Последнее письмо

    Полуденное солнце выплыло из-за тучки и заглянуло в окошко дома. Осветило скромно обставленную комнату, подогрело подоконник. Откуда-то появилась большая муха и с разгону ударилась о стекло, пытаясь прорваться наружу. Но стекло прочно держалось в раме, заслоняя ей путь к солнцу.
    Муха билась в окно, жужжала противно, назойливо. Этот звук заполнял тишину дома, сводил с ума. С кровати поднялась женщина, на ощупь (она была слепая) добралась до окошка. Попыталась поймать муху, но та перелетела на другое окно и там продолжила своё жужжание.
   Женщина махнула рукой – пусть живет. Хоть какой-то живой звук в пустом доме. Села на стул, стоящий рядом и задумалась. С тех пор, как она ослепла, воспоминания неотступно преследовали её, бередили душу.
   Была семья, дом. Росли два сына. Старший уже отслужил в армии, женился. Пришла очередь младшего – Андрюши – отдать долг Родине. Афганистан… Это слово больно ранит её и без того больное сердце. Когда узнала, что сын там, как-то ещё держалась, жила ожиданием писем. А они приходили так редко…
   Потом – как гром среди ясного неба – извещение: пропал без вести…
Бессонными ночами мать сидела у окна, всматриваясь в ночь. Чувствовала: жив её сын, жив! Материнское сердце отказывалось верить в худшее.
   А чёрные ночи всё больше и больше заполняли её глаза, потихоньку вытесняя из них дневной свет. Старший сын возил ее к врачам, которые ставили разные диагнозы, пытались лечить. И, в конце концов, разводили в бессилии руками. Постепенно она совсем ослепла.
   Старший сын приезжал редко. Мать понимала: семья, работа. Да и в рюмку стал заглядывать частенько. Над ней взяли шефство пионеры-тимуровцы. Шумной гурьбой приходили после уроков, помогали ей по хозяйству. Женщина слушала весёлые голоса и радовалась. Они заполнили её жизнь – одинокую и безрадостную.
  Однажды кто-то громко постучал в дверь. Мать вздрогнула – никто из знакомых так не стучал.
- Войдите, открыто, - женщина беспокойно присела на стул, насторожилась.
  От порога послышался женский голос:
- Здравствуйте. Я из Красного Креста. Вы нам писали, просили сына найти. Мы нашли его. Жив он, вот письмо передал…
  Письмо было коротким. Сын писал, что жив, здоров. Теперь живёт в Афганистане, принял их веру. Домой не собирается…
  Посетительница ушла, а мать всё не находила себе места от радости. Жив её Андрюша, жив сыночек!
  Вскоре вся деревня узнала об этом. Мать ожила, душа её пела от счастья. Женщина сразу и не заметила, что к ней перестали приходить школьники.
  Как-то она была во дворе и услышала голос соседской девочки, которая всегда приходила к ней помогать.
 - Наташа, - позвала ее женщина, - что же вы не приходите?
- А нам учительница сказала, чтобы мы не ходили. Ваш сын…он Родину предал.
  Слова девочки полоснули по сердцу ножом. Ноги подкосились, слабость охватила всё тело…
 Она уже не помнила, сколько времени сидит у окна. Мысли не давали покоя, тревожили больное сердце. В душе она давно оправдала сына. Видно, нелегко ему там пришлось, раз он принял такое решение. Главное – живой! А люди вынесли свой приговор – резкий и безжалостный.
  На какое-то мгновение женщине почудилось, что она видит. Перед ней стоял её сын – родной, близкий. Такой же, каким она запомнила его до армии – весёлый, озорной. Он умел расположить к себе людей. И потому его любили все – соседи, те же учителя…
  Мать протянула руки – обнять, защитить его. И наткнулась на пустоту. Резкая боль обожгла, пронзила всё тело, пригвоздила к стулу…
  На другой день соседка заглянула к ней – не надо ли чего? Женщина неподвижно сидела на стуле, прижавшись лбом к стеклу. Открытые глаза смотрели на дорогу, словно высматривая там кого-то. Большая чёрная муха билась в окно над её головой, пронзительно и тоскливо оплакивая хозяйку дома. В руках мать сжимала письмо от сына. Последнее…