Голая правда

               
Намедни, после того, как с вечера грибков поел, приснился мне странный сон: будто пригласили меня в городскую администрацию как бы на пресс-конференцию. Прихожу я, значит, довольнёхонек, со всеми по пути на седьмой этаж раскланиваюсь, у всех расспрашиваю: как тут им живётся-работается? А мне в ответ все подробнейшим образом начинают рассказывать о своём житье-бытье, о радостях и о недовольствах тут же… А я им, мол, извините, тороплюсь – на седьмом этаже люди важные ждут. Так что, вы уж в следующий раз всё обстоятельно и расскажете. И они радостно так согласно кивают и всё записки какие-то подозрительные мне суют. Даже Игорь Кравцов, который департаментом культуры управляет, размахнул было руки для дружеских объятий, вдруг подозрительно зыркнул по сторонам, и тоже мне записочку в карман… И я как бы спросить хочу у него: «Ты что, Игорь Анатольевич? Может, случилось что?!» А у самого язык не поворачивается, словно кто гирю пудовую на него повесил. А Кравцов в ответ только грустно улыбается. И тяжело так стало у меня на сердце, будто в предчувствии каком недобром. Открываю дверь в конференц-зал и… застываю в изумлении!.. И мэр Серов, и заместитель его - Кочетков, и другой его заместитель - Пасичник ходят там преспокойненько, в чём мать родила, нисколько не смущаясь. Правда, журналистов в зале ещё не было. Но всё равно, я буквально остолбенел, и насилу вышептал: «Вы чё, мужики, голые-то? Люди же увидят!» А Александр Николаевич Кочетков, словно находясь в безвоздушном пространстве, делает плавное сальто назад и, приземляясь, дружелюбно мне отвечает: «А нам от народа скрывать нечего. И стесняться нам тоже нечего. Мы ведь тоже, как и все простые люди, и радуемся, и огорчаемся, и писием, и какаем… Всё человеческое нам присуще…» Серов с Пасичником, кивая, улыбаются, ну, вроде как, согласны с его словами, и тоже сальто плавные выделывают – то вперёд, то назад. Весь конференц-зал музыкой мистической наполнился в стиле Жана Мишель Жара, даже птичье щебетание почудилось… А я, судорожно сглотнув слюну, всё шепчу ошалело: «Я понимаю, что присуще… но зачем же без трусов-то?!» Пасичник, снисходительно посмотрев на меня, терпеливо ответил: «Это чтобы никто не подумал, что мы ни за пазухой, ни ещё где ничего тайного от народа не держим. У нас всё на виду и всё, как у людей: чистые руки, горячее сердце, холодный ум и добрые помыслы…». «Домыслы… домыслы… домыслы…», - эхом отдалось в конференц-зале. 
Серов, выполнив незамысловатый пируэт, осторожно коснулся пятками потолка и ловко приземлился прямо в руководящее кресло со словами: «Вы вот зарплатой меня попрекаете, а того не знаете, что все лишние свои деньги я детям нуждающимся отдаю. Кому – на музыкальное образование, кому – на художества всякие, на одежду там… на обувь, на хлебушек… секциям бокса помогаю, чтобы боксёры наши становились чемпионами всех флотов…». «Готов… готов… готов…», - вновь отозвалось эхо.
- А я вот решил озаботиться экологией нравов в городской администрации, - вновь услышал я знакомый голос Кочеткова. – на днях подпишу распоряжение об увеличении длины юбок сотрудниц, чтобы не отвлекали на себя внимание сотрудников, ведь все общественные недомогания происходят от состоянии экологии нравов, от нарушения нравственных устоев… «пустое… пустое… пустое…», - ответило эхо. «Ишь, как складно выдаёт!» - пронеслось у меня в голове. И вдруг почувствовал я почти непреодолимую окрылённость, и самому захотелось раздеться, и… плавно взлететь к потолку. А Пасичник, будто почувствовав моё желание, предупредительно посоветовал:
- Ты только резко от пола не отталкивайся, а то лоб повредишь… - и потёр интеллигентной ладонью свой лоб. Но внутренний голос  мне подсказывал не торопиться с раздеванием и полётом к потолку. Это, наверное, потому, что остальные журналисты до сих пор ещё не подошли на пресс-конференцию. «Да где же они все?!» - болью отозвалось в моём мозгу, и тут же: «А грибки-то вчера, кажись, горчили…». А Пасичник не спеша, безо всяких выкрутасов, как бы облетев весь конференц-зал, весомо молвил, небрежно – нога на ногу – усаживаясь прямо на стол:
- А для меня главное – успеть… Да-да, успеть совершить главное в своей жизни. Взять всё, и продать достойным людям: и бюджет разгрузить, и предпринимателей нагрузить. Ведь нет ничего хуже ненагруженного предпринимателя…
Холодок пробежал у меня по спине, и, собравшись силами, я вскричал:
- А ты не боишься?! Ты готов подписаться под своими словами?!
- Конечно, готов, - мягко ответил он.
- Подпишись! 
- Пожалуйста: Пасичник Евгений Богданович…
«Па… е… бэ… Па… е… бэ… Па… е… бэ…» - равнодушно протянуло эхо.
Почему-то мне стало жутко. Я стал пятиться к двери, и в дверном проёме вдруг появилось задорное личико Лены Подскочиной из газеты «Знамя».
- Лена, сюда нельзя! – страшно прошептал я.
- Почему это?! – стала возмущаться Лена, налегая всем телом на дверь.
- Да потому, что здесь мужики голые летают, - прокричал я первое, пришедшее в голову, и… проснулся…
В общем, думайте, что хотите, а грибов на ночь сам больше не ем и вам не советую.
Да, а в кармане пиджака я обнаружил целый ворох смятых записок с одним лишь словом «дурдом». Что бы это значило?