Аукцион

Юрий Овтин

Аукцион

Рассказ

Виктор Иванович не понравился мне с первого взгляда. Маленький, щуплый, весь какой-то дерганый. Густая рыжая копна волос, конопатое лицо, губы тонкие, нос картошкой, голос скрипучий. Да и юмор у него был, мягко говоря, своеобразный.
– Сколько в Одессе евреев? – спрашивал меня Виктор Иванович.
И когда я ему отвечал, что не знаю, потому что не считал, да и подсчитать невозможно, поскольку город наш многонациональный и кровей здесь намешано немыслимое разнообразие, Виктор Иванович перебил меня:
– А я знаю! В Одессе евреев пятьдесят процентов. А остальные еврейки! – под общий дружный хохот завершил он свою «хохму».
К Одессе у него был свой, особый счет. Фокус в том, что во время командировки в наш город у него  украли чемодан. С тех пор Виктор Иванович считал  всех одесситов жуликами и ворами.
Наверное поэтому, чемодан, который он вез сейчас с собой, имел настолько непрезентабельный вид, что на него не польстился бы и нищий.
С легкой руки Виктора Ивановича ко мне быстро пристало прозвище «Еврей». Когда он стал меня донимать уже основательно, я поинтересовался у руководителя группы, откуда на мою голову свалилось это чудо, и с удивлением узнал, что тот работает главным инженером тридцатитысячного оборонного завода на Урале.
– Вот откуда все наши беды! – злорадствовал я в лицо Виктору Ивановичу. – Потому что такие, как ты, капитаны производства, которых-то и близко нельзя подпускать к капитанскому мостику, завели  экономику в тупик.
Однако мне суждено было познакомиться с Виктором Ивановичем ближе и изменять первоначальное мнение о нем.
Происходило это в Швеции, где все мы находились как слушатели Международной королевской школы бизнеса.
Здание Гетеборгского филиала представляло собой современный комплекс с аудиториями, начиненными компьютерами и электроникой, общежитием, превосходящим по комфортабельности наши интуристские гостиницы, рестораном, барами, расположенными на каждом этаже, богатой библиотекой и вместительным гаражом.
В блоке на каждом этаже было размещено по восемь двухместных номеров с просторными общими холлами, где проживающие на этаже общались в вечерние часы. Преобладающими формами общения были шахматы и преферанс. Надо заметить, что играю я в эти игры вполне сносно.
В шахматы игрались пятиминутки с часами, навылет. И вот как-то вечером мне удалось продержаться за доской довольно долго.
Вот тут-то со своими прибаутками и подошел к нам Виктор Иванович. Со словами, что он хочет доказать, что на Урале в шахматы играют не хуже, чем в филиале Израиля, Виктор Иванович попросил ребят уступить ему очередь и сел напротив меня.
И что вы думаете? Под кадреж и улюлюканье он у меня выиграл. Нет, игра была равная, но у меня на часах флажок упал раньше.
Я был взбешен и предложил ему сыграть три получасовые партии на солидный приз. Наше соревнование затянулось далеко за полночь и завершилось вничью.
На следующий вечер Виктор Иванович постучал ко мне в номер и предложил помериться силами в преферансе.
Не знаю, как у вас, а у меня – люди, хорошо играющие в такие игры, вызывают уважение.
Короче говоря, мы с Виктором Ивановичем подружились, к тому же, когда он не хохмил, то и собеседником был достаточно интересным.
В общем, когда до отъезда оставалось дня три, он подошел ко мне и, в свойственной ему манере, пытаясь копировать одесский сленг, заговорил:
– Ну что, ингермон, как дела? Небось скучаешь по Одессе-маме? Тем более без «мани» на диком Западе рашен человеку очень тоскливо. Ты, я вижу, малый ничего. Короче, есть возможность сделать литл бизнес, или, як у вас говорят, – маленький гешефт. Меня приглашают завтра в Стокгольм, выступить с лекцией перед здешними бизнесменами – их интересуют особенности наших промышленных предприятий, подлежащих конверсии. Продолжительность лекции полтора часа, дорогу туда и обратно  оплачивает фирма. Но одному ехать скучновато. Махнули на пару? Выступишь с какой-нибудь лекцией, да и пару копеек гонорара не будут лишними.
– Ну, «Витя с Уралмаша»! – удивился я. – Ничего себе – без подготовки выступать с лекцией перед солидными людьми! О чем же я буду говорить целых полтора часа?
– Ну, во-первых, не полтора часа, а сорок пять минут, – остальные сорок пять будет говорить переводчик. Во-вторых, язык у тебя подвешен, расскажешь о создании в Одессе свободной экономической зоны, о совместных предприятиях – вот увидишь, еще и времени не хватит! Да и гонорар... Сто долларов переводчику, сто пятьдесят тебе, прав-
да, – тут Виктор Иванович немного замялся, – тридцать отдашь мне за посредничество.
Я немного подумал и согласился.
...В общем, с лекциями мы выступили нормально. Первым выступил я, затем Виктор Иванович. Говорил он сухо, конкретно, со знанием дела. Было задано много вопросов. И вот, когда бизнесмены вежливо поаплодировали и уже готовы были разойтись, Виктор Иванович, неожиданно для всех, поднял на кафедру свой огромный, старомодный, такой же некрасивый как и он сам чемодан и извлек из него три электрических самовара.
– А сейчас, господа, я хочу провести небольшой аукцион, – сказал Виктор Иванович. – Стартовая цена каждого самовара – пятьдесят долларов! Электрический самовар из России! Желающих сделать экзотическую покупку, прошу принимать участие в торгах!
Аудитория заинтриговано оживилась.
В течение десяти минут самовары были проданы по двести долларов каждый, после чего в ход пошли еще две балалайки и прекрасный оренбуржский пуховый платок...

*   *   *

Нередко приходится слышать, что причины переживаемых трудностей – не в ущербности новых политико-экономических принципов, а в людях, неспособных принять реформы.
Осмелюсь не согласиться с этим мнением: люди, способные вытащить нашу страну из экономической трясины, есть. Может, это будет выглядеть внешне неэффектно, недостаточно красиво, без европейского лоска, но сделано будет, пусть по-мужицки грубовато и расчетливо, но крепко и основательно.
И тому пример – мой заграничный знакомый  с далекого Урала.