Горькие слёзы Сергении

Посвящается посвящённым в тайны
политической проституции

На знойном пляже черноморского побережья возлежали две видные дамы – шатенка и блондинка, – и вели, по всей видимости, напряжённую беседу. Шатенка, то и дело заламывая ухоженные с ярко красным маникюром руки, что-то с чувством выговаривала белокурой собеседнице. Та, поджав пухлые губки, сочувственно кивала в ответ. Судя по макияжу и вызывающему фасону купальников, дамы принадлежали как раз к тому типу женщин, которые пользуются особым спросом у охочих до удовольствия мужчин.
Вислоусый, с блестящей лысиной и упругим от пива брюшком, сотрудник спецслужб известного вам сибирского промышленного города с интересом вслушивался в дамский разговор. Мужчину конспиративно звали Мыкола (прошу не произносить через «и», ибо на территории дружественной Украины это звучит также оскорбительно, как и «пи-и-во», прим. авт.) Он внимательно следил за дамами, то и дело прикладываясь для конспирации к тёмной с яркой этикеткой бутылке, и что-то конспиративно отмечал в основательно замызганном блокноте. Из обрывков разговора вышеупомянутых дам он понял, что шатенку зовут Сергенией, а блондинку и того пуще – Матильдой. Казалось, что ни ласковое солнце, ни убаюкивающий шум морских волн, ни аппетитный запах шашлыков, ни вожделенные мужские взгляды – нисколько не трогали увлечённых беседой смазливых сударушек.
- Как он мог?! – до хруста в суставах заламывая руки, восклицала Сергения. – Ведь я всё бросила, чтобы поехать за ним в этот сибирский промышленный город и сделать для этого седоусого супостата всё, что он ни пожелает… Я вывела его в люди, я исполняла все его желания… Я готова была даже всего за сорок три тысячи рублей и дальше исполнять… всё… Он был для меня солнцем на сером небе!.. Он был надеждой и гарантом моих скромных финансовых замыслов…
- Ну, успокойся-успокойся, моя Сергеньюшка! Не надо так убиваться! Не стоит он этого! – трогательно успокаивала подругу Матильда. – Он ещё пожалеет о содеянном – этот жеребец неблагодарный! Солнце спряталось за тучу, мы своё ещё получим! – Матильда бисерно захихикала.
- Сорок три тысячи… Всего сорок три тысячи! – не унималась Сергения. – И я готова была на всё ради его карьеры. Готова была исполнить любую его прихоть… В последние до нашего разрыва дни, этот неблагодарный нахал подвергал меня французской любви… Он требовал от меня особо изощрённых ласк…
- Ну, успокойся, умничка моя, козочка моя упрямая, - продолжала свои успокоительные процедуры Матильда. – Ведь сколько раз говорила тебе, что любовь в нашем деле противопоказана. Ну, какая в политике может быть любовь?! Расчёт и только расчёт! Голый! Циничный!..
«Пирожки горячие! Сосиски в тесте!» - зычный противный голос дородной торговки в грязном халате прервал разгорячённую монологом блондинку. Проводив торговку брезгливым взглядом, Матильда продолжила:
- Я, как только увидела рядом с ним этого лысого извращенца, сразу поняла – плохи твои дела, солнышко моё. Соблазнит он его речами постыдными, посулами несбыточными… Затуманит его седую головушку… Тьфу! Черепушку его деревянную! Что ты думаешь, в порнофильме сниматься его просто так пригласили?! На-ка вот! – Матильда из тоненьких своих пальцев слепила смешную розовую «фигушку». – Тут дело ясное: сам снялся и прославился, а теперь примером своим заразительным и твоего мерина безмозглого хочет с понтолыку сбить. Да ясно ж это, как день!
- Да, Матильдушка, - шмыгнула носом Сергения, - я как про двести пятьдесят тысяч извращенцу этому напомнила, сразу поняла – будет худо…
Конспиратор Мыкола при этих словах заметно оживился, резко сделав один длинный и два коротких глотка из очередной пивной бутылки. Его пухлая с красным карандашом рука пулемётно что-то застрочила в замызганном конспиративном блокноте. Надо было успеть всё подробно зафиксировать для дальнейшего отчёта руководству.
- Сорок три тысячи… Всего сорок три… - заунывно продолжала Сергения. – Этих денег мне едва хватало на алименты… Сволочь! Какая же он сволочь!
- Да прекрати ты! – вспылила Матильда. – Заладила… Да за твою преданность и профессионализм он должен был тебе все сорок шесть платить. Зато теперь ты с полным правом можешь рассказать общественности про то, какой он козёл. Только про французскую любовь, наверное, не надо рассказывать… А то подумают, что он в тебе не мозги ценил, а другие твои достоинства…
- А как он радовался, - хрустально звенела Сергения, - когда мы вышли от губернатора! Ну, прямо как мальчишка! Мечтал, что люди узнают про томограф, который пообещал губернатор, и скажут про него: «Какой умный и заботливый! Какой рачительный хозяин!» - Сергения кокетливо повела плечиком и вдруг горько зарыдала. – Ведь только я, одна я знала, как улучшить его имидж, как наладить экономику производства, как сократить издержки… А он!.. Он заставил меня в угоду своему лысому извращенцу унизительно ожидать в приёмной… - Широкие плечи Сергении беззащитно задрожали.
Мыкола, не ко времени расчувствовавшись, стыдливо смахнул отнюдь не конспиративную слезу, и поспешно исправил оплошность основательным конспиративным глотком пива из тёмной бутылки.
- И я сказала себе, - всхлипнув, продолжала Сергения, - всё! Хватит унижаться! Всё кончено! Я должна уехать на Украину, и пусть он остаётся один во враждебном окружении! Я собрала вещи и уехала к Милому.
Лёгкий ветерок ласково потрепал красивые волосы Сергении. Матильда, вырисовывая на песке большим пальцем правой ноги замысловатые фигуры, загадочно произнесла:
- Да, моя козочка, тебя использовали. Но ведь ты сама к этому стремилась, и рассчитывала на щедрое вознаграждение и хорошую должность. Если бы этот твердолобый жмот оценил по-настоящему все твои достоинства, и всё тебе дал, ты была бы счастлива и беспечна… Ну, что поделаешь… Ведь всё, что ни делается, всё к лучшему. Зато теперь у тебя более масштабная работа, а рядом – Милый… А с Милым, сама знаешь, и в шалаше – рай. Теперь ты у нас «центровая»…
- Ой, да ладно тебе, Мотя! – с чувством воскликнула Сергения. – Давай уж без чинов, ведь мы подруги…
- Но помни, Сергеша, - продолжала Матильда, - за Милым нужен глаз да глаз. Блюди себя, на провокации не поддавайся. Вокруг него вон сколько нашего брата увивается… Ещё ненароком вильнёт налево или, того хуже, - деньги у него кончатся. Если что, сразу бросай его и возвращайся. В нашем сибирском промышленном городе для твоих талантов всегда работёнка найдётся. Скоро вот выборы в Госдуму… Ну, будь умницей! Дай скорей поцелую тебя! Вот сюда – в лобик…
Сергения, красиво изогнув почти мужскую сильную спину, мечтательно проворковала:
- Буду… Буду умницей!