СОН

 А снилось мне вот что: будто открыл я люк и вылез, одетый в скафандр, в открытый Космос, полетать неподалеку от своего круглого, как орешек, корабля, но шнуром соединять себя с ним не стал – как-то захотелось, чтоб было опаснее...
 Воздуха в баллонах было только на пятнадцать минут и полминуты НЗ. Поэтому удаляться очень от корабля было равнозначно гибели. Помочь мне никто не мог – я был один. И очень хорошо помню, что мне захотелось удалиться от него как можно дальше, на границу между жизнью и смертью. Я свободно лежал в междузвездном пространстве и, помню, как зачарованный смотрел на звездные туманности и меня поразило видение крупных белых звезд, которые казались такими близкими...
 Но ещё более поразила меня тишина. Тишина такая, какой я не помню, чтобы я слышал на Земле. Необходимо было то и дело поглядывать на часы, но я как-то забыл о них, и в смертельной опасности не смотрел на них. И тут меня как бы что-то толкнуло, причем непонятно было, изнутри это или извне. Впрочем, там, где я был, эти понятия, по видимому и чувствуемому – были уже фикцией...
 И тут во всё моё существо проник страх... Я стал искать глазами свой «орешек». Как мне показалось, по счастью, он был не очень далеко.
 Я взглянул на часы. Время моё почти закончилось. Но были ещё заветные полминуты. Непонятно, каким образом, но я очень быстро «догрёб» и оказался у корабля. Я уже не видел и не чувствовал всей красоты космоса...
 Пространство сузилось до промежутка между моим телом и люком, между моими глазами, руками и вентилем... Я стал отвинчивать его, и уже почти отвинтил его...
 Но я вдруг почувствовал, как катастрофически быстро слабею, руки меня не слушаются и отдаляются от люка, отпустив его...
 Меня опять охватил ужас! Я осознавал, что погибаю, и в эти секунды пронеслась мысль, что вот я так и буду летать, безжизненный, может быть, миллионы или миллиарды лет, почти целую вечность, среди этой тихой, но такой торжественной красоты в полной тишине. И мне стало ещё жутче...
 И тут я проснулся! Я был жив!
 Хотя и очень слаб...
 Кто мне докажет, не летал ли я, или летал в самом деле. Может быть, когда-то миллионы или миллиарды лет назад, а может быть – и вперёд...
 Или, может быть, моя душа действительно летала в эту ночь (хотя был день – я спал днём, и поэтому день для меня был – ночь). Поразительно для меня то, что в жизни на Земле я никогда не испытывал ничего похожего... Это дает основание – под столб – склониться к мнению, что Гераклит прав. «Спящие – труженики Космоса»,  – сказал великий отшельник.
 Идёт время... Но ощущение того сна до сих пор не оставляет меня, хотя говорят – и подмечено – что сны быстро забываются...
 Но по-видимому – ненавидимому – это не так, не все сны забываются, и не всё, что нам снится – сон...

Фото. Картина Н.Стольникова к рассказу  "Сон".