Серебристые треугольнички

Туфли совершенно ни куда не годились. Ни к черту, так сказать. До дискотеки оставалось около часа, а на Свету грустно смотрела пара старых маминых туфель на каблуках, проживших долгую и трудную жизнь. Они всем своим видом давали понять, чтобы их оставили в покое. Перешедшие ей по наследству совсем недавно, они «выгуливались» только пару раз перед зеркалом, намекая той, что их одела, что у них было прошлое «ого-го», да и вообще они «истинно французские», что само по себе при нынешнем дефиците давало им сто очков перед отечественной обувкой. Французское их происхождение Света пыталась даже сначала проверить, скрупулезно исследуя и подошву, и внутреннее содержимое на предмет наличия хоть какой-нибудь надписи, хоть французской буковки…Но увы – долгая и активная жизнь туфлей не оставила ни малейшего доказательства их французского происхождения. Света решила поверить им просто так, тем более, что замшевые вставочки по бокам были сами по себе уже таким шиком, который не нуждался ни в каких доказательствах..

И все же делать что-то с ними нужно было: каблук, обтянутый черной кожей, снизу стерся, и был виден сероватый остов с неровной бахромой остатков кожи над железной набойкой; замшевые вставочки изрядно потерлись и залоснились, а носики были словно носики котят – серобуромалиновошершавые.

Света лихорадочно стала думать, что делать. Время шло. Решение не приходило( точнее, пришло одно - одеть туфли-лодочки без каблука с отрезанными ремешечками, но черная мини-юбка и серебристая кофточка плюс вдруг белые лодочки…Нет..нет ни в коем случае…) Серебристая кофточка…Серебристая коф..так!!! Ура!! Света кинулась на кухню! Она уже видела себя звездой дискотеки в шикарных взрослых ФРАНЦУЗСКИХ туфлях!!! Мысли лихорадочно прыгали в голове, не зная на чем остановится: то ли искать все необходимое для осуществления дерзкого плана по реабилитации былой славы туфлей, то ли предвкушать эффект от своего появления на дискотеке в образе элегантной, шикарной и загадочной дамы…

Решила сосредоточиться на реабилитации..Так, фольга, где? Ага, в кухонном шкафчике. Так.. так …еще кусочек..да, пожалуй достаточно. Клей?! Попробую сначала свой школьный, на бумаге, чтобы не испортить туфли…Черт, ну ,конечно, не клеится ни фига…Значит будем искать «Момент» Эге-гей!! Это было то, что нужно. Маленький кусочек фольги надежно сросся с тетрадным листочком в клеточку. Все. Начали!

Света нарезала фольгу на крошечные кусочки треугольной формы, со сторонами 4-5 миллиметров. Начала приклеивать. Клей выдавливался из тюбика слишком толстой колбаской, и треугольничек из фольги был весь испачкан, да и руки тоже. Поэтому Свете пришлось замереть с первым треугольничком, так как было понятно, что если его сейчас шлепнуть на туфлю, то он утонет, и туфля вся испачкается. Начала все сначала, предварительно попытавшись оттереть руки. Взяла спичинку. Приклеила осторожно первый треугольничек. Красотища! Дело пошло. Время тоже не хотело стоять на месте, и вот уже стрелка твердо замерла на восьми вечера.

Мама с бабушкой скоро должны придти, а Свете совсем не хотелось с ними встречаться перед столь ответственным мероприятием, как дискотека, (хотя официальное разрешении уже было получено )– забросают советами как себя вести, во сколько быть «как штык», и как обычно разговор закончится маминым любимым: «Зачем ты вообще туда ходишь? Там одно быдло собирается! Да и вообще, ты же каждый раз, когда приходишь домой, говоришь, что было скучно и ты больше туда не пойдешь!!»

Света увеличила темп работы. Серебряные треугольнички уже улыбались и подмигивали ей с одной туфли. Принялась за вторую.

Действительно, каждый раз, приходя домой в 10.00 с дискотеки, она была грустная. Мама и младшая сестренка, как правило, смотрели телевизор. Света раздевалась под мамины расспросы «что было и кто был». Рассказать часто были как сестры-близнецы похожи друг на друга –этот напился, этот подрался, эта пришла в нелепом наряде. И все. Ничего не происходило. Хотя нет, может и происходило, попозже десяти вечера или в самом конце, к двенадцати. Но Света, как «приличная девочка» должна была быть дома в десять ровно. Даже пять минут опоздания наказывались ледяным презрительным молчанием мамы с вечера и едким ворчанием на следующий день. Мама была учителем математики в школе. Городок маленький, школа одна. Все друг друга знали. Так что мама блюла…

А ведь действительно, ничего ведь там, на этой несчастной дискотеке, не происходило. И, вернувшись, она говорила, что больше не пойдет. Но к концу недели в ее умненькой головке отличницы, на какой-нибудь очередной контрольной начинались крутится мульти-слайдиками картинки того, как она идет по улице в новой мини-юбке, подаренной старшей сестрой, а на голове модный хвост высоко-высоко, и резинка на хвостике с двумя синими шариками – такой не у кого в городке нет.. Ух! И все видят, какая она красавица, а вовсе не высокомерная ботанка, какой ее считают в классе. И все восхищаются! Особенно Ваня из 8-го А.., или нет Сережа из соседнего двора.., или..да не важно! Все, все все!

Ну и …Света уже в пятницу с утра, по дороге в школу, начинала с мамой аккуратный разговор о том, как она любит танцевать, что приезжает несуществующая подружка из Москвы, ну и все такое. Мама, разумеется, прекрасно понимала, к чему весь разговор, но так просто не сдавалась. И на Светино «люблю танцевать» резонно говорила: «Ну так и что ж – танцуй дома, у тебя же магнитофон есть!» А на подружку – предложением попить чаю дома и посмотреть телевизор.

Эта унизительная пытка с отпрашиванием на дискотеку продолжалась до субботнего вечера. Света старалась все это время как-то проявиться с хорошей стороны , лишний раз помыть посуду или еще чего-нибудь сделать по дому.

Сегодня с утра она вымыла полы, и, когда домашние собирались сначала на рынок, а потом в гости – быстренько спросила маму, можно ли ей сегодня вечером вернуться в одиннадцать. Дерзость неслыханная, и мама уже было широко открыла глаза, чтобы придать последующей нелицеприятной фразе особенное звучание. Но Света, тоже не ожидавшая от себя такого демарша молниеносно выпалила, что она в десять всегда идет одна, «как дура», во-первых, а во-вторых ей страшно – много нетрезвых парней и все такое, а сегодня дискотека заканчивается в одиннадцать и она вернется вместе со всеми и особенно, вместе с соседкой по дому (соседка – «приличная» девочка).

Мама не убрала возмущенное выражение с лица, но было видно, что Светины аргументы в какой то степени весомы, а тут еще младшая сестренка споткнулась об порог, упала и громко разревелась. Так что, мама, успокаивая малышку, сказала, чтобы света пришла «ни минуты позже».

Света закрыла за родными дверь и мильтислайдики безграничного счастья уже на все последующее субботнее время воцарились в ее голове.

А работа потихонечку подходила к концу, и voila – и вот уже вторая туфля сказочно сверкает переливающимися треугольничками. Кое-где, конечно, неаккуратно выступает клей, но если прищуриться – совсем не видно. А там еще и темно будет, так что…

Света замазала остов стершегося каблучка черным фломастером, носики туфель им же подретушированы, и… О! Жизнь, ты прекрасна! Света померила перед туфли перед зеркалом – отражение ответило загадочным блеском серебра на черном и помолодевшим на несколько лет французским шиком.

Все, бегом одеваться. Минута - юбка, минута – блузка, пять секунд на прическу, и Света на улице. На углу уже ждет одноклассница из соседнего дома – договорились идти вместе. Света чувствует, как румянец проступает на щеках, и еще неловкость от того, что она ТАКАЯ красивая!!

Тут из-за угла выплывают родные. Мама тащит за руку упирающуюся и рыдающую как обычно сестренку, в руках сумки с продуктами. Чуть поодаль идет бабушка и что-то говорит маме сердитым голосом. А маме это явно не очень приятно слышать, и лицо у нее такое сердитое, что Света начинает топтаться на месте, лихорадочно соображая, в какую сторону идти, чтобы избежать встречи. И пока волшебные треугольнички предательски сверкали на всю округу вертясь подкрашенными носиками то обратно в подъезд, то к идущей навстречу однокласснице, Свету, само собой заметили. Ничего не оставалось делать, как идти на встречу родным, с неловко подгибающимися от непрывычной высоты коленками. Мама еще раз, но уже с явной угрозой повторила о «не минутой позже», и уже было хотела пройти мимо Светы к подъезду, сестрица продолжала рыдать на всю округу, как…мамин взгляд упал на Светины туфли..

- Это что еще такое!? Ты зачем туфли испортила?? Такие туфли были хорошие, французские! И нарядилась, как проститутка малолетняя, тебе нельзя такие юбки короткие носить, у тебя же ноги кривые, ну неужели ты не понимаешь, Света?!

Света слышала этот монолог вполуха, в замешательстве поглядывая то на приближающуюся соседку, которая, видимо тоже все это слышала, судя по тому как равнодушно засмотрелась в другую сторону, то на новые обновленные «шикарные» французские туфли. И туфли эти с каждой секундой казались ее теперь при дневном свете ужасной, чудовищной безвкусицей, клоунскими башмаками…

-Ты себя в зеркало-то видела? Ты для кого так вырядилась?

-Мам, я пойду, а то меня ждут..


Одноклассница была уже в пяти метрах от них и мама, еще раз недовольно взглянув на Светины туфли, направилась к подъезду.

Одноклассница поздоровалась вслед уходящим маме и бабушке, и из подъезда донеслось ответное «здрасссте» и очередное «ни минутой позже».

Путь открыт. Нужно идти. Туфли как будто прилипли к асфальту, а коленки еще немного были чуть полусогнуты и подрагивали. Из анабиоза вывела одноклассница, подхватившая Свету под руку и буквально подтолкнувшая по направлению дороги.

-Свет, а мне Вадик тени новые подарил, штатовские! Глянь, круто, да?

Веки одноклассницы были обильно, почти до бровей намазаны ядовито зелеными тенями, с блеском.

-Круто, круто. А как же Мишка, он же тебе на прошлой неделе часы, вроде подарил?

Одноклассница, на ходу все как бы подталкивая Свету, подняла удивленно правую бровь, и рассмеялась.

-А что Мишка, он же уехал, только через две недели вернется, А Вадик здесь, что же мне теперь без теней нужно было остаться?!

Она снова рассмеялась, чуть громче, чем обычно, так как мимо них в этот момент прошла компания ребят. Ребята оценили смех как призыв к действию, оглянулись и немного сбавили шаг. Одноклассница, видя, что рыбка на крючке, тут же придала выражению лица совершенно безразличное выражение, и отпустила, наконец, Светину руку. «Вот ведь шельма!»,-подумала Света,- «..в школе тихоня тихоней, а парнями заправляет - только дай дорогу». Света цокала железными набойками по асфальту и напряженно прислушивалась к разговору общей теперь уже компании. Оказалось, что парни с ней знакомы. Света тоже постаралась сделать вид, что она не чужая и периодически улыбалась. Пока шли до дискотеки немного стемнело, и ее взгляд , иногда мельком падая на туфли, посылал в мозг довольно приятные сигналы того. Коленки уже не так сгибались, походка стала увереннее, а мамина фраза про кривые ноги была спрятана в самый дальний уголок памяти.

Когда они пришли, дискотека только началась. Молодежь небольшими стайками собиралась недалеко от старой постройки, в которой проходило это волшебное действо, а точнее единственное развлечение. Раньше показывали кино. Но в стране что-то происходило, не совсем понятное для тех, кто сейчас здесь собрался, а точнее совсем неинтересное. Кино давно уже не было. В здании дискотеки раньше, как говорят в местном краеведческом музее, была раньше, при царе, конюшня, знаменитая чуть ли не на всю Россию. А теперь вот молодежь скачет…Смешно. Светина мама даже иногда, когда та начинала робкие попытки отпрашивания на дискотеку, не выдерживала правил этой хитрой и взаимовыгодной игры, спрашивала прямо в лоб: «Что, на конюшню опять собралась?

Девочки встали в очередь за билетами. Это тоже было своего рода развлечение: успевали разглядеть друг друга, поболтать, прежде чем войти в шумный и душный зал, где сейчас вскипала вся жизнь, затихающая на неделю. Билеты куплены. Заходим. Зал еще полупустой. Ребята постарше предпочитают «размяться» с выпивкой где-нибудь недалеко от клуба. Так что в зале много малолеток (тех, кому еще только 13-14), они уже лихо выплясывают у самой сцены, недалеко от ди-джея. Это их территория. А девочки себя чувствуют уже на подступах к «высшей лиге», то есть почти взрослыми, им уже по пятнадцать. Зайдя в зал, идут к креслам, которые стоят по периметру дискотеки. Их зона – средина от сцены. А вот года через два..Года через два они уже будут танцевать в самом конце зала. Или скорее, не танцевать, а с ленцой передвигать ногами под музыку. Или даже не танцевать, а сидеть на галерке, с насмешкой глядя на остальную «шелупонь», и целоваться, танцуя «медляки», и много еще чего.

Девочки двинулись по направлению к старым ободранным киношным креслам у стенки, сбитым рядками по три-четыре.

К Свете еще в процессе покупке билетов вернулось предвкушение чего-то очень-очень хорошего, волшебного, и туфли ей задорно подмигивали снизу, мол «сейчас тряхнем стариной и покажем им всем». Кому «им», и «что покажем» было непонятно, и даже неважно. Главное покажем.

Она шла как плыла. Светомузыка слепила немного глаза. Одноклассница впереди, она сзади. Идти нужно было всего метров шесть через зал..Серебристые треугольнички…серебристые треугольнички…

Он сидел прямо там, где они обычно с девчонками. И взглянул на нее, когда она зашла, а потом отвернулся куда-то в сторону. А она эти шесть метров плыла, и видела только его голубые глаза…Такие яркие, такие красивые, что она не видела уже ничего вокруг и не слышала музыки, а только шла... Долго, так долго шла на этот ослепительный свет, и удивленно улыбалась, или даже глупо улыбалась, хотя он уже давно на нее не смотрел..А может и вообще не смотрел, и ей только показалось…Шла прямо на него...

А когда оставался каких-нибудь сантиметров пятьдесят, он встал и, чуть не столкнувшись со Светой, ушел на середину зала танцевать.

Все.

Все.

Села, удивленно посмотрела по сторонам, не понимая, что это было. Звуки, грохот музыки, бешеные разноцветные огоньки волной перевернули ее. Вернулись. А она все еще улыбалась, не понимая, совсем, совсем ничего не понимая…

Подошли другие девочки из класса, началась бестолковое движение. Кто-то разговаривал, перекрикивая музыку, кто-то танцевал, садился, вертелся рядом, что-то спрашивая, смеясь, толкаясь… Все как обычно. Потом включили медляк. Приглашенные счастливицы чинно покачивались в такт музыке, а неприглашенные, в числе которых была и Света, с напускным равнодушием нога на ногу сидели на дермонтиновых креслицах. Оглядывали публику с выражением некоторой брезгливости, что «вот и взглянуть то не на кого». А когда уже было совершенно точно ясно, что они так и останутся «неприглашенными», начинали сплетничать. Света наконец смогла оглядеться вокруг. Он не танцевал. Его вообще нигде не было. Под ложечкой тоскливо засосало. Хотелось еще раз увидеть эти глаза, и разобраться наконец, что это был за эмоциональный нокаут при входе на дискотеку.

Время летело незаметно, быстрые танцы сменялись медляками, Кай Метов заставил весь зал завестись в диком танце, призывая сменить «поизишн наммбер ванн на намбер ту», зал гудел. Народу набилось много, с улицы подтянулись «старички». Его нигде не было. Но вот наконец, после очередного прочесывания взглядом, Свете показалось, что она лучом увидела его взгляд где-то в самой гуще. Подхватив удивленную таким стремительным движением одноклассницу, Света врезалась в толпу танцующих..и. Да. Это был он, танцевал со своим другом. Света не ожидавшая от себя такой храбрости, шепнула подруге: «Танцуем с ними!!!». А дальше как во сне. Французские туфли, никогда в жизни не знавшие таких движений, то гляди норовили подвернуть каблук, но треугольнички не давали им ни одного шанса. Да и Света танцевала так, что, отвались каблук – вряд ли бы заметила. Он был совсем рядом. Посмотреть ему прямо в глаза не могла. Боялась ослепнуть и сбиться с танца. Тогда позор, ведь ей казалось, что он видит каждое ее движение. А он танцевал просто замечательно. С ним вместе был друг, и тоже танцевал замечательно. Не местные, точно. Слишком свободно танцуют, как в телевизоре…

«Я ему нравлюсь, точно, иначе бы уже ушли в другой кружок танцевать»,-думала Света, еще старательнее выводя очередное па. Ноги устали, но это было ничто по сравнению с тем удивительным полетом, в котором была ее душа. Наконец ди-джей смилостивился и поставил что-то медленное. Сердце Светы вспрыгнуло на совсем уж немыслимую высоту от уверенности и счастья, что он ее сейчас пригласит. Иначе быть не могло, ведь они уже минут двадцать так здорово танцевали… Пары плавно закружили, он о чем-то заговорил с другом. Девочка, с которой Света танцевала развернулась было, чтобы пойти на место, Света схватила тут же ее за рукав и начала о чем-то, делая вид, что вопрос срочный и необычайно важный. Вдруг загорелся свет. Это значило, что дискотека закончилась. Парочки продолжали танцевать. А он, не прекращая разговора с другом, повернулся к выходу.

Сердце ухнуло в самый низ живота и забилось там так испуганно, что стало темнеть в глазах. Подруга дергала Свету за рукав и почти кричала ей на ухо: «Ну ты чего, пошли куртки заберем, что встала то? Ты что мне сказать-то хотела, а?» Света молча развернулась и пошла к тому месту, где они сидели. Сердце все еще билось, захлебываясь, в глазах щипало.

Когда толпа вынесла всех на улицу с дискотеки, Света попыталась найти его глазами, но подружки подхватили ее и понесли по дороге к дому. Она слышала как через одеяло, что дискотека была клевая, что в следующую субботу будет тусовка в новом клубе, который находится чуть дальше, и что там будут ребята из соседнего городка. Но эта информация проходила через нее как через сито, а главной была мысль: «что теперь делать?». Мысль упрямо перескакивала на школьную программу, где они сейчас как раз проходили это самое «Что делать» Чернышевского. Молоточком вдогонку «кто виноват?», но этот вопрос был уже Свете не по силам. Она всегда много читала, но теперь, когда она еле шла на усталых ногах с этой идиотской дискотеки, классики показались ей такими близкими, такими родными и умными людьми. Казалось, что не одна она так мучается безответностью этих вопросов, что ее мука огромна, и неважно, что те авторы желали решить проблемы России. Она чувствовала себя частью огромного мира, которого совсем не знала. И было очень страшно и сладко и больно одновременно.

Время было двадцать минут двенадцатого… Света зашла в квартиру, громко оповестив цоканьем каблучков подъезд о своем возвращении. С каждой ступенькой то чувство волшебного, что с ней произошло оставалось позади, а страх, наоборот, приближался. Опоздала…Мама не спала и встретила ее молчанием, что было хуже всего. Света тихо разделась, сняла волшебные туфли, немного запылившиеся, поставила их сначала на коврик в коридоре. Потом, немного подумав, убрала в шкафчик, хотя понимала, что если мама их завтра утром там обнаружит пыльные среди чистой обуви, то…Ладно уже, один фиг будет скандал, а Свете так хотелось отблагодарить свои туфельки, спрятать их, задержать то чудесное..хоть ненадолго…Потом помыла руки и проскользнула на свое раскладное кресло. Страх все еще держал ее мысли и не давал вспомнить и обдумать то, что с ней сегодня случилось. А так хотелось уже окунуться снова в это море такого неизвестного и сладкого, синего-синего. Как его глаза.

- Больше никуда не пойдешь!,- сказала, или , точнее, прошипела мама страшным голосом, в котором можно было услышать и ее злость на непослушную и неразумную обманщицу-дочь, и волнение за глупую девчонку, шатающуюся непонятно где и непонятно с кем…

Света тихо лежала, ничего не ответила, плавно раскачиваясь на ласковых волнах. Кто он? Как его найти? Ну и конечно, «кто виноват» в том, что он не подошел к ней, не пригласил, не проводил. Да как его зовут??? И в самом конце, почти засыпая, «что теперь делать?».


Утром, естественно, мама не разговаривала. Но Свету это не очень почему-то огорчало. Она снова и снова возвращалась на эти шесть метров дискотеки, которые она так долго плыла прямо ему навстречу. Упрямый звоночек в голове заставлял действовать, Света побежала по подружкам. Никто его не знал. И даже не помнил такого мальчика на дискотеке.

«Может его не было?...», -думала она уже к концу недели, безнадежно расспросив несколько десятков знакомых девчонок.

Вся местная молодежь собиралась в новый клуб в субботу. «Вот! Ну вот же!!! Вот оно решение, ура-ура, как говорится! Не сможет же он пропустить такое событие! Значит придет! А там что-нибудь придумаю…»

Света очень старалась. Сделала по дому все, что могла. С сестричкой целый день играла. Даже перебрала бабашке огромную кучу какой-то гадости (то ли фасоль, то ли бобы).

-Не пойдешь, не старайся!

Перестирала своего накопленного и сестренкиного белья.

-Нет!

Заплакала..

-Нет!



Рыдала, понимая, что уйдет все равно. Не может не уйти, иначе больше никогда его не увидит. Была последняя летняя суббота, в школьное время вопрос дискотек с мамой даже и не обсуждался…пока. Пошла к бабушке, попросила заступиться. Бабушка, естественно, тоже считает все эти дискотеки развратом, но слезы смягчили ее партийной сталинской закалки сердце и… Ура! Свобода!

Света начала лихорадочно собираться. Юбка, блузка, туфли.. – ну, конечно же, эти самые, с серебристыми треугольничками, эти самые, волшебные, обязательно тогда встречу его. Ноги еще не зажили, все в мозолях с прошлой дискотеки, ну и что! Все. Бегом. Уже восемь.

- Не позже десяти, это тебе ясно?


Мама, мама, мама…


-Мам…это же новая дискотека, она далеко. И в девять только начало…что же мне туда на полчаса всего и домой??

- Как хочешь.

- Ну мам, ну пожалуйста!?

- Все, я сказала.


Все. Бесполезно упрашивать. Света вылетела из дома пулей. Через десять минут уже догнала знакомых девочек. Пошли все вместе. Пришли рано, но народ уже собрался «для разврата, можно было всех внимательно рассмотреть. Его, конечно, не было…

Зашли. Сели. Его нигде нет. Началась дискотека, и вот уже через пять минут зал был почти полный. Нет его. Время двадцать минут девятого, скоро уходить. Вышла на улицу, постояла, вернулась в зал.. «Ну еще немного побуду до без двадцати, а там добегу бегом»,- Света готова была расплакаться. Без пятнадцати – его нет.Подошла подружка, и протянула яблоко.

- Хочешь, это из нашего сада?


Яблоко большое, красное, блестит. И даже в полумраке дискотеки видно, что очень сочное.

- Давай, - Света протянула руку, но подружка решив подшутить, одернула свою с яблоком.

- А ты чего такая грустная?

- Да дискотека говно, домой собираюсь, делать тут нечего.


Света взяла яблоко у растерянной такими странными словами девушки и решительно направилась к выходу. Народ все прибывал. Дискотека сегодня будет продолжаться допоздна, может даже до часу ночи, лето закончилось и скоро все разъедутся. Света ускорила шаг, понимая, что если опоздает, то будет не то что скандал, а что-то совсем ужасное.

Дорога была совсем пустая. По обочине с двух сторон виднелись темные очертания частных домов с садиками. Где-то лаяли собаки. И ни одного фонаря. Только августовские звезды светили так ярко, что, несмотря на страх опоздания, Света встала посередине дороги и стала смотреть на них. Звезды были разные, и по цвету и по размеру. Их было так много и они так весело перемигивались, будто подбадривли тех, кто на них смотрит, призывая верить только в хорошее. У Светы закружилась голова и она резко опустила ее вниз. Взгляд упал на туфли. Серебристые треугольнички тоже перемигивались. Но теперь хотелось плакать, потому что он так и не пришел. И значит она его больше никогда не увидит. Ни-ког-да… «И волшебные туфли ни при чем! Выпендрилась, тоже мне принцесса! И никакие они не волшебные, а старые калоши! Как теперь домой бежать на каблуках?»,- Света почти с ненавистью смотрела на туфли, мысленно заталкивая их на верхнюю полку антресолей, чтобы не вспоминать даже. «Или выкину их лучше!», -подумала, и услышала шаги. Человек шел ей навстречу, в сторону дискотеки. Света решила, что как то не очень при чужом человеке стоять на дороге и смотреть на туфли. Сделала два шага..и.

«Не может быть! Это он, он!! Что делать, Боже, что делать?!»


Ничего лучшего, чем откусить огромный кусок яблока, Света не придумала. До него оставалось каких-нибудь метров пятнадцать. Яблоко не жевалось, застревало в горле, а каблучки звонко и уверенно приближали Свету к той точке, на которой она, казалось, провалится сквозь землю. Но..эта точка приблизилась, точнее, он приблизился, и уже почти прошел мимо нее…Ей даже показалось, что, проходя мимо, он даже улыбнулся. Сердце, как в прошлый раз, забилось птичкой сначала внизу живота, а потом уже совсем непонятно в каких точках ее организма. Секунда…Он уже сделал два шага мимо.. Последний кусок непрожеваного яблока проглочен, несмотря на боль в гортани. Еще секунда, и Света слышит свой голос.

- Привет!

Парень остановился, развернулся к ней и удивленно сказал «привет».

Еще секунда. Света понимает, что вообще не знает что делать дальше. Снова выручает яблоко. Она откусывает немаленький кусок, жует, пытаясь при этом еще и улыбаться. Парень подходит ближе, вглядывается и с сомнением спрашивает:

-Я тебя знаю?


Света жует. Парень терпеливо ждет, когда эта странная девушка что-нибудь скажет.

- Хочешь яблока?

- Нет. Так я тебя знаю?

- Нет. Давай знакомиться. Я – Света.

- А я – Андрей.

- А куда идешь, Андрей?

- Да на дискотеку.

- А я тоже. Пошли вместе?

- Ну пошли…


Было немного непонятно, как эта странная девушка могла идти на дискотеку, если она шла навстречу ему, но Андрей не стал слишком задумываться на эту тему, потому что девушка была очень милой и уже успела задать ему тысячу вопросов, хотя они прошли всего несколько шагов вместе.

- А у тебя красивые туфли,- сказал Андрей.





Светлана разглядывала старые фотографии: вот она совсем молодая, нескладная, худенькая, вечно в обносках старшей сестры. А вот они вместе с мужем на море, в первый раз, такие счастливые! Вот их сыночек, такой маленький пухлик! Как это все было давно, в другой жизни, совсем в другой.

По телевизору показывают «раскрашенную» сказку про Золушку. Смешно..Кто-то еще смотрит сказки или даже верит в них.

Сын играл в компьютерную игру

- Сынок, посмотрел бы лучше сказку, чем в эту фигню играть!

- Ты что мам, я тебе, что – маленький?


«Вот, двенадцать лет, а уже туда же, большой!», - подумала и пошла в коридор, чтобы подправить ботинки к завтрашнему дню. Ботинки были уже давно не новые, с каблука содралась кожа и приходилось его постоянно подкрашивать черным маркером. А завтра на свидание к мужу в тюрьму ехать, и хоть он –то и не увидит, а женщина есть женщина, хочется , чтобы все было красиво. А на новые денег нет, все уходит на адвокатов для мужа, на передачки, и что остается – на сына, да на продукты. Ладно, много было и нарядов, и ботинок, покрасовалась в свое время, теперь вот так жизнь повернула.

Светлана красила каблук с непонятным ощущение, что это уже когда-то было. «Что за дежавю такое, не пойму, никогда я каблуки ботинкам не красила», и только подумала, как вспомнилось ей и мамино совсем молодое, но такое сердитое лицо, и ту дискотеку, когда судьба ее вынесла прямо навстречу ему, и туфли с серебристыми треугольничками…


-Ну, что ты, мама, что ты плачешь, опять по папе? Да?


Сын смотрел на Светлану своими яркими голубыми глазами, все уже понимая, но не зная как помочь.


- Нет, что ты, вспомнила грустную сказку просто..

- Да, а про что?

- Про серебристые треугольнички.

- А мне расскажешь?