Один день

Стены исчезли, оставив после себя пустоту.
Девочка поцеловала смущенного мальчугана стоявшего перед ней. Сейчас она развернется и скроется за дверью класса, но Александр этого не увидит – образы уже потухли. Мерещился запах школьных коридоров призраком блуждающий по улочкам его разума.
Ускользающие минуты памяти проваливались во мрак.
Александр снял шлем «Вирсона», положил его на подставку.
В комнате никого не было. Еще одно кресло рядом с ним пустовало. У стены стоял стол, а на нем древний компьютер. Старый процессор еще выдерживал небольшую нагрузку, когда отец обучал сына основам математики и русского языка. На школу денег не было, но Александр верил, что через пару лет он заработает нужную сумму и Никита получит полноценное образование. Они покинут рабочий поселок, переедут в мегаполис, а там возможности и перспективы.
Он закинул в микроволновку пару кусков пирога, достал из холодильника лимонад, разлил его в два стакана; пустая бутылка полетела в мусорное ведро.
Микроволновка противным писком оповестила о том, что завтрак готов.
Аккуратно положив все на поднос, Александр вышел на задний дворик. Именно дворик, по-другому и не скажешь - весь их поселок можно было уместить в обычный городской двор.
Посреди дворика доживало свои последние годы то, что когда-то гордо звалось «Машина» или как ее еще называл Александр: «моя белая ласточка». На ее крыше, свесив ноги, в одних только шортах, сидел Никита.
- Привет, - Александр пристроился рядом с сыном.
- Привет.
- Есть будешь?
- Давай.
Никита взял кусок пирога с подноса и в три укуса проглотил его. Остались только крошки на ладонях.
- Не, я так не умею, - сказал Александр.
- Хочешь, научу? – Никита взял еще кусок пирога. – Смотри.
Проделав тоже, что и с первым куском, Никита запил все холодным лимонадом и посмотрел на отца.
- Вот.
- А ты не лопнешь деточка?
- Не, пап, я же не шарик, чтобы лопаться.
- Это реклама когда-то была такая, там маленькая девочка сок пила литрами, а после просила еще. Папа ей и говорил: «А ты не лопнешь деточка?».
- И что? Девочка лопалась?
- Нет, она выпивала стакан и снова просила еще.
- Больная девочка.
- Ну, не совсем…
- О, пап, смотри, - Никита кивком указал на дорогу. – Сейчас что-то будет.
По направлению к их дому пружинистой походкой вышагивал Валера, их сосед. Рослый сухопарый мужик весь покрылся пятнами гнева.
- И че сидите? Расчавкались! - не доходя до них, метров пять, сказал Валера. – Совсем уже стыд потеряли - посреди улицы жрете? Вы бы еще на дороге растелились.
- Тебе что надо?
- Мне че надо? Ваша псина опять у меня во дворе насрала!
- Хорошо…
- Что хорошо!!! – взвился сосед. – Я санэпидемстанцию вызову!
- Я хотел сказать, что Никита сейчас уберет.
- Пусть поторопится! Скоро Эльза гулять пойдет, и если она замарает свое новое платье…
Валера сплюнул на сухую землю и, не оборачиваясь, пошел к «кладбищу» машин.
- В каком месте оно новое? – шепотом спросил Никита. – Она еще в позапрошлом году в нем ходила.
- Для них оно и через пять лет будет новым. Совсем за ней не следят.
Александр слез с машины и пошел к дому.
- Пойдем, возьмешь пакетик.
- Пап, ну может не надо, - Никита, спрыгнув с машины, пошел за отцом. – Смотри, вон, тучки на горизонте собираются. Может оно само рассосется?
- Если бы... Иди быстрей, пока Эльза гулять не вышла.


Никита схватил пакет и помчался к дому Эльзы. Чем ближе он приближался к ее дворику, тем больше его шаг замедлялся. Подойдя к калитке, он остановился.
На земле, перед домом, сидела женщина. Темные сальные волосы сосульками падали на ее плечи, глаза скрылись за челкой. В руках она держала старую куклу.
Свою цель Никита увидел неподалеку от женщины. Надев на руку вывернутый наизнанку пакет, он, стараясь не привлечь внимание, вступил во владения Эльзы. Полностью погруженная в игру та не заметила гостя.
Никита подошел к говну, нагнулся, чтобы собрать его…
- Давай поиграем, - сказал чей-то хриплый голос.
Никита замер.
- Давай поиграем.
Он выпрямился, обернулся: на него смотрели пустые глазницы измученной куклы на фоне грязно-желтого платья Эльзы.
- Давай поиграем.
Кукла в вытянутой руке Эльзы приближалась к лицу мальчика.
- Давай поиграем. Ты будешь моим другом.
Никита пятился, не отрываясь смотря на куклу и сжимающие ее горло пальцы.
- Ты будешь моим другом.
Больше отступать было некуда: позади штакетник, впереди Эльза. Уродливая голова куклы вот-вот упрется в его нос.
- Ты будешь моим другом.
Краем глаза Никита заметил, что вторая рука Эльзы тянется к нему. Он уже представил: как ее грязные обгрызенные ногти впиваются в его горло, протыкают насквозь и скрежещут по позвонку, оставляя на нем глубокие черные борозды…
- Эльза, а ну быстро домой, - на крыльце дома стояла ее мать. На немолодом, опухшем лице красовался синяк.
- Мам, а у меня новый друг.
- Я кому сказала? Быстро домой!
Никита, улучив момент, проскользнул под рукой Эльзы и помчался к калитке. Прозвучавший за спиной вой заставил бежать быстрее.


Александр сидел за компьютерным столом, не спеша пил кофе, когда в комнату вбежал его сын.
- Что случилось?
- Она… Она… Эльза…
- Успокойся и объясни толком, что произошло, - Александр усадил сына в кресло «Вирсона».
- Эльза напала на меня. Она душила свою куклу, а потом хотела меня, но вышла ее мать, и я убежал.
- Та-ак, ясно. Ты сколько часов не спал?
- Часов семь, а что?
- А то! Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты бодрствовал не более четырех часов? Твой мозг еще слишком слаб, чтобы так долго обходится без системы. А Эльза, просто хотела с тобой поиграть.
- Но…
- Никаких но!
- Извини, пап, я просто хотел посмотреть на рассвет.
- Опять ты со своим рассветом. И не надоедает ведь а. Хочешь, я тебе сон загружу, с бесконечным рассветом?
- Нет, он невзаправдашний. А, правда, что раньше люди видели свои сны? Настоящие.
- Правда. Пока какой-то му… Неважно. Вскоре компания «SONY» выбросила на рынок систему «Вирсона», но она помогла не всем - некоторые люди не воспринимают проецируемые сны.
- И одна из таких людей, Эльза.
- Да. Она живет в своем мире, но не все так могут. Многие погибли как тво…
- Пап, а какие ты видел сны? – прервал отца Никита.
Отец своей тяжелой мозолистой ладонью пригладил лохматость на голове сына.
- Просто чубчик торчал, - ответил Александр, на негодующий взгляд Никиты. – Сны? Ну, например, когда мне было лет восемь, мне приснилось, что с неба дождем падали большие кленовые листья, а по ним, изящно ступая, шла розовая кошка - она приближалась ко мне. Через секунду мы неслись, сквозь листопад – к звездам. Сидя у нее на спине я с высоты смотрел, как земля утопает в ярко-красном потоке. И когда мы уже подлетали к сияющей звезде, она сказала что мне пора назад. Я спросил: «почему?». А в ответ услышал: «мальчик, все хорошее когда-нибудь заканчивается».
- И что? Кошка была права?
- Нет, сынок, хорошее живет вечно. Добро ведь как солнце: освещая наш путь, оно покидает нас, чтобы помочь другим путникам пробиться через ночную мглу, но вскоре снова возвращается и радует своим светом.
- Правда? Тогда почему с нами нет мамы? И почему я не вижу настоящие сны? Они ведь хорошие.
Александр взял шлем с подставки, повертел в руках – рассматривая облупившуюся краску.
- Мама всегда с нами – в сердце и памяти. И сны ты увидишь. Когда-нибудь обязательно увидишь, - Александр надел на сына шлем. - Спи давай, хватит на сегодня.
Никита стоял посреди класса, смотрел на чуть не плакавшую девочку и застрявшего между сиденьем и спинкой стула крупного мальчугана…