Диверсия

     Дьявол в него вселился, когда  Митька научился скорости и ехал на «Школьнике». Там был еще такой ключ ко всем гайкам «Семейный» с аббревиатурой ГАЗ blinn. Но Серега набил в кеды песка, локти и колени в крови. Митька несет раму, Серега – погнутые колеса. В гору приземления  девяностометрового трамплина blinn.
     Мимо насыпь от запаха масленых шпал. Мимо улиц пустых и пыльных от солнца. Мимо утро. В сандалиях вчерашний песок.
     Запах серы отблеском теней зажженная спичка. Зато никто не нарушит ритуал шалости. Надо только поднести её к остальным. Их там штук двести. Правда, правый ботинок провалился в глину. Не так уж и удобно тут, между плитами сидеть на корточках. Красота образа может рассыпаться. И будет тогда, не так интересно нарушать запреты. Делать то, что нельзя. Спичка сейчас совсем прогорит...
     Потом Митька сидел в полутьме, чувствуя, как сотни иголок вонзаются в ноги, и не о чем не думал. Митька осознавал МИРР, пока не онемели ноги.
     Еще он вспоминал, как они с Серегой взрывали гильзы с порохом. Гильзы оставляли на пальцах привкус металла. Митька с Серегой выкладывали их в картонную ячейку из-под яиц, вешали на забор, поджигали и прятались за деревом.           Соблюдение техники безопасности контролировала баба с красными кругляшами на щеках. Она жила в доме, во дворе, которого Митька с Серегой безобразничали. Баба была явно подозрительной и от этого, Серега разговаривал с ней вызывающе. По причине его наивности выходило, что просто «на равных». Зато Митьке было интересно. Он косо поглядывал на нее. На ее опухшие нарумяненные щеки.
      Еще больше хаоса в ощущении МИРРа. Назло. Назло самому себе. Назло самому себе, Митьке, баба стала казаться какой-то своей.
     Митьку все устраивало. Но тут он вспомнил про онемевшие ноги и кое-как вылез из-под плит. С явным ощущением того что с Серегой они точно устроят диверсию. Диверсию в цыганский дом.