6-XXV И это явь, не сновиденье?!

                XXV

  С рассветом Муция вышла из этого дома хмельная и не спавшая. Она припомнила, на какой улице находится, и решила пешком дойти до своего дома, так как её паланкин остался далеко, у новобрачных.

  Примерно на середине пути Присцилла прислонилась, отдыхая, к колонне. Как оказалось, это был портик святилища Юноны-Квиритиды. Двери храма приотворяются, и к молодой уставшей женщине подходит юноша в претексте.

  – Здравствуйте!

  – Привет, мальчик...

  – Я младший…

  – О Геркулес! Вижу, что не старший. Тем и хорош. Впрочем, извини. Продолжай.

  – Я младший жрец в этом храме. Меня зовут Луций. Я ждал, когда вы появитесь здесь.

  – Говори «ты». Я тоже жрица, и, к тому же, не старая. И как ты мог, Луций, меня ожидать, я сама не знала, что… Может, ты просто хочешь чего-то, а, шалун?

  – Нет-нет. Зайди, пожалуйста, в храм, э-э-э…

  – Аркесилай. Я Аркесилай… То есть, Присцилла. Присцилла Младшая. Фабия Присцилла… Зачем «зайди»? Как это, ничего ты не хочешь, а сам зовёшь?

  – Фабия Присцилла, прошу, пройдёмте… пройдём. Ты, должно быть, устала, хотя бы присядешь и отдохнёшь в пронаосе. Это лучше, чем стоять на улице.

  Юный служитель Царицы Богов берёт под руку красивую патрицианку, говорящую:

  – Хорошо, идём. Но объясни мне, в чём дело, и почему ты меня ждал? Кто тебя прислал? Феодота, Шрамик?

  Юный жрец заводит её в пронаос и усаживает на скамейку, сам присаживается на корточки перед ней.

  – Фабия Присцилла, этой ночью я удостоился инкубационного сна. В нём мне привиделось и говорилось, что на рассвете к святилищу подойдёт усталая знатная молодая прелестная женщина. Она назовётся неримским мужским именем и будет шутить со мной. Что ей, то есть, вам, то есть, тебе – и лицо твоё я увидел – нужно отдохнуть, «хорошо отдохнуть и хорошо подумать». Такими словами было сказано.

  – Кем?

  – Женский властный, но и приятный голос. Мне было велено встретить тебя и провести в опистодом. Всё совпало, Фабия Присцилла. Пожалуйста, идёмте, куда сказано. Я оставлю тебя одну, запру двери святилища и буду молиться, благодарить Великую Богиню за посланный вещий сон.

  – Веди, благочестивый Луций. Верю тебе. Благодарю.

  – Не стоит благодарности, Фабия Присцилла, – во мраке они проходят через целлу. Младший жрец услужливо открывает боковые двери опистодома, пропуская туда, в густую темноту, едва рассеиваемую одиноким тусклым огоньком. Там, внутри, он зажигает ещё пару лампадок, воскуряет немного дурманящий фимиам. Кладёт подушку цвета граната на креслице, стоящее меж двумя изваяниями, павлина и кукушки. Напротив одной из статуй Сестры и Супруги Йова Громовержца, выполненной в рост в хрисоэлефантинной технике.

  – Это превосходная работа одного грека, говорят, потомка Фидия, – юноша видит заинтересованный взгляд женщины. – Обычно она стоит в целле, но свой месяц предпочитает проводить здесь. Всё, отдыхайте, Фабия Присцилла, я ухожу…

  Патрицианка как-то не расслышала последние слова младшего жреца. Она как зачарованная, смотрит на изваяние Юноны, на её поблёскивающую диадему, и впадает, как ей кажется, в какую-то полудрёму. Заметив это, Присцилла взбодрилась, но, когда вновь переводит взгляд на статую, ей грезится, будто та живая и сама смотрит на смертную девушку своими большими прекраснейшими очами. Муция пугается, озирается в полумраке опистодома, поворачивается обратно к изображению Богини и наяву видит её взор, направленный прямо в глаза ошеломлённой фламины. У неё мигом улетучивается хмель, по телу пробегает крупная дрожь. Она ощущает присутствие Божества, мощь и величие Царицы Богов. Фабию охватывает священный ужас, необычайное восхищение и благоговение. Она хочет упасть на колени, но не может пошевелиться в своём блаженном трепете.

  И вдруг слышит женский голос, повелевающий, но и заботливый и снисходительный. Присцилла не ручается, но вроде бы губы изваяния шевелятся.

  – Здравствуй, Фабия! Внимательно слушай меня. Твои славные и весьма достойные предки обратились к своему родоначальнику, а Геркулес вместе с Гебой попросил меня: «Царица, ты покровительствуешь женщинам и знаешь их лучше, помоги» – и вот я беседую с тобой. Ты сейчас думаешь, почему я помогаю Геркулесу? Давным-давно я помирилась с ним. Но в своё время тяжело переживала измену супруга. Я и другие Блаженные, что тебя знают, одобряем твои религиозные дела, обильные жертвы, селлистернии и лектистернии, непрекращающиеся возлияния, помощь святилищам, служение Матери-Диндимене, то дело с её храмом. Но в остальном твоё поведение трудно назвать благочестивым. С натяжкой, учитывая твои собственные, а главным образом твоих предков заслуги, ещё можно закрыть глаза на твои на потеху несмышлёному мальчишке Купидону похождения – когда ты не в браке. И то: ты встречалась и встречаешься с женатыми и замужними, а это участие в измене. Большинство Бессмертных и, разумеется, я, как покровительница брака – мы этого не одобряем. Лучше не делай так, Фабия. Мой тебе добрый совет, доченька: сторонись измен. Теперь ты думаешь о моей Матери и Дочери. Во-первых, у них свои интересы, а у дочки так и забавы – она же Вечно Юная. Во-вторых, и Кибела с Венерой не заставляют тебя спать со всеми подряд. Венера – или Амур по её приказу – посылает любовь, но никого не толкает в постель. Впрочем, постель-то её радует и забавляет, что уж скрывать, но ни к чему хорошему это обычно не приводит. Мать же милостиво предоставляет вам, людям, соответствующие ритуалы, в которых вы благочестиво можете наслаждаться. Теперь о кровосмешении, Фабия. Как вы все, смертные, любите ссылаться на Бессмертных. Не замечая главной ошибки, ибо при такой ссылке равняете себя с Богами. Но ведь у нас природа совершенно отличная от всего земного, и в помине нет так называемой «крови», и от связи двух близкородственных Божеств, скажем, брата и сестры, происходит полноценное, могучее, прекрасное потомство. Совсем иное у вас, людей. Вы так устроены – открою тебе небольшой секрет – что чем ближе «по крови» родители, тем глупее рождается у них ребёнок, болезненнее, уродливее, нежизнеспособнее. И, соответственно, обратно: чем «дальше» мать и отец, то есть вовсе не родственники, а лучше даже из разных племён и народов – тем дитя умнее, здоровее, красивее и живее. Поэтому, доченька, если уж ты так хочешь секса – понимаю тебя, женщин, смертных – то с неженатыми и незамужними, лучше в соответствующих благочестивых ритуалах поклонения Божествам. А ещё лучше с мужем, в любой форме, как понравится. Тут вы, люди, большие выдумщики и творцы. Но. Без. Кровосмешения. Не с близким родственником. Это противно нам, небожителям. И, я сожалею, из-за близости со старшим братом тебя ждёт разочарование.

  Благоговейно, со страхом и почтением, боясь пошевельнуться, Присцилла внимает Юноне. Иногда, когда Богиня что-то объясняет, перед мысленным взором, в голове молодой женщины появляются зрительные движущиеся образы, будто она видит это собственными очами. Например, когда Царица Богов напоминает о «похождениях», Присцилла будто заново увидела, своими глазами, но со стороны – причём многие, промелькнувшие, но чёткие, сцены она давно забыла, а некоторые и не помнила совсем – увидела свои самые порочные совокупления. Именно это слово, пожалуй, более всего отражает характер упомянутых сцен. Ей стало стыдно, как никогда. Ни разу, вообще не могла себе представить такого стыда. Даже в детстве, когда её поймали со стащенным печеньем.

  Теперь же фламина узрела своё соитие с Квинтом и вслед за этим и за это – «разочарование». Она даже сказала бы «наказание»: в роскошных гробах женские красивые тела с прелестными лицами: Шрамика и Елены…

  – Об этом мои Мать и Дочка предупреждали тебя, точнее – так получилось у них – твою подругу. Но ты мало задумалась. И не называй это наказанием, тем более наказанием от Бессмертных. Чаще всего ты сама, вообще, все вы, люди, разумеется, вы сами себе зарабатываете несчастья. Так вот, ты почти не задумалась тогда, в конце месяца Венеры, теперь я, в свой месяц, обращаюсь к тебе. Повторяю: сторонись измен и выбрось из головы кровосмешения, доченька. А если не образумишься, будешь продолжать жить, будто ничего не знаешь – ибо у тебя свободный выбор, никто ни к чему не принуждает – вот смотри, что будет дальше с твоим-то пристрастием к пороку и непристойности. Кроме прочих, Фабия, ты соблазнишь племянников Лициния, своего нынешнего супруга,  – Присцилла «видит» в своей постели незнакомые лица двух молодых людей, она даже не знает, что у Макра есть какие-то племянники. – Но это, как вы говорите, цветочки, хотя очень некрасивые, и вовсе не стоит этого делать. Однако далее ты пойдёшь ещё на одну родственную связь, и ещё одну, и снова разочарование, – Присцилла «наблюдает» свою близость с Бэтой и думает: «она же на самом-то деле …», но слышит. – И что? От этого подобный разврат становится непорочным? – далее следует сцена, где Муцию снова ласкает любимый, а вслед за этим и разочарование: его могила. – И это ещё не всё. Ты слаба, очень слаба, доченька, и можешь и дальше продолжать свои поистине безумные непристойности, – в мыслях Присциллы рисуются в её объятиях Спурий, младший братик, а затем, она как-то понимает это, альфонсы и рабы, опять рабы, потом она видит своё лицо в зеркале, она худющая, спившаяся, подурневшая, постаревшая, мешки под глазами, морщины – и ужасается. – Это тебе тридцать шесть всего-то. Здоровья практически не останется, ты понимаешь? Как не останется в живых твоих братьев и сестры. Посмотри, посмотри ещё, – теперь в зеркале голая Фабия во весь рост: тело морщинистое, кожа и груди обвислые, на половых губах какая-то сыпь, вагина страшно болит, даже рабы отказываются от близости… «Нет!» мысленно кричит Присцилла. – Правильно, доченька. Не доводи до этого. Живи добродетельно, религиозно, чти нас, ходи в храмы, служи Диндимене-Матери. За советом пойди, ты знаешь, к кому. Верно, Фабия, к стоику. А вообще, в жизни есть человек, с которым тебе лучше всего связать свою судьбу. Ты узнаешь его по разным сапогам. У вас с ним должна быть хорошая семья. Только не изменяй, слушайся его – впрочем, я надеюсь, ты к тому времени сама всё это поймёшь. И будет всё как угодно мне. Может, только моя Дочка и её сынок-проказник, одна лишь Венера, возможно – она же сама такая любвеобильная – будет немного недовольна таким поворотом. Впрочем, и она ведь не всегда гуляет – бывает, лет двадцать-тридцать замужем проведёт. Итак, доченька, будь добродетельнее, а значит, живи дольше и счастливее.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/28/956


-----------------------
1) хрисоэлефантинная техника – материалом для скульптуры, точнее, её поверхности, служили золото (гр. «хрисос») и слоновая кость (гр. «элефант» - слон).
2) Фидий – знам. гр. скульптор V в. до н.э., создатель одного из чудес света – статуи Зевса Олимпийского.
3) Помирились... переживала измену Супруга – Юпитер был близок со смертной, царицей Алкменой, и ревнивая Юнона (Гера) преследовала их ребёнка, получившего за то имя Геракл – «совершающий подвиги из-за гонений Геры». После того, как Юпитер взял сына на небо, сделав его Бессмертным, Юнона забыла прежнюю вражду и дала ему в жёны Богиню Гебу.