Жизнь после смерти

Голубой солнечный луч отразился в белоснежном лепестке лилии и тут же погас, словно стыдясь прикасаться к восковой красоте цветка. Каплями крови среди белых лепестков выделялись багрово-красные розы. Нежные, по-детски наивные ромашки также были здесь, подмигивая желтыми серединками. Разнокалиберные букеты, перевязанные черными лентами, лежали повсюду. Одинокий голос взлетел под своды храма, спустя несколько секунд к нему присоединился еще один, и вот уже целый хор мелодично поет что-то на позабытой веками латыни. Слово за словом они выплетали в хрупком воздухе прочную сеть, которая, наполняясь солнечным светом, начинала едва слышно звенеть. Сто девятнадцать органных труб замерли в ожидании, но они не дождались мощных, сметающих оцепенение звуков, напротив – инструмент, боясь разрушить паутину голосов, нежно и негромко дополнял хоровое пение. Скрывшийся было солнечный луч, вновь выглянул и, преломленный витражным стеклом, продолжил свой путь, раскрашивая белые лепестки в цвета оконной мозаики, но дойдя до белоснежного шелка он вновь стушевался и, не смея нарушать ничей покой, погас. Красное дерево оттенялось белой материей, по которой разметались золотые волосы молодой девушки. Мертвенная бледность ее лица лишь подчеркивалась лежащими вокруг цветами.
   Пение стихло, воцарилась звенящая тишина. Стоящие вокруг гроба люди медленно потянулись к выходу, спустя пять минут храм опустел.
Луна скользнула сквозь россыпь цветных стекол и запуталась в вытканной утренним пением паутине. Цветы всё так же безмолвно оберегали покой златовласой девушки. Сеть заколыхалась, стряхивая капли лунного света; по мраморному полу простучали шаги. Темноволосый парень подошел к гробу, вложил девушке в руку красную розу и, развернувшись, пошел по проходу между двумя рядами тяжелых деревянных лавок. Позади него раздался вдох. Парень остановился. «Жизнь после смерти есть?» - прозвенел девичий голос, безжалостно разрывая сеть с остатками луны. «А ты как думаешь?» - улыбнувшись ответил он и пошел дальше.