Их жизнь. В краю голубых озёр 25

     Фотография не соответствует содержанию части, но, поскольку в одну часть можно вставить одну фотографию, то... извините! Семья Сорочкиных и их дети, Людмила и Саша, Володя не попал, видимо, где-то бегал на улице...
   

   На ноябрьских школьных каникулах приехала с дочерьми Весмой и Марите Анна. Предупредила сразу, что они - не надолго. Расспросила Марию про  похороны матери, попросила свозить их с дочерьми на кладбище.
   Владислав договорился с председателем колхоза насчёт машины, чтобы не гонять её порожняком, взяли в Дагде груз кирпича. Ехали в кузове, сидя на деревянной скамейке. Мария взяла с собой Робку, Лёне поручила присматривать за сёстрами. На кладбище женщины, обнявшись, заплакали. Анна просила у мамы прощения за то, что не смогла приехать на похороны...
   - Вот и нет у нас больше, ни папы, ни мамы,..- Сказала Мария. - Осиротели мы с тобой, сестра!
     От кладбища до остановки автобуса прошли пешком. Анна с дочерьми погостили ещё один день и уехали...
     Это была последняя встреча сестёр. Несколько лет они изредка обменивались письмами, потом и письма от Анны перестали приходить. Мария послала одно безответное письмо, спустя время, ещё одно... И тоже перестала писать. Янина вообще больше ни одного письма не прислала, после того, как забрала Вовика, даже на смерть матери никак не прореагировала...
    
     Остались позади экзамены за седьмой класс у Робки, Лёню, с трудом, перевели в шестой класс, Аллочка закончила третий класс, Лидочка, младшенькая, перешла во второй, учёба ей давалась легко и училась она с удовольствием, никаких других оценок, кроме пятёрок, не имела...
     На выпускном бале родители организовали праздничный стол, за которым присутствовали учителя с супругами, родители и счастливые выпускники 7-летней школы. За столом было празднично и весело, взрослые пили вино и водку, ученики - лимонад, закуски было - на любой вкус! Из сладостей - печенье, шоколадные конфеты и торты, полакомились - вволю! Когда взрослые порядком захмелели, объявили начало танцев.

    Впереди, конечно, в зал ворвались выпускники, за ними - родители и учителя. Танцевали под пластинки, как позже стало модно говорить - на дискотеке. Мария несколько раз посмотрела, с какими глазами её Робчик смотрит на танцующих мальчишек и девчонок, Владислав был занят разговором с одним из родителей, она встала со стула, подошла к сыну, прикоснулась рукой к его плечу, и сказала:
  - Молодой человек! Разрешите пригласить вас на танец!-  Робка, совершенно не ожидавший этого, смешался, покраснел, несмело встал и прошептал маме:
  - Я же, не умею, мамочка! - Она засмеялась: - Не робей, воробей! Я тебя научу!- И начала учить...
 
    Они станцевали два танца, мама сказала:
  - Видишь, сынок, не так уж и страшно, правда? А теперь, пригласи девочку, которая тебе нравится... Ну, давай, смелее, ты же, будущий мужчина! - Робке очень хотелось пригласить Нину Васюк, очень! Но, он представил себе, как он подходит пригласить её, она встаёт со стула,высокая, красивая, насмешливо оглядывает его, с головы до ног, и говорит, что-нибудь, вроде: - Подрасти сначала!.. 
    И он подошёл, смущённо краснея, к Лиде Орловой, спросил, вообще уже залившись краской:
  - Можно тебя пригласить? - У Лиды удивлённо расширились  глаза, она тоже, почему-то, засмущалась, встала, протянула ему свою руку, он осторожно сжал пальцами её ладошку, обнял правой рукой её талию:
  - Лида... я... совсем, плохо танцую, прости, а? -  И она честно призналась:
  - Да и я, не очень-то...- Как это было здорово! Он, Робка, впервые в жизни, танцует с девочкой! Всё в нём пело и ликовало! Когда закончился танец, он проводил Лиду к тому месту, где она сидела, и сказал:
  - Спасибо тебе, Лидочка! - И у него были такие счастливые глаза при этом, что по её щекам опять полыхнул румянец.
   
    На следующий танец Робка пригласил Полинку Берсенёву... Где-то там, в глубине души, он чувствовал, что нравится ей, замечал взгляды, которые она, иногда, останавливала на нём, розовеющие её щёчки при этом... Ей, судя по всему, это его приглашение, очень понравилось, её глаза засияли, щёчки зардели маковым цветом... Пару раз он, довольно ощутимо, наступил ей на ноги, она невольно морщилась, Робка ей шептал: - Прости, Полинка!... Им, явно, было хорошо вдвоём... Но бедное Робкино сердечко мучилось, невольно он следил глазами, как Нина танцует с Сашкой Лукапёровым, Алькой Пудниеком...
   
    Умом он всё понимал: она - не пара ему, шансов у него нет... Ближе к концу бала, он устал от всего этого, родители уже ушли домой, и ему в голову пришла сумасбродная мысль: " А не пойти ли... искупаться, чтобы выбить из башки дурь?"
    И Робка, по-английски, ни с кем не прощаясь, вышел на улицу. Стояло рассветное летнее времечко, солнце, где-то там, за горизонтом, ощутимо переместилось к востоку, тихо, тепло, ни один листик на деревьях не шелохнётся... И он побежал к озеру, к его любимому месту, где речка в озеро впадает... Постоял, полюбовался розовеющим востоком, не спеша разделся, даже трусы скинул, и пошёл в глубину, когда вода достигла горла, поплыл, тихонько, лениво, ощущая, как прохладная летняя вода ласкает тело, потом перевернулся на спину, раскинул руки, еле шевеля ногами, плыл, любуясь светлеющим небом, тускнеющими звёздами, лёгкими перистыми облаками... Прелесть! Прелесть!
   
 ... Однажды, в конце июня, Робка встретил Сашку Лукапёрова.
   - Здорово, Робка! - Воскликнул он, широко улыбаясь и протягивая руку.
   - Здорово, Сашка! - Робка тоже улыбнулся и с удовольствием пожал  и потряс руку друга. Они теперь жили довольно далеко один от другого, Сашка, по-прежнему, возле аптеки, а Робка, как читателю известно, рядышком с гостиницей и автостанцией. Уровень жизни заметно вырос, всё больше открывалось автобусных маршрутов, частенько на автостанции толпился народ, ожидающий своего автобуса...
   - Как дела, Сашок? - Спросил Робка.
   - Да вот, на работу устроился, - ответил Сашка. - Сам знаешь, у нас один отец работает, мама - домохозяйка... Вот, решил летом денег подзаработать... Да, кстати, папка уволился из милиции, устроился на работу в столярный цех, столяром.
   - А он в этом деле волокёт?
   - Ещё как! Мой дедушка классный столяр, он многому папку научил. - С гордостью сказал Сашка.
   - А как с зарплатой? Не потеряет отец? - Спросил Робка.
   - Не должен, - почесал в затылке Сашка. - Вроде бы, больше должно быть, так, по-крайней мере, папка говорил.
   - Что-то мы отвлеклись, - спохватился Робка, - меня больше интересует, куда ты устроился?
   - А я устроился в жилищно-коммунальное хозяйство, временно, до школы...
   - И что будешь делать?
   - В карьере буду песок и гравий грузить на самосвал шуфлей (совковой лопатой), - ответил Сашка.
   - Как ты думаешь, а меня взяли бы на эту работу? - Загорелся Робка. - Я тоже хочу денег подзаработать, сам знаешь, как мы живём... Сашка с сомнением оглядел его невысокую фигурку:
   - Даже не знаю, что тебе сказать, трудное это дело, целый день шуфлей махать... К вечеру, прям, рук не чувствуешь... Знаешь что? А давай, завтра, к восьми утра, встретимся, сходим вместе в контору, сам у начальника спросишь,
  - Предложил Сашка.
  - Давай! - Азартно воскликнул Робка. - Вот было бы здорово, если примут!
 
  ...На следующее утро они подошли к дверям кабинета начальника ЖКХ (Жилищно-коммунальное хозяйство), и Сашка постучал в дверь.
   - Да! Заходите! - Услышали они, вошли в кабинет, и, в нерешительности, остановились.
   - Здравствуйте! - Хором поздоровались.
   - Здравствуйте, ребята, - улыбнулся слегка полноватый мужчина с намечающейся лысиной. - С чем пожаловали?
   - Иван Кириллович, - сказал Сашка, - я, вот, своего друга и одноклассника, привёл, Робку Гринцевича... Он тоже хочет на работу устроиться... Временно...
   - Это какого Гринцевича сын, может, что в райисполкоме работает? - Спросил начальник.
   - Да, - зардевшись, ответил Робка.
   - Его я хорошо знаю, - сказал Иван Кириллович. - И кем же ты у нас хотел бы работать?
   - Да, вот, вместе с Сашей, грузчиком, - ответил Робка.
   - Нет, сынок, слабоват ты ещё, шуфлей-то, махать, - с сомнением покачал головой Иван Кириллович. - Подрасти сначала!.. А знаешь что? Есть у меня для тебя работа! - Воскликнул он. - У тебя есть друзья?
   - Конечно! - Удивился Робка. - У меня и брат есть... На полтора года моложе меня...
   - Вот, видишь, как хорошо! - Воскликнул Иван Кириллович. - Помогут, если что! Я тебя сторожем возьму, на два месяца, до школы...
   - А что сторожить? - Тревожно спросил Робка.
   - Сад яблоневый, за памятником. В этом году большой урожай яблок ожидается. Надо смотреть, чтобы пацаны яблоки не обтрясли, а, главное, ветки не обломали. Будешь Сторожить с десяти утра до шести вечера, потом тебя будет сменять другой сторож. Зарплата будет - триста рублей в месяц. Ну, как, согласен?
   - Согласен! - В ту же секунду, ответил Робка. - Он был счастлив, до невозможности! Он начнёт приносить домой зарплату! Как взрослый! Он сможет помочь маме деньгами! Какое счастье!
   - Вот и хорошо! - Сказал Иван Кириллович. - Вот тебе лист бумаги, ручка, чернила, пиши заявление.
   - Я... Не умею, - смешался Робка.
   - Как, не умеешь? В школе же ты учишься? - Удивился начальник. - Бери ручку, я продиктую. Так, вот тут, сверху, оставь место для моей резолюции, а вот отсюда, с красной строки, пиши: Начальнику Дагдского ЖКХ Озерову И.К. от Гринцевича, так, какие у тебя инициалы?
   - Р.В. - Сказал Робка.
   - Ставь их. Ниже, посередине, с большой буквы, заявление. Точка. Ещё ниже, опять с красной строки: Прошу принять меня на работу, временно, с 1 июля по 30 августа 1959 года. Ниже - число сегодняшнее и подпись.  Робка опять покраснел, он не знал, как подписываться, никогда этого не делал.  Иван Кириллович, видя его затруднение, засмеялся и сказал:
   - Напиши: Гринцевич, и закорючку, какую-нибудь, приделай... Ну, вот, а говоришь, что заявление не умеешь писать... Научился! Как тебя зовут?
   - Роберт. - Иван Кириллович встал:
   - Поздравляю тебя, Роберт,эээ Владиславович Гринцевич, с началом твоей трудовой деятельности!  Ты начинаешь зарабатывать деньги для своей семьи! За свою жизнь ты ещё много всяких заявлений напишешь, но, вот это, - он показал пальцем на лист бумаги, - твоё первое заявление! Запомни этот день, сынок,  и ещё: трудиться надо честно и старательно, чтобы люди тебя уважали, а твоя семья гордилась тобой! Будешь так трудиться? - Он внимательно всмотрелся в Робкины глаза. Робка почувствовал, что неудержимо краснеет и потупил взгляд:
   - Буду! - тихо, но твёрдо, - сказал он.
   - Смотри, парень! Ты - обещал! Значит, завтра, к десяти часам, найдёшь в саду деревянный домик, это - наша сторожка. Там будешь укрываться от непогоды, а когда погода хорошая, надо ходить по саду, смотреть за порядком, хулиганов гонять. Хорошо, если и друзья к тебе придут, или брат, будет веселее сторожить. Главное - порядок! И сами, смотрите, не хулиганьте, ясно? - Спросил Иван Кириллович.
   -Ясно! - Ответил Робка. - Я буду стараться!
   
 ...И вот, наступили первые рабочие дни в Робкиной, такой ещё короткой, жизни.  По утрам, уже после того, как Владислав уходил на работу, мама сажала за стол Робку, кормила его, и сама садилась рядом, и с любовью, лучившейся в её глазах, смотрела, как он ест, говорила что-нибудь, вроде этого: 
  - Кушай, сыночек, как следует, ты же у нас теперь кормилец, зарабатываешь деньги для нашей семьи!
    В два часа дня она посылала еду для него, чаще всего, Лёня приносил, иногда это делали девочки, если Лёня был чем-то другим занят. Частенько приходили Робкины друзья с Асунской улицы, Юра Мурниек и Вася Харламов, и тогда они рассыпались по саду, следили за порядком, иногда играли  "в ножички", в те годы это была очень распространённая игра среди мальчишек. В это время кто-то из них обязательно стоял на стрёме, следил, чтобы начальство не застало врасплох...
   
 ...И наступил он, великий день первой в его жизни зарплаты!  Робка расписался в ведомости, аккуратно и не спеша, пересчитал деньги, протянутые ему кассиршей, поблагодарил её, и вприпрыжку, побежал домой. Какое это было великолепное чувство! Он, Робка, несёт домой зарплату, первую в его жизни! А как просияли  мамины глаза, когда он вошёл в кухню, протянул ей деньги! Она обняла его, прижала к груди, потом отстранилась и, сияя улыбкой, сказала:
  - Спасибо, кормилец ты наш! Сыночек мой дорогой! - А потом, села на табуретку и... заплакала, и говорила, всхлипывая:
  - Если бы у тебя был другой папка, настоящий, хороший, тебе не надо было бы, так рано, начинать работать. У тебя была бы, совсем другая, жизнь...
  - Другой, мамочка, не будет, есть такая, какая есть, - улыбаясь, ответил Робка. - И, знаешь, я об этом много думал... Мы должны быть благодарны отцу, хотя бы, за то, что он дал нам жизнь, а уж, как мы ею распорядимся, это уже от нас зависит... Я твёрдо знаю одно: я никогда, ни за что, не буду таким, как он... Когда я вырасту, стану взрослым, женюсь, и у меня будут дети... Я буду очень о них заботиться... Я буду таким, чтобы они меня любили, не боялись, а, именно, любили!  Не знаю, - добавил он задумчиво, - будут ли они мною гордиться, но любить они меня будут обязательно! Потому, что они для меня будут очень дороги, и я их, очень, буду любить!  Вот увидишь, мамочка!  - Мария долго глядела в глаза сына, потом сказала:
   -Я верю тебе, сыночек! 

 ...Пролетел и август. И вторую свою зарплату Робка принёс домой, и опять увидел очень счастливые, мамины глаза...
    Мария проводила в школу всех своих детей. Она вышла на дорогу, долго смотрела им вслед, как они идут двумя парами: впереди старший сын, он держит за руку младшенькую, Лидочку, а за ними идут Лёня с Аллочкой, и тоже держатся за руки...
    В классе Робка сразу же увидел, что нет Сашки Лукапёрова. "Странно, чего это он?" - Подумал. Подошёл к Альке Пудниеку:
   - Не знаешь, почему нет Сашки Лукапёрова?
   - Не знаю, - ответил Алька. - Я сам об этом подумал.
     На первой же перемене Робка сбегал в Лёнин класс. Сашкин брат Ванька учился, как помнит читатель, в одном классе с Лёней.
   - Сашка почему в школу не пришёл? - Спросил он у Вани.
   - А ты разве не знаешь? - Удивился тот. - Он же на работу устроился, в столярку, с отцом вместе будет работать.
   - Ничего себе! - Воскликнул Робка. - И молчит, как партизан! А с учёбой как же?
   - Он будет учиться в вечерней школе, - ответил Ванька.
   - Вот оно, значит как, - задумчиво пробормотал Робка. - Ладно, я пошёл, пока! -    Он подмигнул Лёне и вышел.  После 17 часов Робка пошёл домой к Сашке, решил расспросить его подробно. Он постучался, вошёл, поздоровался. Тётя Фрося кормила на кухне мужа и сына.
   - О, Робчик! - Воскликнула она. - Может и ты, заодно, покушаешь?
   - Нет, спасибо, тётя Фрося,- отказался он, - недавно кушал. Саша, я тебя на улице подожду.  - Он вышел во двор, сел на скамейку, долго разглядывал окна их бывшего дома, на душе стало грустно...

     Вскоре и Сашка подошёл, присел рядом, они пожали руки друг другу.
   - И чего ты? - Спросил Робка. - Друг называется!
   - Не понял! - Удивился Сашка.
   - Мне почему ничего не сказал? Молчишь, как партизан! Дать бы тебе по шее, да больно здоровый...- Сказал Робка.
   - Да просто не успел, сам только что устроился, ответил Сашка.
   - Давай, рассказывай, и подробно,- попросил  Робка.
   - Отец договорился с начальником цеха Трулисом... Сначала три месяца буду числиться учеником столяра, потом надо будет сдавать на разряд. До 16 лет надо работать 4 часа, до 18 лет - 6 часов, а после 18 лет - уже 7 часов... Учиться пойду в вечернюю школу.
   - А платить сколько будут? - Спросил Робка.
   - Первые три месяца - ученические, триста рублей, а потом, сколько заработаю, там уже зависит от задания, что буду делать...
   - Сашка, я тоже хочу в столярку! - Загорелся Робка. - Мне очень нравится столярничать, ещё с уроков труда, да и папке я помогал, когда он дома кровати делал, стол, табуретки, этажерку... Ну, правда, что я там помогал, так... подержать что, поднести... малый ещё был... А отец твой, насчёт меня, поговорил бы с начальником, как думаешь?
   - Не знаю, - замялся Сашка. - Так и твой папка может с Трулисом поговорить, я думаю, они друг друга знают, да и с самим Андрюхиным, директором Промкомбината, тоже, скорее всего, знаком... Нет, Робка, это дело серьёзное. Тебе ещё и 15 лет нету, надо, чтобы твой папка поговорил...
   - Так и тебе 15 ещё нету, - возразил Робка.
   - Я старше своих лет выгляжу, сам знаешь, - сказал Сашка.
   - Да, ты прав, Сашок, - согласился Робка, вздохнул, и добавил, - буду просить отца, пусть поговорит... Ладно, пойду я, - он хлопнул по подставленной Сашиной ладони.
   - Пока! Давай, пробуй, - ответил Саша.
   

     Вечером, уже около восьми часов, приехал из деревни Владислав, на счастье - трезвый, голодный, как чёрт, вытащил из духовки плиты кастрюлю с супом, налил полную тарелку, жадно стал есть.
   - Пап, - подсел около него Робка, - у меня просьба к тебе.
   - Ну, говори, - ответил отец.
   - Сашка Лукапёров устроился на работу в столярный цех, к Трулису... Он пересказал отцу всё, что узнал от Сашки.
   - А учёба как же? - Спросил отец.
    - Учиться будет  в вечерней школе, - ответил Робка.
   - Ну, и? - Посмотрел в Робкины глаза Владислав.
   - Уговори Трулиса и меня взять на работу, я тоже хочу на столяра выучиться!
   - Да рано тебе ещё! - Возразил отец.
   - Почему рано? А Сашка?
   - Ну, Сашка, он взрослый не по годам, он на пол-головы тебя выше! Да и сильнее намного, я думаю, - сказал Владислав.
   - Ну и что? И я ещё подрасту! Папа, ну пожалуйста, поговори с Трулисом, - взмолился Робка.
   - Ладно, попробую, может и получится что, - пообещал отец.   Теперь каждый вечер Робка караулил, когда  отец вернётся домой, и, сразу же, начинал расспрашивать его, договорился, или нет. 

     Первых три раза отец отвечал ему, что некогда ему было искать Трулиса, были срочные дела по работе. Потом он ответил, что разговаривал с Трулисом, и тот ему ответил, что боится взять на себя ответственность, надо согласие Андрюхина...
   - Папа, ну так поговори с Андрюхиным! Ты же с ним знаком?
   - Знаком. Но, не уверен, что уговорю его, - ответил отец.
   - Попытайся, папуль! - Взмолился Робка.
     На следующее утро Владислав дождался, пока Андрюхин пришёл на работу, попросил принять его.
   - Давай, Гринцевич, заходи! - Открыл дверь кабинета тот.
   - Ефим Фёдорович, - сказал Владислав, - хочу просить вас взять на работу моего сына Роберта.
   - Сколько ему лет? - Спросил Андрюхин.
   - Пятнадцатый год, - ответил Владислав.
   - Рановато. Шестнадцати нет, - возразил  Ефим Фёдорович.
   - Сашу Лукапёрова вы же взяли! Он - одноклассник моего сына. - Возразил Владислав.
   - Да рискованное это дело, Владислав Антонович! Сам понимаешь! Случись что, с меня же три шкуры спустят! Понимаешь? - Воскликнул Андрюхин. - Как он, вообще, не хулиганистый пацан?
   - Нет, Ефим Фёдорович, хороший парень растёт, старательный. Два месяца уже в ЖКХ отработал, сторожем, две зарплаты домой принёс! - Похвалился Владислав. - Как узнал, что его друг Сашка к вам устроился, сразу загорелся, уже целую неделю мне прохода не даёт! Возьмите его, Ефим Фёдорович! У нас четверо детей, живём мы трудно... Всё с ним будет хорошо! Он у меня умница, всё на лету схватывает!
   - Ладно, Владислав, - подумав, решил Андрюхин, - помогу тебе! Авось, всё будет хорошо! Я позвоню Трулису. Пусть твой сын завтра к восьми часам придёт в столярку.
   - Спасибо, Ефим Фёдорович! - Поблагодарил Владислав. - До свидания!
   - Будь здоров! - Ответил Андрюхин.

Конец первой книги.

Продолжение: http://www.proza.ru/2011/12/30/1259