающей индикаторной лампочкой. Сердце ахнуло в пропасть. Гассон бросился к командору и стащил с него мертвого звёздника. Правая рука Кэсса была вырвана вместе с плечевым суставом, вместо мускулистого живота зияла рваная дыра, в которой плавали жидкие ошмётки плоти. Выдохнув с силой, Эбби попытался просунуть ладонь под голову командора. Люк открыл мутные глаза и отчётливо произнёс:
- Эбби, сукин ты сын. Не трогай меня. Больно.
Взгляд прояснился, и, совсем по-живому, насмешливо, командор уставился на Гассона.
- Тебя надо отнести в госпиталь, - ответил Эйбл.
- Чушь! Не надо меня никуда нести, - голос Люка срывался, при каждом слове изо рта вырывались алые пузыри и собирались в струйку, стекавшую по щеке, - ты меня не донесёшь. Дай мне ещё немного пожить. Странно. Не хочется умирать. Не хочется. Сейчас.
Эйбл опустился перед другом на колени. Он понимал, что Кэсс прав. Не донести.
- Молчи, - прошептал он, - не говори ничего.
- Чушь, - отрезал Люк, - Я буду болтать, а ты потерпи. Недолго осталось. Они ушли?
Гассон кивнул. Глаза командора снова помутнели, но только на мгновение.
- Жаль, - ужасная окровавленная улыбка исказила синюшное лицо, - не добил я Стайллза. Кажется, ещё одного только ранил. Я бы их прикончил.
Тело дёрнулось в конвульсии, изо рта и оторванной руки брызнули фонтанчики. В животе омерзительно булькнуло. Веки смежились, затем открылись, но под ними уже не было той ясности.
- Больно, Эбби. Жжёт. Ха! Раньше сам кишки выворачивал. Теперь и у меня их нет. Только я не жалею. Нет. Жалею, что не успел отправить к праотцам всех, кого хотел.
Он снова закрыл глаза и на этот раз отсутствовал дольше. Но он дышал, а в ране продолжало страшно булькать.
- Вот только бы не заснуть, - наконец произнёс он, с диким усилием поднимая веки над совсем потухшими глазами, - Эбби, где-то там валяется моя рука. Найди её и сними кольцо. Сделай это прямо сейчас.
Молча Гассон выполнил просьбу. Мельком взглянув на перстень, Кэсс опять осклабился алыми зубами.
- Мне оно уже нужно. Когда полетишь на Землю, отдай его Тане. Часы мне оставь. Ну, что уставился? Ты ведь обещал адмиралу, что полетишь, огня ему в его мёртвую глотку.
Эбби надел командорское кольцо. Перстень, который Люк носил на безымянном пальце, едва влез Гассону на мизинец.
- Интересно, где сейчас мой отец, - вдруг сказал Кэсс, - Ему должно быть 83.
Вряд ли он видел, как Эйбл пожал плечами.
Люк поднял руку, Эбби прикоснулся к ней, и две ладони крепко сжались.
- Обещай мне тоже, - совсем тихо прошептал командор, - обещай… убей… Хэндвилла. Отомсти за адмирала… и за меня.
- Обещаю, - твёрдо ответил Гассон.
- На крюк подвешенный над преисподней, - проговорил Кэсс, - в стихии бешеной холодный, сжимая в пальцах внутренностей клочья, раздавленный, как глыбой, чёрной ночью…
Джим Тухольский. Песня «Игл». Стальная перчатка в последний раз сжала ладонь Эйбла, затем безжизненно упала, клацнув об пол. Глаза командора закрылись, теперь уже насовсем, он несколько раз судорожно вобрал в себя воздух, и агония сотрясла израненное тело.
Эйбл вспомнил о саркофаге, как о единственной подходящей гробнице для командора. Закопать Люка Кэссиди? Ерунда! У него было ровно три саркофага-гибернатора, с каждого долетевшего сюда звездолёта. Один не работал. Кэсс так и не собрался починить его.
Гассон опустил тело и недостающую его часть внутрь, закрыл крышку и включил гибернатор. Люка окутало облако белого газа, и кожа мгновенно покрылась тонкой паутинкой инея. Достойное хранилище. Здесь он мог лежать вечно.
VIII.
Лотия. 14 июня 2334 г.

Вице адмирала разбирал истерический смех, и он едва сдерживался, плотно сжав губы и до белых костяшек вцепившись в собственные плечи. Из трёхсот человек, что он вёл за собой, в живых осталось 18. Он был девятнадцатым. Соответственно лестницам, - десять, семеро и двое. Шестеро были ранены. Больше всего на свете Стайллз мечтал сейчас напиться до такого состояния, чтобы упасть где-нибудь в уголке и ничего не чувствовать.
Алкоголь туманит разум, вызывает неоправданную агрессию и всё такое…
Дик не помнил, как читал мини лекцию Марио Минелли. Да и Минелли давно был мёртв.
Вызов извне раздался совершенно неожиданно. Дик подскочил и, жестом отстранив звёздника, ответил сам.
- Долгих дней тебе, адмирал, - поприветствовал американец.
Тот самый, что встречал их на лестнице. Похожий на?..
Голос американца был мёртв и страшен.
- Вице адмирал, - пробормотал Стайллз, стушевавшись под его взглядом.
Под расходящимися кругами зрачками, будто это был омут, в который бросили камень.
- Это неважно, - отозвался американец, - Меня зовут Эйбл Гассон. А для друзей я – Эбби, - ни с того ни с сего добавил он.
И вовсе нет, причина была, и Дик сейчас, так непоправимо поздно, осознал кошмарность этой причины. «Верному другу от преданного врага. Эбби Гассон», - для друзей. Эту гравировку на ручке американского полицейского бластера, с которым никогда не расставался Серж, Стайллз видел миллионы раз. Сразу вспомнился и день отлёта Онейры на Регул-19.
…У Кассиуса Макнахары не одна зарубка на шипованных наколенниках…
…Да ну, не может такой хороший гонщик быть убийцей…
И два бластера в пять утра сами собой сложились со странным побегом из СБ…
- Забери свои трупы, Стайллз, - произнёс Гассон, - при такой погоде они того и гляди начнут вонять.
По реакции вице адмирала, американец, наверняка всё понял, но не подал вида и отключился. Дикки расценил это однозначно, - Эйбл хочет как можно быстрее поговорить, но не хочет, чтобы об этом узнал кто-нибудь ненужный. Какой-нибудь доброжелатель.
Чтобы свести к минимуму риск прихватить крота, Дик взял с собой тех, кто был с ним в бою и с трясущимися поджилками отправился во дворец.
Он боялся не нападения.
Ворота и дверь всё так же были распахнуты, и Эйбл ждал их на том же месте.
- Сколько у тебя машин? – спросил он сверху.
- Шесть, - ответил Стайллз.
- Не хватит, - отрезал Гассон.
- Я знаю, - тихо произнёс Дик, - Съездим несколько раз.
- Если ты пойдёшь со мной, - предложил Эбби, - я хотел бы тебе кое-что показать.
Дикки сделал шаг вперёд, но его схватили за рукав.
- Ты с ума сошёл, - предупредил звёздник, - он тебя убьёт.
Вице адмирал вырвался и прыжком повернулся к своим.
- Он меня не тронет! – крикнул он, - Ждите здесь.
- Что ты хочешь показать? – спросили из группы.
- Доказательства, - отозвался Эйбл и улыбнулся оскалом покойника, - Что мы не убивали Сержа.
Мертвецы в звёздной форме лежали нетронутыми. Где-то здесь Дикки оставил 282 человека, и самая кровавая каша была справа, на левой лестнице. Стайллз не удивился, обнаружив, что пройдя мимо трупов не испытал совершенно никаких эмоций. Чувства погибли.
В тронном зале каменными монолитами торчали три мужика, - у одного из них рука болталась на перевязи. Они проводили вице адмирала ненавидящими взглядами, но даже не шевельнулись.
- Это всё, что осталось от моей армии, - с горьким сарказмом сказал Гассон, - Ещё один человек в госпитале под колпаком.
Он вообще не смотрел на Дика.
Стенная панель за троном отъехала, обнажив скрытый там вполне современный земной лифт.
- Сколько вас было всего? – сдавленно спросил Стайллз, безропотно заходя внутрь вслед за Гассоном.
- Тридцать, - ответил Эйбл, - И двадцать три – в резерве. Тех, кто знает, где у бластера кнопка. Я их не использовал.
Вице адмирал вздрогнул. Тридцать – против трёхсот одного. Двадцать пять погибших против двухсот восьмидесяти двух.
Помещение, в которое Эбби привёл Дика, освещалось голубыми флуоресцентными лампами и посередине, на постаменте, стояли три саркофага-гибернатора. Крайний справа был пуст. Возле левого, на коленях стоял чёрный пацанёнок, лет 13-ти. Он обернулся на звук шагов и круглыми, полными горя и слёз, глазами посмотрел на Стайллза.
- Кто это? – испуганно спросил он.
- Друг одного моего друга, - уклончиво объяснил Эбби, - Иди, Джордж.
Мальчонка встал, подошёл к Эйблу, посмотрел ему в глаза, разрыдался и убежал.
Гассон встал между работающими саркофагами и положил на них ладони.
- Командор рейтаров, - сказал он, повернувшись направо, - и его верный пёс Кассиус Макнахара, - добавил он, взглянув на другой гибернатор.
Кассиус Макнахара? Тот самый гонщик, которым Дик столько лет восхищался?
Фигурка, взлетающая и закрывающая командора грудью?
Как-то к слову, Серж очень хотел сказать Стайллзу: «Видел я в ГУРе твоего Макнахару. Он там работает. Терминатором». Только, адмирал промолчал. Как всегда.
Дикки медленно приблизился и заглянул в саркофаг. Всю жизнь он мечтал о встрече. Что ж, вот и встретились, король гоночных трасс Америки. Опять захотелось истерично захохотать.
Стайллз судорожно сглотнул и бросил взгляд в соседний гибернатор.
Страшно. Дикость. Что Гассон этим добивался? Дик сделал осторожный шаг назад. Шаг слабака.
- Я хочу, чтоб ты знал, - заговорил Эбби, теперь только одна его ладонь лежала на командорской гробнице, - этого человека звали Люк Кэссиди, он был моим другом и значил для меня ровно столько, сколько Серж для тебя. Неизвестно, выживет ли второй. Я убил бы тебя, не будь ты мне нужен.
Дикки вновь отступил назад, но в глазах его отражалось полное безразличие к своей дальнейшей судьбе. Гассон достал из кобуры бластер и положил на крышку гибернатора. Затем он извлёк из кармана медальон и диск на цепочке. Все эти вещи Дик узнал с расстояния.
- Его убили вот за это, - звёздочка повисла на пальцах Эйбла, - На этом диске информация, которая может уничтожить Хэндвилла и всю СБ. Он хотел тебе сказать, когда вернётся.
- Хотел, - горько произнёс Стайллз, - с тех самых пор, как он вернулся из Америки, он всё время мне хотел что-то сказать. И всегда откладывал на потом.
Дёрнув кадыком, Дикки продолжил:
- Ты хочешь отдать мне его?
- Нет, - покачал головой Гассон, - Хэндвилл будет искать это. В первую очередь, у тебя. Я хочу другого. Я обещал Сержу приглядеть за сыном Бенлоу, но не могу сейчас полететь на Землю. Это сделаешь ты, - Эбби сунул под нос Стайллзу адмиральскую бумажку, - Запоминай. Адрес, где должен находиться мальчик. Но если произойдёт что-то непредвиденное, немедленно сообщи мне. И дай мне ускоритель. Большего я не прошу.
Ответа Эйбл не потребовал. Разговор был окончен.

Game over.


Гейм четвёртый.
Обещание.
I.
Окрестности Парижа.
28 августа 2336 г.

Крышка ангара № 4 была раззявлена подобно беззубому рту мученика, - одну створку перекорёжило и заклинило на середине. Сам ангар был, по-видимому, давно заброшен. Маленький звездолётик М-16, - сделано на Тали, наслаждайтесь качеством и комфортом, - без помех прошёл в широкую щель и приземлился в ангаре, освещая прожекторами разнообразный хлам. Неудивительно, принимая во внимание полную опустошенность околоземного пространства. Либо человечество погибло, либо цивилизация Земли была одним махом отброшена назад на докосмический уровень.
Вырванные провода, похожие на паучьи лапы свисали из дыр в стенах и потолках помещений ангара. Эбби прикоснулся к ним, и они закачались мёртво, не треснув, не выпустив ни искринки. Всё было обесточено, сломано и покинуто. Не нужно. Скорее всего, талийский кораблик даже не был засечён радарами, если они ещё оставались в этом хаосе. Ошибка со стороны Хэндвилла, - Гассон надеялся, что фатальная ошибка. Конечно, если они просто не угодили в одну огромную ловушку.
- Вытащить машину? – спросил Франсуа, прикасаясь к руке Эйбла.
- Не стоит, - отозвался Гассон, - Лучше пройтись пешком.
- Пешком? – возмутился большой парень, - До города? Ты свихнулся!
Может, он и прав. Может, здесь теперь везде так, и никто ничего не охраняет. Они не были на родной планете чёртову уйму времени. В любом случае, тишина и разор Эйблу не нравились. Что-то было в них угрожающее, жутко зловещее.
…Землю ждёт такой террор, что на том конце галактики вздрогнут архейцы…
- Вытаскивай, - решил Эбби, и Франсуа, обрадовавшись, тут же вернулся в звездолётик.
Ворота тоже были распахнуты, перекошены и утоплены в почве. Серый эйрмобильчик без огней и опознавательных знаков выскочил наружу и быстро полетел над дорогой к городу.
Париж освещался странным мерцающим светом неисправных лазерных вывесок и кое-где горящими прямо посреди дороги кострами, состоящими преимущественно из пластиковой мебели. Появились люди, по одному и группами, на первый взгляд, абсолютно бесцельно бродящие между пылающими обломками. Все они были совершенно пьяны, или не в себе. В этом мире никому не было дела до серой машинки. Лишь один встрёпанный грязный старикан поднял голову и проводил эйрмобиль долгим тупым взглядом. Люди не были похожи на человечество. Они даже не походили на муравьёв. Отвратительные опарыши, копошащиеся в огромной навозной куче. Скорее не вселенский террор, а разрушение и анархия.
Возле завалившего перекрёсток кладбища автомобилей молодая группа с визгами и улюлюканьем сдирала вывеску с высоты второго этажа. Развлекуха, твою мать! Все они были безобразно пьяны и выглядели абсолютно счастливыми.
Как существа, которым больше не надо думать. За них подумают… их накормят… а они могут творить всё, что подскажет им убитое сознание. Крушить… ломать… уничтожать… вдребезги, в клочки, лохмотья и красные брызги…
Гассон посадил машину на баррикаду из поломанных эйрмобилей, и серенький силуэт незаметно вписался в общую картину свалки. Отлично.
- Что будем делать? – почему-то шёпотом спросил Франсуа.
Эбби пожал плечами. В самом деле, он ничего не знал, кроме адреса на клочке бумаги, и всё вокруг казалось, по меньшей мере, странным. Подождать рассвет? А что, если рассвет принесёт новые сюрпризы?
Вице адмирал должен был сообщить, если что-нибудь произойдёт. Он сделал это, возникнув нелепой картинкой на экране большого настенного монитора Лотии, - теперь официальной талийской колонии. Дик Стайллз выглядел ужасно. Лицо его было бледно мертвенно голубым оттенком. Глаз, не закрытый спутанной, безжизненной, светлой чёлкой, взирал сквозь налёт бессмыслицы. Крупный план монитора устрашающе увеличивал жжёный шрам на щеке и шее, прячущийся под воротником форменной куртки службы безопасности.
- Вот засекут меня щас тут, и… - заплетающимся неживым голосом проговорил Стайллз, - да, наплевать. Они вчера схватили мальчишку… Бенлоу… увезли… чёрт знает, куда увезли… но не убили… точно. Я тебе сказал…
Дик изобразил неосознанную улыбку идиота и попытался подняться. Стул вместе с ним опрокинулся, и, в последний момент вице адмирал успел садануть ладонью по клавиатуре, отрубая связывающую нить сигнала.
И это было всё.
Так и не ответив большому парню, Эйбл выбрался из машины и огляделся. Вывеска, гласящая «Каф», была благополучно повержена, и теперь удовлетворённая часть человечества отламывала от неё куски и кидала в забавно звякающие витрины. Гассон и вылезший следом Франсуа, равно, как и их автомобильчик, оставались для человечества пустым местом.
Кафе? Ну, что ж, посмотрим.
Дверь под сорванной рекламой отворилась,  нереально звякнув колокольчиком. Почему-то, это примитивное устройство пока не было сорвано, растоптано и распылено. Почти все столики в зале были выдраны с корнем, побитую и покорёженную барную стойку оккупировала пьяная компания из пяти парней и двух девушек. Автоматы у стенки были свободны, целы и, по-видимому, абсолютно исправны. Действительно, здесь кормили и не только. К ассортименту раздатчиков теперь добавилось море различной выпивки. Как и раньше, денег не требовалось. Эбби подумал и взял две чашки горячего кофе и тосты с майонезом. Франсуа недовольно сморщился, но промолчал.
Уцелевших столов в кафе насчитывалось три. За двумя сидели и пили, на третьем спал оборванного вида субъект с длинной щетиной на лице. Возраст субъекта был неопределяем. Хрустя валяющимися на полу различным мусором, Гассон подошёл к столику и бесцеремонно смахнул спящего вниз. Мужик приземлился на четвереньки, приоткрыл опухшие глаза и выглянул через стекло на улицу. Что-то снаружи ему явно не понравилось и, как был, на четвереньках, он проворно засеменил к выходу. Эбби тоже взглянул в окно, но так и не понял, что могло напугать субъекта. Почти рассвело.
- Мы можем поискать Стайллза, - сказал Эбби, усаживаясь, - Или сходить по адресу на адмиральской бумажке.
- По-моему, лучше проверить адрес, - отозвался Франсуа, набивая рот тостами, - Стайллз теперь служит в СБ. Мы не можем явиться туда и сказать: «А ну, позовите нам Стайллза»! Они нас уроют.
Туда – это куда? В президентский дворец? Пока Гассон не заметил и следов службы безопасности. Только осчастливленное человечество.
Подпившая компания отвалила от стойки и явно заинтересовалась новыми посетителями.
- Эй, посмотрите на них! – ткнул пальцем в сторону друзей курчавый, крепкого вида парень, - Они трезвые, или мне кажется?
- Они трезвые, - подтвердил другой мужчина, - Они кофе пьют.
Чёрт бы побрал стремление серости, низости, бездумности загнать всех на свой уровень, чтобы не казаться такими убогими идиотами, какими на самом деле они являются. В случае отказа, серость никогда не стесняется в средствах.
Человек разумный…
Человек – это звучит гордо…
Высший дар человеку – разум…
Что это?..
Эбби задумчиво отвернулся к окну и прихлебнул кофе. Большой парень принялся с интересом разглядывать девчонок.
- Да они нами брезгуют! – категорично вывела одна из них.
- Это не так, - встряла вторая, - они хорошие мальчики, и сейчас мы выпьем все вместе.
Девица сорвала с себя майку и по-цыгански затрясла плечами. Крепкая грудь запрыгала. Франсуа густо покраснел.
- Вы шли бы отсюда, - равнодушно процедил сквозь зубы Гассон, - пока хуже не стало.
Глаза кудрявого налились кровью. Интересно, был бы он таким смелым, если бы разглядел невидимый под лёгкой курткой боевой бластер? Ну, а так, что ж, пятеро на двоих – сила. Размахнувшись, агрессор попытался ударить сидящего Эйбла бутылкой по голове. Американец чуть приподнялся, и парень, закатив глаза и разинув рот, полетел назад. По пути он снёс очередной столик, врезался в стойку, сполз по ней и остался лежать. Компания сразу растеряла как храбрость, так и интерес к незнакомцам, и бросилась приводить в чувство своего предводителя. Когда это, наконец удалось, они вымелись вон, бросая на Эйбла косые взгляды. Кафе опустело, от безлюдья приобретя ещё более жалкий, заброшенный и запущенный вид.
- Проверим адрес, - решил Эбби, - только осторожно. Может, там тоже теперь СБшники.
Сброс посуды не работал. Друзья оставили всё на столе и выползли на улицу. Рассвело. Огни погасли, и город остался без психоделики беспорядочных, перекошенных мигающих огней. Куда-то исчезли все люди, только всё та же пьяная компания возилась под погнутым декоративным фонарём на другой стороне улицы.
Стоп!
Четверо парней и обе отвязанные девицы явно кого-то били, слипнувшись в сгусток мелькающих ног, кулаков и остальных частей тела, а из лап кучерявого отчаянно вырывалась маленькая худенькая девчушка, не старше 12 лет на вид.
И тогда мне захотелось их всех убить, - говорил командор, рассказывая об инциденте в Эль-Си, - Всех, независимо от возраста, пола и весовой категории…
Эбби и Франсуа просто раскидали мразь в стороны. Под кучей-малой обнаружились два паренька подростка. Один поднялся, отряхиваясь. Второй не подавал признаков жизни. Гассон предоставил большому парню разбираться с раненым, а сам повернулся к девочке, мгновенно погрузившись в испуганные, огромные, как у него самого глаза. Ребёнок тихо всхлипывал, прикрываясь разодранной футболкой.
Боже мой, да кто смеет выкидывать такое маленькое, беспомощное влажноглазое существо в такой перевёрнутый мир? Кто смеет выворачивать мир наизнанку, когда в нём есть такие нуждающиеся в защите существа?
Эйбл снял куртку и накинул девчушке на плечи. Взгляд выразил благодарность, но тут же вновь вернулся страх и маленький пальчик вытянулся вперёд, за спину Гассона. Американец обернулся.
Пьяная компания собралась и выпустила вперёд лидера с угрожающим кривым ножом. Судя по всему, залитые глаза не замечали открытую теперь подмышечную кобуру. Он был не страшен – смешон. Но в этот момент Эбби понял, что не это испугало девчонку. На дорогу, с медленной неумолимостью, на которую способны гравимагниты, опускался чёрный, внушительных размеров эйрмобиль.
Курчавый с бандой тоже заметили машину и сразу бросились врассыпную, но выскочившие изнутри люди, - шесть человек в шлемах и чёрной с серебром форме, - быстро похватали их и, не церемонясь, запихнули в кузов. Захлопнув дверцу, СБшники плавно повернулись к оставшимся на улице людям.
- Комендантский час установлен и для вас тоже, - механическим голосом через щиток произнёс один из чёрных, и они начали приближаться.
Они просто подходили развязной походкой, привыкшие к полному отсутствию сопротивления, и они тоже не обратили внимания на кобуру. Эйбл прекрасно помнил эту их форму, и снова жутко разболелась нога с титановым стержнем внутри.
Гассон не дал им подойти. Гады задёргались, когда первый мертвец, царапая развороченную грудь, свалился на дорогу. Но если ты не можешь достать бластер прежде, чем кто-нибудь икнёт – умирай. Шесть человек с выжженными на телах крестами легли рядом, и ни один из них не успел извлечь оружие.
- Бежим! – шепнула девчонка, хватая Эйбла за руку.

Услышав шум, произведённый ввалившейся в квартиру толпой, в прихожую выскочил молодой человек странного вида. Сутулый и фантастически взлохмаченный, он был, несмотря на исключительное тепло, одет в тёплые коричневые ботинки, джинсы, фланелевую рубашку и застёгнутый на все пуговицы меховой жилет. На длинном носу сидели очки в металлической оправе, - огромная редкость.
- Фанни! – воскликнул он, размахивая руками, - Я уже думал…
Тут он заметил двоих незнакомцев, у одного из которых на могучих руках постанывал пришедший в себя парень, и оружейную кобуру другого заметил тоже. Очкарик замолчал, и рот его со стуком захлопнулся. Эмоциональными жестами он пригласил гостей в комнату и показал, куда положить раненого. Быстро осмотрев повреждения, парень подскочил к Фанни и, всё с тем же жаром, начал что-то горячо шептать ей в ухо, размахивая руками и бросая многозначительные взгляды в сторону пришельцев. При желании легко можно было разобрать его слова, но Эйбл не был охотником до чужих секретов. Наконец, девчонка вздохнула, кивнула и, вернув Гассону куртку, выбежала вон. Через несколько минут, проведённых в немой сцене, послышался хлопок входной двери.
- Куда ты её послал? – поинтересовался Гассон, - Её могут схватить.
- Я её за врачом послал. Она справится, - с гордостью ответил очкарик, - сестрёнке не в первый раз. Ночные пьяницы намного опаснее. От них не знаешь чего ждать. Марк, - он протянул вялую ладонь сначала Эбби, потом Франсуа.
- Эйбл, - представился Гассон.
Большой парень пожал протянутую ладонь молча.
В этот момент в углу зашипело и заскрипело, - это врубился сам собой маленький сетевик. Монитор замигал, зарябил и выложил сидящего по ту сторону мужика в форме СБ.
- … беспрецедентное преступление было совершено около часа назад, - сообщил сотрудник, - Патруль службы безопасности, совершавший обычный утренний рейд, был расстрелян при исполнении обязанностей по обеспечению спокойной жизни жителей. Согласно достоверным сведениям, этот кошмарный акт – дело рук американского террориста и наёмного убийцы Эйбла Гассона по кличке Крестоносец, - сетевик показал крупным планом выжженные на трупах кресты и сменил изображение на фотографию Эбби двенадцатилетней давности, - Преступник крайне опасен. Он принимал участие в убийстве адмирала Пельера. Два раза ему удавалось уйти от правосудия. Каждого, кто сообщит сведения о преступнике, ждёт личная неприкосновенность и заслуженное вознаграждение.
Закончив донесение полезной народу информации, телекомп сам же и заглох. Вот Хэндвилл и получил послание: «Привет, я прилетел за твоей задницей.» И жирная роспись шестью крестами – Эйбл Гассон.
- Похож, - прокомментировал Марк, оглядывая собеседника, - Я бы сказал, что это ты и есть.
- Про адмирала – враньё, - вставил Франсуа.
- Не вопрос, - кивнул очкастый, - Знаю. Значит, вас не уничтожили два года назад?
- Почти, - покачал головой Гассон.
- Сообщение было, - заявил Марк, скобля в гривоподобной шевелюре, - американская база уничтожена звёздным флотом. Угроза вторжения предотвращена. Ничто не помешает долгой, счастливой жизни в Свободной республике. Вице адмирал долго распинался на этот счёт по сетевику, - он ткнул пальцем в компьютер, - И сейчас распинается. Регулярно. Раз в неделю. Как мы хорошо тут живём. Засранец.
По окончании тирады парень громко шмыгнул носом.
- Я могу с ним встретиться? – спросил Эйбл.
- Со Стайллзом? – несказанно удивился Марк, - Это вряд ли. Он теперь работает у самого Гэллоуэя. Продался с потрохами, сволочь.
При звуке такой знакомой фамилии, Эбби перекорёжило, и заскрипели стиснутые зубы. Нога до сих пор побаливала, вызывая недоумение у врачей. Рука – нет.
- Вы зачем прилетели? – поинтересовался очкарик.
Печальные глаза с вопросом и, казалось, с надеждой смотрели на американцев, чрезвычайно напоминая Гассону Энрике Лопеса, застрелившегося чёрт знает когда.
Нам нужна помощь. Бог отвернулся от нас. Кто ещё? Хэндвилл – наш общий враг…
- Я должен выполнить два обещания, - отзвался Эйбл, - данные двум мертвецам. Один из них – адмирал Пельер. Другой…
Он замолчал, вспоминая.
Другой, с развороченным животом долго умирал у меня на руках. А я ничего не мог сделать, потому что у него уже не было живота…
Невольно, Гассон взглянул на мизинец с золотым перстнем, затем на компьютер. Там не было украшающей кольцо монограммы. Машина была не американской. Посмотрел на перстень и Марк.
Стукнула входная дверь.
Ну, слава богу, девчонка вернулась.
- Марк! Выходи, - произнёс в прихожей строгий женский голос, - Что ты опять начудил!
Паника в глазах большого парня всколыхнулась мгновенно, Франсуа заметался по комнате, бросился в угол и закрылся занавеской. Этот голос он узнал бы из тысячи. Из миллиона. Из какофонии всей Вселенной. Эйбл ухмыльнулся, приложил палец к губам и отодвинулся следом.
Не то, чтобы дурацкая штора хорошо скрывала две тёмные фигуры, но вошедшая хозяйской походкой Луиза, не посмотрела в ту сторону. Она сразу подошла к раненому и принялась за свои обязанности.
- Ну вот, - произнесла Лу, делая укол, - всё будет в порядке. Ничего страшного. Оставлю тебе лекарства, и… Марк? – выражение лица очкарика показалось ей пугающим, - Марк?
Лохматый молча вытянул указательный палец в сторону окна, и женщина осторожно оглянулась.
…Я буду тебя любить, если нас разделят миллионы галактик…
…Ты совсем не изменилась. Морщины? Не вижу. Не знаю…
…Я никогда – тебя – больше – не – отпущу!
II.
Париж. 28 августа 2336 г.

Парадная была донельзя грязной, замызганной и исписанной. Здесь стоял откровенный запах дерьма и концентрированного аммиака. Краска от стен отслаивалась кусками, осыпаясь на узкую, очень тёмную лестницу.  Осторожно, стараясь не вляпаться в темноте в человеческие фекалии, Лу поднялась на четвёртый этаж.
Отличное место. Классные апартаменты для сына президента и адмиральской любовницы. Луиза даже не представляла, что кто-то где-то ещё может так жить.
Квартира на лестнице была одна, и стоило больших трудов разглядеть на деревянной двери нарисованную ярко красным маркером цифру. Лу нажала на торчащий рядом с входом допотопный звонок. Он, естественно, был мёртв, и женщина забарабанила кулаком. Молчание. Подождав немного, она застучала громче.
Дверь без слов распахнулась, и перед Лу, во всей красе, предстала хозяйка жилища.
Готовая к выходу проститутка.
Лу не смогла точно определить, что так непререкаемо сказало ей о профессии стоящей напротив женщины. Леди была, что надо. Красавица с огненно рыжей шапкой волос. Может быть, немного вызывающий макияж?
Леди хлопнула накладными ресницами и произнесла:
- Я тебя знаю.
III.
Париж. 29 августа 2336 г.

Дик шмякнул бутылку виски на стойку. Хорошо, что напиток не свалился на пол. Ползай потом, ищи. Виски, не виски, так, бурда какая-то мутная. Не всё ли равно?
- Эй, Дикки, - сзади похлопали по плечу, - до столика не дойти? Смотри, выгонят тебя взашей.
Стайллз отмахнулся. Пусть гонят. Хуже не будет. Вертел он всю их службу безопасности на одном органе. Однако до столика он, действительно, боялся не добраться. И это сразу после дежурства. Выдавив из себя улыбку, Дик вскрыл бутылку и налил в пластиковый стаканчик. Плеснул больше половины.
Всё равно не залить загубленные жизни и, тем более, последующие события с собственным малодушием.
Он опрокинул стаканчик в рот, подавился, и малопрозрачная, жгучая жидкость потекла по подбородку, капая на форму и стойку. Хорошо, что бар был автоматический, а то бы его сейчас выкинули наружу. И куда бы он пошёл? В общагу? Чтобы вылететь и оттуда?
Стайллз огляделся. Изображение окружающего мирка скакнуло и поплыло. Приехали. Надо срочно выбираться. Шлюшку бы какую найти с кроватью, да, - ох! – надо было это делать стаканом раньше. Дикки попробовал встать, но ему категорически не удалось, и он чуть не ссыпался под стойку. Пожалуй, надо посидеть немного ещё, хотя, что изменится?
Вонючий, не стоящий на ногах, никому не нужный алкаш.
- Привет, дорогой! – голос раздался над самым ухом, - Проблемы? Нужна помощь?
Ласковый голос профессионалки.
А вот, есть ли у неё, где поспать?
Присевшая рядом девушка воспринималась яркими пятнами, - рыжие волосы, красные ногти и губы… лицо расплылось в неразборчивое пятно. Дик замычал. Он сам не понял, что хотел сказать.
- У тебя есть машина? – продолжала ворковать девица, - Хочешь поехать ко мне?
Разве, он сказал про машину? Да, чёрт с ним. Дикки энергично закивал, с трудом достал ключи и вновь чуть не свалился с табуретки.
30 августа 2336 г.
Голова раскалывалась, как грецкий орех под прессом. Того и гляди, расплющится похожая на мозг сердцевина. Дикки разлепил глаза и увидел подушку, в которой наполовину утопал его нос. Подушка – это хорошо. Подушка – это не пол и не дорожное покрытие. Стайллз попытался пошевелить содержимым своего страдающего ореха, но без толку. Последнее, что он помнил – текущий за воротник виски. Он поднял голову и тут же, со стоном, уронил обратно. От усилия Стайллза скрутило рвотным спазмом, но, перекатившись с живота набок, удалось сдержаться. Ещё чего не хватало. Сначала выясни, где ты, потом блюй. А то недолго и по морде схлопотать. Дик зажмурился и ещё раз напряг мозги. Всплыли огненные волосы, губы и яркие капли ногтей. Ага! Значит, он у дамы. Валяется на кровати рожей вниз, полностью одетый, но без ботинок. Значит, до главного он снова не дотянул. Замечательно (но вряд ли!), если сам дошёл до кровати. Хотя, как он ни старался, вспомнить ничего больше не смог.
Дик сел на постели, и опять его свернуло в бублик. Нет уж, как хочешь, кавалер, но до туалета доберись! Осторожно, осторожно он спустил ноги на пол и посмотрел вперёд. Человек, который сидел в кресле напротив, курил и наблюдал за Стайллзом, никак не походил на рыжую девицу.
Эйбл Гассон, для друзей – Эбби. М-да. Следовало ожидать.
Дикки обнял себя за плечи, стараясь унять дрожь и накатывающую волнами дурноту. Честно говоря, ему было не до эмоций.
- Где здесь туалет? – сдавленно спросил он.
Рука с сигаретой вытянулась, указав на дверь. Кому какое дело до тошнотворного презрения, откровенно обозначившегося на лице Гассона? Стайллз поднялся и, держась за стенку, выбрался в прихожую. Слева находилась небольшая кухонька, - там, с ногами на диванчике, одетая в скромный халатик, сидела вчерашняя девица. Она лишила себя косметики и скрутила в тугой пучок яркие волосы. На Дика она даже не взглянула. Туалет оказался прямо перед носом.
Стайллза мучительно вырвало, и он долго удивлялся, что по поверхности воды не поплыли окровавленные вылетевшие внутренности. Наверное, невероятным чудом, они остались на месте. Затем, он спустил штаны, уселся на унитаз и обхватил голову ладонями. 
Когда он вернулся в комнату, Эйбл сидел в том же положении, только докуренная сигарета покоилась в пепельнице среди множества других окурков. Дик дотащился до постели и упал на неё в абсолютном бессилии. Экс вице адмирала колотило так, что это было видно невооружённым взглядом.
- Очухался? – спросил Эбби, и голос его сорвался в пароксизме отвращения, - Где мальчик?
Как-кой ещё мальчик?! Стайллз вновь сел и замотал головой. Боль пронзила раскалённой спицей.
- Один сухой мартини, - проговорил он, - один крошечный сухой мартини.
- Я тебя спрашиваю, где Сергей Бенлоу? – угрожающе повторил Гассон.
- Да, катись ты к… - Дика в очередной раз скукожило, и он бросился в туалет.
Гассон терпеливо подождал.
- Анна, - тихо позвал он, когда Стайллз плюхнулся на прежнее место.
Женщина бесшумно возникла в дверях.
- У тебя есть джин и вермут? – поинтересовался Эбби.
- Нет, - покачала головой рыжеволосая, - Джин-тоник. Пиво. Водка.
- Четверть стакана водки, - объяснил Дик, - остальное долей джин-тоником. И обезболивающую таблетку, если можно.
Ядерный коктейль он выпил залпом, заглотив вместе и капсулу. Через пару минут в бошке прояснилось, и Стайллз заговорил:
- Тебя по всему городу с собаками ищут, - произнёс он, - дворец обложили, как будто архейского императора ждут вместе с войском.
- Ты даже не попытался защитить мальчишку, - проигнорировав слова Дика, обвинил Гассон.
С покачнувшейся ноги на пол упали несколько бесцветных кристаллов. Или показалось?
Нет. От собак.
- Не попытался, - согласился Стайллз, почесав шрам на щеке, - Серёжа явился сам и начал выступать прямо у Хэндвилла. Он очень развеселил Джона. Что я должен был делать?
А раньше? Что ты делал раньше?
Эбби не стал больше выговаривать обвинений. Бесполезно.
- Где Серёжа теперь? – спросил Гассон.
- Не знаю, - отозвался экс вице адмирал, - Зря ты ко мне прицепился. Я тебе сообщил, теперь оставь меня в покое, или, если хочешь, убей.
- Как бы не так, - ядовито заметил Эйбл, - ты теперь служишь в СБ. Не знаешь – так узнай.
- Ну, конечно! – воскликнул Дикки, - Меня уже почти выгнали. Я – никто.
Гассон был зол. При виде закаменевшего лица американца и побледневших пальцев, Стайллза пробрала дрожь. Странно, он считал, что ему давно уже всё равно.
- Плевать, - брезгливо выплюнул Эйбл, - ты найдёшь парня. Я тебе даю три дня. И если у тебя не получится, то я не просто тебя прикончу, а посоветуюсь с памятью убитого тобой командора рейтаров.
Дик протянул в пространство пустой стакан.
- Можно ещё?
От этой бесцеремонной просьбы американец, как ни странно, немного расслабился и кивнул. Женщина промелькнула бесшумной малозаметной тенью и принесла Стайллзу напиток. Причмокнув, Дикки опустошил сосуд.
- Как я смогу сообщить? – поинтересовался он.
- Послезавтра вечером, - ответил Гассон, - Анна будет ждать тебя в том же баре. И не дай бог, что-нибудь с ней случится.
IV.
Париж. Президентский дворец.
1 сентября 2336 г.

Дежурство во дворце подходило к концу, а в голове у Стайллза не было ни одной мало-мальски деловой мысли.
Червячок в подсознании… сдать их всех Гэллоуэю. Этот мигом всё из Анны повышибает… будет знать, козёл, как угрожать… и считать меня грязью…
И была какая-то мелкая фишка, какая-то странность, замеченная где-то, в каком-то пьяном угаре, ускользающая, как скользкая рыба, не успев оформиться. Что-то связанное с закрытым доступом. Где?
Дик был почти трезв. Для конца рабочего дня вещь для него практически нереальная. Конечно же, для прочистки чердака, он выпил несколько сухих мартини. Порядочно много сухих мартини за смену, но недостаточно, чтобы крепко напиться. Чёрт, он не напивался с самого разговора с Гассоном. Дик думал, Дик слушал, и всё равно, сегодня вечером ему нечего было сказать Анне.
Что же за фишка?
Стайллз взглянул на часы. Смена закончилась, неумолимо направляя в бар, а оттуда – в лапы Гассона, и Дик удивился своему полному безразличию. Да ну её к дьяволу, такую жизнь. А мальчик… что ж…
В душе было неспокойно. Дик вздохнул и уселся за компьютер. Монитор высветил график дежурств.
- Что ты тут делаешь? – недовольно произнесли за спиной.
Принесла нелёгкая. Долбанный большой начальник, сверкающий серебром ублюдок Макс Гэллоуэй, собственной персоной. Дик обернулся.
- Пытаюсь врубиться в собственный график, - буркнул он, - бошка не варит.
- Дикки! Да ты трезвый! – удивился Макс и украсил свою отвратительную рожу кривой улыбкой.
С каким удовольствием экс вице адмирал забил бы в эту глотку что-нибудь потяжелее.
- Я завязал, - заявил он, - Один сухой мартини в час. Меньше не могу.
- Вот так и договоримся, - отозвался Гэллоуэй, - один сухой мартини в час. Узнаю, что выпил больше, пинка дам под зад на улицу. Ты мне надоел.
- Говорю же, что завязал, - огрызнулся Дикки.
Макс недоверчиво хмыкнул и отошёл, но через несколько шагов обернулся и злорадно проговорил:
- Эй, Стайллз, от Гассона привета не получил ещё? Да, от того самого, которого проморгал на Лотии. Говорят, он твой большой друг!
Громко расхохотавшись, Гэллоуэй, наконец, ушёл и дал Дику возможность сосредоточиться. Хотя, какое тут сосредоточение?
По графику, до пятого сентября у Стайллза были свободные дни. Пятого он должен был выйти на дежурство в бункер номер три. Пустой бункер.
Стоп.
Странность была связана с третьим бункером. Фишка была в том, что он, Дик, как обычно, перебрав на работе, хотел прорваться в туалет в задних комнатах. Комнаты оказались заперты наглухо, и он, Дик, кажется, ещё схлопотал от кого-то в глаз.
Стайллз вызвал план объекта и тупо уставился на экран.
Вот эта дверь. Проход, отделяющий три последних помещения. Комнатки в пустом бункере. В пустом охраняемом бункере.
Когда её перекрыли. Не после того ли, когда схватили Сергея Бенлоу?
Ну, погоди, Макс, я ещё забью тебе что-нибудь в глотку!
………………………..
Анна сидела за стойкой, возможно, на том же самом месте, что и в прошлый раз, и к ней уже клеился хилого вида офицеришка. Стайллз взял его за шею и отодвинул в сторону.
- Это моя девушка, - заметил он.
СБшник взглянул Дику в глаза и, пожав плечами, убрался. Не то, чтобы он был совсем хилый. На самом деле, он выглядел немного мощнее Стайллза. Но он был благоразумным.
- Ты опоздал, - сказала Анна, - Я думала, ты не придёшь.
Она закинула ногу на ногу и тихонько покачала туфелькой. Дикки, наконец, рассмотрел её. Женщина была обалденно, просто удивительно хороша. И была бы намного красивее без своего профессионального прикида.
- Ты кто? – спросил Стайллз, присаживаясь рядом, - Ты – видение. Ты – изящная королевская лилия.
- Я – шлюха, - отрезала Анна, - Могу документы показать.
- Жаль, - грустно произнёс Дик, - Лилия звучит красивее.
- Ты можешь назвать место и идти своей дорогой, - предложила женщина.
Почувствовав, что во рту снова образовывается пустыня, Дикки сходил за сухим мартини и вернулся.
- К себе сегодня не пригласишь? – поинтересовался он, задумчиво сжевав оливку.
- А надо? – сухо отозвалась девица.
- Я тебе совсем не нравлюсь, - констатировал Стайллз, - и, тем не менее, хотелось бы повторить прошлый вечер.
- Ладно, - согласилась Анна, - поехали.
…………………
На этот раз Гассон торчал на кухне в компании обломного мужика и маленькой большеглазой еврейской девчонки. Дикки пододвинул стул и подсел к компании. Вид разложенного ужина вызывал разве что тошноту, усугубляемую брезгливой миной американца. Но настроение было хорошим, просто отличным, - в первый раз за тысячу с гаком лет. Жаль, что в любой момент оно могло испариться, как мираж.
- Ты мог рассказать Анне, - проворчал Эйбл.
Дик покачал головой и достал комс.
- Бункер номер три, - показал он на карте, - он вот здесь и хорошо виден на поверхности. Есть внешние ворота. Вентиляция капиллярная. И вы туда не попадёте.
- Придумаю что-нибудь, - предположил Гассон, - Не твоё дело.
- Не придумаешь, - уверенно заявил Стайллз, - Строение выдержит прямое попадание ядерной бомбы, а уж ядерных американцев и подавно.
Разглядывавший свои пальцы Эйбл поднял глаза и с некоторым удивлением уставился на экс вице адмирала.
- Ты хочешь мне что-то предложить? – спросил он.
- Хочу, - подтвердил Дикки, - Пятого числа я заступаю туда на дежурство в девять вечера. В десять часов пятнадцать минут я открою тебе ворота.
- Да он нас сдаст! – возмущённо вставил большой парень.
Гассон отмахнулся от друга рукой.
- У тебя не получится, - засомневался он.
- Получится, - улыбнулся Стайллз, - всё равно, другого выхода у вас нет.
- Хорошо, - согласился Эйбл.
- Пятого. В десять пятнадцать, - напомнил Дикки и жалобно посмотрел на Анну.
Та пожала плечами и без слов выдала экс вице адмиралу банку джин-тоника.
- Волшебная женщина, - заключил Дик.
Он всё ещё улыбался.
V.
Бункер №3. 5 сентября 2336 г.

Пальцы прикасались к металлической стене, ощущая холод на границе между плотью и сталью, между жизнью и смертью. Чувство начавшей быстро раскручиваться внутри пружины, туго затянутой очень-очень давно. В прошедшей жизни, или ещё немного раньше.
Не то, чтобы Дик совершенно ничего не пил. Сухость теперь была для него непозволительной роскошью. Будь он трезв, он ползал бы червяком по полу. Потому что, покинув Анну, он первым делом хорошенько напился и куролесил где-то и с кем-то прямо до сегодняшнего утра. Есть такое выражение: «убить время», - что ж, оно было убито.
Девять тридцать.
- Стайллз, - позвали из соседней комнаты.
Начальник смены. Пока ещё непосредственный начальник. Ну, ещё пару минут.
Медленно, Дик оторвал руку от стены и пошёл на зов. Офицер находился на связи с базой, - с самим Гэллоуэем.
- Да, мистер Сойер, - произнёс Стайллз, приближаясь к настенному монитору.
- Во, гляди, Макс, - заявил начальник экрану, - он опять выглядит человеком. Чтоб от него хоть какая-то польза была, я его тут посажу. О`кей?
Гэллоуэй с пристрастием оглядел Дика.
- Смотри, Сойер, - сказал он без недовольства, - смена только началась.
- Обижаешь, - встрял Дикки, глядя в потолок, - мы же договорились. Сухой мартини в час.
- Ладно, - уговорился Макс, - только, если он переборщит, выкидывай его сразу за ворота.
Связь отключилась. Вокруг было тихо и спокойно. Как обычно. Что может произойти внутри такого мощного сооружения?
- Если я буду нужен, - произнёс командир, широко зевнув и уступая Стайллзу стул, - я у ворот. Сообразим партию в покер на дамские украшения.
Он хохотнул и повернулся, чтобы уйти.
- Сойер, - тихо сказал Дик.
Начальник оглянулся и увидел легко поднятые вверх уголки губ экс вице адмирала.
- Прости меня, Сойер.
Больше ты никогда не сыграешь в карты.
Офицер ссыпался кулём на пол, уложенный выстрелом из табельного оружия. Стайллз нагнулся и затолкал труп под панель управления компьютером. Из всех карманов мертвеца рассыпались кольца, серьги, цепочки и даже два закопчённых золотых зуба. С омерзением Дик запинал всё богатство ногами под тело и вынул из кобуры убитого бластер. Теперь у него было два пистолета, и руки совершенно, абсолютно не тряслись. Оставалось четырнадцать человек, двое из которых охраняли перекрытую дверь, четверо собрались у ворот за покерным столом, а остальные бродили где-то от скуки. Служба.
Экс вице адмирал начал с дверных охранников и уложил их рядышком без единого звука. Кажется, именно один из них когда-то подбил Дику глаз.
Он прошёл через все комнаты к главному холлу лёгкой походкой, хладнокровно оставляя за собой череду трупов. На его стороне был эффект полной внезапности и чувство полной безопасности сослуживцев. Не ожидали.
Картёжники тоже не обратили внимания на два пистолета в его руках. Дик поймал лишь пару отсутствующих рассеянных взглядов.
- Ты не видел Сойера? – спросили из-за стола, - он обещал подойти.
- Видел, - ответил Стайллз и начал стрелять.
Затем он бросил бластеры и, открыв бар в холле, смешал себе очередной коктейль.
……………………….
Маленький серый эйрмобильчик был почти точной копией найденного СБшниками. Марк, в обычной своей эмоционально-жестикуляционной манере сказал примерно так: «Не парься. Машина – не проблема!» Если, конечно, урезать его речь до содержащегося в ней смысла.
В десять часов и десять минут автомобильчик без всяких проблем приземлился возле бункера. Огромный серо стальной купол, вживленный всей своей неорганической сущностью в скальную породу, производил грандиозное впечатление. На мертвенно блистающей поверхности тонкими линиями выделялись слабые контуры герметичных ворот.
- Пожалуй, внутрь, действительно, не попасть, - заметил Эбби.
- Ага, - согласился Франсуа и, после паузы, скорчив страшную гримасу, добавил, - Подведёт.
Гассон пожал плечами. Вполне естественно, он тоже склонялся к такой мысли. Но если был хоть один шанс…
- Разве можно таким доверять, - продолжал большой парень, - он же маму пропьёт. Сейчас как выскочат оттуда СБшники…
- Ну, а ты давай, зайди туда без него, - перебил Эйбл.
В этот момент створки ворот, похожие на кубы, ребром футов в 15, пришли в движение. Невероятно бесшумно для своей громадности, они выдвинулись вперёд и плавно разъехались в стороны. Наружу, не спеша, вышел Стайллз и небрежно махнул рукой с зажатой форменной курткой. Так, в рубашке, он выглядел совсем уж худющим, как ходячий скелет, и абсолютно беззащитным, как маленький мальчик.
- Заезжай, - крикнул Дикки.
Он пьян? Или нет? Ловушка?
Эбби взглянул на одинокую слабую фигурку в воротах и решился. Эйрмобиль влетел и опустился перед внутренней дверью. Вход в бункер был раскрыт нараспашку, и в холле, за ним, сразу просматривались мертвецы в неудобных позах расположившиеся вокруг стола.
- Твоя работа? – спросил Гассон, выпрыгивая из машины.
Стайллз только улыбнулся. Всё-таки, он был пьян. Чуть-чуть.
- Никого не осталось? – поинтересовался большой парень.
- За закрытой дверью есть ещё охрана, - отозвался Дик, - Четыре человека.
Путь был отмечен кровью и трупами. Эйбл насчитал девять неподвижных фигур. У одной, втиснутой подобно мешку с мусором под панель компьютера, Дикки задержался, обыскивая карманы. Ещё двое упокоенных перекрывали запертый проход. Их растащили в стороны, и изъятый у Сойера магнитный ключ открыл дверь.
На Дика уставились дула четырёх бластеров. Он поднял руки.
- Спокойно, ребята, - произнёс экс вице адмирал, делая осторожный шаг внутрь, - это всего лишь я.
В проёме Дик был один. Внимательные, настороженные взгляды впитали его, срисовали пустую кобуру, и дула переместились вместе с его движением.
- Чего надо? – ворчливо осведомился охранник.
- Кабель посмотреть, - ехидно проговорил Стайллз, тыкая курткой в сторону сетевика, - Парни в карты режутся, а я, как всегда, на побегушках.
Он ещё раз, очень аккуратно, продвинулся вперёд.
- Ты всегда в лёжку, - уточнил СБшник и заключил, - Стой на месте, я позвоню Сойеру.
Пальцы охранника потянулись к карману за комсом. Его дуло чуть отклонилось в сторону… убьют… нельзя умирать сейчас. Нет… не убьют… потому что он уже здесь.
Свёрнутая куртка полетела в лицо СБшника, и Стайллз бросился следом, намертво вцепляясь пальцами в горло. Один единственный заряд вылетел из охранного бластера и ушёл в потолок, оставляя длинную чёрную полосу на девственной белизне. Эйбл спокойно опустил пистолет.
Большой парень оттащил сотрудника СБ от Дика и, крепко сдавив, лишил комса и пушки.
- Тебя ждали в президентском дворце, - прохрипел придушенный пленник, заметив Гассона, - здесь нет Хэндвилла.
Эбби не стал отвечать. Зачем?
Луч бластера коснулся тела под предплечьем большого парня, прожигая чёрную с серебром форму, плоть, кости и внутренности, скользнул по диагонали вниз, вверх и влево, вырисовывая неровный крест. Отпущенный труп медленно осел под ноги Франсуа. Убийство удовлетворения не принесло, лишь кислую мысль о том, что было лишним и никому не нужным.
Тот же ключ отпер и следующую комнату.
Серёжа Бенлоу сидел за столом с книгой, и на звук двери неторопливо оглянулся.
Бесстрастно, как египетский сфинкс, будь у того возможность поворачивать шею.
Иллюзия идентичности была поразительной. Тёмные волосы, закрывающие шею и уши, глаза, выражающие все эмоции мира сразу, манера  поворота… не сразу бросилось в глаза, что волосы и глаза – светлее, нос – больше, губы – совсем другой формы.
- Уходи, Дик, - холодно произнёс мальчик, обращая на других внимания не больше, чем на голые стены, - мне нечего передать Хэндвиллу.
- Его не Хэндвилл прислал, - заметил Гассон.
Взгляд Сергея переместился и вцепился в американца.
- Это ещё кто? – спросил Бенлоу.
Эйбл улыбнулся краем губ и, перехватив бластер за дуло, протянул парню. Настороженно и быстро, тот посмотрел на оружие и снова уставился Гассону в глаза.
- Ты – Эбби Гассон? – спросил он.
- Я – Эбби Гассон, - подтвердил американец, - И сейчас мы молча и быстро отсюда свалим.
- С этим? – презрительно бросил Серёжа, дёрнув головой в сторону Дика.
Стайллз не позволил ответить «да».
- Если вам так уж неприятно моё общество, мессир, - вставил он язвительно, - могу  успокоить. Я остаюсь.
Бровь Гассона удивлённо взлетела вверх. Франсуа раскрыл рот.
- Выйду на связь, - пояснил Дик, - Дам вам тридцать минут форы.
- Обойдусь без форы, - предположил Эбби.
- Не надо, - с резиновой улыбкой отозвался Дикки, - Знаешь, меня бросила даже Клэр. К тому же, мне надо отдать один должок самому себе.
Честно, американцу было абсолютно наплевать, полетит с ними Стайллз, или останется умирать. И не его это была, в действительности, вина. Ничья. Вышло так. Эйбл отвернулся к выходу, и в этот миг в его кармане заиграл комс.
Танцуй со мной рок-н-ролл на краю,
Где отсекается свет. Там, дальше, нет ничего.
Своей рукой я тебя храню.
Спасение – бред, мы не стоим его…
Голос и мелодия… Джаманго… миллион лет до смерти, и звуки, доносящиеся из маленького бамбукового домика. Ты живёшь во сне, в мире, где лгут… тогда Дик толкнул дверь и вошёл.
Пружина продолжала с диким свистом раскручиваться.
- Будильник, - пробормотал Эбби, выключая музыку, - кажется, я его не включал.
- Кто это поёт, - побелевшими губами спросил Стайллз.
- Джеймс Тухольский. «Иглы», - отозвался Гассон.
Стайллз кивнул и облизал пересохший рот наждачным языком.
- Эбби, - позвал он и добавил, - Для друзей. В четвёртый ангар не суйся. Заворачивай к первому. Но там тоже охрана.
Дикки не стал никого провожать. Он отправился к ближайшему бару и сделал себе очередную часовую дозу. Так, со стаканом в руке, он и вернулся на законный пост, к компьютеру.
- И станет боль, и в ней утонет душа. Шипение плоти горящей проводит за край, - напел он, удивляясь, как, после стольких лет всплыли один раз услышанные слова.
Губы были ещё похолодевшими, но настроение – лучше некуда. Теперь у него всегда будет хорошее настроение. О`кей. До самой смерти. Дикки был очень благодарен судьбе за то, что она позволила ему сыграть этот гейм.
Он отпил из стакана и включил связь.
- Стайллз, ты и правда до сих пор трезв, - удивился Гэллоуэй, - а что ты пьёшь?
- Один сухой мартини в час, - ответил Дикки, повертев напиток перед экраном, - как раз моё время.
- Всё в порядке? – скорее для вида поинтересовался Макс.
Что может случиться внутри такого мощного сооружения?
- Я умер от скуки, - заметил Дик, - разве не видно?
- Не видно, - констатировал большой начальник, - Ты похож на кота, который украл банку сметаны и хорошенько нажрался.
- Наслаждаюсь жизнью, - улыбнулся Дикки.
Гэллоуэй хмыкнул и отключился.
Не торопясь, Стайллз перенастроил компьютер, закинул ноги на панель и потихоньку занялся мартини.
Ровно без двух минут одиннадцать он включил прямую трансляцию, появляясь на всех экранах бывшей Свободной республики.
- Привет, народ, - весело заявил он, не убирая ног, - это снова я. Надеюсь, вас так же достала моя пропитая рожа, как мне надоело вам лгать…



VI.
Париж. 5 сентября 2336 г.

Лу прогуливалась по улице. Она тут о-о-очень долго прогуливалась, издеваясь над СБшником, которого ей поздновато приставили в качестве хвоста. Не то, чтобы ей это доставляло острое наслаждение, но всё равно было приятно. Хвост явственно маячил то здесь, то там, считая её за идиотку. Что ж, именно такую роль Лу и играла перед службой безопасности с того дня, как вернулась из Америки.
Бедолага, видимо, недоумевал, почему она торчит здесь так долго, ничего не делая, рассматривая битые вывески. А просто, Луиза собиралась улететь отсюда к чёртовой матери, но незадачливый СБшник об этом не догадывался.
Она больше не собиралась отпускать мужа одного!
Хвост женщине совершенно не мешал. Она не встречалась ни с кем, кроме своих пациентов. Иногда выгодно быть инвалидом с наполовину искусственным сердцем, как Марк. Прости меня, Господи, за такие мысли.
Зажглись лазерные огни, что означало, что комендантский час закончился. Луиза достала зеркальце и начала поправлять помаду. На самом деле, она любовалась муками сотрудника, беспокоящегося о скором появлении отмороженных банд. Он не увидел спикировавший на груду рухляди маленький эйрмобиль, но услышал грохот рассыпающегося хлама и бросился вперёд, доставая на ходу оружие… нет, комс. Однако через секунду всё это потеряло своё значение, потому что бедолага рухнул мёртвым на дорогу.
Луиза бросила на мертвеца равнодушный взгляд и забралась в машину.

Первый ремонтный, в отличие от четвёртого, явно находился в рабочем состоянии. Ворота и крышка были наглухо закрыты, а где-то над землёй одиноким огнём светилось окошко диспетчерской. Хотя полчаса, подаренные Диком давно миновали, здесь, кажется, не ждали никого. Эйбл без шума и света посадил машину прямо возле маленькой дверцы. Два бластера на полной мощности ударили в замок, и несчастная покорёженная панель с грохотом слетела с петель, подпрыгнула и обрушилась вперёд, поднимая клуб пыли. Потревоженные охранники, - двое, - выскочили на лестницу и были уложены на месте, друг на друга на верхней ступеньке. Гассон более не собирался с ними церемониться. Компания поднялась наверх, и Эбби, с замиранием сердца мельком взглянул в обзорное окно. Ошибиться было нельзя. Сверкая, как новенькая, занимая почти всё видимое пространство, в ангаре спала Онейра, вызывая чувство восторга от встречи со старым другом. После слов Стайллза Эйбл ждал этого, но до конца поверил только теперь.
Лязганье железных сходней сообщило о приближении очередной группы охранников. Франсуа пнул внутреннюю дверь ногой, вновь заработали бластеры, и СБшники, - на этот раз пятеро, - горохом посыпались вниз, плюща мёртвые тела о силикатно-бетонный пол.
Дик назвал это охраной? Смешно!
Эбби вернулся в диспетчерскую и отдал нужные команды. Массив крышки зашевелился и начал разъезжаться в стороны, открывая чистое, прозрачное звёздное небо. Четыре фигуры метнулись к подъёмнику, и Онейра благополучно приняла их открытым входным люком.
В рубке ничего не изменилось.
- К-к-курс? – спросил Франсуа, заикаясь, и сел за приборы.
- Какая разница? – отозвался Гассон, - Потом. Взлетай.
Величественная громада звездолёта поднялась над поверхностью, медленно приближаясь к разверстому в бесконечность потолку. Экраны Онейры показали распахивающиеся ворота. Внутрь ворвались СБшники, - теперь целое войско, - и добрая половина кинулась закрывать ангар.
- Давай их поджарим, - предложил Гассон.
- Ты с ума сошёл, - прошипел Франсуа.
Сошёл. Конечно, сошёл. И очень давно.
Столб яркого оранжевого огня, словно чудовищный ствол, вырос из дюз звездолёта, распустился чёрно-багровым цветком, живым, клубящимся адом, пожравшим живое и неживое, плюющимся скукоженными оплавленными клочьями металла и пеплом. Первородная стихия, уничтожающая пространство и время…
Онейра была уже далеко.
VII.
Президентский дворец.
6 сентября 2336 г.

         Джон Хэндвилл сидел в любимом кресле, в полу мраке, смотря в пустоту мутными, воспалёнными от бессонницы глазами. Он получил хороший пинок под зад и мало что понимал в сложившейся ситуации. До самого неожиданного финала (если это являлось финалом), в нём жила уверенность, что Гассон явился, чтобы отомстить ему и Стайллзу. Но чёртов американец спелся с Диком и увёл мальчишку. Два врага сошлись вместе, несмотря на кровавую баню, устроенную Диком Гассону два года назад. Несмотря на убитого Кэссиди.
         И зачем Эйблу понадобился сопляк? Он знает про диск? Откуда?
         Его, Хэндвилла, поимели. И кто? Трус, мозгляк и пьяница Стайллз.
         Джон вскочил, взмахом руки включил яркий свет, пробежался по кабинету и бросился обратно в кресло.
- Макс! – громко позвал он.
- Да, сэр, - мгновенно отозвалась связь.
- Приведи ко мне Стайллза, - распорядился Хэндвилл и добавил недовольно, - если он у тебя ещё сможет говорить.
- Есть, сэр, - ответил Гэллоуэй.
         Через несколько минут встрёпанный адъютант вдвоём с кем-то из нижних чинов, приволокли Дика. Они держали Стайллза под руки, и, отпущенный перед Хэндвиллом, бывший вице-адмирал ссыпался на пол, как куль с песком. Однако он зашевелился, опираясь ладонями и, стараясь не потревожить переломанных пальцев, кое-как поднялся. Стоя на широко расставленных ногах, шатаясь, он посмотрел начальнику СБ прямо в глаза. Лицо Дика было разодрано, распухло и посинело. Губы походили на жуткое месиво, и, сквозь них и выбитые зубы, с шумом и хрипами вырывалось тяжёлое прерывистое дыхание. Одежда была изорвана и окровавлена.
- Если он не сможет говорить, Макс, - заметил Хэндвилл, - я тебя высеку.
         Стайллз кашлянул, рассеяв вокруг алые брызги из разбитого рта, и не очень внятно произнёс:
- Если моя морда похожа на говяжий фарш, это не значит, что мне отрезали язык. Но высечь Макса – это хорошая идея.
         Гэллоуэй, со смущённой улыбкой пожал плечами.
- Почему Гассон не убил тебя? – спросил начальник СБ.
- Ответ прост, - при каждом сказанном слове кровавая морось оседала на подбородке, - я был ему нужен.
- Хорошо, - принял Хэндвилл, - Зачем ему парень?
- Тебе этого не понять, - отрезал Стайллз.
- Ему нужен диск? – продолжал Джон.
- У парня нет диска, - ответил Дик, - и никогда не было.
- Вот как? – удивился Сбшник, - Так где же он?
         Дик усмехнулся, и это выглядело страшно.
- Я тебе не скажу, - отозвался он, - Раньше не сказал и теперь не скажу. Вы поверили, что такому ничтожеству, как я, ничего не доверили. Впрочем, это правда. Диск я видел сам. В очень надёжном месте. Или ты всерьёз веришь в сотрудничество, вырванное под пыткой?
         От длинной тирады Дик закашлялся, вновь оросив пол красным, и чуть не упал.
         Вот так. Ещё один удар ниже пояса. Хэндвилл задумчиво почесал подбородок, затем взглянул на Макса.
- Не трогайте его больше, - приказал он, - просто убейте.
         Стайллза потащили обратно, туда, где лупили, в тёмно-серую комнату, снабжённую несколькими закрытыми стеклом камерами. Его вновь бросили на пол. Дик нашёл в себе силы, чтобы подтянуться к стене, и сел, привалившись к ней. Закрыв глаза, он не удержался от стона. Бо-о-ольно!
- Пристрелим его? – предложил низший чин.
- Нет, - по лицу Макса расплылась довольная ухмылка, - есть идея. Подожди здесь.
         Он смылся, но быстро вернулся, неся верёвку, - хороший, прочный канат с умело приготовленной петлей.
- Вот, - весело сообщил Гэллоуэй, - как раз для него.
         Его приятель громко заржал. Дик разлепил веки и равнодушно наблюдал, как Макс прилаживает верёвку к блоку в потолке. Сюда, обычно, вешали за руки. Стайллз и сам тут поболтался два года назад, когда тот же Макс испытывал на нём микроволновый инжектор. Ну что ж, видно, придётся повисеть ещё. В последний раз.
         Сбшники помогли Дику подняться, с наглыми улыбками поставили под верёвкой и, накинув на шею петлю, затянули кручёный узел за левым ухом.
- Ужасное пророчество сбылось, и Дик погиб в объятиях красотки, - пробормотал Стайллз.
- Что он там бормочет? – спросил Гэллоуэй, - Про какую-то красотку?
- Хороша красотка, - отозвался второй, погладив верёвку, и немного потянул за неё.
         Петля обняла горло плотным захватом, слегка сдавив.
         Место мало напоминало каменный мешок в доме-с-привидениями на Джаманго, но Дик, всё равно, представил себе, как они с Клэр целовались рядом с виртуальным висельником. Он закинул назад голову и рассмеялся выбитыми кровавыми зубами в лицо Гэллоуэя.
         Сбшник потащил сильнее, и смех оборвался, закончившись хрипом.
- Дай сюда, дурак! – Макс вырвал у приятеля конец каната.
         Почему-то, ему уже было не весело.
         Он быстро натянул канат и прикрепил к кольцу в стене. Медленно удавливаемый человек задёргался в нескольких сантиметрах от пола.
         Пружина, наконец, раскрутилась и завибрировала с тошнотворным жужжанием, дробя мир на мелкие, блестящие кусочки.
…………………..
Клэр проснулась как от толчка. Ей приснился изуродованный висельник, тянущий к ней кривые переломанные пальцы. Женщина резко села на постели.
Дик. Дикки Стайллз. Он мёртв.
Клэр бросила машинальный взгляд на пустующую кровать Луизы (теперь уже не общага, а маленькая, уютная квартирка на двоих). Она пригласила сюда подругу после того, как… как выгнала Дика вон. Сейчас она вновь осталась одна.
Вообще… совсем одна. Навсегда…
Клэр встала, пошла в туалет, и, усевшись на унитаз, попыталась собраться с мыслями, но их не было.
Дик. Он мёртв.
Женщина наплескала себе в лицо холодной воды, вернулась в спальню и оделась, двигаясь, как сонная муха.
Следователь из СБ, что нагрянул к ней ночью, оставил код для связи, с заверениями, что уж этот-то номер работает, на случай, если она что-нибудь вспомнит про Лу. Клэр было нечего вспоминать. Она рассказала честно и откровенно всё, что знала об исчезновении подруги. Почти ни-че-го. Показала оставленную записку с именами пациентов.
Клэр вздохнула, подошла к компьютеру и набрала код следователя.
- Вы что-то вспомнили? – спросил тот, правда, без надежды.
- Нет, - покачала головой женщина, - меня интересует Ричард Стайллз.
СБшник нахмурился.
- Я хочу забрать тело, - напрямую брякнула Клэр.
- Подождите минутку, - быстро отозвались на том конце, экран вырубился, исторгая в темноту души ноты дурной музыки.
Минутка растянулась в добрый десяток, и, наконец, на мониторе образовался Макс Гэллоуэй.
- Я могу чем-то помочь, мисс? – слащаво и любезно протянул он.
Как будто он вообще в первый раз видел её. И так хотелось воткнуть пальцы в его воняющие глаза, и давить… давить…
- Миссис, - поправила Клэр, - Я хочу получить тело Ричарда Стайллза.
- Подождите минутку, - вновь услышала она.
Макс уложился в четыре.
- Можете подойти вечером в семь, - сверкая гаденькой улыбочкой, сообщил он.
- Спасибо, - ответила женщина спокойно и отключила компьютер.
За окном сияло небо. Оно было синим, синим, как глаза погибшего адмирала. Ни одного облачка. Клэр подошла к окну, посмотрела вверх и завыла. Имя небу было Безысходность.
VIII.
Онейра. 8 сентября 2336 г.

Где-то в галактике, зависнув посреди бесконечности, в двух импульсных сутках от Земли в неизвестном направлении, дрейфовала Онейра. Всё равно. Любое место было хорошим, если звездолёт знал координаты.
Гассон откинулся в кресле, доставшемся ему по наследству от Пельера. Всего-то ничего осталось. Захватить Землю и убить Хэндвилла. Ерунда какая, в самом деле.
Люк бы сейчас знал, что делать. И Серж тоже знал бы, что делать.
Я не знаю.
- Куда полетим?
Серёжка. (Зовите меня Сержем. О`кей. Отлично.)
Хороший парень. Дельный парень. Эбби присматривался к нему два дня, и… видно было, кто его воспитывал.
- На Лотию, - неуверенно ответил Гассон.
- Мы должны вернуться и найти диск, - заявил мальчишка.
Вернуться… легко сказать.
- Диск у меня, - сообщил Эйбл, - всегда был у меня.
Брови Бенлоу удивлённо поползли вверх, и недоверчивый взгляд, жаля, впился в лицо американца. Гассон снял с шеи звёздочку и протянул Серёже.
- Я не знаю пароль, - виновато заметил он.
Кэссиди мог бы это взломать. Но Эйбл не показал его Кэссу.
- Я знаю, - сказал пацан, судорожно сжимая предмет в кулаке, - Можно я его возьму?
- Забирай, - кивнул Эбби и прибавил Серёже в руку золотой образок, - и это возьми.
Гассон оставлял себе бластер, - лучшую память, которую можно будет вынуть только из мёртвых рук.
Бенлоу открыл медальон и побледнел, разглядывая.
- Сейчас мы полетим на Лотию, - уже твёрдо проговорил Эйбл, - Затем вернёмся и сядем в Америке. Там увидим.
Должны же были остаться ребята… Фицджеральды, Юзич… те, которые… с которыми… а-а-а…
Я дал обещание, - хотел сказать он Серёже, - я дал его, и не могу поклясться, что сдержу слово, во что бы то ни стало. Но я очень постараюсь его выполнить.
Сергей больше не слушал. Взгляд парня, донельзя заинтересованный и несколько удивлённый, был устремлён Гассону за спину. В обзорный экран.
- Смотри, - произнёс он, указывая пальцем, - что это?
Вначале Эбби не увидел ничего особенного. Обычная беспредельная чернота, украшенная разноцветными блистающими камушками отдалённых звёзд, и справа, по краю экрана, яркий блик. Свет Сороса, - загадочного, не подпускающего к себе центра галактики. Затем, среди звёздных точек, ясно определился странный, похожий на длинную, слабо флюорисцирующую, иглу предмет, который медленно увеличивался, по мере приближения дрейфующей Онейры. Реальные размеры объекта, равно, как и расстояние до него, оставались за гранью.
- Пока не знаю, - отозвался Эйбл, бегая пальцами по клавишам.
Онейра «зацепила» непонятную иглу, изображение на экране приблизилось, заслоняя привычную панораму бесконечности.
Ох, дьявол меня побери! На любых, даже самых поверхностных космических курсах учили с первого взгляда издалека распознавать подобные сооружения. Только никто не мог похвастаться, что видел это в реальности.
Может, кто-нибудь с того света?
Однако, чужой устрашающий звездолёт ста тысячефутовой длины, был мёртв. Корпус развалился в двух местах, изломав прямую поверхности в подобии молнии. Множество дыр и трещин, сочащихся похожей на дым субстанцией, покрывали тело чудовища, разрывая грандиозную багрово красную надпись вязью незнакомых символов.
- Архейская база, - почему-то шёпотом сообщил Гассон, - свежевзорванная.
- Что здесь произошло? – тоже шёпотом спросил Серёжа.
- Войска конфедерации, - пояснил Эбби нормальным голосом.
В рубку ввалился большой парень и ошалело, отвесив челюсть, замер на пороге.
- Архейская база в двух днях импульса до Земли? – наконец проговорил он.
- Подлетаем? – предложил Серёжа.
- Я против, - мгновенно отреагировал Франсуа, - по-моему, лучше убраться подальше, и как можно быстрее. Мало ли?
Подлетаем. Конечно, подлетаем. Действительно, мало ли? Отмахнувшись от старого друга, Гассон направил Онейру к разрушенной базе.
- Ты с ума со… - в который раз хотел констатировать большой парень, но осёкся на полу слове.
Причина его внезапного молчания была ясна. Эйбл тоже заметил стайку, - пару десятков, - межзвёздных катеров, атакующих целый на вид сектор в хвосте иглы.
- Конфедераты? – спросил Бенлоу, наблюдая за действиями напоминающих назойливых мух звездолётиков.
Стайка было забеспокоилась, но обнаружив, что показавшийся ввиду корабль никакого отношения к союзу не имеет, снова преспокойно занялась своим делом.
- Мародёры, - уверенно сказал Эбби, - Их всегда много в хвосте у войск. Вот наглецы.
Но что они забыли там, если куда проще грабить мертвецов, проникнув в зияющие разрывы? Ответ дала Онейра, засветив на биосканере восемь малюсеньких красных точек. Живые люди.
Не сводя глаз с трепещущих сгустков жизни, Гассон протянул ладонь и бросил вызов в сторону суетящихся мародёров. Связь отозвалась на долме, - общепринятом языке конфедерации. Эбби честно пытался освоить всеобщий, но – не судьба. Он не был командором, который смог бы поболтать по душам с каждым из бандитов на родном языке.
- Убирайтесь, - перевёл Бенлоу, - без вас справимся.
- Оставьте-ка вы людей в покое, - посоветовал Эбби.
Франсуа дёрнул его за рукав, но тот снова отмахнулся. Серёжа снова бесстрастно перевёл и сообщил ответ.
- Это же архейцы, - заявили на том конце, - надо добить гадов. А мёртвые подождут. Они не торопятся.
- Брось, - произнёс большой парень, - Хороший археец – мёртвый археец. Нельзя их спасать. Ты их выручишь, а они…
Гассон прервал его взглядом, и, заметив пульсирующие зрачки, Франсуа заткнулся.
- А ты что скажешь? – поинтересовался Эйбл у Серёжи.
- Бабахнуть по мародёрам, - сказал Бенлоу и дёрнул плечами совсем, как покойный адмирал.
Восемь мерцающих точек… конфедераты бросили их здесь медленно умирать. Мародёры хотели убить быстро.
- Вот именно, - отрезал Гассон.
Пушка Онейры выстрелила в центр роя, разнеся в клочья больше половины «насекомых» и разбросав в стороны жалкие остатки. Два катера ткнулись в обшивку базы и взорвались огненными шарами. Нескольким удалось выправиться, и они стремительно бросились удирать от безумного звездолёта.
- Хватит, Эбби! – отчаянно закричал большой парень, - Хватит глупостей! Полетели отсюда, пока не…
Его оборвали и на этот раз. Связь зашипела, застрекотала, выдала на монитор рябь и полосы, и сквозь помехи пробился мужской голос, говоривший на том же долме.
- Что они говорят? – тихо, тихо спросил Франсуа.
- Они спрашивают, кто мы такие, - пояснил Сергей и ответил компьютеру.
Внутри вновь затрещало, затем заговорил женский голос на чистейшем английском уроженки столицы Америки.
- У нас отказали все системы, - произнесла женщина, - и у нас трое раненых. Если вы, действительно, не боитесь, возьмите нас на борт.
- Не вздумай, - прошипел большой парень другу в ухо.
- Готовьте шлюз, - решил Гассон, - Я беру катер.
IX.
Онейра. 8 сентября 2336 г.

Архейцы – нация дьяволов. От них можно ждать всё, что угодно. Отберут Онейру и отправятся на свой чёртов замороженный Архей. Хорошо, если не начнут пилить на части ритуальными клинками в жертву своим чёрным богам, а просто убьют.
Всё это, вместе с предложением хотя бы запереть «гостей» в камере, Гассон выслушал от большого парня за ужином. Франсуа ворчал не переставая. Эбби задумчиво жевал слушал и ничего не говорил.
Вдруг ворчание рядом резко затихло. Эйбл обернулся. В столовую, в сопровождении двух спутников зашла архейка.
Гассон уже видел её лицо. Встречая землянина на базе, женщина откинула с головы капюшон знаменитого архейского плаща, - футы, ярды поглощающей чёрной ткани, укутывающей жуткие фигуры, струящейся непостижимыми складками до самого пола. У чужой оказались удивительные глаза светло серого цвета с тёмным ободком вокруг радужки.
Сейчас голова её тоже была открыта, в отличие от совершенно скрытых и напоминающих стилизованные изображения смерти сопровождающих.
Оставив эскорт у двери, женщина подошла и присела рядом с Гассоном. Она не запуталась в ярдах своей одежды, не наступила на них и не упала. Для неё эта хламида была самой естественной вещью в мире. Из складок вынырнули две ладони и легли на стол, сверкнув красным золотом странного обручального кольца с изображением объёмных кричащих человеческих черепов. Полы плаща разъехались, заструившись по сторонам волнами блестящего мрака, обнажая таящиеся внутри секреты, - обычное человеческое платье синего цвета и беременный живот архейки.
Женщина мило улыбнулась, и на её щеках обозначились трогательные беззащитные ямочки.
- Спасибо, - произнесла она.
Франсуа икнул.
- Не за что, - отозвался Эбби, - Я не люблю мародёров. И к конфедератам тоже особой симпатии не испытываю.
- Это было нечестно, - улыбка исчезла, и личико брезгливо сморщилось, - Они долго следили за нами и ждали, пока император покинет Аваддон.
- Аваддон? – переспросил Гассон.
Слово было знакомым.
- Аваддон, - повторила архейка, возвращая свет своему лицу, - Мы называем свои базы именами демонов галактики. Главная база называется Альгелау, талийская – Герион, хаадская – Хенци,  около Земли – Аваддон.
Франсуа снова икнул, извинился и пошёл прочь.
- Мы не собирались нападать на Землю, если он это имеет в виду, - заметила женщина.
- Наплюй на него, - посоветовал Эйбл, - Он будет капать мне на мозги, но вас не тронет.
Удивительные, с тёмным ободком, глаза пронзили землянина насквозь, выворачивая наизнанку. Вспомнилась легенда о том, что архейцы умеют копаться в чужих мозгах.
- Ты в нём уверен, - констатировала собеседница, - Это хорошо.
- Как тебя называть? – бесстрастно спросил Эбби, - И куда вас отвезти?
- Можешь называть меня Адаль, - отозвалась архейка, - неплохое имя, не хуже и не лучше других. Куда летите вы?
- На Лотию, - ответил Гассон.
- Оттуда есть связь с Тали?
- Лотия записана Талийской колонией, - объяснил американец.
- Вот и отлично, - обрадовалась Адаль, - Летим на Лотию. Только помни, что по законам конфедерации вы совершаете военное преступление.
- А по законам Тали – никакого, - отпарировал Эбби, - кроме того, и Земля не входит в конфедерацию.
Архейка рассмеялась.
- Твой друг, кажется, другого мнения, - серьёзно сказала она.
Гассон огляделся в поисках большого парня, который за стол так и не вернулся, и не нашёл его.

Эйбл догнал Франсуа в жилом отсеке и схватил за рукав.
- Если ты посмеешь капнуть конфедератам, - заявил он, - ты мне больше не друг!
- Откуда ты взял? – удивился большой парень, потом до него медленно дошло, он взвился и вырвался, - Ты что, не понимаешь? Она уже читает наши мысли! Мы летим на ядерной бомбе! Спасли их – очень хорошо! Теперь наш долг – засадить их в тюрьму!
- Нет! – заорал в ответ Гассон.
На звуки ссоры из открытого медотсека, где под колпаком лежал один из архейцев, вышла Лу.
- Ты не прав, - очень тихо и мягко сказала она мужу, - Ты видел, что сделали с базой конфедераты? А она – просто беременная женщина. По-твоему, ей надо родить в тюрьме?
Франсуа смутился и, почесав в затылке, ответил:
- Хорошо. Хорошо, уломали. Только я буду просить бога, чтобы мы об этом не пожалели.
X.
Земля. Район Вашингтонского
Военного космодрома.
3 июня 2337 г.

Маленький эйрмобильчик цвета бордовый металлик болтался над землёй возле дуба, словно привязанный воздушный шарик. Людей вокруг не было, и окружающую тишину нарушали лишь шелест лесной зелени и чириканье птиц. Футах в пятидесяти лес обрывался, переходя зарослями кустов в пустое изглоданное поле, и виднелись в отдалении остатки разрушенной стены и другие клочья цивилизации.
Из дыры под поваленным стволом, сдирая на краю дёрн грязными пальцами, выбрался паренёк, лет 15ти, в изгаженных джинсах и футболке и непотребного вида драных кроссовках. Бормоча под нос все известные ему ругательства, он кое-как отряхнулся и рассеянно побрёл к машине. Дело было в том, что дыра эта вела к трубе, относящейся к коммуникациям бывшего космодрома, и мальчишка даже добрался до неё. И только там обнаружилось, что фонарь остался снаружи.
О чём он только думал?
Совершенно очевидно, об аппетитной фигурке Бетти Макинтайр, и о тех намёках, которые она… да, она просто издевается… специально. Видит, что парень не представляет, что надо делать с живой женщиной. Чёрт, и посоветоваться не с кем. Подначки приятелей, типа долговязого Эрни, явно, не в счёт.
Всё ещё ругаясь, мальчик засунул голову в эйрмобиль и достал комс. Он попытался выбросить из мыслей круглые сиськи Бетти и представить вместо них бородатую ухмыляющуюся физиономию Эрни. Ненадолго это удалось, но тут же вспомнилось, как та же девчонка, отозвав его в тёмный угол, прохаживалась на счёт пресловутого приятеля. Горячо шептала в ухо, прижимаясь всеми частями тела.
О, боги, что же она говорила? Старший брат Эрни служил в спецуре, а теперь якшается с бандюгами? Кажется…
Парнишка поднял глаза к небу и тут же забыл обо всём на свете. Комс выскользнул из разжавшихся пальцев и утонул в траве.
Сверху, абсолютно бесшумно, на гравимагнитах, на израненное поле опускался большой военный звездолёт.
Люди Хэндвилла всё-таки решили захватить лежащую в руинах Америку?
Одним звездолётом?
Мальчик подкрался поближе и, выбрав куст погуще, устроился наблюдать. Если бы он хоть что-нибудь знал об этих штуках, то сразу определил бы корабль второго поколения, построенный в Свободной республике. Очень старый корабль. Однако парень ни о чём не догадывался, а сигнальные огни молчали. Он похлопал было себя по карманам, но вспомнил, что комс остался лежать в траве около эйрмобиля, шёпотом чертыхнулся и дёрнулся за приборчиком. Поздно. Установившись на неровной поверхности земли на громадных лапах-опорах, звездолёт открыл люк.
Паренёк в кустах замер, боясь даже вздохнуть, хотя сам не понимал, чего же он боится. Через некоторое время, растянутое страхом и отстуканное молотом сердца, изнутри, по длинной верёвке спустился единственный мужчина. Коснувшись ногами травы, он равнодушно огляделся и закурил сигарету.
Эйрмобиль! Бордовый металлик наверняка ярко выделялся среди деревьев.
Человек молча курил, не проявляя никаких эмоций. Мужик был не то, чтобы молодой, но не очень и старый. Так, примерно одного возраста со старшим братом дылды Эрни. Около сорока, или чуть-чуть меньше. Одет в чёрное. Докурив, он раздавил окурок высоким ботинком на магнитах и громко сказал:
- Эй, может, ты уже выйдешь? Если бы я хотел тебя грохнуть, то давно бы это сделал. Я тебя вижу.
Слова сопроводились многозначительным взглядом в кусты. Возразить было нечего, мальчик вылез из укрытия и приблизился.
- Эйбл, - спокойно представился «пришелец», протягивая ладонь.
- Лесли, - отозвался парень, принимая рукопожатие, - Ты откуда?
- Отсюда, - твёрдо произнёс мужик.
Заметив удивление нового знакомого, Эйбл улыбнулся одними губами и пояснил:
- Служил в полиции в Вашингтоне. Твоя тачка? – добавил он, кивая в сторону машины – бордовый металлик.
Лесли кивнул.
- Ты здесь везде болтаешься? – продолжал допрашивать Гассон.
- Везде болтаться – бандитам попадёшься, - проворчал парень, - Дон болтался, болтался, так они его в кипятке сварили. Заживо. Бывшая спецура.
- В кипятке, говоришь? – заинтересовался Эбби.
Тарьяй? Нет, не может быть. Юзич?
Гассон задумался и закурил новую сигарету, но быстро выкинул и заговорил:
- Здесь, недалеко, жила одна женщина, может, ты знаешь, мисс Таня Лопес…
Лесли знал, и это сразу бросилось в глаза.
Снег… ледяная сонная синь… тёплые руки и горячее молоко…
Оправившись от неожиданности, парень бросил долгий взгляд на стоящий молчаливый звездолёт, перевёл на незнакомца и произнёс:
- Поехали.

От маленького белого домика, в котором жила когда-то Таня, ничего не осталось. Стандартный пластиковый домишко оброс множеством деревянных некрашеных строений, и был теперь обнесён высоким мощным забором с воротами. Лесли не стал мараться со створками, а перелетел сверху и посадил машину посреди голого двора.
- У неё здесь больница, - объяснил он, - И я здесь живу, когда захочу. Я – сам по себе.
Таня вышла навстречу. Она ничуть не изменилась, и время словно скакнуло назад, к последней неудавшейся встрече. Тяжёлой, как бутылка из-под скотч-виски.
- Ну вот, - проговорила она своим тягучим голосом, глядя на выпрыгивающего Лесли, - ты опять измазан, как… быстро иди…
Уловив краем глаза постороннее движение, она замерла, уставившись на вылезающего не спеша Гассона.
- Эйбл… - тихо сказала Таня и повторила громче, - Эбби. Эбби!
Легко, как в полёте, отрывая ноги от земли, она бросилась к Гассону и, всхлипывая, повисла у мужчины на шее.
Лесли хмыкнул и смылся под шумок за угол. Там он достал подобранный комс и позвонил приятелю.
- Привет, долговязый, - захлёбываясь важностью, произнёс мальчишка, - Хочешь новость?

Танина веранда, спрятавшаяся в глубине построек, тоже совсем не изменилась. Даже стол у стены остался прежний и, чудесным образом, всё ещё не выглядел совершенно убитым. Мисс Лопес присела напротив Эйбла и подперла подбородок руками. Взгляд стеклянно вцепился в правую руку Гассона.
Хорошо, что не надо было ничего говорить.
Эбби покачал головой и снял с мизинца кольцо.
- Он просил это тебе передать, - сказал он, вертя перстень в пальцах.
Предмет лёг на стол перед Таней, но, прежде чем ладонь оставила его, дверь внезапно распахнулась, и на пороге возникла молодая девушка.
С длинными, мягкими светло платиновыми волосами и чуть прищуренными карими глазами отца.
- Мам, - энергично начала она, - мам! Мы…
Она осеклась, заметив пристально разглядывающего её незнакомого мужчину.
Это был удар.
Серж…
Я должен кое-что сказать Кэссу. Так нельзя…
Об этом?
- Почему ты так на меня смотришь? – наконец, спросила девушка.
Поднявшись со слабо скрипнувшего стула, Гассон подошёл к ней и молча протянул перстень. Девушка взяла, рассмотрела со всех сторон, поковыряла пальцем изнутри, где под золотой оболочкой скрывалась у Кэсса хитрая электроника, и посмотрела на мать.
- Стелла, это Эйбл Гассон, - запоздало объяснила Таня, - Он был лучшим другом твоего отца. Эбби, это – Стелла, моя дочь.
Стелла примерила кольцо на каждый палец и остановилась на указательном.
- Я ничего не знаю, - обиженно проговорила она, - Мама всё время молчит. И ещё комиксы эти дурацкие.
- Какие комиксы? – не понял Эбби.
- Про спецуру, - вовсе упавшим голосом продолжила девчонка, - страшилки. Ребята нашли их в развалинах города. Мама выбросила, наверное. Мне их Эрни дал. Фицджеральд.
Эрни Фицджеральд. Их было пятеро. Старший, Фрэнк, заменял рабятишкам родителей. Что случилось с отцом семейства, Гассон точно не знал, но справедливо предполагал, что старый драчливый алкаш навсегда сгинул в подвалах ГУРа. Мать, по большей части, путешествовала по психиатрическим клиникам.
Второй, Рон, к роковому марту закончил полицейские курсы, и Эйбл хотел принять его в свой отряд.
Две очаровательные сестрёнки близняшки и малыш Эрни. Малыш…
- У Эрни есть братья? – спросил Эбби.
- А? – не поняла вначале задумавшаяся о своём девушка, - Кажется, у него один брат. Эрни зовёт его птичьим именем…
- Тарьяй, мэм, - подсказал ленивый басок от двери, - Это я.
Он стоял на пороге, и во рту его торчала сигара. Теперь, судя по всему, самодельная. Таня узнала пышный хвост тёмно русых волос, усы, бородку, полу прикрытые насмешливые глаза. Они встречались когда-то в холле здания администрации.
Фицджеральд вошёл внутрь, взял стул, подставил спинкой к столу и уселся верхом.
- Ронни погиб, - произнёс он, - его могила под осколками Вашингтона.
Стремительный взгляд из-под лениво прикрытых век облетел комнату и задержался на командорском кольце.
- Как это случилось? – спросил Тарьяй.
- Долгий разговор, - отозвался Гассон.
- И Кассиус, - утвердил бородач абсолютно непреложную истину.
Стелла помялась с ноги на ногу, затем решительно подсела за стол, повесив на лицо выражение: «Попробуйте меня прогнать».
Да, вот и ещё один друг твоего отца. Пришло время узнать. Но, Господи, как тяжело. Как до сих пор тяжело. Таня отвела глаза и посмотрела на потолок, пытаясь загнать обратно выступившие слёзы.
- Видишь ли, - обратился Эбби к Тарьяю, - Я обещал ему убить Хэндвилла.
- Я с тобой, - быстро отреагировал Фицджеральд, вытягивая перед собой и рассматривая свои руки.
Большие, мощные, мозолистые фермерские руки.
Ах, как я соскучился по той жизни, которая безжалостным лезвием врезается в разум и чувства. Без которой…
Но Тарьяй всегда отличался непомерной молчаливостью.
- Юзича могу достать, - неохотно сообщил он, - если окрестные мужики не достанут его раньше.
…Так его в кипятке сварили. Заживо…
- Посмотрим, - бросил Эбби и, услышав осторожное покашливание, вновь обернулся к двери.
Стоящий на пороге мужчина казался совершенно незнакомым. Человеку было лет 45, или чуть больше, и в коротком ёжике тёмных волос заметно серебрилось. Он был одет в потрёпанную стихиями чёрную кожу и военные гады. Он тихо стоял, ссутулившись и опираясь на косяк. Отвечая недоумённым взглядам, мужчина ядовито усмехнулся и сказал:
- Не узнают. Дожили.
Рука отпустила стенку, и в миг, когда согнутая спина волшебным образом распрямилась, когда под «сводами» маленькой веранды зазвучал меняющий интонации голос, вопросы пропали.
-    В багровом мраке ночи роковой я видел вечный город…
Он стоял, ощериваясь тёмными домами
В мертвенном свете звёзд.
И, в полной тишине, он вдруг поднялся в небо,
На миг завис и рухнул,
Распался в прах…
Кровавая луна, смеясь, на мир глядела,
Как с грохотом летели разорванные камни
Вниз… вниз…
Волокна плоти, узоры, написанные красным,
Кружева из внутренностей,
Зияющие рты и раны,
Кипящие глаза, такие мёртвые,
Висят недвижно в небе…
И мёрзнут слёзы, руины покрывая снегом
В моём безумии.
Я видел падший город.
- Меня зовут Джеймс Тухольский, - добавил он хрипло, - Можно просто Джимми.
XI.
Окрестности падшего города.
4 июня 2337 г.

Под неистовое стрекотание сверчков, под прозрачным сияющим звёздным небом, Эйбл сидел на крылечке рядом со Стеллой Лопес.
Он мог рассказать ей много хорошего о Люке.
Чёрт побери, может, не грех было бы и соврать.
Но она ничего не спрашивала.
Кутаясь в меховую жилетку, на крыльцо вышла Таня и бросила как раз между Эйблом и дочерью несколько журналов. Те самые комиксы. Те самые не выброшенные комиксы. Ничего не говоря, она ушла обратно в дом, откуда доносились громкие и не совсем трезвые голоса. Тарьяй, Джимми и Франсуа.
- Дерьмовая у тебя музыка, Джим, - заявил Фицджеральд, - никогда не мог её слушать.
- Я разве кого-нибудь заставлял? – удивлённо поинтересовался Тухольский.
- В ГУРе всё время долбили, - не отставал Тарьяй, - Одни ки-кишки.
- А что, лучше со-сопли? – ехидно передразнил Джим.
- Ты не прав, Тарьяй, - заступился большой парень, - его музыку слушали миллионы.
- Вот-вот, миллионы, - зацепился бородач, - Где твои миллионы, Джим?
- Я их выбросил в Потомак, - объяснил рок-певец, - зачем сейчас деньги?
- Ну, ты приду-у-урок! - заключил Тарьяй.
Под взрыв тройного богатырского смеха Эбби подцепил с крылечка журнал, раскрыл его и, раскрыв, не отрываясь, пролистал до конца. Мало того, что сие произведение было сотворено мастером своего дела, но Гассон ещё и смог бы поставить всё, что имел на то, что картинки были сделаны кем-то из своих. Этакая внутримирковая, реалистичная ГУРовская чернуха.
- Тарьяй, - заметила Стелла, ткнув пальцем в рисунок.
Она хотела сказать ещё что-то, но её прервали стук копыт и ржание лошади. Во двор, в открытые сегодня настежь ворота заехал всадник. Всадница, судя по укрытой огромным дождевиком фигуре. Загарцевав на месте в середине двора, совершенно игнорируя сидящих на крыльце, женщина прислушалась и крикнула:
- Эй, Фицджеральд! Тебе не кажется, что пора домой? Или ты утопил в бутылке часы?
И голос, и дурные манеры всадницы были знакомы Эйблу очень хорошо. То была Кира Штауб, бывшая командорская любовница. Или, если быть совсем прямым и честным, рейтарская шлюха, которой Люк исправно и много платил за каждую встречу.
Гассон поднял пригревшуюся задницу, подошёл к женщине и взял лошадь за поводья.
- Могла бы и поздороваться, - укоризненно произнёс он, - сто лет не виделись.
- Да ну, - наигранно удивилась Кира, - И ещё б лет сто твою мерзкую рожу не видеть. Знаю я, зачем явился!
Эйбл усмехнулся.
- Может быть, всё-таки, слезешь и пройдёшь в дом? – предложил он, - Мисс Штауб… или, теперь, миссис Фицджеральд?
- Можешь называть её миссис Фицджеральд, - флегматично согласился вышедший на улицу Тарьяй.
Приблизившись к всаднице, он бесстрастно сгрёб её с лошади и, зажав подмышкой, потащил в помещение.
- Гад! Гад! Гад! – орала Кира, оглоушивая мужчину кулаками куда придётся, - Гад! Никуда тебя не пущу!
Вопли новоиспечённой миссис Тарьяй, перемежаемые площадной бранью, слышались изнутри ещё некоторое время. Потом смолкли.
Тихо шелестел ветер, и чёрная южная ночь обняла густым сумраком остров Джаманго… остров счастья… для каждого.
Мысль явилась внезапно, неизвестно откуда. Будто бы Эйбл где-то, когда-то об этом слышал. Зачем и кому вообще нужна цивилизация?
Отчаянно захотелось плюнуть на всё и жить здесь вот так.
Не могу. Я должен. Я обещал.
В лесу, в непосредственной близи от ворот раздался пронзительный свист. Лошадь Киры взбрыкнула и испуганно заржала. Стелла вздрогнула и уставилась в темноту, безуспешно пытаясь разглядеть источник страха.
На крыльцо выскочил Лесли, трясущимися пальцами тыкая в кнопки комса. В глазах парня плясали панические огоньки. Створки ворот медленно поехали навстречу друг другу, но выпрыгнувший следом Эрни Фицджеральд остановил их, схватив мальчишку за руку и отобрав приборчик.
- Не паникуй, - спокойно сказал Тарьяй-младший.
- Бандиты, - непослушными губами отозвался Лесли.
- Они не нападут, - уверенно заявил долговязый.
Он был очень похож на старшего брата. Может, чуть выше и менее мощный. Может быть волосы немного короче и без седины…
- Это к тебе, - произнёс Эрни, устремив взгляд на Гассона.
Эбби засунул руки в карманы и бесстрастно пошёл в лес, в полную, звучащую ужасом темноту. Зрачки расширились, затрепетали и вытянулись. Однако, пройдя прилично вперёд, Эйбл никого не увидел и остановился, лишь почувствовав на затылке красную точку лазерного прицела. А, возможно, и нескольких.
- Привет, Маркус, - поздоровался он с возникшей ниоткуда высокой, худой чёрной фигурой и улыбнулся.
Растянул губы тёмному бесконечному пространству.
Бывший ГУРовский лейтенант промолчал, вглядываясь в Эйбла широко открытыми невидящими глазами.
- Говорят, ты людей живьём в кипятке варишь? – продолжил Гассон после паузы.
Кривая ухмылка исказила лицо бандита.
- Тебя что-то не устраивает? – саркастически поинтересовался он, - Если так, тогда проваливай откуда пришёл.
- Не устраивает, - ответил Эбби, - дула на моём затылке. Я к тебе по-хорошему.
Маркус махнул рукой, сверкнув из ладони ярким светлячком, и Гассон почувствовал свободу на свое голове.
- Осторожничаем, - объяснил бандюга, - Окрестные фермеры грозятся привязать меня к кресту и сжечь. Они, знаешь, тоже не ангелы. Одного моего парня на кол посадили. Бедолага так орал, что даже скунсы убежали в соседний лес.
- Ну, может, они немного правы, Юзич? – проговорил Эйбл, вызвав у собеседника приступ здорового смеха.
Чёртов психованный лейтенант, которому из-за проблем с самоконтролем так до конца жизни и суждено было бы носить эти нашивки. Хотя, командор доверял ему. Но ведь и Эйбл не был Кэссом, и Юзич изменился за это время. Напился вдоволь коктейля под названием «беспредел». Что бы ни говорили о спецуре, но начальник держал своих парней в шипованных стальных перчатках. И если Люк мог бы снова сжать их в кулаке, То Эбби в себе был совсем не уверен. Перед ним торчала самая настоящая, ядовитая непредсказуемая змея. Змея аджанта с планеты Врок.
- Сколько у тебя людей? – спросил Гассон, после того, как хохот затих.
- Взвод, - отозвался Маркус, - при большом желании могу собрать больше.
ГУРовский взвод насчитывал пятьдесят человек.
- Пойдём, договоримся? – предложил Эйбл.
- Тарьяй там? – уточнил бывший рейтар, но тут же прыснул смехом, тряхнул патлатой головой и направился к Таниному дому.
Эбби пропустил главаря бандитов вперёд, наблюдая как тот искусно, чувствуя препятствия, как летучая мышь, огибает деревья.
Перед этим человеком в темноте у Гассона не было никаких преимуществ.

Когда была выпита очередная бутылка фермерского самогона, когда было сказано множество нужных и ненужных слов, когда мрак проглотил бандитского главаря, в доме всё затихло, и приближался рассвет, Эйбл снова вышел на крыльцо. Он тяжело опустился на ступеньку и уставился вдаль неживыми глазами.
- Он мне не нравится, - раздался голос за спиной, - мистер неприятность номер один.
Это был Серёжа Бенлоу, и говорил он, естественно, о рейтарском лейтенанте. Эбби кивнул не оборачиваясь.
- Я прилетел сюда ради этих людей, - сказал он, - Теперь оказывается, что доверять могу только Фицджеральдам. Тарьяй – человек надёжный, как скала.
- Я думаю, - утвердил Серж, - а Джимми?
- Джим – музыкант, - с отчаянием отозвался Гассон, - и я не знаю… не знаю…
Не знаю, что делать. Вскидывать руки в поисках бога, биться головой о стену, или идти против Хэндвилла с тем, что есть. Не забыть бы ещё вилы с собой прихватить.
- Смотри, - вдруг, перебивая невесёлые мысли, произнёс Бенлоу, - опять.
Эйбл посмотрел на мальчика, взгляд которого был прикован к сверкающей каплями звёзд бесконечности неба, затем взглянул наверх.
Опять… не то слово. Не так. Мерцающее в вышине веретено мало напоминало изломанного левиафана архейской базы. Однако…
Изображение мигнуло, пропало на миг и, наконец, разгораясь всё ярче, намертво определилось на орбите Земли. Эбби закрыл глаза, представляя, как эта громадина возникает из ниоткуда, дрожащим маревом обозначаясь в безграничной черноте, выходя из режима импульса прямо в непосредственной близости к космическому объекту. Невозможно…
И заиграл комс.
Вначале на экранчике появился Джордж, - тот самый маленький Джорджи, воспитанник командора. Он явил Эйблу вытаращенные глазищи и встрёпанные (насколько может быть встрёпанной негритянская проволочная причёска) волосы. Промычав в комс нечто невнятное, парень переключил связь.
В бесцеремонном архейце, поднявшем людей в 4 утра, не было ничего особенного, -  тёмный военный ёжик, короткие баки, маленькая бородка-пятнышко под нижней губой, серые глаза яркими пятнами на бледном лице.
- Херц, - произнёс пришелец, слегка улыбнувшись.
При этом его левая, опирающаяся о стол, ладонь чуть поднялась скручиваясь в ленивое подобие кулака с поднятыми указательным и средним пальцами.
Возможно, он так представился, возможно, это было просто приветствие, или, по какому-нибудь неизвестному архейскому обычаю, он хотел сказать: «Да здравствует император», потому что, кажется, именно так и звали главу Империи.
Серёжа пододвинулся, заглянул в экранчик и тепло задышал в шею.
- Я буду, - продолжил имперец, запнулся, взглянул назад и продолжил уверенно, - четыре часа. Через четыре земных часа.
Он хорошо говорил по-английски, хотя его речь никак нельзя было сравнить с выговором той женщины. Он поставил Гассона перед фактом и испарился из комса, как зловещий фантом.
- Херц, - эхом повторил Бенлоу, - Херц Калеб, император Архея. Военный преступник, к чему только не приговорённый судом конфедерации. Голова которого оценивается желанием, как говорят в Совете. Его фотография занимала не последнее место в папином кабинете.
Император… правитель древней цивилизации. Военная мощь, адским огнём пожирающая планеты, - какие хочет. Против которой и создавалась галактическая конфедерация. Настоящий владелец пресловутых аннигиляторов.
Что ему надо?
Эбби поднял глаза. В дверях домика с укоризненно обречённым видом стоял Франсуа.

Район космодрома. 5 июня 2337 г.

Архейский транспорт оказался небольшим кораблём межзвёздного класса, по форме напоминающим увеличенный раза в три космокатер. Он опустился рядом с Онейрой, блеснув золотом обшивки.
Ну, конечно, - тетросская бронза, - самый прочный материал в галактике, который если и отличался ценой от благородного металла, то далеко не в пользу последнего.
… Когда совет Конфедерации выдвинул Тетросу ультиматум по поводу варварских обычаев планеты, тетроссцы взбесились. Получилась какая-то военная заварушка, в результате которой был уничтожен пассажирский лайнер Конфедерации, на котором среди других летел важный талийский дипломат с женой, победительницей конкурса «Мисс Галактика». Тетрос объявили вне закона все, кроме талийцев, которые, как истинные торгаши, с тех и других потребовали контрибуцию.
Возможно, поэтому, заключать договор на поставку бронзы полетел Кэсс…
………………..
Их было трое, - три чёрные фигуры спрыгнули вниз, не воспользовавшись трапом. Плащи взметнулись парашютами, укутав затем своих владельцев вновь в плотные саваны до самой земли. Капюшоны откинулись.
И, вроде бы люди, такие же люди… вроде бы. Из чужого мира, - непонятного и поэтому жуткого. Из древней цивилизации, смотрящей светло серебряными глазами одного из архейцев.
- Рахис, - представил Херц кареглазого спутника, протянув к нему руку ладонью вверх.
Перчатка императора блеснула пластинами красного золота.
- Раиль, - указывая на белоглазого, ладонь перевернулась вниз, - Раиль Заль Надар.
- Повелитель мух, - внезапно встрял Серёжа.
Эбби вздрогнул и неосознанно испуганно повернулся к мальчику.
- Повелитель мух, - повторил Бенлоу, - глава дома Лархиц. Титул такой.
Херц Калеб улыбнулся и кивнул.
- Любой другой, - сказал он, - любой другой оставил бы их мародёрам. А если бы знал, что среди них королева…
- Я этого не знал, - ошарашенно попытался возразить Гассон.
Имперец просверлил Эйбла взглядом и совсем по земному развёл руками.
- Исполняю желания, - заявил он.
XII.
Париж. Президентский дворец.
10 июня 2337 г.

Я не ждал благодарности. Я просто помог людям. Поступил естественно, как должен, по моему разумению, поступать каждый человек во Вселенной. Мне и в голову не могло придти ничего иного.
Зачем ты это сделал? – когда-то спрашивал Серж Пельер.
Я не знаю. Иначе – нельзя.
Жизнь перевернулась. Неизвесно, тогда, когда Эбби принял предложение императора Архея, или намного раньше, или вообще бешено вращалась всё время по чьей-то непредсказуемой прихоти.
Вся эта сделка была похожа на продажу душ.
Но – она состоялась.

Единственный телефон, приложенный к карте на диске Пельера, отозвался сразу.
- Йаа, - произнёс осторожный мягкий баритон.
- Ваша тётя Марта приказала долго жить, - повинуясь подписи под кодом, сообщил Гассон.
Сердце замерло и дыхание остановилось.
- O, mein Gott! – выдохнули в ухо, - Сдохла! Я уже начал думать, что старуха вечна. Э-э, уж не архейцев ли она испугалась?
Эбби втянул недостающий воздух и уклончиво ответил:
- Я думаю, без этого не обошлось.
- Вот как, - протянул невидимый собеседник, вновь вызвав холодок на коже, - ну что ж. Видимо, я должен быть им благодарен.
Человек говорил с акцентом, ненавязчиво, но упрямо выделяя выговор своей речи. Сделав секундную паузу, он продолжил:
- Не представляю, как будем делить наследство. Босс заперся в главном бункере, и мы с ним вместе. Дворец забит охраной.
Здесь он вновь замолчал, и в следующих его словах проскользнула нескрываемая ярость:
- Время, когда открываются все двери. Время сбывшихся желаний. Hassen! Hassen! Десятого. Полдень по Гринвичу. И не опаздывай.
………………….
События яркими кусками… полёт на архейском десантном катере…
Щёлк…
Легко выровнявшись у самой земли, катер устремился прямо к зданию президентского дворца. Что он делает! Что он, мать твою, делает!
За стёклами мелькнули суетящиеся (в панике?) люди, и машина с лёту врезалась прямо в стену, круша и ломая всё на своём пути. Дворец дрогнул и начал складываться, как карточный домик, погребая под собой большую часть обитателей и протаранивший его кораблик.
Катер остановился, накренившись носом вниз, сотрясаемый бьющими о корпус обломками.
- Это проблема землян, - сухо бросил архейский император, доставая из-под сидения странную громоздкую пушку.
Щёлк…
Похоронившие транспорт каменные монолиты поднялись в воздух и, рассыпаясь в мелкие куски, разлетелись в стороны.
Щёлк…
Деморализованные остатки Хэндвилловской армии собрались в разрушенном здании и палили оттуда по захватчикам. Херц поднял оружие, выстрелил и, не удержавшись под отдачей, покатился вниз к полу засыпанному катерку.
Вид размазываемых о разлетающиеся стены тел был ужасен. Другая реальность, граничащая с небытием.
Щёлк…
Гравитронный пульсар…
Щёлк…
Хлам, крошево и размазанные по останкам строения кровавые аппликации.
Щёлк…
Ужас, что придётся с этим жить. А, собственно, с чем? Времени нет. Сие есть единица жизни, ограниченной смертью. А затем будут всё так же вращаться планеты, солнца, галактики… вселенная стремиться к бесконечности. Великому богу, - Природе, - наплевать, что кто-то погибает. Будут другие. Вечно, бесконечно, не прерываясь.
Щёлк…
Огромный серый, холодный и тёмный бетонный зал. Круглая герметичная дверь бункера. Мы не опоздали. У кого есть часы?
У меня. Без двух минут.
Джим. Джим Тухольский? Неважно.
Щёлк…
Плита тетросской бронзы, бесшумно повернувшись, медленно откатилась вбок, и в тёмном проёме обозначилась смутная человеческая фигура.
Человек спокойно вышел на свет, оглядывая потных, грязных бойцов и поднёс к глазам часы на правой руке.
- Точно, - заметил он.
Перед Гассоном стоял высокий холёный блондин в чёрной с серебром форме. Китель был наглухо застёгнут, и первое, что бросилось Эйблу в глаза – знаки различия, идентичные тем, что носил Гэллоуэй. V.I.P. Человек, который, в отличие от Стайллза знал.
- Эйбл Гассон по кличке Крестоносец, - констатировал СБшник, - именно этого я от него и ждал. И император Херц. Хорошее имя. Хороший знак. Я – Фридрих фон Тауберг.
Щёлк…
И снова, как тысячи раз до этого, Эйбл прошёл через перекрёсток миров. Место, где намертво сплетаются параллельные вселенные. Место, которое мало кто умеет замечать, где с острова Джаманго так легко попасть в Безысходность и наоборот. Там, где находятся уродливые строения, стоящие вечность в оба конца несуществующего времени. Где древние цивилизации показывают свои секреты и, сплетаясь с чем-то менее древним, оказываются такими же, как ты.
Бункер Хэндвилла и был другим миром. Он был похож на небольшой подземный городок с серыми силикатно-бетонными стенами.
Захваченные врасплох защитники цитадели сначала встретили врагов вялым огнём в главном холле, но быстро очухались, и замелькало, меняясь…
Вопли, ярость, ненависть, неузнаваемые фигуры. Грязь, кровь, летающие обломки, раззявленные рты. Когда нет больше ни страха, ни боли, когда вырастают чёрные крылья и несёт, и надо очнуться, и невозможно…
Одинаковые серые коридоры, где лежат тёмные трупы, уже непохожие на людей. Страшные распухшие маски.
А дальше Эбби увидел печи. Три большие рабочие крематорные печи. Одна из них, приглашая гостей зияла распахнутыми створками. Вторая работала, обдавая нестерпимым жаром троих оборванных мужчин, работавших у третьей. Ни на что не обращая внимания, мужики выгребали кости, скидывая лопатами в огромную кучу в углу помещения. Ещё один оборванец сидел возле, на корточках, с наслаждением копаясь в пепле и останках. У его ноги лежало два расплавленных кусочка золота.
Убить их? За что? Они просто очень не хотели оказаться внутри…
- Уходите! – вперёд вышел фон Тауберг и махнул рукой, - Свободны! Schnell! Пошли вон.
Люди вздрогнули, обернулись недоверчиво, но, увидев Фридриха, мгновенно бросили лопаты и метеором вымелись. Лишь копающийся в костях бедолага пробормотал нечто невразумительное и, запихнув заветные кусочки в рот, продолжил своё дело. Не смущаясь, Тауберг пнул его сапогом. Тот зашипел и убрался, прыгая на карачках.
Дальше, до кабинета начальника, помещения оказались почти пусты. Несколько попавшихся СБшников не имели значения. Их просто снесли, будто и не заметив.
Кабинет на первый взгляд тоже был пуст. Но уши Херца уловили посторонний звук, и из стенного шкафа на свет императорской дланью был извлечён жалкий, скрюченный, всхлипывающий комок. Он упал на четвереньки, упираясь ладонями в пол, и затравленно оглядел присутствующих. В этом создании практически невозможно было узнать Макса. Тем не менее, это был Гэллоуэй.
Сначала он заметил фон Тауберга, и в глазах его обозначилась дикая надежда, быстро сменившаяся пониманием и ужасом.
- Таауберг, - заблеял Макс, - Тааауберг… тыыы… тыыы…
- Фон Тауберг! – яростно поправил Фридрих, вздёргивая бывшего коллегу за грудки на уровень мечущих молнии голубых глаз.
- Тааауберг, - продолжал лепетать Гэллоуэй, - тыыы… ты же ненавидел его! Ненавидел больше всех! Почему, Тааауберг?
- Dumpf schwein! – заорал немец, - Где тебе понять! Вы унизили великую нацию! Вы пытаетесь смешать нас с грязью! Вы принуждаете забыть даже родной язык! Адмирал был мужиком, а ты scheisspisser! Schwanzlecker! Schwuchtel!
Высказав это, Тауберг сплюнул в сторону и швырнул жалкую фигурку под ноги Гассона.
- Где Хэндвилл? – спокойно спросил Эйбл.
Макс поднял голову, - медленно, медленно, словно надеясь, что привидевшийся ему фантом сгинет без следа, - и, встретившись с огромными, пульсирующими глазами, закрыл лицо ладонями и громко завыл.
XIII.
Бункер №1. 10 июня 2337 г.

Хэндвилла не оказалось нигде. Начальник СБ ушёл, пропал, испарился, оставив своего любимого помощника на растерзание. Представлялось, как он смеётся в одному ему известном месте над придурками, прочёсывающими опустевший бункер, и над жалким своим адьютантом, на которого даже смотреть было омерзительно.
И тут уж Гассон был совершенно бессилен (а, может, оно и к лучшему?)
Не осталось уже ни злости, ни ненависти.
И тут, отражаясь эхом от холодных стен, зазвучала музыка. Эйбл схватился за комс, но звуки раздавались явно не оттуда, да и мелодия была незнакома. Узнаваема, но незнакома. Иглы, - теперь Джим пел в одиночку, вероятно воспользовавшись карманным компьютером. Наверняка, он и потащился в эту мясорубку, чтобы спеть последнюю (или нет) новую песню.
В доме тысяч дверей.
На перекрёстке миров.
Я хотел улететь далеко,
Высоко, где огни. Не могу.
Цепи держат меня
Мёртвых рук и потерянных душ.
Я хотел закричать, -
Рот наполнился пеплом сожжённых,
Обречённых живыми пылать.
С пальцев кровь обтекает
С кусочками плоти гниющей,
И внизу её жадно глотают
Отверстые пасти ждущие –
Души убитых.
Ад из острых костей на дне…
Я хотел умереть,
Но небытие только для чистых.
Я пытался бежать.
Кишек щупальца ноги обвили,
Край обрыва рассыпался пылью…
Падай!
На белые колья,
В преисподнюю боли
Страдать.
Вечно…
Я хотел улететь далеко,
Высоко, где огни.
Цепи держат меня…





Эпилог.
I.
Старик стоял на пороге кабинета, опираясь на свою знаменитую трость с золотым набалдашником в виде головы дракона. Сейчас он и был похож просто на старика, потерянного и сломленного жизнью. Смерть сына согнула его, превратив из безжалостной высокомерной акулы в несчастного дряхлого человека.
Кроме трости в нём ничего не осталось от прежнего Кэссиди.
Довольно долго он молчал, затем решился, открыл рот и, зашипев, заговорил тихим, шелестящим голосом.
У 87 летнего компьютерного императора отказали голосовые связки.
- Господин… президент. Я пришёл к вам по поводу финансирования.
Вот как… господин президент. Раньше званий больше Генетического Мутанта и Инопланетного Выродка не удосуживался. Как, собственно, все друзья Люка.
Эйбл промолчал и ободряюще улыбнулся.
- Я мог бы взять на себя всё финансирование, - продолжил старик, - в любых пределах.
- Спасибо, мистер Кэссиди, - отозвался Гассон, - буду рад принять от вас любую помощь.
Глаза магната заметно засветились. Боялся, старый хрыч, что его снова пошлют с его деньгами.
- Работы по восстановлению пойдут намного быстрее, - заметил Кэссиди, - если каждому человеку представить личную в них заинтересованность. Я могу взять на себя и организацию.
Это было кстати. Это была словно рука Божья. Америка лежала в руинах. В Свободной республике всё что разрушалось, растаскивалось и уничтожалось, было разрушено, растащено и варварски уничтожено. Как дьявол прошёлся дыханием ненависти.
- Я немедленно распоряжусь, - сказал Эбби, - можете начать хоть сегодня.
Старик кивнул, постоял ещё немного, задумавшись, и повернулся к выходу.
- Мистер Кэссиди, задержитесь на секунду, - окликнул Эйбл и включил внутреннюю связь, - Стелла, зайди, пожалуйста, ко мне.
Девушка влетела почти тотчас, остановилась посреди кабинета, заметив у двери постороннего, и изящно, как кошка, повернулась к компьютерному императору.
Старик трансформировался. Спина распрямилась, трость оторвалась от пола, на лицо вернулась надменная значимость, и в глаза – змеиное выражение. На глазах он расстался с добрым десятком лет.
- Мисс… Лопес? – вопросительно прошелестел дед.
II.

Бывший ГУРовский лейтенант стоял перед Эйблом, и из-под его век сочилась злость. Может, стоило испугаться, но Гассон и сам был в ярости.
Юзич не сделал ничего такого, к чему не привык в спецуре. Он ничего такого и не делал никогда в жизни. Убивал, рвал, насиловал. Наверное, он ничего больше не умел.
Подумаешь, вынес притон, где прятались несколько скрывшихся СБшников. Вынес по-страшному, по-своему. Истерзанные трупы несчастных девушек могли привести в ужас камень и дерево.
- Я тебя арестую, - заявил Эбби, - суд решит, что с тобой делать.
- Ты меня арестуешь? – с угрозой в голосе удивился Маркус.
- Да, - решительно ответил Гассон, протягивая руку к вызову охраны.
Он не успел. Сталь сверкнула молниеносно, как ядовитые зубы змеи аджанты, и лезвие вонзилось в центр живота, разрывая внутренности и перехватывая дыхание. Издавая икающие звуки и зажимая рваную рану в брюшине, новый президент рухнул на колени перед рейтаром. Мир уплывал в неизвестность.
- Что тут произошло? – гулкий голос Стеллы в красном тумане боли.
Уходи… он и тебя… и тебя…
- И что ты собираешься делать?
- Пять минут тебе, Маркус. Чтоб духу твоего нигде не было!
Обнимающие тёплые руки и шёпот:
- Всё будет хорошо. Ничего, потерпи. Всё будет хорошо…

Game over.