Письмо Ангела

Когда я, приютившись на скамейке, ждала тебя, было уже за полночь. Об этом сообщили часы за углом. Был тихий-тихий майский вечер. Ни один шум не нарушал спокойствие немытых улиц. Воздух был исполнен той прохладой влаги, которая бывает лишь после очень жаркого дня Туман. Кажется, тогда я читала книгу. Или делала вид, что читала. Мысли мои были где-то давно. Часов на семь назад…
Мы гуляли по набережной у самой границы Города. Было весело. Хотелось бежать, смеяться, дурачиться. Было тепло, но уже не душно. Всё люди сновали мимо нас. Студенты, ученики, врачи... Разные люди. Из летних кафе доносилась музыка. Воздух трепетал шорохом листьев. Едва уловимый ветер одаривал нас пряными запахами старого города и алкогольным смердом. Карусели в гор. саду еще не закрылись. Из-за деревьев слышались крики и детский смех. Река далеко внизу тихо и монотонно шумела. Я снова и снова воссоздавала в мыслях минувший день. Я перебирала обрывки воспоминаний, как старые фотографии. Силилась выстроить хронологию. Вот мы познакомились. Я шла с работы, а ты гулял с друзьями. Пятница. Вторая половина дня. Ты пригласил меня на "ромашку"... Картины неподвижны. Потом глупые шутки, беспечный смех. Что-то во мне изменилось. Мы гуляли, пили. Много пили. Знаешь, а я никогда раньше не пила. А потом, у памятника павшим солдатам, ты сказал мне... Помнишь? "Давай будем вместе?". Я согласилась. А теперь я сидела и "читала". Моэма или сонеты Шекспира.
Ты пришел. Ты пришел и повел меня за собой. За собой в беспечный и безнадежный мир. Мы шли, и одинокие фонари кивали нам. Все реже и реже. Мы шли в район трущоб. Тихая улица, цепочка дворов. Мрак. Отворилась дверь. То была дверь в счастье. А счастье было эфемерным. Музыка и безудержный свет вырывались со светом изнутри. Убогий притон и алкоголь. Перемен. Это была самая веселая и сумбурная ночь в моей жизни. Под утро мы с тобой уснули. Там же. На полу. На грязном, холодном матрасе. Хотелось курить. Очень.
Мне надо было уходить. Дома меня ждали. Мой муж. Ты проводим меня до угла знакомого проспекта. Мы попрощались, и ты исчез. Когда я пришла, он понуро сидел на кухне. Курил. Курил и смотрел в одну точку. На кухне. Стол был накрыт для двоих. Две чашки кофе, два круасана, две маленькие шоколадки. Как я люблю. Он спросил, где я была. И я ответила. Я рассказала ему все. Про нас с тобой, про вечер. Я посмотрела на него. Он застыл, глядя в никуда. Жалел ли он меня или злился, я не знаю. Прошло секунд пятнадцать. Он встал и вышел. В чем был. Ушел. Навсегда.
Весь день я плакала. Знаешь, мне было очень больно и стыдно. Ты околдовал меня. Ты. Бес. Несчастный. Долго еще я не могла прийти в себя. Я ходила из угла в угол. Думала. Но мысли обрывались на полуобразе, на полуслове…
Я уснула. Не помню как. Мне снилось, что я – это не я. Будто я маленькая девочка. Я шла в школу. Был конец мая. Нарядная и счастливая. Школа и уроки и много незнакомых лиц. После занятий меня встретил мальчик. Смешной такой, но я почувствовала угрозу. И не могла остановиться. Мое тело мне не подчинялось. Он увел меня от школы…
Звонок разбудил меня . Телефон заговорил со мной твоим голосом. Ты был в беде, а я в бреду. В соседнем городе тебя ограбили. Бандиты. Ты просил о помощи. Мы договорились, где встретимся, и я бежала, спешила, летела к тебе. Глупая-глупая-глупая.
За полдень. Зной и яркий солнечный свет били в лицо. Билет. Последний. Через три часа я была уже в том, другом городе. Огромный, серый. Он был, как будто, мертвым. Июньский город. Лица людей ничего не выражали. Улицы никуда не вели. Гигантский и несуразный. Шумный и искусственный. Город.
Я оказалась на месте случайно; раньше тебя. Воздух серел, темнел, будто горел, снедаемый зноем. Смеркалось. Я ходила из стороны в сторону, совершенно опустошенная. Мысли мешались в голове. Страх, одиночество, сумбур. Фонари не зажигались. Ты появился, когда совсем стемнело. Ты был спокоен. Слишком. Я не замечала тогда. Ты вел меня, и я не спрашивала, куда. Я молилась про себя, но за тебя. Ни шороха, ни шума. Мы оказались в квартале высоких безжизненных домов. А потом…
Какие-то люди. Много ли, нет, я не помню. Ты рассчитался с ними. Меня схватили. Мне было страшно, очень. Я поняла. Все продается. Передо мной все потемнело. Помню свет. И снова девочка, которой я была. Она гуляла в парке с друзьями. Я-она, мы долго кормили уток и смеялись беспричинно над всякой ерундой. Играли в «крокодила», «ассоциации» и многое другое. Было так легко и весело. Была весна, конец мая. Мы возвращались обратно по трамвайным путям, и только тогда я заметила, что мальчик, который меня напугал в прошлый раз, тоже был там. И он смотрел на нее-меня постоянно. Ей это, наверняка было приятно: она смеялась чуть громче, чем обычно и в движениях появилась та неловкость, которая бывает лишь, когда смущен. Мы дошли до метро. Тогда я подумала, что никогда раньше не была в метро…
Потом свет. Опять свет. Я проснулась. Сразу навалилась тоска. Хотелось умереть Кажется, тогда я очнулась от твоих чар. Я заплакала. Я жалела себя, свою загубленную жизнь. Своего мужа… Мне казалось, что все кончено, что никогда уже не будет так хорошо, как «до тебя». Мне было очень плохо.
Кто-то услышал мое отчаяние. Кто-то окликнул меня. Я открыла глаза. Я была в комнате, обычной комнате. Я была на кровати. Рядом сидела пожилая женщина. Она смотрела на меня. Что она чувствовала? Не знаю. Наверное, тоже жалость. Ко мне.
Она рассказала, что выходила гулять с собакой и увидела меня. Она сказала, что иногда такое бывает. Что похищают девушек. В этом дворе. Это был очень глухой двор. Она спустила собаку, а я была уже без сознания.
Она успокаивала меня, спрашивала, что случилось. Она была так добра ко мне… Я ей все рассказала. Она привела меня к телефону: звони мужу. Как я могла ему позвонить? Мне казалось, что он меня никогда не простит, что я не смогу больше смотреть ему в глаза. Больше никогда. Мне стало страшно. Сердце сжалось. Ты причинил нам столько горя.
Я позвонила ему. Но он услышал лишь мои всхлипы. Окликнул. Позвал. Забери меня, пожалуйста. Он приехал. Он был угрюм и спокоен. Больно. Очень. Мне было больно видеть его таким. Он обнял меня. А я все целовала его и шептала «Прости». Он сказал, что это не моя вина, что такое может случиться с каждой. Сказал, что никогда он меня больше не отпустит. Мы поехали. Домой.
Он был так нежен.
Я вышла на работу на следующий день. Или через два. Муж меня провожал. Мне стало плохо возле парка. Он выглядел очень обеспокоенным. Мы сразу поехали в больницу. Вердикт – беременна. Я хотела сразу сделать аборт. Я не хотела, чтобы что-то мне о тебе напоминало. Муж меня остановил. Вдруг, это наш с ним ребенок…
Ты, верно, не представляешь, каково мне было. Тогда я сильно переживала. Мне было страшно. Очень. Я боялась, что располнею, что у меня вырастет огромный живот… Но я была счастлива. Я заставила себя поверить, что это не твой ребенок.
Через несколько дней мы взяли отпуск. Он и я. Мы уехали в деревню. Холмы и луга, поля и леса, огромные стога сена и стада коров. Душистая свежескошенная трава. Парное молоко каждое утро и вечер. Абсолютное счастье и немного страха. Ходить становилось тяжелее. А мы все играли в поле втроем. Мы прятались, а он искал. Чашечка крыжовника с сахаром. В конце каждого дня. В награду. Ночами мы долго не могли уснуть. Он разговаривал с моим животиком, я – с ним. А в это время девочка из моих снов уже играла в любовь. С тем мальчиком. Эти сны тревожили меня.
День за днем серело небо. Мир серел. Его золотила листва. Мы с мужем реже выходили из дома. Чаще сидели у печки. Ребенок уже ощутимо шевелился. Девочка. Я знала. Я угадала это по эху в моем теле. Девочка. Моя хорошая. Маленькая. Любимая. Понимаешь? Ты понимаешь? Маленькая жизнь, кроха. Беззащитная. Ты можешь это понять? Это свято!
Сны все чаще тревожили меня. Один вечер я проснулась в крови. Моей крови. Или то была кровь той девочки. Играла… Муж вызвал скорую помощь. Меня увезли. Все обошлось. И я пишу это письмо. Оно должно помочь ей. Чувствую.
Ты только знай. Я не держу зла на тебя. Я молюсь об отпущении грехов моих. Возможно мне уготован круг второй… И говорю тебе спасибо, что ты был.
Я положу письмо на полку. С утра оно исчезнет. Мне суждено хранить ту девочку, которой снюсь. Ту, смешную рыжую девочку. И свою. Маленькую.