Судьба

Посвящается родителям

В станице Нижний Чир, Ростовской губернии, в семье потомственного ювелира 28 августа 1908 года родился мой отец - Дубровченко Тимофей Иванович
Образование 7 классов. Гениальный самоучка, часовых дел мастер, механик от бога, участник войны.
Как лучший работник сталинградского завода "Красный часовщик" выполнил почетное задание по установке часов на здание Центрального универмага.
Талантливый шахматист. В 1951 году победитель первенства города Сталинграда по шахматам, в 1953 году в сеансе одновременной игры поставил мат 20 участникам. Доброжелательный романтик,  заядлый охотник, меткий стрелок, любящий муж - отец пятерых дочерей. Умер в октябре 1955г.


В селе Дубовка Царицынской губернии, в многодетной семье (10 детей) 25 ноября 1910 года, родилась моя мать - Николаева Евгения Петровна, образование 3 класса. До войны работала водителем трамвая, самоучка по шитью детской, женской легкой и верхней одежды. Превосходный художественный вкус, мгновенная реакция на все происходящее в жизни (мода, кулинария, кино, отношения, события), прекрасные знания русской литературы, фольклора, любящая жена, мать пятерых дочерей. Совершила физический и моральный подвиг (эвакуация, голод, работа в тылу, лечение мужа, вдовство, воспитание пятерых детей) умерла в июле 1986 года.

Часть первая

"Почему я хотела слушать про войну"

Младшая в семье я знала про войну по рассказам мамы.
Это были лучшие моменты общения, идиллия, когда мама доверяла моему детскому сознанию историю своей судьбы и любви.

"-Слушай Верочка, слушай дорогая - говорила мама
Сталинград начали бомбить 25 августа 1942 года. Мы жили в частном доме на улице Рабоче-крестьянской. Во время налетов бежали в подвал Дома грузчика, а во дворе своего дома спешно рыли ямы, куда (наивные) хотели схоронить свое добро. У нас было много всего - жили мы богато. Зарыли даже пианино. Бомбы падали на город все чаще
-Мама, было очень страшно?
-Страх, как живое существо давило на виски, а в внутри все тряслось. Особенно после того как молниеносно погибла моя сестра, твоя тетка. Поход за водой, прямое попадание бомбы -  и все... - нет сестры. Она жила рядом на улице Комитетской. Решение принято: бежать к переправе. На себя одели что попало, в одну руку взяла твою сестру шестилетнюю Свету а в другую четырехлетнюю Тамару.
-Мама а еду вы взяли с собой?
-Хлеб, воду и в голове мысль - успеть на паром, он был последний. На берегу военные просили двигаться быстрее. Не помню, затолкали нас или мы сами зашли, но, слава богу паром тронулся. Последний взгляд на родной город, город моей счастливой молодости, а теперь город беды и боли, ужаса и трагедии.
-Мама, а где был папа?
-Твой папа был с нами, его комиссовали, на войну он не пошел так как был инвалидом детства (не имел двух средних пальцев на правой руке). На пароме мы присели на корточки, руками накрыли детей и ждали когда закончится этот опасный рейс. С правого берега Волги доносился запах дыма и гула. Левый берег встретил нас неприятной темнотой и прохладой. Большой толпою мы пробирались к железной дороге. В Ленинске нас посадили на открытые ж/д полувагоны, на которых раньше перевозили уголь. Ехали только ночью, а днем под крики военных "Артобстрел!" слезали с полувагонов и бежали прятаться подальше от состава.
-Мама а что вы ели?
-Нам повезло. В дороге свою гарусную кофту (тонкая шерстяная кофта с вышивкой) поменяла на баранью голову. На остановках военные разводили костры и выдавали котелки, так что варить было в чем. А доваривать до конца не приходилось, так как по команде "Садись! По местам!" наспех хватали горячий котелок и бежали на платформу, но зато потом пили горячий бульон и это было для нас крохотным кусочком удачи.
В Саратове Тимофея неожиданно забрали в военкомат, не смотря на документы и отправили на фронт. А мы поехали дальше, нас везли на Урал.
-Мама и куда вы приехали?
-Мы приехали в село Романовка, не далеко от Оренбурга. Поселили нас в частном доме. Топить было нечем, а есть - почти нечего. Хозяева давали мерзлую картошку, а для топки мы собирали в поле торчащую сухую стерню. Томочка - малышка все время плакала и просила поесть, а я пряталась за печку и ждала когда дети уснут, это было невыносимо. Пошла работать. Сушить и перебирать зерно на холоде было не самое страшное. Страшно было проходить мимо охраны с горстками зерна в ботинках. За это расстреливали. Но бог меня миловал. Зерно я толкла тайком от хозяев и варила что то на подобии каши. И вдруг радость- Тимофей прислал письмо, в котором сообщил, что его переправили с фронта на аэродром в Оренбург - работать механиком (готовить самолеты к полетам). Так мы перебрались к нашему дорогому папе и мужу. На тот момент это было раем. Тимофей рядом, получаем военный продовольственный паек. Следствием этого рая было рождение третьей дочери - Александры. Пришла пора возвращаться на родину. Фашистов давно гнали на запад. Возвратившись мы не узнали города - он превратился в руины. Камень на камне. А чего стоил лозунг "За Волгой для нас земли нет!" для защитников Сталинграда, знает история, знают памятники в восстановленном позднее городе.
-Мама, а как ваш дом?
-Наш дом не был исключением, все перемешано - земля, камни - камни, земля. Никакого добра в ямах не было. Придется все начинать сначала - только и смогла сказать я. Поселились уже у моих родителей в подвале. Тимофею сразу предложили работать энергетиком в турбинном цехе на Сталгрэсе, обещали жилье. Еды не хватало и у меня часто темнело в глазах от того что я кормила Александру грудью. Хлеб в городе выдавали по карточкам. Моя мама, ваша бабушка, варила какие то жидкие похлебки. Еще в обязательном порядке мы с сестрами ходили расчищать улицы от завалов.
-Мама, как у вас хватало сил?
-Настроение было такое. Ясная цель и боль за родной город помогали нам. Тимофею вскоре дали комнату в бараке - это был наскоро сколоченный двухэтажный длинный, двух подъездный деревянный дом. Удобства на улице, раковина с водой - общая на этаже. Готовили на электрических плитках. Здесь мы и встретили сообщение о безоговорочной капитуляции немецко-фашистских войск, о победе.
-Вы радовались, мама?
-Радовались конечно, но и плакали, плакали те, чьи мужья, отцы, сыновья, братья, дочери не вернулись с войны. На улицах звучала музыка. Пели Шульженко, Бернес, Утесов.
Вашего папу очень ценили на работе, поэтому мы не долго прожили в бараке, нам дали комнату в коммунальной квартире на трех хозяев - это уже был кирпичный теплый дом. И снова пополнение семейства. Родилась четвертая дочь - Лариса.
В 1947 году отменили продовольственные карточки, в магазинах стали появляться продукты, но было все очень дорого. Отец с охоты приносил уток. Еще выручала американская помощь -приезжали машины с одеждой, посудой и продовольствием. Раздавали бесплатно. Одежды все равно не хватало. Ночами я кроила и шила платья, пальто для дочек. У меня была отличная швейная немецкая машинка Зингер, которую мне подарила ваша бабушка. Хотелось, чтобы мои дочери были одеты, и не просто а красиво одеты. С севера к нам приезжала моя сестра Тамара - ваша тетя и привозила подарки, это было праздником для всех нас.

Тимофей очень хотел чтобы я родила сына. Но в 1952 году родилась ты, Верочка.
Стал прибаливать ваш папа, сказались простуды в окопах, плохое питание. Медицина была слабовата в те годы, легкие лечить не могли. Ты не помнишь его, когда он умер, тебе было три с половиной года.
-Нет, мама я помню. Стук двери и его ногу.
-Почему?
-Когда он приходил с работы я, наверное, на правах младшей, обвивала его ногу и садилась на ступню, а он, хромая, заходил домой, дверь стукалась об косяк (он не мог закрыть ее тихо), так как в руке у него была еще тяжелая сумка с гостинцами.
-Да, точно, так было. Он всех нас очень любил и все отдавал нам.

Еще не раз мама повторяла мне эту историю. Я просила ее. Почему? Поняла я это намного позже. Я хотела и ждала счастливого окончания рассказа...

Часть вторая

Прошло много лет. Двадцать, тридцать - не имеет значения. Много. А прошлое, помимо твоей воли возвращается к тебе и, вспоминая, ты опять задаешь вопрос. Почему?

Почему мама хотела повторять этот рассказ?
Потому что долго не верила в смерть дорогого, любимого человека и, оставляя в сердце боль, проживала историю своей судьбы и любви вновь и вновь, боясь себя обнаружить.
Она выбрала меня последнюю, младшую, в слушатели, в подруги. Хотела быть со мной до конца жизни. Но судьба распорядилась по другому.

Прости меня, мамочка...

Она простила, всех нас, но мы об этом не знаем...


P.S.

На момент кончины отца в октябре 1955 года:
Маме - 45 лет, Светлане - 19, Тамаре - 17, Александре - 12,
Ларисе - 9, Верочке - 3,5 года
Все получили образование, обзавелись семьями.