Письма папе на рай

ПАПА
   Хочется плакать, а слез уже нет. Осталась лишь память. Она мила и сердцу дорога. Каким ты был, вдруг спросили меня. Каким??? ПАПА? Самым КРАСИВЫМ. Красив был во всём. И так родились эти письма…
                Письма: «На рай, ПАПЕ»

   Хочу восстановить в памяти разговоры, папа. Ты прости, не хочу тревожить память, но буду писать. Ты услышишь, и с небес, улыбнешься. Я поеду к тебе, когда весна придёт в родные края, земля оттает, цветы на могиле посажу, потом тихо сяду рядом и буду читать письма.

27.10.2011
   Телефон разрывался, четыре утра… Как не хотелось никому отвечать. Я знала, что нет на ЗЕМЛЕ, такой большой, ТЕБЯ. Ты улетел… Душа успокоилась твоя. А я сижу, и каменеет душа.

  Самая страшная дорога домой, мы везем тебя, в дом родной. Сердце дочь разрывала криком: «Что вы делаете, дедушка ЖИВОЙ, он не умер, а вы везете хоронить. ЖИВОГО. Он обещал ЖИТЬ». Сын растерялся и взрослым стал.

  Ехали молча, старались не плакать. Каждый в памяти перебирал дорогие моменты. На улице холод, а солнце ярко светит. Дорогу твою последнюю освещая…  Дорога домой всегда была так светла и легка до этого дня.

 
27.10.11
  Поворот, улица, вот и дом. Внуков растерявшиеся лица. Как быть, и дедушку любимого заносят и тихо кладут… Чувствую, как ты улыбнулся, теперь дома.  Тихо присела, глажу по рукам исхудавшим, натруженным твоим… И вновь, как в детстве, тебе я читаю: "Там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры..." Молча слезы лью, а ты слышишь, ты рядом, я могу прикоснуться…

  Маленькие внуки вдруг притихли, и правнучка тихо сидела на коленях у папы, и Марселька твой любимый проговорил еле слышно: «Дедушка там, на небе». Да, ты на небе, сидишь на облаке теплом и мягком, и сына старшего встретил, и тихие разговоры ведете, и друзья твои уже на подходе…

                Детство наше золотое

  Уйдет зима холодная, придет весна  жданная. Снег осядет и серым вдруг станет. Побегут ручьи, запоют соловьи. Черемуха красиво  зацветет, дурманящим запахом любви всех одарит. Речки открылись, одуванчики вовсю цветут. Женщины у речки нашей Агитки ждут. Ждут гул знакомого твоего «Ветерка».
- Где же Марс? Запоздал, однако, в этом году? - недовольно, не отрывая глаз от дали речной, недовольно соседка соседке говорит.
- Ты чего такая вся нервная? На неделю раньше река ведь открылась. Полдень скоро.
-Марс не обманет, не подведет…
-Тихо, сороки. Чего так все раскричались, слышите вот гул его мотора.
Вмиг тишина. И в той тишине стоят женщины и ждут. Ждут своего рыбака. И так в течение лет сорока.
- А где же жена? – не унимается молодуха с соседнего села.- Мы ждем. Уж неделю почти, а той…
- Рот закрой, - хором вдруг закричали женщины села, – а то не что рыбы, а Марс как узнает, не сносить тебе головы, от своей же и родни.
  Пыталась растолстевшая не по годам молодуха что-то пролепетать. Женщины с ведрами бегут к речке, расслышав знакомый гул, только его «Ветерка».
- Груженая. Видишь так тихо он едет, – радостно кричат.
-Я первая, неделю уж жду, а ну растолпитесь, - кто-то уж и кричит.
-Нет, я первая…
Знакомая лодка у причала. Женщины громко приветствуют своего рыбака.
- Ну, красавицы, дождались. Не кричите, не шумите, дочек моих позовите.
- Ну, дочки мои. Как там мать? Ждет? А кому рыбу-то не продавать?
И женщины стихли. Ведь первая рыба в году этом. Вон уж трепещет в мешках. Всем же охота, после долгой зимы и ушицы отведать тех марсовских карасей. Нет весной ничего ведь вкусней.
- Вон той, некрасивой и толстой, она там хотела что-то о маме сказать.
- Вон той, говоришь, - суровым взглядом окинув ту, он вдруг рассмеялся.
- Вон той, казанской? Правильно дочь. Долго мы хохотали, когда мужу прислала тот черный и тухлый свой каравай. А муж как приедет, получишь по полной за свой каравай.
Женщины рассмеялись и тыкали пальцем в несчастную ту. Просили же язык свой злой попридержать, долго теперь вся округа будет смеяться. Марс, как всегда, и не дай всевышний что-то кому-то не так сказать. Молодуха со стыда, ведра бросив, убежала вся в слезах.
- Ну, дочки, сами без меня как-нибудь и дальше разберетесь.
И вскинув на плечо свой любимый «Ветерок», гордой походкой домой зашагал.
Там уже жена, который день с утра, у калитки, не отрывая глаз от реки, все стоит. Все всматривается. Давно бы пора приехать домой. И банька готова, надо побежать и дров подкинуть. Хвала Всевышнему, вот и он. Уже идет. И все, как всегда, мотор на плече.
- Ну, мать, на стол накрывай, и мне мои законные пол-литра доставай.
- Может в баньку сначала, - пытается его уговорить жена.
- Я сказал пол-литра доставай, быстрее же в стакан наливай.