Пейте нарзан, или Что надо культурному человеку дл

Это злобная порнографическая пародия на произведения Гайдара, Кассиля и других советских авторов, писавших книжки для юных пионеров.

Один паренёк, лет 15, но хороший пилот, летел на такой машине, ну, как самолёт 30-х годов. Вдруг на него напали сверху сразу два врага на таких машинах, ну скажем, как истребители из фильма "Звёздные войны". У них было очень мощное оружие, а у него два пулемёта, ну типа "максимов". И всего двадцать патронов. Что он сделал. Отстрелил свои запасные баки и сразу обрушился камнем вниз, а эти спикировали за ним, столкнулись с этими баками и взорвались на мелкие кусочки. Наш отважный пилот дотянул до ближайшего аэродрома, сел на другой пепелац и рванул прямиком в Арктику. Там его очень ждали отважные полярники. Также там происходил бой, который вела наша полярная авиация с врагом, чтобы не допустить его через полюс в наши полярные владения. Ведущий пилот сорвал шлем, поскольку снежный заряд постоянно залеплял ему авиаторские очки, и крикнул: "За Родину! За Сталина!" В это время шедший впереди всех линкор "Марат" (это был полярный линкор, такой военный ледокол с атомной силовой установкой) наткнулся на мель. Следом за ним шёл крейсер "Диана". На мостике крейсера стояла пламенная революционерка Роза Люксембург. Она понюхала алую розу, которую держала в руке, потом поцеловала своего верного штурмана Фанни Каплан и они выпили по стакану нарзана. В это время Роза Люксембург заметила, что впереди неладно. ""Марат" сел на рифы! Мы щас врежемся в него! Артиллерия, товсь! Главный калибр - бронебойными торпедами! Цель - линкор "Марат"!" Пли!" Капитан "Марата" доблестный князь Кропоткин заметил, что "Диана" прицеливается по нему. "Десантируемся!" - заорал он и первый же последовал своей команде, а остальной экипаж дружно ломанулся за ним. Удачно плюхнувшись в сугроб среди падающих градом обломков "Марата", князь потёр виски снегом и воскликнул: "Да здравствует Интернационал! Да, и твоя идея пить побольше нарзана тоже хороша, Розочка..."
"Наш старый дедушка Лукич не очень умно заклинал нас поменьше злоупотреблять нарзаном, Фанечка, - сказала Роза, - а мы всё равно будем!"
"Да, - сказала Фанни, - а я бы сейчас треснула эвианской стакашок-другой-третий"
"Вот победим - и всё будет наше! Целые онсэны воды! Даже купаться можно будет в ней!"
«Жаль, что я не угробила на месте нашего хрыча Лукича, - сказала Фанни, - но тогда у меня просто не было подходящего оружия» И Фанни погладила рукой лакированную поверхность кобуры-приклада своего верного маузера.
«Да тебе просто барахло подарил твой гимназистик, - сказала Роза, - с перламутровой рукояткой, фи!»
«Да уж, ты точно умеешь выбирать подарки лучше, чем кто-либо»
В это время Саша Коллонтай…
Нет, нам важно знать, что происходит на мостике зловещей скалой темнеющего впереди линкора «Чёрная Смерть», где коварная Анастасия Романова жестоко пытала распятого на шпалере алых роз Павку Корчагина.
Анастасия подошла и воткнула ему в грудь свой длинный и острый, как у суккуба, коготь.
«Чё, не больно? – ехидно произнесла она. – Не притворяйся. Просто тебе нравится, я знаю. А вот что я сейчас сделаю…» И она собралась поцеловать его. Но тут Павка вдруг бешено рванулся, его левая рука оказалась свободна, и он схватил Анастасию прямо за глотку, как цыплёнка!
«Ты смеялась… - беззвучно кричал он. – Ты смотрела, как гибнет трудовой народ, как дети надрываются по четырнадцать часов в день и получают за это миску пустой похлёбки, и смеялась. Ты издевалась, советуя нам попробовать устрицы, чтобы получить побольше протеинов, расходуемых при физических нагрузках…»
Бездыханный труп Анастасии, как шёлковая тряпка, упал к ногам Павки.
«Свобода. – произнёс Павка. – Льды Арктики, небо Арктики станут свободными!»
Главный акустик «Дианы» Ёлочка Панеева, которая так хотела стать великим музыкантом, но успела только раз сыграть для Сталина и Крупской, сидевших перед собранным со всех Домов Пионеров юных музыкантов в пустом зале в полвторого ночи летом 41-го, а потом сразу попала на фронт и при своём абсолютном слухе тотчас была назначена в акустики, не в силах была отнять эбонитовых чашечек от своих маленьких, но удивительно чутких ушей. Слёзы стояли в её глазах, они сверкали, как осколки горного хрусталя.
Роза подошла к ней. Положила руку на худенькое плечико Ёлочки.
«Идём, - она говорила это уже не в первый раз, - слышишь, нам надо торопиться. Нас зажали льды, вода уже стоит в машинном отделении, реактор долго не выдержит»
«Я слышала последние слова нашего Павки…» - наконец собралась с духом Ёлочка.
«Что он сказал?» - вся кровь отхлынула от лица Розы.
«Ах, Розочка…» - сказала Ёлочка. Свою нехитрую ложь она сочла за большой подвиг – эта ложь могла исцелить душевную рану женщины, страдания которой она видела изо дня в день и которую считала величайшей женщиной в мире.
В это время юный пилот, Володя Дубинин, поставил на носовой обтекатель своего «Сталь-X» маленькую девочку. Это её он вёз, оберегая от атак фашистских коршунов. Тоненькая, как степная былинка, Мамлакат Мамаева оглянулась назад и сказала:
«Начинай, Вока»
Володя расколол стеклянную ампулу, в ней было четыре листочка тончайшей бумаги. Он развернул первый.
«Что за небесной синевой
Сокрыто от детей заблудших?»
Мамлакат тотчас отозвалась, будто в неком странном трансе:
«Надежда на исход – Изгой,
В объятья матери ведущий!»
Сразу за этими словами льды Арктики вдруг стали превращаться в мельчайшие льдинки, а потом вовсе исчезать на глазах!
Володя продолжил:
«Дорога Ангелов лежит
К вратам Великого Потока!»
И тотчас звонко раздался ответ Мамлакат:
«Ветров Обитель сохранит
Его без времени и срока!»
Веками бушующие над Арктикой вихри вдруг стали стихать. Вскоре уже было слышно только, как позванивают в бескрайних водах последние льдинки да по-кутячьи тявкают бельки тюленей.
«Пшеницы золотистой волны
И жизнь Весны несёт дыханье!»
«Полей бескрайних златом полны
Земли старинные преданья!» - во весь голос выкрикнула Мамлакат.
Тотчас безжизненные базальтовые плато Земли Санникова и Земли Марии на глазах заколосились. Среди колосьев тут и там виднелись алые маки, лазоревые васильки, от стрекота кузнечиков кружилась голова.
Володя немного помедлил, развернув последний листок.
«Что память в глубине, не зная,
Хранит любого человека?»
Эти слова Мамлакат произнесла совсем негромко, но их слышали все. Потому что стояла полная тишина, никто даже не дышал.
«Ответ – планета голубая,
Живого Альфа и Омега»
Как из-под земли куда ни глянь, до бескрайних пределов выросли кажущиеся сказочной фата-морганой здания, похожие на необработанные кристаллы горного хрусталя и грубо отёсанные блоки мрамора и песчаника. Между ними протянулись невесомыми паутинками виадуки, по ним гусеничками поползли экспрессы, капельками росы засверкали стеклянные купола, комариками и стрекозками запорхали диковинные летательные машины. Небо как будто вывернулось, приобрело странный оттенок, в нём совсем близко повис огромный шар – другая планета, такая близкая и при этом загадочная, таинственная… Там стояли люди, похожие на нас, и взирали на нас с таким же удивлением и восторгом, как мы на них…
«Мы сможем жить на той планете, - сказала Роза, взяв за руку Фанни, - ведь там живут Тофсла и Висфла, сказку о которых мы так любили, когда были маленькими»
А в густой, как сосновый бор, траве, стояли Тофсла и Висфла в коротенькихсла платьицслах и блюмерслах, и чмокслали другсла другслу в курнослые нослы.
А в кубрике ошвартованной на вечную стоянку «Авроры» сидел старый кочегар Иван Гриценко, дядя Володи Дубинина.
«Пойми, - трепал он за плечо сидящего рядом Миню Кравчика, - мы построим здесь самый большой, самый лучший пионерлагерь, тебя назначим там главным начальником,  к тебе будут приезжать заморские принцы и принцессы и потом переписываться с нашими пионерами и пионерками!»
«Так ведь…»
«Так ведь никакой пятой графы больше не будет никогда! Будет одна национальность для всех – свободные люди!»
«Да ты плачешь, старик!»
«Старик? Кто?!» - Иван отбросил все условности и привычно скрутил Миньку цыганской ухваткой.
«Но ты ведь не отрицаешь, верно?»
«Нет, это не слёзы, - радостно промолвил Иван, - это вода – вода лучше, чем любой Боржоми!»
На высоком бугре у синей реки стояли в ряд простой советский пионер, член ДОСААФ и Авиахима Володя Дубинин, простая советская пионерка Тоня Пашухина, будущий врач, простая советская пионерка Мамлакат Мамаева – будущий создатель машин, которые заменят миллионы рук на хлопковых полях, простая советская пионерка Чечек Торбогошева, которая засеет семенами яблонь ещё неизвестных людям сортов ещё не открытые планеты, будущая великая виолистка Елена Палеева, будущий заслуженный учитель Японии Тамэо Гэн, будущий капитан межзвёздного лайнера Нааль Снег, будущий исследователь океанских глубин Аран Сингх, будущий бравый офицер Фантом фон Харлок, будущая заботливая мама, бабушка и прабабушка нескольких десятков славных ребят, уже успевшая повоевать в Астурии Эмеральдас Прометес – простые советские пионеры.
«Война закончилась навсегда, - думал Володя Дубинин, - мечта, за которую отдали жизнь наши отцы, сбылась. Теперь мы будем строить новый мир – мир, о котором мечтали наши отцы»
Высокий белокурый парень с полоской – знаком фронтового ранения на гимнастёрке задумчиво касался ладонью ещё благоухающих смолой брёвен новенького сруба. В бескрайних золотистых полях виднелась вихрастая макушка 5-летнего Варьки Мойсеновича, упорно настаивавшего на обращении «Варфоломей» вместо девчоночьего «Варька» – отец высоко поднял его на руках, чтобы тот посмотрел вдаль. Лёгкий, будто кошачьей лапкой, удар воздуха пригладил Варькин чубчик – это над полем пронёсся лёгкий «Як-37» Володи и Тони.
Тоня, как штурман, должна была следить за приборами, но надёжная машина не нуждалась в этом постоянно, умная автоматика контролировала все нюансы её состояния, и Тоня просто слегка сдвинула форточку фонаря – и вдохнула свежесть, которую не смог бы передать словами самый талантливый поэт.
«Гряды белоснежных облаков, холодное дуновение ветра в лицо – мы полетим так высоко, так далеко, как никто до нас, ведь это наше небо!»

Так вот, был такой товарищ, его все называли Нержавеющий Крыс, потому что он был очень, очень лихой парень и ничего не боялся. Его окружили ФСБ, ОМОН, группа "Альфа", и ему некуда было деваться. Но у него был товарищ - ГНУС, т.е. Генеральной Налоговой Управы Сотрудник, а для друзей Лёня Жаботинский. Лёня велел какому-то пост-интеллигенту припарковать за ближайшим углом лягушкомобиль - это такая машина с лапами, как у лягушки, она передвигается длинными прыжками. Под прикрытием Лёни друзья стали отступать в направлении лягушкомобиля. И когда они очутились в его анатомически выверенных ложементах с жёстко зафиксированными шеститочечными креплениями страховочных привязей - они были спасены. Потому что ни роторно-поршневые мотоциклы ФСБ, ни бронированные трёхосные фургоны ОМОНа с газовыми трубинами, ни ДПСные машины на воздушной подушке с ТРД не смогли тягаться с лягушкомобилем в плотном городском потоке. Тот легко перескакивал даже через трёхдечные четырёхсекционные Дедалусы и Минотаурусы. А с моносекционными ЗиЛами, шесть пар сфер которых позволяли им кружиться с лёгкостью Майи Плисецкой и протискиваться даже в щель между автоматами по продаже спичек и почтовых марок и стеклянной коробочкой кафе-мороженого, лягушкомобиль расправлялся легче, чем Валера Брумель с порогом собственной квартиры. Однако затем пошли спальные районы. Лягушкомобиль отчаянно скакал вдоль многовёрстного бетонного забора, но погоня уже дышала в затылок и леденила дулом нагана.
"Сворачивай! - приказал Крыс чаплиноусому пост-интеллигенту. Тот втянул кёртисобриолиновую голову в фэрбэнксоватные плечи.
"Я же не знаю, что там. - пробормотал он нервозным речитативом. - Может, там Майбахи Росавтоимпорта, вы представляете, что с нами сделают эти дикие сыны гор, если с их товаром что-то произойдёт?"
"Так и так пропадать, - спокойным тоном произнёс Крыс и щёлкнул предохранителем своего люгера, который давно уже держал упёртым дулом в основание черепа пост-интеллигента Кшаня.
Кшань дёрнул кадыком и отчаянно перекинул рычаг управления. За забором оказались свалки и буераки, лягушкомобиль запрыгал по ним, как заправская лягушка по кочкам, так что преследователи вновь были посрамлены.
Вот на что иной раз могут сгодиться столь необычные, специфические, конструктивно сложные и материалоёмкие движители, обладающие значительными неподрессоренными массами.


А как насчёт гвадалахарас камрадас маринос дель барко руссо? Был рассказ "Диско" - собственно про патефонную пластинку с записью выступления Ленина, там рассказывается про пир, который задали жители деревни... нет, не Виллариба, а Лаванка, то есть дикая утка, гостям с советского теплопародымоуглехода "Комсомолец" - помполиту, боцману и корабельной техработнице Тане Бацмановой. Там ещё крутили кино про Чапаева, и когда Анка начала кромсать из "максима" марширующих прямо на неё молодых красивых белых офицеров, то это привело горячих испанцев в такой восторг и Таня сразу полетела к потолку, так что вся Испания узнала, что советские девушки предпочитают надевать под платье. Так вот деревенский староста по прозвищу Катаплазма, то есть припарка, заранее заготовил противни размером с танцпол и несколько бочек керосина, потому что Фэйри ещё не было в продаже из-за гражданской войны, как и нижнего белья, так что выручали лишь советские паропромтовароходчики. Они же и керосином снабжали, который использовался буквально для всего, даже от вшей и вместо дезодоранта. А вместо косметики девушки пользовались пустыми банками от джема, анилиновыми чернилами, химическими карандашами и сапожной ваксой. Вымажутся и станут вполне похожи на готовых к последнему и решительному бою с бледнолицыми индейцев. Но как испанские девочки-подростки, задрав подолы, эти противни на карачках отдраивали, будет потом. А сейчас я расскажу про пир. Пир был на весь мир. К сожалению, не все смогли присутствовать, потому что недавно были бомбёжки, одни отправились на тот свет, а другие их зарывать. Ну и прибрать улицу от рук, ног, голов, а то для советских людей это непривычно. Разбитую хижину ковром завесить, коровий труп под живую скотину закамуфлировать и какого-нибудь ребёнка внутрь зашить, чтоб кричал, а казалось, что корова мычит...
Нажарили на противнях валенсийского рису с какой-то дрянью - жабами, головастиками, лягушачьей икрой, пиявками... То-то было потом работы бедным испанским девочкам-подросткам это на карачках отдраивать и языками подлизывать. Кстати, вы не смотрите, что они подростки. У нас иная гражданка четвёртый десяток разменяет и два раза замужем побывает, а и то как-то не дотягивает до испанского подростка. Не испанская у неё стать... Они там, хоть и подростки, но уже не девочки, да и замужем все. За каким-нибудь быкобоем. Который быка сзади как возьмёт - и пошла бедная скотина на котлеты... А пьют они вместо воды кровь свежеразодранных как фашистский флаг быков.
Так вот. Пили на пиру вино. Причём на вытянутой руке поднимали кувшин и старались поймать струю ртом. По-испанскому обычаю - напейся да не облейся. И не поймай вместо струи вина струю какого-нибудь испанского шутника, который стоит над твоей головой на стене, а ты этого не замечаешь.
Упились в стельку. В которой фрекен Бочина выступала перед всем шведским народом с рассказом о том, как приготовить блюдо страшнее всей испанской кухни разом, главное - на лисий яд не пошведиться.
Ну а дальше была развлекательная программа специально для советских гостей. После упомянутого широкоэкранного жёсткоформатного показа блокбастера "Чапаеффф" принесли патефон, который гости сначала приняли за костемольную машинку. Тем более в ней действительно что-то гремело прямо как груда костей. Но оказалось, что это растрескавшиеся и щербатые, как собачья миска, пластинки. Среди них одна была завёрнута в самую ценную мануфактуру - остатки нижних юбок жены Катаплазмы. Собственно это было всё, что от неё нашли после бомбёжек. Сеньор Катаплазма взял к себе взамен испанскую девочку-подростка, благо их немало в ходе всех этих бомбёжек овдовело, а то, что осталось от прежней жены, сохранил как память и заодно использовал для лучшей сохранности драгоценной пластинки. Он установил её на патефон, покрутил рукоятку, при этом советские гости опять стали подозревать, что он зачем-то при них чьи-то кости мелет, ну и наконец пластинка закутилась, чей-то голос надсадно загундосил, занудил, забрызгал слюнями, закартавил, и этот голос был советскими гостями с отвращением тотчас же отловлен и опознан.
- Ах да, - сказали советские гости, - это наш старый дедушка Лукич, а у вас-то это откуда и на кой собачий хрен вам надобно?
- Ой, а мы не знали, - начал заслоняться ладонями камрад Катаплазма. - А кто такой вообще этот Лукич?
- Ну, это как бы тот, из-за кого у вас тут всё разбомблено в хлам и вам приходится постоянно менять то жён, то мужей.
- Уррррааааа! Браво! Бис! Гип-гип! Пхай-пхай! Heil! Вива руссо Лукич! - заорали в ответ обрадованные испанцы и КатяFragma облегчённо утёрся оборкой от бывшей нижней юбки своей разбомбленной (харя Кришне, а то бы его самого разбомбила в паэлью утюгом или сковородкой) жены. Кругом были не только большевики, но и меньшевики, и анархисты, и всякие прыгуны с трясунами, свидетелями Иеговы и тренерами по тхэквондо. И какие-то жирные волосатые полуголые пьяные накуренные совершенно забубённые физруки в обнимку с совершенно неиспанскими недевочками, хотя и школьного возраста, но всё равно совершенно неграмотными и знающими только одно ходовое слово на французском. И почтенного дона Котоплямбу ничего по большому счёту не волновало.
Забегая немного вперёд, скажу, что сразу после отъезда русичей-мореманов деревню добомбили наконец и остатки её населения в виде мадам Karen Rambla (поскольку на месье результат травматической кастрации осколком фугаса уже не тянул) спешно оставили эти рубежи, прижимая к рёбрам главную ценность (вы догадатись, какую - маразматичное хрюканье Лукича, записанное на раскатанный в блин комок какашек тропического шеллачного жука), потому что других ценностей не было - всё равно их бы отобрали на любом из блокпостов да ещё и вздёрнули бы на рее, как контрабандиста. Каждый блокопост устанавливал в своих краях собственную монополию на пропуск любых товаров и живых (пока ещё...) существ. Мисс (уже и для мадам ничего не было) Katyo Ranma, по счастью, не облегчили участь ударом штыка на попавшемся блокпосту и даже выслушали шипение сквозь остатки челюстей, и даже поверили в существование какого-то неведомого Лукича - царя и бога, хотя на этикетке disco было проставлено с фитами и ятями "Императорский и королевский артист маэстро г-н сэр Катщяloveфfвъ".
И в бой орда маньяков и отморозков шла под "Смело мы в бой пойдём за бога, императора, отечество и животноводство" в исполнении Лукича на раритетной пластинке, за которую, если б наши сейчас, дали бы на аукционе хоть полсотни монет и мои девочки купили бы себе новые чулки взамен того, что ещё осталось от старых, а то приходится им, бедным, сейчас косить под панкушек. И как мощный эпилог надо было бы дать фотокадр с испанскими замужними недевочками подростками, драющими замызганные противни, но я боюсь, что здесь могут быть сердечники, так что на этом наша история об испанской кухне, любви мире во всём мире окончена.
Тхе finita der hentaibukakkegraphiqueмачапикча ди кинокомедия. Точка, и ша! И Мухомор-Поган-Паша Огнев, знаменитый кинопостановщик Крапивина и Толкина с участием не то Леонова, не то Светина в роли м-ра Взззчобота.
Занавес. Тут зрители аплодируют, аплодируют, всё, я сказал, больше аплодировать не надо. Спасибо за внимание. В экран кошачьей лапкой. Большое вам всем НЯ ^^