Бриджи

Женька Рутковский, маленький щупленький белобрысый паренёк в нашем дворе ничем особым не выделялся. Его отец погиб на фронте. Женька с младшей сестрой и матерью жил в небольшой комнате коммунальной квартиры на первом этаже. Жили они бедно и как-то замкнуто. Его мать, ещё совсем нестарая женщина, всегда ходило с понуро опущенной головой и мрачным выражением лица. Откровенно говоря, ребята её побаивались.

Я изредка забегал к приятелю, когда он бывал дома один. Из мебели у них имелось только самое необходимое. Железная солдатская кровать. На ней спали Женькина мать с его младшей сестрой. Рядом шкаф и продавленный диван со слониками на полках. Это было спальное место моего друга. Стол и несколько стульев. Вот, пожалуй, и вся обстановка.

Единственная вещь, украшавшая комнату, висела на стене над кроватью матери. Это была небольшая поблекшая от времени фотография в деревянной рамке. На ней был изображён Женькин отец в чёрной морской офицерской форме с кортиком. Он служил на Балтике, в Кронштадте. Там мой приятель родился, и прожил с родителями до начала войны.

Отец остался воевать в Кронштадте, а Женьку с сестрой и матерью зимой 1941 года вывезли на Большую землю. Где они провели войну, я не знал, но в 1946 году мы практически одновременно поселились в нашем неказистом бараке.

До пятого класса Женька учился в нашей школе. А потом вдруг исчез. Поначалу никто из ребят толком не знал, куда он подевался. У матери спрашивать не решались. Да  её почти никогда и не было дома. Она постоянно пропадала в больнице, где работала медсестрой. Женькина сестра тоже появлялась дома только по выходным. Всё остальное время она находилась в круглосуточном интернате.

Пару раз я, было, пытался выяснить у неё, куда подевался брат. Но узнал немного. Оказалось, что Женя уехал в Ленинград к каким-то своим далёким родственникам. Потом про соседа как-то забыли. Через год, в самом начале лета, он сам напомнил о себе. Женька совершенно неожиданно для всех появился во дворе. Да так, как не всегда появляется кролик из шляпы фокусника в цирке.

Я заметил его, случайно выглянув из окна нашей комнаты на втором этаже. Точнее сказать, увидел только развивающиеся ленточки его морской бескозырки. Сам Женька был окружён плотным кольцом дворовых пацанов.

Поначалу не понял, что произошло. Стрелой слетел с лестницы, и через минуту уже стоял рядом. И как и все ребята, раскрыл рот от удивления. Увидел картину совершенно невероятную для нашего сухопутного города.

Худенький узкоплечий невзрачный парнишка, которого никто до селе в нашем дворе всерьёз не воспринимал, предстал перед нами сказочным принцем. В настоящей морской форме. Матросская рубаха с большим отложным воротником синего цвета с белыми гюйсами. Чёрные брюки со сверкающим золотом якорем на пряжке ремня. И всё это великолепие завершала бескозырка, на ленточках которой золотыми буквами чётко были выведены слова: «Ленинградское военно-морское нахимовское училище».

Меня лично сразили наповал чёрные матросские брюки клёш. Несколько позже, правда, приятель признался, что эти брюки в училище он не носит, так как их покрой не соответствует строгому морскому уставу. Но эта информация страстного желания заиметь такие же брюки не уменьшила. Скорее даже наоборот.

Мой отец в то время работал в минском доме моделей. Занимался изготовлением раскройных лекал. Но при этом отлично шил. Правда, исключительно для дам. Короче, был дамским портным. Тем не менее брюки для мужчин у него тоже получались совсем неплохими.
 
В те тяжёлые послевоенные времена обновами родители меня с братом баловали нечасто. Будучи младшим в семье, мне, как правило, доставались обноски, искусно перешитые отцом со своего либо братова плеча. В то лето я носил до омерзения надоевшие мне бриджи.

Отец сварганил их из собственного галифе ещё времён великой отечественной. Трофейная немецкая ткань этих коротких штанишек была настолько прочна, что, несмотря на многолетнюю эксплуатацию, на ней отсутствовали даже малейшие признаки износа.
 
Сверстники по большей части уже носили вполне нормальные длинные брюки. Я им страшно завидовал. А после того как увидел на приятеле такие потрясающие клёши моё желание перешло в навязчивую манию.

Отец, разумеется, мог без труда выполнить подобный заказ. Однако в нашей семье в те времена существовало железное  правило - носить вещи до полного их физического  износа. Бриджи же мне казались вечными. И тогда я решил пойти на хитрость.

Применив недюжинную силу и смекалку, мне таки удалось выдрать из своих портков приличный клок материи. Дома, понятное дело, я пытался объяснить прореху в штанах, как очень досадный несчастный случай. Объясняя его причину, всё время пытался подвести родителей к мысле, что бриджи восстановлению не подлежат. Однако, похоже, перестарался. Непроизвольно задел профессиональную отцовскую гордость.

Поначалу папа как-то невнимательно слушал мою ахинею. Потом вдруг, бегло глянул на порванные бриджи, и к моему большому разочарованию вынес окончательный вердикт. Отец невозмутимо заявил, что заделать дыру - дело буквально пяти минут. Так, собственно, он и поступил.

Все мои ухищрения пошли насмарку. Я не только не получил  новых  брюк, но и ненавистные  старые мне пришлось ещё долго донашивать в обезображенном большой заплаткой виде.