Храм. Часть 16

*****
     Тревога обрушилась внезапно. Разом вздрогнули Храмы, разом, пусть и всего на один удар сердца, отказала вся магия, разом насторожились Миротворцы и помрачнели некроманты, разом, но каждому свое, - пришло понимание.

     …-Смерть!.. – шептала богиня Равновесия, сжимая маленькие кулачки, и вода в зеркально спокойном Источнике вскипала, волнуясь, грозя выплеснуться за пределы миров. – Смерть магии!..

     -...Мрак! – Стайя, Предводитель Магов Ночи, лихорадочно блестевшими глазами всматривалась в глубину Видящего Ока. – Мрак над Астралом! И гибель магии… от кого? Покажи! Покажи мне его лицо – и он мертв, кем бы ни оказался. Потому что – он или магия, или мы все!.. Кто он?!
     Видящее Око молчало. Только лица мелькали взбесившимся калейдоскопом, ни разу не повторившись.

     …-Кто-то совершил Роковую Ошибку, - Алин до боли в пальцах вцепился в столик Летописца, с ужасом глядя в залитый кровью Шар. Гилиан положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить, но и ему самому было не по себе.
     -В смертных мирах это называют Смертным Грехом, но это одно и тоже. Это – то, от чего пострадают все, это – та ошибка, которая означает не одну и не две, а ужасающее множество смертей, гибель всего привычного мира!.. – Алин словно и не почувствовал прикосновения. – И только кому-то одному из нас уготовано встать у него на пути. Кому?
     -Успокойся, - Гилиан положил ему на плечо и вторую руку, силой поворачивая его спиной к Шару. – Ты говоришь странные вещи, никому из нас не дано знать это…
     -Да, - Алин словно очнулся. – Нам – не дано. Но кто-то знает. Кто-то уже все знает, понимая если и не все, то многое. И это – предупреждение всем нам, потому что еще одна такая ошибка – и тогда все кончено. Тот, кому ДАНО остановить безумца, не справится с двоими.
     -Это – не Роковая Ошибка, - произнес за их спинами чей-то голос. Оба одновременно обернулись, но комната была пуста. – Это – Запретная магия. Кто-то прибегнул к ней, а Астрал не терпит такого вмешательства в ход своего времени. Кто-то сильный решил, что вправе вмешаться, и вероятно, у него были на то серьезные причины. Но Запретная магия – нечто более сильное и злое, прибегать к ней без чувствительных последствий умеют только боги, да и то не все.
     -Кто ты? – крикнул Алин, невольно срываясь. – Кто ты такой? Покажись? Ответь, кто он?! И как ты можешь так уверенно говорить о том, что не дано знать никому?!
     -Я – могу, - голос был по-прежнему спокоен. – Более того, я полностью уверен в том, что говорю. А уж внять ли моим словам – ваше решение.
     -Тогда скажи, кто тот, кто обезумел настолько, чтобы…
     -Он не безумен, - прервал голос. – Вернее, не более безумен, чем ты, о бог Мудрости. Он вполне осознает, что делает и какие силы затрагивает, но он слишком, недопустимо горд, чтобы попросить о помощи того, кто мог бы взять на себя половину его вины. И мог бы сделать так, что отдача не затронула бы Астрал.
     -И имён ты, конечно, не назовешь, - Алин уже вполне владел собой. Он скрестил руки на груди, глаза его сверкнули неожиданным свирепым огнем. – Ты знаешь, что такие люди есть, что они существуют, и что один из них ДОЛЖЕН бы попросить другого о помощи, но не станет этого делать, а поднимет Запретные Силы сам, и ты знаешь обоих. И не скажешь, кто они?!
     -Нет. Именно потому, что все должно идти, как идет.
     -Какие из Запретных Основ он затронет?!
     -Те, которые держат все. Это – как имена виновных, и я не отвечу тебе. Если Астралу суждено лишиться магии - он лишится, если суждено спастись – он спасется, не зависимо от того, назову я вам имена или нет.
     -Ты философ, - процедил бог Мудрости, - и наверняка старше самого Астрала, потому что только такие как ты способны спокойно рассуждать о судьбах миллионов! Потому что вы жили так долго, что вам уже нечего терять – все, что могли, вы уже совершили, даже те самые Роковые Ошибки, если только они были предназначены для вас звездами!! Но ответь мне, ДЛЯ ЧЕГО ты говоришь мне все это?! Для чего, если мы не имеем права вмешаться в великий Ход Времен?!
     -Этого я не сказал. Он еще не совершил Последнего Шага, время еще есть, но его мало. Рискуйте! И кто знает, может, вам и удастся повернуть Время вспять!..
     -Но…
     -Бесполезно, Алин, он больше не слышит нас.
     Бог Мудрости обернулся. Гилиан стоял, глядя в Шар. Крови в нем больше не было, а отражался Астрал, вернее, как обычно, все сразу и странным образом все по отдельности.  На первом плане резвилась пара крылатых тварей Зеленой Бездны - Шар, как всегда, выделял именно те события, которые стоили занесения в Летописи Астрала. А игры летунов, как называла их Таэра, всегда предвещали беды и грозные времена, полные крови и потерь. То, что они самозабвенно будто играючи, ухаживали друг за другом, кувыркаясь на фоне черно-зеленых стен Бездны, заставило бога Мудрости помрачнеть, сжимая зубы. Это было плохо, хуже не придумаешь, но… Предупрежден – вооружен, как гласит древняя мудрость, принесенная Первыми из смертных миров. Жаль только, что предупреждение уже ничего не может изменить.
     Твари играли, внизу, среди зелени, мелькала рыжая шкура Кессэя – вожак беспокойно метался по дну Бездны, глядя вверх тревожными глазами, мелькнуло смеющееся детское лицо, взорвался искрящимся фонтаном выпиравший из земли камень…
     -Всё закончилось, савор.
     -Нет, - покачал головой Алин. – Взгляни хотя бы на летунов! Нас предупредили, но все только начинается. Теперь беда покатится, как горный обвал, обрушиваясь на головы как этот каменный фонтан, и одному Летописцу будет не по силам записать всю ту боль, которую суждено пережить – или не пережить – Астралу.
     -Ты тоже становишься философом, друг мой, - слабо улыбнулся Гилиан.
Светлые глаза бога Мудрости излучали тревогу.

****
     …-Верни мальчишку отцу! – настойчиво повторяла Ламая. – Ты отказалась явиться на Конклав, открыто встав против Геранта, а это почти война! Опомнись! Ты всегда была сумасшедшей, но всегда знала, что делаешь, даже если это и казалось со стороны верхом безумия. Но сейчас я тебя не понимаю.
     Таэра прикусила губу.
     -Всё останется, как есть! Герант прекрасно понимает, КАКОЙ дар изначально заложен в Харте. И, к сожалению, знает, что некромантия у него в крови. Ты представляешь, что получится, если обе эти силы, одна из которых неосознанна, однажды вырвутся на свободу ВМЕСТЕ?!
     -Более чем! – отрезала Ламая. – Более чем, подруга. Но мальчишку надо вернуть, хотя бы для того, чтобы этого НЕ произошло.
     -Он – Пастырь даже сейчас, Лами. Необученный, не понимающий и не осознающий толком собственной силы, он – Пастырь! Его Ненависть уже сейчас едва ли не выше любого из моих ребят! И Пастыри, и Миротворцы одинаково бессильны перед ним, особенно, если он обижен или рассержен! Он "сломал" Даэя, "сломал" с легкостью, пОходя, даже не желая этого, а просто рассердившись на него! И такую Силу я должна выпустить?! Не обучив, не показав ему его собственные возможности, не дав ему лишнего оружия? Наконец, он должен научиться сдерживать Ненависть в себе самом, потому что иначе его оружие будет слишком сильным, это будут металлические убийцы и деспоты, потому что будут властвовать над руками, держащими их. Я не преувеличиваю, Лами.
     -Я не совсем тебя поняла, - богиня Смерти закинула ногу на ногу, но в серебряных глазах яростно сверкала сталь.
     -Герант бесится, - Таэра присела напротив подруги. – Он потребовал созыва Конклава, он рвал и метал, доказывая, что ребенок должен оставаться с отцом, что я совершаю насилие, удерживая Харта против его воли, что мальчик не изъявлял желания учиться в Храме Ненависти, ну, и так далее. Если бы я явилась, Конклав вынудил бы меня вернуть Харта, хотя против воли его никто не удерживает – Стражи получили приказ пропустить его за пределы Бездны, как только он захочет покинуть ее. А что касается моих слов об оружии, властвующем над хозяевами… Харт – шанше. И если он даст оружию не только душу, но и Ненависть…
     -Не продолжай, я поняла.
     -Герант не сказал о шанше?
     Богиня Смерти мотнула головой, глаза ее потемнели.
     -Он обманул Конклав, хотя до конца ему и не поверили.
     -Лил вернулся в Храм?
     -Да. Но к горну его не подпустят еще по меньшей мере месяц – слишком сильно было сотрясение.
     -Для него это потеря.
     -Больше. Лил – оружейник, а если он не сможет делать оружие…
     -Он сильный. Он поймет, что так надо.
     -Ты стала странной, подруга, - Ламая взглянула ей в глаза. – И эти перепады от жестокости к необъяснимой мягкости пугают меня.
     -Ты не умеешь бояться, - Таэра беспокойно отвернулась, не выдержав ее пристального взгляда. – Даже того, что творится сейчас в Астрале.
     -Умею. Только не люблю показывать, как мне страшно. Ты подумай, ведь никогда прежде у нас не было такого! Меня вызывал Алин: кто-то вот-вот прибегнет к Запретной магии! А если он не удержит заклятье, ослабеет хоть на миг…
     -Что тогда?
     -Тебе надо сказать открытым текстом? Сама не понимаешь?
     -Я просто боюсь, что права. Скажи это. Скажи, что будет тогда…
     Ламая вздохнула и покачала головой, рассыпав по спине блестящую серебряную волну волос.
     -Тогда, подруга, в Астрале больше не будет магов. И магии.

*****
     Путь богов казался Бори бесконечным коридором, пыльным и заброшенным, словно никто не ходил этой дорогой уже долгие столетия. Впрочем, время для всех магов имело мало значения, а сила росла постоянно, и кто знает, какие пути боги нашли для себя взамен этого слишком трудоемкого способа. Бесконечно петляя, но не делая резких поворотов, коридор тянулся и тянулся вперед, ни разу не разветвившись, словно вел к единственной цели: Черной Дыре. Боги предпочитали другое ее имя: Межвременье. Таинственное и странное, оно вызывало необычные ассоциации, неуловимые и пугающие, но и притягательные. Оказаться даже не вне времени, а между… Каково это, не мог объяснить никто, и Бори теперь понял, почему: это не поддавалось описанию. Во всей множественности Единого Языка Астрала* не было таких слов.
     Единый Язык Астрала – сформировавшаяся от пересечения многих языковых кодов единая речевая система, включившая в себя сочетания всех языков рас Астрала. В результате образовалась особая формула, которой никогда не пользовались смертные расы. Речь Астр ала в состоянии были понять только маги.
     Жар и холод окатывали тело молодого некроманта, и было жутко, и странная нервная радость захлестывала с головой, путая мысли, сбивая, норовя заставить забыть цель, а он страстно желал достичь ее, добиться своего, - и ему было все равно. Волны ЧУЖОЙ памяти нахлынули приливом, даря яркие вспышки лиц и событий, увлекали, звали окунуться в тот непонятный ЧУЖОЙ мир, мир, в котором когда-то родился первый маг. И неслышные голоса бились в голове, крича и требуя, и умоляя, и приказывая, но ни единого слова не было произнесено на привычном с детства Языке. Бори пытался отвлечься, не слушать, но это не удавалось, и он, сжав зубы, шел вперед,  безуспешно пытаясь ускорить шаги. Он ничего не видел вокруг, кроме стен коридора, состоявших, казалось, из очень густого, стремительно вращающегося тумана, темно-серого с черным. Кроме того, все сильнее его охватывало чувство безысходности и бессилия, и чем дальше, тем острее хотелось бросить все, опуститься прямо на «пол» и закрыть глаза. Воздух был густым и горячим, туника прилипла к спине, пот заливал глаза и впервые в жизни подламывались колени. Потом стало очень душно. Бори не выдержал, прислонившись спиной к стенке тоннеля, рванул ворот туники и вскрикнул. Знак Ассиэны, вырезанный когда-то прямо на груди, горел неярким и пока еще не горячим огнем, очень четко обрисовывая порядком затянувшиеся контуры – а только ведь слабые шрамы напоминали о том, что он тогда сделал. Это был минутный порыв, страсть, заставившая забыть обо всем, но Бори не жалел ни о чем. Как не жалел и том, что сделал с невинным и безобидным мирком, в котором жили только звери – а в том, что Шейхарра больше не существует, он не сомневался. Ему было все равно, ему стало все равно с той минуты, как Элин рассказал ему о Черной Дыре и показал Знак…

     "...Я был прав! Я доберусь, я уже почти добрался! Знак горит! Она близко! Она совсем близко, надо пройти еще совсем немного,  может быть – всего несколько шагов!.."

     Он решительно оттолкнулся от стены – и его внезапно окатила ледяная волна страшного озарения: в Черной Дыре нет жизни! Вот почему стало душно: она, дикая нежизнь нематерии была уже рядом, и затягивала его своей паутиной слабоволия, справиться с которой могли далеко не все. Парень попытался дотянуться до любимой мысленно, но не получил ответа. Мертва? Она же маг, хоть и слабый, а маги могли находиться в Межвременье – это у них в крови! Обессилена? Возможно, но… Обездвижена?.. При чем тут это, движение не влияет на голос!
     -Сина! – И снова молчание в ответ. Не слышит? Но он-то ведь ясно чувствует ее, она где-то рядом, неужели она не ощущает его приближение?.. Впрочем, к чему гадать? Он сам только что чуть не предал ее, поддавшись власти паутины, чего же требовать от девушки, которая – что скрывать! – почти и не маг вовсе.
     Последние несколько шагов только выучка Храма Ненависти не позволила ему упасть на колени от слабости – хотелось упереться в туман и руками тоже, потому что ноги уже еле держали. А потом коридор внезапно кончился, и огромная, бездонная и бесконечная пустота все-таки швырнула парня на сомнительный пол Пути богов. Под ногами, в полушаге от Бори, зияла пропасть, без дна и противоположного края. Не плыли облака, не ползли по стенам плющи и вьюны, не кричали птицы, не сновали даже летучие мыши и летуны – ничего и никого. Мертвая Бесконечность, в которой не было даже воздуха. Хорошо, что в Астрале он относителен. Строго говоря, маги не дышали. Во всяком случае, не так, как это понимали смертные, и при отсутствии воздуха погибали далеко не сразу.
     Справившись с головокружением, Бори растерянно шарил глазами, не находя ничего. Такого он не ожидал. Черная Дыра? Или… что-то другое?! Неужели же Путь богов мог привести его в какое-то другое, всеми давно забытое место?! Не может быть! Он не мог ошибиться, открывая Тропу, все знаки были правильными, и ритуал он провел идеально! Даже савора осталась бы довольна, если бы видела его в тот момент! Что же делать?      Возвращаться поздно, второго шанса у него не будет, ему не дадут снова провести ритуал. Да и этот-то шанс случайный. Ему просто повезло – никто от него не ожидал такого безумного поступка. Значит, у него один путь: вперед. До конца или тупика, из которого уже не будет НИКАКОГО выхода.
     Ладони вдруг стали мокрыми. Бори содрогнулся. Как же он надеялся, что ему все же не придется прибегать к тому самому Дикому Ритуалу, добытому, к тому же, не совсем честным путем! Он слишком хорошо помнил предостережение, ярко пылавшее перед глазами все время, пока он тщательнейшим образом изучал короткий абзац в одной из Запретных Книг: "Берегись, движимый отчаянием, прибегающий к помощи Ушедших! Берегись, нарушивший покой Древних! Берегись, идущий запретными путями! Бойся не сдержать Узду! Берегись!"
     И он помнил суеверный ужас охвативший его, когда Ритуал выстроился в сознании в четкой последовательности действий, когда знаки виделись уже не глазами, а руками, когда стала предельно ясной формула… Как же просто! Как просто – и страшно! Всего несколько простейших знаков, несколько слов – и вся Сила Вселенной в его распоряжении, но вот цена… цена может быть неимоверной. А причина запрета этого заклятья, так выводившая из себя не одно поколение молодых магов тем, что Дикий Ритуал недоступен (а так хотелось попробовать!), стала мгновенно ясна, как только он до конца прочувствовал всю его простую страшную силу. Не напрасно весь ритуал назван Диким, это – сила отчаявшегося. А еще это не только Дикий Ритуал, это – вся та грязь, к которой ни один маг в здравом уме не прибегнет, потому что Очищение не поможет, решившийся на такое будет запятнан всю жизнь, сколько бы времени ему ни было отпущено, и даже Отшельники не примут его… 
     Бори выпрямился. Ассиэна… Жизнь и сила ничего не стоят, если он не в состоянии помочь единственном по-настоящему дорогому человеку! Все, что было в его власти, он сделал. Дальше – тупик. Но есть те, чья Власть еще не исчерпана, ненависть – еще горит, не погаснув даже за Гранью. Их Сила еще жива и они охотно отдадут часть ее, чтобы снова, пусть и на короткое время, вернуться в Астрал. Они помогают только за душу, но… не остается ничего другого, как рискнуть. Рискнуть, даже понимая, что рискует даже не он как некромант и правая рука Таэры. Рискует Астрал, рискуют все, в ком течет хоть капля крови магов. А выбора нет. Из этой пустоты нет других путей, нет выходов или входов, нет даже дорог или мостов через пропасть. А знак Ассиэны горит все ярче, подталкивая кипящую кровь мага Темного Искусства. Она слишком близко от него, чтобы он мог отступить сейчас.
Вздох, второй… "Вспомни, кто ты!" Спокойствие привычно захлестывает с головой, на миг перехватывает горло, успокаивается бешено стучащее сердце, выравнивается дыхание, от которого давно осталось только привычное движение груди.
     Некромант прикрыл глаза – страница Запретной Книги услужливо распахивается перед ним, руки свободно падают по бокам тела, расслабленные пальцы даже не вздрагивают, и только неизвестно откуда взявшийся ветер развевает черные волосы.
     -"Тэмине рари тення, иаоллильт йено фапэсс, ийегора тенни сихо. Сихоль, аэрорт виаллонис лушногави, тиэруф…"
     Размеренно падают в пустоту странные гулкие слова, и все глубже становится юношеский голос, все крепче ударения в словах, все четче сталь, все безоговорочнее приказ… Волосы взвиваются, окружая лицо мага черным ореолом, и нарастает сияние в глубине пропасти.
     -"Дорлинна мавви, ригоно тихэ силоэйа армини, виэргони! Кэру лайя сторнига! Виэргонт, смаррини харноди тэмине рари! Мавви иаоллильт тиэруф вакколь!.."
     Удар невидимого бича рассекает левую руку некроманта, нестерпимо яркая кровь быстрым ручейком бежит по белой коже, капая с кончиков неподвижных  пальцев.
     -Готов ли ты платить за помощь, некромант?
     Голос, прозвучавший словно бы со всех сторон разом, заставил Бори открыть глаза.
     -"Тэмине рари!" – повторил он на забытом языке Ушедших, и, переходя на родной язык: - Вы не смеете отказать! Вы ОБЯЗАНЫ выполнить мой приказ, и вы знаете это. И цена такой помощи мне известна так же хорошо, как и вам.
     -Не мелка ли цель для такой цены? – голос немного смягчился. – Ты знаешь, призвать нас может почти любой, удержать призыв – один из десятка, но приказать и попросить о помощи - только некромант и только раз. И цена действительно велика. Ты еще можешь отступить.   
     -Нет. Или мне снова повторить приказ?
     -Ты готов рискнуть всей магией твоего мира ради одной жизни?
     Бори не ответил. Узда чуть дернулась, начиная ослабевать. Некромант вскинул голову.
     -"Тэмине рари иаоллильт!" Веди меня своим путем! Путем Ушедших, по которому ни разу не ступала нога живого!
     -Ты знаешь, что нужно ДО того, как соглашение вступит в силу, - голос стал холодным и равнодушным.
     -Да.
     Бори лег навзничь, раскинув руки в стороны. Темное облако возникло над ним, нависло, окатывая неподвижное тело коричневыми волнами, словно кто-то ощупывал его многочисленными пальцами. Окаменевшее лицо парня стало совсем белым, глаза расширились. И темные «пальцы» внезапным рывком вонзились в его грудь. Крик вырвался из горла некроманта, тело против воли выгнулось, пытаясь сбросить чужие пальцы с сердца.
     -Нет!
     -Ты хочешь, чтобы я прекратил? – облако немного отстранилось.
     -Нет… продолжай. Делай, что нужно.
     -Твоя плоть слаба, - без выражения произнес Ушедший. – Ты не выдержишь.
     Глаза некроманта неистово вспыхнули.
     -Продолжай! – прорычал он.
     Облако снова рухнуло на него, придавливая невиданной тяжестью, скользкие пальцы тумана впились в грудь. И звенящую пустоту разорвал второй крик боли.
     -Хорошая душа, - удовлетворенно проговорил тот же голос. – И хорошее сердце.  Горячее. Горящее. Но сделка есть сделка.
     Облако отстранилось. Бори обессилено рухнул, переворачиваясь на бок и пытаясь подняться, стараясь сдержать дыхание. Перед глазами все кружилось.
     -Ты держишь слово, некромант?
     -Да, - с некоторым трудом выговорил парень. С третьей попытки ему все же удалось подняться на ноги. – Сдержи его и ты.
     -Разумеется. Получай обещанное!
     Огненная стрела вонзилась в лоб, темное пламя прочертило круг в тумане и погасло. Вторая стрела вонзилась точно в то же самое место, и еще одна, и еще…
     Некромант закрыл глаза. Теперь надо было только терпеть и молчать. Один стон, сорвавшийся с закушенных губ – и все. Все бесполезно, сделка не состоится. Надо терпеть. Надо выдержать. Раз уж он сумел удержать узду Ушедшего, не позволив ему вырваться в миры, не выдержать несколько минут боли было бы слабостью еще большей, чем упустить Ушедшего…

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ