Русские и модернизация

РУССКИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ.




СЦЕНА ПЕРВАЯ

А сейчас выступит товарищ Модернизация Дитя Перестройки.

– Вот товарищи, модернизация грядет!

И смотрит в народ.

Народ, естественно, не понимает. Могли бы быть и бурные овации, и ропот несогласия, но в данном случае никакая возможная реакция не отрицает всеобщего непонимания как факта. Поэтому люди молчат и готовятся слушать дальше.

Модернизация глядит в народ и бросает в него лучи своего смысла.

Но народ по-прежнему во всеобщем недоумении. Хотя по-прежнему утром встает, на работу ходит и всячески пытается почувствовать смысл слов Модернизация.

Модернизация глядит в толпу и ужасается:

– Господи! Не ожидал я, что народ окажется таким невосприимчивым к модернизации. Тогда тем более – вдвойне, втройне ему потребуется модернизация. Не поймет – научим, не захочет – заставим.

Первый советник:

– Так это вроде как не наши методы, не модернистские.
Модернизация первому советнику:

– Так я того, пугаю. Ведь народ пуганый. Только так и понимает.

Первый советник пожимает плечами.

Вдруг из моря народного седовласый старец, который в Экском университете профессором работает, руку тянет.

– Эк, мил-человек, ты бы лучше нам объяснил, что это такое. А мы примем, мы все принимали: и тоталитаризм, и борьбу с космополитизмом, и геноцид русского народа, и милитаризацию, и перестройку, и либерманов с демонтажниками. Нужно будет, и модернизацию осилим вместе с монетарной политикой и финансовым кризисом.

Глядит Модернизация – человек знает кое-что.

– Так вот, – засучив руки, начала объяснять Модернизация свое предназначение, – есть на Западе такая концепция… Нет, лучше вот так. На Западе товарищи хотят провести революцию, чтобы лучше жилось. Но на революцию у них сил не хватает. Просят, чтобы мы им помогли.

Другой кучерявый интеллектуал из поколения молодых поежился:

– Только еще одной революции нам не хватало.

Модернизация, с радостью, подхватила, показывая ладонью в сторону интеллектуала сонного вида:

– Во-во, товарищ верно угадывает мою мысль. И я говорю: не нужны нам революции, те что с кровью как кетчупом. Мы проведем революцию без крови – техническую, культурную, образовательную, гражданскую и даже политическую. В смысле наращивания демократии.
 Голос из толпы:

– Реформы, чё-ль?

Модернизация недоверчиво смотрит на парня без культурного багажа, жующего притом жвачку желтой прессы, и говорит:

– Не реформы. А именно модернизацию – тотальное обновление и осовременивание стиля мышления.
Выпалил и посмотрел на второго советника. Тот одобрительно кивнул.

– А что конкретно от нас требуется, – раздались голоса, потерявшие терпение к исходу второго года выступлений Модернизации.

– А вот этого разговора я с вами как раз и жду. Будем конкретными и прагматичными. Так вот что требуется:

Первое. Бороться с коррупцией. А как? На этот раз новый метод выискался: не сажать, а штрафовать. В десятикратном размере. В стократном. Тогда такой мздоимец своим моральным разложением в тюрьме не порождать преступление, а доход казне приносить будет. Он взятку возьмет, а мы у него эту взятку отберем, да еще с бонусами. Чтоб неповадно было. В следующий раз подумает, прежде чем брать с народа будет, кого эти деньги кормить будут.

Второе – Наука. Мы создадим новую силиконовую долину по производству силикона. Петр Первый бороды брил и колокола переплавлял. Сталин золото и уран бесплатно добывать заставлял. Хрущев кукурузу и свиней насаждал. Горбачев пить запрещал, узнав о существовании сухого закона в Америке, и конвергенцию ввел. А мы – силикон производить будем. Такие, брат, нанатехнологии выделывать будем. Мысли и идеи у нас гейзерами забьют. Покажем им наш ёршкин кот. Хотя и Кузькина мать тоже, по-моему, отечественное изобретение. Наберем целый город наших отечественных, лучших из лучших, умов, посадим их вместе и пусть выдумывают. Только вместо охраны с гранатами, забросаем их государственными грантами. К черту – эту заржавевшую Академию Наук, которая давно ничего не выдумывает. 

Третье. Помогать западным товарищам. На западе давно уже не смотрят на нас как на волков, а если и смотрят, то тем более – меняться в корне надо, дружить с западом, а не грозить пушкой, которой стрелять нельзя. Тем более у них (а по большому счету и у нас) финансовый кризис.

В-четвертых, подпоясать, так сказать, кушаки, затянуть ремни. Потуже. Ну, это не все как раз, а только эти, как его – бюджетники, учителя, пенсионеры, и… – тут Модернизация посмотрела в сторону образовательной сферы – да-да, дорогая профессура, университет должен сам себе деньги зарабатывать. Как? подумайте сами – вы же умные.

В толпе по-прежнему, разброд и недоумение. Легкое шатание. И чем больше становится понятно, что такое модернизация, тем еще более не понятно, как же она может осуществиться.

Руку тянет инженер-пролетарий, хотя его перебивают шепотом «не лезь – дай менту спросить»:

– Модернизация Онотольевич. Все же не все понятно: наш сталелитейный цех стоит уже второй год, зарплату не плотят, задолженность государства растет и задолженность перед государством тоже растет. Делать-то нам что дальше?

– А вот этого как раз и не надо. Не надо. Делать ничего не надо. Мы-то вам поможем, так и быть. Цех пустим – так и быть. Но если вам поможем, значит кому-то помочь не сможем. Не резиновая, чай, казна.

– Так это, – не унимается инженер, – детей по чьей стопе направлять: в технический вуз готовить или в юридический?

– Детей, – ухмыльнулась Модернизация своей модернистической улыбкой. – Дети как раз главное для нашей жизни. Детям прежде всего нужно помочь. И пустить их по демократической тропе.

– Это как? – встал было известный демократ и правозащитник, много пострадавший за правду и свои слова о демократии, но тут же сел, получив удар по почкам. Зашикали на него: «Рано тебе».

Слово дали менту, видавшему виды майору:

– Тут у нас разговоры ведутся: переименовывать нас будут или не будут. Сразу скажем, что мы против. Полиция слово нехорошее. Если начать реформировать нас, ментов, то начать лучше с головы. Вот с полковника Фигвамдулина… совсем замучил нас строевой и пожарными учениями. Когда же воров ловить?

– Да, менять название будем. Это решено. В вышних. В этом смысл модернизации, поймите, чтобы без лишних растрат и хлопот поменяться вовремя.

По всей видимости, мент был удовлетворен:

– Хорошо. Мы вас понимаем и одобряем. Только это… порядок наведите в наших рядах. Больно тесно соприкоснулись мы с действующей властью и криминалом. Есть еще инакомыслящие. Сплавьте их в МЧС, что ли. Или во – в горячую точку! Пусть им там инакомыслие икнется террористической пулей.

Вскакивает студент. Модернизация думает, что начнутся вопросы о силиконовой долине. Мол, место себе хочет забронировать. Пусть бронирует. Силиконовой долины покамест нет. Но места есть. И есть очередь на эти места. Правда, пока в правительственных списках. Но студент спрашивает такое, что у Модернизации лицо вытягивается:

– Только кто в финансовый кризис модернизацию проводит? Зачем в степи строить научно-исследовательский институт и лабораторию по производству лекарств, если можно использовать то что есть. Опыт наш прежний.

Модернизация выдерживает паузу и медленно выпивает полный стакан воды.

– Вы в каком вузе учитесь…

– Ага, может, еще пароль от почты выложить.

– Я того… хотел уточнить вашу специальность.

– Журналист моя будущая специальность. А узкая специализация – специалист по правонарушениям и алогизму абсурдальной логистики.

– Что-то я такой специализации не припомню. Ну да ладно. Так вот, молодой человек. Мы существенно отстали. Опыт наш прежний, как вы изволили заметить, мхом порос и от него воняет нашими старыми бедами, болячками. Отстали мы во всех сферах, по всем направлениям. Над нами смеются. И правильно делают. И у нас два выхода: либо цепляться за старое, либо совершить качественный прыжок вперед, не только догнать, но и перегнать ведущие экономики мира.

Модернизация снова сделала паузу и выпила еще один стакан воды. В зале стояла мертвая тишина.

–  Вопрос – как это возможно? Здесь есть несколько путей. Покупать то, что уже сделали: электронику, автомобили, лекарства. Чтобы и у нас было не хуже. А потом самому строить – но на более высоком уровне. Например, вместо десяти действующих, а по сути бездействующих, построим один завод, который выдавал бы самую прочную в мире сталь? Чтобы самолеты падали и не разбивались. Со стеклянными стенами и кондиционерами около мартеновских печей сделаем. Чтобы рабочий в белых перчатках работал, как хирург. Это и будет наш, так сказать, ёршкин кот. Но самое интересное, что не наш мужик будет работать в этом комбинате, и продавать будем эти технологии, на экспорт. Тогда мы еще им и нос утрем.  А для этого нужны исследовательские разработки, исследовательские центры. И для этого по всей тайге и в пустынях мы построим новые Силиконовые и Кремовые долины (первый помощник подсказывает: Кремниевые), насадим  благоухающие знанием рощи, создадим условия, не худшие, а лучшие – по сравнению с тем, что у наших западных коллег. Вот вы, например, могли бы и в этом поучаствовать и заработать некоторые дивиденды за счет будущих доходов, например, написав об одной из таких культурных рощ будущего.

Тут поднялся обидевшийся за судьбу российского сталеварения начальник цеха, но студент дал знать ему: вопросы не кончились.

– Да, я напишу, но ведь там еще ничего нет. Есть только проекты, да еще и финансовые потоки. За них в вашем кабинете отвечают определенные люди. Вот, они и получат дивиденды. А мне писать о несбыточной сказке – значит врать как сивый мерин.
– Эк, чему вас учат на курсах. (Третьему советнику: Разберитесь, не пора ли ему за неудачные экзамены солдатскую лямку потянуть, солдатской каши поесть).

Приговоренный студент взял последнее слово:

– Ну, судя по тому, что модернизированная армия перешла на качественно иной уровень, то паек там тоже модернизировался.

Модернизация улыбнулась, но ничего не сказала.

Но сталевар на правах бывшего класса-гегемона снова дорвался до микрофона:

– Я совсем запутался. То помогать нам будут, то вместо наших заводов построят один. Модернизация Онотольевна дайте нам только заказы, мы вам такую сталь сделаем.

– А вот этого не надо, не надо. Работать не надо. Сейчас объясню. Посмотрим на соседей – на быстро развивающийся Китай. Все говорят: китайцы – дешевая рабсила. А вон каких чудес натворили, от детских игрушек до ракет производят все. А что, у нас своих китайцев мало? У нас и таджики с узбеками неплохо справляются с возложенными на них задачами. Это наши ближайшие соседи. А внутри России и свой Китай есть. Кавказ называется. Правда, кавказцы работать не любят. Но мы это дело скоро поправим.
Сталевар словно в театре абсурда сел и удивленно таращился на сцену.

– Грабеж! – внезапно раздался голос.

Модернизация насупила свои брови.

– Какой грабеж. Кто сказал «грабеж».

Встает бухгалтер. Старенький мошенник, который сидел несколько раз за отмывание чужих средств.

– Я многое видел на своем веку. И много сидел: при Сталине сидел, при Горбачеве сел, при Ельцине вышел. Но такого еще не видел, чтобы власть с народом играла в такие сомнительные игры. Я сейчас объясню. Всякая идея денег стоит…

СЦЕНА ВТОРАЯ

Но договорить ему не дали. В окна, в двери ворвались люди в масках и касках, с автоматическими пистолетами наперевес. Всех пригвоздили к месту, затем повалили на пол, затем проверили документы и переписали все данные, которые пригодились бы потом в создании компромата. И наконец отпустили. Но не выпустили из зала. К бухгалтеру, которого держали два амбала в звании капитанов, подошел прокурор и зачитал постановление об аресте:

– Ах, вот ты где, гнида. Вас уже пять лет через интерпол ищут, а вы тут околачиваетесь.
А потом как-то подобрел и сказал как своему давнему знакомому:

– Тебя предупреждали, что если слово вякнешь, сразу станешь народным сидельцем.

– Да по какому делу вы меня арестовываете, я давно не при делах.

– Не при делах, подпольный миллионер! А олигархов кто консультировал и помогал заниматься хищениями в особо крупных размерах.

– Так все по закону было.

– Закон у нас один. И не могло быть так, чтобы один человек мог обмануть миллионы других и фантастически обогащался, что у себя на родине ему не на что деньги даже тратить, а миллионы других, понимаешь, на свою зарплату до среднего класса не могли бы дотянуть. А побочным эффектом всего этого мироустройства является знаешь что?

– Многое можно списать на вину без вины пострадавшего.

– Немного не меньше геноцид русского народа. Эта угрожающе ползущая вверх преступность коррупция и планомерное, сознательное лишение народа его образа самоидентификации – прямое следствие беззакония в верхах, то есть среди акул мирового бизнеса, которым способствуют и потворствуют такие несознательные элементы как ты.

И прокурор показал пальцем на бухгалтера, умудрившегося построить такую финансовую пирамиду, что государство вместе со своими легальными и нелегальными потоками оказалось должником этого хрупкого человечка.

Тут сама Модернизация онемела. И все в зале застыли в немой сцене. Следующим моментом немая сцена могла бы вылиться в акцию избиения бухгалтера, в линчевание на месте, но бдительные люди в масках стали водить дулами автоматических пистолетов и своими кошачьими глазами усмирили народ.

Самосуда не было.

– Если еще слово вякнешь и всколыхнешь электорат, припишем подстрекательство в экстремизме и разжигание межнациональной розни.

Бухгалтер был подавлен случившимся.К нему даже репортеры боялись подойти.

И – что поделать – все стали расходиться, напрочь забыв о модернизации.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

А Модернизация, уединившись в своем кабинете с советниками, дала волю чувствам:
– Что за олухи. Я ведь эти старые грехи, эти язвы народные огнем хочу попалить. Ну, больно бывает. А терпение на что? Нет, им сейчас подавай благоденствие народное. А его, между прочим, никогда не было в истории, и, думаю, не будет.

Советники наперебой принялись успокаивать Модернизацию: кто мыло, кто плеть на подушечке подносит (мол, на, похлещи меня), третий виски налил и подносит, четвертый за ухом чешет.

 – Я же самую мирную революцию хочу устроить – европеизировать Русь без единого выстрела, без капли не то что крови – слезинушки дитячей. А мне? Одна черная неблагодарность.

Советники уже ноут-бук открывают, модем подключают – пусть побарахтается в мировой сети, авось опустит.

– Они же не понимают того, что я единственный правитель, который ни от кого ничего не требует. И миллионы не сколачиваю. Наоборот, мешаю обогащаться власти и чиновникам. Я не только реформатор, но и просветитель. Хочу ввести демократии настоящей, свободы либеральной… побольше, чтобы жилось веселей. А они?..

Советники вдохнули и опустили показали ладони – нетути ничего.
 
– Я же хочу избавить народ от дурости, вытащить из болота, покончить с изоляцией. Э-эх. Кончать надо…


пятница, 14 января 2011 г.