***

  Глава V.Завод

На заводе Вероника познакомилась с огромным количеством людей, а работало там в то время пять тысяч человек, со многими подружилась. Правда, с некоторыми из них постепенно перестала общаться, потому что, узнав ближе, видела, что человек не интересуется ничем, кроме красивой одежды, магазинов и цен в них. Одна из знакомых была страшной вруньей, несколько раз поймав ее на вранье ,Вероника перестала слушать, что она говорит. Если разговора было не избежать, она старалась думать о чем –то другом, не вслушиваясь в смысл слов. Еще одна оказалась алкоголичкой и, в конце-концов, ее уволили с завода, третья была страшной сплетницей и обсуждала всех и вся. Четвертая была очень высокого мнения о себе и своих умственных способностях: часто говорила, что была отличницей в школе!!?? А писала с ошибками, делала две ошибки в отчестве человека, например, вместо слова Геннадьевич писала Генадиевич. Любила рассуждать обо всем с видом знатока, не слушая мнений других и не признавая ничьих авторитетов. Однажды, развалившись в кресле, начала разговор, ни много, ни мало, о науке и ученых. Вероника  молча  вышла из кабинета.               
         Но были и такие, с кем Вероника подружилась на долгие годы.   Конечно, не осталась она в стороне и от общественной работы. Так как она была безотказная и очень обязательная девушка, ей поручали столько, что другой бы взбунтовался, но только не Вероника. Она читала политические информации в актовом зале перед дядями и тетями, занимающими большие и маленькие должности в отделах заводоуправления, вела кружок комсомольской политучебы, в котором изучались «ленинское теоретическое наследие, политика партии и пути ее практического осуществления»,  участвовала в предвыборных компаниях разных глав администраций района и города, дежурила в ДНД (добровольной народной дружине), была продавцом в народном книжном магазине и, наконец,   комсомольским вожаком  заводоуправления.
       Веронике было присвоение звание «Ударник коммунистического труда» и вручен значок и красная книжечка.
       Однажды, перед очередными выборами, нужно было организовать дежурство комсомольцев в пункте приема граждан по личным вопросам какого-то очередного депутата.  Дежурство состояло в том, что  дежурный сидел 2-3 часа вечером или в выходной и ждал, когда кто-то из жителей района, прикрепленного к этому пункту, изъявит желание прийти  с каким-либо вопросом или жалобой. Этот вопрос и жалобу нужно было зафиксировать, попробовать сразу решить, а если решить нельзя, передать по инстанциям. Вероника, как секретарь комсомольской организации заводоуправления, конечно, дежурила первой. Но когда она стала назначать на дежурство своих комсомольцев, все нашли уважительные причины и отказались. Вероника верила, и вместо них сама дежурила всю неделю. Когда она пришла на дежурство в третий раз, старший по этому пункту – Николай,  спросил: «Ты почему дежуришь в третий раз, где твои комсомольцы?» Вероника  серьезно ответила:   «Никто не может, у всех уважительные причины».   Николай с досадой сказал: «Ну и дура же ты, Вероника!». 
  Однажды, при распределении путевок в санатории и дома отдыха для заводчан в профкоме завода, Веронике путевки не досталось. Она так расстроилась, что через день ходила к своей подруге Валентине, которая работала бухгалтером в профкоме   и говорила, как потом оказалось, пророческие слова:  «Ну, куда-нибудь, хоть на север». Наконец та позвонила Веронике и сказала, что есть путевка на турбазу в Закарпатье.  Выкупив путевку, вечером Вероника поехала за билетом на поезд. Потом она часто думала: ведь могло же так случиться, что эту путевку дали бы кому-нибудь другому, продали бы все билеты, отменили поезда в ту сторону. В конце концов, случилось бы стихийное бедствие, и она не встретилась бы со своей судьбой. И ее судьба была бы другой, ну хоть немного лучше, уж не такая горькая! Но все сложилось так, как сложилось, и наша героиня с отличным настроением  поехала отдыхать.
Турбаза оказалась современной, в очень живописном месте, среди прикарпатских лесов, отдыхало там очень много молодежи, жизнь кипела, и казалось, что все самое лучшее у Вероники впереди. Действительно, так и было - все самое лучшее было у нее впереди, но так далеко, за такими морями и горами, болотами и лесами, что дойти  до этого лучшего оказалось очень трудно, почти невозможно.


Глава VI. Судьба

Группа оказалась разношерстная, из разных концов Советского Союза, но дружная и веселая. Ходили всей группой в поход, ездили во Львов в магазины и на экскурсии, ходили в ресторан. Была в этой группе молодая пара, на которую Вероника подумала – муж с женой. Она темноволосая, кареглазая, он высокий блондин, чуть прихрамывающий на одну ногу. Общим  в их внешности были только   носы картошкой. Оказалось, что это брат и сестра, Люся и Костя, оба холостые.
       Костя сразу обратил внимание на Веронику – яркую, открытую, общительную. Она заметила интерес, но не придавала этому значения, потому что привыкла к мужскому вниманию. Имея такую внешность: большие карие глаза, яркие, словно вишни губы, напоминающие по форме лук, густые каштановые волосы с рыжинкой, рост 170 сантиметров, осиную талию, которая делала ее фигуру похожей на рюмочку и   длинные стройные ноги, трудно быть незаметной.  Но Костя все время оказывался рядом, занимал место в транспорте и кинотеатре, помогал нести рюкзак, приглашал танцевать. И когда к концу отдыха он предложил Веронике выйти за него замуж, она сразу согласилась. Потом, вспоминая это время, она  не могла понять – почему же она согласилась стать его женой, не испытывая не только сильных чувств к этому человеку, но даже простой привязанности? Зачем Вероника вдруг захотела изменить свою жизнь, такую интересную, насыщенную, и уехать на край света – в город Надым у полярного круга? Этого она  не могла понять и объяснить себе. 
          С того момента, когда она сказала «Да», жизнь   закрутила Веронику, сделала крутой вираж, и поток, подхвативший Веронику,  становился все стремительнее. Она, как пушинка  под сильным ветром, уже ничего не могла изменить, она уже не была хозяйкой своей судьбы. Много позже она назовет это роком, а когда придет к вере в Бога, назовет это Божьим соизволением. Судьба уготовила ей встречу с этим человеком, чтобы испытать на прочность и стойкость, привести  ее к Богу, научить ее, несмотря ни на что, любить людей и не желать никому из них зла.
  В группе, узнав, что Костя сделал Веронике предложение, а она согласна, решили устроить праздник.  Вся группа- тридцать человек, сложились, и заказали столики в  баре на первом этаже турбазы. Когда праздник был уже в разгаре, раздались крики «Горько». Так называемым молодоженам освободили одну из комнат, и Костя с Вероникой стали мужем и женой еще на турбазе. Это было первое  и очень неприятное впечатление Вероники от будущего замужества. Костя был неумелым  мужчиной, он  не только не  мог доставить удовольствие  женщине, он не умел даже целоваться. На следующий день у Вероники так болел низ живота и так все распухло в промежности, что она могла сидеть только боком. Теперь, когда Вероника уже была близка с Костей, она даже не помышляла отказаться выйти за него замуж.
         Позже Вероника  будет анализировать свой первый сексуальный опыт и удивляться тому, какой же она была наивной дурочкой, совершенно не знающей жизни. Многие ее сверстницы уже жили половой жизнью и вертели своими парнями так, как им хотелось, не боясь, что забеременеют или  жених их оставит. Если это все же случалось, они тут же находили другого. Если бы они знали, что после первой же ночи с мужчиной Вероника была уверена, что  уже беременна и просто обязана выйти замуж, они бы долго смеялись над ней. Вероника и сама не понимала, как могла мама так ее воспитать. Если бы она была немного более просвещена в вопросах пола, она    не вышла бы замуж за Костю. Она вспоминала, что мама никогда не говорила с ней об этом, даже когда у Вероники пришла первая менструация, это было стрессом для нее, потому что она не понимала, почему у нее так болит живот и трусики в крови. Только когда это случилось, мама наконец-то объяснила ей все.
  На следующий день на экскурсии в одном из магазинов Вероника увидела свадебное платье,   необычного для того времени покроя – сарафан с пелериной из красивой светло-серой с блестками ткани с вышитым на груди  рисунком- люрексом и серебряными нитками. Вероника сразу же купила это платье, в другом магазине Костя купил ей белые туфли. Сестра Кости, Люся, весь этот месяц хвостом ходившая за ними, купила им в подарок очень красивый темно-синий - с золотом, чайный сервиз. 
 Назад «прокрутить пленку» уже было нельзя, хотя иногда, в редкие минуты, оставаясь одна, Вероника ощущала какую-то  тоску, сжигавшую ее изнутри. Только потом она поняла, что душа ее не хотела этих перемен, она знала, что Вероника совершает очень большую ошибку. Но своего Ангела – Хранителя, или по-другому,  свою интуитивную женскую силу, Вероника не слышала. В то время она и  не знала о том, что она у нее есть. Понять  причину своей тоски она не могла, да и внешние обстоятельства просто не давали ей  ни минуты подумать, правильно ли она поступает.
         Много позже Вероника прочитает книгу Клариссы Эстес Пинколы «Бегущая с волками», где найдет подтверждение своим  чувствам, тогда совершенно не понятным для нее:  «Возлюбленный и друг, который относится к тебе как к живому, развивающемуся организму, вроде дерева в лесу, фикуса в доме или розы в саду; любимый и друзья, видящие в тебе существо, которое живет и дышит, – человеческое, но вдобавок состоящее из очень тонких, влажных и волшебных вещей; любимый и друзья, которые поддерживают в тебе это существо, – вот люди, которых ты ищешь. Они будут друзьями твоей души на всю жизнь. Чтобы сохранить осознанность, сохранить интуицию, сохранить тот пылающий свет, который видит и знает, очень важно осмотрительно выбирать друзей и возлюбленных, не говоря уж об учителях.
           Чтобы сохранить связь с первозданным, спроси себя, чего ты хочешь.  Одно из важнейших различий, которые мы можем здесь сделать, – различие между тем, что нас манит, и тем, что взывает к нам из глубин души.

            Вот как это делается. Представьте себе шведский стол, который ломится от взбитых сливок, лососины, булочек, жареного мяса, фруктового салата,     йогурта и множества всякой прочей снеди – закусок, основных блюд, десертов. Представьте, что вы рассматриваете его и видите блюда, которые вам по вкусу. «Так, – говорите вы себе, – возьму -ка я это, это и немножко того».

           Некоторые всю жизнь принимают решения, пользуясь таким подходом. Нас окружает мир, который постоянно манит, который проникает в нашу жизнь, возбуждая аппетит там, где прежде его не было. Делая такой выбор, мы выбираем что-то только потому, что оно в этот момент оказалось у нас перед носом. Это не обязательно то, чего мы хотим, но оно нас заинтересовало, и чем дольше мы на него смотрим, тем соблазнительнее оно кажется.

          Если мы связаны с инстинктивной самостью, с душой женственности, естественной и дикой, то, вместо того чтобы рассматривать выставленное на показ, мы говорим себе: "Чего я жажду?" Не глядя на внешние приметы, мы устремляем взгляд внутрь и спрашиваем: "К чему у меня лежит душа? Что мне нужно сейчас?". Или можно спросить: "К чему меня тянет? Чего я желаю? По чему томлюсь?". Обычно ответ приходит быстро: "Пожалуй, я хочу… Мне пойдет на пользу немного того или этого… Ага, вот то, что мне действительно нужно!"

           Есть ли это на шведском столе? Может, да, но чаще всего – нет. Нам придется поискать – немного, а иногда и довольно долго. Но, в конце концов, мы это найдем и будем рады, что предприняли поиски того, чего так жаждала наша душа. Если инстинктивная душа предупреждает: "Остерегайся!", – женщина должна быть начеку. Если глубинная интуиция говорит: "Делай это, делай то, иди туда, остановись здесь, иди дальше", – женщина должна вносить необходимые поправки в свои планы. Интуиция предназначена не для того, чтобы посоветоваться с ней разок, а потом забыть. Это не одноразовое средство. С ней нужно советоваться на каждом шагу пути, сражается ли женщина с внутренним демоном или решает какую-то задачу во внешней жизни, являются ли ее заботы
и устремления личными или глобальным».

Домой Вероника возвращалась не одна, с ней ехали Костя и Люся. Войдя в дом, Вероника сказал маме: мама, сядь, а то ты сейчас упадешь. Это мой муж, а это моя золовка. Мы с Костей решили пожениться, не откладывая в долгий ящик и уехать к нему в Надым - туда, где он работает. А Люся после свадьбы поедет к себе домой в Курган. Мама, к большому удивлению Вероники, отнеслась ко всему довольно спокойно: «Ну что ж, так тому и быть». Знакомую, работавшую в ЗАГСе, мама  попросила назначить день регистрации не через месяц, а через неделю. Всю неделю шли приготовления к свадьбе,   Костя позвонил своей маме  и родным. Конечно же, никто из родных Кости на эту скоропалительную свадьбу не приехал, никто к такому развитию событий не был готов. Да и сами молодожены  тоже не были готовы ни к свадьбе, ни к дальнейшей жизни. Никто из них не подумал о том, что нужно сначала лучше узнать друг друга, присмотреться, пообщаться. В конце концов, написать друг другу несколько писем, а уже потом принимать такое серьезное решение.
         Обе матери были уже вдовами, к решению детей отнеслись как к чему-то неизбежному, ни одна, ни вторая не стали их отговаривать от женитьбы, или сначала  подумать, не спешить. Может быть, они так сильно любили своих детей, а может быть наоборот - просто равнодушно смирились. Все родные и подруги Вероники были страшно удивлены, но никто ей так же, как и мама не сказал: сумасшедшая, что ты делаешь, ты же совершенно не знаешь этого человека! Зачем тебе ехать на крайний север с твоей астмой! Никто, ни один человек не сказал ей этих слов!

Глава VII. Замужество

Через неделю состоялась свадьба, Вероника была очень хороша в этом необычном платье, только почти никто не увидел красивой вышивки на ее груди, потому что она постеснялась снять пелерину и оголить плечи. Сразу же после свадьбы Костя с Вероникой поехали к его матери в село Каргаполье  Курганского района.
          Уезжали они    из теплой солнечной осени, а  приехали в пасмурную холодную  зиму. Контраст был разительный. Такой же разительной была перемена в жизни Вероники. И тут уже тоска практически ни на один день не покидала Веронику. Ее как будто сковали, лишили воли, заключили в тюрьму. И она даже не подозревала, что стоит ей купить обратный билет, и все эти оковы упадут, и опять вернется золотая осень, смех и интересная веселая жизнь. Расписавшись в книге регистрации гражданских актов на своей свадьбе и взяв фамилию мужа, Вероника как будто подписала себе приговор, который не подлежал обжалованию.  У нее даже мысли не возникло о том, что можно все отменить, отказаться, убежать - ведь насильно ее никто не держал! Но все выглядело так, как будто в Веронику вложили  специальную программу, и она точно следовала ее установкам.
Свекровь Вероники, Елизавета, жила в собственном доме, небольшом – на две комнаты, с маленькой кухней и сенцами. Хозяйства у нее не было никакого, даже баня была заброшена и заросла паутиной. Мыться ходили к соседям через дорогу. Готовить свекровь  не умела, да и не хотела. Она хорошо питалась в школе для слабоумных детей , где работала учителем.  Веронике после маминых разносолов сидеть на рисовой каше, сваренной на воде и соленых груздях, было очень трудно. Много лет после этого она  смотреть не могла на соленые грибы. Ей все не нравилось в укладе свекрови, все было непонятно, раздражало, удивляло.  Например, свекровь могла без стука войти в комнату, где спали они с Костей  и сесть в ногах на их постель и начать непринужденный разговор с сыном, или привести в гости соседку – посмотреть на спящую сноху. Это было  дико  и   неприятно, но возразить   своей свекрови  Вероника не могла, не так была воспитана. Она просто замыкалась в себе,  молчала и тосковала по дому, по маме, родным и подругам.      Костя вскоре уехал, а  Веронику оставил у свекрови, потому, что работал он не в самом Надыме, а на трассе у поселка Аган Ямало-Ненецкого автономного округа. Организация , в которой работал Костя, занималась укладкой трубопроводов к газовому месторождению, места для Вероники там не было, нужно было еще получить разрешение привезти туда жену. Он поехал решать этот вопрос, а Вероника, чтобы не прервался трудовой стаж, решила устроиться на работу.   
 Соседка свекрови посоветовала сходить на завод железобетонных изделий. Почему именно туда - загадка. Но там нашлось для Вероники место лаборантки. В ее обязанности входило следить за качеством      бетона, а затем, когда замес был готов, брать пробу из последней партии и, когда в специальных маленьких формах бетон     застывал, подвергать его механическому воздействию под специальным прессом. Если качество бетона было плохое, то он не выдерживал давления и рассыпался, и лаборантка браковала весь замес. Работа была сменная, цех плохо освещен, бетон парил, бетономешалки страшно шумели. Ночью это выглядело как преисподняя, а лабораторию и лабораторией –то назвать было нельзя – маленькая комнатушка с прессом и столом.
В один из дней  кубики из бетона не выдержали испытания и рассыпались. Вероника должна была забраковать эту партию бетона, а рабочим нужно было сделать новый замес, за который они денег уже  не получат. Когда Вероника оформляла бланк испытания, в ее «лабораторию» зашел бригадир. Он попросил Веронику написать, что бетон хорошего качества и прошел испытание, для того, чтобы рабочие получили свои премиальные. Вероника, почему – то, легко согласилась и скрыла результаты, написав в заключении, что эта партия бетона нормального качества. Как же она потом переживала. Она ругала себя последними словами. «А если эти бетонные балки будут использоваться в строительстве детского дома, или какого-то комплекса и в какой-то момент просто рухнут? Вдруг по моей вине погибнут люди, а я даже не буду этого знать?» Очень долго Вероника не могла успокоиться, но было уже поздно. Это черное дело было сделано. Свой легкомысленный поступок она не забудет уже никогда. Много позже, когда в России произошло несколько случаев обрушений конструкций спортивных и развлекательных комплексов, и погибли люди, Вероника вспомнила, как она подтасовала результаты и ужаснулась еще раз своей слабохарактерности, от которой она так страдала в молодые годы.
  Это время  было для Вероники  очень непростым.  Она оказалась оторванной от мамы, подруг и привычного окружения и попала в чуждый мир, в котором ее никто не понимал и не любил. Единственной отдушиной была   дружба с работницей бухгалтерии Лидой, вместе они иногда ходили на работу.   Ночью возвращаться с работы было жутковато, Веронику никто не встречал и не провожал, она ведь была не дочерью, а снохой. Зачем же было о ней беспокоиться?! Вероника с тоской думала: «Как же меня занесло сюда, в эту совершенно чужую семью, в чужой, такой неприветливый край, каким ветром, какой грозой? Почему   мне не встретился мужчина, с которым  я становилась бы лучше, умнее, развивалась духовно?» На эти вопросы не было ответа, во всяком случае, в этой жизни.
 Так прошел месяц. Вскоре Вероника поняла, что беременна. Она пошла на прием к врачу и та объявила ей, что у нее беременность   около 6 недель. «Будем делать аборт?» - полувопросительно- полуутвердительно спросила врач.  «Нет, ни в коем случае, я буду рожать»,-ответила Вероника. Теперь  ей было не так тоскливо, потому что с ней был и в ней рос, и развивался, самый родной человечек.
Вскоре за Вероникой приехал Костя и увез ее  с «земли» на «трассу», как  у них было принято говорить. Веронике так плохо было у свекрови, что она обрадовалась Косте, как самому дорогому человеку.
Ехали они, или вернее сказать, летели с Костей в Надым через Тюмень. Когда приземлились в Тюмени, была прекрасная погода и, казалось, что проблем  с перелетом в Надым не будет. Но вдруг небо затянуло тучами и пошел густой снег, рейс в Надым отменили, и Костя с Вероникой поехали по городу просто так, чтобы убить время. Они зашли в один из   магазинов,  и Вероника увидела на витрине свежие груши.  Вероника обожала груши. В южном фруктовом краю, в котором выросла Вероника, они были в изобилии, но тогда, среди зимы, в заснеженной Тюмени груши казались чудом. Сейчас, когда она была беременна Андрюшей, она смотрела на них с таким вожделением, ей так хотелось съесть грушу,  пусть даже она окажется зеленой и твердой, Веронике было все равно. «Костя, купи мне грушу» - попросила Вероника. Все деньги были у Кости, в карманах у Вероники не было ни копейки, у нее даже не было кошелька. Как-то незаметно все деньги Костя прибрал к своим рукам, не оставляя Веронике даже на карманные расходы. Сейчас Вероника была уверена, что Костя выполнит ее просьбу, ведь беременной женщине не отказывают в такой малости. Но, Костя молча отвернулся от прилавка, и вышел из магазина. Вероника вышла за ним и больше не сказала ни слова.      Они вернулись  в аэропорт, наступала ночь. Мест в гостинице не было, есть в буфете аэропорта было нечего, наплыв людей был такой, что не осталось даже вареных яиц.
Они пришли в гостиницу, сели на ступеньки лестницы, прижались друг к другу и заснули. В молодости все легко. 
На следующий день самолеты тоже не летали. Костя с Вероникой поехали  в город побродить и встретили Костиного друга, который жил в Тюмени в своем доме. Он пригласил их к себе. Целый день они просидели за столом, мужчины напились, а вечером их стали устраивать на ночлег. Костя спросил  друга:  «Мы будем спать на полу?» Тот с изумлением ответил:  «А где же? Неужели я вас положу на диван, а сам с женой лягу на пол?!». Им что-то постелили на пол, Вероника с   Костей улеглись спать. Пьяный Костя  во сне дергался, сучил ногами, плевался,  чем совершенно измучил Веронику. 
Утром они попрощались с другом Кости и его женой, и пошли в аэропорт. Вероника осталась в зале ожидания, а Костя пошел узнать о рейсе в Надым. Оказалось, что можно улететь коммерческим рейсом – у Кости оказался знакомым летчик маленького самолета, принадлежащего одному из предприятий. Мела поземка, Вероника с Костей быстро сели в самолет  и он взлетел. Вероника повернулась к Косте:
-Как есть хочется! Жаль, что мы не успели перекусить.
-А я успел поесть в столовой, - деловито сказал Костя.
    Вероника была поражена. Так в ее душе поселилось сомнение в том, что Костя ее любит. Она поняла, что любит он только себя, любимого. 
         Даже сейчас Веронике было не поздно развернуться и улететь домой, в Волгоград. Пусть без денег, пусть беременной, пусть «мужней женой». Ну, поговорили бы соседи и знакомые, осудили бы, ну и пусть! Зато Вероника освободилась бы от этой тоски, родила     ребенка для себя и жила,   как многие женщины, воспитывая его и радуясь жизни. Но нет, что-то ее держало, не отпускало, так же, как и почти постоянная тоска в душе и ощущение, что она находится как бы под водой, как в той сказке - Марья - Царевна, которую околдовало чудище подводное. «Что воля, что неволя-все равно»- говорила Марья - Царевна.
Они быстро долетели до Надыма, а затем на снегоходе их отвезли     «на трассу». «Трассой» был жилой поселок в глухой тайге,  далеко от дороги, там  строительное управление треста «Севертрубопроводстрой», в котором работал Костя, прокладывало трубы для газового месторождения.  Состоял поселок из деревянных домиков и чешских «бочек» - специально сделанных для севера круглых жилых модулях, похожих на железнодорожную цистерну. Внутри была малюсенькая кухня с душевой комнаткой, затем столовая - похожая на купе и  жилая комната.  А вагончики были на два хозяина –это были две жилые комнаты, а между ними душевая комната. Костю с Вероникой поселили в домике. Там уже жила одна семья, второй комнатой они пользовались, как подсобным помещением. Вот ее – то и предоставили  молодой семье. 
Впервые в жизни Вероника почувствовала себя хозяйкой. Она с таким  воодушевлением взялась за наведение порядка в комнате, ей так хотелось, чтобы здесь было уютно и красиво.  Наведя порядок,  Вероника принялась готовить обед.  Так и началась их с мужем самостоятельная  совместная жизнь. 

Глава VIII. Север.

Работать Веронике  пришлось в отделе кадров машинисткой, а числилась она банщицей, так как других свободных должностей в строительном управлении не было. Эта должность много лет была  у Вероники поводом для шуток. Своим подругам и знакомым она говорила: «Я занимала очень редкую должность, вряд ли кто-то из вас мог дорасти до такой должности. Это такая редкость, такой эксклюзив!».
Интимная жизнь Вероники с Костей не представляла ничего интересного. Спали они на очень узкой одноместной  кровати в единственной комнате, которую занимали. Костя чмокал Веронику в губы, деловито залезал на нее и начинал неумело пыхтеть, правда - очень недолго, а Вероника пыталась в это время настроиться на любовный лад и уговаривала себя, что это ее муж, ее мужчина и ей должно быть с ним хорошо.
Вскоре наступил Новый год. Праздновать решили всем коллективом в общественной столовой. Костя ушел ненадолго, а Вероника начала приводить себя в порядок.  Она достала платье, которое сшила себе на второй день свадьбы и ни разу больше не  надела – яркого вишневого цвета, в талию, с пояском и воротником -хомут. Достала белые туфли, которые тоже ни разу не надела со дня свадьбы и сделала себе прическу и макияж. Такой красивой она давно не была, и потому что не хотела, и потому, что не было настроения: ей  было удобнее утром умыться, причесаться и больше не смотреть в зеркало. Вероника давно была  готова, а Кости все не было. Прошел час, потом другой, третий… Вероника не знала, что и думать, хотела уже снимать платье и умываться, но тут пришел пьяненький Костя. На вопросы  Вероники, где он был- ведь они безнадежно опоздали, он не ответил.
 Костя повел сопротивляющуюся Веронику в клуб. Настроение у нее было совсем испорчено, но в клуб она все-таки пошла, не хотелось в эту новогоднюю ночь сидеть дома и грустить. Когда они зашли в огромный зал, в котором столы были накрыты буквой п, они оказались в самом центре внимания, так как все уже давно сидели за столами. Все взгляды были устремлены на Веронику, такой ее здесь еще не видели. Стройная, высокая, в красивом платье, она притягивала восхищенные взгляды мужчин. И когда начались танцы, у Вероники не было отбоя от кавалеров. Она улыбалась про себя и смотрела на Костю. Он тоже восхищенно смотрел на Веронику, но танцевать ее не приглашал, вероятно, стеснялся своей хромоты.
Вскоре у Вероники с Костей произошла первая размолвка. Веронике оставалось учиться в институте иностранных языков один год, но Костя был категорически против ее учебы. Он приводил такие доводы «Зачем тебе высшее образование? У меня оно уже есть, (он закончил Тюменский политехнический институт)    нам хватит на двоих». Вероника ответила: « Тебе хватит, а мне нет. Хочешь ты этого или нет, но я закончу институт». Поведение Кости вызвало у Вероники недоумение и обиду. Его странные рассуждения о том, что его высшего образования хватит на двоих, просто выбило ее из колеи, и это притом, что уже четыре года она посвятила будущей профессии, осталось немного усилий и у нее будет диплом  переводчика с немецкого языка.
Только бы успеть защититься до родов, думала Вероника, только бы успеть. Несмотря на астму, которая на крайнем севере только усилилась, беременность у Вероники протекала очень легко, ей не хотелось   необычных продуктов, ее не тошнило, она очень легко ходила, хорошо спала, много читала и с удовольствием общалась с людьми- сослуживцами по работе и подругой, которая у нее здесь появилась- Ниной. Только однажды Вероника сразу, в один присест, с жадностью съела килограмм соленых бочковых огурцов из столовой, которая была в их поселке.
Однажды, когда их мужья работали в ночь на трассе, подруги решили приготовить совместный ужин, а потом разделить по кастрюлькам для своих мужей. Готовить решили у Нины – жила она в «бочке».Так как ночи в это время были уже белыми, они не заметили, как заболтались. Приготовили они тушеную картошку с мясом, отложили в кастрюльку для Вероники с Костей и, почти в полночь,  Нина пошла провожать Веронику до ее вагончика. Выйдя на тропинку, они увидели стаю собак. А собаки там были отборные, громадные, люди их щенками вывозили с «земли», а когда они здесь им надоедали- выбрасывали на улицу. Собаки вырастали, дичали, сбивались в стаи. Вот такая стая и встретилась подругам. Собаки учуяли запах еды- картошка с мясом были еще горячими. Они окружили Веронику с Ниной. И в тот момент ,когда стая готова была уже наброситься на них, Нина далеко вперед бросила кастрюлю с картошкой. Но одна собака все-таки щелкнула зубами у ноги Вероники, она не укусила, но зубы задели кожу. Вероника страшно испугалась, собака отскочила, все собаки набросились на еду, а Нина с Вероникой стали потихоньку, пятясь, отходить назад.
Они вернулись к Нине, долго пережидали, Вероника успокоилась, но на ноге у нее появился огромный иссиня-черный  синяк. После этого случая приступы астмы стали чаще донимать Веронику и она поняла, что ей нельзя нервничать. Потом она много раз убеждалась в том, что любая - сильная, короткая или длительная негативная эмоция,- отражается на ее здоровье.  Когда приступы   донимали Веронику,   она шла к фельдшерице Людмиле и та делала ей инъекцию эуфилина в вену.   
Однажды Веронике стало совсем худо и ее отвезли на вертолете в больницу   города Надыма. Когда вертолет подлетал к Надыму, Вероника  посмотрела в окно. Она увидела жилые кварталы, в которых многоэтажные дома были выстроены буквами и с воздуха  можно было прочитать: СССР.  Веронику  сопровождал врач – молодой  терапевт. За время небольшого полета у Вероники случилось несколько приступов астмы. Но чем он мог ей помочь - при такой болтанке инъекцию эуфилина делать нельзя, он только расстегивал  верхние пуговицы пальто и   обмахивал лицо Вероники ее же шарфом, чем очень ее смущал.   Уж лучше бы она летела без сопровождения.
В больнице Веронике ничем помочь не могли, кроме тех же  внутривенных вливаний.   Она очень беспокоилась о ребенке, боялась, что это причинит ему вред. В то время УЗИ еще не изобрели, и Вероника не знала , кто у нее родится, но была уверена, что это будет сын. Но, несмотря ни на что, ребенок развивался хорошо, был очень подвижным и активным.
Только один раз за месяц Костя смог навестить Веронику в больнице, привез ей пять конфет, ее любимых -«ананасных». Оказывается, мама Вероники прислала из Волгограда посылку.  Позже Вероника узнала, что мама прислала целую посылку конфет- несколько килограмм. А в больнице ей пришлось угостить соседок по палате и ей самой досталось только две конфетки.
Когда Костя забрал Веронику из больницы и привез в поселок, она была поражена беспорядком в их комнате. За весь месяц Костя не нашел времени сделать уборку, вся посуда, которая у них была – стояла в мойке с засохшими остатками пищи.    Кроме того, оказалось, что Костя не дурак выпить. Он не был алкоголиком, но если пил, то пил много и не мог остановиться, пока не выпивал, все ,что было на столе. Очень любил Костя, популярные на севере, крепчайший ром «Абу Симбел» и чистый спирт, который продавался в пол-литровых бутылках.  Когда он выпивал, то под столом начинал щупать Веронику за колени, думая, что гости не замечают этого. Вероника сгорала от стыда, краснела, вставала и уходила. Позже проявились и другие, очень неприятные, черты характера Кости. Он, например, мог надолго уйти, ничего не сказав Веронике, и она  сидела одна в своей комнате, чутко прислушиваясь к звукам - не идет ли он. Он всегда съедал все самое вкусное, не спросив у Вероники, ела ли она, и никогда не оставлял ей кусочек.  В семье Вероники было принято оставлять все самое вкусное другим, и иногда, они оставляли друг другу кусочек до тех пор, пока его не приходилось выбрасывать из-за того, что он испортился. Правда, однажды, в «Агане» Веронику   угостили салатом «оливье», который она очень любила и она одна   его съела, не оставив ни ложки Косте, и потом долго молча посмеивалась над собой, обзывая себя жадной.
Они никогда не говорили с Костей о фильмах, книгах, да он их и не читал. Много позже Вероника пыталась вспомнить, о чем же они разговаривали, и не могла. На севере Костя отрастил пышные усы и неопрятную бороду лопатой, которые очень его взрослили. Однажды Вероника пошла в магазин, а вернувшись, застала Костю уже с чистым лицом, без бороды и усов  и он показался ей таким чужим, что она расплакалась. Постепенно в его разговорах стало проскальзывать пренебрежение мнением Вероники и самой Вероникой, он мог сказать ей: «Ты бестолковая. Курица». Если Вероника с кем-то оживленно разговаривала в присутствии Кости, то потом он делал ей замечания: зачем ты сказала это, не нужно было так говорить …это глупо….
Однажды Костя спросил: «Вероника, а почему ты так равнодушна к нарядам? Сшей себе что-нибудь или купи. Ведь у тебя всего два платья! У жен моих друзей шкафы забиты одеждой, они не надевают одно платье дважды». Вероника удивилась: «А зачем мне больше.? Достаточно и двух! Я новую книгу куплю». Костя   никогда не покупал книг, но мог потратить деньги   на фото принадлежности: он увлекался фотографией. 
Если Вероника делилась с Костей своими мыслями или рассказывала о разговоре с другим человеком, то критика была та же. Ему не нравилось все, что делала и говорила Вероника, какие она принимала решения, как она тратила деньги, с кем дружила. Единственное, чем он был доволен - ее кулинарными способностями. Вероника и сама не знала – откуда у нее талант готовить. Живя с мамой, Вероника  почти никогда не стояла у плиты. Правда, они с Верой любили что-то испечь - печенья, торты, булочки. Наверное,   способность к кулинарии передалась с генами от мамы. Даже не зная рецепта, Вероника интуитивно принимала правильное решение: сколько положить соли или добавить специй, которые она очень любила.
После Костиных упреков Вероника замыкалась в себе и старалась меньше высказывать свое мнение о чем-либо, больше молчать. Она     удивлялась изменениям в своем характере - раньше таком открытом, таком общительном: постепенно, в присутствии Кости, Вероника перестала разговаривать откровенно и непосредственно,   смеяться и искренне выражать свои чувства. А если Костя о чем-то спрашивал, Вероника отвечала « А тебе зачем?» или «Тебе это неинтересно».
Однажды Костя  ездил по делам в Тюмень и впервые привез Веронике подарок – потрясающие туфли из коричневой кожи, только на размер меньше, чем нужно было. Радость   от подарка мгновенно угасла, когда Вероника попыталась их примерить. Подняв голову, она спросила: « Зачем ты купил такой размер, ты же знаешь, какой я ношу?» Костя равнодушно ответил:  «А другого размера не было». Позже Вероника догадалась, что, вероятно, эти туфли предназначались не ей.
Однажды Костя неожиданно  сказал, что любит ее.   Вероника  изумленно переспросила:
-Любишь??!!! Костя, а почему же я не чувствую твоей любви? Когда любят- хотят сделать человеку приятное, заботятся о нем, а ты утром делаешь себе бутерброд, а мне нет, моешь свои сапоги, а мои оставляешь грязными, никогда не спросишь, как я себя чувствую, как мои дела? Мою заботу о себе принимаешь равнодушно, как должное ! Можешь уйти из дома, не предупредив меня. Никогда не делаешь мне подарки. Почему ты всегда недоволен, просыпаешься с плохим настроением, никогда не шутишь?  Если человек любит, и живет с любимым человеком, он счастлив и это видно невооруженным глазом!
- Мне некогда,- буркнул Костя.
-Тебе некогда жить счастливо? Или что? Зачем ты женился на мне? А , понимаю, надоело жить без заботы в общежитии, позавидовал женатым друзьям –они всегда сыты и ухожены, и тебе захотелось того же. Ты меня и не любил никогда, просто использовал.
       Она понимала, что Костя чужой, ненужный ей, бездуховный человек, поражалась своей слепоте при знакомстве с ним и часто думала, почему он не любит ее. А может быть потому, что была она не из породы маленьких беззащитных женщин, одним только своим видом вызывающих у мужчин жалость и желание их защитить, им так и хочется укутать их в меховое манто, а на пальцы надеть бриллиантовое колечко. Она знала одну такую девочку, которая в трамвае садилась на краешек сиденья, глубоко задумавшись, открыв ротик и тряся головой в такт стуку колес. Вероника сначала подумала, что она умственно отсталая. Но ничего подобного - у нее было высшее образование, и она получала уже второе высшее по профессии психолога. Была она  худенькой и маленькой, а муж у нее был двухметрового роста, красавец атлет. Веронике рассказывали, что когда он впервые увидел ее в гостях, то обомлел от счастья. После этого они уже не расставались.
       А Вероника жалости не вызывала - высокая, статная, с прямым взглядом живых карих глаз и независимым характером, она с любым человеком могла найти общий язык и всегда сама решала свои проблемы.
      Вероника связала свою жизнь с человеком, привлеченная его внешними данными, а также мнимым умом и добродушием, но еще в самом начале их брака Костя   узостью взглядов  и ограниченным развитием убил в ней чувство супружеской привязанности. Уважение, доверие, духовная близость   не успели прийти в их отношения, даже не зародив в Веронике надежды на семейное счастье. Однако, Вероника по складу своего характера, не искала утешения в сомнительных удовольствиях на стороне. Она очень любила книги, природу и общение с людьми, и видела в них главные радости жизни. Имея серьезный, вдумчивый характер, и видя, что в браке она не находит удовольствия и радости, она умела утешить себя  простыми вещами, теми, которыми могла располагать. Часто Вероника думала о том, что ее ребенок так же, как и она с сестрой и братом, не увидит примера настоящих любовных и семейных отношений для того, чтобы правильно построить свою жизнь в дальнейшем. Это очень ее огорчало, но она надеялась, что, когда они будут   жить своей семьей, сможет своей заботой, вниманием и старанием изменить отношение Кости к себе и построить настоящую семью, пусть без любви, но с уважением и заботой друг о друге.
Живя в Надыме, Вероника увидела северное сияние и поразилась тому, какое это красивое и грозное явление: от земли до неба стояли переливающиеся зеленым, сиреневым, темно-серым и розовым цветом перламутровые столбы. Это было необыкновенно красиво. Фотоаппарат тогда  у Кости был черно-белым и фотографии передать эту красоту не могли.
А потом настали белые ночи: с вечера темнело, они ложились спать. В два часа ночи Вероника просыпалась, а на улице уже вовсю сияло солнце. Морозы доходили до     54 градусов по Цельсию, от жилого вагончика до вагончика, в котором был отдел кадров, приходилось бежать, иначе можно было отморозить не только нос, но руки и ноги тоже, благо, что на севере почти не бывает ветра. Даже при небольшом ветре мороз в   54 градуса мог превратиться во все минус семьдесят! 
 
Однажды в их поселок за хлебом приехали на оленях ненцы – мужчина и две женщины в национальных костюмах. Вероника была очарована ими, подошла, познакомилась и попросила разрешения сфотографироваться с ними. Костя несколько раз щелкнул фотоаппаратом. Позже оказалось, что в фотоаппарате уже закончилась пленка, а он щелкал, как будто она там еще была. Костя был таким «искусным» фотографом, что не заметил этого.
Однажды ночью загорелся вагончик, в котором находился отдел кадров. Неизвестно, что произошло, короткое замыкание или поджог. Он так ярко и сильно горел, что освещал весь поселок и часть тайги. Когда пожар заметили, стали выбегать люди из вагончиков, попытались тушить. Но успели вынести только часть документов и пишущую машинку, остальное сгорело. Так как кадровик Валя отсутствовала, все, что удалось спасти, принесли в вагончик к Веронике. Тут оказались чистые бланки разных документов,   листы справок с уже поставленными печатями и росписями руководителей. Видимо у Валентины существовала тайная бухгалтерия, Вероника иногда замечала, как к ней приходили люди, шептались и совали что-то из рук в руки. Теперь она поняла, что - деньги. К Веронике потянулись люди. Кто-то уезжал на «землю» и ему нужна была справка для билета, кто-то просил справку о зарплате, о составе семьи. Вероника писала в справках то, что просили. Ни   с кого не брала денег, и никогда не пожалела об этом. 
       Только в Надыме Вероника поняла смысл слова «ностальгия». Она не могла равнодушно слышать название родного города, а однажды, купив в поселковом магазине пачку горчичного порошка, на этикетке увидела надпись: производитель горчичный завод г. Волгоград. Она прижала к себе эту пачку с горчичным порошком, ее охватила такая тоска по ее жаркому, пыльному, грязному и неуютному городу, растянутому, как сосиска, вдоль Волги – в слякоти   марта, в пыли раннего мая, в сиреневых рассветах августа, в сумраке декабря. Ей захотелось в ту же минуту очутиться там и вдохнуть сухой загазованный воздух. В   южном районе Волгограда, где жила Вероника, было самое большое количество промышленных предприятий.


Глава IX. Возвращение домой

Шло время. Вероника работала, живот рос и к весне стал уже очень большим. Сын в животе у Вероники стал еще более активным. Костя говорил ей, что живот ее ходит ходуном, когда она спит. «И как ты не просыпаешься в это время?» -изумлялся Костя. Часто ребенок как-то разворачивался в животе у Вероники и давил ножками или головой  на печень, иногда через кожу живота даже были видны очертания малюсенькой стопы. Это было так больно, что Вероника рукой гладила  ножки через живот и просила: «Ну, развернись, развернись скорее».
Срок рожать   был в июле, в мае все из поселка уезжали на «землю» в отпуска. Отпуска были большими: по два-три месяца. Собрались уезжать и Костя с Вероникой. Сначала они поехали в гости к сестре Кости – Люсе, потом к его матери в Каргаполье. Вероника рвалась домой, в Волгоград, к своей семье, но Костя хотел увидеть всех  своих родных и друзей. В одну из ночей, когда они были у сестры Кости Люси, Веронике стало плохо, у нее появились красные пятна на теле, она знала, что это крапивница- очень опасная для астматиков, и участилось дыхание и сердцебиение. Она очень испугалась, скорее за ребенка, чем за себя. Разбудила Костю и попросила вызвать машину скорой помощи. В квартире Люси телефона не было, нужно было идти на улицу к подъезду- там был автомат. Костя сладко потянулся в постели и сказал:
-Ну что ты  беспокоишься, какие-то красные пятна! Ничего страшного, пройдет! Повернулся на другой бок и опять уснул. Вероника  тихонько оделась, чтобы никого не разбудить – тихонько закрыла двери в другие комнаты,  и  спустилась к подъезду- в чужом городе, глубокой ночью- вызвать себе машину скорой помощи! Вызвала, дождалась, приехавший врач сделал ей инъекцию и предупредил, чтобы при повторном появлении пятен  она   немедленно   вызвала скорую помощь. Но больше они не появились. Проводив врача, Вероника тихо легла рядом с Костей. Он даже не проснулся. После этого случая Вероника уже смотрела на Костю, как на   постороннего человека. Все чувства у нее умерли. Теперь она думала только о ребенке.
Наконец, они приехали в Волгоград. Когда Вероника вышла из такси, вразвалку, с большим животом, ее трудно было узнать - так она изменилась. Наконец-то она зашла в свою комнату, по которой так скучала, из которой уехала в неизвестность. Но сейчас все ее мысли были о ребенке, ей нужно было спокойно подготовиться к родам. Она мечтала о сыне,   назвать его она решила Егором. Костя был против. Он не объяснял причину своего несогласия  и не предлагал никакого другого имени. Так они и не пришли к единому мнению. Да и Костя, в отличие от Вероники, не был уверен, что родится сын. Подруга Вероники уезжала в Киев, обещала привезти детские вещи.
В Волгограде невозможно было свободно купить в те годы ни детские, ни взрослые вещи.  Не было продуктов, о мясе в магазинах даже не слышали, туда привозили иногда субпродукты, а однажды выбросили сайгаков, которых убили в Калмыцких степях. Мать   любимой Вероникиной подруги – Ольги, работала в администрации продовольственного рынка. Вероника с Костей пошли к ней, чтобы попросить помочь купить им мясную вырезку. Но она так холодно и так высокомерно встретила их, сказав сквозь зубы, что мяса полно в мясном павильоне,  что Вероника опешила. Им пришлось стоять в общей очереди и покупать то, что досталось. Больше они к ней с просьбами не обращались.
Вероника поняла позже, что тетя Надя тоже позавидовала Веронике -   ведь у нее уже был муж, она приехала с севера с деньгами, беременная,  а  дочь тети Нади- Ольга, была не замужем и  ни с кем  не встречалась.   Хотя по уровню благосостояния семьи Ольги и Вероники даже приблизительно нельзя было сравнивать. Отец Ольги в то время был директором мебельного магазина –  весь Красноармейский район Волгограда ползал у него в ногах, чтобы купить мебель. У него были такие связи, о которых Вероника даже не подозревала. А весь продовольственный рынок южного района города- тогда единственный в районе,  был предоставлен тете Наде – ей несли и везли все самые отборные продукты, так как она заведовала лабораторией рынка. Оля вместе со своим братом каждое лето ездили отдыхать в Ригу.  Им нравился климат Прибалтики, да и снабжение там было очень хорошее, его нельзя было сравнить с Волгоградом. Там они одевались и привозили домой импортную обувь, Рижский бальзам, наборы великолепного душистого мыла, украшения из янтаря. 
Через много лет тетя Надя с дядей Сашей, Ольгой, родившей дочь вне брака, оказались вместо собственного богатого дома в маленькой двухкомнатной квартире блочной многоэтажки, где жили, тихо ненавидя друг друга. Дядя Саша стал пить, Ольга приводить мужчин, а тетя Надя – устраивать скандалы то мужу, то дочери. Потом родители Ольги тихо угасли, умерев один за другим в один год, а брат сгорел в своей комнате в подселении, когда уснул пьяный с зажженной сигаретой в руках.
Другая подруга Вероники - Татьяна была единственной дочерью у родителей, мама родила ее поздно, в 40 с лишним лет. Родители души в ней не чаяли. Отец работал водителем и был молчаливым строгим человеком. Жили они вчетвером -мама с папой, бабушка и Таня.  Их семья была такой  теплой, такой настоящей, о жизни таких семьей говорят: «полная чаша». Отец хорошо зарабатывал, мама с бабушкой вели хозяйство. Все подруги часто бывали у них. Там их всегда ласково принимали, вкусно кормили. Сама Татьяна была хохотушкой и  избалованным ребенком, купающимся в любви своих родных. Она часто хвалилась перед подружками покупками, которые они с мамой делали иногда втайне от папы, чтобы он не расстраивался. Это были золотые украшения, меха, постельное белье, посуда – Танина мама готовила дочери приданое. Вероника всегда с теплотой вспоминала тетю Машу, ее веселый характер, умелые руки, ее необыкновенно вкусные  пирожки и котлеты, долго хранила ее подарок – тарелку с картинкой   – лисой на полянке.         
Прошло много лет, и Татьяна осталась с больным папой на руках и двумя детьми. Муж, за которого Татьяна впопыхах вышла, надеясь заглушить этим боль от потери безвременно умерших мамы, которой поставили неправильный диагноз, и бабушки, оставил ее с детьми и уехал в какую-то деревню. Потом Таня похоронила папу, а выросший сын, нигде не работающий и, как подозревала Вероника, состоящий в какой-то банде, каждый день требовал у нее деньги на карманные расходы. Только однажды Татьяна откровенно сказала о своем сыне: «Он был моим Ангелом, он был моей радостью. Кто подменил моего маленького мальчика?».
 Однажды Вероника пришла поздравлять Татьяну с днем рождения, долго звонила в дверь, ей никто не открыл. Вероника была огорчена- хотела сделать сюрприз, купила   красивые цветы, коробку конфет, а Татьяны нет. Вероника вышла на крыльцо подъезда и остановилась, раздумывая: «Неужели придется еще раз приходить?». Вдруг открылась дверь подъезда и выбежала Татьяна, пригласив Веронику зайти в квартиру:
-А я в окошко посмотрела и увидела цветы, а потом и тебя,- щебетала Татьяна. На вопрос Вероники, почему же она не открывала дверь, Татьяна сказала, что не слышала звонка. Вероника поняла, что она пряталась и боялась открывать дверь: вероятно дружки ее сына  угрожали ей или ему. Но Татьяна так и не призналась Веронике. Она всегда говорила одну и ту же фразу:  «У меня все хорошо», не желая признавать жизненных неудач, а c подругами она жалела  Веронику,   говорила: «Боже, как у нее все плохо!».
           В дальнейшем у  Татьяны появилась серьезная болезнь сердца, жила она в одной квартире с дочерью, зятем, внуком и взрослым, так и не определившимся в жизни сыном.
Третья подруга- Ирина, тоже жила очень обеспеченно. Их было у родителей двое- она и брат Павел. Папа водил грузовые составы по железной дороге и очень хорошо зарабатывал, мама  работала  сутки через трое в службе охраны большого завода и  в свободное время вязала на спицах. У Ирины были потрясающие, ручной вязки, кофты  и свитера из ангорской шерсти.
Ирина тоже росла избалованным ребенком, выросла очень красивой, женственной, с большими серыми глазами и прекрасной фигурой. Уже в школе ее полюбил одноклассник и она вертела им, как хотела, а вся школа наблюдала за их романом. Ирина была очень высокого мнения о себе и своих способностях.   Вероника  долго не замечала этого свойства характера Ирины. Но однажды они поспорили с ней о Базарове из повести  «Отцы и дети» И.Тургенева.  Вероника считала его резко отрицательным персонажем, а Ирина – наоборот. Вскоре они писали в классе сочинение, и Вероника написала об этом споре. Любимая учительница литературы и русского, Александра Ивановна, поставила за сочинение оценку отлично и зачитала отрывки из сочинения Вероники перед классом. Когда Ирина  услышала это, она была в гневе, хотя никто из одноклассников не догадался, с кем спорила Вероника. Ирина в сердцах сказала Веронике: «Какая же ты глупая».
Из всех учителей и   всех взрослых людей, окружавших Веронику и ее подруг, только эта учительница – Александра Ивановна Кручинина говорила им о том, что жизнь очень жестока, что нужно быть готовыми к тому, что они встретят в жизни трудности. Как же потом Вероника вспоминала эти слова!  А Ирина фыркала и говорила, что Александра Ивановна говорит глупости. Став взрослой женщиной, Ирина так и осталась самодовольной, влюбленной в себя  и считала себя очень умной и талантливой - она играла на гитаре и пела песни собственного сочинения. Она приносила с собой гитару и спрашивала: «Хотите, спою новенькое?» -   и, не дождавшись   ответа, начинала петь.
          Они   дружили долгие годы. Вероника никогда не претендовала на лидерство и всегда считала себя ведомой. «Считаешь себя умнее? Да ради Бога!» -думала Вероника.
         Ирина вышла замуж за одногруппника, с которым училась в институте, родила двоих мальчишек. Родители помогали, как могли. Но, вскоре умер папа, погиб брат, а муж Ирины сгорел от водки. Ирина с сыновьями долгие годы перебивалась, как могла. Пока мама работала- помогала Ирине, потом ей пришлось тянуть уже и маму, и детей.
         

Глава X. Черная полоса

У всех подруг Вероники, и у нее самой, были очень тяжелые судьбы. Никто не миновал потерь, обид,  разочарований, болезней,  как, наверное, каждая вторая женщина в России. Счастливых и благополучных можно было пересчитать по пальцам, да и то, если узнать лучше этих людей- с виду благополучных и счастливых, то оказывалось, что не такие уж они и счастливые. Они многое скрывали.  Но все тайное, как известно, всегда становится явным.
   Ирина-то и    привезла Веронике из Киева  детские вещи. Как же они ей пригодились: тут были и пеленки, и распашонки, и маленькие махровые комбинезоны. Все это с удовольствием  потом носилось, а когда становилось мало, Вероника отрезала низ комбинезона и вставляла резиночку, и получались штанишки, которые еще можно было носить.
У Вероники во время беременности сильно отекали ноги и ее положили ее в родильный дом на сохранение. Медицинский персонал этого родильного дома был, что называется, от Бога – все внимательные, чуткие, врач на обходе всегда шутил и подбадривал рожениц. Рожали здесь все практически без осложнений.  Вот в этом родильном доме и рожать бы Веронике, но ей и тут не повезло. Она пролежала там полторы недели, ее выписали, так как отеки ушли, и чувствовала она себя отлично. А когда пришло время рожать, этот роддом уже не принимал рожениц из-за ремонта.
В одну из ночей у Вероники страшно разболелся живот. На скорой помощи ее отвезли в родильный дом при больнице № 16 – той больницы, из которой когда-то Вероника убежала маленькой девочкой. Вот тут-то она и наслушалась от персонала таких грубостей, как  например: «Что, больно? А спать с мужем было не больно?». Здесь по палатам ходила кошка, а уборщица всегда была пьяной. Несмотря на это передавать цветы роженицам категорически запрещалось - боялись инфекции.
Положили Веронику на раскладушке в коридоре и сразу начали стимуляцию.   Стимуляция заключалась в инъекциях лекарств, которые вызывают сокращение матки, роды вызывались искусственно, и, вместо природой назначенного срока, ребенок рождался тогда, когда хотели медики. Зачем  и кому это было нужно, понятно: мест не хватало, медперсонал не хотел и физически не мог заниматься долгое время роженицами. Тогда считалось: раз уж привезли в родильное отделение, значит должна быстро родить.
В 11 часов вечера Веронике стало совсем плохо, она лежала на боку, подогнув   ноги, у нее страшно болел живот. Медперсонал сновал мимо, никто не обращал на нее внимания, пока одна из рожениц не сказала: что же ты лежишь согнувшись, ляг на спину и вытяни ноги. Когда Вероника легла на спину, наконец-то подошла медсестра и, заглянув под рубашку, закричала:  «Ты что лежишь, уже головка показалась. Быстро вставай и иди в родзал». Вероника, придерживая живот руками, поковыляла в родзал и тяжело влезла на кресло. Тотчас же у Вероники начались  стремительные роды, в результате которых она родила здорового мальчика, а сама  чуть не стала инвалидом.
Так как ребенок вышел очень быстро, его чуть не уронили на пол, а у Вероники произошли   разрывы мышц влагалища,  началось кровотечение.  Она долго лежала на столе, а молодая акушерка звонила куда-то и говорила «У роженицы кровотечение, что мне делать?». Часа через два, когда у Вероники уже одеревенела спина, пришла врач и сказала, что это не кровотечение, а результат разрыва мышц промежности. Зашивай». И Веронике стали зашивать разрыв вживую, без обезболивания. Она молчала, но от боли пыталась уползти куда- то вверх, под потолок родильного зала. А молоденькая акушерка покрикивала: «Лежите тихо, не шевелитесь». Позже Веронике очень хотелось узнать, а как же рожала сама эта акушерка, зашивали ли ей промежность без обезболивания или все-таки сделали какой-то укол? Ведь именно по ее вине у Вероники произошли такие  разрывы.
Сын Вероники уже был завернут в пеленку и лежал на отдельном столике, его даже не показали Веронике, а она была в таком шоке, что не могла говорить. Вдруг ей послышались чмокающие звуки, она спросила: «Что это?». Акушерка посмотрела на другой столик и сказала: «Ваш сын сосет пеленку». «Дайте мне его, я его покормлю»- тихо сказала Вероника, от возмущения она даже не могла плакать. «Не положено, его сейчас унесут и покормят». Издалека показав сына Веронике и спросив, чей это у него такой широкий курносый носик, его унесли с детскую и накормили молоком чужой матери. Вероника только увидела красное личико и нос.    Когда акушерка закончила свою садистскую работу, она заставила Веронику подняться и перелечь на свою раскладушку в коридоре.
Вероника до утра пролежала с открытыми глазами в вязком отупляющем состоянии. Ей казалось, что у нее вместо мозга вата. Она   прислушивалась к звукам из детской и ни о чем не могла думать, кроме как о маленьком кулечке с сыном, который унесли, даже не дав подержать в руках. 
Вскоре у Вероники  началось воспаление, так как плохо зашитая промежность не хотела заживать. Молоко пропало, оно просто не пришло, и ребенок вскармливался искусственно. От этих потрясений у Вероники  начались приступы удушья. Костя, не дожидаясь согласия Вероники, оформил свидетельство о рождении ребенка и назвал его Андреем. Ребенка отдали отцу, а Веронику перевели в гинекологическое отделение этой же больницы залечивать преступную халатность акушерки родильного отделения. Когда Вероника и ее родственники спрашивали, почему все это произошло с Вероникой и кто в этом виноват, им туманно отвечали, что у Вероники уже был воспалительный процесс, и  молоко пропало   по этой же причине.
Пока Вероника рожала и лежала в больнице, Андрюшей занималась бабушка- Пелагея Семеновна, а Костя пил и гулял.  Деньги у него были северные, это все знали. Сразу же у него появилось много друзей, и он практически не просыхал от водки. Все это Вероника узнала после того, как      Костя уехал в Надым на работу, оставив ее с сыном на попечение мамы.
Кое-как оправившись от родов, Вероника занялась воспитанием своего сына. «Андрей, так Андрей» - думала Вероника, пусть это имя принесет ему счастье. В то время не было приспособлений для разогревания бутылочек с молоком. И Вероника, просыпаясь, шла ночью, как сомнамбула,  на холодную общую кухню в семейном общежитии, включала газовую конфорку, ставила на нее маленькую кастрюльку с водой, а в нее бутылочку с молоком. Почти засыпая и дрожа  от холода, она разогревала молоко и кормила сына.
Оказалось, что Андрюша,  засыпая и поспав совсем недолго, внезапно просыпался от собственного крика, такого отчаянного, что Вероника, выныривая из глубокого сна, чуть не падала с кровати от страха и неожиданности. Успокоить Андрюшу было очень сложно: он долго плакал. Посоветовавшись с мамой, Вероника решила идти к «бабке» лечить Андрюшу старинным способом – заговором. Бабку нашли быстро – она «выливала страх» парафином на воде. Получилась собачья голова. Бабка сказала, что в ночных криках Андрюши виновата собака. И тогда Вероника вспомнила, как на них с Ниной в Надыме бросилась стая собак и одна из них чуть не укусила ее – беременную Андрюшей. Тогда Вероника страшно испугалась, и, видимо, этот страх передался  Андрюше.
Андрюша стал спать спокойнее, но астма донимала Веронику все сильнее. Однажды она гуляла с Андрюшей около дома, и у нее неожиданно начался приступ бронхиальной астмы. Лекарства с собой не оказалось и Вероника, взяв сына за ручку, потихоньку пошла к дому. Ни крикнуть, ни позвать кого-то она не могла, дышать тоже, кроме того, ее обуял какой-то ужас оттого, что у нее нет лекарства. Но страх за сына оказался сильнее, и невероятным усилием воли она заставила себя не паниковать, а потихоньку идти домой. Ей показалось, что шли они целые сутки. Но ДОШЛИ!  Дома Вероника приняла «солутан», и ей стало легче.
Много позже появятся лекарства, практически мгновенно блокирующие приступы астмы - спреи. А пока был только «солутан»- жидкость, в состав которой входила вода горьких миндалей. Этот сладко-горький вкус Вероника запомнит на всю жизнь. И, когда она узнает, что «солутан»   любят наркоманы - очень удивится. Принимать это лекарство добровольно она стала бы только под страхом смерти.
Андрюше   исполнялся  год. Вероника не могла нарадоваться на сына. Он рос жизнерадостным, общительным мальчиком. Очень любил танцевать.   Он забавно раскачивался под музыку  из стороны в сторону, согнув ручки в локтях. Волосы у него были льняного цвета, а личико такое нежное и белое, что многие думали, что это девочка. Но когда у Вероники спрашивали : «У Вас девочка?» - Вероника почти оскорблялась: как девочка, какая девочка?!! Это мальчик!». Она постоянно целовала сына, это было почти неприлично, но поделать с собой Вероника ничего не могла. Она так любила его, так гордилась своим сыном, что часто ловила себя на мысли, что удивлена тем, что остальные люди   спокойно относятся к ее ребенку, а не умирают от восторга.
Постепенно приступы астмы  стали такими частыми и страшными, что Веронику  пришлось госпитализировать. Костя запаниковал - что делать с  годовалым сыном, он не знал, да и, наверное, не хотел. Стали решать, кто же будет заниматься Андрюшей. Мама Вероники была еще крепкой работоспособной женщиной. Оставить работу и посвятить себя внуку она отказалась. Позже она горько об этом пожалеет, но исправить уже ничего будет нельзя. Заниматься Андрюшей согласилась мама Кости – Елизавета. Видимо, она решила, что лучше заниматься собственным внуком, чем умственно отсталыми чужими детьми. Костя приехал из Надыма в Волгоград, забрал Андрюшу и отвез его своей матери в село Каргаполье Тюменской области, а сам опять  уехал в Надым. 
Здесь началась самая черная полоса в жизни Вероники, она становилась все шире и все чернее, и конца ей видно не было. Шло время, Веронику безуспешно лечили. Молодая врач пыталась сделать все возможное, чтобы Вероника стала здоровой. Но она не знала, что, в первую очередь, нужно снизить или совсем убрать почти непереносимые разрушающие нагрузки на психику. Вероника тосковала по сыну, Костя настаивал на приезде Вероники на север. Волгоградские врачи категорически запретили ей жить на севере. В воздухе у полярного круга снижено содержание кислорода,   для астматика это исключено -  это практически верная смерть. Аллерголог,   наблюдавшая Веронику, сказала: «Если ты хочешь жить, нужно остаться в Волгограде».
Так как лечение не приносило облегчения, Веронике назначили гормональные препараты. Не будем здесь вдаваться в медицинские подробности, скажем только, что эти гормональные препараты медленно, но верно разрушают организм. Они  должны приниматься пожизненно, но их действие сродни медленному отравлению организма.   Когда Костя приехал в отпуск, Вероника  сделала все, чтобы убедить его остаться жить в Волгограде. В первую очередь, она повела его к аллергологу Антонине Ивановне, которая долго говорила с Костей и обрисовала всю серьезность сложившегося положения. Он молча слушал, изредка кивая, как будто соглашался. Выйдя от врача,  Вероника  сказала ему: «Если ты меня любишь, давай заберем  Андрюшу и останемся жить здесь». Костя немного помолчал, а потом  сказал: «С тобой ничего не случится. На севере живут люди с бронхиальной астмой, и ты проживешь. Я хочу купить машину, а в Волгограде это невозможно».
Весной приехала свекровь с подросшим Андрюшей. Ее и Костю уговаривали все родственники Вероники остаться в Волгограде. У Кости был диплом инженера-механика и, конечно же, он нашел бы хорошую работу в городе, но Костя твердил, что любит Веронику, но на деле получалось совсем наоборот. Он думал только о себе, о больших северных заработках и машине. Когда Веронику выписали из больницы, она подала на развод. Она не могла и не хотела больше жить с человеком, который думает только о себе и больших деньгах. Кстати, больших денег в своей жизни Костя так и не увидел.  Он все-таки купил машину, но  денег ему постоянно  не хватало, и он стал   заниматься частным извозом, что   привело к трагедии в его   жизни и жизни  его   близких людей.