Ваннаби

– Слушай, приходи сегодня ко мне на ужин. В семь. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Эти шестнадцать слов, произнесенные в телефонную трубку моим другом Сергеем Дробицким стали началом того кошмара, в который превратилась моя жизнь. И кошмар этот не закончился до сих пор, он живет в моем сознании, даже в этой проклятой дыре, где я нахожусь в данный момент. Благо могу писать, для этого занятия у меня теперь много времени. И оно все в моем личном распоряжении.
А началась вся эта жуткая история, не укладывающаяся в голове здорового человека с шестнадцати слов. Всего лишь.
Пожалуй, я с этого и начну. С удивления, которое вызвал у меня внезапный звонок Сергея. Мы дружили с детства, но последние несколько месяцев не виделись. И все эти годы я считал его вполне адекватным и здоровым человеком, уж с психикой у него точно все было в порядке. Его звонок вовсе не заставил меня в этом усомниться, он стал всего лишь отправным пунктом. Отправным пунктом в ад.
Итак, меня удивило внезапное приглашение Сереги. Он никогда не звал меня на ужины, обычно приглашал пропустить баночку другую пива. Но в этот раз было нечто другое, он пригласил меня на ужин и сказал, что хочет кое с кем познакомить. Я сразу понял, что этим «кое-кем» непременно окажется очередная девчонка с улицы,  каких я видел уж с сотню в компании Сереги.  Он менял их по три
за месяц, а учитывая, что мы давненько не виделись, по-видимому, сменилась еще не одна тройка. Но таких официальных приемов он ранее никогда не устраивал, и этот факт насторожил меня более всего. Я не знал чего ожидать.  Сергей явно стал
каким-то другим. И я не ошибся.
Я не мог не пойти, и мне действительно стало интересно. Я с нетерпением ждал семи часов, будто ребенок свой день рождения, и чем больше думал о пред-стоящем ужине, тем сильнее разыгрывалось мое воображение, но то, что оно мне рисовало не пошло ни в какое сравнение с той картиной, которую я увидел вечером. Я был готов испытать любые чувства, но только ни те, какие испытал в реальности: страх, отвращение.
Ожидал я увидеть в компании Сергея очередную проститутку, которых он умудрялся цеплять чуть ли не каждый вечер в подворотнях. Создавалось такое впечатление, словно он брал их оптом.
Я позвонил в дверь без пяти семь. Послышались шаги и, когда дверь распахнулась, передо мной предстал Сергей, облаченный в черный костюм, белую рубашку и темно-синий галстук. Отросшие волосы на голове были тщательно прилизаны. На лице сияла улыбка. Холодный аромат туалетной воды бил наповал.
– Здорово, дружбан! – протянул Серега и обнял меня за плечи.
Я отметил, что он стал выглядеть моложе своих двадцати девяти... наших двадцати девяти. Я же, как отметил он, немного сдал.
«Во всем виновата работа» – как всегда отшутился я.
На самом деле я просто устал и чувствовал, что мне позарез нужна разрядка. Я ее получил.
– И с кем же ты хотел меня познакомить? – осведомился я, выказывая всю свою нетерпеливость пока раздевался в коридоре.
– Сейчас все сам увидишь, – сказал Сергей с улыбкой и направился в комнату. – Идем. Она ждет там.
Я ощутил какой-то рокот в груди, почему-то думая, что на этот раз девчонка окажется симпатичной. Даже возникло чувство боязни сделать что-то не так, каким-то неловким жестом показать свое неравнодушие, если такое появится в ходе нашего совместного ужина.
В коридоре я обратил  внимание на картины,  висящие на стенах.  Раньше их
не было. Изображения же рассмотреть я не успел. Проходя мимо кухни, я с удовольствием втянул ноздрями аппетитный запах еды. В животе заурчало, и я только тогда вспомнил, что ничего не ел с самого утра.
Мы вошли в комнату. Сергей произнес:
– Ну, знакомьтесь! Андрей, разреши тебе представить мою невесту Венеру.
Она развернулась, посмотрела на меня пристальным взглядом, на губах ее пролегла некая тень улыбки. Все это заняло время. Лицо ее я смог увидеть только через несколько секунд, после того, как она стала разворачиваться.
Я глубоко выдохнул, а потом едва не разразился истерическим смехом. Серега все улыбался, глядя то на меня, то на свою девушку. Как он сказал? Невеста?
Мне удалось сдержать смех, иначе бы мой друг меня порешил. Сейчас мной овладел страх. Страх перед этой девчонкой? Да. Она меня чертовки напугала. Я не шучу.
– Венера, это мой давний друг Андрей, – теперь Серега обратился к ней.
Я же не мог двинуться с места, стоял с дурацкой улыбкой на лице, разглядывая представшее передо мной безобразие. Девушка сидела в инвалидном кресле, на ее коленях лежал красный в черную полоску плед, немного свешивающийся вниз. Ног у нее не было. Мой взгляд остановился на ее груди – небольшой, но заметной. Она была одета в сиреневую блузку с распахнутым воротником, на шее блестела золотая цепочка. Голубые глаза Венеры с любопытством сверлили меня, как и мои наверняка буравили ее. Она смотрела на меня с мягкой улыбкой и, судя по всему, настроена была весьма благожелательно, хотя не было сомнения в том, что девушка заметила мой ступор. Не могла не заметить.
Мы не сказали друг другу ни слова. Даже не поздоровались.
– Прошу к столу, – прервал неловкую паузу Сергей и положил руку мне на плечо.
Я снова едва не рассмеялся, как только вспомнил ее имя.
Венера.
Венера без ног. Любопытная ирония, не правда ли?
Я расположился на мягком диване за небольшим стеклянным столиком. Сергей  подошел к девушке и,  чмокнув в щеку,  пододвинул ее средство передвижения к столу так, что она оказалась прямо передо мной.
Венера не сводила с меня глаз, будто что-то не так было со мной, а не с ней. Я же отвел глаза в сторону, рассматривая пустую белую стену. Меня немного знобило (с чего бы? неужели испугался?), к горлу подкатила тошнота, и я решил, что не смогу проглотить ни куска.
Она рассматривала меня весь вечер. Будто обезьяну в зоопарке. Мы ели жаренную курицу, пили вино, говорили ни о чем.
Венера показалась мне весьма симпатичной. Нет. Она была красива. Лет двадцать пять на вид. Милое красивое личико, ясные голубые глаза, любопытные кольца в ушах, крашенные волосы светло-синего цвета, забранные заколкой в высокий пучок. Она весело смеялась, без умолку болтала своим нежным голоском и все было нормально. Если не видеть нижнюю часть тела Венеры. Хотя ее вы по-любому бы не увидели.
И еще она постоянно смотрела на меня своими голубыми гипнотизирующими глазами. Время от времени я обращал взгляд к Сергею, но тот только улыбался, увлеченный рассказами своей девушки. Своей безногой невесты. Да, она действительно говорила больше нас, говорила обо всем, кроме своей особенности, кроме своей инвалидности. Она показалась мне очень оптимистичным человеком. Но почему-то раздражала меня. Венера рассказывала о своих музыкальных предпочтениях, о том, как они с Сергеем вместе слушают музыку и смотрят черно-белые фильмы. Она сказала, что обожает читать стихи о природе и книги о любви. Серега лишь изредка вставлял слово, а я так вообще молчал, думая о чем-то своем. Уж больно скучными были разглагольствования Венеры, и только ему было интересно. Наверняка было. 
Венера не сводила с меня глаз. И мне хотелось встать и крикнуть:
«Что? Со мной все в порядке, я нормальный человек! У меня есть ноги и руки и голова! Это ты уродка! Не смотри на меня ты, тупая безногая сука!»
Конечно, я этого не сделал. Но чувство тошноты держалось до самого конца нашей встречи.
– Андрей, ты знаешь, мне нравятся лошади, – сказала Венера, все также глядя на меня.
– Неужели? – ответил я, а потом решил, что получилось как-то грубо. Настороженно глянул на Серегу, но тот улыбался. Венера тоже. Казалось, улыбка вообще никогда не сходила с губ этих двух голубков. Я отчетливо чувствовал, как они упивались обществом друг друга. В какой-то момент я передернулся от нахлынувшего отвращения. Я уже ненавидел эту девчонку. Да и к Сереге мое отношение как-то резко переменилось.
– Я люблю смотреть на лошадей. Они такие красивые и величественные, что вызывают искреннее восхищение. Вот только жаль, что я не могу на них покататься. А я так хотела бы.
Сейчас в глазах Венеры блеснула грусть, а я лишь кивнул в ответ, отметив про себя, что наконец-то она признала свою немощность и скрыла эту пафосную и лживую жизнерадостность, мол, все у меня отлично.
Мне захотелось улыбнуться, но я чудом сдержался, изобразив сочувствие.
– А тебе нравятся лошади? – спросила она.
Я сначала не понял к кому адресован вопрос, посмотрел на Сергея, увидев любопытство в его глазах.
– Да, они славные, – произнес я наконец, страстно желая избавиться от общества этой девчонки.
Я украдкой посмотрел на часы: 20:27.
Не прошло и полутора часов. Как же медленно тянулось время, и я уже го-тов был задушить Венеру. Эту безногую красавицу. Я снова едва не рассмеялся, когда представил подобное обращение к ней Сереги.
Представил, как он говорит:
«Я люблю тебя больше всего на свете, моя безногая красавица!».
И при этом он еще стоит на одном колене и держит в руке цветок.
Венера заговорила вновь (или это я вырвался из плена мыслей?):
– А какую ты музыку любишь?
Я подавил мощнейшее желание плюнуть ей в лицо.
«А тебе нравятся лошади? А какую ты музыку слушаешь?».
Тьфу! Чертова дура!
– Я слушаю Слипнот и Мэрилина Мэнсона.
Сергей усмехнулся, а Безногая удивленно подняла брови. Я глотнул вина, которое обожгло горло, потом расслабил воротник рубашки.
Дальше произошло то, чего я боялся больше всего. Серега ушел за десертом, а я остался наедине с Венерой. Благо на десять минут.
Она меня откровенно пугала.
– Почему ты не задаешь вопросов?
– Что? –  переспросил я, хоть и прекрасно ее расслышал.
– Разве тебе не интересно, почему я такая?
– А разве должно быть?
Я налил в свой бокал вина и полностью его осушил. По телу разлился холодный пот.
– Знаешь, у таких как я, сложилась определенная субкультура. Мы теперь на равных с готами, эмо, панками, ну ты понимаешь. Ампути. Так называется наше течение. В него входят люди, перенесшие ампутации рук или ног.
Я откинулся на спинку дивана, сжимая кулак. Еще чуть-чуть и я ей врежу, честное слово. Пока она говорила я сжимал пальцы правой руки и разжимал, пытался взять себя в руки, но не мог.
– Ты думаешь я хотела быть такой? Нет. – Венера усмехнулась. – Я не ваннаби и не девоти. Таков случай. Считай, мне просто не повезло с водителем такси.
Я не понимал ничего из того, что она говорила. Я и не слушал.
– Сначала мне ампутировали левую ногу, ее полностью перебило, болталась буквально на ниточке, а потом началась гангрена правой и ее тоже отняли. Обе ноги ампутировали выше колена.
Я уже открыл рот, когда в комнату вернулся Серега с тортом в руках. Если бы он не вошел, я бы тогда точно не выдержал. Я уже хотел прокричать:
«А ну прекрати молоть херь! Мне и без твоих поганых историй хреново! Знаешь, что такое работать проходчиком?!».
– О чем болтаем? – поинтересовался Сергей, нарезая торт.
– Я рассказывала нашему другу об ампути.
– Ясненько.
Во мне с новой силой закипел гнев. Какого черта они говорят обо всем этом дерьме с такой непринужденностью? Будто обсуждают план покупок на завтра. В этот  момент я почувствовал,  что Сергей еще никогда не казался мне таким  далеким.
Я сделал глоток горячего чая. Сергей заговорил.
– Андрюх, я тебе рекомендую,  залезь в Интернет.  Там есть классные телочки-ампути, можешь легко выбрать себе какую-нибудь на сайте знакомств. На любой вкус, без ножек, без ручек. С одной ножкой или ручкой.
Я сделал еще глоток чая.
– Эти девочки классные в постели. Знаешь, что они вытворяют? – Он переглянулся с Венерой и она засмеялась. – Расскажем ему, как мы классно трахаемся?
В этот момент чашка выскользнула из моей руки, упав на пол. Я облился горячим чаем, но сильной боли не ощутил. Наклонился и поднял с ковра чашку, она не разбилась.
– О, –  выдохнул Сергей, – ничего страшного... пустяки. Ты не обжегся?
Я поднялся и вышел из-за стола.
– В порядке. Пошли покурим.
– Ты же завязал.
– Иногда можно. Идем.
Серега тоже встал.
– Мы быстро.
Он поцеловал Венеру в губы, а я едва не выпустил съеденный ужин на волю при этой картине.
Мы закурили на кухне.
– Что с тобой? По-моему ты не в себе парень.
– Серега, это я не в себе? Что с тобой происходит? Где ты откопал эту...
– Ччч!
Он приложил палец к губам.
– Я люблю Венеру. Она классная...
– Ты хотел сказать она классно трахается?
– Боже, Андрей. Я люблю ее. Сейчас я не представляю свою жизнь без этой чудесной девушки. Она просто замечательная. И знаешь что, я тоже хочу быть таким же, как она. Называй меня сумасшедшим, но это озарение. Оно снизошло на меня свыше. Мне нравится эта культура, этот стиль, называй, как хочешь. Раньше я о таком не думал, но теперь... я хочу лишиться ног. Это здорово. Ты поймешь.
– Угробишь себя.
Только и смог вымолвить я, выпуская дым изо рта и из ноздрей. Мы замолчали. У меня уже в голове ничего не укладывалось. Что же с ним случилось? Крыша и впрямь съехала напрочь.
– Ладно, пойду я. Устал что-то.
– Андрюх, рано еще.
Я посмотрел на него.
– Ладно. Хочешь идти иди. Только не нужно так на меня смотреть. Мурашки по коже.
– Это у меня от вас мурашки.

Вернувшись домой, я залез в Интернет. Оттуда я почерпнул всю нужную информацию. На одном из сайтов и впрямь обнаружил услугу знакомств для так называемых ампути и девоти. Последними, как оказалось, называются люди, которые имеют сексуальное влечение к инвалидам с ампутациями. К их числу и относился мой друг. А еще Серега был и ваннаби. Подобным определением называют тех, кто сам желает перенести ампутацию и лишиться рук или ног. От английского жаргонизма wannabe (want to be) – «хочу быть». У меня волосы шевелились на голове, когда я просматривал страницы в Интернете с подробными разъяснениями всех этих чудовищных вещей. На сайте знакомств вполне здоровые люди искали себе в любовники инвалидов, а некоторые из них признавались в своем желании остаться без ног.
Спустя десять минут я уже не мог видеть этот бред. Выключил компьютер и лег спать. Уже зная, чем займусь на следующий день. Который станет последним днем моей свободы.               

Когда на следующий день я пришел к Сергею, то дверь мне открыла она – Венера. Моего друга не оказалось дома и я знал об этом, но специально сделал вид, что мне это неизвестно. Я выбрал момент, когда Сереги не будет дома (несколько часов прождав рядом с его домом в парке, пока мой друг не вышел из подъезда и не уехал на своем черном внедорожнике), чтобы нанести второй и последний визит в общество безногой суки.
– Так чего же ты хотел? – спросила она, когда я прошел в гостиную и устроился на диване, будто бы у себя дома. Серега никогда не запрещал мне хозяйничать в его квартире и чувствовать себя, как дома, равно как и я позволял ему приходить ко мне, когда ему это заблагорассудится. Однако же эта стерва на инвалидной коляске ни на минуту не сводила с меня глаз, с того самого момента, как я предстал перед ней на пороге, и своей кривоватой ухмылкой давала мне ясно понять, что едва ли терпит меня рядом с собой. Наши чувства были взаимны, но я старался не подавать вида, хотя и знал, что она все хорошо понимает, ибо взгляд ее был до боли проницательным, и в чем ей по праву было не отказать, так это в умении видеть тебя насквозь.
– Я подожду Серегу, это срочный разговор, – ответил я кратко.
– Почему бы тебе не позвонить ему? – она остановила коляску напротив меня и принялась осыпать вопросами.
– Разговор личный и не телефонный, нам нужно обсудить кое-что с глазу на глаз.
Я глубоко вздохнул, откинулся на спинку дивана и отвернул голову в сторону, чтобы избежать встречи с ее большими голубыми глазами. Венера с минуту смотрела на меня, и я буквально ощущал жжение на лице от ее ведьмовского взгляда. Потом она, не дождавшись от меня больше ни слова, медленно развернулась и, вращая руками колеса своей коляски, направилась к выходу из комнаты.
Я огляделся по сторонам, но не обнаружил ничего более менее увесистого и пригодного для исполнения моей цели. Венера благополучно скрылась в темноте коридора и я услышал только скрип половиц, который смолк, когда она оказалась в другой комнате.
Сергей мог неожиданно вернуться, поэтому нельзя было медлить, если я хотел все сделать сегодня. Спрашивать у Венеры о длительности отлучки ее моего друга было неумно, поэтому только оставалось надеяться на его более долгую задержку, хотя я понятия не имел куда и по каким делам он уехал, потому как знал, что сегодня у него выходной, как и у меня.
Пока я сидел в большой комнате, мне неожиданно пришла простая мысль – чертова сука может запросто позвонить Сергею и сообщить ему о моем внезапном визите.  Я поднялся с дивана и,  стараясь не шуметь,  вышел в коридор,  направившись к спальной комнате. Дверь была плотно закрыта, я прислушался, но не различил ни единого звука, тем не менее, я был уверен, что Венера-безногая там.
Каков  же был  мой испуг,  когда  сзади моей  спины  что-то коснулось.  Я не
удержался от крика, резко повернулся и увидел ее – мерзкая тварь в инвалидном кресле таращилась на меня во все глаза и ехидно улыбалась. Я не мог подумать, что все пройдет так далеко от плана, потому как я машинально схватил что-то правой рукой с высокой тумбочки, что стояла в коридоре рядом с дверью в комнату (это оказалась пустая фарфоровая ваза средних размеров) и, размахнувшись ударил Венеру по лицу этим увесистым предметом. Она закричала, закрыв рука-ми лицо, из-под которых потекла кровь, а потом спешно стала разворачивать кресло одной рукой, второй по-прежнему закрывая лицо. Я стоял как вкопанный, глядя на вазу у себя в руке, она не разбилась но запачкалась кровью.
Вскоре я потерял из вида Венеру и, положив вазу на тумбочку боком, направился на ее поиски. Не успел я проследовать мимо кухни в большую комнату, как передо мной что-то пролетело, врезавшись в стену и разбившись. Большой керамический бокал. Я не успел среагировать и оказался прямо напротив кухни, когда в плечо меня ударил стеклянный стакан. Он со звоном упал на пол. Венера с криком бросала посуду в коридор, даже когда я спрятался за стеной.
– Получай, сука!
Яростный вздох и в коридор вылетел керамический горшок, расколовшись на куски о покрытый линолеумом пол. Мне удалось выйти из укрытия между бросками и единым движением оказаться в кухне. Венера с испачканным кровью лицом, рассеченной губой, разбитым, а то и сломанным носом, также синяком на щеке, была сбита с толку моим внезапным появлением и на долю секунды замешкалась, дав мне возможность воспользоваться случаем и наброситься на нее, повалив на пол вместе с коляской. Она закричала, стала бить меня руками по лицу, пытаться укусить, пока мне не удалось крепко сжать пальцами ее горло. Тогда Венера захрипела, ее глаза закатились, а изо рта выступила слюна.
– Сдохни, тварь! Сдохни! –  кричал я, обезумев от ярости, которая с каждой секундой становилась все крепче. – Давай же! Подыхай!
Я продолжал сдавливать ее горло, когда уже лицо Венеры посинело, а язык показался из приоткрытого рта.
Я не слышал, как открылась входная дверь, как Сергей с криком кинулся на меня. Я даже не почувствовал ударов, которые он принялся наносить мне, потому что потерял сознание.
Пришел в себя я на больничной койке, где провел несколько дней. Потом меня сопроводили в участок и заперли в камере временного содержания до суда. Судебное заседание состоялось на пятый день, в ходе которого меня признали полностью вменяемым и осудили по всей строгости закона – двадцать лет тюремного заключения. Там же, на суде, я узнал о том, что Сергей находится в реанимации в тяжелом состоянии. Он бросился под поезд менее суток назад, остался жив, но лишился нижней половины туловища. О чем, собственно, мой друг и мечтал.
Когда двое конвоиров в милицейской форме под руки вывели меня в наручниках из зала суда и повели к выходу, чтобы посадить в служебный фургон – я улыбался...

март – июнь 2009