Славянский шкаф

Наталья ПАТРАЦКАЯ   
Славянский шкаф
   
   
   Анонс
   
   Вероятно, бывают люди, которые просто поцеловались на свадьбе и потом жили долго и счастливо. Главная героиня романа, Анфиса, живет среди солнечного камня, попадает в мистические истории с трагическими утратами, она
  попадает в плен к молочному вампиру. Бывает ли так в жизни? Очевидно, в какой-то степени - да. А вот обычный поцелуй, оказался последним для молочного вампира и его убийцы. Долго эту историю раскручивал детектив Миша Мухин.
   
   
   
   
  Глава 1. Пузырьки шампанского
   
   Утро увенчалось закрытыми дверьми в подъезде. Дверь с внутренней стороны подъезда не открывалась. Хорошо, что в двери стояло стекло, а то бы детектив Мухин не смог бы зазвать проходящего мимо соседа из ближнего подъезда. Дверь, в конечном итоге, ему открыли снаружи. Выйдя из подъезда, он обнаружила толпу в торце дома. Люди обсуждали некое событие, на которое он опоздал из-за закрытой двери подъезда. Из отрывистых фраз он понял, что какой-то мужчина упал с крыши на металлическое ограждение цветника. Труп к этому моменту уже увезли, но остался белый контур, проходящий через металлическое ограждение. Одна из бабуль сказала, что погибший мужчина приходил к молодой женщине из этого дома, у нее еще огромная грива волос. Мухин задумался, но не смог припомнить женщин с гривами из своего подъезда, все женщины были скромные. Возможно и женщина, и мужчина были не из этого дома.
   Но кто тогда сломал замок? Было время, когда Мухин знал почти всех жильцов своего подъезда, но за последнее время произошла смена поколений, и появились новые жильцы, взамен навек ушедших. Интересно, с какого перепоя мог мужик упасть с крыши, если она огорожена металлической изгородью, правда, не выше той, на которую он свалился. А почему люди думают, что мужчина с крыши упал? Может, его на земле завалили на изгородь высотой полметра. Вопросы все были без ответа, ведь он не знал пока, что произошло. А у бабуль память странная, они знают имена сверстниц, но плохо разбираются в следующих поколениях.
   В этот момент мимо прошла местная знаменитость, некая дама с детской коляской. Все, как один повернули головы к ней. Женщина средних лет, которую все звали Инесса Евгеньевна, шла величественно и катила коляску. Мухин запнулся об ее взгляд, и ничего не сказал. Вслед за ней шел крупный мужчина с жутким выражением лица. У Мухина возникло ощущение, что именно он причастен к смерти мужчины, который на изгороди превратился в труп.
   У Мухина в памяти возникли картинки, из которых следовало, что этот крупный мужчина является другом Инессы Евгеньевны. Он их вместе уже видел. Чем ему насолил покойный? И вот тут его память заработала на полную катушку, он припомнила, что у Инессы Евгеньевны есть сын Платон, что в коляске находится ее внук. Если есть внук, то должна быть и его мать. Чтобы не напрягать напрасно память, Мухин заговорил с бабулями о семействе Инессы Евгеньевны. Боже, до чего же хорошо люди были осведомлены во всех делах этой женщины! Из их слов детектив понял, что крупного мужчину зовут Степан Степанович, что мать ее внука зовут Анфиса...
   
   Миша Мухин решил начать знакомство с Анфисы, ее имя его заинтриговало. Человек он относительно свободный, вечером он вышел гулять на детскую площадку, и сел на скамейку под деревом. Скамейка эта всегда притягивала людей. Вскоре к нему подсела женщина с гривой на голове, руками она слегка покачивала детскую коляску.
   Детектив подумал, что молодую женщину зовут Анфиса, и не ошиблась.
   - Анфиса, хорошая у нас детская площадка, - сказал Мухин, обращаясь к молодой маме.
   Женщина слегка кивнула в ответ головой, она немного удивилась, что он назвала ее по имени, и быстро вскочила с места, встречая приятельницу. Они сели на скамейку рядом с детективом.
   - Галина, я все никак не пойму, почему твоя мама вытащила гантели на середину комнаты? Зачем? - спросила Анфиса, покачивая коляску.
   - Анфиса, я сама не пойму, что произошло с мамой. Она была совершенно здоровая. Говорят, что она споткнулась о гантели или гирю. Похоже, она спешила к двери. Еще я дома нашла чужие мужские носки, черные с белой птичкой на пятке, такие большие, что впору только Степану Степановичу.
   - А ты откуда знаешь, какие носки он носит? - насмешливо спросила Анфиса.
   - Ты совсем все забыла после рождения ребенка. Лучше ты расскажи про носки с птичкой на пятке. Мы обе их прошли, но ты была после меня.
   - Этого-то я и не знала. Я всегда считала, что это ты у меня отняла Степана Степановича.
   Ребенок в коляске заплакал. Анфиса покатила коляску по дорожке.
   Галина сидела на скамейке, как вкопанная.
   - Нет, вы слышали, что она рассказала? Они разошлись из-за девочек на пляже, а говорит, что я виновата. Я в гипсе тогда была и никак им помешать не могла!
   Мухин кивнул девушке в знак согласия, не понимая, почему любимец женщин, по имени Степан Степанович, утром шел за Инессой Евгеньевной.
   К ним вновь подошла Анфиса. Ребенок в коляске мирно спал. Анфиса села на скамейку.
   - Через некоторое время я уже учила правила дорожного движения так, словно от них жизнь зависела, - заговорила Анфиса. - Я на двадцать вопросов из двадцати ответила, но по практике вождения дела у меня обстояли значительно хуже. Ехать с инструктором мне было относительно легко, а самой помнить о переключении скоростей было мучительно. Следовательно, надо было мне покупать машину с автоматической коробкой передач, а денег у меня на такую машину не было. И так мне захотелось новую машину, чтобы я сама везде ездила, а не стояла пнем на автобусной остановке. А, где деньги взять? Пришлось не купить зеленую восьмерку. Через некоторое время я на машине приехала на пляж. Трава стояла сухая, коротко скошенная. Листья лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала серое небо. Середина лета бродила по земле, и рядом с летом ходила я в зените первой молодости. Походка моя была еще легкая, но уже не суетливая. Я много знала, и обладала неплохой памятью. Фигура моя под одеждой не манила, но и не отталкивала, что в значительной мере зависело от выбранной одежды. За мной струится приятный запах духов.
   - И, что ты себя хвалишь?! - возмутилась Галина. - Не надоело?
   - Не перебивай, - проговорила Анфиса. - Я тогда с тоской смотрела на берег городского пляжа, не замечая загорающих людей, или они не замечали, что идет середина лета. А этот пляж я помнила своим телом. Сколько часов я на нем загорала! Сколько я смотрела на этот пруд с пляжа до появления солярия! На пляж я приходила в жаркие дни, когда ехать куда-либо было слишком жарко. Однажды я дней пять подряд ходила на пляж и ложилась на одно место. В пяти метрах от меня тогда лежал великолепный мужчина. Его накаченное тело излучало столько энергетики, что я каждое утро вскакивала, смотрела на небо и бежала на пляж.
   
   Анфиса вспомнила:
   - Я хорошо помню наш с ним последний день. Окна моей квартиры в тот день были покрыты каплями влаги, как мой желудок каплями шампанского. В голове у меня было пусто. Один выстрел в честь новой жизни! Сладкое шампанское мелкими пузырьками искрилось в бокале. Я выпила глоток за глотком целый хрустальный бокал! О, истинное блаженство взбудораженным нервам! Потом я съела кусочек шоколада с орехами. И в голове моей стало, как в пустой бочке. Наступил мир и спокойствие! Я успокоилась. Гроза в честь новой жизни меня разбудила ночью. За окном сверкала молния, грохотал гром. В голове шипели пузырьки шампанского. Я - трусиха. Я закрыла плотно окна, натянула на голову одеяло и уснула.
   - Степан Степанович тебе не принадлежал, - заметила нервно Галина, - он не был твоим начальником, не был богатым человеком, а тебя он просто кинул.
   - На самом деле все было очень просто. Разлука произошла, когда только в наш офис пришла хорошенькая девушка, и это была ты Галина. Фигурка у тебя была сладкая, джинсы тебя обтягивали, грудь твоя колебалась от дыхания. Он и влюбился. И такая ты аппетитная оказалась для скакуна, ведь Степан Степанович лошадь по гороскопу, он всегда носил галстук с изображением лошади. Меня Степан Степанович стал презирать, он высказывал мне неприятные слова по любому поводу.
   - Анфиса, меня полтора месяца не было в офисе, а вы из-за меня за это время успели разойтись навеки! Я тогда с лошади спрыгнула, и ногу сломала.
   - Галина, я вот только не пойму, с какой лошади ты спрыгнула: со Степана Степановича или с коня? Я тогда осталась одинокой и свободной девушкой. Можно сказать, что именно поэтому я выпила бокал шампанского, чтобы запить горечь поражения. Я лежала одна, и никто меня не любил.
   - А я лежала в гипсе, это тебе мало? - спросила Галина.
   - То, что я любила Степана Степановича, я поняла через две недели после того, как мы расстались, - стала рассказывать Анфиса. - Сама ссора казалась мне чем-то нереальным. Осознание реальности пришло позже. Страшнее всего было то, что от полной гармонии наших отношений до разрыва прошло четверо суток! Так мало, так чудовищно несправедливо! В конце июня стояла небывалая жара. Солнце палило с самого утра. Степан Степанович и я договорились идти на пляж. Надели мы купальники, взяли с собой покрывало. Я человек скромный, поэтому взяла полиэтиленовую бутылку с водой. Он вышел из дома раньше, чтобы купить себе мороженое. Я долго стояла на автобусной остановке и ждала его. Наконец, он вышел из павильона. В руках он держал бутылку с водой и два больших мороженых. Ладно, проехали, я не обиделась, но призадумалась. Автобус останавливается рядом с парком. Мы вышли. Степан Степанович откусил кусок от первого мороженого. Навстречу нам шла в бальном платье принцесса необыкновенной красоты. За девушкой шел парень в светлом костюме. Я вспомнила, что сегодня утро после выпускного вечера школьников. Прошли мы еще метров пять. Деревья в парке за последние годы выросли. На небольшой площадке, выложенной великолепной плиткой вместо асфальта, стоял бюст маршалу. В центре мемориала располагалась красивая клумба, вокруг нее стояли четыре скамейки, на них в разных позах сидели вчерашние выпускники в нарядной, но мятой одежде. Молодые люди тянули жидкость из различных бутылок. Каскад фонтана, расположенный в нескольких шагах от них, был покрыт остатками вчерашней тары, видимо все пути выпускников города заканчивались в парке. Две девушки ходили по воде в фонтане, приподняв юбку. Молодые люди сидели на парапете пили воду или курили. Человека три сняли рубашки и загорали под утренним солнцем. Ближе к реке выпускники шли полуобнаженные. Я заметила дивные платья выпускниц и отличные костюмы выпускников, которые казались несколько переутомленными. На пляже картина была просто уникальная. Жара нарастала. Бессонная ночь звала в воду. Девушки, не снимая своих королевских нарядов, оказывались в воде. Оставшиеся выпускники сидели на берегу пруда растрепанными группами. Я расстелила покрывало, и легла загорать. Я взяла с собой бутылку из-под жидкости, которой мыла окна, в нее я залила воду и прыскала на себя, чтобы не было мучительно жарко. Лежала я так на пляже, опрыскивала себя водой, и наблюдала за поведением выпускников. Степан Степанович наблюдал за выпускницами стоя. Девочки были слегка усталые, но молодые, красивые. Они вокруг него табунами ходили, правда, со своими молодыми людьми. Одно другому не мешало. Съел Степан Степанович второе мороженое, выпил воду. Ни он, ни я в воду реки, кишащую девушками в бальных платьях и парнями в белых сорочках, не пошли. Вскоре мы ушли с пляжа. Выпускники к этому времени стала покидать пляж, парк, фонтан. Я не могла понять, почему именно в этот день Степан Степанович стал на меня сердиться, вероятно, выпускницы выбили его из седла обычной жизни. Я стала ему противна. Он прошел передо мной в черных носках с белыми птичками на пятках и сказал:
   - Куплю машину, тебя на ней не повезу!
   - Почему? - я искренне удивилась.
   - Потому, что ты ничего не делаешь для машины!
   - Почему я ничего не делаю?
   - Ты не копишь деньги на мою машину!
   Я удивилась еще больше. Я училась и работала, получая при этом денег больше, чем он. И ела я меньше. И я виновата? Я посмотрела на него, и увидела, что Степан Степанович ходил по квартире и собирал свои вещи! Бритву чуть не забыл. На прощание сказал, что он ко мне больше не вернется! Вот и день после чужого выпускного бала! Он ушел. Я все думала, что он шутит, и позвонила ему через сутки. Долго никто к телефону не подходил. Трубку взяла его мать и сказала, что он в ванне. Через сутки он мне предложил разойтись! А какая любовь была между нами в ночь на чужой выпускной вечер! А может, он мне диссертацию по любви сдавал? Отчет по любви. Зачет хотел у меня получить, что у него с теорией и практикой любви все на высшем уровне! Он на самом деле любил по высшему пилотажу наслаждений. Я даже спросила у него, где так любить научился, а он ответил, что телевизор ночью смотреть надо. Шутки шутками, но любовь была что надо! И вообще за короткое время он из робкого человека превратился в уверенного в себе мужчину. Был скромным, а стал любовником! И все кончилось разом и навсегда после того злополучного дня на пляже. Похоже, у него получился выпускной день из нашей совместной жизни. Он сдал последний экзамен любви и получил свободу. Главный его упрек: я не купила ему новую машину.
   
   В этот момент Мухин подумал, что мужчина, который открыл утром подъезд, тоже излучал энергию, и посмотрела на Анфису, которая продолжала говорить.
   - Мужчина приходил утром, его тело уже было бронзовым от загара. Я смотрела на него и вставала загорать поодаль. Я вообще любила стоять на пляже и только иногда ложилась ногами к солнцу. Когда мужчина лежал на земле, он мне нравился, но стоило ему подняться на ноги и пойти к воде, как он становился для меня неинтересным. Я элементарно его боялась! Интеллекта в нем хватало, но кого-то специфического. Физически он мне импонировал, но его лицо и лоб не вызывали у меня умиления, а вызывали внутренний ступор и страх, словно я стояла на балконе с низкими перилами. Мужчина меня замечал, но помалкивал. Волосы у него были, как эта трава, сухие и коротко подстриженные. Мы тогда так и не познакомились... Середина лета и центр напрасной ревности. Я тогда страдала от ревности, или это моя последняя любовь к Степану Степановичу не уходила и держала мою душу остатками чувств. Степан Степанович был наделен интеллектуальным лицом, он был крупного телосложения, но без явных признаков мускулатуры. Лицо меня устраивало, но тело не привлекало. Однако я его любила и ревновала ко всем девушкам. И вот, глядя на пустой пляж, я почувствовала, что он меня больше не волнует. Настроение мое стало похожим на свинцовые облака. Что дальше? Почему моя жизнь обязательно должна крутиться рядом с мужчиной? Я, что сама вокруг себя не могу покрутиться? Да запросто! И чего я весь вечер давила на кнопки телефона, а слышала одни гудки? И зачем мне высматривать его письма? Я остановилась на берегу пустого пруда. Лодки и те не бороздили водные просторы. Я повернула голову и увидела в траве мужчину. Он лежал спиной к верху, эту спину я уже видела на пляже, а сейчас знакомая спина виднелась из травы. Мне стало страшно и захотелось убежать, куда глаза глядят. Но я заворожено смотрела на мужскую спину, мне неудержимо захотелось коснуться пальцами кожи. А кто мешал? Он один. Я одна. И лето окутывало меня своим теплом. Я подошла ближе к мужчине, я заметила рубашку на ветках дерева.
   - Вы живы? - спросила я дрожащим голосом.
   В ответ я услышала оглушительную тишину. Мне захотелось убежать, но некогда обожаемая спина тянула к себе. Я нагнулась к мужчине. Он резко повернулся. Я оказалась на его груди.
   - Привет! Как долго я тебя ждал! - воскликнул мужчина, и не просто мужчина, а тот самый с родного пляжа!
   Я лежала на его крепкой груди. Наши глаза смотрели в упор друг на друга.
   - Ты не трусливая! Я люблю тебя, девушка! Понимаешь! Я не мог тебя найти! Я не знал, где тебя искать! Я ходил на пляж в любой теплый день. Я ждал тебя! Я бродил рядом с тем местом, где ты загорала, но тебя на нем не было! - восклицал он страстно и порывисто.
   Я попыталась скатиться с его груди, но он судорожно обнимал меня!
   - Почему ты перестала ходить на этот пляж? - спросил он.
   - Простите, но мы не знакомы! Да, я помню вас на пляже! Да, мы рядом загорали, но мы не разговаривали и не знакомились! - воскликнула я.
   - А! Помнишь! Ты меня не забыла! - продолжал он восклицать.
   - Пока еще не забыла, поэтому и нагнулась к вам, я подумала, что вам плохо, - ответила я ему.
   - Мне было плохо, но теперь я чувствую себя отлично под твоей тяжестью! Я не отпущу тебя! Я тебя поймал! Ты моя! - и он впился в мои губы с такой страстью, что я невольно ему ответила.
   - Что с людьми делает любовь? - заговорил Мухин, чтобы дать передышку Анфисе. - Любовь выключает сознание из розетки совести. Совесть засыпает с чистой совестью. Двое. Вас было двое. Стало нечто единое, страстное, порывистое.
   - Мы перевернулись, - вновь заговорила Анфиса, - его глаза смотрели сверху, они лучились счастьем! Глаза казались огромными. Его волосы прекрасным ореолом обрамляли лицо. Он был великолепен! И как я его раньше не разглядела? А, тогда у него была очень короткая стрижка! Он поцеловал мои губы. Я под поцелуем стала приходить в себя, но вывернуться из-под крепыша сил у меня не было. Я была распластана на траве, и мои губы находились под его губами. Я дернулась туда, сюда, но он только крепче сжимал ее со всех сторон. Он нежно отпустил меня, сел рядом и стал смотреть на меня с таким обожанием, что мне стало неловко.
   - Как вас зовут? - спросила я.
   - Платон, - ответил он.
   Тут не выдержала Галина:
   - Анфиса, я думала, что ты рассказываешь, как ты встретилась со Степаном Степановичем. Я уши развесил, а это был Платон. Ничего себе!
   - А меня зовут Анфиса, - с надрывом проговорила Анфиса, продолжая свой рассказ.
   - Это ж надо! Как же я тебя Анфиса долго искал! Я уже открывал страницу 'Жди меня', но что я мог туда написать? Что еще девушку в купальнике с пляжа у пруда? Зато наши отношения проверены временем. Смеешься? Смейся, теперь и я могу смеяться, - и Платон лег на спину, но быстро повернулся, взял в руки мои ноги, прижался к ним, воскликнул: - Это ты! - и весело рассмеялся.
   Мы встали, стряхнули с себя травинки и соринки. Он надел рубашку. Мы пошли, держась за руки. Платон резко остановился и спросил очень серьезным голосом:
   - Мы куда идем? Анфиса, ты не представляешь, как я тебя искал! Я так рад и так боюсь потерять тебя! Ты замужем? У тебя есть дети? Где живешь? Где работаешь?
   Ты будешь жить со мной! Ты хочешь, чтобы я тебя вновь потерял? Нет, я не отпущу тебя! Я тебя ждал. Я как зверь затаился. Я знал, что ты вспомнишь мою спину на пляже. Ты мне нужна. Мне твоя фигура два года мерещилась, никто не мог тебя заменить, и ты это прекрасно понимаешь. Я только тебя чувствую! - и он вновь обнял со страстной силой и уходящим отчаяньем.
   - Ладно, дальше и я могу рассказать, - заговорила Галина. - Я ехала в красной машине и заметила Анфису с молодым человеком. Я остановила автомобиль, чтобы посмотреть с кем стоит моя соперница. Я была в красном брючном костюме, с длинными черными волосами, я быстро стала задавать вопросы:
   - Анфиса, это кто с тобой? Что за мужик в твоих руках? Да отпусти ты его! Если бы тебя Степан Степанович увидел, он бы тебе этого не простил!
   - Галина, проезжай, сегодня не твой день, - проговорила нервно Анфиса.
   Рядом резко остановился темный автомобиль, из него выскочил Степан Степанович и сказал:
   - Анфиса, я передумал. Я могу передумать? Поехали домой! Хватит тебе на меня сердиться! Хочешь знать, откуда машина? Эту машину мне мама подарила.
   - Анфиса - это судьба, - сказала Галина и, повернувшись к Степану Степановичу, спросила: - Степан Степанович, вы брошенный? Анфиса вас бросила? Можно я вас подниму?
   Степан Степанович посмотрел на скромную Анфису и на яркую Галину.
   - Галина, поднимите меня! - сказал он решительно.
   - Сейчас нас четыре человека, у нас четыре машины, а надо сделать две пары, - растерянно проговорила Галина.
   - Машины оставляем здесь, и едем на берег пруда, - резко сказал Платон.
   - А, пошли, - подхватил инициативу Степан Степанович.
   Заговорила Анфиса.
   - Мы все четверо пошли к берегу пруда. Платон посмотрел на сухую траву, растущую вокруг, и сбегал к машине. Он взял надувной матрас с насосом и быстро его накачал, после чего предложил на него сесть. Я и Галина отказались, тогда он сел сам на матрас. Рядом с Платоном села я. Он взял меня за руку. Мы почувствовали импульсы желаний. Мы переглянулись, и вдвоем быстро пошли к машине. Я села в его джип и мы уехали. В машине я почувствовала тяжесть на плечах и странное дыхание. Я увидела крупные лапы собаки и отменную собачью мордочку крупных размеров.
   - Хорошая, хорошая, - выдохнула я собаке.
   - Это он, его зовут Львиный Зев. Можно Зева де Люкс, как удобно, но лучше Зев. Он всегда меня сопровождает, - пояснил Платон.
   - Мы куда едем? - спросила я с нервной дрожью, глядя больше на собаку, чем на Платона.
   - Сегодня выходной день. Мы поедем, куда глаза глядят. Первым делом нам надо обвенчаться, поэтому поедем в город соборов. Там чинная обстановка, она способствует очищению блудных мыслей. Храмы помогают привести мысли в норму.
   - На самом деле мы едем венчаться? - спросила я.
   - Не совсем так, но близко. Послушаем пенье колоколов, и ты легко забудешь прежнюю любовь. Мы с тобой пройдем обряд очищения. С экскурсией погуляем между храмами и в один обязательно зайдем, день в самый раз для таких мероприятий. В монастыре есть святая вода. Выпьем - помолодеем. Душа наша и очистится от скверны прежних отношений. Я тебя так долго ждал, что уже забывать стал.
   Все так и было. Через скит и святой источник мы вышли в новую жизнь, в которой пока все было по - старому.
   - Платон, вы меня не спросили о моей семье, - сказала я ему.
   - Ты о чем? Ты одна гуляла в выходной день! Где твоя семья? Твоя семья - это ты, - возмутился он.
   - Почти угадал, - сказала я. - А тебя волнует: сколько мне лет и кем работаю?
   - Это ни вопрос. Я могу ответить кто я. Я работаю менеджером по продаже телевизоров и компьютеров высшего качества. Знаешь, кого я видел? Ко мне приходили известные певцы и актеры. Я теперь всех актеров без телевизора вижу.
   - Ты, почему хвалишься? - спросила я.
   - Прости, Анфиса, я помечтал. Я - охранник, обычный временный охранник. А актеров я на самом деле вижу, но они меня не видят. Я совсем забыл, мне сегодня в ночь выходить. Я тебя подвезу к твоей зеленой машине, и мы разбежимся.
   Но я почему-то ему не поверила. У меня возникла странная мысль, что храмы и пирамиды имеют нечто общее, несмотря на то, что у них разное предназначение. Храмы и пирамиды поднимаются вверх в поднебесную бездну, неосознанную человеком.
   Анфиса встала со скамейки, и повезла коляску к дому.
   
   
  Глава 2. Женская самооборона
   
   На чем Мухин вчера остановился? На том, что две молодые женщины Анфиса и Галина знакомы с крупным мужчиной Степаном Степановичем. Осталось выяснить, какое отношение к ним имеет упавший с крыши Самсон, со слов Галины, чем-то похожий на шоу мена Эдуарда. Что еще, Степан Степанович сменил Анфису на Галину. Анфиса на берегу пруда познакомилась с Платоном, и они вместе ездили слушать колокола в Посад. Что произошло дальше, Мухин узнал в разное время на любимой скамейке от непосредственных участников событий.
   Анфиса, как по расписанию, вышла с коляской на прогулку. Ребенок спал. Она стала рассказывать продолжение истории Мухину.
   - Платон высадил меня у зеленой машины, а сам быстро уехал в сторону городской больницы, где его отец лежал в реанимации с обширным инфарктом. Отец казался тенью самого себя. Он был абсолютно бледный, похудевший и какой-то прозрачный. Если бы не бригада врачей из реанимационного отделения его бы уже не было на свете. Отец выглядел живым покойником. Ужас охватил все существо Платона, позже он сказал мне истинную причину поездки в Посад. Он там молился за отца, но мысленно, вслух он этого делать не мог. Он сказал мне, что лежал в траве у пруда от страха за жизнь отца. Платон любил отца. И теперь он видел его живого. Он меня вообще почти забыл, но вспомнил пляжной памятью, лежа на земле. Я своим присутствием помогла ему выйти из транса. Он сказал, что я на него положительно повлияла.
   - Сын, ты, почему с ужасом на меня смотришь? - тихо спросил отец Платона.
   - Прости, отец, ты прекрасно выглядишь.
   - Не хорошо обманывать старших. У меня для тебя есть информация, когда я был между небом и землей, то я видел тебя с женщиной, это была незнакомка. У нее зеленая машина, она твоя женщина от природы, - сказал отец и потерял сознание.
   Платон позвал медсестру. Она вызвала врача. Скоро на смену Платону подошла его мать Инесса Евгеньевна. Он ушел из больницы, думая над последними словами отца, если бы так было все на самом деле! Я ему понравилась, но и только.
   Но это он мне позже рассказал, а я, после того, как он меня высадил из машины, вновь ощутила себя брошенной и обманутой женщиной. Меня использовали и выкинули. Я повернула машину, и вновь поехала к пруду. На берегу лежал надутый матрас и рядом с ним в странной позе лежал мужчина. Я, вздохнув, посмотрела на лежащего человека. Берег вновь был пустынным. У надувного матраса лежал Степан Степанович лицом вверх. Он был ни жив, ни мертв, но шевельнуться не мог.
   - Степан Степанович, что произошло? Что с тобой? - участливо спросила я.
   Он промычал, показывая пальцем на сердце.
   - Я вызову врача, - сказала я и стала набирать номер скорой помощи на сотовом телефоне. Степана Степановича вскоре увезли в больницу и положили в палату, куда в тот же день перевели отца Платона из реанимации. Через пару дней Степан Степанович и отец Платона могли вполне сносно разговаривать, их волновала причина сердечных неурядиц. После нескольких фраз о том, что было с ними до сердечного приступа, мужчины пришли к выводу, что причина их болезни одна и зовут ее очень скромно - Галина. Она была столь яркой особой, что руки мужчин тянулись к ней, думая, что их руки растут из ее тела. Отец Платона по простоте душевной тронул рукой Галину, он просто коснулся ее тела. Она взвизгнула и прыснула ему в лицо некий газ из баллончика. Он надышался этой прелести до инфаркта. Степан Степанович оказался покрепче. После моего отъезда с Платоном в Посад, он полез к нежному телу Галины, за что и глотнул газ из баллончика. Краткая история сердечных воздыхателей яркой женщины закончилась на соседних кроватях в больнице. У них мелькнула светлая мысль подать на нее в суд, но, поговорив, решили этого не делать.
   В следующий раз я с Платоном встретилась в больнице. Я пришла к Степану Степановичу, а он пришел к отцу. Больные с истерическими смешками рассказали нам причину своей болезни. В сторону Галины полетели словесные шишки.
   Степан Степанович, посмотрев долгим взглядом на меня и Платона, сказал:
   - Совет вам, да любовь.
   - Степан Степанович, я не выхожу замуж за Платона. Я к тебе пришла. Ты вылечишься и вернешься к Галине, - сказала я.
   - Вряд ли. Но ты, Анфиса, приходи ко мне, кроме тебя ко мне никто не придет.
   Сказав вежливые слова, мы разошлись. Я села в свою зеленую восьмерку и поехала к Галине, злая на нее до крайней степени. Ведь мы с ней на эту тему уже говорили, и вот две новые жертвы на больничной койке лежат. Где она эти баллончики берет? Выкинуть их и дело с концом. Так я мечтала по дороге, - Анфиса замолчала и покатила коляску по аллее. Она думала о Платоне, они неплохо съездили на экскурсию и вовсе он не тупой, как она думала о нем на пляже два года назад. Он скорее крутой и таинственный. А Степан Степанович и Галина пусть пообщаются. Внешне они друг другу подходят.
   
   Пока Анфиса гуляла, Мухин сидел и думал о том, почему для современного инженера вредны лишние знания? Почему? Чтобы создавать современную технику - нужны чистые мозги, и если человек тратит их на тяжелую литературу, то его элементарно не хватает на длительное служение науке. Его мозги сорвутся на пустых хлопотах. То, что хорошо было для шаха десять веков назад, то плохо для современного инженера. Точно так же инженер, типа Степана Степановича, не имеет права отдавать себя гарему женщин. Он истощится раньше времени, не выработав свой научно-полезный потенциал, - это аксиома. Хотя исключения возможны, но для очень умных и сильных людей. Он понял, что Галина физически не выносила мужских прикосновений, она их терпеть не могла. Драться со всеми, кто западал на ее внешность в виде богемной амфоры, ей было не под силу. Она добыла баллончики с газом, который сужал сосуды человека, попадая в дыхательные пути. Отец Платона много глотнул, да и стар был для таких злых шуток. У девушки был комплекс неполноценности, она и с мужчинами вела себя, как девушка. Посмотреть на нее, так только что с Тверской улицы пришла, а на самом деле у нее не было ни одного мужчины. На Тверской улице она посещала магические по своей престижности магазины и не более того. Разумеется, она видела моду этой улицы, и мода отражалась на ее внешности. А проблема ее скорее всего состояла в том, что она не нашла того, кто полюбил бы ее быстрее, чем она, как фокусник вытащит газовый баллончик. Нужен был мужчина с быстрой реакцией, который бы ее обезвредил. Вероятно, поэтому Платон так резко обнял Анфису на пляже, что был знаком с газовым баллончиком Галины, чтобы она ничего с ним не успела сделать. Платон в свое время чуть не влюбился в Галину, но он был нормальный мужчина, поэтому так быстро вцепился в Анфису. Он изнемогал от элементарных мужских желаний. Все просто, как само устройство мира человеческих отношений.
   Постепенно у Мухина сложилась картинка в голове о том, как развивались события.
   
   Анфиса позвонила Платону и сказала:
   - Платон, спасибо за поездку! У меня есть просьба, направь Галину в больницу к Степану Степановичу, чтобы она посмотрела на результат своей газовой атаки, которая плачевно оканчивается.
   - Анфиса, Галина девушка непредсказуемая. Попробуй ее уговорить сама. Пока, - ответил он.
   Анфиса позвонила Галине:
   - Галина, извини, что я тебя тревожу, но Степан Степанович лежит в больнице, он не понял, что с ним произошло. Ты не могла бы его посетить?
   - Запросто. Говори номер палаты и отделение. Хорошо, я к нему заеду.
   Анфиса помахала головой от негодования, но лишнего слова не произнесла. Тогда она решила предупредить Степана Степановича по телефону:
   - Степан Степанович, к тебе Галина едет. Будь любезен, предупреди мужчин, чтобы руки свои в карманах держали и ее не трогали.
   - Анфиса, а ты меня не могла раньше предупредить?
   - А кто знал? Ты сейчас не попади в ту же ситуацию.
   Галина приехала в больницу. Она зашла в палату и увидела, что все мужчины держат руки в карманах. Она сама поставила передачу на тумбочку Степана Степановича и сказала:
   - Всем - здравствуйте! Выздоравливаете! - и, повернувшись в сторону Степана Степановича, добавила: - Простите, но и вы были не правы.
   - Согласен, я поторопился, - сказал Степан Степанович, не вынимая рук из кармана.
   - Степан Степанович, я думала о тебе...
   - А почему не вызвала скорую помощь? Если бы не Анфиса...
   - Я прыснула в тебя газ и ушла, откуда мне было знать, что ты копыта откинешь?
   - Грубо как... Галина, ты яркая, красивая женщина...
   - Я об этом наслышана. Меня не надо трогать руками!
   - Не буду трогать тебя руками, пока сама не попросишь. Ты меня бросила...
   - Не начинай. Если я тебе нужна, то будь добр, не будь нудным.
   - Анфиса ушла...
   - Анфиса недалеко ушла, а к Платону. Найти ее можно. Я ее знаю, она тебе не подходит. Тебе я подхожу.
   - В этом есть доля истины, но что мы с тобой будем делать? Что!?
   - Спокойно, Степан, лечитесь, а там посмотрим, я приеду к вам завтра, - и она быстро вышла из палаты.
   Мужчины смотрели на нее во все глаза, и держали руки в карманах, пока она не скрылась из виду, и сразу подошли к Степану.
   - Ничего себе женщина! - проговорил один.
   - Отменная дамочка! - выдохнул второй.
   - Повезло тебе! - выкрикнул третий.
   - Степан, бойся ее, - предупредил отец Платона.
   - Я знаю. Но она такая красивая, ребята! - восторженно воскликнул он и потянулся к полиэтиленовому пакету на тумбочке.
   Мужчины по очереди исповедовались о своих подвигах на личном фронте. Степан Степанович слушал их и ел, ел, все меньше вспоминая Анфису, думая только о Галине.
   
   Галина после посещения в больнице Степана Степановича выбросила все баллончики с газом. Она встретила его из больницы и привезла его домой. Раньше у него была комната в трехкомнатной квартире, когда он жил с родителями, но питался он отдельно от всех, и вел скромный образ жизни. Родители его имели дачу, куда он редко ездил. Он сдавал белье в прачечную, потому что не хотел обременять родственников ничем. Женщин у него практически не было, он со всеми дружил и заигрывал. Он умудрился купить комнату в чужой квартире, потом квартиру в старом доме. Галина прониклась к Степану Степановичу участием. А он ее практически не касался.
   Долго такие отношения продолжаться не могли. Галина стала замечать, что перестает быть яркой женщиной, она стала полнеть, дурнеть. Она уже не смотрелась в зеркало, словно ее сглазили. Она становилась похожей на него.
   Степан Степанович тоже стал прибавлять в весе после больницы, но не мышечную массу, а элементарную жировую прослойку. Она вспоминала свои редкие отношения с Платоном все реже и реже. Раньше она была яркой женщиной и вела насыщенный образ жизни, тогда и купила алую машину, теперь она этой машины стыдилась и хотела ее поменять. Прежний ее мужчина водил ее на приемы и презентации, на которые его приглашали его клиенты. Они расстались, когда он полез к ней с нормальными мужскими намерениями. Она достала газовый баллончик, и он выбил его из ее руки. На этом презентации прекратились.
   
   Анфиса решила заняться вплотную Платоном, но он оказался неуправляемым и ей не подчинялся. Она билась, как рыба об лед и все безуспешно. Она хотела уже махнуть на него рукой, и тут услышала звонок в дверь. Она заглянула в глазок и увидела цветок.
   - Эй, кто там? Я не открою дверь, пока не увижу вас.
   - Анфиса, это я, Платон.
   - Ты!? - удивленно воскликнула Анфиса, открывая нервно дверь.
   Между ними красовался огромный букет цветов. Платон вошел в квартиру. Цветы поставил в вазу. Он прошел в комнату, сел на диван. Перед ним стоял журнальный столик.
   - Нормально живешь, Анфиса, - сказал он, крутя головой.
   - Не жалуюсь.
   - А я с родителями живу, - без эмоций вымолвил Платон.
   - Я поняла.
   - Ничего ты не поняла, - нервно заговорил он, - мы взрослые люди, а ведем себя, как подростки. Жизнь мимо проходит!
   - От меня, что требуется? - раздосадовано спросила Анфиса.
   - Прости, я погорячился. Ничего у нас не получится! - с истерическими нотками в голосе проговорил крепкий на вид мужчина. Я сейчас один - приходи ко мне.
   - Ты уже пришел ко мне, а Степан Степанович сейчас с Галиной любовь изображает.
   - Я в курсе. Я не против их пары. Хочу сделать тебе предложение: 'Выходи за меня замуж!'
   - Отлично! Вы у меня спросили: свободна ли я?
   - Согласишься, будешь свободная для меня. Ты мне подходишь.
   - Я это знаю, но у меня есть еще один бывший гражданский муж и это не Степан Степанович, это я сейчас одна.
   - Возьмем его к себе! - удивился Платон своим словам, а еще больше он удивился тому, что у Анфисы был кто-то до него и кроме донжуана Степана Степановича.
   - Он иностранец. Я от него сбежала, теперь одна живу. Он привык жить с пирамидами, а я не могу с ними жить. У меня аллергия на чужой климат, поэтому меня он отпустил домой полюбовно. Я покрываюсь волдырями размером со смородину, стоит мне выйти на улицу на его родине.
   - Размером с черную или красную смородину?
   - Белую смородину. Я серьезно говорю.
   - И я не шучу. А здесь я на тебе волдырей даже на пляже не видел. Так, что было с тобой раньше?
   - Помнишь, когда я лежала на пляже, а к тебе не подходила? Тогда я вернулась на родину, мне так хотелось на солнце полежать и не покрыться волдырями! Земля одна, а солнечная радиация разная. Моя кожа выносит только наш климат с прохладным летом.
   - Я понял, что виновных в твоей истории нет, а как твой гражданский муж посмотрит на твою законную женитьбу?
   - Он в том году сам женился. Я живу одна.
   - Славно, одна жизнь у тебя за бугром осталась, вторая жизнь здесь не получилась со Степаном Степановичем. Мое предложение остается в силе, я не богат, но есть машина и квартира с родителями.
   - Я поняла, и почти могу выйти за тебя замуж, но еще Степана Степановича надо пристроить, чтобы он нам не мешал.
   - Он кто тебе? Поподробнее, если можно.
   - Друг. Друг и все. Он меня поддерживал морально, но не материально со дня знакомства.
   - Тогда Степан Степанович с Галиной пара.
   Слишком серьезный разговор ограничивал любовные импульсы. Платон и Анфиса просто беседовали за чашкой чая и расходились по домам.
   С Платоном Анфиса договорилась о том, что каждый из них будет жить у себя дома, не обременяя друг друга семейными отношениями.
   
   В дверь позвонили. Анфиса открыла дверь, думая, что пришел Самсон. За дверью стоял его отец:
   - Анфиса, я хочу познакомиться с будущей невесткой.
   - Проходите, - сказала Анфиса, пропуская в квартиру предполагаемого родственника.
   - Я по делу. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, а со своей женой мы давно живем в разных комнатах.
   - Вы, что? Вы нормальный человек?
   - Вполне. Зачем тебе мой Самсон? Я - лучше.
   - Да вы еще от инфаркта не отошли!
   - А я такой! И у меня есть для тебя подарок, а у моего сына жабу в болоте не выпросишь, - и пожилой мужчина достал из внутреннего кармана пиджака коробочку, обтянутую желтым бархатом.
   - Не надо мне подарков! Идите домой! Понятно, почему в вас Галина разрядила газовый баллончик!
   - Не смей вспоминать! Смотри! - и он открыл коробочку.
   В коробочке лежал малюсенький желтый камешек.
   Анфиса так была поражена, что даже не рассмеялась.
   - Это золотистое зерно кукурузы из усыпальницы фараона.
   - Чудно. Откуда там взялась кукуруза? Как оно к вам попало?
   - Я был членом экспедиции в тайны пирамиды, и нашел этот камешек. Наша экспедиция спустилась в гробнице. Люди хватали все, что под руку попадало, но потом не могли выйти из усыпальницы. Они погибли почти на месте. Я стоял наверху. Один человек, умирая, бросил горсть золотистых зерен на песок. Это все, что он вынес из гробницы и прожил больше других. Те, кто брал больше - жили меньше, они не доползли до выхода. Я не выдержал и взял одно зерно и больше ничего. Я тогда был совсем молодым человеком.
   - За, что мне такая честь? - прошептала Анфиса, с восхищением взирая на золотистое зерно.
   - Анфиса, ты вытянула Самсона из тяжелой депрессии и спасла меня. Ты заслужила это зернышко. Нет, замуж за меня выходить тебе не надо, это моя дежурная шутка, которую не поняла Галина. Если у вас с Самсоном будет ребенок - я буду - счастлив, тогда и зерно будет принадлежать моему внуку.
   - Спасибо, - искренне сказала Анфиса, забирая протянутую коробочку.
   Но бархатная коробочка выпала из ее рук. Зерно выпало из желтой коробочки.
   Ноги пожилого человека подкосились. Он упал, протягивая из последних сил руку к зернышку, но не дотянулся и околел.
   - Господи! - вскричала Анфиса. - За, что мне эти испытания!? - и она стала вызывать службы с короткими номерами телефонов.
   Анфиса с ужасом взирала на зерно фараона. Она боялась взять в руки древнее зерно, и понимала, что его надо спрятать от людей. Ей показалось, что ее убьет током, если она рукой коснется зерна. Она взяла пинцет через резиновые перчатки, подняла пинцетом с паркета зерно фараона, положила его в желтую коробочку, и спрятала ее.
   За окном заревели сирены.
   Представитель власти составил протокол, и спросил у Анфисы, зачем пожилой человек к ней приходил. Она ответила, что он хотел посмотреть, как живет его будущая невестка, что его сын ей сделал предложение. Ее заставили подписать протокол допроса, где упомянули, что покойник недавно перенес обширный инфаркт.
   Анфиса вышла на улицу, посмотрела на стриженый газон, вспомнила зерно фараона, села на скамейку рядом со мной и задумалась ни о чем, после некоторого молчания она мне рассказала все, что с ней произошло.
   После смерти отца, Самсон расхотел жениться на Анфисе. У него осталась трехкомнатная квартира на двоих с матерью. Мать ему не мешала, а помогала, и жена ему теперь была ни к чему. Анфиса Самсону про зерно фараона ничего не сказала, и на отказ жениться на ней не обиделась. Она спросила у наследника:
   - Самсон, скажи, а не остались ли желтеющие бумаги после смерти отца?
   Самсон такому исходу дела очень обрадовался и пригласил Анфису посмотреть бумаги отца. В одном шкафу она обнаружила искомую стопку папок с бумагами. Она сложила архив в четыре полиэтиленовых пакета и с помощью Самсона донесла его до машины. А он был рад избавиться от старого, пыльного хлама.
   
   Галина, прослышав об изменениях в судьбе Самсона, явилась к нему с повинной. У него глаза от изумления раскрылись, как пятирублевые монеты - перед ним стояла бурая дурнушка. От прежней красоты Галины почти ничего не осталось.
   - Галина, где тобой мыли пол?! - воскликнул удивленный Самсон.
   - Я так изменилась?
   - Ни то слово, ты обветшала, как старая тряпка.
   Она подошла к большому зеркалу, осмотрела себя и пролепетала:
   - Я давно такая.
   - Бросай Степана Степановича, и возвращайся ко мне. Я расстался с Анфисой, она слишком самостоятельная девушка. С тобой мне проще и легче. У меня теперь квартира на двоих с мамой. Присоединяйся. Отремонтируем в обоюдном вкусе, станет, как новая.
   - Я не против тебя, - затравленно сказала Галина.
   - Какая ты теперь! Ой, что из тебя сделали, уму непостижимо! - все не переставал удивляться Самсон. - Принимай хозяйство в свои руки: убирай, готовь еду, и меняй все на свой вкус. Действуй!
   - Я, что от домашних хлопот красивее стану? - с наивным притворством спросила Галина.
   - Красивее вряд ли, но стройнее станешь, если не будешь съедать все, что на двоих приготовишь.
   - Такая перспектива меня не радует, я лучше домой пойду. Я что к тебе пришла: помоги мне поменять красный автомобиль на любой другой.
   - Ой, совсем потухла девочка. Нет, не помогу. За какие заслуги твои передо мной я должен тебе помогать и тратить свои купюры? Я тебе предложил быть хозяйкой в моем доме? Ты отказалась. А я отказываю тебе.
   - Ты предложил мне стать твоей домработницей.
   - А в чем разница? Я не понял! - искренне удивился Самсон.
   - Пока. Я ушла, - сказала Галина, захлопнув за собой дверь в прошлое.
   
   Галина вышла от бывшего друга с внутренней обидой на всех мужчин. Но солнце светило, трава зеленела, грустить не хотелось, и одной быть тоже не хотелось. Степан Степанович ее больше не привлекал, он вел холостой образ жизни. Она знала, что он богатый, его карманных расходов ей бы на новую машину точно хватило! Но у него и рубля не выпросишь, - это она знала по личному опыту, хотя Анфиса утверждала, что он щедрый. Но когда это было!?
   
   И пошла Галина домой, а навстречу ей шла Анфиса. Девушки остановились, испытующе посмотрели друг на друга.
   - Галина, ты от Самсона идешь к Степану Степановичу или, наоборот? - с легкой обидой спросила Анфиса.
   - А ты от Степана Степановича к Самсону? - не удержалась Галина.
   - Отлично, так и пойдем по своим новым местам.
   - Анфиса, Самсон сказал, что вы разошлись, - обиженно сказала Галина, - а ты к нему идешь. Он мне предложил быть хозяйкой в его доме.
   - Надеюсь, ты не отказалась? - тревожно спросила Анфиса.
   - А вот и отказалась! - неожиданно гордо ответила Галина, - и пошла домой.
   Мать, открыв дверь Галине, сказала, что купила посудомоечною машину, и ее уже установили.
   - Спасибо, мама! Я буду жить дома! - воскликнула Галина, и стала рассматривать новую посудомоечную машину на кухне. Сама кухня сияла всеми светлыми поверхностями. Она с наслаждением оглядела творение рук матери. Ей осталось вымыть руки, а мама уже ставила на стол тарелки с едой.
   - Хорошее решение, живи дома, - ответила довольная ее решением мать.
   
   Анфиса рассказала Самсону о том, что именно обнаружила она в бумагах. Оказывается, его отец некоторое время был археологом, а потом резко сменил профессию. Еще она нашла подтверждение тому, что он был участником экспедиции в гробницу фараона. Эта новость Самсона не удивила, в раннем детстве нечто подобное он слышал из разговора родителей.
   Анфиса спросила:
   - Есть ли в доме сувениры из гробницы?
   Он ответил:
   - Ничего подобного никогда в доме не было, либо мне об этом неизвестно.
   Анфиса ушла домой, оставив Самсона одного. Ее мысли работали в другой области. Ее первый гражданский муж жил в стране Пирамид, откуда привез отец Самсона зерно фараона. Совпадение было несколько странным. Сама она туда поехать не могла, аллергия на жаркое солнце у нее была очень сильная. Жару и сухой климат она не переносила. Ей хотелось дождливой погоды, а там дождей практически не было. Желтый песок, желтая коробка. Отдать зерно фараона государству и дело с концом, - иногда такая мысль посещала Анфису, но расставаться с реликвией ей не хотелось, но и хранить у себя боялась.
   

      
   Глава 3. Гантели

   Анфиса отдала зерно Фараона Мухину. Он достал с полки книгу Пруса 'Фараон', полистал, почитал. Он эту книгу читал раньше, но теперь он искал в ней нечто другое. Когда-то он прочитал эту книгу на одном дыхании, сейчас он читал критически. Ответа на свои вопросы он не находил. И что он хотел узнать? Напомнить себе историю страны Пирамид? Он историю помнил. И вдруг его осенила простая мысль, что, несмотря на то, что все цивилизованные люди всех стран в разные времена знали историю страны великих Пирамид, на самом деле никто этой истории не знал и не знает! Глупо? Но это его личное мнение. Историю знают все, и не знает никто. Эта мысль стала навязчивой. Можно сказать, что все человечество греет руки и мысли у Пирамид, делает свои предположения и догадки, но чего-то безумного и главного никто не знает. Что имеет он в виду? Зерно Фараона.
   Впору спросить:
   - Зерно - Зернышко, скажи, что ты знаешь об истории страны Пирамид?
   Мухин достал желтую коробочку, поставил ее на книгу 'Фараон', посмотрел на зернышко, и спросил, перефразировав слова Пушкина:
   - Свет мой зернышко скажи, да всю правду доложи, правда, что ты зерно Фараона?
   Что он захотел услышать от маленького зернышка, похожего на маленький камушек с морского пляжа, которому пару тысяч лет? Он видел мумии людей в Эрмитаже, и отшатывался с ужасом от таких экспонатов. А, что если камешек поднести к мумии человека? Вдруг они из одного столетия или тысячелетия? Зерно молчало. Мухин с этим зерном покой потерял и совсем забыл о Самсоне, настоящем наследнике этого зерна, хотя его отец отдал зерно Анфисе! А, что если он хотел уберечь сына от подобных мыслей? Вполне возможно. Из этого следует, что теперь Мухин настоящий владелец зерна Фараона, но неизвестного какого. Жаль, что он не историк, изучил бы зерно с точки зрения науки, диссертацию бы из него сделал. Какая ему польза от камешка фараона? Никакой. И покоя тоже нет. Одни пустые мысли. И вдруг он почувствовал, что зерно считало информацию книги. Хотите - верьте, хотите - нет, но зерно стало чуть больше.
   
   Степан Степанович накопил деньги, купил себе квартиру в старом доме на далекой окраине города. Родственникам он ничего не сказал. В их отсутствие он вывез свои вещи на новое место жительство и сменил место работы. Его родственники потеряли его след. Мать его очень переживала неожиданный отъезд сына в неизвестном направление. Она зашла в открытую, пустую комнату сына, где он вымел весь мусор после сборов. Женщина схватилась за сердце и с трудом дошла до своей комнаты. Долго лежала и не могла понять, что произошло, и главное - почему? Сын жил тихо, ни с кем не скандалил, и вдруг исчез. Она терялась в догадках. Вечером вся семья пыталась выяснить, кто и что знает об исчезновении Степана из дома. Никто и ничего не знал.
   На следующий день мать позвонила ему на работу, но там ответили, что он уволился, а куда устроился, не знают. Она уехала на дачу. Она вспомнила отца Степана, который всю жизнь работал геологом, и дома практически не бывал. Степан Степанович осваивал новое жилье, а заодно знакомился с соседями. Он залез на стремянку, пытаясь повесить шторы на высокие окна, и чуть не рухнул с лестницы, в окно он увидел известную телевизионную ведущую собственной персоной! Оказывается, в этом доме жили ее предки! Соседи ему об этом говорили, но им он не сильно поверил. Оказалось, правда. Он посмотрел на телевизионную ведущую программы некогда популярной передачи и слез со стремянки. Он еще раз посмотрел из окна своего второго этажа вниз, но ее уже там не было. С ним при любой возможности заигрывали все три соседки: мать и дочки. Он выбрал для разговоров младшую дочь, она еще была старшеклассницей, и более общительной, чем ее старшая сестра. Девушки быстро почувствовали жадность нового соседа, и были правы, он опять копил деньги.
      
   Галина взяла себя в руки и определила свой внешний облик: он не должен быть ярким, и не таким бурым, как сейчас. Она решила взять средний курс на приятную внешность. Девушка повторила языки, которые учила в экономическом колледже, нашла работу в международной организации. Ее зарплата резко подскочила вверх. Она с удовольствием летала в самые разные страны, куда ее посылали по делам фирмы. Она просто купалась в деньгах! Галина сама сменила машину и одежду, и готова была купить новую квартиру в стартовом доме. Мать Галины, глядя на дочь, не могла нарадоваться, о чем и поделилась со мной, сидя на лавочке спиной к деревьям. Галина только познавала любовь. В очередную командировку она поехала в Северную Африку. Закончив служебные дела, она сфотографировалась на верблюде в национальной одежде. Когда она отошла от верблюда, к ней подошел красивый мужчина и заговорил на русском языке.
   Мужчина спросил у Галины:
   - Извините, а вы Анфису случайно не знаете?
   - Анфису? - переспросила Галина.
   - Да! - воскликнул он. - Вы с ней знакомы? Как она там живет? - И от любопытства вытянул лицо.
   - Случайно знаю одну Анфису, она прекрасно себя чувствует.
   - Это хорошо, а то ее последнее время аллергия замучила. Вот думаю к ней поехать, - и тут же с тревогой спросил: - А она замуж не вышла?
   - Нет, замуж Анфиса не вышла, но предложение руки и сердца получала, - ответила Галина.
   - Не скучает она без меня, - с укоризной заметил мужчина и поник головой.
   - Почему загрустили? Если она не может к вам приехать, то вы к ней поезжайте и немедленно! - бодрым голосом проговорила Галина, понимая, что таким образом одной соперницей на пути к Самсону у нее будет меньше.
   - Поехать к Анфисе? - спросил мужчина. - Спасибо, вам девушка, я к ней сам поеду, - сказал он и пошел к гостинице.
   Галина долгим взглядом посмотрела вслед мужчине, и ей захотелось побежать за ним. Она сбросила камуфляж, отдала его фотографу, стоящему рядом с верблюдом и побежала за мужчиной.
   - Возьмите меня с собой! - крикнула она ему с улыбкой до ушей.
   Мужчина остановился и посмотрел на молодую женщину с любопытством. Она была привлекательная! У него возникло ощущение, что он ее когда-то видел. Галина встретилась глазами с мужчиной и покраснела до кончиков ушей, в ее голове промелькнуло желание далекое от пристойности. Она всю жизнь отталкивала от себя мужчин, и вдруг была готова сдаться без боя, только что встреченному мужчине, да еще бывшему мужчине Анфисы!
   - Придется знакомиться, - с улыбкой ответил мужчина.
   - Меня зовут Галина. Я не замужем. Детей нет. Здесь я нахожусь в командировке по делам своей фирмы, - скороговоркой сказала она.
   - Меня зовут Искандер, я учился на Севере и там встретил Анфису. Теперь я живу один. Новая жена родной мне не стала.
   - Знаете, я все задания фирмы выполнила, после командировки у меня намечался двухнедельный отпуск. Я могу с вами провести эти две недели. Зачем вам менять климат? Я жару нормально выношу. Я от природы с карими глазами и черными волосами, а Анфиса с серыми глазами и светлыми волосами. Она северянка ей на самом деле в жару плохо, - сказала Галина и с надеждой стала ждать его решение.
   - У меня есть две недели на отдых с вами, - ответил довольный таким решением вопроса Искандер, - но жить мы будем не в гостинице. У меня есть приятель, у него есть приличный особняк. Мы поедем к нему.
   Вечером они были на новом месте, и, чтобы не будоражить совесть хозяина особняка и его близких родственников, Галина изображала жену Искандера. Длинные черные волосы Галины действовали на южных мужчин успокаивающе. Паре выделили две комнаты. Галина оказалась в одной комнате с Искандером. Газового баллончика при ней не было! Она искупалась перед сном и была свежа и невинна. Искандер принял душ в стеклянной кабине и вышел к ней с полотенцем на бедрах. Он был мужественен и прекрасен! Постель под балдахином ждала их. Легкий ветерок из кондиционера покачивал бахрому занавесок. Это была первая ночь Галины с настоящим мужчиной! Раньше она всех мужчин водила за нос, а теперь она отдалась Искандеру с такой южной страстью и напористостью, что сама от себя такой распутности и раскованности не ожидала. После искренней взаимной любви с первого взгляда, они еще успели выспаться.
   
   Анфисе всю ночь снился кошмар. Ей снился Искандер. Она пыталась его вернуть себе, и у нее ничего не получалось. К утру Анфисе приснился сон, что Искандер и Галина спят вместе. Этого сна она не выдержала и проснулась окончательно. Она села на постель, посмотрела в небо и словно почувствовала любовь бывшего любимого человека с новой пассией. К ней всегда сквозь любые расстояния доходили его флюиды любви, даже тогда когда он второй раз женился. Сейчас этой астральной связи с бывшим любимым - не было. Связь прервалась. Он о ней больше не думал. Анфиса об Искандере думала с затаенной грустью. Она знала, что если будет грустить, то он тоже будет грустить о ней, а жить надо с тем, кто есть. И она держала свои чувства закрытыми для прочтения другими людьми. Но нарушенную связь с Искандером она хорошо почувствовала!
   Мысли Анфисы невольно переключились на Самсона и его неподдельную страсть в траве на берегу пруда. Она вздохнула и пошла на кухню. Заварив кофе, она вспомнила про зерно фараона. Удивительно, но и это зерно ее перестало волновать. Пусть оно будет, но ее оно больше не потревожит, - так решила Анфиса этот трудный вопрос, терзавший ее последнее время.
   Самсон, выслушав отказы двух женщин в помощи по ведению его домашнего хозяйства, сам взялся за обновление быта и окружающей действительности. Мать в этом ему не помогала, она только сетовала на то, что сын сменил профессию. Он привел квартиру в порядок. Важно, чтобы в доме все само делалось. Пока он был занят, о девушках не вспоминал, но, закончив тяжкий труд, вспомнил, что ему никто не звонил и никто не тревожил, а пора бы. По привычке Самсон позвонил Галине, ее мать ответила, что она в дальней командировке. Он позвонил Анфисе. И, о, чудо! Анфиса была рада его слышать и видеть. Приятно!
   
   Мать поджидала Галину из очередной командировки, но лишь услышала ее голос по телефону:
   - Мама, я задержусь на пару недель, - после этих слов, слышимость пропала.
   Вечером без предварительных звонков пришел Степан Степанович к Галине. Ему надоело жить в одиночестве, и он решил начать общение с одной из своих прежних подруг. Мать Галины, Анна Сергеевна, пригласила его в дом под предлогом, что много приготовила еды к приезду Галины, а дочь задерживается. Степана Степановича долго упрашивать не пришлось, услышав слово 'еда', он пошел в дом без оглядки на ситуацию. Анна Сергеевна с удовольствием выставила на стол курицу тушеную в соусе с картофелем, пару салатов, свежий торт. Достала наливочку в хрустальном графине собственного приготовления из дачных ягод. Он ел и съел все, что стояло на столе. Она так была занята кормлением голодного мужчины, что мысли о Галине выскочили из головы. Выпив наливочки, он поделился с ней большим секретом, а именно тем, что с ее дочкой у него ничего не было, что она в него только направляла газ из баллончика. Анна Сергеевна не удивилась, она привыкла к неприступности своей Галины и жалобам на нее мужчин всех возрастов. Анна Сергеевна пила наливочку из маленького хрустального стаканчика и с удовольствием слушала исповедь жизни молодого человека. Она во время поддакивала ему и вздыхала. А он спешил выговориться, пока его слушали с такой добротой.
   Чарочка за чарочкой и за окном наступила глубокая ночь. Степан Степанович посмотрел на темень за окном и сказал, что в пьяном виде домой не пойдет. Анна Сергеевна ему ответила, что он абсолютно прав и постелила для него постель на диванчике. Он лег и отключился. У нее наступило бабье лето, за окном еще зеленели деревья, а ей Бог послал кусочек счастья в виде Степана Степановича. Он, проснувшись утром, поел, попил и отбыл на службу, а на ужин он уже был приглашен. В его семье все питались по своим углам, и кто чем, и такого домашнего уюта он не знал. Его мать не успевала всех накормить, либо не хотела это делать. А у Анны Сергеевны было много неиспользованной энергии. Она рано овдовела и вела размеренный образ жизни, вот и сохранилась.
   Степан Степанович с радостью отработал день, зная, что его ждут и накормят без затрат с его стороны. О тратах он пока не думал. Анна Сергеевна словно помолодела, она за сутки расцвела и светилась изнутри. Отбивные из натурального мяса со сложным гарниром на большой, плоской тарелке уже ждали молодого человека. Салатики стояли в хрустальных салатницах. Хлеб лежал в плетеных из соломки тарелках. Наливки не было, но был чай, а вишневое варенье в вазе томно поблескивало. Он ел с наслаждением. Он наедался. Он блаженно жмурился, как кот. Его животик давил на брючный ремень.
   - Степан Степанович, я принесу тебе спортивный костюм, купила по случаю, а носить некому, - сказала Анна Сергеевна, и действительно принесла спортивный костюм, который подошел ему.
   Он переоделся и плюхнулся в кресло. Она пододвинула к нему столик на колесиках со стеклянной столешницей. На стекле стояла ваза с мытыми фруктами, капельки воды еще не успели высохнуть на бананах, яблоках и винограде. Отдельно она поставила ягоды с собственной дачи.
   - Анна Сергеевна, я сытый. Спасибо вам.
   - А ты ешь, Степан Степанович ешь, поправляйся.
   - Я уже засыпаю от сытости.
   - Ложись, ложись, я тебе постелю на диване. В комнату Галины входить не будем, она может рассердиться.
   - Как она сердится я в курсе, - подпел ей Степан Степанович.
   И действительно, он лег и заснул крепким сном. Анна Сергеевна прикрыла его пледом и сама ела фрукты, и смотрела то на спящего мужчину, то на телеэкран. Он проспал три часа, проснулся поздно вечером. Телевизор был выключен, хозяйка спала в своей комнате. Он встал, включил свет и телевизор, выпил водички и сел доедать фрукты. В голове его было пусто - пусто, как у сытого домашнего кота.
   
   Идиллия длилась до тех пор, пока у Анны Сергеевны не кончились деньги, выданные ей на питание Галиной перед отъездом в командировку. Сама она жила на пенсию и не работала. Анна Сергеевна скормила все наличные деньги в виде самой разнообразной пищи. Степан Степанович отъелся, хорошо выглядел, и был отглаженный до острых кромок. Деньги кончились, а Галина не приезжала. Квитанции на оплату полетели со всех сторон, а платить за коммунальные услуги было нечем. Галина не звонила и не приезжала. Мужчина денег не давал, он считал, что его кормят в оплату за сердечный приступ, который он испытал по вине дочки Анны Сергеевны.
   Анна Сергеевна не выдержала и спросила:
   - Степан Степанович, ты не мог бы заплатить за коммунальные услуги? Галина вернется - отдаст.
   - А если не вернется? - спросил он.
   От такого вопроса челюсть у женщины отвисла и ей показалась, что за окном полетели желтые листья.
   - Денег у меня на еду для тебя тоже больше нет, кончились, - грустно добавила Анна Сергеевна.
   - Мне самому надо платить за свою жизнь, - и он, взяв сумку с вещами, которые незаметно у него накопились, покинул негостеприимный дом.
   Анна Сергеевна плюхнулась в кресло, фрукты уже не стояли на журнальном столике. Зато раздался звонок в дверь. Она бросилась открывать дверь, да споткнулась о тяжелый предмет на полу. Это Степан Степанович, уходя, кое-что раскидал по квартире. В дверь звонили, но она не могла подняться. Она стала кричать. Но голос ее был тихим, и за двумя дверями ее не услышали и ушли.
   
   Галина с Искандером впали в медовую любовь. Все было отлично, пока не екнуло сердце Галины, ей показалось, что у матери возникли проблемы. Она позвонила домой, ей не ответили. Она позвонила Самсону, тот обещал навестить ее маму. Вместе с соседями Самсон открыл квартиру Анны Сергеевны, но было поздно. Она была мертва. О чем он и сообщил Галине. Галина сказала Искандеру, что ей надо срочно уехать. Он в порыве чувств, чтобы скрасить несчастье Галины своим благородством, подарил ей золотое колье. Она оценила его поступок, взяла подарок с собой, улетая на самолете домой. Искандер вернулся к своей второй жене, так как она его вполне устраивала.
   
   К этому времени Степан Степанович основательно забыл, что его Анна Сергеевна кормила, ему очень захотелось отведать ее кухню, тем паче, что Галина вернулась и погасила вопрос с деньгами. Приехал Степан Степанович к Галине, сел у сервировочного столика, придерживая руки в карманах.
   Увидела Галина его позу и рассмеялась:
   - Не бойся, Степан, я все баллончики выкинула, я совсем другая стала. Насмешил меня, после смерти мамы я еще так не смеялась.
   - Анна Сергеевна умерла? - с отчаяньем спросил Степан Степанович.
   - Да, пока я была в командировке, она запнулась о тяжелые гантели и ударилась головой о пудовую гирю. Так и лежала, пока ее не нашли. Одно не пойму, зачем она вытащила эти тяжести?
   Степан Степанович втянул голову в плечи, это он железо вытащил, и все пытался поднимать его в спортивной форме, выданной ему Анной Сергеевной. Значит, никто не видел и не знает, что он тут был! Захотелось домой. Проскочила мысль, что Анна Сергеевна бежала к двери, в которую он позвонил вскоре после своего ухода, чтобы зайти и убрать эти гантели и гирю. Ему показалась, что он слышал ее крик, но она ему не открыла. Он постоял, подождал и пошел домой.
   Проанализировав прежние события в этом доме, Степану Степановичу неудержимо захотелось домой, но Галина предложила поесть, и он не смог отказаться. Аппетит у них был отменный по различным обстоятельствам. Галина со Степаном Степановичем нашли общий язык, она его завлекла на ложе любви ложью, но постепенно они привыкли друг к другу. А он от сытой жизни никогда не отказывался. Они пошли на второй круг своих отношений. Оба они остались одни в своих квартирах. Галина изменилась, она уже не была неприступной крепостью. Она привыкла с Искандером к любви в круглосуточном режиме. Ей нужна была любовь! Степан Степанович диву давался от метаморфоз Галины, но спрашивать боялся или не хотел знать правды. Галина давала ему науку любви во всем ее проявлении и разнообразии образов. Они нашли друг друга.
   Вскоре Галина стала ощущать признаки наступающей беременности, она не сомневалось в том, что это ребенок Искандера. Но кому это было интересно? На работе это вызвало прямой интерес руководства, ей сказали, что после родов три месяца отдохнет и выйдет на работу, взяв няню по уходу за ребенком. Времена изменились, и социалистические законы государства, и действующие законы новой жизни не всегда друг другу не соответствовали.
   Галина предложила ему остаться, она все еще пыталась найти отца для ребенка. А Степан Степанович, почувствовав свою вину перед Галиной, решил согласиться с ролью отца ее ребенка. Он тешил свое самолюбие тем, что ребенок будет его. На том и остановились, что его отчество будет носить ребенок Галины. Однако у него не было чувства будущего отцовства! Вот не было и все! Чужая приехала из длительной командировки Галина, и вся ее страсть к нему была чужой, словно принадлежала не ему, а тому, кого она оставила не по своей воле, а по воле обстоятельств. Поэтому Степан поехал навестить Анфису. Интересная мысль посетила его, ему показалось, что от Анфисы идут те же флюиды, что и от Галины. Эта мысль стала его преследовать.
   - Анфиса, а кто был твой бывший любимый мужчина в стране Пирамид? Не Искандер?
   - Искандер. Я тебе разве не говорила о нем?
   - Ты имя не называла. У Галины будет от него ребенок.
   - Степан Степанович, ты, что такое говоришь? Искандер женат!
   - Раз женат, два женат, три не женат. Третья у него Галина и она ждет ребенка от Искандера, а мне говорит, что от меня.
   - Знаешь, мне снился сон, что Галина спала с Искандером.
   - Значит, это правда, - горько промолвил Степан Степанович, - но водку с горя я пить не буду, но и к ней идти мне не хочется. Как это получается? И ты, и она, и он?
   - Не волнуйся, а то, что ты Галину упустил, твои проблемы.
   - Давай проще, я ее не упускал! Она меня к себе до этой командировки близко не подпускала! - в сердцах крикнул Степан Степанович.
   
   Галина получала больше денег, чем Степан Степанович и могла себе позволить такую игрушку, как он. Можно сказать, благодаря лапше на уши, она притянула за уши его к отцовству. Он не смог отказаться от ребенка Галины. Намечалась нормальная семья. Девочка родилась с кожей, несколько темнее родительской. Степан Степанович вообще был с белой кожей. Он дивился чудесам, но не до такой, же степени! Его любимым занятием стало нытье по поводу того, что девочка не его. Галина в этом не сомневалась, и придумала сказку, будто ее бабушка жила в Северной Африке. То есть, то, что было лично с ней, она приписала своей бабушке.
   Степан Степанович от замаливания греха пищей, растолстел, но неравномерно, и это его не красило. К девочке он привык через три месяца. Она становилась симпатичным созданием, и он с гордостью говорил, что он ее отец. Галина поощряла его отцовство. Зная, что ей надо выходить на работу, она оставила его дома с дочкой. На помощь Галина наняла воспитательницу из детского сада, женщину средних лет. Так втроем и по очереди они стали выращивать красивую девочку Инну со смуглой кожей.
   
   В Северной Африке в честь дня образования республики выпустили на свет божий заключенных, среди них был родной брат Искандера. Он вел подвижный образ жизни и отличался непредвиденным поведением.
   Брат спросил у Искандера:
   - Искандер, где твоя девушка Анфиса?
   - Анфиса живет у себя дома, на Севере.
   Брат узнал, что у Искандера была еще одна страстная любовь.
   По этому поводу он спросил:
   - Искандер, а где моя племянница?
   - Ты, о чем, брат?
   - Ты любил женщину Галину? Любил. У нее мог родиться ребенок, год прошел, а ты ее еще помнишь!
   - Я адреса ее не знаю, но его знает Анфиса, можно через нее узнать, есть ли ребенок у женщины Галины.
   - Звони своей женщине, брат! Я должен знать своих племянников, хотя бы их число.
   Искандер позвонил:
   - Анфиса, у меня брат вернулся. Да, его выпустили. Ты ведь знаешь, он сидел из-за ревности. Брат спрашивает: нет ли у Галины ребенка?
   - Есть у нее ребенок, - ответила Анфиса.
   - Кто?! - вскричал Искандер.
   - Девочка!
   - Как зовут?
   - Инна.

      
   Глава 4. Зерно Фараона

   Искандер на автомате отключил сотовый телефон.
   - Занзибар, точно, у меня родилась дочь Инна!
   - Я все понял из твоих криков. Искандер, ты живешь с бесплодной женщиной, а у третьей твоей женщины есть ребенок и он растет без тебя. Плохо, брат.
   - Сам знаю, но они далеко от меня живут, и там очень холодно.
   - Я так насиделся на одном месте, что хочу посмотреть на племянницу!
   - А тебя выпустят из страны?
   - Я все сделаю. Дай адрес Анфисы, а Галину я найду.
   - Ты язык не знаешь.
   - Мало, мало выучил пока сидел.
   - Занзибар, ты молодец. Посмотри на мою дочь. Я оплачу твою поездку.
   Анфиса сидела в кресле и смотрела телевизор. В дверь позвонили. Она открыла дверь и увидела брата Искандера, Занзибара. Она его видела раньше.
   - Привет, Занзибар! Заходи.
   - Здравствуй, Анфиса!
   - Ты наш язык выучил?
   - Да было дело, выучил.
   - Молодец, проходи, садись.
   - Анфиса, мне надо видеть женщину Галину, у нее дочь Искандера.
   - Понятно, я так и подумала. Я позвоню, они сюда приедут.
   - Я сам к ней хочу зайти.
   - Отвезу, - сказала Анфиса Занзибару.
   Галина не ожидала увидеть толпу новых родственников. Хорошо, что Степана и няни в этот момент дома не было. Маленькая Инна спала в кроватке в розоватой одежде.
   - Ай, какая красивая девочка! - прищелкнул языком Занзибар.
   - Анфиса, а он кто? - спросила тревожно Галина, накручивая волосы на руку.
   - Его зовут Занзибар. Он брат Искандера приехал посмотреть на племянницу.
   - А Искандер не мог приехать? Посла прислал, - недовольно проговорила Галина.
   - Искандер работает. Занзибар отдыхает, - ответил ей мужчина.
   Пока дядя смотрел на малютку племянницу, Галина отвела Анфису на кухню.
   - Анфиса, ты зачем его привела ко мне? Степан Степанович официальный отец ребенка! Я столько сил положила, чтобы он привык к этой мысли!
   - Галина, Занзибар приехал с мыслью увидеть племянницу. Как я могла удержать его!?
   - Да, он серьезный мужчина, - сказала Галина, - и с ним мне немного жутко.
   - Он посмотрит и уедет.
   - Ты думаешь? А, если останется!? Что я тогда Степану скажу?
   - Галина, я придумала! Я его трудоустрою! Я приведу его на свою фирму, его возьмут! - Анфиса подумала, что по образу и подобию Занзибара можно выпустить приведение Фараона, но вслух этого она сказать не могла.
   Анфиса уговорила Занзибара покинуть дом Галины под предлогом, что девочка очень мала, и ей нужен покой.
   У Анфисы на Самсона сил не оставалось. Она, узнав, что сон об Искандере и Галине был в руку, почувствовала легкость в душе, а любовь и ревность улетучились. Работа ждала ее.
 
     Анфиса предложила сделать фильм о прилете межзвездного корабля на берег реки Нила. В то время в стране правил фараон Занзибар. Анфисе возразили, что фараона с таким именем история не знает. На, что она ответила, если не знает, так пусть узнает. Сам Занзибар всем понравился. Он был вылитый фараон в профиль. Нужно было сделать мистический фильм с набором существующей информации о вторжение инопланетной цивилизации. Занзибара устроили в гостиницу. Фирма все расходы оплачивала в надежде на будущую его работу.
   Если взять Северную Африку без пирамид, то народ фильма не поймет, - так думала Анфиса и тут вспомнила о зерне фараона. В ее голове возникло видение: желтый песок, яркое солнце. Потом она увидела Занзибара, сидящего в чалме фараона на носилках, его несли к Нилу. По реке плыли длинные лодки, на них сидели инопланетяне, те самые, внешний вид которых Анфиса уже разработала. Лодки были выполнены из легкого гофрированного сплава и отчаянно блестели в лучах солнца. На лодках были установлены желтые паруса. Огромные глаза пришельцев смотрели на мужчину, в нем они угадали властелина местной земли. Инопланетяне почтительно наклонили головы, в знак почтения к фараону Занзибару и вновь стали смотреть вперед.
   Занзибар удивленно и величественно спросил у советника:
   - Кто плывет по моей реке?
   Вместо ответа фараону показали на небо.
   Фараон с легкостью сошел с носилок, в нем появилась энергия, предвещающая изменения в стране.
   - Догнать! - сделал он повелительный жест, указывающий в сторону лодок инопланетян.
   - Невозможно, о, мой господин! - проговорил советник.
   - Возможно! Подать мне колесницу с желтым пергаментом!
   В колесницу запрягли шестерку лошадей, вместо полога над головой фараона поставили желтый парус. Ветер дул вдоль реки. Разлива воды в этот время года не было. Под парусом Занзибар быстро поехал в ту сторону, куда уплыли лодки. Лошади бежали во всю прыть. Фараон хоть и не догнал лодки, зато покатался с ветерком. Пришельцы в летающей тарелке зависли над продвинутым фараоном Занзибаром, им понравилась его сообразительность. Занзибар заметил странный объект над головой, излучающий потоки света. Фараон был столь любознательный, что даже не испугался. Ему льстило быть освещенным свыше.
   Занзибару понравилось играть фараона, он легко вошел в роль. Короткие фильмы с его участием то и дело мелькали на экране. Ему позвонил Искандер и сказал, что вся страна Пирамид с удовольствием смотрит за приключениями фараона Занзибара. Анфиса задумалась над тем, что без женской роли любой фильм является научно - популярным. Потом она подумала, что кроме Клеопатры, были и другие женщины на желтом небосклоне. Она вспомнила о дочери Искандера. Девочка могла бы быть дочерью фараона Занзибара. Где взять женщину на роль любимой женщины фараона? А чего здесь думать? Черные длинные волосы Галины и ее красивые черные глаза могли бы публике понравиться. И назвать ее царицей долины Нила.
   Не использованным оставался сам звездный корабль. Выбрали песчаное поле, на которое из космоса прилетал Буран, переодетый под межзвездный корабль. Корабль пришельцев пробегал по песку и останавливался, подняв песок в воздух. Когда песок оседал, был виден вездесущий фараон Занзибар на колеснице с неизменным желтым парусом. Из межзвездного корабля выходила в золотистом костюме Галина. Ее голову украшал шлем типа головного убора фараона. На плечах ее лежал круг, украшенный самоцветными камнями. За ней ходила стайка инопланетян. Фараон Занзибар глаз не мог оторвать от царицы инопланетян.
   После своего возвращения из северной Африки Галина впервые почувствовала себя хорошо, она стала забывать страстную любовь с Искандером. По существу у них была страсть самая настоящая, но не умиротворенная любовь, а со Степаном - это вообще дружба в чистом виде. Она обожала небо за окном, эту шумящую листву, а песок ее не привлекал. Она от него устала. Каким ветром ее в Африку занесло? Попутным и беспутным ветром любви. Нет, не она влюбилась, это Искандер в нее влюбился, да так, что и она повелась на его чувство. Они любили, они были счастливы, но очень короткое время. Солнце и смерть матери сказали любви - нет, жизнь их разъединила просто и со вкусом. Искандер не любил зимний холод, он его не понимал. И вот теперь Галине стало все равно, она стала забывать африканские страсти и жила со Степаном, весьма спокойным человеком, который свои чувства еще не разморозил. Анфиса, после создания фильма о Занзибаре, решила отдохнуть. Анфисе стало все безразлично, пусть сегодня, но ей безразлично состояние своих любовных дел. А что такого, если Самсон не обладает большим любовным потенциалом и с ним, как не парься, все впустую.
   
   Мухин подумал, что состояние отдохнувшего душой и телом человека, достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости. Погода за бортом обитания способствовала умиротворенности бытия. Это вчера было жарко в Северной Африке, это вчера был ливень и гроза, а сегодня - март и в погоде, и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Он посмотрел на белесое небо, на пустую почту в сети, и даже вздыхать не стал. Тишина она и в Африке тишина.
   Откуда он почерпнул африканские страсти? Разумеется, от верблюда, на котором снималась Галина. Она перекинула свои фотографии в его мини ноутбук, и он вполне мог представить ее африканскую любовь к Искандеру.
   Что он узнал за последнее время? Что невольной причиной смерти матери Галины стал Степан Степанович. Он вытащил гантели, пудовую гирю и оставил их в середине комнаты на полу. Это он позвонил в дверь, и женщина бросилась открывать, но уже никогда больше ее не открыла. Догадалась ли об этом Галина, он не знает. А то, что Степан Степанович ходил Анне Сергеевне он и сам видел. Хотелось выяснить настоящее ли зерно фараона.
   Мухин спросила о зерне у Инессы Евгеньевны, матери Самсона. Она засмеялась и ответила:
   - Когда отец Самсона делал мне предложение руки и сердца, он подарил мне кольцо. Я в это время ела вареную кукурузу, и положила одно зерно кукурузы в коробку вместо кольца, а кольцо на палец надела. Я в шутку назвала это зерно - зерно Фараона.
   Собака только что перестала лаять в очередной раз, и на фоне ее визга любой шум - тишина и покой, тем более шум самолета на высоте километров семь. И семь километров до любви, но сегодня она отдыхала, эта самая коварная госпожа любовь, главная по уничтожению нервных клеток.
   
   Анфиса ходила по комнате и не знала, что здесь вообще можно делать. Все казалось чужим, особенно доставали запахи залежалых лекарств. Да еще ее тетку Машу Артемовну похоронили как-то странно: поставили гроб рядом с глыбами глины, а в могилу не опустили. Несколько старушек и пару стариков плакали и сморкались в платочки. Из молодого поколения на похоронах была только Анфиса. Старушки поминки организовали где-то у себя и в комнату тетки даже не зашли. Анфиса к ним не пошла, потому что брезгливо относилась к их бедности и затхлости.
   У девушки было три тетки по отцу, но не у одной из них она не могла даже есть, горло сжималось от спазм брезгливости, скверное на первый взгляд чувство спасало ее неизвестно от чего. Она вообще была странно устроена: не любила рестораны и не любила столовые. В ресторанах слишком много вычурности и посуды, а в столовых ложки и вилки излишне примитивные. Анфиса любила белый фарфор.
   Отвлеклась.
   Итак, Анфиса находилась в комнате умершей тетки Маши, которая не брезговала собирать в парке бутылки. Анфиса жила далеко от тетки и богатой не считалась. У тетки Маши была более близкая племянница Галина. А вот ее на похоронах и не было. У тетки Маши, по всей видимости, детей не было. Мать Галины, жила в деревне, и тетка Маша иногда воспитывала Галину вместо сестры. Естественно основной наследницей тетки была Галина, и немного Анфиса. Интересная картина получалась, а почему на нее взвалили похороны? Да она на них истратила часть наследства, переданного ей перед смертью теткой Машей наличными. Анфиса с чем приехала к ней перед ее смертью с тем и осталась. Ее вообще вызвала соседка тетки Маши, сказав, что тетка при смерти.
   Приехала Анфиса к тетке Анфисе, она еще жива была и лежала в этой комнате на железной кровати с периной. Запах стоял жуткий. Тетка Маша достала пачку денег из-под подушки и отдала концы, только и успела улыбнуться сухими губами. Дверь в квартиру перед приходом Анфисы была открыта, то есть двери не были закрыты на замок. Вскоре пришла старушка соседка, да как завыла, узнав, что тетка Маша скончалась, но вскоре выть прекратила и спросила у Анфисы, мол, есть ли у нее деньги на похороны. Анфиса показала деньги, переданные ей теткой. Соседка довольно улыбнулась, и помогла организовать похороны.
   Гроб с телом тетки Маши не дали опустить в могилу, подошедшие к гробу два мужчины весьма странной внешности. Они показали документы, из которых Анфиса ничего не поняла, но вместе со старушками отошла от могилы. Два старичка подошли к двум мужчинам, они поговорили. Старички повели старушек на выход. Анфиса была вынуждена пойти с ними. Тетка Маша была человеком социалистической закалки и попов не признавала, поэтому ее не отпевали. Анфису догнали два крепких мужика с лопатами, за работу им было оплачено, и они ее утешили тем, что все сделают, как только им разрешать захоронить покойную.
   На сердце остался неприятный осадок от непонятных похорон, и теперь она бродила по квартире, как неприкаянная. Она попыталась открыть окна, но они были крепко заперты, и покрыты несколькими слоями старой краски. Квартира находилась на первом этаже четырех этажного кирпичного дома, этим можно было объяснить нелюбовь тетки к чистому воздуху в квартире. Или она чего-то боялась? Но чего могла бояться старая женщина? Анфиса осмотрела убогое жилье с мебелью весьма примитивной: шкаф из фанеры, металлическая кровать, круглый стол и один стул. Она встала на стул и посмотрела на то, что лежало на фанерном шкафу: там лежали с десяток сберегательных книжек.
   Анфиса подумала, что тетка хранила старые книжки. Она и подумать не могла, что сберегательные книжки с деньгами! Брезгливо взяла Анфиса одну книжку, открыла, и глаза ее полезли вверх: денег в сберегательной книжке бедной тетки было очень много! Она открыла еще шесть книжек, во всех лежали вклады внушительных размеров. Семь сберегательных книжек были оформлены на предъявителя. Анфиса знала, что квартира достанется Галине, на нее все бумаги были оформлены теткой Машей, но о сберегательных книжках речь нигде не шла. А если Анфиса сберегательные книжки нашла на семейной территории, то они принадлежат ей, и государственной пошлиной не облагаются. Анфиса собрала все сберегательные книжки, чихнув от пыли. Пыльное облачко поднялось над крышкой шкафа, и она увидела плоский браунинг, покрытый крутой пылью. Оп - па! Тетка женщина больная, пыль не вытирала на шкафу, и сбоку за верхней кромкой шкафа складывала свои сберкнижки. Но когда она туда браунинг закинула?
   За окном стояла поздняя осень. В сумке лежали легкие кожаные перчатки, в них она и взяла браунинг в руки. Он оказался именным! На нем было выгравировано имя тетки Маши! Анфиса сняла с головы шелковый, черный платок, положила в него сберегательные книжки и браунинг. Черный сверток она засунула в третий отдел своей новой, большой сумки. В это время позвонили в дверь. На пороге стояли два мужчины с кладбища, которые не дали сразу захоронить тетушку Машу.
   - Не волнуйтесь, вашу тетушку захоронили, завтра можете проверить, а сегодня вам придется ответить на наши вопросы, - сказал первый из мужчин, и сел на единственный стул
   - Вы нам не объясните, кто была ваша тетушка? - спросил второй мужчина.
   Анфиса посмотрела на весьма интересных мужчин и поджала губы в знак незнания.
   - Так дело не пойдет, мы люди серьезные, нам нужны официальные ответы, - сказал первый мужчина.
   - Я племянница умершей, дочь ее брата. Тетушка Маша с моей мамой практически не общалась. Мать моя о ней ничего не говорила. Тетушку я видела раз десять в разное время. Больше мне сказать нечего. Да вы посмотреть на бедность ее! Это же ужас какой-то! - воскликнула Анфиса в подтверждение своих слов.
   - Стыдно родственников забывать! - воскликнул второй мужчина, обходя убогую комнату.
   Анфиса смотрела на тщетные попытки мужчины открыть окно, но теперь у нее закрытое окно удивления не вызывало.
   - Барсук, да, что с ней говорить! - воскликнул первый мужчина, она ничего не знает о тетке, и приехала перед ее смертью по вызову соседки.
   - Сундук, ох уж эта Галина! Она это страху напустила, мол, в гробу тетки лежат сокровища! - прокричал в сердцах Барсук. - Мы с тобой ей поверили, гроб проверили, денег и драгоценностей в нем не нашли.
   - Ты чего при посторонних кричишь? - зло спросил Сундук, и добавил тихо: - Эта женщина не посторонняя, она кузина Галины, которую ты закрыл у себя дома.
   - Так вы еще и мою сестру скрываете от похорон?! - возмутилась Анфиса, и спросила: - А почему у тетки в гробу должны были быть деньги?
   - Вот, и эта не в курсе! Значит, Галина все придумала, - пробурчал Барсук, отходя от закрытого окна.
   - Девушка, есть вероятность, что у вашей тетки были большие деньги и пистолет! Дело в том, что этот гроб был заказан ею при жизни, значит, она могла свое богатство с собой унести в могилу, - сказал Сундук.
   - Вы правы, гроб был заказан. Но я не успела этому удивиться, мало того, гранитная плита стояла в ее квартире еще при жизни! Мы все привезли на кладбище, но вы не позволили оформить могилу, на которую уже все было куплено теткой при жизни. Она мне и деньги сунула перед смертью, чтобы я все это вместе собрала и оформила, как подобает в таких случаях.
   - Похоже на правду. Но, где деньги?! - воскликнул Сундук.
   - Какие деньги? - на автомате спросила Анфиса.
   - Те, что вы взяли со шкафа, - сказал Сундук, удивительно ловко вскочив на стул, на котором сидел, и, гладя на нарушенную пыльную композицию на шкафу.
   - В сумке, - ответила Анфиса машинально.
   - Не хорошо обманывать старших, - проговорил Барсук, вытаскивая из сумки черный сверток, - гляди, да тут все есть: и деньги, и пистолет! - Он взял сверток и исчез за дверью.
   Анфиса села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала успокаивать девушку. Тут набежали ее подружки - старушки, и пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане, видимо старушки решили отпеть соседку. Когда все покинули квартиру тетки Маши, появилась Галина. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли черные слезы туши для ресниц. Она легла на бок и уснула. Мучительно захотелось спать, но в комнате дивана не было, она положила руки на стол, на руки наклонила голову, и задремала. Через час Анфиса разговаривала с Галиной.
   Галина пояснила ситуацию:
   - Сестричка, все было шито-крыто, и тетка Маша жила бедно. Она собирала бутылки для большей убедительности и управляла некой монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от неприятностей, связанных с большими деньгами. Вы жили далеко, и вас терзала совесть, что вы тетке пенсионерке не помогаете.
   Анфиса с этим была полностью согласна.
   - Так вот, сестричка - синичка, тетка Маша была что надо! Ты видела ее браунинг царя гороха? Она была большим партийным человеком, и имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня есть отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость - ее официальное пристанище. Мало того она владела, да, что теперь вспоминать! - в сердцах воскликнула Галина.
   Анфиса молчала от неожиданной информации.
   - Анфиса, эти мужики вели нашу тетку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились. Ну, не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь: у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой тетка Маша жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта квартира, я ее сдавать буду.
   В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Галина упала на кровать, на которой сидела. Белая постель покрылась кровью. Анфиса подошла к Галине, которая держала правую руку на левой руке, рана оказалась на редкость легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала кожу, прошла через мягкие ткани и пролетела дальше, не задев кости. Анфиса не нашла бинт и разорвала старую наволочку, рядом с раной она нанесла йод, и забинтовала руку. В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Галина, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать сестры не захотели.
   Дверь входная открылась, на пороге стояла тетка Маша собственной персоной в той одежде, в которой она лежала в гробу:
   - Привет, девушки, не ждали?
   Галина упала на кровать, а голову закрыла подушкой.
   Анфиса смотрела на тетку Машу, а ее зубы ныли от избытка чувств.
   - Ладно, ничего удивительного не произошло, мне надо было сбросить хвост из тех двух мужчин, которые забрали деньги со шкафа. Что молчите?
   - Тетя Маша, я сомневалась в вашей смерти, но вас в гроб положили в морге, вот захоронить не дали. И потом эти двое сказали, что они вас захоронили, - первой откликнулась Анфиса.
   - Анфиса, все нормально, я за все заплатила, а отсюда я выйду ночью в твоей одежде. Впрочем, если квартира постоит без жильцов некоторое время, то это будет естественно.
   - Тетка, ты не могла нас предупредить!? - завопила Галина, сбрасывая с головы подушку.
   - Девушки, дайте мне полежать, я устала от всего, - сказала тетка, ложась на постель рядом с Галиной.
   Галина вскочила с кровати, и выскочила из квартиры, хватая по дороге свои вещи.
   Анфиса осталась в странной квартире с бывшей покойницей и разбитым окном.
   - Анфиса, я человек добрый, но не настолько, чтобы все нажитое непосильным трудом оставить Галине и двум мужикам, я еще хочу пожить. Твое присутствие меня бы устроило.
   - Знаете, все так странно, но как нам окно закрыть? - спросила Анфиса, уводя тетку в сторону от ее слов.
   - Отдохнуть не даешь. Хотя ты права, здесь холодно, не теплее, чем в гробу. Достань в шкафу мешок, в нем две норковые шубки, одну мне, ту, что длиннее, тебе ту, что короче. Там же новые сапоги и два черных платка. Мы это оденем, а на улице нас ждет моя машина с шофером. Детка, ты зайдешь в квартиру напротив, дашь им деньги и ключи, они присмотрят за квартирой и вставят стекло. Меня представишь, как свою мать.
   Анфиса даже не успела удивиться, и просто выполнила ее приказ. Они вышли из квартиры. Она отдала соседке ключи и деньги. Соседка безразличным взглядом глянула на приникшую тетку, прикрытую мехами, и промолчала. На улице стоял огромный и темный джип. За рулем сидел весьма приличный мужчина средних лет. Он слова не вымолвил, и подождал, когда женщины сели в машину и поехал туда, куда видимо и сам знал. Анфиса подумала, что это он стрелял в Галину, но сказать о своей догадке не решилась. Тетка Маша бодренько сидела рядом с шофером. Анфиса одна сидела на заднем сидении и дремала от общей усталости последних дней, и особенно часов. Поэтому в окно она не смотрела.
   Бездна обволакивала сознание почти осязаемо, опять это странное чувство безысходности нахлынуло на нее. Она вспомнила странный лист, с кругами от желтого фломастера. Анфиса погружалось в сонное забытье. Очнулась она от резкого торможения. Машина остановилась у великолепного дома, расположенного за высоким кирпичным забором. Рядом стояли похожие двух этажные дома, состоящие из трех секций. Судя по всему, это был престижный дачный поселок не для самых бедных мира сего. Тетке принадлежала средняя часть дома, состоящая из двух этажей и нескольких комнат. Шофер имел свою комнату на первом этаже, моя и теткина спальни находились на втором этаже. Из окна был виден кирпичный забор, ветви деревьев, и кусочек неба.
   Анфиса походила по комнате и вскоре услышала стук в дверь. Она подумала, что тетка Маша идет, но вошла невысокая женщина, неся в руках поднос с едой, от которой она не могла отказаться, голод давно давал о себе знать. В комнате было все, что нужно, даже стоял на столе компьютер, и висел плоский экран телевизора. Анфиса включила компьютер, написала письмо на свою фирму, где работала, коротко объяснив свое отсутствие на ближайшую неделю. Письмо она не успела отправить, как за дверью послышался очередной стук. Она подошла к двери, открыла. На нее смотрели глаза шофера, вращаясь от ненависти.
   - Вы что-то хотели? - спросила Анфиса безразличным голосом.
   - Нет, я хотел вас предупредить, чтобы вы никому не писали, где вы находитесь. Все остальное - можно, - процедил сквозь зубы мужчина неопределенного назначения. - И еще, тетку Машу не ищите, ее здесь нет, но вам неделю жить здесь.
   Анфиса промолчала, понимая, что события этого дня выходят за рамки понимания.
   - Да, здесь есть электронная защита, нажмите на кнопку и к вам никто не войдет, даже я, - показав, где находится кнопка, монстр удалился.
      
   
   Глава 5. Вот невезение
 
 Анфиса нажала на кнопку, потом попыталась открыть дверь, она не открылась, теперь она подумала о том, как выйти из помещения, и вновь обошла место своего заточения, при этом она обнаружила двери в ванну, туалет, мини кухню и продукты на неделю. Все у нее было, но для чего все это было нужно, ей было неведомо. Неделю она прожила в заточении, сколько бы она не жала на кнопку, дверь не открывалась и не пищала.
   Окна тоже не открывались, но вентиляция работала исправно. Анфиса никому ничего больше не сообщала, понимая, что это лишнее в ее положении. Сотовый телефон молчал, питание в нем закончилось, а блок питания куда-то предусмотрительно исчез. Поражала тишина поселка. Звуки практически не долетали. Анфиса готовила пищу, ела, мыла посуду и мыла полы пару раз. Пыли практически нигде не было, она все вымыла от своей брезгливости, чтобы вокруг жили ее микробы, а не чужие. Через неделю за дверью послышался шум, в кнопке засветился светодиод. Анфиса нажала на кнопку и дверь открылась. Перед девушкой стояла тетка Маша, но выглядела она изумительно хорошо.
   - Анфиса, надеюсь, ты отдохнула и о жизни подумала, вела себя ты вполне прилично, тебя снимали с нескольких камер, а я в это время сменила немного свою внешность. Так, что теперь мы можем с тобой поговорить. Идем на первый этаж.
   Они спустились на первый этаж, где был накрыт стол на троих. К ним присоединился шофер. Анфиса продолжала молчать, то ли от страха, то ли от внутреннего возмущения.
   - Анфиса, да скажи ты хоть слово! - вскричала тетка Маша.
   - Тетя Маша, - начала Анфиса говорить.
   - Так, меня зовут Маша Артемовна.
   - Хорошо, Маша Артемовна, - пролепетала Анфиса тихим голосом.
   - И это правильно, с этого момента ты не моя племянница, а моя младшая сестра. У тебя тоже новые документы. Твой имидж претерпит изменения, тебе сделают крутую химию, и будешь ты, что надо. И цвет волос станет немного темнее.
   Анфиса вздохнула, но это никого не волновало.
   - Анфиса, не вздрагивай, а привыкай, вскоре приедет твой жених, вы поженитесь, ты сменишь ФИО, и у тебя будут новые документы.
   - А он кто? - спросила Анфиса и напрасно.
   - Познакомитесь при встрече, бежать не пытайся, здесь все схвачено, живи спокойно, дольше проживешь.
   Анфиса вновь замолчала, осознавая, что Галина в этом доме была до ранения. Она встала и пошла наверх, ее никто не окликнул, не остановил. Когда она осталась одна, закрыв дверь на электронную защиту, Анфиса подумала, что тетка, что-то на себя вообще не похожа, да и знала ли она ее раньше? Скорее нет, чем да, теперь она понимала, почему ее мать с ней не общалась. Еще возникла мысль, что с ее помощью тетка Маша проводит очередную махинацию.
   
   Следующая неделя была неделей Анфисы. Ее привели в нужный вид в дорогом, частном санатории, после чего они с теткой стали больше походить друг на друга. Надо сказать, что до появления у тетки Анфиса училась и работала, так вот теперь она полностью зависла, не имея контакта с внешним миром. И тут приходит тетка и говорит, что она может вновь учиться, но о работе речь пока не идет. Тетка Маша протянула студенческий билет и зачетку.
   Анфиса не успела удивиться, как тетка Маша в очередной раз удивила:
   - Анфиса, учиться ты будешь в университете на дневном факультете, тебя приняли по твоим документам. Поработала парикмахером и достаточно. На учебу тебя будет возить шофер. Понятно? И никакой самодеятельности! У тебя хорошая фигура, одежда у тебя будет в нужном количестве и качестве.
   - Маша, если теперь вы моя сестра, то, как я должна к вам относиться?
   - Права, сестричка, называй меня Маша, этого вполне достаточно.
   - Но у нас разница в возрасте более двадцати лет!
   - Детка, кого это волнует в наше время? Мы сестры по отцу, а это дает простор для воображения.
   Что удивительно, но учиться в университете на старших курсах Анфиса стала лучше. Раньше она трупом ложилась, все учила и учила, а ей все равно ставили 'удов', а то и 'неуд' вкатят, и как высший балл ставили 'хор'. А тут она свет увидела и 'отлично' в зачетной книжке. Такое чудо она не могла объяснить. Она ведь не изменилась, и университет был крупнее прежнего, хотя профиль учебных программ сохранился.
   Одеваться Анфиса стала настолько лучше, что сама себя в зеркало не узнавала и иногда вздрагивала от неожиданности, всматриваясь в свои утонченные черты лица и фирменную одежду. Сокурсники относились к ней нормально, без эксцессов, особо не заигрывали, но и не игнорировали. Они с пониманием смотрели на джип с шофером, да и сами разъезжали на машинах, а многие просто сидели за рулем своих машин. Ее имя произносили с неким удивлением, потом улыбались, но удивительно быстро запоминали. Но Анфису больше всего волновало предстоящее замужество. Тетка Маша о больше нем не говорила, но девушка прекрасно понимала, что она ничего зря не говорит.
   В морозное, солнечное утро к Анфисе в комнату пришла домработница, она принесла короткую шубу из чернобурки, и длинные сапоги. Анфиса была уже в макияже, ей осталось надеть, предложенные вещи. Она покрутилась у большого зеркала и вышла в холл. На первом этаже в гигантском кожаном кресле сидела тетка Маша, она спокойно осмотрела наряд Анфисы и помахала ей ручкой. Шофер ждал у дверей. Слова в этом доме не всегда произносили, все шло по накатанным рельсам теткиных правил. Машина остановилась у старого дома тетки. Анфиса машинально посмотрела на окно, она было застеклено. Шофер протянул ей ключи от квартиры. В шикарной шубе она зашла в захудалый подъезд. Открыла дверь ключом и остановилась, нижняя челюсть медленно стала опускаться вниз, она ее закрыла усилием воли. Квартира была так хороша! Прошел месяц, а здесь все было просто шикарно! Ремонт и новая мебель сделали свое дело. Белая кожа мягкой мебели и красное дерево мебели поражали своим неожиданным сочетанием.
   Анфиса повесила шубу в шкаф, где уже весела для нее новая одежда. В высоких сапогах выше колен она села в кресло, и закинула ногу на ногу, осматривая новый интерьер. Но отдохнуть ей не дали, да она уже знала, что тетка время бережет и свое и чужое. Через десять минут в дверь позвонили.
   
   Анфиса посмотрела на экран монитора, расположенный у двери, и увидела букет. Букет из белых и вишневых роз и мужское лицо соответствовали друг другу. Она открыла дверь. В квартиру вошел молодой человек в черном пальто, с белым шарфом.
   Гималайский медведь, - подумала Анфиса, и сказала:
   - Добрый день!
   - Добрый день, Анфиса! Меня зовут Руслан.
   Она улыбнулась.
   - Мне не до смеха, а букет вам, - сказал со странным акцентом серьезный молодой человек, со слегка смуглой кожей лица.
   Анфиса взяла букет, оглянулась и увидела изогнутую вазу, из бело - вишневого стекла, точно предназначенную для этого букета. Она налила воду в цветочную вазу, поставила в нее цветы, а когда она вернулась в комнату, то увидела мужчину, сидящего в кресле, без пальто, но в блестящих штиблетах.
   О чем нам говорить, - с тоской подумала Анфиса.
   А он сказал:
   - Сядь, - и показал кресло напротив себя. - Анфиса, я ваш жених, и можно сказать с уверенностью, что я буду вашим мужем!
   - Буднично все так... - пролепетала Анфиса.
   - Ты будешь продолжать учиться, но работать до окончания университета тебе никто не даст. Опыт показал, что ты умна, преподаватели тобой довольны.
   Дальнейшие дифирамбы прервал звонок в дверь. Анфиса посмотрела на экран монитора, за дверью стояла Галина собственной персоной. Она открыла дверь, не думая о том, как вписывается кузина в новую игру тетки Маши.
   - Привет! - воскликнула Галина и села на белый диван, снимая с себя старую, норковую шубу, и бросая ее на край дивана.
   - Представьте мне свою гостью, Анфиса, - величественно произнес Руслан.
   Анфиса не знала, как Галину представить.
   - Меня зовут Галина, - представила себя кузина.
   - Вас три сестры? - удивился Руслан. - Вишневый сад.
   - Да, нас три сестры: Маша, Галина и я, Анфиса, - сказала Анфиса и внимательно посмотрела на Галину, та подхватила игру. Видимо за жизнь с теткой она кое-чему научилась.
   - Анфиса, а он кто? - с удивлением спросила Галина.
   - Мой потенциальный муж, - ответила Анфиса с долей недовольства.
   - Обойдешься, тебе это слишком много. Пожалуй, эту квартиру и Руслана я возьму себе, - уверенно произнесла Галина.
   - Спроси у Маши, если она согласится, то я возражать не буду, - вставила Анфиса свою мысль, и внимательно посмотрела на темные волосы Галины.
   - Девушки, я жених Анфисы... - робко проговорил Руслан.
   - Какие проблемы? Ты ее жених, но муж ты будешь мой, - настойчиво заявила Галина, подойдя к шкафу и открывая вишневую дверь. - Ба! Какая шубка! И шуба эта тоже моя!
   Наглость Галины начинала коробить Анфису. У нее все отбирали на глазах жениха и вместе с ним. Зачем она ей руку бинтовала в этой комнате?
   Раздались трели сотового телефона.
   Анфиса раздвинула сотовый телефон, нажала на зеленую кнопку и услышала голос тетки:
   - Анфиса, Галина отняла у тебя три вещи: квартиру, жениха и шубу?
   - Да, Маша Артемовна.
   - Отлично, надень ее старую шубу и выходи из квартиры. Джип ждет тебя.
   
   Анфиса взяла с белого дивана старую, норковую шубу, помахала новой паре рукой и вышла, положив ключи от квартиры на полку, расположенную рядом с монитором. В джипе на заднем сидении сидела Маша Артемовна, теткой ее Анфиса даже мысленно перестала называть.
   - Анфиса, ты огласила главное, что нас три сестры. Остальное неважно.
   - А кто тогда моя мать? - спросила Анфиса, не ожидая услышать ответа.
   - Твоя мать - остается твоей матерью, но для нее ты находишься за границей, а почему, не пытайся выяснять; следовательно, к ней тебе ехать не надо. Дачу, где ты жила последнее время не знает Галина и твоя мать. Там искать тебя не будут.
   - Но Руслан знает, как я учусь, - возразила Анфиса.
   - Все его знания с моих слов, эту дачу и он не знает.
   Анфиса подумала, что тетка привыкла находиться среди сестер, и это ситуация, ее устраивает, а теперь она устроила трио с племянницами, для молодости своей души.
   - Ты права, Анфиса, рядом с вами я моложе, мне так интересней жить.
   - Но вы обещали мне мужа!
   - Детка, зачем тебе муж нужен, ты не подумала?
   - Но вы - подумали.
   - Твое дело - учиться. А Галина взяла то, что ей принадлежит, а не твое. Если бы я сразу сказала, что Руслан предназначен ей, она бы на него не посмотрела. А у тебя она отобрала его с руками и ногами в блестящих штиблетах.
   - Мы едем в дачную крепость?
   - Нет, мы заедем на выставку автомобилей, когда рядом проезжать будем с выставочным комплексом. Выбери себе машину и не спрашивай, откуда у меня деньги.
   
   Еще бы Анфиса задавала нетактичные вопросы в присутствие шофера!
   За окном мелькали деревья, потом широкие полосы дорог, высокие дома. Вскоре поток машин стал плотнее, и они подъехали к новому выставочному комплексу. Старая шуба оказалась, кстати, ее пришлось сдать в гардероб, потом заполнить анкету и пройти в залы с медленной публикой. Анфиса многократно отражалась в экранах мониторов, но она знала конкретную цель - она должна была выбрать себе новый автомобиль. Девушка час ходила среди машин, прежде чем выбрала автомобиль. Она взяла у представителей фирмы подборку каталогов и пошла на выход.
   У выхода ее ждал шофер. Кто бы в этом сомневался! В джипе тетки не оказалось, видимо она не из тех, кто ждет в машине рядом с выставочным комплексом. Шофер отвез Анфису на дачу, тем паче, что от выставки до нее рукой подать. Хорошо, что выставочный комплекс сделали на окраине, а не в центре столицы. Душа Анфисы пела, а она испытывала состояние легкости, страх замужества исчез, а дача ее больше не пугала. Она забежала на второй этаж, открыла дверь в свою комнату, и обнаружила, что она пустая! Вот пустая! Радость сбежала по Анфисе и упала на пол. Ее тронули за плечо. Анфиса оглянулась: рядом стоял шофер.
   - Анфиса, вы так быстро забежали на второй этаж, - проговорил шофер, - нам надо спуститься вниз.
   Девушка медленно спустилась вниз за шофером и села у стола. В дверь позвонили. Шофер нажал на кнопку на углу стола. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина и держал в руках огромную коробку с мясным огромным блином. Шофер рассчитался с мужчиной и положил коробку на стол. Анфиса открыла коробку, приятный запах одурманил голодный желудок. Она быстро вымыла руки, а когда вернулась, то увидела, что к столу на кресле - коляске подвозили Машу Артемовну.
   - Анфиса, я буду жить на первом этаже, а ты переедешь в мою комнату из нее вид лучше. А то, что я в кресле сижу, то это временно.
   Да, Анфиса теперь совсем не знала, чего ожидать от мобильной тетки в инвалидном кресле. После трапезы тетка Маша объявила, что будет ездить на сеансы терапии, и вскоре поднимется на ноги. Анфиса ей поверила и пошла в новую комнату, где все было по-прежнему. Она закрылась в комнате, задумалась, открыла почту, но ничего интересного в ней не было.
   'И, почему эта тетка такая неугомонная?' - промелькнул вопрос в ее голове, она уже порядком устала от смены интерьера перед глазами. Когда Анфиса вышла на следующий день из комнаты, чтобы поехать в институт, тетка вручила ей ключи от машины, которая стояла у парадной двери. Да, у дома было два выхода на улицу. Машина была, что надо, сама вчера ее на выставке выбрала. Маша так и передвигалась в кресле, но значительно повеселела от надежды, что скоро будет ходить. Похоже, у нее были проблемы с ногами, и она решила умереть, но потом передумала и все переиграла. Или ей кто подсказал, что еще жить можно, и ходить всегда, а не иногда и через силу.
   
   Анфиса ехала медленно на новой машине, хорошо, что в их районе пробки бывают редко и по графику работающих людей. Она чувствовала относительную свободу, и это радовало не меньше нового джипа вишневого цвета. Она вновь была на высоте положения. Джип заметил сокурсник и присвистнул. Анфисе он с первого дня понравился. Да, что говорить, это был некий Платон собственной персоной. На занятиях она умудрилась отличиться. Вообще, она сама себе поражалась, как с новым имиджем у нее все дела лучше стали идти. Раньше Анфиса занималась усердно, но это никогда не оценивалось, а теперь она тащилась от своих успехов. Даже химия на длинных волосах ее не раздражала, раз с ней она была победителем над самой собой прежней. Ради этой победы она готова была простить тетке Анфисе все перемещения и нервозность последнего времени.
   Платон ждал Анфису рядом с ее джипом, поскольку рядом стоял его форд. Он улыбнулся ей великолепными зубами и щеками с ямочками.
   А она подумала: 'Интересно, а я смогу его домой пригласить?'
   А он сказал:
   - Анфиса, пригласи меня к себе, я от любопытства сгораю, хочу увидеть тебя в твоем интерьере.
   - Не сегодня, - и она села за руль прекрасного автомобиля.
   Дома Анфиса сказала тетке Анфисе о поклоннике. Тетка спросила его имя, номер и Платону машины, полученные данные ей были хорошо. Она знала почти все официальные данные о сокурснике Платоне. Они ее устроили, или она сделала вид, что устроили.
   - Маша Артемовна, а зачем вы показались на глаза Галине?
   - Так она спряталась под подушку и подумала, что это видение; ладно, она знает, что я жива и знает мое новое отчество, мы его вместе с ней придумывали до инсценировки похорон, а потом тебя вызвали.
   - А кто ее ранил?
   - Лишний вопрос.
   - А, где сберегательные книжки?
   - У меня.
   - А зачем весь спектакль?
   - Для тебя.
   Анфисе расхотелось приглашать к себе Платона, она не знала, что еще придумает тетка Маша для очередного развлечения.
   - А откуда у вас дурные деньги?
   - Они, что пахнут? Тебе не нравится новая жизнь?
   - Если честно, не знаю. Вы мне объясните: зачем я вам нужна?
   - Я тебя люблю с рождения, как свою дочь.
   - Я хочу домой к маме. Хочу свою внешность.
   - Наивная. Отец при твоем рождении хотел дать тебе свое отчество - Игоревна, но твоя мать с ним не согласилась. Они долго спорили, твоя мать его перекричала. Что еще, твой отец, ты с ним и незнакома - декан твоего факультета.
   - Интересное кино получается, ты все знаешь, а я нет. Но обидно, теперь я знаю, за что меня преподаватели вдруг полюбили! Не дала ты мне побыть счастливой от своих успехов.
   - Извини, но этот номер сейчас не пройдет. Тебе придется побыть принцессой.
   - Поясни.
   - Хозяин этого дачного поселка - твой отец. Хуже того, Платон сын своей мамы, а она доцент в том же институте. Так его мама всегда нравилась твоему отцу. Вкусы и во втором поколении совпадают. Остальное узнаешь позже.
   - Вот невезение!
   - Ни скажи, твоя машина - его деньги.
   - А я думала, это ты такая богатая.
   - Он через меня тебе деньги передавал все время, пока тебе не исполнилось 18 лет, а потом захотел дать тебе куш больше.
   - Вся сказка исчезла, - сказала Анфиса уныло и вспомнила, подаренные ей недавно сапоги и сумку.
   - Не вся, мы с ним акционеры, часть его капитала принадлежит мне. Мы вместе создавали недвижимость, а декан твоего факультета он по совместительству.
   - Маша, значит, я принцесса Анфиса или хозяйка этого дачного поселка и своего факультета?
   - Нет, у него еще есть кирпичный завод, где делают кирпичи для дачного поселка.
   - Я богатая невеста, - запела Анфиса диким голом.
   - Твоя встреча с отцом намечена на сегодня, он зайдет к нам. Вы познакомитесь лично.
   - А раньше нельзя было меня с ним познакомить?
   - Спросила бы раньше у своей бабушки.
   - А сейчас она не считается?
   - А ее нет в живых, - сказала Маша Артемовна более чем спокойно.
   - Поясни, - прошептала Анфиса.
   - Ее вместо меня похоронили. Я так хотела умереть, что бабушка умерла, но тебе об этом не сказали.
   - Мне реветь или смеяться? - спросила Анфиса в полном трансе.
   - Нет, тебе надо бабушку помянуть.
   - А когда произошла подмена тебя на нее?
   - Произошла и все. Я сама мать очень любила. Но у меня не могло быть детей, а твоя мать родила тебя и не сказала от кого. Твой отец меня нашел и помогал тебе по мере сил, он не всегда был богатым. А я была некоторое время на ответственном посту, и мне перепало несколько квартир. С них мы и начали создавать империю для тебя. Его голова и мысли, а мой первый вклад.
   - Но, когда я ехала к тебе из дома, бабушка была жива и здорова! - с плачем воскликнула Анфиса. - И все последнее время я жила у бабушки, - добавила она без большой уверенности.
   - У нас с матерью болезни бегали от одной к другой, ты видишь: я ходить не могу, это после ее смерти произошло. Ноги мои отказали, а у нее тромб в черепушке оторвался. Умерла она мгновенно, пока ты ко мне ехала. Когда ты ко мне зашла, я уже знала, что моей матери, а твоей бабушки нет в живых. Мне позвонила ее подруга, у которой были ключи от вашей квартиры. Подругу она вызвала, когда ты из дома вышла, чтобы с ней поговорить обо мне.
   Анфиса разревелась, как белуга. Она рыдала, кричала, и вдруг затихла. В этот момент и зашел ее отец.
   Он посмотрел на заплаканные глаза дочери, погладил ее по голове:
   - Я надеюсь, что теперь ты все знаешь?
   - Принцесса Анфиса звучит, скорее вообще не звучит, - прокомментировала Анфиса ситуацию.
   - Нам надо было запутать дорогу для несчастий, - сказал отец, мужчина с весьма умным лицом декана факультета.
   - А браунинг с гравировкой? - выдала она неожиданно для всех. - Это он тромб в голове бабушки сделал?
   Тетка и отец переглянулись, но по их взглядам Анфиса поняла, что они не стреляли в голову бабушки.
   - Анфиса, у нее тромб и никаких ранений в голове, - тихо сказал отец.
   - Давайте вскроем могилу бабушки! - вскричала Анфиса.
   - Смысла нет, ее сожгли, - проговорила тетка.
   - Но труп не закапывали... - возразила Анфиса.
   - Забудем эту тему, там все честно, и труп сожжен, - проговорил отец.
   - Тетя Маша, зачем вы так со мной поступили? - спросила Анфиса.
   - Так получилось, произошли многочисленные накладки событий, - ответила тетка.
   - Анфиса, я боюсь за тебя! - искренне воскликнул отец.
   После ухода отца, Анфиса позвонила Платону. А она и правда подумала, что его подарки были переданы через него ее отцом! А Платон утверждал, что он ее отца в упор никогда не видел! Сдвинуться можно от новостей тетушки Маши, если их еще самой интерпретировать.
   Анфиса съездила на могилу, рядом с которой когда-то оставили гроб с теткой, но позже захоронили ее бабушку. Над могилой стояла плита с исправленным именем. Точно, там была похоронена бабушка Анфисы, в этом она убедилась окончательно. Еще она съездила в квартиру бабушки, там давно никого не было. Анфисе очень захотелось вернуться в свою квартиру, но она понимала, что это невозможно.
   
   На даче Маши Артемовны спокойствие отсутствовало. Тетка волновалась об исчезновение Анфисы, ее везде искали, но не смогли найти. Галина пришла с единственной просьбой: дать ей денег. Два мужика, сопровождавшие Галину, постреляв в воздух, исчезли.
   - Галина, зачем ты устроила весь этот шум? Не могла одна приехать? -
   спросила Маша Артемовна, сидя в кресле за чайным столиком, в холле
   первого этажа.
   - Тетя Маша...
   - Маша...
   - Хорошо, Маша Артемовна эти два мужика меня достали. Я осталась одна, а эти двое потратили деньги с одной твоей книжки, и стали просить у меня еще. Они не знали, что ты жива. У меня случайно вырвалось, что ты живая и закрыла вклады, - протараторила Галина, доставая пиво в банке из холодильника.
   - Понятно. Где мы будем Анфису искать? - спросила Маша Артемовна, наливая воду из чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
   - Не волнуйтесь. Анфиса спряталась где-нибудь, - сказала Галина, открывая шкаф с пакетиками чипсов, орешков, пряников, конфет, вафель.
   - Анфису найдем. А теперь у меня есть предложение: ты можешь пожить в этом доме, но ты будешь работать, - сказала Маша Артемовна, показывая на пакет пряников.
   - Добрая тетушка! Я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от мужиков, вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет? Галина подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
   - Галина, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, - недовольно проговорила Маша Артемовна, вскрывая пакет с пряниками.
   - А шофер зачем? Пусть тебя защищает, - парировала Галина, вскрывая банку
   пива.
   - Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Анфисы. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, - проговорила Маша Артемовна, с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
   - Эти два мужика договора не воспринимают, - возразила Галина, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
   К ним подошел шофер в спортивном костюме.
   - Присаживайся, Степан. Кофе. У нас легкий завтрак, - проговорила Маша Артемовна, доставая следующий пряник.
   - А мне пива не осталось? - спросил Степан, но, увидев покачивание головы Маши Артемовны, добавил: - Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
   - Степан, а раньше, где ты был? Где было твое предложение? - с раздражением спросила Маша Артемовна, вставая на ноги, которые почти отошли от стресса и могли ходить.
   - Не хотите, не скажу, - обиделся Степан, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
   - Степан, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! - воскликнула на одном дыхание Галина, чтобы не успели ее прервать. - Это у меня идея, а не у тебя, если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Маша Артемовна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу получите дочь и зятя, а преследователи уйдут от вас к другим!
   - Галина, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, - приободрилась от надежды на свободу от преследователей Маша Артемовна.
   - Меня женили! - с пафосом воскликнул Степан. - А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. - И залпом выпил кофе из кружки, словно это вино или спирт.
   - Вот и славно. Кстати, мой багаж у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ним пойду, а ты Степан изобрази счастливого мужа, когда мы возьмем мои чемоданы. - И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
 
      
   Глава 6. А ты красивая!



 Через минут пять Галина появилась с сумкой, а за ней шел нагруженный большими сумками Степан.
   Маша Артемовна величественно показала на второй этаж:
   - Галина, весь второй этаж ваш, а если Анфиса вернется, то мы что-нибудь придумаем.
   Галина хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Степан. Вскоре Степан вернулся, взял сумки и отнес их на второй этаж. К столику подошла домработница, посмотрела на чашки и стала их составлять на поднос, и как-то незаметно вытерла столик. Маша Артемовна осталась одна за столиком. Она подумала, что с Галиной ей жить проще.
   
   В округе дома стояли разнокалиберные, их высота зависела от времени их возведения. Ближе к центральным дорогам дома были умеренно грязные, чем дальше от дорог стояли дома, тем они были чище. Анфиса не жила рядом с дорогой, ее дом находился в двух домах от дороги, то есть недалеко от магистрали передвижения. Анфиса городская жительница, она умела перемещаться в пространстве на всех видах городского транспорта.
   Анфиса. Рост - 167см, размер 44. Глаза светло - серые. Волосы темно русые до плеч. У Платона есть мать, отец, и бабушка неопределенного возраста. У них трехкомнатная квартира в десятиэтажном доме из больших белых кирпичей. Они живут на последнем этаже, сверху над домом расположена надстройка, не понятно зачем, видимо задумка архитектора. Отец Платона, более известный, как Самсон Сомов - большой труженик, он сделал лестницу из своей квартиры на чердак. На огромном чердаке видны трубы различного назначения. Минуя трубы, он возвел стены, выкрасил их снаружи в белый цвет, и нагородил еще три комнаты. Конечно, при первой проверке их могли аннулировать, но до этого момента можно было пожить в нормальной обстановке, не утруждая семью своим частым присутствием.
   Теперь у семьи получилось шесть комнат. Это уже намного лучше, да еще плюс кухня. Короче пять спальных комнат плюс одна общая комната, из которой лестница шла на чердачный этаж. В общей комнате поставили диван на троих, два кресла и длинный, низкий столик. На стене повесили длинный плазменный экран телевизора. В стене между кухней и комнатой пробурили небольшое окно, по которому туда и сюда ходил сервированный столик, что позволяло есть в общей комнате и не усложнять своим присутствием обстановку на кухне. Готовили на кухне мама и бабушка Платона.
   Платон молодой человек девятнадцати лет. Рост у него где-то 180 см. Плечи широкие, ноги длинные, глаза серые, волосы русые. Характер нордический. Младшие члены семьи во все времена считали, что они умнее старшего поколения, поэтому старшие вздрагивали от замечаний Платона. Но все по порядку. Платон учился в университете на втором курсе. Отец семейства - Самсон, ростом - 178, плечи шире нижней части, руки натруженные, пальцы на руках крупные. Волосы зачесаны назад, длина волос не длиннее 6 см. Мать семейства - Зинаида, ее рост 167см, возраст 40 лет. Бабушка ростом 160см.
   
   Зинаиду съедала тоска, сын вырос и развлекался сам по себе либо на ее нервах. Он слушал такую матерную музыку, при своей внешней интеллигентности, что не только уши вяли, но и мозги усыхали. Музыку Платон звучала на полную мощность, одну и ту же песню слушал по несколько раз и подпевал. Речитативные песни крутились под самодельные клипы и вызывали нервные спазмы. Зинаида задумалась, а виновата ли в этом музыка? Модные ритмы со странной рифмой раздражали до ее бешенства.
   Зинаида послала проклятье на экран с такой ненавистью, что Платон крикнул:
   - Не смей, проклинать моих друзей!
   - Выключи! - выдавила из себя Зинаида.
   Рядом бегали две собаки, создавая суету. Кобелю было два года, его будущей партнерши только два месяца. Эта красивая собачка задирала взрослого пса, и он не выдержал: смазал лапой по мордашке собачки. Зинаида достала остатки твердой колбасы, разрезала на две неравные части и отдала собакам за домашний цирк. Они успокоились, легли с двух сторон от нее и задремали. Самсон последнее время постоянно жил на даче и Зинаиде не докучал, он ее вовсе не замечал. Мать посла его на даче вместе с козой, и поила козьим молочком. Оставался Платон, но он так увлекся девушкой, что мать в упор не видел, и ее к себе в комнату не пускал.
   В доме наступила временная тишина. Зинаида включила телевизор в общей комнате и стала смотреть сериал, но просмотреть всю серию она не смогла. Ей захотелось пойти в обувной магазин и купить новые туфли. Для чего она не знала, но захотелось обновить обувь. Она переключила программу, в ней красили волосы, захотелось пойти и купить новую краску для волос. Она взяла и выключила плоский экран. Это было самое наихудшее состояние, сопровождающееся полной безысходностью. Взгляд упал на усохшие букеты цветов, выбросить их у нее не было желания. Она была пустая, без положительных эмоций. Она стала рассматривать обстановку вокруг себя, но что-либо делать ей не хотелось.
   Вдруг она ощутила зов бедняка. Он звал ее с того света. Возникло ощущение, что его душа в этой комнате. Это было ужасно! Дома не было никого! Была только зовущая душа, умершего любимого человека. Да, она его любила! Со всеми его достоинствами и недостатками. Она знала секрет счастья: между удачными свиданьями обязательно должна была быть нейтральная полоса отчуждения. А теперь у нее была только эта полоса, но она не обещала приятной встречи.
   Руки у Зинаиды мелко-мелко завибрировали. Она посмотрела на руки, внешне они были спокойны, а изнутри их трясло. Состояние нервного напряжения нарастало. Психоз готов был вырваться наружу, ей хотелось заголосить. И она завыла, протяжно и неистово, и резко прекратила вой. Зинаида вышла на балкон, лето окутало ее теплом. Пролетел голубь. Мимо капнула вода с верхнего этажа. Она села в кресло, взяла отложенную книгу, стала читать. В дверь позвонили. Пришла Анфиса, с капельками слез в глазах.
   - Что случилось? - спросила Зинаида.
   - Не знаю, я устала быть никем и нигде, - тихо пролепетала Анфиса.
   - Проходи на балкон. Поговорим, - предложила Зинаида.
   Они сели в два кресла, в окружении цветущей герани, на лето выставленной на балкон.
   - Зинаида, а что говорить? Я живу у вас никем. Тетка Маша сорвала меня с моей квартиры, а Платон не дает в нее вернуться. Жить у тетки я не могу, с ней живет двоюродная сестра с новым мужем. Я никому не нужна, - и Анфиса заревела в полный голос, навзрыд.
   - Анфиса, а какой сегодня день недели?
   - Вы про фиолетовый плащ? Так это шутки Платона. Сильно придуманная ложь. Я все придумала. А я не умею постоянно выдумывать подвиги, чтобы ему было со мной интересно! Не могу! - и Анфиса нервно всхлипнула.
   - Это поправимо.
   - Нет, его фиолетовое тщеславие границ не имеет! - вскрикнула Анфиса.
   - Я верю тебе. Его отец тоже хочет от меня того, чего во мне нет и быть не может.
   - Но у вас есть сын, и вы привыкли друг к другу!
   - Если ты заметила, то Самсон живет постоянно на даче, там и развлекается. Он в отставке по возрасту, еще не наигрался и свободой не надышался.
   - А мне, что делать? Я не люблю фиолетовую мантию. Я хочу быть собой.
   - Будь.
   - Мне надо уехать от вас. Я поеду в свою квартиру, давно я там не была, тетка за квартиру платила, а я там почти год не была.
   - А, что мне Платону сказать?
   - Что я улетела на остров в океане, это последняя наша шутка. У тетки Маши на самом деле есть нефтяная платформа в ста километрах от берега. Кстати, там находится Платон, а я одна улетела на вертолете.
   - Анфиса, заметь, ваша жизнь полна чудес и без фиолетовых фантазий. Не возражай мне. Хочешь уехать - уезжай.
   Анфиса поднялась наверх, собрала вещи, помахала пальцами и вышла из квартиры. Зинаида неожиданно для себя почувствовала легкость. Собаки проснулись и стали бегать мимо нее туда - сюда. Она улыбнулась себе любимой и приступила к уборке квартиры.
   
   В дачном поселке жизнь шла с местной скоростью. Самсон зашел в дом бывшего изобретателя. Помещение опутанное проводами, не вызывало ощущения жилого помещения. Хозяина изобретателя похоронили, его смерть была официально оформлена. А вот Руслан был жив. С ним Самсон пошутил, но еще больше он пошутил над Зинаидой. Обе находятся в шоке, обе жили в подвешенном состоянии и от взаимной ревности на похороны не приходили. Самсон был зол на жену. Она выводила его из себя любовью к бедному изобретателю. Самсон и решил убрать бедняка с дороги. Он редко жил дома, пока служил в армии, и, вернувшись в дом, не мог найти себе место. А его место было элементарно занято. Устроил он обычную перестрелку у пруда, куда дачники особо не ходили, из-за Зинаиды в пруду. Женщинам он сказал, что Руслан случайно погиб. Не нравилась ему такая ложь, но так получилось. Руслан на самом деле уехал, а потом вернулся и залез на крышу бедного изобретателя. Хотя изобретатель в принципе не мог быть бедным из-за богатого духовного мира. Чудовищная ложь стоила Самсону денег, а теперь он бродил среди проводов в доме изобретателя и искал вчерашний день. Ему захотелось уехать далеко и надолго. В его душе не было ни любви, ни ревности.
   
   В своей комнате в дачном поселке страдал Платон, его съедала тоска от одиночества, ему было и скучно и грустно. Он посмотрел на улицу. В памяти всплыло милое лицо Анфисы! Вот кого он хотел видеть! А захочет ли она его увидеть?
   Анфиса в этот момент повернула невольно голову к окну, в ее памяти возник облик Платона, ей интуитивно захотелось его увидеть. За дверью послышались крики и редкие выстрелы, она вся сжалась от невольного страха, потом оглянулась вокруг себя с мыслью спрятаться, но услышала приближающиеся шаги, мужские голоса. Кто-то тряс ее дверь. Анфисе показалось, что эти голоса она уже слышала.
   Галина громко сказала:
   - Анфиса, дверь открой, все равно выломают.
   Анфиса последним взглядом окинула комнату, посмотрела наверх и увидела нечто похожее на люк. Раньше она думала, что это обрамление для светильников, расположенных в разных местах потолка.
   - Галина, секунду подожди, халат наброшу! - крикнула Анфиса и нажала на выключатель странной лампы.
   Мгновенно в потолке открылся люк, из него вывалилась лестница. Анфиса полезла по лестнице на чердак и закрыла за собой люк, уже слыша, что дверь стали ломать. Она оказалась на весьма приличном чердаке, но ее теперь волновал вопрос личной безопасности. Она невольно вспомнила, где слышала эти голоса: в квартире тетки, но легче от этого стало. С чердака надо было уходить.
   Она выглянула на улицу, открыв дверцы с чердака на крышу. Стоило ей показаться в открытом окне, как я попала в мужские руки. Крепкие, мужские руки подхватили ее и перенесли по чердачному балкону в другую комнату. Анфиса посмотрела на спасателя и узнала Платона.
   - Привет, Анфиса.
   - Спасибо, Платон, что спас. Мне надо убежать подальше от этой дачи, за мной гонятся.
   - Не волнуйся, прорвемся, держись за меня и верь мне! Анфиса, машина моя недалеко стоит. Я приехал на машине на дачу, а потом решил посмотреть на твои окна с чердачного балкона, но заметил твое испуганное лицо на крыше.
   - Отличное решение моего спасения! - проговорила Анфиса, подходя к знакомому форду в фиолетовом плаще. - Понимаешь, Платон, фиолетовый плащ, действуют только по воскресеньям; так, что завтра ты бы уже не смог мне помочь.
   - Кому ты это говоришь? У тебя фиолетовый плащ! В нем используется непонятная энергия, понимаешь, я пытался понять, что и как устроено в фиолетовом плаще, но он, как кокон закрывается в ночь с воскресенья на понедельник. Вернешь мне плащ при случае.
   - Не объясняй, вероятно, ты владеешь одним из чудес света. А почему нет! - Анфиса повеселела, но вдруг нахмурилась: - Платон, я боюсь несуразицы, которая последнее время со мной происходит. Боюсь возвращаться на дачу к тетке!
   - Нормальная реакция, поедем ко мне домой на одиннадцатый чердак.
   - До того, как ко мне стали стучаться в комнату, я слышала выстрелы, а до них я думала о тебе.
   - Ой, Анфиса, а я о тебе думал. Но, чтобы не попасть в суп к налетчикам, предлагаю тебе пожить у меня. Отец хорошо придумал три комнаты на чердаке, над ним насмехались, а он сделал.
   - А Самсон сам, что ли делал? Темнишь, Платон. Комнаты по кирпичику выложили солдаты, мне Зинаида говорила.
   - Держи ее дома, всех продаст, - пробурчал Платон. - Ладно, так оно и было, мой отец Самсон, вот он и использовал солдат в мирных целях, с пользой для себя и для общества.
   - А мой второй отец декан факультета, и он перетянул меня в свой университет, и под его крылом учиться легко и приятно. И оценки у меня выше, чем раньше.
   - Если честно, то солдаты нам дачу построили и все пристройки. Хочешь, пойдем в пристройку, посмотришь, как солдаты славно умеют трудиться. И дачка не хуже, чем у твоей тетки, и заборчик каменный.
   - Все хорошо и без фантастики. Но как быть с моими преследователями? - спросила Анфиса, снимая с себя обычный фиолетовый плащ, который они случайно наделили сказочными свойствами.
   - Так, идем в пристройку, - сказал Платон утвердительно.
   Они сидели и слушали новости, излучаемые авто - радио.
   - Платон, знаешь, что меня волнует? Вот ты носишься с фиолетовыми крыльями, человек паук с паутиной, очень много летающих героев развелось и монстров, а потом люди из окон прыгают. Послушай, что в новостях говорят. Студенты из окон во время пожара прыгали.
   - А я здесь причем? У меня есть воскресный плащ фиолетовой птицы. Фиолетовый бог звучит слишком напыщенно. А с пожара бегут туда, где дыма нет и огня. В этом месте пожарники не договорились с криминальными структурами, я видел старые, многоэтажные дома в них есть лестницы. Обычные металлические лестницы с земли и до чердака. Пожарные лестницы. Но их часто используют не по назначению. А по поводу летающих пауков и птиц, так ведь надо сказку от жизни отличать.
   - А ты отличаешь? - спросила Анфиса.
   - А то нет.
   На пороге стояла Галина и улыбалась, размахивая фиолетовым поясом. Рядом с ней стоял Степан и держал фиолетовую палочку в руке. Улыбка сбежала с лица Галины. Следом за ними пришел Платон в фиолетовом плаще, он поздоровался, но не смог переставить гитару, слишком она была тяжела.
   Вечером в комнату Анфисы вошел Платон с комплектом великолепного, фиолетового, постельного белья. Она боролась с желанием послать его куда подальше, потом у нее возникла мысль, что они - равны!
   Платон и Анфиса легли в прекрасную постель, укрылись одеялом. Он быстро понял, что легли они вдвоем, но ее в постели нет. Он откинул одеяло в красном пододеяльнике: на постели лежала фиолетовая мантия без Анфисы.
   Анфиса вылетела из постели, оставив в ней фиолетовый халат, пролетев некоторое время невидимкой, она оказалась летящей в ступе по типу ракеты. Она лежала в странной кабине, обитой изнутри красным шелком, приборов никаких она не видела, но прекрасно ощущала полет. Анфиса летела в неизвестном направлении, но теперь ее скорость была раз в сто больше, чем в ступе. Она летела недолго, но быстро, в чем она находились, она не понимала, но чувство страха отсутствовало.
   Ступа - ракета приземлилась на берегу побережья Холодного моря. Анфиса не успела ничего понять, как створки ракеты разгерметизировались, и она вышла на песок в герметичном комбинезоне. Анфиса увидела странное плавательное судно. Людей рядом не было. Красный катер с герметично закрытой палубой качался на волнах. Катер дал задний ход, в нем открылись двери. Анфиса зашла внутрь красного катера. Двери за ней захлопнулись. Она села в единственное кресло. Катер полетел по волнам. Анфиса увидела корабль, но катер пролетел дальше красной стрелой. В холодных волнах моря были видны две мужские головы, они держались руками каждый за свой красный мяч. Из катера выдвинулась платформа, матросы легли на нее, и вместе с платформой были подняты выше волны, и задвинулись внутрь герметичного катера.
   Анфиса уловила, что ее катер спас двух человек, но как это получилось, она не осознала. Катер полетел к берегу. Два человека были доставлены на берег, в сухой одежде. Ей дали на них посмотреть, чтобы она убедилось, что с людьми все нормально. Сильным потоком воздуха Анфису засосало в ракету - ступу с небольшой кабиной. Теперь она летела сидя, красные шторы с окон были сдвинуты, она наблюдала в окно полет сквозь облака, и полет вне облаков в ясном небе. По контурам земли Анфиса догадалась, что она находилась в районе Тихого океана, а теперь возвращалась домой, но ракета зависла над чужой крышей дома. Она сама вышла в открытый люк ракеты.
   
   ...Анфиса росла нормальной девочкой и смотрела смешные фильмы, и выросла крепкой девушкой. Но однажды она поняла, что вид у нее, как у простых девушек. И она похудела. Изящная девушка стала скучной и ленивой. Сил у нее было мало из-за постоянного голодного состояния. Она ничего не хотела делать, никого не любила. У нее появились слова, что замуж он не хочет и детей у нее никогда не будет. В страшном ленивом состоянии она худела, и огрызалась на все попытки окружающих заставить ее заняться физическими упражнениями. Лень на грани фантастики истощала ее силы, а она только иногда замеряла свою тонкую талию. Мама отвезла ее на море, чтобы она хотя бы поплавала среди медуз. Но чуда не произошло, девушка приходила на берег моря, ложилась на белый топчан, и смотрела в песок. Потом вставала и уходила лежать в номер. Она не читала книг, практически не ела, позволяя себя один раз в день отвезти в кафе, где сидела и пренебрежительно смотрела на тех, кто ел. Никто не мог заставить ее засмеяться или посмотреть на экран с юмористами.
   Мать всерьез опечалилась. И, отвела кисейную барышню на дискотеку, посадив ее в темный угол. Анфиса безразлично взирала на танцующую публику. Мать принесла ей коктейль в высоком стакане и ушла домой. Девушка лениво поднесла себя к соломинке и отпила напиток. Шквал музыки обрушился на нее со всех сторон. По веранде скользили зеркальные блики. Девушка сидела и пренебрежительно смотрела на прыгающую публику. Крепкие, загорелые молодые ребята и девушки двигались в ритме музыки или сидели за столиками и пили холодные напитки. Через некоторое время пришла мать и увела дочь домой. Девушка после такого выхода в свет проспала до полдника, после чего один раз сходила на море. Скука, кромешная скука сопровождала лень девушки. Она не влюблялась, не увлекалась ни кем и ни чем.
   Прошло несколько лет.
   Анфиса сидела перед домашним алтарем, точнее зеркалом с боковыми створками, украшенными по контору небольшим янтарем, и вглядывалась в черты своего лица. Иногда она тянула волосы за их кончики. Она вставала с пуфика и осматривала талию со всех сторон. Вердикт ее был прост: серая мышка. Да, она невзрачная девушка. Никто ее не любил и не жалел. Эх, жизнь ее жестянка из-под чужого пива! Нет, лично она пиво не пьет, но его пьют парни, которые табунами вьются рядом с девушками. Рядом с ней никто не ходил, никто не крутился, никто не вился. Она девушка - невидимка. Она есть, и ее нет. 'Умница, разумница про то знает вся улица, кот да кошка', - вспомнила она строчку из детской книжки. Она хорошо помнила чудесную сказку, в которой добрая фея спасла девушку от прозы дня, отправив ее в карете к принцу. У нее фей тетушек не было, и помощи ждать было неоткуда. Конечно, она смотрела передачу 'Снимите это немедленно'. Она видела, как из серых мышек на экране делали мерцающих звезд. Но ее никто не возьмет в передачу, никто не отправит ее в зеркальную примерочную показывать фигуру всему свету, никто не сделает из нее принцессу на один вечер. Ей захотелось заплакать, но слез не было.
   
   Совершенно случайно она заметила две кнопки на створках. Она никогда так внимательно не смотрела на себя и на старое зеркало, прикрепленное к туалетному столику. Она одновременно нажала на две кнопки. Нет, она не превратилась в принцессу. Но зеркало! Оно преобразилось. На зеркале появились морозные узоры. У Анфисы возникло ощущение, что над ней появилось ажурное облако фаты. Нет. Фата - явный перебор желания. Ей хотелось быть красивой на сегодняшнем празднике. Время таяло, а она все еще была сама собой. А кому она нужна? Никому! Симпатий к ее особе среди парней не наблюдалось. Одноклассники видели одноклассниц, а ее никто не видел, кроме учителей. Даже девчонки из класса на нее не обижались, хотя между собой они постоянно спорили и ругались. Анфиса еще раз посмотрела в зеркало перед тем, как принять окончательное решение по поводу макияжа, но лицо расплылось и исчезло. Она потрогала лицо. Оно было на месте, но как на лицо нанести косметику, если изображения лица не было в зеркале? Задачка не для нее. Тогда она покрутила пальцами перед зеркалом, но и пальцы в серебристом стекле не отражались.
   - Мы так не договаривались! - вскрикнула она и отступила на шаг от зеркала. Интерьер комнаты в зеркале не отражался. Анфиса невольно взяла пудреницу, но она оказалась пультом с сенсорным управлением. Девушка нажала на красную кнопку. Зеркало включилось. Оно оказалось обычным монитором. Она нервно рассмеялась, ведь это зеркало существовало на этом месте еще до ее рождения...
   На столе засветился зеленый светодиод, появились кнопки клавиатуры. Она глубоко вдохнула и открыла почту. Первое письмо сообщало, что на компьютере стоит программа для макияжа. Она открыла программу и с большим вниманием стала просматривать свое лицо в многочисленных вариантах макияжа. Ей стало нестерпимо грустно, когда она дошла до варианта с черными губами и черными кругами вокруг глазниц. После очередного вздоха она открыла второе письмо, которое сообщало об установке программы с вариантами одежды лично для нее.
   Перед глазами замелькала моя фигура в разных одеждах.
   - Мне, какая польза от всей этой одежды? - заплакала она от одного вида волшебных или примитивных комплектов одежды.
   Анфиса открыла третье письмо, которое гласило, что она может выбрать себе молодого человека. Естественно, тут же рядом с ней на мониторе появились молодые люди. Она села на стул и из ее глаз полились слезы рекой.
   - Что за кино на мою голову? - спросила Анфиса с отчаяньем в голосе.
   Вверху над экраном появился свет, потом послышался механический голос:
   - Анфиса, выбирай грим, одежду и молодого человека. Ты просто нажми на кнопки. Учти, время до праздника быстро сокращается.
   - Автомобиль не предлагаете? - спросила она с ехидством в голосе.
   - Автомобиль прилагается к тому комплекту, который ты выберешь.
   - Отлично! - воскликнула девушка и рассмеялась: терять ей было нечего, а предложение было более чем заманчивое.
   
   
   Глава 7. Янтарная диадема

   Анфиса быстро выбрала комплект одежды, макияж, почти сразу нажала кнопку рядом с блондином, и отвернулась в сторону окна. Когда она повернула голову к экрану, то увидела свое отражение в зеркале. Она увидела контуры своего лица, но оно напоминало лицо прекрасной ведущей концерта, который шел в это время на телевизионном экране. Она увидела свой силуэт в платье ведущей, и рядом с ней стоял молодой человек, с которым она вела концерт.
   Она поняла весь юмор ситуации. Получилось, что красавица с телеэкрана шагнула в ее комнату вместе со своим партнером, но с ее лицом.
   - Ужас! Мне, что так и идти на вечер? Все подумают, что я двойник известной красавицы, что у меня своего вкуса нет! Что я даже нашла двойника ее парня! - запричитала она.
   - Время выбора истекло, - сказал голос.
   И зеркало стало обычным трельяжем с янтарем на старом столе.
   - Анфиса, мы идем в клуб или дома посидим? - спросил блондин.
   - А вас как зовут?
   - Блондин. Можно - Самсон. Я - приведение.
   - А я Анфиса. Мы идем. А у вас есть автомобиль?
   - Вероятно. Выйдем - увидим.
   У входа их ждал лимузин последней модели. Они поехали, и приехали в клуб, где Анфиса никогда не была. Ее приняли за двойника красавицы, такой известной, что при виде ее улыбки поплыли по холеным лицам публики. Спрашивается: кому нужен концерт с ее участием? У нее стали просить изобразить голос знаменитости. Блондин всем улыбался. Его приветствовали. А она? Анфиса попала в шоу, но способностью к пародиям она не обладала. Оставалось играть выбранную роль. В клубе публика смотрела в другую сторону. Про нее забыли. Не забыл ее блондин. Он подошел к ней и улыбнулся.
   - Все нормально. Я проходил подобную ситуацию. А ты красивая, - сказал он.
   - Правда? Что мне делать? - спросила она.
   - Иди за мной. У нас есть столик. Наблюдай. Сама поймешь, что здесь все просто, но дорого. Не волнуйся.
   Анфиса посмотрела на стол, на публику, которая разошлась по своим столикам. Она еще раз взглянула на блондина, и опустила взгляд в салат. Странный вкус пищи отвлек от грустных мыслей. Она впала в транс. Внезапно ее осенило, что все, что с ней произошло за последний час - это просто сказка! Так и нечего показывать людям свою унылую физиономию.
   Она непроизвольно улыбнулась и открыто посмотрела в сторону блондина. Его не было! Она посмотрела на публику и увидела картонные фигуры. Она одна сидела среди картона с лицами и фигурами знаменитостей. Открылось окно. Подул холодный ветер. Картонки зашатались и одна за другой упали на пол. Она попыталась встать, но не смогла - она приклеилась к стулу, поэтому встала вместе со стулом, и пошла.
   Девушка попыталась оторвать стул от одежды. Не получилось. Она сорвала с себя платье вместе со стулом и оказалась в майке и колготках. Под потолком послышался смех блондина. Ей было не до смеха. Туфли прилипли к полу. Она оставила их на полу и пошла босыми ногами к двери, которая сама открылась. Ветер растрепал прическу. Она посмотрела в зеркало, расположенное перед выходом из клуба. Анфиса увидела себя! Это была она - сама, а не прототип известной красавицы.
   Она заглянула в раздевалку, где одиноко стояли ее сапоги, и висело ее пальто. Она надела свои вещи и вышла из клуба. Она не выдержала и повернула голову: здание потонуло в темноте. Она пошла в сторону домов. Дома у нее никого не было. Она подошла к зеркалу, посмотрела на место, где были кнопки. Кнопок не было. Чуда не произошло, но в ее голове застыла фраза блондина: 'А ты красивая'.
   Анфиса неожиданно для себя почувствовала себя красивой. Она смыла с себя грим, вымыла волосы. Ее отражение прекрасно смотрелось в зеркале. Она закружилась вокруг себя и включила музыку. В дверь позвонили. Девушка посмотрела в глазок: за дверью стоял блондин. Настроение улетучилось, но всего на одно мгновение. Она накинула на себя платье, сунула ноги в тапки, улыбнулась и открыла дверь.
   - Привет, Анфиса! Все тебя ждут на празднике жизни, а тебя нет! - сказал Платон, с которым она сидела рядом в офисе.
   - Платон, простите, я забыла о вечере! Проходи, я скоро! - на ходу сказала она и пробежала мимо зеркала, мимо косметики. Она надела любимую одежду, расчесала чистые волосы, и вышла к нему.
   - А ты красивая, - задумчиво произнес Платон.
   И она ему поверила, а в нее вселилось странное, тревожное состояние. Она вышла из квартиры за ним, и случайно заметила, как приподнялись брюки на его ногах, и показались белые птички на его пятках.
   Анфиса усмехнулась, грустно покачала рукой на прощание и исчезла в темноте.
      
   ...Отлично, едем, - сказала Анфиса распространительнице путевок в ближнее зарубежье.
   - А я не поеду, - тут же ответил двум женщинам красавец Платон.
   Анфиса онемела от негодования. Она хотела ехать с ним! Она уже отпросилась с работы, а ее подставили! Анфиса промолчала и отошла в сторону. Платон пошел и сел на свое рабочее место, в сторону Анфисы он не смотрел. В комнату заглянула Галина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
   - А где Платон?
   - Многие стремились к Севастополю, - ответил ей умудренный жизнью Шеф, вертя в руках карандаш, заточенный по всем правилам.
   - Как вас понимать? - возмущенно спросила Галина.
   - А так и понимайте, к нему всегда стоит очередь из женщин.
   - Где он, можно сказать?!
   - Он вас слышит, но не видит, из-за кульмана, - ответил он женщине и повернул голову в сторону Платона, - Платон, ты, что не слышишь? К тебе женщина пришла, очередная твоя поклонница.
   - Слышу, но я занят.
   - Труженик ты наш. Галина, вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот вас не ждет.
   - Вижу, но не подойду к нему, я ошиблась комнатой.
   - Бывает, - проворчал начальник и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого на то удовольствия.
   На обед в кафе Анфиса пошла одна, в сторону Платона она не смотрела.
   Он подошел к девушке с подносом в руках:
   - Анфиса, я не могу с тобой поехать, не могу!
   - Не можешь, так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Балтийского моря. Меня на работе уже отпустили.
   - Прости, но без меня, - сказал Платон и удалился, унося свой обед на другой стол.
   
   В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Балтийскому морю, - это были 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Анфиса посмотрела на контингент, и спокойно достала книгу. Единственный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал ее! А мужчина просто сел рядом с женщиной, читающей в вагоне книгу, остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой, распределившись по парам. Анфиса посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед ее глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а ей захотелось золотую диадему, пронизанную насквозь солнцем сквозь янтарь.
   - Девушка, можно я сяду рядом с вами? - спросил мужчина.
   Анфиса мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом, и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять рядом проехал грузовой состав, из которого вылетел камень. Этот камень на большой скорости врезался в окно рядом с Анфисой. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало ее с ног до головы. Она встала. С нее посыпался стеклянный дождь.
   Люди заохали.
   - Получила, стеклянную диадему, - сказала Анфиса, ни к кому не обращаясь.
   - Простите, я не хотел, все случайно получилось, - быстро заговорил мужчина.
   Плацкартный вагон, как единый зал, в нем всем все интересно. Анфиса быстро стала личностью номер один, оказывается и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий, весенний ветер гулял по вагону. Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы. Лысый мужчина, а точнее коротко подстриженный, представился, назвав свое имя - Самсон. Имя заинтриговало.
   Анфиса перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось. И только тут она заметила галстуком на его шее, на котором был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях. Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
   Анфиса не думала о том, в каком вагоне повезут в Янтарную столицу со старого, голубоватого вокзала с башенками. Она всегда ездила как минимум в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон создал вокруг Анфисы свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал девушку теми продуктами, которые взял себе в дорогу. Ни в пример ему у нее ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром не было - ее сухой, дорожный паек.
   Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома Анфиса чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки Самсона порхали рядом, они словно клеились к девушке своими клеточками, и ей это начинало нравиться. Вскоре Самсон ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, держа в руках плитку шоколада с орешками. Анфиса ему улыбнулась и отложила в сторону книгу. Они вышли в тамбур.
   За окном темнело. Это было единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя, какие у них могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени они были свободными людьми, не обремененные семьями. Анфиса была девушкой среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами. Самсон был чуть выше ее, обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он был стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, она никогда не мечтала о лысом поклоннике, хотя понимала, что годы идут, то она хотела окончить институт, и окончила его. Конечно, она еще была девушкой, если не считать романтической связи столиком. Платон везде успевал, и дома и на работе. Он был такой мужчина, на которого никто не обижался, и все считали за счастье общение с ним, с молодым человеком, любимым дамами всех модификаций.
    
   Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, очень известными по фильмам, и до боли знакомыми. Янтарь встречался во многих магазинах, Анфиса смотрела на него, но не знала еще, чего, же она хочет из этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, мило обработанные, и подобранные лишь по величине.
   На автобусе экскурсию повезли дальше, в менее известный город, с маленькими, историческими домами и одним анекдотом, что семья в стране состоит из трех личностей - он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело Анфису до того, что денег на янтарь у нее не осталось. Но о своем желании Самсону она не рассказывала, янтарная диадема - ее мысленная мечта. В музее моряков и рыбаков ее удивили тем, что моряки больше получали денег от привоза товаров, в виде интересных бутылок с португальским портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков были вполне приличные, между прочим. Балтийское море произвело на должное впечатление своим прохладным дыханием.
   Самсон так и ходил рядом с Анфисой, с ним она простилась на вокзале...
   Самсону приснился странный сон...
   ... Самсон сидел на крыше небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей. Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?
   Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя, как сказать, этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся. Так, с этого места поподробнее, пожалуйста, - сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто-то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал?
   В этот момент над ним закружил черный вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К Самсону подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.
   - Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон - именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты - наше будущее и наша надежда!
   Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. Но в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пару секунд и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Самсон парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.
   Кондора только накануне выпустили на волю, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания, как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на крае крыше, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял черный вертолет, как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.
   Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт, - вот, что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует Платона. Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.
   Вертолет закружил над кондором. Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на свежее опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало. Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе.
   Решение пришло мгновенно, и показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу, и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах. Кондор распахнул свои трех метровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. Мы сработаемся, - подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.
   
   Вместо янтарной диадемы Анфиса привезла домой португальский портвейн в красивой бутылке. А, впрочем, почему Самсона нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у Анфисы появился личный друг по путешествию.
   
   Отец Самсона, Антон Николаевич, был директором фирмы, а его замом стал его сын. Анфиса попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона оказалась прекрасная женщина с огромным конским хвостом собственных волос, Анна Игоревна. Тактичная женщина так же мягко, как и Самсон обволокла Анфису врожденным обаянием. Она почувствовала, что попала в крепкие сети, и ей не вырваться из их среды. Ее поймали, словно рыбу в Балтийском море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона Анфисе не очень хотелось.
   На работе все спокойно выслушали рассказ о поездке и, о новом женихе.
   - А я, что говорил!? - спросил или сказал Шеф Платону.
   - Босс, нам надо было поспорить на их свадьбу, - отозвался Платон.
   - Вы о чем? - спросила Анфиса.
   - О тебе, - ответил Платон.
   - Так, подробнее, если можно.
   - А чего говорить, экскурсовод выполняла задачу платной свахи. Тебя, Анфиса, высчитали, и решили, что ты подойдешь сыну нового директора. Ты теперь работаешь на фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено, а он про тебя узнал, спросил, у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, - объяснил Платон обстоятельства дела.
   - Отлично, а кто в меня камень запустил?
   - Случайность, - отозвался Платон.
   Анфиса жила тогда в однокомнатной квартире в панельном доме. У Самсона была огромная квартира в дворянском гнезде, как называли группу Кирпичных башен. Самсон и Анфиса купили маленького щенка, создав прообраз семьи из его анекдота. Квартиру родителей разменяли на две двухкомнатные квартиры, но... Самсон отказался прописывать невесту в квартире. К его родителям дорога ей была закрыта. Анфиса вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с работы ее еще не увольняли. Ее мимолетное, гражданское замужество было выгодно одному человеку - Самсону. Он под предлогом женитьбы отхватил двухкомнатную квартиру у родителей. Ладно, что они так и не расписались официально! Платон и Шеф встретили Анфису радостными криками, и промолчали в ответ на ее рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они люди тактичные.
   Галина, узнав об очередном промахе в замужестве Анфисы, пришла в квартиру Самсона. Он одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик и смотрел он в черный телевизор. Самсон был в своей черной стихии предметов, его ли ей не знать!
   - Привет, Самсон, со свободой тебя! - воскликнула Галина, снимая норковую шубку.
   - Привет, Галина, рад видеть тебя в моих пенатах, - ответил Самсон, - о, мой любимый мех появился!
   - А почему ты не купил шубу невесте?
   - Незачем баловать, и выращивать из нее баловня судьбы.
   - Держишь Анфису в ежовых рукавицах.
   - Не твоя это судьба, а мою совесть ты не потревожишь.
   - Понятно, без тебя не обошлось в жизни Анфисы, а на вид, ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!
   
   Анна Игоревна, взяла в руки, издававший трели сотовый телефон:
   - Шеф это ты опять? Просила тебя по-человечески к нам домой не звонить!
   - Анна Игоревна, объясни, почему вы Анфису домой отправили?
   - Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
   - Политика такая у твоего благоверного?
   - Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно, меня в это дело не пускают, сама по ней скучаю.
   - Анна Игоревна, я скучаю без тебя.
   - Я тоже.
   - Встретимся?
   - Зачем, все быльем поросло.
   - На работу бы вышла, чего дома сидишь?
   - С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
   - А что такого?
   - Ладно, без меня обойдетесь.
   
   Антон Николаевич, вызвал Галину к себе в кабинет.
   - Галина, ты зачем к Самсону ходила?
   - А вам уже сообщили?
   - Не без этого.
   - Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с Анфисой.
   - Ты куда лезешь не в свое дело?
   - Извини, не сдержалась.
   - Зашла бы в кабинет Самсона на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни, не лезь с советами. Все под контролем.
   - Суровый у вас контроль.
   - А теперь по делу... Ты хорошо знаешь английский язык?
   - Зачем он вам?
   - Насколько мне известно, ты занималась на курсах английского языка.
   - Давно это было.
   - Недавно. Есть предложение, нам с тобой поехать в Морскую страну.
   - А как на это жена прореагирует?
   - Ты поедешь в командировку со мной, и это называется работа, - назидательно ответил Антон Николаевич.
   - Понятно, работа есть работа, я поеду, - покорно согласилась Галина и отпросилась у Шефа в командировку, за новой информацией для него.
   Морская страна оказалась в двадцати минутах езды от фирмы обычным санаторием, где Галина и Антон Николаевич прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Шеф и Анна Игоревна. Две пары встретились на обеде за одним столиком. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали по своим номерам.
   К ужину Галина и Антон Николаевич покинули санаторий.
   Анфиса вышла на работу, и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Платон.
   - Платон, ты чего на чужом месте сидишь? - спросила Анфиса, улыбаясь.
   - Анфиса, это теперь мое место. Приехал Антон Николаевич из командировки, меня повысил, а Шефа понизил в должности.
   - Интересно, но ладно, напомни свое отчество, господин начальник?
   - Платон и все.
   - Ты родственник Шефа?
   - Нет, даже не племянник. Меня повысили.
   - И ты об этом спокойно говоришь?
   - Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек.
   - Верю.
   - Анфиса, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение.
   - Запросто, только почему не ко мне домой?
   - Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, - с иронией проговорил Платон.
   - А если я не поеду?
   - Поедешь в другой раз, у женщин свои причуды, кстати, торт стоит на чайном столе.
   - Спасибо.
   - Я пошутил! Я не начальник!
   - Так ты мне больше нравишься, уйди с чужого места! - прикрикнула Анфиса.
   - Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
   - Ты очень любезен, благодарю.
   - Что так чопорно говоришь?
   - Не знаю, где ложь, где - правда.
   - Правда, в том, что я хочу быть с тобой. 'Я - хочу быть с тобой'! - пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
   - Ты и так со мной на рабочем месте.
   

Глава 8. Янтарь из прошлого

Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Анфиса и Платон. Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Анфиса посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Платону все равно ничего не сказала, да он вероятно и сам все знал, поскольку он открыл ящик в своем столе. Светодиод, подключенный им для слежения за работой телевизионного глаза, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом Платон свято молчал.
   - Анфиса, отбой местной тревоги, я все же тебя жду вот по этому адресу, - сказал он и протянул мне визитку гостиницы.
   - Молодец, шикарный номер!
   - На том стоим. Анфиса ты по телефону говори сдержанно, или вовсе не говори.
   - Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю кто чей на этой фирме.
   - И не надо, исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя так просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
   - Да ладно.
   - Умница, а ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел, но, меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
   - А сейчас, что изменилось?
   - Теперь ты чужая брошенная невеста имею право подойти к тебе, но в скрытой форме.
   - Шпиономания.
   - Нет, способ существования.
   - Хорошо, с тебя диадема.
   - А это еще, что такое?
   - Мечта моя янтарная.
   - А, что янтарь на свете кончился? - усмехнулся Платон.
   - Нет, но я хочу янтарную диадему.
   - От меня, что надо?
   - На самом деле я хочу янтарный ободок.
   - Вот это понятней, так купи ободок да наклей на него янтарь.
   - Грубая работа.
   - Подумаю.
   
   Шеф и Анна Игоревна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице он заговорил:
   - Анна Игоревна, ты знала, что твой муж в этом санатории, а не в Морской стране?
   - Сколько живу с Антоном Николаевичем, столько и не знаю, что от него ожидать. Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут. Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
   - Да, но мы попали в глупое положение!
   - Я этого не заметила.
   - Но он был с Галиной!
   - У них есть общая работа, они имеют право на встречи в рабочее время.
   - Нет слов.
   - И даже в должности не понизят, - заверила Анна Игоревна.
   - Будем надеяться. Меня другое волнует, то, что Самсон не прописал у себя Анфису.
   - Столичный подход. Это все так, но мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире.
   - Анна Игоревна, ты, что-то в этом можешь изменить?
   - Нет, хуже то, что Анфиса найдет себе другого мужчину.
   - Платона.
   - Откуда ты знаешь? - спросила Анна Игоревна.
   - Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе на разговоры на личные темы.
   - Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
   - Это жизнь, а не измены, - сурово проговорил Шеф.
   
   Анфиса вернулась домой, телефон проговорил:
   - Самсон звонил.
   - Что хотел?
   - Предлагает прописать тебя.
   - Оно и видно, щеки горят...
   Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. Ему было скучно. Он механически набрал номер сотового телефона Анфисы.
   - Анфиса, я виноват перед тобой, ты виновата передо мной, возвращайся ко мне.
   - Я в чем виновата?
   - Ты сегодня была столиком.
   - Ты сквозь стены видишь?
   - Знаю, кое-что о жизни.
   - Угадал, была с ним, как брошенная тобой девушка.
   - Я бросил, я и подниму. Рисую план нашего дома, нужен твой совет, но сегодня после Платона я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай, пожалуйста, или переезжай ко мне, я пришлю тебе помощников.
   - Подумаю.
   - Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта - Платон, ты его - получила, теперь без мечты возвращайся.
   - Ты прав.
   - Я всегда прав.
   - Самсон, я не буду жить в твоем особняке, - сказала Анфиса, входя в его квартиру.
   - Почему, если это не секрет фирмы одуванчик? - удивленно спросил Самсон.
   - Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
   - Анфиса, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома, все будет на контроле, на центральном пункте.
   - Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
   - Так, один вопрос решили, и есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
   - Да не вопрос, но в моей квартире, нам будет тесно.
   - Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
   - Зачем тебе они?
   - Понимаешь, мне тут теорию развернули, если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое - родит троих, а ты, что одна у матери?
   - Ты, ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Галина.
   - Очень хорошо! Значит, у меня есть надежда, что у меня будет двоюродная дочь!
   - Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
   - Ты забыла, что я пропускал твою платоническую мечту - Платона, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
   - Благоразумный у меня жених.
   - Через месяц переедешь в эту квартиру.
   - А я перееду сейчас, мне здесь все нравиться.
   - Ты уверена? Рад, - сказал Самсон и щелкнул пульт телевизора, - Анфиса, не могу я ждать месяц, я соскучился, ты мне сейчас нужна, скажи, что столиком ты не была, я тебя разыгрываю.
   - У меня - его не было.
   - Точно?
   - Более чем.
   - А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
   - Живи спокойно.
   
   Самсон подошел к Анфисе, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Она подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Платон, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился. Вскоре к ней домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь Анфисы усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи, но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей, в новом качестве и сами себе понравились. На работе Анфиса столиком говорила теперь только о работе, словно между нами никогда и нечего не было. Приехал Шеф, и все встало на свои места. Иногда Анфиса задумчиво смотрела в сторону Платона только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, над рабочим столом и ей опять хотелось янтарный обруч на голову. Анфиса встряхивала свою рыжеватую гриву волос и опускала голову над очередной мебельной разработкой.
   Вспомнила она Галину на свою голову, раздался вечером телефонный звонок, та быстро проговорила:
   - Анфиса, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
   - С чего ты это решила?
   - Муж у тебя богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
   - Галина, я чего-то не понимаю?
   - Интересное кино, это что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала, я приехала на твое место.
   - У меня нет денег.
   - Чего я перед тобой души открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала?
   - Нет, мне новую машину купили, расходы всякие.
   - Кузине денег не осталось? - возмутилась Галина.
   - Проси у своего мужчины.
   - Издеваешься? У нас без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
   - У меня денег, правда, нет.
   - ...
   
   Это Анфиса вспомнила, как Галина устраивалась к ним на работу.
   Прошло пару дней, Галина пришла в мой дом после поездки на Балтийское море.
   - Анфиса, я и твой будущий муж должны знать друг друга.
   Вышел Самсон, поздоровался.
   - Самсон, возьмите меня к себе на работу, - неожиданно для всех попросила Галина, - а то я среди вас словно бедная родственница.
   Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство и различие. Галина была ниже ростом.
   - Галина, а кем бы вы хотели работать?
   - А вы как думаете?
   - Мне о вас Анфиса почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
   Анфиса потому о ней и не говорила, что Галина путем нигде не училась, на учебу у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да видно ей этот труд с поездками порядком надоел.
   - Галина, я в затруднительном положении, у нас научно - техническая фирма, могу в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. Машину водить можете? - спросил Самсон.
   - Не могу.
   - Так и я могу ответить вам - могу взять с последующим обучением.
   - Вот вы какие! - сказала Галина и направилась к двери.
   Анфиса пошла следом за ней с одной целью - закрыть дверь.
   - До свидания, Анфиса, - сказала Галина, закрывая за собой дверь.
   Галина вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало...
   - Красивая у тебя сестра, - сказал Самсон.
   - А на работу не взял.
   - Куда ни скажешь?
   - Не скажу, ужин готов.
   - Вы не очень дружные сестры.
   - Самсон меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
   - Заметно.
      
   У весеннего солнца могучая энергия, она слизывала своим языком снег достаточно быстро, и обнажала асфальт, землю и цветы. Оказалось различных видов подснежников достаточно много, это просто ранние цветы и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся глазам по цветовой гамме природы. Анна Игоревна посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво. Антон Николаевич всегда гордился внешними данными своей супруги, но сто процентной верности у них не получилось, и они друг друга, ни в чем не винили; так и жили красивой парой, иногда отдыхая друг от друга по взаимному соглашению.
   Поразительно, но факт, они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося слов упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно. И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была неназойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила, и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы, был весьма надежен. С сотрудниками он вел себя сдержанно, не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного. Когда-то он был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. Работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих, для таких людей, в определенные времена, в умном институте были дополнительные места.
   Шахта, находилась рядом с другой шахтой, в которую некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарем. Было ощущение, что этот янтарь оторвали, одним словом, он бывший в употреблении. Антон Николаевич в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки, сквозь руду, под светом фонаря на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз.
   Наверху дежурила девушка по имени Анфиса, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Антон Николаевич с ней договорился о том, что бочку с янтарем поднимут они вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли. А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали, сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Антон быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные, длинные бусины, они смотрелись, как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Антон Николаевич малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое, от янтарной бочки.
   Николай - младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отдирал от стен янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть составляющие части стояли одна за другой рядом. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь. В свое время он видел эту комнату, как любимый экспонат. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь складывали в бочку. На дне бочки Николай положил записку, со своим именем, что именно он наполнял ее янтарем. Эту записку обнаружил Антон Николаевич, когда вытаскивал из нее янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он приложили немало усилий, и смог доказать, что именно он сын этого младшего лейтенанта.
   Анфиса эту историю услышала от Анфисы Игоревны и страшно удивилась, что ее мечта прошла рядом с историей создания семейства Самсона еще при его жизни.
   - Самсон, почему о своей находке твои родители никому не сообщили?
   - Не верили в безнаказанность. Люди всего боялись, и, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
   - А янтарь еще остался?
   - Вряд ли, все стало, как семейная легенда.
   - По принципу ' а был ли мальчик?'
   - Угадала.
   - Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
   - Опять ты про диадему, куплю тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
   - Диадема должна быть ажурная и из чистого золота, а в нее под специальные скобочки, вставлен янтарь.
   - И это выполнимо, хотя и недешево. Тебе, Анфиса, сейчас все это надо или подождешь?
   - Еще ее надо нарисовать.
   - Мама с такой задачей справиться, поговори с ней.
   - Неудобно как-то.
   - Это тема лучше, чем твоя связь столиком.
   - Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем и все.
   Анна Игоревна, решила сделать ремонт в квартире. Она сама отдирала обои, и нашла странное место в стене, звук от нее был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной был паз в стене, в нем лежал пакет из-под молока. Литровый картонный пакет был набит янтарем. Она крутила в руке пакет с листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол, до прихода мужа.
   Антон Николаевич, заметив пакет из-под молока с янтарем, весь перекосился:
   - Анфиса, ты зачем достала пакет из тайника?
   - Так это был тайник со старым янтарем?
   - Янтарь сам по себе старый кусок смолы.
   - Но это использованный янтарь.
   - Больше скажу, но не сейчас.
   - А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец?
   - Вспомнила? Да, это он.
   - Отдадим в музей?
   - Нет.
   - Понятно, но это историческая ценность мирового значения, стоит дороже любых бус из него.
   - Вероятно, все, так как ты говоришь, но это будет нам антиреклама до конца жизни, нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анфиса, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
   Анна Игоревна позвонила сыну:
   - Самсон, приезжай домой, есть, кое-что посмотреть, наследство от твоего деда! Жду, но учти, ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
   - Мать, загадки задаешь. Приеду, перед обедом.
   Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери на эту тему и сказал:
   - Это слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
   - Что делать будем? - спросила тревожно мать.
   - Положи туда, где взяла и замуруй покрепче.
   - Жалко, столько добра в стену замуровывать.
   - Жалко, так забирай себе, чай наследство от моего деда, все, что от него осталось. Анфиса мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял, да, что отец на это скажет?
   - Я думала, что ты ей не отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
   - Мать, так я возьму дары стены нашей?
   - Забирай, спать лучше буду.
   Самсон попросил меня задержаться на работе после ухода отца.
   - Что еще придумал? - спросила Анфиса с раздражением.
   - Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
   - Отлично, но где взять много золота?
   - У отца.
   - Понятно, а ему можно сказать, что янтарь есть у тебя?
   - Говори, все равно узнает.
   - Собрание соберем?
   - Треугольник такое собрание называется.
   - Нет, у нас многогранник.
   
   Анна Игоревна не выдержала секрета, и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Игоревна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу.
   Любой отдых заканчивается. Антон Николаевич сменил поле деятельности. Его поездка в другую страну совпала с выборами. Безбрежное солнце в конце октября приятно грело. Деревья едва окунулись в золотую осень. Пруд оживляли маленькие стайки уток. Благодать царила в природе и в народе, но через неделю все резко изменилось: пошли серые дожди, полетели листья, напряглась избирательная информационная лента новостей и общественная обстановка стала неуправляемой.
   Голосование происходило необыкновенно просто: избиратели приходили в пункты голосования, вводили в машины считывания информации личную карточку, код карточки считывался, и машина запоминала того, кто проголосовал. Машин стояло несколько по числу кандидатов.
   Служба регистрации голосов избирателей не имела права сообщать о том, кто за кого проголосовал. Все просто. Но в выборы вмешались золотые запасы далекой страны Грез. В стране Грез жили умнейшие хакеры, им заплатили родственники жены кандидата. Жена кандидата родилась в стране Грез, и хотела быть женой главы страны. Хакеры из страны Грез на своем самолете прибыли в страну.
   Климатические условия в странах были очень похожими, это позволяло использовать хакерские наработки без дополнительных переработок. Хакеры испортили результаты голосования. Возникли проблемы с выбором главы страны.
   В старые времена Антон Николаевич был на приеме у главы страны, а сейчас все примолкли, праздничные и светские визиты в кругах власти отсутствовали. Мысленно Антон Иванович решил проанализировать ситуацию в стране. Что же произошло в стране, покрытой редким налетом снега?
   На дачном приеме отравили кандидата. Власть не выдавалась лишь по одному желанию кандидата. Кандидат захотел и страну, и одну из самых популярных в политике бизнес-леди себе в помощницы.
   Она была любима мультимиллионером этой страны. Он из-за службы безопасности не согласен был отдать свою бизнес - леди в логово. Политика исчезла, как мыльный пузырь с лица кандидата, и на первый план вышли соперники бизнес-леди. Она стоила того, чтобы из-за нее происходили стычки между сильными мужчинами, а окружающие при этом думали, что идет борьба за место под теплым солнцем.
   Представьте, что за столом на фешенебельной даче Мультимиллионера сидели: бизнес-леди, кандидат и сам мультимиллионер. Все трое были так умны, что подставить их мог только четвертый человек или его исполнитель. Скоро сказка сказывается, но Антон Николаевич быстрее вернулся домой.
   

Глава 9. Золотой слиток

   Антон Николаевич спросил у экспертов:
   - Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
   Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пару автоматов и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не так везли, как делили его между собой, но машина этих людей была ему известна. Во время дележки янтаря, рядом остановился джип Антона Николаевича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением, без капли крови добыли литровый пакет из-под молока с янтарем. Он вновь держал янтарь в своих руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил их никому не отдавать, в память о шахте, и так, чтобы было.
   Осталась Анфиса ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в свои руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве, что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая. Анфиса напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
   - Анфиса, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
   - Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют цену.
   - Спрошу у отца при случае, не торопи.
   - Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, - и она пошла в комнату, где на диване уснула.
   Однажды в парикмахерской Галина услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакете из-под молока. Она решила, что Анфиса должна знать продолжение этого рассказа.
   - Анфиса, это у вас стены из янтаря стали делать? - спросила ехидно Галина по телефону.
   - Галина, привет, откуда такая новость?
   - Из парикмахерского салона, слышала рассказ в соседнем кресле, пока меня стригли.
   - Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
   - Куда сестричка собралась торопиться?
   - Хочу я именно этот янтарь.
   - А кто сомневался, ты с детства бредешь янтарем, а сама ни одного камня не купила, у меня и то есть, кулон и сережки, купи себе и угомонись.
   - Угомонюсь, но не все так быстро делается. Я янтарную диадему хочу.
   - Все, твои "хочу" у меня в печенках, пока...
   Анфиса на работе обсудила последние янтарные новости с Платоном, он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Она на него не обиделась и пошла работать.
   Антон Николаевич, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
   Самсон не промолчал.
   - Анфиса, отец хочет с тобой лично поговорить. Ждет тебя вечером у себя дома.
   - Ты со мной поедешь?
   - Нет, поедешь одна.
   Антон Николаевич дома был один.
   - Привет, Анфиса! Пришла за янтарной мечтой?
   - А вы мне мою мечту покажите?
   - Цену знаешь?
   - Нет.
   - Мы с тобой поедем в Англию.
   - Я плохо язык знаю.
   - Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
   - Меня не отпустят.
   - Считай, что все отпустили.
   Утром Анфиса спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил, она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову, ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджаке фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины.
   Холодный пот прошел по телу, Анфиса сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к выходной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Анфиса нажала еще раз на черную кнопку замка, дверь открылась, мужчина ее догнал, и они вместе вышли из подъезда. Рядом с подъездом стояла машина Антона Николаевича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Анфиса открыла заднюю дверь, села на сидение, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
   - Здравствуй, Анфиса, - промурлыкал Антон Николаевич.
   - Доброе утро, Антон Николаевич, а вы не забыли, что я девушка вашего сына?
   - Дорогая моя, я в курсе семейной жизни моего сына, я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Платона в гостинице было свидание, но ты, сексуальная ленивица; ты, скрылась из гостиницы; ты оставила красавца Платона, при его интересе в одном нижним белье.
   - Я львица, а не ленивица.
   - Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, - обратился Антон Николаевич к шоферу.
   - Звучит красиво. За вами, когда приезжать?
   - Я позвоню.
   Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца. Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Анфиса заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин, с видом охранников.
   Машина остановилась. Анфиса и Антон Николаевич вышли из машины.
   - Настасья, встречай гостей, мы надолго приехали!
   - Антон Николаевич, мы всегда вас ждем, у нас все готово.
   - Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Анфиса.
   Анфиса вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочие. Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер, в виде книжки, ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала, зачем ее привезли на эту дачу. Потом она вздрогнула и подняла глаза, над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него, - это уже интересно.
   В комнату вошел Антон Николаевич, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо, обрамляла небольшая седина, в красивой мужской прическе. Анфиса впервые посмотрела на потенциального свекра, как на мужчину, и он ей понравился.
   - Анфиса, надеюсь, тебе здесь будет хорошо, а сейчас для тебя принесут работу.
   В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
   - Да, это работа для тебя. Здесь янтарь, раз он тебе нравиться. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу, но ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
   - А вы уедите, Антон Николаевич?
   - Как это ни странно, но нет, у меня здесь есть дело. А то, что ты придумаешь, будет использоваться для серийных панелей, с искусственным янтарем.
   - Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
   - Они здесь, ты их не заметила, их три штуки.
   - Я думала, это часть дизайна комнаты.
   - Будущего дизайна.
   - Пригласили бы настоящего дизайнера.
   - Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
   - Но я не ваша дорогая.
   - Это дело времени, и еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота, либо с его напылением, выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела такую диадему?
   - Я вам об этом не говорила.
   - Все разговоры, достойные моих ушей ко мне приходят.
   Как оказалось, кропотливая работа с янтарем была не для Анфисы, она через пару дней подошла к Антону Николаевичу и отказалась от бессмысленного труда.
   - А, как же мечта?
   - А я передумала мечтать о янтарной диадеме...
   
   По дороге шел человек в джинсах и ковбойке с полиэтиленовым пакетом в руке. Его сильная рука была оттянута тяжестью. 'Какая тяжесть может лежать в пакете?' - подумала девушка, идущая следом за ним. Рука мужчины опустилась еще ниже и резко поднялась вверх. На дорогу упал сверток, в котором нечто блеснуло. Мужчина остановился. Остановилась и девушка, слегка задев мужчину, и с трудом узнавая в нем старого знакомого Степана Степановича.
   - Проходи, Анфиса, - узнал ее Степан Степанович, - ничего для тебя интересного здесь нет.
   - Степан Степанович, ты, что золотые гири несешь в полиэтиленовом пакете? - спросила Анфиса.
   - Не твое дело, иди своей дорогой. Наши пути давно разошлись.
   Анфиса посмотрела на пакет и поняла, что пакеты были один в другом. Тем более интересно, что такое блестящее он несет?
   - У меня есть прочная сумка. Я могу ее тебе дать, чтобы ты донес свою гирю, - сказала Анфиса наставительным тоном.
   - Не нужна мне твоя сумка! - истерически крикнул Степан Степанович.
   - Порвал пакеты. Зачем кричать? Дарю тебе сумку! - сказала она, протянув, ему пустую сумку и пошла дальше.
   Степан Степанович машинально взял сумку. Он небрежно завернул предмет в полиэтиленовые сумки, и сунул этот сверток в сумку Анфисы. Рука его оттянулась под тяжестью предмета. Сумка стала трещать по швам.
   - Эй, Анфиса! Забери свою сумку! Она рвется!
   Анфиса оглянулась, подошла и забрала свою порванную сумку. Степан Степанович двумя руками держал сверток перед собой.
   - Иди своей дорогой! Не зачем смотреть на меня! - крикнул он ей.
   - Чего ты так злишься? - спросила она.
   - Ладно, скажу. Я обходил старый дом отца. Дом этот скоро будут сносить. Я нашел самодельный слиток золота! Ты не поверишь, но это слиток моего отца и он мой!
   - Здорово! Не украл, а нашел слиток золота в доме. Радуйся, а я пошла.
   - Нет, не уходи! Мне одному жутко с этим куском золота. Я побоялся такси вызвать. Ведь таксист он, как психолог, быстро узнает, что я слиток везу. Ты вот все узнала, и он бы мог узнать.
   - Понятно. Идем ко мне. Мой дом рядом. Я недавно переехала в этот район.
   - Идем к тебе. До моей квартиры еще ехать надо. Анфиса, я отдохну у тебя немного, с тобой поговорю, а ты мне машину вызови по телефону. Я попытаюсь с таксистом не разговаривать.
   - Я видела, что наша соседка ездит на машине. Пусть она тебя отвезет!
   Они немного посидели на кухне, чай попили. Анфиса не выдержала тайны, и попросила показать ей слиток. Она еще никогда не видела самодельные слитки золота. Слиток ее удивил. Может, это и был слиток золота, но больше похожий на небольшой брусок, а по контуру его окружали янтарь. Они так вжились в золото, что трудно их было отделить.
   - Ничего себе сокровище! Степан Степанович, а с чего ты решил, что это сокровище - слиток твоего отца или деда? Это надо же было в слиток впечатать янтарь! Да, как красиво получилось! Нет, этот слиток старше твоего деда! Где ты его нашел?
   - Я же сказал, что старый дом отца пошел под снос. И отца давно нет, и дом часто пустовал. А тут вдруг объявили, что дом сносят. Я пошел в свой дом, где родился. Я, когда был маленький, облазил его только снизу. Еще в детстве я играл в "секреты" с соседскими девочками. Они закапывали в землю осколки стекла или посуды, а потом их разыскивали, нежно сбрасывая землю с "секрета". Я разложил газеты на полу, лег на них и стал осматривать нижнюю часть комнаты с высоты своего детства. Где-то под корочкой головного мозга у меня осталась картинка из детского "секрета". Я тогда колупал стенку, покрытую штукатуркой, и в одном месте стены я обнаружил золотистый предмет. Мне нравилось его трогать пальчиками. Вспомнил, это было под кроватью моих родителей, сверху над головой у меня тогда была железная сетка кровати. Я покрутился по полу, нашел место, где стояла кровать. Потом я взял старую кочергу, лежавшую у печки, и стал отбивать стенку. Недолго и искал. Под кочергой блеснула золотистая вспышка. Тогда я стал рукой обдирать штукатурку, лишь иногда применяя кочергу. Из стены я вынул золотой слиток с янтарем, завернутый в лоскут из мешковины.
   - Степан Степанович, похоже, что вы правду мне говорите. Значит, это действительно ваше сокровище, и оно мне нравится.
   Анфиса повертела брусок в руках и сказала:
   - Это не слиток. Это не кусок золота. Скорее это похоже на литье, покрытое золотом. Нет, этот брусок снят с какого-то предмета. Возможно, - это ножка шкафа или стойка вазы.
   - Еще скажи, что это стрелка из часов.
   - А почему нет!
   - Не дала мне порадоваться! Я думал, что богатым стану. Нет, умная баба лишила мужика радужных надежд и слитка золота!
   - Не обижайся. Пакет твой так рвался. Постой, так это чугунное литье, покрытое золотом!
   - Совсем меня бедным сделала, - обиделся большой мужчина.
   Анфиса вышла из квартиры и позвонила в дверь соседней квартиры. Из квартиры вышел симпатичный молодой человек.
   - Вы, что-то хотели?
   - Я ваша новая соседка. Мне необходимо одного человека отвести домой. Я видела, что в этой квартире живет женщина, у которой есть золотистая машина.
   - Это машина моей мамы, но ее сейчас дома нет.
   - Понятно, я такси вызову.
   - Правильно, вызовите такси.
   Анфиса повернулась к своей двери, но как-то всем своим существом почувствовала, что сосед смотрит ей в спину.
   Она резко повернулась к нему:
   - До свидания!
   - Именно, до следующего свидания, - нежно проговорил молодой мужчина.
   Анфиса зашла в свою квартиру и сказала:
   - Степан Степанович, соседки дома нет! Доедешь на такси. Хочешь, я тебя провожу?
   - Нет, провожать меня не надо. И золота у меня больше нет. Оставь себе эту позолоченную, чугунную болванку, покрытую янтарем!
   Они расстались.
   
  С соседом по лестничной площадке Анфиса несколько раз поднималась в лифте. Однажды он зашел к ней в квартиру, и сделал ей официальное предложение.
   - Полгода мы с тобой, Платон, знакомы, - ответила Анфиса, - не рано ли?
   - Я не был женат, и детей у меня не было, - добавил Платон.
   - Чудный предлог для предложения, - заметила она.
   - Подожди! Я сейчас свою маму позову! - крикнул он и исчез за дверью.
   Вскоре Платон появился в дверях с симпатичной женщиной неопределенного возраста, Инессой Евгеньевной.
   Платон внимательно посмотрел на Анфису и спросил:
   - Анфиса, давай поженимся!?
   - Сегодня?
   - Немедленно, пока ваш знакомый не явился. Видный мужчина, надо сказать.
   Да, Платон уже узнал, что крупный мужчина бывший сослуживец Анфисы, и торопился со свадьбой, сам не зная, зачем это ему было нужно.
   - Анфиса, твоя квартира просто великолепна, - сказала Инесса Евгеньевна, осматривая комнату.
   - Возможно. Я слышу, что к вам кто-то пришел.
   В дверь Анфисы постучали, а не позвонили.
   Платон открыл дверь:
   - Родион, как ты догадался, что я тебя здесь жду?
   - Видел соседа из третьей квартиры на вашей лестничной площадке, он сказал, что появилась новая соседка. Нетрудно было догадаться, что ты ее не пропустил.
   - Друг, ты пришел во время! Я сватаю соседку за себя, и ты ее у меня не отбивай!
   - Я, что такой плохой, чтобы у друга невесту уводить? Я знаю, как ты с ножами управляешься.
   - Прав, Анфиса еще не жена, но очень похожа на мою невесту.
   - Так ее Анфиса зовут? Приятно будет познакомиться.
   Анфиса и Платон расписались. Он всегда и во всем торопился, словно боялся опоздать. Вскоре он стал приставать с вопросом:
   - Анфиса, когда у нас будет ребенок?
   Она смотрела на него удивленно, не понимая, когда бы они успели сделать ребенка? Как-то так получилось, что вскоре они поссорились из-за золотой болванки, которая исчезла из квартиры Анфиса. Она сильно рассердилась и ушла к матери.
   Через некоторое время она забыла о ссоре, и захотела вернуться домой. Для возвращения она воспользовалось воздушным трамваем. Воздушные дороги, проложенные между высотными зданиями, бороздили воздушные трамвайчики. Город, уставший от асфальтированных дорог, скрытых под движущейся массой автомобилей, переходил на внутри городской, воздушный вид сообщений. Воздушные трамвайчики не могли сойти со своего пути, они практически плыли в воздухе по невидимым канатам, выполненные из материала пятого поколения. Раньше канатные дороги использовали для подъема в горы, при этом кабина вполне могла зависнуть. Воздушно - канатные трамвайчики зависнуть не могли, поскольку у них была собственная система доставки, а не простой мотор для прокрутки полупрозрачных канатов.
   Анфиса сидела во втором вагоне трамвайчика, смотрела на город, проплывающий за окном. Она привыкла к таким полетам, к плавности перемещения, к беззвучной работе двигателей. Она ехала - летела в магазин, где продавали семгу, форель, креветки и икру от производителя. Дома намечалась славная вечеринка, под названием 'Рыбный день или возвращение'. Совершенно неожиданно появились два вертолета и обстреляли кантаты за трамвайчиком. Анфиса сообразила, почему их сделали прозрачными, чтобы их никто не испортил. Она видела, как пули отлетали от препятствия, чувствовала покачивание трамвайчика. Вертолеты, постреляв, - улетели. Покачивание прекратилось. По канатам прошла струя восстанавливающего материала.
   Девушка вышла из трамвайчика на первой остановке, и услышала оживленные голоса людей. Оказывается, парень попытался на руках висеть на невидимых канатах, а второй снимал его на камеру. Парня сняли с канатов. Домой к Платону она пришла нервная и без рыбных деликатесов. Дело в том, что последнее время она вновь жила у мамы, и в знак примирения, она хотела купить рыбные деликатесы, но все сорвалось.
   Вскоре воздух квартиры сотрясала ее ругань, состоящая практически из одного слова. Это универсальное слово, передающееся по наследству в семье Анфисы, преследовало Платона в том случае, если он совершал благое дело. Он совершил страшный поступок, он сделал косметический ремонт помещения за время отсутствия Анфисы. Она не оценила его ремонт и выкрикивала это жуткое слово.
   Куда пойти молодому мужику, если его выгоняют из дома за великолепный ремонт, который он сделал сам? Он лежал пластом, съеженный внутри от несправедливости обвинений, которые еще доносились из-за закрытой двери кухни. Так он и уснул. Проснулся Платон ночью в полной тишине, но под дверью виднелась полоска света, эта полоска мешала ему уснуть. Состояние обиженного человека требовало реализации. Он подумал, что если бы у него в этот момент была капсула с ядом, он бы ее непременно съел. Он закрыл полоску света, и этого оказалось достаточно для продолжения сна.
   
   Светило солнце. Кучерявые, рыжие деревья виднелись со всех сторон. Платон шел мимо травы, покрытой изморозью, смотрел на проезжающие машины, и совсем не думал о ремонте и наказании за него. Надо было что-то предпринять, но он знал, что выхода у него нет. Ему от нее не избавиться. Когда-то все было наоборот. Теперь у него ничего нет, все у нее. Были непродолжительные промежутки времени, когда Анфиса вела себя адекватно, и жизнь казалась прекрасной, поскольку готовила она великолепно. Что она терпеть не могла, так это любого изменения в ее окружающей среде. Он обновил ей кухню! Она покрывала его бранью.
   Вечером предстояло Платону вернуться домой, что он и сделал с великой неохотой. Как ни странно, но Анфисы дома не оказалось. Квартира была пустой, не было ничего из мебели, одежды, посуды. Голые стены с новыми обоями, которые он наклеил, смотрели на него весьма безобидно. Искать, исчезнувшую даму с мебелью у него не было ни малейшего желания.
   Счастьем казалось ее отсутствие. Он вспомнил про антресоль, где хранил спальный мешок, палатку, надувную лодку. Туристическое снаряжение оказалось на месте. Платон почувствовал себя богатым! В рюкзаке лежал котелок, кружка, ложка. В кухонных встроенных шкафах остались крупы, в холодильнике нашлись замерзшие пельмени. Жизнь холостяка вступила в свои права. Как все хорошо окончилось, а он хотел покончить счеты с жизнью. Да, надо было только немного подождать, сделать паузу в общении ...
   
   Безоблачной жизнь не бывает, если нет облаков, то есть жара, холод или еще что-нибудь непредвиденное. Анфиса обиделась. Что за ерунду Платон наклеил на стенах? Какие-то разномастные обои! Ужас! Все знакомые будут потешаться от их вида! В гости никого нельзя пригласить, все будут рассматривать художественное творение Платона. Нет, чтобы купить обои с одним рисунком, и необходимое число рулонов и заклеить стены равномерно! Но он так не делал. Он купил три рулона с рисунком, белый рулон и однотонные обои в цвет рисунка. Потом все это художественно наклеил на стенах. Как только она увидела его творчество на стенах, вся ее нервная система тут же вышла из берегов. Анфиса от ярости забыла все слова, кроме одного святого на букву б.
   Выговорившись на крике, она примолкла в задушевных разговорах на кухне. Она сидела с телефонной трубкой в руках, жаловалась на жизнь среди обновленных стен. Мать предложила ей вернуться домой. На следующий день Анфисе грузчики помогли вынести мебель, которую она заработала за жизнь с Платоном. Даром она ему готовила? Нет, конечно.
   Живя с Платоном, Анфиса совсем забыла, что у матери небольшая квартира. От жадности она прихватила не только мебель, но и посуду, и одежду свою. Куда все это деть в небольшой квартире матери, она и не подумала. Всю свою злобу она выложила в виде слова на букву б на голову матери. Иногда она произносила обычные слова, состоящие из набора претензий разного рода. В конечном счете, она отдала посуду на кухню, а мебель пересмотрели, и лишнюю сдали в комиссионку. Неназойливо Анфиса села на кухне в квартире матери, и практически ее не покидала. Она была твердо уверена, что мать обои на кухне не переклеит.
   
   Платон лежал в спальном мешке на полу по центру комнаты и осматривал стены. Это он на кухне сменил обои, а в комнате еще и не начинал творить. В его голове стали рождаться идеи, которые носили геометрический характер в цветовом исполнении. Он придумывал, как можно художественно оформить стены, пока у него нет никакой мебели.
   Молодой человек забыл обиды, он придумывал, и был счастлив. Найдя решение, он приобрел материалы для продолжения ремонта, который делал по утрам до работы, или по вечерам после работы. Он наслаждался тем, что творил на стенах. Ему было хорошо.
   Естественно, что он стал часто бывать в магазине с кратким названием 'Обои'. За прилавком стояла миловидная, худенька девушка, которая легко его понимала, и находила те обои, которые он просил. Надо ли говорить, что Платон и Лена, девушка из магазина 'Обои' встретились у него дома? Она с любопытством рассматривала стены, восхищалась его творчеством. Он был рад общению на любимую тему. Они сидели на спальном мешке, и пили чай из алюминиевых, походных кружек.
   

Глава 10. Воздушный трамвай

   На другой кухне сидела Анфиса, смотрела в окно на пролетающие в воздухе воздушные трамвайчики, и в буквальном смысле тосковала о Платоне. Без него ей было скучно, если честно она успела отвыкнуть от мамы, ее тянуло в его грубоватые, сильные объятия. Она физически ощущала его отсутствие, словно земля ушла из-под ее ног, некому ее было заземлить, будто она все время летела по воздуху в воздушном трамвайчике, и никак не могла долететь до остановки на башне.
   Бывает однотонное, безликое небо серого оттенка, иногда так тянутся бездонные дни. Вспышки чувств, как свет солнца в сером небе, бывают крайне редко. Платон, после того, как осуществил свой замысел по изменению цветовой гаммы стен в квартире, затосковал неизвестно о чем, или о ком. Ему вдруг надоели игры с обоями, захотелось съесть что-нибудь вкусное, свеженькое, с пылу - с жару, приготовленное его единственной женщиной.
   - 'Кто может сравниться с Анфисой моей', - пропел он неожиданного для самого себя, зажмурив глаза, как кот.
   
   Его призыв закружил вокруг Анфисы. Она встрепенулась, засуетилась у плиты, стала готовить, жарить, парить, резать, укладывать еду в герметичную тару. Забыв о гордости, она думала только о своем голодном, единственном мужчине. Она взяла в руки кладь с едой, и внезапно опустилась на стул, словно раздумывая о чем-то горестном, потом улыбнулась себе любимой, и вышла из квартиры с едой для любимого человека.
   
   Платон ждал ее. Он физически ощущал, что его любимая еда сама к нему едет, идет, взлетает в скоростном лифте. Он просто подошел к двери и открыл ее. Точно, его Анфиса шла к нему из лифта. Он схватил ее тяжелую сумку, прижался щекой к ее щеке, вдыхая ее запахи косметики и, приготовленной пищи.
   'Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок' был проверен Анфисой на личном опыте. Любовь после хорошей еды - святое дело, даже естественное. Спальный мешок так и лежал по центру комнаты с великолепными стенами, украшенными по замыслу дизайнера, сытого до последней степени.
   У спального мешка есть хорошее свойство - он не скрепит, он безразмерный, поскольку части тела, не вмещающиеся на его поверхности, спокойно могут касаться пола.
   
   Само собой Анфиса следила за своей внешностью, но она вполне допускала некую пышность своих форм, не накаченную хирургом, а естественную от хорошей еды. Телевизионные дамочки доходяги никогда бы не смогли сами сделать то, что умудрялась сделать Анфиса.
   ' В здоровом теле - здоровый дух', - вот ее девиз существования. Она твердо знала по опыту прежнего поколения, в котором проповедовали тощих девиц, что в любовном плане их молодость была скоротечной, а старость преждевременной. Не верите? Опыт показывал, что худые дамочки от диеты, худо и заканчивают. Губки накачают там и тут, а здоровье при этом откачивается.
   Анфиса была натуральной от природы, любила готовить, любила кормить, любила - любить, и быть любимой. Она была деятельной натурой. Да, могла быть грубоватой, а кто не ругался? И вы не ругайтесь. Но если в кастрюле поднялось давление, пар надо сбрасывать.
   
   Платон уснул на спальном мешке.
   Анфиса от твердой постели отлежала бока, подняться с пола ей помог звонок. Она подошла к двери, посмотрела в глазок, увидела нечто тощее и невысокое. Открыла дверь. Перед ней стояла худосочная женщина. Анфиса даже не удивилась, ведь она только, что вспоминала ее худым словом.
   - Простите, Платон дома? - пропищало нежное создание.
   - Милочка, зачем он вам? - сурово спросила Анфиса, извергая пламя ненависти из глаз.
   - Я не Милочка, меня зовут Лена, - пропищала девушка голосом снегурочки из сказки. - Так это вы вывезли у Платона мебель из комнаты, - пропищала она храбро.
   - Не пищи, уши режет! - возмутилась Анфиса. - И давай дуй отсюда, пока я из тебя щепочек не наделала!
   - Фу! Какая вы злая! Платон на полу спит? Так нельзя поступать с ним! Он хороший, - проговорила девушка, отступая к лифту.
   Из лифта вышел Родион, но, увидев Лену, он закричал:
   - Леночка, опять ты к другу моему ходила? Я тебя предупреждал, чтобы ноги твоей не было у его порога. Я следил за тобой, - проговорил он гневно.
   
   Анфиса, увидев, что опасность в лице соперницы миновала. Она захлопнула дверь квартиры. Оставшись наедине с Платоном, она почувствовала угрызения совести. Мебель надо было возвращать, но возвращать было нечего, она прочно встала на другие свои места. Ничего не оставалось, как купить нечто новое. Анфиса прошла по квартире, мельком взглянув на цветовую гамму помещений, и полетела на любимом воздушном трамвайчике в магазин с кратким названием 'Уют'.
   Кто бы удивился, но она не выразила удивления, обнаружив в качестве продавца мебели молодого человека Лены. На нем висела табличка с именем 'Родион'. В голове у Анфисы всплыло в памяти, что она правильно назвала Леночку Милочкой. Есть у нее чутье на такие вещи. Купила Анфиса новую мебель, посмотрев на образцы в магазине. Пока она ехала домой, к ней со всех сторон от производителя везли мебель. Прибыли они к дому практически одновременно. Платон проснулся от шума. Рабочие в униформе вносили в дом новую мебель.
   
   Все встало на свои места. 'И стали они жить и добра наживать'
   Однажды Платон принес Анфисе в подарок шесть стульев. Она искренне удивилась подарку, в их маленькой квартире один стул поставить некуда, а ей принесли шесть стульев! У них маленькая квартира, и она так хотела сделать ее красивой! А вместо этого все свободное время у нее уходило на приготовление пищи для Платона.
   Еще он принес каталог антикварной мебели. Она долго его рассматривала, и смутно чувствовала в душе непонятную тревогу. Анфисе очень понравился журнал, а особенно мебель в журнале. Ей захотелось жить среди этой мебели! Да, где ее взять? И главное, на какие деньги?
   Минутная музейная слабость к золотым вензелям неизбежно переходила в жизненную потребность. Анфиса всегда жила среди прямоугольных домов или прямоугольной мебели простой до примитивности. Получалось, что до двадцатого века создавали мебель, радующую глаза, хотя бы небольшой части общества, а потом все исчезло и перешло в музеи. А Анфисе так хотелось чего-нибудь золотого и с вензелями! Из-за этой потребности у нее всегда было смутное желание побывать в прошлом веке, и она ходила по музеям. А, где еще найти остатки прошлой жизни?
   
   Анфиса купила золотистую краску, поставила ее перед глазами в надежде, что так быстрее придумает, как ее использовать. А в душе у нее было пусто, пусто, до отчаянья и головной боли: у нового, благородно изогнутого стула две ножки постоянно выступали вперед. И куда они бежали? А сделан он был так, что в его сидении можно было только сокровища прятать.
   Да, где их взять? Сокровища. И в голове нет ничего, кроме этой самой головной боли, а когда сидишь на этом стуле, то мысли лучше функционируют. А на старом стуле - мысли старые, или в голове пусто, и желания спят. Нет желаний.
   Анфиса коснулась обивки стула рукой. У нее появилась мысль продать этот стул и его братьев за большие деньги. Ее вчера попутным ветром занесло в антикварный магазин мебели, и она увидела цены на очень старую мебель. Цены ей понравились, а дома у нее без толку стояли шесть стульев с изогнутым профилем, обтянутых шелком.
   Она взяла в руки банку с золотой краской, взболтала жидкое золото, задумалась на секунду, и полиэтиленовой пленкой обтянула шелк, и из пульверизатора покрыла дерево стульев золотой краской. И залюбовалась своей работой, потом решительно набрала номер телефона:
   - Платон, будь человеком, на твоей фирме есть камеры тепла и холода. Я помню, ты о них говорил. В камеру стул влезет?
   - Анфиса, ты чего опять придумала на мою голову?
   - Я, что деньги у тебя прошу? Нет. Я прошу взять новый стул, погреть его и заморозить, раз десять и все.
   - Понятно. Понимаешь, дорогая моя, так поступают с иконами, но не со стульями!
   - Родной мой, я не умею рисовать иконы! Я стул покрасила золотой краской, только олифы у меня нет, чтобы его покрыть.
   - Ладно, возьму стул, погрею, заморожу. Но претензии по его внешнему виду не приму.
   - Спасибо, а шесть стульев возьмешь?
   - Радость моя, у меня солидная фирма, один чужой стул я смогу оправдать, сославшись на то, что его склеиваю, но шесть стульев...
   - Возьми один стул, склей его. У стула на самом деле передние ножки от задних ног постоянно вперед уходят. Я уже их склеивала.
   - Анфиса, слышу нормальную речь, склею стул и проведу испытания клеевого шва в дереве.
   - Платон, спасибо! Ты настоящий мужчина!
   
   Платон принес стул на испытательный стенд. Работница стенда согласилась помочь испытать клеевой шов в стуле. Стул ей очень понравился, и она вполне понимала желание Платона склеить его качественно. Через пару суток Платон вернул стул Анфисе. Она ойкнула и радостно покрутила стул на одной ножке.
   - Анфиса, чему радуешься? На стуле сидеть можно, но обивка несколько сжалась, само дерево слегка потрескалось, верхний слой покрытия вообще стал в мелких трещинах, надо заново красить.
   - Платон, на этом стуле у меня в голове рождаются славные мысли, спасибо!
   - Тебе видней. Я сделал то, что ты просила. Сиди на стуле и мысли. У меня сегодня много работы, стул я тебе привез. Все, я уехал. Пока.
   - Счастливо, родной! - Анфиса расплылась в радостной улыбке, закрывая дверь за Платоном. Она подошла к стулу, взяла его и понесла к соседке.
   Соседка, пожилая, приятная женщина, встретила ее спокойно.
   Анфиса высказала свою просьбу:
   - Инесса Евгеньевна, помогите, пожалуйста! Мне от бабушки достался один старый стул, я его выкинуть хотела, потом мне так понравился его изгиб, что рука не поднялась.
   - Конечно, Анфиса, я помогу тебе, но чем? Почистить его?
   - Что вы, ни в коем случае! Вы его сдайте в свой антикварный магазин, только не трогайте его. Я его сама довезу до магазина.
   - Анфиса, я никогда ничего подобного не продавала. Получится ли продать ваше наследство?
   - Инесса Евгеньевна, бабуля мне рассказывала, что этот стул ей достался от ее бабушки, он у нее стоял в кладовке.
   - Видно, что стул старый, забыли его вовремя выбросить.
   - Ладно, не надо его продавать, я просто хотела вам показать бабушкино наследство.
   - Анфиса, я думаю, что ты пошутила, насчет антикварного магазина.
   - Простите, за беспокойство, - сказала Анфиса и спиной, неся стул, вышла из квартиры матери Платона.
   
   Дома она перевернула стул, оторвала пожелтевшую этикетку, еще раз осмотрела стул, поставила его в угол. Затем она вынесла из комнаты пять стульев собратьев, и без стульев поехала в магазин на новом автомобиле.
   - Вас что-то у нас заинтересовало? - спросил вездесущий продавец консультант Родион.
   - Вы мне вчера понравились, - ответила Анфиса, кокетливо улыбаясь продавцу.
   - Меня среди антиквариата и мебели обычно не замечают, - хмуро ответил молодой человек.
   - Что вы сегодня вечером делаете? - спросила она мужчину.
   - К вам еду, я правильно понял? - усмехаясь, ответил продавец, - Рабочий день через полчаса закончиться. Только мой визит вашему мужу может не понравиться.
   - Можно я похожу пока по магазину, а потом поедем ко мне.
   - Ходите, смотрите, это не запрещено, сами понимаете, - предложил вежливо Родион.
   Анфиса два раза обошла торговые залы, потом вышла из магазина, и села в автомобиль. Она с тоской подумала, что делает глупость. Ей захотелось уехать от магазина куда подальше, но на крыльце показался продавец Родион.
   - Идите сюда, - позвала Анфиса, открывая дверцу машины.
   - Женщины меня еще не возили на машине, - сказал он, глядя, на машину.
   - Времена меняются, я давно за рулем.
   - Что мы у вас делать будем? Мы недавно знакомы. Я понял, вы хотите оценить свой антиквариат!
   - Мы уже знакомые, а антиквариата у меня никогда не было, мебель современная, покупала ее у вас, когда вы в мебельном магазине работали.
   - Хороший ответ, а я подумал, что вы заманиваете меня в дом, как оценщика старой мебели.
   В подъезде Анфиса столкнулась с Инессой Евгеньевной. Пожилая дама улыбнулась и вопросительно посмотрела на Родиона, но промолчала.
   Родион прошел в квартиру и воскликнул:
   - Я прав, вы меня привезли оценивать этот стул, - он подошел к стулу, - а, что неплохой стульчик! Прямо скажем неплохой!
   - Вы проницательны, - сказала Анфиса с некоторым внутренним раздражением, ей показалась, что афера себя не оправдала.
   - Продать?
   - Нет, он мне дорог, как память.
   - Все так говорят и продают, а покупатели эту память покупают. Сказать вам цену на этот стул? - и он назвал цену.
   - Так мало?
   - Вот видите, из-за стула вы меня привезли! А мало стул стоит потому, что без легенды и тянет на позапрошлый век.
   - Правда, что ли?
   - А, вы, что не знали что стул восемнадцатого - девятнадцатого века?
   - Нет, на самом деле я его принесла из бабушкиной кладовки. Мне его профиль понравился, изогнутость ног и спинки. Я с детства этот стул помню. Я на нем сидела, когда к бабушке приходила пить чай с вишневым вареньем. Дома у нас варенья никогда не было, - увлеченно врала Анфиса, и сама верила своим словам.
   - С какой грустью вы говорите, и так красиво, но вспомнили бы лучше историю стула до варенья с чаем, или вспомните, что бабушка говорила о своей бабушке.
   - Не помню, мне это было неинтересно.
   - Тогда дороже не продать. Я сейчас уйду, а вы стул сами привезете, а мы его продадим. Вот и вся любовь - на один стул. Я без обиды говорю, вы не первая клиентка в моей работе, которая меня увозит на оценку антиквариата под предлогом интереса.
   Родион ушел.
   Анфиса села на диван, еще раз посмотрела на стул и рассмеялась:
   - Это ж надо! Восемнадцатый век!
   Она позвонила Платону:
   - Платон, спасибо, родной мой, за стулья восемнадцатого века!
   - Анфиса, ты откуда узнала, что они из восемнадцатого века?
   - Твой друг оценщик сказал.
   - Ты бедствуешь, моя радость? Я купил стулья, а ты их продаешь? Ну, ты даешь!
   - Так получилось. Стулья на самом деле из гарнитура восемнадцатого века?
   - А ты вспомни, где я работаю! Я теперь работаю на частной мебельной фабрике. Мы изготавливаем мебель на заказ малыми партиями. Как-то нас попросили сделать гарнитур из восемнадцати стульев, типа стульев восемнадцатого века. Я ездил по музеям. В музее великого писателя нашел этот стул. Мы по этому стулу выполнили заказ, а заказчик оплатил двенадцать стульев. Шесть стульев я купил по цене с большой скидкой, и тебе подарил.
   - Вот теперь спасибо. А ты знаешь, что я могу один стул продать, как антиквариат восемнадцатого века? Ты лучше скажи, где находится музей, в котором ты стул срисовал?
   - Я соскучился, приеду и все расскажу.
   - Резонно, приезжай, хоть сейчас, - сказала Анфиса, и положила трубку телефона.
   
   Анфиса спрятала стул, прошедший испытания на стенде. Пять стульев она распределила по квартире так, чтобы их число не сразу определялось. Посмотрела на себя в зеркало и решила, что красивее быть необязательно и побрела на кухню готовить ужин для любимого мужчины. Дети у них пока не появились. Платон хотел детей, бредил продолжением своего рода. Анфиса упреки на эту тему не выносила. Она привыкла к его дарам. Они ее устраивали.
   Платон был гибким мужчиной, легким на подъем. Вес на его теле так равномерно распределялся, что он казался просто прекрасным, что Анфисе весьма импонировало. Он знал и чувствовал дерево в любом его проявлении, но что касалось техники, тут у него был полный провал. Машину водить он умел, но без особой легкости, хотя имел права на вождение. Вообще он весь был отголоском прошлых веков. Последнее время он воспылал любовью к Анфисе. Она пыталась увильнуть от его назойливой любви, но чем больше она его отсылала, тем настойчивее он становился.
   А если Платон любил Анфису, то кто из них сильнее любил? Непонятно. Она могла бы с ним и на футбол пойти, но он - ни рыба, ни мясо и за футболистов не болел. А у Анфисы даже шарфик фирменный есть. Не болельщик он, а наглый, молодой муж, за это Платон Анфисе и нравился.
   Как-то они были на ночной дискотеке. Музыка гремела, цветомузыка вращалась и посылала импульсы в толпу танцующих людей. Анфиса танцевала так, что от нее постепенно все отпрыгивали в сторону. Она же почти настоящая танцовщица и на нее интересно смотреть. Он остановился и посмотрел на ее танец, за ним остановились все, и Анфиса вытанцовывала в одиночку. На нее нашло вдохновение танца! Приятно! Анфиса находилась в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля, в центре музыки. Подошел к ней Платон после танца, и они пошли на улицу. Погода прохладная. Нуль или ноль градусов. И они два нуля. О том, что он единица она узнала позже, когда перестала вспоминать золотую отливку с янтарем.
   Но сейчас не об этом.
   Инесса Евгеньевна проглотила стальную коронку вместе с сушеными абрикосами. Тронула она языком десну и обнаружила пустоту, а коронка уже согнулась внутри абрикосы и проскочила в желудок. Жесть. Зуб она по глупости обтянула железом, послушавшись старших товарищей, говорящих, что так остаток зуба надежней сохранится. Металлическая коронка пустилась в плавание по организму, и она физически ощущала ее место очередной стоянки. Она трепетала от страха, что может умереть от этого тонкого металла. Захотелось ей поехать к черту на рога. Но она никуда не уехала пока не сделала снимок, и пока ей не сказали, что металлической коронки в ней уже нет.
   На радости она сделала генеральную уборку в своей квартире, давно она так славно не трудилась. Ее радость омрачилась тем, что она заметила перекошенный ящик в столе Платона. Сын такой аккуратный человек и перекошенный ящик! Она попыталась его открыть. И услышала глухой звук металла об пол...
   
   Есть три сферы жизни: вода, земля, космос. Анфиса знала, что работать надо на противоположности, значит, людские взгляды надо опустить на дно! И, что? Точно, некий бизнесмен решил поиграть в капитана Немо! Он купил себе не яхту, этим никого не удивишь, а подводную лодку. Подводная лодка бизнесмена отличалась от военной подлодки, как дворец от казармы. Можно удивить бизнесмена в подводном мире, но он жадный и сенсации на поверхность может не выпустить. И это не мысль. Мысль разработать мебель для подлодки.
   Нечто подобное думала Анфиса, пока ставила рыбу, залитую майонезом в духовку. Платон любил картофельное пюре со сливочным маслом и молоком, этим она и занялась...
   Накануне он привез сетку картошки, сетку свеклы и все остальные овощи. Она открыла дверь своему снабженцу, и вновь пошла на кухню. Он сам знал, что ему делать с овощами. В нем не было эксцентричности, но была основательность, в нем не было любовной суеты, но любил он душевно.
   Анфису устраивала домашняя любовь без особых требований.
   - Анфиса, я смотрю все стулья на месте.
   - Платон, а куда им деваться, все они здесь, - сказала она, снимая передник, оставаясь в платье, облегающем фигуру.
   - Как ты хороша в платье! А то ходишь в брюках, словно ты не женщина!
   - Я для тебя платье надела.
   - А хоть бы и так, все одно приятно, глаз мой мужской радует. Хочешь знать, где я стул срисовал? Мы можем туда вдвоем съездить, если довезешь на машине. Это старая усадьба, музей писателя.
   - Ой, Платон, то-то мне на этом стуле хорошо думается!
   - Угодил, стало быть, и то славно.
   
   Через некоторое время Платон бросил Анфису по неизвестной для нее причине, и вернулся к матери, видимо, у нее квартира была больше.
   - Привет! - воскликнул Платон, встретив на лестничной площадке Анфису. - Я соскучился.
   - Быть не может, - без эмоций возразила Анфиса.
   - Это правда.
   - Платон, ты променял меня на пластиковые окна и большую квартиру! Кто из женщин дает тебе больше денег, с тем ты и живешь, даже если это собственная мать! Она поставила в квартире окна, и ты послал меня к черту! - Воскликнула Анфиса в сердцах. - Что молчишь? Купил себе пластиковую куклу для любви? Жесть! - подумала Анфиса, и пошла дальше, у нее не было денег на покупку Платона. Она представила, как он в магазине, купил куклу. И пропела мысленно: 'Секс топ, секс топ, секс топ, секс топ.
   Платон после своего ухода от Анфисы действительно перешел жить к матери.
   
   Поскольку квартиры располагались на одной лестничной площадке, то появление Степана Степановича в квартире Анфисы соседи заметили. Но Инесса Евгеньевна ради сохранения своей внешности, мускулом на своем лице не дрогнула. Да и Степан Степанович при встрече спокойно пожимал огромную руку Платона.
   A-у, люди! - хотелось крикнуть Инессе Евгеньевне, когда она одна сидела в большой и пустой квартире. Когда женщина дома одна ей прислуга не нужна, она влачит ленивое состояние. Она занималась тем, сем, потом ей это здорово надоело. Одним словом - никого дома, надо же было ей придумать себе такой ленивый выходной день!
   Инесса Евгеньевна, директор антикварного магазина, таким образом, отдыхала от людей и суеты. Она достала обруч, и стала крутить его вокруг своей талии в шестьдесят сантиметров. У нее замечательные ногти. Великолепная грива толстых волос украшает ее голову, которые она мыла два раза в неделю, и они прекрасно лежали в прическе, и жирными не становились. Бог ее не обидел. Иногда она считала себя излишне худощавой. И вот такая женщина, с огромными серыми глазами и миловидным лицом, сидела дома по собственной инициативе и страдала от безделья, ею же созданного!
   Поэтому Инессу Евгеньевну вполне устраивало возвращение сына из соседней квартиры, с ним она становилась более обеспеченной. Его деньги шли в общий карман семьи из двух человек, деньги Анфисе он не давал.
   
   Анфиса почувствовала нехватку денег с тех пор, как от нее ушел Платон, но просить деньги у него она не могла; вот и пошла на аферу со стулом, а стул и впрямь оказался родом из восемнадцатого века, можно сказать почтенной копией стула знаменитого писателя!
   Вот тебе и легенда, - подумала Анфиса, - и придумывать ничего не надо, это на самом деле копия стула великого писателя восемнадцатого века! Надо только каким-то коленом к этому писателю примазаться, как масло на хлеб. Анфиса обошла домашнюю библиотеку, обнаружила одну книгу великого писателя, прочитала биографию. Все складывалось лучшим образом, они с писателем жили почти рядом по меркам огромной страны. Так, что там бабка о своей бабке могла сказать? Это надо было придумать. Анфиса окунулась в книгу писателя, бывшего владельца настоящего стула.
   На ее счастье или несчастье Степан Степанович явился к ней выговориться. Он посмотрел на Анфису, читающую книгу и совсем забывшую про него, собрал со стола посуду после ужина, и стал ее мыть. Вот и вся любовь, - думал он, водя губкой в пене по тарелкам, и смывая с их боков пену водой.
   Платон шел с работы, задумался да и позвонил в дверь, можно сказать по привычке. Дверь открыл Степан Степанович в переднике, пена на руках указывала на его домашний труд в квартире его бывшей жены, что Платону было хорошо знакомо.
   - Привет, - сказал Платон, - Анфиса дома?
   - Где ей еще быть? Книгу читает, - ответил Степан Степанович, полностью закрывая собой дорогу в квартиру.
   - Я по привычке нажал на звонок, домой иду, - сказал Платон и стал открывать соседнюю дверь ключом.
   

Глава 11. «Еще немного, еще чуть-чуть»

   Заказчиком стульев восемнадцатого века, был тот самый продавец из антикварного магазина. Звали его Родион. В магазине один покупатель забыл буклет с фотографиями усадьбы писателя. Родиону один стульчик на буклете очень приглянулся. Он его и заказал в фирме Степана Степановича, а Платон ездил в усадьбу и снял размеры с оригинала. Еще Родион был наслышан, что есть испытательные стенды, на которых можно провести процесс старения изделий, в том числе и мебели. Он хотел купить себе машину с большим багажным отсеком для перевозки мебели.
   Директором антикварного салона мебели в то время работала Инесса Евгеньевна, именно она обмолвилась Родиону о стендах, которые были на фирме Платона. Родион покаялся, что стульчики он заказал, она его пожурила и похвалила, так они сообща купили двенадцать стульев, и положили их на склад. Шесть стульев прошли несколько иной путь в доме Анфисы.
   Инесса Евгеньевна сразу сообразила, что Анфиса пошла правильным путем по старению стульев, дальше они сами с Родионом справились с двенадцатью стульями...
   Кстати, о старении, перед Инессой Евгеньевной лежал график ее личного старения, его знакомый экстрасенс составил. Что было, что будет, да, именно, что будет, в плане ожидаемых болезней. А, что, очень похоже. Инесса Евгеньевна от кривой своей старости особо не отклонялась.
   Получается, что жизнь похожа на гладиолус, бутоны раскрываются снизу, и, постепенно подбираются к верхушке цветка. Гладиолусы бывают маленькие, с небольшим количеством цветков, а бывают породистые, ну очень большие. Каждый цветок что-то да обозначает, чтобы он не обозначал, а смысл один - больше цветков - длиннее жизнь. Инесса Евгеньевна претендовала на большую жизнь, то есть на большой гладиолус, вредных привычек у нее не было, а это сразу давало значительный довесок к возрасту.
   Инесса Евгеньевна, женщина от природы властная, но сыну подчинялась с полуслова. Она переживала первый кризис старости, костная система у нее стала выходить из подчинения. Она перечитала все статьи по поводу болезней ног, больше всего ей понравилась одна статья о том, как сохранить кальций в организме: и она бросила пить кофе, на этом она решила, что все рекомендации статьи выполнила, и кальций будет у нее в норме. Она купила упаковку кальция из 20 таблеток, выпила четвертую часть таблеток, запила водой и отключилась. Выспавшись, она принялась за уборку квартиры. Иногда ее доставали боли, но она упорно двигалась, ведь недаром женщины пожилого возраста идут в уборщицы или помогают убирать квартиры своим продвинутым детям! Как ни странно, но именно это и есть народный секрет женской живучести.
   
   Анфиса проблемами старшего возраста особо не страдала, она лежала и читала книгу писателя восемнадцатого века, у которого еще при его жизни был стул восемнадцатого века. Она изо всех клеточек своего серого вещества мозга, пыталась найти нечто общее между своими предками и великим писателем прошлого, пока ей это не удавалась.
   Внезапно Анфиса почувствовала, что строчки книги уходят в темноту. Она подняла голову от книги, посмотрела на источник света, но вместо, торшера у дивана, обнаружила огромную фигуру Степана Степановича.
   - Заметила, наконец, что я здесь! Анфиса, я к тебе пришел, а не к посуде, ее я уже вымыл.
   - Простите, Степан Степанович, я забыла, зачиталась, ушла в прошлое.
   Степан Степанович медленно опустился на колени, сложил свою огромную голову на ее грудь, слегка поводил волосами по платью, как гигантский кот.
   Молодая женщина не выдержала и погладила большую голову мужчины.
   Он медленно стал подниматься, и с необыкновенной прытью барса, перемахнул через нее, и оказался лежащим с другой стороны платья.
   Анфиса повернулась к Степану Степановичу.
   Он сжал ее платье со всех сторон своими огромными руками.
   Она утонула в объятиях мужчины, продолжая держать в одной руке книгу.
   - Да выкинь ты эту книгу! - в сердцах воскликнул Степан Степанович.
   Анфиса разжала пальцы. Книга выпала из ее руки. Свободной рукой она обняла мужчину.
   - Так-то лучше, - проворчал он, невольно освобождая ее колени от домашнего платья.
   - Степан Степанович, может не надо?
   - Еще чего! Мы взрослые люди. Муж тебя бросил. А ты лежишь тут передо мной слегка платьем прикрытая, вся изогнутая по профилю, ножки свои голые демонстрируешь, а потом, говоришь: не надо, Степан Степанович.
   Анфиса поняла, что никто ее возражения не услышит, и откинулась на спину. Она выгнулась, как кошка, прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.
   - Свет-то чем тебе помешал? Или я тебе не по нраву пришелся? - спросил Степан Степанович и уверенным движением расстегнул молнию на платье.
   Женщина села и стянула с себя платье, ее ноги были в руках мужчины. Она и встать не могла, но подумала, что сама на стул стала похожа с вытянутыми руками, словно они спинка стула с чехлом из платья.
   Наконец платье опустилось на пол.
   Тут же властные, мощные руки вцепились в скромную верхнюю полоску с двумя выступами, и слегка подергали маленькую вещичку.
   Она еще раз села, изображая стул, сняла и эту одежку.
   Руки мужчины довольные до безобразия взяли в свои руки верхние, чувствительные выступы на ее теле, сжали, потом нежно - нежно стали проводить местный массаж чувствительных участков тела, освобожденных от ткани. В какой-то момент времени рукам это надоело, и они бесцеремонно полезли к ногам. По этой дороге руки столкнулись с еще одной тоненькой одежкой. Руки нервно дергали несчастную тряпочку.
   Анфиса выкрутилась из последней одежки, оставив ее в руках мужчины.
   И, тут же огромная масса тела взлетела над ней в порыве человеческих чувств.
   А ей очень захотелось выкрутиться из-под этой массы тела, но она практически подчинилась...
   
   'Еще немного, еще чуть-чуть' и две массы тел объединились бы в одну, но как - будто кто свыше, сообщил об этом четырем людям сразу:
   - некто позвонил в дверь,
   - зазвонил телефон,
   - запели на разные голоса два сотовых телефона.
   
   Пара распалась на две части.
   Степан Степанович поднял свое огромное тело и рванул к личному сотовому телефону.
   Анфиса на три части разорваться не могла. Она стала собирать в кучу свои вещи, потом пошла за халатом, потом рванулась к телефону, а сотовый сам замолчал, оставив номер звонившего человека...
   
   У двери стояла Инесса Евгеньевна:
   - Анфиса, давай свой стул. Я его продам, есть покупатель на старый стул.
   - Я раздумала его продавать, Инесса Евгеньевна, мне на нем хорошо думается.
   - А кто там у тебя по телефону говорит? Платон дома сидит. А ты чего такая лохматая и лицо у тебя красное, возбужденное...
   - Я вам потом объясню, - сказала Анфиса и попыталась свекровь отодвинуть от двери.
   - Ты чего, Анфиса, я тебе помешала?
   - Нет, я стул не продаю, тема исчерпана.
   - Анфиса, с кем ты там говоришь?! - прокричал Степан Степанович и высунулся в прихожую.
   - Анфиса, ты не одна! - вскричала Инесса Евгеньевна, - а как же мой Платон?!
   - Платон деньги отдает вам? Значит, и живет у вас, а я сама по себе.
   - Бабы, что за разборки, в такое время?! - зашумел недовольный ситуацией Степан Степанович, - что за ерунду вы говорите?
   Инесса Евгеньевна слабо, но стала соображать, видимо на ее гладиолусе очередной цветок распустился:
   - Ухожу, ухожу, - сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.
   'Я Тень, я живая, я спряталась под сводом подошвы Платона. Он засмеялся от легкой щекотки и почесал ногу, а заодно коснулся меня. Мне приятно, я еще больше полюбила его и свернулась в маленькое овальное пятно, чтобы не исчезнуть вовсе, и пошла вместе с ним. Он подошел к бассейну, сбросил меня вместе с башмаками и нырнул в воду. Нырнул неудачно, не было у него прибора Клапана жизни. Свернул он себе шею о дно бассейна. Подбежала охрана, его выловили и отвезли в больницу. Любая операция стоит денег. Летняя ситуация со свернутыми шеями врачам хорошо известна, не все ныряльщики выживают. За Платона заплатили наличными и ему сделали сразу две операции. При первой операции вынули нижнее ребро, при второй операции ребро вставили в шею. С двумя швами он вернулся в жизнь, но башмаки ему еще не светили, он лежал. Я, как Тень, отдыхала, я научилась жить под поднятыми частями тела а. Ему было очень плохо, а я его утешала, как могла. Он моего присутствия не чувствовал. Я проснулась, перевернулась, посмотрела на черную ночь за окном. Я встала, подошла к окну, посмотрела на далекие и близкие звезды'.
   
   А Анфиса превратилась в тень самой себя и потонула в странных мыслях...
   'Приятно находиться в тени, и смотреть на то, как солнце, освещая своими лучами царственных особ, теряет свою неиссякаемую энергию. За окном: небо, солнце, шум самолетов, листья, вымытые последним дождем. Там все, тут нечто. Где я - там тень. Тень создается вольно и невольно, или это она сама всегда находит себе прикрытие? Вероятно так. Я - скромнейшая. Я - величайшая. Я - госпожа всевидящая Тень. Я родилась. Я появляюсь каждый день, каждую секунду, каждый миг. Я везде, я повсюду. Меня знают все, я всевидящая Тень событий, я под каждым листком. Я под каждым кустом. Меня нет на солнце. Меня любят в жару, меня обожают, ища у меня прохладу в знойный час. Меня увеличивают в размерах, строя дома и подземные переходы. Иногда ко мне стремятся сильные мира сего, и я их на время скрываю в прохладных залах их дворцов. И однажды я, прохладная на чувства Тень влюбилась в Платона, он был обворожительным мужчиной. Я уже говорила, что люблю свет, из-за него и существую я - Тень. Он лежал под балдахином из утренних лучей, они струились из круглого окна в потолке, они сползали по прозрачной занавеси к его божественным ступням. Платон был весь на свету. Весь. У меня не было возможности подойти к нему. Я хотела подкрасться к нему, приласкать своей прохладой и не могла. Я была бессильна. Я стала маленькой, маленькой, я спряталась в его башмачках и стала ждать, когда ко мне придут его благословенные солнцем ноги. Кем я могла бы стать в его башмаках? Только маленькой, крошечной девочкой. И почему его башмаки так малы? А то я стала бы тенью! Мечты, мечты, как вы прелестны! Но еще прелестней Платон! Рядом с ним я теряю свою силу, свое могущество, он прямолинеен в мыслях и чувствах. В его душе нет места для меня'.
   
   Платон сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные, грустные. Ему было очень плохо.
   - Платон, - сказала вошедшая в квартиру Инесса Евгеньевна и замолчала.
   - Мама, ты, что-то сказать хотела? Анфиса отдала тебе старый стул?
   - Ей не до стула, я так поняла ситуацию в ее доме. Она стул не хочет продавать. А ты откуда про стул узнал?
   - Анфиса мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.
   - Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался. Платон, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?
   - Мать, ты чего? Анфиса просила еще для пяти стульев провести цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?
   - А жить всем хочется. Трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями, только надо все сделать так, как было со стулом Анфисы. Стул замечательно смотрится.
   - Не понял...
   - Ты давно был в антикварном магазине?
   - Я туда вообще не хожу.
   - Зайди, посмотри, чем торгуем. Где на всех покупателей антиквара найти? Вот, сами и придумывает вар-антиквар.
   - Прости, не сразу понял. Ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Анфисы есть? Она тебе говорила?
   - Нет, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.
   - А мне, показалась, что у нее вместо антикварного стула славянский шкаф завелся.
   - А шкаф в твою печь не влезет? Мы бы шкафчики сделали...
   
   Анфиса словно очнулась ото сна, и внимательно посмотрела на Степана Степановича так, словно холодным душем его облила:
   - Степан Степанович, шел бы ты домой, ну не люблю я тебя.
   - Чего глупость говоришь, на ночь глядя? Куда я пойду? Мне и тут нравится.
   - Зачем ты ко мне банным листом прилип? Я думала, что Платон ушел, я одна поживу.
   - Это его мать приходила? Красивая женщина!
   - Шел бы ты к ней что ли.
   - А возьму и пойду, вдруг не прогонит, - сказал Степан Степанович, надевая рубашку.
   - Ты, что - всеядный? Тебе все равно кто и с кем? - спросила Анфиса, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.
   - Не знаю. Меня бабы боятся, или боятся, что прокормить не смогут.
   - Скорее последнее. Оделся? Счастливо! - сказала Анфиса, не думая о последствиях.
   Степан Степанович вышел из квартиры Анфисы, даже не думая на нее обижаться. И позвонил в соседнюю квартиру.
   Дверь ему открыл Платон:
   - Вы к кому пришли? - спросил он недоумевая.
   - Я пришел к вашей маме. Мне с ней поговорить надо. Я для ее магазина мебель делал.
   - Что вы говорите! Только без меня, - сказал Платон и вышел из открытой двери, и тут же позвонил в дверь Анфисы.
   
   Анфиса посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Платона, открыла дверь.
   - Привет, Платон!
   - Да мы сегодня уже виделись, просто день выдался длинный.
   - Ты прав, проходи, садись.
   - Можно, но не на стулья восемнадцатого века.
   - Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.
   - Давай чай, если больше нечего дать.
   - Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.
   Платон пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату.
   Анфиса спала...
   
   В кресле тихо спал Платон, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Анфиса, проснувшись сквозь остатки сна, пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит? Она чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Она перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было несколько месяцев, и она успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить сонный покой.
   Платон открыл глаза:
   - Привет, Анфиса. Проснулась? Я тут, как твой сторож сижу, точнее охранник, от Степана Степановича стерегу.
   - Доброе утро, если не шутишь. Еще есть время поспать, ложись на постель.
   - Ты не прогонишь? От тебя все можно ожидать, устал жить гонимым мужем. Я еще не выяснил, что здесь делал Степан Степанович. Вы с ним спали? Вот на этой постели?
   - Платон, 'что было, то было, и нет ничего, люблю, как любила, тебя одного...'
   - Опять на песни перешла вместо слов, а я возьму и лягу, рядом с тобой.
   Анфиса вся потянулась, перевернулась, укрылась одеялом.
   Платон прошел в ванную, пошумел водой, вернулся и скромно лег на спину, на краю широкой кровати, потом не выдержал, повернулся и нырнул под одеяло к бывшей жене. Они обнялись порывисто, страстно и привычно...
      
   Степан Степанович зашел в квартиру к Инессе Евгеньевне:
   - Здравствуй, хозяйка! Не прогонишь? Мы одним миром с тобой помазаны, дерево любим.
   - Чего от меня хотите?
   - Любви.
   - Вы в своем уме? Пришли так поздно, и без стыда мне предлагаете, Бог знает, что! - от возмущения, у Инессы Евгеньевны голос стал прерывистым.
   - А чего уж я такого предложил? Просто я соскучился. У нас с вами связь крепче, значит, и любовь будет крепче.
   Инесса Евгеньевна задумалась, вспоминая, что там у нее по плану в ее жизни написано, но вспомнить слова астролога не смогла.
   Она внимательно посмотрела на Степана Степановича:
   - Вам сколько лет, молодой человек?
   - Я Степан Степанович, мне много лет, я бобыль. Так чем мы не пара? Я знаю больше о вас, чем вы можете представить. Вы старше меня, но лет на семь не больше, а семь лет никогда не считаются...
   - Вам сорок лет? А мне сорок семь. Вроде и не старая.
   - А кто сказал, что вы старая? Кормить меня не надо сегодня. От вас я в трех автобусных остановках живу. Вы не бойтесь, у меня есть квартира.
   - Скажите честно, я смогу от вас сегодня избавиться? - спросила Инесса Евгеньевна со смутной тревогой в голосе.
   - Вряд ли. Не тянет меня сегодня домой, у вас уютней. Мне хочется женского уюта, знаете ли. И мне одному жить надоело.
   - Платон сейчас вернется.
   - Да ни за что ваш Платон от такой бабы не уйдет!
   - А ведь вы правы, ради его счастья можно вас потерпеть в своем доме.
   - И на том спасибо, мне только диван большой нужен.
   - Кровать у меня огромная, ложитесь на нее, а я на диване лягу.
   
   Под утро проснулась Инесса Евгеньевна, спать на диване под пледом ей было неудобно. Она села на диван, сунула ноги в тапки, поправила халат, в котором так и спала из-за чужого для нее человека в квартире. На миг ей показалось, что медведь оказался медвежатником, что он вскрыл ее сейф и скрылся. Она почувствовала дуновение ветра и тревогу в душе.
   Набравшись храбрости, женщина вышла в прихожую. Дверь в комнату, где спал Степан Степанович, была плотно прикрыта. На вешалке для гостей висела его огромная куртка. На полу стояли гигантские кроссовки. Входная дверь светилась спокойствием от утренних лучей света, падающих на нее из кухни. Она бесшумно прошла по ковровой дорожке на кухню.
   Степан Степанович сидел за столом и смотрел в окно.
   - Степан Степанович, почему не спите?
   - Меня вчера сам черт попутал, к вам ворвался. Стыдно, знаете ли, на утреннюю голову. А я ведь и не пил вчера. Простите, если можете, я сейчас уйду.
   - Я не отпущу, еще чего доброго к Анфисе пойдете стучать, звонить, лучше часок здесь посидите, так надежнее.
   - У меня ведь тоже есть сын, ему четырнадцать лет, я с его матерью развелся.
   - Так вы нормальный человек. У вас все есть. Чего не хватает?
   - Женской заботы. Люблю я женское внимание, уход, домашний уют, чистоту.
   - Это всем нравиться, а чем можете оплатить женское внимание к своей особе?
   
   В куртке, весящей в прихожей, зазвонил сотовый телефон.
   Степан Степанович быстрым шагом подошел к куртке, достал из кармана телефон:
   - Зинаида, привет, чего рано звонишь? Что? Где он сейчас? Не знаешь?! Время пять утра!
   Ладно, еду домой, - прокричал с паузами в трубку Степан Степанович, и обратился к Инессе Евгеньевне, закрывая крышку телефона, - Инесса Евгеньевна, мне надо уйти. Сын у меня сидит под дверью. Он от матери убежал. А я тут сижу.
   - Да, конечно, поезжайте. Машина у вас есть? Транспорт еще не ходит.
   - Я бегом добегу, машины с некоторых пор у меня нет.
   - Могу вас подвезти. Мне и самой интересно, что там с вашим сыном.
   Вскоре Инесса Евгеньевна предстала перед глазами изумленного Степана Степановича. Она была в джинсах, белых кроссовках, бирюзовом джемпере, связанном поперек, а не вдоль, как обычно вяжут свитера, с ключами от машины и от квартиры, которые она быстро убрала в маленькую сумку, которую тут же повесила на плечо. Степану Степановичу женщина в новом исполнении пришлась по душе. Они сели в золотистую машину Инессы Евгеньевны и поехали к его дому, по еще пустым улицам города.
   
   Крупный мальчик сидел на школьном рюкзаке и спал под дверью квартиры своего отца. Степан Степанович нежно поднял его, открыл дверь, ведя сонного сына, следом в берлогу зашла Инесса Евгеньевна. Однокомнатная квартира дышала запустением, легким налетом пыли. Сына Степан Степанович положил на диван и вышел к Инессе Евгеньевне.
   - Спит Паша, и просыпаться не хочет, - сказал шепотом Степан Степанович.
   - Пусть спит, выспится, сам все расскажет. Вы матери его позвоните, пусть не беспокоится.
   - Да ни за что ей звонить не буду! Еще чего! Она позвонила мне и обо всем забыла. Пьет она, знаете ли, Инесса Евгеньевна.
   - Трудный случай, тогда ему лучше у вас жить, чем с матерью.
   - И я так думаю. Теперь он большой сам пусть решает с кем жить.
   - Так я пойду, вы сами справитесь.
   - Останьтесь, простите, но комната одна. Мы с вами посидим на кухне, пока он спит.
   Инесса Евгеньевна прошла на кухню, звенящую пустотой холодильника, пылью на плите и мужской неприкаянностью.
   - Степан Степанович, из чего здесь можно приготовить? У вас ничего нет!
   - Я все куплю, как только магазины откроются.
   - Знаете ли, - сказала Инесса Евгеньевна, непроизвольно повторяя словечко Степана Степановича, - не люблю готовить на чужой кухне. Сегодня воскресенье, жду вас с сыном на поздний завтрак, часам к двенадцати.
   - Будем, непременно придем, если Паша не заартачится.
   
   В девять часов утра в квартире Инессы Евгеньевны раздался звонок в дверь, на пороге стоял Платон:
   - Мама, у тебя все в порядке?
   - Да, проходи.
   - Где Степан Степанович? Анфиса спит. На кухне у нее нет никаких продуктов. Есть хочется.
   - Вы померились? Улыбаешься? Значит померились. Тогда поехали вместе в магазин за продуктами, по дороге расскажу, где я сегодня была.
   Они зашли в универсам, взяли корзину на колесиках и стали обходить магазин по зигзагу, собирая все на своем пути и сбрасывая в корзину.
   - Мама, чего так много покупаешь продуктов?
   - В двенадцать ко мне придет Степан Степанович со своим сыном, и вы приходите с Анфисой. В честь вашего примирения я всех накормлю полным обедом.
   

Глава 12. Домашний рай

   В двенадцать часов дом Инессы Евгеньевны был готов к приему гостей, не без помощи Платона. Первой пришла Анфиса, она принесла торт и бутылку марочного вина. Через пять минут появились Степан Степанович и Паша. Резко увеличившаяся семья, села вокруг стола на стулья, изготовленные фирмой Степана Степановича.
   Завтрак, переходящий в обед и ужин затянулся на весь день. Платон сидел с Пашей за компьютером. Анфиса мыла посуду после длительной трапезы. Инесса Евгеньевна со Степаном Степановичем разговаривали в гостиной, сидя в двух больших креслах. Между ними стоял мраморный журнальный столик, на котором стояла ваза с фруктами. Они щипали виноград, ели его, и вели беседу.
   - У нас с Пашей сегодня праздник жизни получился, - сказал Степан Степанович, отправляя в рот кисточку с виноградом, и, вытаскивая, пустую ветку.
   - Мне приятно вас всех накормить обедом, я редко собираю дома людей, да и некого особо к себе звать, - сказала Инесса Евгеньевна, отрывая одну крупную виноградину от большой кисти, и отправляя ее в рот красивыми пальцами, с элегантным маникюром.
   - Рай у вас, просто рай, Инесса Евгеньевна! - сказал Степан Степанович, отрывая следующую веточку винограда.
   - Оставайтесь у меня с Пашей, - сказала женщина, и сама испугалась собственных слов, но забирать их ей казалось неприличным.
   - А если мы согласимся, что делать-то с нами будите? Мы много едим, ведь мы крупные мужики.
   - Что делать буду? Буду ездить с вами за продуктами, и учить вас готовить. Посуду вы мыть умеете.
   - А, где мы все поместимся?
   - Квартира трехкомнатная. Платон помирился с Анфисой, он у нее будет жить, а вы у меня.
   - Так давайте объявим о помолвке, я правильно вас понял? И перейдем на 'ты'?
   - Не торопитесь объявлять, это вызовет антагонистические толки в наших славных рядах. Пусть все будет так, как само получится.
   В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге возникли три мужчины в масках:
   - Всем внимание! - прокричал один мужчина, размахивая в воздухе пистолетом, - мы пришли раскулачивать директора антикварного магазина! Всем выйти в прихожую с поднятыми руками, а хозяйка пусть откроет добровольно свой сейф!
   У нее должны быть деньги!
   Степан Степанович открыл челюсть, потом сомкнул ее. Он посмотрел, что люди потянулись в прихожую, подгоняемые налетчиками. Инесса Евгеньевна, не дрогнув, встала и пошла к одной стене в комнате. Степан Степанович слегка сжался, и медленно вышел в прихожую, там он подмигнул своему сыну, который резко выкинул вверх ногу и выбил пистолет у главаря банды налетчиков. Степан Степанович двумя руками обезоружил двух мужчин, и скрутил им руки так, что те закричали от боли. Через минуту три человека в масках, были без масок, и держали руки за спиной. Они подобострастно заглядывали в глаза Степану Степановичу. Одним из налетчиков оказался Родион, это он навел грабителей в дом своего директора магазина.
   
   Мать Паши, точнее, первая гражданская жена Степана Степановича, позвонила второй гражданской жене Степана Степановича, и сказала ей:
   - Галина, хочешь дочь Инну на каникулы отправить?
   - Что, правда? Куда?
   - Темнота, Паша мне позвонил, так они с отцом живут у директора антикварного магазина. И живут они, как у Христа за пазухой.
   - Его девчонку не прокормить, вылитая дочка Степана!
   - Я тебе сказала, а ты думай. Директорша, хоть и бывшая, и твою дочь прокормит...
   Галина позвонила Степану Степановичу:
   - Степан, где отдыхаешь? Возьми дочь отдохнуть к себе на неделю.
   - Ты, чего? Да я сам только пристроился!
   - Пашу взял, а Инну не берешь?!!
   - Что за люди, отдохнуть не дают, вези дочь ко мне домой.
   - Нет, ты не дома живешь, а у самой директорши антиквара.
   - Хорошо, привози на наше место встречи, я буду там через час.
   
   Через час Степан Степанович стоял рядом с дочкой лет семи, и думал куда пойти, куда податься. Мимо него проехала Инесса Евгеньевна на золотистом автомобиле, она остановилась рядом со Степаном Степановичем и сказала:
   - Степан Степанович, что за красавица с тобой стоит?
   - Моя дочь, Инна.
   - Имя милое, куда путь держите? Ко мне?
   - Что, вы! Мы гуляем. Мать ее дала мне на часовое свиданье.
   Инна во все глаза смотрела на красивую женщину в золотистой машине.
   - Папа, я хочу поехать с этой тетей, у нее машина красивая.
   Степан Степанович и Инна сели в машину.
   - Степан Степанович, скажи честно, сколько у тебя еще детей?
   - У меня всего двое детей, и те живут не со мной. Это дети моих гражданских жен.
   - Если только двое, - задумчиво проговорила она, - бери с собой дочь на неделю, больше я не выдержу. Это в качестве премии, за спасение от грабителей.
   - Спасибо, Инесса Евгеньевна, век вам буду благодарен. У нее каникулы начались, она дома неделю у вас погостит.
   
   Инна пронеслась вихрем по квартире. Она, закончив обход помещений, села в кресло и сказала:
   - Папа, мне здесь очень нравиться! Я согласна прожить здесь недельку.
   Из соседней комнаты вышел Паша. Он с трудом оторвался от очередной игры, которую ему установил Платон, но оставить без ответа слова сводной сестры по отцу он не мог:
   - Инна, ты уверена, что тебя здесь оставят жить? Не жирно ли для тебя?
   - Здравствуй, Паша! А я буду так себя вести, что меня захотят оставить. Вот!
   Она встала с кресла и подошла к Инессе Евгеньевне:
   - Я не буду вам мешать, тетя! Я буду помогать вам. Вот!
   - Деточка, а что ты умеешь делать, чтобы мне помочь? Раньше я без помощников
   обходилась, а сейчас бы я от помощи не отказалась.
   - Я умею пыль стирать с мебели, могу пол протереть, могу посуду помыть.
   - Если ты такая трудолюбивая девочка, то я приму твою помощь. Идем, стол накроем для ужина.
   Инна расплылась в довольной улыбке. Она вымыла руки и стала беспрекословно выполнять все команды Инессы Евгеньевны. Девочка сама пригласила всех к столу, затем на самом деле вымыла всю посуду.
   Хозяйка квартиры так была удивлена ее усердию, что помимо своей воли предложила ей занять диван в гостиной комнате, таким образом, отсекая путь к отступлению. Для нее самой оставалось одно спальное место: одна на двоих кровать со Степаном Степановичем...
   Степан Степанович усмехнулся, но промолчал. Он сразу понял, что следует из визита дочери в дом с тремя спальными местами. Честно говоря, он был доволен новым обстоятельствам в своей жизни. Паша прочно занял комнату Платона, его диван, компьютер, и начинал носить его вещи. У Инны вещей с собой не было, это Инесса Евгеньевна поняла сразу, поэтому после ужина она предложила девочке съездить в магазин, до его закрытия у них еще было время.
   Инна мгновенно оценила ситуацию и покорно пошла за своим новым спонсором. Они купили самые необходимые вещи для жизни в новых условиях в течение недели. Девочка светилась от счастья, она нежно держала руку тети Инессы и подпрыгивала то на одной ноге, то на другой. Степан Степанович с удивлением заметил, что ему нравится Инесса Евгеньевна в роли матери его детей. Он даже готов был на главное, а именно на то, чтобы она стала его женщиной. На этот шаг они еще не решались в присутствии Паши, а присутствие Инны, напротив, ускорила их решение быть вместе.
   Инесса Евгеньевна поймала себя на мысли, что играет в чужую жизнь, но эта жизнь все больше ее захватывала своей неожиданностью. Инна изображала из себя горничную и следила за порядком в квартире. Ее настоящая мать последнее время работала администратором в гостинице. Дети уснули, тишина и темнота окутала квартиру.
   Двое взрослых людей лежали неподвижно на разных краях большой, массивной кровати с полукруглыми спинками, так они и уснули...
   В квартире дети прижились, шла неделя за неделей, а они все еще жили вчетвером. Инесса Евгеньевна все чаще забывала о своем отчестве, Степан Степанович называл ее Инесса, дети - тетя Инесса. Но, оставалось большое НО: ничего не было между взрослыми. Они спали под разными одеялами на большой кровати, и боялись перейти последнюю границу.
   
   А у Анфисы прорезалась странная мысль! Взять пару человек, посадить в легкую подлодку или спусковой, глубинный аппарат, завуалировать его под космический, плавающий объект, сделать так, чтобы изображение жителей шло импульсами на подводную лодку бизнесмена. Его приемные устройства уловят эти навязчивые изображения. Шок обеспечен, а с обеспеченного клиента корпорация получит свою долю выплат. Анфиса приступила к широкоформатному внедрению в жизнь своей очередной ахинеи. Она всегда шла в ногу со временем, работала менеджером на фирме, принадлежащей двум странам; была стройна, и в меру красива. Мужчинами на своей фирме она не увлекалась, они все были женаты, да и она была замужем за Платоном, когда ее на работу брали. Но жизнь у всех не без фантазий.
   
   Я люблю этот славянский шкаф! - думала Инесса Евгеньевна, вспоминая Степана Степановича, сидя в своем кабинете. Он стоял у нее перед глазами, она очень хотела испытать на ощупь этот славянский шкаф. С каждым днем ей все сложнее становилась держать нейтралитет.
   - Инесса Евгеньевна, - ворвалась в кабинет продавщица Лена, - там, там, привезли славянский шкаф!
   - Что с ним? Он ранен? - спросила Инесса Евгеньевна, продолжая думать о Степане Степановиче.
   - Это шкаф, он очень старый, но сколов на нем не видно.
   - Какой шкаф, Леночка?
   - Идемте со мной, шкаф в вашем кабинете не поместится.
   
   Они вышли на улицу. На фоне кустов цветущей сирени стоял его величество славянский шкаф! Это был уникальный экземпляр славянского шкафа! Метра два шириной, метра два высотой. Он немного напоминал сервант, секретер, шкафы для одежды, но в одном флаконе.
   Шкаф из дуба, - это Инесса Евгеньевна сразу определила по рисунку древесины, из которой был выполнен чудовищный красавец. Весь шкаф с большим мастерством и вкусом был украшен вензелями. Рядом стояли четыре дюжих молодца в униформе строителей.
   - Кто хозяин шкафа? - обратилась она к рабочим в спецодежде.
   - Мы, - хором ответили богатыри со стройки, - понимаете, мы старые дома сносим под новые застройки. Мы обходили дом перед тем, как его сломать, и нашли этот шкаф, он был закрыт старыми досками, и всяким хламом. Хозяева шкафа уехали в новый дом, а шкаф сдвинуть не смогли. Мы его с трудом к вам привезли. Возьмите шкафчик, пожалуйста.
   - Кому ж я его продам, он такой большой, - начала Инесса Евгеньевна сбивать цену.
   - Понимаем, гражданочка, да вы не беспокойтесь, мы много не просим, заплатите, сколько сможете, а мы на четверых деньги и разделим, и забудем друг о друге.
   - Хорошо, занесите его на склад. Шкаф еще реставрировать надо.
   - Без проблем, перенести - мы всегда - пожалуйста.
   Рабочие взяли деньги, один из них оказался с паспортом, на него и записали сданный в магазин шкаф. Рабочий взял деньги с чеком через кассу, разделил их перед кассой на четыре части, и они отбыли на свою стройку.
   
   Инесса Евгеньевна вызвала реставратора мебели, который при виде шкафа наполнился счастьем до краев, и приступил к любимой реставрационной работе.
   Вскоре на пороге кабинета директора, возник Родион.
   - Здравствуйте, Инесса Евгеньевна, - заговорил он.
   - Родион, ты откуда и куда? И без пистолета?
   - Инесса Евгеньевна, простите меня, пожалуйста! Мы пошутили. Пистолеты у нас были деревянные, их мой отец столяр делал для театра. Я взял три деревянные игрушки. Ребята захотели приколоться. Мы только пошутить хотели. Из милиции нас выпустили, за отсутствие улик.
   - У меня слов нет, а теперь, что ты от меня хочешь, гражданин Родион Селедкин?
   - Хочу вернуться на работу.
   - Совести у тебя нет! Грабить своего директора магазина! Но работник ты хороший, с этим не поспоришь. Так, что говоришь? Твой отец столяр? Хороший? А шкаф сделать сможет?
   - Да без вопросов.
   - Прощу тебя, ради твоего отца, приведи его сюда.
   - Он здесь, он ждет меня на улице у кустов сирени. Обожает отец сирень.
   
   Селедкин старший зашел в кабинет, снял кепку, наклонил голову в знак приветствия. Инесса Евгеньевна и столяр нашли общий язык. Столяр согласился сделать еще один шкаф из дуба.
   В кабинете раздался телефонный звонок:
   - Инесса Евгеньевна, это я, Анфиса, - у меня есть идея, как продать антикварные стулья.
   - Слушаю очень внимательно, - строго сказала Инесса Евгеньевна.
   - Не надо ничего придумывать, все придумано. Надо написать табличку, что этот стул из гарнитура великого писателя восемнадцатого века и рядом повесить фотографию кабинета этого писателя, на которой ясно виден стул. И все... Стулья состарим, договоримся с дежурной, которая испытания проводит на климатических стендах.
   В кабинет опять зашел Селедкин младший:
   - Инесса Евгеньевна, я могу приступить к работе? Спасибо вам за папу, он любит шкафы делать, и очень любит работать с дубом.
   - Действуй! Сам все знаешь. Дуб отцу на днях привезут.
   
   Инесса Евгеньевна набрала номер телефона Анфисы:
   - Анфиса, есть для тебя еще одно интеллектуальное задание.
   - Слушаю очень внимательно.
   - В обед в магазин приезжай, покажу один шкаф. Фотоаппарат цифровой не забудь взять, сфотографируешь дубового монстра, а потом надо ему историю придумать.
   - Постараюсь помочь.
   
   Затем Инесса Евгеньевна позвонила Степану Степановичу:
   - Степан Степанович, будь человеком...
   - А я, что славянский шкаф? - обиделся Степан Степанович.
   - Кстати, о славянском шкафе, мне тут один шкаф привезли, посмотрите сегодня. Очень интересный экземпляр.
   - Приеду...
   
   Рядом со славянским шкафом собралось несколько человек. Реставратор открывал дверцы и шкафчики. Удивительно, но старый дубовый шкаф, внутри сиял непонятной чистотой. Внутренность шкафа мерцала и переливалась от непонятных источников света. Люди стали издавать возгласы неподдельного восхищения, при открытии очередных дверок и ящичков. Хмурое помещение склада замерцало, и засеяло непонятным освещением. Шкаф был пуст.
   
   Инесса Евгеньевна позвонила Платону:
   - Платон, мне привезли удивительный шкаф, он полон технических загадок. Мы не в состоянии понять, что такое есть внутри шкафа, что может светиться.
   - Мама, немедленно выведите всех из помещения, и закройте все дверцы шкафа. Немедленно! Я еду.
   - Товарищи, всем немедленно покинуть помещение! - крикнула Инесса Евгеньевна прерывистым от волнения голосом.
   Люди заторопились к выходу, вслед за ними все покупатели магазина и все сотрудники потянулись на улицу, к кустам сирени. Магазин опустел. Через десять минут появился Платон с человеком из общества по изучению непонятных явлений цивилизации, естественно это был все тот же - Родион Селедкин. Они прошли на склад.
   Дубовый шкаф светился в темноте из всех своих щелей, расположенных между различными дверцами. Платон открыл дверцу шкафа. Родион сфотографировал внутренность шкафа. От вспышки в фотоаппарате, произошла ответная вспышка в шкафу, из которого вылетело светящееся белое облачко, и быстро исчезло. Светящихся веществ на свете существовало достаточно много, друзья об этом много читали и знали. Первое светящееся вещество, типа белого фосфора, было открыто в 17 веке.
   А, что если это шкаф бывшего химика? Платон и Родион вышли на улицу, где стояла целая толпа людей, сосредоточенных на создании различных предположений и вымыслов.
   - Все в порядке, - сказал Платон, но шкаф лучше отдать на экспертизу в научный институт, он является химической загадкой природы.
   - Платон, да я за него и деньги заплатила! - вспылила мать - директор не на шутку.
   - Мама, отдадут тебе твои деньги! Тут, такая загадка! Такая!
   Загадка ни загадка, а во двор стали приезжать различные служебные машины. Шкаф с большими почестями отправили на экспертизу. Знатоки дерева отошли в сторону, они хотели одного: изготовить еще один такой шкаф, обычный, без светового эффекта, и продать его за шкаф 17 века. Эксперты постановили, ввиду радиоактивности шкафа, подвергнуть его утилизации.
      
   Облом, - подумала Инесса Евгеньевна и для возвращения своих средств, заставила всех, кто успел увидеть этот удивительный шкаф его нарисовать, изобразить, с размерами, с рисунками украшений. Она решила изготовить новый шкаф.
   Облом, - подумал Степан Степанович, он как-то сразу понял, что дети ему больше не грозят. Вероятно, он рядом с этим шкафом потерял все свои мужские качества. И он решил проверить, а правда ли он еще мужик, или уже все.
   
   И вот, вечером, когда дети спали, а делать было нечего, он протянул свою огромную руку к дремавшему телу Инессы Евгеньевны.
   Она повернулась к нему, коснулась своей рукой его руки.
   И вы, знаете, мужчина решил, что эксперты их надули, он оказался полноценным мужиком, что вполне может подтвердить его женщина.
   Любовь состоялась, чего еще надо желать женщине? Все есть. Но не было теперь у женщины - отдыха, не было личной комнаты. Она жила словно бы в чужом мире, в вечных гостях. Куда бы она ни шла по квартире, везде были люди. Она и уснуть не могла без посторонних глаз и лишних вопросов. Для нее это было давно забытое прошлое, а таким настоящим она заплатила за любовь Степана Степановича. Дорогой мужчина оказался, лучше бы Селедкина взяла, он хоть бы своего отца ей в дом не привел, а сам бы пришел.
   

Глава 13. Странные завоеватели

   Инессу Евгеньевну продолжали удивлять дети, дома был исключительный порядок, поддерживаемый Инной и Пашей. Степан Степанович исправно покупал все основные продукты на собственные деньги. Паша неплохо готовил. Одним словом все в доме само делалось, а то, что они замечательные охранники она знала на личном опыте последнего, комедийного ограбления с участие Селедкина с деревянными пистолетами, и двух его приятелей в масках из гольфов.
   Как избавиться от домашних, трудолюбивых завоевателей? Вот в чем вопрос нынешней жизни Инессы Евгеньевны, ее даже Степан Степанович перестал волновать. Она взяла почту из ящика, огромную кипу рекламных газет, открыла верхнюю газету и обнаружила объявление о новой косметической процедуре. Из своего бывшего кабинета несколько раз позвонила в этот салон, и при первой возможности поехала на новую процедуру.
   Процедура еще та. Ее натирали морскими водорослями, обмазывали гелями, пеленали полиэтиленовыми полосами, широкими бинтами, пропитанными различными составами, делали массаж лица. Через полтора часа она встала с места, шатаясь. И только через двенадцать часов Инесса Евгеньевна почувствовала легкость в теле и полное равнодушие к окружающей среде.
   Она остыла к Степану Степановичу.
   Он это почувствовал, и сказал, что для всех отпуск закончился, вечером все семейство Степана Степановича, разъехалось по своим местам без помощи Инессы Евгеньевны, поскольку она впала в молчание.
   Инесса Евгеньевна проводила домашних завоевателей, посмотрев в окно. Зашла в свою пустую квартиру, и перешла в новый этап своей жизни. Она взяла новую книгу, легла головой к окну и стала читать. Из книги выпала фотография, на фотографии был снят славянский шкаф на фоне сирени, а рядом со шкафом стоял Степан Степанович.
   Интересно, - подумала она, - когда успели сделать фотографию и сунуть ее в новую книгу? И тут она вспомнила, что покупала книги для Инны, и купила себе книгу. А на цифровой фотоаппарат снимала Анфиса по ее просьбе. Славянский шкаф хорошо получился, и тут ее глаза обратили свое внимание на Степана Степановича, в сердце прошла теплая волна чувств. Она вздохнула, отложила фотографию, но удовольствие от чтения было основательно испорчено воспоминаниями.
   Она задумалась...
   
   Степан Степанович места себе не находил, бродил по пустой квартире, как зверь в клетке. Душа его разрывалась на части, хотелось выть, кричать от пустоты, от безнадежности своего существования. Все казалось глупым, ненужным, скучным. Раздался звонок:
   - Папа, ты не грусти, - проговорила быстро Инна, и тяжело вздохнула, - я так рада, что мы с тобой были вместе у тети Инессы! Мне так хорошо было с вами. Спасибо...
   Дочь сама прервала свое признание.
   Телефон вновь зазвонил:
   - Отец, - пробасил Паша, - спасибо, мы так хорошо все вмести пожили. Класс...
   Сын положил трубку, не дожидаясь слов отца.
   Третий раз зазвонил телефон:
   - Степан Степанович, - тихо и грустно сказала Инесса Евгеньевна, - мне плохо без вас, извините, я вас вроде не прогоняла. Может, чем вас обидела?
   - Инесса Евгеньевна, дети только что позвонили, они сказали, что у тебя им было классно, все нормально.
   - Так в чем дело? Приезжайте ко мне. Ой, ко мне кто-то рвется! - прокричала женщина и бросила трубку на пол.
   Степан Степанович услышал, что на его Инессу Евгеньевну опять совершено нападение. Он позвонил сыну. Оба побежали ее выручать. По цепочке новость дошла до Инны, и она поехала к тете Инессе.
   
   В квартиру Инессы Евгеньевны ворвались два мужика. Как они вошли, осталось загадкой, то ли она дверь забыла закрыть?
   Один мужик с порога закричал:
   - Платон, ты, где, ты забыл взять удочки, оставил их у подъезда!
   - Карася не поймаешь, выходи, забери, а мы пошли! - прокричал второй мужик.
   Инесса Евгеньевна выглянула в прихожую, там и правда два мужика с их дома держали в руке вязанку удочек.
   - Простите, а как вы вошли в квартиру?
   - Так, мы к Платону пришли, он удочки забыл у подъезда, бабы видели, что он с Анфисой своей собрался ехать. Вещи носили, удочки забыли, мы и решили их к нему отнести, уж очень удочки хорошие. Здесь и спиннинг есть, мы, как есть, все принесли.
   - Спасибо, вам, Платон уехал, я ему передам, сейчас позвоню.
   Мужики вышли в коридор.
   
   Послышался голос Степана Степановича и его крик сквозь дверь:
   - Инесса, у тебя все в порядке?
   Инесса Евгеньевна открыла дверь, пропуская Степана Степановича. На лестничной площадке она заметила Пашу, который поднимался пешком. Они втроем зашли в квартиру. Через десять минут появилась Инна. Все четверо дружно рассмеялись, и разбрелись по своим местам.
   Второй визит детей в квартиру Инессы Евгеньевны носил несколько иной характер, нежили первый.
   Инна ничего не убирала, много рисовала, разбрасывала листки по квартире, книги не читала, постоянно звонила по телефону подругам, сидела во всемирной паутине, не подпуская к компьютеру Пашу. Она уходила, уезжала к своим бывшим подругам. Дома говорила, что она у Инессы Евгеньевны, а Инессе говорила, что она у мамы. Инна, если пытались ее ругать, делала невинные глаза, и продолжала вести себя в духе визита номер 2.
   Паша тоже не отличался усердием. Он уже не пылесосил квартиру, не пытался готовить еду. Он просто не пытался никому угодить, найти его было весьма затруднительно, и лето было в разгаре.
   Степан Степанович особой любовью к Инессе Евгеньевне не пылал, зато ругал ее по любому поводу от души. Он мог ругать ее часами.
   
   Эта троица поверила в свою безнаказанность и большую необходимость в жизни Инессы Евгеньевны. Женщина не знала, что ей делать в создавшейся адской ситуации. Молодые из поездки не возвращались, уехали на две недели, а их не было уже три недели. Неприятности со всех сторон сжимали Инессу Евгеньевну. Она вспомнила, в каком месте находится сердце и нервы. Клин клином вышибают, - подумала Инесса Евгеньевна, и объявила семейке Степана Степановича, что все деньги кончились.
   Она перестала давать деньги на продукты.
   А Степан Степанович на свои деньги во второй визит ничего не покупал.
   Она сократила все расходы, дома хлеб и тот закончился.
   Инна первая сказала Инессе Евгеньевне "прощайте" и ушла. Вскоре дом без продуктов покинули Паша и Степан Степанович.
   
   Из почтового ящика взяла Инесса Евгеньевна прессу. Прочитала о бассейне, расположенном от нее не очень далеко, и пешком пошла с одной сумкой в руках.
   Плаванье успокаивало, она заметила в лягушатнике новый гидравлический массаж, покрутилась перед мощной струей воды, когда выходила после этой раскрутки резко упала на кафель. Полежав намного, поднялась, и пошла домой, с очередным ушибом от жизни. По дороге в незаметном киоске она купила хлеб, сок, засунула продукты под вещи и домой. Дома долго оттирала мазью место ушиба на руке. После пережитых неприятностей, даже телевизор не шел на ум, книгу она в руки не брала. Так и уснула.
   Гроза бушевала всю ночь, утром ливень прекратился, а днем молодые приехали и подарок привезли Инессе Евгеньевне. Где они были, ей особо не рассказывали, сказали, что хорошо отдохнули. Инесса Евгеньевна воспрянула духом, но попросила проверить подарок на радиоактивность. Платон, смеясь, протянул ей прибор. Показатели были в норме.
   
   Платон не мог выбросить из головы славянский шкаф, а его друг Родион, тем более. Они верили в радиоактивное свечение и не верили. Больше всего они боялись, что славянский шкаф уже успели уничтожить, вся надежда была на не исполнительность исполнительных служб, и были правы отчасти.
   Шкаф вывезли на свалку и сбросили в общую кучу, недавно затрамбованную мусорной техникой. Шкаф привлек внимание местных людей воронов. Они, общими усилиями шкаф вынесли со свалки, поставили на проселочной дороге и залюбовались деревянным исполином. Один мужик открыл дверцу шкафа, свечения в шкафу не было, да он и не знал, что оно было. Шкаф по общему согласию, установили в лачуге, он стал целой стеной. Его многочисленные дверцы и ящики радовали людей воронов свалки.
   В качестве стенки и обнаружили шкаф Платон с Родионом. Даром шкаф мужики не отдавали, но за пару бумажек - отдали с великой радостью. Шкаф вытащили из лачуги, вид у него был затрапезный.
   Платон так и сказал:
   - Шкаф, до чего ты грязный, старый, паршивый, можно сказать! - не успел он договорить свои бранные слова, как весь исчез в славянском шкафу.
   Родион глазам своим не поверил: был человек - и нет человека, а мужики к этой минуте уже ушли покупать зеленого змия на зеленые бумажки. Родион открыл самую большую дверцу шкафа, Платона там не было. Он посмотрел за шкаф, но и там его не было. Он стал быстро открывать все дверцы и ящики, но нигде друга не было. Свечения в шкафу тоже не было! Родион измерил радиоактивность шкафа, параметры были в пределах нормы.
   
   Анфиса подъехала к шкафу на алой автомашине с автоматической коробкой передач:
   - Вот вы, где пропадаете! Ищу вас везде! А, где Платон? Родион, я тебя спрашиваю! Где мой любимый муж!?
   - Анфиса, понимаешь, он исчез в шкафу без остатка.
   - Ладно, я его сейчас соберу, - сказала Анфиса, фотографируя шкаф.
   После вспышки фотоаппарата, из шкафа, как джин из всех щелей, появился единый Платон.
   - Родная моя, ты меня спасла! - кинулся Платон целовать Анфису.
   - Ругаться меньше будешь, - ответила она, набирая номер мобильного телефона Инессы Евгеньевны, - Инесса Евгеньевна, это я, Анфиса, нашла Платона и славянский шкаф.
   Шкаф привезли к цветущим кустам сирени, выгрузили, поставили на асфальт. Степан и Родион всем зевакам запретили говорить плохие слова рядом с грозным, дубовым шкафом.
   
   Через некоторое время, после рождения ребенка Анфиса пришла к Инессе Евгеньевне с одной просьбой: совершить родственный обмен, по которому они переезжают втроем в трехкомнатную квартиру, а она переезжает в однокомнатную квартиру. И все довольны. Обмен состоялся, даже мебелью не менялись, все осталось стоять на своих местах, как и антикварный магазин.
   Степан Степанович сидел у Инессы Евгеньевны дома с ее маленьким внуком, заигрывая перед малышом, с тревогой оглядываясь на янтарные часы, подарок Платона.
   Он не выдержала загадок последних дней, и спросил у Инессы Евгеньевны:
   - Инесса Евгеньевна, откуда вы знаете о тайне старинной мебели?
   - Степан Степанович, я давно занимаюсь антикварными предметами мебели, не все из них, но наиболее ценные экспонаты хранят в себе дух прошлого, и к нему надо относиться с большим почтением, вот и вся тайна, - и она ласково погладила стенку славянского шкафа.
   Степана Степановича, как подменили, он стал нежным, услужливым, почтительным к семье и мебели Инессы Евгеньевны, и перестал употреблять негативные слова.
   
   Родион проснулся с мыслью, что он непременно должен купить славянский шкаф в свое, личное пользование, тогда шкаф сделает его богатым бизнесменом. Он только жалел, что две зеленые бумажки людям воронам отдал не он, а Платон и шкаф перекачивал в магазин, а у Инессы Евгеньевны шкаф станет таким дорогим... После своего вещего сна, Родион пришел к мысли, что шкаф ему нужен для фокусов перед людьми, для которых он станет магом и волшебником.
   Он научиться вызывать дух шкафа из прошлого, и сам изучит возможности шкафа. Он будет его единственным владельцем. Родион жил на первом этаже холостяком в однокомнатной квартире, поэтому доставка шкафа в его квартиру, для него не являлась острой и мучительной. Трудным был вопрос, где взять деньги для его приобретения. Но ему помог случай...
   Шкаф перенесли на склад магазина. К директору явился участковый инспектор, получивший информацию от своей местной агентуры, что увезенный шкаф вернулся в магазин. Инесса Евгеньевна на правах директор магазина, сказала, что шкафа нет в магазине. Она откупилась от визитера, понимая, что шкаф надо из магазина немедленно убрать. Она почему-то вспомнила про Родиона, позвонила ему и сама предложила спрятать в его квартире славянский шкаф.
   Шкаф, упакованный в полиэтиленовую пленку, замотанный скотчем, прибыл в квартиру Родиона, как по - щучьему велению, по его хотению. Величественный шкаф предстал перед глазами Родиона, когда его еще не успели отреставрировать. Родион протер его от пыли и мелкого мусора олифой. Дубовый исполин засветился приятным, деревянным светом. В это время шкаф вновь заработал, в нем появилось свечение внутри шкафа.
   
   Инесса Евгеньевна видела, как притащили, иначе и не скажешь, дубовый стол. Осмотрев стол со всех сторон, она пришла к выводу, что рядом со славянским шкафом он будет отлично смотреться, но будут нужны дубовые стулья того времени. Подобную проблему она проходила, и теперь только вызвала к себе Степана Степановича, чтобы его фирма к этому столу выполнила старинные стулья той же эпохи.
   Сообразительный Степан Степанович, сказал, что стулья надо украсить вензелями славянского шкафа, и заодно добавить их к этому, слегка простоватому дубовому столу. Ему выплатили задаток за заказ. Посмотрев на Степана Степановича, Инесса Евгеньевна пришла к выводу, что не мешало бы его приодеть, потом решила, что так он целее будет.
   
   Селедкин старший сделал копию славянского шкафа: хорошую, добротную копию. Люди ходили вокруг шкафа, открывали двери, естественно не вызывая свечения внутренних поверхностей дубового гиганта. Все бы ничего, но вновь явился участковый инспектор, пытаясь найти упущения, по поводу уничтожения этого шкафа; ему показывали, что шкаф новый, еще стружкой пахнет, а тот все искал вчерашний день.
   В дверь вбежал возбужденный Родион, увидев стоящий новый славянский шкаф, закричал истошным голосом:
   - Он еще и летает!!!
   Выяснилось, что он сбежал от свечения в шкафу, прибежал за помощью, чтобы выкинули из его квартиры шкаф. В открытые двери его квартиры просочилась толпа людей, которая остановилась перед старым шкафом, ничем непримечательным, вполне достойным быть на свалке жизни.
   Стоило в комнату войти Родиону, как шкаф ожил. Из шкафа пошло белое свечение, завораживающее своим светом. Люди стояли и не двигались, им казалось, что если они сдвинуться с места, что-нибудь произойдет.
   Первым пришел в себя участковый инспектор:
   - Вот он шкаф! А я грешил на директора магазина, а это Родион безобразничает. Родион, где шкаф взял?
   - Где? На свалке, его не успели уничтожить. Тамошние люди его к себе определили.
   - Значит так, сейчас дружно его загружаем в машину и везем на свалку! - грозно сказал инспектор, и... исчез в белом свечении шкафа.
   Люди тихо стали выходить из комнаты.
   Остался один Родион, он сел на кособокий стул:
   - А мне, что делать? - спросил он у шкафа, - А, надо Анфису позвать, она вернет инспектора, - вспомнил он, как она Платона из этого шкафа высвобождала, но ехать за ней ему не хотелось, а мобильного у него не было...
   
   Грузчики сообщили о новой ситуации Инессе Евгеньевне, о событиях в квартире Родиона. Рисковать собой Анфисой она не захотела, и вызвала Селедкина младшего. Она дала ему деньги на цифровой фотоаппарат. Родион Селедкин оказался сообразительным парнем, все сделал, как надо. Он сфотографировал славянский шкаф, и выпустил из него инспектора.
   На их глазах шкаф превратился в полированного красавца. Родион тут же запечатлел его новый облик, шкаф из своих недр на вензеля выпустил позолоту. От такой красоты Родион пришли в такое изумление, что сел на стул, ножки у него подвернулись, и он растянулся перед шкафом.
   В этот момент в комнату вошла Анфиса:
   - Какой шкаф красивый! Родион, а ты, почему с пола на него смотришь?
   Парень сидел, и боялся вымолвить слово, он в упор не видели Анфису. Перед ним стояла молодая графиня лет семнадцати, в платье с талией под грудью, с локонами: жена Пушкина с известного портрета. Мгновение и видение исчезло. Родион увидел перед собой директора и скромный шкаф.
   - Родион, что с тобой? Мне показалось, что шкаф был красивым, а он опять стал обычным.
   - Анфиса, я тоже это видел. Я запомнил, каким он был! Вероятно, шкаф подсказывает, каким он был. Это видение из прошлого. Его надо реставрировать по его указанию, - необыкновенно спокойно проговорил Родион.
   - Отличный вывод, но что-то мне подсказывает его нельзя перевозить, кто его будет реставрировать? Если к нему подходит реставратор, он выдает радиоактивное излучение, а тебя он хорошо выносит. Родион, приводи своего отца, попытайтесь восстановить шкаф здесь. Материалы и работу оплатят.
   Шкаф промолчал, соглашаясь с речью умной женщины. Анфиса подумала о янтарных часах, у нее возникла мысль, что славянский шкаф и корпус огромных часов, словно одним человеком созданы: папа Карло у них был один.
   - Родион, есть просьба, поставь решетки на окна, металлическую дверь. К тебе привезут янтарные часы, твое дело их охранять, наблюдать, лишних людей не пускать, все плачу. Не волнуйся, плачу не из своего кармана, из кармана заказчика.
   
   Инна, пожив у Инессы Евгеньевны четко осознала, что есть лучшая жизнь, есть красивая одежда и обувь, и сделала свой вывод. Она стала донимать мать Галину просьбами: купи это, купи то, не купишь, уйду из дома и не вернусь. Девочка стала меняться вещами с подругами, обменивала свои вещи на чужую одежду, обувь, сумки. Галина не успевала следить за одеждой дочери, то она исчезала, то появлялась. Стоило матери купить для дочери кроссовки за большие для нее деньги, как они через день исчезали, через неделю появлялись грязные. Мать их отмывала добела, кроссовки исчезали, и если приходила в дом подруга к Инне того и смотри, что что-нибудь прихватит и вынесет.
   Взрослая женщина от такой чехарды предметов дочери, купленных для нее с большим трудом, порой на последние деньги, стала нервной и взвинченной до предела. Любая подруга дочери стала для нее врагом первой величины. Дом стал адом. Дочь повадилась гулять по вечерам, перед прогулкой стала требовать деньги на карманные расходы, ведь Инесса Евгеньевна ей давала карманные деньги!
   Дочь запугивала мать, угрожала ей жалобами отцу, доставала ее по всем статьям.
   Мать заболела, сил встать у нее не было, она сказала:
   - Я не пойду на работу, мне плохо.
   - Ты, чего, мать! Мне деньги нужны, а она болеть вздумала!
   Мать дошла до неконтролируемых рыданий, сквозь рыдания дочь продолжала ее обвинять в своей плохой жизни. Мать стала истерически кричать проклятия.
   Дочь спокойно сказала:
   - Выпей воды, это я из-за тебя боялась дома одна сидеть! Это ты во всем виновата! Не кричи на меня. Ты зачем меня к бабушке посылала? Она меня за косы таскала!
   Наверно было за что, - подумала Галина, выпив воду после таблетки, а сказала:
   - Инна, сама бери ключи от квартиры, открывай и закрывай дверь за собой.
   Дочь ушла гулять, уверенная в своей правоте. Мать полежала, встала, занялась домашними делами, делиться такими событиями ей не хотелось.
   
   Мать Паши тоже почувствовала временное влияние Инессы Евгеньевны, поначалу она радовалась, что сын пожил в достатке, по-человечески, с компьютером в квартире, с отцом пообщался. А сын... он по возвращению от отца стал унижать мать своим высокомерием, своими новыми знаниями. Говорить ей, что она глупая, ничего в жизни делать не умеет, ничего не понимает. Он круто изменился, и теперь излучал презрение в адрес матери, и та не знала, что ей делать. Парень с достоинством носил вещи от Платона и Инессы Евгеньевны, и полностью отказывался носить ту одежду, что покупала ему мать.
   Сам Степан Степанович в очередной раз, выручив Инессу Евгеньевну от нападения, возвратился в свою холостяцкую берлогу. Он рвался к ней, но понимал, что это невозможно. После нее его не интересовали две его бывшие женщины, он им отдавал деньги на детей, а сам жил достаточно экономно, да и не так много он и получал, чтобы все были счастливы. Так, что Степан Степанович не мог решить проблемы своих детей на уровне Инессы Евгеньевны - разные у них финансы, разные.
   
   Инесса Евгеньевна купила себе новую квартиру, но о ней даже Степану Степановичу ничего не сказала. Последнее время она боялась всего и всех. А он, потеряв ее из вида, посмотрев на себя в большое зеркало в магазине, решил приударить за Анфисой. Он хорошо знал, где она гуляет с коляской, и просто хотел ее дождаться, когда она выйдет гулять с ребенком, а там будь, что будет!
   Вместо Анфисы в подъезд вошла Леночка, вскоре она вышла с Платоном и они, спокойно держась за руки, как влюбленные, прошли недалеко от Степана Степановича, который успел прикрыть лицо газетой, а одежда на нем была для них незнакомой.
   Степан Степанович решил заглянуть к Инессе Евгеньевне, но в ее квартире оказался Родион. На вопрос о хозяйке новый хозяин ответил, что она переехала, а на вопрос, где Анфиса с ребенком, даже он не знал ответ. В большой соседней квартире дверь никто не открывал, там никого не было.
   Степан Степанович вернулся к Родиону, ухватил свою большую голову руками, и зычно закричал в пространство:
   - Где Анфиса?!
   - Степан Степанович, чего кричишь? Она уехала на открытие музея, - вспомнил Родион, - потом к ним приехали мужики и увезли к ней ребенка, мне слышно было сквозь дверь.
   - А Инесса Евгеньевна знает?
   - Мне неизвестно кто и что из них знает. Я не знаю, где она живет теперь.
   Мобильный телефон запищал кнопочками в руках Степана Степановича:
   - Инесса Евгеньевна, где ты? Где Анфиса с ребенком? Я сижу у Родиона. Она точно не в музее, а Платон спокойно с Леной ходит.
   - Почти поняла. Где я - не скажу. Я не хочу тебе свою квартиру показывать, во избежание наезда твоих детей. Где Анфиса? О, это тайна. Дальше сам соображай, тема сия для меня неприятная, да и тебе ко мне ехать нет необходимости.
   Степан Степанович сжал в руке мобильный телефон, он хрустнул, впиваясь осколками пластмассы в руку. Родион побежал за йодом, а Степан Степанович с ревом вылетел из квартиры, бросив на пол окровавленные осколки телефона. Он бежал широкими шагами домой, вытаскивая куски пластмассы из ладони. Дома он промыл раны, выпил таблетки, что под руку попались, и лег спать.
   
   Инна продолжала войну с матерью, теперь они с подругами ходили друг к другу ночевать, чем вводила мать в иступленный гнев с ревом и криками, с взаимными упреками. Галина перестала ей совсем давать деньги и покупать вещи. Кто кого. Паша, напротив, успокоился, и если была возможность, ходил в компьютерный салон. Степан Степанович, как-то проснувшись, решил купить Паше компьютер, а Инне дать деньги на сапоги и шубку. На том все временно затихли. Инна перешла на новый уровень раздражения собственной матери. Она ей ныла про купальники, искала полотенце, такое, чтобы не очень детское было, и уходила на пляж. Мать ждала дочь, ждала, та приходила не раньше девяти вечера.
   - Какой пляж в девять вечера!?
   - Чего ты на меня кричишь, еще светло! - отвечала с криком дочь, и выходила за дверь поговорить с приятелями, которые еще никак не могли разойтись по домам.
   В половине одиннадцатого она заходила домой окончательно и врубала музыку на полную мощность. Реп сквозь сон - все равно, что ночной кошмар. Мать натягивала на голову одеяло и засыпала, она всегда засыпала в это время. Под утро Галина проснулась от говора, где-то кто-то громко говорил. Она зашла в комнату дочери, та спала, телевизор кричал. Под утро любые звуки кажутся более громкими. Мать вышла на кухню. Стиральная машинка горела семью лампочками, в ней лежал мокрый комок чужого покрывала. Она вышла на балкон, там стоял чужой велосипед со спущенными колесами. Утро у дочери начиналось не раньше
   одиннадцати. Она просыпалась от телефонного звонка какой-нибудь очередной подружки.
   - Инна, откуда у нас на балконе велосипед? У нас, что там стоянка чужих велосипедов? - спросила Галина.
   - Нет, у моего нового парня два велосипеда, этот он мне дал.
   - У него колесо спущено!
   - Так это я по стеклам проехала, - безвинно ответила дочь, - ты мне лучше новый купальник купи, этому купальнику второй год пошел, я себе куплю новые шторки.
   - Шторки - это, что такое?
   - Купальник на тесемках, он по этим тесемкам перемещается.
   - Я сегодня сама пойду на пляж, - сказала Галина и ушла на кухню.
   - Мама, ты чего?! Я большая девочка! Еще не хватало, чтобы я с мамой на пляж ходила!
   Не жаловаться ведь Степану Степановичу по каждой проблеме, подумала Галина и купила дочери новый купальник. Сама нашла в комоде свой старый купальник, которому было несколько лет, и примерила его. А, что делать? Бюджет не выносил двойных расходов. Дочь еще спала, когда мать ушла на пляж.
   Утро было солнечное с пронзительным небом. Галина постелила, сложенное в четыре слоя покрывало, легла по солнцу на живот, опустила голову на руки и задремала. Открыв глаза, она увидала маленького муравья, он ползал у нее перед глазами по траве, росшей на пляжном песке. Она села, усталость и раздражение ушли в землю. На пляже у маленькой реки народу с утра мало. Песок местами порос травой. Постоянные посетители пляжа были покрыты прочным загаром. Она посмотрела на свою белую кожу и встала. Ей нравилось загорать стоя, потому что земля всегда с утра прохладная, зато небо чистое. Она вспомнила свое знакомство со Степаном.
   
   
  Глава 14. Я вас чувствую
   
   Бездна небес отторгала мысли, она отпугивала и не подпускала к себе Галину, пытающуюся проникнуть в собственное подсознание. Череда событий последних дней таяла, как пресловутый первый снег, более осязаемый, чем бездна очевидного подсознания. Чепуха, обведенная золотистым фломастером, была очевидна, но ведь кто - то ее написал на листке бумаге, который совсем недавно выполз из принтера, а теперь лежал в ее сумке.
   Весна вторгалась в мир солнечными бликами, что особенно чувствовалось после серых дней. Рядом с молодым человеком Галина почувствовала его солнечную энергию.
   А он не удержался и воскликнул:
   - Я вас чувствую!
   Она подняла руку, чтобы удержаться за поручень в вагоне метро. Молодой человек стоял в считанных сантиметрах от нее. Она еще не успела встретиться с ним глазами и такие чувственные слова услышала.
   - А я девушек люблю, - ответила она ему словами из песни.
   - Нет, правда, от вас идут удивительные биотоки, - заволновался он.
   - В вас проснулись импульсы желаний, и ничего удивительного, - проговорила Галина и посмотрела в глаза, стоящему рядом с ней молодому человеку. Ее словно кольнуло в сердце от его пронзительных глаз цвета кофе.
   - Меня зовут Степан, если угодно, - сказал он, улыбаясь и показывая ровные, белые зубы.
   Галина окинула взглядом весь его облик: ничего особенного, стандартный молодой человек с черной, тканевой сумкой через плечо. В метро такие сумки встречались сплошь и рядом.
   Степан уловил взгляд девушки:
   - Вам что-то во мне не нравится?
   - Да, нет. Все в норме по местным правилам приличия. Я подумала, может и мне такую сумку купить? А то у моей сумки ручка оторвалась. И она подняла вверх сумку с оторванной ручкой.
   - Людские потоки людей непредсказуемы. Да вы посмотрите внимательно: вам ручку у сумки срезали.
   Девушка повертела сумку, подержала в руке оторванную ручку сумки.
   - В подземных переходах полно сумок, куплю другую, - сказала Галина.
   - Но и эту можно починить, - возразил Степан. - А вы заметили, что людей в метро меньше стало?
   - А мне кажется, что как всегда потоки людей нескончаемы. Рекламы стало больше, - заметила Галина. - Мне выходить на следующей остановке.
   Степан забыл куда ехал и пошел за Галиной к выходу. Встречный поток пассажиров разлучил их на мгновенье, но этого было достаточно, чтобы Степан потерял Галину из вида. Он прошел сквозь толпу и стал осматривать движущиеся потоки людей в поисках, потерянной девушки. Мало того, что он вышел не на своей станции, так еще и потерял девушку. В его голове пронеслась ее история с сумкой, и он уверенно вышел из метро. Недалеко от выхода из метро стояли прилавки и на них лежали сумки. Продавцов стояло двое, а покупала сумку одна девушка. Он подошел к ней.
   - Выбрали сумку? - спросил Степан.
   Галина посмотрела на него отсутствующим взглядом и выдохнула:
   - Сумку я выбрала, но денег в моей сумке не оказалось. Куплю в следующий раз.
   - Я могу купить вам эту сумку, - отважно предложил Степан.
   - Это неправильно, - сказала Галина со слезами в глазах. - Что вы за мной ходите!?
   - Нам по пути, и не более того, - соврал Степан.
   - Отстаньте от меня! - крикнула Галина, и нырнула в очередной поток людей, идущий из метро. Она почувствовала сырость в сапогах, наступив в лужу, и остановилась, потом махнула рукой в воздухе и перешла на сухую дорогу. Она шла быстро, не оглядываясь по сторонам. До ее дома оставалось метров сто, когда она почувствовала взгляд за спиной. Галина невольно повернула голову, и встретилась глазами со Степаном.
   - Я вас сегодня третий раз нашел! - выдохнул молодой человек с натянутой улыбкой. - Вы мне свое имя не назвали. Я не знал, как вас окликнуть.
   - Что вам от меня надо? У меня сапоги порвались! Ноги промокли. Я домой иду! - запричитала девушка.
   - Сколько же у вас проблем! Зовите меня в гости, будем их ликвидировать сообща, - предложил Степан.
   Дверь в квартиру Галины открыла ее бабушка, которая быстрым взглядом оглядела внучку и молодого человека, и, ничего не сказав, просто пошла на кухню.
   Галина скинула мокрые сапоги. На ногах ее остались мокрые носки. Она опустила на пол порванную сумку.
   Степан не стал ждать приглашения и тоже снял башмаки на внушительной подошве, потом поставил на пол свою невзрачную, но прочную сумку.
   Из кухни показалась бабушка:
   - Галина, опять ноги мокрые и сумка без ручки? Я сколько раз тебе давала деньги на сапоги? У меня одна к тебе просьба, чтобы у сапог была подошва в один сантиметр, а ты что покупаешь? Я сегодня ночью тебе двое сапог заклеила, они высохли. Эти высохнут, заклею.
   - Обязательно все это сейчас говорить? - недовольно спросила внучка. - Я, что виновата, что сапоги расползаются от снежной грязи?
   - Посмотри, какие прочные башмаки у молодого человека! Учись у других! - сказала бабушка и опять ушла по своим делам.
   Галина стянула мокрые носки, сунула ноги в тапочки и посмотрела на Степана:
   - Что мне с вами делать?
   - Пригласить на чай.
   - Это так банально, идите на кухню, бабушка вам нальет чаю, - сказала Галина и прошла в комнату. Она залезла с ногами на диван, взяла ноутбук и стала быстро писать кому-то ответ.
   Степан пошел на кухню, но не успел он сделать и двух шагов, как бабушка вынесла поднос с двумя чашками чая и баранками на блюдце. Она отдала ему поднос и махнула головой в сторону Галины. Девушка, не глядя на Степана, взяла чай и баранку и продолжила долбить кнопки ноутбука. Он почувствовал себя лишним, и стал осматривать комнату. Три дивана на небольшой площади удивили его, но еще больше удивили ноутбуки на каждом диване. Появилось желание сесть на соседний диван и взять в руки ноутбук или встать и уйти.
   В этот момент Галина его вновь заметила:
   - Простите, вы хотели решить мои проблемы? Сумка в прихожей, нитки и иголки у бабушки. Чините сумку, а мне не мешайте, - она включила музыку и стала подпевать, продолжая долбить по клавиатуре с неподражаемым изяществом.
   Степан собрал чашки на поднос, отнес их на кухню, попросил у бабушки иголки и нитки для ремонта сумки. Бабушка одним движением руки подала то, что он просил. Степан взял сумку, сел на стул и стал пришивать оторванную ручку. Галина так и не поговорила со Степаном. Он, починив сумку, ушел в неизвестность. И разошлись они, как в море корабли.
   Галина себя бедной никогда не считала. Просто они сдавали квартиру бабушки и жили несколько в стесненных условиях. Вечером Степан позвонил в дверь Галины, в руках он держал большой пакет. Девушка, открыв дверь, без эмоций оглядела его с ног до головы и пропустила в квартиру. Она взяла пакет, протянутый ей молодым человеком. В пакете лежали новая сумка и сапоги.
   - Степан, зачем вы деньги потратили? А если сапоги мне будут малы или велики? - недовольно спросила Галина, примеривая сапоги. Сапоги оказались ей впору. Она покрутила перед собой сумку, но и к сумке у нее претензий не было, она ее уже выбирала, но купить не смогла. - Вы, что такой богатый, что всем покупаете дорогие подарки?
   - Я вас чувствую! - крикнул Степан...
   
   Платон решил поехать в отпуск куда подальше. Он подготовил машину к дальней поездке, взял минимум вещей и продуктов, зашел к Анфисе домой, сказать 'пока', а зря. На пороге стояли сумки, огромные сумки и гигантский чемодан на колесиках.
   - Анфиса, ты куда собралась? - удивленно спросил Платон, рассматривая огромное по его меркам количество сумок.
   - Платон, я решила поехать с тобой, - устало проговорила Анфиса, подтаскивая в прихожую очередную сумку. - Все надо, там ничего лишнего нет.
   - Дорогая моя, ты прекрасно знаешь, что я еду в отпуск на две недели! Куда столько вещей набрала?! Если чего и нет, так вполне можно без некоторых предметов обойтись! Причем спокойно. А ты весь дом в сумки засунула! Они в машину не влезут!
   - Влезут! Дорогой мой, я знаю твою машину и ее багажное отделение! Три сумки в ширину, две сумки в длину! Чемодан снизу. Собачку в клетке возьму на колени.
   - А собачка откуда? У тебя собачек не было!
   - Купила, маленькую трехмесячную собачку, она в домике спит. У нее есть все документы для пересечения границы.
   - Нет, в таком случае мне лучше дома остаться, без тебя и твоей новой радости!
   - Платон, твое дело машину вести, я на место шофера сумки не поставлю! Не бойся!
   - Успокоила. Я еду в мужской санаторий, там рыбалка в двух озерах, стенды для стрельбы. Что ты там будешь делать?
   - Понятно, родной, мне все понятно! Да, я не умею рыбу ловить! Я не люблю стендовую стрельбу, сильно в плечо после выстрела отдает! Ну и, что? Буду сидеть на веранде домика и на горы смотреть.
   - Ладно, отбери сумки первой необходимости и второй, чтобы знать, что можно оставить дома.
   Платон ехал, ехал и вспомнил, что забыл положить в Машину удочки, он их вытаскивал, для укладки багажа, а удочки хотел сверху положить и забыл.
   - Анфиса, я забыл удочки у подъезда, надо вернуться домой, что я без них буду делать?
   - Платон, удочки бабки домой отнесут, они видели, что мы уезжали, а вернемся назад - дороги не будет.
   - Это ты абсолютно права, я вернулся, и все пошло кувырком, а то бы один давно уехал и с удочками.
   - Поедем в другое место! Какая разница, куда ехать!
   Они остановились в деревне, расположенной у дороги. Анфиса отказалась спать в машине и показала на приличный домик. Хозяйка предложила им комнату с двумя узкими кроватями, но с большими подушками. Анфиса зашла в горницу и удивленно остановилась: перед ней стояли напольные часы с янтарем! Платон стоял рядом с ней, не отводя глаз от узкого, деревянного, темного шкафа, вверху которого располагался циферблат, выполненный из янтаря. На стрелках часов, двигались маленькие янтарь.
   - Какая прелесть! - выдохнула Анфиса, - просто чудо, а не часы! Откуда они у вас?
   - Так мы тут всегда жили, рядом с дорогой. Прадеду моему за лошадь барин отдал эти часы, вот и стоят здесь, никто им не удивляется, - ответила приветливая хозяйка.
   - Вы часы нам не продадите? - спросил Платон наугад.
   - А, что купите? Надоели черти, громко тикают, гирьки у часов в шкаф уходят, место только занимают эти часы, - сказал, подошедший хозяин.
   - Купим, а собачку оставим вам, возьмете? - спросила Анфиса, и добавила: - Собачка с родословной.
   - Возьмем щенка! Он красивый, лапы у него крупные, большая вырастет собака, нам у дороги она не помешает, - ответила хозяйка.
   На том и решили. Утром Анфиса и Платон расстались с добрыми хозяевами, а часы привязали к крыше машины.
   В мужском санатории Платон поставил часы в домике. Больше половины вещей, что привезла Анфиса, здесь были не нужны. Два прозрачных озера с рыбой доставляли ей зрительное удовольствие. Платон периодически сердился на Анфису за забытые дома удочки, а она отвечала, что ей нравятся карпы в пруду, а не на сковородке, что она не любит и не умеет жарить свежую рыбу. Ей понравилась кататься по озеру на бананах. Стендом для стрельбы распоряжалась девушка, она так ловко управлялась с оружием, что Анфиса невольно увлеклась стрельбой. У нее возникло ощущение, что ее, как пулю вбили в стенд.
   
   В углу комнаты громко тикали янтарные часы. Анфиса посмотрела на часы, ей показалось, что часы подмигнули. Она подошла к часам, открыла дверцы, и ей мучительно захотелось взять в руки гирьки, она дотронулась рукой до тяжелой, металлической гирьки в виде цилиндра. Двумя руками Анфиса подняла одну гирьку, покрутила. Она заметила линию соединения, нажала на гирьку снизу, и гирька в ее руках распалась на две части... Внутри гирьки лежало пожелтевшее письмо. С большим трудом Анфиса прочитала, что эти часы созданы часовых дел мастером по заказу графа Орлова в 1770 году или нечто очень похожее. Это же экспонат для музея Чесменской битвы, - подумала Анфиса, но сообщить о своей находке никому не успела.
   В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял Платон.
   - Анфиса, не гони! Можно я к тебе пройду в комнату?
   - Платон, ты один вполне войдешь в эту комнату, но за тобой придут твои друзья рыбаки. Тесно станет.
   - Не издевайся, - пробасил Платон, поднял Анфису на руки, и вместе с ней прошел в маленький дом.
   - Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! - закричала Анфиса в крепких руках мужчины.
   Платон осторожно опустил Анфису на пол со словами:
   - У меня есть идея! Ты будешь жить на кухне, а я в комнате с часами. Все на местах! Не хочу я жить в домике с мужиками!
   - Сказать, что у тебя нет совести - это ничего не сказать, - зло процедила Анфиса, - ты, что, думаешь, мне легко было переехать из квартиры в этот маленький домик!?
   - Тебе меня не выгнать! Я большой! Я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать. Мне не нравиться их громкое тиканье на моей территории! Останови часы! - нарочито раскричался Платон, словно он выпил немного для храбрости.
   Дух янтарных часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку, он подсветил янтарь на циферблате, и они засветились. Вскоре заискрились и стрелки на часах. Анфиса посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Она прекрасно знала, что многие предметы старины дышат своим временем.
   - Чего это часы ожили? - спросил Платон у пространства.
   Часы второй раз на него обиделись, дух часов дыхнул на Платона, и его душа вселилась в янтарные часы. Тело Платона приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом. Комната вновь была полностью в распоряжении Анфисы. Платон растворился в часах, словно его и не было.
   - Платон, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь! - весело воскликнула Анфиса.
   Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
   - Вот до чего тебя жадность довела, часами стал.
   Часы подмигнули ей янтарной единичкой.
   - Платон, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
   
   Анфиса сидела на веранде и читала книгу, но прочитать удалось одну страницу, рядом с ней, как из-под земли возник привлекательный мужчина, в костюме неопределенного цвета - некий блондин. Она смутно вспомнила его в интерьере клуба, но тогда он появился рядом с ней сказочным образом. А вчера она с ним познакомилась, оказалось, что его зовут Самсон, и она в шутку придумала ему родословную.
   - Анфиса, мне известно, что вы с Платоном купили янтарные часы в деревне, по дороге на юг. Было это или нет? Где янтарные часы?
   - Откуда вы о них знаете?
   - Я знаю о тебе достаточно много. Где часы? Они принадлежат моим предкам! Прошу их вернуть законному владельцу, то есть мне!
   - Ваши доказательства, господин Самсон? Почему они ваши?
   - Я - правнук графа Орлова!
   - А причем здесь граф? На часах этого не написано! Тем более что вашу биографию я придумала вам только вчера за вечерним чаем и распечатала ее на принтере!
   - Вы, что не знаете, что у вас часы графа Орлова? Значит, вы признаете, что часы у вас?
   - Часов у меня нет! Мы их подарили, а кому - неважно.
   - Ха! Не верю! Я слышу тиканье часов! Они мои!
   Анфиса промолчала, спорить с человеком, у которого за плечами маячили два черных крыла, в виде охранников в черных костюмах, она не пыталась, просто кивнула головой в знак согласия. Ее очень удивило, как основательно человек вжился в придуманную для него биографию предков. Самсон стремительным шагом вошел в домик. Анфиса побежала впереди него.
   - Что-то забыли? - с непонятной тревогой спросила Анфиса.
   - Да, по нашим точным данным у вас есть мои янтарные часы, хотелось бы их вернуть истинному владельцу!
   - Вы, умный человек, у меня есть янтарные часы, но они принадлежат лично мне!
   - Были ваши - станут наши, сударыня!
   Анфиса кивнула головой, и захотела позвать Платона, но ее руку резко опустили. Они прошли из прихожей в комнату, этот момент заметил Платон, выглянувший из кухни. Он оценил ситуацию правильно, и понял, что идут за янтарными часами.
   Пистолета у него никогда не было, но отдавать часы, в которые он уже вселялся по воле мистики, ему не хотелось, они стали для него родными. Платон подмигнул часам и Анфисе. Она благодарно на него посмотрела, словно пыталась ему передать силы на борьбу за янтарные часы. Платон понял, и резко направил правую руку в скулу господина Самсона с криком:
   - Ты, чего к моей бабе прицепился, хвощ в костюме, а ну прочь, из моего дома!
   Два охранника вынырнули из-за плеч, падающего хозяина. Платон двумя кулаками снизу, отбросил их на лестничную площадку, и, захлопнув дверь, успев поцеловать щеку Анфисы.
   - Спасибо, Платон! А такой приличный господин, наследник графа Орлова.
   Самсон с охранниками вышли на улицу. На следующий день Анфиса и Самсон поговорили без свидетелей на другом берегу озера, и пришли к соглашению сторон. Смысл соглашения состоял в том, что Самсон ничего у Анфисы не отбирает, на нее не претендует, но при необходимости оказывает ей финансовую помощь за подбор старинной мебели.
   
   Анфиса с Платоном, отдохнув дней десять, уехали домой, доставив благополучно домой ценные часы с янтарем...
   
   Не успела Анфиса соскучиться о проблемах, как в трубке телефона услышала дребезжащий голос старушки:
   - Это квартира коллекционера изделий из янтаря? Вы, госпожа хранительница? У меня к вам есть дело, я назову адрес, вы приезжайте одна, поговорим. Это старый дом в старой части столицы, не обессудьте, но быстрее, пожалуйста.
   Анфиса умела ценить звонки, и записала адрес, потом посмотрела по карте, где находится дом старушки. Она села за руль своей машины, и поехала в старый район столицы. Ее встретила маленькая, сухонькая старушка, возраст ее был в таком тумане, что определять его Анфиса не стала. Старушка провела ее в комнату, в которой царил старый вишневый бархат.
   - Госпожа хранительница, вы садитесь в кресло, я вам все поведаю. Дело в том, что мой конец не за горами, и на мои похороны деньги спрятаны в этой комнате. Нет, они не в деньгах и не в золоте. Когда-то весь этот дом принадлежал моей семье, но вы сами знаете, революция, война и годы лишений прошли по этому дому. У меня осталась эта маленькая комната. Не смотрите, вы ничего не увидите, меня столько раз пытались ограбить, что с первого взгляда, здесь взять нечего. Не смотрите на меня с таким удивлением, а посмотрите на эту тумбочку под телевизором. Что вы видите? Фанерный ящик? Правильно. Эту старую фанеру надо осторожно снять, под ней будет то, зачем я вас пригласила! Вы мне дайте деньги, я вам дам эту драгоценность. Сами не пытайтесь снять фанеру, не получиться, тут нужны мужские руки, а теперь можете вызвать помощника, - старушка замолчала, сжалась в своем кресле в маленький комочек нервов.
   Анфиса хотела позвонить Самсону, с которым наладила отношения, и сразу отдать ему его семейную реликвию. Потом она подумала, что он едва ли расплатится со старушкой, поскольку с ним она заключила договор по другому поводу. Анфиса набрала номер Родиона. Сообразительный Родион, прихватив необходимы инструменты, довольно скоро появился перед двумя дамами разных эпох. Он ловко снял фанеру с какого-то предмета, покрытого мусором, который сыпался на него десятилетиями сквозь щели между листами фанеры.
   Старушка приободрилась, и сама подала тряпку, дабы смести мусорный налет с ее драгоценного предмета старины. Перед глазами очевидцев появилась конторка с ящичками и небольшим секретером. Цепкий взгляд Анфисы определил, как минимум восемнадцатый век и необыкновенное качество изделия. Интересно, что в завитках по периметру изделия поблескивал янтарь, но Анфиса уже ничему не удивлялась, получалось, что проснулась мебель с янтарем, и один предмет за другим, потянулся к ней. Она немедленно рассчиталась со старушкой. Старушка в ответ гордо наклонила голову и тут же величественно откинула ее назад.
   Конторку отвезли в логово Родиона, там предстояло восстановить предмет старины. Анфиса сидела на стуле, а Родион открывал ящички секретера перед ее глазами. Один ящик не открылся, он помудрил в замке инструментами и отрыл последний ящик. Они наклонились над содержимым маленького ящичка, и увидели небольшую шкатулку с навесным замком. Родион, открыв замок, обнаружил внутри футляр, в футляре лежал широкий золотой браслет с полудрагоценным янтарем. Браслет был так красиво выполнен, да еще на него накладывалось пара столетий, что цена его было неизмеримо больше, чем стоили материалы, из которых он был выполнен. Родион протянул Анфисе футляр с браслетом. Она отдала ему аванс на оформление реставрационных работ, и поехала к старушке. Старушка сидела в кресле, она даже дверь не закрыла. Анфиса подошла к ней. Старушка была мертва, ее рука так и осталась в том положение, в каком она брала деньги из руки Анфисы, но денег в руке старушки не было! Телевизор стоял на полу, да и где ему стоять, если тумбу из-под него вывезли!
   - Руки! - крикнули за спиной, и Анфиса почувствовала твердый предмет, упирающийся в спину, она подняла руки, дамская сумочка повисла у нее на руке, но по опыту своей жизни, она много денег с собой не носила. Липкие руки сорвали сумочку, порылись в ней и вытолкнули ее с пустой сумкой за дверь.
   - Ша, тетка, ты ничего не видела, бери свою пустую сумку и тикай подальше!
   Анфиса выбежала из дома, прошла десять шагов, села в машину, мотор завелся. Машина медленно двинулась с места. Анфиса нащупала янтарный браслет,
   завернутый в платок, а пустой футляр лежал в сумке. Она заглянула в сумку, футляра в ней не было...
   

Глава 15. Мебель с барельефом

   Ленивое воскресенье подходило к концу, Анфиса покрасила волосы в парикмахерской, сидя под панамой из киселя с дырочками. На ее голове в волосах возникли перышки в виде лапши. Дома она больше смотрела в зеркало, чем на телеэкран. Анфиса переключала программы, но во всех программах встречала - комоды. 'У них, что сегодня день комода?' - подумала она недовольно.
   Запиликал мобильный телефон, басистый голос Платона что-то стал говорить, но Анфиса уловила одно слово - комод.
   - Платон, что за комод? О чем ты говоришь? Я что-то упустила.
   - Анфиса, тут знакомые ездили на похороны своего с деда, ему было где-то 90 лет, в его комнате обнаружили весьма занимательный комод, предлагают его передать тебе в коллекцию.
   - Комод с барельефом, а в нем янтарь?
   - Откуда ты узнала? Они тебе звонили?
   - Нет, день так складывается, как пасьянс, ты очень вовремя позвонил. Когда, говоришь, комод привезут?
   - Да хоть сейчас.
   - А ты, что не знаешь куда вести? Бери их под руки и вези вместе с комодом в нашу мастерскую по реставрации мебели, проще в твою старую квартиру. Знаешь где она?
   - Обижаешь. А ты там будешь?
   - Одеваюсь и выезжаю.
   - Галины.
   Анфиса заплатила наследникам комода наличными за очередной подарок судьбы. В квартире вместе с комодом остались Анфиса и Платон. Они осмотрели приобретенное сокровище, без слов понимая друг друга. Анфиса поймала себя на мысли, что Платон ее волнует больше, чем комод. Дерево, оно и есть дерево, а человек не дерево. Он тоже это почувствовал невидимые биотоки любви. В квартире стоял убогий диванчик, от его родителей еще остался. Анфиса и Платон одновременно сели на диван, и стали смотреть на комод. С первого взгляда было заметно, что он сильно испорчен временем, но отреставрировать его вполне было можно.
   - Платон, как ты думаешь, а чувства можно отреставрировать?
   - Ты о чем?
   - Так, почувствовала себя старым комодом. День такой сегодня, даже эта старая развалина с остатками янтаря меня не радует, все мне надоело!
   - Да, ты что? Нам Самсон за этот комод больше отвалит, раз в десять, после реставрации, конечно.
   - Эх, этот Самсон! Платон, все так запутанно, что этот комод мне ему продавать не хочется.
   - Оставь себе, или просто поставь в антикварный магазин моей мамы на продажу.
   - О, ты мне уже и советы даешь! Кто из нас начальник?
   - М...м... мало ли кто начальник?! Я мужчина, а ты женщина!
   - Мне нравится твой ответ, как бы из него пользу извлечь? Ты не знаешь?
   - А, чего тут знать? Ты - баба, я - мужик! Ты одна. Я вообще один... Да ты сюда прямо из ванны приехала, волосы рассыпчатые, чистенькие, даже влажные, ты вся такая!
   - Красиво говоришь, да здесь удобства относительные.
   - Какие нам нужны удобства? Мы ж на диване сидим! Старый он, так и, что, нас выдержит.
   - Ты чего это мне предлагаешь?
   - Ничего не предлагаю, - обиделся Платон, - рядом с нами нет бугая Самсона, я и обрадовался.
   - Есть хороший специалист, пригласи его этот комод отреставрировать, деньги на комоде уже лежат.
   - Заметил, а мои услуги оплатишь? За доставку антикварной - янтарной продукции!
   - Наличными? Ты мой молодой человек, и за свою работу зарплату получаешь. Лучше возьми ключи, привезешь сюда реставратора, он сам все знает, что делать.
   - А ящики открывать будем? - не дожидаясь ответа, Платон встал, поставил комод под старую люстру, обошел его со всех сторон, открыл ящики, - чудес не было.
   Анфиса посмотрела на Платона, потом на открытые ящики комода, встала, подошла к комоду, достала маленькую бутылочку, на ней виднелась полу стертая надпись 'пихтовое масло'. Она взяла бутылочку в руки:
   - А говоришь, ничего нет, а здесь такое сокровище! От чужого деда осталось наследство.
   - Выброси! Зачем оно нужно?! Я не пойму: откуда тебя знают старики и старушки и присылают тебе старую мебель с солнечными камнями?
   - Смотри, какая упаковка! Маслом еще можно пользоваться. А, что касается янтарной мебели, так это моя бабушка обзвонила своих старых знакомых, после того, как увидела янтарные часы. А божьи одуванчики почему-то Богу душу отдают вместе со своим сокровищем.
   
      Анфиса резким движением раскрыла диван, успев заметить, что внутри дивана лежит чистая простынь. Вторым движением она постелила ее на диван.
   - Прошу, Платон, все готово для испытания наследства, скорее, его приложения.
   Анфиса легла на край дивана и стала смотреть на комод, ей показалось, что старый дед вселился в комод и подмигивает ей. Платон одним движением залетел на диван, на нем сверкал металлическими украшениями кожаный, широкий ремень...
   Девушка повернулся к нему, и погладила ремень:
   - Хорошее у тебя укрепление, снять его можно? Или сложно?
   - Да и ты в каркасе, вон какая у тебя талия обтянутая! До тебя не добраться, и потом вокруг тебя столько мужиков, что страшно.
   - Не обижай, это летние платье, сейчас все ткани тянуться, - и она потянула замок молнию на платье вниз, - а, что касается мужиков, так ты у меня один, а остальные партнеры по бизнесу, которых постоянно прибирает к своим рукам кузина Галина.
   Платон снял ремень. Они механически, каждый сам с себя снимали одежду и складывали со своей стороны дивана. Они еще не верили сами себе, еще все казалось большой шуткой. Анфиса протянула Платону пихтовое масло, пальцами показала, как им надо пользоваться, он послушался. Он умел играть на гитаре, надо было свои способности использовать в жизни, его тонкие пальцы, смазанные маслом, изобразили на мгновение игру на гитаре, больше этого не требовалось. Он взлетел на чистое тело Анфисы, такое живое, такое притягательно, такое нежное, такое готовое к нему, что он потонул в нем с замиранием сердца...
   Комод стоял понуро, о нем просто забыли.
   Анфиса предложила Самсону деловое соглашение: она поставляет ему антикварную мебель с янтарем, а он расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 1770 года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала?
   Стулья отдыхали. Отношения Платона с Анфисой с каждым днем становились прочнее. Платон больше не бегал к матери на обед или ужин, ее квартира была заполнена людьми, и он все чаще готовил сам на кухне, если Анфиса зачитывалась очередной книгой. Иногда Платон поднимал крышку глазка в двери и провожал взглядом новое семейство своей матери, после чего еще надежнее оседал рядом с женой.
   В комнату ворвался Платон:
   - Анфиса, чем страдаешь? Есть мысль! Вся наша мистическая афера началась с янтарных часов! Мысль улавливаешь? Надо выпустить эффектные часы для мистических сеансов и продать их экстрасенсам! - быстро прокричал он.
   - Отлично, Платон! Но мы специализируемся не на часах!
   - Скучная ты, какая, так придумай жесткую мебель для перехода людей в экзотическое состояние. Галина бы меня поняла.
   Лучше бы он это не говорил, в Анфисе появилась двойная ревность к Галине.
   - Самсон, поговори с Галиной, - сказала Анфиса и вышла из комнаты на кухню.
   - Я - Платон, ты забыла? - крикнул он ей вслед.
   Анфиса не ответила, ревнуя его к Галине, она поняла, что она его любит!
   - Анфиса, соглашайся на диван со мной, - сказал мужчина, подхватив ее на руки, и, сверкая белыми зубами, принес ее в комнату, где стояли янтарные часы, очень похожие на те, что когда-то они купили в деревне у дороги.
   - Вот так и рождаются легенды, - сказала Анфиса.
   Что было дальше? Что-то необычайно приятное.
   
   Пляжный роман длился недолго. Степан Степанович приходил на пляж по утрам, ложился на одно место, стелил темное, большое полотенце и лежал неподвижно, не гладя на женщин, не заговаривая с ними. Иногда вставал, переплывал речку туда обратно и ложился загорать дальше. Она стоя, видела его божественную фигуру, он ей безумно нравился, но подойти к такому красавцу у нее смелости не хватало, она просто созерцала великолепное тело, мускулистого мужчины. Он чувствовал ее взгляд, их глаза встретились. Она была крупной девушкой, с плоским животом и мощными ногами, да и грудь особыми размерами не отличалась, однако Степану Степановичу она приглянулась с первого взгляда. Было в ней обаяние, внутренне спокойствие.
   Они неделю ходили на пляж, смотрели друг на друга и не разговаривали, через неделю стали здороваться, да дождь пошел, летний, солнечный. На следующий день Степан Степанович пришел с волейбольным мячом. Они поиграли в волейбол вдвоем, мяч летал между их пальцами и практически не падал, но пляж он и есть пляж. Народ к ним потянулся. Круг, желающих играть в волейбол, все увеличивался, тем самым, отдаляя друг от друга. Она пошла на свое место, легла спиной к солнцу, опустила голову на руки...
   - Галина, привет! - услышала она сквозь дрему, перед ней стоял Степан Степанович, не такой как много лет назад, но все еще интересный мужчина.
   - Здравствуй, Степан! - сказала она и поднялась.
   - Где Инна? Я ее вчера здесь видел с подругами и двумя мальчишками.
   - Спит, для них время загара еще не наступило. Позже приходят загорать.
   - Как у вас дела с ней? Сильно ссоритесь?
   - Все бывает, а ты как? Один сейчас живешь или с кем?
   - Галина, а тебе, не все ли равно? Тебе до меня дела нет. Ты - сама живешь. Самостоятельная.
   Она посмотрела на речку, на осоку на берегу, вздохнула, ей стало скучно. Она постоянно в присутствии Степана Степановича ощущала беспросветную скуку, а почему объяснить не могла, ей всегда хотелось уйти от него, после того, как иногда сама к нему подходила...
   
   В кабинет вошел мужчина высшего качества, так в своем мозгу Анфиса дала определение, вошедшему мужчине. Холеное, благородно лицо, величественная осанка, плечи отведены назад, живот отсутствовал. Посетитель, одетый в костюм неопределенного цвета, но весьма дорогой, и хорошо на нем сидящий по всей великолепной фигуре, поздоровался с владелицей салона антикварной мебели и предложил ей умопомрачительный контракт. Проще говоря, господин Самсон положил на стол, перечень предметов старинной мебели, необходимой ему для создания музея своих предков. Дело в том, что Анфиса написала бизнесмену его биографию до пятого колена, коим он хотел зацепиться до фаворита и великого человека своего времени, графа Орлова. Легенду прошлого для нынешнего предпринимателя, необходимо было подкрепить настоящими предметами старины!
   Анфиса решила, что янтарные часы, как изюминку коллекции продаст ему за огромные деньги вместе с конторкой и комодом. А пока часы стояли у нее дома. Прочитав предварительный перечень предметов, она успокоилась, многое она могла поставить в личный музей предпринимателя. Связь с общественностью у нее была налажена, летом она брала на работу студентов, а те занимались тем, что находили предметы старины. Господин Самсон предлагал поставить требуемые предметы в минимальные сроки, оплата наличными. Для большей важности он выложил перед Анфисой приличную сумму денег на первые расходы. Анфиса вызвала бухгалтера и на глазах предпринимателя деньги официально оприходовала.
   
   Платон не мог простить Анфисе визит Самсона. Его он ненавидел всеми фибрами своей души. Но Платон не был столь могучим мужиком, и осознавал, что физические силы у них разные, и от этого только больше его ненавидел, он еще продолжал сомневаться, а сын чей? Его или Самсона? На пике этой затаенной злобы, он приметил Леночку, продавца из антикварного магазина. Стал оказывать ей посильное внимание, тем и отводил свою душу от ненависти. Анфиса почувствовала, что Платон к ней охладел, но дел с малышом было так много, что она даже радовалась его холодности, у нее на него сил не оставалась.
   Договора Анфиса выполняла, если Самсон дал деньги на мебель, то она ее и собирала. По расчетам получалось, что на выданный аванс, как пасьянс складывались: славянский шкаф, янтарные часы, комод и конторка с янтарем, дубовый стол и новые стулья под этот комплект, доведенные до совершенства умелыми руками старшего Селедкина. Все было выполнено честно, и весь комплект стоял в квартире Родиона, под его неусыпной охраной. Он и порадоваться не успел, как к нему в квартиру позвонил заказчик с охранниками.
   Родион о заказчике знал. Мобильный телефон ему купили для такого случая, он нажал на номер телефона Анфисы. За дверью послышался стук и угрозы, но он успел сказать, что заказчик прибыл. Металлическая дверь гремела от ударов. Родион открыл дверь и отскочил в сторону, мимо него в комнату ворвались три человека, и остановились в немом изумление: из шкафа, часов, из стола и одного стула, в который вставили донорский кусочек дерева из шкафа, шло белое свечение, подсвечивая янтарь, словно солнечными лучами. Казалось, предметы переговариваются.
   - Не обманула, - прошептал Самсон, - красота, какая! Мебель, я ваш новый хозяин, я заберу весь комплект, прячьте свое свечение.
   Родион надеялся, что мебель съест наглеца, но предметы промолчали, они покорно погасили свой белый свет и янтарь потухли.
   Янтарный набор мебели продали достаточно удачно. Анфиса рассчиталась со всеми участниками проекта в рабочем кабинете. Господин Самсон не пожалел денег за конторку с янтарем. Благодаря чему Платон пересел на новую машину, что было выгодно в первую очередь Анфисе, он становился ее любимым мужчиной и шофером по совместительству. Он решил взять новую даму для себя даром. Самсон привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал, но явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.
   Инесса Евгеньевна сидела в своем кабинете и просматривала наброски Платона Николаевича, мельком посмотрев на Самсона, она сказала, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с янтарем.
   Кто бы сомневался, - подумал Самсон, а вслух сказал:
   - Дорогая Инесса Евгеньевна, спасибо вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, - и поднес ей великолепный многоярусный букет цветов, - у меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие, через неделю.
   - Самсон, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.
   Самсон прислал Инессе Евгеньевне приглашение на открытие музея своего предка. Ехать на официальную церемонию она не захотела, и решила послать на это мероприятие Анфису, чтобы она немного отдохнула, а с малышом вместо нее посидит Платон. Анфиса согласилась поехать на открытие музея, от домашних хлопот она порядком устала, а тут появился повод выйти из дома. Она купила новую одежду, новые туфли, в которых и в гареме не грех было бы показаться, так подумала о них Инесса Евгеньевна.
   
   В назначенный день за Анфисой заехала машина Самсона. Музей находился за пределами города. И откуда берутся просторы? - думала Анфиса, сидя на заднем сиденье машины. Она смотрела на пейзаж за окном, на бесконечное мелькание зеленой массы деревьев, или полян, даже полей, покрытых зеленой растительностью. Случайно ее взгляд упал на шофера, она вздрогнула, шофер показался ей странным. Она невольно застегнула на груди молнию легкой белой курточки, и отвернулась к окну, с мыслью, что уж очень долго едут они к музею. За окном замелькали дома дачного поселка, заборы один выше другого, на укрепленных стенах стояли камеры наблюдения, металлические ворота катались по рельсам, охраны не было видно, но она явно подразумевалась.
   У одной такой современной крепости остановилась машина. Дверь машины бесшумно открылась, открылась и дверь в ограждении современного замка, впуская Анфису на территорию особняка. Людей не было видно. Ничего себе открытие музея, - подумала Анфиса, - людей нет, здание более чем современное.
   Она посмотрела на внушительный дом с башенками, своего рода мини дворец. Идти в дом Анфиса не решилась, она села на скамейку рядом с небольшим фонтаном. Из пасти льва, покрытого позолотой, струилась вода. Как в сказке 'Аленький цветочек', - промелькнула в ее голове, - все есть, людей невидно, неслышно. Она еще раз посмотрела на ворота, они были закрыты. Машина, в которой Анфиса приехала, не въезжала на территорию особняка.
   Солнце припекало. Анфиса сняла с себя белую курточку, положила ее на белую сумку, украшенную большой брошкой вместо замка. Сумку Анфиса поставила на скамейку, и, откинувшись на спинку скамейки, прикрыла глаза. Она задремала под легкий шум воды фонтана. Самсон посмотрел сквозь легкие шторы на спящую Анфису. Грудь кормящей женщины, белая, пышная выглядывала из маленького белого топика. Русые волосы крупными волнами лежали на ее плечах. На ногах бело - золотые туфли заканчивались шнурками почти у колен, где начинались светлые бриджи. У него появилась простая, мужская мысль, взять ее на руки, отнести в спальню, вместо открытия музея. Он надел белые брюки, светлые без пяток босоножки, снял с себя майку, и в таком виде спустился к Анфисе. Анфиса крепко спала. Он взял ее на руки, и понес в спальную комнату, где положил Анфису не белое, шелковое покрывало.
   Кондиционер поддерживал в комнате прохладную атмосферу. Анфиса сквозь сон почувствовала прохладу, ей захотелось укрыться. Самсон посмотрел на божественную, нежную грудь, кормящей матери и прикрыл ее огромным, белым полотенцем. Потом он подошел к кальяну, и слабое средство, затуманивающее мозг, постепенно заполнило комнату. Легкие грезы окутали мозг, уставшей молодой матери. Два бокала легкого вина, виноградная лоза на золотом блюде, стояли на столе с прозрачной столешницей. Анфиса невольно потянулась к бокалу, жажда еще во сне стала ее мучить, от непонятного привкуса на губах. Залпом, выпив бокал, она взяла одну виноградинку, и только тут заметила внимательный взгляд хозяина.
   
   Самсон нажал на пульт, темные шторы на окнах опустились, легкий полумрак окутал комнату. Молния на топике оказалась в руках мужчины в белых брюках. Его красивое лицо, приблизилось к ее лицу, молния медленно расстегнулась на груди молодой женщины. Грудь двумя волнующими окружностями выступала над двумя белыми чашечками. Самсон расстегнул застежку, расположенную спереди, для удобства кормления грудью. Он двумя руками держал в руке грудь Анфисы, пристально смотрел в ее глаза и медленно подносил сосок к своим губам, со стальным блеском в глазах. На соске выступило грудное молоко, он слизнул капли молока языком, потом охватил сосок губами, продолжая смотреть ей в лицо, и стал сосать молоко из ее груди...
   Вторая грудь наполнилась молоком.
   Анфиса, словно окаменела. Из второй груди непроизвольно стало капать молоко на руку Самсона. Он разминал руками затвердевшую от молока грудь. Молоко капало на его руки, и на белое шелковое покрывало. Анфиса молчала, онемев от изумления, приятная нега окутывала все тело, груди освобождались от молока, они становились мягче. Многодневная боль покидала грудь. Его руки в сладком, грудном молоке, расстегнули последнюю молнию на ее брюках. Липкие пальцы медленно и нежно, сняли с молодой матери обувь, брюки, стянули последнюю, белую одежку... Она лежала на белом, шелковом покрывале, в русом облаке своих волос.
   Самсон снял с себя белые брюки. Его мускулистая фигура приятно радовала глаза. Анфиса и не возмущалась, она просто вся подалась навстречу этому необыкновенно приятному человеку. Они обвились друг подле друга, как будто
   всегда были вместе. Без слов, без единого звука они изучали друг друга нежными ладошками, пальцами. Его губы раскрылись так широко, что обхватили ее губы, его язык вошел в ее рот, белые зубы от языка не волновались, но кожные покровы рта приветствовали его язык, божественной истомой. Он покорил ее всю без остатка. Равномерные движения тел без скрипа великолепной постели, были апогеем приятного знакомства...
   
   Проснувшись, Анфиса не увидела в комнате Самсона. На себе она заметила простынь. Рядом с кроватью стоял столик с едой. На краю постели лежал шелковый халат. Анфиса надела халат, поискала глазами дверь в ванную комнату. Все удобства отливали кафелем. Она умылась, привела себя в порядок и вошла в комнату, но в ней по-прежнему никого не было. Анфиса подошла к окну: между воротами и фонтаном стояла детская коляска, в ней спал ее ребенок, но людей во дворе не было. Анфиса быстро выбежала из комнаты и потеряла ориентир. Она не знала, как спуститься вниз. Двери, зеркала располагались кругами, или ей так показалось. Она прошла в одну сторону, дошла до конца здания, не найдя лестницы, повернула назад, прошла до конца коридора: лестницы не было.
   По виду из окна Анфиса определила, что находится не ниже второго этажа, мало того, она забыла из какой двери вышла. В отчаянье Анфиса села в кресло в холле, потом подошла к окну, перед окном находилось озеро, оно было совсем маленькое, но по нему плавали два белых лебедя. От злости она толкнула створку высокого окна. Окно раскрылось. Анфиса оказалась на полукруглом балконе. С балкона свисала лестница из веревок и круглых палок. Она уверенно перешла с балкона на веревочную лестницу и стала спускаться вниз. На земле Анфиса попала прямо в руки Самсона, своим голым телом под шелковым халатом. Он нежно прижал меня к себе на одно мгновение, и поставил на землю. Голые подошвы ног коснулись мягкой травы зеленого газона. Анфиса непроизвольно поцеловала губы Самсона, а сама в это время заметила арку. По ее мнению, сквозь эту арку она могла бы попасть к коляске с ребенком, стоящей с другой стороны дома. Самсон поднял Анфису на руки и понес к арке, от арки она увидела коляску. Анфиса вырвалась из рук Самсона и побежала к своему ребенку. Малыш спал.
   Анфиса поцеловала малыша и вопросительно подняла глаза на Самсона.
   - Анфиса, ты поживешь у меня с моим сыном. Надеюсь, ты не возражаешь?
   - Самсон, меня дома потеряют!
   - Нет. Для всех ты на даче. Посмотри, как ты устала! Ты засыпаешь в любом положении, в любой ситуации. Отдыхай здесь, тебе все привезут.
   - Я не ориентируюсь в твоем доме: он такой большой! И, где музей, на открытие которого я к тебе приехала?
   - Все есть, но не сейчас.
   - У тебя есть здесь люди? Мне одной твой дворец не убрать, вот уж действительно устану!
   - Анфиса, у тебя будет няня с высшим педагогическим образованием, она уже в дороге. Здесь и сейчас есть: повар, и горничная. Для прогулок с ребенком существует дорога вокруг озера, расположенная в тени деревьев. Для любви есть я. Что еще тебе нужно?
   - Свободу!
   - Это и есть свобода в твоей ситуации! Поживи здесь немного, а сейчас идем, я покажу комнату для малыша, нашего малыша! Ты не представляешь, какого труда мне стоило смотреть на то, как ты попала в лапы своего Платона! Я уверен, твой Платон побежал к Леночке. Надеюсь, ты ее знаешь? Кстати, что у Инессы Евгеньевны было с этим Платоном Николаевичем? Я позвонил в твою квартиру, дверь открыл Платон Николаевич, и я от неожиданности получил в челюсть.
   - В моей квартире тогда жила Инесса Евгеньевна, а Платон Николаевич ее мужчина, - в мозгу Анфисы промелькнуло виденье с нависшим над ней Платоном, а потом дикие звонки по всем телефонам.
   - Хорошо, что не наоборот. Стало быть, я второй в твоей судьбе, и первый отец ребенка.
   - Откуда у тебя такой дворец?
   - Без вопросов на эту тему, музей тебе покажут без меня, а я сейчас уеду. К тебе подойдут, помогут. Пока! - воскликнул Самсон, и поцеловал Анфису, потом стремительно пошел к воротам, а они услужливо открылись и закрылись.
   Анфиса остановилась у фонтана с коляской в руках, к ней подошла улыбчивая женщина в платье с белым воротником. Анфиса изучала новые владения, катала коляску по всему дачному участку, сидела на скамейке у озера с лебедями, кормила ребенка грудным молоком два раза в день. Ей помогали люди Самсона. Странные вещи начинали твориться вечером. То, что первый раз в любви казалось случайностью, становилась закономерностью. Самсон целый день отсутствовал, появлялся вечером, ел у себя в комнате, ему привозили еду из местной столовой, он мылся, и шел к Анфисе в спальню.


Глава 16. Молочная любовь (до 16 л.)

   Любовь между Анфисой и Самсоном носила молочный характер. Он ее любил, но начинал любовные игры с ее груди, полной молока от пропущенного кормления, которое вместо нее осуществляла няня, вводя искусственное молоко в питание ребенка. Молоко из груди высасывал Самсон до основания, так, что оно с трудом прибывало к утру для ребенка. Анфисе не давали много работать, ее заставляли спать днем для сохранения молока, ей давали витамины, пищу, соки, чай со сливками, - одним словом она должна была вырабатывать молоко для ребенка и... его временного отца. От этого можно было бы сойти с ума, но женщине давали успокоительные средства с пищей, поэтому она была спокойной и воспринимала действия Самсона относительно спокойно. Любила она его настолько страстно, насколько это было возможно под успокоительными средствами. Он был доволен.
   Гардероб Анфисы пополнялся без ее участия. Она открывала шкаф и брала то, что нужно по погоде. Она не знала, откуда появились вещи, ей вообще трудно было думать, она просто жила и выполняла обязанности, которые предписывались в этом дачном замке. Грудь Анфисы в предлагаемой одежде всегда слегка выступала из одежды, и светилась на солнце. Если становилось прохладно, ей приносили теплые вещи и тщательно укутывали грудь от дождя, от ветра, от холода. За кормящей женщиной следили, ее берегли для ночи с господином Самсоном. Ее грудь работала, как мини завод по производству молока. Он мял груди в своих руках, он оттягивал соски, он пил ее молоко...
   Однажды Анфиса отказалась от предложенной пищи, ее мутило, тошнило. Несколько таких дней и молоко перестало прибывать. Мозг, очищенный от снотворных, задумался над происходящими событиями, Анфиса поняла, что у нее вновь будет ребенок, но теперь уж точно от Самсона. Вечером пришел Самсон, но молока в груди не было, оно перегорело, и ребенок два дня не брал грудь. Любовь без молока не получилось. На следующий день Анфису вместе с ребенком отвезли к Платону, который довольно спокойно отнесся к возвращению Анфисы домой и просто пошел с ребенком гулять, а ей пришлось на пару дней лечь в больницу
   
   Самсон в гостинице всегда держал за собой один номер, для себя или для тех, кто к нему приезжал по делам, к себе дачный дом он посторонних не приглашал. Галину он приметил давно, у него созрела мысль пригласить ее на работу к нему на дачу. После отъезда Анфисы он ощущал пустоту. Самсон заметил, что Галина много работает, да трудно живет, и предложил ей подзаработать у него, хотя бы в течение месяца. Она, замученная просьбами Инны и унылостью Степана Степановича, согласилась поработать на даче, и оставила дочь с отцом. Лишних людей на даче Самсон не держал, это была его личная держава, он оставил Галину, повара, одного охранника. Для всех внешних связей ушел на дно отпуска.
   Янтарная комната находилась в его загородном доме, комната с антикварной мебелью всегда была закрыта, в ней даже пыль не протирали. Самсон в нее заходил сам, заводил старые часы, сидел на стуле, смотрел на шкаф, часы, конторку, стол и мечтал найти еще несколько предметов старины с янтарем. Иногда предметы, в знак приветствия посылали световые импульсы. Тревожная атмосфера комнаты повышала адреналин в его крови, в ней было немного жутко, иногда он из нее резко выскакивал и быстро закрывал дверь, боясь, неизвестно чего...
   Ключи от этой комнаты он никому не давал. Галине хватало работы в его большом доме. Самсон и его дядя Виктор, управляющий гостиницей, почти одновременно заболели янтарной мебелью. Самсон собирал предметы старины, а его дядя заказал у Анфисы накрученный янтарный кабинет, увиденный случайно у одного знакомого энергетика.
   Виктор Николаевич жил с женой Эллой, не пытаясь менять судьбу. С годами она стала его правой рукой в делах гостиницы. Господин Виктор несколько обленился, иногда он приезжал в загородный дом Самсона и сидел у озера в кресле. В последний свой приезд на озеро с лебедями, Виктор Николаевич заметил, что его администратор Галина в свой личный отпуск работает на даче его племянника Самсона.
   На работе Виктор Николаевич вел себя весьма сдержанно, и на сотрудниц внимания не обращал, ведь рядом с ним всегда была Элла, а сюда она дороги не знала. Виктор невольно стал наблюдать за Галиной, других женщин здесь не было. Поваром работал пожилой мужчина. Охранником был крупный молодой мужчина. Галина часто ходила в коротких брюках и кофточках с воротником. На блузках рукава были разной длины, но белый воротник словно прирос к ее шее. Иногда ее руки были видны до самого воротничка, но он оставался на месте.
   Галина постоянно существовала в своей нехитрой работе, требующей затрат физического труда, чтобы содержать большой дом в порядке. Не выдержал Виктор ее голых плеч, выступающих рядом с воротничком. Его руки сами потянулись потрогать эту чистую, шелковистую кожу.
   - Виктор Николаевич, что с вами? - возмутилась Галина.
   - Слепень сел, я его прогнал.
   - Ох, уж эти слепни! Здесь говорят, что комаров у озера потравили во время, поэтому их и нет, а слепни остались, да еще мухи чужие залетают. Вы держите в руках что-нибудь, чтобы их отгонять от себя, - сказала Галина, вымыв пол на веранде, любимом месте отдыха Виктора Николаевича.
   
   Платон в детской коляске обнаружил приличную пачку сто долларовых купюр, сопоставил их количество с числом дней отсутствия Анфисы дома, и в его голове что-то встало на место. Ребенок спал в коляске, Платон сидел на скамейке в парке и совершенно случайно наткнулся на эти деньги, доставая соску младенца, которая умудрилась закатиться под матрас. Он знал о существовании Самсона, но не думал о нем серьезно, оказалось, что он более серьезный соперник. Платон качал на автомате коляску и витал в облаках ревности, потом это занятие ему надоело. Он сделал вывод, что об этих деньгах Анфиса, точно ничего не знает, иначе давно бы их изъяла из детской коляски.
   Значит, если после возвращения от Самсона она легла в больницу, тут и так все понятно, что ничего хорошего для мужа нет в ее отсутствии. Платон позвонил Лене, та примчалась на зов достаточно быстро, а он взял да и отдал половину найденной суммы денег Леночке. О, как она обрадовалась! И с ребенком помогла посидеть пару дней в отсутствие матери ребенка, и еду приготовила, и само собой полюбила Платона со всем старанием.
   Анфиса, вернувшись из больницы, обнаружила полный порядок в трехкомнатной квартире, полный холодильник продуктов, приготовленную пищу в кастрюлях и на сковородах, улыбающегося Платона и довольного малыша. Она странно улыбнулась, увидев пачку долларов, лежащую на телевизоре рядом с пультом управления.
   Так они и жили, каждый со своей любовной историей за пазухой жизни.
   Однажды Платон пришел к Леночке, и остановился на пороге. В комнате он увидел Родиона, устанавливающего в углу комнаты тумбу, на верху тумбы, находился мини театр, из очень старых кукол. Вещь антикварная. Платон посмотрел на Леночку, на Родиона и ему показалось, что он здесь лишний на празднике жизни. Ни слова, не говоря, он вышел из квартиры. Его никто не остановил...
   Платон решил на Леночке проверить, то сексуальное удовольствие с пихтовым маслом, которое он познал с Анфисой, но повторить с ней он не смог. Он понимал, что та любовь была случайной, импульсной, без продолжения. В кармане у Платона лежал новый флакон с маслом... Платон побрел домой. Ждал он, ждал Анфису с ребенком, а, не дождавшись, решил, что за ней, вероятно, опять заехал Самсон, и позвал Родиона скоротать вечерок за пивом. Родион антикварный предмет мебели привез продавщице Леночке, а не отдал его директору антикварного магазина, просто потому, что затаил обиду на Анфису. Он сменил объект обожания. На Платона, он даже не обратил внимания, и вовсе не заметил его приход, или сделал вид, что не заметил.
   
   Никогда не знаешь, где объявится ангел любви, а он облюбовал дачу с лебедями. Хитрый ангел поселился в душе Виктора Николаевича, уже давно в нем чувства не возникали, а тут он не на шутку увлекся Галиной. Она первую неделю много хлопотала по хозяйству, все убирала на свой вкус, но через неделю у нее стало появляться свободное время. Солнце светило исправно на маленький земельный участок внутри высокого забора. Галина после трудов праведных надела купальник, взяла раскладушку, поставила ее у озера и легла загорать. Виктор Николаевич из своей беседки видел край этой раскладушки. Галину скрывал куст сирени. Он встал и почти на цыпочках подошел к молодой женщине, и двумя пальцами с двух сторон нажал ей под ребра. Она вскочила, вскрикнула, но, посмотрев на довольного Виктора Николаевича, улыбнулась.
   - Вам скучно, Виктор Николаевич? - спросила Галина.
   - А ты, как думаешь? Поговорить не с кем, а ты вся в работе.
   - Так меня сюда взяли поработать.
   - Галина, а ты не догадываешься, что тебя пригласили для меня? Не сопоставляла факты нашего присутствия на этой даче?
   - Когда? Мне сказали убирать - я убираю.
   - А, если я скажу тебе любить, ты будешь меня любить?
   - Как скажите, Виктор Николаевич.
   - Что ты такая покорная?
   - Так подчиненные всегда влюблены в своего хозяина, а я у вас давно работаю, значит, давно вас и люблю...
   - Что ж ты молчала? Мне поговорить не с кем, а тут любовь моя пропадает! Где говоришь, встретимся? Ты лучше меня знаешь комнаты в этом доме, и они на месяц в нашем распоряжении. Жаль - неделю мы уже потеряли. Куда вино принести?
   - Вы не шутите? А то завтра меня возьмете и уволите!
   - Галина, я приглашаю тебя на романтическое, любовное свидание без свидетелей! Говори, где здесь лучшая спальня?
   - Лучшая спальня у Самсона. А вдруг он вернется? Лучше вы ко мне придете.
   - А почему ни ко мне?
   - У меня надежнее. Жду вас вечером после ужина.
   - Разумно, я приду...
   
   Виктор Николаевич давно жил праведной жизнью, он уже и забыл, как это все может быть без жены. Красивый мужчина с густой шевелюрой наполовину седых волос, появился на пороге спальной комнаты Галины. Он был несколько обескуражен простым убранством ее комнаты. У него в комнате все было в стиле люкс, а у нее словно свалка старых вещей далеко не антикварного вида. Среди этого мебельного хлама сидела приятная женщина в платье с белым воротником и в белых босоножках на босых ногах. Его чувства попали в состояние облома, не по приколу хозяину любить служанку в нищих условиях.
   - Галина, перейдем в холл, там приятнее, и вид из окна лучше.
   Так ангел любви куда-то улетел.
   Галина, выпив вина в присутствии Виктора Николаевича, почувствовала, что она человек. Ей импонировало его внимание, рядом с ним ей приятно было находиться. Она перестала себя чувствовать горничной, душа ее возвысилась до уровня собеседника, и она спокойно отстегнула белый воротник со своего платья. Невольно женщина потянула молнию на платье до груди, маленькая золотая цепочка лучше подходила к моменту их общения.
   Виктор Николаевич и Галина вышли из-за стола и, не сговариваясь, направились к его спальне. Обстановка полностью соответствовала моменту. Оба они были высокие и в меру стройные, остановились они у кровати и обнялись в порыве, проснувшихся чувств. Редкое единство взглядов привело их в душ. Они стояли под струями воды, улыбаясь, словно смывали с себя прикосновения прошлой жизни. Ей доставляло удовольствие касаться его тела в струях прохладной воды. Он с внезапным желанием, и с большим удовольствием ощущал новые, волнующие импульсы в своем теле, о которых последнее время подзабыл. Они вытерли друг друга полотенцами, не касаясь себя, словно их души уже переселились в любимые тела. Так и дошли они до кровати, продолжая ощущать себя в двух кратном увеличении импульсов желания. Желание, страсть, влечение, прикосновение, поцелуи, объятия воссоединили их требующие любви тела. Они поплыли по воле волн царственного желания любви.
   
   Платон сделал так, что новые звонки с предложениями антикварной мебели поступали к нему. Он наклеивал на мебель янтарные камни, после этого заказ поступал к Анфисе. Вот откуда взялась в разных местах мебель с янтарем! Платон скупил все янтарные бусы в городе и заказал их за его пределами. А Анфиса верила в чудеса. Только первые часы были янтарными на самом деле и конторка. В каждом деле важен результат. И вновь стоял готовый к продаже трельяж с янтарем, а Платон услышал очередное предложение от неких наследников. Ему предлагали шкаф - шарманку, естественно без янтаря, а у него весь запас кончился, хоть объявление давай: скупаю янтарь. Если мебель была без янтаря, то она попадала на реставрационные работы в магазин, а если на ней находился хоть один янтарь, то она попадала к отцу Родиона Селедкина. Вот в чем состоял прикол и бизнес любовь, хотя второго случая судьба не предоставила.
   Самсон от Платона узнал о готовом трельяже с янтарем, и немедленно появился перед очами. Анфиса мысленно обругала Платона, так ей не хотелось с трельяжем расставаться, но клиент есть клиент. Вслух Анфиса сказала, что такой предмет интерьера для продажи готов, в голове у нее промелькнула любовь с Самсоном. Ехать, и демонстрировать трельяж Самсону у нее желания не было. Анфиса вспомнила про Леночку, та в последнее время стала такой модной женщиной, что не грех ее представить дорогому клиенту.
   Леночка поехала показывать товар лицом господину Самсону. Трельяж с деревянными вензелями в тон янтарным часам, и с янтарем в лунках вензелей, светился в комнате Родиона. Самсон, как увидел это сокровище, так и присел на распахнутый диван. Леночка подошла к трельяжу, встала рядом с ним на скрещенных ногах в черных босоножках на шпильках, отделанных крупными стразами по вырезу и по широкой застежке, расположенной в узкой части точеных ног. Белые бриджи и черный топик, украшенный такими же стразами по воротнику на шее, завершали летний наряд девушки. Белые волосы крупными волнами опускались на молодую грудь, не рожавшей женщины. Ее грудь полностью скрывал топик, оголяя руки и плечи. Самсон смотрел то на солнечный трельяж, то на томную Леночку в летнем наряде, купленном на его деньги, о чем они и не догадывались.
   Под руку меценату попался маленький флакончик, мельком посмотрев на надпись, он прочитал: 'пихтовое масло'. Самсон осмотрел диван, на котором сидел и заметил в углу простынь. На окнах сквозь офисные, прямые жалюзи просвечивалась решетка. Леночка уловила взгляды импозантного мужчины, внешний облик которого превосходил все ее требования к мужчинам, но она продолжала стоять у трельяжа, как статуя. Он забросил флакончик с коварным содержимым в угол комнаты, и встал с убогого дивана.
   - Я беру этот трельяж, можете возвращаться в магазин.
   Из закрытой одеждой груди женщины вырвался вдох сожаления, что такой мужчина так быстро появился и исчез из ее жизни. Трельяж привезли на дачу. Самсон пошел в свою комнату, но по дороге заметил дядю Виктора с Галиной. На ней грудь была закрыта, и белый воротник вокруг шеи довершал наряд. Самсон подумал: почему красивые женщины стали прятать от него то, что ему больше всего нравится в их облике!? Племянник присоединился к компании, он смотрел на Галину, а думал об Анфисе, зря он ее вернул Платону, ну и что, что молоко у нее кончилась...
   Леночка так захотела Самсона, что позвонила любимому Платону, и назначила ему встречу у себя дома, ведь его жена вернулась от Самсона... А Самсон, дойдя до своей комнаты, тут же позвонил Элле, и сказал ей, чтобы она приехала на дачу к своему благоверному Виктору Николаевичу. Он меньше всего хотел увеличивать число наследников дяди Виктора, ведь у Виктора с Эллой детей не было, а у Галины была дочь Инна.
   Инна в отсутствии матери замечательно третировала бабушку, пропадая на пляже, или у подруг, или на скамейке в парке с друзьями. Бабушке оставалось смотреть на часы, греть воду, отключенную на летний ремонт и по возможности молчать. На ее упреки Инна реагировала круто и неожиданно, так, что бабушка кормила внучку и помалкивала.
   
   После отличной любовной ночи, проведенной с Галиной, Виктор предложил ей привезти на дачу Инну. Он прекрасно знал, что еще такая ночь ему в ближайшие дни не под силу и решил упрочить свое отношение с женщиной, сделав приятное предложение ее дочери. За Инной он сам съездил на машине. Инне на даче очень понравилось, она внесла оживление в местное общество и частенько сидела с Виктором Николаевичем в его беседке, пока ее мать работала по дому. Она от скуки обошла дачу Самсона, заметила странные окна, закрытые ставнями. Инна приоткрыла ставни, за ними были стекла, ажурная металлическая решетка, плотные вишневые портьеры.
   Девочка не выдержала любопытства и спросила у матери:
   - Мама, что находиться в комнате, в которой на окнах есть ставни? В других окнах решеток нет, и шторы легкие.
   Галина ответила:
   - Инна, у меня нет ключей от этой комнат.
   Инна этот же вопрос задала Виктору Николаевичу.
   Он ответил:
   - В комнате находится семейный музей, который пока еще в стадии подготовки. Повар ничего не добавил к информации. Зато охранник, которому пришлось заносить в комнату славянский шкаф, сказал, что в комнате находиться склад древней мебели. Поговорив с охранником, Инна попросила выпустить ее за ворота, чтобы осмотреть дачный поселок, пообещав ему вернуться через час. Дачный поселок состоял из внушительных заборов с большими, новыми домами. Ничего интересного девочка для себя не обнаружила, если не считать машину, выезжающую из чужих ворот. Она попросила довезти ее до города.
   Так Инна оказалась на свободе. Трое суток она гуляла по подругам, потом появилась в квартире отца. Степану Степановичу она рассказала о даче с музеем, который так и не видела, тот сразу понял, куда исчезает вся антикварная мебель с янтарем в деревянных вензелях. Выпросив у отца денег на жизнь, она пошла к бабушке, у нее и осталась до возвращения Галины с дачи. Степан Степанович что-то пропустил в этой жизни, все женщины вышли из-под его власти, хоть шаром покати, а никого нет. Инесса Евгеньевна куда-то уехала, исчезла и Галина, не сказав ему слова. Оставалась на месте его первая женщина, мать Паши. На безрыбье и рак рыба, поехал Степан Степанович навестить мать своего старшего сына.
   Удивительная была женщина Зинаида, она всегда спокойно реагировала на отъезды и возвращение блудного Степана Степановича. Паша ухмыльнулся отцу и ушел к другу. Степан Степанович и Зинаида оставались вдвоем, как два старых друга: без большой любви, без эмоций, просто сидели и беседовали. Он оставил ей деньги, но чувства в нем не возникли, словно все давно бурьяном поросло. Косить бурьян чувств было лень, поговорив немного о Паше, Степан Степанович уехал в свою холостяцкую квартиру. Он решил осуществить задуманное, его безумно тянула Анфиса. Степан Степанович приоделся и пошел к ее дому в надежде, что она появится с коляской во дворе. На этот раз ему повезло.
   
   Первым вышел из подъезда Платон и ушел в сторону дома Леночки. Вскоре появилась Анфиса с детской коляской. Степан Степанович встал перед ней, как Орфей. Он весь лучился силой, желаньем и любовью к молодой матери. Анфиса грустно улыбнулась ему и покатила коляску по своему излюбленному маршруту в парке. Степан Степанович пошел рядом. Они разговорились.
   В это время к ее подъезду подъехала крутая, большая машина Самсона, он вышел из нее и увидел силуэты Степана Степановича и Анфисы на аллее парка. Драка с могучим Степаном Степановичем в планы Самсона не входила.
   Самсон подъехал на машине к аллее, вышел навстречу парочке, и просто сказал:
   - Привет! Степан Степанович, а твоя жена Галина у меня на даче обслуживает своего начальника Виктора Николаевича, а вчера они в холле пили вино.
   Степан Степанович в лице изменился.
   А Самсон продолжал говорить, улыбаясь:
   - Если хочешь, я тебя к ней отвезут на свидание, - и он кивнул своему шоферу.
   Что оставалось делать Степану Степановичу? Любовь - любовью, но жена дороже. Он сел в машину и его повезли к ней на дачу. Самсон остался на аллее парка, с детской коляской, в которой еще не уснул его сын... или не его. Степан Степанович проехал квартал на машине Самсона и попросил шофера остановиться, ему стукнуло в голову, что мешать Галине он не будет, а лучше пойдет домой. Степан Степанович, войдя в дом, лег ничком на диван. Проснувшись, на автомате позвонил Анфисе.
   Она, почувствовав шестым чувством, охлаждение к ней Платона, пригласила Степана Степановича к себе в гости.
   Выспавшийся Степан Степанович приехал незамедлительно... Хороший ужин довершил объединение. Рядом со Степаном Степановичем Анфиса чувствовала себя хорошо. С ним было спокойно и надежно. А он поделился с ней своей информацией. Она не особо удивилась, и сделала предположение, раз есть комод, шкаф, то должна быть еще предметы. Степан Степанович намек понял, и предложил предоставить наброски двух ново-древних предметов. Дерево теперь старили до изготовления мебели. Платона они решили не подключать, а все сделать не мебельной фирме Степана Степановича, а янтарь купить в другом городе.
   
   На следующий день Анфиса встретила Самсона. Они дошли с детской коляской до местного пляжа. У пруда в вечерних лучах солнца лежали несколько человек. Две девушки привлекли всеобщее внимание. На одной из них были только маленькие трусики, а открытые для публики груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них на скамейке сидел молодой мужчина, и тянул пиво из банки, не отрывая глаз от доступных взгляду грудей. Самсон от того зрелища почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Анфисы и ринуться к доступным грудям.
   Она это почувствовала и просто сказала:
   - Самсон, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Платон может вернуться.
   - Анфиса, а как же малыш? Ему надо есть, а в гостинице нет детского питания.
   - Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.
   - Но оно ведь кончилось?
   - Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.
   - Не съем, оставлю ребенку. Жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры. Ладно, пойдем в мой номер в гостинице, это здесь рядом.
   - Я знаю.
   Они поцеловались, проходя мимо пляжа, унося импульсы желаний... Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Самсон и Анфиса, приняв душ, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.
   Самсон отодвинулся от Анфисы и спросил, глядя в гостиничный потолок:
   - Анфиса, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.
   - Тяжелый случай. После рождения малыша мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру Инессы Евгеньевны. А она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше - хуже. Мою квартиру она отдала Родиону, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находится на первом этаже, а себе она купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот и все!
   - Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя квартиры нет? Шла бы ты к своему Платону, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.
   - А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть загородный дом!
   - Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!
   - У меня есть наш сын.
   - Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!
   - Как, знаешь! Платон отец ребенка, а не ты, Самсон! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? - сказала Анфиса, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.
   Темнело, тополиный пух притаился среди травы.
   Анфиса с помощью случайного помощника поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.
   Платон с Родионом сидели в креслах рядом с мраморным столом, и пили пиво.
   - Платон, вон она, приехала, - вскричал Родион и пошел в соседнюю квартиру.
   Платон поцеловал Анфису. Жизнь есть жизнь. Невостребованная любовь Платона требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось Анфисе второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг. Самсон, послав подальше бедную Анфису, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет другой состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой.
 

Глава 17. Роковой поцелуй
 
   Галина за месяц отмыла все помещения дома Самсона, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились и подмигивали солнечным янтарем. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную солнечными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.
   Виктор Николаевич, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру. На следующий день на дачу приехали Самсон и Анфиса, кроме них там был повар и охранник. Она отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме. В отличие от прошлого раза, она настояла на первоочередном визите в музей. В комнате с закрытыми ставнями, с плотными бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была Анфисе вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это больше всего ее интересовало.
   - Самсон, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление. Не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину? И еще: нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собрать две коллекции отдельно: столовую и спальню.
   - Анфиса, как ты глобально мыслишь! Я с тобой полностью согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.
   - Ладно, отделка стен помещений музея за мой счет. Надеюсь, еще одну комнату вы сюда добавите.
   Самсон мысленно обрадовался, что правильной дорогой шли его мысли, видимо Анфисе он очень понравился. Хороший план! Виктор Николаевич после посещения музея Самсона, в последний день жизни на даче, не мог больше работать в своем янтарном кабинете, ему все казалось, что он сидит в музее, и чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:
   - Самсон, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой янтарный кабинет.
   Самсон присвистнул и ответил:
   - Беру, не гладя, если он от Анфисы.
   - От нее.
   Самсон позвонил:
   - Анфиса, Виктор Николаевич предлагает мне янтарный кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над Названиями и над оформлением.
   - Самсон, над этим надо подумать, а результат я покажу. Договорились? Я знаю планировку твоего дома, ехать к тебе мне не обязательно.
   У Самсона возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.
   
   Виктор Николаевич подарил маленькую, породистую собачку Инне. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.
   Галина вскоре сказала Виктору Николаевичу, что у них будет ребенок.
   - Галина, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Степана Степановича?
   - А мне всего тридцать лет, и Степана Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.
   - Что делать будешь?
   - И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.
   - О чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!
   Виктор Николаевич тут же сообщил новость своей жене Элле. Элла, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Виктор Николаевич пересказал любовнице Галине.
   Галина ответила весьма неожиданно:
   - Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь - рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью дважды, его практически не бывает. Я такое где-то слышала.
   - Договорились. Береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка. Кстати, для Инны я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.
   Галина такого счастья и не ожидала.
   Степан Степанович, услышав от Галины сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Самсона не поехал, а то бы ребенка ему приписали. Галина решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но девочка сделала вид, что не услышала. Через сутки мать повторила задачу. Дочь разревелась, разрыдалась. В ответ она услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой. Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько.
   
   В большую кастрюлю Инна налила воду, положила в нее пять штук вымытой свеклы, две моркови и четыре картофелины. В другую кастрюлю, но меньшего размера, она насыпала соли, налила холодной воды, и положила пять яиц. Дальше предстояло самое сложное: разделать селедку, удалив из нее все косточки. Мать показала, как надо разделывать селедку. Надо сказать всем нравится разрывать селедку на две части за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза...
   В гости к Галине пришел Виктор Николаевич. Мать и дочь ему очень обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось разойтись с Эллой. Инне пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску. Возник момент, когда все втроем были готовы разреветься.
   Выход нашелся. Галину неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что ребенка не будет, не получилось. Виктор Николаевич обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула. Галина сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу. Степан Степанович был дома, и бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале. Его соперник лежал и еле дышал.
   Степан Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Виктору Николаевичу. Потом он подошел к Галине, с которой не жил и не разводился из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал. Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эллу, не спрашивая разрешения у больных. Пока Элла ехала к ним, Степан Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя. Элла вбежала в квартиру, посмотрела на Виктора Николаевича, вздохнула, подняла его. Он поднялся с ее помощью и пошел к прежней, благополучной жизни.
   Галина осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки под шубой, но ей она была больше не нужна.
         
   Анфиса лежала на диване перед плоским экраном телевизора, и думала о Самсоне, которого мысленно называла молочным вампиром. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще янтарной мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Она была готова подарить ему янтарную кровать, если он ее полюбит на этой кровати... Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу. Она вновь задумалась о Самсоне... Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла. Она нажала на пульт управления телевизором и уснула.
   Анфиса, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением. Жара надвинулась внезапно, дневная духота давила и угнетала все ее существо после треволнений последних дней. Она думала только о том, как избежать мужчин в своей жизни. Она неожиданно для самой себя отказалась заниматься разработкой интерьера дачи Самсона, и вообще участвовать в гонке по выдумыванию янтарной мебели. Да, ей повезло купить янтарные часы, но все остальное - без нее. Она занималась ребенком, готовила еду, чтобы не потерять молоко и все. Рядом скользил Платон по квартире, но она его особо не касалась, и не о чем не просила. В жаркие дни она выходила гулять с коляской рано, ходила по аллеям парка, потом выходила вечером, а днем сидела с ребенком дома. Когда маленький мальчик капризничал, она махала над ним большой книгой, журналом, включала в стороне от него вентилятор, но тепло лишь немного радовало, что оно вообще бывает.
   Анфиса очень жалела, что произвела родственный обмен, больше всего ей хотелось вернуть маленькую квартиру, и однажды она об этом заговорила с Платоном, с Родионом, и даже Инессе Евгеньевне позвонила. Никто не стал возражать, все были 'за'. Родион переехал в свою квартиру. Анфиса переехала в свою однокомнатную квартиру. Платон остался один в трехкомнатной квартире, но это уже его дело и Инессы Евгеньевны.
   
   Самсон лежал на диване в холле второго этажа дачной крепости и смотрел в окно. Когда-то из этого балконного окна, Анфиса спустилась к нему в руки по веревочной лестнице. И, почему ему взбрело в голову, что она ему не нужна? Ну и что, что ребенок у нее от законного мужа Платона? Что в этом плохого? Поздно познакомились, а он рассердился на нее из-за квартиры, да не нужна ему ее квартира! Ему Анфиса нужна, это он из-за ревности к Платону так раскипятился. Родион ему на днях сказал, что она вновь в своей квартире живет.
   Вот и полетели все его мысли к ней, к молодой матери. Да, не нужно ему ее грудное молоко! Это его черт попутал, прилип к ней, как маленький. И скучно, и грустно, и не кому руку подать... И еще ему надоела возня с янтарной мебелью, сколько в нее денег вложил, а все коту под хвост, чего-то в коллекции не хватает, нужен дизайнер от Бога, опять же нужна Анфиса! Пусть бы она разобралась с янтарной мебелью, да пользу из нее извлекла. Самое смешное в этой истории, что Самсон не на шутку полюбил Анфису! А ведь он ее первый раз пригласил только посмотреть музей, а сам занялся с ней необычной для него самого любовью...
   
   Анфиса!!! - крикнул он молча.
   
   Анфиса встрепенулась, подняла голову от детской коляски, ей показалось, что ее кто-то зовет, но голоса не слышно. В голове возник образ Самсона. Живя одна в своей квартире, из трех мужчин чаще всего она вспоминала Самсона, зацепил он ее мысли и сердце! Сам ведь прогнал, а может, ей так показалось, что прогнал? Нет, сама она к нему не придет, не позвонит и не приедет! Анфиса подняла ребенка на руки, прижала его к груди, и понесла раздевать после прогулки. Самсон вскочил с дивана, быстро сбежал вниз по лестнице, сел в машину. Ворота дачи перед ним открылись, и он поехал в город. Ребенок уснул. В дверь позвонили. Анфиса, не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге стоял Самсон! Он ворвался в квартиру, подхватил ее на руки, прижал к себе, поцеловал долгим поцелуем, и опустил на пол.
   В незакрытую входную дверь на них смотрел Платон. Взгляд его был блуждающим и тревожным. Он опустил руку в карман, вынул складной нож, нажал на кнопку, нож раскрылся, и он виртуозно запустил его в спину Самсона... Кто бы мог подумать, что Платон в кармане носит такой страшный нож? И так им владеет? А ничего странного. Он рос спокойным малым, несильным, и когда-то они с Родионом много время сидели в песочнице, и играли в ножички. Так он и носил нож в кармане, меняя его на лучшие варианты исполнения; периодически, запуская нож не в землю, а в деревья в парке...
   Самсон упал на пол, на нож, еще больше вонзая его в себя. Он смотрел, угасающими глазами на Анфису. А Анфиса смотрела с полными ужаса глазами на Платона. Платон перевернул Самсона на грудь, вынул нож, вытер его о детскую пеленку, лежащую в прихожей, и вышел из квартиры. Анфиса тронула пульс на руке Самсона: пульса не было вовсе. Удар был нанесен точно в сердце.
   
   Раздался телефонный звонок Степана Степановича:
   - Инесса Евгеньевна, мы тут гуляем с Инной, не хочешь присоединиться?
   - Вы где? Я сейчас к вам подойду.
   Она надела брюки, кожаную курточку, обувь и вышла.
   У подъезда стояли Степан Степанович и Инна. Они тут же стали рассказывать ей последние новости, связанные с Галиной и Виктором Николаевичем.
   - А от меня, вы, что хотели услышать? - не выдержав потока новостей, спросила Инесса Евгеньевна, - мне вас пожалеть? Похоже все нормально.
   - Так, ситуация стрессовая, - пробасил Степан Степанович, - Инесса Евгеньевна, пойдемте по парку, Инна ведь все равно с нами гулять не будет.
   - А я с вами не пойду, папа денег мне подбросил, я в магазин пойду. Пока! - махнула им рукой Инна, и исчезла за поворотом.
   - Степан Степанович, ты видел мебель русского модерна конца девятнадцатого века?
   - Круто сказано, но это была одна фабрика, очень трудоемкая работа, резьбы много.
   - А мы могли бы ее сделать? Резчики по дереву такого уровня найдутся?
   - Были бы деньги - резчики найдутся.
   - Найди пару человек, есть идея, займемся русским модерном.
   И они тихо пошли по парку, вдыхая лесные ароматы вечернего воздуха. Радуясь тишине и собственному спокойствию.
   
   Анфиса позвонила на мобильный Степану Степановичу, который в это время гулял с Инессой Евгеньевной по парку, приближаясь к дому. Навстречу им шел Платон. В кармане Степана Степановича звонил мобильный телефон. Инесса Евгеньевна остановила Платона. Он был страшен своим выражением лица. Степан Степанович, услышав в телефоне крик Анфисы, побежал к ней в квартиру, благо это было рядом.
   Платон, махнув рукой матери, ушел быстрым шагом в неизвестность.
   Степан Степанович поднялся на лестничную площадку, увидел лежащего в крови Самсона, взвалил труп на плечи и вынес на чердак. Анфиса вытерла следы крови и поднялась за ним на крышу. Темнело. Инесса Евгеньевна пошла вслед за убегающим Степаном Степановичем, дверь в квартиру Анфисы была открыта, она вошла, увидела спящего малыша, больше никого не было... Со стороны глухого торца здания, примыкающего к лесу, Степан Степанович скинул тело Самсона на землю, оно, цепляясь за деревья, ударилось о металлическую ограду... Людей с этой стороны здания без окон не было.
   Инесса Евгеньевна сидела с ребенком на руках, качала его на коленях. Она ничего не знала, но тревога пронизывала все ее существо. Степан Степанович взял под руку Инессу Евгеньевну, и они вдвоем вышли из подъезда, в сторону ее нового дома, обойдя дом с другого торца. Так она ничего и не поняла, и не спрашивала, от тяжелого чувства непонятного происхождения.
   Утром дворник Зинаида обнаружила труп Самсона. Дверь дворницкой выходила из глухого торца дома. Она проснулась рано утром, вышла с метлой на улицу и чуть не споткнулась о труп. Зинаида сразу вызвала милицию. Она устала от перепалок с сыном Пашей и ушла от него, а чтобы не снимать квартиру, стала работать дворником. Красивый мужчина лежал спиной на остром выступе невысокой металлической ограды. Когда его перевернули, но для этого его пришлось снять с металлического, острого выступа, и на спине у него была одна, но глубокая рана...
   Детектив Миша осмотрел тело мужчины, и даже его внимательный взгляд ничего подозрительного не обнаружил. Он подумал, что мужчина сам упал с крыши дома, и спиной оделся на металлическое острие ограды, других следов насилия не было видно.
   Анфиса осталась с ребенком одна, ее трясло, как от озноба, нервное состояние не проходило. Платон не появлялся. Анфиса не выдержала и попросила Инессу Евгеньевну пожить в старой квартире и помочь ухаживать за ребенком. Бабушка стала приезжать в свою старую квартиру и сидеть с внуком. Однажды в дверь позвонили, это оказался детектив Миша. Он прорабатывал свою версию убийства Самсона. Не мог он поверить в самоубийство великолепного и обеспеченного мужчины. Его наследником становился его дядя, Виктор Николаевич. Но дядю в этом доме никто не видел.
   
   Дворничиха Зинаида сказала, что видела погибшего мужчину с Анфисой, они вместе катали детскую коляску. Вот такие следы и привели Илью к Инессе Евгеньевне, сидевшей с внуком. Анфисы дома не было, не было и Платона. Мать его сказала, что он в отпуске и его нет в городе вместе с его другом Родионом. Мотив ревности проскочил в голове детектива, уж очень красив был погибший мужчина. Других зацепок к этому дому у Ильи не было. Увидев Анфису, хрупкую красивую женщину, детектив понял, что ей не столкнуть мужчину с крыши, и не протащить даже метра.
   Анфиса подтвердила еще раз слова Инессы Евгеньевны, что Платон в отпуске вместе с другом Родионом. Миша твердо знал, что убийство без Анфисы не обошлось, никто больше не был знаком в этом доме с погибшим мужчиной. Он навел справки о Платоне, и понял, что тот не мог бы затащить Самсона на крышу, мужчина, сделавший это должен быть сильнее погибшего человека. При вскрытии трупа был обнаружен ровный срез в спине между ребрами, рядом с рваной раной от металлической ограды. Появилась предположение, что Самсона убили ножом, а потом сбросили с крыши.
   
   Жена Виктора Николаевича, Элла, не могла долго страдать от собственного благородства, она предложила мужу развестись на самом деле в свете последних событий. Сказано - сделано. Труднее всего, как, оказалось, заполнить бланк квитанции в сбербанке, надо написать тьму цифр, и все из-за пару сотен. Брали бы триста рублей наличными, тогда людей бы больше разводилось. Элла заполнила бланк быстрее, еще и за квартиру успела заплатить, потом ушла ждать Виктора в УЗАГС, там успела съесть шоколад, поскучать, и только тогда появился супруг со своей квитанцией. Им дали один бланк на двоих, они заполнили каждый свою колонку по вертикали, и все. ВСЕ! Домой они шли врозь, каждый со своей скоростью передвижения.
   У них на двоих было две квартиры, каждый ушел в свою квартиру. Раньше они одну сдавали. Избалованный Виктор Николаевич, привыкший к хорошему женскому уходу, сразу почувствовал провал в своей жизни, и подумал, что чужая любовь дается трудно. Трудно быть настоящим мужчиной! Получилось, что он стал вторым спутником Галины после Степана Степановича. Теперь она живет одна с Инной, а мужчины живут поодаль от нее. Затосковал Виктор Николаевич от собственного благородства, да и Галина отказала ему в дальнейшем совместном существовании. Вот оно как все сложилось, знал бы, так на ту дачу и не ездил бы вовсе.
   Неожиданно Виктор Николаевич стал владельцем дачи с янтарной мебелью. Естественно он тут же подвергся допросу детектива Мухина, но у него было алиби. Он с сердечным приступом лежал в больнице, и в ночь убийства больничной палаты не покидал.
   Мухин спросил:
   - Виктор Николаевич, а вы не знаете случайно крупного мужчину, из числа общих знакомых с Анфисой.
   Виктор Николаевич ответил:
   - Анфису мало знаю, но знаю крупного мужчину Степана Степановича, мужа Галины, которая летом работала на даче Самсона.
   Мухин встретился со Степаном Степановичем. Внешний вид его вызывал уважение, и настораживал одновременно. Рост под 190 сантиметров, крупного телосложения, почти бритый затылок. Такой мог сделать, что угодно. Мухин предложил ему метнуть нож. Метанье ножа у Степана Степановича не получилось, не умел он метать ножи. Нож вообще не вязался с ним. Решил детектив Мухин подождать возвращения Платона, поскольку других мужчин в окружении Анфисы он не обнаружил, тем более что билет он покупал в ночь убийства. Мухин сообщил на конечный пункт прибытия Платона, о необходимости его задержания. Но сведения с места его нахождения согласно железнодорожному билету не поступали.
   
   Солнце светило в окна. Небо без облаков казалось бескрайним, как затянувшееся одиночество. Анфиса иногда вспоминала Самсона и жалела его и себя, а заодно и Платона, и сына. Ребенок подрос, она хотела уже выходить на работу, а перед этим лучше всего - привести себя в боевую готовность. Анфиса решила пойти и позагорать на пляже, благо он рядом. Надела она купальник, легкий халат, сланцы; посадила сына в летнюю коляску и пошла с ним на пляж, по своей обычной прогулочной дороге. Навстречу Анфисе шел сам Платон! Она решила, что он ей померещился, и попыталась пройти мимо него, но он остановился, перекрывая ей дорогу.
   - Здравствуй, Анфиса!
   - Привет, пропавший! Откуда и куда?
   - Дай на сына посмотреть.
   - Смотри. Тебя ищут или выпустили?
   - Зачем вопросы? Я здесь. Вот, деньги возьми, честные можно сказать. Я помог сделать новый гарнитур с антикварным уклоном, теперь могу тебе отдать деньги на жизнь.
   - А я возьму.
   - И бери, а я ушел, - и Платон резко развернувшись, исчез в боковой аллее.
   
   Идти на пляж с большой суммой денег Анфисе расхотелось, и она повернула домой, чтобы положить деньги куда подальше.
   На скамейке у подъезда сидел детектив Мухин.
   - Анфиса, слухи ходят, что твой муж вернулся. Как его найти? Сюда он не приходил.
   - Я его с прошлого года не видела.
   - А у нас другие сведения. Есть сообщения, что его видели в городе. Еще объявился родной дядя Самсона - некий дядя Сидор, он пытается найти убийцу. А похожи они!
   - Я ничем вам не могу помочь.
   - Зря. Я надеялся на вас. Про дядю Сидора не хотите узнать? Он жил за рубежом много лет, а тут приехал, вернулся и копает. Нам дали месяц срока на поиск убийцы, а я и так знаю, что убил Самсона - Платон, а Степан Степанович его сбросил с крыши для инсценировки убийства. А мне нужна новая машина.
   - В огороде бузина, а деньгами возьмете за свободу Платона? А заезжему дяде Сидору скажите, что было самоубийство чистой воды, ведь кроме вас да меня никто всю картину убийства не знает. Вы сами догадались, а я видела. Если честно, то Платона я впервые за последний год увидела десять минут назад, он мне деньги дал на ребенка. Могу деньги вам отдать.
   - Раскололась. Где Платон сейчас живет?
   - Он мне ни слова не сказал о себе, дал деньги и исчез в зарослях.
   - Деньги у ребенка отбирать не буду, тебе тяжело пришлось, я это знаю. Красивая ты баба, я вот о чем подумал, если дядя Сидор тебя увидит, то твой Платон его из ревности пришьет!
   - Если честно, то Инесса Евгеньевна мне говорила, что Платон жил год в тайге у знахарки, и теперь он не умеет метать нож, она у него нож забрала.
   - Значит, знахарка лесная с него порчу сняла? Коряво. А если по-хорошему, то Платона и Степана Степановича надо сдать, но улик нет и нож у знахарки, так и сказать дяде Сидору? Так тогда еще что-нибудь произойдет, а мне кого-нибудь надо выдать ему, а выдам я тебя, Анфиса.
   - Это еще как?
   - Скажу дяде Сидору, что Самсон из-за любви к тебе упал с крыши, что у него крыша поехала, и он не справился с любовью. А ты хочешь, чтобы на мне это дело вечность висело? - закурил сигарету Мухин, глядя пристально на Анфису.
   - А про нож вы как узнали?
   - Это все ерунда, человека нет - проблема есть, а надо подвести черту под этим делом. Так я тебя познакомлю с дядей иностранцем?
   - От Платона отстанете? Знакомьте, если это вам поможет.
   - Да, но ты должна выглядеть так, чтобы иностранный дядя смог бы поверить, что из-за тебя у мужиков крыша едет.
   - Кто бы с ребенком посидел, а я бы занялась своей внешностью.
   - Найми няню, не мне тебя учить. Значит так, через неделю к тебе придет дядя Сидор, произведи на него впечатление.
   Анфиса рьяно взялась за свою внешность. Няня сидела с ребенком, а она усиленно приводила себя в порядок.
   

Глава 18. Баба Яга

   Через неделю детектив Мухин привел заморского дядю Сидора:
   - Господин Сидор, вот это и есть Анфиса, в которую был влюблен ваш Самсон, больше мне добавить нечего, - сказал Мухин, пропуская в квартиру Анфисы некоего господина, а сам быстро закрыл за собой дверь.
   - Здравствуйте, Анфиса! Так это из-за вас Самсон покончил с жизнью? Да, вы действительно красивы! Но жизнь - дороже. Что ж вы его довели до такой степени?
   - Знаете, трудно мне все это вспоминать, но Самсон меня по-своему любил.
   - Да я и сам готов в вас влюбиться, от вас идут флюиды любви и совершенства!
   - А, что мешает?
   - Не хочется с крыши падать.
   - Не лазьте на крышу и не сорветесь!
   - Анфиса, вы сказали хорошую мысль! Самсон просто сорвался с крыши! Наверно сидел на вашей крыше и смотрел на луну, да и сорвался! Он еще в детстве был лунатиком, на луну реагировал! Тьфу. Гора с плеч! - воскликнул дядя Сидор, вставая с кресла, и медленно проходя к выходу.
   Анфиса закрыла за ним дверь и плюхнулась в кресло.
   Вскоре появился детектив Мухин.
   - Анфиса, спасибо! Дядя Сидор закрыл дело о гибели Самсона, сказав, что он был лунатиком с детства. Я не ожидал от вас такого ума! Самому в вас влюбиться? Нет, лучше не буду. Все, прощайте!
   
   Степан Степанович после разговора о русском модерне с Инессой Евгеньевной, сделал столовую мебель, а с резчиками по дереву у него ничего не получилось. Комплект мебели был, а антикварного вида у него не было. И пошел он к Инессе Евгеньевне в жилетку поплакать. А она засмеялась! Он только рот открыл от удивления.
   - Милый ты Степан Степанович, есть мистическая отделка для твоего комплекта! Да еще какая! Но нужно найти Селедкина старшего, чтобы он все это вместе состыковал по старым рецептам.
   - Так умер Селедкин старший, и нет теперь мастера, который мог бы под старину мебель реставрировать.
   - Я не знала. Что предлагаешь?
   - Не знаю, а Селедкин младший знает? Он видел, вероятно, как его отец работал. Селедкин старший реставрировал без зрителей, никого не впускал в мастерскую.
   - Это я хорошо знаю. Младший Селедкин уволился, но его можно найти. Вези свой комплект в магазин, в реставрационную мастерскую, а я привезу для него украшения и Родиона.
   Родион откликнулся на звонок мобильного телефона, и сам приехал в магазин. Он сказал, что знает, как отец делал мебель под старину, но сам никогда этого не делал, хотя помнит все материалы, которые отец при этом использовал.
   Степан Степанович привез столовый мебельный гарнитур, а, увидев дощечки, с качественно вырезанными животными, как ребенок захлопал в ладоши.
   - Отлично, то, что надо! Какое мастерство и все выдержанно в одном стиле, в одном размере!
   Родион при виде дощечек выдохнул:
   - Откуда такая прелесть? Все животные выпуклые, как живые, да так ровно сделаны!
   - Родион, твое дело объединить дощечки с гарнитуром, надо создать новую антикварную коллекцию русского модерна конца девятнадцатого века.
   - Без проблем! Это настоящая натура!
   Откуда люди узнают о новинках? Неизвестно, но покупатель вскоре объявился, на весь столовый гарнитур, хотя для начала ему показали стул с отделкой из двух дощечек, с изображением животных на спинке стула. Стул смотрелся единым целым, трудно было догадаться о том, как он был сделан. Единственно, что просил покупатель, оставить в секрете свое имя.
   
   Платон пошел к другу Родиону и покаялся ему в убийстве любовника своей жены... Родион предложил ему немедленно уехать в экспедицию в одно интересное место, где люди видели НЛО. Оказалось, что они оба в этот момент были в отпуске, и, следовательно, никто их искать бы не должен.
   Родион за вторичный переезд из квартиры в квартиру, сорвал деньги с Инессы Евгеньевны, и поэтому мог помочь другу детства уехать в медвежий край на пару недель. Бумажник у Платона был при себе, проблем с документами не возникло.
   Они ночью покинули город на поезде.
   Платон и Родион сошли с поезда раньше на одну остановку, им все равно некуда было идти.
   Продукты у них были те, что Родион припас для похода на одного себя, прикупить продукты на Платона они не успели. Значит, им надо было подумать о маршруте, на котором бы были населенные пункты с магазинами.
   Друзья углубились в тайгу. Пошел снег. Это летом то! Но скоро растаял.
   Платон плохо переносил лес. Он был горожанин до мозга костей, и в лесу вел себя, как загнанный зверь. Он готов был вернуться домой и сдаться.
   Родион отговаривал Платона от самопожертвования. Он говорил, что в тайге жить можно, надо только привыкнуть к новым условиям существования.
   Шли они тропами, как звери; прятались от встречных людей и на контакт ни с кем не шли. Продукты таяли, кушать на свежем воздухе очень хотелось, а еды было мало для двух взрослых мужчин. Родион предложил Платону забить ножом: кабана, зайца, да кого угодно, лишь бы что-нибудь съесть.
   Спички, зажигалки у них были. Палатка у них была одноместная. Был один спальный мешок. Оставалось для сносного существования разжечь костер, и приготовить пищу.
   От сильного голода Платон метнул нож в утку. Птица упала. Они долго искали место, куда упала птица, и ели ее нашли. Они жалели, что у них нет с собой собаки.
   Утку съели друзья за один присест и крепко уснули.
   Проснулись они от странных шорохов.
   Девушка с ружьем за плечом, в высоких резиновых сапогах, в штормовке и джинсах, палкой пыталась притушить их костер.
   - Чего спите, а костер не потушили? Ветер дунет, ни вас, ни леса не останется.
   - А ты, кто? Лесничий? - спросил Платон.
   - Нет, дочь лесничего. Утку съели? Где разрешение на отстрел? Вы откуда и куда?
   - А без вопросов можно? - спросил Родион.
   - Можно, но тогда сделайте так, чтобы я вас здесь больше не видела.
   - Этого мы обещать не можем, - сказал тихо Платон.
   - Тогда я сообщу о вас, куда следует. Вдруг вы преступники. По тайге в нашем районе объявлен план перехвата двух мужчин, а вас, как раз двое мужчин.
   - Мы приличные люди, точнее инженеры в отпуске. Меня зовут, впрочем, неважно, как меня зовут. Девушка, вы лучше подскажите, как можно выбраться из сей великолепной тайги? - спросил Платон.
   - Поверю вам. Очень вы похожи на городских, столичных жителей. Если пройдете метров пятьсот по просеке, то выйдите на узкоколейку. Поезд ходит раз в сутки.
   - Так вы на этом поезде приехали? - спросил Родион, которому очень понравилась дочь лесничего.
   - Да. Мне сказали грибники, что вас видели. Я приехала посмотреть, какие вы птицы залетные, и чем занимаетесь.
   - А домой завтра вернетесь?
   - У меня здесь еще есть дела. Мне необходимо обойти лес. Дело в том, что к нам чужие волки зашли.
   - Вы волков не боитесь? - продолжал задавать вопросы Родион.
   - А, что делать? Надо.
   - Не бросайте нас! - взмолился Платон.
   Слова о волчьей стае его испугали.
   - Я бы вас в полицию доставила, уж очень вы напоминаете тех, на кого перехват объявлен, но у нас в радиусе ста километров полиции нет.
   - А откуда вы знаете про перехват, если полиции нет?
   - На почту присылают словесное описание тех, кого разыскивают. Почтальонка лесников предупреждает. У нас тут свои связи.
   - А нас не боитесь? Ведь мы похожи на словесное описание, вы сами это сказали, - спросил Платон.
   - Особенно ты! Признавайся, кого пришил? - девушка наставила ружье на Платона.
   - Кого? Любовника жены ножом в спину убил, - и он вытащил нож, потом нажал на кнопку.
   - Да, серьезное оружие. Я предлагаю перемирие, а ваши слова принимаю за шутку. Разойдемся красиво, - серьезно сказала девушка, но без страха в голосе.
   - Девушка, но вы теперь много знаете, а здесь тайга, - стал запугивать ее Родион.
   - Отец знает, где я. Имейте это в виду! Вас найдут.
   - Зачем вы свалились на нашу голову? - взревел Платон, шлепая ладонью комаров на своем лице.
      
   Родион с дочкой лесника пошли вперед вместе.
   Платон шел сзади, отставая от них с каждым шагом все больше. У него был свой рюкзак. Он решил просто от них уйти в неизвестность.
   Влюбленный Родион отводил душу с девушкой интересной ему во всех отношениях.
   Платон остановился за сосной, а потом ушел в другую сторону... Он чему-то успел научиться у Родиона. Вечером он зажег костер, испек пару картофелин, съел, их как пирожные и уснул.
   Сквозь сон Платон слышал крики, словно его звали, но откликаться не стал.
   Крики смолкли.
   Утром Платон продолжил путь. Он весь был покрыт укусами комаров, но об этом старался не думать. Он шел по солнцу, чтобы не делать круги по лесу. Он смотрел на мох на деревьях, вспоминая, с какой стороны деревьев он растет. Он вообще вспоминал все, что слышал о жизни в лесу. Через пару суток ему попался пустой домик охотника без запасов еды, но зато с крышей.
   Пошел холодный дождь. Платон чувствовал себя в безопасности. Он научился собирать грибы и ягоды, ел их жадно. Он пытался жевать корешки трав. В домике Платон остался жить, понимая, что идти ему некуда, потому что его ищут. Лицо молодого мужчины заросло щетиной. Он стал похож на кого угодно, только не на себя: интеллигентного в прошлой жизни мужчину.
   
   Родион через пару недель вернулся в город, не избежав вопросов и допросов Мухина. На все вопросы Родион отвечал одной короткой фразой:
   - Платона не видел. В отпуск ездил один.
   Мухин возражал:
   - Вы вместе брали билеты на поезд!
   - Это совпадение случайное. Рядом со мной ехал в поезде мужчина, но это был не Платон.
   Родион выкручивался от всех вопросов как мог, зная одно, что Платон остался в тайге по своей воле, а тайга она огромная.
   Анфиса, не избалованная помощью Платона в отношении ребенка, словно не замечала его отсутствие. К ней в квартиру приходили люди с собакой, доказывая ей и себе, что погибший Платон, был у порога ее квартиры. Но даже собака не шла внутрь квартиры, потому, что там его следов не было!
   Детектив Мухин решил, что убийство произошло на лестничной площадке, тем паче, что двери двух квартир были расположены рядом, а супруги на момент убийства жили отдельно.
   Анфису с ребенком перестали тревожить.
   
   Виктор Николаевич, дядя погибшего любовника Анфисы, на правах хозяина с удовольствием обходил дачу. Ему нравилось жить без посторонних людей. Он с удовольствием открывал комнату с янтарной мебелью, долго смотрел на нее, представляя себя графом. В качестве помощницы по дому, он вернул Галину и уволил повара с охранником.
   Инна, дочь Галины, перешла жить к отцу Степану Степановичу. С ним она не ссорилась, ощущая себя хозяйкой. Отец сильно ее не доставал воспитанием. Девочка научилась готовить, и все шло своим чередом.
   В антикварном магазине наступило затишье. Реализация залежалых товаров шла плохо, и без суеты рекламы дела не шли. Родион покинул не процветающее место работы. Анфиса жила в полусне. У нее возникло ощущение вязкого болота. Иногда ей хотелось поехать в тайгу. Посмотрев на парк, она поймала себя на мысли, что это ей не под силу.
   Так прошел год...
   Уныло смотрела в окно Инесса Евгеньевна, мать Платона. Она думала о нем. Люди, после его исчезновения, ее обходили стороной. Такое наказание для нее было естественным. Она смотрела не бело-серые кучевые облака в небе, на зеленую беспробудную листву и ощущала тревожную пустоту в душе. Состояние беспокойства постепенно нарастало. Она потянулась к коробке с шоколадными конфетами. И в этот момент прозвенел звонок в дверь. Она ее открыла и отпрянула.
   В квартиру стремительной, но знакомой походкой вошел незнакомый человек.
   Она всмотрелась в его лицо, узнавая, и боясь ошибиться: перед ней стоял ее Платон! Но какой?! Его лицо покрывала кучерявая ровная бородка. Его волосы были подстрижены немногим длиннее бороды. Он выглядел красавцем!
   - Платон, это ты? - спросила дрогнувшим голосом Инесса Евгеньевна.
   - Я, мать, я! - басовито ответил сын.
   - Что с твоим голосом? Ты стал басить?
   - От ветра, от морозов мой голос немного треснул. Много пришлось покричать...
   - А борода? - тихо проговорила мать, начинающая верить в счастье.
   - Что борода! Посмотри, что я принес! - и он нагнулся над сумкой, потом махнул рукой и поставил ее на стол перед матерью, медленно открывая молнию на сумке.
   Инесса Евгеньевна поднялась с кресла, заглянув в сумку, потянулась рукой за дощечкой.
   - Сын, что это? - ее голос дрожал, рука подергивалась от волнения, вынимая из сумки бесценный деревянный предмет.
   - Садись, мать, в свое кресло. Послушай меня внимательно, разглядывая лесное произведение искусства. Я жил в тайге. Один жил. Нашел я избушку без курьих ножек: крыша, окно, дверь, железная печурка. Три месяца я не видел ни одного человека. Я так исхудал, что стал молиться о спасении. Я съел все дары леса, что росли поблизости. Животных и птиц я не убивал. Я стал обросшим, страшным, немытым. Однажды мне стало невмоготу. Я готов был наложить на себя руки. Зрение стало исчезать. Я впал в полудрему. Очнулся я оттого, что на меня смотрела баба Яга, чью избушку я занял.
   И говорит баба Яга скрипучим голосом:
   - Здравствуй, касатик! Совсем издыхаешь, родимый? Порченный ты человек, а вылечить тебя можно. Зло прошло через твою жизнь. Сильно виноват ты, да не совсем. Вылечу я тебя. Знахарка я. А ты, что подумал? Травы у меня в этом домике хранятся. Ты их и не трогал, и то молодец. Да я новых трав еще насобирала. А сейчас я сделаю для тебя отвар. Ты отвар выпьешь, и человеком станешь. Тебя мои травы одурманили, ты и стал спать, и славно. Тебе надо было выспаться.
   
   Поставила бабуля меня на ноги, да и повела с собой по деревне. А в той деревне все дома стоят с заколоченными окнами, одна бабка эта там живет. Откормила она меня картошкой, луком и огурцами. Еда у нее еще та, что сама выращивала, то и ела. Я встал на ноги, стал по деревне ходить, дома смотреть. Жильцов давно в них нет.
   В одном доме я нашел эти дощечки, и бабуле показал. Она всплакнула, вытерла слезы краем платка, который с головы никогда не снимала. Сказала, что жил у них один человек с золотыми руками, ходить много не мог, а все сидел, да мастерил. А любил он на небольших дощечках животных вырезать, да так ловко, что все животные, как живые! Дощечек этих я обнаружил штук пятьдесят, просто письмена какие-то!
   Прожил я у бабули еще девять месяцев. Она меня не отпускала, лечила и поила травами. А однажды подходит и говорит, что я здоров и могу уехать домой. Я ей ответил, что меня ищут, я зло большое совершил. А она сказала, что все будет нормально, если я ей свой нож оставлю, и никогда в руки его больше не возьму. Дает она мне мой складной нож, и просит, чтобы я его метнул. А нож выпал из моей руки! Понимаешь, мать, я не могу больше ножи метать! Не могу! Проводила баба Яга меня до станции. Поезд там две минуты стоит. А перед этим на той станции она меня к парикмахеру сводила, потом травки свои сушеные сдала скупщику. Мне она билет купила, одежду, и сумку. Я ей только нож и оставил. Да дров целую стену наколол. Да отремонтировал ее жилье.
   - Платон, а дальше, что с тобой будет?
   - А ничего. Я буду жить в твоей новой квартире, а ты уйдешь в старую квартиру. Она ближе к Анфисе. К ней я пока не пойду, не могу. У меня есть идея: я нарисую комплект мебели такой, чтобы дощечками этими его обклеить. Степан Степанович все сделает. Вот и модерн! Настоящий модерн!
   - Вот за это спасибо, а то я от скуки не знаю, что и делать. А, как мне ту старушку отблагодарить за твое спасение?
   - Лучше о ней забыть, мы с ней в расчете. Я у нее отработал свое спасение. Теперь я хочу у Анфисы поработать! У нее смотрю все люди новые, а Степан Степанович меня не продаст. У меня иного выхода нет. Баба Яга сказала, что я должен с деревом работать, а она с травой работает. Так вот.
   - Платон, да тебя сейчас никто и не узнает. К Родиону пойдешь?
   - Нет, нам лучше не встречаться.
   - А Анфисе о тебе сказать?
   - Не надо, мне очень хочется увидеть сына, но не сейчас. Я буду работать в твоей новой квартире, нарисую эскизы новой древней мебели, отдашь их потом Анфисе или Степану Степановичу. Но обо мне не говори, на всякий случай.
   - Так и будешь в квартире сидеть?
   - Сидел я в избушке, посижу в квартире. Мне еще надо немного времени, чтобы в себя прийти.
   - А бороду сбреешь?
   - Не сейчас.
   Платон отдыхал, отмывался. Он сбрил бороду, много смотрел телевизор и совсем забыл о прорисовках. Матери он до машины донес сумку с бесценными дощечками, спрятав лицо под кепкой, натянутой чуть не до носа.
   
   Сидор Николаевич поехал на дачу к своему брату Виктору Николаевичу, посмотреть на дачу, оставшуюся от Самсона, предположительно убитого Платоном.
   Дело в том, что он, что стал его наследником.
   Дольше всего Сидор Николаевич рассматривал янтарную мебель, словно никогда ее не видел, а от янтарных часов он просто не мог оторвать глаз. Часы его притягивали, и их воздействие на него с каждой минутой усиливалось.
   Вдруг ему показалось, что если он задержится в этой комнате, хоть на секунду, то исчезнет в пространстве времени, уйдет в эти часы, как в неизбежность.
   Он резко вскочил со стула, на котором сидел и бросился к выходу.
   Ему показалось, что ножки стула разъехались. Но посмотреть на стул у него не хватило храбрости. Сильным движением он закрыл дверь в мистическую комнату.
   Медленно побрел Сидор Николаевич к Виктору Николаевичу.
   - Виктор, что за часы находятся в янтарной комнате?
   - Что, брат, они тебе сильно понравились? Да, часы еще те.
   - А это не они довели до самоубийства Платона?
   - Чем черт не шутит, я сам редко захожу в эти янтарные комнаты.
   - А зачем они тебе нужны, давай продадим?
   - А кто купит? Стоит янтарная мебель дорого, часы так точно с восемнадцатого века сохранились, цены им нет, за границу увести не дадут, в кармане не провезешь.
   - В кармане нельзя, но в контейнере можно.
   - Ты их еще в порошок преврати и провези в цилиндре, размером в пятьдесят грамм.
   - Не шути, Виктор, я серьезно говорю. Часы мистические, мне так страшно рядом с ними стало, что поджилки затряслись, еле ноги из комнаты унес.
   - Верю. Сам боюсь до чертиков этих часов.
   - Что делать будем с наследством Самсона? Надо ему было коллекционировать такую чертовщину мистическую!
   - Пусть стоит, там, где стоит. Не мешает.
   - А ты в гостиницу поставь, три комнаты можешь украсить этой мебелью, и цены заломить за страх!
   - Этого еще не хватало! Потом в гостиницу никто не пойдет жить.
   - Вот попали! Должен же быть выход из этой ситуации!
   К ним подошла Галина:
   - Обед готов, прошу к столу.
   - Галина, принеси нам еду в холл, лень в столовую идти, - отозвался Виктор Николаевич, - у нас с братом серьезный разговор.
   Галина посмотрела на Сидора, уловила его сходство с Виктором и пошла за едой.
   - Красивая у тебя кухарка! - воскликнул ей вслед дядя Сидор.
   - Да она мне чуть ребенка не родила, да не получилось. Сорвалось. Нет у меня наследников.
   - А я, чем не наследник?
   - Ты, Сидор - косвенный наследник.
   - Это еще посмотреть надо, чья эта дача теперь: моя или твоя?
   - Эх, прав ты, тысячу раз прав, но я к этой даче привязался, а тебе она чужая, а у тебя своя есть дача.
   - Верно, я не изверг, чтобы прогонять родного брата, но я хочу всех нас избавить от янтарных часов.
   Галина привезла сервировочный столик, и стала выставлять тарелки с едой на стол.
   - Простите меня, если, что ни так скажу. Я поняла, что вы говорите о янтарной мебели, - решила вставить свои слова Галина, - я убираю в этих комнатах, мне страшно среди этой мебели, особенно давит славянский шкаф.
   - Вот, и я о том, же! Я заметил этот шкаф, он еще страшнее этих часов, - подхватил дядя Сидор, - а, уговорили, тем более что Самсон, коллекционер этой чудовищной коллекции, погиб. Я подумал, и у меня есть предложение: продать всю янтарную мебель на юг. Там конечно надо проезжать через границу, но эту границу еще можно проехать, есть у меня там старые знакомые, смогут купить эти дары истории.
   - А может мебель в настоящий музей отдать? - робко спросила Галина.
   - Молчи, женщина, - ответил дядя Сидор, - здесь большие деньги пропадают, а я на них себе квартиру куплю, надоело жить на даче, а брату тогда эту дачу оставлю.
   - Понял, на юге у меня есть относительные друзья и их относительные враги, хочу продать мебель Тоне, эта она меня чуть без гостиницы не оставила, а я кроме гостиниц не в чем не разбираюсь. Тоня, забыл ее отчество, владеет гостиницами, купит она эту мебель!
   - Виктор, а ты еще и женщинам можешь нравиться? Тогда продай янтарный гарнитур этой самой Тоне.
   - Вспомнил, ее мужа Влад зовут.
   - Вот и память возвращается к тебе, а ты сам поедешь к ним или к себе вызовешь покупателей?
   - Надо вызвать их сюда. Вспомнил! Как я мог забыть!
   

Глава 19. Мистика в действии

   Виктор Николаевич позвонил Элле, с ней он сохранял служебные отношения, и предложил ей сообщить Тоне о коллекции янтарной мебели. Элла затребовала часть денег от продажи. Виктор согласился. Дядя Сидор, на вырученные деньги от продажи янтарной коллекции мебели, купил квартиру в доме Анфисы, в соседнем подъезде, тянуло его в этот дом. Вскоре он уже перевозил мебель в новую квартиру, после непродолжительного ремонта за выездом прежних хозяев.
   Анфиса везла коляску с сыном и увидела, как из газели выгружают антикварную мебель, что-то смутно знакомое она в ней улавливала. Платон не показывал ей дощечки, привезенные из тайги, но она хорошо знала, как выглядит мебель, изготовленная Степаном Степановичем и переделанная под антиквариат. Она заметила, что мебель без янтарных камней, зато в ней было много весьма качественной резьбы.
   Хозяин мебели, заметив ее внимание к мебели, подошел к молодой матери, и решил пояснить, что эту мебель он купил в антикварном магазине за большие деньги, но комплект весьма интересный и стоит этих денег.
   Анфиса с ним полностью согласилась.
   Их разговор наблюдал из-за кустов Платон, его принесло сюда чувство, прощального взгляда на свои дощечки, превращенные в приличную мебель. Он смотрел на мебель, потом заметил Анфису и подошедшего к ней пожилого мужчину, он сразу угадал в нем отца Самсона. Руки у Платона зачесались в поисках складного ножа, опять к его жене приставал очередной поклонник! Ножа не было! Он остался у бабушки в тайге.
   Недолго думая, он направился в магазин в поисках нового складного ножа. Он его купил! Положил нож в карман и успокоился, потом разволновался: может ли он еще владеть этим ножом, как раньше? Пошел в лесопарк, выбрал ствол дерева, стал метать в него нож. Руки вспомнили, у него все получалось! Он легко попадал в цель. В груди у него было пусто, после возвращения из тайги, у него не было женщины, но вновь появился складной нож...
   Дядя Сидор спиной почувствовал взгляд Платона, он оглянулся, но никого не увидел. Тогда он поговорил с детективом Мухиным. Детектив проговорился про след от ножа в спине Самсона после его падения с крыши дома. Эти слова запали в голову дяди Сидору. Он верил в рок и в непонятные явления. Он решил примерить пуле защитный жилет. Вес конструкции всегда приводил его в ужас, но он спиной ощущал, что кто-то ведет за ним охоту. Он не верил в случайную смерть Самсона! Он решил сам расплавить свинец из аккумулятора, сделать плоскую пластину. Свою задачу он выполнил, нож застревал в пластине, весьма незначительной толщины. Из двух маек он сделал жилет со свинцовой прослойкой в области груди и спины. Одев защитную, свинцовую майку, он пошел в гости к Анфисе.
   
   И надо же было Платону в этот день вернуться в свою квартиру! Он услышал разговор у дверей Анфисы, а, посмотрев в глазок, заметил дядю Сидора. Когда Сидор сделал шаг в квартиру Анфисы, Платон мгновенно открыл свою дверь, и метнул нож в спину Сидора! Нож отскочил от спины и со звоном упал на плиту лестничной площадки.
   Анфиса вскрикнула.
   Дядя Сидор посмотрел на нож и на Платона:
   - Это ты убил Самсона? - глядя в глаза Платона, спросил дядя Сидор.
   - Я, - машинально ответил Платон.
   - Ты муж Анфисы? От ревности тебя так ведет? Понятно. Что с тобой делать?
   - Почему нож отлетел от вашей спины?
   - Не скажу. Я знал, что ты еще раз попробуешь повторить свой удар. Знаешь, я долгое время был военным, предлагаю теперь тебе уехать куда подальше и не возвращаться, либо я сдам тебя.
   - Мне некуда ехать, разве, что в тайгу, где я год прожил.
   - Езжай в тайгу, но если я тебя здесь увижу - сдам, без слов сдам.
   Платон покинул город.
   
   Серое облако судьбы, выплывающее из темного скопления облаков, медленно поглощало тех, кто пытался Анфисе навредить. Они все исчезали, уезжали, одним словом ей больше не мешали. Она сидела на личном антикварном стуле рядом с малышом, сидящем в высоком стуле для малышей, и кормила его из ложечки. Он ел, открывая живописно свой ротик, немного вымазывался, растворимой кашей, но ел. Жизнь продолжалась без Самсона, без Платона, они оба ушли в прошлое. Анфиса не жаловалась, просто некому было жаловаться, не у кого было что-либо просить. Она кормила ребенка и думала о том, где находится белое облако судьбы, которое принесет в ее дом помощника. Кто бы сомневался, что в дверь позвонят! Естественно, позвонил в дверь дядя Сидор.
   Она вытерла рот малышу, взяла его на руки и пошла, открывать дверь.
   - Привет, соседка! Гостей не ждешь?
   - Всегда жду! С ребенком играть будешь? Других развлечений у меня не предвидится.
   - А как с ним играть?
   - Ему скоро спать. Прочитайте маленькому книжку, он уснет от монотонных и умных звуков.
   - Давай, мамочка, книжку, я почитаю, если не разучился. Я на детском языке давно не читал.
   Дядя Сидор стал читать детскую книжку с непонятным привкусом, язык шевелился у него с лишними звуками, но ребенку понравилось. Он пытался проговаривать отдельные звуки, маленькие слова, и до Анфисы доносился дуэт двух иностранцев. Она вымыла посуду, приготовила чай для взрослых, сделала бутерброды, поставила их на полминуты в СВЧ печь. Ребенок, довольный новым чтецом, уснул. А мужчина, довольный, что справился с заданием, пришел на кухню.
   - Задание выполнил, что дальше, хозяюшка?
   - Садитесь, ешьте, пейте, - сказала Анфиса и сама села за кухонный стол, оставив более удобное место для гостя.
   Он взял теплый бутерброд, горячий чай с лимоном, и вдруг улыбнулся всеми своими зубами:
   - Анфиса, мне нравится быть с тобой! Тихо и уютно, и словно ничего больше и не надо.
   - А больше мне и предложить вам нечего! От Платона нет известий. Инесса Евгеньевна ко мне практически не приходит, один раз позвонила и все. Родственников в этом городе у меня нет.
   - А как жить будешь? Одна, с ребенком?
   - Живу и дальше проживу.
   - Нет, это все неправильно, завтра возьмем мальчику велосипед с ручкой, и пойдем гулять. Вдруг, чего надумаем? А сейчас, спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду домой, - сказал дядя Сидор и словно белое облако растаял в тумане вечера.
   Анфиса еще раз убрала со стола с блуждающей улыбкой на губах, без мыслей о будущем, ей очень хотелось спать. Она уснула, спал и малыш.
   
   Дядя Сидор пришел домой, посмотрел на свою большую квартиру с темной, великолепной мебелью, роскошной для него одного. Он лег и стал рассматривать зверей, изображенных на всех выступах мебельного гарнитура. В какой-то момент ему показалось, что деревянные звери сбились в стадо и поскакали в его сторону, что было дальше, он не увидел - уснул.
   Прохладное утро не радовало прогулочной погодой. Темно-серые облака отпугивали мысли о прогулке. Дядя Сидор поежился, встал, посмотрел в окно, кусочек неба солнечного дня не обещал. Он прошел по квартире, к которой еще не успел привыкнуть, посмотрел на вырезанных из дерева зверей, и подумал, что напрасно он купил эту мебель. Звери вызывали смутные чувства в его душе, тревожили ее. Видимо, поэтому такую мебель, никогда не выпускали в промышленных вариантах, а он купил. Ему казалось, что все звери смотрят на него и просят кушать, открывают голодные рты, скалят зубы. Он тряхнул головой, чтобы сбросить эту чертовщину, но звери оставались на своих местах, они сидели на шкафах, комоде, на спинках стульев, они лепились по периметру стола. Он стал всматриваться в вырезанных из дерева зверей, под его взглядом они становились все реальнее, и даже агрессивнее.
   Что же я такое купил? - подумал дядя Сидор, - надо бы продать этот антиквариат чистой воды куда подальше, или вывести его на дачу, туда, где стояла янтарная мебель. Надо же было в эту мебель вложить деньги!? Сразу отдал их, а теперь и к женщине пойти не с чем, и еще местный бизнес не развернул. Вот с этого бы и начинал, а то его звери замучили. Ситуация складывалась не для прогулок на пластмассовом велосипеде с ручкой для взрослых. Надо было найти человека для общения, и дядя Сидор решил поехать к Виктору Николаевичу, пока он еще жил на даче.
   Новая машина довезла его до дачи, за забором слышны были крики и женские ругательства. Он подошел к камере внешнего наблюдения, нажал на кнопки, ворота разошлись в стороны по рельсам. Он на машине въехал на территорию дачи.
   У фонтана стояли Галина и Инна. Мать посмотрела на выходящего из машины мужчину и спросила:
   - Дядя Сидор, завтракать будешь? Я через десять минут принесу завтрак в холл второго этажа, там любит обедать Виктор Николаевич.
   - Хорошо, - сказал он, закрывая машину маленьким пультом управления.
      
   Братья вновь сели за стол переговоров. Вопрос шел об антикварной мебели.
   - Виктор, мне надо избавиться от антиквариата в моем доме! Насколько это возможно без потери денег?
   - Сидор, зачем ты купил эту мебель, спрашивать у тебя бесполезно. Купил, значит хотелось. Продать дорого трудно, один комплект мебели мы на юг отправили. Тоня звонила, она говорит, что народ боится в этих дорогих апартаментах всякой чепухи, чертовщины и прочего. Первой жительницей этих дорогих комнат была некая жемчужная леди, так она заплатила за трое суток, а прожила в них минут двадцать, если не меньше. Сама Тоня ничего странного в мебели не находит. Я к чему говорю, она второй комплект не купит.
   - Круто, ничего себе! А я вчера смотрел на зверей, да чуть не свихнулся.
   - Я так скажу, эта мебель действует на художественные натуры, на тех, кто сам готов выдумать, что угодно. Нужно искать богатых людей без признаков художественности в мыслях. Понял? Ничего ты не понял. Можно мебель продать назад Анфисе, она возьмет без слов. Она в этом разбирается, и сама дома антиквариат не держит. Она считает, что у старой мебели есть духи.
   - Вот наговорил! Теперь домой не пойду, а останусь на даче. Правда, я пообещал Анфисе погулять с ней и ее ребенком.
   - Не лез бы ты к Анфисе. Не ровен час - Платон явится, худой, тощий и полный сюрпризов.
   - Он в меня уже метал нож, но я надел свинцовую майку, нож и отскочил, - объяснил дядя Сидор.
   - А я что говорю? Так зачем ты лезешь к его Анфисе? Муж у нее парень смекалистый, еще чего выдумает. Отдай мебель в магазин. И зачем ты купил квартиру в ее доме?
   - Достали, опять уеду туда, откуда приехал.
   - Я добрый, разрешаю твою мебель со зверями вернуть в музей этой дачи. Возьму бесплатно, благородно произнес Виктор Николаевич.
   - Вот, действительно добрый брат! Согласен! Вдруг миражи антиквариата требуют вернуть мебель на место?
   - Это ты хорошо подметил, а если предположить, что душа Самсона ходит по своему музею и мебель ищет, а ее нет?
   - Чего ты меня пугаешь? Получается, что я ограбил душу Самсона? Чушь, а жутко становится. Поставлю я мебель для его души, но тогда получается, что на даче будет жить приведение!
   - Куда деваться? Дача выполнена под мини замок, а в замках приведения всегда жили. Он сразу, еще при строительстве этого мини замка, думал о музее! - воскликнул Виктор Николаевич.
   - Уговорил, привезу своих зверей взамен янтарной мебели, сниму свой грех перед душой Самсона, - произнес важно дядя Сидор.
   Мебель с вырезанными из дерева зверями, неплохо вписалась в комнаты, предназначенные для янтарного гарнитура, словно бы она там всегда стояла.
   
   Инна, подаренную ей Виктором Николаевичем собачку, привезла ему на дачу. Маленькая собачка обладала звонким лаем, чем очень надоела молодой хозяйке. Собака лаяла в ответ любой собаке, чей лай доносился до квартиры, где она жила. Она лаяла на любой хлопок лифта. Она лаяла ночью, если кто просыпался. Иногда лаяла просто так, иногда от возмущения, но всегда звонко и пронзительно. Собачка на даче немного боялась простора, и лаяла от страха перед большим пространством. Еще она полюбила скулить и лаять под дверями, куда поставили мебель с вырезанными зверями.
   В остальное время собачка любила стоять рядом с человеком, принимающим пищу. Выпросить кусочек недозволенной пищи - это было ее любимым занятием. Есть собачий горох ей меньше всего хотелось... Освободив себя от собаки, Инна проколола язык, подвесив на него украшение, чем вызвала натуральный гнев своей мамы Галины. Мать от возмущения и ругательств зашлась в крике, и долго кричала на Инну. Эти крики и слышал дядя Сидор, подъехав к даче. Результатом прокола языка был домашний арест Инны до начала школьных занятий. Свобода закончилась дачным заточением, и Инна вынуждена была общаться с маленькой, лающей собакой.
   Девочка первая поняла, что собака у музейных дверей лает наиболее звонко до боли в ушных перепонках. Она сказала об этом Виктору Николаевичу, тот в шутку или всерьез ответил, что за дверями живет настоящее приведение и тревожит чуткую душу собачки. Инна шутку поняла буквально, она взяла ключи от музейных комнат у матери, и одна без собачки зашла в смежные комнаты, в которых стояла темная мебель. Девочка села на стул, посмотрела на карнизы мебели, украшенные вырезанными из дерева зверями, она вынуждена была запрокинуть голову, и эта голова у нее медленно закружилась. Она потеряла сознание.
   Собачка бродила по даче и скулила, она искала свою маленькую хозяйку, и первая обнаружила приоткрытую дверь в музей. Шустрый носик пролез в приоткрытую дверь, вскоре все здание огласилось звонким, счастливым даем собаки, нашедшей свою хозяйку. Острые зубки ухватили джинсы и стали дергать их из стороны в сторону, пытаясь заставить посмотреть на него девочку, но она молчала, тогда собака залаяла так оглушительно, что на ее зов прибежала Галина. Она увидела лежащую на стуле дочь, закричала в унисон собаке, взяла дочь на руки, вынесла ее из комнаты, донесла до дивана в холле первого этажа.
   На шум подошел Виктор Николаевич.
   - Галина, что случилось с Инной?
   - Сознание потеряла и в себя не приходит!
   - Она таблетки пила?
   - Да, она ведь себе язык проколола, неизвестно какой иголкой. Я ее заставила вынуть украшение. Язык мы продезинфицировали, а у нее ангина еще началась, я добавила ей антибиотиков, да еще ее занесло в этот музей!
   - Врача вызвать?
   - Да не хочется вызывать врача. Мне непонятно, почему она потеряла сознание? Я ее нашла из-за лая собаки, в музее на стуле.
   - А снотворные ты ей не давала?
   - Антибиотики плюс таблетки от аллергии на эти антибиотики, и больше ничего, от них она сознание никогда не теряла, слабость могла появиться, но не больше, хотя сонливость не исключается.
   - Да спит она! Проснется, посмотрим, что дальше делать, пусть тут спит, я рядом посижу, книгу почитаю.
   - Спасибо, Виктор Николаевич, а я музей закрою, ключи от комнаты Инна так в руке и зажала.
   Галина вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты. Дверь была открыта настежь. Она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол... Виктор сидел рядом с девочкой и о Галине не беспокоился. Собака дремала рядом с Инной.
   
   Степан Степанович, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Анфисы. У соседнего подъезда в доме Анфисы разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.
   - Привет, Инесса Евгеньевна, кто это у вас мебель новую привез?
   - Думаю, что вы. Вы отвезли антиквариат на дачу, а сами купил новую мебель.
   - Думаете, что антикварная мебель со зверями на даче Виктора Николаевича?
   - А, что в этом удивительного?
   - Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Платон, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на мебель, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Машина в ремонте. Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Виктора Николаевича!
   - Степан Степанович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на автомобиле.
   Виктор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Степана Степановича в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.
   Он вышел к ним навстречу:
   - Чем, я обязан вашему приезду?
   - Виктор Николаевич, Степан Степанович о своих женщинах беспокоится! - ответила Инесса Евгеньевна.
   - И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Галина где-то затихла, даже вам ворота не открыла.
   - Где они? - хрипло спросил Степан Степанович.
   - Идемте со мной, - ответил Виктор Николаевич и повел гостя за собой.
   Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.
   - А Галина где?
   - Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.
   - Пошли в музей.
   В дверях музея лежала Галина.
   Степан Степанович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:
   - Виктор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!
   - А вдруг там кто есть?
   - Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Инесса Евгеньевна стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Галину нести?
   - Неси в холл к Инне, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.
   - Флюиды - это важно.
   Степан Степанович положил Галину на второй диван, посмотрел на ее лицо. Лицо Галины выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.
   - Степан Степанович, что ж ты такую страшную мебель делаешь? - спросил в сердцах Виктор Николаевич.
   - Виктор, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.
   - Может нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.
   - Это хороший вариант, - ответил Степан Степанович, - но Галине и Инне надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.
   - А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, - предложил Виктор Николаевич.
   - Ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? - спросил Степан Степанович.
   - Мы об этом недавно говорили с тобой и пришли к выводу, что душа Самсона вполне может быть приведением музея.
   - Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Самсон и обитает, он сам себе музей - мавзолей строил.
   - Степан Степанович, мы продали янтарный комплект, а в музее стоит комплект со зверями.
   - Вон оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, мог душе Самсона не понравиться! Самсона убил Платон, этих зверей привез Платон!
   - Ты говоришь, что Платон убил Самсона? А ты говорил, что Самсон самоубийца, что он сам спрыгнул с крыши. Я помню, что ты говорил, что он был лунатиком.
   - Сорвалось с языка, я не знал, что ты этого не знал!
   - Степан Степанович, а ты откуда это узнал?
   - Честно? Да я сам скинул Самсона с крыши, но он уже был мертвый, - сказал Степан Степанович и протянул, - ну, кто меня за язык тянет это говорить?
   - С кем я рядом сижу?! - завопил Виктор Николаевич.
   - С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было. Пришлось выручить Анфису, к ней ворвался в квартиру Самсон, а ее муж Платон и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.
   - Да, лучше не копать, - протянул Виктор Николаевич другим тоном.
   - Так и я о том же! В этом музее дух Самсона бродит. Перебродит - станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.
   - Страх - то, какой! Нет, дамы проснутся - поедем домой!
   - Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в машине, да все и уедем отсюда.
   Вскоре все покинули дачу. Инна свою собачку себе забрала, домой.
   
   Виктор Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.
   Анфиса спросила:
   - Виктор Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.
   - А чего говорить, вся твоя мебель с мистическим уклоном получается.
   - Так, за этот довесок надо бы цену поднимать, мебель настоящая, антикварная!
   - Настоящая мебель, говоришь? А человек посмотрит на нее и в обморок падает!
   - Знаешь, что господин хороший, не нужна мебель, вези назад - куплю.
   - Не могу, последний комплект со зверями облюбован духом Самсона и не подпускает никого в комнату.
   - Вот это да! Вот это дощечки из тайги!
   - Чему радуетесь, не пойму?
   - Уникальности изделия.
   - Лучше бы обычную мебель продавали! - сказал Виктор Николаевич и покинул офис.
   Анфиса задумалась, значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин настоящий, потомственный мастер! Она вызвала Родиона Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.
   У того глаза округлились, а Анфиса сказала одно слово:
   - Заслужил!
   Родион ушел, а она подумала о том, что пора бы новую диковинку выдумать на свою голову и на голову покупателя. Анфиса вызвала Степана Степановича. Он явился хмурый, страшный, а она ему - премию. Он расплылся в улыбке.
   - Степан Степанович, здорово у нас получилось с мебелью со зверями? Я поняла, что произошло на даче, здесь Виктор был. Новую мебель надо делать!
   - А кого пугать будем?
   - Конкретный вопрос, лучше бы спросил, что делать и из чего? Делай базовый комплект.
   - Чем украсишь?
   - Не знаю, пока не знаю. Знаю! Свободен!
   - Страшная вы женщина, хотите добыть новую рассаду для мистики?
   - Самой мне не хочется добывать, я ленивая трусиха, кого бы послать добыть то, не зная что? А я знаю кого, все, спасибо.
   Анфиса основательно задумалась, и подумала, что это под силу Платону и Родиону, но Платон уехал и молчит, а это значит, что у него все в порядке.
   Анфиса позвонила Родиону:
   - Родион, привет! Зайди за зарплатой, тебе причитается.
   Он нутром почувствовал, что Анфиса что-то замышляет, но пришел, взял деньги, посмотрел на директора.
   Она не заставила себя долго ждать и предложила:
   - Есть дело на юге, место уточнишь у Виктора Николаевича, твоя задача найти рассаду для мистики для нового комплекта мебели. Родион, дело серьезное, вот тебе деньги на дорогу, адрес уточнишь. Все, - и она отвернулась от него, словно его и не было.
   Он не обиделся, зашуршал новыми деньгами, и довольный жизнью улыбнулся.
   

Глава 20.  Двуликий Платон

   Платон выехал из города, но в тайгу не поехал. Он прекрасно знал способы проверки его отъезда, поэтому честно купил билет на поезд, уезжающий в горы. А сам на попутной машине проехал остановку поезда в южном направлении, потом купил билет на проходящий поезд и уехал в город Кипарис, расположенный на берегу моря. Но до города Кипариса он доехал не сразу, а сошел на большом железнодорожном узле, сел на автобус, и на попутной машине доехал до павлиньего заповедника, купил там три пера павлина, и приехал в маленький город Абрикосовку. Платон поселился у старенькой хозяйки.
   Сентябрь вдали от шума городского и бичевания собственной совести был в его распоряжении. Он ходил по маленькому городу, купался в прохладном море. Не зверь Платон, но от ревности его сильно вело, вот и довело до берега моря. А, что ему здесь делать? Сентябрь, первая его половина, народ есть, но уже не тесно на пляже и в столовой. Сотовый телефон он выбросил, а новый и покупать не стал, разговаривать ему было элементарно не с кем. Скучно - жуть, да и денег на веселье не было, большую часть денег он отдал Анфисе!
   Зачем он Анфисе деньги отдал? Обошлась бы, а ему в Абрикосовке на что жить? Он посмотрел на наличие документов: паспорт, диплом, находились у него. А, что он может делать? Он обычный безработный инженер, на пляже такие люди, как он не нужны. Пойти моряком? Но он не плавал, и море не чувствовал, проще говоря, не понимал. Платон дошел до маяка, но маяк был огорожен забором, и рядом с ним ходили люди в военной форме. Тогда Платон решил зайти в пансионат Павлин и устроиться на работу сантехником. Он прошел к директору пансионата, который зевал от полноты чувств или от их полного отсутствия.
   - Господин директор, мне работа нужна, любая, я бывший инженер, хочется здесь пожить для поправки нервной системы и дыхательных путей, но денег нет, - начал свою вступительную речь Платон, узнавший у охранников имя директора, но, забыв его употребить.
   - Много таких безработных здесь за лето проходит, чем меня можете удивить?
   - Я могу сделать из пустого места антикварную мебель.
   - Забавно. Как это? Понимаешь, моя жена Лиана ездила в гостиницу, жила в Янтарном номере, так через двадцать минут сбежала, оставив в номере жемчужные бусы. Только деньги зря заплатила за трое суток.
   - Я знаю этот комплект, сам со своей женой купил Янтарные часы из этой коллекции в одном маленьком домике, проездом на юг.
   - Вот оно как! Слышал я про эти Янтарные часы, моя Лиана от них и сбежала. Они, что на самом деле обладают мистической силой? Они на самом деле исторические?
   - Не без этого! Мы с женой нашли в них бумажку, точнее медную пластину с датой изготовления, и еще бумажную записку. А мистикой они точно обладают.
   Мать моя раньше занималась антикварной мебелью.
   - А почему тебя она выпустила из дома без денег?
   - Жене отдал деньги, у нас маленький ребенок.
   - У нас нет детей, - вздохнул директор Миша, - я понял кто ты, не понял, зачем ты мне нужен, у меня в пансионате нет антикварных номеров. Слушай, в нашей Абрикосовке, есть училище, шел бы ты в него преподавателем работать. Я вижу, что ты крутишь у меня перед носом своим техническим дипломом! Сейчас как раз занятия скоро начнутся! Им специалисты нужны всегда! А мне с таким дипломом люди не нужны.
   - А, где это училище?
   - Училище, типа колледжа, находится в центре Абрикосовки. А жить тебе есть где?
   - Есть.
   - Как всегда без удобств?
   - Это уж точно, но мне другое жилье пока не осилить.
   - Устроишься, заходи, потолкуем, - сказал, улыбаясь, директор. Видимо, ему этот молодой мужчина чем-то понравился, хоть и заметил у него злой блеск, когда говорил ему "нет".
   Платона взяли преподавателем в техническое училище, или, как теперь называют технический колледж, и предложили комнату в общежитие, но он отказался. Платон не ожидал, что он так быстро устроится на работу, но стоило ему сказать:
   - Меня директор пансионата Павлин рекомендовал к вам на работу преподавателем! - как его тут же взяли на работу.
   Вскоре он получил от директора приглашение на домашний обед. Лиана постаралась все приготовить по высшему разряду, то есть максимально вкусно и красиво. Разговор об антикварной мебели Лиану и Платона так увлек, что директор, съев, все самое вкусное, покинул комнату, оставив их двоих, а сам лег и уснул.
   Лиана и Платон сидели с двух сторон мраморного стола в кожаных креслах и щипали виноград. У него возникла мысль, что такое в его жизни уже было! Да у него дома почти такой мраморный стол, и похожие кресла и мать для гостей всегда покупала виноград. Он вздрогнул и посмотрел на Лиану, перед ними сидела ухоженная блондинка, без признаков возраста.
   - Простите, Лиана, а оплата за Янтарный номер уже прошла? А то бы съездили с вами. Посмотрели на все вдвоем.
   - Поздно, прошло уже несколько дней. Тоня заставит платить за каждый час.
   - Поехали, у вас есть машина, а я за экскурсионный час смогу заплатить.
   - А почему бы и нет! Я готова, поехали.
   - А далеко ехать?
   - Двадцать минут на машине.
   Лиана и Платон подъехали к гостинице. Номер был настолько дорогой, что клиенты в него не ломились. Они его сняли на час, что оказалось весьма значительно для бюджета Платона. Оба одновременно зашли в широко раскрытые двустворчатые двери, и оказались в Янтарной гостиной. Одновременно они присели на два антикварных стула. Лиана посмотрела на славянский шкаф. Она вздохнула, и посмотрела на Платона, ожидая его реакцию. Мебель стояла мирно.
   - Платон, а что если эта мебель излучает мистику только на одного человека, а в присутствии двух - она смирная?
   - Нет, Лиана, меня этот славянский шкаф уже всасывал, не думал я, что с ним встречусь еще.
   - Что, значит всасывал? Вы могли просто в нем спрятаться.
   - Правильно рассуждаешь, а у тебя цифровой фотоаппарат со вспышкой есть? Очень шкаф его обожает.
   - С собой нет, но я все могу зарисовать по памяти, а с вами не страшно!
   Только Лиана это проговорила, как заскрипела нижняя дверца шкафа и из нее выбежала мышка, белая и красивая. Со скрипом открылась единственная дверца Янтарных часов и из них выбежала белая и пушистая кошка. Кошка побежала за мышкой, они стали бегать между ножек стола, стульев и людей.
   - Лиана, а что если и прошлый раз вас эти мышка с кошкой напугали?
   - По идее их здесь не должно быть.
   Кошка и мышка исчезли среди мебели или в пространстве.
   - Нам они померещились - сказал тихо Платон, - здесь никого нет.
   В этот момент подломились ножки стола, и он плашмя упал на пол.
   Лиана нагнулась поднять стол.
   - Платон, здесь разбитая бутылка водки у ножки стола, - шепотом проговорила она.
   Он нагнулся над ножкой стола, сзади на него упали янтарные часы, вместе с деревянным корпусом. Мужчина попытался поднять часы, но потерял равновесие, прокатившись, по разлитому напитку из бутылки. Часы ровно легли на Платона. Элла попыталась к нему подойти, но мимо нее быстро пробежали кошка с мышкой, и она сама упала, ударившись щекой о Янтарь на корпусе часов. На секунду она потеряла сознание. Через час в комнату постучали. Женщина в белом фартуке открыла дверь, заглянула в комнату. На полу лежали: мебель, люди и опять мебель, сверху сидели кот и мышь. Она погрозила кошке пальцем, и та спрыгнула с пирамиды, под шкафами задвигались люди.
   - Что с вами, вы живы? - елейно спросила служащая гостиницы.
   - Кто жив, а кто нет, - поднялась Лиана с пола.
   Две женщины подняли янтарные часы и дали возможность подняться Платону.
   - Спасибо, выручили! А, что час веселья прошел?
   - Ваше время вышло, с вас причитается доплата.
   - За, что? За эту мебель, которая падает?
   - А здесь разве, что упало? - спросила горничная.
   Лиана и Платон оглянулись вокруг себя: все стояло на своих местах. Янтарные часы безвинно показывали, что прошло два часа и надо доплачивать за номер. Они заплатили еще за час, и вышли на улицу.
   
   На следующий день Лиана пришла к Платону. Он лежал на кровати, на большой подушке.
   - Вы свободны, - строго сказал Платон Лиане, проработав неделю преподавателем, он изменил свою речь.
   - Что ж так официально? - обиделась Лиана, - лучше идемте, погуляем.
   - Неудобно. Ученики увидят, засмеют.
   - Вы изменились за неделю!
   - А вам, чего бы хотелось? Вы живете в трехэтажном дворце, а я в этой лачуге без удобств! Однажды я уже жил в охотничьем домике, потом оказалось, что это был домик бабушки, а сейчас я живу, говорить не хочется, - он махнул рукой и отвернулся к крошечному окну.
   - Да, вам здесь плохо, но я жила на вашем месте, на вашей кровати, но нашлись люди - перевели меня в пансионат, потом во дворец Павлина.
   - Принца встретили?
   - Неважно. Не знаю. Чем я вам могу помочь? Сдать вам комнату в своем дворце?
   - Денег у меня нет на комнаты во дворцах.
   - Уезжайте домой.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Я убил любовника жены, дома об этом знают. Здесь я скрываюсь от правосудия.
   - А зачем мне говорите такие страсти?
   - Чтобы вопросов не задавали: кто я, что я и почему без денег.
   - Вам надо искупить свой грех!
   - Я год жил в тайге и сейчас в бегах, я уже готов пойти и сдаться. Зверем жить надоело.
   Лиана, удивленно посмотрела на Платона, а он неожиданно потерял сознание. Она подошла к нему, потрогала его лоб. Он был холодный. Признаков жизни в теле Платона не было. Пульса не было. Лиана закричал истошным голосом.
   На крик прибежала хозяйка:
   - Лиана, что случилась? Что с ним?
   - Не знаю. Он лежал, потерял сознание, умер.
   - Типун тебе на язык! Давай, сделай мужику искусственное дыхание! - и старушка вышла из домика.
   Лиана тронула руку Платона, пульс появился, она нажала двумя руками на грудную клетку, но и визуально было видно, что он оживал.
   - Я жив? - спросил Платон, поднимаясь на локтях, вглядываясь в лицо Лианы. - Что со мной было?
   - Не знаю, отключился, как лампочка и включился.
   - Ты кто? Ты не медсестра?
   - Нет.
   - А я, что здесь делаю?
   - Живешь.
   - Я тут живу? А я кто?
   - Ты - Платон, преподаватель технического колледжа.
   - Правда? Вроде я был инженером, потом менеджером. Тебя не знаю. Что это за дом?
   - Вы сказали, что убили любовника жены и потеряли сознание.
   - Я никого не убивал, я только институт окончил. Я хороший мальчик.
   - Бред, но не пойму почему? - она невольно засмеялась, сквозь стянутые от напряжения скулы. - Что будем делать?
   - Надо что-то делать? Мне трудно, я какой-то весь чужой и тяжелый.
   - Надо все забыть, иначе вы в себя не придете. Вы чем убили человека?
   - Не помню, чтобы я кого-то убивал.
   - Каким оружием вы владеете?
   - Холодным.
   - А это, что такое?
   - Складной нож.
   - Как же вы им убили?
   - Песок не убивают!
   - Почему песок?
   - Потому, что я кидаю ножи в песок или в дерево.
   - И случайно метнули в человека?
   - Нет, в человека нет, не бросал нож.
   - А, что бросили?
   - Снежки.
   - Снежком убили?
   - Вы понимаете, что спрашиваете?
   Лиана поняла, что его мозг прячет ненужные знания глубоко и надежно, и он пытается взять, таким образом, свои слова назад.
   - Здесь снег бывает в феврале, - задумчиво сказала Лиана.
   - Что сейчас февраль?
   - Нет, сентябрь.
   - А снег здесь, откуда взялся?
   - Снега нет! - воскликнула Лиана, и вышла из комнаты.
   В спину ей полетел нож, но он вонзился в косяк. Она посмотрела на вибрирующий в косяке нож и выбежала за калитку маленькой усадьбы. Объяснять ей больше ничего не надо было. Она все поняла, но страха не было. Лиана быстро села в свою машину, резко нажав на газ, она уехала. Платон вынул нож из косяка, сложил его, и засунул в карман. Потом он взял деньги, паспорт, вышел во двор, улыбнулся хозяйке, и вышел за калитку. Теперь он точно решил поехать в тайгу, к бабушке. Он сел на попутную, большую машину, но поехал не в тайгу, а домой, заставив изменить маршрут шофера газели.
   У его дома стояла Анфиса, смотрела на дядю Сидора, а сын играл в песочнице. Платон из машины выходить не стал, он вспомнил о даче.
   
   Платон ехал на дачу без единой мысли, он даже не знал, как открыть ее ворота,
   поэтому попросил таксиста поставить машину рядом с забором, и с крыши перемахнул через забор. Дача была пуста. Он здесь и остался. Платон медленно обходил дачу. В помещении охранника он обнаружил вязанку ключей, которую бросила Галина. Ему оставалось найти двери к этим ключам. Больше всего его интересовала столовая, и ее запасы. Поскольку народ сбежал с дачи внезапно, то продукты в наличии имелись. Платон открывал все двери, открыл музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно
  украшали мебельный гарнитур, и так слились с основной массой дерева, что переход был практически не заметен.
   Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свои руки, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо, поговорить было не с кем, и еще ему очень надоело скрываться. Он нашел способ, как открывать ворота дачи. Он включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, где показывали, как делают пластические операции. Он нашел деньги на пластическую операцию! Осталось продать мебель из музея, и на эти деньги изменить свою внешность! Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату, и даже сам приехал на дачу за мебелью и пациентом.
   Платон закрыл все двери, а ключи взял с собой, на всякий случай. В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, того качественно ударили клюшкой по лицу, когда он не надел маску на тренировке, в результате был вынужден делать пластическую операцию. Этот же хоккеист был готов приобрести гарнитур мебели с мистическим уклоном. Платон ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока находится в работе. Покупателя он нашел, и после выписки, с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить за него слово, в результате он получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа.
   Итак, он стал другим человеком, голос у него еще в тайге изменился, а теперь он был неузнаваем, даже для себя. Что делать дальше Платон не придумал, и поэтому вернулся на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина.
   В открытые ворота зашли Анфиса и дядя Сидор.
   Платон наблюдал за ними сквозь шторы из комнаты последнего этажа, сожалея, что не уехал с дачи раньше. Дядя Сидор решил продать очередной, музейный гарнитур, у него появилась мысль по обновлению фирмы. Он открыл дверь в музей, а там - пусто, хотя ему привиделось виденье: Самсон сидит на своих подогнутых ногах посередине пустой комнаты. Во второе мгновение он увидел, пустую комнату, две другие комнаты тоже были пусты. Остались висеть вишневые шторы.
   - Анфиса, ты, что-нибудь понимаешь? Куда могла исчезнуть вся мебель?
   - Ты меня спрашиваешь? Мне откуда знать, спроси у Виктора Николаевича, - ответила она, вспоминая о том, что тут было раньше.
   - Виктор Николаевич говорил, что, когда он уезжал с дачи, мистическая мебель была на месте, а Инна и Галина из-за нее теряли сознание, а дачу они оставили закрытой.
   
   Для дяди Сидора остался открытым вопрос: куда делась мебель? Она так дорого стоила! Он стал бегать по этажам, в надежде увидеть сбежавшую мебель, чем сильно напугал Платона, однако ему повезло - они не встретились. Дядя Сидор весь потный от пробежки, понял одно, что искать нечего, а мебель элементарно украли. Он позвонил в антикварный магазин, ему ответили, что директор в командировке, а они ничего о мебельных гарнитурах не знают, у них в магазине стоят в продаже отдельные предметы антикварной мебели начала прошлого столетия. Анфиса и дядя Сидор покинули дачу.
   Платон подумал, что с дачи надо уезжать, да так, чтобы собака след не взяла. Он взял перец и насыпал его везде, где мог. Все запасы перца распылил по земле. Последнее время он стал часто вспоминать Анфису, запала она ему в душу, зря так глупо расстались, он хотел к ней вернуться в новом облике. Он позвонил домой, но Инессы Евгеньевны дома не оказалось, он позвонил ей на работу, ему ответили, что она уехала по делам.
   Что делать? Он поехал на квартиру матери, в ее новую квартиру. Он всегда знал, где у нее есть деньги, сейфы или их подобие. Ключ от квартиры у него был. На новом месте его никто не знал, и сам из себя он был весь новый, так что он спокойно вошел в квартиру Инессы Евгеньевны. Осталось найти деньги, но денег у нее не было! Он все обыскал, вспоминал все ее привычки - пусто. Тогда он подумал, а вдруг она свою машину дома оставила? Он взял ключи от ракушки, машина стояла на месте. Доверенность на машину матери у него была, но он водил из рук вон плохо, поэтому чаще перемещался на чужом и общественном транспорте. Выхода не было, пришлось брать документы и пищу на кухне. Выехал он на машине из ракушки, да сразу же врезался в столб. Вылез из машины, благо было раннее утро, и явных свидетелей его неудачи не нашлось. Платон вернулся в квартиру матери и лег спать.
   
   Утром Платон позвонил другу Родиону, тот и голос-то его не узнал. Тогда Платон решил проверить свою внешность на друге, а если он узнает, то хотя бы не предаст. Он сказал Родиону, что хочет поговорить о производстве антикварной мебели, себя назвал представителем крупной фирмы. Они встретились. Родион друга не узнал. И Платон решил все так, и оставить, не называя себя нового. Внешний вид прошел проверку на легальность, оставалось еще раз поискать деньги. Платон нашел деньги в квартире матери, да и те лежали в квитанциях на оплату коммунальных услуг двух квартир. Вот эти деньги он и взял с собой.
   В купе поезда Платон оказался вместе с Эллой. Он знал, что она жена Виктора Николаевича. Этот самый Виктор Николаевич обвинил ее в краже мебели с дачи, она рассердилась, собрала вещи и поехала к матери. Платона она вообще не узнала. Они сидели и играли в карты.
   Возраст у них был почти одинаковый, она назвала свое имя:
   - Элла.
   - Платон, - назвал себя Платон своим именем.
   От Эллы он услышал все виды ругательства в адрес братьев, и если бы она знала, кто такой он на самом деле, то он стал бы ее другом. Они волею судьбы стали единомышленниками! Платон решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле было некуда.
   Итак, двое оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные. У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб. Все было просто замечательно, любовь под коньяк пошла, как по маслу. Они так сроднились, что Элла пригласила Платона к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем он решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет на юг дикарем, да еще осенью! Внешность у него после пластической операция стала актерская, он был такой писаный красавец, что Элла ради него была на все согласна, особенно на любовь.
   
   Анфису обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, как только появится мистическая рассада, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
   Удрученным оставался дядя Сидор, его дела в городе не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Анфисой его не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал брату Виктору Николаевичу ее не продавать. Оставалось продать квартиру и уехать домой, где у него дела шли лучше, чем в столице.
   Инесса Евгеньевна жила одна под спудом собственной психологической бездны, которая ей подсказала, что пора бы съездить к Анфисе и осыпать ее и внука деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем по очереди гуляли с малышом, которого вскоре взяли в детский сад. Анфиса окончательно вышла на работу, заменив Инессу Евгеньевну в ретро бизнесе, и стала набирать удивительную зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, обрамленные каскадом пышных волос, привлекали внимание людей. Но в кои-то веки у нее никого не было. Она смотрела на себя в зеркало и не находила малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть. Мужчины ходили по улице, оглядывались на Анфису, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтические свидания. Не подавал признаков жизни и Платон. А дядя Сидор уехал, ни разу не позвонив.
   Анфиса расцветала дивным цветком, но никто не пытался ее сорвать. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад. Она приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум бездны. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Платона, слухи тоже имеют ноги. Иногда Анфисе хотелось уехать туда, где ее никто не знает, и начать все сначала.
   Опять пусто.
   

Глава 21. Янтарный номер

   Летали желтые листья, когда Анфиса заметила необыкновенно красивого мужчину, его черты лица были столь утонченные, что казались неправдоподобными. Волосы были безукоризненно уложены в прическу, и казались великолепным париком. Он периодически стал попадаться на ее пути. Как-то мужчина подошел к Анфисе и заговорил, тембр его голоса показался знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто родное, и в то же время он был чужой. Ребенок улыбался ему радостно и открыто, однажды он выдавил из себя "папа", мужчина вздрогнул, но в ответ улыбнулся. Где он жил, что делал, Анфиса не знала, просто он периодически появлялся рядом с ней и ее сыном.
   Анфиса не выдержала первая и спросила:
   - Простите, как вас зовут? Мы так часто встречаемся, и так мало общаемся!
   - Вы меня заметили?
   - Разве вас можно не заметить? Сын уже папой вас назвал, а я имени вашего не знаю!
   - А как ваше имя, прекрасная молодая, мама?
   - Анфиса.
   - Анфиса? А сына как зовут?
   - Женя.
   - Понятно, сегодня мы много наговорили. Пока! - и он ушел быстрым, знакомым шагом.
   Анфиса посмотрела ему вслед и подумала, что если бы не видела его лица, то решила бы, что это идет сам Платон. Он шел и думал, что как все глупо у них получается! Родная жена смотрит ему в лицо и чуть не спрашивает, как его зовут. От Эллы он быстро уехал, ничего у них дальше поезда не пошло.
   Ему очень надоело вынужденное раздвоение личности, он и к матери не заезжал, жил в вечном страхе на даче. Вот, набрался храбрости, стал к жене подходить. До чего она красивая! А ему что дальше делать? Он не знал, знал одно, что пора работать.
   Диплом Платона остался в техническом колледже Абрикосовки. Куда идти? Он так задумался, что на дачной дороге налетел на медленно движущуюся машину.
   Из автомобиля выскочила яркая женщина:
   - Я вас не ударила? Господи, как вы красивы! Мужчина, я вас возьму к себе на работу!
   - А я разве просил?
   - Да вы пешком идете при такой божественной внешности! Пойдете работать в ночной клуб? Вы просто созданы для музыкального клуба. Произнесите пару строк.
   Он проговорил известное стихотворение.
   - Отлично, могу хоть сейчас отвезти вас на место работы! Кстати, меня зовут Эльвира. Вам придется мышцы подкачать, а так у вас с внешностью все хорошо. Вы здесь рядом живете? Впрочем, вас довезут. Садитесь в автомобиль.
   Платон сел в автомобиль яркой женщины с мыслью, что не зря он сделал себе новое лицо, и решил к Анфисе на глаза часто не показываться, раз намечается у него новая жизнь, а жена вполне его может узнать, с ней до любви не дойдешь...
   
   После отъезда Эллы, Виктор Николаевич погрузился одиночество, которое он не выносил, поскольку любил тщательный уход за своей персоной. Галина, после того как потеряла на даче сознание, вместе с сознанием потеряла к нему интерес. Виктор Николаевич заскучал, и, не выдержав одиночества, позвонил Элле. Она женщина удивительная, прощать Виктора Николаевича всегда была готова. Приехала она быстро, да еще завела его рассказом, о том, что в поезде ехала с мужчиной удивительной красоты. Он ей ответил, что в поезде все красивые. Она вздохнула и согласилась с выводом своего почти единственного мужчины.
   В знак примирения они решили посетить дачу. Листья желтые кружились, призывая подготовить загородные дома к зиме. Не было больше музея, но дача была! Их дача! Виктор Николаевич заметил, что дачей пользуются без их согласия. Элла обошла владения, нашла полный беспорядок на кухне, и весьма свежий беспорядок. Им стало немного жутко.
   Какой-то конек горбунок пользовался их дачей! Надо было его выследить. Они спрятали автомобиль за домом, взяли из него свои вещи и пошли в холл последнего этажа. Им повезло, через час ворота разошлись по рельсам в разные стороны, во двор въехала великолепная иномарка, из нее вышли яркая, красивая женщина, и необыкновенный по своей красоте мужчина. Женщина посмотрела на главное здание дачного ансамбля, махнула головой, села в иномарку и выехала за ворота. Мужчина махнул ей рукой и пошел на кухню. Ворота закрылись.
   Хозяева вышли к гостю.
   - Здравствуйте, вы вероятно хозяева этой дачи? - сказал мужчина красивым голосом с небольшой хрипотой.
   - А вы кто? - спросил Виктор Николаевич.
   - Живу здесь, пока никому не мешал.
   - Для бомжа вы слишком красивы и хорошо одеты.
   - Одели меня для работы.
   - Так вы еще и работаете? Тогда платите нам за аренду дачи!
   - Договорились, сколько? Если можно заплачу не сейчас, а через пару недель.
   - Тогда с процентами.
   - Согласен.
   Виктор Николаевич назвав цену за проживание на даче. Платон согласился.
   Элла узнала своего попутчика в поезде, но промолчала.
   Супруги уехали.
   
   Новый комплект мебели получился великолепным. В нем была мощь, красота, витиеватость, томное свечение мистики сквозь великолепную резьбу. Само дерево давило своим качеством, красотой отделки и чем-то далеким, из прошлых веков. Цена у мебельного монстра с мистическим уклоном была соответствующая, но покупателя это не напрягало. Известный хоккеист купил совместное творчество многих людей. Все были довольны, что очередная работа подошла к логическому и финансовому концу.
   Анфиса дала определение мистической антикварной мебели знаменитому хоккеисту:
   - мебель, способная вызывать вдохновение, полеты фантазии у тех, кто живет среди нее, возвышающая душу человека до невиданных высот, стимулирующая его к любви...
   Заслушаться можно. Трудно было после продажи очередного шедевра, Анфиса оставалось перед бездной, в которой ничего не было. Ей нужна была изюминка для создания очередного шедевра.
   И надо же было такому случиться, что известный хоккеист купил квартиру у Сидора и именно в нее привез новехонький антиквариат восемнадцатого века! Хоккеист закончил свою спортивную карьеру, разъехался с семьей и решил уединиться один в антиквариате. Антикварную мебель привезли в соседний подъезд. Анфиса, как идейный создатель мебельного шедевра, глаз не могла оторвать от шкафов.
   Хоккеист заметил красоту женщины, и повышенное ее внимание к его мебели, спросил:
   - Хороша мебель?
   - Лучше не бывает.
   - О, это мне один человек посоветовал ее у вас купить.
   Анфиса посмотрела на него с таким удивлением, что его в пору было прикрыть ресницами.
   - Почему вы так удивились?
   - Мне показалось, что я вас знаю.
   - Так я известный человек, вот на пенсию вышел.
   Анфиса промолчала и повезла санки в парк, думая, что этот незнакомый красавец очень похож на Платона.
   
   Степан Степанович после того, как Галина и Инна на даче потеряли сознания в антикварной комнате, понял одно, что он их любит! Он так за них испугался, после их возвращения с дачи, что пошел на то, на что никогда не шел: он согласился соединить квартиру Галины и свою в единое целое. Но она не согласилась, объяснив свое несогласие тем, что Инна скоро вырастет. Поговорив, они не пришли к одному решению и оставили все, как есть. Уяснив, что ничего у них в отношениях не меняется, Степан Степанович пошел к Анфисе, но ее он увидел в компании со знаменитым хоккеистом. Судя по всему, с ней у него не могло ничего получиться, и хоккеист занял место Платона или Самсона, кто их разберет?
   На следующий день Степан Степанович пошел в антикварный магазин, а куда еще деваться производителю нового антиквариата? Он застал Анфису, с телефонной трубкой у уха, судя по всему, она громко говорила с абонентом из другого города. Похоже, это Родион вешал ей лапшу на уши.
   Анфиса, положив трубку, спросила:
   - Степан Степанович, а кто ажур для мебели будет делать?
   - Я не умею.
   - Учись, найди, заставь, тебя, что учить?!
   Мужчина посмотрел на властную женщину и понял, что сегодня не его день.
      
   Родион, находясь в поисках мистической рассады в Абрикосовке, познакомился с Эллой. Она, смеясь, выяснила у Родиона, что он невинный, как младенец, и так же со смехом предложила снять, хоть на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял янтарный номер на сутки. Стоил он! Когда Родион увидел знакомую янтарную мебель и понял, что за это отдал целое состояние по своим меркам, он заскулил, как раненный зверь.
   Сапожник купил свои сапоги, но Элле об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родион в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за этот ужин он бы полмесяца ел! Он все же побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
   Элла явилась в девять часов вечера в черно - белом платье, в черно - белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно - белой заколкой.
   - Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят! - Она присела на Янтарный стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, и ноги, во всей своей красе предстали перед Родионом, - отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
   Родион готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но, нет, он решил с детством распрощаться, и сегодня, поэтому достал деньги и отдал Элле. Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родион Эллу уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Элла открыла окно, выглянула на улицу, и стала смотреть на море.
   А у Родиона появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть, это жадное по его меркам создание. Любви в его душе не было, а было, вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на славянский шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу, и. И ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родион посмотрел на янтарные часы, но те гордо двигали янтарные стрелки и не реагировали на Родиона.
   - Элла, садитесь к столу, - выдавил Родион из себя первую любезность.
   Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки, и стала медленно перебирать столовые приборы.
   Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.
   Она пить отказалась:
   - Прости, но я шампанское не пью.
   Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер.
   Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками.
   Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения, и просто ел, жевал.
   Она поцеловала его в щеку.
   Он непроизвольно дернулся всем телом.
   - Что ты ко мне пристаешь?! - закричал Родион, неожиданно для себя, и для нее.
   Она оттолкнула его от себя.
   Он лег лицом на тарелку.
   Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали.
   Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман, и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в Янтарном номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.
   
   Родион вышел на улицу, пошел к морю, вспоминая, где встретил Эллу, и пошел дальше по берегу, ограниченному скалами с дух сторон. Он дошел до скалы и стал смотреть на море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка, с небольшим хвостиком светлых волос.
   Она затащила шлюпку на песок, и подошла к Родиону:
   - Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, - и она раскрыла руки всему свету.
   - Девочка, а ты, почему вечером и одна? Не страшно?
   - А, что, тут кто-то есть? Я не вижу! Ты - не считаешься. Ты - галлюцинация собственной бездны, тебя - нет!
   - Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я - нормальный, можешь потрогать.
   - Правда, что ли? - она, коснулась его руки. - Ты, смотри, человек, - потом поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
   - У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!
   - Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.
   - Мне много лет, я взрослый!
   - Да, а по тебе не скажешь! - она тряхнула хвостиком и пошла к отелю.
   Он оторвался от скалы и пошел за ней следом.
   Она остановилась, запрыгала на одной ножке, сказала, что острый камень уколол подошву.
   Он стал искать острый камень, который уколол ее подошву ног.
   Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:
   - Если ты взрослый, вези меня до отеля, у меня там дело есть, - она крепко ухватилась руками, за его подбородок.
   - Что ж вы бабы такие наглые! - крикнул он. - Как бы мне отсюда скорей уехать!
   - На мне поедешь? - спросила девушка, и необыкновенно проворно оказалась лежа на песке.
   - Я понял, ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда - сюда! Лягу рядом и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!
   Он лег на песок и стал смотреть на море.
   Она легла на него и стала смотреть в небо.
   - Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.
   От возмущения Родион молчал.
   Она перевернулась на нем, и поцеловала в губы:
   - Ух, ты, вкусный какой! Можно я еще поцелую не в щеку? - и она впилась в его губы своими губами.
   Он осознал, что ему ее наглость - нравится, и денег она не просила, он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.
   - Ты, смотри! А ты еще и целуешься! - воскликнула девушка, - ну, все, пошутили и пошли, - она встала.
   - Требую продолжения поцелуев! - крикнул дурашливо Родион.
   - Ты, чего? Того? Мне некогда, - и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.
   Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.
   На пороге стояла - Элла:
   - Простите, так нехорошо получилось...
   - Ничего, все нормально, - и он закрыл перед ее лицом дверь.
   Через минуту к нему вновь постучали.
   Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь.
   На пороге стояла девушка с хвостиком:
   - О, я вас нашла! Можно я к вам зайду на минутку, руки помою и уйду.
   - Хоть вся мойтесь.
   Она пошла в ванную комнату.
   Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.
   - Ой, как неудобно на вас спать!
   Услышал он женский голос.
   Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо.
   Она на нем лежала.
   Он резко дернулся в сторону.
   Она оказалась рядом с ним.
   Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.
   - Я вам мячик? Что вы меня пасуете? - спросил удивленный голос.
   - Какая же ты наглая!
   - Я не наглая, я бедная.
   До него что-то стало доходить.
   - Циркачка, у меня за сутки оплачен номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?
   - Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.
   - Ладно, идем.
   
   Они пришли в янтарный номер.
   Она тут же допила и доела все, что было на столе.
   Огромная кровать стояла по центру спальни.
   Он предложил ей лечь на эту кровать, а о себе сказал, что ляжет на диване.
   Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно.
   Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, не раскрывая его, и уснул.
   Он проснулся от свежего потока воздуха.
   Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море.
   Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло.
   Она заметила его движение и легла на него сверху.
   Он нисколько не удивился.
   Уверенный поцелуй скрепил их временный союз.
   В дверь постучали.
   Раздался голос Эллы:
   - Родион, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.
   - Чего ей тут надо? - зашептала девушка с хвостиком, - скажи, что ты занят.
   - Я ей просто не отвечу, - прошептал Родион.
   Элла постояла у дверей и ушла.
   - Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! - сказала девушка, и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.
   Он пошел за ней на постель.
   Янтарь слабо мерцали на спинках кровати.
   Он лег.
   Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла.
   Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.
   - У меня еще никого не было, - прошептала девушка с хвостиком.
   - И у меня никого не было, - прошептал Родион.
   Они были первыми, и проснулись в обед. Родиону пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер
   Он собрал вещи.
   Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:
   - Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.
   Он важно достал свою визитку и отдал девушке.
   Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:
   - Меня Раиса зовут.
   - А меня Родион.
   Она тут же закрыла дверь с той стороны.
   Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.
   
   Анфиса сидела и думала, что делать дальше? Для комплекта мебели известному хоккеисту она использовала неприкосновенный запас мистики. Родион вернулся из командировки влюбленным котом без мистических предметов. От Платона информация не поступала. У Степана Степановича был почти готов очередной комплект, а у нее за душой было пусто. Кстати, о душах? А, где эти души водятся? В бездне. Правильно, но туда нельзя. Мистика должна быть живой. Тогда, где могут быть предметы старины на поверхности земли? Если с юга Родион приехал пустой и влюбленный, то надо послать его на север, где людей ходит мало, где что-нибудь залежалось на чердаках старых домов.
   
   Родион, услышав новое задание, пришел в отчаянье, ему так нужна Раиса, а ему говорят:
   - Брысь, на север. Ищи ветра в поле трехсотлетней выдержки.
   А, что делать? Надо ехать, хоть щепу привезти, главное, чтобы натурально древнюю.
   Стал он изучать историю северных городов, да запутался, и вновь позвонил Анфисе:
   - Анфиса, помоги! Скажи, где у нас на севере города, которым более трехсот лет, чтобы от них можно было нащипать мистики?
   - И это правильный вопрос. Родион, кстати, где твой друг Платон?
   - Ты, чего? У тебя крыша поехала? Хотя, знаешь, ко мне приходил один мужик, говорил явную глупость, на лицо чужой, а по спине Платон.
   - Так и я, видела этого мужика, а потом он исчез!
   - Вот это да! Он, что медаль? С одной стороны неизвестный, а с другой - Платон!
   - Ладно, а ты знаешь, как его найти? - спросила Анфиса.
   - Представления не имею. Лучше найди северный город и скажи, как туда проехать, и что там искать.
   - Начни с древнего Новгорода. На городище постоянно идут раскопки, не найдешь предмет обихода, так от стены древних домов всегда можно отщипнуть лучину, не те, что снаружи, они каменные, а те, что в земле разрыты. Храмы там тоже каменные, но в них есть деревянные предметы, не первой исторической важности.
   Поехал Родион в северный, древний Новгород, то ли покорять, то ли ущемлять, это уж как получиться. Город, как город, а ворота у одного храма такие огромные, да кованные. Колокола гигантские и все на месте, еще и звонят. Но такие большие предметы оказывают мистическое влияние на огромное число людей. Вон, сколько автобусов со всего мира в город приезжает! А сколько среди них зарубежных туристов? Почти половина. И все они ходят по городу в поисках древности, визуальной или карманной.


Глава 22. Корзинка мистики

   Попал Родион на одну экскурсию за город, он думал, что там древность есть, а там был выстроен деревянный город, стилизованный под старые дома, а бревна новехонькие, и отщипнуть нечего. Внутри домов была собрана утварь, но тоже видно, что она - новая. Горько стало Родиону, опять задание не выполнил, решил опят поискать в ближнем лесу. Пошел Родион в лес. В лесу старушку встретил, махонькую, сухонькую, с курносым носом, с седыми волосами, заплетенными в тоненькие косички, и вокруг головы напутанные. В руках она несла корзину с грибами.
   От корзинки Родион глаз оторвать не мог.
   - Бабуля, сколько лет твоей корзинке?
   - Родимый ты мой, если бы знала, так сказала, она мне от бабки досталась, много у меня других корзинок было, да все состарились, а этой - хоть бы что!
   - Продай корзинку, я тебе заплачу, сотню новых корзин купишь, еще внукам останется.
   - Так почитай, жалко ее.
   - Слушай, бабуля, твои внуки грибы собирают в лесу?
   - Ты, что, касатик, они в городе каменном живут, шампиньоны в магазинах покупают.
   - А я о чем! Продай корзинку, бабуля!
   - Так я тебе новую корзинку продам, зачем тебе это старье!
   - Мне эта корзина нужна! Меня за ней послали. Хожу я тут по лесам, ищу тебя.
   - Правда что - ли меня ищешь? - лукаво спросила старушка.
   - Тебя, ищу, с корзинкой.
   - Фу, ты как привязался! Не крещенный ты парень, был бы ты крещенный, никогда не стал бы из рук корзинку выпрашивать.
   - Сколько хочешь денег за свою корзинку? Ведь я мог бы у тебя из рук ее вырвать, но я с тобой переговоры веду, можно сказать на государственном уровне!
   - Вот треклятый, почини мне забор да крышу, тогда отдам тебе корзину.
   - Ты, бабуля не промах, идем, покажи свою хибару.
   Бабуля повернула в другую сторону. Покрутила его вокруг елей да сосен, он вообще потерял ориентир, откуда пришел и куда идет. Пришли они к избушке, старой, не в пример музейным. Треть избы занимала огромная печь.
   - Бабуля, зачем тебе печь такая огромная?
   - Ты, чего, сизый мой, так я в ней моюсь, после того как хлеб испеку, я на ней и сплю.
   - Ох, тяжело ты бабушка живешь!
   - А куда легче! У меня все есть!
   - Продукты, где берешь?
   - А мне много надо? Колбасы я ваши не ем. Грибков насобираю, муку мне привозят. Так и подумай, зачем мне твои деньги?
   - Вот попал! Неужели тебе ничего не надо?
   - Надо. Дровишки завсегда мне нужны, люблю я тепло.
   - Где дрова взять?
   - Ты, чего, родимый, больной? Гляди лесу-то сколько! Неужели, мне на дрова не хватит!
   - Может тебе пилу "Дружба" купить?
   - Так я с малолетства топором дрова рубила.
   - Ладно. Показывай забор и крышу.
   Через три дня, поработав топором, Родион получил корзину и свободу. Старушка денег у него взяла совсем немного, и столько, сколько считала нужным. Он купил жесткую сумку, упаковал в нее корзину, чтобы не сломалась, и домой поехал.
   Анфиса, увидев корзину, всплеснула по-стариковски руками:
   - Молодец, Родион! Прощаю первую поездку! Чудо! Это настоящее чудо! Свет выключи.
   Родион выключил свет, закрыл окна. Корзина светилась матовым блеском.
   - Настоящая! Проси, что хочешь!
   - Хочу, Раису с моря.
   - А не много ли ты просишь за корзинку?
   - Ладно, я ушел, мне завтра на работу к Степану Степановичу выходить.
   - Отлично.
   
   Платон в ночном клубе приобретал популярность, он стал любимцем публики. Его внешность пользовалась успехом и приносила доход. Эльвира держала его на коротком поводке, никуда не отпускала, никого к нему не подпускала. У него появился автомобиль с личным шофером, но жил он все еще на даче. Зимой дорога становилась проклятьем, поэтому он снял номер в гостинице. Это стало известным Элле, она повадилась его встречать у номера.
   Эльвире донесли об Элле. Две женщины крупно поговорили, и Эльвира сняла Платону однокомнатную квартиру, рядом с ночным клубом. У квартиры появились женщины - поклонницы, его ожидающие в любое время суток. Об этом ей тоже донесли. Эльвира взяла его к себе домой. Как-то она заметила, что одна дорогая дверь превратилась в труху. Выяснила, оказывается, Платон в дверь кидал нож. Это Эльвиру насторожило, она боялась ножей и запретила ему кидать ножи в доме.
   Платон кидал нож в дверь от ненависти к своему лицу, он его не любил, он скучал по Анфисе, а Эльвира его одного никуда не выпускала. Чем больше у него становилось денег, тем злее он становился. Он хотел - свободы! Ради свободы он изменил внешность, но был опять на привязи. Для него тайга становилась несбыточным раем, он готов был поехать хоть куда лишь бы подальше от ночного клуба и женских глаз! Его всегда сопровождал крепкий мужик.
   Однажды Платон не выдержал и стал у охранника просить, чтобы тот отпустил его в магазин. Мужик охранник сказал, что живым его не выпустит, и пошел к двери на свой пост. В спину охраннику полетел нож. Платон подошел к трупу, вынул нож, вытер его, взял документы, деньги и шел без сумки. Как обычно уходят мужчины.
   Детектив Мухин понял, кто был в городе. Опрос родственников ничего не дал, Платона давно никто не видел, о его сходстве с неким незнакомцем, Анфиса и Родион благоразумно промолчали.
   Платон поехал на море, но не доехал, а пересел на другой поезд, до знакомого полустанка в тайге. Он, рассчитывал выйти на заброшенном полустанке, где нет перрона для пассажиров, но за время его отсутствие, здесь все изменилось. Его нога из вагона ступила на новый перрон, вокруг разворачивалось строительство. От такого вида, он захотел нырнуть назад в вагон, но поезд стоял минуту или две, и сразу стал набирать скорость. Он прямо, скажем, растерялся и немного обрадовался: если строительство на начальной стадии, значит, люди здесь нужны.
   К своему удивлению, в отделе кадров строительства сидела дочь лесника. Она Платона не узнала. Здесь нужны были бульдозеристы, разравнивать площадку под новый промышленный поселок. Люди говорили, что рядом нашли залежи какой-то редкой руды. Платон сказал, что права на вождение машины у него имеются, но он ехал в лес, в отпуск, и с собой их не взял. Ему назначили испытательный срок, и на следующий день он вышел на работу. Девчата в косынках, завязанных на шее, приметили молодого человека, над ним посмеивались, ему строили глазки. А он пытался освоить рычаги бульдозера с помощью одной такой девушки, помня, что последнее его вождение на автомобиле было неудачным.
   С бульдозером у него получилось лучше, или ему очень хотелось его освоить. Убитого охранника он пытался не вспоминать, о себе никому и ничего не говорил. Однажды он взял свой складной нож и забросил его в одну из самых глубоких на стройке ям. Таких ножей в местном сельпо не продавали. Ножами он старался не пользоваться. Он был не женат, что сразу отметила дочь лесника, он ее притягивал, как магнит. Девчата заметили страсть начальника отдела кадров и дорогу ей не переходили.
   Платон работал старательно, насколько вообще мог это делать. Они стали встречаться. Дочь лесника звали Флора. Его утонченное лицо загрубело от ветра, солнца, дождя, приобрело бронзовый оттенок, теперь бы его в ночной клуб не взяли. Волосы отрасли, он их завязывал резинкой в хвостик, их неухоженный вид его вполне устраивал. Он начинал свою вторую, двойную жизнь. Ходил в простых куртках, телогрейках, в таких же ватных штанах, в кирзовых сапогах. На голове у него была старая кепка, потом шапка из затертого кролика. В одном из первых домиков он поселился с Флорой. Они расписались, он взял ее фамилию. Теперь он сам не помнил, кем раньше был.
   
   Простая задача: как скрестить новую мебель со старой корзиной, - была Анфисе по силам, это она четко осознавала. Дерево к дереву, и чтобы лучилось! Сердце ее в это время было абсолютно свободным, деньги ей были нужны, и вечерами она сидела с сыном и прорисовывала вензеля с вплетенными в них прутиками из корзинки. Корзинку расплели, предварительно замочив, чтобы она не ломалась. Старые веточки напоминали по внешнему виду копченый сыр.
   К Анфисе на огонек стал заходить Родион, то ли его тянула корзинка, то ли она сама, но он играл с малышом и уходить домой не собирался. Раиса стала забываться, а вот Анфиса заполонила все его существо. Или это корзина их связывала? Кто знает.
   Анфиса иногда шутила:
   - Платона не боишься?
   - Не знаю, если честно, но мне с тобой уютно.
   - Как у Степана Степановича работается? Не обижает?
   - А чего нам с ним делить? У нас разные обязанности, я свои выполняю.
   - Давай назовем новый комплект мистической мебели "копченый сыр".
   - Анфиса, ты лучше ничего не придумала?
   - А чем плохо? Предложим его директору мясо - молочного комбината, где этот чудесный сыр выпускают.
   - Ты этот сыр любишь? Он дорогой!
   - Так он сухой. Возникает иллюзия, что его ешь, ешь, челюсти устанут, а ты при этом не поправляешься.
   - Если так, а по мне лучше бутерброд. Сообрази чай с лимоном и бутерброд с обычным сыром и маслом, я это все купил, в холодильнике лежит.
   - Раз лежит - сделаем, мне недолго.
   Интересные у них складывались отношения: без страсти, без видимых взглядов. Так, теплые отношения, тихие слова, никаких совместных планов на будущее, у обоих были однокомнатные квартиры, и не было родственников в этом городе. Работа у Степана Степановича на фирме благоприятно отразилась на внешнем облике Родиона, он стал уверенней в себе, стал лучше одеваться, лучше стричься. Они не кидались друг другу на шею, не было поцелуев, но все чаще вечера Родион и Анфиса проводили вместе, втроем гуляли по выходным в парке. Возникало ощущение, что они начинают жить с чистого листа. Этого не могла не заметить Инесса Евгеньевна, но и она не возражала против дополнительной опеки ее внука, Евгения.
   Название нового комплекта мебели "копченый сыр' Анфиса предложила директору комбината, производящего копченый сыр. Директор удивился, рассмеялся и купил за хорошие деньги весь комплект мебели.
   
   Весной Виктор Николаевич вместе с Эллой поехал на дачу. С первого взгляда было видно, что здесь зимой никого не было. Элла отказалась от услуг Галины, и сама занялась уборкой помещений. Ее хозяйская жилка подсказывала, что это сущая роскошь одним жить на такой большой даче. Элла предложила дачу городскому детскому саду. Приехала комиссия, дачу одобрила, и к лету сюда заехали малыши с воспитателями. Элла, таким образом, спасла своего Виктора Николаевича от посягательств чужих женщин. Он не возражал. Галина после такого расклада в жизни Виктора Николаевича, пошла на работу к Степану Степановичу. Его предприятие расцветало. Ее взяли на упаковку готовой продукции. Степан Степанович, получая зарплату, сразу отстегивал деньги Галине на Инну.
   Неважные дела складывались у Раисы, она не могла дозвониться до Родиона. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом так стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать. А Родион молчал. Раису дома ни то, чтобы ругали, а презирали. Хуже было другое - финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Родион жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Раиса приехала к его дому, ждать его, пока не появится.
   Родион пришел поздно от Анфисы, у нее он спать не оставался. На скамейке у его подъезда сидела Раиса с большим животом. Он ее с трудом узнал. Да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Родион привел ее к себе домой. Срок у Раи был серьезный, а живот такой огромный, что Родион его с первой минуты испугался.
   Рае было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Родиону и ухаживать за Раисой. Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Анфисе больше не заходил. Она и не спрашивала его не о чем. Был - хорошо, нет - тоже хорошо. Родион и Рая были вынуждена расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Рая ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск с Родиона слетел. Деньги уходили на детей и Раису.
   
   Все это так, но для дополнительного заработка Анфисе нужна была вновь рассада для мистики на новую мебель. Это понимали все, кто с ней работал. Где взять мистическую рассаду? И главное, что взять? Ясно одно - это должно быть дерево. Родиона так напрягала Раиса с детьми, что его Анфиса не могла послать далеко и надолго. Анфисе повезло.
   Позвонил молодой человек и спросил:
   - Вы берете ларцы двухсотлетней старости? Или его надо сдать в другое место? У меня прабабка умерла.
   - Размер большой у ларца?
   - 300х200х300, он с выступающей крышкой.
   - Привозите! - с надрывом сказала Анфиса, боясь, что ларец отдадут кому-то другому.
   Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец. Анфиса решила, что ларец настоящий, ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги она заплатила, чтобы случайно парень не забрал ларец назад. После его ухода она открыла ларец и чуть не закричала от обиды: внутри ларец был выполнен из свежего дерева, и как насмешка в нем лежали деревянные бусы!
   Бусы на самом деле оказались старые и деревянные. Анфиса еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это значит, что кто-то парня надоумил на такой поступок. И этот кто-то из числа их общих знакомых.
   А вот бусы? Что если они тоже состарены? Бусы Анфиса отдала на экспертизу. Получила ответ: бусам лет 150. Надо было проверить их на мистичность. Анфиса вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 150 лет и бусы обладают свойством мистификации. Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук, этого вполне достаточно для комплекта мебели. На этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук. А Анфиса без мебели, в которую бусы заточат, продавать их ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.
   Степан Степанович пришел к Анфисе домой прорабатывать новый заказ комплекта мебели "бусинки". Малыш подрос, и внимательно посмотрев на Степана Степановича, спросил:
   - Книги читать будешь, или азбуку со мной изучать?
   - Я вообще-то пришел к твоей маме проработать новый мебельный заказ.
   - Она его нарисует, а ты мне книги почитай, или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить. Зачем ты так просто пришел?
   - Исправлюсь, давай сменю фильм.
   Маленький Женя взял власть над Степаном Степановичем и к Анфисе его не подпускал, пока она не закончила работу.
   Анфиса посмотрела на сына и сказала:
   - У меня вырос личный охранник.
   - Нет, я твой личный сын, - ответил малыш и бросил карандаш в пол, а тот острием попал в ковер...
   
   Анфиса открыла почту в паутине и прочитала письмо Платона, слова в них были еще те. 'Ты меня не заслужила!', - повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Она глубоко вздохнула и нажала на педаль. Алая машина рванула с места в карьер, - 'Именно в карьер' - повторила она мысленно, и остановилась у старого, заброшенного карьера, потом вышла из машины и осмотрела окрестность.
   Людей нигде не было видно. Зеленая тоска охватила Дашу волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Она вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. 'Обрыв не для меня', - вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина, - 'обрыв для него' - сказала она сама себе.
   Гравий шуршал под ногами. Дашу потащило к пропасти. Почва из-под ног уходила. Ей отчаянно захотелось жить. 'Жить хочу!' - кричала душа, но ее никто не слышал. Она упала и замерла. Движение гравия прекратилось. У Анфисы появилась слабая надежда на спасения. Она глазами искала железку, любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер.
   'Ты меня не заслужила!' - всплыло в памяти, - 'пусть не заслужила, жила бы себе да жила' - подумала она и по-пластунски стала ползти медленно, как будто кто подсказывал телодвижения. Гравий колол тело. Пальцы болели. Она боялась ошибиться и упасть в пропасть, пусть не очень глубокую, но колкую и безвыходную, как сама ситуация.
   Машина стояла в стороне от гравия, на застывшем куске бетона, и' манила своим уютом. Гравий перестал сыпаться. Руки почувствовали старый бетон. Анфиса встала на колени, потом поднялась на ноги. Она посмотрела на свой ободранный облик, села в машину, взяла распечатанное на принтере письмо.
   'Чтобы приехала в среду ко мне! Мне еще нужно найти тебе замену! Вот и сиди одна до гробовой доски, а ко мне не лезь! Ты меня вообще не заслужила! Не тормози меня!' - писал Платон.
   Анфиса перечитала на два раза все слова и усмехнулась. На письме появилась кровь из пораненных о гравий пальцев. Обида прошла. В сердце появилась пустота безразличия, а рваная одежда успокаивала. Она выжила, а это главнее слов. Она пройдет этот ад одиночества. Она слегка отъехала назад на машине, потом развернулась и остановилась.
   Перед машиной стоял молодой человек в куртке цвета песка, со старым рюкзаком на плече и в высоких резиновых сапогах. Он измученно улыбался. Девушке стало страшно, но она произнесла фразу: 'Двум смертям не бывать, а одной не миновать', - после этих слов она открыла дверь незнакомцу. Мужчина положил осторожно рюкзак на заднее сиденье и потом сел рядом с ней. От него несло запахом костра, пота, грязной одежды. Да, машину пора менять, а, то только такие грязные мужики и просят подвести, - подумала она.
   - Мне до города, - заговорил молодой человек, - сколько возьмете?
   - Жизнь, - мрачно выпалила Анфиса.
   - Не смешно. Почему так дорого? Тогда я пешком дойду.
   - У меня шутка такая. Довезу. Вы бедный, буду вашим спонсором на одну поездку.
   - Я не бедный.
   - Кто бы говорил.
   - Что с вами? Вы вся в крови!
   - Шла. Споткнулась. Упала. Кровь.
   - Верю. Я заплачу. Вот, возьмите, - сказал мужчина и показал свою ладонь. На ладони сверкнул маленький кусок золота.
   - Откуда он у вас?
   - Этот карьер был некогда прибыльным, гравий даже привезли, чтобы строить здесь, но потом карьер забросили.
   - Золото и забросили? Здесь столица рядом и такой карьер с золотом, а рядом ни одного человека! Как так?
   - Я передачу по телевизору смотрел про этот карьер. Сам не поверил, что так рядом золото добывают в этой глине. Ведь вы чуть в карьер не съехали! Здесь скользкая глина, а гравий сверху привозной. Весна. Только снег сошел, вот вас и понесло.
   - Почему не стали меня спасать?
   - Я видел, что вы выползите, а я здесь уже накатался по глине, да и с гравием хорошо знаком.
   - Золота много добыли?
   - Нет. Золота здесь на самом деле практически нет.
   - А то, что вы мне дали?
   - Считайте, что это самородок.
   - Вам не жалко?
   - Девушка, вы меня спасете, если до дома довезете, поверьте - это дорогого стоит. В таком виде ехать по городу, опасно.
   - Зачем сюда поехали?
   - Романтики захотелось, больше не хочу.
   - У вас есть жена?
   - Бог миловал.
   - Вы холостяк?
   - Закоренелый.
   - А меня мой друг бросил официально, можно сказать по паутине.
   - И вы из-за этого чуть сегодня не погибли?
   - Да.
   - Поехали ко мне! Я - не злой, я - добрый! А золото я купил у местного золотодобытчика, сам я ничего не нашел. Пропах я здесь костром, и сам знаю, что пахну не лучшим образом.
   - А золото ток хорошо проводит? - спросила Анфиса как-то машинально.
   - Ни так хорошо, как качественно.
   - Тогда я зайду к вам. Мне любопытно, а как вы живете?
   - У меня квартира в старом двухэтажном доме в столичном переулке. Дом принадлежал одной пожилой женщине, я ее видел сам, когда был маленьким. У нее была тогда одна комната. Все печи в доме выложены кафелем, дом давно предназначен под снос. Нас уже четверть века снести обещают, а мы все в этом доме живем. Дом деревянный, да вы сами его увидите, - и назвал адрес.
   - Я знаю этот переулок, действительно старый переулок, исторический, можно сказать.
   - Лучше бы он не был историческим, тогда бы у меня была новая квартира, с удобствами, а так мне надо идти в баню, или в тазике мыться.
   - Я подвезу вас до вашего дома, но к вам заходить не буду, вы меня напугали.
   
   Машину она остановила у старого, двухэтажного дома. Из булочной шел вкусный запах, который перебил запах костра. Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, словно исчез в деревянной пещере, так показалось Анфисе. Она вышла из машины, зашла в булочную, а когда она вышла из магазина, то увидела, того же молодого человека, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.
   - В баню подвезете?
   - Чем заплатите?
   - Деньгами.
   - Садитесь.
   Она отвезла мужчину в баню, а сама поехала домой. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.
   - Анфиса, я уже чистый! Заберите меня из бани.
   - И я чистая, но с мокрыми волосами. Высушу - приеду за вами. Где вы взяли мой номер телефона? Как вы узнали мое имя?
   - У вас в машине лежала стопка ваших визиток.
   - Уберу.
   Она подъехала к бане. На крыльце бани стоял неизвестный мужчина, но она заметила знакомую сумку в его руке. Теперь он был дважды неизвестный. Стройный мужчина с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен...
   - Глеб, - представился он.
   - Анфиса, - сказала она. - Впервые вас вижу почти в нормальном состоянии.
   - Сказки - это хорошо, но действительность пугает. Можно ли действительность превратить в сказку, - вот в чем вопрос? - спросил он.
   - Если прочитать абзац о бюджете страны, то приходишь в ужас от пессимизма тех, кто его составляет.  То есть страна идет по наклонной плоскости от успеха к поражению. Странная вещь: появляются более красивые дома, дороги, машины. Но все это проходит мимо и мало кого успевает обрадовать, - ответила она.
   - Так чего нет в нашей безбрежной стране? - опять спросил он.
   - Общей цели созидания! Человеку надо быть необходимым обществу и потом самому себе, своим близким. Руководитель округа из последних сил снимает с себя рубашку бюджета и раздает в качестве добавок к пенсии, а у самого один вопрос: Что дальше делать? Мало того, куда-то делись в стране деньги, их нигде нет! Если денег у всех нет, то это вопрос номер один.
   - Куда стекают деньги? Кто их и куда складывает? Где предел? Почему в стране учат непроизводственным специальностям? Где сами производители хоть чего-нибудь?
   - Раньше были герои труда, а теперь герои боевиков. С этим багажом далеко не уедешь. А все просто! Свою страну надо любить и думать о том, что в ней живут умные люди! А умные люди должны производить продукцию и получать за нее деньги. Но страну раздали на частные лавочки, а частные лавочки легко капитулируют перед тяготами жизни. И еще хуже - бескрайний север страны обеспечил всего одного богатого человека, который это богатство при разводе разделил на две части. Абсурд! Но это яркий пример того, куда исчезают деньги из казны.
   - Что говорить о столице?
   - Столица - это клубок из нелегальных и легальных денег. Убрали казино, но счастья еще от этого не испытали. Любой человек деньги и за океаном сможет проиграть.
   - Зачем смотреть в чужой карман? Чушь? Возможно, но где страна и нормальная забота о гражданах округа? Чего гражданам не хватает?
   - Само собой денег!
   - А, где их взять?
   - Заработать! А, где заработать, - вот в чем вопрос! Кто бы об этом подумал! Где те идеи, ради которых можно всю страну построить и заставить приносить прибыль своей работой, - ответила Анфиса и остановила машину у дома Платона, где фей и эльфов никогда не было. А может, и были, но давно, и остались воздушные трамвайчики...
   

Глава 23. Теплое марево

   Как-то незаметно Анфиса стала жить своей жизнью. Теплое марево опустилось на землю, сжало тело своим теплом, ватной ленью. Ватное состояние души и тела, особенно мозга, трудно переносится. 'Надо срочно сменить направление деятельности', - промелькнуло в мозгу Анфисы. Дело в том, что она продолжала то ли отдыхать, то ли набирать информацию. Она взяла газету и стала смотреть объявления по продажи щенят, ей захотелось купить породистую собачку. Ничего подходящего она не нашла, но ее нашли.
   Анфиса решила сменить имидж, и зашла в парикмахерскую. Вскоре появилась женщина, обладающая громким, пронзительным голосом. Женщина кому-то рассказывала о своих щенках. Анфиса прислушалась, разговор шел о щенках, словно специально для нее. С красивой прической Анфиса подошла к женщине, найдя ее по голосу. Они вместе поехали смотреть щенков.
   Три породистых щенка с острыми ушками смотрели влажными глазами. Один щенок Анфисе понравился, она взяла его на руки. Щенок состоял из тонких косточек и скользкой шкурки. Он выпрыгнул из ее рук. Хозяйка взвизгнула от негодования, стала смотреть его лапки на целостность. Анфиса загрустила, и сказала, что сутки подумает, да и щенок стоил приличных денег, с собой такую сумму она не носила. По дороге домой Анфиса приобрела сумку для переноски щенка, корм и еще некоторые щенячьи принадлежности, и задумалась, а нужен ли ей щенок той - терьера?
   Дома Анфису ждала относительная неприятность. У соседей по лестничной площадке произошло ряд событий весьма трагических. Молодой сосед по имени Самсон был крупным улыбчивым с небольшой лысиной. Он в этот день недосчитался заднего, левого колеса на автомобили, которое не сняли с машины, а подожгли.
   Отец Самсона вышел из подъезда, когда машина задымилась, он бросился за водой, и... Дело в том, что пожилой мужчина шел на перевязку после операции, у него от резких движений шов разошелся, дикая боль пронзила его бренное тело. Машина, на которой его должен был отвезти сын - дымилась.
   Мать Самсона посмотрела в окно. Она увидела, что горит их машина, что ее муж лежит на асфальте, схватившись рукой за рану после операции. Пожилая дама потеряла подвижность. У нее уже был один инсульт. Муж ее буквально выходил в больнице, а теперь сам лежал и не двигался на асфальте. Самсон ходил в магазин, а когда вернулся, то увидел горящую машину, и лежащего на асфальте отца. Он бросился домой, чтобы позвонить пожарникам, но дома обнаружил, лежащую мать.
   Самсон вылетел из своей квартиры с двумя ведрами воды, и окатил водой из ведер принцессу Анфису, открывающую свою дверь с огромными пакетами в руках. Поднятые парикмахером волосы на ее голове на должную высоту, быстро опустились под ведерным запасом воды, превратившись в мокрые сосульки.
   Анфиса не видела, что произошло на улице, так как она вошла в подъезд, когда на улице все было нормально, ее задержала другая соседка, показывая результат своего ремонта квартиры. Вечером у Анфисы намечалось романтическое свидание с лешим Мишей, а теперь она была в мокрых сосульках волос...
   - Самсон, что ты себе позволяешь! - закричала она истошным голосом.
   - Анфиса, у меня крупные неприятности, лучше помоги, посиди с мамой до приезда врача.
   - Сам не можешь? Ходишь тут с водой, - крикнула Анфиса вслед убегающему парню. Однако, поставив дома сумки, вошла в открытую дверь соседей.
   Соседка лежала на полу. Она открывала рот, вращала глазами, но и звука не могла произнести.
   Живая еще, - подумала Анфиса, и спросила:
   - Леонтьевна, ты чего не говоришь? Что с тобой?
   Молчанье было ей ответом, и раскрытые от ужаса глаза пожилой женщины. Глаза показывали на таблетки, лежащие на холодильнике. Анфиса взяла таблетки в руки и стала показывать соседке, та глазами выбрала нужные. После выпитого лекарства, Леонтьевна закрыла глаза, но ее дыхание было заметно по колыхающейся груди.
   Самсон, выбежав на улицу с пустыми ведрами, бросил их за ненадобностью, хлопнул себя по лбу и сквозь клубы дыма от горящей резины, попытался достать огнетушитель из машины.
   Невдалеке от горящей машины остановилась черная, блестящая машина, из нее выскочил леший Миша с огнетушителем, и быстро потушил горящее и дымящее колесо.
   Рядом с отцом Самсона стоял Миша, разговаривая с ним. Отец так и держался за шов, после недавней операции и не давал себя поднимать. Приехавшая скорая помощь, забрала родителей Самсона. А он, вернувшись от них из больницы, позвонил в дверь Анфисы, чтобы извиниться и излить душу, вместо воды.
   Анфиса открыла дверь с крупными бигуди на голове.
   - Как дела? - спросила она Самсона.
   - Нормально. Отца перевязали и отпустили домой. Мать положили в палату, из которой недавно выписали. Колесо я сменил, - проговорил Самсон, плюхнувшись на собранный диван, - Анфиса, а ты что такое объемное купила?
   - Собачку хочу купить, вот и купила перевозку для нее, домик, поводки с камнями. Самсон, посмотри, какие они красивые, - и Анфиса достала ошейник и поводок, с крупными украшениями.
   - А куда с прической собиралась? Я заметил твою шикарную прическу перед тем, как ты сникла под водой из моего ведра.
   - Самсон, ты мне вечер испортил, у меня сегодня свидание!
   - Правильно, что я тебя облил водой! Я не хочу, чтобы ты шла к другому мужику!
   - Слушай, мы с тобой только соседи! Какое тебе дело до моих мужчин? Ты мне не муж!
   - Я твой сосед, с тех пор, как себя помню! Ты мне, как родная, можно сказать.
   - Глупец, я свободная женщина и могу выбрать себе мужчину своей жизни или нет?
   - Можешь выбрать меня.
   - Так, ты еще со своей женой Зинаидой не развелся, сбежал от нее и живешь у родителей, а я здесь причем?
   - А, если я тебя люблю?
   
   В это время на улице загорелось колесо машины Миши, который истратил свой огнетушитель на автомобиль Самсона. Дым повалил черный и едкий. Окна хозяина машины выходили на другую сторону дома. Он сам пожара не видел. Дело в том, что Самсон некоторое время жил с некой Зинаидой в квартире для дворников, дабы не быть обузой матери.
   Дворник Зинаида, хорошо владеющая большой метлой, рядом со своим домом разбила цветник. Из-за цветника ей очень мешали автомобили, заезжающие на газон, и она придумала хитрость. Если машина заезжала на газон одним колесом, то вторым невольно ехала по асфальту и включала зажигалку, спрятанную в асфальт. Против лома нет приема, - так думала ведьма с метлой, и ломом пробила в асфальте ямку, заточила в нее зажигалку, и подлила бензина.
   Колесо включало зажигалку, бензин горел, колесо дымило и горело. Это был секрет Зинаиды, придуманный для охраны газона с ее цветочками. Чего она хотела? Чтобы ее и ее газон показали по телевизору. И Зинаиду показывали по телевизору вместе с ее цветочным газоном.
   Ситуация сложилась от ее поджога колеса машины по типу бумеранга. Потерпевший Миша отомстил Зинаиде, но не ей лично, а ее Самсону. Он сделал так, что шасси его самолета не смогло спрятаться после взлета. Такая ситуация не смертельна, но весьма опасна. Две неприятности или два минуса, неожиданно сложились в один плюс: самолет приземлился, но взлететь не смог. На аэродроме прошел слух, что самолет Самсона потерпел крушение.
   
   Ведьма Зинаида словно потерялась от такой новости и жила рядом с запасным аэродромом. Почему аэродром запасной, ей было не понять, но он ей безумно нравился. Странный аэродром, чаще всего на нем стояли самолеты частной или малой авиации. Иногда приезжали летчики, садились в самолеты и улетали. Зинаида на глаза им не попадалась.
   В ограждении был свой лаз, она его никому не продавала, сама подкопала, сама лазила и закрывала ветками перед уходом. Надо сказать тем и жила. Аэродром обслуживали несколько человек, иногда вообще никого не было видно, поэтому вездесущая Зинаида чувствовала себя на нем, как дома. Она знала, где стоит горючее, как открыть двери, как их закрыть. У нее был такой беспробудный вид, что, глядя на нее, все пытались ее в упор не видеть и не видели на свою голову.
   В ветвях дерева ведьма Зинаида не поленилась и сделала насест, она забиралась на него, и ощущала себя летчицей, наблюдая за обстановкой на аэродроме. Ей нравились летчики, нравились военные в форме. Мужчины, что надо, но не для нее, это она безрадостно осознавала. Зинаида ходила в брюках и куртке списанных служителями аэродрома. Волосы ее никто не видел, на голове у нее всегда была кепка, которая менялась непонятным образом.
   Как-то на аэродром приехали машины. Мужчина в военной форме и местный летчик сели в небольшой самолет. У военного на погонах была одна звездочка. Зинаида разбиралась в их количестве, но не в качестве. Военный с одной звездочкой улыбался задорной улыбкой. Зинаида так и обомлела, он ей понравился. Она уже жалела, что горючее взяли из ангара, которое она сама лично разбавила. Каким образом? Все вам расскажи, что она зря жила под его забором, можно сказать в землянке.
      
   Рядом с аэродромом шла траншея времен второй мировой войны, в одном месте этой траншеи была землянка, ее Зинаида и облюбовала себе в качестве летней дачи. За подобное жилье она естественно не платила, но кушать ей всегда хотелось. Она нашла мужичка без особых примет и внешности, он у нее покупал авиационный бензин. Так и жила Зинаида на своей летней даче. Как-то сидя на насесте ей пришло в голову, что люди могут обнаружить отсутствие горючего, его утечку. Зинаида решила, что не позволит такого обстоятельства, нет, она не вредитель, она - ведьма Зинаида. Все, и стала Зинаида носить воду. У нее было две канистры, в одну бензин вливала, из другой добавляла воду. Все путем, как в аптеке. Дебет и кредит.
   Самолет набрал высоту и заурчал, словно в его желудке было много пива, а не бензина. Зинаида прищурилась, глядя в небо. Она чувствовала, что военного с одной звездочкой на погонах ей больше не увидеть. Телевизора в землянке у нее не было, газеты она читала крайне редко, но сердцем чувствовала, что сделала большую глупость. Правильно чувствовала. Самолет пошел в пике, и нырнул в землю. Зинаида прямо ахнула. Она этого не хотела, у нее самой журчало в желудке, и она покинула аэродром в поисках пресловутой пищи. Ей перепал пакет молока, булка, и больше у нее денег не было. Зинаида пошла к своему насесту с пакетом молока, и булкой. Впервые ее задержали с этим пакетом молока, но молоко спасло, и ее отпустили. Народу понаехало, мужиков видимо, не видимо. Все вокруг упавшего самолета суетились, ели пробралась она к своему насесту.
   Видит Зинаида сквозь листву, что останки собирают, два ведра набрали. Ужас охватил ее. Решила она, что не будет больше бензин разбавлять, а то такие мужики в землю врезаются, жуть, какие красивые. Через сутки народу стало поменьше, и она пошла на место падения самолета. Бульдозеры уже почти все сравняли. В луже лежала рука, в другом месте она обнаружила ухо, под ухом была родинка или грязь. Все, что насобирала, положила на бугорок и исчезла. Нашла погон с одной звездочкой и взяла его в качестве сувенира от красивого военного. От молока шумело в голове, не ее это напиток, ей бы бутылку, и голова не болела. Молоко промыло одну извилину в ее мозгу, и Зинаида вспомнила, что у нее был Самсон, что он летал на самолете, поэтому она и живет рядом с запасным аэродромом. Она еще что-то пыталась вспомнить и не хотела вспоминать, а чего она не хотела вспоминать, она не помнила.
   Ведьму Зинаиду осенила простая мысль, что надо помянуть погибших, а нечем. Тут она заметила, что на аэродром идет женщина в сопровождении двух военных, в форме такой же, как у погибшего майора. На аэродром их не пустили, появилась охрана, а только что никого не было. Они постояли и ушли, оставив... Зинаида сорвалась с места, и правильно сделала, у ворот стояла бутылка и лежала закуска, и граненый стаканчик. Зинаида потянулась за бутылкой.
   Охранник схватил ее за руку:
   - Куда, Зинаида!? Не для тебя стоит.
   - А ты откуда меня знаешь?
   - Ты меня не помнишь?
   Зинаида напрягла всю свою память, но не могла вспомнить ровным счетом ничего.
   - Не помню! - вскрикнула Зинаида.
   - Я друг твоего покойного мужа.
   - У меня нет покойного мужа. Я одна! - гордо заявила ведьма.
   - Совсем ты плохая стала, а какая красавица была, - заговорил охранник.
   - Ты меня не тревожь, - сказала Зинаида, описывая рукой в воздухе движения.
   - Ты, что за воздух держишься?
   К ним подошла Анфиса, которую вызвал охранник:
   - О, опять ты Зинаида здесь бродишь! Ушла бы ты, куда подальше пока идет выяснение падения самолета.
   - И эта меня знает, - пробурчала Зинаида.
   - А кто тебя не знает! - в сердцах сказала принцесса Анфиса, - раньше от тебя всегда пахло цветочными духами, а теперь! - и она с горечью махнула рукой.
   - Анфиса, ты чего волнуешься за нее, побродит тут лето и уйдет, - сказал охранник.
   - Зинаида, ты пол можешь мыть? - с надеждой на понимание спросила Анфиса.
   - У меня земля вместо пола ее мыть не надо.
   - Уборщицей будешь работать в административном здании?
   Взгляд Зинаиды покрылся мглой, и она побрела к насесту.
   - Анфиса, она не в себе, что ты от нее хочешь? - спросил охранник.
   - Вернуть к жизни.
   - Напрасны твои усилия, ты лучше скажи, почему самолет разбился?
   - Черный ящик нашли, такие люди разбились! - воскликнула Анфиса и всхлипнула.
   Зинаида побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой куст и стала слушать.
   - Здесь нашли погон, погибшего майора.
   - А, что если он жив?
   - Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
   - Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
   - Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
   - Будет выполнено, товарищ...
   Зинаиде дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
   Споткнулась, упала, очнулась в палате.
   
   - Миша, Зинаида в себя пришла, - сказала Анфиса.
   - Зинаида, ты меня узнаешь? - задал свой обычный вопрос Миша, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
   - Миша, это ты? - прошептала ведьма Зинаида.
   - Я! Узнала, она меня узнала! - закричал радостно леший Миша, - Только я не понял, зачем ты подожгла мою машину?
   - Зинаида, у меня для тебя есть духи, цветочные, - сказала Анфиса, перебивая вопрос Миши.
   - Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! - громче произнесла Зинаида, не отвечая Мише.
   - Зинаида, твоя сестра приехала. Позвать ее? - спросил Миша.
   - Кто она? Я ей не нужна.
   - Ты мне нужна.
   - Миша, зачем я тебе такая нужна?
   - Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
   - А я болею? Чем?
   - Тебе было плохо, очень плохо. Твой Самсон погиб.
   - Не помню Самсона. Тебя помню. Анфису помню. Сестру не помню.
   - Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
   - Зинаида, ты можешь работать дворником с метлой? - спросила Анфиса.
   - Хочу, но я не помню, что значит работать.
   
   В палату вошел врач, интересный блондин.
   - Больная пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
   - Доктор, она тут помнит, тут не помнит, - сказала Анфиса.
   - Она вспомнит! Через неделю приходите, раньше не надо.
   Через неделю в палату пришел Миша, принес цветы, фрукты и платье.
   - Зинаида, здравствуй!
   - Привет, Миша!
   - Я к тебе с подарками.
   - Вот спасибо, платье в цветочек! Здорово, как! По сезону. Размер мой.
   - Одевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
   - Сейчас одену.
   Миша вышел.
   Зинаида взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала, после гибели Самсона. Со слезами утекало ее состояние 'помню - не помню', она все вспомнила. Посмотрела Зинаида на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, одела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Зинаида перед зеркалом.
   Женщины в палате затаили дыхание, Зинаида из жалкого создания, на их глазах превратилась в цветущую даму в платье с цветочками. Зинаида вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать. Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Зинаида взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты.
   Миша смотрел на дело своих рук и светился от счастья, что Зинаида, прекрасная Зинаида, вернулась к жизни. Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Зинаида их узнавала, улыбалась и шла дальше.
   - Хочешь, скажу, за что я твою машину подожгла? Миша, не приставай к Анфисе это очень опасно! Она - принцесса!
   
   Детектив Мухин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты, на связанной крючком салфетке. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко группе Мухина приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах. И даже мертвая хозяйка лежала на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами, и уснула красиво вечным сном.
   У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления. Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка. Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Мухин и его люди пожимали плечами, они не понимали, зачем их вообще вызвали? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры? Недоволен был вызовом Мухин, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво. Он с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз: сердечная недостаточность.
   Раздался телефонный звонок.
   - Миша, - заговорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, - понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городе я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное. Я поставил дежурный, сердечный диагноз, но моя совесть и мозг прибывают в неспокойном состоянии.
   - Тебя, что в этом вопросе тревожит?
   - Есть ощущение, что это похоже на отравление неизвестным мне веществом, химия наука еще та, бог знает, чего эта женщина вдохнула перед смертью.
   - Но внешне она не казалась отравленной, следов мучения на ее лице не было.
   - В том - то и дело, что больше похоже на сердечный приступ. Я тебе дам фамилии еще двух человек с очень похожей смертью. Поищи, что между ними общего...
   Мухин и его бригада сыщиков в городе были единственными представителями сыскной братии. Не было у них конкурентов, все дела городка были у них. Он, мужчина в самом расцвете лет, был главой местной милиции, обладал умом, неадекватным мышлением в поисках преступника. Но данные о трех подозрительных смертях, были так малы. Хотя, как сказал младший лейтенант, обошедший все три квартиры умерших людей, на которых из морга дали наводку, во всех трех квартирах был недавно сделан ремонт, чувствовалась одна бригада ремонтников. Соседи подтвердили недавний ремонт в трех квартирах, описали внешний облик ремонтной бригады. Описания бригады во всех трех случаях совпали. Мухин решил найти ремонтную бригаду, после которой хозяева квартир умирали. Новость поползла по городку, и народ сам стал делать весенние ремонты. Распространители новости часто собирались в магазине, где продавали товары для ремонтных работ. Спрос на ремонтные бригады резко упал.
   Мухин зашел в одну такую квартиру, а точнее в последнюю, чистую, медленно заполняющуюся пылью, сел на стул у двери, и как истукан, стал осматривать единственную комнату в квартире, умершей женщины в сорочке с кружевами. Родственников у нее не было, жила она одна, вот решила сделать ремонт в однокомнатной квартире с помощью бригады, и сделала на свою голову. Спрашивается, куда торопилась? Мухин сидел на стуле, и осматривал комнату. Он был уверен, что смертельная опасность таилась в этих стенах или потолке. Он посмотрел на люстру, но там, где обычно висят люстры, был чистый и ровный потолок. Мухин встал, и включил свет. Над постелью вспыхнула бра, на противоположной стороне вспыхнули ярким светом, такие же лампочки бра. Он улыбнулся.
   Бра излучали яркий свет из ламп, а плафоны скрывали модные лампочки. Мухин пошел в магазин, где продавали такие красивые бра. В магазине сказали, что помнят женщину, купившую два бра. В этих бра стояли трансформаторы, понижающие напряжение, в результате лампы светили от 12 вольт, очень экономичные в употреблении. Цифра 12 засела в голове детектива. Он вспомнил, что все соседи утверждали, что хозяева квартир умерли через две недели после ремонта, или через 14 дней.
   В магазине продавец посмотрел на бра со стороны трансформаторов и сказал:
   - В одном бра есть непонятное устройство, его здесь не было, мы проверяли бра перед продажей. Что это за устройство я не знаю.
   Мухин взял бра, положил в коробку, которую услужливо дал ему продавец и пришел в отдел. Он вспомнил, что бра с лишним устройством висело над постелью. Вот и ладно, осталось выяснить, что это за устройство, - подумал Мухин и отнес бра на экспертизу. Экспертиза показала, что это устройство способно извергать отравляющее вещество по сигналу встроенного таймера. Устройство питалось через трансформатор, время действия - тринадцать дней...
   

Глава 24. Лесные труженики

   Зинаиду выписали из больницы в неизвестность. Миша, встретил ее у входа, и предложил довести до дома. В памяти Зинаиды опять появилась состояние: помнит - не помнит, но она решила пусть об этом думает Миша. Он привел ее к однокомнатной квартире, находящейся на первом этаже. Соседки узнали Зинаиду, радостно закричали, потом заплакали.
   Мужчина посмотрела на эмоции женщин, отвел одну старушку в сторону:
   - Скажите, что здесь произошло?
   - О, молодой человек! Тут такое было!
   - Ладно, Зинаида из этой квартиры? - и он показал рукой на окна однокомнатной квартиры, где умерла женщина под бра.
   - Зинаида, наш человек, она из этой квартиры, да ее мы давно не видели.
   - Что в квартире произошло без нее?
   - Я по порядку расскажу. Первым исчез Самсон, - заговорила старушка.
   - Это я знаю, дальше.
   - Приехала его сестра, сказала, что квартира ее и выгнала Зинаиду.
   - Вот оно как! Но у Самсона сестры не было!
   - А Зинаида поверила, и ушла, куда глаза глядят.
   - Она ушла к аэродрому, где последнее время работал Самсон.
   - Да? А в квартиру въехала его сестра, потом она позвала артель строителей, они сделали ей ремонт, а она через две недели после ремонта и умерла.
   - А как в квартиру попасть?
   - Милый ты наш, да тут милиция туда - сюда ходит, у них ключи.
   - Спасибо, пусть Зинаида с вами посидит на скамейке, я найду ключи.
   - Да, ладно, присмотрим за ней.
   - Еще вопрос, а как вы определили, что в квартире мертвая женщина?
   - Этаж первый, собаки выли, опять же форточка была открыта, запах пошел, дни теплые стояли.
   - За Зинаидой присмотрите, - сказал Миша, остановил машину и поехал к детективу Мухину. Ключи от квартиры были у него.
   
   Зинаида, наконец, вернулась в свою квартиру дворника. Она сидела на лавочке в окружении старушек, и по мере их рассказов ее глаза прояснялись. Бродила она месяц без квартиры, а ей показалось, что вечность. Квартиру открыли. Зинаида зашла, села на стул и заплакала. Старушка заглянула в квартиру и тут же вышла. Зинаиде дали поплакать, потом отдали ей таблетки, их ей дала еще в больнице медсестра в бумажных кулечках. Женщина успокоилась. Мухин принес два бра, сам их повесил. Зинаиде разрешили жить в квартире.
   Третье убийство частично оголилось, как провода, зачищенные перед пайкой. Кто поставил устройство, Мухину было неизвестно, но кое-что было ему понятно. Два первых дела были в состоянии не поднятой целины. И, где та бригада, что ремонты делала, было совсем неизвестно.
   - На местном аэродроме потерпели крушения два самолета, - вешал телевизор.
   Не связана ли гибель летчиков с теми двумя квартирами? - подумал Мухин.
   И решил заняться расследованием гибели летчиков в быту. Сел он в машину и покатил в сторону аэродрома. Дежурная повела его на место падения самолета.
   - Скажите, а что Зинаида здесь делала? - спросил детектив.
   - Шаталась, как неприкаянная.
   - И все? Чем жила, что ела?
   - Я не нянька взрослой женщине.
   - А вы ее раньше не могли в больницу отправить?
   - Так она, как лань пуганная, к ней не подступишься. Ее в лесу нашли, лежала без сознания, тогда и отправили в больницу.
   - Еще вопрос, что она могла бы сказать о гибели летчиков? Как охраняются самолеты и горючее, есть к ним доступ?
   - Есть, нет.
   - Загадка для местных товарищей, а мне подробней, пожалуйста.
   - Умный, вы! А, пойдемте, посмотрим на горючее в натуре.
   В ангаре стояли цистерны без особого присмотра, рядом с одной цистерной все было натоптано женскими ногами, почти босыми.
   - А это следы Зинаиды?
   - Не мои следы, это точно. Зинаида иногда босая ходила. Других женщин на аэродроме нет.
   - Возьму я горючее на экспертизу. Еще вопрос: из этой цистерны для последнего полета самолета горючее брали?
   - Брали.
   - Подождем результатов. И расскажите мне о погибших.
   - Это не тайна, что они погибли, но не все знают, где погибли, кто погиб. Тайна небольшая сохраняется.
   - Мне их данные нужны: где жили, с кем дружили.
   - Один наш летчик. Второго прислали из центра, о нем мало чего знаю, майор и все.
   - Все о вашем летчике Самсоне...
   - Так я здесь и отдел кадров, адрес так скажу, жена у него осталась.
   Мухин посмотрел на адрес, адрес совпал с одним из тех, что они взяли под контроль из-за убийства после ремонта.
   Теплым вечером подошел детектив к дому, погибшего летчика, подсел на лавочку к одинокому старику. Дед сидел, переживал, а сделать ничего не мог. Результаты экспертизы были плачевными, водная эмульсия горючего из цистерны, с трудом называлась горючим для самолета. Судить Зинаиду за разбавление горючего водой, смысла не имело, ее вменяемость была относительной. Дежурную можно было привлечь за халатность. Мухин решил не лезть в разборку полетов и падений, а заниматься гражданскими делами. Два дела имели окончания на летном поле, как два провода, по которым бежит ток через устройство для впрыскивания ядовитого облачка.
   Миша купил дом погибшего майора, это без особого труда выяснил Мухин. Покупка дома к убийству не относилась, но над ремонтом дома трудилась бригада, по внешним данным подходившая под все описания квартир после ремонта. В смерти двух женщин было виновно устройство с газом, но не сам ремонт. Мухин посмотрел на бригаду и нечего не сказал их бригадиру. Кто поставил устройство с газом и включил таймер? Вот в чем оставался главный вопрос этого дела. Кому мешали люди? Но этот вопрос завис в воздухе с парами авиационного топлива.
   Вечером собрались у Анфисы дома: Мухин, Миша, Зинаида... Еще один Мухин, но в другой одежде...
   Зинаида бросилась ко второму Мухину, да как закричит:
   - Самсон!
   Анфиса удивленно посмотрела на второго Мухина, ей самой показалось, что детектив Мухин очень походит на Самсона, но сейчас второй Мухин на их глазах превращался в Самсона! Анфиса вспомнила, что рядом с детективом, при определенных обстоятельствах Самсон превращался в себя! Боже! Кошмар! Мухин смотрел за очередным превращением брата и с укоризной покачивал головой. У Анфисы слов не было. Зинаида дождалась помутнения рассудка. Вот тебе и медные связи!
   
   Платон задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались. Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватнике и быть таким замусоленным! Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, она пила гормональные таблетки пачки за пачкой.
   Цивилизованной женщиной оказалась, а так баба - бабой. От таблеток ее стало разносить во все стороны. Платон все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму. На ноже уже завод вырастал. Стены были видны. А для переработки руды оборудование завозили. Ему мучительно захотелось уехать. Знал он за собой такую особенность. Он почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний. Платон взял: заработанные деньги свои и Флоры, документы, в которых была вписана она. Он сел на проезжающий поезд и был таков.
   На вокзале Платон зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время, и поехал навестить Анфису и Женьку. Решив, что потом поедет, куда глаза глядят. Приоделся он в магазине в новую одежду, старую в нем оставил. Из-за дерева посмотрел он на свой дом, подъезд, вздохнул и вошел в подъезд.
   Анфиса открыла дверь. Несмотря на новое лицо, она мужа узнала, но сказала:
   - О, кто к нам пожаловал, какими судьбами?
   В прихожую выскочил Женька:
   - Привет! Маме работу принес?
   - А, что все маме работу приносят?
   - Да, бывает.
   - Можно я зайду?
   - Заходи, мне на компьютере сменить игру надо.
   Когда Женька уснул, Анфиса спросила:
   - Платон и долго ты так будешь жить с чужим лицом и именем?
   - Всю жизнь, а что узнала?
   - Со спины узнала в последний раз, когда тебя видела. Много еще чего натворил?
   - Хватает.
   - К матери пойдешь?
   - Не знаю, но посмотреть на нее надо.
   - Куда поедешь?
   - Наездился, не знаю, чего хочу. Покоя хочу, а покоя нет.
   - Ситуация у нас не дай боже. И все из-за подгузников хорошего качества. В чем проблема? В диком ужасе последствий. Если в прошлом детей сажали на горшок в три месяца, и не держали их в мокрых марлевых подгузниках, то с детьми времен импортных подгузников все не так. Да, ребенка высаживают на горшок, но привычка справлять нужду в импортные подгузники до полутора лет оставляет страшные последствия. Ему в школу идти, а он то и дело какает некую дозу кала в штаны, и лишь спустя время идет в туалет. Иногда, точнее после очередных наставлений он пару раз сбегает в туалет во время, но потом все повторяется. Кто виновен? С ума бы не сойти, ища виновного в дышащих подгузниках. Тут в гости пригласили. И что вижу. Ребенка после сна на горшок не высаживают, а дают ему сходить в лучшие в мире подгузники, хотя видно, что его можно высадить на горшок, стоящий рядом с ним, - проговорила Анфиса.
   - Преувеличиваешь, - возразил Платон.
   - Кто бы говорил.
   - Мужчин так много на телеэкране, играющих положительных мужчин. Где бы их в жизни найти. Есть мужчины, которые знают, что за любовь надо отвечать, но основная масса мужчин и не догадывается, что после качественной любви с порванными предохранителями дети появляются. Мужчина после любви чаще всего в женщине не нуждается. У него передышка по накоплению очередной партии оплодотворяющей жидкости. А тут ему звонит женщина и говорит, что увидела на узкой бумажке пару полосок. Мужчина отвечает, что он к детям не готов. Вот он момент проверки женщины на прочность! Что делать? Подумать сутки другие, пересмотреть ситуацию со всех сторон. Любые советы покажутся неверными. И при этом женщина должна понимать, что главное в жизни - ее жизнь, - высказала свое мнение она.
   - Спать пора от твоих слов.
   
   Ночью к ним постучали, это пришел детектив Мухин и сопровождающие его милиционеры.
   - Привет Платон! - сказал Мухин.
   - А как вы обо мне узнали?
   - Секрет, но тебе он уже не поможет. Могу сказать, что на входе в город, на вокзале стоят турникеты, они отслеживают отпечатки пальцев, приезжающих в город людей. Вчера на турникете твои отпечатки появились, нам поступил сигнал о твоем прибытии. Ты - наш заказ, вот мы и приехали сюда. Долго ты нас за нос водил. С Анфисой и с сыном попрощался? Тогда пойдем. Два убийства, - это больше, чем одно.
   Анфиса посмотрела им вслед и ничего не сказала, затем подошла к окну и посмотрела вниз: в свете фонаря два милиционера лежали на земле с ножами в спине. Платон убегал. За ним мчался детектив Мухин. Анфиса прикусила нижнюю губу, посмотрела в спину Мише Мухину - он подвернул ногу и упал. Платон убежал.
   А любовь? Иногда от нее надо качественно отдохнуть, и Анфиса отдыхала. Анфиса отдыхала от любви, ее муж Платон убежал. Судя по информации, и опросам детектива Ильи его не догнали, не нашли. Женька рос и рос. Она работала и работала. А мужчины, как сквозь землю провалились, вернее, чтобы не провалиться в землю, к ней вновь не подходили. Анфиса от любви основательно отдохнула, такое аморфное состояние ей стало надоедать. Не вешаться же самой на первого встречного!
   Она вспомнила Платона, Самсона, Степана Степановича. А дальше, что? Степана Степановича она побаивалась, не для нее он был создан, ей бы красивее мужчину.
   
   Мысли Анфисы колечком улеглись с памятью о Платоне, и она сама в кресле колечком сложилась. Сын играл на компьютере, на нее внимания не обращал. Такая тоска разлилась по организму Анфисы, хоть волком вой. Захотелось ей любви, любой, хоть плохой, хоть хорошей, но только не эта отчаянная пустота!
   Или это интуиция в Анфисе проснулась?
   В дверь позвонили. На пороге стоял дядя Сидор.
   - Дядя Сидор, ты ведь уехал!
   - Я вернулся. Дома идут военные учения нескольких стран. А я умудрился уехать до их начала, буквально за день, узнал данные разведки и я здесь - цел и невредим.
   - А я сижу, о тебе вспоминаю.
   - И я о тебе постоянно думал, жалел, что вообще туда второй раз поехал, на одни грабли наступил два раза. А как Платон поживает? Где он? Кого мне бояться? Жилет надевать?
   - Платон в бегах, теперь ему сюда нельзя возвращаться.
   - Анфиса, давай сменим квартиру, чтобы он не нашел нас.
   - Он найдет, хотя это вариант. Здесь мне трудно стало жить. У тебя есть деньги?
   - Успел. Я успел деньги сюда переслать. Есть вариант проще, можно снять квартиру, а эту сдать. Таким образом, мы проверим наши отношения.
   - Второй вариант мне больше нравится. Давай снимем квартиру на троих!
   Они сняли двухкомнатную квартиру, на первый взгляд в ней все было современное, и ничего лишнего. В маленькой комнате поселили Женю, себе они купили две кровати и поставили их рядом: вроде вместе, вроде врозь. Кухня была достаточно большой, в нее вошел диванчик и телевизор, для тех, кто спать не хотел. Заплатили они за год вперед.
   Маленький рай. Первая неделя была наполнена эмоциональной любовью, потом эмоции улеглись, страсти поутихли. Анфиса готова была перейти спать на кухню, поскольку вторую неделю любви она уже с трудом выдерживала. Женька ныл, и просился домой. Выдержали они втроем месяц совместной жизни, и Анфиса вернулась с сыном в свою квартиру. Больше любовь ей была не нужна.
   Дядя Сидор остался жить в съемной квартире без особой обиды на Анфису. Одному ему больше нравилось жить. Он решил сам сделать генеральную уборку квартиры, залез на табурет, чтобы посмотреть на антресоли. С одной стороны в антресоли лежали книги, журналы. С другой стороны лежали в полиэтиленовых пакетах расписные, деревянные ложки. Он взял ложки, развязал один пакет. Его поразила яркость красок и узоры на ложках. Он осмотрел ложки, получалось, что ими играли. Существуют такие ансамбли, где играют на деревянных ложках. Где-то в его памяти отложилось, что Анфису тянет к деревянным предметам старины. Дядя Сидор позвал Анфису к себе.
   Ложки были не очень старые, им было лет тридцать. Она сама залезла на табурет, и заглянула вглубь антресоли. Где-то по центру виднелся забавный, деревянный предмет. Она достала его. Это оказалось деревянное корыто. Похоже, что здесь жили артисты, а это был их инвентарь. Корыто тоже было разрисовано, как ложки, но смотрелось оно иначе. Корыто слабо светилось.
   - Дядя Сидор, подари мне корыто!
   - А если его искать будут?
   - Будут искать - вернем.
   - Бери.
   Пришлось Анфисе оплатить корыто натурой, а куда денешься?
   Корыто оказалось очень старым. Сверху его прикрыли краской, а внутри оно было старое, до трухлявости. Анфиса смотрела на корыто с затаенной радостью. Любила она старые, деревянные предметы.
   - Анфиса, а как мы с корытом поступим? На щепки расколотим? - спросил дядя Сидор.
   - Нет, целиком оставим, - ответила Анфиса.
   - Это как?
   - Понимаешь, там еще есть ложки, надо сделать кухню под старину с росписью.
   - Разумно, это для подобного любителя деревянного музея в дом - клад.
   
   Тоня позвонила Анфисе с одной целью, сказать, что янтарный номер стал пользоваться огромной популярностью. В начале его существования номер приносил убытки, но после отъезда в столицу некой Раисы, он стал приносить немалый доход. Эта Раиса работала на самом плохом месте в гостинице: собирала мусор и выносила его. И именно она, после одной ночи в этом номере вышла замуж за столичного парня, у которого она была первой женщиной. Парень на ней женился, у них родились мальчик и девочка одновременно. У нее семья была очень бедная, а теперь она живет, как принцесса. Эта сказка ходит из уст в уста, и люди стоят в очередь, чтобы хоть сутки пожить в мистическом, янтарном интерьере, приносящем, такую редкую удачу.
   Анфиса получила импульс счастья от такой прекрасной новости и спросила:
   - Тоня, вы еще что-то хотите приобрести?
   - С удовольствием, но что-нибудь дешевле, для менее обеспеченных женщин.
   - У нас сейчас готовиться национальный комплект мебели из предметов домашнего обихода. Есть музейные образцы, именно они дают эффект мистики.
   - Возьму, не глядя, найду куда поставить. Ведь вы знаете, какое чудо еще происходит в янтарном номере? Женщины, можно сказать вдовы, в нем во сне видят своих мужей, как наяву. А девушкам снятся их суженные или они просто вскоре выходят замуж. У нас такая очередь в этот номер! Спасибо вам!
   Позвонил Анфисе известный хоккеист и сказал, что не знает с чем связать свое счастье. Он ушел на пенсию весь в ранах и шрамах, но после жизни в квартире с мистической мебелью, все раны затянулись, боли прошли, он чувствует себя здоровым, и теперь собирается идти работать тренером, а раньше он об этом и думать не мог.
   Совсем неожиданно позвонил Анфисе хирург по пластической хирургии, он сказал, что ему один пациент за операцию предложил комплект антикварной мебели с вырезанными зверями из дерева, так вот, у него самого произошла растяжка рубцов. Он давно страдал образованием рубцовой ткани после операции не пластического характера, а теперь у него все нормально. Так он этот комплект мебели поставил в реабилитационный цент, и все больные выздоравливают намного быстрее. Хирург назвал Анфисе дачу, на которой купил этот комплект у некого пациента. Эта новость ее просто удивила.
   Задуматься Анфисе не дали, позвонил экстрасенс, и сказал, что после приобретения мебели с деревянными шарами, у него усилились свойства распознавать события прошлого и будущего. Клиенты сидят в очередь, а раньше такого не было.
   Позвонил Анфисе директор молочного комбината и сказал, что его копченый сыр раскупают по всем регионам, не успевает изготавливать.
   Целый день Анфиса слушала дифирамбы в свой адрес.
   Анфиса рассказала свекрови, как Платон метнул два ножа в двух милиционеров, но они выжили. Детектив Миша подвернул ногу, ползком дополз до них, вытащил ножи, а Анфиса вызвала скорую помощь.
   С одной стороны куча приятной информации, а с другой - невыносимый Платон!
   Позвонила Анфиса Виктору Николаевичу. Он так обрадовался новости от хирурга, что готов был простить пропажу мебели. Он так устал от невезения, что раскрытие пропажи мебели с дачи, воспринял за счастье. Анфиса пообещала ему сделать для него солнечный комплект в подарок. Пообещала она комплект Виктору Николаевичу в качестве компенсации, и решила сделать мебель из модного ясеня, но чем его мистифицировать она не знала!
   
   Родион получил одно задание: найти деревянный предмет прошлого, и обязательно настоящий! Деньги ему нужны были так, что и передать нельзя! Раиса с детьми нуждались в постоянных деньгах, и жить вчетвером на его одну зарплату было неимоверно тяжело. А еще он хотел от них сбежать под благородным предлогом. Рая была в курсе дел мужа, и готова была отпустить его на поиски того, не зная чего, но ненадолго. Родион, недолго думая, сел на пригородный автобус и поехал до самой дальней деревни, куда не ходят поезда. Вышел он на последнем клочке асфальта, кругом была грязь после дождя, виднелось несколько домов, старая ферма, конюшня. Погладив себя по голове, за то, что взял с собой высокие резиновые сапоги, Родион переобулся и пошел месить грязь по деревни. Он сразу заметил дальний дом. Постучал, а в ответ тишина. Толкнул дверь. Она открылась. Обошел бедную хибару. В дальнем углу на кровати лежал старик. Он еще дышал.
   - Дед, ты жив?
   - А чего тебе надо здесь?
   - Так, мимо шел, дай, думаю, зайду, поговорю с местным аксакалом.
   - Про меня, откуда знаешь?
   - Есть хочешь, дед?
   - Давай свою еду, ко мне тут заходят, кормят. Мне чай восемьдесят седьмой год идет.
   Достал Родион еду, для себя припасенную, и выложил ее перед дедом. Тот обрадовался, и стал жевать пищу тремя зубами. Выпил стопочку кагора, разговорился, после второй стал хвастаться. Родион беседу поддерживает, да на антиквариат местного производства наталкивает, а сам избу оглядывает. С первого взгляда ничего не нашел. После третьей рюмки дед намекнул, мол, сходил бы Родион за соленым огурчиком, ему самому тяжело спускаться в подпол.
   Родиона упрашивать не надо, полез он в подпол. Три ступеньки и земляной пол под ногами, в нишах стояли несколько банок с огурцами. Маленькая, деревянная бочка с солеными грибами с плесенью на марле. Две трехлитровые стеклянные банки с брусникой, залитые водой. В фанерных ящиках лежал картофель. Взял он банку огурцов и решил уже выходить на свет, и свечку тушить, да вдруг его взгляд натолкнулся на крашеный шкафчик. Открыл его, а там пустые стеклянные банки. Ничего больше! Потушил свечку, к деду пошел, а тот уснул, сопит себе после кагора. Стал Родион избу обходить, да все дверцы открывать. Потом ставни закрыл, свет потушил, и стал ждать чуда, вдруг, что деревянное засветиться! Сам задремал после кагора.
   Сон Родиону приснился: девушка берет его за руку и ведет на чердак. Он проснулся. Темно. Открыл ставни: на улице светло. Посмотрел, как на чердак забраться. Полез. Залез. Свечу зажег. На фанере плесневелые яблоки лежат. В
   углу сундук стоит. Открыл сундук, в нем оказались тряпки старые из темного сукна. Вытащил все. Некоторые вещи молью сообща подернуты. Брезгливо перебрал все, ничего деревянного в сундуке, кроме самого сундука не было.
   Родион словно взгляд в спине почувствовал, резко обернулся и увидел свечение. Оно шло снизу вверх. Подошел. Посмотрел на пол чердака. На полу лежала доска с рельефом, раньше такими досками белье гладили, до утюгов с угольками; до чугунных утюгов, которые просто на печь ставили. Поднял он гладильную доску, а рядом еще валик лежит, свет излучает. Вспомнил Родион, что раньше гладили как-то двумя этими предметами. Взял валик и доску, стал спускаться с крыши, ступеньки под его тяжестью и обломились. Он полетел кубарем, и потерял сознание.
   Очнулся - рядом дед стоит:
   - Так ты вор, стало быть? А я думал ты человек! Смотри, чего натворил, сказал бы уж, чего ищешь, продал бы тебе.
   Родиону стыдно стало.
   - Дед я все починю, я все расскажу.
   Пришлось Родиону чинить лестницу, забор, и все, что дед ему наметил, за работу получил он предметы быта из далекого прошлого.
   Анфиса обрадовалась деревянному утюгу, оплатила его, но подумала, что все это уйдет в комплект для Тони, а что останется для Виктора?
   - Родион, у тебя талант! Отдай деньги Раисе, няньку найми, да попробуй найти еще что-нибудь, такое, ну, сам знаешь.
   - Мне надо отдохнуть, с детьми посидеть, потом поеду. Привык я к своим карапузикам.
   

Глава 25. Трубка замолкает

   На душу Виктора давил старый грех. Однажды он пришел к Родиону, а увидел у него в доме Раису с двумя детьми. Виктор Николаевич помнил Раису спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная в техническом плане, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море в Абрикосовке, где отдыхающие расслабляли молодых местных девочек.
   Раиса не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 15 лет она попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Раиса делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.
   После школы Рая училась в техническом колледже среди парней, и не одному не позволила собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Виктор был у нее первым, а Родион был последним. Она окончила технический колледж и родила пару детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на новенькой, отремонтированной кухне, сидели два затравленных прошлым человека: Виктор и Раиса. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились.
   - Виктор, что произошло? Почему ты так со мной поступил?
   - Раиса, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет, и уехал, я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!
   - Ты умный!
   - Ты так думаешь?
   - Я всегда о тебе думала хорошо.
   - Я плохой человек!
   - Не занимайся самоуничтожением, вредно.
   - Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви. - И почему? Бредишь. Иди спать.
   - Раиса, ты права, а, знаешь, ты сегодня очень красивая!
   - В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.
   - Прости, но я тебя в этом городе не видел, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.
   - Да и я тебя особо не вспоминала.
   - Выпьем за знакомство!
   - Нормально! Давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство! Выпьем! - сказала Раиса и достала из холодильника начатую бутылку вина, и сняла фужеры с полки, - чем закусим?
   - Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
   - Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
   - Готовь, если Родион не возмутиться.
   Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Родиона не было дома. Виктор протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.
   - Виктор, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, - сказала она, и закрыла дверь за гостем.
   Виктор Николаевич пошел домой спать, и уснул, как провалился.
   
   На следующий день к Раисе опять приехал Виктор, так, что на банкете сидели два человека с различной совестью. Виктор приехал к Раисе за прощанием, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.
   Ряд зеркальных прилавков с косметикой, притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом Торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один - магазин, теплый, освещенный.
   Сумочки, сапожки, костюмчики... Раиса осмотрела все, что есть но, одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса, как заколдованная шла внутрь помещения.
   Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Раиса пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Раиса выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
   Она увидела, что кассир, держась за голову, упала за свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Раиса продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше
   их видела, такие подставки с экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.
   Прибыла группа милиционеров, Раиса опросили, как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Мухиным. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Раиса и детектив Мухин познакомились. Мухин всегда работал там, где была работа. Раиса стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.
   
   Под ярким солнцем, молодая зелень пищала о своей красоте всеми своими зелеными клеточками листвы. А что делать? Надо себя рекламировать целыми лесами, полянами. Инна дочь Галины весь день занималась тем же, то есть рекламировала свою молодость. Молодость рекламировать легко. Фото повесила на своей странице и весь прикол. Люди лезут посмотреть, а кто она такая Инна, и ничего больше от нее и не требуют. Она и разленилась от собственной молодости. У нее есть второе развлечение, она может три часа подряд с переносной трубкой телефона сидеть на полу, на диване и перемалывать девичьи новости своего района.
   Что за фото она поместила? В свои отроческие годы она надела белые, остроносые босоножки на тонких, высоких шпильках, с перемычкой в стразах, в капельках стеклянной росы. Новый белый топик в тех же прозрачных каплях на тоненьких лямочках оголял все, кроме нижней части молоденькой груди. Сверху возвышались пару нежных бугорков, изображающих молодую грудь девушки. Вся она такая. Между майкой и босоножками появлялись либо сильно разорванные джинсы, либо полоска юбки, либо, сами понимаете, махонькие... Но на фото она в юбке или в джинсах. Она приличная девочка. У нее период увлечения фотографиями. Она фотографирует тремя фотоаппаратами разных версий, и цифровыми и пленочными. Результат один - везде она, либо те, кого она встретила по дороге отрочества.
   Вскоре Инна сдавала экзамены в школе. Для учительницы она купила вишневую розу на длинном стебле, поставила в стеклянную тонкую, длинную вазу и опрыскала ее блестками. Роза переливалась под светом лампы. А Инна села с ногами на диван, взяла в руки учебник, ручку, тетрадь и стала готовиться к экзамену. У Инны есть поклонник со времен детского сада, они учатся в одном классе, но мальчик продвинулся вперед. Нет, не в учебе, его снимают в телесериалах и он говорит ей, что его скоро покажут по ТВ. Он любила показываться на ее глаза. А у нее другие интересы.
   Раз в неделю она ходила в настоящий институт и изучает информатику. В начале учебы, занятия ее не радовали, ей просто все было уже знакомо, но понемногу, новые знания ее покорили, и на занятия в институт она шла с радостью. Что ее там радовало? Буфет. Рядом находился буфет, в нем гамбургеры продавали, но она скоро поняла, что стала полнеть, и между джинсами и блузкой появился жирный животик. Что ж, пришлось Инне сменить гамбургеры на сок. Она предпочитала небольшие коробки с соком, из которых торчали двойные трубки. Животик жирный исчез, но не сразу. Инна пошла на танцы, занималась ими три раза в неделю, плюс диета и через месяц жирок исчез.
   Это из-за танцев она собрала свой диван, на котором сидела с ногами и учила уроки. Ей нужен был пол для танцев. Все танцы она многократно повторяла дома. Еще одно у нее увлечение: вслед за певицей, поющей сильным голосом, повторять
 ее песни. Только появляются титры фильма 'Не родись красивой' и звучит песня, как Инна врубает телевизор на полную мощность 'Не смотри, не смотри, ты по сторонам, оставайся такой как есть...'. Стены глохнут. Основное увлечение Инны, придумывать то, что ей надо купить, и если она сутки ничего не просила, значит, она задумала нечто большое для кошелька взрослых.
   Например, ее мама Галина едет на рынок за вещами и берет с собой Инну для компании. Такие поездки со временем стали приносить больше вещей Инне, чем ее маме. Мама у нее набрала вес, и с каждой поездкой все меньше рыночных вещей на нее можно надеть. Зато при виде Инны все продавцы, особенно мужчины, расплывались в улыбках, и называли ее всевозможными, ласковыми словами и красавицей, на всех языках и диалектах. Зимой ей купили белый комплект: белая шубка, белые сапоги, белая шапочка, белая сумка, белые брюки, белый свитер. Весной ей купили розоватый комплект: курточка, сумка, сапоги и еще кучу вещей. И ее мама, наконец, поняла, что рядом с ней, у нее в доме появилась соперница и не взяла ее в следующую поездку... так то. Ничего, Инна нашла другие способы для расходов взрослых.
   А так она смышленая девочка, но лень ей убирать у себя в комнате, однажды она просто ответила:
   - Я не служанка, и не буду убирать в квартире.
   Много десятилетий назад звучала песня: 'Все я в доме приберу, вымою посуду, и воды принести я не позабуду'. Старая песня, сейчас Инна слушает реп и быстро, быстро произносит слова. Еще быстрее бросает неприбранную постель и исчезает с сотовым телефоном на зеленых просторах листвы, под яркое, весеннее солнце.
   Как-то утром за Инной в школу зашла ее подружка. Подружка на два года старше ее, у нее дома всегда царит чистота и порядок. Девочка одета в теплые ботинки, теплый, вязаный свитер, в куртку. Она переступает через порог квартиры Инны, ее глаза расширяются при виде ее, которая в одних полосках плавок и бюсте открыла дверь. За спиной Инны царит первозданный беспорядок: одеяло лежит на полу, вещи лежат на диване, книги разбросаны вперемешку с дисками.
   Сквозь свое сумасбродное утро Инна кричит:
   - Мама, напиши учительнице записку, что меня летом здесь не будет, а то заставят школу мыть. Я на дачу уеду.
   Ее способности к уборке на самом деле на низком уровне развития, чего не скажешь о ее умственном развитии, здесь она впереди многих.
   После школы, часа в три раздается у Галины на работе звонок:
   - Мама, я все уроки сделала. Ушла гулять с подругой, скажи, как снизить ей температуру? Я ей дала антибиотик и горошину, а еще что ей дать?
   - Достаточно, - звучит ответ.
   Трубка замолкает. Галина продолжает работать. Что касается порядка, она со Степаном Степановичем пыталась платить ей за уборку в ее собственной комнате, но она на это не согласилась. После работы Галина покупает мясо, готовит его кусками, так Инна его лучше ест. Судя по продуктам в доме, она ходила в магазин, и купила то, что ей самой хотелось. В частности она любит сухой сыр, заплетенный косой. Вечер уходит на приготовление ужина, прозябание у телевизора под пледом. В квартире прохладно, отопление отключено, окна очищены от зимних утеплителей. Что касается Галины, то она может убрать в квартире раз в неделю, в свои вечные выходные. На неделе ее на это не хватает, или не хватит на работу.
      
   Часам к восьми вечера появляется состояние тревожного ожидания госпожи Инны. Ее нет. Телефон молчит. В двадцать один час, вместе с программой 'Время' берет Галина в руки сотовый телефон.
   Инна сразу отвечает:
   - В девять буду дома.
   - Уже девять.
   - Буду через десять минут.
   Ожидание становиться аморфным, потом острым. Наконец она приходит.
   На ней босоножки на шпильках, куртка нараспашку, ноги сверкают сквозь дыры в джинсах.
   - Мама, я не хочу, есть. Я завтра поем.
   Ее фигура значительно похудела за последнее время. Музыка оглушает пространство. Часто для позднего вечера раздаются телефонные звонки, ей звонят. Потом она обращается к Галине:
   - Мама, вот чего ты мне звонишь? У меня мальчик появился, парень, друг, папа бы обрадовался, а ты переживаешь. Он ровесник.
   Она берет копченый сыр, заплетенный косой, отщипывает кусочки сыра пальцами и сует в рот - это называется ужин.
   Погода - весна, снег, солнце и пронзительный ветер. За окном белые березы. Мухин вновь сидел в фойе спортивного комплекса. А, где еще писать? Усталость и потерянный интерес к публикациям ничем не заменить. В момент освоения сети, была радость от публикации, но постепенно она исчезла от неприятных слов читателей. Что он думает о своих произведениях? Какая разница, все проходит и популярность, и интерес к читателям. Еще печальнее, что ушло чувство влюбленности, его ничем не заменишь. Теперь можно вернуться к героям, которые живут вокруг него.
   Конец марта. Пурга из снежной крупы с дикой скоростью закружила вокруг. Натянув на голову капюшон, Инесса Евгеньевна шла, не видя дороги. Сил у ветра хватило минут на пять, и он стал утихать, снежная крупа исчезла. Облака раздвинулись, и появилось безвинное небо, удивленно взирающее на заснеженную землю. Зима держалась пять месяцев, не сдавая своих позиций. Скоро апрель, через день, а зима хитрит, изворачивается, показывает свои новые стороны, которые даже зимой не особо проявляла.
   Непривычно жить Инессе Евгеньевне и не иметь поклонников. А кто сказал, что их нет? Все в женских силах, как и эта пурга на исходе зимы. В ее голове всплывают три кандидата на ее сердце, но исчезают, как снег под ногами, который тает, соприкасаясь с новыми составами ЖКХ, предназначенными для таяния снега. Вчера ящики с песком и химикатами увезли с остановок в преддверии весны. Что произошло на земном шаре? Серия землетрясений, если не верить, что цунами произошло естественным путем из-за смещения пластов на дне океана, то уже сделали люди предположение, что произошел неудачный ядерный взрыв.
   Закрученная волна, снятая из затопленной машины, обошла всемирную паутину. Красивая волна, но страшные у нее последствия. Выводы одни - жить надо на материке, а не на островах, но людям этого не объяснить. Вид на океан их привлекает больше, чем вид на леса и горы.
   Что касается здоровья. Недавно у Инессы Евгеньевны был приступ, пошли камни, ЖКБ. Сменила питание, но после лечения, - это черные или коричневые шарики, в состав их входит соль, дуб, ртуть, мышьяк и травы. Боль в подреберье шарики остановили, но при их приеме нельзя употреблять мясо и рыбу. УЗИ показало, что камни стали более плоские. Инесса Евгеньевна, узнав состав таблеток, перешла на другие лекарство в капсулах, которые продают в аптеке, либо можно есть кислые продукты, но без употребления масла, чтобы камни уменьшались, но не двигались. Врачам подобные рекомендации читать не рекомендуется.
   Дома все работают, крутятся и вертятся. Внук Женя ходит в школу, куда его надо водить. Сейчас водим на спорт, вчера первый раз с ним была в бассейне. В начале у него был страх перед бассейном, потому что в нем глубина большая, полчаса плавал с пластмассовыми досками, с поясом. Потом пошли в сауну, после которой он сам вошел в воду, сам плавал без средств, предназначенных спасения на воде.
   Инна учится в колледже, разница между учебой в школе и колледже - разительная. Сегодня она на отлично сдала математику и без репетитора. Она постоянно худеет. На данный момент вес Жени и Инны - одинаковый - 52 кг, разница в возрасте у них почти 10 лет. На работе Инесса Евгеньевна работает без денег, у фирмы полное отсутствие заказов. Все ждут - одобрения вышестоящих товарищей. Немного она уменьшилась в размерах, но есть еще жиры для сбрасывания. Короче, она бегает, отводит и приводит Женю. Она тренируется, работает, плавает.
   
   Дурное чувство - одиночество. И зачем Платон запустил нож в Самсона? Теперь сам плутает неизвестно где, неизвестно с каким именем и внешностью. Со Степаном Степановичем личные отношения Анфисы плавно перешли в служебные отношения, и так бывает, между бывшими любовниками. Они отдалялись друг от друга. У нее в последнее время фаворитом стал Родион, за добычу, антикварных предметов. У Родиона двое детей, для Анфисы этот фактор стал определяющим. Они больше не встречались.
   Жара исчезла под отвесными струями дождя. Ветер, изменивший направление, принес прохладу в отношения людей. Переключая каналы телевизора, Анфиса увидела отрывок знакомого фильма, когда-то она с большим удовольствием смотрела сериал 'Возвращение в Эдем'. Она стала смотреть фильм, не отрывая глаз от экрана. Героиня возвращалась в жизнь с необыкновенно красивой прической. Сейчас много фильмов об изменении внешности женщин, а это был первый такой фильм, да еще художественный.
   Тут же Анфисе захотелось бежать в парикмахерскую и сделать прическу, как у героини фильма. Потом пришла мысль, о том, что сколько раз после химической завивки она оставалась с кошмой на голове, а волосы утрачивали свою структуру, и приходилось покупать парики. О, а что если у Тары парик? Хорошая мысль, уж очень красиво, вот и в парикмахерскую идти не надо, обойдусь перышками. Дальше Анфису привлекла сцена в бассейне, где родной муж Тары пытался ее утопить, но в него выстрелила любовница... Интересная мысль, когда смотришь импортные фильмы о дворцах и бассейнах, в первый момент появляется зависть, что у них свой бассейн. Во второй момент понимаешь, что бассейн - это спасение от жары, и, в общем-то, это не для нервных людей.
   Следующая интересная передача Анфисе попалась о русском модерне в мебельной промышленности конца девятнадцатого века. Отличная мебель, видимо жил - был великолепный мастер, великолепная резьба по дереву, зря передачу не записала, такие предметы старины! Важна идея, а сделать русский модерн можно всегда, если бы его можно было на поток поставить!
   
   Платон появился перед глазами Флоры. Она не удивилась и не обрадовалась, так встретились двое на перекрестки судьбы. Он готов был вновь сесть за бульдозер, но она возражала, по той причине, что получила запрос от детектива Ильи о месте нахождении Платона.
   Флора сказала:
   - Платон, мне все равно, что ты совершил, но уезжай отсюда куда подальше, не надо тебе здесь оставаться! Тайга не все списывает. Деньги на дорогу дам.
   Платон, недолго думая, взял деньги и поехал на юг, там у него документ остался, что он умный и с высшим образованием. Правда, он нож в косяк вогнал на глазах у Лианы, но ведь не в человека, и вдруг там его никто не искал.
   Лиана посмотрела на его новое лицо, и сказала:
   - Платон, а ты стал красивее, но это ты!
   - Я! Понимаешь, уехал я от тебя, повредил лицо, пришлось сделать пластическую операцию.
   - Ничего, ты стал еще лучше. А как там Анфиса поживает?
   - У нее есть теперь другой мужчина.
   - Да? То-то у нас с ней отношения даже по телефону стали натянутыми.
   - Это не удивительно. Ты мне поможешь восстановиться с новым лицом техническом колледже? Скажи, что я попал в аварию, и был вынужден долго лечиться.
   - Ладно, помогу, а где жить будешь?
   - У вас можно?
   - Не наглей, своему мужу я несколько безразлична, но не настолько, чтобы подселить чужого мужчину в свой дом.
   - А я квартирантом к вам пойду в гостевой домик, где мы жили однажды, во время отпуска. Анфиса твоему мужу тогда очень понравилась.
   - Да кто ему не нравился! Уговорил. Спрошу у мужа, тем более что он чаще живет по месту работы, чем дома.
   Платон зашел в гостевой домик, на него нахлынули воспоминания, как они здесь жили, после того, как купили по дороге Янтарные часы. Здесь они провели часть отпуска. Лиана выполнила свое обещание, Платона взяли на работу в технический колледж, его объяснение пластической операции на лице было вполне правдоподобно, и являлось вполне уважительной причиной исчезновения во время учебного года.
   Милиция его не искала в соседней стране. Он успокоился, перестал вздрагивать. Муж Лианы его не доставал, самого на самом деле, дома практически не было. Квартиранты к квартирантам. К Лиане, с просьбой снять у нее второй этаж основного дома, обратилась некая Эльвира, весьма обеспеченная особа. Ее прислала Тоня. Эльвира уже прожила неделю в Янтарном номере гостиницы, за это время познакомилась с Абрикосовкой, ей понравился дом Лианы, она навела о нем справки у хозяйки гостиницы.
   Платон, увидел Эльвиру из окна своего гостевого домика, и готов был сквозь землю провалиться от такого соседства. Больше всего он хотел вернуть свое первое лицо, чтобы его эта дама не узнала! Он встал у зеркала, напряг все мышцы лица, и обратился к Богу и к небу! Он водил руками по лицу, ощущал мелкие шрамы, он пытался их разгладить, он пытался повернуть вспять пластическую операцию! Он хотел стать собой прежним!
   Эльвире этот городок рекомендовал сам Виктор Николаевич, ее сосед по даче, и он же рекомендовал посетить гостиницу с Янтарным номером. Вот таким образом, эта дама появилась во дворе Лианы и перед глазами за стеклом Платона.
   Платон стоял у зеркала, менял прически, делая себя: то умнее, то глупее, но лишь бы ни быть таким, каким его помнила Эльвира по ночному клубу. Наконец, он зачесал волосы на другую сторону. Почти удовлетворенный своим внешним обликом, Платон выглянул в окно сквозь занавеску, и отскочил от окна: во двор вошла Анфиса с маленьким сыном! Он готов был вылезть через трубу и в качестве черта скатиться с крыши с той стороны дома в пасть к соседнему волкодаву, чей лай мешал ему ночью спать, но он вернулся к окну.
   Лиана направила Анфису в гостевой домик! А куда она еще могла ее направить?
   Анфиса, увидев в гостевом домике нервного Платона, не удивилась. Она почти была уверена в том, что он здесь!
   - Привет Платон! Женя смотри, твой папа нас уже здесь ждет!
   Ребенок подбежал к отцу, и как-то быстро оказался у него на руках. Платон с сыном на руках подошел к зеркалу, и ему показалось, что у него прежнее лицо, и что лицо сына напоминает его маленькую копию. Совесть от двойного испуга уснула и его не мучила. Иногда Платону снилось, как из его руки вылетает нож и вонзается в спину Платона, удивительно, но даже во сне у него было ощущение, что он не убил его своим ножом!
   Нет, Платон был почти уверен, что Платон остался живым! Да, он его ранил, но не убил! Что касается охранника Эльвиры, то тут была борьба, тут была угроза жизни, его личной, свободы, здесь его совесть практически спала с самого дня побега от Эльвиры. Платон дернулся всем телом и вновь посмотрел в зеркало, но своего лица он словно не заметил, и смотрел только на Женьку, потом он резко отвернулся от зеркала и поставил ребенка на пол.
   - С приездом, Анфиса!
   - Спасибо, что заметил, - откликнулась Анфиса, наблюдая за его внутренней борьбой, буквально написанной на его лице.
   - Вы надолго приехали?
   - Как получится. А ты надолго здесь, Платон?
   - Я здесь работаю в техническом колледже.
   - Неплохо устроился, нас недельку потерпишь, потом мы уедем.
   - Анфиса, давай переедем на эту неделю в другое место, здесь нам втроем будет тесно.
   - Ты, что богатый?
   - Нет, - он вспомнил о деньгах Флоры, - но на неделю можем снять жилье лучше, и ближе к морю, а потом зарплату получу, мне хватит.
   - Согласна, - сказала Анфиса.
   Платон посмотрел в окно: Эльвиры во дворе не было. Он сбросил свои немногочисленные вещи в сумку, взял сумку, и они вышли из двора, открыв двери в воротах, не сказав хозяйке ни слова. Лиана услышала стук двери, она была почти уверена, что все семейство покинуло ее дом и двор, но с места не сдвинулась. За воротами они вздохнули свободнее, и Анфиса поняла, что не хочет уезжать без Платона домой, и в то же время понимала, что детектив Миша в покое их не оставит. А это было совсем непонятно.
   - Платон, надо снять жилье на длительный период, мы с тобой останемся, - сказала Анфиса бодрым голосом.
   - Анфиса, не спеши, не смеши, давай неделю проживем, а там видно будет.
   Они сняли номер в новой гостинице, но не Янтарный, однако все местные удобства были гарантированы. Одно к одному, они отдохнули, умылись, переоделись и пошли в местное кафе.
   

Глава 26. Белый шарф
   На первом этаже в фойе гостиницы они увидели дядю Сидора! Анфиса закусила нижнюю губу от неожиданности, а Платон присвистнул, один Женька обрадовался, он вырвал руку из руки матери и побежал к дяде Сидору!
   - Вот те раз! - воскликнул Платон и повернул назад в номер за своими вещами.
   Анфиса пошла за ним. Платон ее резко остановил, покачал головой и почти побежал за своими вещами в номер. Женька уже сидел на коленях дяди Сидора и что-то ему оживленно говорил. Через пару минут мимо них пробежал Платон со своей сумкой, они его не останавливали. Анфиса была уверена, что он побежал к Лиане. Дядя Сидор снял янтарный номер, а кто бы в этом сомневался! Оплаченный Платоном номер, остался не занятым в первую ночь. Что стало с янтарными часами, которые Анфиса приобрела вместе с Платоном, не понятно, но они не полюбили ее в паре с дядей Сидором.
   Возникало ощущение, что янтарные часы оттаскивают ее от него, они не давали ему к ней приблизиться. Мало того и Женька не мог подойти к нему. Ночью особенно сильно ощущалось поле недовольства в комнате. Комната и весь янтарный номер, словно поставил целью выгнать из себя Анфису и Женьку.
   Утром Анфиса с сыном покинули временный приют, и пошли в номер, снятый Платоном. Он сидел один в номере и смотрел на дверь.
   Когда Анфиса с Женькой вошли в номер, он вскочил с кресла:
   - Обязательно надо было ночевать в его номере!?
   - Но ты ведь убежал сам!
   - Я вернулся.
   - И мы вернулись.
   - Мир?
   - Мир, - сказал Анфиса, и поцеловала его впервые за длительный период.
   
   Красавец лет тринадцати принес три розочки Инне. Этот точеный, смуглый, кудрявый мальчик обладал неистовой способностью приклеиваться к людям. Он не отходил от Инны ни на час. Инесса Евгеньевна назвала его пиявка с розочкой, а, как еще назвать высокого красавца с серебряными цепочками на шее? Он легко приклеивался к Инне. Она была восхитительна в свои двенадцать лет. Тоненькая, высокая блондинка, привлекала к себе Руслана, так звали тринадцатилетнего прирожденного Дон Жуана. С его розочек начался сегодняшний день.
   А утро началось с чисто пуританских забот. Анфиса вчера уехала домой, и Инесса Евгеньевна осталась с внуком Женей и Инной, дочкой Степана Степановича. Надо было привести номер в порядок, сменить белье, отдать в стирку. Дома она все сама стирала, убирала, готовила. В пансионате готовить было нельзя, можно было только чай кипятить. Стирку приходилось отдавать в прачечную пансионата. Поэтому появлялась возможность делать массаж, и Инесса Евгеньевна с Женей с утра исправно ходила на массаж.
   Вчера был дождливый день, но еще более дождливой была ночь. От проливного дождя в отремонтированном номере, расположенном под новой крышей, протекла одна стена. Умные люди сделали пластиковый потолок, и он не потек. Инну все эти проблемы не волновали, ее волновал новый друг с розочками.
   Телефон Жени развалился на запчасти, оставив всех без внешней связи. Сотовый телефон Инессы Евгеньевны работал только до границы. На телевизоре шли 5 программ, одна на родном языке. Вот и вся информация. Инесса Евгеньевна прочитала за 1.5 дня детектив. Отличная книга, написанная в лучших всемирных традициях детектива. Все события и герои на своем месте и ничего лишнего.
   Морской берег, на котором они жили, обладал широким горизонтом и огромным небом, которое периодически извергалось таким ливнем, что все отремонтированные крыши - текли от счастья встречи с потоками небесной воды. Инесса Евгеньевна на место дождевого потока бросала коврик, он впитывал влагу со стен, оставалось его повесить сушиться на нижнюю трубу балкона.
   А Родион привез эту редкую березу. Анфиса проработала внешний вид гарнитура, и сказала, что он принадлежал потомкам боярыни Морозовой. Ей поверили. Анфиса, посмотрев на полуфабрикаты, вызвала Степана Степановича. Он похудевший, но счастливый явился перед ее глазами, и вскоре запустил в производство комплект мебели на бывшей своей фирме, в результате каких-то махинаций, в которых сквозило имя Виктора, фирма стала принадлежать ему, но суд вернул ее Степану Степановичу, когда Анфиса приложила к этому руку.
   Селедкин довел новый комплект с головами птиц до изумительного совершенства. Мебель сияла красивой поверхностью, сияли головы птиц на подлокотниках кресел. Все вздохнули, словно какое-то время они и не жили-то на этой земле, а просто существовали без любимого дела.
   И еще Мухин понял, почему Виктор преследовал Зинаиду, ведь именно она обнаружила мертвым Самсона! И ему все казалось, что Самсон был еще жив, а ее промедление вызвало его смерть.
   
   В городе Платон не решился жить вместе с Анфисой, и предпочитал жить в одиночестве. Он часто ходил на работу по одной и той же дороге. Однажды по пешеходной дорожке ехал автомобиль, он так внезапно вывернул из пространства, что Платон нервно отскочил в сугроб, пропуская автомобиль. Мужчина за рулем на него и не посмотрел. Платон ходил пешком, и невольно увидел отпечатки шин на утреннем, нетронутом снеге. Все было так прозаично! Просто автомобиль стоял на обочине пешеходной дороги всю ночь, отсюда и возникла неожиданность его появления. На обочине дороги в ряд расположились с десяток автомобилей под легким налетом снега. Он увидел место стоянки, проехавшего мимо него автомобиля.
   Он мимоходом посмотрел на место стоянки машины, от которой вели следы шин на свежем снегу, и увидел белый длинный шарф, который больше напоминал след от протектора, чем шарф. Он оглянулся на машину, которая ехала по пешеходной дороге достаточно медленно, багажник у нее был приоткрыт, из него выглядывала нога или башмак. Прохожих он не заметил, машину догонять не стал, решил, что это не его ума дело и пошел по своим делам. Вечером Платон возвращался этой же дорогой, шарфа на снегу не было, не было и машины, соседние автомобили тоже отсутствовали.
   На следующее утро он вновь пошел по своей пешеходной дорожке, но вышел минут на пять раньше, чем в предыдущий день. Все машины стояли на обочине, снежок падал и на фиолетовую машину. Утро выдалось наивным и чистым. Излюбленная тропа Платона шла несколько выше уровня, на котором стояли дома. Вдруг от дома отделился человек и быстро стал подниматься по ступеням лестницы, которая вела к пешеходной тропе. Этот человек быстро сел в фиолетовую машину и поехал по своему прежнему пути. Но Платон уже стоял не в зоне ее движения, он просто посмотрел на место стоянки машины. Шарфа не было на снегу, и капот отъехавшей машины был плотно закрыт. Он медленно пошел по своей дороге.
   Внезапно Платона остановил крик со стороны подъезда, из которого выбежал шофер фиолетовой машины. Он остановился и посмотрел вниз, туда, где находился подъезд дома: на крыльце стояла девушка, очень похожая на Анфису, и махала белым шарфом в след уехавшей машине. Видимо она поняла, что опоздала и быстро зашла в свой подъезд, приложив электронный ключ к дверному замку. У Платона возникла мысль, что он заглянул в замочную скважину чужой квартиры, которая в прошлой жизни была его собственной, и пошел по своим делам. Следующее утро он ждал с нетерпением, непонятно почему, но белый шарф, в тумане снежного утра, казался эйфорией чьей-то зависимости.
   На третье утро в душе Платона возникло не любопытство, а маленький страх, ему стало страшно за женщину на крыльце дома. Он поймал себя на мысли, что он рад был бы увидеть ее на крыльце, но встречаться с фиолетовой машиной ему не хотелось. Платон заставил выйти себя из дома в то же время, и идти той же дорогой. Сценарий повторился, но не полностью. По лестнице шла Анфиса, с белым шарфом на светлой куртке, ее догонял шофер из фиолетовой машины. Машина стояла на своем месте.
   Судя по всему, Платон пока был третьим лишним, они его не замечали, но он без них уже не мог существовать, неожиданно для себя он подошел к паре и спросил:
   - Вы меня не подвезете до центра?
   - 100
   - Согласен, - ответил Платон мужчине, хоть тот и заломил цену.
   Платон сел на заднее сиденье машины, рядом с ним на сиденье лежали несколько больших коробок. Шофер и Анфиса в его присутствие не проронили ни слова. Платон остановил машину в центре города, и быстро пошел в свой офис, не оглядываясь на автомобиль, ему казалось, что автомобиль стоит, а они смотрят ему в след.
   Анфиса повернулась к шоферу фиолетовой машины:
   - Виктор, зачем тебе понадобился Платон? Ты понимаешь, что здесь он живет нелегально? Он уже сам напросился к нам в машину!
   - Анфиса, не возникай, посмотрела на него сегодня и довольно. Он нас заметил. Завтра на его глаза не появляйся, а я проеду мимо него, ко мне одному в машину, за такую цену, он проситься не будет.
   Платон нервно посмотрел на бегущее табло над главным входом в здание, поднялся на свой этаж, сел на свое место и приступил к работе. Рядом с ним, за соседним столом, сидела женщина по имени Надя.
   - Платон, ты сегодня рано приехал, не спалось с утра?
   - Здравствуй, у меня много дел, - скороговоркой проговорил Платон.
   - Ты сегодня мне свою работу передаешь, не забыл, тебе уходить скоро?
   - Видишь, спешу передать, - буркнул молодой человек и полез во всемирную паутину, потом резко встал и подошел к окну, фиолетовой машины за окном не было.
   - Платон, что-то случилось? - праздно поинтересовалась Надя.
   - Девушка, займись своими делами.
   - Уходишь от ответа, значит, случилось, ну и не говори, - обиделась Надя и занялась работой, не обращая внимания на него.
   Платон устроился на работу под своим вторым лицом, здесь никто не знал, что он человек, убивший любовника жены и охранника. Светло-серое небо, напоминало курточку Анфисы. Очень хотелось Платону посмотреть на ее лицо, глаза; пусть она уехала, но она забрала с собой его мысли и душу. Он решил, что сейчас действительно надо заняться работой. День прошел в молчаливых делах.
   Утром Платон вышел из дома с белым шарфом на шее, который купил накануне вечером, после работы. Концы шарфа развевались на утреннем ветре. Фиолетовая машина стояла на месте, шофера и Анфису, Платон не увидел, он посмотрел на часы, время тоже, но их нет, он вздохнул, и в это время из подъезда выскочил шофер. Платон кивнул ему, как старому знакомому. Анфисы не было видно. Шофер заметил белый шарф на парне.
   - А чего ты сегодня хочешь? - спросил Виктор у Платона.
   - Это моя обычная дорога, иду на работу.
   - Тебя подвезти?
   - За сотню?
   - Да.
   - Дорого, я на автобусе доеду.
   - Как хочешь, - сказал Виктор, и фиолетовая машина поехала по пешеходной дороге в противоположную сторону.
   На душе у Платона стало так пусто, хоть волком вой, он посмотрел на крыльцо, там никого не было. Надя на работе его не о чем не спрашивала, начальство не тревожило. Он ждал пятое утро, ему хотелось увидеть Анфису хоть одним глазком!
   Пятое утро радости не принесло, фиолетовой машины Платон не увидел. Молодой человек посмотрел в сторону крыльца подъезда. В двух метрах от крыльца лежало нечто, прикрытое белой простыней, из-под простыни выглядывал конец белого шарфа. Он быстро сбежал вниз по косогору, рядом с телом под простыней он упал, запнувшись обо что-то, торчащее из земли, его лицо оказалось вблизи головы тела под простыней. Он вздрогнул от неожиданности и поднялся.
   Прямо на него смотрела Анфиса в светлой куртке, но без белого шарфа.
   - Платон, откуда ты свалился? - спросила Анфиса.
   - Я шел своей дорогой, увидел шарф, который высунулся из-под простыни, ею кого-то накрыли, подумал, что под простыней ты лежишь, вот и прибежал, даже упал, - быстро проговорил Платон.
   - Это, не я, это моя соседка по подъезду.
   - А почему у нее твой белый шарф?
   - У нее свой белый шарф, вот и у тебя я вижу белый шарф, но это не значит, что у тебя, мой шарф.
   - Логично. А, что с соседкой произошло, почему она лежит на улице?
   - Мог бы сам догадаться: она выпала из окна.
   - Сама? Почему?
   - По кочану и по капусте! Я не знаю почему, я ее увидела, когда выходила провожать Виктора.
   - Он сегодня раньше уехал?
   - Ненамного раньше обычного времени, минут на пять.
   - И не стал ждать, когда отвезут труп соседки?
   - У него работа, он не может опаздывать, ты ведь ходишь в одно время по этой дороге.
   - Твоя, правда. Милицию вызвали?
   - Мы вызвали скорую помощь, думали, она еще жива. Ты чего мне допрос учинил? Шел бы на работу, а я сама подожду. Ты, где живешь?
   - Нигде, я и, правда, сегодня могу опоздать на работу, до свидания! - крикнул Платон.
   
   Платон взбежал по лестнице на свою дорожку и пошел быстрым шагом. Анфиса проводила его глазами, потом перевела их, на подъезжающую к подъезду, скорую помощь. Врач вышла из машины и подошла трупу под простыней, подняла простынь над головой, лицо женщины было прикрыто шарфом, подержала в руке ее руку:
   - Пульса нет, - сказала врач, ни к кому не обращаясь, потом задумчиво посмотрела на труп женщины, и спросила у меня, - Вы что-нибудь видели? Милицию вызвали?
   - Я соседку увидела на земле, когда вышла на крыльцо, думала, она жива и ей плохо, вот и вызвала по сотовому телефону скорую помощь, потом сбегала домой за белой простыней. Утро. Дети в школу идут, чтобы не напугались.
   - Девушка, вы все правильно сделали, я, вызову специальные службы, и мы уедем, а вы уж их подождите, - сказала врач, вскочила в машину и уехала.
   Анфиса тоской смотрела на белую простыню на снегу и кусок белого шарфа, который опять высовывался из-под простыни в области головы. Подъехала милицейская машина, из нее легко выскочил на морозный воздух детектив Миша. Он кивнул Анфисе головой, резко откинул простыню и застыл на месте. Анфиса посмотрела туда, куда смотрел мужчина: лицо женщины было в маске, или точнее на ней лежала лепешка из теста. Раньше она этого не заметила, из-за того, что лицо прикрывал шарф, а врач только трогала пульс, а шарф с лица не снимала. Приехавший милиционер в штатском снял с трупа одним жестом простыню и шарф.
   - Пострадавшая задохнулась под тестом, но почему она тесто с лица не сорвала? - спросил вслух мужчина, потом повернулся к Анфисе:
   - Анфиса, вы кем приходитесь потерпевшей?
   - Соседка по подъезду.
   - Что знаете по этому поводу?
   - Я увидела соседку лежащей на улице, лицо у нее было прикрыто шарфом, она не дышала. Я вызвала скорую помощь и накрыла простыней, больше ничего не делала и ничего не знаю.
   - Как вы определи, что она не дышит, если шарф с лица не снимали?
   - Пульс трогала, да и врач только пульс потрогала и уехала.
   - Значит, врач была?
   - Была.
   - Знаю, кто приезжала, она всегда так делает, не лезет в наши дела, если случай безнадежный. В бумагах у нее будет полный отчет, а на месте преступления эта врач не задерживается. Меня, кстати зовут детектив Мухин. Да, мы с вами хорошо знакомы.
   Только сейчас из машины вышли еще два человека, они сфотографировали труп на фотопленку и опять сели в машину. Подъехала еще одна машина и увезла труп. Анфиса пошла к двери подъезда.
   - Анфиса, остановитесь, вы единственная свидетельница.
   - Я не видела, как она умерла.
   - Оставьте свои координаты, и тогда домой пойдете, я с вами должен поговорить.
   Миша, еще раз посмотрев на Анфису, уехал.
   
  Странно, но думать о трупе ему не хотелось, Миша думал об Анфисе в светлой куртке. Подумав об Анфисе, он решил, что с ней обязательно встретиться, после вскрытия трупа. Ему дадут выписку о том, почему женщина умерла, и умудренный этими данными он поговорит с женщиной, пусть она его ум почувствует. Анфиса пришла домой, с ощущением, что ей плохо, она легла и уснула. Детектив Мухин, получив данные вскрытия, приступил к делу с трупом под тестом. Вскрытие показало, что она не падала с девятого этажа, где живет, она умерла от удушья в тесте, это тесто на лице ей держали белым шарфом, одета она была так, словно выбежала из дома, чтобы открыть входную дверь в подъезд: в тапочках, брюках, вязаной кофте. Теперь он был готов встретиться с женщиной в светлой куртке. Анфиса открыла дверь детективу Мухину, он вел дело об убийстве ее соседки по подъезду.
   - Анфиса, что вы можете сказать о своей убитой соседке? Какой у нее характер? Какой образ жизни она вела?
   - Ее звали Зинаида, соседей редко зовут по имени и отчеству. Последнее время она жила в общей квартире, у нее была комната в трех комнатной квартире, до этого у нее была однокомнатная квартира. У каждого своя комната и свои финансовые интересы, мы с ней практически не разговаривали, и почти не здоровались.
   - А кто третий сосед или соседка?
   - Третью комнату сдают хозяева много лет разным людям, сами живут в другом городе.
   - С кем стоит из них поговорить?
   - С Платоном Николаевичем, он живет этажом ниже, под моей квартирой.
   - У Зинаиды были подруги?
   - Не видела.
   - А, где ее сын Паша?
   - Я видела ее сына, но давно.
   - Крики или ругань в их квартире слышали?
   - Глухо, у них двойные двери, но соседка этажом ниже их квартиры на них жаловалась, у нее слышимость лучше, чем через двери. С ней поговорите.
   Детектив Мухин ушел делать опрос соседей. Анфиса осталась одна. Платон Николаевич только иногда жил у нее, гостил неделю, потом исчезал, даже нового телефонного номера ей не оставлял.
   На Рождество Анфиса скучала, новогодние елки еще светились празднично, по телевизору показывали золото церковной утвари и богослужение среди дорогих икон, я решила поехать к церкви, где проходило богослужение. Внутрь церкви попасть было трудно, но народ стекался на свет свечей и чистые звуки церковного пения. Для народа организовали крестный ход вокруг квартала с иконами, так толпа приобщилась к святыням церкви, внутри все было забито людьми. Анфиса совершила с народом крестный ход.
   Виктор Николаевич подошел к Анфисе:
   - Анфиса, скучаешь одна, вот и помолиться пришла, к чему бы это?
   - К Рождеству христову!
   - Не, я все понимаю, но моя машина стоит через два квартала от церкви, могу доставить тебя, куда прикажите! Так, Анфиса, идем быстро!
   Виктор взял ее под руку и быстро повел в сторону от церкви. За ними из толпы пошли два человека, но их она не видела, она почти бежала рядом с ним. Он быстро втолкнул ее в машину, которая стояла с работающим мотором и завелась с пол оборота. Фиолетовая машина рванула с места, два человека коснулись ее руками и отстали. Один из них достал пистолет, но второй опустил его руку с пистолетом:
   - Виктор от нас не уйдет.
   Анфиса оглянулась на мужчин:
   - Это твоя команда?
   - Мои топики.
   - Поясни.
   - Хорошо, это часть моей команды.
   - А почему от них уезжаешь?
   - У нас мелкие счеты, они стрелять не стали, но пугнули, я испугался, и мы едем к тебе.
   - Ко мне? А я не одна живу!
   - Анфиса, я психолог, раз ты в церкви, значит у тебя проблемы на личном фронте.
   - Да, я одна живу последнее время, сын живет у бабушки, Инессы Евгеньевны, и так получается, что Платон Николаевич редко приезжает...
   - Я знаю, где твой дом.
   Мужчина прошел по квартире:
   - Что, неплохо живешь, я останусь на неделю, потом появлюсь, неизвестно когда.
   - Виктор ты можешь занять вторую комнату, благо у меня теперь двухкомнатная квартира.
   - Не откажусь, на тебя, я не претендую.
   Двое преследователей в это время говорили между собой.
   Хлыст: Ловкий Виктор, сразу девушку подцепил.
   Огарок: Она нас видела, на неделю его приголубит.
   Хлыст: У нас Машина сразу не заведется, пока мотор еще прогреется!
   Огарок: А мы свое дело выполнили, можно не торопиться.
   Анфиса так и не поняла Виктора, он прожил у нее неделю, к ней не приставал, не выходил из дома, только дал деньги на продукты. Через неделю он уехал, но вскоре он позвонил в дверь. Анфиса открыла дверь, пропустила мужчину в квартиру, он прошел, как хозяин. Без поцелуев и объятий прошел по квартире, дал деньги на продукты и лег на свое место. Анфиса ушла в магазин.
   Виктор быстро вскочил, достал коробку с обувью, поднял каблук на сапоге, вставил в него пластину с платой на микросхемах, каблук приклеил клеем.
   Анфиса вернулась с продуктами, Виктор Николаевич поцеловал ее в щечку:
   - Анфиса, тебе подарок: сапоги. Размер твой.
   - Спасибо, Виктор Николаевич, но сапоги трудно без примерки покупать.
   - Ты примерь!
   Одела она сапог, а он точно по ноге оказался, второй сидел на ноге тоже хорошо.
   - Здорово! Так трудно сапоги выбрать, а эти сами на ноги оделись!
   - На том стоим, скромно ответил Виктор, в ожидании ужина.
   После ужина Виктор подарил Анфисе белый шарф, и попросил неделю в этом шарфе провожать его до крыльца, иногда его сопровождать, а через неделю он уедет. Неделя прошла тихо, только она не поняла, зачем Виктор привлекал к себе внимание Платона, который каждое утро шел по дороге наверху. Анфиса заметила, что Платон тоже купил себе белый шарф. Виктор вел себя пристойно всю неделю. Труп соседки Зинаиды у подъезда, Анфиса с Виктором не связывала, он такой тихий, даже с любовью не приставал!
   Детектив Мухин поговорил с бывшим мужем убитой женщины под тестом. Его квартира находилась под квартирой Анфисы. Платон Николаевич пил бутылочное пиво, батареи бутылок стояли по квартире, но больше всего Ильи удивило то, что к потолку был прикреплен черный конус, о его назначении, хозяин квартиры говорить не хотел. Под напором вопросов детектива мужчина сказал, что это звукоуловитель, его попросил поставить знакомый убитой Зинаиды. У него было устройство для прослушивания звуков, в квартире выше этажом. Поставили его почти год назад. За это ему привезли пиво в ящиках, вот он его и пьет!
   Мухин посетил соседку Зинаиды. Соседка пожаловалась хорошо отрепетированными словами, о том, что над ней в квартире происходит постоянный садом. Ночью у них музыка и пьяные голоса, иногда танцы по ее люстре. О Зинаиде соседка сказала, что она была тихой женщиной, но иногда громко ругалась с друзьями. Пьяной ее она не видела. Мухин спросил у соседки, был ли у Зинаиды белый шарф.
   - У Зинаиды я белого шарфика не видела. Она всегда ходила в черных одеждах, или в темных.
   - У нее в подъезде враги среди женщин были? Кто мог ей тестом лицо залепить?
   - Знакомый. Под пьяную лавочку, так он тесто бы не смог сделать.
   Мухин вернулся в квартиру Анфисы.
   - Анфиса, вы не могли бы сказать, почему знакомый Зинаиды мог бы прослушивать вашу квартиру, из квартиры своего друга, в течение последнего года? Что было у вас в квартире столь интересное? Комнату никому не сдавали? Кто к вам приезжал в течение этого года?
   - Я одна живу, ко мне никто не приходит, - сказала и задумалась, стоит ли говорить Викторе и о Григории Николаевиче.
   - Анфиса, вы что-то хотите скрыть, может, Платон объявился? - спросил он наугад.
   - Миша, у меня два раза по недели жил тихий человек, Виктор, у него есть фиолетовая машина, мы с ним на Рождество у церкви встретились.
   - Интересно! Кто он, что он, не знаете?
   - Виктор Николаевич последнее время к обуви не равнодушен. У него в машине всегда лежат коробки с обувью.
   - У него есть белый шарф?
   - У него нет, но мне он подарил белый шарф, а вот после смерти Зинаиды я его не могу найти.
   - Еще интересней. Как найти Виктора?
   - Я не знаю. Он ко мне приезжал, жил неделю, еще он травил одного прохожего молодого человека.
   - Это еще кто?
   - Идемте к окну. Вон видите под окном дорожку пешеходную? По ней один молодой мужчина каждое утро в одно время ходит, а Виктор его все зацепить хотел.
   - Тот парень Виктора видел?
   - Да.
   - Как с этим парнем встретиться?
   - В будни, утром, в одно и то же время.
   - И в это время была убита Зинаида?
   - Вы, знаете, почти в это время. Он подошел к трупу до приезда скорой помощи и опять пошел своей дорогой.
   - Заметано, завтра утром буду у ваших ног.
   Анфиса посмотрела на него и ничего не ответила.
   

Глава 27. Подошва и мозг

   Платон шел по темному асфальту, посыпанному новой солью, для съедания обуви. Из темноты на него вырулила фиолетовая, грязная машина.
   - Платон, садись в машину, быстро! - сказал ему Виктор, - подвезу даром.
   Молодой человек сел в машину, она резко набрала скорость.
   Платон не видел, как от дома отделился детектив Мухин и побежал вверх по ступенькам, но он опоздал на наблюдательный пункт.
   Детектив Мухин вернулся к Анфисе:
   - Анфиса, что вы видели в окно сквозь шторы?
   - Виктор подъехал на фиолетовой машине, постоял немного, потом поехал навстречу молодому человеку, посадил его в машину, и в это время вы поднялись на дорожку по лестнице.
   - Опоздал я, но другие были на месте, портреты парня и шофера я вам покажу для опознания.
   Виктор заметил, что их сфотографировали сквозь стекло автомобиля на выезде с пешеходной дороги на магистраль. Скорость в этом месте маленькая. Снимок мог и получиться.
   Он обратился к Платону:
   - Платон, не вздрагивай, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне. Нас засекли, твое дело сменить маршрут и не ходить по этой дороге. И еще, вот ботинки твоего размера, надень. И в них выйдешь на остановке, чтобы собаки след не взяли.
   Объяснение было вполне логичным, Платон снял свои башмаки и надел новые, из обувной картонной коробки. На остановке автобуса он вышел из машины и быстро прошел сквозь остановку с людьми.
   Прогремел взрыв. Остановка подпрыгнула и развалилась. Люди взревели от ран. Платон взорвался в своих новых башмаках.
   Виктор Николаевич, увидев, что Платон полетел в воздух, проговорил:
   - Все, Платон, твой конец пришел, отомстил я тебе за Эллу!
   В десяти метрах от остановки Паша остановился и ждал, когда к остановке подойдет его сводная сестра Инна, ее он заметил на противоположной стороне дороги. Потом он отметил про себя, что фиолетовая машина, за которой он невольно смотрел, проехала по той стороне дороги. Почти мгновенно на остановке прогремел взрыв. От взрывной волны Паша покачнулся и прикрыл запоздало уши, рядом с ним остановилась машина, из нее вышел детектив Мухин:
   - Молодой человек, вы случайно не видели, что произошло на остановке до взрыва?
   - Видел фиолетовую машину, из нее вышел красивый мужчина в новых башмаках, и все ворвались. Машина уехала очень быстро.
   - А я тут за этой фиолетовой машиной еду по следу и опоздал! Почему ты решил, что у мужчины были новые ботинки?
   - Мне так показалось, они блеснули в воздухе, мужчина сделал пять шагов, и все взорвалось, от его ботинок, мне так показалось.
   - А еще что-нибудь заметил?
   - Я видел шофера этой машины у одного подъезда, когда шел в школу в тот день, когда у подъезда убили женщину. Вначале я заметил шофера машины, и стал следить за ним глазами на остановке, из нее вышел мужчина и прогремел взрыв.
   - Молодец, спасибо! Номер фиолетовой машины не заметил?
   - Номер автомобиля я запомнил...
   - Как тебя зовут?
   - Паша.
   - Спасибо, Паша, где тебя можно найти?
   - Вот моя визитка. Я ее сам придумал, - добавил Паша и подумал, что интересно говорить о себе в третьем лице.
   Детектив Мухин взял визитку у Паши, посмотрел на оцепление милиции рядом с остановкой, и поехал догонять фиолетовую машину. Паша, увидев Инну, махнул ей рукой, чтобы стояла на месте, и пошел к ней через переход. Горел зеленый свет для пешеходов, вдруг мимо Паши вновь пролетела фиолетовая машина. Он успел отскочить и машина его не задела. Он подошел к Инне, она стояла, широко открыв глаза от удивления и страха. За фиолетовой машиной гнались две милицейские машины.
   
   - Паша, тебя чуть машина не сшибла!
   - Инна, поездка отменяется, остановку взорвали, хорошо, что ты опоздала, а то бы взлетели мы в воздух.
   - Меня задержала у подъезда Анфиса.
   - Знаешь, у меня ощущение, что эти два преступления связаны между собой. Мать Зинаида у меня спрашивала о том, зачем в квартире отца стоит подслушивающее устройство квартиры Анфисы. На потолке у него точно какая-то железка прикреплена, а отец все пиво пьет.
   - Здорово! Пойдем к отцу посмотрим на прослушивающее устройство времен динозавра, почему не жучок, а тарелка?
   - Это не мое дело.
   У подъезда стояла фиолетовая машина, с двух сторон она была зажата милицейскими машинами. Людей не было. Паша и Инна или брат и сестра по отцу вошли в подъезд. Никого. Вызвали лифт доехали до нужного этажа, зашли в квартиру отца.
   Степан Степанович сидел с разбитой бутылкой пива, рядом валялась черная тарелка с потолка, в потолке видно было углубление и маленький металлический предмет.
   - Папа, ты здоров? - спросила Инна.
   - Дочь, бросаю пить, тут ко мне черти заходили.
   - Инна, здесь разлито пиво, а запах примитивной водки желтого цвета, это не пиво! - воскликнул Паша.
   - Папа, кто заходил к тебе? - спросила она у отца
   - Друг мой закадычный, знакомый Зинаиды убиенной, а с ним черт приходил, тарелку с потолка грохнул из пистолета, и мне бутылку разбил, - вздохнул отец, и лег на полу.
   - Отца отравили этим пивом. Он давно его пьет? - спросил Паша.
   - Ой, Паша, он почти год пьет, оторвать его от этого пива не можем. Мама уже ревела от него.
   - Дети, тсс! Виктор Зинаиду обляпал тестом, она проклятущая баба принесла мне это пиво со своим дружком, им надо было Анфису прослушивать. Анфиса хорошая баба, - сказал отец детей и захрапел.
   
   Анфиса задумалась над жизнью, узнав, что на остановке погиб мужчина, вышедший из фиолетовой машины, она сразу подумала, что это был Платон.
   Платон погиб в ноябре, в первых числах ноября. Анфиса сходила с ума в буквальном смысле слова, она свихнулась по полной программе. Она была невменяемой, и не верила в его смерть, она не была на его похоронах. Когда ей говорили, что его похоронили и крышку гроба заколотили гвоздями; она рисовала его огромные, удлиненные глаза. Она рисовала его прямой, тонкий нос, его необыкновенно красивые губы.
   Однажды черти занесли ее в универмаг на трех вокзалах, и она увидела его! Живого! Но когда подошла ближе, то увидела простой манекен в одежде. Она подняла глаза и увидела его огромный портрет! Но это опять был не он! Это была реклама, но мужчина на рекламе был словно с него срисованный, его черты лица она знала наизусть. Она надеялась, что он оживет!
   Анфиса выбежала из магазина, и увидела гигантский рекламный плакат! На плакате был ее портрет в красном платье, в котором она была с Платоном на свидание. Это была реклама сигарет. Она окончательно сдвигалась по фазе.
   Она неделю блуждала пешком по столице, ей казалось, что за ней следят все светофоры своими зелеными глазами. Она шла по набережной реки Москвы, шла и шла. Заходила в Центральный парк, проходила по его аллеям, зашла в уголок Дурова, посмотрела на выступление Натальи Дуровой и не могла успокоиться и даже присесть на скамейку, ее словно гнал ветер, будто она лист, сорванный с дерева.
   От Анфисы шарахались подруги, она добивала их словами, что Платон жив. Она плохо спала, мало ела, чуть не падала от усталости, вероятно, он звал ее к себе, обессиленную для жизни на этой земле. Однажды она почувствовала, что ее силы на исходе, она не могла работать, у нее сил не было. Она не могла думать, ничего уже она не могла.
   И Анфиса пошла к врачу. Врач ее направила в другую поликлинику. При личной беседе с врачом она заревела, она впервые заплакала и говорила такой бред, что ей сделали укол. Она уснула на кушетке в странной поликлинике, когда проснулась, то увидала рядом с кушеткой два дюжих мед брата. Они взяли ее под руки и отвели в машину скорой помощи.
   Анфису привезли в желтую больницу. Внутри все двери закрывались на ключи, но ей было все равно, где она и, что ее здесь ждет. Она хотела спать, а когда проснулась, разглядела палату очень уж сантехническую, то есть всю покрытую кафельной плиткой от пола до потолка. Спинки кроватей были металлические, полукруглые. Во рту было необыкновенно сухо, слюны и той не было.
   Анфиса натянула на лицо одеяло в белом пододеяльнике, так и лежала, пока ей дали полежать. Позвали на завтрак. Стол, четыре стула, ложки, каша. Таблетки ей дали прямо в рот. Здесь никто никому не верил. Трудно поверить, но она потихоньку стала приходить в себя. О нем она не думала. Странно, но мыслей в ее голове о погибшем любимом человеке не было! Она выполняла указания врача, ходила за едой на кухню, поскольку только этих людей выпускали в фуфайках на воздух, в очень грубой обуви.
   К выполнению требований жизни за пределами этого больничного отделения Анфиса была не готова. Она клеила коробочки, строчила на швейной машинке, пила все таблетки, и страдала от сухости во рту. Приехал Степан Степанович, он удивился тому, что даже в такой больнице Анфиса хорошо выглядела и разговаривала с ним спокойно и с достоинством.
   Медсестра принесла ей клубки и спицы. Вечером, когда в отделении оставалась одна дежурная медсестра она вязала зеленый свитер. Анфису направили к профессору через полтора месяца, ассистенты провели ряд тестов, она была признана здоровой. Ее выписали из желтой больницы... О Платоне она больше никогда и не с кем не говорила, она четко усвоила, что эта тема самая запретная.
   В душе закрылась дверца в сердце, совсем или почти совсем. Анфиса общалась с людьми в пол уха, в пол мысли, в полслова. Она остыла к подругам, ее общение с ними свелось к минимуму. Год она прожила в полусне, нет, она жила, работала, но все происходило в полусознательном состоянии. Она еще месяца три, а то и больше пила таблетки, которые ей выписали, и была под гипнозом врачей.
   
   Через год ко мне подошел Родька и попросил написать стихотворение. Она написала первое за этот полусонный год стихотворение, и вошла в штопор. У нее произошел срыв воспоминаний о погибшем любимом человеке, срыв привел ее в странную поликлинику. Ей опять сделали укол, но в больницу не увезли, и она лечилась на ходу. Сама приходила на уколы. После этого лечения она что-то стала понимать, ее мозги очистились от страха воспоминаний! Она стала писать о Платоне стихи! Она писала каждый день по стихотворению, она писала ему стихи целый год!
   Прошел второй год после его смерти, ему было написано огромное количество стихов, и вдруг, Анфиса написала стихотворение поэту, который сидел рядом с ней в поезде. Поэт поэта вылечил. Они ехали в поезде и писали друг другу стихи. С этого момента она перестала жить прошлым, она вошла в настоящее время. С поэтом она ходила по берегу Волги. Днем и вечером они ходили по Ульяновску вдоль и поперек. Они оба были в командировке, но это не мешало им ходить по городу, одетому в золото бабьего лета. Они смотрели на памятник вождю, но зайти в крытый музей она не смогла. Ульяновск, укрытый золотом листвы и огромная река Волга ее окончательно вернули к жизни. Она перестала вспоминать, она увлеченно смотрела на пейзажи, на поэта - она жила!
   Нет, она не влюбилась в полненького поэта Диму, со слегка лысеющей головой, но рядом с ним ей было легко. Он был такой мягкий, сладкий, уютный! Он был добрый и до безобразия симпатичный! Она ходила рядом с ним, рядом с трамвайными путями и была почти счастлива. Но стоило их рукам соприкоснуться, как начались проблемы, упреки и всякая ерунда, но это была жизнь, текущая жизнь, а не прошлая жизнь, канувшая в лету. Через пару месяцев поэт перешел на другую работу, не смог он быть рядом с Анфисой, но это было уже неважно.
   В ее жизни наступил период перебора струн человеческих сердец, она увлекалась то одним, то другим, каждому писала пять стихотворений и меняла партнера, платонического партнера. В серьезные, близкие отношения она долго, а может еще год, до следующего ноября ни с кем не вступала, она боялась потерь. Она ходила в темно-синем платье с белым воротником, почти с белыми волосами, уложенными в короткой стрижке. Она нравилась всем мужчинам от студентов до седых мудрецов, она мимоходом писала всем стихи и рядом ни с кем долго не находилась.
   Анфиса стала приобретать популярность, ее пригласили выступить на новогоднем вечере. Она ходила в вишневых полусапожках на длинной шпильке, в вишневом костюме и белой блузке или в черном, тонком свитере. В таком виде она выступила, но видимо это не было ее призванием.
   Прошло еще пару лет после утраты, а она все не находила себе партнера, да, не находила! Все стихи, да поэты, а поэты любят словами, а не сердцем. Поэтическая любовь зашла в затяжную фазу. Годы бежали.
   В литературном обществе побывало много симпатичных поэтов, она лет несколько ходила в это приятное общество, но однажды наступил предел допустимого общения. Анфиса покинула реальное общество поэтов и перешла в виртуальное общение. Какой вывод из этой истории? Поэт от неприятностей защищен стихами, а тогда, давно, она не смогла сразу потопить свое горе в стихах, и произошло то, что произошло.
   
  Анфиса решила отдохнуть после событий на крыше и поехала на вокзал. Дорога была разделена на 8 потоков, четыре потока машин двигались в одну сторону, четыре в обратную сторону. Развилки дорог в виде цифры 8 периодически встречались на пути. Чуда внутри города ожидать не приходилась, цены на землю были столь высоки, как и дома, стоящие по краю дороги. Она ехала, смотрела в окно, и по сотовому телефону обзванивала нужных людей. Машина с основной магистрали по боковой дороге подъехала к вокзалу, от которого во все стороны, как щупальца осьминога, расходились подземные переходы.
   Приехала она на вокзал во время, к платформе подъезжал скоростной поезд обтекаемой формы. Проводницы в формах встречали пассажиров, пластиковые карточки проездных билетов, просматривал маленький плоский прибор, по размерам он был не более ладони. Анфиса с небольшим багажом, рассчитанным всего на одну неделю путешествия, прошла в купе, в котором было все, что нужно на 15 часов дороги: два спальных места, столик с чайником, туалет, умывальник и маленький гардероб. Чем дальше от столицы шел поезд, тем ниже становились дома в городах, которые они проезжали. Поезд дальнего следования останавливался не более 5 раз в крупных городах. Пластиковый билет не проходил пограничный контроль, он сам по себе говорил, что человек с таким билетом переезжает границу, что документы у человека проверены. А это давало два часа экономии по пути следования поезда.
   Анфиса в дороге читала Цветаеву, и пришла к такому выводу: Цветаева родилась в море безграмотности, на островке благополучия, но ее остров оказался кораблем. Корабль ее жизни с юности и до конца ее дней находился в плаванье в поисках отдыха или цивилизации. Уникальность ее в том, что в огромных волнах поэзии, она первая из женщин проплыла так много и, неизменно, классически. Но Анфиса не читала ее нескольких книг, опубликованных при жизни, а последняя книга, составленная Цветаевой в 1940 году, была отвергнута и не опубликована. Первая ее книга в количестве 500экз. в 1910году была опубликована на деньги автора. Т.е. о величии автора при жизни говорить не приходится. Значит, великой Цветаева стала с помощью титанического труда ее сестры - Анастасии, писателя, беззаветной труженицы, прожившей длинную жизнь, и все силы, тратившей на величие сестры, и рифмы - 'ракет', которых не было до 1941 года в ходу человеческого лексикона.
   За окном мелькали цветные осенние деревья. Чем ближе приближался поезд к морю, тем зеленее и ниже становились деревья, иногда длинная вереница деревьев заканчивалась, и появлялись поля с нежной зеленью озимых. Порой луга украшали пестрые стада коров, затем появлялись длинные, длинные поселки, стоящие с двух сторон дороги. Небо везде было затянуто одной непроницаемой серой пеленой. За полчаса до моря небо вспыхнуло яркой голубизной. Солнце светило и радовало всех приезжающих. Анфиса в купе с кондиционером хорошо отдохнула и без дорожной усталости вышла на конечной остановке.
   Море встретило ее осенней прохладой в свете яркого солнца. Набережные были свободны для прогулок. Уделив морю час, она поехала в горы, где на пять суток ей было заказано место. При входе в санаторий, она показала пластиковые медицинские карты, ей сразу были назначены и стол, и процедуры. В бассейне плескалась морская вода, и это ее вполне устраивало.
   Погода ее не волновала: санаторий был покрыт одной общей крышей, в случае непогоды зонт для перехода из одного здания в другое был не нужен. Горные тропки и набережные соленого моря хорошо успокаивали. Пять дней пролетели мгновенно, состояние отдохнувшего тела приятно радовало Дашу. Обратный путь она решила совершить по воздушной трассе. Дорога в аэропорт заняла часа полтора. Автобус сильный и надежный на горных дорогах, быстро доставил к трапу самолета. Радарная арка без промедления пропускала пассажиров в салон сразу с багажом. В арке располагалось столько датчиков, что не было необходимости пассажиров раздевать, а багаж открывать. Датчики сами знали, где и что находится.
   Без помех Анфиса прошла в салон самолета, изолированного тройной противошумовой и тепловой изоляцией от звуков, работающих двигателей. Комфортные кресла, типа кушеток, маленькие столики, экран с веселыми фильмами и час полета, остался приятным воспоминанием. От аэропорта до дома доехала на джипе. Все, она совершили короткую поездку за новыми впечатлениями, теперь Анфиса была готовы к новому витку знаний, к работе. Ее ждали разработки новых изделий.
   Мощный компьютер - главный помощник любого инженера. Да, уже несколько лет проходил переход от карандаша к компьютеру. Многие воспринимали такой переход болезненно, десятилетние привычки трудно излечивались. Тянуло к родному и любимому карандашу и ручке. Анфиса на компьютер перешла просто: ей предоставили новейший компьютер и должность. Первые дни пришлось работать по старинке и вести разработки изделий. Затем несколько дней читать книги по работе с компьютерами. Потом все забросить на месяц и работать над текущими проблемами. И через месяц произошло простое чудо: Анфиса села за компьютер и стала набирать слова. Все получилось. Так в чем смысл жизни? В повседневности, в том, чтобы остаться на своем месте, при переходе общества к новой технике, новым знаниям. И с удовольствием использовать технические новинки во всех областях.
   
   Анфиса забросила дела, а тут совсем села дома и смотрела пустыми глазами в окно... Женьку у Инессы Евгеньевны она забрала, сын снова жил с ней, а она думала, как бы свекровь вернуть к жизни, ведь она хороший специалист по мебельному антикварному профилю!
   Сын подошел и сказал:
   - Ем!
   - Ем - пир! Ампир! - воскликнула Анфиса, - Женька, спасибо тебе, мы выручим твою бабушку, она еще поработает.
   Ампир, так ампир, что для него надо? Качественное дерево, великолепная обработка внешних поверхностей, вычурные головы птиц! Но, где все это великолепие взять?
   Степана Степановича кто-то сглазил, он уже год, как почти всегда был пьяный.
   У Родиона подросли детишки.
   Инесса Евгеньевна проплакала все свои глаза.
   На кого опереться? Родион Селедкин занимался извозом на своей машине. Где былые кадры? Антикварный магазин был закрыт на учет длительный период.
   Анфиса взяла ключ от магазина и вместе с Женькой стала обходить все помещения. В одной кладовке они натолкнулись на ящик, в котором лежали деревянные головы птиц! Это было то, что надо! Она прикинула столовый гарнитур, кресла - все отлично получалось. Нужна была карельская береза! Анфиса вызвала Родиона, он согласился привести эту самую карельскую березу.
   Степана Степановича Анфиса отвезла в больницу, через полтора месяца он стал не совсем прежним, но полностью трезвым.
   И у Анфисы появилось странное чувство, что Степан Степанович сбросил с крыши еще живого Самсона! Ведь два милиционера от ударов Платона ножами в спину не умерли, а остались жить! Степан Степанович тогда очень быстро подошел и утащил Самсона на крышу, а Анфиса трусиха и на крышу не лазила, так потопталась у люка на крышу, да домой пошла. А, что если именно из-за этого Степан Степанович впал в затяжную выпивку, это ведь он свою совесть алкоголем глушил! Так кто в этой истории виновен?
   
   Степан Степанович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Степана Степановича окончил горный институт, и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза. Добыча золота явление кропотливое и тяжелое. Галина давно знала, что Степан Степанович, не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.
   Спрашивается, что здесь забыл Степан Степанович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Степан Степанович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда, работая механиком, и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота.
   Лето в этих местах короткое, короткое. Зима - длинная. И золота не захочешь, но Степан Степанович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он ценный мужской кадр. На Степана Степановича положила глаз местная Нина. Это была красивая женщина, смесь ненца и русской женщины. Коренная жительница холодного севера. Он выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.
   А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто бывают одно или двух этажные, из больших бревен, либо из кирпича, все зависит, когда дом строили. Нина, лучшей доли, чем жизнь со Степаном Степановичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Машины в этой местности было на что купить, да негде на них ездить, вездеход - хорошо, а олени - лучше. Нина
   обогрела, обласкала, да и забрала мужика - Степана Степановича. Он мужик умный, стал в местной школе преподавать, и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Галине писем он не писал.
   Племянник был здесь главным геологом, а Степан Степанович так и вообще стал директором школы. Все на местах. Нина в гражданском браке со Степаном Степановичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное, да не выгодное. Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали, до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Степан Степанович организовал тайник и по крупинке добавлял в него, или песок золотой засыпал. Уж что получиться.
   Захотел Степан Степанович на юг поехать, да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Чаще люди ездили к морю, и там сбрасывали накопленные сокровища, а Степан Степанович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов, и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пить пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото. Отдыхал Степан Степанович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу, случайно обняла его, потом и сунула руки к нему в карманы, да и наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила да и спрашивает:
   - Степан Степанович, а это что за крупинки у тебя в кармане?
   - Золото...
   - Откуда?
   - Работа наша такая...
   - Ты, что с золотых приисков?
   - Точно.
   - А мы найдем общий язык?
   - Так мы оба на одном говорим.
   Так укрепилось случайное, палубное знакомство Степана Степановича с Леной.
   Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире, в его родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Степан Степанович ей понравился своей противоположностью. Ел много и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.
   А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене, или в деревянный домик на Севере к Степану Степановичу? В его городской квартире жил сын Паша от Зинаиды. Степан Степанович сказал, что мечтает о своем доме, на этой большой реке. Было бы желание. Лена, девушка с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам, или послушно завязывались в хвостик. Мечта Степана Степановича остаться на большой земле была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме, и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла радоваться или огорчаться...
   Лена со Степаном Степановичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок, и уехали на север, там они и поженились, гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Степан Степанович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Инессу Евгеньевну в прошлом работали, просто Степан Степанович не замечал маленькой продавщицы. Лена рассказала Степану Степановичу и о Галине. Новости о его законной жене, она знала от своей матери, которая была не пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Степан Степанович, все матери написала, так и Галина узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.
   Бабули высыпали на улицу, и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Степан Степанович позвонил Галине, в кои - то веки!
   - Степан Степанович, ты откуда звонишь?
   - Со столичного вокзала.
   - Золота много добыл?
   - Я золото не добываю.
   - А что на приисках делаешь?
   - Галина, а ты откуда знаешь?
   - Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.
   - Это Ленка что ли сказала?
   - Она под нами жила раньше.
   - Галина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься?
   - Нет!
   - Галина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?
   - А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было, и меня с тобой развели, а о том, что ты жив - здоров, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.
   - Ну, ты, Галина, даешь! А я - то тебе хотел золото передать...
   - Ты сказал, что у тебя нет золота.
   - Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Анфиса?
   - Нормально.
   - Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.
   Только положила она трубку, вновь звонит Степан Степанович.
   - Галина, я хочу вам кое-что занести. До вас два часа пути, у вас час, и назад поеду, ты Паше позвони, что я приеду.
   Положила Галина трубку и тут же позвонила Паше, старшему сыну Степана от Зинаиды.
   - Паша, отец звонил по телефону.
   - Галина, ты что шутишь? Столько молчал!
   - Паша зайди к нам домой через пару часов.
   - Ладно, сегодня выходной день, зайду.
   Через два часа звонок в дверь. Пришел Степан Степанович.
   - Галина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.
   - Забыла про код.
   - А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.
   Через пять минут звонок в дверь.
   Немая сцена встречи.
   Степан Степанович посмотрел на Галину, Анфису и на Пашу и сказал:
   - Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
   - Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
   - Паша, разберешься, а то совесть меня гложет, за то, что я вас бросил.
   - Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
   - Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
   Степан Степанович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку, и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
   - Ну, ты отец молодец! - сказал Паша, рассматривая золотой песок
   - Все, бываете, а то я заплачу и не смогу уехать! - сказал Степан Степанович, и исчез в проеме двери.
   - Галина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, - сказал Паша и ушел.
   Все стихло. Золото Галине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.
   - Галина, я к вам зайду днем, вечером не могу, - проговорил в телефонную трубку Паша.
   - Хорошо, заходи, буду ждать.
   К Галине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
   - Галина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Анфисе.
   - Спасибо! Красиво - то как!
   - С юбилеем, вас, Галина! - проговорил Паша.
   - Спасибо, спасибо!
   Галина позвонила Анфисе и сказала, что Степан Степанович ей и Анфисе подарил золотые комплекты. Ну и ладно...
   

Глава 28. Золотая мистика

   В дверь позвонил детектив Мухин, давно его не было.
   - Анфиса, ты не знаешь, где твой знакомый Виктор Николаевич? Получается, что это он на остановке твоего Степана убил, пользуясь современным пультом управления, а на него надел обувь с взрывчаткой.
   - Я это уже поняла.
   - Умная. Однако я тут додумался, что Степан Степанович еще живого Самсона сбросил с крыши.
   - И я об этом сегодня подумала.
   - Мы, что с тобой вместе думаем?
   - А эта Зинаида, всем Зинаида - Зинаида, могла видеть Самсона еще живым, за это Виктор ее до смерти довел.
   - И об этом я уже думала.
   - Анфиса, ты мне нравишься! Посмотри, мы с тобой думаем одинаково, мужчин у тебя нет, предлагаю себя в роли твоего мужчины.
   - Об этом я не думала. Я придумала новый комплект мебели в стиле ампир.
   - Хочешь сказать, что я тебя не устраиваю?
   - Не знаю. Мне все кажется, что откроется дверь и войдет Платон!
   В дверь позвонили.
   Анфиса вздрогнула.
   Мухин открыл дверь.
   На пороге стоял Виктор.
   - Заходи, - сказал ему детектив Мухин, - заходи Виктор, чай пить будем, - а сам наручники ему на руках быстро защелкнул, и ввел его в квартиру Анфисы.
   - Миша, что за шутки! - возмутился Виктор.
   - Без шуток, ты арестован за убийство Платона, мужа вот этой Анфисы.
   - Миша, я Платона давно не видел и уж тем более не убивал!
   - Ты его взорвал на остановке!
   - Разве это был Платон? Это человек из ночного клуба, он у Эльвиры работал! Да он близко на Платона не похож, что я его не видел! Он у Эльвиры охранника убил и сбежал. А еще он был мужчиной моей Эллы!
   - Значит, ты взорвал Платона? Но это тоже убийство! Он тоже человек.
   - Платон не человек, а убийца, я его выслеживал долго.
   - Миша, а, что если это был не Платон, и настоящий Платон жив? - спросила Анфиса.
   - Анфиса, ты чего? Инесса Евгеньевна его опознала!
   - Еще скажите, что Самсон жив, - сурово заметил Виктор Николаевич.
   Мухин смотрел на Виктора, смотрел, и вдруг снял с него наручники.
   - Я запутался, я не знаю, кто взорвался на остановке! Лица не было, был кровавый ужас. Анфиса, подскажи, я устал решать такие проблемы.
   Анфиса с удивлением смотрела на кающегося детектива, на ее глазах он сник, словно его подменили. Она посмотрела на кресло, в котором он сидел, это было кресло из последней разработки, с мистической присадкой. Одно кресло она взяла к себе в дом, на нем и сидел Миша.
   - Миша, быстро сядь на табурет, а ты Виктор Николаевич садись в кресло, стиля ампир!
   Виктор сел в кресло, и заныл, что он плохой, что он преступник. Теперь Мухин с удивлением смотрел на кающегося грешника.
   - Анфиса, объясни, - не выдержал Мухин.
   - Эх, Мухин, а это моя работа, или мистика в действии! - сказала Анфиса и посмотрела в окно. На темном небе ясно виднелась большая звезда.
   Мужчины с ней согласились.
   
   На земле царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие в жизни процессы. Спектральный анализ был любимым делом со времен института. Да, Анфиса очень любила этот частокол полос различной величины. В кои-то веки, ей, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Степану Степановичу.
   Он дал Анфисе химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или антикварного магазина, когда узнал, что она окончила университет. Ее пальцы всегда были защищены резиновыми одежками. Перчатки она не любила. Кожа пальцев с некоторых пор устала от химикатов, пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг волей или неволей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала Анфисе любовью, например, вчера...
   А что было вчера? При соединении некоторых веществ получился какой-то странный необыкновенно красивый цвет. Работа была обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Анфиса готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится.
   О, этот цвет! Она переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами... и так ей захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, она не готова была сказать, но она его видела!
   Степан Степанович ждал Анфису. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее фигуру. Она выныривала из химической лаборатории, и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки. Они пошли тихим шагом до своих домов.
   Анфиса и Степан Степанович жили в разных витых домах, стоящих рядом. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и Анфиса со Степаном Степановичем. Они - то появлялись, то исчезали из жизни друг друга.
   Как в древней Руси, у них была мужская и женская половина, но не одного дома, а они жили сразу в двух домах. Один дом светился темно-синим цветом, а второй - вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали. Сегодня им хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал. Потолок комнаты был обвит лианами. Поющие крошечные птицы летали под потолком. Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.
   В этом райском уголке они проводили свои совместные часы. Их тела были покрыты нежной тканью: ласковой и полупрозрачной. Телесное соприкосновение быстро находило свое пресыщение, поэтому легкая одежда растягивала удовольствие на более длительный срок. Им было просто хорошо вдвоем, постель меняла свою конфигурацию по их желанию, экран возникал в любой стороне стены. Сенсорное управление не утруждало и любви не мешало.
   Анфиса с легкостью вызвала стол с нужным набором еды и питья. Чудо имело свое объяснение: повара обслуживали несколько домиков и знали пристрастия своих клиентов. Повара, как и врачи, были признаны необходимыми для здоровья жителей города, только правильное питание увеличивало срок жизни внутренних органов человека. Так же важно было беречь мозговые клетки человека для его профессии, и не утруждать их знаниями медицины и правильного питания. Мозговая ткань конечна, перегрузки вредны. Жизнь людей нужно было беречь всеми способами.
   
   Так вот чем поразил Анфису, возникший цвет при химическом опыте! Он вызывал прилив жизненных сил, он вызвал в ней импульсы сексуальных желаний!!! Это могло бы понравиться власти города в лице Степана Степановича! Как все просто: смотришь на цвет, и твой организм переживает чувство любви, в этом состояние наиболее легко обновляются клетки организма, словно ты загораешь под солнцем, и клетки приобретают более темный вид, а здесь они остаются того же цвета, но становятся моложе.
   Организм обновлялся и восстанавливался! Что-то было в этой химической реакции от ядерного распада, или... Что или? Есть такие вещества, которые существуют доли секунды, но и это было бы хорошо для химического центра. Пусть этот цвет будет виден доли минуты, но как он положительно влияет на омоложение организма! Если бы не этот случай, который был сегодня, а не вчера, они бы не пришли в комнату птиц и любви. Это в Анфисе возникла энергия, это она мысленно вызвала Степана Степановича к себе!
   Вот она, правда, их сегодняшней любви!! Сколько лет Анфисе и Степану Степановичу? Очень трудно определить возраст, в городе только Власть города знает возраст своих жителей. А Анфиса была прославленным химиком местного значения, ее мозги прибывали в работоспособном состоянии, и пока она выдавала своему городу необычные открытия, ее возраст не мешал оставаться специалистом. Поэтому Анфиса оставалось молодой.
   А если ей повезет открыть способ получения цвета молодости, этот цветовой эликсир, то даже трудно мечтать о том, что ее ждет.
   Власть города всегда была благосклонна к новым открытиям в области проблем молодости. Несколько опытов прошли неудачно. Анфиса сама подбирала химические вещества, она всегда все записывала: состав, количество, время реакции. Результат был плачевный. Цвет - не появлялся. На улице кружились снежинки. Пришлось опыты с цветом оставить. Надо было выполнять заказ верховной власти.
   Работа шла прозаическая. Степана Степановича Анфиса почти не видела. Он пересел на спортивный самолет и редко бывал в темно-синем витом доме. Лаборантки говорили, что он нашел студентку и с ней улетал в неизвестном направлении. Жизнь стала скучной. Плановые работы и сохранение себя в надлежащей форме, вот и все чем Анфиса была занята.
   Прошел год практического одиночества. Вяз покрылся желтыми листьями. И.... произошло чудо! О, силы! Оказывается, в момент появления желтых листьев на вязе, соединение определенных веществ дает выход омолаживающей энергии в виде сиятельного цвета листвы вяза!
   Немедленно Степан Степанович бросил свою очередную подружку и оказался у ног и рук Анфисы! Все повернули головы к ней! От Анфисы шло золотистое сияние, как от листвы вяза. Вяз - завязь, дающая жизнь. Как все просто! Энергия молодости могла появляться один раз в год! Как этого было мало! И все же это лучше, чем угасать без новой энергии. Как поймать эту силу? Анфиса получила все удовольствия мира, но они быстро проходят.
   Вернуть их через год? В памяти всплыло первое желание после получения золотисто-медного цвета - заколка! Желание должно привести ее к решению задачи: как удержать таинственную силу цвета, дающую энергию организму? Если все связано еще и с вязом, решение напрашивалось простое, надо сделать заколку по форме и цвету листа, но вот какой материал использовать, чтобы он заменил желтые листья вяза? Если цвет медно-золотой, то и надо использовать эти материалы.
   Жизнь Анфисы наполнилась новыми экспериментами. К Степану Степановичу она остыла. Анфиса теперь знала, на каком поводке он ходит: на этой необычной энергии, без нее общение с ним смысла не имело. Чем заняться кроме опытов и работы, чтобы не было мучительно скучно в ее совершенном по форме и содержанию доме? Скуку прогоняла только работа мозга, значит, ей оставалось одно занятие: надо писать, писать о прожитых годах, анализировать прожитые годы и делать выводы для нового поколения, но ей не давала покоя новая случайная пока еще реакция получения молодого счастья организма.
   Анфиса четко представляла решение задачи, состоящей в получении медно-золотой энергии, так она ее назвала. Предстояло аккумулировать новую энергию и выдавать ее по мере необходимости. Знакомые не смели подтрунивать, они знали, если Анфиса что-нибудь придумала, то она решит поставленную задачу, и только намекали ей, что и им бы новая энергия жизни не повредила.
   Юмор заключался в этой ситуации в том, что Анфиса почувствовала страшную апатию после того, как прошел запас медно-золотой энергии. Ей все надоело. Ей ничего не хотелось. Ей никого не хотелось. Открытие зависло. Работа не привлекала. Собственная молодость не притягивала. Все виды скоростного и тихого транспорта просто надоели. Она стала высыхать, как листья вяза. На голове появились седые волосы. На листья вяза упал снег. Она впадала в зиму, и этот процесс трудно было остановить без посторонней помощи, которую лона отвергала.
   Анфиса лежала в комнате с поющими птицами и таяла на глазах. Эта золотисто-медная энергия оказалась обычным бабьем летом. Какой упадок жизненных сил! Из последних сил, она, великая химическая и мистическая дама, нажала на пульт управления экранами. Чудо! На экране рядом с золотым вязом стояла девушка с золотыми волосами! В Анфисе появился маленький, но прилив сил!
   Она нажала на пульт связи и попросила прислать золотистую краску для волос. И, между прочим, в ее голове всплыли знания древней истории: в древности в церквях и соборах всегда присутствовало золотое сияние на образах и на алтаре. Главное действие на прихожан в храмах, кроме ликов святых, оказывало, окружающее их золото! А вот именно золото сегодня было не в почете, именно оно было убрано из повседневной жизни жителей города, чтобы не вносить распри между людьми!
   Анфиса оживала! Она знала, как получить энергию молодости!
   Туман окутал город! Настроение Анфисы становилось стабильным, но навстречу к реактивам она не спешила. Душа требовала положительных эмоций. И она приступила к ремонту темно-вишневого витого дома. Анфиса вызвала архитектора индивидуальных строений, попросила убрать вишневый цвет, сказала, чтобы дом был золотисто-белый. Внутреннее убранство разрешила выполнить в золотисто-белых тонах.
   На время ремонтных работ Анфиса уехала в санаторий, где решила получить молодость без золотисто-медной реакции. Ей необходимо было омолодить: мышцы, внутренние органы, внешний вид. Многие процедуры известны с древних времен, многие придуманы за последнее время. Жизнь закрутилась вокруг ее собственной персоны. Она тренировала мышцы на различных тренажерах, плавала, и приводила в порядок сосуды сменой температур.
   Внутренние органы проверялись и лечились врачами. Над внешним обликом трудились косметологи, которые использовали: кремы, грязи, водоросли. Жить Анфисы была насыщенна до предела. Солярий изображал солнце и ветер. Без фантастики организм омолаживался. Проверить полученные чары она отправилась на остров, любимое место отдыха Степана Степановича, и где я так и не была.
   Стройная и загорелая Анфиса была определенно неопределенного возраста, в общем молодой девушкой, она и являлась. Золотистые волосы оттенялись прядями волос, окрашенными более светлой краской, что создавало эффект солнечных лучей на голове. Имидж она хорошо изменила и превратилась в блондинку с прямыми красивыми, переливчатыми волосами.
   
   На берегу океана стояла группа молодых студентов. Сверкая золотисто - белыми одеждами и золотисто - светлой прической, Анфиса приблизилась к группе. Ее узнавали и не узнавали. Приятен был взгляд Паши, а не Степана Степановича, стоявшего рядом с ним, у которого взгляд изображал все, кроме радости.
   Анфиса решила провести время отдыха с Пашей и побыть с ним в нерабочей обстановке. Ей нужен был для работы ассистент. Паша почувствовал притяжение к Анфисе. Он знал кто она. Она знала, кто он. Ему было приятно ее внимание. Любовь проснулась и без чуда. Мягкий климат подружил их. Они были готовы к витку сотрудничества.
   Анфиса уловила в Паше приятные черты лица и характера.
   Надо было переходить к основному опыту: созданию цвета молодости. Она заказала заколку из сплава золота и меди, по форме заколка напоминала лист вяза. Стены лаборатория были обклеены огромными изображениями вяза с осенней листвой. Герметичный стенд для проведения опытов был слегка позолочен; внутри него за золотистым стеклом выстроились в золотистых колбах реактивы. Золотистые перчатки входили внутрь стенда. Все было готово.
   Все блестело золотом! И что-то в этом было от церковной утвари.
   К стенду подошел Паша, приятная улыбка светилась на его лице. Он понимал ответственность события, и хорошо изучил порядок проведения реакций. В золоте и на золоте, надо было получить золотисто-медную энергию, которая проявляла себя золотистым свечением. Дань вязу была отдана.
   Анфиса стояла в отдалении в бело - золотистой униформе. Она махнула золотистой перчаткой: Паша приступил к таинству. Раз, два, три... семь! Все этапы были пройдены с легкостью. Вдруг появился долгожданный: треск, блеск, свет - свечение... Выходящая при реакции энергия, собиралась в золотой герметичный объем. Стенки сосуда были прочными. Все удалось!
   Энергия жизни была в золотой ловушке. Вот и оправдалось имя 'Джинна', как ее всегда называл Степан Степанович. Оставалась выяснить меру потребления божественного эликсира на одного человека, время свечения золотисто-медного цвета. Открытие немедленно обошло все экраны.
   Герои дня Анфиса и Паша были на всех экранах города. Они спокойно покинули золотистую лабораторию и отбыли в золотисто - белый витой дом на золотистом автомобиле. Они были вместе! Она забыла возраст! К ней вернулась молодость.
   Не все просто было в городе. Перешагнув порог дома Анфисы, Паша зафиксировал свои данные в центральном компьютере, и ему необходимо было выслать подтверждение на запрос: Паша пара Анфисы? Он ответил: Да. Власть города теперь знала, что они официальная пара. Автоматически пара после регистрации в центральном компьютере, попадала под невидимую охрану города.
   Цивилизация в городе была на высоте, но человечество оставалось человечеством, среди него нет - нет, да и появлялись люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города было ненавязчивым, но постоянным. Дома людей не просматривались и не прослушивались, но пороги домов находились под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер их не тревожили.
   Пары уровня Анфисы находились под таким контролем, что в него лучше не вникать. Анфису это не волновало, а Паша стал привыкать к жизни рядом с великой женщиной. Великолепный витой дом стал райским уголком для Анфисы и Паши. Все ее любимые предметы отдыха находились в пределах ее владений, теперь не было у нее необходимости из-за тренажерного зала или бассейна ехать в клуб. У Анфисы все было, а рядом с Пашей ей было - хорошо.
   Но все проходит и особенно райская жизнь. Они стали скучать. Ему захотелось уйти в общество молодых студенток, но, погуляв среди молодых девушек, благоразумный Паша вернулся к Анфисе. И вот, когда он к ней вернулся, она поняла, почему она чувствовала себя старой! Да потому что она влезла в жизнь человека из другого поколения! Степан Степанович был старше ее вдвое, и она вошла в его мир, в его поколение и стала такой, как он по возрасту и мироощущению, а потом она искала золотистое чудо, чтобы вернуться на круги своя.
   Анфиса давно поняла, что в золоте, есть нечто от мистики бездны, которая была в шкафу с янтарными часами. И тут ее осенило: что если тот шкаф принадлежал химику, который тоже изобретал золотистую или иную энергию? А, что если она сама правнучка того химика? Ведь она получила нечто похожее спустя века! А не этим ли занималась она, занимаясь поисками мистических предметов прошлого?
   Свои сомнения она выложила Степану Степановичу, а он засмеялся:
   - Анфиса, ты из меня уже делала правнука графа Орлова.
   - А, что если эту золотистую энергию запустить в новый шкаф?
   - Ты в своем амплуа.
   - Забыл сказать, Инесса Евгеньевна хотела от тебя получить пару цилиндров золотистой энергии, для повышения мистичности антикварной мебели.
   - Понятно. Это можно. Твое золото - моя золотистая энергия импульсов сексуальных желаний.
   - Понял, твоя ночь любви - мое золото.
   Анфиса и Степан Степанович, употребив для сексуальной силы по цилиндру золотистой энергии, уснули крепким сном, видимо произошла пере дозировка, а дозу еще никто и еще не выработал.
   Степан Степанович проснулся от странных видений, и, не выдержав их наплыва в своем мозгу, разбудил Анфису:
   - Анфиса, помнишь, ты говорила, что я правнук Григория Орлова? Ты ошиблась, моя дорогая! Я правнук Алексея Орлова!
   - Степан Степанович, очнись, я это все придумала, глядя на медную бирку в янтарных часах, и рассказала Самсону!
   - Ты не выдумала, а у тебя было виденье! Но ты не знала, что у Григория был брат Алексей! Признайся, не знала?
   - Я и сейчас не знаю про Алексея Орлова.
   - Так вот, мне снился сон, что мой пращур родился в каземате от княжны Таракановой.
   - Ну, ты загнул!
   - Не перебивай меня, женщина, а то сон забуду! Значит, дело было так, настоящую царицу подсиживала княжна Тараканова, и царица предложила Алексею Орлову избавить ее от конкурентки! Алексей в то время плавал на корабле, я ясно помню мачты корабля, и для выполнения приказа царицы, предложил княжне Таракановой обвенчаться! Они обвенчались на корабле, венчание было ложным, но любовь между ними была настоящей! Граф Алексей Орлов покинул корабль, в это время на корабль ворвались люди царицы и арестовали ее, заточив в крепость. Княжна Тараканова до своей гибели успела родить сына от графа Алексея Орлова. Поняла?!
   - Круто, и ты знаешь вполне правдоподобно, но мне стало страшно.
   - Почему?
   - Мне сейчас снились рысаки, лошади, много лошадей...
   - И правильно! Анфиса, видимо мы с тобой попали во сне в один период времени! Лошади! Ты знаешь, что именно Алексей Орлов является тем человеком, из-за которого были выведены орловские рысаки!
   - У меня слов нет! Я боюсь теперь употреблять эту золотистую энергию!
   - Ладно, об этом позже. А меня опять тянет к тебе! Я не пойму, в чем твоя сила?
   - Я - человек обычный, простого происхождения.
   - А давай выпьем еще по цилиндру золотистой энергии, и твоих предков увидим!
   - Я боюсь пить эту золотистую энергию! Но у меня есть идея, мы можем сделать в цилиндре маленькое отверстие и клапан, и помещать его в антикварную мебель, а те, кто купит ее мебель, будут видеть временные сны!
   - Деловая ты женщина, Анфиса! А вот тебе и вторая разгадка! Знаешь, почему я занимался обустройством города? Это у меня от второго брата, Григория Орлова! Он от царицы получил землю, на которой построил дворцы, разбил парк, построил уникальные сооружения, собрал коллекции картин и мебели! Вот и я построил город в забытых местах и сделал его цивилизованным!
   - Так, так, так! А как же золотая жила?
   - Ее нашел мой отец, ты же сама знаешь! Он эти Янтарные горы до меня присмотрел, и все сам хотел, чтобы здесь был город заложен!
   - К Петру 1 не примазывайся!
   - Я и не собираюсь, но город есть - Янтарь!
   Анфиса поставила цилиндры на стол, они были открыты, а она открыла окна, чтобы вернуться полностью в свое время, и на свое место, с прямоугольными зданиями и мебелью...
   
   Анфиса поняла главное, что золотистая энергия цилиндра дает возможность во сне прожить жизнь в прошлых временах, но все эти путешествия забирают психологическую энергию. После полета во времена братьев Орловых она ослабла психически. Анфиса спокойно взяла успокаивающие таблетки и выпила двойную дозу, потом посмотрела на Степана Степановича, он опять спал. Она стала за него волноваться, его надо было вытаскивать из прошлого, но как? Этого она не знала. Знала бы она, что эта за энергия! Хорошо, что она ей больше не нужна. Анфиса поняла, что, и химическая лаборатория у нее забирала какие-то энергетические силы.
   Но как вернуть в настоящее время Степана Степановича? Она взяла свой сотовый телефон, поднесла его ко рту спящего мужчины и нажала на цифру 21. Через 21 минуту он стал оживать. Степан Степанович очнулся, он опять летал во сне к княжне Таракановой, и это забрало у него кучу психологической энергии. Анфиса дала ему три успокаивающих таблетки, он выпил их, не задавая вопросов. Она принесла из холодильника красную икру и стала делать бутерброды рядом с постелью, боясь оставить Степана Степановича одного.
   - Степан Степанович, давай бросим эту золотистую энергию, и пустим твое золото на вензеля антиквариата!
   - Я понял, золото на напыление вензелей получишь в любом количестве.
   - А стульев?
   - Да, хоть славянских шкафов! - сказал Степан Степанович и отправил красную икру со сливочным маслом на белом хлебе прямо в рот, и запил все чаем с лимоном и сахаром.
   - А может бросить золото и заняться янтарным гарнитуром? - спросила Анфиса, намазывая бутерброды красной икрой.
   - Мне все равно, хоть янтарные часы выпускай под часы графа Орлова.
   Анфиса поела и задремала, но только для того, чтобы вспомнить, как она дошла до полетов в мистическое прошлое. Она открыла ящик стола и обнаружила в нем золотой цилиндр, утерянный месяц назад. В ящике Анфиса нашла пудреницу, открыла эту черную коробочку, в ней лежала сим карта от сотового телефона, она вставила карту в сотовой телефон, нажала на цифру 19, выпила золотистой энергии и оказалась в первой половине19 века.
   Она захватила лоб одной ладонью, высота лба равнялась ширине ладони, потом посмотрела на небо, откуда ее принесли черти из исторического путешествия. Интересно, что все командировки в историческое прошлое начинались в юности и заканчивались не старше того возраста, в котором она находилась. Анфиса почувствовала под ладонью боль, действительно путешествие было не из легких, выпила пару разных таблеток, под медленные глотки черного кофе, и подумала, что прошлое ее больше не тянет, ни в каком своем проявлении. Она посмотрела на старый сотовый телефон и решила больше никогда не касаться его кнопок.
   Ясное небо проглядывало сквозь темные, снеговые облака, так и она, словно приоткрыла кусочки истории, весьма популярные среди людей. А дальше, что? На работе никто не заметил ее исторического отсутствия, зато она заметила отсутствие одной пары, как ей сказали, они уехали в совместное путешествие на недельку. Нормально. А она была так далеко, и сказать об этом некому, не поймут, особенно подруги, это все уже пройдено. Анфиса удивленно посмотрела на сотрудников, на себя в зеркало, и почувствовала, что она несколько моложе своего возраста, в котором с ними работала до путешествия.
   Жизнь продолжалась, не особенно бурно, зато естественно. Анфиса еще раз посмотрела в зеркало и увидела, что еще помолодела на десять лет, непонятно, но факт. С нее слетали года, сказывалась какая-то остаточная деформация от полетов в историческое прошлое. Ее брюки вдруг стали свободные, свитер широкий, пиджак вообще казался с чужого плеча. Ноги в сапогах остались в естественных условиях. На Анфису никто не смотрел, все были заняты своими делами, а она сидела худая и молодая в широкой одежде и смотрела то в компьютер, то в зеркало. Неожиданно к ней подошел голубоглазый блондин, ну очень молодой и так увлеченно с ней стал говорить по работе, что она несколько опешила. Он говорил с ней, как с ровесницей! Анфиса поморгала ресницами, не зная, как поступить с его предложением встретится после работы.
   Она попросила тайм аут, ей надо было переодеться в нечто подобающее случаю. Его звали Самсон. Непонятно, почему ему дали такое дивное имя при голубоглазой внешности? Дома Анфису встретила моложавая мать, еще вполне интересная женщина! Анфиса была молодой девушкой, что отражалось во всех зеркалах квартиры. Она стала соображать какой это год ее жизни, чтобы не ошибиться в поступках и словах, обращенных к матери.
   Пройдя по квартире, она поняла, что живет в этой квартире с матерью вдвоем, судя по всему, институт она еще не окончила и недавно стала работать. Анфиса
   пошла в ванну, в зеркале посмотрела на свое подтянутое, молодое тело. Она вся была молодая! В ванне она полежала от души, потому что в далеком прошлом было трудно с горячей водой и моющими средствами, уж очень они были неудобные для употребления.
   Анфиса нежилась в пене, она налила шампунь на волосы, которые были достаточны длинные и даже не окрашенные, взяла мочалку из морских водорослей и смыла с себя историческую грязь. Она на самом деле вернулась в свое время с некоторой ошибкой во времени, она вернулась в то время, когда Платон еще был жив. Анфиса напрягла память, но память не пускала в ее родное, уже однажды прожитое будущее. Все, что она помнила и знала, соответствовало возрасту и не больше.
   Она подвела итог: ей лет девятнадцать, у нее есть мать и ее ждет голубоглазый Самсон. Она укуталась в большое махровое полотенце с цветочками и вышла из ванны.
   - Анфиса, когда ты научишься брать с собой халат? Неприлично так ходить по квартире!
   - Мама, а ты отвернись, мои вещи на месте?
   - А, где им еще быть? Тебя ждут.
   - Вещи ждут?
   - Нет, тебя ждет некий Платон.
   - Правда, что ли? Ой, - взвизгнула Анфиса, с удивлением обнаружив стоящего в дверях Платона...
   Она еще раз очнулась от своего крика, в руках у нее был пустой золотой цилиндр из-под золотистой энергии, в голове стоял дурман, захотелось выпить таблетки от головной боли.
   Вместо Платона в дверях стоял Степан Степанович:
   - Анфиса, я рад, что ты очнулась, очень долго ты спала, я рядом с тобой медсестру посадил. Я боялся, что бездна тебя не выпустит.
   Анфиса смотрела на Степана Степановича, с трудом понимая, кто он:
   - Ты Платон? И почему у тебя в руках золотой слиток?
   - Я тебя хотел обрадовать, принес показать первый золотой слиток, из найденной тобой золотой жилы. Анфиса, очнись! Тебе еще надо поспать, ты, похоже, рано проснулась.
   - А, я, что спала?
   - Нет, ты по траве бегала!
   - Зачем я бегала по траве?
   - Искала золотой слиток.
   - Золотой слиток в полиэтиленовом пакете нес ты. Пакет порвался, я дала тебе сумку, и сумка порвалась. Ты нес золотой слиток деда.
   Анфиса окончательно проснулась и позвонила Галине:
   - Галина, как дела?
   - А, нормально, так это тебе Степан Степанович купил магазин на тот золотой слиток?
  - А ты не знала?! Галина, я тебе отдам золотистую энергию для импульсов сексуальных желаний, или просто мистическую энергию для антикварной мебели, ведущую в бездну янтарных часов.
  Анфиса запуталась между Степаном Степановичем и Пашей.
   Как просто стать вторым олигархом, уму непостижимо до чего просто стать обладателем огромного количества недвижимости, в том случае, если у главного олигарха есть жена. Паша даже не предполагал, что станет Павлом Степановичем. Он затрапезный молодой человек, но беспредельно любящий детей, стал нянем в богатой семье.
   У Анфисы был сын Женя, когда к ней пришел Паша работать воспитателем. Паша, трех пядей во лбу и с огромными плечами, умудрился окончить педагогический институт по химической ориентации. Его примитивный облик не насторожил Анфису, и она согласилась взять его на работу.
   Самого олигарха звали Степан Степанович. А Паша, он везде Паша. В хорошей семье он приобрел лоск и ухоженный вид и естественно приглянулся матери воспитанника. Да он ей давно приглянулся.
   
   Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Любить женщину с ребенком - это все равно, что любить воина, прошедшего войну.   Жить в супружестве трудно, а быть женой, это и огромное счастье и крупное наказание одновременно. В какой-то момент неизбежен нервный срыв с любой стороны, он не обязательно выражается примитивным криком, каждый человек нервные напряжения лечит по-своему. Жить жизнью мужа нельзя! Чтобы жить в браке и не роптать на партнера по постели и финансам, надо жить своей жизнью.
   Абсурд? Но другого варианта нет. Роскошь жизни затягивает в свой омут, у женщины олигарха есть все кроме элементарной свободы на перемещения в пространстве. А еще ребенок... Естественно она в своих бедах обвиняет мужа. Кого еще обвинять? Только Степана Степановича. Житья ей бедной не дает! Да, у Жени есть няни, воспитатели и прочие люди для их обслуживания! Но ведь и этими людьми надо управлять! Это работа. А если посмотреть на жизнь со стороны Степана Степановича? Он крепкий мужчина, без вредных привычек, кроме одной, хорошо развитой способности притягивать к себе капитал.
   Он с некоторых пор финансовый магнат или магнит, что роли не меняет. В его многочисленных домах, дворцах и усадьбах всегда можно жить без жены и детей. Скрыться в тиши от них он может, а чего он не может?
   Да, на все он имеет право! Тут, важен момент, кто его жену против него настраивает, и настраивает кто-то из тех, кто рядом с ней находиться. Его увлечение на стороне не первое и не последнее, это его жизнь. Ему необходима женщина для представительства. Он не голубой, а жена при детях. Кто с ним будет совершать поездки, и посещать зрелища?
   Жена такой нагрузки не выдержит. Кто виновен в этой ситуации? Устаревшие законы на супружество людей подобного уровня. Люди всегда правы. Меньше всего Анфиса хотела развестись со Степаном, а о его бессметных сокровищах и акциях она старалась не думать.
   О сокровищах думал Паша, должен ведь он о чем-то думать, он и думал. Подопечный малыш его заколебал, этот маленький олигарх знал свое место в жизни с рождения и держал гиганта Пашу в постоянном подчинении. Отношения между ними были вполне сносными, тут лишь бы терпения хватило у няня. Нет, он не был усатым, это было оговорено в контракте.
   Он был чисто выбрит, отлично подстрижен, и благоухал, как все в этом престижном доме. И ходил в том, что ему предлагали, так однажды он заметил, что связан по рукам и ногам, но не веревками, а догмами дома из высшего света. Паша напряг мышцы, изобразил перед зеркалом Геракла, разрывающего цепи, чем вызвал восторг малыша.
   Он вздохнул, представил себя клоуном и стал смешить ребенка, тот скептически взирал на няня. Тогда Паша кинул малышу мяч, который только, что прокусила собака. Мяч быстро сдувался, но сдутый, он приобрел другие свойства, и стал более покладистым. Паша стал бросать этот мяч малышу, тому понравилась новая игрушка. Так они и играли, пока дворецкий не заметил, что они играют спущенным наполовину мячом. На этом их счастливые броски прекратились.
   Мальчик больше всех игрушек любил человека - паука и прочих модных героев мультфильмов и компьютерных игр. Так что Паше приходилось выполнять перестановку дисков. Спокойствие наступало, когда малыша уводили гулять или заниматься с учительницей. В такие минуты Паша впадал в мечтательное состояние.
   Родителей малыша он практически не видел, круг людей вокруг него был резко ограничен. Он вспоминал однокурсницу, вздыхал и приводил себя в порядок для очередной встречи с малышом.
   Анфиса, как в воду смотрела, все интересные события произошли из-за Галины. Она ее взяла к себе в магазин. Галину увидел Степан Степанович, который очень любил мистическую мебель с мистической энергией. Она произвела на него должное впечатление, и они вновь влюбились на глазах Анфисы! Правда, что ей расстраиваться. Степана Степановича у Галины увела Анфиса, но теперь Галина увела Олигарха от нее! Логика янтарная или мистическое правило жизни.
   
   Мухин знал одно, что эта неправильная история подошла к концу. Правильно, когда все правильно: она, он, дети, а в этой истории все перемешано, да еще на несколько раз.  У людей бывает такой период жизни, когда судьбы друзей и знакомых плотно переплетаются, а позже расходятся в стороны. Так произошло с героями романа.
 Они влюблялись, теряли разум от ревности, совершали криминальные поступки, прятались сами от себя и возрождались в новом поколении.
   События в романе произошли вчера, сегодня, завтра. Герои романа нормальные люди, но их так захватывали человеческие страсти, что не все и всегда могли собой управлять. Детектив Миша, большой любитель пляжей, заметил некую девушку, которая подошла к лежащему на животе мужчине, они познакомились. Это были Анфиса и Платон. Вскоре к ним присоединились Степан Степанович и Галина. После знакомства Степан Степанович оказывается в больнице.
  А Самсон, влюбленный в Анфису, погибает от руки Платона, ее избранника. После убийства Платон постоянно скрывается от себя и правосудия, он даже меняет свой облик, и убивает охранника в клубе, чтобы обрести искомую свободу. От руки неизвестного под слоем теста умирает первая жена Степана Степановича, Зинаида. Месть неизвестного к Платону заканчивается его подрывом...
   Герои романа перемещаются среди мистики янтарь и антикварной мебели, так они погружаются в мираж недалеко будущего и далеко прошлого, но буквально на часы...

   2006-2011