ВИКА

          

Жизнь удивляет нас независимо от возраста и опыта даже тогда, когда сюрпризы от нее кажутся невозможными, оставляя нам то восхищение, то растерянность и беспомощность.

Мы сидели под ярким зонтиком небольшого уличного кафе. Зонтики выставлялись на случай дождя, а старые липы, росшие рядом, никогда не допускали сюда солнечные лучи. Время от времени в темных глазах моей новой знакомой возникал вызов,  выбрасываемый скорее себе самой, чем человеку напротив. Внешность ее позволяла быть и увереннее. Наши опаздывающие друзья справедливо рассчитывали на понимание взрослых людей. Я улыбался их уловке, и  она опускала глаза к стакану с соком: прохладному и беззлобному. Молодая женщина еще не избавилась от романтики подобных встреч. Она рано вышла замуж и потом долго с болезненной строгостью относилась к супружеству. Цель  «смотрин»  была достигнута – мы понравились друг другу! И оставалось вежливо разойтись.

Июльский вечер только собирался преклонить солнце к крышам, но, здесь, под липами, не было жарко, в отличие от противоположной стороны улицы лишенной растительности и, от осознания этого, наше местечко казалось еще уютнее. И, мы, затягивая с последними фразами, неловко отказывались от  предлагаемого заказа, следя за цифрами на часах. Нас все-таки торопили дела уходящего дня, пока неотложные, и теперь досадой пробивавшиеся во взглядах.


Меня и Вику довезли почти до самого места, и походные пожитки не пришлось нести далеко. Озеро выглядело неприветливым и безлюдным – только два рыбака мелькнули в далеких камышах, слегка задержав взгляд на странных гостях. Захолодало еще с вечера и горожане в эти выходные отменили выезды на природу. Впрочем, опасение, что к полудню окрестности оживятся, сохранялось. Но мы уже радовались одиночеству.

Теперь Вика мало напоминала незнакомку из кафе.  Веселая и подвижная, она сохраняла и прежнюю загадочность. С удовольствием помогала ставить палатку, следовала за мной в лес за дровами, с детским интересом наблюдала, как  забрасываю удочки, навязанные Сергеем, не понимавшим отдыха у воды без рыболовной снасти. Напрасно я ссылался на погоду, неумение и вечную неудачу в этом деле. Мне все равно пришлось с полупокорностью и сожалением  следовать его упрямым наставлениям. За этим занятием, когда увлекшийся любитель присел, с пыхтением и неловкостью насаживая очередного червя на крючок, она и шепнула безобидные, но такие неуместные в эту минуту слова, вероятно долго томившие ее: «Только, давай сразу договоримся – никаких действий «по обстоятельствам» с твоей стороны не будет,  не смотря на наше уединение».

С неожиданным выдохом я едва не испустил и весь свой героический дух, и надолго отвел взгляд в сторону. Глупость! Но тогда вспомнилось и о резкой перемене  погоды, и о более приятной возможности провести выходные. Подумалось и о друзьях, подбивших на это странное приключение. Вика тут же и сама осознала в какое положение поставила нас обоих, но тоже не нашла ничего лучшего, как удалиться на дальнюю кочку и заглядеться в свою даль.  Признание общей вины не избавляет от обиды.

Немного позже, посмотрев на ее разрумянившееся полудетское лицо, я хотел отшутиться подкравшимися дьявольскими откровениями… И передумал. Даже порадовался возникшей вредности, решив дать возможность взрослой женщине самой искать выход из создавшейся ситуации. Все-таки не мной эта неудобица была создана. Да и сюда, я ее только пригласил – все остальное организовали наши общие знакомые, вплоть до выделенного инвентаря. И если даже это была не совсем ее идея, то все равно – о чем думала, давая  им согласие ночевать со мной в одной палатке? Ну, сказала что-то не то – бывает. Только, теперь, будь любезна, выкручивайся! А я пойду разводить костер и готовить за тебя обед – что будет еще одним минусом, женщине!


За обедом выпили. Немного. Но достаточно, чтобы забыть недавнюю неловкость и снова развеселиться. Я рассказывал забавные истории, свои и чужие, но для нее навсегда теперь связанные со мной. Это легче простого, когда нравишься женщине, и она дает тебе это почувствовать. Но, увлекаясь доверием, незаметно сами вступаем в расставляемые сети, пока непрочные – легко разрываемые. И в который раз забываемся в наивном предубеждении рыбака использующим чужие снасти, считая, что ловцом может быть только он. Все дело в том, что у женщин этот дар не приобретенный – природный. Потом с удивлением вспоминаем об этом…

По окончании затянувшейся трапезы, снова ходили за дровами, сидели на берегу серого озера, так и не ожившего наезжими гостями. Но, здесь, глядя на темную мелкую рябь воды, рассказывала больше она, часто надолго замолкая. И, несмотря на длинные повествования, местами слишком подробные, и поэтому не всегда понятные, многое о жизни ее так и осталось для меня неизвестным. Но возможно, она никогда и не знала нужной дороги к откровенности? И под вечер, вслед уходящему хмелю, попробовал  обнять, полагая, что после исповедей, они особенно в этом нуждаются. Она в предупреждении успела выставить преградой руки, но все решив великим ужасом в темных глазах! Я даже испугался их. И оставалось неловко извиниться, в душе чертыхаясь на холодные выходные у безрыбьей серости с нетопленной баней. Неприступница же скороговоркой протараторила что-то невнятное – вроде она уже просила меня… Хотя пощечиной оказались не слова, а все тот же взгляд перепуганной девчонки. И я опять уставился на противоположный берег, где наконец-то, словно издеваясь, заулыбался долгожданный костер виновников всего этого недоразумения. И мысленно передав им «слова благодарности», предложил поужинать все еще оторопевшей Вике.


Мне уже не хотелось ограничивать себя выпивкой. Она следила за убывающей жидкостью с какой-то обреченностью, не замечая своих действий. Но и ее вино, ей казалось легким. Возвращенный в меня хмель не вернул к женщине интереса и, насытившись, я отправился купаться. Неостывшая за сутки вода не трезвила, но доставляла удовольствие. Фырча и ухая в ней, дал волю накопившимся эмоциям, выкрикивая упреки в сторону другого берега, совсем не стесняясь в выражениях. Вика стояла на берегу вся, съежившись, с некрасиво искаженным лицом. И принимала ругань на свой адрес без удивления, как что-то давно знакомое, при этом уже, по-родственному, опасаясь за пьяного в воде.

Как оказался в палатке – не помню. Меня развезло рано, несмотря на купание и свежайший воздух. Впрочем, это уже обычное утреннее недоумение большинства мужчин.

Проснувшись с тяжелой головой, не сразу сообразил, что происходит – это казалось продолжением кошмарного сна. Раздетая Вика пыталась целовать меня со стиснутыми зубами, неприятно и неумело, откуда-то сверху. Я тоже был без одежды. Ее пальцы, то путали мои волосы и дергали их, то зачем-то поднимали мои руки. Даже придя в себя, не понимал, что она делает? И причина была не в количестве выпитого вечером – взрослая женщина, имевшая двух сыновей и семейный стаж, совсем не умела обращаться с мужчиной!

Светало, но в палатке было еще темно. И все же ее глаза были темнее. И в них я разглядел слезы. А потом почувствовал влагу и на груди. И мне вдруг стало жалко ее.
            

Утром она первая, как была, выбежала из палатки и с разбегу, плашмя бросилась в озеро. Я вышел следом, любуясь дымкой над озерной гладью, восходящим солнцем, обещавшим вернуть тепло, и счастьем женщины, оповещавшей о нем утреннее затишье. Странно, но сейчас она казалась еще более загадочной.

Вика выпрыгнула из воды и розовой дрожью на кончиках грудей позвала меня. И я, как мальчишка, вприпрыжку, бросился на этот призыв,  в неопытные объятия, в ласку воды и чужого тела.

После позднего завтрака нас забрали. В городе она попросила не подвозить к дому и вышла на автобусной остановке, долго потом махая рукой. За поворотом, встретившись с заинтересованным взглядом Ольги, спросил:
 
– Что, все это значит? Человек даже целоваться не умеет… И она до сих пор замужем?

Сергей за рулем косился в зеркальце, исказив улыбку неприличным удивлением и также наблюдая за реакцией жены. Та не решилась на скорый ответ – попыталась порассуждать вслух:

– Ну, я, не знаю…Они, конечно, мало жили вместе. Он, бывает, так – наездами. Но дети у нее свои. Я хорошо помню ее беременной – чудная такая кругляшка была! А Мураша военный. Правда, в «горячих точках» не был. И не ракетчик. Она объясняла… им там жить негде! А как приезжает, нажирается и не просыхает весь отпуск. У них в части, видите ли, с этим строго…

Мне стало стыдно за вчерашний вечер и за эти неуместные вопросы – я мог бы догадаться обо всем и сам. И, все же, снова спросил, по инерции добивая свою мужскую гордость:

– У них, кажется, двойня?

– Да.

Больше о Вике не говорили. Сергей сожалел о неудачной рыбалке, на которую и так редко стал выбираться. Ольга ворчала на холод, прорвавшийся именно в выходной день. Я пытался не соглашаться с ними.


Через месяц Вика уехала к мужу. Спустя полгода бабушка отвезла к ним и детей. 


Из книги "Солнце в чужом окне" 2011год
ISBN 9878-5-904418-52-6

         
               
   


Рецензии
И после этого рассказа сдавило тоской и тревогой.
Ворпрос не по теме. Образы реальные или почти...?

Галина Пронская   24.08.2012 13:39     Заявить о нарушении
Галь, вот как нужно мужчине отвечать на этот вопрос?.. Конечно, выдумал все... почти...

:))))))))))))

Евгений Григоренко   24.08.2012 14:04   Заявить о нарушении
Вполне достойный и понятный ответ. Уточнений не требуется...

Галина Пронская   24.08.2012 14:18   Заявить о нарушении
На это произведение написано 13 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.