Храм. Часть 9

*****
     Храм Человека был школой ремесел. Там создавалось лучшее оружие всех видов, какие только знал Астрал, там рождались совершеннейшие произведения ювелирного искусства, там укрощали огонь и металл – и конечно, там постоянно кипели человеческие страсти, ибо каждый старался вложить душу в то, что творили его руки. Оружейники, ювелиры, скульпторы, Мастера Огня и Мастера Камня, менестрели и Мастера Теней – все они непостижимым образом уживались под одной крышей - до недавнего времени.
     Наверное, никто не смог бы внятно объяснить, с чего все началось. Там не было зависти, не было вражды и даже ссоры происходили только дружеские, но в какой-то момент всему этому пришел конец.

     А началось все с того, что Бог Огня, ГерАнт, привел мальчишку, которого представил как сына. Ему было четыре года, и звали его Харт, «бешеный». Темноволосый и темноглазый, чрезвычайно живой и любознательный малыш вскоре сделался всеобщим любимцем, и на его имя перестали обращать внимание. Он тянулся к оружейникам, но ему нравилось и мастерство ювелиров, в его голове роились сотни эскизов невиданного доселе оружия и чудесных украшений. Помимо всего прочего, он отлично рисовал, ставя мастеров в тупик своими выдумками. Заслуженные мастера долго ломали головы,  пытаясь понять детскую логику, но в итоге признавали, что предложенное мальчиком новое украшение более эффектно смотрится как на человеческой коже, так и на ножнах или эфесах. А новый способ заточки клинка эффективнее и действеннее давно, казалось бы, проверенного. Не всегда – но очень часто Харт оказывался прав.
     Однако Герант был очень строг с сыном, порой даже чересчур! Причину этой неожиданной строгости обычно мягкого и улыбчивого бога Огня не мог понять никто до тех пор, пока однажды не выяснилось, что Харт обладает исчезнувшим много веков назад даром ШаншЕ, «дарящего душу». Едва только он подрос настолько, что его стали допускать к горну, он немедленно принялся воплощать собственные идеи. И любая вещь, выходившая из-под его резца и облегченного, специально для него изготовленного кузнечного молота, обладала душой. Такие вещи сами выбирали себе хозяина, оружие тянулось только к определенным рукам, и защищало хозяина, пока это было в его власти. Порой даже опытные воины не понимали, откуда в них брались именно такие приемы боя, и почему они сделали именно этот выпад, хотя проще было сделать по-другому. Оружие его умело думать, и объяснить или понять его логику было невозможно, хотя она всегда оказывалась единственно правильной.

     Однако чем больше Харт втягивался в это, чем больше в нем обнаруживалось таланта, чем совершеннее становились его изделия, тем больше бесился Герант. Все чаще становились необоснованные вспышки гнева, он безо всякой причины кричал на сына, даже несколько раз поднял на него руку. Затем начался настоящий террор. Герант давал ему заведомо непосильные задания, наказывая за каждый промах, и в конце концов окончательно запугал мальчишку, когда как-то раз в сильном гневе показался "изнутри", как умеют только боги и только в запале. Харт смирился, покорившись воле отца, но сам стал похож на тень. Тогда-то и произошел первый конфликт: Лилантер, Глава Храма Человека, попытался вступиться за мальчишку. Однако Герант, окончательно выйдя из себя, наотмашь ударил его по лицу, и удар этот был такой силы и настолько внезапен, что Лил рухнул, не успев даже закрыться. Ворвавшиеся в комнату Мастера не дали разъяренному богу Огня довершить начатое, поспешно вытащив лежавшего без сознания Главу Храма, и немедленно отправив его в Храм Исцеления. Это оказалось не лишней предосторожностью. Удар пришелся по голове, едва не пробив висок, и был нанесен с таким обжигающим гневом, что Лила с огромным трудом вытащили почти с самого порога Запределья*.

====================================================
     Запределье – место, куда уходят маги после смерти, однако мага еще можно спасти, если он не сделал по бесконечной дороге сотни шагов.
-------------------------------------------------------

     Что касается бога Огня, то этот случай только подстегнул его необъяснимую жестокость. Он все чаще бил сына, а однажды в наказание запер его в крохотной комнатушке, в которой хранились старые запыленные книги по основам ремесел, давным-давно пересмотренные и переработанные. И вот тут-то и обнаружилось слабое место Харта: он до дрожи, до паники боялся замкнутого пространства. На его крик сбежалось пол-Храма, однако преодолеть заклятий Геранта оказалось никому не под силу. Мальчишка кричал и кидался на защитные барьеры, отчаянно пытаясь выбраться из четырех стен, а Герант, скрестив руки на груди, мрачно смотрел на содрогающуюся стену, не делая ни малейшей попытки хотя бы успокоить его.
     И тогда вспыхнул настоящий бунт. Мастера упрекали Геранта в бессердечии и жестокости, недопустимой и непростительной для бога Огня. Половина Храма восстала, требуя, чтобы он прекратил издеваться над ребенком и немедленно выпустил его, другая половина признавала власть отца над сыном и поддерживала савора. Бунтари попытались покинуть Храм, однако Герант не позволил им этого сделать, удерживая силой. Бунт перерос почти в войну, запертую в стенах Храма Человека, однако до серьезных столкновений дело пока не дошло.
     Именно тогда Конклав и призвал на помощь Храм Ненависти.
     Тут была епархия Таэры, а то, что в Храме Человека пылает ее Сила, признавали все, хоть и с неохотой.
     Туда и направлялась группа молодых Миротворцев. Они должны были доказать свое право на это звание.

*****
     Даэй вскинул руку, призывая к полному молчанию. Юный Миротворец отлично чувствовал, какая Сила Ненависти бурлит сейчас в стенах Храм Человека. Мальчишка прислушался. Уроки Бори сами собой всплыли с памяти, и он послал осторожный щуп вперед. Его 
сейчас же отбросило и он, нахмурясь, повернулся к остальным. С первых же дней признавшие его командиром, Миротворцы молча ждали его оценки. Однако Даэй развел руками.
     -Это не поддается классификации. Ненависть, ни на чем не основанная, скорее всего – внешнее воздействие. Пожалуй, ближе всего она к третьей ступени… Нет, скорее – посередине между второй и третьей.
     -Но это Ненависть? – Тиа шагнула вперед, вслушиваясь в то, что творилось в Храме.
     -Да, - кивнул Даэй, слегка отстраняясь. – Но вот как с ней сладить? Учитель никогда не давал нам ТАКОЙ ситуации.
     -Если мы будем надеяться только на его уроки, нам никогда не стать Миротворцами, - отрезала Тиа. – Бори учил, что нет такой формы Ненависти, с которой не могут совладать Ее адепты. Но это… Ты прав, это не поддается классификации.
     -Значит, мы должны создать симбиоз из двух заклятий, - подытожил Ниамик. – И причем – быстро и безошибочно. Не за такие ли ошибки судят некромантов? Если  пострадает хоть один…   
     -Никто не должен пострадать! – решительно отрезала Диотея. – Или нас зря учили? Бори надеется на нас, они все верят нам! Неужели же мы окажемся настолько слабы, что первая же нестандартная ситуация заставит нас просить помощи?
     Они шагнули вперед, на ходу рассредоточиваясь, как учили старшие.
     Вскоре первая приливная волна ударила в них, ломая строй. Кто-то невольно отступил, кого-то просто сбило с ног.
     -Стоять! – Даэй чуть пошатнулся, но устоял и вскинул голову, ловя Силу. Ее поток не утихал, взрываясь все больше и больше по мере того, как эфир ощущал сходную Силу в Миротворцах.
     Очень медленно, шаг за шагом, они приближались к Храму. Даэй и Ниамик разом прикрыли глаза, пытаясь уловить центр чуждой ремесленникам Силы – удар должен быть направлен только туда, иначе все будет бесполезно. Однако Ненависти в Храме было так много, что уловить центр оказалось почти невозможно. Ребята остановились, напрягшись и сжав кулаки, Ненависть взвихрилась, зло ударяя в своих носителей. Ниамик пошатнулся, едва не падая, к нему шагнули с обеих сторон, поддерживая напряженными плечами. Он, как и другие, остро ощущал прилив Силы, но она била фонтаном во все стороны, а это было недопустимо. Следовало немедленно создать щит, чтобы Сила эта не вырвалась хотя бы за пределы Храма, не затронула других, но сил не было. Этот первый удар почти уничтожил заклятье, сводя на нет все усилия Миротворцев. Ниамик видел, как побелел от напряжения Даэй, а потом уловил движение слева от себя.

             "Тиана. Самая маленькая из нас, хрупкая белокурая девочка…"

     Тиана шагнула вперед, всматриваясь внутрь Храма. По щекам потекли слезы, она стиснула зубы, стараясь подавить стон: там, глубоко в недрах Храма, горело яркое до боли в глазах пятно, распространяя вокруг себя злую агрессивную энергию. Она никак не могла разобрать, кто это, однако в последний момент, когда она уже готова была сдаться, чьи-то руки легли ей на плечи, и сильный горячий поток хлынул в нее, давая слабеющим глазам необходимую зоркость. Спустя еще минуту девочка отшатнулась, сбрасывая с плеч чужие ладони. Диотея, белая от потери сил, упала ей под ноги, но она не заметила этого. Глаза ее еще видели темноволосого мальчишку, средоточие и источник этой почти войны.
     -Харт! – выдохнула Тиана. И в тот же миг слитный удар семи Миротворцев – Диотея не подавала никаких признаков жизни, - сотряс Храм Человека от основания до самой высокой башни, на несколько ударов сердца лишая всех находившихся там воли. Даже Герант замер, вслушиваясь в подземный гул потревоженных скал.
     Семь Миротворцев бросились в Храм. Миг – и вот они уже перед опешившим Хартом, еще сжимающим в пальцах длинный узкий клинок, по лезвию которого текли алые молнии, норовя ударить. Вздох – и они, подхватив мальчишку, вихрем выносятся прочь, отшвыривая в сторону его опасную игрушку. Даэй порывается вернуться за Диотеей, но короткая команда богини Ненависти: "Немедленно ко мне!" – заставляет его, всхлипнув, повиноваться.
     Очнувшийся Харт внезапно начал отчаянно сопротивляться, ребята попытались уговорить его, но мальчишка никого не желал слушать. Он вырывался, царапаясь и кусаясь, как дикий звереныш, с его ладоней сыпались искры, заставляя юных Миротворцев кривиться от боли в обожженных руках, а неистовая сила Ненависти буквально кипела в нем, кипела – и не уменьшалась, как бы ни тянули ее на себя Ее адепты. Потеряв терпение, Ниамик вскинул руку, призывая летунов. После Таэры они отчего-то охотно слушались его, и спустя всего несколько вздохов их вожак завис перед лицом молодого некроманта. Даэй схватил мальчишку за плечи, не давая отвернуться, и Харт, как-то жалко всхлипнув, застыл, не сводя расширившихся глаз с летающей твари. Ниамик повернулся к мальчишке.
     -Если ты сейчас же не прекратишь сопротивляться, дальше тебя потащат они, - раздельно произнес он, глядя прямо в глаза пленнику. – Зла тебе никто не желает, а в чем дело – тебе объяснят чуть позже. Выбирай.
     Харт вздрогнул от его ледяного взгляда.
     -Я… буду слушаться, - через силу выдавил он, но ребята ясно уловили в нем взрыв страха.
     -Хорошо, - спокойно кивнул Ниамик, небрежным взмахом отсылая летуна. – Но помни о них, они быстрее и сильнее тебя, если убежишь, они догонят тебя и уже не оставят в живых. Это не угроза, это только предупреждение.
     Мальчишка молча кивнул, изо всех сил стараясь не дрожать.
     До конца пути он действительно ни разу не попытался повторить попытки вырваться, так что под конец, у самых внешних Врат, ребята даже не держали его.

     Храм встретил их напряженной тишиной, даже Слуги куда-то попрятались. Даэй жестом приказал остальным подождать в жилом крыле Храма – то, что происходит что-то не слишком хорошее, было понятно, хотя и удивительно. Когда всего час назад они уходили на первое в жизни задание, ни о каком конфликте и речи не шло. Что-то случилось именно за это короткое время, и это «что-то» было более чем серьезным.

     Подталкивая впереди себя Харта, Даэй подошел к покоям Таэры – и замер, остановленный волной гнева, плеснувшейся ему нв лицо. Впрочем, он сейчас же понял, что гнев обращен не на них.
     -Как ты посмел! – шипящий голос богини Ненависти заставил Харта присесть, зажимая ладошками уши. Даэй нахмурился, отступая на шаг от водяного занавеса. - Как посмел нарушить ход времени! Как посмел вернуть ее! Ты знал, что вернутся только семеро, и ты посмел вмешаться!
     -Я не мог спокойно смотреть на то, как она умирает, савора, - от ледяного голоса Бори на миг замер водопад, но вода вскоре пробила лед. – Я обещал тебе не вмешиваться в их дело, и я сдержал слово: они справились без меня. Но я не обещал тебе, что оставлю восьмого умирать. Их было восемь, когда они ушли, их было семеро, когда они вернулись, но оставлять восьмого на смерть я не клялся! Да, я вытащил Диотею с самого порога Запределья, – (Даэй радостно вздрогнул) – и я не жалею о содеянном! А теперь – суди меня. Дело сделано, причем – от этого не изменилось ни единой минуты ОБЩЕГО хода времени Астрала! Никто не видел ее мертвой, никто не оплакивал ее, - ничего не изменилось!..

     ...Что-то сухо щелкнуло – и голоса исчезли. Видимо, дальнейшее не предназначалось для посторонних ушей. Даэй рывком поднял на ноги скорчившегося на полу Харта и поволок его за собой. Втолкнул пленника в одну из пустующих комнат, бросил:
     -Жди здесь! – и вышел, не удосужившись даже посмотреть на скорчившееся на каменном полу тело.
Миротворцы встретили своего командира вопросительным молчанием.
     -Она занята, - буркнул Даэй. – Ей сейчас не до нас. И не до пленника…
     -Что с тобой? – Ниамик положил руку ему на плечо, всматриваясь в глаза.
     -Ничего, - Даэй попытался отвернуться, но друг не позволил.
     -Твои глаза давно не знали такого блеска, - вполголоса произнес он. – Что-то случилось, ты что-то слышал там, возле водопада, только не хочешь говорить, хотя услышанное и доставило тебе радость. Меня это не интересует, но как ты мог так быстро забыть Диотею? Ведь мы же бросили ее!
     -Р-р-разговорчики! – сквозь зубы процедил Даэй, отворачиваясь. Ниамик потемнел, вытягиваясь и отступая от него.
     -Да, командир, - сухо отозвался он.
     -Да что с вами обоими? – Тиана как-то незаметно оказалась между ними. – Вы же готовы начать поединок!
     -Разговоры! – внезапно вскипая, повторил Даэй. Из его обычно спокойного голоса плеснулась безудержная ярость. Тиана покачала головой, удерживая его взгляд.
     -Ты потерял себя, Даэй. Такой, как ты, не может быть нашим командиром – ему необходима холодная голова. Ты потерял это право, сорвавшись на того, кто доверился тебе.
     Она не дрогнула, когда горящие глаза Даэя уперлись в нее, и спустя несколько минут он отвернулся.
     -Прости, - очень тихо сказал он. – Простите меня оба.
     Ниамик молча повернулся и пошел прочь. Даэй проводил его тоскливым взглядом, поняв, что потерял друга, и не понимая, что с ним произошло.
     Ниамик ушел, не оглянувшись на него. Даэй постоял, покусывая губы, потом резко повернулся и почти бегом бросился к комнате, в которой оставил Харта. Взмахом руки отмел в сторону защиту, бешеным вихрем ворвался внутрь.
     -Харт!
     Мальчишка не дрогнул, даже не повернул головы, продолжая все так же мерно раскачиваться из стороны в сторону. Миротворец зло тряхнул его за плечи.
     -Что ты вытворяешь, звереныш?! Что ты делаешь?!
     Харт открыл глаза, из темной глубины плеснулась злость.
     -Вы силой заставили меня! Вы…
     -Прекрати, слышишь?! Немедленно прекрати! Ты не знаешь, но инстинктивно чувствуешь свою силу, и ты используешь ее во зло! Перестань – и все еще можно поправить!
     -Я хочу домой! – Харт не расслаблялся, продолжая звать послушные ему эфиры. – Зачем вы выкрали меня? Мой папа всем вам… всем… - он всхлипнул. – Отпустите меня!
     Даэй глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
     -Послушай, но ведь дома тебе было не слишком-то хорошо. И Силу свою ты только чуешь, не умея толком с ней обращаться. Здесь твое место. Я когда-то тоже был таким, здесь много таких, как ты.
     -Это Храм Ненависти, - сказал Харт, исподлобья глядя на него. – Здесь зло. А папа говорит, у меня Дар.
     -И потому запирает тебя, а ты боишься, когда нет выхода? – вполголоса проговорил Даэй. Харт снова всхлипнул.
     -Он добрый, только иногда требует от меня то, что я не могу ему дать. Он… добрый. Я хочу к нему. Он наверняка уже ищет меня, волнуется…
     Даэй покачал головой, не зная, что еще сказать.
     -Хочу домой, – упрямо повторил Харт.
     -Может, ты успокоишься и немного подумаешь? – произнес позади них женский голос.  Даэй мгновенно обернулся, падая на одно колено.
     -Савора…
     -Встань, - прервала Таэра. – Я всё слышала. Ты был прав, Даэй, но теперь оставь нас. И еще… Ты не прав.
     Юный Миротворец помрачнел. Но она уже сделала ему знак удалиться, и он не посмел ослушаться. Возбуждение ушло, уступив место страшной усталости, и Даэй с трудом сдерживал постыдные слезы. Он уже понял, что происходило в Храме Человека – и с ним самим несколько минут назад, раз и навсегда уяснив, каким Злом может обернуться его собственная Сила. Даэй не сомневался, что Харт каким-то образом сумел вызвать в нем все то подсознательное чувство ревности и раздражения, которое вызывал в нем Ниамик, Миротворец ничуть не слабее него самого. И то, что он вполне мог занять место лидера, злило и вызывало протест: властная натура все еще давала о себе знать, несмотря на сильный психологический тренинг. Даэй был лидером по натуре, по складу характера, и всегда должен был быть первым – иного положения вещей он не принимал.

     "...Да, сила Ненависти в мальчишке настолько велика, что оборачивается во зло в любом месте Астрала, кроме Храма Ненависти... да и в нем тоже. Он должен учиться, вот только захочет ли? Савора просто не может выпустить его отсюда, он понесет с собой раздор, распри и войны. Он станет убивать даже не желая этого, за него будут драться… Он сейчас олицетворяет все то Зло, которое каждый из нас носит в себе. Да, Ненависть – темная сила, но тот, кто ставит знак равенства между понятиями Зло и Ненависть… он ничего не знает о Силе. Он…"

     Подходящее определение не шло, и Даэй, тряхнув головой, решительно повернул к комнате Ниамика. Как бы он ни бегал от друга, от себя не убежать.
     Команда есть команда. Если у него не хватит духа даже на то, чтобы попросить прощения, ему нет места в команде Миротворцев Храма Ненависти. 

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ