Аутсорсинг на войне и другие её уроки ч. 3

Некоторые уроки и выводы:

Рассмотрим лишь некоторые поучительные моменты  той далёкой и полузабытой нашим народом (в огромной массе своей) войны.

 «Аутсорсинг»


Некоторые события и уроки Русско-японской войны не потеряли своей актуальности и поныне. К примеру, столь широко пропагандируемая сейчас идея о переводе питания и прочего тылового обеспечения войск на «аутсорсинг» (т.е. попросту говоря, передача всего этого (питание, банно-прачечное обеспечение и даже медицину (!!!) на откуп сторонним организациям).
Эту дурацкую инициативу сердюковской команды «реформаторов» либеральные СМИ воспевают на все лады: «ах, как хорошо, солдатики день и ночь будут заниматься сплошной боевой подготовкой, а кормить, лечить, убирать за ними,  и обслуживать  их будут сторонние организации» (на деле - в основном нанятые, подсуетившимися жучками-коммерсантами, гастарбайтеры из Средней Азии).
Слов нет, в МИРНОЕ ВРЕМЯ, на местах ПОСТОЯННОЙ ДИСЛОКАЦИИ – идея, вроде бы и  неплохая. Денег в стране море, пущай подкормятся и гастарбайтеры и их хозяева...
То, как будет «укреплять» дружбу народов ситуация, когда одни гадят, мусорят  и плюют в казарме, а другие – убирают за ними, оставим за скобками. Это «мелочи жизни», разумеется.
Но вот представим ситуацию, что новомодная сердюковская мотострелковая бригада отправилась на учения на Дальний Восток, из-под Москвы. Поедут ли туда за ней её «кормильцы и поильцы»?! На чем? Где будут харчи там брать и по каким ценам?! Как будут обстирывать воинов?! Вши в полевых условиях мигом появятся, а за ними и тиф пожалует. И т.д. и т.п.
НИКТО, похоже, из нынешних «реформаторов» ВС об этом не задумывался.
А уж ЧТО получится в случае военного конфликта при этом «аутсорсинге» - не хочется и думать...
Самое смешное, что попытка подобного «аутсорсинга УЖЕ БЫЛА в нашей истории. (Правда, не столь тупо, как ныне, организованная).
В годы русско-японской войны (не от хорошей жизни, конечно) была сделана попытка снабжать нашу армию при помощи «вольнонаёмных» русских и китайских рабочих (слово «аутсорсинг» в армии тогда ещё не знали).
К чему это привело, вспоминал А.Н. Куропаткин:

«...во время мукденских боев вольнонаемный транспорт, состоявший при 1-й армии из 400 арб, ВЕСЬ РАЗБЕЖАЛСЯ. Попытки выписать русских вольнонаемных служащих делались, но не имели успеха, хотя, повторяю, вознаграждение было назначено очень хорошее».
Пришлось формировать транспортные колонны из личного состава БОЕВЫХ ЧАСТЕЙ, серьёзно ослабляя их этим».

Как видим, только лишь дело дошло до боёв, как ВЕСЬ ВОЛЬНОНАЁМНЫЙ ТРАНСПОРТ РАЗБЕЖАЛСЯ!!! А ведь тогда ещё НЕ БЫЛО никакой АВИАЦИИ, авианалётов на эти колонны, боевых потерь в них (которые НЕИЗБЕЖНЫ в современных войнах).
Люди просто увидели ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ ОПАСНОСТЬ для своей жизни и здоровья и тут же ДАЛИ ДЁРУ.
Никакие деньги НЕ ПОМОГЛИ. («... хотя, повторяю, вознаграждение было назначено очень хорошее», пишет Куропаткин).

(А как поведут себя нынешние хвалёные «аутсорсингисты» в реальной боевой обстановке, в случае бомбёжек, артобстрелов и т.п. «прелестей» современной войны?! Ответ ОЧЕВИДЕН. РАЗБЕГУТСЯ кто куда, прихватив с собой всё, что можно.
Кто будет кормить, лечить, обслуживать боевые части на войне?!
«Специалистам» по управлению «денежными потоками», стоящими сейчас у руля ВС (да и всему нашему высшему руководству) нет дела до этого ...)


В результате, Куропаткину пришлось организовывать снабжение боевых частей на фронте ЗА СЧЁТ ИХ ЖЕ ЛИЧНОГО СОСТАВА:
 
«Насколько только одна транспортная служба ослабляла боевой состав армии, видно из следующих цифр: за 15 месяцев войны управлением транспортов Маньчжурской армии было сформировано 122 транспортные части, закуплено 8656 арб, куплено 51 000 лошадей и 20 000 вьюков.

На учете управления транспортов состояло: офицеров — 328, нижних чинов — 22 000, вольнонаемных русских — 1700 человек, китайцев — 9850 человек...
И вот к чему это приводило:
«В апреле 1905 г. процент штыков в 1-й Маньчжурской армии относительно всего числа лиц, находившихся на довольствии, составил 51,9. С возвращением в строй выздоровевших от ран сила 1-й армии к концу ноября была до 192 000 ртов, из коих штыков было 105 879. Но в бой могло идти значительно меньшее число вследствие домашнего расхода, нарядов и командировок».

Проще говоря, из 200 тысяч едоков, числившихся в боевом составе русской армии, в бою могли участвовать МЕНЬШЕ ПОЛОВИНЫ их общего количества».

Вот такой «аутсорсинг» на сопках Манчжурии получился...
А нам его, спустя 110 лет, по-новой «впаривают»... В случае серьёзного конфликта – последствия от этого «гениального» эксперимента будут  просто катастрофическими.

Подготовка бойцов.

Очень много тогдашних  проблем перекликаются с нынешним временем.
«Недостатки наших как срочнослужащих, так и запасных находятся в связи с недостатками всего русского народа. Недостаток развития русского крестьянина отражается и на нижнем чине. Отсутствие воинственности у русского населения вместе с нерасположением к начатой войне сказывалось отсутствием военного воодушевления среди нижних чинов. Малая их развитость затрудняла ведение современного боя, где требуется несравненно более сообразительности и инициативы от каждого отдельного бойца, чем ранее. Поэтому наши нижние чины, действуя самоотверженно в сомкнутом или близком к сомкнутому строю, предоставленные самим себе, лишенные офицеров, склонны были в большей мере к движению назад, чем к движению вперед. В массе мы представляли огромную силу, но лишь небольшое число нижних чинов было вполне подготовлено к сознательному одиночному бою. В этом отношении мы сильно отставали от японцев. В особенности японские унтер-офицеры были значительно развитее наших. Мы у многих пленных не только унтер-офицеров, даже нижних чинов, находили дневники, показывавшие не только хорошую грамотность, но сознательное отношение ко всему происходящему, знание преследуемой задачи. Многие хорошо чертили. Один из пленных нижних чинов очень толково на песке указал относительное положение наших и японских войск».

Недостатки русского народа (о которых писал Куропаткин), к великому сожалению сохранились, а некоторые отрицательные качества – сформировались в последние годы.
Отсутствие воинственности, привычки к национальной спайке и взаимопомощи, позиция «моя хата с краю» и поныне присущи многим нашим молодым людям. Последние 25 лет добавили к этому крайнюю распущенность поведения, наркоманию, отсутствие привычки и уважения к труду у немалой части молодого поколения. Список этих «достижений» можно продолжать.
 К великому сожалению, проводимые ныне псевдореформы средней школы, стремительно превращают её воспитанников, по уровню грамотности и общей культуры, к выпускникам церковно-приходских училищ, о которых говорит Куропаткин.
Его мысли и выводы до сих пор поражают своей актуальностью:

«Ныне, получив неразвитого и неграмотного новобранца, трудно в короткое время сделать из него смышленого, энергичного, предприимчивого, способного к одиночному бою бойца. Последовавшее сокращение сроков службы еще более затруднит в этом отношении нашу задачу. Особенная трудность возникает по образованию хорошего состава унтер-офицеров. И при 4-5-летнем сроке службы мы не решали этого вопроса вполне удачно».


Сейчас же мы, имея на вооружении неизмеримо более сложную технику, умудрились довести срок службы солдат до одного года. Первые полгода солдат числится «ещё молодым» и НИЧЕГО ЗНАТЬ НЕ МОЖЕТ, а вторые полгода – считается «дедушкой» и НИЧЕГО ЗНАТЬ УЖЕ НЕ ХОЧЕТ. Вот такое войско мы и формируем...


Инициатива и взаимовыручка.

«...главным свойством нашего высшего командного элемента, особенно в первый период кампании, было отсутствие инициативы, неумение вести наступной бой и недостаток настойчивости. Результатом этого всегда являлось несогласование действий крупных единиц, равнодушие к положению соседа и преждевременное признание боя проигранным.

Даже лучшие по качествам начальники всегда находили более выгодным, если наступать начнет сосед, а сами они будут только поддерживать.

Если кого-нибудь теснили и он отступал, соседи вместо того, чтобы помочь поправить положение, уходили.

Смелого порыва вперед не было почти ни у кого».

ВСЁ это сохранилось в годы Первой мировой войны.

К сожалению, опыт последних военных кампаний на Кавказе показал актуальность и этих выводов Куропаткина для нас.

Настроения войск.

Несколько слов о боевом составе и настроениях войск. Вот что отмечал тогда А.Н. Куропаткин:

«По военному составу в роте должно было находиться 220 штыков. Но из этого числа следует исключить некомплект наличного состава до штатного состава, с которым прибывали в состав армии части войск, больных, командированных и домашний расход, непредвиденный законом, но допускаемый начальниками частей, а потому часто наши роты выходили в первый бой, имея только 160—170 штыков. Со стороны начальствующих лиц всех степеней долгое время был недостаточный надзор, чтобы все, кто только мог, шли в бой. Напротив, замечалось обратное явление: кого только можно, отставляли от боя. Особенно отставляли от боя «нужных людей», от которых зависело правильное довольствие части и правильная денежная отчетность. Так, штабные чины полка, за исключением полкового адъютанта, часто в бой не попадали
Из нижних чинов, числящихся строевыми, не попадали в бой ротные писари, каптенармусы, артельщики, кашевары, прислуга офицерской кухни, резаки порционного скота, караульщики скота. Оставалась также вне боевых линий прислуга к офицерским лошадям. Вследствие сформирования конных охотничьих команд пришлось выделить для них и обозных нижних чинов. Нельзя было также считать в числе бойцов санитаров, музыкантов. Наконец, по особенностям театра военных действий в ротах были заведены ослики для перевозки воды, что также вызвало расход нижних чинов».

С началом боя быстро оказывалось, что 8 санитаров на роту для выноса раненых совершенно недостаточно. Из сердоболия мы разрешили строевым выносить раненых товарищей. От этой причины многие роты буквально таяли, были многие случаи, что под предлогом выноса раненых уходили в тыл и здоровые или же одного раненого несли 6—8 и до 10 человек.

В результате рота, попавшая в горячий бой, через несколько часов боя имела только сто и менее штыков при потерях еще весьма незначительных. Возвращение в строй нижних чинов, выносивших раненых, было медленное и особенно ночью трудно контролируемое».


Тут важно отметить несколько моментов:
- очень важно то, что выявилось стремление изрядной части солдат уклониться от боя на передовой любыми способами. Многие офицеры, видимо, не осознавали опасности этого явления и не боролись с ним. Более  того, сами ему потворствовали, «закрывая глаза» на уход солдат в тыл под предлогом сопровождения раненых. Плодили в ротах многочисленных «специалистов» (кашеваров, каптенармусов, караульщиков скота, сапожников и т.п.). Эти «нужные люди» тоже, как правило, всячески уклонялись от непосредственного участия в бою. В результате, рота, имевшая штат 220 человек, реально могла бросить в бой едва 160 бойцов, а с началом сражения это число стремительно таяло, даже без серьёзных боевых потерь.
Куропаткин вспоминал: «Мною и другими высшими начальниками замечено, что еще до окончания боя сотни и тысячи здоровых нижних чинов покидают строй, вынося раненых. В боях 29 и 30 сентября, 1 и 2 октября я лично наблюдал, как одного раненого несли целые кучки нижних чинов, до 9 человек.
Предлагаю самым энергичным образом бороться с этим злом, твердо настаивая, чтобы до окончания боя раненых в наступном бою выносили только специально для того назначенные санитары».

Этот «непопулярный» вопрос так и остался неразрешённым и проблема с самовольным оставлением передовой (под видом выноса раненых)  повторилась в годы Первой мировой уже в гораздо более крупных масштабах.

И ещё об одной, неожиданно проявившейся,  проблеме: «САМОСТРЕЛАХ». Так именуют в армии тех солдат, кто стараясь любой ценой сохранить свою жизнь на фронте, наносили сами себе лёгкие ранения (в руку, ногу, палец и т.п.). В результате они оказывались в госпитале, на довольно продолжительное время, и даже получали права на некие льготы, как «пролившие кровь» на фронте. А их товарищи в это время продолжали честно воевать (и погибать) на передовой.
Называли этих «самострельщиков» у нас в разное время по-разному: сначала «палечники» (т.к. многие из них попросту отстреливали себе сами (или при помощи другого такого же «шкурника») указательный палец на правой руке. В отчетах санитарного управления русской армии в Манчжурии таких «палечников» было зафиксировано 1200 человек (огромное количество для той войны).
Особого внимания этому позорному явлению тогда не придали, действенных наказаний к «палечникам» не применяли.

В результате, в годы Первой мировой это явление в русской армии приобрело такие масштабы, что скрывать это было уже невозможно.
Генерал квартирмейстер русской армии Ю.Н Данилов писал об этом:
«Наконец -... саморанение, ставшее, к прискорбию, весьма заметной язвой в нашей армии.
Число так называемых "палечников", то есть ранений в палец, с целью уклонения от службы, стало расти, и уже в октябре-ноябре 1914-го года пришлось ввести суровые наказания за умышленное причинение себе или через другое лицо, увечий, или повреждений здоровья. Борьба с этим злом велась, однако, на местах не столь решительно, как это требовалось суровыми условиями военного времени, почему данное явление серьезно подтачивало нашу армию, в ее основе».

Данилов не приводит конкретных цифр самострельщиков, однако признаёт их масштаб и то зло, которое они наносили моральному духу войск.
Борьбу с этим явлением у нас вели вяло, «спустя рукава».
Ни должной строгости наказаний (по законам военного времени), ни их неотвратимости не было. В результате, число  «самострельщиков» росло, они стали применять более изощрённые формы саморанений (например, стрельба через хлебный батон, чтобы не видно было ожога от пороха). Появились «голосующие» - т.е. те, кто по время перестрелок и обстрелов намеренно выставлял из окопа руку, чтобы получить в неё ранение и т.д.
Эту, по выражению Данилова «язву» командование русской армии в годы Первой мировой так и не сумело залечить...

Неоднократно случались такие факты, как погромы, грабежи и насилия со стороны команд эшелонов по отношению к местному населению.
«Уже в феврале поступило донесение командовавшего войсками Сибирского округа о фактах безобразного поведения эшелонов нештатных команд и запасных, разграбивших несколько станций. Были позже случаи разграбления станций при следовании войсковых частей. Большой уход во время боя в тыл нижних чинов, особенно запасных старших сроков службы, тоже объясняется не только трусостью их, сколько расшатанностью, нежеланием воевать...
Наиболее дисциплинированными были срочнослужащие. Дисциплина наиболее ослабленная была у запасных старших сроков».

Справедливости ради отметим, что длительное и бесконтрольное нахождение бойцов в эшелоне ещё никогда и никому на пользу не шло.

Много лет спустя, в качественно иной армии, при совершенно другом уровне дисциплины в ней, при длительном следовании  в эшелонах на фронт, тоже случались различные «чудеса».
Вот какой приказ подписал Заместитель наркома обороны СССР маршал А. В. Василевский осенью 1944 года:
«О СЛУЧАЕ БЕЗОБРАЗНОЙ ОТПРАВКИ НА ФРОНТ ИЗ
ЗЛАТОУСТОВСКОГО ПУЛЕМЕТНОГО УЧИЛИЩА ГРУППЫ МОЛОДЫХ
ОФИЦЕРОВ-ВЫПУСКНИКОВ И ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИХ В ПУТИ»
№ 0347 25 октября 1944 г.
По наряду Главного управления кадров НКО от 10 августа 1944 года в распоряжение командующего 3-м Белорусским фронтом были командированы 250 молодых офицеров-выпускников Златоустовского пулеметного училища Уральского военного округа.
Отправка этих офицеров и обеспечение их в пути следования в материальном и санитарном отношениях были организованы исключительно плохо.
Из 250 офицеров, подлежавших отправке, организованно прибыло на вокзал только 150 человек, а 4 офицера к моменту отхода поезда не явились совсем.
Вагоны для перевозки были поданы необорудованными, даже неубранными после выгрузки угля, и до станции назначения офицеры следовали в этих грязных вагонах.
В пути следования они ни разу не мылись в бане и все завшивели.
За 23 дня пребывания в пути офицеры имели горячую пищу только 3 дня.
Воспитательная работа среди них в пути следования не проводилась. Дисциплина отсутствовала.
В результате многие офицеры вели себя недостойно, пьянствовали, продавали полученное обмундирование. Были отмечены отдельные случаи воровства и неоднократные драки.
За время пребывания в пути из полученного в училище по установленной норме обмундирования офицерами продано и обменено на негодное обмундирование и обувь: шинелей - 106 штук, сапог - 78 пар, гимнастерок - 10 штук, шаровар - 7, пилоток - 21; все офицеры продали вторую пару нательного белья (250 пар).
Младшие лейтенанты Косых, Пестников и Бульба продали и пропили почти все свое обмундирование и прибыли на фронт буквально в тряпье.
Почти на каждой станции они ходили на базары, по огородам, садам, безнаказанно брали овощи, фрукты.
В пути следования многие офицеры неоднократно отставали самовольно от эшелона, а затем догоняли его.
Из 250 офицеров к месту назначения прибыло 243, отстали 6 человек и один оставлен в госпитале на излечении (ранен во время драки).
Начальник эшелона капитан Соколов и его заместитель по политической части лейтенант Колясов не только не проявляли никакой заботы о наведении порядка и организованности в пути следования, но сами продавали хлеб и пьянствовали в пути...
Обращая внимание командующего войсками УрВО на эти позорные факты, приказываю:
1. Начальника Златоустовского пулеметного училища полковника Михайлова Ивана Борисовича, не обеспечившего должного воспитания выпускников и организованной отправки молодых офицеров на фронт, отстранить от занимаемой должности и назначить на должность с понижением.
2. Начальника эшелона капитана Соколова Ивана Ивановича и его заместителя по политчасти Колясова Виктора Михайловича привлечь к судебной ответственности.
3. Командующему 3-м Белорусским фронтом офицеров, проявивших в пути следования недисциплинированность и недостойное поведение, строго наказать.
4. Командующему войсками УрВО:
а) упорядочить отправку офицерского пополнения из округа в действующую армию;
6) наложить строгие дисциплинарные взыскания на всех виновных лиц в исключительно безобразной организации отправки на фронт молодых офицеров.
Исполнение донести мне через начальника Главного управления кадров НКО 30 октября с. г. ...
5. Начальнику тыла Красной Амии генералу армии т. Хрулеву расследовать этот случай безобразной отправки молодых офицеров и их обеспечения в пути следования, строжайше наказать виновных и принять меры к обеспечению впредь перевозимых команд офицерского состава подготовленным подвижным составом, а также всеми положенными видами довольствия и нормальным питанием в пути следования...
7. С приказом ознакомить всех командиров частей, соединений, начальников управлений, учреждений и заведений Красной Армии.
Заместитель Народного комиссара обороны СССР Маршал Советского Союза А. ВАСИЛЕВСКИЙ
(Приказ приведён с небольшими сокращениями)
Как видим, спрос был в РККА строгий и прежде всего - с соответствующих командиров и начальников. Помогало это же не всегда и не всем, но удерживало от скотского поведения всё же многих...

И последний урок русско-японской войны, о котором мы вспомним в этой главе.
Значение Пулемётов

Одним из первых, кто понял и оценил значение пулемётов в современной войне, в нашей армии был А.Н. Куропаткин:
«Значение пулеметов настолько определилось, что оставлять нашу армию без пулеметов нельзя. Но пулеметы должны быть переносимы на людях, а не составлять ездящие батареи, трудно маскируемые. По моему мнению, необходимо иметь на каждую роту один пулемет. Для носки пулемета и патронов к нему придется назначить по 6 (вооруженных ружьями) нижних чинов. Всего пулеметная команда полка потребует 100 человек (считая и 4 запасных)...»

Важно подчеркнуть следующее: первые станковые пулемёты «Максим», принятые на вооружение русской армии (см. фото), были действительно похожи на полевые орудия: тяжёлые, неповоротливые, на огромных колёсах, капризные в обслуживании и неудобные в боевом применении. Тактических приёмов ведения боя с их помощью придумано ещё не было. Поэтому, особой пользы русской армии в сражениях с японцами они не принесли. Это тем досаднее, что японская армия, поначалу вступила в войну почти не имея пулемётов, однако её руководство быстро оценило мощь этого вида оружия и сделало правильные выводы:

«В начале войны армия наша в составе своем имела незначительное количество пулеметов. Между тем японцы, оценив всю силу пулемета, быстро ввели в своей армии его и широко снабдили войска. То же делала и наша армия. Уже с лета 1904 г. в армию стали в значительном числе прибывать пулеметные роты и команды. Система пулеметов не удовлетворяла тактическим данным: 1) легкости и 2) удобству применения к местности.
Необходимо выработать такой тип пулемета, который бы переносился на руках даже в передовой цепи.
Наши пулеметы, высокие, громоздкие, со щитами, скорее напоминали облегченную пушку. 
Несоответственность конструкции, трудность применения к местности и создали мнение, что пулеметы на позиции должны сводиться в пулеметные батареи и располагаться так же укрыто, как и артиллерия. Мнение это в высшей степени ошибочное.
Громадная огневая сила пулеметов требует размещения их по боевым участкам на важнейших пунктах или в штурмующих колоннах небольшими группами. С целью же использовать их силу в случае надобности на все дистанции, пулеметы при наступлении должны сопутствовать передовым цепям, а при обороне располагаться в боевой части. Существовавшая организация пулеметных рот, группировавшая пулеметы в крупные соединения, не удовлетворяла вышеизложенным тактическим требованиям.

Пулеметы должны быть приданы полкам по расчету 4 пулемета на батальон».

Война выявила необходимость иметь в войсках лёгкие (ручные) пулемёты, которые можно было свободно переносить в ходе боя прямо в цепях атакующих, или перемещать по ходам сообщения в окопах. В мире был тогда только один такой тип пулемёта: ручной пулемет Мадсена . Его разработал датский майор Мадсен, (в будущем генерал и военный министр Дании. 
Россия  закупила 450 таких ручных пулемётов.  По тем временам это было очень грозное оружие. Небольшой вес (9 кг), приличная скорострельность, мобильность, позволяли использовать его при помощи  расчёта в 2 человека (а не 5, как был расчёт «Максима»), и  в наступлении, так и в обороне. 
Закупленными пулеметами Мадсена у нас  были вооружены также  конно-пулеметные команды. Однако отсутствие навыков его обслуживания и тактики боевого применения не позволили тогда нашим войскам использовать возможности этого оружия в полной мере. Возникло мнение о низкой его надёжности и бесполезности в бою.
Больше закупок ручных пулемётов русская армия не делала до самой Первой мировой войны...
Предостережение А.Н. Куропаткина и уроки боёв на сопках Манчжурии нашими полководцами были проигнорированы.
В штате русского полка в 1914 году имелась полковая пулемётная команда, имевшая 8 станковых пулемётов «Максим». 1 пулемёт приходился на 2 роты...
Мировая война сразу продемонстрировала, что этого КРАЙНЕ мало. Пришлось срочно закупать (десятками тысяч) станковые и ручные пулемёты, буквально по всему миру: в США, во Франции, в Японии, в Англии, Канаде и других странах.  Нужда заставила вспомнить и про «плохой» Мадсен: В 1915 году через Петроградский склад на фронт были отправлены ещё пригодные пулемёты обр. 1902 г. Часть из них перед отправкой прошла  модернизацию на Сестрорецком оружейном заводе. В октябре 1915 г. Датская оружейная компания обратилась с предложением к русскому военному ведомству с предложением о поставке пулемётов «Мадсен». Дания согласилась поставить Российской империи 7500 пулемётов системы Мадсена модернизированного под 7-мм патрон Маузера, 2500 единиц оружия были поставлены в Россию - сразу по заключении контракта и по 1000 штук — ежемесячно.
А ведь, если бы прислушались наши полководцы к советам А.Н. Куропаткина, то  могли бы закупать их не втридорога, и не в горячке боёв Мировой войны, а заранее, в мирные годы, имея время на подготовку пулёмётчиков и разработку тактических приёмов боевого применения ручных пулемётов.
Но... «пророка нет в отечестве своём» и «все мы сильны «задним умом»...

Закончим этот небольшой разбор уроков русско-японской войны следующими словами А.Н. Куропаткина:

«Война — дело грозное. Поэтому грозны и действительны должны быть и средства поддерживать в войсках железную дисциплину. Мы несомненно желали победы, но во многих случаях действовали так, что эту победу делали маловероятной или отдаляли ее. В числе причин, отдалявших победу от наших знамен, несомненно, должны быть перечислены и те, которые способствовали умалению власти и подрывали авторитет в армии офицерского состава всех степеней...
Слишком быстрый отказ после неудачи иногда только передовых войск от стремления к победе и вместо повторения атаки и подачи личного примера отход назад. Этот отход назад во многих случаях вместо того, чтобы вызвать у соседей увеличение усилий к восстановлению боя, служил сигналом для отступления и соседних частей, даже не атаковавших.

В общем, среди младших и старших чинов не находилось достаточного числа лиц с крупным военным характером, с железными, несмотря ни на какую обстановку, нервами, способными выдерживать без ослабления почти непрерывный бой в течение многих дней.
 Очевидно, ни школа, ни жизнь не способствовали подготовке в великой России за последние 40—50 лет сильных, самостоятельных характеров, иначе они были бы в значительно большем числе и в армии, чем то оказалось в действительности».

Крайне актуальны эти мысли бывшего командующего русской Манчжурской армией и поныне...

На фото: первые пулемёты Максим на вооружении русской армии.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/03/03/629